Маленький грешок Гоэмона (джен)

Гоэмон замер на пороге и ещё раз посмотрел вдоль коридора в обе стороны. Никого не было ни видно, ни слышно, и он медленно выдохнул, чуть расслабляясь. Он тихо затворил за собой дверь, наконец-то оставаясь в одиночестве, и проверил, что все шторы в комнате плотно задёрнуты и никто не сможет подглядывать за ним.

Он по привычке попытался усмирить дыхание, но всё было тщетно — его сердце уже скакало галопом в нетерпении. Медитация могла бы принести облегчение, освободив его от слабости грешного тела, но он уже твёрдо решил, что иногда надо давать волю своим потаённым желаниям, а не сопротивляться им, подтачивая впустую монолит силы воли.

Гоэмон церемонно присел перед старым платяным шкафом, подвернув хакама⁽¹⁾, и плавно провёл руками по ткани. Он давал время телу запомнить ощущения и привыкнуть к тому, что эти повторяющиеся из раза в раз демонстративно медленные действия — прелюдия к грядущему удовольствию и неотъемлемая его часть.

Сильные тонкие пальцы надавили на ничем не примечательный пыльник под шкафом, сдвигая его с законного места. За ним в темноте притаилась плоская картонная коробочка, такая старая, что название на крышке почти стёрлось. Кисть Гоэмона бабочкой порхала над ней, пока он решал, что поможет ему погрешить сегодня. Его пальцы замерли на мгновение, выбирая между двумя блестящими упаковками, и наконец сегодняшняя жертва была определена, а тайник снова закрылся.

Гоэмон сел под стеной, как если бы собирался медитировать, но он был далёк от спокойствия. Он закусил губу, пытаясь собрать хоть немного самоконтроля. Пальцы дрожали от жгущего его возбуждения и не могли справиться с шуршащей упаковкой. Не в силах терпеть дальше, он оторвал кусок сверкающей фольги зубами, выплюнул его в сторону и запустил внутрь пачки длинные пальцы.

Руки уже сами собой делали то, что нужно. Судорожный вздох вырвался из груди, а нежные губы приоткрылись, когда Гоэмон откинулся спиной на стену. Он прикрыл рот свободной рукой, стесняясь своей реакции. Пальцы на ногах поджались. Длинные ресницы дрожали, когда он зажмурился от нахлынувшего удовольствия.

— Так-так-так. Наш малыш Гоэмон решил пошалить, пока никто не видит?

Гоэмон резко открыл глаза, ещё плотнее зажимая рот одной рукой, а вторую пряча между бёдер, скручиваясь так, чтобы стоящая в дверях Фудзико не видела, чем он занимается.

— Солнышко, если не хочешь, чтобы тебя поймали на горячем, то учись заметать следы.

Она не спеша подошла и наклонилась к покрасневшему до ушей Гоэмону, лукаво улыбаясь.

— Я закрыл дверь!

— Недостаточно хорошо, в доме-то, полном воров. Но раз уж я здесь, то позволь и мне поучаствовать.

Фудзико протянула руку к Гоэмону, но тот сжался ещё сильнее.

— Я сам справлюсь.

— А это и не ради тебя.

Фудзико склонилась над ним, скользя рукой по его беззащитной пояснице и в то же время пытаясь распутать клубок, в который он свернулся, и проникнуть между сжатыми бёдрами.

— Ну же, зайчик, давай сделаем нам обоим хорошо. Я прекрасно знаю, что ты там от меня скрываешь, так что прекращай ломаться.

— Откуда знаешь? — проворчал Гоэмон.

Он не собирался сдаваться так просто и пытался выиграть время, придумывая, как отступить без потерь.

Фудзико наклонилась ещё ниже и выдохнула ему прямо в ухо:

— По запаху. Этот запах я обожаю.

Гоэмон покраснел едва ли не до кончиков пальцев.

— Зачем ты вообще сюда пришла?

— Неужели ты думаешь, я не знала, что ты любишь тут уединяться? — Она села на пол рядом с Гоэмоном, продолжая игриво водить пальцами по его рукам и ногам, заставляя мелко вздрагивать каждый раз, когда задевала ноготком обнажённую кожу. — Ну давай, малыш, хватит жаться.

— А остальные?

— Об этом не волнуйся, им это не особо интересно. — Фудзико коварно посмотрела на него сверху вниз. — Но я тут подумала, что они могут совершенно случайно узнать, как их непоколебимый и мужественный самурай на самом деле от удовольствия стонет как девчонка.

Гоэмон отвернулся от неё, уткнулся лбом в пол и собрался с мыслями. Он был в патовой ситуации. С одной стороны он не мог позволить, чтобы его товарищи узнали о его грешных слабостях. Но и привлекать Фудзико ему тоже не особо хотелось. Он был уверен, что её ненасытная натура не успокоится, пока не использует весь его тайник.

— Ладно, я согласен.

Он решил, что тайник можно наполнить заново. И обязательно — в другом месте, совсем секретном и недоступном для других людей.

Фудзико захлопала в ладоши и уселась поудобнее. Гоэмон распутал руки и ноги и снова прислонился к стене.

— О да, — медленно протянула Фудзико.

Она облизнулась и потянулась вперёд, скользя ладонью по его руке. Она не отрываясь смотрела ему в глаза, наблюдая за реакцией, и нежно пошевелила пальцами. Гоэмон слегка поджал губы, но тут же его лицо приняло привычное непроницаемое выражение. Фудзико положила пальцы в рот, облизывая их ловким язычком, и на обратном пути медленно провела ими по пышным алым губам, издав тихий стон наслаждения.

— Боже, как же это прекрасно.

Гоэмон сделал пару глубоких и медленных вдохов, очищая сознание от тревог последних минут, и последовал её примеру.

Фудзико бесстыдно прислонилась к нему уже всем телом, снова ныряя в шуршащую упаковку.

— Откуда ты достал эту пачку? Их перестали выпускать полгода назад.

Гоэмон только молча свысока посмотрел на неё.

— Какой таинственный, аж дрожь пробирает. — Длинные накрашенные ноготки пощекотали его под подбородком, заставляя снова покраснеть. — А ещё виноградные есть? Мои любимые…

— Нет, это была последняя.

— Жаль. Коварные, упаковывают всего по четыре конфеты в пачку, — обиженно надула губки Фудзико и поправила волосы, взбивая их руками. — Ах да, там Дзигэн с Люпеном тебя искали. Думаю, скоро они доберутся и до этого крыла.

Гоэмон тут же всполошился, вскочил на ноги и потянул Фудзико за руку, на ходу пряча пустую упаковку в сараши⁽²⁾ на животе.

Так они и вывалились из комнаты в коридор, где тут же столкнулись нос к носу со своими товарищами. Люпен открыл было рот, собираясь что-то сказать, и окинул взглядом эту парочку: раскрасневшийся и довольный Гоэмон с одеждой в беспорядке и хихикающая, явно наслаждающаяся собой Фудзико, которую он тянул за руку.

— Ребят, что за веселье — и без меня? Фудзико-чан, как ты могла оставить меня одного?

— Арсен, — вкрадчиво промурлыкала она, — есть вещи, которые мужчина и женщина хотят делать втайне от остальных.

— Подождите-ка…

Люпен перевёл взгляд обратно на Гоэмона. Тот покраснел ещё больше и принялся усердно разглядывать потолок. Фудзико, смеясь, отцепила его руку от себя и продефилировала прочь.

Люпен устремился за ней, громко возмущаясь:

— Фудзикексик, а как же я? Могу поспорить, что по сравнению со мной — он бревно. Фу-у-удзико-о!

Дзигэн всё это время пыхтел сигаретой в стороне и молчал до тех пор, пока парочка не скрылась за углом.

— А ты хорош.

— Нет, Дзигэн, всё было не так.

Тот прищурился и подошёл ближе, широко улыбаясь.

— И как же?

— Ну, понимаешь… — замялся Гоэмон, безуспешно пытаясь придумать хоть какой-нибудь ответ.

Ответ всё никак не находился, а Дзигэн уже стоял так близко к Гоэмону, что едва ли не щекотал его кончиком бороды.

— Знаешь, а я тоже так хочу.

— Нет, ты не так понял!..

Гоэмон вдруг замолчал на полуслове и замер, когда слова стрелка стали доходить до него. Он почувствовал, как у него в голове начала перестраиваться привычная картина мира. Чего именно хочет Дзигэн? Да ещё и от него?

— Всё так я понял. — Тёмные глаза мелькнули под краем шляпы, и бледно-розовый язык облизнул сухие губы. — Яблочные есть?

1) традиционные широкие японские штаны, которые обычно носили самураи (и Гоэмон)

Вернуться к тексту

2) полоски ткани, которые обматываются вокруг живота и/или торса. Раньше часто использовались, сейчас можно увидеть разве что в аниме

Вернуться к тексту