Облагораживающий труд (гет)

Зима в этом году оказалась щедрой на дары. Школьный завхоз, Аргус Филч, едва поспевал подметать ступени главного входа, как крупные хлопья снега вновь принимались кружиться и падать с неба. Их толстый слой покрывал подоконники, крышу, площадку школьного двора и дорогу, ведущую от школы в магическую деревню Хогсмид. Аргус Филч, конечно же, неоднократно писал жалобы и просил выделить ему людей на расчистку такой большой территории, но директор обычно не воспринимал его всерьёз.

— Ну что вы, дорогой Аргус, — добродушно отзывался Дамблдор, — я думаю, не всё так трагично. Может быть, чашечка горячего чая вас взбодрит?

Аргус Филч, как правило, уходил от директора жутко сердитый и испепелял всех встречных взглядом. Это никак не помогало делу, которое — шутка ли или закономерность? — подорвало здоровье без того обделённого магией старика. Словом, завхоз надорвал спину и, не желая принимать помощь от мадам Помфри — он не очень жаловал зелья, настоянные на неизвестных ему травах, — закрылся у себя в каморке. В первый день его исчезновение не привлекло особого внимания. Но снежинки продолжали игриво кружиться и опускаться на землю, отчего некоторые профессора стали выражать недовольство. Профессор МакГонагалл, к примеру, сетовала, что приходилось выше задирать подол мантии, чтобы пройти через школьный двор или спуститься с лестницы. Крохотный профессор Флитвик с огорчением отказался от прогулок в Хогсмид, боясь погрязнуть в завалах, а профессор Стебль жаловалась на то, что снег на крыше оранжереи закрывает солнечный свет для её саженцев.

— Так почему бы вам, моя дорогая, его не растопить? — с улыбкой спросила во время собрания в учительской комнате профессор Синистра.

За это предложение на неё напустились все коллеги. Растопленный снег превратился бы в воду, а она под влиянием мороза — в лёд, а лёд… мог бы привести к травмам.

— Снег необходимо убирать, а не выдумывать чудовищные способы его истребления! — возмутилась столь дерзким веяниям профессор МакГонагалл. — Северус, почему бы вам не проведать мистера Филча и не узнать, по какой причине он уклоняется от своих прямых обязанностей?

Северус Снейп вернулся через минут десять и доложил, что Аргус Филч в ближайшие дни не сможет вернуться к работе. Профессора серьёзно задумались над решением проблемы — не выгонять же, в самом деле, больного старика на мороз?

— Предлагаю привлечь к расчистке снега учеников, — нарушил тишину профессор Снейп. — Физический труд облагораживает нравы. Думаю, это будет полезно в воспитательных целях.

Это предложение было воспринято с куда большим успехом — никому не хотелось подменять завхоза на посту или же привлекать к делу домовых эльфов, что грозило задержкой завтрака, обеда или ужина.

— У меня уже есть несколько подходящих кандидатур на примете, — пользуясь таким случаем, прибавил Снейп, и кончики его губ чуть дрогнули в зловещей ухмылке.

Единственной и самой значимой кандидатурой, посмевшей одним своим существованием испортить жизнь мастеру зелий, оказался, конечно же, Гарри Поттер. Впрочем, в этом году Гарри умудрился не только перечить профессору Снейпу на уроке защиты от тёмных искусств, но и напасть на Драко Малфоя, желая проверить наличие метки у того на руке. Нападение обещало окончиться дракой, если бы не подоспевшая на шум профессор МакГонагалл. По этой же причине она сейчас сочла предложение коллеги вполне разумным и назначила провинившимся ученикам подобное наказание.

Гарри вот уже второй час трудился, не разгибая спины, на школьном дворе. Физический труд ему был не в новинку после стольких лет жизни с Дурслями. Он крепко сжимал черенок лопаты, загребал снег и укладывал его на железную тачку. Как только она наполнялась, Гарри брался за ручки и шёл с тачкой впереди к мосту между башнями, сбрасывал свою ношу с высоты и возвращался обратно. От физического труда Гарри серьёзно разогрелся, щёки его покрылись румянцем, грудь и спина под тёплой курткой взмокли, и он её расстегнул.

— Гарри? А ты разве не с Роном должен отбывать наказание?

На том же дворе, на расстоянии друг от друга, трудились и другие провинившиеся ученики, никоим образом не относящиеся к факультету Слизерин. Гарри хмуро взглянул на одного из них в лице Мэттью Додсена из Пуффендуя:

— Он ещё не до конца оправился после отравления, — и продолжил работу.

Мэттью хмыкнул и отправился на свой участок. Гарри посмотрел ему вслед. По правде говоря, Рон чувствовал себя вполне сносно, но, услышав про новую меру наказания, предпочёл прикинуться слабым и остаться в больничном крыле. К тому же к нему туда бегала заботливая Лаванда и приносила вкусные пироги. Гарри немного злился на друга за этот поступок, как злился и на то, что Рон пытался его оттащить от Драко. Надо было действовать в одиночку, вонзая полотно лопаты в сугроб, думал Гарри. Надо было оглушить неприятеля и тут же посмотреть, что у него там прячется под рукавом, а не начинать с угроз: «Я всё знаю, Малфой! Ты скоро ответишь за свои деяния, как и твой отец! Сознайся сам, пока не стало поздно!» Гарри покачал головой, поражённый собственной глупостью, и кинул новую порцию снега в тачку.

О том, что кто-то к нему приближается, известил характерный хруст снега. Гарри ненадолго оторвался от своего занятия и увидел свою подругу, Гермиону Грейнджер.

— Гарри, ты почему без шапки? — начала с упрёка она. — И куртка… немедленно застегнись, замёрзнешь же!

— Мне не холодно, — ответил Гарри и снова воткнул лопату в снег.

От усердия, с которым он работал, капли влаги соскользнули с его волос на лицо. Гарри небрежно протёр лоб рукавом куртки, поднапрягся и добавил в тачку ещё немного снега. Гермиона покачала головой и что-то вынула из наплечной сумки.

— Передохни хоть немного, — предложила она куда более мягким тоном и немного замялась: — Я тебе тут… чая принесла.

Гарри поднял голову и удивлённо посмотрел на термос в её руках. Журчащий звук воды в ту же минуту пробудил в нём жажду, которую он пытался не замечать. Над крышкой-кружкой в руках Гермионы поднимался густой пар. Гарри страшно захотелось смочить губы и сделать хороший глоток тёплого чая, он тотчас оставил лопату в покое и протянул свои руки. Гермиона смущённо улыбнулась, когда их ладони соприкоснулись друг с другом, и аккуратно высвободила свои. Гарри поднёс кружку к лицу и втянул носом пленительный аромат травяного чая.

— Осторожно, он горячий, — напомнила Гермиона и подалась ближе.

Они одновременно наклонились, желая подуть на чай, и чуть не стукнулись лбами. Гермиона покраснела и поспешила отодвинуться. Гарри невольно улыбнулся и поднёс кружку к губам. Спасительный напиток смочил его горло, утолил жажду и теплотой разлился по телу. Может, это был и обыкновенный чай, но сейчас он казался внеземным. Гарри и не заметил, как кружка в его ладонях опустела.

— У меня ещё есть. Хочешь? — заботливо предложила Гермиона.

Он молча протянул пустую кружку и засмотрелся на свою подругу. В этом году она разбивала сердца. Совсем не потому, что разумная Гермиона вдруг стала бы, как Джинни, водить шашни то с одним, то с другим парнем, но к ней действительно стали проявлять куда больший интерес, чем в прошлые годы. На отборочных испытаниях в квиддичную команду Гриффиндора, да и в том время, что Рон находился в больничном крыле, Гарри мучил вопросами Кормак Маклагген. Этот здоровый, но лишённый интеллекта парень, почему-то решил, что Гарри должен свести его с Гермионой или как минимум ответить, с кем она встречается сейчас, что ей нравится из подарков и как она проводит свободное время. Гарри жутко бесился и едва сдерживал себя, чтобы ему не нагрубить. Невилл после возвращения с каникул вдруг сделался немного смелее — возможно, на этом отчасти сказались приключения в Отделе тайн, — и стал стараться делать уроки за одним столом с Гермионой, благодарить её за помощь и говорить, как хорошо она выглядит. Не то чтобы Гарри был с ним не согласен… но ему не нравилось, когда Невилл занимал его место и уж тем более не нравилось, когда сокурсник так ласково улыбался его подруге.

— Скоро ещё и целоваться с ним будет, как с Крамом, — как-то проворчал Рон.

Бывало, что Гарри и сам начинал сердиться на Гермиону, особенно в тот раз, когда Симус пригласил её в Хогсмид, а потом ночью радостно заявил в спальне Дину, что теперь он тоже с девчонкой. Гарри молчал, ворочался в постели и думал, как его подруга могла согласиться пойти с Симусом на прогулку? Неужели назло Рону? Гарри переворачивался на другой бок, смотрел на полумесяц за окном и начинал злиться уже на Рона. И зачем другу надо было столько изводить Гермиону, если он сам стал всюду ходить со своей Лавандой как умалишённый? Из-за его глупых выходок они все отдалились друг от друга!

В тот же день, когда намечалась прогулка в Хогсмид, Гарри одиноко брёл по тропинке к «Трём метлам», купил себе там кружку сливочного пива с орешками и, к своему удивлению, обнаружил, что Дин, Джинни и Симус сидели за столиком втроём. О чем шёл их разговор, Гарри не слышал, но по восклицаниям и жестам стало понятно, что Симус был чем-то возмущён, а Дин и Джинни пытались его успокоить. Гарри недолго просидел в пабе и поспешил на выход. Гермиону он потом застал в общей гостиной, она сидела на диване за книгой и делала вид, будто ничем не расстроена, хотя её выдавали покрасневшие глаза.

— А-ам… я не помешаю? — спросил он тогда, на что она только покачала головой. — А я надеялся застать тебя в Хогсмиде…

— Я недолго там пробыла, — грустно ответила она и прикрыла книгу. — Знаешь, я что-то устала, пойду… прилягу.

Ночью Симус переговаривался с Дином таким громким шёпотом, что Гарри его расслышал и поднялся с кровати.

— «Не такая она», да кем вообще она себя возомнила? Можно подумать, Рон или Гарри её ни разу не лапали! — твердил Симус.

— А ты, значит, «полапать» вздумал?! — грозно спросил Гарри, внезапно возникнув между кроватями сокурсников, как демон из преисподней. — Давай я тебе сейчас помогу с твоими наглыми руками, если ты не знаешь, куда их девать! — предложил он, сжимая в пальцах волшебную палочку.

После того случая Симус в сторону Гермионы и не смотрел, и никак в её адрес не выражался, да и Невилл стал опасливо оглядываться, прежде чем садиться с ней за стол. Но Гарри не понимал другого — если уже несколько парней проявили к Гермионе интерес, то почему она ни одному до сих пор не ответила? Что её всё время так печалит и почему она ни разу ему об этом не сказала? Они же вроде всё ещё друзья, и раньше у них не было друг от друга секретов.

— Всё в порядке? — спросила Гермиона сейчас.

Гарри и не заметил, как сильно погрузился в мысли о ней, и только кивнул. По правде говоря, после приключений в Отделе тайн он стал больше обращать на неё внимания. Возможно, на него так сильно подействовало её ранение и страшная мысль, что он может навсегда её потерять, а возможно, всё дело в том, что после потери Сириуса он наконец осознал и оценил, сколько внимания и заботы подруга оказывала ему все эти годы. Гермиона в это лето, беспокоясь за его состояние, даже умудрилась извести своими звонками Дурслей, поспешивших отключить телефон, а потом ещё и внезапно приехала посреди недели.

— Я так переживала! Ты не отвечал на письма и звонки! Да, сейчас, конечно, небезопасное время, чтобы разгуливать по городу, но… — частила она, а он лишь глупо улыбался: появление Гермионы на Тисовой улице уже само по себе казалось чудом, которое пришлось сохранить в секрете, дабы не выслушивать нравоучения членов семьи Уизли и директора Дамблдора.

— Знаешь, это несправедливо, — помолчав, сказала Гермиона в эту минуту, — почему убирают снег все, кроме слизеринцев? Кто вообще предложил эту идиотскую затею? А если у тебя, к примеру, много домашнего задания не сделано? Или впереди серьёзная игра? Это всё что, направлено на то, чтобы испортить успеваемость и не дать «провинившимся» ученикам отдохнуть? Могли бы и на выходные назначить это своё «наказание»! Такое чувство, что этот снег решили тупо убрать за чужой счёт! — ни на шутку разошлась она. — А я ещё рассуждаю про рабский труд домовиков, какое там, если даже простой школьник вынужден подчиняться кем-то надуманным!..

Пламенная тирада Гермионы привлекла внимание и других учеников, пожелавших подойти поближе и, кивая головами, твердить: «Правильно, Грейнджер! Всё верно сказала, Гермиона! Согласен, эксплуатируют ни за что!» Пока все другие её поддерживали, Гарри молчал и был, конечно же, тронут. Он не сказал бы, что не ценил свою подругу раньше, но после пятого курса в нём явно что-то изменилось. Никто, как Гермиона, не заботился о нём столько, не поддерживал и уж точно не стал бы тащиться на школьный двор в мороз, чтобы напоить тёплым чаем и обругать учителей, которых она обычно высоко ценила.

В эту самую минуту, когда Гарри широко улыбался, разглядывая раскрасневшееся лицо Гермионы, её речь была внезапно прервана. Через школьный двор пролетел снежок и ударил её в лицо. Гермиона охнула, выронила термос и, вся сморщившись, прикрыла ладошкой глаз.

— Неужели мисс Зазнайка пришла поддержать вонючку Поттера и поработать лопатой? — с ехидной улыбкой спросил Драко Малфой, появившийся вместе со своими телохранителями в лице Крэбба и Гойла.

У Гарри от злости забурлила кровь, он скатал снежок и бросил в ответ. Драко уклонился, а его приятели мигом зачерпнули снег в ладони и ответили. Один снежок ударил Гарри в лоб, а другой — в грудь. Драко, довольный собой, рассмеялся, но в тот же миг чья-то лопата взметнулась в воздух и вывалила на его голову зачерпнутый снег.

— А что, это так смешно на девчонку нападать, а потом втроём гасить одного? — сердито спросил Мэттью Додсен из Пуффендуя. — То-то я смотрю, среди нас нет ни одного слизеринца! Права Грейнджер — это всё ваш декан устроил!

— Да я тебя!.. — возмущённо начал было Драко, но тут в его рот вписался чей-то снежок.

— Гаси ленивых тварей! — воинственно закричал невысокий парнишка с полосатым бело-синим шарфом на шее.

— Змеи поганые! — прибавил его соратник, посылая в Драко и его приятелей ещё один снежок.

«Провинившиеся» ученики, разогретые усердной работой и обстоятельной речью Гермионы, побросали лопаты и охотно взялись выражать свою обиду комками снега. Когда Малфой и его приспешники, попавшие под обстрел, убежали со школьного двора, все трудящие возликовали и принялись пожимать друг другу руки. Тут и там зазвучали непринуждённые разговоры, и работа пошла куда легче и быстрее. Гермиона поделилась остатками тёплого чая с Мэттью и ещё парочкой парней. Гарри снова улыбался, поглядывая на неё и работая лопатой. Он давно не чувствовал себя столь хорошо, как сейчас, в кругу понимающих его людей и рядом с человеком, способным даже умереть за него.

Не прошло и четверти часа, как на школьный двор вернулся подбитый Драко Малфой в сопровождении деканов Гриффиндора и Слизерина.

— Поттер, — ледяным тоном обратился профессор Снейп, — кто вам разрешал нарушать дисциплину и уклоняться от работы?

— Я ни от чего не уклонялся, — возразил Гарри, поглубже воткнув лопату в снег.

— Вот как? А насколько мне известно, вы бросили работу и вновь попытались напасть на мистера Малфоя. Но мало того, вы подговорили на это и других учеников.

— Всё так и было, профессор! — ехидно подтвердил стоявший рядом Драко.

— Неправда! — упрямо стоял на своём Гарри и покрепче сжал черенок лопаты, которой так и хотелось огреть неприятеля.

— Хотите сказать, мистер Малфой нас обманывает? — уточнил Снейп.

Гарри едва успел разомкнуть губы, как Гермиона вдруг охнула, пошатнулась и упала на спину.

— Гермиона! — первый отреагировал Гарри и упал возле неё на колени. — Гермиона, что с тобой?

— Мисс Грейнджер? — обеспокоилась профессор МакГонагалл. — Что с вами?

— Как больно… — простонала Гермиона, прикрыв ладонью глаз, и украдкой подмигнула Гарри другим. — Всё кружится…

У Гарри тотчас отлегло от сердца, и он возмутился:

— Это всё Драко! Это он напал на нас первый! Вернее, он напал на Гермиону! Из-за него у неё сотрясение мозга! Нужно немедленно отвести её в больничное крыло!

— Бо-о-ольно! — погромче простонала Гермиона, вцепившись Гарри в руку.

Профессор МакГонагалл сурово уставилась на профессора Снейпа и его подопечного, но поговорить им не дали.

— Да, да, это он! Он её ударил! — поддержали другие ученики. — Он и его два жирных друга! Напали на беззащитную девчонку! Мерзавцы!

— Я видел, как он залепил ей снежком прямо в глаз! — горячо подтвердил Мэттью.

— И вы ещё смеете утверждать, что это мистер Поттер нападал на вас?! — возмутилась профессор МакГонагалл в свою очередь.

Растерянные Драко и Снейп не успели возразить и в этот раз, потому как Гермиона горько заплакала, вернее было бы сказать, она прикрыла второй глаз ладонью и звучно всхлипнула. Гарри показалось, что так она всхлипывала и при профессоре Амбридж прошлым летом.

— Мистер Поттер, немедленно отведите мисс Грейнджер в больничное крыло, — распорядилась профессор МакГонагалл. — А вы, мистер Малфой… Вы и ваши «друзья» будете отбывать наказание вместо мистера Поттера! Минус тридцать баллов со Слизерина за подобное безобразие! — рассвирепела декан Гриффиндора. — И не смейте больше выгораживать ваших хулиганов передо мной, Северус!

Гарри, изо всех сил сдерживая улыбку, помогал Гермионе подняться на ноги и, придерживая её за талию, вёл со школьного двора в замок. Другие ученики в это время выразительно поглядывали в сторону Драко, которому предстояло отбывать с ними наказание. Избежать хотя бы одного удара лопатой по спине или мягкому месту ему, вероятней всего, уже не удастся. Гарри радостно улыбался, когда они с подругой скрылись с глаз, и то и дело поглядывал на неё. Гермиона так болезненно выглядела и отчаянно держалась за него, что не подмигни она раньше, он бы ни на шутку перепугался.

— Я не знала, что делать! — смущённо призналась она, отстранившись от него в пустом коридоре. — Из-за Драко тебе бы точно ещё неделю или две такой тяжёлой работы назначили! Ох, как некрасиво вышло…

— Очень даже красиво! — с улыбкой восхитился её находчивостью Гарри.

Они поспешили подняться на второй этаж, где Гермиона предложила им посетить больничное крыло, чтобы всё потом выглядело правдоподобно.

— Вдруг профессор МакГонагалл ещё захочет проверить.

Гарри не стал спорить. Мадам Помфри только покачала головой, когда Гермиона ей нажаловалась на подбитый глаз, который якобы жутко болел. Целительница принесла небольшой тюбик мази, но успела лишь отвинтить крышку, как в зал ворвались три первокурсницы и со слезами на глазах принялись твердить, что они съели всего лишь по одной конфете и не могут вывести с лиц чёрные пятна.

— Я думаю, мистер Поттер в состоянии управиться с этим и сам, — заметила мадам Помфри и передала ему открытый тюбик. — Мисс Грейнджер, прикройте глаз, вот вам повязка, походите до утра и можете снимать.

На этом целительница ушла разбираться с плачущими первокурсницами. Гермиона пожала плечами и послушно прикрыла свой глаз. Гарри выдавил немного мази на палец и осторожно поднёс его к лицу подруги, аккуратно смазал её веко, провёл по брови, по участку под глазом, затем наложил ватный диск и взял повязку в руки. К его сожалению, с повязкой он поторопился и слишком резко попытался завязать узелок.

— Ай, Гарри, волосы! — жалобно воскликнула Гермиона.

— Ой, прости, — смутился он и аккуратно убрал из-под концов повязки мешающие прядки.

— Ах, чудеса! Бон-Бон, посмотри! Гарри ухаживает за Гермионой! — вдруг воскликнула показавшаяся из-за стоящей неподалёку ширмы Лаванда Браун. — А я ведь говорила тебе, что дело не в Невилле или Симусе! Всё дело в Гарри! Гарри, как здорово, что Гермиона наконец открыла тебе свои чувства! Я так за вас рада!

Гарри, потеряв дар речи, перевёл растерянный взгляд с Лаванды на разрумянившуюся Гермиону.

— Знаешь, по-моему, повязка хорошо сидит, — избегая смотреть ему в лицо, сказала она и поднялась с койки. — Я… э-э… пожалуй, пойду, а ты… если хочешь, побудь с Роном.

Но Гарри не хотел быть с Роном, особенно когда рядом Лаванда, как и не знал, что ему теперь делать. Он резко поднялся на ноги и… застыл. В его разуме велась невероятная работа мысли, от которой кровь стучала в висках. Гермиона. Его разумная и заботливая Гермиона имеет к нему чувства! Неужели это реально?! Его сердце дико заколотилось в груди от волнения, а ладони сделались влажными. Он часто думал о Гермионе в последнее время, злился на других парней, когда они обращали на неё внимание, и так и не понял почему?

— Она его колдографии в «Истории Хогвартса» держит, — тем временем делилась секретами с хмурым Роном Лаванда, — а ты что думал, она её перечитывает столько раз? Это же Гермиона, она книжки с первого раза заучивает! Мы с Парвати ей вроде не близкие подружки, а уж это хорошо усвоили…

Гарри сглотнул и едва удержал свою руку на месте, чтобы треснуть себя по лбу за несообразительность. Гермиона ведь чего только ни сделала, даже приехала к нему в гости, тем невольно проявив свой интерес, а он так ничего и не понял! Покачав головой, он наконец вышел из ступора и рванул к двери. Надо было догнать Гермиону, успокоить её и обо всём поговорить. Гарри занял движущуюся лестницу и от волнения крепко вцепился в перила. Он плохо себе представлял, как собственно выражать свои чувства. Нужно сказать ей, как он её ценит? Или прям в лоб заявить, что он тоже её очень сильно любит? От мысли открыть рот и произнести что-то пафосное, например: «Я без ума от тебя и хочу остаток своих дней провести только рядом с тобой!», его губы не могли пошевелиться.

Когда Гарри добрался до общей гостиной, Гермионы там не было, и он мысленно себя отругал. Должно быть, она подумала, что он к ней равнодушен, вот и сбежала. И как он только мог растеряться в такой ответственный момент! Гарри хотел позвать её, стоя у лестницы, но смутился из-за количества учеников, находящихся поблизости. Рассердившись на себя, он бросился прочь, добрался до чулана с мётлами и взял любимую «Молнию».

Какие-то минуты полёта с ветерком, и он стучался в окошко девичьей спальни.

— Гарри? Ты что здесь делаешь? — удивлённо спросила Гермиона, открыв ему створку. — На улице холод, а ты не одет, немедленно залетай, пока не простыл!

Как же она хороша, когда так сердится, с восхищением подумал Гарри и влетел в девичью спальню.

— Я хотел с тобой поговорить и… и не мог ждать.

— Нашёл же время и способ…

Гермиона остановилась напротив него, и Гарри понял, что снова не может открыть рот и рассказать ей о своих чувствах. Когда она вот так вот близко, и её чайного цвета глаза — хотя конкретно сейчас можно было сказать один глаз, поскольку второй был скрыт повязкой, — направлены на него, сердце начинает биться куда быстрее, а мысли путаются.

— Ну, и о чём ты хотел поговорить? — снова спросила Гермиона. — Если ты по поводу того, что сказала Лаванда, то не бери в голову, она вечно болтает всякое, ты же знаешь, что…

Гарри и не думал о Лаванде, он смотрел на Гермиону и не мог поверить, что всё это время не видел перед своим носом самое главное. От разгоревшихся в нём чувств он порывисто шагнул к ней и наклонил голову. Его руки отбросили от её лица мягкие прядки волос и соприкоснулись с загоревшими румянцем щеками. Гермиона охнула, когда Гарри коснулся её губ своими губами, и приложила ладони к его рукам. Он закрыл глаза и полностью отдался своим ощущениям. Этот поцелуй был совсем не похож на тот, что у него случился с Чжоу. Неловкий, влажный от её слёз и быстрый. Этот был медленный, и губы Гермионы оказались куда мягче и нежнее. Они охотно отвечали ему, и Гарри не верил своему счастью. Его сердце бесперебойно колотилось в грудной клетке, а дыхания едва хватало. Он раскрыл глаза и увидел, как заблестели шоколадные глаза Гермионы напротив.

— Всё хорошо?

— Да, я… не думала, что… вернее, боялась даже надеяться на это.

— Нет, это я болван, прости. Ты мне безумно дорога, я… я хотел бы, чтобы мы… были вместе и… ох, прости, тяжело так сразу всё сказать…

— Тогда ничего не говори. Потом скажешь. Лучше поцелуй меня ещё раз.

В ближайшие полчаса они самозабвенно целовались, как ненасытные любовники, урвавшие для себя немного минут наслаждения, а затем сидели на крае кровати и непринуждённо болтали, пока их пальцы были переплетены. Гарри жалел, что даром потерял столько времени, а Гермиона радовалась тому, что он рядом с ней.

— Ещё бы разобраться с этим Малфоем, он мне так надоел! — сетовал Гарри.

— Ох, давай, я тебе помогу, но только, чтобы он больше не стоял между нами, — предложила Гермиона.

— Да он и не стоял между нами…

— Нет, всё, хватит с меня разговоров о нём, иди спать, а завтра утром встречаемся в гостиной, понял?

Гарри хотел выйти из спальни через дверь, но Гермиона указала ему на окно, чтобы он не будоражил умы других учеников своим появлением из девичьей спальни. Деваться было некуда, он сел на метлу и улетел. По крайней мере, теперь на его душе было спокойно и легко. Гарри засыпал с улыбкой на губах, всё ещё ощущая, как они соприкасаются с губами Гермионы. Это было так тепло и волшебно, нежно, просто потрясающе. Он непременно ещё вкусит это волшебство множество раз.

— Ну и зачем ты меня сдал? — вернувшись из больничного крыла, спрашивал его на следующее утро Рон. — Теперь мне тоже идти со всеми на школьный двор и убирать снег! МакГонагалл приказала!

— Профессор МакГонагалл! — поправила его Гермиона, — и Гарри тебя не сдавал, если ты хочешь знать. Подозреваю, это мадам Помфри устала от твоих спектаклей, так что, иди и отработай своё наказание, «больной» ты наш и несчастный.

Рон поджал губы и с мрачным видом вышел из гостиной. Гермиона улыбнулась Гарри и с некоторой заминкой позволила ему взять себя за руку.

— Сейчас же все увидят, — послышался её шёпот, — и всё поймут.

— Ну и пусть, — беззаботно ответил он, — мне нечего скрывать.

Она хмыкнула и покрепче сжала его пальцы. Они стояли рядышком на движущейся лестнице и вместе шли потом по коридору к школьному двору. Гарри улыбнулся шире, видя крайне недовольное лицо Малфоя и его двух его приспешников, вынужденных трудиться наравне со всеми. Но тут Гермиона отпустила его руку и поспешила к неприятелю.

— Гермиона!.. — воскликнул Гарри, поспешив за ней.

— Левикорпус! — на ходу воскликнула она и взмахнула волшебной палочкой.

Драко Малфой не успел повернуться на звук, как оказался подвешен за лодыжку головой вниз.

— Поганая грязнокровка, да я тебя сейчас за это!.. — грозно начал было он.

Но Гермиона взмахнула палочкой ещё раз, и рукава его мантии задрались. На школьном дворе внезапно возникла тревожная тишина, нарушаемая лишь шепотками других учеников.

— Ты — Пожиратель смерти! — во всеуслышание объявил Гарри, наконец узрев соответствующую метку на руке неприятеля. — Так я и знал! Ты помогаешь Волан-де-Морту! Смотрите на его руку! Смотрите! Вот кто творит безобразие в замке!

За считанные минуты Драко окружили другие ученики. Поднялся невообразимый шум от разных обвинений, испуганных возгласов и перешёптываний. На школьный двор тотчас поспешили явиться деканы факультетов и разогнать учеников по своим башням, но было поздно. Десятки сов в этот же день унесли из школы множество разных писем, и не успел учительский состав всё основательно обдумать, как в Хогвартс прибыли представители Министерства.

— Мы вынуждены забрать Драко Малфоя с собой, обстоятельства требуют нас разобраться во всём этом тёмном деле, — доложил министр магии в лице Руфуса Скримджера. — Старший Малфой заключён в Азкабан. Нет ничего удивительного в том, что его сын пошёл по стопам отца, но удивительно, что вы, дорогой Альбус, ничего подозрительного под своим носом не заметили и не предприняли никаких мер во имя безопасности других учеников. Что ж, мы проведём тщательное расследование и примем самые строгие меры.

Альбус Дамблдор сидел в этот день в своём кабинете с крайне озадаченным видом, рядом находился не менее напряжённый Северус Снейп, чьи руки по какой-то причине тряслись. Одна профессор МакГонагалл была беззаботна и смотрела в окно.

— Как же вы были правы, дорогой Северус! — говорила она, поглядывая на расчищенные школьные дороги, двор и учеников, трудившихся на этой территории. — Физический труд и впрямь облагораживает нравы! Вы только посмотрите на них, такая слаженная команда! Но в моих всё равно упорства и трудолюбия больше, чем у всех других вместе взятых, такие молодцы, настоящие львы!

Она покинула директорский кабинет, поскольку сказать про Драко Малфоя ей было нечего, и ушла в учительскую комнату. Ей хотелось гордо поделиться с другими профессорами тем, сколько ученики её факультета убрали снега: куда ведь больше, чем все другие. Вот что значит Гриффиндор! Настоящая сила!

В это же самое время Гарри и Гермиона, навестив Хагрида, гуляли себе, держась за руки, за пределами школы и улыбались друг другу. Снежинки падали с неба и ложились на их растрёпанные волосы и ресницы, опасность миновала, и они, влюблённые и счастливые, наслаждались каждой совместно проведённой минутой. Этот год вроде бы обещал пройти без забот, а об остальном можно было подумать и позже, спустя прекрасные недели и месяцы.