Парадокс (джен)

«Начнем сначала!»

Я с сипением вскочил. Попытался откашлять несуществующую кровь. Схватился за порванное горло — пальцы ожидаемо ощутили только целую кожу и ткань, но рефлексы были сильнее.

С трудом убедив мозг, что могу дышать, не захлебываясь собственной кровью, я все-таки сделал вдох. Сначала судорожно, но тело все-таки поддалось, и я смог разжать пальцы с горла. И кое-как встал с кровати — стоило попытаться дойти до комнаты гигиены и хотя бы умыться.

«Начнем сначала!»

Тонуть буквально в чашке воды оказалось мучительным не столько из-за самого процесса, сколько из-за дикого ощущения беспомощности.

Я натурально скатился с кровати, снова пытаясь выкашлять из легких жидкость, которой в них не было.

В этот раз меня поймали тонкие твердые руки, не давая разодрать себе грудь, и от прикосновения друга я пришел в себя, с трудом пытаясь отдышаться.

«Начнем сначала!»

До этого я думал, что самое болезненное — это когда мне сломали ребра так, что они проткнули сердце и легкие. Оказалось, когда тебя медленно, почти ласково пожирает огонь — в несколько раз мучительнее. Я даже не кричал, не мог. Молча давился воздухом, обнаружив себя стоящим посреди комнаты. Мою кожу холодила тонкая изморозь, пробежавшая по костюму и полу вокруг меня. С трудом сглотнув, я с благодарностью кивнул.

«Начнем сначала!»

Меня сожрала огромная жуткая тварь, тщательно пройдясь по всему телу острыми как сабли, зубами. Ощущение раздираемой плоти остановил только танцующий вокруг меня поток воздуха.

«Начнем сначала!»

Разрез, разделяющий мою грудь и живот на две неравные части казался почти благословением.

«Начнем сначала!»

Замерзать в каком-то подобии охладителя было удивительно безболезненно. Но жутко до чистой паники, мозг от постепенно отмирающих нервных окончаний просто бесился.

«Начнем сначала!»

Пробитая копьем голова. Изящный наконечник вошел прямо в правый глаз, и я долго не мог убедить себя открыть его.

«Начнем снача.!»

Оторванные конечности — почти четвертование.

«Начнем сна!..»

Какая-то механическая крошечная тварь, сжирающая внутренности — и начала она с печени.

«Начне!..»

Я буквально упал. Просто плашмя упал на пол, свалившись с кровати.

Меня колотило, кожа была холодная и липкая от выступившего пота.

Закрыв глаза, я так и лежал, не в силах подняться.

Вольт таким меня и нашел — обессиленным кулем на полу. Молча подхватил меня под руки, помог сесть. Выудил откуда-то давно знакомый термос и почти насильно влил в меня чуть теплую жидкость — сбор успокаивающих трав. Пить его перед сном не помогало, так что перед каждой моей попыткой уснуть кто-то из Варфреймов, ненавязчиво дежуривших под дверью моей комнаты, заранее заваривали свежий чай, заботливо приготовленный Лавосом, придерживая его на момент очередного моего мучительного пробуждения.

Когда я смог взять чашку сам, пускай до сих пор дрожащими руками, Вольт чуть отодвинулся и на миг прижал пальцы к моему лбу.

Мне стало немного легче, и я даже нашел в себе силы благодарно ему улыбнуться.

Я пытался не спать, но сколько живой организм может обходиться без полноценного отдыха, не рискуя при этом сойти с ума?

Сходить с ума мне точно не хотелось, так что я только радовался про себя, что остальных Тэнно, живших в моем Додзё, как-то очень удачно разбросало по личным и не очень делам. Дэриал и Арн снова занялись Деймосом, к моему облегчению хоть ненадолго забыв про Зариман, Тиэ на время вернулась в реле, в котором жила раньше, а Кельвин с чем-то помогал Кахлу-175 — так что никто из них не видел и не знал о моих… проблемах.

Но, несмотря ни на что, так долго продолжаться не могло.

— Куда ты?

Я встал, собирая волосы, и Вольт повернул за мной голову.

— В зал медитации.

— Думаешь, поможет?

Пожав плечами, я шагнул к выходу из комнаты.

Просторный, панорамный зал был пуст — Варфреймы тревожились за меня, старались не беспокоить лишний раз, поэтому даже по пути мы с Вольтом никого не встретили. Хотя я, поглощенный своими мыслями, едва обратил на это внимание.

Полноценно медитировать я не собирался — все равно бы не смог. Просто сел на самое дальнее место у стекла, уставился на переливы космоса.

Все, что я чувствовал в этот момент была страшная усталость — она навалилась как-то очень резко и неожиданно, но зато полностью заглушила все остальные возможные чувства. Так что мне не было ни страшно, ни просто тревожно…

— Как Цитрина? — вслух спросил я спустя минут пятнадцать.

Бескрайняя темная пустота с серебристыми искрами астероидов неожиданно успокоила меня, вернула способность размышлять и строить планы.

Дальше так действительно продолжаться не могло. Так что я расслабился и отпустил свой разум.

— Грустит, — мягко отозвался Вольт, устроившийся так близко, насколько было возможно. — Ей нужно время.

— Хорошо, когда оно есть… — пробормотал я.

Заметил краем глаза как с тревогой оглянулся на меня Вольт с одной стороны и… темное, смазанное движение с другой.

— Что ты задумал?

— Ничего неожиданного, — я вздохнул и повернул голову к другу. — Согласись, что я так долго не выдержу. Скажи Заку и Никс… они конечно почувствуют сами, но ты все равно скажи… Они пытались. У них не вышло. Но я очень благодарен им — вам всем — за эти попытки. Я не знаю, как дальше ситуация будет выглядеть для вас, оставшихся тут, но в самом любом случае я вернусь к вам. Помни сам и напомни остальным, что Заку однажды меня уже нашел. Так что все будет хорошо.

— Скиталец… — растерянно выдохнул Вольт. И дернулся ко мне.

Но я уже повернулся в другую сторону, к черноглазому двойнику меня-Оператора, фривольно развалившемуся в паре метров от нас.

— Я рад, что ты закончил эти глупые попытки прятаться, — широко улыбнулся мне он.

Мир вокруг медленно замирал, серел, осыпался пылью. Вольт еще вытягивал руку по направлению ко мне в попытке остановить, поймать. За нашими спинами все медленнее двигались распахивающиеся двери, впуская стремительного и одновременно уже практически неподвижного Умбру в его рывке.

— Не могу сказать, что мне не было весело. Но времени у тебя не осталось, ты прав!

— Закончим это, — спокойно кивнул я.

Пальцы Вольта не дотянулись до моей руки, Умбра так и замер, отпихивая неповоротливую для него створку.

— А вот это уже как получится! — развеселился Демон Бездны. — Как будешь играть, малыш!

Отведя взгляд от жутких золотых зрачков я покачал головой.

— Заку нашел меня, — с убеждением тихо повторил я. — Это петля имеет свое завершение. Так что все будет так, как уже случилось.

Демон вдруг резко оказался прямо передо мной, подался к моему лицу, обжигая ледяным дыханием.

— А вот это зависит только от того, как ты будешь играть, — сквозь белозубый оскал тоже повторил он.

И протянул мне книгу. Золотисто-коричневый переплет, смутно знакомый странный рисунок… Я невольно поднял ладонь, касаясь твердой обложки.

Демон Бездны сверкнул глазами, улыбнулся еще шире, жутко искажая черты мальчишеского лица.

Глаза прижгло так, словно мне сыпанули в них углей — до выступивших в уголках слез. Я зажмурился, но боль перетекла внутрь головы, отдалась набатом в ушах, стекла в позвоночник и стрельнула ледяными иглами в кончиках пальцев, касающихся книги.

— Начнем сначала!

У вас когда-нибудь возникало ощущение, будто вы застряли во времени? День за днем крутишься внутри своего маленького колеса, чтобы обнаружить, что в какой-то момент вы вернулись к тому, с чего начинали. И так день за днем, год за годом. Крутишься и крутишься,... бесконечно умирая внутри. Со временем ты уже и не чувствуешь ничего. Ты просто… пленник, попавший в спираль чьих-то снов.

Когда меня подтаскивали к лестнице, у подножия которой меня ждал Лодун, я просто смирно висел в чужих руках. От стальных пальцев на плечах явно наливались синяки — судя по боли, которую причинял любой рывок, — на лицо свисали волосы, мешая обзору. Но все это было не важно.

Живот полоснула холодная сталь, и в первый момент я сначала даже почти не почувствовал — клинок был острый как бритва…

Контрастно горячая боль потекла вместе с кровью из меня только когда металлические пальцы разжались, и я упал на серые плиты, на несколько мгновений окрашивая их в темный красный. Насыщенный и яркий на фоне однотонной серости вокруг…

С сипением попытавшись сделать вдох, я с трудом поднял руку. От боли я уже практически ослеп, но насыщенный багряный бросался даже сквозь предсмертную пелену. А потом я умер. Опять.

«Начнем сначала!»

Судорожно вздохнув, я схватился за живот — пальцы ожидаемо ощутили только целую кожу и ткань, но рефлексы были сильнее. Волосы как обычно рассыпались по плечам, отвлекая и напоминая о том, что мой день был начат заново. Не было смерти от распоротых внутренностей, не было багрового цвета на пальцах…

Привычным жестом я выдернул тесемку с ремня на груди и перевязал волосы, попытавшись собрать их хоть в какое-то подобие пучка — белые пряди были слишком длинные, упорно выскальзывали.

Серая, пустая, словно выжженная, равнина вокруг, легкое головокружение, странная режущая боль в груди при первых нескольких вдохах — все это было настолько привычно и знакомо, что я совершал действия полностью механически, на автомате.

Очередная попытка кончилась ничем. Очередной смертью. Откатом в начало.

Когда-то давно я пытался считать свои смерти — и их, и последующие дни, — словно это на что-то влияло. Но очень быстро откровенно сбился и перестал.

Глубоко вздохнув, я отряхнулся от несуществующей пыли и осмотрелся — я снова очнулся невесть где, но даже это место было давным давно знакомо — как и все вокруг, чуть ли не до последней песчинки бесцветной земли.

Торопиться было некуда, запас моего времени был в каком-то смысле бесконечен, так что я спокойно двинулся к темному холму на горизонте, за которым стояли первые дома.

«Начнем сначала!»

Никому здесь нельзя было доверять. Вообще никому.

«Начнем сначала!»

Я раз за разом умирал, и многообразие моих казней ужасало. Но, кажется, даже фантазия моих палачей начала постепенно иссякать.

«Начнем сначала!»

Я очень устал. Не знаю, сколько времени я уже пытался найти выход отсюда. Я не был уверен, что понятие «времени» вообще здесь существует — по крайней мере для меня. Считать количество прожитых часов было бессмысленно, количество дней — тем более, поскольку зачастую я не проживал и половины.

Усталость копилась, и надежды оставалось все меньше. В поисках хотя бы намека на существование какого-либо выхода из этого крошечного мирка, я начал терять надежду. А вместе с ней и осторожность. Раз за разом я лез напролом туда, куда не следует, прямо задавал вопросы, которые не следует, и в попытке найти хоть что-то я не находил ничего, кроме смерти. Мое время тянулось как самая бесконечная резина и одновременно улетало, словно песок сквозь пальцы, а я ровным счетом ничего не мог поделать. Ничего.

«Начнем сначала!»

Через усталость начали пробиваться… странные вопросы.

Однажды я пришел в себя на мелководье, в колючей прибрежной траве. Меня не поленились скормить Золотой пасти, и, видимо, именно поэтому я очнулся около водоема, пускай намного дальше, чем находился тот, где я был в очередной раз казнен.

Лежать так в воде вдруг оказалось на удивление комфортно — было достаточно неглубоко, чтобы я не опасался захлебнуться и достаточно тепло, чтобы я не мерз. А после раздирающего ощущения острых как иглы зубов, впивающихся в плоть, прохладная влага казалась… очень успокаивающей. Словно находиться в воде было для меня чем-то привычным…

И даже мысли о том, что здесь может жить такой же милый зверь, не заставили меня сдвинуться с места.

Небо, нависшее надо мной, казалось тяжелым, неподвижным сводом, словно выточенным из камня… И я замер, залип взглядом на его неподвижной глубине.

Меня не раз спрашивали перед смертью. И Лодун, и голос самого Доминуса Тракса — неслышимый, словно звучащий где-то внутри меня.

«Что ты ищешь?»

«Зачем ты это делаешь?»

«Сколько раз ты еще должен умереть, прежде чем смиришься и примешь свою судьбу?»

За все время своего существования я не получил ни одного ответа, только вопросы.

Поэтому и я только скрипел зубами и молчал. Или смеялся, зная, что мой смех бесит моих палачей.

И сейчас, не в силах сдвинуться от усталости, накопившейся в каждой клетке моего тела, я просто смотрел на низкое, темное, бесцветное небо. В груди странно кололо, словно ныла старая рана, которых у меня не могло быть. Волосы белым облаком колыхались вокруг моего лица в такт слабому плеску волн.

Подняв правую руку, я раскрыл ладонь к небу, как будто пряча глаза от яркого солнца, которого здесь не было.

«Яркого… чего?»

Резко сев, я закрыл руками лицо. Вода шумно плеснула вокруг, волосы неприятно оплели шею и спину, но мне было все равно.

Дикое, иррациональное ощущение чужого присутствия где-то на краю моего сознания сначала напугало меня. Но страх почти сразу перешел в такое же иррациональное ощущение… ожидания. Тревоги. Тепла.

Меня затрясло, словно вода была ледяная, и я отодвинул руки от лица и внимательно осмотрел свои пальцы под тонкой кожей перчаток.

Почему рыжий? Почему такой яркий и теплый цвет, хотя весь мир вокруг имеет оттенки серого? Почему моя одежда так сильно отличается? Почему я кутаюсь так, словно боюсь замерзнуть, хотя здесь это невозможно? Почему мои волосы раз за разом отрастают до такой длины и почему они белые как снег?

«Белые как… что?»

Так же резко вскочив, я решительно принялся выбираться из воды, на ходу привычно выдирая тесемку с ремня на груди и перевязывая мокрые, тяжелые волосы.

Я не знал, что там за пределами этого странного, серого мира. Я не знал, кто я и почему я здесь. Я ничего не знал.

Доминус Тракс мечтал сломать меня, сделать такой же послушной, терпеливой, завистливой, но молчащей куклой, как всех вокруг себя. И отчасти у него это конечно вышло — что-то внутри меня явно сломалось. Но вместо сломанного, вместо пустоты, что должна была образоваться, вдруг выросло что-то новое, незнакомое. Иное.

Что-то, принадлежащее миру извне.

Да, я все еще ничего не знал. Здесь и сейчас я окончательно перестал понимать что-либо, потеряв непоколебимую уверенность в реальности мира вокруг, но зато приобрел нечто более ценное, пускай больше похожее на мираж.

Я понял, почему я так искал выход, даже ровным счетом ничего не соображая. Я понял, почему так стремился сбежать от своего мнимого бессмертия. Почему время, бесконечное, закрученное в петлю, казалось мне песком.

Где-то там, снаружи, меня ждали.

И даже, когда я этого не помнил, этот факт придавал мне сил.

Так что теперь я точно знал, что это — затянувшийся кошмар. И однажды он закончится. Должен закончится.

«Начнем сначала!»

— Король пришел в ярость из-за тебя! — Лодун почти хрипел от злости. — И не только он!

Когда стальные пальцы разжались с моих плеч, я откровенно свалился на каменные плиты, едва успев подставить затекшие руки.

Болело все тело, но я кое-как поднялся, садясь на пятки. Кожу на лице саднило — я самым нелепым образом поранился об какую-то ветку, в попытке сбежать от Даксов. При чем довольно сильно, с подбородка откровенно капала кровь.

— Ты достал нас обоих!

Тыльной частью ладони я вытер щеку и сам для себя неожиданно широко улыбнулся.

— И Приказом Его Величества Доминуса Тракса ты приговариваешься к смерти через!..

— …«ты приговариваешься к смерти через!»… — вторил я Лодуну.

Слово в слово, секунда в секунду, эхом повторив даже интонации.

Как Лодун взбесился! Он аж взвился весь, вздыбился, словно ощерившийся зверь, отчего я едва сдержал смех.

— ТЫ БУДЕШЬ СМОТРЕТЬ НА МЕНЯ, КОГДА Я!..

Перебить его почти что крик ехидным уточнением я не успел.

Раздался резкий свист, словно воздух рассекло хлыстом, и я только успел почувствовать странный холод.

А потом меня пронзила боль. Настолько острая, что я не смог даже закричать — открыл рот, но лишь обессиленно хватанул воздух. В глазах потемнело, но скосив их, я смог сквозь мгновенное выступившие слезы разглядеть странный клинок, пронзивший мне грудную клетку со спины. Лезвие, полупрозрачное, словно эфирное, курящееся черно-синей дымкой, торчало из груди ровно в том месте, в котором я до этого испытывал странный дискомфорт, и под таким углом, будто меч упал в меня буквально с небес.

Я поднял дрожащие руки в бессмысленной попытке коснуться черного клинка, но в глазах окончательно потемнело. Крови не было, ее и не могло быть, но я не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть. Боль была такая, что я был близок к потере сознания.

— …Отправить обратно в ад… — раздался вдруг в моей голове шепот.

Злорадный, холодный, вкрадчивый и шелестящий голос, призрачный как и меч в моей груди.

Но, как только он замолк, эфирное лезвие льдом растворилось, исчезло, обдав напоследок холодом мои внутренности.

С трудом вздохнув, я едва подавил в себе желание закашляться, провел ладонью по месту раны, которой не было.

В этот же момент неожиданно поднялся ветер — редкие, короткие порывы дернули края моей накидки, кинули на плечи волосы, зашелестели ветками деревьев. Одновременно с ветром задрожала земля под ногами — мелко-мелко, неприятной вибрацией отдаваясь в колени, — и в небе над нашими головами зародился гул.

И Даксы, притащившие меня, и Лодун вскинули головы, и я тоже проследил за их взглядами, уставившись в облака.

А среди них с грохотом и сиянием, как будто трещинами расколовшим небо, появилась звезда.

Буквально несколько секунд мы все как завороженные смотрели на все усиливающийся свет, а затем Лодун радостно вскинулся.

— Ха! Даже лучше! — в попытке перекричать грохот падающей звезды завопил он и вскинул руку, злорадно тыкая в небо. — Смерть! От! Метеорита!

Я не знаю, что вдруг на меня нашло. Теоретически, я уже пережил столько смертей, что одной больше, одной меньше — по большей части было все равно. И мои палачи давно привыкли, что на этапе казни я никогда не сопротивляюсь, не убегаю — если я уже попался, какой в этом смысл? Намного проще было дать Доминусу Траксу очередную порцию моей крови и начать все заново, чем пытаться убежать от вооруженных Даксов, у которых всегда поблизости была подмога на Кайтах.

О том, что однажды меня могут просто не вернуть, я никогда не задумывался.

Не задумывался и сейчас, но неожиданно проснувшийся инстинкт самосохранения решил все за меня. Возможно, дело было именно в происходящем — происходило что-то новое и непривычное, выбивающееся за стандартные уже рамки схемы «поиски неведомого — смерть». Неведомое само пришло, буквально падало с неба, и я не мог потерять этот момент.

В любом случае я как-то совершенно автоматически сгруппировался, и в последнюю секунду, когда свечение и шум стали невыносимо близки, успел кувырком уйти в сторону.

Воронка от удара метеорита осталась совсем небольшая, но грохнуло так, что я оглушенно покрутил головой. Но боль в перепонках утихла почти мгновенно, и вот тут я с еще большим удивлением понял, что выжил единственный — только оплавленные и искореженные куски Даксов валялись вокруг дымящейся ямы.

Мои палачи были мертвы. Пускай так же временно, никто не мог здесь погибнуть, пока того не пожелает Доминус Тракс. Но в этот раз, здесь и сейчас мертвы были они.

Они, а не я.

Тряхнув головой, чтобы сбросить удивленное оцепенение, я осмотрелся — даже метеорит не смог привлечь праздное внимание, хотя я понимал, что Доминус уже знает о том, что здесь произошло, и поэтому стоило поторопиться.

С опаской и любопытством я подобрался к вздыбленным каменным плитам.

Я собирался только заглянуть, посмотреть на эпицентр маленького взрыва и попытаться уйти. Сам правда не знал куда и стоит ли, но раз выпал шанс…

Однако на самом краю воронки меня вдруг повело, в глазах на мгновение помутилось. Я пошатнулся и упал на колени вперед, едва не скатившись руками вглубь ямы. Стоило моему зрению проясниться, как взгляд прямо-таки магнитом притянуло то, что было «метеором» — и у меня по коже прошел озноб.

Это была рука. Крупная женская кисть, в перчатке, с частично открытыми пальцами.

И от отрезанного запястья вдруг отделились тонкие, полупрозрачные жгутики. Я не успел даже отреагировать, попытаться как-то отползти или хотя бы сдвинуть руки, слишком близкие к жуткой находке, — светящиеся голубым нити рванули к моей правой, ближайшей ладони, впились в пальцы, оплетая их, наползая на предплечье.

Я в ужасе задергался, уперся в землю и подался назад в попытке выдрать конечность, но чужая кисть вдруг легко дернулась вместе со мной, зависла над ладонью. Голубые нити одновременно с этим словно прожигали, плавили мою плоть, вгрызались прямо в нервные окончания. Почти рыча от дикой, слепящей боли, я пытался сжать кулак, хоть как-то воспротивиться, но через мгновение все кончилось коротким рывком чужеродной части тела. Моя плоть с треском разошлась, распалась на неровные половинки, мгновенно исчезая, словно под перчаткой изначально ничего не было, и, оплетая мою руку до локтя, синие жгутики намертво пришили чужую кисть вместо моей. Даже боль мгновенно утихла, оставляя странное опустошение и холод в животе.

Сморгнув выступившие слезы, я поднял руку к глазам, осматривая чужеродную ладонь, заменившую мою собственную. Пальцы послушно шевельнулись, спокойно подчиняясь мне как родные, и у меня вырвался нервный смешок.

В голове в этот же момент у меня вдруг зазвучал странно знакомый женский голос, тихий, шелестящий как воспоминание.

«Проснись… Проснись, Тэнно…»

Возможно это и было воспоминание, я ни в чем не был уверен в этот момент.

По ощущениям я не раз слышал эти интонации, и они что-то вдруг шевельнули глубоко в моей голове — как в тот момент в воде… А по факту не было даже смутных ассоциаций. И это сильно сбивало с толку.

Подняв обе руки на уровень лица, я осмотрел ставшие такими разными пальцы и нервно засмеялся.

Неведомое не просто пришло и упало с неба, оно вцепилось в меня, словно я был последним шансом на спасение. Возможно так и было — для нас обоих.

Чуть успокоившись, я снова огляделся — прохлаждаться времени действительно не было.

Мелькнула мысль о возможно уцелевшем оружии Даксов, и в первый момент она показалась вдруг такой кощунственной, что я аж замер. Я никогда не держал в руках оружие. Никогда… Вроде бы, никогда…

Но мою новую правую руку вдруг на миг объяло свечение, быстро отделившись в маленький огонек. Тот метнулся по воздуху вперед, к ступеням дворца, подсветил что-то на них и так же быстро скользнул в противоположную сторону. Заинтересованно шагнув за ним, я обнаружил, что свечение указало мне на Сирокко, лежащий в останках одного из Даксов, откинутого ударной волной.

Мысль об оружии в руках все еще принесла странный дискомфорт, но я почти сразу откинул все это — чтобы сохранить события этого дня и узнать, что может случится дальше, мне нужно было выжить. А без оружия это было невозможно.

Подхватив пистолет, рукоять которого, вопреки ощущениям внутри, легла в ладонь легко и привычно, я повернулся к все еще пританцовывающему на краю площади огоньку.

— Веди, — почти беззвучно выдохнул я.

Огонек дернулся и метнулся вперед.

Примечания:

Как же тяжело находить смысл в максимально бессвязных диалогах в сюжете. Вот уж действительно "вы созерцаете само отсутствие"...

---

У дворца всегда было довольно много Даксов. Я сразу это знал, поэтому старался двигаться как можно незаметнее — прижимался к теням у стен, избегая открытых участков. Но теней было мало, а открытых участков наоборот слишком много…

К счастью, не имея прямого приказа металлические стражи оставались безучастны, если я не приближался к ним слишком близко, так что достаточно было действовать спокойно.

Но стоило мне выйти к лестнице, ведущей на мост до другого парящего острова, и внутри меня похолодело — далеко в небе открылся огромный, идеально круглый портал, из которого вынырнул гигантский биомеханический дракон. Изящно извиваясь в полете, Оровирм явно направился в сторону города и дворца.

В моей голове раздался тихий, двоящийся смех — неслышимый, звучащий только для меня.

— Что на тебя нашло? Где та апатия, которую я так полюбил? Но, может быть, это поможет тебе расслабиться?..

Я стиснул зубы.

Путеводный свет явно вел меня к мосту, и значит я должен был успеть. Так что я побежал, что есть сил, перепрыгивая ступени по две-три за раз. В конце лестницы мне наперерез бросился Дакс, и я попытался прицелиться на ходу. Получилось плохо, но снаряд из темной энергии даже попав в торс, снес стража — не убивая его, но роняя куда-то за пределы лестницы, чего мне в целом было достаточно.

На площади у моста меня ждало еще двое противников, и вот тут мне пришлось постараться, выцеливая механические головы.

Мечник упал с одного выстрела, а вот стрелок от нескольких увернулся, но в последнем увороте зацепился за декоративную ограду из кустов и подставился.

Я не испытывал никаких угрызений от своих действий. Если Доминус Тракс не захочет, никто из них не сможет умереть до конца — даже «люди», коими они не являлись. А я сам умирал уже столько раз, что мне это казалось относительно подходящим разменом.

Просто так отпускать меня конечно никто не собирался, и стоило мне выйти на мост, как он подозрительно задрожал. Я успел добежать где-то до середины, как поверхность под моими ногами тряхнуло так, что я не устоял — оступился и присел, пытаясь сохранить равновесие.

Впрочем, когда буквально в метре от меня мост взорвался каменными осколками, я все-таки завалился, болезненно упав на целую руку.

Оровирм, проломив путь передо мной, унесся обратно в небо — Доминус Тракс развлекался как мог. Он был уверен, что я никуда не денусь, а значит можно было лишний раз повеселиться за мой счет.

С шипением выпустив воздух сквозь зубы, я невидяще уставился на края каменного разлома, неловко отполз и медленно поднялся. А затем оглянулся, окидывая взглядом площадь перед мостом и только сейчас обнаруживая, что сбоку, у перевязи смирно стоит один Кайт.

— Была не была… — проворчал я себе под нос.

Я знал, что Кайт так просто не дастся, они всегда были привязаны только к одному седоку, не даваясь никому, кроме хозяина.

Но хозяин этого коня скорее всего валялся кусками металла здесь же на площади, а еще у меня была странная рука,… и не было ни одного иного пути.

Я должен был попытаться.

Стоило мне подойти поближе, как Кайт насторожился. Когда я приблизился на расстояние вытянутой руки, он нервно загарцевал, не двигаясь однако с места. И, протянув руку, объятую синими нитями, я осторожно коснулся механической шеи.

Кайт дернулся, зафыркал.

— Ну-ну… — негромко сказал я, аккуратно поглаживая его кончиками пальцев. — Мне нужна твоя помощь, я не собираюсь тебя обижать.

И одним движением вспрыгнул ему на спину — с непривычки получилось наверное не особо изящно, но свидетелей все равно не было. Кайт снова фыркнул, разок поднялся на дыбы, но не сильно, словно даже не пытаясь меня скинуть, просто демонстрируя характер. А потом изогнув шею, будто покосился на меня, да так и замер, только переступая передними копытами.

— Хороший мальчик, — ласково потрепал его я.

И осторожно направил к мосту.

Кайт легко отозвался на движение моей руки, послушно ускорившись. В последний момент я испугался, что он не сможет преодолеть такой огромный разлом, но конь прямо в воздухе вдруг сделал непонятное движение — будто резкий рывок вперед и вверх, — и от ощущения полета мне перехватило дух. Так что, когда мы успешно приземлились с другой стороны, у меня аж голова закружилась от восторга — даже мечущийся в небесах Оровирм не смог в этот миг унять легкую эйфорию, охватившую меня.

С широкой улыбкой я вскинул руку, призывая путеводный свет, огоньком метнувшийся вперед.

— Следуем за ним, дружище, — весело хлопнул я Кайта по шее и убрал руку, позволяя ему самому выбрать скорость — конь сразу же сорвался в бодрый галоп.

Я же немного расслабился.

Ощущение свободы кружило мне голову, заставляя бездумно улыбаться. Конечно я понимал, что настоящей свободой пока и не пахнет, но даже происходящее сейчас казалось сном. При чем в кои-то веки сном совсем не страшным. Настроение не портили даже выкрики и реплики жителей, доносящиеся вслед и то ли приветствующие дракона, то ли проклинающие меня…

Следуя за огнем, я покинул основные постройки и перешел через несколько островов — напрямую, нигде не задерживаясь. Светлячок привел меня к небольшому… амфитеатру, в центре которого, на такой же маленькой «сцене» позировал придворный Доминуса — Бомбастин.

Лицо актера было скрыто под привычной маской, как практически у всех, кто существовал в этом мире, но я почти физически чувствовал его взгляд, вцепившийся в меня, словно клещ. Это было… непонятно. До сего момента мы никогда не встречались, единственный, с кем я имел дело, было Лодун, принц ярости.

Но я знал, кто такой Бомбастин, а он явно знал меня.

С опаской спешившись, я подошел к сцене, игнорируя малое количество зрителей вокруг.

— Я — Бомбастин! Актер и драматург! — велеречиво и торжественно представился он, вытянув раскрытые ладони в стороны. — Я выступал на придворной сцене, пока… пока эта ведьма Люсиния не забрала у меня все!

— Я знаю, — чуть наклонив голову, я нахмурился.

Когда придворный назвал имя Люсинии, я понял, что знаю и ее, хотя никогда не видел певицу. Знаю, что и как она обычно поет, знаю, что Доминус Тракс не так давно начал предпочитать ее общество и даже знаю, как она выглядит.

Не знал я только одного — откуда вся эта информация была в моей голове и памяти.

— Изысканная новая рука! Повезло тебе! — проигнорировал мою реакцию Бомбастин.

Откуда-то вдруг вылезла странная злость, напрочь смывающая последние остатки эйфории.

— Зачем я вообще говорю с тобой? — вырвалось у меня, и я отвернулся, потерев рукой глаза. — Ты просто игрушка Тракса, ведь так?

— М-м, правдиво, — протянул Бомбастин. Его моя вспышка словно вообще никак не задела. — В отличие от тебя, да?

— Что все это значит? — снова вырвалось у меня. — Мне не место тут, я просто хочу выбраться!

— Выбраться? — Бомбастин с явственной ухмылкой в голосе медленно осмотрелся. — В то время как мы все обязаны оставаться тут?

— Я… — я на секунду прикрыл глаза и перевел дыхание. — Не вздумай вставать у меня на пути.

Зрители вокруг разноголосо засмеялись, захихикали, и я сжал зубы, чувствуя как похолодели пальцы на рукояти пистолета.

— И не собирался! — актер наигранно вторил смеху, прикрыв левой, более короткой рукой рот. А затем махнул второй, словно указывая куда-то в сторону. — Там, сир, мне кажется вас ждут там.

Озадаченно проследив взглядом за его движением, я не увидел ничего особенного. Но оглянувшись обратно на Бомбастина, я понял, что никаких пояснений не будет — он уже вернулся к своей позе с разведенными руками.

— Ох, публика обожает вас, сир! — томно протянул он, поймав мой взгляд. Вокруг снова зазвучали смешки. — Конечно, а как же иначе?..

Молча отвернувшись, я шагнул к Кайту, и тот послушно повернулся ко мне боком, а затем — словно чувствуя мое раздражение, — резво сорвался с места.

Я не очень удивился, когда огонь с чужой ладони указал мне в ту же сторону, что и Бомбастин. Но то, к чему он меня привел, меня искренне ошарашило.

Посреди серой травы и деревьев стоял стол. Просто квадратный, небольшой столик с мягкими сиденьями вокруг — на первый взгляд самый обычный, таких немало стояло в самых неожиданных местах на островах.

Но именно этот был накрыт — два стакана, поднос с цветными кубиками непонятной еды, палочки…

Спешившись, я озадаченно шагнул к столу. Почему все это снова выглядело таким дико знакомым? Мне казалось, что еще немного — и я даже смогу вспомнить какой вкус имеет эта странная пища разных цветов…

В глазах резко помутилось, потемнело, в ушах сначала раздался надсадный звон, а потом зазвучала короткая тихая мелодия буквально из нескольких нот.

Когда зрение обратно обрело четкость, я судорожно вздохнул — я был явно не в Дувири. Темное помещение, с высокими арочными колоннами. Если бы не прозрачный потолок, сквозь который проникал тусклый серебристо-серый свет от переливов непонятной энергии, тут было бы хоть глаз выколи, но я даже смог осмотреться.

Зал напоминал перекресток, в центре которого прямо в воздухе висела совершенно жуткая статуя, обвитая зеленью. Трава и кусты были повсюду, вдоль всех стен, навевая мысли о заброшенности.

Но как только я с опаской прошел вперед, снова вцепившись в рукоять Сирокко, все мысли вылетели из моей головы. Навстречу мне, словно соткавшись из пустоты, шагнула яркая огненноволосая фигура. В царящем мягком полумраке он почти светился яркостью красок — рыжие волосы, красный костюм, почти светящиеся яркие зелено-рыжие зрачки за половинками очков…

Я невольно сделал еще несколько шагов вперед, и мальчишка зеркально, точь в точь повторил мои движения. Вытянув руку, я придвинулся еще немного, оказавшись фактически под висящей статуей. Мальчишка снова совершенно идентично повторил мои движения, и я задержал дыхание — но наши руки не соприкоснулись. Пальцы, а затем и ладони прошли насквозь друг друга, словно мы оба были не более чем миражами…

Понимание пришло так неожиданно, что я вздрогнул и чуть отодвинул руку. Мой маленький двойник снова полностью меня отзеркалил, и теперь мы словно касались пальцев друг друга, но при этом я не чувствовал вообще ничего.

— Ты это я, — пробормотал я, криво улыбнувшись. Губы мальчишки тоже растянулись, но я не услышал ни звука. — А я это ты. Мы одно, верно? Но почему мы встретились?

Пространство вокруг нас будто бы отреагировало на мое понимание. Снова раздались несколько высоких нот простой мелодии, а затем между нами разлилось осторожное свечение, похожее на то, что было под потолком. Обвив потоком наши руки, свечение сконцентрировалось между ладонями, на мгновение усилилось до слепящей яркости и… в раз потухло. Вместе с незнакомым миром вокруг.

После тусклого полумрака даже серость Дувири казалась насыщенной светом, так что мне потребовалась пара секунд, чтобы проморгаться. И только потом я смог разглядеть то, что каким-то образом смог забрать из того мира, не принадлежащего ни мне, ни моему… ни второму мне…

— Кое-что для того, у кого есть все… — неожиданно раздался хитрый и ехидный голос Бомбастина.

— Да ты издеваешься… — вздохнул я.

Бомбастин откровенно хмыкнул, и я задумчиво осмотрел свою находку: маленькое не целое тельце шарнирной куклы, сделанной из какого-то очень легкого металла — вес почти не ощущался, но она холодила мне пальцы даже сквозь перчатку…

— Ступай, — снова подал голос у меня в голове Бомбастин. — Оровирм охотится, и он уже чует твой запах. Можешь выиграть немного времени, если скормишь ему Люсинию!

Я покачал головой, спрятал игрушку и подозвал Кайта.

Поднял к глазам правую руку, всмотревшись в чужие пальцы.

— Куда теперь? — вслух спросил я, сжимая кулак.

Кисть тут же объяло знакомое свечение и с ладони сорвался путеводный огонек, метнувшийся в обратную сторону, через мост к Бомбастину.

Вскочив на коня, что удавалось мне все проще, я направил его следом, но в голове снова раздался тихий шелест, словно ветер гонял по камню сухие листья…

— Я никогда не видел, чтобы все заходило так далеко… Грустно, не так ли?

Голос Доминуса Тракса звучал совсем не похоже на голос того же Бомбастина, отдаваясь внутри моего разума, словно эхо.

— Хотя, ты можешь ощущать это иначе…

— Конечно, тебе грустно, — проворчал я себе под нос. Если Доминус захочет услышать ответ, он его услышит. — Делать из чужой смерти театр всегда было веселее!

Король, если и услышал меня, ответом не удостоил.

В тяжелом небе Дувири всегда, сколько я себя помнил, висел странный корабль, будто застрявший в облаках, и медленно парили огромная голова, изображающая Доминуса Тракса, и две руки с тонкими пальцами. Я не знал историю ни того, ни другого, но корабль был полностью неподвижен, часто скрываясь за облаками, и больше казался непонятной картинкой на фоне. А вот голова и руки постоянно перемещались, будто семена сильфселы на колебаниях воздуха.

И сейчас огонь вел меня на одну из раскрытых ладоней, оказавшуюся необычно близко к скалам одного из островов.

Вздохнув, я покосился на огромные пальцы, медленно плывущие мимо, и коротко погладил Кайта по шее.

— Допрыгнешь?

Меня объяло непонятное предчувствие, одновременно тревожное и томительное. Я знал, что меня ждет впереди что-то очень важное, но не понимал — хорошее или плохое. С учетом, что выбора у меня все равно не было, я не собирался терять этот шанс, но собраться с духом на куда более простой прыжок, чем на мосту, сломанном Оровирмом, почему-то оказалось намного сложнее.

В этот момент мимо медленно поплыл безымянный палец руки. Я решительно тряхнул головой и стиснул колени на металлических боках Кайта.

— Вперед, друг.

Стоило копытам коня с гулким глухим звоном коснуться покрытия руки, как огонек, висящий в воздухе впереди, рванул на центр ладони, вспыхнул и слился с проступившим в воздухе сиянием телепорта. Секундой позже из воздуха проступили обломки, медленно сложившиеся в арку вокруг телепорта и делая его более заметным.

Тут же под копытами Кайта что-то пискнуло, заставив его чуть шарахнуться, и прямо в арку из-под нас рвануло со всех лап маленькое существо.

Я проследил взглядом за кробликом, который непонятно как тут оказался, и закусил губу. И, стоило ему исчезнуть в вихре телепортации, направил Кайта следом за ним.

Телепорт вел в достаточно просторную, светлую пещеру. В отличие от места, где я увидел себя, она явно находилась в этом же мире, но сердце у меня все равно откровенно екнуло. И кажется даже попыталось пропустить удар.

Медленно, не отводя взгляда от центра пещеры, я слез с Кайта и двинулся вперед, к стоящим полукругом нескольким постаментам. Золотая отделка на полу и по краю каменных тумб слабо блестела в лучах света, падающего откуда-то сверху.

На центральном постаменте находилась фигура — стоящая на коленях в покорной позе, со спокойно сложенными на бедрах руками. Непохожее ни на что, человекоподобное существо, но как будто в броне — с украшениями и рогом на лицевой части. Фигура была покрыта таким слоем песка и пыли, что казалась выточенной из камня. Но когда я осторожно обошел ее, осматривая со всех сторон, сердце снова совершило кульбит, сбив дыхание.

Меня накрыло волной тепла, как будто я увидел, что-то очень любимое и привычное, что-то… по чему я будто бы очень давно скучал.

Я не смог удержаться, медленно приблизился, протянул руку, почти касаясь плеча фигуры…

— Прямо сейчас ты наверное думаешь «это реальность или чей-то больной сон».

Голос раздался так неожиданно, что я отдернул руку и стремительно развернулся.

Сбоку, из теней пещеры, на меня смотрел мужчина. Большую часть его лица прятал свободный капюшон, а в руках он держал того самого кроблика, за которым я последовал в это место.

И голос, и броня казались настолько знакомыми, что я просто проигнорировал его реплику. Подойдя поближе, заглянул ему в лицо, пытаясь понять, где уже мог видеть эти светящиеся синим глаза и такие же светящиеся шрамы, но в памяти было ожидаемо пусто. Только где-то в груди закололо, заболело от непонятного облегчения.

— Прямо сейчас меня волнует только одно, — медленно отозвался я, старательно запоминая, отмечая каждую деталь в фигуре мужчины. — Почему все вокруг меня ощущается таким знакомым?

— Эмоции. — Мгновенно отозвался он. — Эмоции приводят туда, куда не может привести ничто иное. А спираль Короля требует время и опыт.

— Я ничего не понимаю, — я со вздохом потер лицо и постоял так несколько секунд, пытаясь перевести дыхание и разобраться в мутном водовороте эмоций, бурливших внутри. Получалось с трудом, так что подняв обратно голову, я коротко улыбнулся. — Ты отличаешься от остальных, и я тебя никогда до этого не видел, иначе бы запомнил. Но я почему-то до ужаса рад тебя видеть.

Мужчина вдумчиво посмотрел на меня, а затем его губы дрогнули в едва заметной ответной улыбке.

— Я — Тешин, — задумчиво сообщил он. И перевел глаза на пискнувшего в его руках зверька. — О, да, она тоже уже была когда-то названа тобой. Помнишь?

Отрицательно мотнув головой, я уставился на кроблика. Ушастый зверек повернул голову и, что-то непрерывно жуя, ответил глупым взглядом огромных глаз.

— Ты назвал ее Терра. Тебе это ничего не говорит, но я еще помню ее бушующие океаны под пенистыми небесами…

— Океаны… — медленно повторил я.

— Это место — кошмарный фасад того мира, — невозмутимо продолжил свою мысль Тешин. — Тюрьма, из которой тебе нужно сбежать.

— Я пытаюсь, — я вздохнул. — Все время своего существования я пытаюсь! Но я так устал…

— Кукла, что ты вынес из парадокса, — освободив одну руку, Тешин безошибочно указал на подсумок у меня на груди. — Потерянная игрушка темпераментного ребенка. Тебе нужно только добыть остальные ее части.

— Но зачем? — достав куклу, я демонстративно ее покрутил. — Какой в этом смысл?

— Ты знаешь, что не сможешь покинуть это место, пока Тракс восседает на троне, — равнодушно перебил меня Тешин. — Кукла — это ключ. Разве ты этого не чувствуешь?

Задумчиво уставившись на фигурку в руке, я подумал о том, что это объясняет, почему она такая холодная — словно кусок сухого льда…

— В любом случае ты должен продолжать свои попытки. Я даже отдам тебе свои клинки.

Поймав мой недоумевающий взгляд, Тешин кивнул чуть в сторону, указывая мне на лежащие прямо на камнях два узких меча. Проведя кончиками пальцев по всей длине одного их них, я вздохнул.

— «Солнце и Луна»… — пробормотал я. Тешин откровенно усмехнулся, и я вскинул на него голову. — Но зачем они мне? Я не владею оружием, тем более парным…

— Возьми, — как-то ласково отозвался мужчина и поджал губы. — Ты помнишь их имена, этого уже достаточно.

Послушно потянув ремни ножен, я механически закрепил их на поясе, сам не сразу обратив внимание, что кажется сделал все как надо. Затем, вытянув один из клинков, я крутанул его, со свистом рассекая воздух, и понял, что, как и с Сирокко, чувствую рукоять в ладони… очень правильно. Как будто так и должно быть.

Удивленный этими ощущениями, я спрятал меч обратно в ножны, и оглянулся, но Тешин молчал, просто наблюдая за мной.

У телепорта нетерпеливо притопнул Кайт.

— Я попробую, — в воздух, непонятно кому сказал я.

И решительно направился к выходу.

Когда я уже практически коснулся портала, Тешин пошевелился и словно вздохнул.

— Что ж, до следующего витка спирали… — донеслось мне в спину, а потом меня поглотило белое свечение.

А снаружи меня встретил красный от ярости мир и терпеливо поджидающие Даксы.

Резкие порывы ветра заставляли метаться по небу багровые, жуткого цвета облака. И, хотя все остальное сохраняло привычные оттенки серого, казалось, что Дувири окрасился в цвета крови.

— Кто-то завел себе нового друга? — голос Доминуса Тракса зазвучал словно отовсюду, а не только у меня в голове. — Пытаешься заставить меня ревновать? Я все равно скоро найду его.

Кайт гневно фыркнул и резко притопнул, реагируя на чужую агрессию, но я тоже уже был готов. И первого бросившегося к нам Дакса отбил с удивительной легкостью.

Со спины коня я успел заметить, что меня взял на прицел лучник поодаль, и тут же к нам кинулись еще несколько стражей, но неожиданно момент спас Кайт. Резко встав на дыбы, он взбрыкнул и мощно, с усилием топнул, роняя ближайших противников, а самому неудачливому и вовсе проломив голову ударом копыт.

Я чуть не свалился со спины Кайта, но сумев сгруппироваться, просто откатился подальше от разгневанного коня. И вскочил, сам не заметив, как в ладонях оказались рукояти мечей. Я не собирался больше веселить Доминуса Тракса и Лодуна.

— Я пытаюсь отшутиться, но… ты испытываешь мое терпение!..

Не могу сказать, что у меня сразу получилось идеально и, возможно, если бы не внезапная помощь Кайта, который видимо успел признать меня новым хозяином, погиб бы я скорее всего прямо сейчас. Но тем не менее Солнце и Луна слушались меня намного лучше, чем я сам того ожидал.

Впрочем, лучника я все равно снял из пистолета, не собираясь даже пытаться отбить стрелы клинками.

— Разве я тебя не предупреждал?!

Оровирм так неожиданно вынырнул из багровых облаков, мгновенно спускаясь и оказываясь надо мной, что я почти оглох от внезапного грохота. Не задел он меня только чудом, видимо не рассчитав подвижность руки, на которой я все это время находился.

Я не стал ему давать второго шанса, вскочил на Кайта и огляделся. Но тут же меня охватила растерянность — бежать было банально некуда, даже удивительным прыжком-рывком коня до ближайшей земли было не достичь.

Но Кайт снова фыркнул, слегка притопнул… и его ребра у моих коленей зашевелились, раздвинулись, выпуская длинные отростки. Те сразу же развернулись к костистые, плотные крылья, и конь сам взял короткий разбег, взмывая в небо.

— Доберись до материка, — неожиданно скомандовал голос Тешина. Не знаю, как именно он смог связаться со мной, в отличие от всех остальных голосов, я слышал его не внутри головы, а нормально, ушами. — Оровирм — гнев Доминуса, так что сейчас это Лодун. Как в сказках про принца гнева…

— Думаешь, у меня получится от него сбежать? — вздохнул я.

Кайт, достигнув земли, сам спустился на дорогу и понесся галопом вперед.

Разумом я понимал, что от гнева Доминуса Тракса мне не укрыться — точно не здесь…

— Попробуй найти убежище, — посоветовал Тешин.

Но тут же, заглушив часть его фразы, раздался механический рык — оглушающий, близкий…

Я успел только вскинуть голову навстречу смерти — Оровирм несся прямо на нас, выдыхая плотную струю огня. Кайт вскинулся, взбрыкнул, падая на бок, а я закричал от боли, — но голоса уже не было слышно.

В тот момент в этом пламени сгорел не только я с Кайтом, но и мои надежды, только-только окрепшие после стольких мучительных смертей.

«Начнем сначала!»

Сгореть заживо оказалось не так уж мучительно, как я думал — правда в основном потому, что огонь Лодуна был такой температуры, что смерть была почти мгновенной.

Первый порыв был вскочить и закричать, но я давно уже привык сначала прислушиваться к ощущениям, не идя на поводу у взбеленившегося разума.

И воздух, и камень, на котором я лежал, были приятно прохладные, так что я не торопясь перевел дыхание, пытаясь успокоить сошедшее с ума сердце и нервы.

Получилось у меня не сразу — возможно потому, что к фантомной боли присоединилось отчаяние. Я так надеялся, что все мои действия, моя странная встреча с Тешином и фигурой в его пещере, что-то изменят…

«Тешин?»

Распахнув глаза, я резко вскочил. Волосы привычно ударили по плечам, но вместе с этим от движения по камню скребанули тяжелые ножны.

Я лежал прямо перед постаментом с той самой непонятной фигурой, в центре полукруга, а в тени, сбоку, блестел светящими глазами Тешин.

— Почему я начал здесь? — с трудом сглотнув, спросил я.

— Эмоции, — напомнил мне мужчина. — Все дело в них.

Я медленно поднялся с холодного камня, огляделся, механически собирая волосы.

Кроме оружия, оставшегося при мне, здесь же оказался и Кайт — конь тихо и почти неподвижно стоял у подобия перевязи по другую сторону пещеры.

— Ты думаешь это реальность? — подал из тени голос Тешин.

— Я уже не знаю, что думать, Тешин, — отозвался я. — Какой-то больной сон. Мы можем попробовать… иначе? Должны существовать какие-то иные… варианты?

— Ты все помнишь, — выдохнул мужчина со странным облегчением в голосе. — Это… хорошо. Да, давай попробуем иначе.

И он кивнул мне на центр, на фигуру на постаменте.

— Варфрейм. Я не знаю, как он здесь оказался, скорее всего благодаря парадоксу. Там, в мире за стеной, они были оружием касты воинов, называемой Тэнно.

— Оружием? — я с удивлением шагнул в фигуре, снова внимательно осмотрел.

Затем не удержался, протянул свою, левую руку, касаясь таки налета пыли на груди. Под стертым слоем серого мне вдруг на мгновение сверкнула светлая, яркая краска, но стоило моргнуть и наваждение исчезло.

— Я подозреваю, что твоя «рука» может предложить тебе способ управления варфреймом, как это делали они, — не заметив моей реакции продолжил Тешин. — Попробуй.

Оглянувшись на Тешина, я поймал его непонятный взгляд, но мужчина снова мне коротко кивнул. Тогда я поднял уже чужую, приросшую ладонь, осторожно, как будто даже ласково провел по кончику рога «варфрейма».

Руку и фигуру объяло темной энергией, светящиеся синим нити на запястье запульсировали в такт моим усилиям направить этот выброс в чужое тело.

Я почувствовал мягкий толчок изнутри, и на мгновение мое сознание словно раздвоилось. С одной стороны я смотрел на фигуру «варфрейма», которая закрутила головой и попыталась неловко подняться, с другой — я видел себя, но искажено, словно через синеватую призму, переливающейся всполохами энергии…

И мне было до дрожи знакомо это щекочущее чувство…

Ноги подломились, и я тяжело осел обратно на каменную тумбу. Одновременно я увидел, как по фигуре «варфрейма» прошла странная волна, покрывая все вокруг прозрачными помехами.

— Расслабься, — начал было на фоне Тешин. — Попробуй привыкнуть к…

Дальше я не услышал.

В размытом от помех воздухе проступили две фигуры. Они стояли на свободных постаментах по бокам от варфрейма и, пускай были нечеткие, плохо различимые, я сразу понял, что они не такие.

Одна фигура изломанная, словно собранная из разных кусков, вторая плотная, черно-красная, курящаяся дымкой, отчего смазывалась еще сильнее…

Они были живыми. Они увидели или почувствовали меня так же, как я их. Оба синхронно и резко развернулись на меня, вскидывая головы. Черно-красный остался просто стоять, явно не отводя взгляда, а вот тот, что состоял их множества частей, почти сразу же вскинул тонкую руку, словно протягивая ее навстречу моей.

— Заку! — выдохнул я.

Мне показалось, что я закричал. Всей душой, всем, ничего не понимающим, разумом, всем сердцем. Оказалось — едва шепнул, беззвучно шевельнул губами, даже сам не услышав этот шепот.

Я не знаю, кем он был. Чем он был. Был ли он тоже «варфреймом» как тот, управлять чьим телом пытался я, или же чем-то иным…

Но он услышал. Или увидел. Почувствовал. Понял.

И даже попытался шагнуть вперед, ко мне…

Но от моей руки прошла новая полупрозрачная волна, стирая это видение, стирая обе фигуры — и цветную составную, и черно-красную.

Меня же толкнуло холодом, на мгновение заболела грудь — в том самом месте, где совсем недавно… целую вечность назад… меня пронзил эфирный клинок.

— Все в порядке?

Тешин явно не видел того, что видел я. Но не заметить, как я пошатнулся и схватился за грудь, не мог.

— Да… — сипло и неуверенно отозвался я, не отводя взгляда от пыльной фигуры «варфрейма». — Сейчас, переведу дыхание. И попробую еще раз.

Имя «Заку» болезненно билось в разуме, как рыба, вытащенная на песок, но не вызывало никаких внятных ассоциаций. Только болезненное чувство одиночества и потери, которые неожиданно скопились каплями в уголках глаз.

Я старательно моргнул несколько раз. Слишком много непонятного копилось вокруг и внутри меня, нельзя было сосредотачиваться на этом.

Второй раз перенос («Перенос?..») удался, я целиком, весь оказался внутри тяжелого, чужого в первый момент тела.

— Не спеши, тебе нужно привыкнуть, — мягко сказал мне Тешин на мою попытку слезть с тумбы.

Нелепо покачнувшись, я взмахнул руками и с пальцев варфрейма сорвалось несколько искр, блеснувших электричеством. Но тут же сумев выровняться, я покачался на пятках, быстро осваиваясь с несколько смещенным центром тяжести и щекочущей энергией внутри.

— Я в порядке.

Мой голос звучал несколько приглушенно, но все еще знакомо, однако мой разум окончательно впал в смятение от звука. Все должно быть не так. Совсем не так.

«А как?!»

Меня вдруг снова разобрала непонятно откуда взявшаяся злость. Даже не злость, а прямо таки какая-то злая ярость.

— Варфрейм сам по себе оружие, но оно все равно тебе понадобится, — Тешин кивнул куда-то в сторону, на небольшое ответвление пещеры. — Выбери что-нибудь… и иди, раз уверен, что привык.

Я решительно направился к оружию.

Мне надоело убегать от смерти, теперь была ее очередь.

Когда фигура варфрейма скрылась в светящемся вихре телепорта, ведущем в подземелье, Тешин коротко вздохнул.

«Скитальцем» этого человека прозвали не просто так. Что-то с ним было неправильно даже по меркам всех странностей Дувири и Бездны, но что именно Тешин понять не мог. Даже когда Скиталец слушал его, его взгляд непрерывно блуждал где-то в своих мыслях. Он был здесь и не здесь одновременно, но вот где — этого не видел даже Тешин.

И сейчас, подсказав как овладеть варфреймом, Тешин не был уверен, что это была хорошая идея — и не заблудится ли Скиталец окончательно.

Но перенесся тот удивительно легко, несмотря на непонятную заминку, а других вариантов у них обоих все равно не было.

— Ее рука сама нашла его… — пробормотал себе под нос Тешин.

Терра, сидящая у ног хозяина, шевельнула носом и задрала ушастую, рогатую голову, но мужчина этого даже не заметил.

— ...Это что-то да значит. Остается надеяться, что никто из нас не совершает еще большую ошибку.

— Ты хочешь сказать, он давно знал, что этим кончится?

Вольт просто кивнул, и Дэри схватилась руками за голову, минуту подумала, пытаясь уложить разбежавшиеся мысли. Затем с рычанием взлохматила черные пряди, сорвав со лба приспособление для более быстрого обмена информацией в виде красивой диадемы и со звоном швырнула его себе под ноги.

Обруч из золотистого металла отскочил и невредимый укатился, но девушка этого даже не заметила.

— В этом весь он! — рявкнула она не поднимая головы. — Ни разу! Никогда! Не важно какая ситуация и что происходит, он ни за что не попросит помощи!

Вольт оглянулся на Заку, покачивающегося рядом с ним, и передатчик на запястье у всех Тэнно разом пискнул.

«Вы бы не смогли ничего сделать. Он не хотел вас беспокоить. Прямо сейчас даже мы бессильны, мы не найдем его там.»

Дэри несколько раз прочитала емкое сообщение, затем молча развернулась на каблуках и решительно пошла к дверям.

— Куда ты? — коротко спросил ей в спину Арн.

— К Лотос, — створки послушно распахнулись перед девушкой, но Тэнно не долшла несколько шагов. — Я должна попытаться сделать хоть что-то. Даже, если она тоже бессильна перед Бездной, она может что-то знать. Почувствовать его… или дать какую-то подсказку.

— Кстати, о чувствах… — задумчиво протянула Тиэ. И тоже вдруг поднялась с места, тряхнула белоснежными косичками. — Я пойду к Хунхао.

— А к нему зачем? — устало выдохнул Арн. — Он тоже Владеющий Разумом, если ты забыла, он ничего не может сделать против Бездны.

— С ним работает Сталкер, — решительно отозвалась маленькая девушка. — Он чувствует всех нас, не знаю как. Он может попытаться найти его. Даже если он сделает это из желания убийства, это все равно будет ниточка.

— Идея дурацкая, — покачал головой Кельвин. И тоже подскочил. — Но попробовать стоит. Я пойду с тобой, до Хунхао трудно добраться.

— …И еще труднее договориться, — напомнил Арн. Ему было не впервой быть чем-то навроде голосом логики, не зря именно он в свое время был главой клана.

— Он привязан к Скитальцу, — Тиэ потерла лоб рукой и глянула на красноволосого Тэнно. — Пускай на свой лад, но привязан. Даже если он откажет в помощи на словах, он не останется в стороне. А поскольку связь с ним была только у Скитальца, придется идти.

— Хорошо, — Арн обезоруженно поднял ладони. — Я вас понял.

И оглянулся на стоящих чуть поодаль от остальных Варфреймов.

— Я вернусь на Зариман, и попробую узнать что-нибудь у Неукротимых. Может быть, хоть тут Йонта сможет побыть полезной, в чем я очень сомневаюсь.

Заку задумчиво переступил с ноги на ногу, а Вольт сложил руки на груди. С его пальцев сорвалось несколько искр.

«Вряд ли это все даст какой-то результат, » текстом отозвался в этот раз электрический Варфрейм.

«Но мы все более чем разделяем вашу решимость. Одного гнева Умбры хватит на то, чтобы пробиться даже к Хунхау. Так что, если вы позволите, мы с вами. Сами решите, кто с кем хочет пойти.»

Тэнно запереглядывались между собой, и только Тиэ сразу же улыбнулась — в отличие от остальных, она хорошо, пускай не до конца, ощущала решительный настрой Варфреймов Скитальца, поэтому не сомневалась в их желании помочь. Общем на всех.

— Что такого особенного в этих «Тэнно»? Кто они?

Тешин несколько мгновений молчал, и я уже подумал, что мой вопрос останется без ответа.

— История, что я знаю, дает очень мало ответов, — вздохнул наконец старик. — Корабль «Зариман» вернулся из Бездны безжалостно ею опустошенный, на его борту остались только дети. Но этим он принес с собой необычайную мощь — Тэнно. В каком-то смысле, они управляют теми же силами, из коих состоят стены нашей с тобой тюрьмы. Возможно суть парадокса в том, что они как-то пытаются помочь нам… тебе. И все это оружие, твой варфрейм, все это оказалось тут из-за их влияния.

— Это странно звучит, — фыркнул я. — Нелогично. Не вижу ни одной причины для такой помощи, честно говоря… На сколько я понимаю, мир снаружи даже не подозревает о моем… о нашем существовании.

Руки механически перезаряжали оружие, с пальцев легко срывались электрические искры, обжигая врагов и ставя прозрачные заслоны — я оборонялся и атаковал совершенно автоматически, словно делал это уже много-много раз. Устав этому удивляться, я просто шел вперед сквозь непривычных и одновременно ужасно знакомых врагов, и мой разум очень быстро частично отключился от происходящего, так что у меня вдруг оказалось предостаточно времени на размышления.

Но информации было слишком мало, даже Тешин не мог мне дать ответов и на половину моих вопросов. А вторую половину я сам не мог даже сформулировать…

— И тем не менее твой варфрейм результат именно парадокса, иначе он здесь не мог оказаться. А причины… кто знает. Другой вопрос, что ты все равно не сможешь использовать его на поверхности, он мгновенно станет приманкой для всех вирмов Доминуса.

— Дело только в этом? Мне кажется, с его помощью я мог бы разобрать любого Оровирма на детали.

Тешин снова несколько секунд помолчал.

— Нет, не только в этом, — наконец признал он. Как мне показалось, очень неохотно. — Варфреймы существуют за счет энергии Бездны, и в большинстве случаев Тэнно служит проводником. Ты смог совладать с ним, поскольку здесь, в Подземелье возможности Короля слабее, и тебе достаточно… помощи руки. Но наверху тело варфрейма станет для тебя неподъемным, поскольку ты сам не можешь проводить энергию Бездны, а влияние руки гаснет на фоне влияния Доминуса Тракса.

Как будто бы реагируя на слова Тешина, в голове зазвучал зыбкий, двоящийся голос. Неожиданно капризный и громкий.

— Ты думаешь, что сможешь спрятаться от меня здесь, внизу, скиталец?.. Я играю где хочу!

Я задумчиво хмыкнул, тряхнул головой и сменил тему, просто игнорируя реплику Короля.

— Так что я здесь ищу? Вряд ли я здесь ради тренировки, верно?

— Отчасти, — мгновенно отозвался Тешин. — Тебе нужно найти парадокс. Здесь, в Подземелье, они возникают сами собой. Для мира, в котором мы находимся, в этом нет ничего хорошего, но нам это только на руку… Ты должен научиться чувствовать их.

— Меня тянет дальше… Куда-то вниз, — задумчиво отозвался я. — Там явно что-то есть.

— Найди это место, — коротко скомандовал Тешин.

И я пошел вперед и вниз.

Спускаться по таким же парящим островкам, что и наверху, было не сложно. Они жались друг к другу, создавая прерывистые, разорванные равнины, хотя площадь каждого из них не превышала самого маленького обломка острова на поверхности.

Вокруг царил непонятный полумрак — не было ничего похожего на подобие светила, тусклый, серый свет лился отовсюду одновременно, но видимость была отличная.

Периодически, волнами на меня шли отряды противников, единственной целью которых почему-то было мое убийство. Справлялся я с ними почти играючи, легко, но чем больше я наблюдал за оппонентами, тем более странными они мне казались — если поначалу почти все отряды состояли из знакомых, механических Даксов, то чем ниже я спускался, тем сильнее к ним примешивались солдаты в необычной броне. При этом они не казались мне совсем уж незнакомыми, я даже легко понял, что это несколько разных фракций, но когда и где я мог их видеть — не имел ни малейшего понятия…

Впрочем, это быстро перестало меня волновать. Кроме противников чисто внешне вокруг ничего не менялось — скалы, руины или почти целые здания, как напоминающие постройки на поверхности Дувири, так и броско отличающиеся, непонятные обломки и куски удивительной для меня мебели.

Однако чем ниже я спускался, тем сильнее становилось внутри меня пугающе ощущение чужого присутствия, слабого, но тем не менее явно чувствующегося. Во мне зазвучало сразу несколько… подобия мелодий, состоящих то ли из шелеста, то ли из шепота.

Сначала это ощущение звука было очень тихим, почти незаметным, но чем дальше я двигался, пытаясь найти то, о чем говорил Тешин, тем сильнее оно нарастало.

Сквозь меня словно протянули струны — через голову, через живот, — которые очень медленно, постепенно начинали резонировать и звенеть, одновременно сочетаясь между собой и с тем странным шепотом, создавая жуткую какофонию…

Вскоре я уже толком не слышал ничего, кроме этой сумбурной мелодии, и ничего не чувствовал, кроме раздражающей вибрации… Своего пика звук-ощущение достиг как-то очень резко и быстро — я уловил сначала возросший зовущий шепот, а потом его перебил почти что буквальный визг струн, надрывный, громкий, звонкий и тяжелый одновременно. Будто два голоса, переплетенные в один, закричали, заплакали, перебивая то нечто, что до этого плавно нарастало вместе с ними.

Этот звон оглушил меня так, что я резко остановился, хватаясь за голову. Кажется, я уронил в этот момент что-то из оружия, данного мне Тешином, но боль внутри головы была такая, что я только покачнулся. Меня повело в сторону, и сквозь мутную пелену я только успел заметить, что прямо по моему движению вдруг соткалась, сложилась из осколков арка портала — почти такого же как тот, что привел меня до этого к Тешину. Я не смог удержать равновесия… и буквально упал в этот телепорт.

Ощущение необъятной и жадной пустоты, высасывающей тепло из моего тела, на мгновение захватило меня, подержало в ледяных, цепких лапах, а потом мой разум погрузился во тьму.

Я задыхался. Бесконечно задыхался, умирая раз за разом — тягостно, непрерывно, тысячи раз подряд…

Я видел перед собой протянутую ладонь, и знал, что у меня нет выбора.

И, когда мне надоело умирать, я схватился за чужую руку в надежде, что это прекратит мою агонию. Любым способом, даже если это принесет лишь окончательную смерть…

Но пальцы вдруг дернуло, словно я запутался в нитях, потянуло вперед. Я дернулся следом, опасаясь боли, которой так и не почувствовал от этого непонятного прикосновения…

«Сон…»

Зрение обрело четкость, и я сделал еще несколько неуверенных шагов по инерции своего движения. А затем замер и растерянно осмотрелся.

Я находился в коротком коридоре — переходе между двумя помещениями. Освещали его только лучи света, падающие из щели приоткрытых дверей спереди и слабая подсветка полок на стене.

Заросший травой пол, стебли и ветки растений по стенам и потолку, и блестящая искаженная материя, заполонившая угол у светящейся двери…

Чисто по царящей вокруг атмосфере запустения я понял, что это тоже самое место, где я встретил своего двойника. Но в этот раз я ощущал себя здесь как-то иначе… Намного спокойнее, словно я попал в место, где был до этого много раз.

Мотнув головой в попытке упорядочить разбегающиеся мысли, я неуверенно шагнул к приоткрытой двери. И из-за нее тут же раздался негромкий голос Тешина — как будто мужчина что-то бормотал себе под нос в соседней комнате…

Куда более решительно я двинулся вперед, почему-то старательно избегая глазами зеркало сбоку, и протянул руку, касаясь щели между створок. Но стоило свету коснуться моих пальцев, и меня резко втянуло внутрь — миг, и я оказался в пещере-убежище, в одном из узких боковых ответвлений.

Озадаченно оглянувшись назад, я обнаружил с этой стороны такую же, едва прикрытую дверь, причем, несмотря на темноту, которая царила там, внутри, здесь щель тоже слабо светилась рассеянным холодным светом. А вокруг нее расползались серебристо-серые завитки искаженной материи. Казалось, что они тоже мягко светятся… и пульсируют, из-за чего возникало ощущение слабого движения, и я даже протянул было руку, чтобы с интересом коснуться и проверить. Но в последний момент почувствовал холод, исходивший от серого материала, будто они были выточены из куска льда, и опасливо отдернул конечность.

«Скверна Бездны…»

Я снова тряхнул головой, не понимая откуда это фраза возникла у меня в голове, и отвернулся.

— Прежде всего это была война… Именно она определяла наши чувства… — голос Тешина стал громче и четче.

Пробравшись через достаточно длинный каменный ход, я вышел к пожилому воину и обнаружил что тот сидит у чаши с огнем.

Прижав к груди своего кроблика, он не отводил взгляда от языков пламени и механически наглаживал питомца. Но на звук моих шагов отреагировал, мгновенно вскинул глаза — явно ждал, хотя возможно немного не с той стороны…

— Как ты себя чувствуешь? — Тешин слегка поменял позу. — Этот варфрейм причинил тебе больше вреда, чем я ожидал.

Только на этом вопросе я спохватился и бросил взгляд сначала на свои руки, а затем на постамент в центре — варфрейм оказался на своем месте, в знакомой спокойной позе.

— Это не совсем так… — пробормотал я. И шагнул к неподвижной фигуре, затылком ощущая удивленный взгляд Тешина. — Я не знаю, куда я в итоге попал, но дело точно не в нем.

Осмотрев варфрейма, я убедился, что это действительно тот же, в теле которого я уходил в Подземелье, но как и почему нас разделило скорее всего не смог бы пояснить даже Тешин. Решив про себя, что в дело просто вступили загадочные правила Дувири, я с непонятной мне самому лаской мазнул кончиками пальцев по неподвижной руке варфрейма — я был действительно рад, что его вернуло на место даже без меня, — и повернулся обратно к воину.

Он смотрел на меня как-то… странно. Удивленно и понимающе одновременно.

Я неуверенно улыбнулся ему, и Тешин отвел глаза, снова уставившись в огонь.

— Если ты в порядке, то мы должны начать поиски других частей статуэтки Тракса, — негромко сказал он, коротко кивнув в сторону. — Думаю, что они будут сопровождаться таким же эффектом — парадоксом, — но на поверхности. Перед этим тебе стоит немного отдохнуть, я не знаю, куда ты попал под влиянием найденного тобой парадокса, но уверен, что тебе нужно время прийти в себя.

Молча пожав плечами, я присел рядом с ним у чаши и тоже залип взглядом на лепестки огня.

Переливы пламени успокаивали и завораживали, так что в моей голове на какое-то время воцарилась блаженная пустота — мысли и тревоги расползлись по углам моего разума и хоть ненадолго затихли.

Это было удивительно приятно — смотреть на огонь, слушая его тихое потрескивание, и ни о чем не думать.

В конце концов, я очень давно не видел такого мирного пламени, которое не угрожало бы моей жизни, очень давно не сидел вот так — в тишине и покое — у маленького костра, улыбаясь мыслям и собеседнику…

В стороне чуть притопнул Кайт, и я резко вынырнул из своей странной медитации, словно мне за шиворот налили воды.

Когда я мог сидеть у костра? Где? С кем я мог при этом вести беседы, от которых на лицо невольно наползала улыбка?

От былого умиротворения не осталось и следа, на меня вдруг накинулось непереносимое чувство бесконечного одиночества. Не помогало даже присутствие Тешина рядом — тоска по чему-то очень далекому и теплому накрыла меня с головой, отдаваясь тупой болью в самой глубине сердца.

Сразу всплыло в памяти видение-мираж с изломанным варфреймом, который сам протягивал мне руку… Глаза защипало, словно в них попала морская вода.

«Попало что?!»

Я потер лицо рукой и так замер на несколько мгновений, переводя дыхание.

— Как ты сам здесь оказался? — глухо спросил я. — Какими судьбами?

Тешин молчал несколько томительных секунд.

— Я прошел через самое сердце бури… — медленно и непонятно отозвался он. Я снова кожей ощущал его задумчивый взгляд. — Живым или мертвым, я сам не уверен. А ты? Помнишь хоть что-нибудь?

Покачав головой, я убрал ладонь от лица.

— Для меня это все так давно повторяется, что даже если бы я помнил, уже сам не знал, что правда, а что вымысел. Возможно, я с того загадочного корабля, застрявшего в небе. Возможно, оттуда же, откуда и ты…

Старательно избегая встречаться глазами с собеседником, я поднялся, отошел чуть в сторону. Покачался на пятках, обводя взглядом своды пещеры.

И только сейчас заметил вросший в камень одной из стен небольшой стол, на котором лежала сломанная кукла.

— Вся его конница, вся его рать… — все так же непонятно пробормотал Тешин, заметив мой интерес к игрушке. — Чем раньше ты отыщешь части, тем быстрее сможешь выбраться отсюда.

— Ты так уверен в этом…. — я вздохнул.

— Я ни в чем не уверен, — Тешин покачал головой и погладил кроблика. — Но для нас обоих многое изменилось с момента, как ты нашел эту куклу, согласись?

— Хорошо, — снова потерев ладонью лицо, я откинул выбившиеся из перевязи пряди и развернулся к воину. — Нужно идти. По-настоящему отдохнуть здесь я все равно не смогу…

Тешин кивнул мне, едва заметно улыбнувшись. Но мой взгляд невольно скользнул к фигуре в центре пещеры, и он сдержанно хмыкнул.

— Ты можешь взять любое оружие, но с варфреймом на поверхности тебе будет только труднее.

— Да, я помню, — снова вздохнув, я подошел к Кайту, погладил по узорчатому металлу шеи. — Ему не хватит моей энергии.

— Дело не только в этом, — выражения лица Тешина, спрятанного в тени капюшона мне стало не видно с такого расстояния, но голос его дрогнул. — Почувствовав варфрейма на поверхности, Доминус Тракс начнет раскручивать свою спираль. Кто знает, чем это может кончится, лучше не рисковать.

— Мы это уже проходили, верно? — догадливо уточнил я. — Ладно, оставим варфрейма на Подземелья.

Умный конь, повинуясь только моей мысли и движению ладони, спокойно двинулся следом за мной к арке телепорта наружу.

— Доминус Тракс все еще разгневан, пускай и меньше, чем до этого, — спокойно сообщил мне в спину Тешин. — Он эмоционален, так что весь его мир продолжает следовать за его настроением. И, хотя теперь ты знаешь, что ищешь, а рука поможет тебе в этом, но все равно постарайся не умирать, прояви осторожность. Кто знает куда тебя может занести новая петля?

— Спасибо, Тешин, — отозвался я, искренне благодарный за такую заботу, пускай и своеобразную.

Умирать лишний раз мне и самому не хотелось…

Бросив еще один взгляд сначала на старого воина, почти невидимого в тенях, отбрасываемых пляшущими языками пламени, затем на варфрейма, я на несколько мгновений замер.

Меня вдруг охватила тревожность, но возможную причину я сформулировать никак не мог. В конце концов прямо сейчас я собирался окончательно выступить против этого маленького мира и пойти «не так» могло вообще что угодно…

Но отказываться от своих целей я не собирался, особенно после такого количества намеков на то, что выбранный мною путь был верным, так что все, что мне оставалось — это двигаться вперед. И сейчас я притормозил только чтобы впитать всей душой, отпечатать в памяти эти мгновения тишины и безопасности.

Но Кайт легонько притопнул на месте и сам шагнул в портал, потянув меня вперед и сделав окончательный выбор за нас обоих.

---

Примечания:

А дальше будем надеяться, что обещания ДЕ про июнь не затянутся до июня 24ого года))

Снаружи пещеры меня ждал до сих багровый от ярости мир Дувири.

Кайт, которому явно хотелось размяться, легонько толкнул меня мордой в плечо, и, потрепав его по узорчатой шее, я вскочил верхом. И задумался, пользуясь тем, что несмотря на тревожное настроение вокруг, поблизости никого не оказалось. Механический конь, не ощущая от меня никакого сопротивления, медленно побрел по ржавой траве вперед.

— Поедем куда глаза глядят? — задумчиво спросил я у Кайта. — Я не имею ни малейшего понятия, как и где начинать поиски.

Кайт мне естественно не ответил, только неожиданно забавно фыркнул, зато вдруг подал голос Тешин.

— Тебе стоит попробовать вывести из себя Доминуса Тракса, — сдержанно сообщил он.

— Зачем? — я искренне удивился и покосился на красные, тяжелые облака среди которых как раз показалась парочка огненных метеоритов. — Того факта, что сейчас в Дувири царит гнев — недостаточно?

— Вспомни, в каком состоянии был Доминус, когда ты нашел часть куклы, — терпеливо посоветовал мне Тешин.

— Он тоже был в ярости?.. — я недоумевающе провел рукой по волосам, а потом меня озарило. — Хочешь сказать, дело в накале его эмоций?

— Я не уверен, — старый воин отозвался не сразу. — Но очень похоже, что это так.

Я все еще не очень понимал, как это должно работать и посмотрел на багровое небо.

— Но он и сейчас зол. Лодун так точно…

— Лодун — воплощение его ярости, он сам не способен на иные чувства. Ты должен разозлить не Принца Огня, а самого Короля. Попробуй дать Лодуну то, что он хочет, и я более чем уверен — это выведет из себя Доминуса настолько, что Лодун перестанет в полной мере отображать его эмоции. Принц Огня снова будет призван как Оровирм, и нестабильность Подземелья снова на некоторое время прорвется на поверхность.

Мгновение подумав, я хмыкнул. Звучало достаточно безумно, чтобы это могло сработать, и достаточно логично, чтобы меня это убедило. А других вариантов в любом случае не было.

Пытаясь угодить Лодуну, выискивая его капризы, я неожиданно для себя обнаружил, что он намного проще, чем мне казалось до этого, и намного сложнее одновременно. Для меня была странно то, что большая часть его гнева была направлена… на Доминуса Тракса. На его создателя, его господина, на… него самого. На саму его суть.

И чем больше я помогал ему, тем сильнее ярился сам Лодун. И тем спокойнее отвечал ему сам Доминус, словно гнев не имел над ним вообще никакой власти.

Когда серо-алый мир окончательно потемнел, землю сотрясла легкая дрожь, а в тяжелых облаках со знакомым рычанием скользнул Оровирм.

Одновременно с этим, не успев испугаться, я почувствовал странный звон — не услышал, а именно почувствовал, всем телом. Словно вокруг неслышно зазвенел сам воздух.

— Ты чувствуешь? — подал голос Тешин. — Парадокс, что ты ищешь, совсем рядом.

Пытаясь игнорировать разбушевавшийся мир вокруг, я успокаивающе похлопал захрипевшего Кайта по шее и направил его в сторону откуда по ощущениям шел этот непонятный звон.

Сгусток голубовато-серебристого света висел перед небольшой сквозной постройкой, прямо в красивой арке. Непрерывно переливаясь и пульсируя, он невыносимо сиял, пряча в центре что-то темное.

Кайт за спиной нервно притопнул, напоминая, что у нас не так уж много времени, и я, задержав дыхание, протянул руку. Почему-то правую, словно опасаясь совать в слепящий холодный огонь свою собственную ладонь.

Как и при встрече со своим огненноволосым двойником, я не ощутил от этого света ни холода, ни тепла. В моей голове раздались несколько нот уже слышанной мелоди, и, не встретив никакого сопротивления, пальцы сомкнулись на детальке куклы.

Свечение тут же потухло, мгновенно растворяясь в воздухе, и мир вокруг меня снова заполнился грохотом разгневанного Оровирма.

— Хорошо, — вздохнул Тешин. — Возвращайся как будешь готов. От ярости Доминуса Тракса ты все равно больше ничего не добьешься.

В паре метров от Кайта призывно вспыхнул портал, притянув к себе из земли камни и сложив из них арку. Я осмотрел тонкую ножку игрушечной фигурки в руке и оглянулся на серо-бурое небо — среди облаков мелькнул, вспыхнув огнем, Оровирм. Не знаю, искал ли он меня или кого-то еще, но я решил не рисковать — и, положив ладонь на холку коня, поспешил шагнуть в светящееся кольцо.

В каждом из нас так или иначе живет гнев. Живет с рождения. Как инстинкт — один из многих, — наравне с прищуриванием, чтобы солнце не выжгло глаза. Но некоторым из нас приходится этому учиться. Постепенно и мучительно.

Видение пронзило мою голову раскаленной иглой, впиваясь в мозг и глаза, и я с коротким стоном схватился за виски.

Гнев, яростный, глубокий, захватил меня с головой — ломая свою куклу, злостно топая ногами и почти рыча от эмоций, я наслаждался этой безудержной, застилающей разум, багровой пеленой.

Я с головой погрузился в эту злость, чистую ярость, злясь на весь мир. Злясь на себя. И этот чистый, ничем незамутненный гнев приносил мне неожиданное облегчение.

— Тише… — раздался вдруг откуда-то извне спокойный голос. — Я рядом.

С рычанием шарахнувшись в сторону, я оттолкнул чужую руку. Тешин пошатнулся, отступил, в попытке сохранить равновесие, но в последний миг я успел прийти в себя. И перехватить его запястье, помогая мужчине устоять.

— Извини… — я тряхнул головой, пытаясь окончательно избавиться от отголосков чужих эмоций и одновременно откидывая пряди с лица. — Я не знаю, что это было… Воспоминания или наваждение…

— Расскажи мне, — спокойно попросил Тешин, словно не заметив мою странную вспышку гнева.

Выслушав меня, воин покачал головой и шагнул к любимому месту у чаши с огнем.

— Корабль в небе, Зариман… — задумчиво пробормотал он. — Должно быть наше королевское дитя было брошено там… как и другие Тэнно.

— Не понимаю, — вздохнул я, устроившись прямо на камнях напротив мужчины. — Ты говорил, что Тэнно пытаются помочь мне. Вся эта история про парадокс… И теперь ты говоришь, что Тракс — один из них? Но он не особо жаждет мне помогать!

Тешин мгновение подумал, неотрывно глядя на танцующие языки пламени.

— Вероятно, разница в параллельности. Парадокс самого парадокса…

Я глубоко задумался, ничего не ответив, и спустя несколько минут Тешин пошевелился и вздохнул.

— Любое дитя со временем устрает от накала одной эмоции, — негромко сказал он. — Мир снаружи меняется каждый день, в зависимости от того, что чувствует Доминус Тракс. Так что стоит подождать, пока он устанет… и его настроение сменится. Отдохни пока.

Все так же молча кивнув, я откинулся на каменную стену. Да так и задремал.

Я не помнил, чтобы до этого хоть раз спал. Слишком короткой оказывалась каждая моя жизнь для того, чтобы я успел устать настолько сильно.

Вот и сейчас я именно дремал, и с одной стороны вроде хорошо слышал и тихий треск огня, и редкое пофыркивание Кайта, и то как поднялся и отошел Тешин, а с другой — мой разум заполнили полупрозрачные видения.

Сначало странное существо, словно собранное из серебристо-серых завитков, смотрело на меня в упор — глаз у него не было, но тяжелый взгляд я буквально ощущал кожей. Однако стоило мне только подумать о том, чтобы что-нибудь сказать, как узорчатый образ словно усох и потемнел. Укутавшись в темную дымку, передо мной стояла черно-красная фигура, которую я видел буквально один раз.

— Кто ты? — невольно вырвалось у меня.

Черно-красный призрак вытянул руку, поднимая оружие и чувствительно толкнул меня навершием короткой косы в грудь.

— Ты не сможешь убежать от прошлого… — неожиданно прошелестело у меня в голове.

Я отшатнулся, удивленный таким убедительным ощущением холода металла, который я почувствовал даже сквозь ткань одежд.

Однако фигура исчезла, а в месте холодного касания вдруг словно вспыхнуло жгучее клеймо.

Беззвучно хватанув ртом воздух, я уставился на крупный кинжал, лезвие которого впилось мне в грудь.

Боль огнем потекла от раны, и кое-как подняв дрожащую руку, я ухватился за фигурную рукоять. Но стоило мне, стиснув зубы от боли, потянуть кинжал из тела — не знаю зачем, — как рядом из ниоткуда воткнулся еще один. Меня буквально пронзило новой болью и вторая рукоять просто проявилась рядом с первой. С трудом удержавшись на ногах, я попытался вдохнуть, но раскаленные угли в груди жгли так, что в глазах потемнело. И я уже не увидел, почувствовал, как мне в тело воткнулся еще один кинжал. И еще один, и еще, и еще… В живот, в спину, в плечи…

Я вскинулся и шарахнулся, падая в сторону и чудом не зацепив при этом чашу с огнем.

К счастью, Тешина рядом не оказалось, только испуганная Терра шевелила носом на его месте, так что я смог просто перевести дыхание.

Никаких кинжалов, никакой боли, исключая фантомные отголоски, естественно и в помине не было, а холодный каменный пол быстро меня отрезвил.

Так что, когда воин спустя некоторое время вынырнул из ответвления пещеры, где хранил оружие, я уже сидел на прежнем месте, и даже успокоившийся кроблик успел перебраться к моему колену.

— Что ж, думаю сегодня Тракс встал с той ноги, — не удивившись моему бодрствованию, сразу же сообщил Тешин. — Пора возобновить поиски.

Молча кивнув, я аккуратно отодвинул Терру и встал.

Яркое, почти светящееся небо после полумрака пещеры меня слегка ослепило.

— Отвратительно… — проворчал я, прикрывая глаза. — Это похоже… радость? Чему он может радоваться?

— Кто знает, — выдохнул Тешин. — Но помни, что в радостях Дакса таится немало опасностей. Будь осторожен, когда будешь искать подсказки…

Я только хмыкнул, размышляя про себя с чего начать.

Как-то так вышло, что до этого момента, я никогда не придавал особого значения тому, как меняется мир Дувири с настроением Доминуса Тракса — я все время был занят тем, что пытался избежать очередной смерти… И сейчас, превратившись из беспомощного пленника хотя бы в пленника с зубами и планом действий, я вдруг обратил внимание на окружение.

Пускай основной цвет островов все равно оставался серый, оттенки отличались кардинально, и переливы жемчужного розового и голубого в небе, сменившие багровый, даже завораживали.

Впрочем, первое же столкновение с отрядом Даксов заставило меня сосредоточиться.

И в итоге, несмотря на более светлые краски и оптимизм Матилы, местами откровенно нездоровый, период радости у Доминуса Тракса оставил у меня еще более гнетущее впечатление, чем его ярость. А с поиском я справился быстрее, чем с Лодуном — Матила оказалась в разы… неустойчивее.

Все мы всю жизнь так или иначе тянемся к мерцающему оазису удовлетворения, все мы ищем «кого-то» или «что-то», что будет нас искренне и тепло радовать. Печальная правда в том, что настоящее чувство радости чаще всего приходит случайно. И главная проблема в том, что нужно не добиваться его, а позволить овладеть собой…

Я перевел дыхание, выныривая из видения, и растерянно оглянулся на Тешина.

— Охватила ли тебя радость Матилы? — с неожиданной иронией спросил воин.

— Шутишь?.. — вздохнул я и аккуратно положил на столик фигурку, которой я вернул тонкую ручку. — Я не понимаю, его радость… Она какая-то сломанная, в ней будто чего-то не хватает.

Тешин помолчал пару мгновений, механически погладил кроблика на руках.

— С гневом было иначе?

И продолжил после того, как я кивнул.

— Гнев самодостаточен. Сильная эмоция, которая почти не требует подпитки извне. С радостью все намного сложнее.

— Да, но почему я чувствую себя так, будто в этом есть моя вина? — я зажмурился и потер виски, чувствуя задумчивый взгляд Тешина.

— Его воспоминания дают тебе… нечто. Когда эмоции Тракса проходят через тебя, ты забираешь у него исключительную власть над миром.

— Но мне не нужно это, — я искренне удивился. — Я по прежнему всего лишь хочу выбраться отсюда!

Если Тешин мне что-то и ответил, я не услышал — в моей голове раздался голос Доминуса Тракса, словно отвечающий на мои реплики, и не удержался, снова схватился за виски.

— Ты думаешь, я не вижу, что происходит? — поинтересовался он. Тон Короля, сначала обманчиво мягкий, вкрадчивый, быстро перешел в холодную угрозу. — Думаешь, я не знаю, что происходит? Мои Даксы ищут. Мы скоро найдем твою маленькую, мерзкую берлогу!

Тешин стукнул посохом чуть громче обычного, и я вздрогнул, поднимая глаза — старый воин с тревогой смотрел на меня почти в упор.

— Отдохни, — коротко скомандовал мне он. — Что бы ни ждало нас дальше, сейчас есть время перевести дух. Будем надеяться, что следующий день не окажется снова посвящен гневу.

Следующий день неожиданно для нас обоих принес печаль и, хотя не принес новую часть куклы, дал лично мне нечто большее.

Слух про дрейфующий остров-тюрьму я слышал давно, и даже пару раз замечал незнакомый из-за массивного строения силуэт. Но тюрьма меня не интересовала — весь окружающий мир был для меня тюрьмой. Да и попасть на остров просто так было невозможно — туда не вели никакие мосты. По крайней мере я так думал — что я там ни разу не был, — благополучно забыв все намеки Тешина на то, что моя память упускает некоторые вещи…

По моим ощущениям я уже несколько часов мотылялся вокруг островов, выполняя мелкие просьбы Люсинии, но Доминус Тракс никак на нее не реагировал.

Меня все сильнее начинало нервировать его молчание на фоне последней угрозы найти пещеру Тешина, а ещё я откровенно начал уставать от бесцельных поисков и тусклого неба печали, и уже собирался плюнуть и вернуться к воину — хотя бы чтобы убедиться, что он в порядке. Но тут Люсиния буквально вскользь упомянула вроде бы незнакомое имя, как будто что-то зацепившее внутри меня.

— Ах, Куллерво… — с надрывом вздохнула она. — Родственная душа… Он заключен в этой тюрьме из-за горькой ярости, которую не могу сдержать и я…

Кайт медленно планировал, наворачивая круги над островами, когда певица подала голос. Я озадаченно оглянулся, пытаясь понять о чем она говорит, и мой взгляд скользнул по высоким стенам амфитеатра, возвышающегося на скалах неподалеку.

Сделав еще один круг над ним, я рассмотрел узкую ленту водопада, несколько маленьких комнат, забранных решеткой изнутри… и не имеющих внешнюю стену. Благодаря этому я заметил в них шесть фигур, неподвижно замерших в разных позах, и меня вдруг кольнуло непонятным ощущением узнавания — как будто я все-таки был здесь когда-то… И даже не раз.

Люсиния что-то негромко бормотала про чужие грехи, но я не слушал ее, захваченный странными ощущениями.

Кайт медленно снижался, и я не стал его останавливать — только легким касанием направил на выступающий и нависающий над основным островом каменный язык, идущий от входа в тюрьму.

Надзиратель в белой тоге даже не пошевелился, пока я не спешился и не подошел. Но стоило остановиться рядом, как он тут же повернул ко мне белую с прожилками маску и в упор уставился на меня.

— Снова ты, — равнодушно сказал он. — Заключенный, кажется, думает, что у тебя с ним незавершенное дело. Выпустить его, чтобы вы могли закончить?

— Что ты имеешь ввиду? — я не смог сдержать удивления.

Но Надзиратель проигнорировал мой вопрос, и я задумался.

Во мне упорно росло чувство… обычно такое называют «дежавю». Ощущение, что я уже не раз был здесь не только не отпускало, а наоборот — активно росло, и в животе поселилось неприятное тянущее ощущение.

«Откуда я знаю, что он именно Надзиратель?..»

— Куллерво… — выдавил я. — Почему он заперт здесь?

Надзиратель пошевелился, меняя позу, и я подумал, что он снова проигнорирует мой вопрос. Но, переложив ногу на ногу, Надзиратель медленно ответил:

— Я держу его здесь ради его же безопасности. И безопасности всех в Дувири.

Подумав еще мгновение, он покачал головой:

— Он предатель и глупец. Преступник. Зверь. Он жаждет забвения, но из преступника ангела не слепишь.

В моей голове вдруг всплыло странное воспоминание — детские голоса, хором сканирующие короткие, совсем не детские стишки. А точнее их обрывки…

«Куллерво, Куллерво, во лжи спеленанный,

Вознесшийся к жизни из стонов и криков…»

«Обречённый блуждать в одиночестве…»

«Куллерво, Куллерво, мы оплакиваем тебя…»

Я тряхнул головой, пытаясь выбросить из головы непонятные фразы и вздрогнул, когда мне в плечо тихонько толкнулся мордой Кайт.

— Если хочешь побегать, иди, я позову, — я потрепал его по шее. — Туда я лучше пойду один.

Кайт с готовностью выдвинул крылья и одним прыжком спланировал вниз. Проводив его взглядом, я шагнул к арке прохода, пробитого прямо в скале.

— Сломи его дух, как это сделал когда-то я.

Фраза, брошенная мне в спину все тем же равнодушным тоном, заставила меня на миг притормозить. Внутри меня поднялась такая холодная волна непонятной злости, что я с трудом удержался, чтобы не скрипнуть зубами. Но я не стал ничего отвечать или как-то реагировать и только молча пошел вперед — вперед меня толкало неожиданно четкое ощущение, что меня ждут.

Арену заливала вода. Странно тягучая, словно натяжение на ее поверхности было сильнее, чем обычно, несколько секунд еще сохраняющая следы от движения, но все-таки именно вода. Она почти вплотную подступала к ступеням перед узорчатыми, красивыми решетками.

— Итак, зверь на свободе, — неожиданно ядовитый голос Надзирателя раздался в воздухе. — И он чувствует твою ярость, скиталец.

Реагируя на его слова, одна из шести решеток с тихим лязганьем распахнулась, выпуская смазанную невероятно быстрым движением фигуру.

Я едва успел отшатнуться в сторону — в место, где я только что стоял, вонзился крупный кинжал. С очень знакомой, фигурной, обтекаемой рукоятью.

Но удивиться этому совпадению я не успел, пришлось так же быстро уворачиваться от нового кинжала, а потом и вовсе от выпада вплотную.

Он был так быстр в своих движениях, что глаз с трудом улавливал его перемещения. Но одного взгляда на остальные, пока еще запертые темницы, хватило, чтобы понять, что Куллерво — тоже варфрейм. Но не такой как тот, что ждал меня в пещере Тешина, а скорее как тот, чью фигуру я увидел при первой попытке переноса. Как… «Заку».

Нити, обвивающие чужую кистью, заменившую мою, вдруг запульсировали, но мне было не до того.

Рукояти Солнца и Луны буквально скользнули мне в ладони, и перекрестьем клинков я едва успел остановить удар широкого меча — в каких-то сантиметрах от груди.

— Куллерво, — с трудом выдохнул я. — Я не хочу драться с тобой!

Рука засветилась ровно и ярко, слегка отвлекая меня.

— Замолчи. Я убью тебя. Замолчи.

Я уже откровенно устал удивляться. Чужая ладонь не раз помогла мне, почему бы ей не сделать так, чтобы я мог слышать безгласого пленника Надзирателя? Фокусом больше, фокусом меньше…

Намного сильнее я удивился тому, сколько боли было в этой, казалось бы, угрозе.

Но на эмоции Куллерво времени мне не давал и не собирался, атакуя как будто бы со всех сторон разом — с огромным трудом я успевал уворачиваться или парировать его клинки, четко понимая, что долго не продержусь.

— Я пришел не за этим!

— Я слышу это уже шестой раз.

— Что?!

С трудом уйдя от очередного выпада несколько кривым прыжком, я смог немного увеличить дистанцию между нами.

Куллерво, словно не ожидавший такой прыти от меня, на несколько мгновений замер, позволив полноценно разглядеть себя. И только в этот момент я обнаружил, что все его тело было истыкано теми самыми кинжалами, которые все это время летели в меня.

С трудом переведя дыхание я стиснул рукояти мечей. Я хорошо помнил эту боль впивающихся лезвий, мое видение не обмануло ни по количеству, ни по расположению ран от клинков…

А Куллерво вдруг одним движением отскочил еще немного и вскинул руки. Кинжалы из его тела, повинуясь его движению, вынырнули из его тела и веерами собрались над ладонями.

Меня окатило горячей волной боли — я даже сначала не понял, что она не моя. А Куллерво, как ни в чем ни бывало, встряхнул руками, и клинки рассыпались в воздухе вокруг него, закрутились вихрем.

— Пять раз ты уже убил меня. Пять раз… ты обещал вернуться… И каждый раз ты приходил, не помня кто я.

От его слов веяло таким болезненным одиночеством, что я едва не пропустил миг, когда кинжалы один за другим развернулись в мою сторону.

Отпрыгивать и отбивать их было не так уж сложно, но и сам Куллерво не стоял без дела.

Мысли в голове носились как сумасшедшие, и это тоже отвлекало.

— Я правда… не помню… этого!

— Ты никогда не помнишь. Пять раз ты убил меня, дав и безжалостно отобрав всякую надежду. Я не дам тебе это сделать в шестой раз.

— Но я правда… могу попытаться помочь!

Один кинжал воткнулся в пол, скрытый темной водой, прямо у моих ног, заставив меня затормозить. Еще один со звоном выбил Луну из руки, силой удара заставив меня нелепо пошатнуться.

Развернувшись навстречу смазанному движению, я обнаружил у самого носа блестящее лезвие — почему то не меча, а такого же кинжала.

Куллерво стоял вплотную, совсем немного нависая надо мной. Я замер, ожидая в любой момент острой боли, но он не двигался, и только металл у моего лица едва заметно подрагивал.

Отведя от холодного блеска взгляд, я посмотрел прямо на варфрейма.

— Я такой же пленник как и ты, Куллерво. Просто моя тюрьма чуть больше.

— Не называй! Меня! По имени! — его рычание вибрацией отдалось у меня в голове.

Вокруг Куллерво снова зароились кинжалы, и он сделал неуловимое движение, подсекая и роняя меня.

Я невольно вскинул руки, вцепившись в чужое запястье в рефлекторной попытке удержаться от падения в стылую воду…

Но в глазах резко потемнело, я словно куда-то провалился — как в колодец ухнул, — и на несколько секунд меня замутило… А потом я озадаченно моргнул и обнаружил себя… где-то.

Пол покрывала все та же темная гладь воды, но не было видно ни стен амфитеатра, ни неба — вокруг царил полумрак, такой же густой, как жидкость под ногами. Слабый, тусклый свет давали цепи, висящие в холодном воздухе — уходящие в никуда и начинающиеся непонятно где, и местами переплетающиеся в громоздкие узлы.

Спохватившись, я обнаружил, что у меня нет вообще никакого оружия, но вокруг царила тишина — даже цепи были полностью неподвижны.

Не зная что делать дальше, я шагнул было, но тут же внутри меня все воспротивилось — и потянуло ровно в противоположную сторону. Поскольку внешне не было никакой разницы, я послушно сдвинулся туда, куда меня вело.

Не знаю, сколько я прошел — из-за отсутствия каких-либо ориентиров, не было ощущения ни направления, ни скорости… Но в какой-то момент впереди, среди слабого свечения, что-то явно замаячило, и я ускорил шаг. А потом почти споткнулся, замер в полном недоумении — передо мной, весь в таких же цепях, сгорбившись от их тяжести, прямо в воде сидел Куллерво.

Над ним полупрозрачные и издалека почти невидимые неподвижно нависали пять его копий — и вокруг каждой из них блеклыми росчерками кружили кинжалы из его тела.

— Куллерво? — прошептал я, не зная что делать.

Варфрейм пошевелился, с трудом, неохотно, поднял голову.

— Где мы?..

Куллерво обратно уронил голову на грудь и весь съежился, как будто попытался спрятаться от меня.

— Я мечтал сойти с ума, — глухо отозвался он. — Я был так близок к забытью, когда появился ты.

— Я правда не понимаю… — опасливо обойдя ближайшего призрака, я присел перед сгорбленной фигурой.

Но Куллерво полностью проигнорировал мой вопрос.

— Ты подарил мне надежду. Я был счастлив от одного того факта, что я могу искупить свои грехи. Я был счастлив думать, что у меня есть шанс на спасение. Но ты… Ты снова пришел… И так раз за разом… Шестой раз ты приходишь ко мне, снова заставляя все помнить, не давая лишиться разума... Я не знаю откуда у тебя эта сила, Скиталец, но я не выдержу этой пытки больше. Не знаю, кто тебя послал, но такая плата — слишком велика.

— Я действительно ничего не помню… Так, какие-то тени, — я вздохнул. — И я не понимаю о чем ты говоришь. Но я никогда не желал тебе зла.

Куллерво молчал, никак не реагируя на мои слова.

Не зная, что еще сказать, замолчал и я, осматривая его. И только сейчас, вблизи, заметил, что цепи, обвивающие его тело, в отличие от тех, что окружали нас, были словно покрыты тонкой изморозью… Не удержавшись, я коснулся кончиками пальцев одной из них — и едва не зашипел, отдернул руку. Металл не просто был холодный, он обжигал холодом — даже сквозь ткань перчатки.

Меня вдруг переполнила странная решимость — такая же внезапная как злость на слова Надзирателя до этого.

— Куллерво. Я хочу помочь.

— Оставь меня, — мгновенно отозвался он. — Уйди. Я убью тебя. Или ты убьешь меня. Для нас нет иного пути больше.

— Есть! — твердо возразил я и вскочил. Вода едва-едва колыхнулась у моих ног. — Я пока не вижу его! Но он есть! Я тоже ищу свой путь отсюда, я знаю, что я близок к цели! А значит я смогу провести и тебя!

Решительно ухватив его за плечо, я потянул Куллерво, пытаясь заставить его сесть, выпрямиться… И снова провалился.

Но в этот раз уже в его воспоминания.

Я действительно пришел к нему уже в шестой раз. Воспоминания Куллерво встряхнули мою собственную память, заставив и меня самого вспомнить наши встречи… Но почему я все это забыл — так и осталось для меня загадкой.

Все это время я считал Дувири своей тюрьмой. Метался в поисках выхода, бестолково тыкаясь во все углы и бессмысленно умирая. Куллерво же был лишен даже этого. Разбитый на несколько неравных кусков, он был заточен в одиночестве и раз за разом все, что ему оставляли — это бесконечное чувство вины.

Мое появление стало огоньком свечи в мраке его существования. Задуть его оказалось невероятно легко, и окружающая мгла одиночества и боли стала еще чернее.

— Куллерво… — я закусил губу, опасаясь, что на глаза навернутся слезы. И протянул уже обе руки, касаясь его головы. — Я…

Я не успел.

Меня выдернуло в реальность так резко, что замутило с утроенной силой.

Сидя в холодной воде, я с трудом проморгался — серое небо печали ослепило после тусклого полумрака, — и замер, забыв как дышать.

Вместо Куллерво с кинжалом передо мной стояла знакомая черно-красная фигура, окутанная темной дымкой. А в грудь мне упиралось навершие косы с хищно изогнутым лезвием.

— Как… Кто ты?.. — с трудом пробормотал я, невольно пытаясь отползти и нашарить рукоять хоть одного из мечей.

— Я расплата за твои грехи, — шелестом отозвалось внутри меня. — От прошлого не скроешься.

— Но я не…

Он замахнулся. Широко и выразительно, хотя мог просто повернуть лезвие и коротко ударить мне в шею. В это же мгновение по черному плечу скользнул кинжал — не воткнулся, но задел, оставляя неглубокую рану.

Этого хватило чтобы загадочный пришелец дернулся и обернулся — и тут же на него всей массой рухнул Куллерво.

Я почти кувырком откатился как можно дальше — в драке двух бешеных смерчей я никак не смог бы помочь, так что, подобрав свое оружие, предпочел наблюдать издалека.

Бой был настолько же яростным, настолько и коротким — и закончился практически вничью.

Когда дерущиеся напряженно замерли напротив друг друга, оба оказались ранены. У Куллерво кровоточила рука, у черного-красного незнакомца в плече таки торчал один кинжал.

Несколько секунд в звенящей тишине они смотрели друг на друга. Затем пришелец вдруг повернул голову, посмотрел четко на меня… и исчез, рассыпавшись дымом.

Куллерво тоже повернулся ко мне, сделал несколько шагов, но позади него из воздуха соткался силуэт. Я сначала решил было что это вернулся черно-красный незнакомец, но быстро разглядел белую, граненую маску Надзирателя. В тонкой полупрозрачной руке существа-тени, которых местные называли «лиминусы», блеснул один из кинжалов Куллерво.

— Каждый раз, когда ты поднимаешься, я буду низвергать тебя! — со злобой закричал Надзиратель, нанося несколько быстрых ударов в спину и плечи Куллерво. — Зверя нужно казнить!

Неожиданно громкий даже для меня выстрел Сирокко не убил его, но хотя бы уронил со сгорбившейся фигуры.

— Убирайся! — почти зарычал я, не опуская пистолет, когда белая маска повернулась ко мне. — Ты сам сказал, что это наше с ним дело!

Лиминус отступил, спрятался в тень и словно разом растворился в ней, но я уже не смотрел на него.

Куллерво покачнулся. Я дернулся к нему, но он смог выровняться и устоять, и я в который раз растерянно замер. Куллерво несколько мгновений смотрел на меня — я чувствовал его невидимый взгляд, — а затем вдруг тяжело, медленно опустился на колени в очень знакомую позу, покорную и расслабленную одновременно.

— Я убийца, — сказал он. — Предатель. Все мои грехи — реальны.

Мои мысли тут же разбежались как испуганные кроблики, и, оттягивая ответ, я медленно вложил мечи в ножны.

До этого, находясь в его разуме, я не успел сказать ему все то, что хотел, а сейчас вдруг не нашел нужных слов.

— Я знаю.

Я и подумать не мог, что в тот момент так же, как я видел все его воспоминания, он видел насквозь меня. Так что Куллерво были не нужны слова.

— Я не достоин доверия. Но я верю тебе. Снова. И буду верить сколько потребуется. Я не смогу убить тебя, даже если сойду с ума, и мне больше ничего не остается.

Улыбнувшись, я присел перед ним, чтобы наши головы были на одном уровне, коснулся кончиками пальцев лежащей на колене руки.

— Я вернусь за тобой.

— Обещаешь?

— Обещаю.

Я не стал выходить обратно к Надзирателю, не уверенный, что смогу просто пройти мимо. И, поскольку в этом не было никакого смысла, свистом вызвал Кайта прямо на арену.

Куллерво исчез почти сразу, и только замершие за решетками фигуры провожали меня взглядами.

— Я буду ждать, Скиталец.

Кайт послушно распахнул крылья и взял короткий разбег, почти сразу взмыв в воздух.

— Я знаю, друг.

Снаружи меня так же проводил взглядом Надзиратель — холод вдоль позвоночника я ощущал до тех пор, пока стены амфитеатра не скрылись за другим островом.

Я знал, что мы с Куллерво приблизили развязку — Доминус Тракс никогда не простит такое, — но не мог даже предсказать какой шаг он сделает.

Но телепорт открылся сразу, как я позвал Тешина, и на время я немного успокоился.

На мой краткий — без деталей, — рассказ о произошедшем, он покачал головой. И долго-долго смотрел на мою правую руку, свечение которой давно поутихло, вернувшись к едва заметной привычной пульсации в такт моего сердца.

— Я так и не смог найти часть куклы, — задумчиво заметил я, не обращая внимания на его взгляд.

— Печаль — тихая эмоция, — отозвался мужчина. — Причины ее могут быть разные, но сама по себе печаль… молчалива. Скорее всего причина в этом.

— Странно тогда, что печаль Доминуса — певица, — хмыкнул я, устраиваясь у огня. — Но отсутствие парадокса это объясняет.

— Жизнь зачастую полна иронии, — вздохнул Тешин. — Отдыхай, пока есть возможность.

Улыбнувшись воину, я откинулся на каменную стену и задумался.

И снова задремал.

---

Примечания:

Наконец-то, я близка к завершению!

Проснулся я от непривычного ощущения… комфорта — я лежал, и лежал точно не на прохладных камнях пещеры Тешина. Звенящая тишина вокруг только подтверждала тот факт, что я в другом месте.

Открыв глаза, я резко сел, обнаруживая себя… снова на корабле.

Откуда-то я прямо-таки знал, что это именно корабль, тот самый, видимый в небе Дувири. Зариман 10-0. Место, где я встретил… себя и нашел основную часть куклы.

Осмотрев совершенно пустую комнату — явно спальную, судя по двум широким постелям, на одной из которых как раз проснулся я, — я осмотрел три двери. На двух горели голубые значки, одна светилась красным.

Медленно встав с постели, я шагнул к ближайшей — створки с готовностью разъехались — и обнаружил за ней уже виденный короткий коридор. Его освещал тусклый свет, падающий из широкой щели напротив, и я даже снова услышал голос Тешина — он похоже опять беседовал с Террой.

Но, оглянувшись на дальнюю дверь, я на несколько секунд замер. И не удержался.

За вторыми створками меня встретило что-то навроде кухни — со столами-шкафами вдоль стен и прямоугольным обеденным столом в центре.

В отличие от спальни, здесь стояли и лежали всякие предметы и мой взгляд невольно цеплялся за те или иные вещи. Многое я уже видел хотя бы мельком, как непонятные, нелепые вставки в мире Дувири, но знакомыми вещи казались не только поэтому. Странное ощущение, что я здесь уже был — и не раз, — снова завладело моим разумом, заставляя сомневаться в себе и своих воспоминаниях. А что моя память до жути дырявая я уже убедился…

Покосившись на как будто бы накрытый стол — два стакана, поднос с цветными кубиками непонятной еды, палочки, — я старательно отвел от него взгляд и шагнул к стеллажам, изучая предметы, оставленные на полках.

И на одной из них я обнаружил рамку с фотографией. На снимке была запечатлена семья — мужчина, женщина, подросток… Яркий, насыщенный цвет волос прямо-таки бросился в глаза, не оставляя шанса остаться неузнанным.

В откровенной растерянности я аккуратно поставил фотографию на место и поспешил покинуть комнаты другого меня на Заримане 10-0.

Вернувшись в Дувири, я коротко махнул Тешину рукой и свистнул Кайта, молча направившись к светящемуся телепорту.

Воин в ответ только кивнул и так же без слов отследил меня взглядом.

Снаружи властвовал, насколько это было реально, Бомбастин — небо застилала зеленая дымка зависти.

Но стоило мне сдвинуться с места, как вдруг подал голос Доминус Тракс. Недовольный и как будто встревоженный…

— Кто этот твой новый друг, расскажи мне? Это я создал тебя! Я оберегал тебя все это время! Он мне и в подметки не годится!

Я, удивленный такой тирадой, только покрутил головой.

— Игнорируй его, — с усмешкой посоветовал Тешин. — Проведи свой день как обычно. Пусть он видит, что его контроль все слабее.

— Еще бы знать, как это — «как обычно»… — пробормотал себе под нос я.

Токсичный цвет неба неожиданно угнетал меня сильнее, чем багровый цвет ярости.

Я старательно гнал от себя плохие предчувствия, но они упорно возвращались, что бы я ни делал. И ядовитые реплики Бомбастина нисколько не способствовали душевному равновесию, пускай ни одна из них не была направлена конкретно на меня.

Тот факт, что по его просьбе мне пришлось спуститься в Подземелье, тоже вызвал у меня странное напряжение — зачистить с электрическим варфреймом местность не составило труда, но мне все время как будто что-то виделось на самой периферии зрения. Как будто сама Бездна пришла в более активно движение вокруг…

Тем не менее Бомбастина, завистливого, жадного, хитрого, неожиданно легко оказалось довести до полного накала — я не видел, но чувствовал, как что-то будто изменилось в воздухе.

Когда это звенящее ощущение привело меня к парадоксу, я задумчиво осмотрел маленькое игрушечное запястье и подумал о том, что стоит как можно скорее вернуться к Тешину.

Но он почему-то молчал, зато, словно отвечая на мои мысли, снова заговорил Доминус

— Это не я начал все эти казни… Тебя заставили в это поверить. Неужели ты не видишь, что все эти сказки для тебя? Для нас?

— Что ты несешь… — пробормотал себе под нос я.

Изящное кольцо телепорта открылось неподалеку до странного своевременно… Но я не стал задумываться об этом, просто занырнув в портал.

Тешин, встретивший меня у столика с фигуркой, почти не отреагировал на мое появление. Это кольнуло меня новым смутным ощущением неправильности происходящего, но я молча порадовался тому, что он вроде как цел, и подошел к кукле.

И только потом заметил, что нигде не видно кроблика.

— А где Терра? — удивленно спросил я.

Тешин странно хмыкнул в ответ и просто кивнул на стол.

Я послушно наклонился над игрушкой, ставя деталь на место — подозрения зашевелились во мне с новой силой, но…

Иногда кажется, будто нет ничего хуже гнева. Он сжигает собой легкие. Превращает деревья в пепел. Но его так легко распознать и увидеть! А после того как он пройдет, может вырасти что-то новое. Иное.

Но обида… зависть… Это запустение. Они засоляют почву так, что на ней больше никогда и ничего не взойдет…

Вынырнув из видения, я обнаружил у горла один из мечей, вытащенный из ножен на поясе.

Тешин, непривычный без своего капюшона, смотрел на меня почти в упор, дико блестящими глазами.

— Неожиданно, не так ли? — таким же незнакомым тоном спросил он. — Неужели не было заметно, что я просто использую тебя?

Я поморщился и замер, опасаясь пошевелиться лишний раз — острая кромка лезвия холодила кожу под подбородком.

— Ты думаешь, что снаружи есть какая-то волшебная земля! — неожиданно распалился Тешин. — Но все, что там есть — это война! Война и страдания! Ты понимаешь?!

Его глаза разгорались ядовитым, зеленым светом, полностью заменяя яркий синий.

— Думаю, да, — сдержанно отозвался я.

— Точно? Ты уверен в этом? — почти прошипел мне тот, кого я по глупости принял за Тешина. — Ты думаешь, что это место — тюрьма, но знаешь ли ты, что оно на самом деле? Это единственное место во вселенной, где на самом деле безопасно!

— Да… — я с трудом сглотнул. По шее явственно потекла тонкая струйка крови. — Я понимаю, правда.

Краем глаза я снова видел слабое движение, на самой периферии.

— У тебя было все. Целый мир! Но нет, тебе было скучно! Отвратительная неблагодарность! — голос «Тешина» тоже начал меняться, расслаиваться, шипеть. — Тебе надо было укусить руку, которая тебя кормит!

— Как Терра, да? — ехидно уточнил я.

— Как… кто?.. — мой собеседник настолько озадачился, что на секунду замер, прищурив глаза.

Этой секунды мне хватило. Правая кисть воспылала огнем, и движение с периферии электрическим всплеском ворвалось между нами, с такой силой отталкивая от меня «Тешина», что фигура мужчины отлетела к стене. От удара с нее словно слетела краска, обнажая металлический остов.

И я, в теле варфрейма, бесстрашно подошел уже к поднимающемуся с земли Даксу.

Но мое бесстрашие мгновенно было наказано — механическая фигура подскочила одним рывком, легко хватая меня за шею.

— Давным-давно жил умирающий старик… — голосом Доминуса Тракса сказал Дакс.

Я успел заметить как буквально в шаге от нас открылся портал — не привычный серебристо-серый, а как будто огненный, — и в следующую секунду меня одним движением зашвырнули туда.

С трудом поднявшись на ноги, я осмотрелся. Я оказался в Подземелье, но в каком-то не таком — совсем темном, как будто обесцвеченном…

Тут же в голове зазвучало несколько… мелодий, нот, шепотов, — как в первый раз. Но сейчас было сильнее, болезненнее. И громче.

— …Когда он лежал на своей кровати умирая, он призвал каждого из своих любимых детей… — поверх этих голосов раздался голос Тракса.

Голова практически затрещала, пульсирующая боль вспыхнула так, что с трудом подавив стон, я схватился за виски, но пальцы ощутили только чужую плотную кожу-броню.

Голоса говорили, шептали, рассказывали, пели, напоминая, заставляя если не вспомнить, то хотя бы просто понять…

— Скиталец! — закричал где-то голос, отчаянно напоминающий голос Тешина.

Движение вокруг я скорее почувствовал, чем увидел — и сумев поднять голову, обнаружил, что на меня, пригнувшись к земле, несется сразу несколько жутких теней, лиминусов. Алые когти светились огнем.

Мою правую руку — руку варфрейма, — как будто нитками вдруг дернуло вперед, заставляя вскинуть ладонь. С пальцев сорвалась слабая искра, которая вдруг превратилась в сверкающую электрическую дугу.

Ближайшие лиминусы взорвались каплями тьмы, сразу же рассеиваясь туманом. Покачнувшись, я смог кое-как выровняться. Игнорировать мелодии в голове, все больше напоминающие какофонию, и усиливающуюся из-за нее головную боль было сложно, но я должен был выбраться. Должен был сражаться.

Тени шли черными волнами, равномерно, равнодушно.

— …Когда они услышали этот хриплый зов, они ответили скорбным воем!

— Скиталец!..

Идти вперед в поисках выхода в таком состоянии было почти невозможно.

— …И так они подошли к его постели… Один за другим. Его первенец преклонил колени, и старик сказал: «Дитя мое… дитя… почему у тебя такие сухие глаза?» И ответил ему первенец: «Потому что я сильный, отец.» И тогда старик передал ему все свои земли.

Но я шел, спускался, поднимался, а с моих пальцев — пальцев Вольта — срывалось все больше искр.

— …Своему второму ребенку он снова сказал: «Дитя мое… почему у тебя такие сухие глаза?» И его второй ребенок сказал: «Я не пролил слез, отец, потому что теперь я решил помнить только радость, которую ты дал мне в моей жизни.» Ему старик отдал свой дом.

Неожиданно боль в голове отодвинулась. Не пропала совсем, а словно затаилась в глубине разума. Она стала не важна, потому что двухголосое, надрывное пение затмило тянущие и зовущие ноты Бездны, обещающие тишину.

— …И когда вошел его последний ребенок, старик сказал: «Дитя мое, я любил тебя больше всех. Почему ты не проявляешь вообще никаких чувств?» И последний ребенок ответил ему: «Я ничего не чувствую… потому что это я убил тебя.»

— Нет никакого «я»! — задрав голову, закричал-завыл я. Волны электричества кругами на воде расходились вокруг меня. — Только «мы»! Нет никаких сыновей! Нет никакого отца! Это наша вина!

В голове как будто что-то взорвалось, я на несколько мгновений ослеп. И просто упал, полностью обессиленный, практически плашмя. Руки и ноги потяжелели настолько, словно на меня нацепили колодки весом с тонну, я вообще никак не мог пошевелиться, не мог шевельнуть даже пальцем, чтобы сделать хотя бы попытку перевернуться. Все что я мог, это самым краем глаза видеть мельтешение приближающихся красных когтей — тело варфрейма, бывшее оружием и защитой, стало ловушкой.

Мне хотелось закричать от бессилия, но даже этого я не мог…

В момент, когда отчаяние почти полностью захватило меня, в мое крайне узкое поле зрения неторопливо вполз лоскут темного дыма. Я почувствовал чье-то холодное и жесткое касание — меня буквально одним толчком перевернули на спину.

От удивления я даже забыл про головную боль — надо мной нависла черно-красная фигура. От того, как он меня осматривал, у меня снова возникло четкое ощущение того, что такая ситуация уже была — я был ранен, а он так же нависал в размышлениях, хотя по идее должен был сразу убить…

Имя «Сталкер» само собой всплыло вместе с этим чувством.

Сделав какой-то свой вывод, черно-красный пришелец неторопливо разогнулся, оглядывая несущихся к нам лиминусов — как будто между делом вспомнил где он и кто вокруг, — и просто вскинул руку. В его ладони черным огнем вспыхнул длинный клинок, и во все стороны полетели волны энергии, разрезая все на своем пути.

Когда в радиусе летящих лезвий не осталось ничего шевелящегося, он шагнул обратно ко мне. Ухватил за основание шеи — как беспомощного зверька, — и просто одним движением швырнул меня в сторону.

Я не успел даже испугаться, спиной вперед влетев в непонятно когда открывшийся портал.

Первое, что я увидел — это кроблик. Рожки, перевитые лоскутками ткани, были очень узнаваемы, так что у меня не возникло сомнений, что я вижу Терру.

Зверек на меня почти не отреагировал, не опасаясь, и я аккуратно шагнул поближе. Но тут Терра насторожилась, села на задние лапки, вскинув мордочку и с тревожным писком уставилась мне за спину. Я тоже услышал шаги и резко обернулся.

Доминус Тракс в теле Дакса никуда не ушел, ожидая меня в пещере, и сейчас с одним из мечей Тешина просто стоял позади.

— Где он? — твердо спросил я.

— Не волнуйся о нем, — со злостью отозвался Тракс. — В моем королевстве справедливость вершится быстро!

И вскинул оружие, делая рывок в мою сторону.

Я, не заморачиваясь, отскочил в сторону и прямо от бедра выстрелил — промахнуться с такого расстояния было очень трудно. Силой выстрела Дакса почти уронило, он пошатнулся, припадая на одну ногу и опираясь на клинок, и я поднял было Сирокко, но… Мимо меня с гневным писком пронеслась Терра и что есть сил прыгнула в лицо противника. Острые зубы почти мгновенно прокусили тонкую шею, я не успел даже изумиться, как все кончилось.

— Ну ты даешь… — на выдохе пробормотал я, когда Терра задумчиво подняла ушки и оглянулась на меня.

Подобрав меч Тешина, я снова проследил за ее взглядом — на привычном месте светился голубым портал.

— Я найду его, — пообещал я зверьку.

Я знал, где искать друга — слова про свершение справедливости не оставляли особых вариантов, оставалось только надеяться, что я успею. Но, выйдя из портала, я с досадой вспомнил, что в пещере не было моего Кайта.

— Все Кайты изгнаны моим указом! — издевательски подтвердил голос Доминуса Тракса, заставляя меня скрипнуть зубами.

Портал вывел меня на удивление в удачном месте — не знаю, чтобы я делал, окажись на другом острове. Но даже оттуда, где я оказался, расстояние до дворца было приличным. Преодолеть большую часть бегом, периодически отстреливаясь от воинов Доминуса — я не собирался терять ни секунды времени, ввязываясь в ближний бой, — оказалось сложной задачей.

И, чтобы не опустить руки раньше времени, все, о чем я думал, это дыхание.

Вдох-выдох, уворот от стрелка, выстрел.

— Никогда я еще не видел тебя в такой готовности к бою!

Вдох-выдох, уворот, выстрел.

— Это делает меня таким счастливым!

Вдох-выдох, выстрел.

— Но зачем, зачем ты это делаешь?!

Настроение вокруг меня сменялось со скоростью калейдоскопа.

— Я никогда еще не чувствовал так много заботы от тебя!..

Перед мостом, ведущим к центральной площади и дворцу я с радостью обнаружил Дакса Гладиуса. Всадник хладнокровно ждал меня, не собираясь подпускать к единственному пути, но у меня были свои планы.

Выстрелив, я напугал Кайта под ним, и механический конь встал на дыбы. Воспользовавшись этим, я просто поднырнул спереди, сбивая воина с толку, и вынырнул сбоку. Удар рукоятью меча оглушил даже его, и последующий пинок просто выкинул Дакса со спины коня.

Кайт попытался снова встать на дыбы, но у меня не было времени успокаивать его. Стиснув коленями металлические бока, я вцепился в холку Кайта рукой Лотос, уповая на ее силу.

— Ну, ну! — подогнал я Кайта, и тот послушно развернулся к не до конца восстановленному мосту, разворачивая крылья.

Но в воздухе, прямо из того же разлома, удивительно бесшумно вынырнул Оровирм. Хотя возможно просто я не услышал его из-за крови, стучащей в ушах от долгого бега…

Удар огромной морды оказался настолько силен, что отбил Кайта из-под меня куда-то в сторону, а меня фактически нокаутировал. Успев почувствовать, как я буквально скатываюсь по носу Оровирма, я потерял сознание.

«Проснись… Проснись!.. Проснись, Тэнно!»

Отключился я на какую-то пару секунд, но возвращение в себя оказалось не самым приятным — захлебываясь воздухом, я падал с очень критичной высоты прямо на каменную мостовую.

Успев развернуться в падении, я выставил перед собой чужие тонкие пальцы и резко сжал кулак — как при переносе, но… иначе. Всю скорость падения погасить я конечно не успел и прилично отбил ноги, но хотя бы не превратился в кровавое пятно.

Отдышаться мне не дали — со всех сторон посыпались Даксы, и к площади пришлось прорываться.

— По приказу Его Величества Доминуса Тракса вы обвиняетесь в государственной измене! — заорал откуда-то сверху Лодун.

— Не смей! — сквозь зубы выдохнул я, понимая, что категорически не успеваю. — Не смей, слышишь?!

— И наказание за это — смерть! Смерть через… пронзание!

Мыслей в голове у меня не осталось совершенно, и я просто бежал, что есть сил, по проклятым лестницам и подъемам, пару мест проскочив буквально по чужим головам.

Когда я выбежал на площадь, случайно вынеся с собой обломки Дакса, она была уже пуста. Только одинокая фигура сидела на коленях перед ступенями дворцовой лестницы — на том самом месте, где совсем недавно не раз так же умирал я...

— Тешин!

С разбегу рухнув на колени, я больно проехался по камню мостовой, но даже не заметил этого.

— Тешин…

Воин тяжело дышал, держась одной рукой за живот. Крови не было видно, но я прекрасно знал, что самые смертельные раны зачастую почти не кровят…

Подняв вторую руку, Тешин твердо схватил меня за плечо. Синие глаза почти не светились, но все равно сохраняли свой яркий цвет.

— Прости меня, — мой голос дрогнул. — Я снова не успел.

Глаза мужчины на мгновение блеснули голубым огнем, а по посеревшим губам скользнула улыбка.

— Я знал. Знал, что это ты. Значит, с остальным ты точно справишься.

Пальцы на моем плече на мгновение сжались еще сильнее и вдруг расслабились, и я перехватил руку Тешина, прижав своей ладонью.

— Позаботься о Терре. Ради меня.

Закусив губу, я кивнул.

— Конечно.

Тешин покачнулся и его рука окончательно ослабела, выскользнула из-под моей.

— Хорошо, что… мы снова встретились, — пробормотал он. И начал медленно заваливаться вперед.

Я дернулся, в попытке поймать, удержать… Но мои пальцы ощутили лишь пустоту — не коснувшись меня, тело воина истончилось… и осыпалось пеплом.

Уронив руки на колени, я несколько секунд смотрел на свои ладони — разной формы и чуть разного размера…

Меня захлестывала целая буря эмоций. Ярость, тоска, нежелание верить в происходящее, острое чувство одиночества… Я знал, что я не имею право на эти чувства, но я все равно испытывал их. И с этим ничего нельзя было поделать.

— Я могу все изменить, — твердо сказал я в воздух. — Я знаю, как все изменить.

С трудом встав — отбитые колени дали о себе знать, — я глубоко вздохнул. Бурлящий котел чувств внутри меня словно взорвался, выпуская все, позволяя эмоциям полностью захватить меня, взять власть над разумом… И отступить, оставив только чистую энергию.

Я не видел, чувствовал Оровирма, стремящегося ко мне. Так же четко, как чувствовал боль в ногах и саднящие ссадины на лице, оставшиеся после моей безумной пробежки.

Развернувшись на месте, я вскинул ладонь, и… Багряные небеса приняли меня так же легко, как принял разум механического змея. Извиваясь в воздухе, я извернулся, меняя направление движения — еще несколько Оровирмов были совсем рядом, и я не мог позволить им помешать мне.

— Прекрати эту детскую истерику! — закричал Доминус Тракс. — Прямо сейчас!

Глубоко втянув в недра тела воздух, я с огромным удовольствием выдохнул его обратно — струей пламени, сжигающего все на моем пути.

— Он умер! Ушел! И он не вернется! Ты понимаешь?!

Огонь Оровирма Лодуна — мой огонь, — легко брал даже других змеев, заставляя металлические кольца гореть как сухую траву.

— Меня не волнует насколько силен твой гнев! Ты ничего не сможешь изменить! Ты не можешь изменить даже себя!

Ударом тяжелого хвоста я снес чью-то голову — в этот момент мне было не до цветов, и я не знал, где какой Оровирм. Это было не важно.

— Завидуешь моим вирмам, да? Думаешь их кража вернет его? Ты не в своем уме, да?

Ярости не было и в помине. Я улыбался, зная, что он чувствует мое настроение так же, как я вижу его. Он паниковал и боялся, а я знал, что бояться было нечего.

— Слишком поздно!

— Да, — ответил наконец я Доминусу Траксу, обвивая всем телом высокое здание его дворца. — Да, я не в своем уме.

Камень хрупнул под весом и силой сжатых колец, как сухое дерево.

— Нет. Не слишком поздно.

Где-то внутри дворца пошатнулся под маленьким телом высокий трон.

Куски потолка, осыпающиеся от повреждения здания, сломали подставку, и часть изящного каменного кресла отвалилась, осыпалась, роняя Короля на пол.

Буквально к моим ногам.

Я задумчиво отследил взглядом скатившееся по ступенькам тело. Переживать было особо не о чем, толщина ковра, покрывающего лестницу успешно смягчала углы — я знал это, словно прокатился по ним сам, — а тяжелая маска и нагрудник успешно защитили от ушибов.

Доминус Тракс, смешно развалившись на полу, тихо хныкнул, а я молча смотрел на маленькую деталь, выкатившуюся из его руки.

Затем медленно наклонился, поднимая ее с пола, покрутил в пальцах кукольную голову — точную копию маски Тракса. Затем достал тельце почти собранной фигурки и аккуратно прицепил голову на шарнир тонкой шеи.

Сам Доминус сначала встал на четвереньки, подполз ко мне. Затем резко вскочил и одним рывком выдернул куклу у меня из руки.

— Это мое! — плачуще закричал он. — Мое!

Захныкал, стиснув фигурку обеими руками и прижав к груди.

Я не стал спорить, обошел его вокруг, осматривая блестящий золотом зал. Осколки трона под моим взглядом сами собой взвились в воздух и сложились как кусочки пазла обратно — миг, и даже трещин не осталось.

— Это мое! — продолжал плакаться Доминус Тракс, пока я шаг за шагом, ступенька за ступенькой поднимался по пологой лестнице. — Мое!

— Твое, — спокойно согласился, садясь в полукруглое кресло. Оно было совсем не детских размеров. — Никто у тебя больше ничего не заберет, не бойся. Начнем с начала?

Грохот, с которым моя рука коснулась золоченого подлокотника, оглушил даже меня самого.

Одновременно с этим меня почти ослепило вспышкой чистого белого света, настолько яркой, что я невольно зажмурился. В голове раздался звон, как будто кто-то дернул струны и они медленно угасая, дрожали. И сквозь этот звон постепенно пробивалось сразу несколько голосов.

Почти неслышных, шелестящих… Это были даже не голоса, а их тени. Воспоминания о них.

«Проснись, Тэнно…»

«Ты не можешь убить демона…»

«Время на исходе, малыш!..»

«Заку нашел меня…»

«…либо «ты-ты», либо «я-ты»…»

«Ты дышишь Бездной!»

«Ты думаешь это реально?.. Или это чей то больной сон?..»

Меня пробрала холодная дрожь. Ледяные пальцы на мгновение стиснули мое сердце, сбивая дыхание.

Я задыхался.

Задыхался, чувствуя бесконечную агонию.

Я умирал.

Мы умирали. Бесконечно. Тягостно. Тысячу раз подряд.

Но я заставил себя медленно выдохнуть. Так же медленно вдохнул.

И открыл глаза, чувствуя жгучую боль в груди.

Я смотрел на протянутую руку, зная, что у меня нет выбора.

Я рискнул.

Если мне протягивают руку, стоит попробовать уцепиться за нее, а там будь что будет.

Боль вдруг мгновенно прекратилась, и вместо ледяной хватки смерти, я почувствовал теплую ладонь, что сжала мою руку, согревая ее.

…Я открыл глаза.

И с тихим всхлипом прижал к груди куклу — последнее, что оставалось реальным.

Мой мир рушился как карточный домик, и мне было ужасно обидно. И очень-очень страшно…

…Я открыл глаза.

И улыбнулся Тешину. Старый воин поджал губы и коротко мне кивнул, прижимая кроблика к груди. Его глаза странно заблестели, и сдержанный мужчина не сразу подал голос.

…Я открыл глаза.

И в первый момент ничего не изменилось.

Как было темно, так и осталось.

Но тут же раздался тихий щелчок и верхняя часть моей темноты отодвинулась, поднимаясь куда-то вверх.

— Протоколы исхода отменены, — равнодушно сообщил Ордис.

…Я открыл глаза.

Тело было чужое, тяжелое, неповоротливое… Колени подогнулись, и я упал.

Голова болела так, что я не мог даже шевельнуться. Я пытался дышать глубже, ровнее, но даже дышать — не получалось.

— Тэнно, нет!

— Тэнно?..

— Пусти меня… Пусти меня к управлению, или мы умрем.

…Я открыл глаза.

И тупо уставился на лезвие, торчащее из моей груди… Попытавшись на автомате вдохнуть, я почувствовал, как потемнело в глазах. Баллас рывком, не церемонясь, дернул меч, вынимая его из меня, и я медленно завалился на бок. Но понял это, только ощутив под щекой холодную землю.

…Я открыл глаза.

И тут же прищурился от яркого зеленого взрыва. В памяти все перемешалось, как будто я очень долго бредил.

Лотос отпустила меня, отскакивая в явной панике.

...Я открыл глаза.

И, хмыкнув, поставил снимок обратно.

Я не помнил лица родителей — не мог помнить. Но этот цвет волос был настолько узнаваем, что не понять кто это было нереально.

Я знал, что он скоро придет.

…Я открыл глаза.

— Ты опять кричал во сне, — обеспокоенно пробормотала Дэриал, перехватив мой взгляд. — Ты помнишь, что именно тебе снится?

— Боль, — спустя несколько минут отозвался я. — Мне снится боль. Очень много боли.

…Я открыл глаза.

Мир вокруг на мгновение мигнул, как плохой видеофайл.

Но, когда он вышел с подносом еды, я забыл, что действительно хотел есть буквально мгновение назад. Несколько минут мы молча рассматривали друг друга, и я как губка впитывал каждый нюанс его внешности.

— Ты объяснишь мне, что происходит? — я наконец сумел отвести взгляд от белоснежной седины волос со знакомой яркостью рыжего у корней.

— Поедим? — с улыбкой предложил в ответ другой я. — Ты наверное голоден.

…Я открыл глаза.

Подняв руку, осмотрел ставшие такими длинными пальцы: по коже, не пройдя даже за несколько часов, вился странный след-узор. От этой крохотной надежды становилось так больно, что эта боль, забивая физическую, скапливалась горячими каплями в уголках глаз, стремясь вырваться наружу.

…Я открыл глаза.

И улыбнулся, широко, искренне.

Вольт молча протянул ко мне руки, и я перехватил его горячие ладони.

Прижавшись лбом к моему лбу, Вольт молчал. Чужие эмоции переполняли меня так, что казалось будто от них звенит даже воздух вокруг.

— Я ведь обещал, что все будет хорошо.

…Я открыл глаза.

Варфрейм, черно-красных цветов, окутанный темной дымкой, смотрел на меня неотрывно и прямо. Я не видел, но хорошо ощущал его взгляд. Тяжелый. Ждущий.

— Как ты смог найти меня?

Сталкер молчал.

— Тебя прислал Хунхау?

Тишина.

— Почему ты помог мне? Чего ты хочешь от меня? Чего ты ждешь? Если ты не скажешь, я не пойму.

Сталкер отвернулся.

…Я открыл глаза.

Черно-золотые зрачки прямо у моего лица не стали для меня неожиданностью, и я даже не дернулся.

Демон Бездны широко ухмыльнулся, обдавая меня ледяным дыханием.

— Ты доволен? — едва шевельнул губами я.

Но он услышал, понял. И осклабился еще сильнее, еще шире.

— Ты все еще не принял мое предложение, малыш. Это огорчает! Но ты хорошо играл. И самое главное, ты открыл мне дверь.

Весело расхохотавшись, он резко отдалился от меня, одновременно превращаясь в маленькую точку и огромную белую фигуру из камня с безумной улыбкой.

— Мой долг?.. — попытался крикнуть ему я, но выдавил только слабое сипение. — Он погашен?

Ответом был новый приступ смеха, звучащий словно со всех сторон.

— Если тебе будет от этого легче, то считай, что погашен. Слишком много душ печется о тебе, малыш. С тобой трудно иметь дело, особенно если ты не принимаешь ставки.

Однако стоило мне перевести дыхание, как буквально внутри моей головы щекоткой раздалось хихиканье.

— Но ты же понимаешь, что это только начало?..

…Я открыл глаза.

На меня смотрело нечто, если так можно было сказать про существо без глаз и даже лица.

Одна половина огромного, серебристо-серого, собранного из завитков и полукружий существа, дернулась, и массивная конечность будто ласково приобняла себя.

— Я выполнил свое обещание, — твердо сказал я.

— Еще нет, — удивительно мгновенно отозвался шелестящий голос Ангела в моей голове. — Еще рано.

Знакомый двухголосый шепот, который не давал струнам Бездны звучать внутри меня.

— Но мы знаем, что ты выполнишь. Поэтому мы помогли сломанному Варфрейму найти тебя.

— Спасибо, — искренне сказал я.

— Спасибо, — эхом отозвались два голоса. — Нам понравится Земля. Спасибо.

…Я открыл глаза.

И протянул руку, почти касаясь золоченой тяжелой маски, из-под которой вдруг выбилась рыжая прядь.

Маленькая фигура в тяжелой броне дернулась от меня, опасаясь движения.

— Прости меня, — мягко сказал я. — Я знаю, что это был твой выбор. Но я все равно тебя бросил. Прости меня.

Стиснутые пальцы Доминуса Тракса дрогнули.

— Нам с тобой просто немного не повезло. Жить в сказке не так уж и плохо, есть истории намного хуже нашей. Но есть и лучше. Я покажу тебе их, если ты позволишь.

Одной рукой он все также прижимал к груди сломанную и собранную куклу. А вторую медленно, с опаской вытянул и вложил в мою ладонь.

— И я больше никогда тебя не оставлю.

Тонкие пальцы сжали мои так же сильно, как куклу до этого.

Толстый металл маски пошел вдруг паутиной светящихся трещин, начал осыпаться сразу кусками.

— Начнем с начала?

Черно-белая спираль с щелчком раскрутилась и выпрямилась, на несколько мгновений освобождая все, что было заперто внутри.

Все мысли, все чувства, живых и мертвых.

Оковы спали, превращая тюрьму в распахнутое окно. Но свобода всегда имеет и другую сторону, опасную, темную, и именно поэтому спустя пару ударов сердца спираль взвилась, крутанулась… и снова захлопнулась, вместо огромной протоки оставляя маленький, крохотный ручеек.

Этого было достаточно.

Не всем нужна была свобода.

Не всем нужны были сложные пути.

— У тебя получилось… Теперь ты контролируешь… все здесь.

Я криво усмехнулся, новыми глазами осматривая Тешина.

— На самом деле у меня всегда было… все это. Тракс не создавал это место. Полагаю, ты сам уже все понял.

— Но тем не менее ты отказываешься, — Тешин задумчиво наклонил голову. — Ты возвращаешь все ему. Почему?

Вздохнув, я сложил руки на груди.

— Я думаю это было больше похоже на… сделку. Выгодную нам обоим. Отчасти он сам хотел, чтобы я наконец пришел к нему. Принял его. Но ему было очень страшно. Очень, очень страшно…

На несколько мгновений воцарилась тишина. Тешин продолжал изучать мое лицо — воин явно чувствовал, что что-то во мне изменилось, но никак не мог понять что именно.

Кроблик тихонько пискнул в его руках.

— Те, что за стенами так или иначе помогли тебе, верно? — наконец нарушил молчание Тешин.

— Намного больше, чем кажется, — честно признался я. — Я обязан им… так многим. Не оружием или варфреймом, намного, намного большим.

— Тебе придется вернуть им этот долг, — Тешин кивнул. — Твоя свобода заслужена, ты вышел из спирали благодаря парадоксу…

Я улыбнулся, но промолчал, опустил глаза, рассматривая руку Лотос, перевитую светящимися нитями.

Тешин вздохнул, сделал движение, будто хотел отвести руку от кроблика и коснуться моего плеча, но передумал.

— Но ты ведь видишь ее? Другую сторону?

— Да, — я твердо посмотрел ему в глаза. — Вижу.

Воин улыбнулся. Слабо, едва заметно, но в светящихся глазах было только понимание. Ни одного намека на грусть.

— Ты позаботишься о Терре для меня?

Я поднял ладонь, шагнул чуть поближе, безбоязненно погладил храброго зверька, что предпочел привязанность к другу привязанности к создателю.

— Ты позаботишься о ней сам, Тешин. Здесь ты теперь так же бессмертен, как любой в этом мире. А что насчет Земли… Она в порядке. Мне жаль, что ты этого не увидишь, но можешь мне поверить.

Внимательно осмотрев мое лицо, Тешин кивнул. И снова коротко улыбнулся:

— Я верю тебе, Тэнно. И я действительно рад, что мы смогли снова встретиться. Хотя бы здесь.

Просторный панорамный зал был пуст. Остальных Тэнно, живших в моем Додзё временно разбросало по личным и не очень делам — Дэриал и Арн снова занялись Деймосом, Тиэ на время вернулась в реле, в котором жила раньше, Кельвин с чем-то помогал Кахлу-175. Ну а Варфреймы не особо предавались медитациям, в любом случае предпочитая для этого сады.

Я, сидя на своем любимом месте прямо у панорамного окна, несколько минут полюбовался на переливы космоса, а затем посмотрел на руки.

Мои собственные руки, с совершенно одинаковыми ладонями и запястьями — только на пальцах правой руки вилась красная сеточка шрамов, словно кожу передавило тугими нитками.

Покачав головой, я перевел взгляд на книгу, лежащую сбоку от меня. Золотисто-коричневый переплет, такой знакомый рисунок на твердой обложке…

Покрутив сборник сказок в руках, я быстро пролистал ее, притормаживая на некоторых иллюстрациях — и с усмешкой сравнивая их с тем, что отложилось в моей собственной памяти.

Двери зала раздвинулись почти бесшумно, впуская прихрамывающую фигуру — если бы я не чувствовал своих Варфреймов так же, как они меня, то на тихий перестук шагов и не обратил внимания.

Заку молча подошел ко мне, устроился рядом, прямо на полу. Я протянул ему руку, и его кисть распалась на детали, обнажая белоснежные нити остова. Те привычно обвили мои пальцы, почти идентично повторяя уже отпечатавшийся узор на коже.

Но Заку молчал, почти не касался моего разума, словно собирался с мыслями… и с духом.

— Твои волосы снова белоснежные, — наконец нарушил молчание Заку.

— Ничего, — я едва заметно улыбнулся. — Они быстро отрастут. Ты единственный, кто помнит о Дувири, верно?

Варфрейм забавно мотнул головой.

— И да, и нет. Мы помним давно. С тех времен, когда мы искали тебя и Лотос в Бездне.

На несколько мгновений Заку снова замолчал и замер, только детали его брони бесшумно крутились вокруг.

— Но твое исчезновение почувствовали все. Буквально на мгновение, но мир сместился для всех нас. Как тогда, когда ты смог… вернуться как Тэнно.

— Надо же… Вы ничего не говорили об этом, — я с интересом посмотрел на него.

— Твоя связь с каждым из нас сильнее, чем ты думаешь, — уверенно отозвался Заку. — Крепче и глубже, чем кажется. Пускай никто из нас не может последовать за тобой через Бездну, но мы все чувствуем твою нить жизни, проходящую через нас. Все твои нити.

Я вздохнул, не зная, что сказать, и механически погладил гладкую обложку сборника сказок.

Затем хмыкнул, вспомнив одну деталь:

— Возможно еще что-то помнит и знает Сталкер. Хотя я не понимаю как и почему…

— Он искал тебя, — подтвердил Заку. — Тебя или то место, где ты был. Мы чувствовали его присутствие, но… Вне времени, на протяжении всех наших воспоминаний о поисках тебя. Мы не можем выделить момент первого появления из-за образовавшейся петли.

Я с улыбкой покачал головой:

— В целом это уже не важно. Дувири теперь существует отдельно от меня, и… больше этого не повторится. Все линии моего существования, спутанные из-за разных точек пересечения, слились наконец в одну. И до появления новых… узлов из параллелей, я свободен от своих кошмаров. Как и вы все от моих.

Заку снова минуту помолчал, словно собираясь с мыслями.

— Но то место… Оно недоступно никому кроме тебя. Ты расскажешь, что видел там?

Тихо рассмеявшись, я качнулся в его сторону, прижимаясь плечом к наплечнику Варфрейма.

— У меня нет от вас никаких тайн, Заку. Мир Дувири по своему красив, пускай большую часть времени тот я, что был заперт в нем, не видел этой красоты. Так что я покажу вам все свои воспоминания о нем, и старые, и те, что появятся в будущем.

Заку перебирал мою память бережно, я почти не ощущал его в своих мыслях. Возможно он понял из моих воспоминаний больше, чем я сам, но в любом случае он ничего на этот счет не сказал.

Вместе с ним я отдал эти воспоминания всем моим Варфрейма одновременно, благо в этот момент никто не покидал нашу базу. А в пределах Додзё я чувствовал каждого из них, мог легко дотянуться и мысленно, и физически.

Они все прекрасно помнили мои собственные слова о том, что однажды я могу просто исчезнуть. Да, почти каждому из них я успел почти поклясться, что обязательно вернусь, но по себе знал насколько это тяжело — жить в постоянном ожидании беды…

Поэтому то, что видел Заку, видели все.

Незримые нити, связывающие меня с Варфреймами натянулись, зазвенели от напряжения. Удивление, облегчение, радость, любопытство, все перемешалось внутри меня, завязалось в тугой узел. Но недоверия или сомнений даже не возникло, ни у кого из моих друзей, и ком, образовавшийся в животе, оказался вдруг у меня в горле.

— Мы рады, что ты вернулся, — многоголосье Заку прошелестело в моей голове, странным образом напоминая голоса, что я слышал в Подземелье Дувири. И выражая общую мысль Варфреймов.

— Я не мог не вернуться, — я невольно улыбнулся. — Даже будучи тем, другим Скитальцем, который не был Тэнно, я все равно знал, что меня… где-то ждут.

Заку несколько мгновений молчал, только его нити стиснули мои пальцы — не до боли, но даже если бы я хотел, выпутаться но смог.

А потом он так же внезапно отпустил меня и медленно встал.

Я поднялся следом, но даже сдвинуться с места не успел — двери с трудом вовремя распахнулись, пропуская разогнавшуюся, объятую электричеством фигуру.

Остановился он прямо передо мной, так резко, словно во что-то врезался, и я улыбнулся, широко, искренне.

Вольт молча протянул ко мне руки, и я перехватил его горячие ладони, ощутив всю глубину его растерянности — с одной стороны он отчаянно боялся, что я снова пропаду неизвестно куда и насколько, а с другой… все уже произошло и закончилось.

Прижавшись лбом к моему лбу, Вольт молчал. Чужие эмоции переполняли меня так, что казалось будто от них звенит даже воздух вокруг.

— Я ведь обещал, что все будет хорошо.

Двери снова едва успели распахнуться, впуская Умбру, двигающегося рывками — все еще медленнее, чем Вольт, но все равно достаточно быстро.

Налетев темным вихрем, он бесцеремонно отодвинул Вольта и обхватил меня за плечи. Явно вгляделся мне в лицо… и словно выдохнул, с трудом расслабляя сведенные пальцы.

Я только с улыбкой сжал его запястье.

— Все хорошо. Правда.

С интересом рассматривая реликварный привод Рейлджека, я пытался понять изменилось ли хоть что-то. Хотя и понимал, что Цефалон Сай заметил бы это быстрее и точнее меня.

Не считая того, что содержимое капсулы окончательно закрыл плотный, серый то ли туман, то ли дым, непрерывно извивающимися кольцами ощупывающий прозрачную крышку, реликварный привод выглядел максимально… невинно. Раньше, даже просто проходя мимо, я с определенной периодичностью слышал то постукивание по стеклу, то смешки, от которых пробегали мурашки по коже… Сейчас же, если не считать слабого, едва слышимого уху гула двигателей Рейлджека, вокруг царила тишина.

— Парадокс, — неожиданно вкрадчиво пробормотал Цефалон Сай, заставив меня вздрогнуть. — Вы созерцаете само отсутствие. Опишите это?

— Нельзя утверждать что это именно «отсутствие», — отозвался я. — К сущности Бездны это слово точно не особо подходит… Оно и здесь, и нигде, так же, как я сам. Так что и оно, и я созерцаем все и сразу тысячей глаз через тысячи граней. Парадокс именно в этом, Сай.

Цефалон несколько мгновений помолчал.

— Этернализм, верно? — уточнил он. — Моя логика не рассчитана на просчет бесконечности, это перегрузит мои системы. Но вы явно стали понимать его глубже, Тэнно.

— Явно стал, да, — я задумчиво пригладил волосы. — Потому что я тоже парадокс. И в каком-то смысле ты созерцаешь само отсутствие… Сможешь описать?

Сай неожиданно хмыкнул, заставив меня улыбнуться, и суховато оповестил, меняя тему:

— Мы прибыли, Тэнно. Зариман 10-0 в пределах досягаемости Арчвинга.

Как я и думал, в комнатах на Заримане, отведенных мне, одна из дверей, до этого намертво заблокированная и даже не активная, легко распахнулась при приближении.

Короткий коридор освещали только лучи света, падающие из щели приоткрытых дверей напротив и слабая подсветка полок на стене.

— Тебе обязательно возвращаться туда? — осторожно спросил меня Вольт, осматривая проход.

— Я должен выполнить свое обещание, — твердо отозвался я. — Ты же знаешь, что я не могу бросить его.

— Знаю, — Вольт неожиданно фыркнул. — Я бы удивился, услышав от тебя иное. Но ты уверен, что он помнит и ждет тебя? С учетом, что ты сам изменил движение спирали времени в Дувири.

— Ждет, — улыбнулся я. — Даже если не помнит. Он уже столько раз мне поверил, что я не могу его там оставить.

— В этом весь ты, — Варфрейм покачал головой, но в его интонациях явно чувствовалась улыбка. — Но как ты его выведешь? Твоих сил хватит провести его через Дувири? И мы точно не можем пойти с тобой? Может хотя бы Заку…

— Теперь да, — я задумчиво кивнул. — Тот Скиталец не смог бы. А я… «Я-он» сможем. Куллерво часть Дувири, а Дувири часть меня. Так что у меня получится… отделить его от того мира. А на счет Заку… Я не уверен. Опыт Сталкера показывает, что это реально, но мы не знаем точно кто он, и как смог попасть в Дувири. А рисковать никем из вас я не собираюсь, даже если вы этого очень хотите.

Вольт как будто бы усмехнулся:

— Ладно, будем надеяться, что во время твоего путешествия, Умбра не сойдет с ума от беспокойства. А еще… ты уже думал как объяснишь Куллерво Дэри и Арну?

— Нет, но я заранее готов получать нагоняй, — я рассмеялся. — Дэри этого точно просто так не оставит…

И коротко махнув ладонью другу, шагнул было вперед, но горячие пальцы поймали меня за запястье.

На мой вопросительный взгляд, Вольт неожиданно замялся. Я перехватил его ладонь обеими руками, сжал на мгновение.

— Не переживай так, это путешествие будет коротким.

Варфрейм словно перевел дыхание.

— Возвращайся как можно скорее, — попросил он через минуту. — Мы все будем ждать. Вас обоих.

---

Примечания:

Бесконечные лучи любви тому, кто понял и узнал все моменты объединения х)

Примечания:

Эдакий эпилог :3

---

— Ты все-таки решил обжиться в Дормизоне?

Звук открываемых дверей я слышал, но оглянулся только на голос Арна, сосредоточенно пытаясь собрать подставку для Шазина.

Красноволосый Тэнно, опершись плечом о косяк, с интересом осматривал комнату. До этого пустая, сейчас она была завалена разнообразными вещами, частично уже нашедшими место на полках.

— После Дувири, я понял несколько вещей, — я вздохнул и наконец пристроил Шазин на крепление.

У меня уже собралась целая коллекция инструментов — конечно благодаря друзьям, которые притаскивали мне все возможные Шазины, которые попадались на их пути, — так что я решил один оставить и здесь тоже.

— Во-первых, нет никакого смысла опасаться Бездны, если ты всегда носишь внутри ее часть. Прячься, не прячься, наступит момент и забрать она тебя сможет откуда угодно.

— Звучит не очень, — хмыкнул Арн.

— Да нет, нормально звучит, — я тоже улыбнулся. — А во-вторых... Многим Варфреймам нравится на Заримане, а Куллерво и вовсе пока не хочет отходить от входа в привычный ему мир, так что я решил, что нужно обустроить тут все хотя бы для них.

— Как же ты их все-таки балуешь! — Арн неожиданно рассмеялся. — Вот сколько я не живу с вами, до сих пор периодически ловлю себя на мысли, что не будь лично с тобой и с ними знаком — никогда бы не поверил в возможность… такого вот!

Я присоединился к его смеху, а затем шагнул к дверям с намерением выйти в кухню-гостиную. Арн попятился, выходя вместе со мной.

— На самом деле мне очень повезло, — заметил я, заглядывая в шкаф, где вроде бы видел чай для заварки. — И с ними. И со всеми вами.

— Думаешь? — нейтрально улыбнулся Арн, с благодарностью принимая от меня чашку.

— Ты помнишь мое упоминание про Сталкера?

Парень молча кивнул.

Рассказать о Дувири Тэнно заняло куда больше времени — показать воспоминания как Варфреймам я им не мог, и мой рассказ занял пару часов минимум. И появлению Сталкера в моем повествовании удивлялись все.

— Фактически он спас нас в момент, когда пришел. При чем дважды, — задумчиво продолжил я. — А в первый раз он вообще спас и меня, и Куллерво. Не знаю, чем бы все кончилось и как быстро, не сумей он одним своим появлением убедить Куллерво, что он готов меня защищать.

— Привычнее думать, что Старкер приходил за твоей жизнью, а не для помощи, — Арн поморщился и отхлебнул.

Я кивнул:

— Привычнее. Но он мог убить меня много раз. Однако не оставил на мне даже царапины. И это значит, что он пришел… именно для этого?

— Но к чему ты все это? — Арн внимательно глянул на меня поверх чашки.

И я снова не удержал улыбку:

— Это я к тому, что это была ваша помощь. Никто из нас этого не может помнить, поскольку того периода времени… больше нет. Но я более чем уверен, что выбрался в том числе благодаря вам. Рука Лотос не просто так упала именно в Дувири. Да, возможно это была случайность, ведь на самом деле в этот момент она умирала где-то в Бездне. Но я более чем уверен, что Дэри, узнав о моем исчезновении, сразу же пошла к ней.

— Да, наверняка, — Тэнно усмехнулся. — Это однозначно был бы ее первый порыв.

— А кто-то из вас пошел к Хунхао, — спокойной продолжил я. — Подозреваю, Тиэ и Кельвин. Я знаю, что Сталкеру от меня что-то нужно. Но он никогда бы не пошел искать меня… там. А еще была помощь Ангела Бездны. Того самого, слитого из двух, помнишь его? Ангел смог мне помочь, потому что он существо из Бездны, нет для него понятия времени, но… Он отреагировал на ваши поиски меня. И, возможно, на твою просьбу помощи у Неукротимых.

— Это все… довольно неожиданно, — признался Арн, пару мгновений подумав. — Но, если так подумать… Тиэ вполне могла это сделать, да и я… Но неужели ты только на основе предположений испытываешь благодарность?

— Нет, — я снова тихо рассмеялся в чашку. — Просто я знаю, что вы могли это сделать ради меня, и этого достаточно, чтобы ценить вас еще больше. Но я очень рад, что вы этого не помните, поскольку это означает, что я… все сделал правильно.

Вот тут Арн явно несколько смутился. По его довольно сдержанному лицу понять это было трудно, но он так торопливо тоже спрятал лицо за чашкой, что я закусил губу.

Пару минут мы посидели в тишине.

— Ты… немного изменился, — негромко заметил Арн. — Стал чуть более… открытый что ли.

— Надеюсь, это хорошо, — усмехнулся я.

Тэнно пару мгновений смотрел на меня, затем коротко улыбнулся:

— Конечно хорошо. Помочь тебе здесь с чем-нибудь?

— Буду признателен, — встрепенулся я. — Помоги мне перетащить пару контейнеров, они не тяжелые, но большие.

Спустя несколько минут, после того мы ухитрились протащить в двери действительно большие контейнеры, я открыл один, заглядывая внутрь.

Арн тоже с любопытством покосился и с усмешкой достал плюшевую винорку:

— Игрушки? Не замечал, что ты этим увлекаешься!

— Конечно не замечал, потому что этим увлекается Нова, — проворчал я. — Она накопила их столько, что ей буквально некуда их складывать. Ты давно был в комнате отдыха моего Орбитера? Загляни как-нибудь, тебе понравится… Вот она и решила воспользоваться пустым местом. Положи обратно, нечего ей помогать, сама пускай раскладывает…

— Как скажешь, — явно сдерживая смех, Арн кинул винорку обратно в коробку. И оглянулся. — В любом случае, думаю, я тут уже не нужен.

С благодарностью кивнув красноволосому Тэнно, я улыбнулся Куллерво, застывшему у дверей. И продолжил расставлять по полкам вещи: достал из другого ящика пару изящных статуэток из розового кварца — неожиданный подарок молчаливой Цитрины, пристроил книгу в золотисто-коричневом переплете, рядом посадил маленькую металлическую куклу.

— Ты в порядке?

Куллерво помедлил мгновение, с опаской вытащил из ящика все ту же винорку, покрутил в руках.

— Не знаю… Сам не могу понять. Все вокруг такое знакомое и незнакомое одновременно. И мир, и... Меня не осуждают и не боятся, принимают за равного…

— Все мы здесь в каком-то и убивали, и предавали, — вздохнул я.

— Даже ты? — неожиданно серьезно уточнил Варфрейм.

— Даже я… — я покачал головой и оглянулся. — Но это не клеймо, Куллерво. Любым оружием рано или поздно можно пораниться, главное вынести из этого урок. А наказания каждый из нас получил сполна.

Отойдя к стене с еще пустыми полками, Куллерво аккуратно и осторожно устроил винорку на одной из них.

— Ты странный, — задумчиво сообщил он мне, не оборачиваясь. — Вроде бы такой же как он, но… Не такой.

Я засмеялся, все-таки заставив Куллерво оглянуться.

— Потому что я и он, и не он одновременно, — пояснил вслух я и развел руками. — Если я вернусь в Дувири, я стану тем Скитальцем, которого помнишь ты, но и не перестану быть тем, кого ты видишь сейчас. И наоборот это тоже работает. Такой вот парадокс.

Куллерво снова на несколько мгновений замолчал. Я чувствовал его изучающий взгляд, но тяжести недоверия в нем не было. Затем он наклонился, достал еще одну игрушку Новы и пристроил ее рядом с первой.

— Таким ты мне нравишься больше.

Тоже отвернувшись к полкам, я спрятал улыбку.

— Я рад это слышать.

На какое-то время воцарилась тишина.

Когда мы оба закончили со своими полками, я повернулся и окинул комнату взглядом — выглядела она странно, но скорее с непривычки.

Куллерво замер у стены, и, покосившись на него, я вздохнул:

— Пару дней я побуду тут, с тобой. Помогу Неукротимым и Арну немного почистить Зариман. Но потом мне все равно надо будет вернуться в Додзё. Ты можешь остаться здесь и дальше, но транспорта у тебя не будет. И, если ты решишь покинуть Зариман, тебе придется либо связаться со Додзё, либо попросить помощи у Арна…

— Я полечу с тобой, — твердо отозвался Куллерво, даже толком не дослушав. — Хоть сейчас. Но с тобой.

Закусив губу, я снова спрятал очередную улыбку.

— Хорошо.

Солнце стояло в самом зените, и я лениво щурился, наблюдая за неторопливыми редкими облаками.

Под слабыми порывами ветра высокая трава, в которой я вольготно разлегся, тихо шелестела, и за этим шелестом остальные звуки почти терялись. Поэтому я скорее почувствовал, чем услышал как мимо пронеслись кават Коры, один из кубрау Баруука и кажется несколько волков Воруны — одна из голов между делом выскочила возле меня, ласково боднула в бок и нырнула обратно, — совершенно различная видовая принадлежность нисколько не мешала им вместе играть и беситься, пугая местную живность.

Мои Варфреймы рассеялись по равнинам Эйдолона и Цетусу, занимаясь кто чем — кто-то рыбачил, кто-то охотился. Атлас (похоже вместе с Цитриной) неизменно ушел в пещеры — добывать драгоценные и не очень камни, Инарос и Вуконг по просьбе Конзу занялись снова несколько обнаглевшими отрядами Гринир, Вольт и Гаусс привычно носились по равнине в извечном дружеском соревновании на скорость. А я просто наслаждался хорошим, спокойным и теплым днем.

Когда у меня над головой нависла Титания в своей уменьшенной форме, я без удивления скосил на нее глаза.

— Бу! — она покрутилась у меня перед глазами.

Мы оба знали, что напугать меня не было никаких шансов, но я наигранно схватился за грудь, насмешив ее сильнее, чем если бы реально испугался.

— Не видела Куллерво? — лениво поинтересовался я, когда Варфрейм, не став менять форму, устроилась у меня на согнутом колене. — Он вроде был со всеми.

— Он в Цетусе, — с готовностью ответила Титания. — Мираж таки вынудила его научиться жонглировать кинжалами, руками, без использования своих способностей, и теперь они вместе с Локи и Эшем развлекают детей на площади.

— Дети это хорошо, детей Куллерво любит, а они любят его, — я усмехнулся. — Но зачем им Эш?

— Помогает с задымлением в нужные моменты, — Титания откровенно хихикнула. — А Стинакс музицирует им на Шазине.

Я тоже улыбнулся, размышляя о своем, и Титания чуть сползла, устраиваясь полулежа и тоже задрав голову к небу.

— Ты не скучаешь по Серебряной Роще? — через пару минут тишины поинтересовался я.

— Не особо, — вокруг нас вдруг закружили бабочки, цветные и яркие. Края их крылышек блестели на солнце как кромка лезвия. — Иногда я летаю туда, когда хочется побыть совсем в одиночестве. Но это бывает очень редко — несмотря на то, что я долго спала там, домом я это место не считаю.

— И как на это смотрит Новая Лока? — хмыкнул я.

— А как они на это могут смотреть? — удивилась Титания. — Молча игнорируют. Они же знают, кто я и откуда. Ты, наверное, не особо задумывался, но все синдикаты давно вынуждены считаться с тобой… и с нами. И Лока, и остальные синдикаты, и практически все фракции знают, кто ты такой и насколько огромная у тебя семья.

— Задумывался, но совсем вскользь, — признался я. — Как-то все время было не до того… И, пожалуй, зря. Такая известность не может не иметь последствий, а нас слишком много, чтобы жить скрытно, как я жил изначально… Я подумаю сам и всех вокруг озадачу этой мыслью — нам стоит как-то подготовиться к тому, что однажды нами заинтересуются слишком интенсивно.

— Это правильно, — Титания слетела с моей ноги, в один миг обернулась в полный свой рост, вытянулась на траве рядом со мной. И повернулась ко мне, подперев голову тонкой рукой. — Но к чему ты спросил про Рощу? Из-за Куллерво, да?

Я просто кивнул. И поднял руку — на пальцы мне тут же уселось сразу несколько бритвенниц, ни разу не задев меня опасными крыльями.

— Не переживай о нем. Мы все приходили к тебе именно такие — израненные и потерянные. С ним все будет хорошо. Просто к свободе выбора тоже нужно привыкнуть, особенно, если большую часть жизни ты провел в заточении. В конце концов, даже Воруна справилась, а она была намного ближе к безумию, чем Куллерво.

— Спасибо, — искренне отозвался я. — Мне надо было это услышать.

Смех Титании щекоткой отозвался внутри меня.

— Чтобы ни случилось, как бы ты не менялся внешне, ты все такой же, — неожиданно ласково сказала она. — Все так же беспокоишься о каждом из нас, все так же готов бросить все на спасение нуждающегося. Ни грамма гордыни, хотя ты имеешь полное право считать себя особенным, ни капли жестокости… Как ты это делаешь? Как у тебя получается оставаться собой при любых испытаниях? Как верить рассказам о том, что Тэнно — хладнокровные и безжалостные убийцы, если перед глазами ты? Арн, Дэри, Тиэ, Кельвин?

Я тоже рассмеялся, и бабочки с моей руки прыснули в разные стороны.

— Я это я, что я еще могу сказать? — со смехом развел руками я. — Бродяга без имени, зато с огромным багажом привязанностей. А что до Тэнно… Мы все так или иначе убийцы, мы все бываем безжалостны и жестоки. Но возможно мы пятеро были самыми бракованными?.. Потому и выжили. Как говорила Бабушка Энтрати — «сломанный Тэнно»…

— …И его сломанные Варфреймы, — весело подхватила Титания. — Все сходится, верно?

— Верно, — я с удовлетворением кивнул.

И, замолчав, снова уставился в небо.

Не знаю, что ждало нас всех впереди, но прямо сейчас я легко ловил отголоски эмоций моих Варфреймов, с удовольствием убеждаясь, что основа у всех была такая же как и у меня — теплое умиротворение.

И все время опасающийся Куллерво, и до сих переживающая потери Цитрина, и старательно живущая одним днем Воруна, и даже всегда весело-злая Валькирия, самая агрессивная из Варфреймов, сейчас были спокойны, пускай каждый на свой лад, и довольны тем, где они и кто вокруг них.

Этого было достаточно, чтобы почувствовать себя если не счастливым, то хотя бы максимально близким к этому.

— Не хочешь посмотреть чем там развлекают малышню наши фокусники? — ненавязчиво предложила мне Титания.

— Давай, мне даже интересно, — легко согласился я. И одним движением вскочил на ноги, уронил с пояса чип, мгновенно развернувшийся в К-Драйв. — Наперегонки?

Титания не обидно фыркнула, в один миг уменьшилась и, не дав мне и секунды форы, стартанула с места.

— Попробуй догони!

Я рассмеялся, вскочил на доску и резво рванул следом за вереницей блестящих бритвенниц.

---

Примечания:

Спасибо всем, кто терпеливо дождался окончания (⁠*⁠˘⁠︶⁠˘⁠*⁠)⁠.⁠｡⁠*⁠♡