Destcember'20 (джен)

Когда «тот самый» Страж ушел и поделился информацией про Стазис с Башней, на Европу ручейком потянулись другие. Ручейком не сильно полным, но стабильным, почти непрерывным.

Кто-то неторопливо изучал планету, помогая Вариксу и отчасти самой Элизабет, а кто-то напрямую шел сразу к ней.

Экзо-Странница невольно, сама того особо не желая, стала для них этаким хранителем врат, точкой перевала за черту и обратно.

Не сказать, что она была рада своей роли, но, так получалось, что если она не была занята чем-то, то все равно возвращалась к Зиккурату. К пути Стражей.

Чаще всего, встречая незнакомое лицо, она молча кивала в нужную сторону.

Иногда коротко приветствовала.

Крайне редко бросала пару реплик.

Но фигуры Стражей в любом случае магнитом притягивали ее взгляд, невольно заставляя гадать — что же там, под этой жаждой новой силы?

Кого-то вело любопытство.

Кого-то откровенно вел шепот Тьмы.

Такие Элизабет в каком-то смысле пугали, заставляя невольно поежиться от пробежавшего под капюшоном холода — слишком в ней были живы воспоминания о мире, где победила Тьма…

Но таких было немного, а Эрис, которая часто приходила к Элизабет в горы, цепко осматривала фигуры Стражей и что-то успокаивающе строчила в датападе.

«Каким бы не был исход, все будет так, как решит судьба, » вздыхала про себя Элси.

По этой странной компании Элизабет сначала только скользнула взглядом, но потом, сама не поняв что увидела, развернулась и, игнорируя вежливость, откровенно уставилась.

Охотник, Титан и два Варлока, что уже удивляли набором и количеством в команде, на нее почти не отреагировали.

Сначала они наперебой поздоровались с Эрис, затем Охотник с любопытством стал изучать всю их стоянку, пока Варлоки не начали ругаться, что он их «выморозит до костей и пора бы идти по делу».

Элизабет уже видела очень многих Стражей. Очень многих. Живых, мертвых. Оставшихся верных Свету и предавших его по первому зову Тьмы.

— Вам не стоит идти туда, — резко и прямо заявила она двум Варлокам. — Вы не готовы. Вы не справитесь.

Стражи как по команде замолчали, заставив повиснуть в воздухе неожиданно режущую тишину.

Охотник чуть повел плечами и хотел явно что-то сказать, но тут между Элизабет и Варлоками шагнула Титан.

Закрыв от Экзо-Странницы собой Варлоков, она заставила ту посмотреть на себя.

И, дождавшись, пока взгляд Элизабет закрепится на нелепо-розовой броне, качнула шлемом.

— Они решат это сами, — тихо и непререкаемо произнесла она, и Элси с удивлением поняла, что говорит с Экзо. — В крайнем случае, это решим мы вместо них. Ни Пирамиды, ни Странник. Ни ты. Только они сами или мы.

Договорив, она замерла.

Снова воцарилась неприятная тишина, нарушаемая только тихим шелестом ветра, который принялся вдруг гонять поземку.

Один из Варлоков первым нарушил эту паузу, шагнув вперед.

При этом одна нога у него провалилась в неожиданно чуть более рыхлый снег, Варлок покачнулся и, чтобы не свалиться в сугроб, ухватился за плечо Титана.

Та его молча поддержала свободной рукой.

— Я знаю, что могу казаться неуверенным и слабым, — спокойно сказал он Элизабет, встав устойчивее. — Меня до чертиков пугает все это дерьмо с Пирамидами, с Тьмой, с Ульем!.. Да со всем, короче говоря! Но разве у нас есть иной путь? Есть шанс, если избегать всего, что связано с Тьмой, то мы выиграем этот Коллапс?

Экзо-Странница отрицательный покачала головой, отвечая на его вопросы.

— Вот видишь, — хмыкнул Варлок. — Выбора нет, а значит надо идти вперед. Вот мы и идем.

Элизабет смерила его и молчащую Титана взглядом и отвернулась.

— Ну что вы правда застряли тут, — затараторил вдруг Охотник, явно разряжая атмосферу. — Замерзнуть хотите что ли? Вон Филиппа как проняло от холода, давайте уже активнее, потом все посмотрите!

— Мы?! — возмутился было второй Варлок, но Охотник его проигнорировал.

Бодро вызвал Спэрроу, бодро попрощался с Эрис, на что та явственно хмыкнула, и начал еще активнее подгонять друзей.

— А ты и вправду замерз, не иначе, — ехидно заметил один Варлок второму, когда Охотник резво стартанул. — Такая речь и ни одной глупой шутки! Я поражен!

— Ты иногда такой душный, — проворчал в ответ его друг. — Поехали уже, я реально замерз почти!

Когда четверка Стражей наконец умчалась, подняв снежное облако, Эрис вздохнула. Не отрывая от их быстро уменьшающихся фигурок взгляда, она механически покрутила в ладонях словно вырезанную изо льда сферу.

— Не стоит верить глазам, если они не единственное, что осталось, — негромко заметила она для Элизабет. — Не знаю, сколько миров и сколько их печальных историй ты видела, но к нам ты пришла не зря. И я могу тебя уверить — здесь исход будет иной. Хороший или плохой — покажет время. Но точно не такой, какие ты уже видела.

Экзо-Странница покосилась на Эрис, покачала головой и тоже перевела взгляд на темнеющую громаду Пирамиды, где уже исчезли Стражи.

Элизабет не очень хотелось признавать это именно сейчас, но Эрис, скорее всего, была права.

Охотник неподвижно сгорбился над прицелом снайперской винтовки — он сидел в засаде.

Колено, на которое Охотник оперся для удобства, откровенно уже подмерзало, несмотря на благоразумно подстреленную полу плаща, но он не шевелился.

Жертва выдвигалась на нужную позицию медленно и неохотно, но все же постепенно сдвигалась, и Охотник плавно вел дулом, держа цель в перекрестье.

Иногда он на мгновение поднимал голову, быстро оценивая обстановку вокруг, но царила тишина — и Охотник снова возвращал взгляд на крестик прицела.

Ветра не было, видимость была идеальная, вокруг никто не мешал охоте, а азарт не давал мерзнуть, в меру грея кровь.

— Ну давай же… — пробормотал Охотник, когда жертва еще ближе шагнула к намеченной точке.

Ничего не подозревающий Капитан Эликсни то ли был в дозоре, то ли просто прогуливался, не зная, что давно на мушке.

Когда ему надоело протаптывать дорожки в снегу, он встряхнулся и вышел на гладкую корку льда поверх скал, радуясь возможности пройтись, не застревая.

— Вы ходите по чертовски тонкому льду… — предвкушающе пробормотал Охотник, не теряя однако концентрации. Капитан тем временем шагнул в центр блестящей площадки, и палец Охотника аккуратно лег на курок. — И когда он треснет… — Падший сделал еще шаг, и палец Охотника едва заметно дрогнул. — Вас там будут ждать…

Тут Капитан наконец сделал последнее движение, достигая центра ровной площадки, и раздался выстрел.

Пуля сделала аккуратное отверстие во льду между ног Эликсни, и сетка трещин мгновенно разбежалась от него во все стороны.

— …Вексы! — закончил фразу Охотник и захохотал, перекрывая смехом панический стрекот рухнувшего в спрятанную льдом пещеру Капитана.

— Что ты делаешь, Фист? — со вздохом спросил Охотника Аластар-4, молча наблюдавший за другом последние пару минут.

— Задание Варикса, конечно! — бодро отозвался Ифистахий, вскакивая и разминая затекшие конечности.

— Ты пас этого несчастного Капитана час, — снова вздохнул Варлок, покосившись на образовавшийся провал.

Оттуда явственно донеслись звуки пальбы.

— За это время мы успели зачистить ближайший сектор, а ты не мог разок выстрелить в голову одному Капитану?

— Так не интересно, — важно отозвался Охотник, убирая снайперскую винтовку. — Там в пещере Вексы, я их давно заприметил, вот я к ним Капитана и уронил! И заказ Варикса выполнил, и Вексов хоть частично почистил — двух зайцев убил!

Аластар в третий раз вздохнул, покачал головой.

— Ну и развлечения у тебя… — проворчал он. — Пошли уже,…охотничек…

Ифистахий воспринял это исключительно как комплимент, гордо надулся и двинул следом за другом, про себя надеясь, что Вексы все же смогут выполнить часть возложенной на них работы — и убьют ошарашенного и помятого Капитана. Иначе будет крайне неловко,.. и придется таки лезть под лёд самому.

Филипп смотрел на темный, блестящий осколок перед ним и думал.

Он почти касался треугольной фигуры руками — но только почти, между тканью перчаток и переливающимся металлом оставалось несколько миллиметров.

Пирамида, ее маленькая, но по прежнему леденяще-могущественная часть, шептала ему.

Тихий шепот, неразличимый, сливающийся в монотонный шелест, преследовал его все это время — и вот наконец достиг, проник в самое нутро Варлока, заморозил все мысли и сбил с ритма сердце.

Всем Стражам — и особенно Варлокам, — обычно во снах приходили видения от Странника. Не всегда они несли свет, но схема была привычная.

Пирамида же, Тьма, всегда шептала наяву, в реальности, не давая убежать от этого и забыть дурным сном.

Филиппа Тьма наоборот преследовала во снах.

Он знал, что Света и в нем, и вокруг него предостаточно, но сны были наполнены Тьмой, клубящейся, переливающийся как осколок в его руках.

И шепот, бесконечный, сводящий с ума шепот.

Услышав наконец его наяву, Филипп подумал, что должен был по идее испытать облегчение.

Но вместо этого был только страх.

— Ты можешь не делать этот выбор, — шепнула ему Микелла, соткавшись у плеча. Она осторожно коснулась оболочкой щеки Варлока, привлекая его внимание. — Остальных будет достаточно.

— Ты знаешь, что я не могу не делать его, — вздохнул Филипп.

Микелла промолчала, покрутила гранями оболочки.

— В любом случае, ты знаешь, что я всегда буду с тобой, — еще тише заметила она, исчезая. — И они тоже. Не бойся.

— Я не боюсь, — процедил сквозь зубы Варлок. — Я не боюсь, понятно?

И сделал едва заметное последнее движение, преодолевая наконец эти миллиметры.

Фигуру Варлока окутало голубое свечение, одежда, шлем, кожа — все разом словно покрылось тонкой коркой шипастого льда.

Мир стал сияющим, холодным и простым с этой силой.

Сила слепила, оглушала и закручивала водоворотом, обещая все.

Она манила в свою глубину, звала нырнуть и не выныривать, пока не достигнешь самого дна.

Ледяного, искрящегося дна, где кровь любого врага осядет на руках кристаллической пылью.

Где сладостный холод заставит забыть любые страхи и сомнения, оставив только уверенность в себе и в своем выборе.

Где сбудутся самые заветные желания.

«Не сбудутся. Мое желание — никогда не знать эту силу.»

— Что за живодерские цены? — Филипп аж поперхнулся от возмущения. — Я пришел к тебе, потому что Стражи говорили о покупке осколков!

— Что-то приходит, что-то уходит, Варлок, — хмыкнул Паук, складывая руки на животе. — Вчера мне были нужны осколки, а сегодня нет. Я не собираюсь торговать себе в убыток, ты же понимаешь…

Филипп ругнулся, на середине реплики получил тычок от Аластара-4, и закончил уже шепотом.

— Неужели у тебя так плохо с блеском? — негромко спросил его Аластар.

— Плохо, — вздохнул Филипп. — А скоро фестиваль Рассвета!

— Успеешь еще, времени море, — удивился Экзо-Варлок.

— Где море… — Филипп расстроился еще сильнее. — Всего-то дней десять осталось, а потом меня снова в оборот Эва возьмет, тебе ли не знать…

Аластар-4 откровенно подавил смешок и наигранно сочувствующе похлопал друга по руке.

— Паук жмотяра, — Филипп снизил голос до шепота, но такого громко-драматичного, что его было слышно в другом конце комнаты. — Как есть!

— Ну-ну, держи себя в руках, — сдержанно ответил Аластар, думая про себя как бы не засмеяться.

Паук же не стесняясь себе посмеивался, наблюдая все недовольство Варлока.

— У меня есть к вам предложение, Стражи, — окликнул он Варлоков, дождавшись, пока Филипп достигнет высшей точки возмущения. — Небольшая деловая просьба в обмен на целую кучу блеска! Заинтересованы?

— Ты же терпеть не можешь Паука, — удивилась Лаппи-9. — И так легко согласился?

— Ой, кто бы говорил, сама ради какого-то бака на другой конец Спутанных Берегов не поленилась съездить! — фыркнул в ответ Филипп.

— Да, но мне то Паук нравится, — мягко заметила Титан. — И то я не беру у него ни одно задание без совета Фиста.

Филипп снова фыркнул, но замолчал.

— Что скажешь, Фист? — осторожно спросил Аластар молчащего весь рассказ Охотника.

Именно он, будучи по натуре большим параноиком, чем остальные, настоял Филиппу связаться с друзьями и рассказать о задании Паука. Особенно на фоне того, что требовалось слетать конкретно в Город Грез, что отдельно напрягало Варлока.

— Это Паук, — задумчиво отозвался Ифистахий. — От него вообще чего угодно можно ждать. Сделаем проще, смотаемся все вместе, там по ходу дела и разберемся в чем подвох!

Лаппи тут же тактично отказалась принимать участие в их приключении, сославшись на дела, а Варлоки, подумав, решили, что вероятно это лучший вариант.

— Ну так что мы — и Паук — здесь забыли? — бодро осведомился Ифистахий, осматриваясь на точке высадки.

Местность представляла из себя привычные для Города Грез переливающиеся аметистовые скалы, между ними шла узкая лестница, ниткой убегающая куда-то на вершину.

— Паук сказал, что мы просто должны забрать сферический контейнер из переливающегося камня, — задумчиво сообщил Аластар. — Дескать у него все улажено, зайти, забрать и лететь обратно.

— А внутри что должно быть? — Ифистахий первым энергично запрыгнул на ступеньки и поскакал вверх.

— Об этом он естественно умолчал, — снова вздохнул Экзо-Варлок, шагая следом.

Замыкал цепочку Филипп, непрерывно косясь на наполированные до зеркал каменные стены лестничного проема.

— Наверняка что-то ценное, раз он не доверил это своим ребятам, — хмыкнул Охотник, уже унесшийся вперед и вверх. — Неспроста он ждал Стражей на это дело!

Заприметив впереди поворот, за которым судя по уровню скал был был последний пролет лестницы, он прибавил было ходу.

Но в этот момент сверху раздались голоса — спокойные, не напряженные.

Охотник замер и прислушался.

— Чего ты тут… — начал было Аластар, нагнавший друга.

Пробудившийся мгновенно к нему развернулся, прижав палец к губам.

Варлок не понял, чего от него хотят, но от неожиданности замолчал и тут же тоже услышал голоса.

— Корсары, судя по всему, — тихонько заметил Ифистахий.

— Раз они здесь, значит они что-то охраняют, — понимающе кивнул Аластар.

— Паук же сказал, что все на мази, — вмешался Филипп.

— Что за лексика? — наигранно удивился Фист, заставив Варлока поморщиться. — Не знаю, что там у Паука на мази, но раз здесь Корсары, значит просто так, незаметно, сюда не зайти и не выйти. Так что надо подумать…

Но договорить ему не дали.

Раздался резкий, звенящий звук, явно с другой стороны скал. Он вызвал необычайное оживление сверху — взволнованные голоса, явный звон готовящегося оружия и топот ног.

Через мгновение воцарилась тишина, словно ничего не произошло.

Друзья переглянулись, и Аластар-4 пожал плечами.

— Видимо это то самое, о чем говорил Паук… — предположил он. — В любом случае, раз сверху теперь никого нет, давайте хотя бы посмотрим — что там?

На явно выровненной искусственно и выложенной мозаикой площади сверху их встретило изящное строение.

Почти все постройки в Городе Грез так или иначе напоминали воздушные храмы — тонкая архитектура Пробудившихся этому исключительно способствовала.

Но это здание показалось Стражам каким-то совсем воздушным и тонким.

— Двери нараспашку, — удивленно заметил Филипп. — И куда они все так унеслись?

— Кто знает, — хмыкнул Ифистахий, первым уверенно направившись к узорчатой арке.

— Хм, больше всего это похоже на музей, — Аластар задумчиво осмотрелся, шагнув следом за Охотником.

Прямо от дверей начинался просторный, светлый зал.

Искусно украшенный резьбой на стенах и потолочных балках, он представлял из себя ряд постаментов и невысоких столов.

На специальных подставках по всем плоскостям были расставлены различные, совершенно непонятные Стражам, фигуры, разной формы и размеров. При этом в мастерски распределенном освещении все переливалось всеми цветами радуги и раскидывало по стенам зайчики бликов.

Задумчиво побродив по помещению, Стражи невольно собрались в центре, у выделяющейся высотой подставки.

На ней, под золотой паутинкой ткани, мягко мерцала небольшая темно-фиолетовая сфера. По гладкому боку на ней тянулась тонкая выемка, выдавая подобие крышки.

— Не нравится мне все это, — через минуту тишины озвучил общую мысль Аластар. — Как-то все слишком легко и слишком непонятно.

Ифистахий задумчиво покивал и, аккуратно стянув ткань, без зазрения совести подцепил ногтями крышку сферы.

— Что вы тут делаете? — раздался резкий голос от входа.

Варлоки синхронно развернулись к дверям, пряча спинами Охотника с тканью на руке.

— Эээ… Гуляем? — выдавил Аластар, обнаружив в проеме фигуру Корсара.

— Стражи? — удивилась та и чуть опустила оружие в руках. — Вам запрещено тут находится без прямого дозволения Ярости Короле…

В этот момент из-за спин друзей вынырнул Ифистахий, и Корсар сбилась, запуталась в словах, и вздохнув, кивнула Охотнику:

— Всем, кроме тебя, брат. Надеюсь, они с тобой?

— Конечно со мной, с кем же еще? — удивленно пожестикулировал Ифистахий. — Но если нам сюда нельзя, мы уже уходим! И премного извиняемся за нарушения покоя…эм…местных реликвий, мы не зла, а по незнанию…

Сложными эпитетами Охотник окончательно сбил с толку Корсара, из-за чего та не обратила внимания ни на явно скособоченную ткань на сфере, ни на нарушение безопасности в принципе.

— Ну и что мы будем делать? — мрачно спросил друзей Филипп, когда они все спустились в место высадки.

— Есть у меня одна мыслишка… — хмыкнул Ифистахий, активно крутя головой и явно что-то высматривая. — Как вы думаете, насколько хорошо знает Паук то, что собирался спереть чужими руками?

— Вряд ли, слишком уж…примерное было описание, — Аластар призадумался, вспоминая реплики Паука. — Ты что-то задумал, Фист?

— Сейчас заглянем в Взморье, — хитро подмигнул ему Пробудившийся. — Я кое-что приготовлю. А потом вместе навестим Паука.

— Я смотрю, вы пришли подготовленные, — хохотнул Паук, обнаружив вместо двух отправленных за добычей Стражей трех.

— Они не умеют вести торги, — нахально заявил ему в ответ Ифистахий. — А я умею! Что там про гору блеска?

— Сначала товар, — мгновенно отрезал Паук.

Ифистахий развернул сверток, который до этого небрежно держал подмышкой. Достав темно-фиолетовую, переливающуюся сферу, он жестом фокусника крутанул ее на ладони.

— Сначала деньги, — легко покатав шар в ладонях, в тон Пауку сообщил он. — А потом стулья!

— Какие еще стулья?.. — пробормотал себе под нос Филипп, за что получил легкий тычок в бок от Аластара.

— Сколько ты хочешь? — добродушно хохотнул Паук. Он знал, что товар от него всяко не уйдет, поэтому быстро перешел в хорошее расположение духа.

Ифистахий прищурился, делая вид, что подсчитывает что-то в уме, и назвал совершенно астрономическую сумму блеска.

— Пятая часть, — легко отреагировал Паук.

— Две трети, — глядя исключительно на сферу в руках, качнул головой Охотник. — Шарик то тяжелый…

— Четверть, — предложил Барон Спутанных Берегов. — Последняя цена.

— Половина, и уйдем прямо сейчас, — иронично сверкнул глазами Пробудившийся.

— Идет! — согласился вдруг Паук.

— Отлично, переводи, — кивнул Охотник на Филиппа. — Вот ему, как обещал!

Паук фыркнул — не то чтобы он рассчитывал, что ему поверят на «потом», но купец есть купец.

Когда счет материи Микеллы пополнился крупной цифрой, Филипп кивнул.

Ифистахий, напоследок крутанув сферу на кончике пальца, чем вызвал взволнованное движение со стороны Паука, быстро поставил ее на пол у кресла торговца.

— На этом, как я и обещал, мы удаляемся! — белозубо оскалившись, он изящно махнул рукой Пауку и мгновенно вытолкал друзей из помещения.

— Ты, — Паук нетерпеливо ткнул одного из своих охранников. — Быстро подай мне ее!

Эликсни в колючей броне послушно наклонился, подхватывая шар свободными конечностями, но тот неожиданно оказался раза в два тяжелее, чем он ожидал. Чуть скрипнув от натуги, он присел, поднимая сферу уже тремя руками, вызвав при этом поток ругательств от Паука — тому не терпелось заглянуть внутрь.

Каменная шкатулка оказалась действительно настолько тяжелой, что когда охранник осторожно положил ее Пауку на колени, скрипнуло уже кресло под Бароном.

— Что же здесь у нас?.. — нетерпеливо пробормотал торговец.

Подцепить кончиками когтей крышку не составило труда, и через мгновение она была снята, являя Пауку такое же темное, переливающееся нутро сферы.

Внутри она оказалась совсем не такой гладкой как снаружи — обычный, словно расколотый камень, лишь слегка выдолбленной ради небольшой выемки.

В этой выемке удобно расположился небольшой, знакомый внешне маячок, который, стоило оказаться крышке снятой, радостно замигал тревожной красной лампочкой.

Паук опешил, и не сразу разглядел маленький клочок бумаги, обернутый вокруг тонкой ножки маяка.

Избегая трогать лампочку, Паук кое-как выцепил бумажку, развернул ее и с трудом разобрал кривые человеческие буквы.

— Тьма побери этого Охотника! — разъяренно зарычал он, скидывая на пол и сферу (та рухнула с грохотом, оставив в месте падения на металлическом полу вмятину), и все ее содержимое. — Эта Авангардская тварь навела на нас Корсаров города Грез! Немедленно избавьтесь от маяка!

Падшие бросились выполнять приказы Барона — один стремительно подхватил сферу, снова крякнув от тяжести, второй схватил маяк из Города Грез.

Когда они унеслись, и Паук осел в своем кресле, стало заметно, что из тени одного из проемов наблюдает фигура Пробудившегося.

Ворон впервые видел Паука таким разъяренным, и старательно прятал смех в уголках губ. Только сверкающие глаза выдавали насколько весело Охотнику наблюдать за неудачей своего босса.

— Что будет с этим Охотником? — с интересом спросил он, когда понял, что Паук больше не планирует рвать и метать.

— Ничего, — недовольно буркнул тот, при этом с такой силой сжав подлокотник своего кресла, что то явно хрупнуло. — Он слишком умен…и слишком хитер. Своей выходкой он полностью себя прикрыл. Так что сейчас — ничего, но однажды я отыграюсь на нем за все его шуточки.

Ворон хмыкнул, принимая к сведению тот факт, что «выходка» со стороны Охотника явно была не первая, но поскольку тот еще был жив, да еще и вхож к Пауку…

Заметив на полу забытый всеми кусочек бумаги, Ворон ненавязчиво прошел туда-сюда перед Пауком, как бы размявшись.

Отойдя обратно в безопасную тень, он развернул смятую записку, кое-как разобрал кривой почерк и…снова чуть не засмеялся. Ему даже пришлось на миг прижать ладонь к губам.

— Надо как-нибудь познакомиться с этим Стражем, — негромко сказал он Глинту, когда Призрак, обеспокоенный реакцией Пробужденного вынырнул из воздуха. — Он может многому меня…научить.

— И как ты этот булыжник кидал и крутил словно мячик? — с интересом спросил Ифистахия Аластар. — Он же весит как…как булыжник!

— Ловкость рук и никакого мошенничества, — рассеянно отозвался Охотник. — Ближайшее время мне и Филиппу наверное не стоит появляться у Паука, вряд ли ему понравился наш подарок.

— Месяц? — предположил Аластар.

— Недельки хватит, — рассмеялся в ответ Охотник. — Он злопамятный, но по своему азартный!

Аластар покачал головой, но комментировать не стал.

— Когда ты планируешь вернуть ту шкатулку Корсарам? — Филипп с удовольствием пересчитал нули в цифре обозначения количества блеска, но предаваться полной радости не дал слабый укол совести. — Эта штука явно важна для них. Как минимум красивая.

— Ага, такая же красивая как первый попавшийся камень на берегу моря, — захохотал Ифистахий. И тут же прищелкнул пальцами. — Мне незачем ее возвращать, она даже ту скалу не покинула. Искать они ее будут не долго, но настороженности это им всяко прибавит!

Варлоки единодушно и озадаченно уставились на друга.

— И как ты все же это делаешь? — снова пробормотал Аластар.

Ифистахий подмигнул друзьям и первым вызвал корабль.

— А что в записке то кстати было? — в последний момент вспомнил Филипп. — Почерк у тебя конечно не сахар, я не прочитал, пока ты царапал.

— «Око за око», — хмыкнул Фист, никак не реагируя на слова в свою сторону. — Нам Корсаров — ему Корсаров! Нечего подставлять честных Стражей, а то честные Стражи злопамятные!

И отсалютовав друзьям, переместился на подлетевшую Птичью Стаю.

Филипп и Аластар переглянулись.

— В этом есть логика, — задумчиво сообщил другу Филипп.

— Я уже устал ему удивляться, так что давай быстренько сваливать, — проворчал Аластар. — А то Паук нам в любой момент устроит свое виденье «ока за око». А я этого не хочу, пусть в полной мере ощутит свое маленькое поражение.

Час перед рассветом всегда самое темное время. Пользуясь последними мгновениями, ночь становится глубже, чернее и опаснее.

Несмотря на то, что зачастую в этот час царит звенящая тишина, именно тогда рождаются самые жутковатые тайные, творятся мрачные дела и снятся самые страшные сны.

Филипп дернулся во сне, от души приложился сначала с одной стороны о стену, возле которой стояла кровать, а потом, рванув в противоположную, свалился с постели вместе с одеялом.

Лежа на холодном полу, он распахнул глаза и судорожно перевел дыхание — к счастью, все оказалось всего лишь сном…

Обратно уснуть Варлоку ожидаемо не удалось. Провозившись минут сорок, он плюнул на попытки и решил, что проще встать и чем-нибудь заняться.

На кухне внезапно уже горел свет — за столом, что-то читая, с чашкой сидела Лаппи-9.

— Опять не спится? — подняв глаза, она улыбнулась Варлоку. — Чайник горячий, если что.

Филипп со вздохом покачал головой, налил себе чаю и сел напротив Экзо.

— Снова кошмар? — осторожно спросила Лаппи, наклонив голову, и когда Филипп кивнул, вздохнула. — Снова Тьма? Я думала после того, как ты примешь Стазис, тебе станет легче…

Филипп звонко стукнул чашкой о стол, от возмущения не сразу подобрав слова.

— Да если бы дело было в Стазисе! — наконец воскликнул он. — Чертов Стазис вообще ни при чем!

— В кои то веки, — хмыкнула Лаппи-9. — Что же тогда тебя подняло?

— Эва, — выдохнул Варлок.

— Чего? — Титан не поверила ушам.

— Эва Леванте! — четче и громче повторил Филипп. — Эва Леванте и подготовка к Рассвету, для которой мне требовалось перепаять за ночь вообще все гирлянды, которые нужны были для Башни!

Лаппи минуту молчала, пытаясь осмыслить сказанное. Потом не сдержалась, тихонько засмеялась — сначала в чашку, потом в открытую.

— Вообще не смешно, — чуть не плача ответил Филипп на ее реакцию. — Тут даже Пирамиды не сравняться! Натуральный кошмар перед Рассветом!

Примечания:

Неожиданное даже для меня продолжение вот этого разговора:

https://ficbook.net/readfic/9192401/25135867#part_content

— Что, сестренка, в этот раз тоже принесла выпивку? — Скиталец окликнул Лаппи-9 так неожиданно, что та дернулась. — Надеюсь, сегодня что покрепче?

Но потом сама покачала головой — было бы чему удивляться, он ее наверное еще с лестницы почуял.

— Принесла, — кивнула она, вступая в круг слабого света у дверей к Скитальцу. — Все думала, стоит ли беспокоить…

— Может и не стоило, — ехидно отозвался хозяин помещения, оглядываясь на Титана. — Но раз пришла, чего топтаться на пороге?

В этот раз выйти на свежий воздух Скиталец Лаппи не предложил, кивнул на какие-то пустые контейнеры в дальнем углу, сам устроившись на одном из них.

— Ну что, как Европа? — клыкасто усмехнулся он, вытягивая ноги. — Освежающая планетка, правда?

— Не то слово, — согласилась Титан, садясь напротив. — Но откуда такая уверенность, что мы там были?

— Во-первых — зачем бы еще ты пришла? — Скиталец хмыкнул. — Только чтобы продолжить тот наш ночной разговор, других поводов я не вижу! А во-вторых… — тут отвлекся, открывая бутылку и принюхался. — Ого, виски. Давненько я не пил такой хороший алкоголь!

— Взятка за беседу, — пожала плечами Лаппи, протягивая собеседнику благоразумно прихваченные маленькие выкидные стаканчики. — Что там во-вторых?

— Во-вторых, — как-то более задумчиво продолжил Скиталец. — Я вас всех, касающихся Тьмы, за версту чую. Никто не удержался, побывав на Европе, все, в той или иной мере, отхватили свой кусочек зеркала в глаз.

— Интересное сравнение, — Лаппи улыбнулась. — Но непонятное.

— У людей сказка такая вроде есть, — Скиталец пустился в объяснения неожиданно охотно, предварительно галантно предложив напиток Экзо. — Про ледяную королеву, что разбила свое волшебное зеркало, рассеяв мельчайшие осколки по всему миру. И у кого-то осколок застрял в глазу, а кому-то попал в сердце — сразу… или со временем.

— Что-то знакомое, — сделав маленький глоток, Лаппи покосилась на свой стаканчик, с удивлением осознав, что вкус действительно намного лучше, чем она сама ожидала. — Как минимум слышала разок…

— Европа с ее тайнами — та еще ледяная королева, — хмыкнул Скиталец. Отсалютовав Титану, он вдруг залпом прикончил содержимое стакана. И с удовольствием долил себе новую порцию. — Кусочек зеркала в глаз получат все. Дойдет ли он до сердца или мгновенно напрямую проникнет в него — вот это вопрос.

Лаппи покачала головой и вздохнула:

— Я не очень понимаю, что ты имеешь ввиду.

— Каково оно тебе? — вопросом на вопрос ответил Скиталец, хитро прищурившись. — За чертой Стазиса? Холодно? Страшно? Глаза не колет?

Лаппи-9, наклонив голову вбок, на несколько мгновений задумалась.

Скиталец, не отводя от нее взгляда, так же в один глоток опустошил свой стакан и снова его наполнил.

— Мне… Мне никак, — сделав какой-то вывод, Лаппи пожала плечами. — Я не чувствую никаких изменений в принципе.

— Что я тебе и говорил, — самодовольно кивнул Скиталец. — Помнишь ведь мои слова? Тебе все равно. Тьма, Свет, Стазис, что-то иное — какая в сущности разница? Правильно — никакой. Мне даже жаль, что я не видел сам, как ты получила силу от Пирамид! А теперь второй вопрос: как себя чувствует ваш Варлок, тот, что глупый Человек?

— После принятия Стазиса ему стало наоборот чуть проще, — Лаппи снова вздохнула. — Он будто наконец смирился… Принял факт того, что придется касаться Тьмы.

— …и ему естественно стало проще, — Скиталец откинулся, опираясь спиной о стену и складывая ногу на ногу. — Когда в глаз попадает соринка, самый верный способ ее не трогать, а потерпеть и проморгаться, верно?

Лаппи со смешком пожала плечами, но Скиталец ее жест проигнорировал, продолжая.

— Если наоборот все время глаз тереть, это нечто начнет колоться. Ранить. И будет намного больнее. Так и тут — все очень просто.

— Но ему так трудно далось это… смирение, — Титан еще раз пожала плечами, уже отвечая Скитальцу.

— Много таких Стражей как ты, — Скиталец отклеился от стены и чуть наклонился обратно к собеседнице, приближаясь к ней. — Кто-то смог принять новую силу как данность, пересечь черту… и легко вернуться обратно. Будут и те, кто легко допустят эту силу прямо в сердце. Чертов Стазис морозит не только кожу или руки, ты знаешь каково это. Он морозит всего тебя изнутри. Это не лед, это не просто очень большой минус на термометре. Это отрицание Света. Это поглощение его и выплевывание в искаженном виде. И либо в тебе его предостаточно, чтобы гулять по черте меж Светом и Тьмой как по улице, либо ты уходишь в тень навсегда. Целиком. Со всеми потрохами. Ну и конечно же будут те, кто не сможет вообще коснуться этой черты, — тут Скиталец откровенно хохотнул. — Обожжется на подходе и решит не рисковать. Не лезть в темную воду и тому подобное. Я был уверен, что ваш глупый Варлок из таких, но видимо вы все на него неплохо влияете!

— Ты говорил, что чуешь тех, кто смог… коснуться, — задумчиво припомнила Лаппи. — Как?

— Как можно не различать теневую и солнечную сторону, если у тебя стопроцентное зрение? — Скиталец хмыкнул. — Белое и черное? Большое и маленькое?

— Сплошные аллегории, — Лаппи тоже усмехнулась, покачав головой. — А конкретнее?

— А никак конкретнее, — фыркнув, Скиталец предложил жестом собеседнице добавки, и Экзо кивнула. — Что ты чувствовала, впервые использовав Стазис?

— Холод, наверное, — Титан глубоко задумалась, погрузившись в смутные воспоминания об ощущениях. В размышлениях она уставилась на правую ладонь, которая сильнее всего покрывалась льдом при использовании Стазиса. — Такой… озноб, словно летом на миг нырнув в ледяную воду, тут же выскочил обратно на солнце. Даже не озноб, а… словно тень от него.

— Эта тень озноба — вся суть Стазиса, — Скиталец с плеском поболтал бутылкой. — От любого, кто им владеет, идет такой же непрерывный запах холода. Словно привкус собственной крови во рту — сразу и не заметишь, но быстро становится противно.

Лаппи-9 снова пожала плечами, не зная, что на это сказать.

После того, как Пирамида дала ей и ее друзьям возможность использовать Стазис, Титан часто вспоминала ночной разговор со Скитальцем. И чем чаще вспоминала, тем активнее пробивался в душе росток сомнений.

Прийти с этими сомнениями к Скитальцу означало полностью признать его правоту. Но не прийти Лаппи не смогла.

— Экзо, судя по всей последней информации, создавались с помощью Тьмы, — вздохнула она. — Кто знает, не может ли это предопределять некоторые вещи?

— Экзо — с помощью Тьмы, Пробудившиеся как раса появились вовсе на границе между, — легко понял о чем она Скиталец. — Сложнее всего людям, эта любовь к вечным метаниям из крайности в крайность… Ее даже ваш Варлок демонстрирует. Но все это никак и ничего не предопределяет.

— Откуда такая уверенность? — Лаппи улыбнулась.

— А что, кто-то уже отобрал у тебя Свет? — Скиталец, наконец утолив первую жажду до ценного подарка, начал наконец смаковать напиток и аж прикрыл глаза от удовольствия. — Оставили только Стазис, остальное отобрали, заявив, что в тебе от факта создания плещется только Тьма?

Экзо фыркнула, подавляя смешок, и Скиталец понял ее реакцию.

— То-то и оно что нет. Если ты легко управляешься и тем, и другим, значит ты можешь это делать. Точнее наоборот, но суть не меняется. В некоторых случаях исключительно условностями становятся не только «Свет» и «Тьма», но и эта мифическая черта между ними. И там, так сказать за гранью Стазиса, все тоже самое. Совершенно. Суть остается только у тебя в голове. И как с ней играться — решает уже лично каждый. Сравнение вечера, помнишь? Только глаз… или сразу сердце.

— Это… логично, — согласилась Лаппи. — Не поспоришь…

— Еще бы вам со мной спорить, сестренка, — рассмеялся Скиталец. — Сколько уже раз старина Скиталец оказывался прав?

— Если с тобой не спорить, тебе станет скучно, — Лаппи сдержалась, не засмеялась, но улыбку прятать не стала.

— Тоже верно, — покладисто отозвался Скиталец. — Ты же оставишь мне бутылку, сестренка?

— Конечно, — хмыкнула Титан. — Я не люблю виски.

— Тогда записывай, редкий случай, когда я готов сказать «спасибо», — снова засмеялся Скиталец.

— Я запишу, — улыбнувшись, пообещала Лаппи. — Но чисто для себя. Спасибо тут не только ты можешь сказать.

— Ну, с такими подарками я тебе даже нянькой соглашусь побыть, — подмигнул ей Скиталец.

— А в прошлый раз отказывался категорически, — таки рассмеялась Лаппи-9. — Но я это учту! И тоже запишу, пожалуй.

«Я РАСПУТИН!

Я ношу старое имя. Оно не может быть уничтожено.»

Распутин не считал себя обычным ИИ, и его мало волновало, что об этом думают люди.

Строго говоря именно «волновать» его вообще ничего не могло в связи с отсутствием настроек на смену эмоционального фона, чему сам Распутин был… можно сказать рад.

Он был сама логика — и он знал об этом.

Математика, строки цифр бегущие в бесконечном движении тока в цепях микросхем.

Естественно, Распутин не считал людей… равными.

Большая их часть, всегда и во всем, ориентировалась на эмоции. Да, Военный Разум был создан их защищать, быть барьером. Но любить их… Его создатель сам не был склонен к ярому человеколюбию, и даже не пытался научить этому ИИ.

Зачем, если сама суть его создания не даст пойти против?

И Распутин смотрел на людей свысока. Снисходительно. Как на беспомощных, незрячих и отчасти глухих существ, которым зачастую нужен пастух.

Вся их эмоциональность, вся столь ценная с их точки зрения нелогичность были для него не сложнее самой простой шахматной партией с самым неумелым противником, какого можно представить.

Предугадать, рассчитать действия, все возможные варианты реакции было для Красного Гиганта настолько легко, что если бы он умел смеяться — он бы смеялся над столь нелепой тратой собственных ресурсов.

Его прозвали Тираном. За действия, за равнодушную логику, за холодный расчет, за неслышный никому смех.

Но однажды случилось то, что на уровне ощущений предвидел его создатель — пришла угроза извне.

Такая же равнодушно-высокомерная к людям как сам Распутин, расчетливая, холодная, при этом нелогичная и непредсказуемая угроза.

И именно в тот момент ИИ задышал. Осознал. По сути — почувствовал.

Это было совершенно иррационально — невозможность рассчитать действия и последствия.

Это было немыслимо.

Это было страшно.

Но к счастью для ведомого им человечества Распутин не умел бояться.

Холодный расчет и исключительная логика — все, что было у Тирана.

Не то чтобы он в этот момент смог осознать себя. Но, в осознании свободы воли и выражения своей защиты, Распутин максимально близко подошел к этой линии, где уже можно было пытаться нащупать некое Я.

Он все еще не мог ценить людей, хотя появление Стражей раз за разом потрясало эти основы.

Раз за разом, случай за случаем, при всем его количестве чужих рук и глаз, ему требовалась их помощь.

Появление Аны Брей неожиданно вызвало в схемах что-то отдаленно напоминающее радость узнавания, а доверие Завалы, вопреки логике, — желание поделиться планами.

«Ты все еще тот же Тиран, » говорит Завала. «Но мы по одну сторону баррикады.»

Распутину не нужно его одобрение, но он согласен.

«Я бы предпочел, чтобы ты могла его контролировать, » вздыхает Завала, обращаясь к Ане Брей, и Распутину почти смешно.

«Ты могла бы заняться чем-то более…» Завала не договаривает, машет рукой.

Ана в возмущении прижимает жалкие остатки великого Военного Разума к груди: все что осталось — золотистая энграмма, осколки силы и интеллекта. Ни сонмы рук, ни глаз, ни микросхем.

«Я сделаю, что собираюсь, » порывисто отвечает она. «Не останавливай меня, я справлюсь. И, когда я сделаю, что задумала, Распутин поможет нам!»

Завала молчит.

И Тиран ему благодарен.

— Как же тут холодно, — откровенно стуча зубами, пробормотал Филипп. — Как вы не мерзнете?

— У меня нос замерз, — неуместно-радостно оповестил в ответ друга Ифистахий.

— А у меня ноги, — проворчал Аластар-4. — Экзо может простыть?

— Не может, — фыркнула Лаппи. Она вообще не заморачивалась, словно холода вовсе не чувствовала, даже броню сколько-нибудь утеплять не стала.

— Но, мне кажется, я уже, — вздохнул Варлок.

— Это физически возможно вообще? — улыбнулся Филипп и поежился.

Ему было зябко даже в помещении Варикса.

— По идее нет, но Ал талантливый, — вздохнула Титан.

В этот момент раздался негодующий вопль Аластара — Ифистахий попытался между делом вытереть о край его плаща нос.

Краем уха слушая энергичные разборки друзей, Филипп тоскливо уставился на широкое окно позади Варикса. (Тот тем временем с удивлением и любопытством так же прислушивался к перепалке.)

Его удручала Европа. Он все время мерз, а бесконечная белизна резала глаза.

— Ты привыкнешь, — вздохнула вдруг над ухом Варлока Микелла, его Призрак. — Даже здесь Фист найдет чем развлечься, ты же знаешь. И ты втянешься.

— К холоду сложно привыкнуть, — Филипп снова поежился.

— Ну тут ты сам виноват, — вернулась к более привычным язвительным интонациям Микелла. — Я тебе говорила утепляться сильнее!

Варлок хмыкнул, но промолчал.

Он знал, что Призрак во всем была права, но пока что Европа оставляла у него исключительно неприятные впечатления.

Ему не нравилась стерильность этой планеты. Филипп любил зелень, буйство красок и разнообразие запахов. Европа же была белоснежной глыбой льда и пахла исключительно холодом.

— Все соответствует Стазису и Тьме, — проворчал он себе под нос, вызвав косой взгляд у Варикса.

Когда Стражи закончили на Европе, Филипп с облегчением вздохнул — думая, что никто не заметил.

Но, пока все поочередно вызывали корабли, Микелла вынырнула из воздуха над головой Филиппа.

— Мы заскочим по пути в одно место, — непререкаемым тоном заявила она всем сразу, включая своего Стража. — Ненадолго.

— Куда мы? — с опаской спросил Филипп, но Микелла молча передала бортовому компьютеру какие-то координаты.

— Я знаю, что на самом деле тебя сейчас удручает больше всего, — подала голос Призрак, когда они уже подлетели к точке высадки на Земле. — В каком-то смысле Пирамиды ударили по тебе больнее всех,... забрав Ио. Я права?

Филипп потер лицо ладонью, и молча шагнул на высадку.

Корабль телепортировал его на маленькую скалистую площадку. Совсем недалеко блестело синевой море — или океан, — сливаясь на горизонте с небом, а вокруг уступа пенились красные цветы, и казалось, что маленькая скала, возвышающаяся среди деревьев, тонет в алых облаках.

— Это камелии. Они яркие,.. и они не персики. И мы не на Ио… — вздохнула Микелла, когда Филипп ошарашенно приоткрыл рот. — Это не замена. Просто напоминание, что цветущие сады могут прятать в себе не только прошлое, и сами могут быть не только прошлым.

— Потрясающе, — сипло пробормотал Варлок, переводя взгляд на Призрака. — Как ты нашла это место?

Микелла покачалась в воздухе, поводя уголками оболочки.

— Фист и Лаппи подсказали, — неохотно ответила она.

— Ты им рассказала, да? — покачал головой Филипп, снова переводя взгляд на совершенно фантастический пейзаж у его ног. — Про сады.

— Они догадывались, — буркнула Микелла. — Сами спросили, что не так. Очевидно, что причина не в Ашере, извини уж.

Филипп хмыкнул, аккуратно сел на самый край каменистой площадки, свесив ноги.

Мягкий порыв ветра, пахнущий солью, кинул несколько лепестков в лицо Варлоку, и Филипп тихонько засмеялся.

— Когда пришли Пирамиды, мне было очень страшно, — признался он Микелле, вопросительно заглянувшей ему в лицо. — Когда они забрали сразу несколько привычных планет, включая Ио, я был в ярости. На Европе мне снова стало очень страшно… и так тоскливо, словами не передать. На фоне всего, что сейчас происходит, как-то невольно забываешь… что мой сад на Ио был далеко не единственный.

— Я рада, что тебе это помогло, — тактично отозвалась Микелла через минуту. И хмыкнула. — Мне бы не хотелось, чтобы ты встречал Фестиваль Рассвета подавленный.

— О да… — вздохнул Филипп, вспоминая, что ему предстоит самое активное участие. — Спасибо за заботу, и лучше бы ты не напоминала…

Призрак снова хмыкнула и пристроилась на плече своего Стража.

— Смотри, Ворон… Это же кровь! — Глинт взволнованно покружил в воздухе, привлекая внимание своего Стража. — И так много!..

Ворон присмотрелся к месту, над которым крутился Призрак, и вдруг сообразил что то, что он изначально принял просто за влажную землю, действительно полувпитавшиеся пятна крови.

— Как интересно… — пробормотал Ворон, присев около первого пятна. — Кто-то тут решил уже поохотится на гневорожденных?

— Но, судя по всему, этот кто-то сильно ранен, — забеспокоился Глинт. — Как думаешь, он еще жив?

Ворон коротко пожал плечами и встал.

— Ты пойдешь следом? — снова закрутился в воздухе Призрак. — Вдруг ему нужна наша помощь?

— Пойду хотя бы ради того, чтобы узнать, чем кончилась его охота, — задумчиво отозвался его Страж, на всякий случай проверяя свой револьвер.

Проводя разведку, Ворон наткнулся на следы появления очередных гневорожденных на Рифе.

Решив размяться и отследить их самостоятельно, Ворон забрался далеко вглубь, радуясь про себя, что по пути не приходилось прятаться от Корсаров, как Глинт заприметил неладное.

И, чем дальше шел по следу Ворон, тем сильнее его путь обозначался кровавыми пятнами.

Поначалу не особо различимые темно-красные дорожки становились все заметнее, а потом и вовсе стали собираться в лужицы — раненый явно все сильнее истекал кровью, но отказывался останавливаться.

— Следов все больше, — взволнованно заметил Глинт. — Мне кажется, мы приближаемся!

Ворон шикнул на него, и Призрак послушно замолчал и спрятался.

До этого Ворону приходилось пробираться по заросшим скалам, потом просто по камням, на которых было бы проблематично выискивать следы гневорожденных, если бы не кровавая цепочка. Но в итоге путь увел вниз, ближе к побережью, и вывел в небольшую, покрытую камнями и редкой травой, лощину.

Именно на этой небольшой поляне видимо и произошел последний бой — все было завалено телами Улья и залито кровью, красной и дымящейся зеленой.

— Вот это побоище, — хмыкнул Ворон, обводя взглядом представший перед ним вид.

— Что это там?.. — Глинт вздохнул, и так зная ответ.

Прямо в центре лощины на земле был словно выжжен идеально ровный круг, внутри которого лежало тело.

— А он дрался до последнего, — Ворон подошел поближе. И напрягся. — Судя по всему, это Страж. Охотник… Почему он мертв? Где его Призрак?

— Неужели здесь был сам церемониймейстер? — ахнул Глинт. — Он забрал его Свет?..

Аккуратно переступая тела рабов, Ворон подошел поближе, пытаясь рассмотреть что-либо под пропитанным кровью плащом Охотника.

Но, стоило ему сделать несколько шагов, как вдруг над телом Стража вспыхнул костянисто-мраморный Призрак. Оценивающе оглядев Ворона и Глинта, он покачался в воздухе — словно вздохнул, — и, спустившись, ткнулся Охотнику в плечо.

— Вставай уже, у тебя гости, — буркнул он.

— Он что, с ума сошел? — пробормотал едва слышно Глинт, но тут казалось бы мертвый Страж… всхрапнул.

Ворон и его Призрак замерли озадаченные.

Охотник тем временем поднял руку, легонько отпихивая своего спутника, и сел.

— А я так хорошо спал, — откровенно зевнув, он смачно потянулся. — Чего тебе, Мистер Скрепка?

— Гости, говорю! — со смешком и громче повторил его Призрак.

Охотник потряс головой и наконец обернулся.

— О! — многозначительно выдал он. Потер шлем, забыв, что он все еще на нем, и оглянулся на своего Призрака. — А чего ты меня раньше не разбудил?

Призрак откровенно фыркнул, кивнул Ворону и Глинту, и просто растворился в воздухе.

— Как дела, Тушенка? — явно улыбнулся Страж.

— Не называй его так, — вмешался Ворон. — Его зовут Глинт. Ему не нравится то прозвище.

— Понял, как скажете, без проблем, — Охотник пожал плечами, и уставился на руки, огорченно обнаружив испачканную броню.

— Вокруг столько крови… Мы были уверены, что ты мертв, — осторожно подал голос Глинт.

Не меньше его удивленный Ворон тем временем прищурился — голос Стража показался ему странно знакомым, и он попытался разглядеть какую-нибудь зацепку.

— А, да, покоцали они меня знатно, — фыркнул Охотник. Оттянув полу плаща, он вздохнул и покачал головой. — Твою мать, плащ просто в помойку… Так вот, кровь то моя, но гневорожденного я догнал. Пока догонял, потерял наверное больше половины… Устал, как собака! В итоге пока Мистер Скрепка меня лечил, я уснул.

Тут он хмыкнул.

— Надеюсь, я не сильно вас напугал? Вы, кстати, чего тут забыли? Паук послал?

Ворон наклонил голову.

— Мы знакомы? — с интересом спросил он.

Охотник снова фыркнул.

— Ну как «знакомы»... — со смешком начал он, и потянулся стянуть шлем. — Перед прошлым Рассветом, мы притаскивали тебе… эээ… чай от Деврима, я тебе еще термосом полбу почти залепил.

Зажав шлем под мышкой, он бодро тряхнул челкой и широко улыбнулся.

Ворон неожиданно для себя коротко улыбнулся в ответ, действительно припомнив такой момент. Это было одно из малого количества теплых воспоминаний прошлого Фестиваля Рассвета, о котором он слышал только от Глинта.

Но, тут же спохватившись, Ворон поджал губы.

— Ты же тот самый Страж, что недавно нагрел Паука, — чуть вопросительно заметил он.

Охотник откровенно захохотал.

— Было дело, — сквозь смех подтвердил он. — Ты тогда видел все, да? Ну как Паук? Психовал?

— Очень, — снова закусывая улыбку, подтвердил Ворон. — Это было… приятное зрелище.

— Могу представить! — Охотник почти согнулся, вытирая слезы. — Даже жаль, что я не мог видеть его сам! Ох, аж живот от смеха заболел… Я Ифистахий, кстати. А ты Ворон, я знаю. И Глин, я запомнил.

— Ифи…стахий?.. — растерянно повторил Глин.

— Можно Фисташка, — любезно отозвался Страж, подмигивая Призраку. — Ну либо Фист, на крайний случай… Хотя Фисташка конечно лучше.

— Спасибо, что навещал в том году Ворона,.. эм.. Фист, — вежливо отозвался Глинт. — Спасибо, что ты и твои друзья не бросили моего Стража тогда, когда остальные… отвернулись.

Ифистахий неожиданно подмигнул Призраку, и перевел взгляд на Ворона.

— Какие планы на этот Фестиваль Рассвета? — с улыбкой спросил он.

— Никаких, — отрезал Ворон. — Сейчас есть дела поважнее, чем какой-то праздник.

Однако резкий ответ Охотника никак не смутил, шагнув навстречу Ворону, он со смешком похлопал того по плечу.

— Праздник важное дело, — заметил он. — Не стесняйся! Печенье, чай, чего-нибудь еще придумаем, Лаппи будет рада тебя навестить.

— Лаппи? — искренне озадачился Ворон.

— Розовая Экзо-Титан, — любезно пояснил Фист. — В общем, грустно будет второй раз встречать Рассвет одному, так что посмотрим, — и тут же ехидно захихикал. — Уж с Пауком я как-нибудь договорюсь, если что. Главное, сейчас под руку ему не лезть!

Ворон покачал головой, ловя себя на мысли, что он не помнил, когда еще так часто ему приходилось сдерживать улыбку.

— Ах да, как удачно, что вы тут, — неожиданно вспомнил о делах и заторопился Ифистахий. — Если не трудно, прихвати приманку, пожалуйста… Контракт правда не мой, но это уже дело десятое… В общем, тут я все зачистил, как видишь, Пауку привет! Хотя нет, лучше не передавай. В Городе Грез мне пока тоже не стоит мелькать, как и тебе, впрочем… Увидимся еще!

И, снова похлопав Ворона по плечу и еще разок подмигнув Глинту, вызвал своего Мистера Скрепку, растворяясь в воздухе.

— Он странный… — пробормотал озадаченный Призрак. — И сильный, раз потеряв столько крови, смог добить гневорожденного и всех его «помощников».

Ворон задумчиво покрутил в руках массивную приманку.

— Совершенно неожиданный финал такого кровавого следа, — хмыкнул он, кивая на следы под ногами. — Фестиваль Рассвета, надо же… Я всего лишь собирался поохотиться, а тут литры крови, в которых утопили Улей, и приглашение на праздник, черт возьми.

— Это все странно, — согласился с ним Глинт. — Но вроде бы совсем неплохо, да?

— Не боитесь чего-нибудь себе отморозить, все время сидя на холоде, а?

Ехидный голос Скитальца раздался так неожиданно, что любой бы вздрогнул, но Эрис почувствовала его приближение задолго до реплики.

Экзо-Странница, которая в этот момент разговаривала со Стражем, на него даже не обернулась, и Эрис вздохнула в воротник.

— Не подкрадывайся ко мне так больше, — спокойно предупредила она.

— А то что? — еще более ехидно уточнил Скиталец. — Кинешь в меня своим шаром для фокусов?

— Кину, — ровно согласилась она. — И ты знаешь, что тебе это не понравится.

Скиталец хохотнул в ответ, но продолжать не стал, только пристроился на привычное уже место у костра.

— Зачем ты пришел? — с намеком на интерес спросила Эрис.

— Полагаю затем же, зачем и ты, — хмыкнул он, кивая на Стража. — Поглазеть на очередного глупца, мечтающего отхватить кусочек Тьмы.

Тот тем временем договорил с Элизабет, вызвал Спэрроу и помчался к Зиккурату.

Экзо-Странница так и осталась стоять спиной к Эрис и Скитальцу, явно провожая Стража взглядом.

— Ты так говоришь, будто сам не являешься таким же, — вздохнула Эрис.

— Вот только в отличие от нашей общей межвременной подружки, я это хотя бы не пропагандирую так яро, — Скиталец пофыркал, не снижая голоса и ничуть не беспокоясь, что Элси может услышать.

— Но ты так радовался, когда в очередной раз оказался прав… — Эрис покачала головой.

— Естественно, — с готовностью подтвердил Скиталец, устраиваясь поудобнее. — А кто бы не радовался? Хочешь сказать, ты бы воздержалась от легкого злорадства?

Эрис снова покачала головой, но промолчала.

— Вот и я так думаю, — хохотнул Скиталец. — Все мы тут… почти одинаковые. И ересь у нас одна на всех.

— Однако подход и отношение к ней у нас совсем разное, — неожиданно усмехнулась в воротник Эрис. — К этой твоей… «ереси».

— «Моей»! — снова рассмеялся Скиталец. — Ну-ну!..

— Элизабет не говори об этом, — проворчала Эрис. — Ей это очень не понравится.

Скиталец хмыкнул, но комментировать не стал.

Сложил руки на груди и замер, засмотревшись на огонь.

«Ересь», повторила про себя Эрис. «Есть в этом что-то…»

— Я сделаю все, ты же знаешь. Ради моей Королевы и моей сестры.

В ответ был лишь тихий смех.

— Конечно, знаю. Но будь терпелив. Иногда нужны действия, иногда слова, а иногда терпение и… смирение. И этому тебе стоит поучиться.

Ворон зажмурился потер лицо ладонями. Глинт на это движение встревоженно закрутился вокруг головы своего Стража.

— Все в порядке? Ты какой-то уставший, — обеспокоенно заметил он.

— Просто плохо спал, — вздохнул Ворон, отодвигая руки. — Тревожно.

— Ты помнишь, что тебе снилось? — еще сильнее запереживал Глинт. — Вдруг это опять что-то важное?

— Вряд ли, — Ворон покачал головой. — Плохо помню, что там было — только что-то смутное о розах… и шипах.

— Действительно что-то непонятное, — озадачился Призрак. — Розы? Цветы?

— У меня были какие-то ассоциации, — признался Ворон. — Но я мгновенно забыл их. Только ощущение странное осталось.

Глинт в задумчивости закрутил оболочкой.

— Ты говорил, Стражи не видят снов о прошлом, — осторожно спросил Ворон. — Это действительно так?

Призрак вздохнул. Ему откровенно не нравилась эта тема.

— А ты уверен, что это как-то и с чем-то связанно? — пробормотал он.

— Нет, — Ворон мотнул головой. — Я… вообще ни в чем не уверен. Но этот сон… В нем точно была роза. И я долгое время был… ее шипом? И однажды я словно отвалился. Потерялся? Это было очень странное чувство. Мне было до отчаяния одиноко, но потом это одиночество перебило ощущение, словно так и должно быть.

Ворон на миг замолчал, переводя дыхание.

— Словно я наконец-то на своем месте, — более задумчиво закончил он.

— Мне сложно понять твои ощущения, — признал Глинт. — Но, возможно, раз так все хорошо кончилось, ты и не был шипом? А скорее… новым ростком?

Ворон глубоко задумался.

Глинт, несколько переживая за него, бесшумно покружился вокруг своего Стража.

— Знаешь, а наверное, ты прав, — со вздохом согласился Ворон и снова потер лицо ладонями. — Сейчас все так странно и непонятно… И сложно. Но я не могу сказать, что мне не по душе происходящее. А значит я действительно не потерялся?

— Нет, конечно! — взвился Глинт. — У тебя есть я! Тебя очень уважают Эликсни. И многие Стражи к тебе очень хорошо относятся!

— Мне хочется тебе верить, — Ворон покачал головой. — Мне не нравится… быть ненужным шипом. Совсем не нравится.

— Ты и не будешь, — с готовностью отозвался Призрак. — Ты не он! Рано или поздно, мы уйдем от Паука, ты найдешь общий язык со Стражами, и все встанет на свои места, я уверен!

— Со Стражами, говоришь… — грустно улыбнулся Ворон.

Лаппи-9 неслышно вздохнула.

Она совершенно не собиралась подслушивать явно личный разговор, но так вышло.

Покачав головой, она оглянулась из прохода на Аластара-4, размышляя, не сдать ли к нему, но тот с невозмутимым и скучающим лицом слушал речь Паука.

Но на последней фразе Ворона Титан усмехнулась, сделала несколько намеренно громких шагов и аккуратно постучала пальцем по краю проема.

— Привет, не помешала? — заглянув внутрь, улыбнулась она.

Деликатно постучав, Лаппи заглянула в каморку Ворона.

— Можно?

Ворон, озадаченный такой вежливостью, осмотрел гостью, пытаясь припомнить где уже видел эту Экзо.

— О, это ты… — протянул он, уставившись на розовую броню.

— Это я, — со смешком согласилась Титан.

— Я помню тебя… по броне, — признался Ворон.

Лаппи засмеялась.

— Изначально цвет был шуткой, — вытянув руки, она осмотрела свои предплечья. — Но, так как я люблю все блестящее, он прижился и стал какой-то… фишкой.

— Ты… Лаппи, верно? — припомнил реплики Охотника с охоты Ворон.

— Верно, — Титан усмехнулась, осматриваясь в каморке Стража. — Лаппи-9. Фист уши прожужжал, да? Он рассказывал, что встретил тебя, когда бегал за гневорожденными.

— Типа того, — Ворон покачал головой, следом за гостьей оценивая свое убежище.

Зрелище было… печальным, но другого пока не предвиделось.

Эта мысль заставила Ворона вздохнуть.

Лаппи уловила этот вздох, да и взгляд успела заметить — улыбнувшись, она полезла в поясную сумку.

— Я к тебе не просто так пришла, — заметила она. — Думаю, ты не будешь против печенья и чая?

— Он будет очень рад, — тут же сдал с потрохами Ворона Глинт. — Здесь вообще нету нормальной еды, только странные штуки Эликсни!

Ворон поморщился, поймав смешливый взгляд Лаппи, но промолчал, только отвернулся.

И Глинт продолжил, вдохновленный его молчанием:

— Он очень берег те печеньки, которые ты в последний раз ему приносила!

Лаппи-9 таки не сдержалась, засмеялась, на что Ворон насупился еще сильнее.

— Я не зря прихватила побольше, — отсмеявшись, заметила она. — Не обижайся на смех, просто это… неожиданно и очень мило. Если бы я только знала, что ты столько времени провел у Паука…

Экзо покачала головой и достала внушительный пакет, непонятно как помещавшийся в подсумок.

— Кус-кус, — позвала она в воздух, заставив вынырнуть над плечом ее Призрака. — Отдашь чай?

Призрак кивнул, и рядом с Титаном с блеском появился большой термос — Лаппи едва успела его перехватить в воздухе, уберегая от грохочущего падения.

— Это все тебе, Пауку не давай, — шутливо посоветовала она, составляя все гостиницы на стол возле Ворона.

Тот сначала скосил глаза, пытаясь подробнее рассмотреть, что ему принесли и не выглядеть при этом заинтересованным, но, когда Лаппи-9 отступила обратно к выходу, оглянулся на нее.

— А ты… вы… не составите мне компанию? — как бы невзначай, но с явной опаской спросил он.

Лаппи внимательно посмотрела сначала на него, потом на Глинта, оценивая интонации вопроса.

— Если ты не против, — быстро пожав плечами, улыбнулась она.

— Чаи гоняете? — вываливаясь из дверей, проворчал Аластар-4. — Можно я к вам, а то я не могу уже Паука слушать… Он достал меня своими нравоучениями! Можно подумать, он тот, кто вообще имеет право кому-то рассказывать о том, как стоит и как не стоит вести дела со своими партнерами!

Из коридора раздался недовольный голос Паука, который явно услышал реплику Варлока, но тот сначала закатил глаза, неожиданно вызвав смешок у Ворона, а потом просто отмахнулся.

Лаппи тоже засмеялась и только похлопала рядом с собой — они с Вороном устроились прямо на металлическом полу.

Пока Аластар пытался пристроить поудобнее на жестком полу такой же жесткий зад, Лаппи честно пыталась не смеяться — уж больно уморительно Варлок возился, при этом измазав плащ в ржавчине.

Когда Экзо-Варлок наконец вроде бы уселся, устроившись почти в самом углу, рядом с ним раздалось из пустоты смешливое «кхе-кхе», из-за чего Аластар от неожиданности подпрыгнул и задел головой какую-то полку с мелкими деталями. Когда все с грохотом на него рухнуло, Лаппи уже не смогла сдержаться.

— Надеюсь, там не было ничего ценного? — сквозь смех, спросила она Ворона.

Тот, явно подавив смешок, отрицательно покачал головой, и Титан поднялась с пола, шагнув к заваленному другу.

— Ты живой?

Аластар-4 в ответ разразился такой руганью, что Лаппи снова захохотала в голос.

Ворон с растерянной улыбкой переводил взгляд с одного Экзо на другого.

— Ругается, значит живой, — раздался так же из воздуха рядом с ним смеющийся голос.

Ворон даже не дернулся, как и Лаппи, а вот Аластар с пола начал ругаться еще сильнее, когда в рядом с Вороном быстро проступила фигура Охотника.

— Чтоб тебя, Фист, — возмущался он. — Чем из этого металлолома в тебя кинуть?! Какого дьявола ты так подкрадываешься?! А если бы я словил инфаркт?!

— Но ты же Экзо, — напомнила с улыбкой Лаппи. — Какой инфаркт? Кроме того, ты похоже единственный его не заметил, грех не напугать.

— Злодеи вы, — проворчал Варлок. — Я уйду от вас к Марисе, патрулировать Город!

— Это ты так мимо Паука крался? — спросила Ифистахия Лаппи, пока тот по деловому осматривался.

— Типа того, — Пробудившийся хмыкнул.

Ворон покачал головой и только хотел возразить, что очень сомнительно, что на Пауке этот фокус сработал, но Охотник продолжил.

— Мы тактично сделали вид, что не видим друг друга! Типа я не мешаю ему, а он не видит меня в невидимости! — хохотнул он, изображая кавычки на последнем слове. И оживился. — Кстати, не зря я на рынке подушки тырил, да?

— Чего делал? — переспросила Лаппи.

— Подушки тырил, — с удовольствием повторил Ифистахий, призывая Призрака. Мистер Скрепка сразу понял, чего от него хотят и, выбрав место, просто плюхнул на пол стопку из нескольких подушек средней потрепанности.

— Икора даст тебе по шее, — мрачно спрогнозировал Аластар, но первым же цапнул одну, с удовольствием усевшись уже не на холодный пол, а на нее.

— Ну что, начнем ночь Охотника! — весело подмигнул Фист Ворону, тоже подавая тому подушку.

— Что начнем? — удивился тот, рефлекторно взяв мягкую подложку. И пару раз крутанул ее в руках, не зная, что делать.

— Ну, что-то типа запоздалого посвящения, — засмеялся Ифистахий, плюхаясь на свое сиденье. — Печенье это хорошо, но я подумал чуть подольше, и решил, что на Спутанных Берегах наверное не очень хорошо с нормальной едой…

Жестом фокусника он непонятно откуда достал такой же объемистый пакет, как у Лаппи, — главное отличие было в содержимом.

— Я притащил сэндвичи! — с сияющим лицом оповести он. И тут же хмыкнул. — Правда, я делал их сам, поэтому они… эм… великоваты, несколько разваливаются, зато начинки там ого-го!

— Великоваты? — переспросила со смешком Лаппи. — Да одним таким пол Башни накормить можно!

— Ну и что? — Ифистахий без проволочек сунул Ворону в руки один из свертков. — У нас вся ночь впереди, будем гонять чаи и травить байки!

— Для ночи «посвящения», — Аластар изобразил кавычки. — Чай не то, что обычно требуется.

— Ты вместо Клода сегодня что ли? — улыбнулась Лаппи-9. — По алкоголю у нас обычно он главный.

Аластар закатил глаза, но промолчал.

— Чай лучше, — осторожно вмешался в разговор Ворон. — Я не очень… к алкоголю.

— Да, я… догадывалась, — Лаппи снова улыбнулась, но уже Ворону. — Надеюсь, ты не передумал на счет нашей компании? А то мы можем быть утомительными, особенно когда с нами Фист.

— Я — лучшее, что есть в нашем клане, — наигранно надулся в ответ Ифистахий. — Между прочим, я еще и варенье принес!

— Никто и не спорит, — проворчал Аластар. — Речь то не о тебе ни разу. Но варенье да, довод.

— Нисколько, — неожиданно искренне отозвался Ворон, отвечая на вопрос розовой Экзо. — Я рад… вашему присутствию. Никакого посвящения у меня конечно же не было…

— Да ни у кого его не было, — так же ворчливо хмыкнул на фоне Варлок.

— …но мне приятно находится среди… кхм… таких же носителей Света. Стражей… — Ворон его почти не услышал. — Особенно, среди тех, кто и ко мне относится… так же, как к друг другу.

Лаппи коротко улыбнулась ему в ответ и подала одну из прихваченных чашек.

Ворон с благодарностью ее принял и глубоко вдохнул запах чая — он был таким же как и год назад, пах травами, специями и немножко алкоголем.

Разница была в том, что в этот раз он пил его не один.

Паук недовольно слушал веселые голоса, которые естественно до него долетали.

От наглости хитрого Охотника-Пробудившегося он сначала искренне потерял дар речи — возможно впервые за все время работы со Стражами, — но в последний момент почему-то решил ничего не предпринимать.

Стражи — все четверо, — откровенно ему мешали своим смехом, но вздохнув, Паук устроился поудобнее в своем кресле, сложив руки на животе и прикрыв глаза.

Пускай веселятся, одну ночь он одолжит и им, и своему Охотнику — все равно они все пока что ему еще нужны.

— Вы когда-нибудь задумывались, как плотно нас окружает число «три»? — в воздух спросила Сахейла, ни к кому конкретно не обращаясь.

Варлок-Пробудившаяся задумчиво рассматривала светлое небо, устроившись в скалах словно в кресле.

Чуть ниже, на ровной земле сидели Титан и Охотник — брат Сахейлы, недавно ставший Стражем и упорно отказывающийся от старого имени.

Лео неторопливо разводил костер, на ее реплику фактически никак не отреагировав, — он уже знал, что зачастую Сае вовсе не нужен ответ и свои рассуждения она продолжит сама.

А вот Охотник задумался, отвлекаясь от чистки своего оружия.

— И что не так с этим числом? — с вялым интересом спросил он.

— В геометрии самая устойчивая фигура — пирамида, у которой основание правильный треугольник, — охотно пустилась в разъяснения Варлок. — Равные стороны и три равных угла дают силу устойчивости, и это логичным путем переносится на все возможные значения в жизни! — вытащив руки из-под головы, она начала загибать пальцы. — Большая часть Стражей предпочитает работать в тройках, почти все носят по три типа оружия, сами Стражи делятся на три класса. И это только относительно именно Стражей! У человечества даже понятие времени делится на три части — прошлое, настоящее и будущее.

— А как быть с одиночками? — хмыкнул Охотник, возвращаясь к своей винтовке.

— Я потому и сказала «большая часть», — Сая села ровнее, опуская глаза на товарищей. — Всегда есть одиночки, которые предпочитают большую концентрацию силы устойчивости. Одиночка это что? Точка на плоскости. Или же, если смотреть под иным углом, луч! Одинокий сильный укол! Двойки, парные команды, получаются что-то типа отрезка на той же плоскости. Силы меньше, чем у одиночки, зато позиция тверже.

— А если квадрат? — язвительно хмыкнул Охотник.

— А квадрат в природе редкое явление, — Сахейла увлеченно взмахнула рукой, словно изображая его в воздухе. — Сильная фигура, которая может быть как просто правильным прямоугольником, так и шаром, например, если брать неевклидову геометрию! Фактически любая форма в какой-то виде может стать квадратом! Сильная, устойчивая, но маловероятная в случайном наборе условий фигура.

Охотник снова хмыкнул, но промолчал, и Сахейла, вновь глубоко о чем-то задумавшись, тоже замолкла.

— Все Варлоки такие? — шутливо тоном спросил у Лео Охотник.

— Из тех, что действительно близки к ученым — да, — добродушно вздохнул Титан. — К этому либо привыкнешь, либо нет.

Охотник молча покачал головой.

— Ну что, Стражи, мы едины! — завопил Ифистахий и, подскочив в воздух, активировал Стазис.

— Что за хрень ты опять несешь?! — искренне удивился Аластар-4, прямо под Охотником втыкая в землю огненный меч.

Пробудившийся засмеялся, призывая в ладони две ледяные камы.

Лаппи, мгновенно оторвалась от запинывания в стену какого-то несчастного дрега, выпрыгнула перед друзьями в Кладези, разворачивая огромный полупрозрачный фиолетовый щит, тем самым многократно усиляя атаки остальным.

Охотник тут же швырнул сквозь него поочередно «Тишину» и «Шквал», устраивая снежную бурю и замораживая все поле перед ними, включая замершего в нелепой позе огромного брига.

Филипп вздохнул, понимая, что от него требуется — секундой позже его плащ покрыла тонкая корка изморози, а в руке заискрил гранями ледяной посох. Его то Варлок и вскинул, разом взрывая весь лед вокруг.

— Красиво! — хохотнул Ифистахий, хлопая друга по плечу и будто этим сбивая с того снежный налет.

Филипп в ответ хмыкнул, но комментировать не стал.

— Быстро разобрались, — согласилась с Охотником Лаппи-9.

— Еще бы, в четвертом то, — Аластар-4 отряхнул от осколков льда полы плаща. — Это в одиночку с ним возиться и возиться… Теперь к Вариксу?

— Ну, а куда еще, — Охотник эффектно подкатил к останкам брига по льду вокруг и попинал их ногой, вытаскивая полезные детали. — О, вот это я прихвачу, Банши понравится!..

И четверка Стражей, перекидываясь фразами, направились к своим Спэрроу.

Мирра с удовольствием покрутила в руках свою новую снайперскую винтовку, привыкая к ее весу.

Первым делом, заполучив новую игрушку в свой арсенал, Охотница плюнув на все дела, полетела на Луну, решив там пристреляться на Улье.

Прилетев в Алую Крепость, Пробудившаяся устроилась на возвышении, облюбовав один из многочисленных скалистых выступов, и прилипла к прицелу, медленно поводя дулом снайперки.

Однако в итоге ей удалось сделать только пару выстрелов.

Перед тем как выбирать место для своего развлечения, Мирра придирчиво осмотрела локацию на наличие других Стражей. На удивление именно у Крепости практически не было Стражей, из-за чего ее осмелевшие обитатели расползлись по всей площади перед ней, занимаясь своими делами.

Пристроив двуногую подставку, Мирра с довольной усмешкой прицелилась в ничего не подозревающего раба.

Стоило ей коснуться курка, как вдруг словно перед рабом мелькнула слабая тень — и тело, разрубленное пополам, тихо осело на землю.

Мирра озадачилась, но не сильно удивилась — какому-то Охотнику тоже взбрело испытать здесь, видимо, новый меч.

Но, как только она перевела прицел на другого раба, как ситуация повторилась.

И так еще раз, и еще, и еще. Каждый следующий раб или Рыцарь, оказавшийся в центре прицела Мирры, становился целью невидимого Охотника с мечом.

На очередной жертве Пробудившаяся психанула и выстрелила в землю рядом со Стражем.

Охотник от неожиданности вышел из невидимости — оказавшись Охотницей, — и закрутил головой, в поисках стрелка.

Где позиция Мирры она сообразила быстро, и, словно издеваясь, махнула рукой.

Пробудившаяся заскрипела зубами, но решила не акцентировать внимание.

Однако когда она прицелилась, выбрав представителя Улья как можно дальше от случайной компаньонки по убийствам, как та мгновенно оказалась рядом с несчастным рабом.

Мирра уже зарычала.

Вскочив, она закинула так толком и не опробованную винтовку на спину, и одним прыжком спустилась с облюбованной скалы.

— Где она? — прорычала Мирра своему Призраку, имея в виду незнакомую Охотницу.

Призрак быстро отсканировал территорию вокруг, быстро указав местоположение соперницы — она оказалась уже совсем недалеко.

Отскоком уйдя в невидимость, чтобы не привлекать внимания Улья, Мирра последовала в указанное место.

И настигла Охотницу аккурат в момент, когда та прицелилась мечом на затылок очередного Рыцаря, который ни о чем не подозревая, наблюдал за рабами вдалеке.

— Какого черта? — возмущенно прошипела Мирру, дергая Охотницу за плащ так, что та отшатнулась, чуть не уронив тяжелый клинок.

— Да в смысле? — удивилась та.

— Ты стащила у меня все, совершенно все убийства, — не меняя интонаций, возмутилась Мирра, стягивая шлем. — Как ты, Тьма тебя побери, это делаешь? И, главное, зачем?!

— Не специально я, — хмыкнула Охотница, повторяя ее движение. И оказалось, что соперница была тоже из Пробужденных. — Это ты целила тех, на кого как раз примерилась я!

— Ну конечно! — Мирра всплеснула руками. — Я ни одного выстрела не сделала, ни одного!

— А по мне? — Охотница возмутилась в ответ, уперев руки в бока. — По мне точно выстрелила!

— Не по тебе я стреляла, а по земле! — Пробудившаяся повысила голос, уже не боясь ничьего внимания.

Рыцарь, тем временем, естественно сразу услышал Охотниц и развернулся на них.

Первую минуту он озадаченно таращился на Стражей, искренне не понимая, откуда они здесь взялись.

Потом, не прислушиваясь в их повышающиеся голоса, схватился за свой массивный меч и тяжело шагнул к Охотницам.

Девушки, все активнее переругивающиеся между собой, никак на него не отреагировали, и Рыцарь, вдохновленный этим фактом, обрадовался возможности убить сразу двух Стражей.

Взревев, он замахнулся мечом, собираясь его обрушить сразу на обеих, но раздался двойной гулкий выстрел — Охотницы, синхронно достав револьверы, выстрелили в него не глядя.

Когда Рыцарь тяжело упал, девушки все же оглянулись на тело, резко замолчав, и переглянулись между собой.

— Ладно, не важно, — хмыкнула Мирра, пряча револьвер. — Один мастер меча тут уже поплатился.

— «Кто к нам с мечом,..» — хохотнула незнакомая ей Охотница.

— «…того проще застрелить, ” — понимающе продолжила Мирра и отвернулась, намереваясь поискать новое место для пристрела.

Но Охотница тут же ее догнала.

— Я — Алиса, — весело сообщила она. — Давай я тебя чем-нибудь угощу, раз уж увела у тебя все убийства?

— Ну ладно, угости, — хмыкнула Пробудившаяся. — Я Мирра.

— Окей, коллега, совершим набег на какую-нибудь забегаловку! — бодро рубанула рукой Алиса. — Отметим знакомство и истребление меченосцев!

Мирра засмеялась, но возражать не стала.

Дуали́зм, дуа́льность — двойственность, дополнительность.

«Каждый Призрак рождается, зная, что мы должны найти нашего Стража. Мы не знаем, как они выглядят. Во всяком случае, не снаружи. Внутри я всегда знаю, кем ты был. И вместе мы могли бы быть чем-то большим…»

«…Могли бы.»

Каждый Призрак знает, что нет счастливее момента, когда ты находишь его — своего Стража.

Ты не можешь ошибиться.

Твой Страж — это только твой Страж, а ты — только его Призрак.

Каждый Призрак знает с самого начала — его избранник самый лучший на свете.

Самый сильный. Самый умный. И не важно, что говорят другие.

Призрак не может ошибиться.

Каждый Призрак, конечно же, всегда надеется, что его Страж будет заодно, в довесок, и самым благородным, честным, добрым. Светлым.

Но даже если не все пункты совпадают с ожиданиями — ты все равно уже часть своего Стража. А он — часть тебя.

Вы единое целое, а значит нет ничего важнее для Призрака, чем его Страж.

Ты не можешь изменить свой выбор.

Ты не можешь страдать от выбора своего Стража.

Ты не можешь идти против своего Стража.

Ты не можешь желать смерти своему Стражу.

Когда его Страж пошел против Света, сам, легко, изящно, равнодушно нырнув на самое дно непроглядной тьмы, Призрак… плакал, не зная, как выразить свои слезы.

Когда его Страж начал уверенно убивать таких же носителей Света, каким он сам был когда-то, Призрак каменел внутри, не понимая, как до сих пор может парить в воздухе.

Он любил своего Стража. И мечтал о его смерти.

Призрак не знал, отчего ему было больнее — от того факта, что на выбор его Стража он никак не повлиял, или от невозможности пойти против него.

«Я никогда не предам тебя.»

«Я хочу твоей смерти.»

«Я хочу своей смерти.»

Тоска Призрака была глубже любого океана, и когда его Стража настиг Человек с Золотой пушкой, Призрак почувствовал, как его океан леденеет.

Но за несколько долгих мгновений до своей смерти его Страж, беспощадный убийца с равнодушным смехом, смертельно раненный и истекающий кровью, подзывает к себе случайную, полубродячую кошку. Гладит ее, играет. Улыбается.

Просит Призрака подлечить ее.

Призрак не помнит, когда последний раз Страж о чем-то просил его.

Когда раздается выстрел, и его Страж умирает, Человек с Золотой пушкой говорит Призраку убираться, иначе и он умрет прямо сейчас.

И Призрак молча остается висеть перед ним в воздухе, медленно моргая потухшим глазком сенсора.

Раздается второй выстрел, и на землю серебристым дождем осыпаются мелкие осколки оболочки.

«Когда я думаю обо всем, что мы видели, обо всем, что мы сделали, я чувствую, что…я… я ошибся… Где-то, но ошибся. И все же… спасибо за то, что ты мой Страж.»

Примечания:

Связь с четвертой главой из сборника Кошачьих историй

— «Небольшая зачистка!» — говорили они, — проворчал себе под нос Лео, на секунду выглядывая из-за угла и стреляя в дверной проем. — «Там полтора падшего!» — говорили они! «Приключение на двадцать минут!» мать вашу!..

На следующий выстрел автомат только безжизненно щелкнул затвором, и Титан с руганью закинул ставшее балластом оружие на спину.

Патроны кончились вообще на всем оружии, дальше оставалось пробиваться сквозь неожиданно плотную толпу Падших исключительно кулаками.

Лео вздохнул, покосился на своего Призрака, вспыхнувшего у плеча.

— Что делать будем? — спросил он у него.

Призрак задумчиво покачался в воздухе.

Сахейла перелистнула страницу как можно аккуратнее — книга, которую она держала в руках от неправильного хранения и времени была готова рассыпаться от любого неосторожного движения.

Ее Призрак освещала хрупкую находку в руках своего Стража, держась у головы Варлока.

В какой-то момент, Призрак дернулась и отвела взгляд, тем самым сместив луч света.

— Ну и? — коротко спросила Сая.

— Что-то приближается, — удивленно отозвалась Призрак. — Не могу понять что. При чем оно движется похоже прямо… сквозь стены.

Сахейла вздохнула. Бережно завернув свою находку в приготовленное полотно и спрятала в сумку.

— В любом случае мы уже пришли не зря, — заметила вслух она.

В этот момент дальняя от нее стена будто взорвалась. На всякий случай отступив подальше, Варлок пронаблюдала как из образовавшейся дыры натурально вывалился… Титан, вместе с каменными осколками и тучей пыли.

— Между прочим это очень древнее место, — Сахейла покачала головой, когда грохот немного утих. — Понимаю, что какой-то Титан этого не поймет, но можно побережнее относится к тому, что тебя окружает? Особенно, если это старинная библиотека.

Титан потряс головой, стер слой пыли с шлема и явно озадаченно осмотрел Варлока.

Лео искренне удивился, заметив позади незнакомого Стража полуживой стул и полки.

«Эта чокнутая тут читала что ли?..» успел подумать он, медленно вставая — сил после такого стремительного побега уже не осталось.

Но что-либо сказать в итоге он не успел — позади раздались звуки щелканья, бряцание металла и явный топот ног.

И в следующее мгновение сначала дернуло болью ногу, прямо под коленом, из-за чего Лео тяжело припал, а потом пуля пробила уже изношенную броню под лопаткой — где-то в районе сердца.

— Надо же, это я его так поразила? — язвительно хмыкнула из темноты Варлок. — Что там у нас?

Равнодушно перешагнув через тело Титана, она скинула ему одним движением ладони заряд раскола, и всмотрелась в пролом.

Оценив маленькую армию Падших, она вздохнула, покачала головой… и просто бросила в образовавшийся после пробега Лео коридор Нову.

— Подлечишься, поможешь мне забрать уцелевшие книги, — сообщила она Титану, полностью игнорируя звук взрыва. — Пока тут все не рухнуло нам на голову, отчасти твоими стараниями.

— Не вздумай что-нибудь уронить, — отчитывала Лео Варлок, сама честно прихватив немалую стопку книг. — Они рассыпятся, даже если ты на них чихнешь. Так что прикрывай их от всего, чем хочешь, хоть собой. Тебя и воскресить можно, а их никак.

«Вот ведь, и вправду поразила, ” хмыкнул про себя Лео, топая за Сахейлой как нагруженный как бык. «Видать не пуля в сердце попала.»

— Даже больше не пытайся мне об этом говорить, — с раздражением заявил Осирис Икоре.

Его ученица вздохнула, прерванная на середине фразы, и покачала головой.

— Я всего лишь беспокоюсь о тебе, — мягко заметила она.

Осирис мотнул головой, отворачиваясь:

— Я все сказал.

Когда Икора впервые подошла к нему с просьбой не выходить лишний раз из Башни, он решил, что это какая-то глупая шутка. Озадаченно напомнив, что его боевой опыт в общей сумме в десятки раз больше, чем у самой Икоры, он надеялся, что на этом тема была закрыта.

Но нет, она снова подошла к нему с этими же словами.

— Словно к инвалиду какому-то, — проворчал себе под нос Осирис.

Остановившись на затемненной части рыночной площади, где стоял стол с его вещами, он с трудом вздохнул.

Признаваться, что ты действительно теперь почти инвалид было… жутко.

Не то чтобы он приравнивал обычных людей к инвалидам, просто… после такого огромного количества времени в роли Стража становиться простым обывателем было действительно страшно.

Сил стало намного меньше, скорость реакции откровенно упала, периодически вдруг начали болеть старые шрамы, о которых сам Осирис даже и не помнил. И самое важное — он мог умереть теперь только один раз.

Один раз, одна роковая ошибка, и он канет во тьму следом за своим Призраком.

Смерть Сагиры отняла у него… не все. Половину.

Жизнь откровенно разделилась на «до» и «после», огромной пропастью раскалывая на две равные части.

«До» и «после».

«Страж» и простой человек.

«С Сагирой» и без нее.

Осирис был сам шокирован тем, как отчаянно он по ней скучал.

По колким комментариям, язвительным шуткам, такому же невыносимому характеру как у него самого.

Когда то он думал, что смерть друга, которая неожиданно потом оказалась поправимым делом, это самая болезненная рана в его жизни. Оказалось — ошибался.

Целая череда ошибок — начинающаяся видимо с этой мысли, — привели к тому, что он в итоге оказался «простым человеком» с куском души.

В Авангарде приняли его, забыв обо всем, что было раньше, и Осирис был им за это признателен — хотя, конечно, никогда бы не сказал этого вслух.

Но бесконечные сочувствующие, жалеющие взгляды… Никто ничего ему особо не говорил, кроме Икоры. Стражи дерзко и отчаянно мстили пешкам Зиву Арат за его Призрака, но тоже молчали, не комментировали.

Но взгляды… Осирис постоянно ощущал их на себе. Они липли к нему, стоило ему отвернуться по своим делам, и это отвратительно давило на плечи.

Он не прятался от своих ошибок.

В конце концов, расплачиваться так же пришлось ему самому. Ему, и тому кусочку его души, который уж точно был… ни в чем не виноват.

И сочувствие, даже самое искреннее, только раздражало. Злило. Обессиливало…

— Что тебе нужно, Страж? — не оборачиваясь спросил Осирис.

Но ответа не услышал, и таки оглянулся.

Позади него стоял огненно-рыжий Варлок из Пробудившихся. Весь в белом и с неподвижным, словно каменным, лицом.

Он прямо смотрел на Осириса, продолжая молчать.

Тут у его головы вспыхнул такой же белоснежный Призрак, легонько толкнул в плечо своего Стража.

Варлок покосился на него и вздохнул.

— Я от Сэйнта-14, — отрывисто и хрипло сказал он. Будто говорить ему было непривычно. — Он просил отдать вам… это.

Осирис осмотрел небольшой мешочек, который Варлок протянул ему в конце фразы.

Опять эти дурацкие конфеты.

— Передай ему… — начал было Осирис, но Варлок мотнул головой.

— Не передам, — раздельно выговорил он. — Сами. Я не посыльный, просто помог.

— Извините, — тихонько пискнул Призрак, вмешиваясь в диалог. — Эм… Джервис плохо выражает мысли!

Осирис неожиданно для себя усмехнулся.

— А по-моему вполне четко, — пробормотал он, кивая Варлоку на стол.

Тот послушно положил подарок на край столешницы, и уставился вдруг на экран одного из датападов.

— Гневорожденные? — вопросительно взглянул Пробудившийся на Осириса.

Осирис медленно кивнул и внимательнее осмотрел гостя.

Варлок тем временем без какого-либо смущения осматривал стол.

— Что ты делаешь у Сэйнта? — спросил его Осирис.

— Джервис ведет у него документацию Испытаний Ос… Осириса, — запнувшись, пояснил Призрак за своего Стража. — Ему нравится бумажная работа, а Сэйнт…

— Не очень силен в этом, да, я знаю, — Осирис снова покивал. — А ко мне зачем пришел? Не конфеты же передать.

— Интересно, — отозвался уже сам Варлок, переводя прямой взгляд на Осириса. — Вы первый Страж без Призрака. Как вы это ощущаете?

— Простите пожалуйста! — снова пискнул вдруг его Призрак, вылезая перед Варлоком. — Он… он навроде ученого, которому интересно изучать абсолютно все на свете, и желательно практическим путем!

Осирис сначала хмыкнул, а потом не выдержал — захохотал в голос, заставив оглянуться на него почти всех на площади, включая встревожившуюся Икору.

Призрак явно озадачился, и Варлок молча подвинул ладонью его обратно поближе к себе.

— Я говорил тебе, что не стоит так прямо… — прошептал ему Призрак. — Ох, Джервис!

— Мик, — моргнул Варлок, в отличие от своего спутника, нисколько не снижая голоса. — Я эмпат. Я знаю, когда и как лучше.

Осирис кое-как успокоился — он уже и не помнил, когда так смеялся почти до слез.

— Он прав, маленький Призрак, — сообщил он, переводя дыхание. — Так действительно намного лучше.

На мгновение замолчав, он посмотрел на Варлока, подбирая слова.

— Твой вопрос… Я чувствую себя, словно от меня оторвали половину — и души, и тела, — сложив руки на груди, задумчиво хмыкнул бывший Страж. — Не отрезали, аккуратно, ровно, а именно вырвали. Кусок неровный, где-то больше, где-то меньше, но это не дыра. Это бездна внутри меня. Это настолько больно, что я фактически ничего не чувствую, только пустоту… и холод.

Джервис замер, сверля его оранжевыми глазами, словно глубоко задумался.

Призрак Мик, озадаченный диалогом, тихонько покрутился в воздухе и пристроился на плече Стража.

— Я понимаю, — через минуту сказал Страж, как-то по птичьи медленно моргнув. — Спасибо.

Осирис удивленно покачал головой — это было очень странно, но он был готов поклясться, что его собеседник действительно… понял. Или даже почувствовал.

— Скажи мне, Варлок, — не в силах больше видеть этот пронзительный взгляд, Осирис уставился на свои ладони. — Как ученый, который изучает все. Можно ли жить с расколотой душой?

Джервис молчал долго, несколько минут точно.

Осирис, ожидая ответа, успел трижды пожалеть о своем странном вопросе. Но ему нужен был ответ.

Кого было о таком спрашивать? Икору, которая неожиданно превратилась в наседку? Завалу, который даже не понял бы о чем речь? Или Сэйнта-14, который и так волновался за друга так сильно, как Осирис никогда не заслуживал?

— Можно, — четко сказал Варлок, перебивая горькие мысли. — Другой вопрос — захочется ли долго так жить. Но это решается… целями в жизни.

Осирис усмехнулся.

Конечно, ему хотелось услышать другое. Нет — значит нет, все просто.

Но… почему-то стало легче.

И от ответа, и от самого разговора.

А еще от присутствия человека — Стража, — который без всякой жалости и сочувствия просто вскрыл начавшую гноиться рану.

— Спасибо, Страж, — отвернувшись, чтобы Варлок не мог видеть его лица, сказал Осирис. — Тебе за ответ. Сэйнту за то, что прислал тебя.

Джервис медленно моргнул, покосился на Мика на плече.

Тот повел глазком в сторону, явственно намекая, что пора уходить, и Варлок послушно развернулся.

— Наверное, все же не стоило так прямо… — пробормотал Призрак, когда они отошли на достаточное расстояние от Осириса.

— Он и вправду расколот, — задумчиво отозвался Джервис. — Словно… разбит, даже не на две части, а на кусочки. Но ему действительно сейчас стало легче. Я не понял почему. Это интересно.

Мик вздохнул.

— Я тут слышал, что когда-то существовало искусство склеивания осколков, — припомнил Призрак историю, услышанную мельком от какого-то Титана. — Собирают осколки и склеивают их золотом. Делая из разбитого целое, а из того факта, что оно было разбито — достоинство. Кинцуги вроде бы… Не уверен, слово странное и незнакомое.

— В этом что-то есть, — тут же заинтересовался Джервис, никак при этом не меняясь в лице. — Интересная… идея.

— Возможно, ты помог начать… такую склейку, — закончил мысль Призрак. — Ты первая капля золотого клея, поздравляю.

— Это хорошо? — уточнил Варлок.

— Конечно, — Мик слетел с плеча Стража и покрутился в воздухе. — Это замечательно.

Джервис с удовлетворением кивнул и задумчиво уставился в небо, размышляя про себя, где можно побольше узнать об этом… кинцуги.

— Кабал последнее время здесь не много, — Деврим рассказывал, не отрываясь от прицела винтовки. — Но будет неплохо подчистить оставшихся — может наконец здесь побудет хоть какое-то время тихо… И я наконец выпью хоть одну чашку чая спокойно.

— Нам бы кто чаю дал, — фыркнул Филипп, но тут же получил локтем в бок от Аластара-4.

Зашипел, попытался дать сдачи Варлоку, за что оба тут же получили тычки от Лаппи-9.

— Без проблем! — оживился Ифистахий. — Вопрос, а Фаланги там были, не помнишь?

Деврим таки поднял голову и удивленно оглянулся на Охотника, но наткнулся только на широкую улыбку Ифистахия и невозмутимые лица остальных.

— Были, — озадаченно подтвердил Деврим. — Они всегда… практически всегда есть среди других.

— Отлично, мы беремся, — Фист так активно крутанулся, что его плащ, замотавшись вокруг шеи, ударил его же по груди.

— Ну и что за нездоровый энтузиазм? — Аластар с интересом покосился на друга, когда они спустились с верхней площадки церкви.

— Фокус вам покажу, — предвкушающе потер руки Ифистахий. — Но для этого мне нужны Кабал с их щитами! Так что сейчас их найдем и пару раз шугнем, чтобы ушли в оборону!

Варлоки и Титан переглянулись между собой и синхронно вздохнули.

Когда они нагнали небольшой отряд Кабал, Ифистахий еще сильнее оживился и активно начал командовать.

В итоге, под его руководством Стражи издалека аккуратно постреляли по ногам инопланетян (при чем сам Охотник в расстреле участия не принимал, стоял рядом, демонстративно рассматривая врагов из-под козырьком поставленной ладони), заставляя тех активировать щиты Фалангов.

— А теперь сам фокус! — радостно оповестил друзей Ифистахий и, вызвав Микро Мини, мгновенно на него вскочил. — Помните, показывал вам финт в бункере Распутина? Сейчас будет лучше!

И, резко стартанув с места, он на полной скорости помчался на Кабал.

— Убьется или нет, как думаете? — хмыкнул Филипп. Он и так полулежал на полу развалин, где они прятались, так что сейчас только подпер голову ладонью, с интересом наблюдая за Охотником.

— Убьется то вряд ли, — скептически отозвался Аластар. — Это же Фист. А вот Кабал он перепугает до смерти…

— Ну может и хорошо, возни меньше, сами помрут, — Лаппи-9 хмыкнула.

Варлоки синхронно на нее покосились, молча удивляясь тому, что их Титан вдруг предпочла отказаться от хорошей драки, но прокомментировать это дело им не дал Ифистахий — Охотник, домчавшийся до Фалангов, издал то ли веселый, то ли боевой клич.

Первый на его пути Кабал аж съежился с перепугу, и активировал механизм отталкивания у щита.

Фист только этого и ждал — резко дернув на себя руль Спэрроу, он в последний миг успел въехать на щит,... и его эффектно отбросило назад и вверх.

Друзья молча проводили взглядом его удаляющуюся, радостно вопящую, фигуру.

— Мда… — вздохнул Аластар. — А потом его убьет о стену, и он заявит, что он стал жертвой архитекторов.

Филипп и Лаппи-9 согласно покивали, и Титан тоже вздохнула:

— Кабал жалко как-то даже. И архитекторов.

Примечания:

Совсем короткая глава вышла)

Паук был очень доволен своим уловом.

Очень — это даже мягко сказано, он давно не был в таком восторге.

Когда его подчиненные сообщили о том, нашли разбитый корабль, максимум на что торговец понадеялся — это на возможность пристроить к делу уцелевшие детали.

Но находка оказалась в разы интереснее.

Не то чтобы Паук имел какие-то претензии или счеты к Пробудившимся… Если точно, то претензий не имел давно, с момента как Стражи впервые разобрались с Фикрулом и держали его с тех пор под контролем, а вот счет он был готов выставить всегда — повод найдется, был бы момент подходящий!

Вот и сейчас Паук самодовольно потирал руки. Как же это — лишний повод набить себе цену, устроив демонстративный акт благотворительности!

Кому его демонстрировать он пока не придумал, но этот момент торговца точно не волновал.

Осматривая найденного вместе с развалинами корабля Носителя Света, Паук размышлял, что технически он ему особо и не нужен, но какова же была ирония ситуации! Про себя он даже отчасти пожалел, что кроме него никто не может оценить всю остроту момента — ему, главе преступного синдиката, будет прислуживать на побегушках никто иной как сам воскрешенный Ульдрен Сов! И не просто так, а в благодарность за спасение!

Если бы Паук мог, он бы хохотал в голос, но положение не позволяло.

Ему очень хотелось увидеть лица Стражей, особенно тех, кто был заинтересован или даже задействован в смерти принца Ульдрена в момент «знакомства» с его новым подчиненным.

«Ну что ж, маленький принц,» усмехаясь внешне и откровенно посмеиваясь про себя, Паук снова потер руки. «Пожалуй самое время тебе дать новое имя!»

Они зовут меня предателем. Меня, самого верного из всех.

Варикс Верный по-настоящему оправдывал свое прозвище.

Он был истинно верен своему народу. До глубины души.

И как было горько признавать тот факт, что в эту верность мало кто верит. Мало кто видит.

Горько и очень иронично.

Им невдомек, что я слышу каждое их слово, обращенное ко мне. Букашка. Вредитель. Падший.

Варикс Верный делал все ради своего народа. Он был готов отдать все, принять любую участь, стать кем угодно, лишь бы спасти, сохранить те достойные остатки Эликсни. Сохранить само слово — «Эликсни». Всю его гордость, звучность и красоту.

За гордость своей расы он полностью готов был отринуть свою.

Но никто не понимал этой жертвы. Не видел ее… И никто даже не догадывался через какой мучительный ад сомнений ежедневно проходил Варикс.

Я слышу все. Правосудие не может не слышать.

Когда ты последний из своего Дома, некому оценить твои действия. Помочь. Подсказать. Некому исправить твои ошибки и не дать натворить новых.

Ты один. Один против целого мира, а за тобой — остатки иного.

Это было очень трудно.

Варикс совершал ошибки одна за другой, честно принимая все последствия.

Его предавали, раз за разом. Ранили.

Варикс был стар. И все шрамы, оставленные неудачами и предательствами не заживали очень долго.

И недоверие, сомнения соплеменников в его мотивах, только усугубляли эти раны.

А когда к подозрениям со стороны Эликсни прибавилось презрение со стороны Стражей стало в разы хуже.

Но надежда на нечто лучшее не оставляла его. Вера в то, что их разрушенный мир все еще может добиться свободы и счастья. Найти свое место.

Стражи все же помогали ему, и он был невероятно им признателен за это, хотя и понимал, что это не более чем удачное стечение обстоятельств.

Многие из Носителей Света не стесняясь, припоминали о том, что смерть Кейда-6 и на его руках тоже, а Эликсни, несмотря на все старания, опасались и обходили стороной.

Шрамы болели и зудели не переставая.

Пока однажды несколько Стражей, смеясь и перешучиваясь, не вручили ему блестящий сверток.

— Это тебе, — весело сообщили они почти хором.

Свободными руками Варикс пошелестел оберткой, неожиданно обнаружив внутри удивительно приятно-пахнущую выпечку странной формы.

— С праздником Рассвета, — улыбнулся один из Стражей.

Они все смотрели прямо и приветливо, не отворачиваясь и не пряча презрение во взгляде.

И Варикс вздохнул, радуясь, что у Эликсни не могут от волнения дрожать руки как у людей.

— Хорошо быть вашим другом, — медленно произносит он, боясь сбиться на родной язык, и кивает.

Стражи в ответ смеются, один на автомате хлопает Варика по руке с посохом.

— У нас, кстати, для тебя отдельный подарок! — еще сильнее оживляется вдруг один из них.

Варикс улыбался бы, если б мог.

— У нас, кстати, для тебя отдельный подарок! — оживился Ифистахий, подскакивая вдруг к Вариксу.

Лаппи-9 тихонько застонала, и Аластар-4 вопросительно на нее оглянулся.

— О чем это он? — удивился Экзо-Варлок.

— Сейчас увидишь, — проворчала Титан, закрывая лицо ладонью. — Фист, может не надо?

— В смысле «не надо», я целую ночь над ним корпел! — возмутился Охотник.

Лаппи вздохнула, но больше возражать не стала.

Мистер Скрепка, по кивку Ифистахия, бряцнул на пол около Варикса приличных размеров мешок — услышав явный звон металла, напряглись и Аластар с Филиппом и сам Варикс.

Сам Фист тут же в него полез, что-то рассказывая, но из-за поднявшегося от его движений металлического скрежета было ничего не слышно.

Когда он вытащил наконец металлический предмет из мешка, воцарилась тишина.

— И что это?.. — озадаченно пробормотал через минуту Аластар.

— А это все запасы наших вилок, — давясь смехом и одновременно пряча лицо сообщила Лаппи. — И всех окрестных кафешек, полагаю, тоже!

— Это протез! — гордо заявил Охотник и потряс непонятным предметом, который после этого развернулся и стал похож на подобие руки. — Протез из вилок! Очень удобный!

— Иногда мне кажется, что Фист поехавший, — сдавленно сообщил Филипп друзьям.

Лаппи только всхлипнула в ответ.

Ифистахий тем временем подскочил к ошарашенному Вариксу, и попытался приладить свой агрегат к остаткам верхней механической руки у Эликсни.

— Здесь целая куча вилок! Маленькая, которой будет удобно есть десерты, побольше, чтобы есть все остальное, и несколько крупных — ими можно тыкать врагов! Ну или кого захочется тыкать вилкой… — энергично рассказывая, он прыгал вокруг Варикса. — Котлетку или вишенку на тортике тырить!..

Тот только озадаченно крутил головой, искренне не понимая, как от печенья все перешло к… этому.

— Какую вишенку? — удивленно переспросил он, наблюдая за Охотником.

— На торте! Черт! — Ифистахий неожиданно ругнулся и отступил, потрясая псевдо-конечностью. — Извини, Варикс, не подошла по электронному оснащению! Точнее как, у тебя то рука была со сложной начинкой, а у меня тут надежная, но простая система рычагов! Отличная штука, на самом деле, но не приладить никак! Точнее я могу, но ты не сможешь ей шевелить. Хотя… технически ты сможешь ей просто лупить врагов!

— Так, хватит, — Лаппи-9 наконец успокоилась и шагнула вперед, оттягивая за ворот плаща Охотника от Варикса. — Не подошла, значит не подошла, убирай давай свое железо. Хватит пугать нашего друга.

— Это не железо! — возмутился Ифистахий. — Это сложный, многокомпонентный механизм! Я придумаю как пристроить сюда интерфейс…

— Давай мы лучше обсудим это с Амандой? — с серьезным лицом предложила Лаппи. — Кроме того, это все-таки просто железо, и в условиях Европы она будет плохо функционировать.

— А ты права, — тут же огорчился Фист. И махнул рукой. — Извини, Варикс, я хотел как лучше! Сделать подарок и все такое!

— Печенья пока достаточно, — осторожно отозвался Эликсни.

Тут неожиданно на фоне синхронно засмеялись Варлоки — Аластар аж уперся в ближайшую стену спиной и медленно по ней сползал, давясь хохотом.

Следом снова засмеялась Лаппи, опять пряча лицо в ладонях.

Ифистахий начал угрожать друзьям затыкать их вилкой в ответ на то, что они не оценили его инженерные способности, при этом сам с металлическим звоном уронив свое произведение инженерного искусства.

Варикс молча покачал головой, искренне не зная, как на все это реагировать.

— Как-то тут совсем пустынно, да? — заметил Мик, крутясь в воздухе.

Джервис медленно осмотрел ледяные пустоши, простирающиеся вокруг.

На бело-синей поверхности, местами изломанной черными пиками скал, было не за что зацепиться глазу.

— По идее тебе здесь должно нравится из-за цветовой гаммы, — предположил Призрак.

Варлок покачал головой, но промолчал.

Европа ему была… интересна — планета, полная загадок! Но до «понравится» было очень и очень далеко.

— Подожди-ка, что это там? Вексы что ли? — Мик вдруг с интересом всмотрелся в сторону от того места, где они находились, и тут же хмыкнул. — Нет, не Вексы, Стражи! Но что они делают, я не пойму…

Джервис, недолго думая, решил посмотреть поближе.

Подобрался к Стражам Варлок фактически незамеченным, чему способствовала бесшумность его Спэрроу и… общая занятость Стражей.

Их там оказалось человек десять. Несколько, явно негласно соревнуясь, катались по прозрачному льду на подобии коньков.

Один из Варлоков правда держался с самого края, постоянно с руганью падая. Вокруг него наворачивал круги еще один Варлок, со смехом иногда комментируя очередное падение.

Еще часть Стражей откровенно играли со снегом. Причем среди них затесались также и несколько Падших — они явно не понимали, что происходит, и почему их максимально игнорируют, поэтому бегали от укрытия к укрытию, изредка навскидку стреляя в сторону Стражей.

Джервис наблюдал за этим со стороны, про себя размышляя о целесообразности такого времяпровождения, как ему что-то шлепнулось в затылок.

Снег частично осыпался за узкий воротник пальто, и Варлок вздохнул. Затем медленно оглянулся.

— О, так это ж Джервис, — раздался веселый голос Охотника, обнаруженного за спиной. — А я думаю, кто посмотреть пришел?.. В белом весь никто больше не ходит! Ты же, Джервис?

Мик снова появился в воздухе:

— Привет, Фист, — отозвался он за своего Варлока. — Что это вы тут делаете?

— Развлекаемся, не видно что-ли? — хохотнул Охотник. — Началось все с того, что я попробовал сделать снежного ангела!..

— Понятно, — хмыкнул Мик. — И как успехи?

— Ангел вышел какой-то многорукий, — задумчиво отозвался Фист.

Мик фыркнул от смеха, но в этот момент снова с грохотом свалился Варлок на льду.

Второй от хохота почти лег рядом.

— Филипп, а ты само изящество! — крикнул ему Ифистахий, и в ответ донесся поток ругательств.

Охотник засмеялся и спрыгнул с возвышения к другу.

Там же, у кромки льда, обнаружилась Титан из их компании — она сосредоточенно лепила снеговика с себя ростом.

Строго говоря, она уже заканчивала, пытаясь сделать из осколков камней подобие лица, но в этот момент в очередной раз вылез и наугад пальнул один из Падших.

Снаряд чудом не задел плечо Лаппи-9, эффектно взорвав голову снеговика.

Вздохнув, Титан уронила руки.

— Ты был прав, Ал, стоило сначала выкинуть отсюда всех Падших, — грустно заметила она.

— Конечно, я был прав, — всхлипывая от смеха, отозвался Аластар-4. — Да в чем твоя проблема, Филипп? Почему ты даже встать не можешь?

Джервис шагнул поближе к упавшему Варлоку, спокойной сохраняя равновесие на скользкой поверхности, и подал ладонь Филиппу. Легко подняв того одной рукой, Джервис молча ткнул Варлоку в спину, а потом в колени, показывая как правильно держаться на коньках.

— Спасибо, — пропыхтел Филипп, наконец то не свалившись сразу как встал. Вытянув вперед руки, он медленно заскользил по неровной поверхности. — Вот это я понимаю — человек мне помог! Не то что ваши тупые советы! Еще и ржали, сволочи!

Он что-то еще продолжал вопить, медленно откатываясь все дальше.

— Как думаете, когда он вспомнит, что не умеет тормозить? — Аластар-4 ехидно усмехнулся, глядя вслед Варлоку.

Того аккуратно пропускали другие катающиеся Стражи, явно при этом хихикая.

В этот момент раздался еще один выстрел, и часть второго шара снеговика рассыпалась снегом, окатив крошкой Лаппи.

— Ну все, сейчас эти пустоши станут совсем пустошами, — угрожающе пообещала она, решительно разворачиваясь в сторону прячущихся Эликсни.

— Какие-то шальные пустоши выходят, — засмеялся ей вслед Охотник. — Недостаточно пустынные и слишком многолюдные!

Затем он повернулся к Джервису и перешел на деловой тон.

— Помоги мне, пожалуйста, сделать нормального ангела, — серьезно попросил он. — Ты высокий, сможешь меня поднять.

— Это очень важно, — в тон ему поддакнул Аластар-4, и, получив тычок в бок, засмеялся.

— Не знал, что ты знаешь как правильно держаться на коньках, — хмыкнул Мик своему Стражу. — Неужели умеешь кататься?

— Не умею, — моргнув, отозвался Джервис. — Просто физика.

Мик покачался в воздухе, думая про себя, что давно пора перестать удивляться познаниям своего Варлока.

Джервис тем временем молча осматривал пространство, которое должно было быть ледяной пустыней.

— Пустошь и вправду… шальная, — со смешком заметил Призрак, уловив его взгляд. — Даже и пустошью не назовешь сейчас.

Примечания:

Это не сама глава на эту тему, скорее что-то навроде реакции персонажей на конкретный вопрос)

Глава будет совмещена с темой "Пир во время чумы"

Ифистахий оглянулся, встряхнул челкой и с улыбкой задумался.

— Какое воспоминание у меня самое четкое? — переспросил он, размышляя. — Да черт знает… Наверное, пустыня. Когда Мистер Скрепка меня воскресил, я в пустыне валялся, а жару я ужас как не люблю!

Он покривлялся и помахал ладонями, изображая степень неприязни.

— Было ужасно жарко, мне казалось, что я вот-вот расплавлюсь, — Пробудившийся пофыркал. — У меня плавилось все, каждую секунду, я думал, что еще чуть-чуть и расплавятся мои кости. Как вспомню, аж пить хочется! Я не уверен, но умирал я там… раз пять точно! Смерти плохо помню, только это ужасное ощущение, что твоя кожа горит. И слизистые горят. И глаза тоже. Умирать было даже приятно, в каком-то смысле… А потом меня нашла Лаппи, и она была такая прохладная…

Охотник аж прикрыл глаза, вспоминая этот приятный контраст.

— Меня правда тошнило от перегрева, пока она меня тащила на плече, — засмеялся он. — Ужасное, в общем, воспоминание!

На миг задумавшись, он вдруг замер.

Улыбка не сошла до конца с его подвижного лица, но взгляд опустел, словно Охотник ушел в себя.

— А еще четкое воспоминание — как я нажимаю на курок сломанного Пикового Туза, — как будто равнодушно говорит он. — Это был… ненужный выстрел.

Тут Фист обратно выныривает из себя, и снова дурашливо и весело улыбается.

— С другой стороны все только к лучшему вышло, верно?

— Год назад самым четким в моей голове была только смерть моих товарищей, — Филипп вздыхает на вопрос, складывает руки на груди. — И тот факт, что я почему-то не остался там, с ними. Но за этот год многое произошло…

Варлок отводит взгляд, задумавшись.

И легко улыбается.

— Сейчас все намного лучше, — признает он, кивая сам себе. — Знакомство с Фистом, Лаппи и Алом, знакомство с Питером…

Тут он смеется и качает головой.

— Но самое четкое в моей голове, наверное, как я первый раз из окна от Питера убегал, — переводя дыхание, говорит он. — Нелепая ситуация — Страж до ужаса боится встречи с простым человеком, который его еще и в разы младше! Ну, и еще наверное то, как мы встречали прошлый Рассвет.

Тут он смотрит прямо, открыто и снова улыбается.

— На фоне этих воспоминаний никакие Пирамиды не страшны.

— Я не знаю, — хмыкнула Лаппи-9. — Это Фил и Фист что-то из жизни «до-Стража» помнят, я только с общих слов.

Она жмет плечами, потирает лицо ладонью.

— На самом деле мне не выбрать что-то… самое четкое, — признается она. — Вся моя жизнь это сплошные моменты. Хорошие, плохие, смешные… Прямо сейчас в голове всплывает только недавний матч в Горнило, где какой-то вражеский Титан залип на меня, пока я собирала тяжелые патроны.

Она хмыкает:

— Так и не поняла, что это было. Встал и смотрел, пока я на него не развернулась! То ли на цвет брони засмотрелся, то ли еще чего! И потом, вместо того чтобы сразу в атаку идти, поставил баррикаду. Ну я свою поставила, … и стояли дальше, друг на друга смотрели.

Титан снова жмет плечами.

— Я не знаю, что рассказать, — улыбается она. — У Экзо обычно с памятью проблемы, поэтому для меня ценны все моменты. С мгновения встречи с Кус-Кусом и до сего. Все воспоминания важны, потому что они делают меня мной, вот и все. Невозможно выбрать что-то одно.

Аластар-4 сцепляет ладони и буквально на несколько минут зависает.

— Наверное, самое четкое в памяти сейчас это Стазис, — поежившись, признается он. — Очень странный коктейль ощущений при первом… касании. Словно льда наглотался — и щекотно так, и режет. Но это самое свежее, возможно поэтому…

Подперев руками голову, Варлок снова на несколько мгновений глубоко задумывается.

Потом он неожиданно начинает смеяться, причем так сильно, что сгибается на стуле и прячет лицо в ладонях.

— Покраска моего корабля в безумный блестящий зеленый! — сквозь смех выдавливает он. — Под меня, ага!.. А еще как мы по пустыне варенье фисташковое искали… для Ифистахия, конечно же… И ведь нашли же, с помощью его головы!

Джервис задумчиво моргает, никак не меняясь в лице.

— Я не уверен, что он ответит на этот вопрос… — осторожно вмешивается Мик. Призрак парит перед грудью Варлока, словно готовый отвечать на все вопросы вместо Стража.

— Джервис не очень разговорчив…

Но Варлок вдруг подхватывает его ладонью, прижимает к себе, вызывая озадаченный взгляд от Призрака.

— Самое четкое воспоминание, — раздельно произносит он. — Как я открываю глаза, а передо мной висит белый светлячок. И просит меня встать.

Мик в его руке вздыхает, крутится, словно пытаясь устроиться поудобнее, и не знает, что добавить.

— Они забавно бряцают, когда задеваешь, — Лаппи-9 задумчиво поболтала ногами. — Может там что-то типа… не знаю… гороха сушеного? Или еще какие-то зерна?

— Слишком шуршат, — возразил Аластар-4. — Скорее песок.

— Для песка слишком легкие, — Ифистахий задумчиво потер нос. — А для совсем мелкого песка, который как пыль, слишком шуршат!

Стражи сидели на самом верхнем этаже Башни, устроившись на перилах балкона, и оттуда рассматривали палатку Эвы, светящееся дерево и украшения вокруг.

Рабочие и охрана Башни аккуратно ходили мимо, косились, но никак Стражей, устроившихся как птицы, не комментировали.

Тем временем внимание друзей привлекли не так давно появившиеся вокруг дерева матерчатые энграммы, перевязанные ленточками. Они были с небрежным изяществом раскиданы вокруг и сложены горкой у ствола дерева.

— Я бы положил туда гвозди, — с ехидством предложил Аластар. — Чтобы не пинали.

— Тогда лучше часть из них бетоном залить, — зафыркал Ифистахий.

Лаппи представила весь спектр эмоций, который получил бы случайно запнувшийся за такую энграму Страж, и покачала головой.

— Они вроде бы все сдвигаются, — неуверенно отозвалась она. — Я тут лазила на дерево…

— Зачем? — Аластар искренне озадачился.

— Оно красивое, и мне нравится, — пояснила Титан, будто это объясняло причину. — Эва правда ругается… Не важно, не о том речь. Так вот лазила, чуть не свалилась в итоге, и почти энграммы все раскидала.

— Ну еще бы Эва не ругалась, — Ифистахий засмеялся, и тоже чуть не свалился.

— Может, в них реально подарки какие-то? — предположил Аластар, придержав друга. — Детали улучшения для оружия? Стражам самое оно.

— Ты путаешь Эву с Банши, — Ифистахий выровнялся и захихикал. — У них конечно есть что-то общее, но не на столько же.

— Да и тогда бы они именно гремели, — согласилась с Охотником Лаппи. — Может печенье?

— Один случайный пинок или свалившийся с дерева Титан, и вместо печенья там крошки, — отверг предположение Аластар. — Не лучший вариант.

— Конфеты? — хмыкнула упомянутый Титан.

— Так тоже самое будет, — Аластар-4 вздохнул.

Друзья замолчали, размышляя какие еще могут быть варианты.

— Может, спереть парочку да расковырять? — предложил Ифистахий.

— Я этого ждал прямо, — покачал головой Аластар. — Давай не надо? Или ты хочешь вместе с Филиппом перед Эвой грехи отрабатывать? Она не Завала, который про тот штандарт так и не вспомнил!

Охотник хмыкнул в ответ, но настаивать не стал, хотя лично ему план показался неплохим.

В этот момент Лаппи увидела как на площадь со стороны рынка вынырнула знакомая фигура.

— О, это же Филипп, — обратила внимание друзей она. — Давайте его спросим, наверняка он знает, что там!

Ифистахий тут же оживился и завопил имя Варлока, заставив того дернутся от неожиданности, а остальную часть присутствующих на площади — оглянуться.

Быстро обнаружив друзей, Варлок задрал голову, оценивая их насест.

— Чего вам? — спросил он снизу.

— Важный вопрос, — соответствующе важным тоном заявил ему Ифистахий. — Иди сюда!

Филипп вздохнул, посмотрел на свою коробку, которую тащил с рынка, оценил равную отдаленность от него всех лестниц на второй этаж, и просто плавным полетом взобрался на палатку Рахула, вызвав у того недовольное ворчание.

Легко дальше поднявшись пешком, он подошел к друзьям, которые с интересом наблюдали за его перемещениями, сами при этом не сдвинувшись с места.

— Ну чего вам? — буркнул он, подойдя поближе.

— Ты, когда помогал Эве, эти энграммы видел уже? — с интересом спросил Аластар-4, кивая в сторону дерева.

— Ну? — вопросительно мотнул головой Филипп.

— Что внутри? — Ифистахий аж нетерпеливо подпрыгнул.

— Вата, по большей части, — Филипп поднял глаза, припоминая. — В некоторых — конфетти со сжатым воздухом, чтобы лопались. Хотя я бы не советовал… А что?

— Да ничего, — Лаппи-9 пожала плечами. — Нам просто было интересно. Сидели, предположения строили…

— То есть вы позвали меня ради этого?! — возмутился вдруг Филипп. — Это весь ваш «важный вопрос»? Серьезно? Я с этим рассветным барахлом с нижних этажей перся, чтобы меня лишний раз еще и вы гоняли?

— Да ладно тебе, не сердись, — неожиданно мирно встрял Ифистахий. — Ты к Эве шел? Давай я тебе донести помогу?

Филипп озадаченно уставился на Пробудившегося, пытаясь понять, чем вызвано такое желание помочь, но повода особого не нашел.

В итоге так они и ушли — удивленный Варлок и ненавязчиво крутящийся вокруг Охотник.

Аластар, так же озадаченно как до этого Филипп, уставился им вслед, а потом перевел удивленный взгляд на Лаппи.

— Энграмму тырить под шумок пошел, — пожала плечами Титан. — Очевидно же.

Сэйнт-14 с благодарностью и теплом попрощался со Стражами, что принесли ему очередную порцию рассветного печенья.

Джервис проводил уходящих взглядом, дожидаясь пока Титан освободится, и передал тому датапад со статистиками Испытаний.

— В такой период намного лучше быть с друзьями, — со вздохом сказал ему Сэйнт. — Я признателен тебе за помощь, но неужели тебя никак не напрягает сидеть здесь со мной?

Джервис молча покачал головой, на что Титан снова вздохнул.

— Я очень надеюсь, что ты не одинок и у тебя все же есть друзья, — дружелюбно усмехнулся он.

Джервис почти минуту задумался, прикидывая что-то в голове.

— У него есть, — ответил за него Мик. И, подумав, добавил с намеком на гордость. — Почти целый клан!

— Почему же тогда ты тут сидишь? — хохотнул Сэйнт.

Джервис, моргнув, покосился на Призрака, и тот покачался в воздухе.

— Он одиночка, — снова ответил за Варлока Мик. — Ему спокойнее заниматься делами в своем темпе, но это не значит, что он прям всегда один!

— Это хорошо, — кивнул Сэйнт. — Страж и не должен быть всегда в одиночестве! Это вредно… и грустно — всегда быть только с Призраком.

Джервис задумчиво посмотрел на Титана — тот отвернулся, всматриваясь за горизонт и явно размышляя о чем-то своем.

— И это плохо влияет на разум, — продолжил Сэйнт-14. — На оценку собственных сил и возможностей.

Джервису очень захотелось спросить почему эти фразы звучат так потеряно от всегда, казалось бы, бодрого и добродушного Титана, но он привычно помолчал.

Однако предаваться грустным размышлениям не дали ни ему, ни самому Сэйнту.

Вдруг откуда-то вынырнула Сахейла, покрутила головой, и уверенно направилась прямо к Джервису.

Лео, всегда следующий за ней, тепло поздоровался с Сэйнтом на фоне.

— Ты не видел Морт… Ифистахия? — без лишних приветствий спросила Сая Джервиса. И, когда тот отрицательно мотнул головой, с раздражением вздохнула. — Если увидишь, передай ему, чтобы он связался со мной. У меня есть подозрение, что он от меня бегает и прячется!

Джервис пожал плечами, и Сахейла отвернулась.

По прежнему игнорируя Сэйнта, она так же чеканя шаг, пошла к выходу из Ангара.

Лео, кивнув с улыбкой Джервису, молча пошел следом.

Через несколько минут откуда-то из-за корабля Сэйнта-14 вынырнул Ифистахий, по пути обо что-то с грохотом запнувшись.

— Ушла, — вздохнул с улыбкой он, плюхаясь прямо на пол рядом с Джервисом. — Как хорошо уметь сливаться с окружающей средой!

— Сахейла просила тебя с ней связаться, — неуверенно передал слова Пробудившейся Мик.

— Я слышал, — со смешком фыркнул Фист. — Я дурак что ли — голову в капкан совать?

Сэйнт на фоне, явно прислушиваясь к разговору, пару раз кашлянул, откровенно маскируя смех.

— Вот где он, — со стороны палатки Аманды раздался ехидный голос, и Ифистахий сначала втянул голову в плечи.

Но тут же сообразил, что это явно не вернувшаяся сестра.

— А вы тут чего? — с облегчением выдохнул он, осматривая подошедших Филиппа и Аластара-4.

— Тебя ищем, — хмыкнул последний. — Стало интересно, чем ты так опять насолил Сае, что она готова перевернуть Башню?

— Вы ее встретили? — забеспокоился Охотник.

— На лестнице, — ответила Лаппи, подходя последняя — перед этим она передала рассветное угощение Аманде, и теперь у нее на голове уже привычно рассеялся Полковник. — Если что, я сказала ей, что ты ушел в Город.

— Вот спасибо тебе! — искренне обрадовался Пробудившийся. — Как хорошо, когда есть друзья, готовые тебя спасти от бешеных родственников!

Упомянутые друзья переглянулись и захихикали.

— Мы вообще к Сэйнту шли, — сквозь смех сообщил Охотнику Филипп. — И к Джервису! Не знали, что и ты тут.

Лаппи тем временем отодвинулась к Сэйнту, передавая ему традиционное печенье и, как небольшой подарок, мешочек зерна для птиц.

Тот искренне обрадовался, и Титаны завели веселую беседу.

— Может каток тут сделаем, как раньше, раз уж все равно собрались? — предложил Ифистахий, осматривая пустую площадь Ангара.

— И как ты собрался это делать? Погода не настолько холодная, — скептически заметил Аластар-4.

— Зато у нас тут три Варлока, владеющих Стазисом, — засмеялся в ответ Охотник. — Джервис, поможешь?

— А сам? — возмутился Аластар.

— У вас способности для этого больше подходят, — Ифистахий изобразил работу мысли. И тут же подскочил. — Пойду у Аманды попрошу воду провести!

Аластар закатил глаза вслед Пробудившемуся.

— Если что, ты не обязан помогать, — проворчал он, когда Джервис, отложив датапад, встал.

Варлок пожал плечами.

— Мне не трудно, — коротко ответил он.

Аластар, ворча что-то на тему шила в одном месте у некоторых, отошел к планируемому катку, Филипп наоборот шагнул к Лаппи и Сэйнту, прислушиваясь к их разговору.

— Неожиданно, что ты согласился, — едва слышно хмыкнул Мик.

— Мне не трудно, — повторил Джервис, тоже осматривая площадь Ангара.

Мик вздохнул, радуясь про себя, что не соврал на тему друзей своего Стража.

— Надо навестить Митракса, — вспомнил вдруг Призрак. — Ему сейчас трудновато одному, так что ему будет приятен твой визит.

Джервис молча кивнул.

Иногда ему казалось, что одиночкой он вовсе не был.

Примечания:

...и более подробно на тему "В памяти навсегда" х)

— Привет, Ворон! — улыбнулась Лаппи-9, заглядывая первой в каморку Стража. — Привет, Глинт.

Следом вынырнул Ифистахий, который и притащил друзей к Пауку, при чем совершенно не заморачиваясь о том, что буквально недавно сам был не в ладах с торговцем.

И, мало того, что совершенно уверенно протопал перед Пауком, так еще и успел, кивком поздоровавшись, мимоходом спросить про нынешний курс блеска.

Паук сделал движение головой, будто закатил глаза, а потом погрозил пальцем одной из рук, но почему-то Филиппу, который шел последним.

— Да чего опять я то? — шепотом возмутился он.

Аластар-4 на него покосился, но комментировать не стал.

— А мы тут к тебе пожрать пришли! — довольно потер руки Ифистахий, обращаясь к Ворону. — После охоты самое оно!

Лаппи укоризненно на него оглянулась.

— Принесли тебе лапши, чтобы с тобой поесть, — снова улыбнувшись, поправила она. И, задумчиво добавила. — Если ты не против, конечно.

Ворон несколько растерялся, не найдясь что ответить, и Охотник, не дожидаясь его редакции, развил бурную деятельность.

Откопал подушки, которые в прошлый раз сам же припрятал («…вдруг Паук отберет?!»), забрал у Лаппи внушительный пакет, который она несла, и первый устроился на полу.

Ворон вначале попытался забиться в угол — ему были максимально непривычны такие многолюдные посиделки.

Но Ифистахий и Филипп сходу начали травить какие-то байки, перебивая друг друга, и Глинт, неожиданно для Ворона, вместе с остальными Призраками с любопытством повис под потолком.

В итоге Ворон сам не заметил, как оказался сидящим в кругу Стражей, с чашкой в руках и с коробкой лапши на коленях.

— Лапша самая лучшая, отвечаю, — подмигнул ему Ифистахий, сам уплетая содержимое своей коробки за обе щеки.

Ворон с интересом рассмотрел пресловутую лапшу и рискнул попробовать.

— Ну как? — с любопытством шепнул Глинт, снижаясь над ним.

— Однозначно лучше еды Эликсни, — сдержанно отозвался Ворон, вызвав этим взрыв смеха.

— На моей памяти — лучшая лапша в Городе! — сквозь смех фыркнул Фист. — А уж в этом я знаток, пожалуй!

— Это какая-то общая черта у Охотников, — хмыкнул Аластар-4. — Вы все, по-моему, наизусть знаете все лапшичные и всю лапшу.

— Мы энергичные, нам надо много и вкусно кушать, — Ифистахий пару раз подпрыгнул на месте, иллюстрируя свою энергичность, и подмигнул Ворону. — Правда же?

— По такой логике больше всего должны есть Титаны, — Лаппи-9 усмехнулась и демонстративно сжала-разжала кулак.

— Можно подумать, ты мало ешь! — фыркнул из угла Филипп. — Все соответствует!

— Да мы тут все… — Аластар покачал головой. — Только Ворона в расчет не взять.

И все так синхронно оглянулись на указанного, что Ворон аж втянул голову в плечи, не ожидая что на него уставятся сразу четыре пары глаз.

— Надо было ему двойную порцию взять, — озадаченно пробормотал Ифистахий.

— Не надо, — выдавил из себя Ворон. — Я еще эту не съел. Хотя очень вкусно, честно.

Стражи переглянулись между собой и неожиданно хором расхохотались.

— Вы его так засмущаете, и он от вас сбежит, — заметил вдруг Кус-Кус, Призрак Лаппи.

— Это вряд ли, — хмыкнул ему в ответ Глинт, снова спустившись на плечо к своему Стражу. — Правда, Ворон?

Ворон покачал головой, словно в очередной раз не зная, что ответить, подумал минуту.

— Правда, — отозвался наконец он, коротко и едва заметно улыбнувшись. — У них есть печенье, куда я сбегу?

Стражи снова засмеялись.

Ифистахий подобрался ближе к Ворону, хлопнул того по плечу.

— Все правильно! — сквозь смех заявил он. — Чтобы не происходило в мире, еда — это святое! Сначала покушать, а потом любые проблемы по плечу!

— Кстати, о проблемах, — проворчал Аластар-4. — Дел по горло, скоро ж Рассвет, а мы прохлаждаемся.

— Подождут твои дела, — фыркнул из угла Филипп. — Меня не ждет ничего, кроме Эвы, так что чем дольше мы тут сидим, тем лучше.

Своей фразой Варлок снова вызвал у друзей взрыв смеха.

Ворон только непонимающе переводил взгляд с одного Стража на другого.

— Вот вам смешно, а у меня с прошлого Фестиваля Рассвета единственное запоминающееся воспоминание это как я надрывался, — продолжил ворчать Филипп.

— Эва это распорядительница праздников в Башне, — с улыбкой пояснила Ворону Лаппи. — Вроде кажется милой пожилой женщиной, но стоило Филиппу проштрафится и оказалось, что за безобидной внешностью кроется стальной кулак в мягкой перчатке.

Ворон так сосредоточенно покивал, что Титану аж стало интересно, какой образ он представил по такому описанию.

Еще нескольких минут Филипп развлекал друзей рассказами о том, как в прошлом году готовил Башню к празднику, и какие «угрожающие напоминания» ему уже присылала Эва об этом.

— …ужас короче, — закончил свой рассказ Варлок. — Одни страшилки!

— Это хорошие истории, — тихонько заметил Глинт. — Наш Рассвет был несколько… неудачнее…

— Из-за контейнера? — осторожно спросила Лаппи. — Полагаю в нем было не особо уютно.

— Дело не в этом, — неохотно признался Ворон, бросив быстрый неодобрительный взгляд на своего Призрака.

Тот быстро понял, что сболтнул лишнего, и ненавязчиво взвился обратно под потолок.

Там вокруг него тут же закрутились Призраки остальных, явно о чем-то своем беседуя.

— А в чем? — так же мягко уточнила Титан.

Ворон, снова поймав взгляды от всех четверых Стражей, почувствовал себя неуютно и отвернулся, внимательно рассматривая сначала палочки для еды в руках, затем кусочек пола.

Ему не хотелось об этом говорить. Не то чтобы он считал тот период своей новой жизни плохим или грустным… просто не хотелось.

Но на прямой вопрос Экзо не ответить он тоже не смог.

— В тот сезон Рассвета мне часто было больно, — с трудом сглотнув, признал он. — Кроме вас было всего несколько Стражей, которые отнеслись ко мне спокойно или хотя бы равнодушно… До сих пор многие меня… явно избегают, а в то время они старались причинить мне боль, как только видели мое лицо. Самое неприятное было, когда один раз Титан меня даже убил фактически. Не специально, я думаю, но кости он мне переломал серьезно. Это было в тот раз, когда ты, Лаппи, последний раз меня навещала. Мы еще сидели у костра, и было… так тепло, что я набрался непонятной мне самому решимости. А под утро, когда я собирался уходить, он увидел меня… без шлема.

Его рассказ вдруг прервал вздох и откровенный звук прокручиваемого барабана в револьвере — Лаппи рассматривала свой Солнечный Выстрел.

— Ты чего? — удивился Филипп.

— Ты видел его лицо? — сквозь стиснутые зубы спросила Ворона Лаппи.

Тот отрицательно мотнул головой, не сообразив к чему вообще вопрос.

— Лаппи, успокойся, — попытался вмешаться Аластар. — Ты его убивать что ли собралась?

— Не убивать, — наигранно ласково отозвалась Титан. — Всего лишь сломать ему несколько костей! А там уж как получится!

— Спокойнее, ты же ни разу не дреджен, — хмыкнул Филипп.

— Так я же говорю — убивать не буду, — легко согласилась Лаппи.

Попытку Варлоков успокоить Титана вдруг прервал неожиданный звук — Ворон, закрыв лицо рукой, тихо засмеялся.

— Я… Я просто… — не поднимая головы, он понял, что на него снова все смотрят и сквозь смех выдавить из себя. — Я правда не ожидал такой реакции.

Лаппи снова вздохнула и убрала револьвер в кобуру на пояснице.

— Мне стоило остаться тогда с тобой до твоего ухода, — мрачно пробормотала она. — Я и подумать не могла, что может такое произойти. Мне это непонятно. Скажем, если бы тебе пару пинков отвесили, синяков наставив, это еще… как-то объяснимо, но убивать только за то, что тебе кто-то… сильно не нравится. Я не ожидала такого от Стражей.

— Фактически, он меня и не убил, — поправил ее Ворон. — А именно что… отвесил пинков, только не пару. Но это уже не важно.

Титан собралась что-то возразить, но Ворон предупреждающе поднял ладонь.

— Это действительно уже не важно, — задумчиво продолжил он. — Тогда я думал, что этот момент врежется мне в память навсегда. Но прошел почти год, и новых воспоминаний копится предостаточно, в том числе и… хороших, перебивающих. Вокруг меня появились те, кто относятся ко мне действительно по доброму, и твоя реакция это подтверждает. И значит нет смысла зацикливаться на том болезненном воспоминании, лелея этот шрам.

— Ты конечно прав, — проворчала Лаппи-9, отворачиваясь. — Но, если бы я знала, кто был тот парень, я бы ему все равно ноги сломала. Или руки.

Снова раздались смешки, причем на этот раз улыбнулся даже Ворон.

— У нас у всех есть такие моменты, которые кажутся шрамами в памяти, — усмехнулся Ифистахий. — Каждому из нас делали больно, или мы делали ошибки, от которых нам самим… некомфортно. Такие вещи все равно до конца не изгладятся, как ни пытайся забыть, так что тут главное, чтобы было о чем вспомнить кроме этой боли.

— Вот уж точно, — фыркнул Филипп. — Год назад все, о чем я мог думать, это почему я не умер вместе с… теми своими ребятами. Каждый миг прокручивал только эту мысль. «Почему я жив? Зачем я жив?» Как-то так. А потом одна драка в Горнило со случайными Стражами, которые вдруг вступились за меня, пообещав выбить зубы обидчику… Очень похоже на момент сейчас!

— Ты только не прослезись, — Аластар-4 покровительственно похлопал друга по плечу. — А то у меня платка тебе нет.

— Ой, иди ты, язва, — добродушно отмахнулся тот. — Суть то выходит в том, что плохое помнить, конечно, важно. Но в памяти обязательно должны оставаться и хорошие моменты. Плохого много, но хорошего все равно не меньше всегда, главное замечать.

— Кто ты, незнакомый философ, и что ты сделал с Филиппом? — засмеялся на фоне Аластар-4.

— Как говорится, даже после самой темной ночи всегда наступит рассвет, — поддакнул тем временем Ифистахий. — Ну и всякая банальщина типа «что ни делается, все к лучшему» и что-то типа «счастлив не тот, кто имеет всё лучшее, а тот, кто извлекает всё лучшее из того, что имеет»…

— Все? Тебя понесло? — с сочувствием в голосе уточнил Аластар. Получил в ответ тычок в плечо и рассмеялся.

Лаппи-9 обвела взглядом друзей и дотянулась до ставшего уже привычным предметом в инвентаре Кус-Куса термоса.

— Чаю? — с улыбкой предложила она всем.

Мы должны нести Свет, помни об этом.

Цикл подходил к концу, и Завала традиционно падал с ног от усталости.

Год выдался максимально тяжелый.

И дело было даже не в том, сколько проблем навалилось на Коммандера Авангарда, в связи с прибытием Пирамид, объявлением Варикса и непонятными действиями Саватун и Зиву Арат, нет. (Хотя многие, конечно и не подозревали, что проблем все же возникло предостаточно, несмотря на общую отстраненность Завалы.)

Нет, самую главную головную боль Авангард Титанов смог предоставить себе сам.

Граница света и тьмы для Завалы всегда была довольно четкой, и он всегда мог отделить одно от другого.

Но наступил миг, когда эта граница стала зыбкой, непонятной, тусклой даже для такого принципиального Стража как Коммандер.

Момент прозрения не был мгновенным.

Ситуация на Европе наложилась на все текущие проблемы, заставив Завалу, который старался пореже покидать Башню, ибо почти каждый раз даже краткого отсутствия превращался в какой-то аврал, самому полететь на эту ледяную и равнодушную планету.

Элизабет не вызывала доверия, как и Скиталец, но чутье Эрис Завала под сомнение ставить не стал, хотя тот факт, что Стражи начали поочередно прикасаться напрямую к Тьме… пугал.

Вызывал желание забаррикадироваться и забаррикадировать всех, за кого Титан отвечал, в Башне.

Однако… ничего не изменилось.

Стражи уходили на Европу… и возвращались как ни в чем не бывало.

Если кто-то и поддался Тьме, сразу окунувшись в нее до конца, Завала таких не видел.

И тогда наконец Коммандер Авангарда понял, что Тьма не обязательно должна быть выбором. Что Тьму можно использовать на благо Свету. Что Тьма может быть не более чем оружие — и все зависит исключительно от рук, его держащих.

Проще не стало.

Но стало вдруг легче.

Когда ты знаешь, что то, что ты пытаешься защитить, рядом с тобой всеми силами помогают защищать другие — всегда легче.

Завала вздохнул и потер лицо ладонью.

Башню, как по заказу к Рассвету, присыпало снегом, и Титан странным образом подмерзал, стоя на открытом балконе — возможно больше от усталости, чем от холода.

Неожиданно сбоку раздался непонятный хруст, и Завала скосил глаза.

Оказалось, что пока он пребывал в своих мыслях, рядом с ним пристроился на боковых перилах смутно знакомый Охотник. А хрустел он… тонкой стружкой льда, сверху политой явно чем-то сладким.

— Хотите? — весело предложил Охотник, заметив взгляд Завалы.

Коммандеру показалось, что у него свело зубы, и он молча покачал головой.

Охотник в ответ пожал плечами и потряс ладонью над своим десертом, вытрясая из воздуха на него свежую порцию мелкого льда.

— Удобная штука этот Стазис, — со смешком заметил он, снова поймав недоуменный взгляд Авангарда Титанов. — Хочешь — напиток себе охладил, хочешь — мороженого настрогал!

Завала не нашелся что ответить.

— О свет, Фист, перестань, у меня зубы сводит от тебя, — раздался со стороны голос, озвучивший мысли Завалы.

— Не смотрите на него, — посоветовала подошедшая Титан в яркой броне. — Он чокнутый. Хотите чего-нибудь теплого? А то у меня от одного взгляда на него все замерзло внутри.

Завала подавил улыбку, перевел взгляд на довольного собой Охотника и, подумав, кивнул Титану.

— Не откажусь от чая хотя бы, — признался он. — Сегодня морозно.

После прозрения стало действительно легче.

— Кто у нас остался еще не одаренный печеньем? — Аластар-4 потянулся и зевнул.

— Шакс, Нейра, — начал перечислять Ифистахий, перекладывая подписанные свертки. — Зур, Петра…

— А Зур в Башне еще? — встрепенулся вдруг Филипп.

— В Ангаре, как обычно, — хмыкнул Аластар.

Филипп молча схватил подарок и выскочил из дома так, будто квартира горела.

— Странная реакция, — Аластар проводил друга взглядом. — Чего это он?

— Он еще на той неделе вспоминал о прибытии Зура раз пять, что-то купить у него хотел, — припомнила Лаппи-9. — И, по классике, видимо забыл, стоило торговцу прибыть.

Варлок усмехнулся, но комментировать не стал.

— Значит остались Нейра и Петра, — подвел итог Ифистахий. — Я наверное к последней слетаю, Ал, смотаешься на Несс?

— Подожди, а Шакс? — удивился Аластар.

Лаппи, уже держащая обеими руками сверток для распорядителя Горнила, вопросительно на него покосилась.

— Ах да, чего это я… — Экзо-Варлок покачал головой.

Ифистахий только коротко усмехнулся.

Быстрее всех, как ни странно, вернулся со своей подарочной миссии Охотник.

Даже Филипп где-то потерялся, видимо после Ангара куда-то завернув, и Ифистахий быстро заскучал.

Решив воспользоваться моментом, он попытался собрать Вариксу новую руку, используя для этого уже другие подручные материалы, но дело не клеилось, а потом и вовсе хлопнула входная дверь.

Подняв глаза, Охотник с удивлением обнаружил перед столом какую-то совсем огорченную Лаппи.

— Ты чего такая убитая? — осторожно спросил он. — Шакс сказал, что наше печенье гадость и выкинул его с Башни?

Лаппи отрицательно покачала головой, вздохнула, налила себе чаю. Потом неторопливо устроилась напротив Пробудившегося, пока тот обеспокоенно отслеживал все действия подруги.

— Он не стал его есть, — грустно буркнула Титан, когда наконец устроилась и отхлебнула из чашки.

— А должен был? — искренне удивился Ифистахий.

— Я его долго подначивала, — призналась Лаппи. — Как могла ненавязчиво убалтывала.

Фист попытался представить себе Лаппи, которая «убалтывает» другого Титана, при чем не абы кого, а самого Лорда Шакса, и впечатлился.

— А он чего? — уточнил Охотник.

— А он отшучивался и предлагал сходить в Горнило, — вяло вздохнула Экзо.

— Это было ожидаемо, — Ифистахий почесал макушку, все еще не до конца понимая суть ситуации. — Ты мне можешь объяснить зачем тебе это было нужно и почему ты такая огорченная в итоге?

Лаппи вздохнула, подперла голову рукой и после длинного взгляда на друга, пояснила таки тоном «все вам идиотам надо объяснять»:

— Если бы он согласился попробовать печенье, ему бы пришлось снять шлем.

Минуту Ифистахий осмысливал услышанное, а потом расхохотался.

— Ты все пытаешься узнать, как он выглядит? — всхлипывая от смеха, спросил он.

Лаппи сначала посмотрела на него недовольно, но потом покачала головой и хмыкнула:

— Я восхищаюсь Лордом Шаксом в любом случае, даже если он выглядит как кот. Но интересно же, согласись? Считай, маленькая несбыточная мечта. И нечего тут ржать!

Ночь накануне дня Рассвета всегда казалась обитателем Башни немного особенной.

День догорал над крышами Последнего Города, окрашивая все вокруг слегка тревожным алым.

Осирис наблюдал за постепенно угасающим, словно последний уголь в костре, солнцем, размышляя о том, что это будет его первый Рассвет среди Стражей за очень долгий период времени.

Когда последний луч, лениво скользнув по снегу, погас, Осирис вздохнул и… медленно пошел в сторону Ангара.

Сэйнта он нашел не на привычном месте, у корабля, а у самого края платформ — он сидел прямо на металлическом полу, свесив ноги, и задумчиво рассматривал стремительно темнеющее небо.

— Ты видел этот прекрасный закат? — легко почуяв приближение старого друга, не оборачиваясь, спросил Сэйнт. — Он был словно феникс.

Осирис хмыкнул, не ожидая такой поэтичности, и молча сел рядом.

— День словно догорел из последних сил, — задумчиво продолжил Титан. — Для того, чтобы завтра вернуться опять. У нас много общего… с этим фениксом. Не у Стражей, а у нас всех. Все мы иногда сгораем дотла, чтобы воспылать с новой силой, — тут он все же перевел взгляд на друга. — Верно?

Осирис с усмешкой пожал плечами, так ничего и не ответив.

Так они потом и сидели — в молчании и почти полной тишине, вместе глядя на небо.

Но, спустя какое-то время, к Сэйнту вдруг потянулись Стражи — зная, что Экзо редко спит по ночам, они притаскивали ему рассветные угощения.

Осирис догадывался, что Сэйнта-14 в отличие от него в Башне любят, но не подозревал насколько сильно — тонкий, но стабильный ручеек посетителей иссяк далеко за полночь.

Осириса Стражи в основном предпочитали не замечать, явно не ожидая увидеть в компании Сэйнта — вежливо здоровались и отворачивались.

Самым последним неожиданно пришел Варлок в белом.

Сэйнт искренне обрадовался ему, тут же пригласил посидеть с ними.

Джервис молча кивнул, соглашаясь, и действительно присел с краю.

— Как удачно, что вы тут оба, — подал вместо него голос его Призрак. — Мы вам обоим печенье принесли!

Джервис подумал и полез в подсумок, действительно доставая два свертка, и вот тут Осирис по-настоящему удивился, но виду, конечно же, не подал.

— Посидишь с нами до рассвета? — добродушно спросил Джервиса Сэйнт-14. — Небо чистое, еще и снег, зрелище будет чудесным.

Джервис снова подумал мгновение и так же молча кивнул.

Когда небо по краю окрасилось наконец в нежные оттенки золотого, медленно разгораясь, в Башне многие не спали — кто-то уже, кто-то еще.

Но, хотя бы на миг всмотревшись в полыхающий огнем возрождения горизонт, замер каждый.

Завала устало потер глаза — очередная ночь, когда он даже не прилег из-за кучи дел.

Устало уставившись в окно кабинета, он несколько минут наблюдал за игрой света от встающего солнца на редких облаках.

Это вдруг придало ему сил.

— Светает уже, — заметила Лаппи-9.

— Да уж, заметно, — проворчал Ифистахий, которому первый же солнечный луч попал аккурат в глаз.

— Никак не пойму, ты то чего по ночам не спишь? — улыбнулась Титан.

— Да потому же, почему и ты, — Пробудившийся фыркнул. — Не хочется и все. Чем займемся, пока все дрыхнут?

— Навестим Ворона? — Лаппи предложила в шутку, но Охотник в ответ энергично подскочил с насиженного места.

Сэйнт вздохнул, покосился на невозмутимого Джервиса с одной стороны и обманчиво равнодушного Осириса с другого бока.

— Я рад, что ты теперь с нами, — негромко сказал он старому другу. — Хотя, конечно же, не рад такой цене за… все это.

Осирис снова промолчал. Он был тоже очень рад тому, что его друг с ним, а цена… Любое возрождение имеет цену.

— С возвраще… — начал было Аластар-4, услышав хлопок дверей, а потом поднял глаза и подавился. — Что это? — кое-как откашлявшись, просипел он.

— Это снег, — гордо отозвался Ифистахий.

Лаппи позади него хмыкнула, но комментировать не стала.

Охотник же был полностью покрыт снежным слоем, словно пытался маскироваться под сугроб.

— На главной площади Башни народ развлекается — устроили массовое побоище снежками.

— И ты не смог пройти мимо? — Аластар хмыкнул.

— Ну почему же, я пытался, — тут же оживился Фист. — Но перед этим кто-то рискнул попробовать закидать Лорда Шакса! И он слепил воооот такой шар… — Пробудившийся развел руками, пытаясь изобразить размеры снаряда. — И кинул его. А я мимо шел.

Пока он размахивал конечностями, с него отвалился ровный пласт снега, чуть подтаявший в тепле, и смачно шлепнулся на пол.

Трое Стражей синхронно молча уставились на медленно расползающийся снежок.

— Наверное, стоило отряхнуться снаружи, — со смешком заметил Ифистахий, разворачиваясь к дверям.

— Глубокомысленно, — проворчал ему вслед Аластар. — И очень своевременно!

— У меня гениальная идея, — сунулся обратно в дверной проем Охотник. — Раз мы особо ничем не заняты, давайте слетаем на Европу и украсим Пирамиду? Или статую ее…

— А потом ты обнаружишь, что у тебя обратно забрали Стазис, — хмыкнул Варлок. — Я бы точно забрал! Давай без глупых идей, ладно? Вы уже пробовали украсить голову Кловиса, что-то он не очень рад был.

Лаппи и Ифистахий переглянулись с улыбками и синхронно пожали плечами.

— Вспомни, как ругался Паук, когда ты обмотал его кресло гирляндой, — продолжил перечислять Аластар-4. — Как был озадачен Варикс, вообще словами не передать.

— Зато Шоу Хану понравилось, — захихикал Охотник.

— Ну еще бы, — с сарказмом хмыкнул Аластар.

— Вы видели, что на площади творится? — неожиданно ввалился в дом Филипп. — Снежные войны!

Друзья осмотрели новоприбывшего, и Ифистахий с Лаппи откровенно прыснули, а Аластар закатил глаза.

— Еще один снеговик! — простонал Экзо-Варлок. — Что ж вас отряхиваться никто не учил?!

Филипп со смехом отмахнулся от друга, окатив того снежными брызгами.

— Ладно снег, — весело продолжил он. — Там сейчас народ устроил соревнование по ледяным скульптурам.

— Подожди, а лед откуда? — удивилась Лаппи.

— Так Стазис же, — подскочил Ифистахий. И тут же рванул к дверям. — Я должен принять участие!

Не ожидая такой прыти от друга, оставшиеся Стражи переглянулись.

— Он вообще за любой движ, похоже, — проворчал Аластар-4, но тоже направился к выходу.

— А то ты Фиста не знаешь, — Лаппи-9 засмеялась в ответ.

Естественно Охотник принял самое активное участие в новом развлечении Стражей, внося нужную долю сумятицы и вовлекая всех, до кого дотягивался.

Лаппи-9 в итоге устроилась неподалеку от Шакса и, под комментарии Лорда, пыталась сделать его ледяную копию.

Филипп увлеченно вырезал нечто абстрактное.

Аластар-4 отказался принимать участие как скульптор, помогая искрящейся крошкой распылять другим их неудачные творения.

Сам Ифистахий где-то выловил Джервиса, и в итоге они в паре с молчаливым Варлоком корпели над чем-то масштабным.

— Это что? Снежок размеров Шакса? — с иронией спросил у него Аластар-4, когда фигура приобрела очертания.

Джервис на вопрос вообще никак не отреагировал, продолжая работать у подножия сферы над мелкими деталями.

— Это Странник! — торжественно объявил Фист. — Тебе должно быть стыдно!

Аластар-4 еще раз осмотрел шар перед собой, в этот раз уже находя что-то общее с оригиналом на фоне.

— Подожди, оно что, парит в воздухе? — спохватился вдруг он. — Как?

Ифистахий еще больше надулся от гордости.

— Секрет, — поиграв бровями, отозвался он. — Мой и Джервиса! Джервис, не говори никому!

Варлок покосился на него и отодвинулся, внимательно осматривая свою работу.

— А вот тут у нас Город и Башня, — тут же похвастался Ифистахий. — Вон там даже крошечный Завала стоит!

Аластар-4 молча уставился на миниатюру под действительно парящим ледяным шаром, признавая про себя удивительную ловкость рук Джервиса.

— Вот тут добавим голубей, — пропыхтел Ифистахий, пытаясь аккуратно вмешаться и ничего не сломать. — Их будет кормить Сэйнт…

— Вау, — неслышно на фоне смеха и звона льда подошла Лаппи. — Он что, держится без опоры? Как? А что это, кстати?

— Это Странник! — возмутившись, снова начал пояснения Ифистахий.

— Тонкая работа, — сдержанно похвалил Джервиса Аластар.

— Командная! — тут же вмешался Фист, отвлекаясь от Лаппи.

Похлопав молчаливого Варлока по плечу, он со смешком подставил ему кулак.

Джервис молча уставился на руку Охотника, не очень понимая, что от него требуется, и момент затянулся, вызвав смешки у наблюдавших Стражей.

Над головой Джервиса появился его Призрак, что-то шепнул ему, и Варлок, понимающе кивнув, медленно ударил по кулаку Ифистахия. Снова, правда, вызвав этим еще больше смеха.

В этот момент на Башне высадилось несколько Стражей, включая парочку совсем новых.

Они тут же залипли на происходящее в Башне вообще и на ледяного Странника в частности.

— Это что, большой снежок? — осторожно спросила совсем юная девочка-Титан. — А как он парит?

Ифистахий, пыхтя как еж, заново начал свои объяснения.

— Какая красота, — вздохнула вдруг на фоне Эва. Подойдя к своей палатке, она вдруг обнаружила, что все вокруг украшено ледяными скульптурами разной степени сюрреалистности.

Но прозрачная сфера ее впечатлила больше всего.

— Это же Странник, верно? — продолжила она, с восторгом глядя на шар. — Как он искрится! Надо его украсить огнями, и он будет восхитительно сочетаться с нашим деревом.

Ифистахий, от радости что хоть кто-то сразу понял суть его творения, почти разрыдался, обняв распорядительницу фестивалей.

Эва только озадаченно на него покосилась и с мягкой улыбкой похлопала Охотника по спине.

— Хороший эффект выходит от скульптуры, — засмеялся Аластар-4. — Стоило бы оставить навсегда — прилетаешь в Башню, а тут… это. Странник, то бишь.

Лаппи-9 тоже засмеялась:

— Ага, и недовольный Фист поздравляет с прибытием и сходу объясняет, что это такое…

— Ого, это что? — раздался голос Филиппа. — Что за сияющая глыба?

Аластар и Лаппи переглянулись и расхохотались. Джервис же с интересом косился в сторону, откуда пришел Филипп — на его странное несуразное творение.

— Этот Фестиваль Рассвета выходит удивительно красивым, — заметила Икора. — Я смотрю, среди Стражей полной людей с талантом к искусству!

Она и Завала стояли на втором этаже над главной площадью, осматривая ее.

— Год был трудный, — задумчиво ответил Завала, привычным движением опираясь на перила. — Хорошо, когда есть такие дни, когда можно отдохнуть душой. А красота для этого очень важна, хотя с ледяными фигурами идея была… весьма спонтанной.

— И очень веселой, судя по тем воплям, что доносились даже до рынка, — усмехнулась в ответ Авангард Варлоков.

— Ты даже не представляешь насколько… — задумчиво пробормотал Завала, косясь в ту сторону, где стояло теперь два Шакса — обычный и ледяной. — Но для того и нужны праздники, верно?

Икора тихо засмеялась и только покачала головой.

Народу из-за близости праздника становилось все больше, отовсюду слышались смех и веселые голоса.

Люди любовались деревом и скульптурами, кто-то даже фотографировался на их фоне.

Потихоньку темнело, и на площадях во всю зажигали фонари.

В том числе те, которыми таки украсили оставшиеся ледяные фигуры, заставляя их переливаться в свете гирлянд.

И со стороны Башня сама казалась праздничной игрушкой — блестящая и объятая яркими, теплыми огнями, — заставляя стремится к ней все больше кораблей Стражей и людей.

Примечания:

Финальная глава моего второго Дестембера, и я этим чертовски горжусь! ХD

Местами было ну очень трудно в этом году, но я не сдалась и, хочется верить, создала очередную теплую композицию :3

Всех с Рассветом, Стражи!)