Горечь Акиры Фудо (джен)

Руины, дым, огонь, бесконечные горы мертвых тел — мир представлял из себя ад во плоти. Вода, окрашенная алым, мертвая выжженная земля и запах крови.

Едкой, нечеловеческой, вонючей крови.

Посреди ада возвышалась только одна фигура.

Акира молча, неподвижно стоял, вперив взгляд в стройное тело, раскинувшее тонкие руки у его ног. Кожа разорванного на части Сатаны еще светилась, но с каждым мигом все слабее.

Все вокруг было усыпано золотыми перьями. Покрывая легким слоем черную землю, они лепестками укрывали кровь и часть тел, отсвечивали от такой же золотой крови ангела.

— Ты знаешь, я всегда любил тебя, Акира, — едва шевельнул сереющими губами Рё. — Я хотел спасти тебя, дать шанс выжить, остаться со мной… Но в итоге я своими руками убил тебя. Прости меня.

Акира молча стоял.

Кровь медленными уже толчками вытекала из огромной раны, оставшейся от оторванной руки. Кожа демона все сильнее темнела в приближении смерти.

Ладонь жгло последнее, вырванное прямо из головы Сатаны, крыло.

Акира думал, что сможет заплакать. Как раньше. Как всегда.

Обо всех потерях разом, включая умирающее у его ног существо, которого он столько лет знал как Рё Аску.

Но слезы не приходили.

Бесконечная горечь во рту и бесконечная боль в груди — все, что осталось у почти мертвого Акиры.

Сжав зубы, Акира сдавил крыло в руке — оно жалобно хрустнуло, рассыпаясь легкими перьями.

Те медленно, красиво спланировали на землю.

— Я люблю тебя… — прошептал Рё.

Его губы застыли в легкой улыбке, синева глаз потухла. Последний раз вздохнув, падший ангел, лишенный крыльев, наконец потерял свое свечение. Замер белым мрамором, стал холодным памятником самому себе.

Его взгляд, навечно устремленный в небо, уже не увидел, как оно разгорается золотым сиянием бесконечных огней, посланных за его смертью. За завершением его многотысячной жизни.

— Поздно. Слишком поздно… — едва прошептал Акира, поднимая голову и закрывая глаза.

Он бы хотел ни о чем не думать в этот момент.

Но в голове наоборот проносились одновременно миллионы мыслей.

О том, что все зря. Все, от и до.

Что двадцать лет бесконечной битвы, бесконечных потерь — зря.

Что из-за совершенно непонятной логики странного существа погиб целый мир. Погиб кроваво, страшно, практически уничтожив сам себя.

Что хочется плакать, но слез нет — только резь в глазах.

Что люди, сумевшие признать его, мертвы бесконечно давно.

Что Сатана, лучший друг детства Рё Аска, отобрал у него все — вплоть до последней эмоции, — и даже его смерть не шевельнула ничего в душе.

Что самая сильная вещь в мире — любовь — никого не спасла. Именно она убила всех. Всех до последнего.

Демонов, полудемонов, людей, ангела — всех.

Что осталась только горечь.

Горечь и слабость.

По щеке, пробивая дорожку в засохшей крови, все же скользнула единственная слезинка.

В прозрачной капле отразился теплый золотой свет.

Становясь все сильнее и ближе, он жег глаза Акиры даже сквозь закрытые веки, холодом кусал кожу и бесконечные раны.

В слепящем свете мир горел.

В этом свете теряла смысл святость мести, совершенная наконец Акирой. В этом свете теряла смысл даже сама жизнь — и тем более жизнь единственного оставшегося на планете.

— Поздно… — прошептал Акира, подставляя свету лицо, по которому слезы потекли светящимися ручейками.

Земля исчезла в медленной золотой вспышке.

Мир сгорел мгновенно, дотла, стирая его кровавую и трагичную историю.

Стирая память об Акире Фудо и его потерях.