Королева Дикой Охоты (джен)

Крупные гроздья рябины с кроваво-красными ягодами раскачивалась от порывистого осеннего ветра. Неумолимо приближался Мабон*, об этом свидетельствовали и ярко-оранжевые бока тыквы, выглядывающие из-под зеленой местами бурой ботвы. Еще было тепло и грело солнце, но ветер с каждым днем становился все холоднее. Пробираясь под ворот или сдувая капюшон он впивался тысячей ледяных игл в неприкрытые участки кожи вызывая табун очумелых мурашек, разлетающихся по всему телу. Заставляя, передернуться и плотнее закутаться в одежду. Окно дома было распахнуто оттуда разносился одуряюще-аппетитный запах яблочного пирога со специями.

Лето было прекрасно и радовало жаркими днями и спелыми, сочными фруктами, а осень… Осень для меня была уютной. Она всегда представлялась мне полноватой, розовощекой женщиной в белом переднике, пахнущей сдобной выпечкой. Всегда улыбающейся, даже если за окном тучи и идет проливной дождь. Крепче стиснув большую кружку горячего чая с корицей, согревающего не только озябшие руки, но и душу я сидела на деревянном крыльце погрузившись в раздумья и следя, как по унылому небу, лениво ползут темно-серые облака. Они медленно плыли, казалось, так низко, что чуть не задевали верхушки елей и старого дуба, что рос перед домом. А затем, скрывались за горизонтом уже слегка окрашенными в розово-лиловые тона. Над головой послышался протяжный вздох, который ничуть не напугал, я знала, что это должно случиться.

Он всегда приходил под вечер. Но всегда по-разному. То тронет колокольчик, привязанный у входной двери, то прошуршит травой, которую уже давно надо бы подстричь, но руки никак не доходят. А сегодня этот вздох. Никогда не появляясь у меня перед глазами, а сначала, тактично, в своем понимании, предупреждая меня о своем появлении, гость из дальних, но в тоже время невероятно близких к нам краев тем самым выказывал уважение и свои дружелюбные намерения. Будь у него на уме что-то худое, я бы не услышала и шороха, даже травинка не шелохнулась бы. У Детей Холмов свои тропы и по ним они умеют ходить незаметно для людского взора. До сих пор не понимаю, для чего он приходит? Быть может съедаемый скукой он ищет чего-то нового или бередит какие-то старые воспоминания. Или просто, ему приглянулось мое крыльцо, а я лишь дополнение к нему, приятный бонус с которым можно вести долгую и непринужденную беседу.

На плед, предусмотрительно расстеленный на верхней ступеньке, присели. Гость вытянул длинные ноги в сапогах из коричневой кожи с выбитыми узорами причудливых завитков и серебряными хольнитенами. Полы его длинной, темно-зеленой одежды накрыли ступени ниже. Мне под ноги упали несколько бурых дубовых листочка. Я сглотнула, очень уж хотелось поднять хотя бы один, дотронуться до хрупкой, слегка влажной поверхности, ощутить действительно ли растения Той Стороны отличаются от здешних. Как и предыдущие разы не решилась. Слишком хрупка была эта нить и эти встречи на границе света и тени, между реальностью и сном. Из дум меня вывело прикосновение холодных, длинных пальцев, чашка исчезла из ладоней. Пришлось спрятать руки в рукава чтобы не мерзли, с чаем я попрощалась, ревниво проследив за посудой, теперь согревающей другого владельца. Как там говорится? Что твое — то мое, что мое — никому не отдам.

— Как, ты, его пьешь? Он же не сладкий, — возмутился сид низким голосом с легкой хрипотцой.

Всегда думала, что у всех представителей этого народа высокие голоса. В крайнем случае баритон, но миф о перезвоне колокольчиков, слышащемся в речи Детей Холмов был нещадно развеян.

— Мне нравится, — улыбнулась я, повернувшись к гостю.

Тот досадно вздохнул, но чай так и не вернул, продолжив кривить губы при каждом глотке. Говорят все сиды прекрасны без исключения. У них золотые волосы, мягкие юношеские черты лица и голубые глаза. Таких мне встречать не приходилось. Представитель Той Стороны, сидевший рядом со мной сейчас, имел вид довольно странный, если не сказать пугающий. Всегда наглухо застегнутый темно-зеленый плащ без каких-либо украшений кроме простой фибулы. Он удачно скрывал очертания фигуры. И по этому сказать, что гость статен, с уверенностью не могла. Зато был высок в этом легенды не врали. Лица сида я тоже не видела даже когда тот снимал капюшон и его серебристые, длинные волосы рассыпались по плечам оно все равно было скрыто под изящной полумаской. Она оставляла неприкрытой лишь нижнюю часть лица с бледной кожей, волевым подбородком и темными губами. Желтые глаза, иногда сверкавшие в сумерках потусторонним светом, пугали до дрожи в коленях. Несмотря на то, что выходец Той Стороны немного пугал своими непонятными намерениями и нечеловеческим видом я всегда ждала этих встреч, ведь за ними всегда следовала история, а их я очень любила.

Примечания:

* Праздник Мабон (Mabon, Ман Фоуэр) отмечается в середине осени. Это пришедший от кельтов языческий праздник Колеса года, который приходится по времени на осеннее равноденствие и празднуется он примерно три дня, с 21 до 23 сентября включительно. Происходит он ровно через полгода после Остары, дня весеннего равноденствия 22 марта. Источник: https://koldovstvo.net/obryady-i-ritualy/prazdnik-mabon.html

— О чем задумалась, смертная?

Вопрос заданный шепотом вывел меня из транса, с которым я разглядывала лицо собеседника. Подняв голову к темнеющему небу, поплотнее закуталась в теплый платок, накинутый поверх тонкой куртки. Всегда мерзну, особенно руки ледяные в любое время года.

— Вот и осень на дворе, там недалеко до Самайна*. А с ним…

— Думаешь уйду зимовать в Сидхейн*? Не дождешься, смертная. Ты мне пока не надоела и твои истории, тоже. Когда перестанешь сочинять что-то стоящее моего внимания, тогда можешь не ждать. Кстати, о Самайне. Просто так рассказывать не буду.

Я подорвалась, очень быстро забежав в дом, чтобы вынести угощение гостю. Так было с того самого дня, когда сид пришел в первый раз. Он упрямо сидел на крыльце и отказывался говорить зачем пришел без подношения показывающее должное уважение гостю, осчастливившему мой дом своим визитом. Ждал он тогда долго, но, когда ел смотрел на угощение, как на ведро помоев. С тех пор, самого начала Белтайна он приходит есть человеческую еду, слушать мои истории и рассказывать свои. Сегодня была его очередь, о чем гость не забыл. Пока выходец Той Стороны откусывал кусок пирога, подозрительно косясь на него будто это не выпечка, а ядовитая змея. Я терпеливо ждала.

— Что ты знаешь о Самайне?

Посмотрев на сида и попрощавшись с еще одной чашкой чая, ответила:

— Говорят, в эту ночь завеса между нашими мирами почти исчезает. В лесу и на болотах гуляют бродячие огоньки. Тилвит Тег* расчесывают бороды козлам и гривны лошадям, чтобы заплести их в красивые косы. В кругах фей танцуют пикси заманивая неудачливых путников своими чарами. Над озерами кружится туман, из которого иногда доносится лошадиное ржание, а самым невезучим или перепившим в эту ночь в белых клубах мерещится очертание черного коня. Случается на Самайн и гроза. В раскатах грома слышится лай гончих, а в небе если внимательно следить за ним, можно увидеть кавалькаду призрачных всадников, скачущих среди грозовых туч. Возглавляет охоту король. Он мчится впереди всех на огромном жеребце, пришпоривая его пятками в полуразложившиеся бока. Конь хрипит, разевая пасть из которой льется струя огня и бешено сверкает светящимися зелеными глазами. Король-охотник трубит в свой волшебный рог, призывая новых всадников восстать из могил и присоединится к бешеной скачке. В эту ночь опасно оставаться одному в темноте. Неровен час и услышишь громогласный призыв рога. Говорят, сам предводитель Дикой Охоты* спускается за смертной душой, заплутавшей и отставшей от своих спутников. Он проносится по земле, что под копытами его скакуна покрывается инеем держа выставленное вперед копье. На челе светится белым золотом корона, а плащ, развевающийся за спиной, чернее самой ночи.

Собеседник вздохнул, как-то горько и отодвинув опустевшую чашку подальше, вновь заговорил.

-Много смертные знают. Да и детей своих учат. У страха глаза велики. Мертвые всадники. Король Дикой Охоты. Будет тебе история, Елаен, будет.

Я вся обратилась в слух, стараясь уловить и запомнить историю как можно точнее, чтобы потом суметь записать ее.

— Я назову ее "Королева Дикой Охоты".

Давным-давно, даже по меркам сидов жил славный воин. Его звали Тайлин, по прозвищу Укротитель Фоморов. Великим воином был он, в силе и стати мало кто мог сравниться с ним, а в красоте и подавно. Женщины, сраженные взглядом его глаз, василькового цвета, падали без чувств. Каждый воин завидовал умению владеть с оружием. Ему подражали мальчишки, которые только-только учились обращаться с мечом. Не стригли волосы, заплетая в косу и красили красной краской, дабы хоть немного походить на своего огненноволосого кумира.

Шли годы, Тайлин становился все искуснее. Многие битвы он выиграл для своего короля. Но пришло и его время. Великий воин познал любовь. Чистокровная сида с волосами цвета спелой пшеницы захватила сердце героя в плен. Она славилась своей красотой среди Дивного Народа. Поговаривали, что сам король Меллоу сватался к ней, но получил отказ. Ее звали Алеена. Многих чудовищ сразил Тайлин чтобы покорить сердце красавицы, но та была непреклонна.

Однажды, когда славный герой принес ей голову сраженного в неравном бою великана, дева в сердцах воскликнула:

— Нет нужды в кровавых дарах! Я выйду за того, кто сделает меня свободной! — сложную задачу поставила она перед претендентами на свою руку.

Семь дней и ночей Тайлин думал, как исполнить желание возлюбленной. Он не принимал ни пищи не вина, по истечении седьмого дня отправился в горы. Долго бродил славный воин среди серых скал, убил несколько горных троллей, что преграждали ему путь. Пока их король сам не вышел к герою и не воззвал:

— О! Благородный Тайлин, что ищешь ты в моей каменной стране? Зачем убиваешь мой народ?

— Не убивали бы я твой народ, не преграждай они мне путь. А ищу я, то, что сделает мою возлюбленную Алеену, свободной.

Задумался король троллей, почесал каменную голову, которую сначала корона из мха и сухих веток, а затем произнес:

— Поднимайся благородный Тайлин на самую высокую вершину. Там в пещере сверкающей тысячей драгоценных камней живет Блейр вожак племени грифонов. Он самый свободный на этой земле, ему и поведай о цели своего пути.

Вновь опустился в дорогу славный воин. Долго карабкался по отвесным скалам и наконец набрел на пещеру, о которой поведал ему король троллей. Но лишь вступил он под ее своды, как раздался грозный клекот хозяина этого места.

— Не биться я пришел с тобой, славный Блейр, а мудрости твоей искать.

Вожак грифонов позволил рыцарю войти в свой кров и разделить с ним пищу. Тайлин поведал благородном созданию о цели своего пути. Грифон согласился помочь воину, хоть и не обладал речью, но был разумным и мудрым. Тайлин же принял гэйс*, что никогда не поднимется на эту вершину дабы снова просить помощи народа Блейра.

Снова пришел Тайлин в дом отца Алеены. Уличив момент обратился к красавице:

— О! Прекраснейшая дочь великого народа! Исполнил я твое желание. Скажи лишь слово и станешь свободной, как ветер!"

И тут же с неба рядом с великим воином опустился огромный грифон. Сапфирами горели его глаза, шерсть отливала золотом, а крылья пестрели красными перьями. Испугалась дева. Отпрянула от чудовищного создания. Но Тайлин успокоил ее показав, что это друг. То был Дэй, сын мудрого Белейра. Покоритель небесных просторов склонился перед дочерью Дивного Народа, предлагая ей забраться к себе на спину. Как только это случилось, взмыли они в бескрайнее небо. Сбылась мечта Алеены она стала свободной на то время, что покорила воздушные просторы со своим новым другом. И Тайлин получил, что хотел. Дева согласилась стать его женой.

Примечания:

*Самайн (англ. Samhain, гэльск. Samhuinn, ирл. Samhain) — кельтский праздник окончания уборки урожая. Знаменовал собой окончание одного сельскохозяйственного года и начало следующего. Впоследствии совпал по дате с кануном Дня всех святых, повлияв на традиции народно-католического праздника Хеллоуин.

*Тилвит тег являются героями валлийского фольклора, разновидность фейри. От прочих фейри они отличаются золотыми волосами. Источник: © https://grimuar.ru/poltergeist/tilvit-teg.html

*Дикая Охота в фольклоре народов Западной Европы Дикая Охота — процессия мертвецов, которая мчится по небу. Когда с неба доносится чудовищный рев, в лесу начинают гнуться и падать наземь деревья, с домов срывает крыши — значит, началась Дикая Охота.

Я в упор уставилась на замолчавшего сида. Он усмехнулся. На улице стемнело. Зажглись светодиодные фонарики на солнечной батарее, переливаясь разноцветными огнями, они создавали волшебную атмосферу. Ветер стих, без него стало немного теплее. Казалось, вот-вот завеса приоткроется и на лужайке появится хоровод фей. Но этого не случилось. А мой собеседник опрокинул пустую кружку на деревянные доски. В тишине, раздался стук, и я вздрогнула, переводя взгляд с фейри на посуду.

— В горле пересохло, хозяйка, принеси эля.

Пришлось вставать, законы гостеприимства никто не отменял. Да и история была не закончена, иначе сид не требовал подношения. Эля в доме не было, зато нашлась домашняя вишневая настойка. Благо она пришлась по вкусу гостю и тот продолжил свой рассказ.

Много лет Тайлин и Алеена жили счастливо. Он сражался за своего короля, она лечила его раны, ибо была сведуща в волшбе. Было у них богатство и достаток. Уважение и почитание народа. Не было лишь одного, дитя что сделало бы их окончательно счастливыми. Временами храбрый воин заставал свою красавицу жену играющей с чужими детьми во дворе своего родового замка. А после этого она долго сидела с грустью глядя в окно и отказывалась принимать пищу.

Не выдержало сердце героя видя, как печалится та, что для него дороже всего на свете. Надел он добрую кольчугу, привязал к поясу верный меч и отправился в святилище. Там предстал он пред ликом грозной богини Морриган, которой был посвящен с самого рождения. Взмолился Тайлин богине войны о своей беде. Долго стоял он на коленях, а слуги его все это время подносили дары и жертвы на ее алтарь. Но не было ответа несколько дней и ночей. На шестую ночь, когда великий воин обессилено упал на каменные плиты от жажды и голода, то услышал над собой прекрасный голос, а подняв голову увидел перед собой женщину невиданной красоты. Она возвышалась над ним, кольчуга, что заменяла ей платье сверкала ярче звезд на небосклоне, распущенные черные, как ночь, волосы спускались до земли. Черные глаза, ярко выделяющиеся на белой, как полотно, коже в упор смотрели на героя.

-Здравствуй, мой возлюбленный Тайлин. Я услышала твои мольбы, и сама явилась к тебе. Знала я о твоей беде, но не спешила помочь. Не от того ли не случилось у тебя дитя, что ты оставил путь служения мне? Помнишь ли ты, как приносил жаркие клятвы у моего алтаря? А теперь, променял богиню на женщину.

— Прости меня! О! Прекраснейшая, — взмолился герой. — Но разве могу я приказывать своему сердцу? Но несмотря на это все мои подвиги и молитвы посвящены тебе, несравненная. Яви же свое милосердие!

Сжалилась Морриган над своим любимым рыцарем, ведь все же она была женщиной, а их сердца ведают прощение и сострадание.

— Я дам тебе вино, испейте его вдвоем с супругой перед тем, как возлечь на брачное ложе, с того дня в ней зародится жизнь. Но вместе с даром, я накладываю на тебя гейс. Ты никогда не откажешь в крове никому, кто войдет в твой дом вместе с твоим потомком. И примешь, как родного члена семьи.

Пустяком показался гейс по сравнению с даром. Но у нее была еще и просьба. Когда его отпрыску сравняется двадцать зим, Тайлин приведет того в святилище Морриган и посвятит богине. Во весь опор мчался домой герой, бережно прижимая к себе подарок щедрой богини. В ту же ночь дал он вкусить волшебного вина супруге и выпил сам. Сбылось предсказание богини, с той ночи Алеена понесла. Да так быстро росло дитя в ее чреве, что не прошло и нескольких месяцев, как наследник великого Тайлина Лашэра решил появиться на свет. Мучительно долгим было ожидание, всю ночь и весь день не могла его возлюбленная разрешиться от бремени. Лучшие лекари и повитухи прибыли на помощь. И наконец на свет появилось чудесное дитя. Приняв на руки своего наследника Тайлин не поверил своим глазам. Это была девочка. Богина сыграла над ним злую шутку, подарив единственным ребенком дочь. Но делать было нечего. Ссориться с богиней великий воин не решился.

Шло время, дитя, дар богини росла. Огненноволосая девушка была копией своего отца. Наследницу дома Лашэр нарекли Арувит. Как и обещал Тайлин посвятил ее богине. Вопреки воле матери обучал воинскому искусству. Всем радовала великого воина дочь. Но случилось так, что Меллоу, король Дивного Народа призвал Тайлина на битву, то было первое восстание фоморов. В поход герой взял и Арувит, что неистово рвалась в бой. Как не умоляла Алеена мужа, он был непреклонен.

— Не оставляй меня. О! Возлюбленный мой! Не забирай с собой отраду моего сердца.

— Негоже посвященной богине Морриган, сидеть за прялкой, да вышивать у окна. Ее удел поле битвы.

Кровавым было сражение. Фоморы заявили свои права на земли смертных, что находились под покровительством детей богини Дану. Многие тогда приняли участие в сражении. Все великие дома Аркадии выступили против уродливых демонов-великанов. Хотя до этого был заключен хрупкий мир. Даже несколько браков. Но Балор-Одноглазый повел своих воинов против короля Меллоу, тем самым разрушит хрупкий мир между их народами. На стороне короля Аркадии сражались смертные, огры, гоблины и все волшебные создания. Тысячи полегли на этом поле. Но многие выжили. В том числе и Балор, поклявшийся отомстить Тайлину Лашэр, который отрубил ему руку. Нашлись и те, кто, обезумев от пролитой крови и потерь решился предать клятвы, принесенные королю Меллоу и объединиться с фоморами Балора, спрятавшимися в горах. Они послали гонца из числа предателей-сидхов в замок Лашэр с ложной вестью о гибели Тайлина и его дочери. Сердце Алеены не выдержало, и гордая дочь холмов кинулась с самой высокой башни замка своего мужа прямо на острые камни.

Безутешным было горе великого воина и его дочери. Но время, лечит. Король Меллоу заключил новый мир с королем фоморов Индехом. Снова на земле воцарился порядок. Гуляли пышные свадьбы. Но Балор не успокоился. В горах он создал свое королевство из отверженных и сторонников, готовя свою месть. Взяв в жены отступницу из Туата Де Даннан. Из этого союза родилась у него красавица-дочь. Ее назвали Этне. Но так случилось, что вещунья из племени фоморов предсказала Одноглазому смерть в том случае если у того появится внук. Разгневался Балор и запер дочь в самой высокой башне без окон и дверей.

В темнице Этне был лишь узкий лаз, да веревка, по которой отправляли корзины с едой для девушки и ее служанки. Но слухами земля полнится. Случилось, что молодой воин по имени Киан прознал о принцессе, запертой в башне. Он был горяч и порывист так, что решил во что бы то не встало взглянуть на дочь грозного Балора. Много дней и ночей карабкался он в горы к заветной башне. Встретив на своем пути бесчисленное количество чудовищ, победил их всех.

Наконец, на самой высокой вершине почти под самыми облаками. Киан увидел черную башню с хрустальным шпилем, что как маяк сверкал, стоило лучу солнца попасть на него. Обрадовался молодой воин, но быстро понял, что никак ему наверх не подняться. Стены у строения были до того гладкие, что было не за что зацепиться. Делать было нечего, разбил герой лагерь неподалеку и стал ждать. В конце следующего дня он увидел, как две великанши подошли к башне. В руках у одной была корзина с едой, а другая тащила огромную дубину. Приблизившись, великанши остановились перед основанием башни и одна из них, что есть мочи три раза ударила по стене. Строение завибрировало и отзвук от этих ударов прокатился до самой вершины. Какое-то время спустя в стене наверху открылась дверца, которую если не знать где она, то не увидишь. Из нее вниз спустилась веревка. Великанши привязали ее к ручке корзины и два раза подергали.

Посмотрев, как корзина поднимается к лазу Киан придумал свой план. Воин дождался ночи, пробрался к башне и трижды ударил добрым отцовским мечом по стене. Спустя какое-то время опустилась веревка. Хитрый юноша обвязался ей и дважды прыгнул, повиснув на ней. Медленно поднимался он в ночной тишине к своей цели. Попав внутрь, безжалостно расправился с гоблиншей, затянувшей его внутрь.

Внутри оказалось несколько комнат. В одной он и обнаружил принцессу фоморов. Та сладко спала в своей роскошной постели. Подивился воин необычной красоте девы. Отметил льняные волосы, разметавшиеся вокруг своей хозяйки. Оценил безупречность кожи и плавные линии прекрасного лица. Удивленно посмотрел на белые витые рога, венчавшие ее голову. От шороха принцесса распахнула золотые глаза и увидев незнакомца истошно завопила. В ту ночь Киан овладел прекрасной девой из рода фоморов. Он остался в башне ненадолго, порывистое сердце требовало приключений. И воин спустя месяц отправился искать их, оставив возлюбленную. Этне понесла. Но выхода из башни не было, и она осталась ждать, того дня, когда вернется Киан, что обещал забрать ее и дитя с собой, когда придет время.

Тем временем Балор потянул свои войска, которые по численности в три раза превышали его предыдущее войско. Вновь заявил он права на земли смертных. Огнем и мечом выкорчевывая их с земли. Не щадя ни женщин не детей. И как прежде собрал король Меллоу своих верных подданных. Встал он на защиту людей, коих считал своими вассалами.

Жаркой была битва. Войска короля Меллоу по численности оказались в меньшинстве, но были среди них герои, кои укладывали взмахом своего меча по десять воинов за раз. Забрав из башни свою единственную дочь, Балор пожелал, чтобы она видела победу отца. Великанши привели уже отяжелевшую принцессу в лагерь отца. Та, зная взрывной характер своего короля надела свободные одежды чтобы скрыть свое положение. Но мать догадалась. И когда войска фоморов пошли в бой ребенок решил появиться на свет. Мать Этне Ровена увела дочь к реке дабы в лагере не слышали криков роженицы. Там под дубом прародителем, чьи листья всегда красный от жертвенной крови коей напитывают корни просящие, на свет появилось дитя. Мальчик, что не был похож не на одно из племён, сражавшихся сейчас на поле брани. Ровена забрала ребенка и положив того в корзину отправила по реке, доверив его судьбу богам. Затем вернулась к Этне, но обнаружила, что та покончила с собой. В неистовом горе женщина произнесла проклятие, что падет на голову мужчины поступившим так с ее единственной дочерью. В этот же миг на поле брани пал Киан пронзенный мечом Балора. Так плывущий по течению младенец лишился отца и матери в один день.

Тем временем кипела жаркая битва между войсками фоморов и Туата Де Даннан. Армия Балора терпела поражение отступая все ближе к горам. А король Меллоу вел своих воинов к победе. В конце концов король фоморов-отступников пал от руки великого Руэйдхри главы дома Сетанта где воспитывались лучшие воины волшебного края, но и сам воин был серьёзно ранен огромным клинком одноглазого. Не умер он лишь потому, что в бою ему помог один из генералов войска противника. Так силы победили в войне освободив смертных от гнета и рабства демонов. Но Тайлин потерял свою дочь в гуще сражения он шел по полю среди тысячи трупов в надежде найти хотя бы тело. Но Арувит, хранимая Морриган выжила. В ушах молодой сиды все еще слышатся звон клинков, пьяная от крови она добивала раненых фоморов, что просили пощады, но дочь Тайлина давала им лишь избавление. Но вдруг у реки девушка услышала странный звук. Он был ей незнаком, и отвлеченная от своего кровавого занятия она пошла посмотреть, что же там такое. В зарослях камыша она обнаружила корзину со странного вида младенцем. Узнав в нем дитя фоморов Арувит было занесла над ним меч, но в последний момент сжалилась. Ибо ребенок был невинным. Так и пришла она в лагерь воинов Аркадии с младенцем на руках. Разозлился было отец на дочь глядя как та нянчит дитя врага, но вспомнив свой гейс, остыл. По окончанию битвы сама Морриган спустилась на земли смертных, дабы собрать души павших фейри и переправить их на Авалон, но увидев младенца на руках юной воительницы она изрекла:

— Ты выбрала свой путь, дитя мое. Отныне я наложу на тебя новое обязательство. На поле есть не только верные сыны и дочери Аркадии, но и предатели, что не могут уйти на Авалон. Я даю тебе этот меч, прими его. Он поднимет их души и даст им плоть, отныне они будут твоей свитой, что хранят завесу и наказывают предателей и ослушавшихся воли богов. А ты поведешь их к искуплению. Здесь и сейчас говорю я. Они станут всадниками, несущими смерть и искупление. Это будет славная охота. А ты станешь ее королевой.

Арувит преклонила колено перед грозной богиней, определившей ее судьбу, приняв меч и венец из белого золота, что горел ярче пламени. Но не знала дева, что ей теперь делать с ребенком, коего она уже признала своим. Морриган ответила и на этот вопрос.

— Вырасти его достойным воином, который сможет принять корону и повести всадников на последнюю охоту.

Так появились слуа мертвые предатели, что не ведая покоя мчались по небу вслед за своей королевой.

Сид замолк и вдохнул, из его рта вырывались клубы пара скрутившись в воздухе спиралями. Странный был конец у истории, какой-то оборванный. Набравшись смелости я все же спросила:

— А что же стало с ребенком?

— А что с ним могло стать? — спросил выходец холмов. — Арувит воспитала его великим воином, достойным белой короны и после того, как она больше не смогла выдержать ее тяжесть юный принц принял ее. Теперь у Дикой Охоты король.

Я по-новому взглянула на своего гостя, так не похожего на фейри из легенд и что-то щелкнуло в мозгу, как же была слепа все это время.

Сид взглянул на меня, он догадался, что я поняла. Эта история, которую он мне рассказал была последней. Больше не будет посиделок на деревянных ступенях и ароматного чая. Не будет для кого печь яблочный пирог. Сердце сжалось от невыносимой тоски. Даже отголосок холмов может навсегда изменить душу смертного, что уж говорить о настоящем его воплощении. Я не верила, что вот так закончится волшебство и он уйдет, оставив после себя невыносимую тоску. Холодные пальцы коснулись щеки. Вздрогнув от неожиданного прикосновения с удивлением, воззрилась на гостя. Тот улыбнулся, но ничего не сказал. Лишь скользнул второй рукой в складки плаща выудив оттуда приличный бурдюк. Он был полон, сид изящным движением откупорил его и подхватив пустую чашку налил рубиново-красной жидкости.

— У тебя есть два пути. Ты можешь забыть и жить дальше. Я уйду и больше никогда не побеспокою. Но…

— Я не смогу жить с этим знанием.

— Ты одна из немногих, вопреки слухам, мы не всегда похищаем людей, многие уходят сами.

Гость потянулся к завязкам и маска, блеснув на мгновение в свете фонарика упала ему на колени. Взглянув на мертвенно-бледное слегка сероватое лицо, кожа которого в некоторых местах была покрыта странными, будто ритуальными шрамами я протянула руку за чашкой.

— Да будет так, — сид улыбнулся, но это больше походило на оскал слишком острыми были зубы и нечеловеческим вид. — Прими свою судьбу.

В чашке оказалось вино, терпкое и ароматное, совершенно не похожее на то, что я когда-либо пила. Разлившись теплом от желудка по всему телу легкий дурман алкоголя той стороны развеял все сомнения. Где-то совсем близко послышался лай собак и конское ржание, но я не обратила на это внимание. Сид встал и подал мне руку увлекая за собой в темноту неосвещенной дорожки за домом. Это было странно, я точно помню раньше там горел фонарь. Тело стало будто невесомым и было ощущение что все, происходящее сейчас настолько правильно. Выходец холмов снял свой плащ и накинул мне на плечи ткань оказалась тонкой, но безумно теплой. На лицо упало несколько снежинок, но я не обратила на это внимание пока снег не пошел в полную силу. Он был белым и пушистым, совсем не холодным, но в то же время не таял, падая под ноги. Послышался всхрап, обернувшись на звук, я увидела, как сид подвел коня.

Черный, как ночь и высокий он смотрелся устрашающе в сбруе с шипами и горящими зеленым огнем глазами. Мой гость, удерживающий животное за узду изменился. Предо мной предстал уже не загадочный житель той стороны, рассказывающий интересные истории. Это был сам король Дикой Охоты. Глаза горели желтым огнем на челе сияла белым пламенем корона, напоминающая ветвистые оленьи рога, а за спиной развевался черный плащ. Он протянул руку в когтистой перчатке и снег закружился вокруг нас вихрем мешая рассмотреть, что происходит за его пределами, но сейчас это было неважно. Кунотиджернос ловко посадил меня в седло, затем забрался сам. Конь сорвался с места мгновенно набирая высоту в снежной буре. Шум ветра, лай гончих и крики всадником мгновенно разорвали тишину. На душе стало как-то легко и хорошо. Все было правильно. Пока король не снимет свой венец, будет мчатся по небу над землями смертных и просторами Аркадии, а я буду писать для него свои истории. И пускай это продлится не одну сотню лет он не даст умереть пока мои истории вызывают его интерес.