Измена (гет)

Отправиться в Пустоту, в точку — которой нет на карте, место где все и вся исчезают без следа. Какой отважной следовало быть, может лучше сказать — безумной? Ей так непривычно — изменить себе и себя. Бессвязность мыслей, печаль по человеку, которого едва знаешь. Отчего же не знать. Он и она — отражения, искривлённые в пространстве и времени, рождённые с одной целью — насмешка судьбы.

Два варианта развития событий, два непослушных, сложных, неразумных. Два клинка, чья сталь прочнее многих, две части единого. Как быть дальше? Она найдёт его, безусловно, что потом? Как ответить на вопрос: "зачем"? Разум не думает, отточенным движением жезл касается кожи, мысли уходят, она растворяется в той самой Пустоте, о которой мечтала.

* * *

Тьма навеки. Ренслейер говорила, отсюда нет возврата. Иными словами, нет жизни. Ложь. Сильви чувствует запах мокрой земли, где-то капает вода, робкие лучи солнца пробиваются сквозь грязное стекло, позволяя ощутить себя вполне живым. Инстинкт говорит, где-то рядом опасность.

Обычный подвал, в царском дворце таких были сотни. Сильви некогда ждать, она рывком встаёт с холодной земли, отмечая про себя — слева узкие окна, словно бойницы, не вылезти. Вокруг непонятные приспособления, мебель. Жаль нет инструментов, ошейник сдавливает горло, лишает силы.

Лестница ведущая наверх не преграда. Она преодолевает её за считаные минуты. Один удар, замок поддаётся. Не издавать шума, быть незаметной. Просторный дом. Обжитый, уютный, настоящий. Пусть душат слёзы, в горле ком, сердце пылает как огнём. Сейчас не до сантиментов. Лафейдоттир никогда не найдёт свой дом.

Где он теперь? Теперь... Мужчина, умеющий читать её мысли, казалось бы чувствовать в унисон... Глупость, пора признать, ей нужно до дрожи, до боли, слышать его голос, пусть смеётся — так легче, пусть поёт — успокоит нервы, пусть плачет — она утешит... Из них двоих плачет пока только она. Вспоминая и сожалея. Непрестанно скитаться, скрываться в тени, быть иллюзией, не человеком, частью Апокалипсиса. Стёртый Вариант. Удалены безвозвратно.

Она затравленно озирается по сторонам, ищет выход. Нервы струнами натянуты до придела, недоверие накатывает волной. Дверь с шумом открывается, ей приходится быть наготове, она уничтожит любого, кто попытается встать на её пути.

Он направляется сюда. Хозяин дома? В руках верный кинжал, он не подведёт. Сильви считает шаги. Один. Два. Три. Четыре. Пять! Сцепившись в схватке, они падают на пол. Их "объятия" крепки, словно у пылких любовников. Она наносит удары, раз за разом, чтобы обездвижить, вывести из строя. Он не поддаётся, отбиваясь, словно не желает причинить ей вред.

Сильви в бешенстве, враг сильнее. Удар в грудь, она вырывается, лишь на пару минут. Он нависает над ней всем телом, тяжело дыша, пристально рассматривая, наконец понимая, кто перед ним.

Он держит её за руки, отбирая кинжал, бросает тихое: "Я тебя не обижу". Она не верит: не привыкла, не сумеет, не заслужил. Когда адреналин в крови перестаёт бродить, когда сердцебиение приходит в норму, Сильви смотрит врагу в лицо. Он не из тех, кто прячется, кто духом слаб. Лицо всё в ссадинах, уставшее, а взгляд... Хочется смеяться в голос, плакать, проклинать. Обман, один сплошной обман.

— Локи... — они сидят друг напротив друга, одновременно чужие и знакомые. — Трудно любить... — он где-то в небытие, один, потерян навсегда.

— Меня зовут Джонатан... — его лицо преображается, рука сама собой тянется к незнакомке, ладонь накрывает её ладонь. — Терять ещё трудней... — ощущая тепло, он смотрит на девушку и молчит.

* * *

А где-то в Цитадели-в-Начале-времён, сидит человек, он знает всё что было, есть и будет. В его списке существует отдельная глава, посвящённая двум неугомонным трикстерам. Тот-кто-Остаётся улыбаясь произносит:

— Ваше путешествие ещё не окончено.