Ставший Чемпионом (джен)

«Неужели я такой один?» — это была одна из первых мыслей Хэммонда, когда он осознал себя как личность.

В звериной еще памяти хранились воспоминания о том, как медленно, но неотвратимо гибли его сородичи, не выдерживая вмешательства ученых в строение генотипа.

Хэммонда оберегали, изучали осторожно и внимательно, из-за чего в разы поумневший хомяк быстро понял — да, он единственный выживший образец.

Впервые сбежав из клетки, он окончательно в этом убедился — из животных на станции к тому моменту остались в основном представители рода обезьян.

Несмотря на это, в период жизни на Горизонте Хэммонд одиночества не чувствовал: во-первых, убедившись в его разумности, с ним периодически беседовали ученые (некоторых Хэммонду было даже интересно слушать).

Во-вторых, доктор Гарольд, заметив что любому существу нужен социум, познакомил Хэммонда с его подопечным — гориллой. И не смотря на разницу в размерах и видах, они очень быстро стали настоящими друзьями — этому очень способствовал тот факт, что доктор Уинстон вживил подопечному речевой модуль, и юная горилла понимала хомяка без всяких проблем.

В-третьих, Хэммонд быстро обнаружил в себе удивительную склонность к точным наукам, и во все свои вылазки осторожно изучал, как мог, геометрию, физику и особенно инженерию. Непонятные моменты хомяку легко объяснял его друг, поскольку доктор Гарольд обучал гориллу всему, чего жаждал пытливый ум Хэммонда.

В итоге, что такое настоящее одиночество и страх перед ним, Хэммонд узнал много позже.

Ловко сбежав вместе с другом-гориллой во время восстания — чего тот даже не заметил, и Хэммонд этим особенно гордился — гениальный зверек неожиданно для себя остался с малознакомым миром один на один. Приземлившись в пустыне Австралии, Хэммонд несколько растерянно осмотрел искореженную во всех направлениях землю, где глазу не за что было зацепиться на протяжении километров, — и впервые в жизни по-настоящему испугался.

Даже не испугался — откровенно запаниковал: серая, выгоревшая земля и звенящая тишина вокруг этому только способствовали.

Желание спрятаться куда-то подальше от проблем — в идеале вернуть все «как было» — свойственно всем живым разумным существам, и маленькому хомяку было особенно трудно справится с панической атакой, накрывшей его плотной волной.

Спустя наверное полчаса, не меньше, Хэммонд вспомнил, что строго говоря возвращаться особо ему некуда. А значит остается одно — двигаться вперед, а именно — собраться с духом и искать его друга.

«Я же гений» тихонько убеждал себя Хэммонд, вспоминая как часто ему говорил это его друг. «Я справлюсь. Найду его, и мы придумаем, что делать дальше.»

Приободрив себя мыслями о том, что его друг-горилла знал о мире не больше, чем сам хомяк, но полетел на Землю без всяких колебаний, Хэммонд огляделся более энергично.

Тут же вспомнил про связь со спутниками, которую легко устанавливала его капсула, нашел карту местности и обнаружил, что все не так плохо — совсем недалеко находился город местных, хоть и поголовно поехавших крышей, обитателей.

Хэммонд не рвался к людям, тем более к облученным психам, но где люди — там детали для переделки его капсулы, которая была плохо приспособлена для передвижения по земле.

Около месяца Хэммонд таскал из города детали, делая из капсулы универсальную меху.

Узнав, что в городе в ходу бои между мехами на Свалке, Хэммонд серьезно призадумался и, приняв решение участвовать, оснастил свою металлическую шкуру дополнительной броней и пулеметами.

Появившись на Свалке первый раз, хомяк, назвавшийся Тараном, произвел фурор — никто не знал кто он и откуда взялся. А победив несколько не шибко честных дуэлей подряд, обзавелся неплохим запасом денег и популярностью.

На полученные деньги Хэммонд собирался покупать детали, которые было не украсть маленькому хомяку, но как это сделать, не раскрывая себя — придумать не мог, как ни ломал голову.

Решение пришло неожиданно — и прямо в убежище Хэммонда.

Жилье и мастерскую Хэммонд сделал себе за чертой города — за границей Джанкертауна начиналась настоящая свалка (не арена, а просто свалка) металлолома, который местные давно сочли негодным. Огромные груды старых машин, балок и насквозь ржавых пластин образовали идеальное гнездо — ближе к эпицентру нашлась хорошая закрытая со всех сторон площадка, где и поселился Хэммонд.

Место было очень удобное — на кладбище железа вообще никто не ходил, брать там было нечего, плюс еще и развелись здоровые, мутировавшие крысы (как ни иронично это звучало). По ночам вся эта ржавая груда громыхала на малейшем ветерке, благодаря чем Хэммонд спокойно работал над улучшением Тарана, не беспокоясь о шуме.

Но в одном случае не сработала никакая конспирация.

Стояла душная жаркая ночь.

Хэммонд как раз возился с левым автоматом — в последнем бою оружие сильно пострадало, приняв на себя удар молота вражеской мехи.

Недовольно попискивая, Хэммонд осматривал оружие, решая, где можно металл выправить, а где придется полностью менять детали, как вдруг едва заметное шевеление воздуха от горячего металла донесло до чуткого носа хомяка непривычный здесь запах.

Полностью неподвижный горячий воздух сыграл с Хэммондом плохую шутку — почуял незваного гостя он слишком поздно и прятаться было некуда. А гость стоял, едва освещенный слабым фонарем в руке, на границе с неустойчивыми балками, откровенно отвесив челюсть.

Затянувшаяся пауза позволила Хэммонду разглядеть визитера — худой мелкий мальчишка. В возрасте человеческих детей хомяк разбирался плохо, но ребенок явно был совсем юн и рожден уже в черте Джанкертауна.

Это внушало надежду — новое поколение, которое с трудом подрастало в городе, рождалось куда адекватнее их родителей, видимо уже с рождения адаптированное к тяжелым условиям.

Тут мальчишка отмер, в панике уронил фонарь и попытался дать задний ход, через балки.

Хэммонд запищал:

— Стой! — взревела динамиками его меха, переводя. — Там опасно, балки не устой…

Мальчишка, еще сильнее испугавшись стального голоса Тарана, попытался ускориться, ввинчиваясь между балками, и одна из них покачнулась.

Эту часть своего убежища Хэммонд давно хотел хоть как-то укрепить, но не доходили лапки — и как итог от малейшего касания балки начали кренится, толкая друг друга как домино, и ребенок оказался в западне.

Хэммонд в одну секунду вскочил в Тарана, рывком подкатил меху к рушащейся конструкции и в последний момент едва успел подставить поврежденное орудие, принимая на него массу балки, что должна была расплющить ребенка.

— Назад, быстро! — рявкнул он Тараном на мальчишку, и тот послушным колобком выкатился под меху, в безопасность.

В это же мгновение что-то хрустнуло в конечности мехи, и она благополучно оторвалась вместе с куском обшивки. Балки с грохотом повалились друг на друга, поднимая огромные тучи ржавой пыли.

Ребёнок, прячущийся за мехой, надрывно закашлялся, Хэммонд к пыли уже привычный, не обращая на нее внимания, развернул ободранную меху к пострадавшему.

Мальчишка от пыли стал еще более чумазый, в волосах осела ржавчина и песок, драная одежда, море ссадин — классическое дитя Свалки.

Хэммонд тихонько вздохнул и подпер голову лапкой, коготками второй задумчиво цокая по панели управления.

Прокашлявшись, ребенок поднял на него воспаленные глаза.

— Ты и есть Таран… — сипло прошептал он, ошарашенно приоткрыв рот.

Хэммонд устало пискнул.

— Я. Зачем ты пришел сюда? — перевел ИИ мехи.

— Я хотел посмотреть на чемпиона… — так же шепотом ответил мальчишка, отводя глаза. — Я искал везде, весь город облазил. Ребята говорили, что ты призрак пустыни, но я однажды подобрал как амулет кусочек твоей брони с арены… — он торопливо вытащил из-за пазухи шнурок, на котором болтался оплавленный кусок металла. Но тут же смутился, и обратно спрятал свой амулет. — Точнее не твоей брони, а… — мальчик круглыми глазами посмотрел на меху.

— Ну, вот ты нашел чемпиона, — сказал Хэммонд через ИИ, начиная сердится. — Дальше что?

— Я никому не скажу! — захлебываясь в словах, ребенок вскочил, прижимая руку к груди. — Я твой фанат, я всегда болел за тебя, с самого первого появления на Свалке! А теперь ты еще и спас меня, хотя я раскрыл твой секрет! Я никому-никому не скажу! — он снова торопливо зашарил за воротом грязной рубашки, достал обратно свою подвеску. — Это самое дорогое, что у меня есть, на нем клянусь!

Хэммонд фыркнул. Сначала тихонько, под нос, потом не выдержал и звонко, тоненько расхохотался.

Мальчишка стоял перед ним, испуганно тараща глаза.

— Спасая тебя, я повредил орудие Тарана окончательно, — сообщил ему Хэммонд, отсмеявшись. — Раз это твоя вина, то ты и поможешь мне его восстановить. Новые бои через неделю, я должен быть готов.

Ребенок просиял в ответ, удивив реакцией.

— Я готов! Хоть сейчас!

— Сейчас бессмысленно, иди домой, — ответил Хэммонд, взмахнув лапкой в сторону города. — Придешь завтра после обеда, я отправлю тебя с поручением в город.

— Я понял, я приду! — с жаром ответил мальчишка. — Я обязательно приду!

— И имей ввиду, никто не должен знать о нашей встрече, — пригрозил Хэммонд, увесисто покачав перед лицом ребенка целым орудием. — Никто. Ни одно живое существо.

— Я понимаю, — снова перешел на шепот мальчишка. — У тебя много фанатов и так же много ненавистников. Если кто-то еще узнает, быть беде.

Довольно хмыкнув, Хэммонд убедился в своей мысли о благоразумии детей города психов — жизнь их учила с младенчества.

— Пойдем, я покажу тебе безопасный выход к городу, — сказал он через ИИ и легко выпрыгнул из мехи.

Ловко петляя среди стальной рухляди, Хэммонд вывел ребенка к городу. Остановившись в тени свалки, Хэммонд пискнул, тыкая в сторону стен.

Мальчик оглянулся на него, повернулся обратно к хомяку, который доставал ему до колена, и присел.

Хэммонд, не зная чего ждать, напрягся.

— Спасибо, что спас меня. Я твой должник, — серьезно сказал ребенок, прямо глядя в мордочку Хэммонда. — Я не зря так болел за тебя все это время, раз ты такой маленький, но чемпион — ты настоящий гений. Я обещаю, что сохраню твой секрет до самой могилы. — тут он изобразил как застегивает рот на замок и выкидывает ключ.

Хэммонд фыркнул.

Мальчишка улыбнулся в ответ и поднялся, сделал шаг в сторону города, но тут же повернулся.

— Меня зовут Мигель, — сообщил он. — Но лучше Мэл. Если что. А тебя Таран называть?

Хэммонд вздохнул, оглянулся, нашел какой-то кусочек металла и начертил на песке буквы, надеясь про себя, что Мэл умеет читать.

— Кха… Кхэ… Хэм-мон-нд… — с запинками прочитал тот. И улыбнулся. — Хэммонд! Я понял! Я приду завтра, жди меня!

И махнув на прощание, бодро попрыгал к стенам города.

Хэммонд снова вздохнул, глядя ему вслед, и, опустившись на четыре лапки, юркнул в металлические дебри, существенно сокращая себе дорогу.

«Может и правда давно стоило найти помощника?» думал он по пути.

— Хэммонд, Хэммонд, ты тут? — заговорщицким тоном позвал голос Мэла.

Хэммонд вынырнул из Тарана — так и есть, стоит рядышком, танцует на носочках, пытаясь заглянуть внутрь мехи.

— Я пришел! — радостно оповестил мальчишка, увидев Хэммонда.

Хомяк никогда еще не имел прямого контакта с человеческими детьми, только хмыкал про себя — поведение Мэла его удивляло.

Коротко и как смог просто объяснив Мэлу, какие детали понадобятся для ремонта, Хэммонд достал из тайника свой рюкзачок, в который прятал выигранные деньги.

— Я все понял, — спокойно принял монеты Мэл, пряча их внутрь рубашки. — Но к человеку, у которого я могу это все купить, лучше идти вечером — днем он обычно с похмельем сидит в баре, злой как черт.

Хэммонд пошевелил усами:

— Тебе лучше знать, главное не попадись, — перевел его писк ИИ.

— В городе всем все равно откуда ты взял деньги, — Мэл пытался смотреть одновременно и на Хэммонда, и на меху, от которой звучал голос, и выглядело это очень комично. — Так что все будет нормально. А может я до вечера здесь тебе с чем-то помогу?

Хэммонд вылез из мехи, осмотрел Тарана снаружи, и, ткнув лапкой в куски оторванной конечности, писком скомандовал:

— Придержи тут, пока я буду откручивать.

Снова услышав голос Тарана, вторящий хозяину, Мэл вздрогнул.

— А ночью он переводил только когда ты внутри был, как так? — удивился он, подперев тяжелый кусок полуоторванной брони плечом, пока Хэммонд сноровисто свинчивал пластину.

— Специально перенастроил, увеличил чувствительность микрофона и уменьшил громкость динамика. Теперь я могу просто находится рядом, но он переведет, — с пыхтением отозвался хомяк.

Спрыгнул на землю, еще раз оглядел поле работы, и снова ткнул лапкой:

— Сейчас я обесточу эту часть, а ты быстро сними провода тут и тут.

— Понял, — послушно кивнул Мэл, блестящими глазами рассматривая Тарана вблизи.

Так и работали вместе до вечернего солнца. Мэл молча помогал, изредка задавая вопросы о различных деталях, и там, где Хэммонд мог провозиться час из-за тяжести или нехватки рук, справлялись за пять минут.

На закате мальчишка спохватился, проверил деньги и убежал за покупкой деталей в город.

Обещал вернуться через час, но спустя полтора его еще не было, и Хэммонд с удивлением понял, что волнуется.

Не за деньги — черт с ними, одна схватка на Свалке и вся сумма вернется — или свою тайну, а именно за мальчишку.

Город был полон опасностей, жизнь в нем была жестокая, по принципу сильнейшего — и спокойно себя в нем чувствовать не мог никто, тем более ребенок.

И как Хэммонд ни пытался отвлечься, мысли все равно уходили в сторону Мэла.

Вернулся тот через два с половиной часа, почти в темноте, еще более грязный и с парой свежих ушибов.

— Попал в небольшую переделку, — виновато сообщил мальчишка, потирая наливающиеся цветом синяки. — Пришлось в обход бежать, вот и задержался.

Хэммонд про себя перевел дыхание и включил пару неярких фонарей для Мэла — сам он спокойно работал и в темноте.

— Но ты не бойся, я все купил и принес в целости, — продолжая говорить, мальчишка вытащил из-за пазухи сверток. — Последнюю схему правда Брюс ну очень не хотел продавать, говорил редкая нынче.

Хэммонд тем временем рассматривал содержимое свертка — микросхема, о которой говорил Мэл, и правда была очень редкая в этих землях. Именно поэтому приходилось ее покупать, найти или собрать что-то похожее не выходило даже у Хэммонда, просто не хватало материалов.

— Спасибо, здесь все что нужно, — перевел писк хомяка Таран, перебивая рассказ Мэла о том, какими правдами и неправдами тот убеждал Брюса.

— Пожалуйста, — шепотом ответил Мэл, садясь рядом на землю и обхватывая колени. — Я рад, что помог.

Хэммонд перевел глаза на мальчика.

— Ты очень помог, — сообщил он, обратно завернув детали.

— Так непривычно, когда тебя благодарят, — так же шепотом отозвался Мэл, внимательно глядя на Хэммонда. — Здесь никто никого не благодарит почти, не убили — и слава богу…

— Есть в мире и другие места, где вежливость более принята, — Хэммонд почувствовал прилив снисходительности и похлопал лапкой по колену Мэла.

Мэл отследил это движение взглядом, помолчал минуту.

— А откуда ты такой, Хэммонд? — осторожно спросил он, глядя как хомяк собирает инструменты.

— Это долгая история, — фыркнул в ответ тот.

— Расскажи, — попросил Мэл. И поймав взгляд Хэммонда тихонько добавил: — Пожалуйста…

Хэммонд снова внимательно посмотрел на мальчика, выключил один фонарь, оставив второй на минимуме, и плюхнулся рядом.

С помощью Мэла Хэммонд до начала боев не только отремонтировал Тарана, но и слегка улучшил.

Мигель оказался очень хорошим помощником, внимательно наблюдал, легко схватывал что к чему и быстро учился.

Так что следующую серию схваток на Свалке Таран выиграл легко и красиво, практически без повреждений.

Мэл прибегал каждый день или вечер, помогал чинить или просто полировал меху где-то откопанными почти чистыми тряпочками.

Однажды пошел сильный и яростный ливень, очень редкий в этих краях. Хэммонд был к такому уже готов и ловко вытащил несколько ржавых, но почти целых посудин, собирая воду. И не забыл вытащить на открытое место Тарана — тряпочки хорошо, а мытье водой все же лучше.

В итоге еще под дождем успел отмыть шерстку сам, а запасами воды заставил тщательно отмываться и стирать вещи Мэла.

Мальчишке это явно не понравилось, но авторитет Хэммонда был для него все еще непререкаем, и Мэл с горем пополам вымылся сам и прополоскал одежду. Хотя и корча при этом рожи.

— А ты теперь себя понюхай, — посоветовал Хэммонд голосом Тарана. — Если нос не отбит, разница ого-го.

— Да, пожалуй ты прав, — неохотно признал Мигель, обнюхав рубашку. — Непривычно, но приятно.

Хэммонд победно ухмыльнулся и мстительно встряхнулся, окатывая мальчишку остатками воды с шерстки.

— Удобно тебе, уже сухой, — завистливо заметил тот.

— Тут так тепло, что и ты высохнешь за пять минут, — заметил Хэммонд.

— А бывает по другому? — осторожно спросил Мэл.

— Бывает, чего только не бывает. — задумчиво отозвался Хэммонд.

И после этого к занятию с Тараном, у Хэммонда и Мэла прибавилось разговоров обо всем.

Обнаружив, что мальчик, едва умея читать, никак больше не образован, Хэммонд начал потихоньку рассказывать ему о мире, об истории, осторожно делился точными науками — как когда-то учился сам.

Мэл как губка впитывал все, что ему говорил кумир, спрашивал о том, чего не понимал или считал особо интересным, напоминая Хэммонду его самого.

По ночам они стали часто рассматривать звезды и созвездия, а когда было видно луну, Мэлу нравилось пытаться угадать, где на ней находится станция Горизонт.

И хомяк все чаще стал ловить себя на мысли о том, что не так уж плохо, что он отделился от своего друга-гориллы, друг-человек, пускай и маленький, тоже очень полезно.

-Ты собираешь деньги, чтобы уйти отсюда, да? — однажды спросил Мэл Хэммонда.

Хомяк не ожидал такого прямого вопроса и вдруг почувствовал себя крайне растерянно.

— Я все понимаю, — серьезно сказал мальчик. — Ты с Луны, маленький гений, ты не можешь оставаться здесь вечно.

Хэммонд не знал, что ответить. После этих слов он почувствовал себя удивительно несчастным, чему сам не мог найти объективную причину.

Тем временем его карьера чемпиона Свалки двигалась семимильными шагами — все меньше оставалось тех, кто рисковал бросить ему вызов, и дело шло к дуэли с предыдущим победителем, который представлял Королеву.

Все шло слишком гладко, и Хэммонд расслабился.

В свой следующий бой Хэммонд был как всегда спокоен и собран. Меха противника, оснащенная какой-то дурацкой бензопилой и толстенным щитом, явно рассчитанная на ближний бой, не выглядела серьезным противником.

И все шло хорошо, Хэммонд дразнил противника, ловко откатываясь из-под носа, заставляя терять терпение и делать ошибки.

Но терпение терял не только соперник, толпа по краям арены бесновалась, почти истерила от адреналина.

И в какой-то момент все вышло из-под контроля — толпа пошла волной, сзади давили, спереди толкали обратно, так как не было никаких ограждений, и не удержался только один человек — знакомая худая и костлявая фигурка мальчишки.

Мэл приходил смотреть каждый бой, но благоразумно держался подальше, но в этот день решил сменить место и поплатился — его выкинули прямо под ноги сражающимся меха.

Разъяренный противник Хэммонда как раз несся на Тарана, он был в бешенстве и никуда больше не смотрел — только на врага. А кто там под ноги выпал? Какая разница, выживает сильнейший.

Хэммонд не мог этого допустить, пусть и не сразу это осознал — лапки отреагировали быстрее, направив меху. И одним прыжком Таран сиганул навстречу врагу, вскопав землю ногами, твердо встал над мальчишкой, закрывая того железным телом.

Удар бензопилы пришелся на левую часть, сходу сломав одно орудие, оставив то висеть на проводах.

Второй удар пришелся по корпусу, но броня выдержала.

Третий удар был сделан уже ребром щита в попытке уронить Тарана, и Хэммонд заставил рессоры визжать, но выдержать.

После этого удара краем глаза он заметил на боковом экране, что Мэл смог выбраться из-под него к краю арены, и кто-то неравнодушный протянул ребенку руку, поднимая на трибуны.

Хэммонд успел выдохнуть, и тут его снес четвертый удар — тяжелый щит на этот раз массой удара сломал рессоры на одной ноге Тарана, и меха стала заваливаться.

Пятый удар бензопилой проломил пласты брони, но отскочил от гладкого бока спасательной капсулы.

— Выживает самый сильный. Или же самый умный! — заявил Хэммонд голосом Тарана, и активировал режим сферы — умирать на Свалке он не собирался.

Осматривая меху Хэммонд пришел к простому выводу — все очень плохо.

Бензопила оппонента не пробила оболочку капсулы, но хорошо повредила верхние ее слои, нарушив систему, превращающую ее в Тарана.

Плюс полностью сломанное (снова) орудие и требующая замены конечность.

А еще не приходил Мэл, и за него Хэммонд переживал не меньше.

Он пришел через несколько часов, практически в полной темноте.

Понурый, несчастный и избитый до кровоподтеков.

— Что случилось? — тут же встревожился еще сильнее Хэммонд.

Динамик забарахлил, и голос переводчика скакнул на фальцет, но Хэммонд даже не обратил на это внимания.

— Отец, он поставил на тебя… и проиграл… — Мэл пару раз шмыгнул носом, но не выдержал и разревелся. — Простиии меняяяааа… — Сквозь слезы бормотал он. — Я так виновааат…

Хэммонд растерянно опустил лапки, не зная, как реагировать на столь бурное проявление эмоций.

Почесал за ушком, подумал, подошел к мальчишке и аккуратно похлопал его по руке.

Тот поднял заплаканные глаза.

— Ты плачешь, потому что тебе больно? — спросил его озадаченный Хэммонд.

— Нет, — всхлипнул Мэл. — Боль пройдет, это не страшно, ничего серьезного.

— Но почему тогда? — удивился Хэммонд.

— Потому что… — Мэл шмыгнул. — Потому что я испортил тебе победу, подвел тебя, мне очень стыдно.

Хэммонд подумал еще минутку и осторожно погладил Мэла по щеке — тот сидел на песке на коленях, и хомяк спокойно дотянулся.

— Не плачь, — спокойно сказал Хэммонд мальчику, когда тот снова поднял на него мокрые глаза. — Не случилось ничего непоправимого, так что незачем плакать. Если можешь, просто помоги мне починить Тарана, и мы вернем нам мою победу.

Динамик в конце фразы взвизгнул, и Хэммонд сморщил нос, шевельнув ушками, — фальш звука сильно ударила ему по перепонкам.

— Конечно я помогу, — Мэл снова был готов заплакать. — Я так виноват, конечно я помогу!

— Ты ни в чем не виноват, — ответил Хэммонд, снова хлопая мальчика по руке лапкой. — Это была случайность, и повторись она, мои действия были бы точно такие же.

Мэл снова разревелся, но уже от огромного облегчения.

— Что сказала Королева? — спросил Хэммонд, пытаясь его отвлечь.

— Она назначила реванш через пять дней, — пробормотал, хлюпая носом Мэл.

— Значит хватит плакать, — перешел на строгий тон (строгий писк) Хэммонд. — У нас очень много работы.

— Ты прав, — улыбнулся сквозь слезы Мэл, встал, вытирая лицо руками. — Мы успеем.

— Конечно успеем, — согласился Хэммонд.

Успели они впритык.

Несколько раз Мэл оставался на свалке сутками, убегая только за едой — устроив себе гнездо из тряпок в дальнем углу, спать оставался тут же.

— Все равно отец сейчас не хочет меня видеть, — проворчал он в ответ на вопрос Хэммонда не ждут ли его дома. — Он все еще зол, напивается каждый вечер, лучше я с тобой побуду.

Хэммонд понимающе пискнул — синяки Мэла за это время удивительно быстро посветлели, но не прошли до конца.

Хэммонду этот момент был вообще не очень понятен — в таких неблагополучных условиях, как жили Стервятники, детенышей следовало беречь и защищать. Здесь же все было наоборот: дети, которых и так было очень мало, были брошены на произвол судьбы, выживет — хорошо, нет — ну значит слабак, нового заведем. Рожденных больными же в расход пускали сразу, калеки никому не были нужны.

Хэммонд сразу увидел весь потенциал Мэла, ребенок был умным, достаточно вдумчивым, внешне здоровым, несмотря на худобу — настоящая надежда Джанкертауна.

Однако отец Мэла даже не пытался защитить своего ребенка на Свалке, наоборот — еще и попало…

Но в городе, где все взрослые так или иначе были нездоровы психически, были свои правила.

Пять дней до реванша пролетели мгновенно.

Таран был отремонтирован, хотя выглядел откровенно ужасно — на внешнюю отделку времени банально не хватило.

Свалка приветствовала Тарана яростными криками — последний провальный бой вызвал бурю эмоций в каждом жителе Джанкертауна.

Но оказалось дело не только в прошлом поражении, и Хэммонд, занятый ремонтом, узнал об этом только в момент, когда на арену Свалки вышла Королева, совершенно спокойно встав между двумя мехами.

Подождав минуту, давая время толпе наораться, она вскинула руку с мегафоном.

— Молчать! — вявкнула она, но это не возымело особого эффекта. Она хмыкнула, глубоко вздохнула и: — МОЛЧАААААТЬ!

Хэммонд в панике уменьшил громкость передачи внешних звуков.

Зато на арене воцарилась почти идеальная тишина — с Королевой шутки были плохи, и это знал каждый.

— Как вы все видели, Таран проиграл свой последний бой, — напомнила Королева, дождавшись тишины. — По правилам Свалки, каждый проигравший заслуживает только одно — СМЕРТЬ. Однако проиграл он НЕ ПО СВОЕЙ ВИНЕ, проиграл он ПОТОМУ ЧТО ДЖЕНТЛЬМЕН. А ВАША КОРОЛЕВА ЛЮБИТ ДЖЕНТЛЬМЕНОВ! И для нашего чемпиона я, Королева, лично делаю исключение, назначив бой-реванш! — На этих словах по толпе зрителей пронесся шепоток, но Королева угрожающе закинула на плечо любимую секиру, до этого мирно висевшую на поясе. — Победитель этого боя в следующем матче через неделю будет биться с моим прошлогодним чемпионом за ЗВАНИЕ АБСОЛЮТНОГО ЧЕМПИОНА ДЖАНКЕРТАУНА! И ГОРУ ЗОЛОТА, КОНЕЧНО ЖЕ!

Свалка взорвалась воплями и улюлюканьем, любое недовольство было перекрыто ожиданием еще более зрелищного боя.

Хэммонд только довольно потер лапки, разминая их перед дракой — такой быстрый переход к финалу был ему только на руку.

Бой прошел легко, как планировал Хэммонд еще в прошлый раз.

Хотя соперник тоже не терял время, оснастив свою и так невредимую меху дополнительной броней, и Хэммонду пришлось с ней повозиться чуть дольше, чем он планировал. Однако исход от этого нисколько не изменился, так как противник, окрыленный прошлой легкой победой, сразу начал активно бросаться на Тарана.

Победа Тарана была встречена яростными воплями и закидыванием поверженного врага мусором. (Вопреки всем правилам, Хэммонд никогда не добивал врага, предпочитая оставлять свои лапки без чужой крови.)

У себя в убежище хомяк довольно осматривал почти не поврежденного в схватке Тарана, размышляя, что эта победа принесла хорошую денежку и возможность закончить ремонт.

Плюс стоило добавить что-то новое в механику — прошлогодний Чемпион был серьезным, здоровым противником.

За этими рассуждениями Хэммонд ждал своего маленького друга, ожидая, что он вот-вот принесется, сияя от победы.

Но Мэл не пришел.

Не пришел он и на следующий день.

И вечером, уже в темноте, Хэммонд решился на вылазку в город, хотя давно туда не ходил сам, благо с поручениями в городе прекрасно справлялся Мигель.

Ситуация затруднялась тем, что где живет Мэл, Хэммонд не представлял даже примерно, знал только, что где-то в ближайшей части Джанкертауна.

Освещения в городе практически не было, в темноте жители сидели либо в убежищах-домах, либо в барах. На улице ночью можно было нарваться максимум на совсем неадекватного психа, который сам не боясь ничего, ждал себе жертву, но от этого Хэммонда спасали бесшумные лапки, неплохое ночное зрение и нюх.

К утру Хэммонд терпеливо прошерстил всю ближнюю часть города, но в большой помойке, которая представляла из себя город, не нашел и следа мальчика.

Уставший от такого марафона, он вернулся в свое убежище уже засветло, и с удивлением обнаружил там сидящего в своих тряпках Мэла.

— Ты вернулся, — тихо заметил мальчик, когда Хэммонд устало сел перед ним. — Я боялся, что ты плюнул на все и ушел, надеялся только, что ты вряд ли оставишь Тарана.

Хэммонд озадаченно принюхался, и посмотрел Мэлу в лицо — от мальчика пахло свежей землей.

— Отец умер, — вздохнув сообщил Мэл, поняв интерес Хэммонда.

Сказал вроде спокойно, но в следующую секунду не выдержал, ткнулся лицом в колени и горько заплакал.

Хэммонд мгновение смотрел на него, потом подошел поближе и сверху обнял за плечи скорчившегося ребенка.

Мэл вытащил одну руку, запустив пальцы в шерстку Хэммонда, полуобняв в ответ.

— Он пошел отмечать победу в ставке на тебя, — шепотом, сквозь слезы, пробормотал Мэл. — Так хвастался, что дело дошло до драки — разозлил кого-то из тех, кто ставил против… В итоге его зарезали прямо там…

Хэммонд вздохнул, лапкой погладил мальчика по вздрагивающим лопаткам.

Ирония судьбы — Мэл стал случайной причиной поражения Хэммонда, а Хэммонд — случайной причиной смерти отца Мэла…

— Он меня никогда не любил, — продолжал горько плакать мальчик. — Я никогда не нужен ему был, но теперь я вообще совсем один остался. Деньги все при нем были, все отобрали, и дом разнесли, все растащили…

Хэммонд тихо пискнул — Таран не уловил и не перевел, — отбежал от мальчика, достал из тайника свой рюкзачок и вручил тому мешочек с золотом.

— Что… Зачем? Это же твои деньги, на Тарана… — вяло начал сопротивляться Мэл.

— Возьми, поставишь все на мою победу с Чемпионом, — терпеливо пояснил Хэммонд — в этот раз ИИ Тарана исправно переводил.

— Но если ты проиграешь? Все твои деньги… — тихо ответил Мэл, вытирая слезы.

— Я выиграю. — уверенно пропищал Хэммонд. — Теперь у меня больше причин стараться, я точно выиграю. Ты будешь обеспечен до конца жизни — мое прошлое поражение и дерзкое решение Королевы поднимут ставки до небес. А я выиграю главный приз, вернув себе с лихвой.

Мэл молча взял деньги, спрятал привычно за шиворот.

Хэммонд вздохнул:

— Денег понадобится много, придется очень сильно переделывать Тарана.

— Зачем? — тихо спросил Мэл, поднимая заплаканные глаза.

— Как я могу тебя оставить в этой дыре? — Хэммонд демонстративно напнул лапкой валяющийся кусок металла.

— За меня не беспокойся, — неожиданно серьезно ответил Мэл. — Брюс — помнишь его? — заметил мой интерес к механике. Предлагал стать его учеником и помощником — сам он, говорят, раньше был крутым мастером, а сейчас просто держит магазин деталей. Он подходил ко мне, когда я похоронил отца… Сказал, что я все еще могу рассчитывать… Он хороший, пускай много ворчит и часто пьет.

— Если ты боишься, что будешь мне обузой, то зря, — заметил Хэммонд голосом Тарана.

-Нет, я… — Мэл глубоко вздохнул. — Я просто долго думал, когда закопал отца. Ты многому научил меня, но у тебя есть свои цели. А я… я родился здесь и знаю, что жизнь здесь трудная и…плохая. Возможно, когда я вырасту и еще выучусь, я смогу исправить ситуацию? Смогу улучшить здесь жизнь или убедить людей уйти из этого города? Я правда долго думал, и решил, что я в любом случае нужен здесь.

— Тебе будет очень трудно одному, — грустно заметил Хэммонд. Решение позвать Мэла с собой пришло спонтанно, но хомяк не пожалел ни об одном слове. И отказ Мэла вызвал грусть…и гордость.

— Я всегда буду помнить, что где-то на планете у меня точно есть друг, — тихонько сказал в ответ мальчишка. — Ты и правда многому меня научил, за время, что я провел с тобой, я узнал в несколько раз больше, чем за всю жизнь до этого. Я справлюсь.

— Ты тоже меня многому научил, — неожиданно для себя признал Хэммонд. — Раньше у меня был только один друг, а теперь два. И я никогда не думал, что смогу быть другом человеку…

Мэл, вдохновленный его словами, подполз на коленях и стиснул Хэммонда в объятьях, с трудом его приподняв.

Хомяк сначала негодующе пискнул, но потом расслабился и лапками приобнял Мэла за шею.

В тот же день Мэл перебрался к Брюсу.

Хэммонд, держась в тени, понаблюдал за ними и согласился с мнением Мэла — довольно адекватный человек для Джанкертауна. Еще и дом неплохо защищен, а значит мальчик, выиграв кучу денег, будет в безопасности.

Что Таран возьмет титул Абсолютного Чемпиона, хомяк не сомневался — задерживаться здесь он больше не видел никакого смысла.

Жизнь явно намекала, что пора идти дальше — Мэл принял свое решение, не согнувшись под гнетом трудностей, навалившихся на мальчишку, значит и пушистому гению пора двигаться к своим целям.

В конце концов, ум ученого требовал новой информации и свежих впечатлений, чего в пустошах Австралии явно не хватало.

«Ну, за дело» с удовольствием потер лапки Хэммонд, глядя на Тарана, предвкушая интересный бой и победу.

Противник выглядел серьезным. Здоровая, бронированная меха, покрытая разводами ржавчины — словно пятнами крови.

Необычное вооружение кистенем и подвижной хватательной конечностью могло хорошо навредить Хэммонду, который полагался в основном на мобильность. Плотная броня прятала пилота и элементы питания, а многошарнирные конечности давали неплохую устойчивость.

— Твист и Таран! ДА НАЧНЕТСЯ БОЙ! — взревела Королева, и вместе с ней взревела толпа.

Первый выпад совершил противник, конечность с захватом кошкой полетела в лоб Тарану. И когда тот перекатом ушел в сторону, его ждал кистень, тоже оказавшийся на длинном, вытягивающимся тросе.

Хэммонд довольно хмыкнул, рывком подкатился под ноги и за спину Твисту, развернул Тарана в режим стрельбы и сделал несколько проверочных выстрелов в спину.

И тут обнаружил почему Твиста так зовут: шарниры оказались у противника не только в конечностях, но и в туловище, и меха легко повернулась торсом вслед за Тараном. Едва уйдя с линии удара шипастым шаром, Хэммонд, негодующе пища, отвел Тарана как можно дальше — приходилось переделывать стратегию на ходу.

Твист же не дал даже минуты передышки, и тут же вслед полетела лапа с клешней — все, что оставалось Тарану, это постоянно передвигаться, уворачиваясь от атак и ища брешь в защите.

На третьем круге Твист решил прекратить этот вальс, заблокировав путь перед Хэммондом, уронив на волосок от Тарана кистень.

Хэммонд за секунду проанализировал ситуацию и понял, что кажется вот это — шанс, которого он ждал.

Быстро сдав назад, он вынудил Твиста кинуть в ту сторону и клешню тоже для блокировки пути отступления, кистень же начал втягиваться для возврата в положение для атаки. И Хэммонд не теряя возможности воспользовался этой секундой безоружности противника: мгновенно развернулся, выстрелил специально к бою приготовленной кошкой и сделал рывок в сторону, которую невольно освободил Твист, начав возвращать кистень.

Кошка намертво закрепилась на его подвижной конечности с помощью не только «лап», но и мощнейших магнитных зажимов, став якорем для Тарана.

Делая полукруг, Хэммонд запустил слабые ускорители, которые он поставил специально для рывка, набирая огромную скорость в считанное мгновение — Твисту стало уводить ногу и он начал терять равновесие. Прокрутив торс, в попытке сохранить стоячее положение, пилот Твиста добился только того, что падать начал не на спину, а на брюхо. А Хэммонду только того и надо было — с помощью инерции и еще одного короткого залпа двигателями, Таран резко взмыл вверх и всей своей массой упал прямо на спину Твиста, окончательно роняя последнего.

Проломив массой броню мехи, Хэммонд без колебаний расстрелял из орудий основную часть двигателя, полностью обездвиживая противника.

Яростно запищав победе, Хэммонд соскочил с поверженного противника, сделал круг по арене, встал обратно рядом с лежащим Твистом и торжествующе поднял одно орудие.

Толпа зрителей, для которых бой длился едва больше трех минут, хранившая до этого ошарашенное молчание, яростно взревела овациями.

Бой был короткий, но очень зрелищный и это подкупило практически всех, одарив нужной дозой эмоций.

Хэммонд довольно захихикал, сменил позу на «победа-2», подняв уже оба орудия Тарана и потер лапки, онемевшие от напряжения.

— Ииии наш новый Чемпион — ТАРАН! — вторя толпе, кричала в мегафон Королева.

«Еще бы» самодовольно подумал Хэммонд, и, заметив в толпе ликующего Мэла, отсалютовал орудием в его сторону — все равно никто не поймет, кому это.

— Ну вот и готово, — оглядев Тарана, заметил Мэл.

— Да, теперь полностью, — согласился Хэммонд голосом ИИ.

Прошло несколько дней с признания Тарана Абсолютным Чемпионом, и денежный приз за это звание был действительно невероятно большим.

Мэл же, поставив все деньги как советовал Хэммонд, выиграл не менее хорошую по меркам жизни Джанкертауна сумму.

Спрятав большую часть денег на будущие проекты, Мигель сутками помогал Хэммонду готовить Тарана к долгому путешествию.

— Почему ты так торопишься? — как-то удивился он.

— Королева любит держать Чемпионов при себе как любимца, — напомнил Хэммонд мальчику. — Она скоро начнет меня искать.

— Да уж, тогда стоит поспешить, — со вздохом согласился Мэл и безропотно таскал другу нужные детали.

— Когда отправишься? — напряженно спросил Мэл, старательно делая незаинтересованное лицо.

— Завтра с утра, — задумчиво почесав ушко, решил Хэммонд. Дело шло к ночи и это было логичное решение.

— Я приду тебя проводить? — осторожно спросил мальчик, собираясь домой к новому опекуну.

— Конечно, — пискнул Хэммонд и протянул лапки Мэлу.

Тот понятливо опустился на колени, и обнял пушистого друга.

— Я рад, что мы встретились, — искренне сказал Хэммонд, впервые жалея, что голос Тарана эмоций не передает.

— Я тоже, — с теплотой ответил Мэл. — Дождись меня утром, ладно?

Хэммонд ушел ночью.

Он решил сделать так сразу, и без зазрения совести обманул мальчишку, зная, что при прощании Мигель наверняка заплачет.

Осознавая, что привязанность к человеческому ребенку в нем проросла намного глубже, чем он сам планировал, Хэммонд решил таким образом облегчить расставание обоим. Все решено, и вариантов других нет — какой смысл в лишних терзаниях?

Когда Мэл прибежал с рассветными сумерками в убежище хомяка, от Тарана не было и следа — даже песок на месте его стоянки успел остыть.

Только в центре площадки лежала аккуратная коробочка, в которой мальчик нашел простое одностороннее устройство спутниковой связи с краткой инструкцией.

«Ты все-гда мо-жешь на ме-ня рас-счи-ты-вать. У-да-чи.» по слогам прочитал Мэл и шмыгнул носом.

— И тебе удачи, друг, — прошептал он, прижимая инструкцию к груди.

А Хэммонд деловито рассматривал карту местности.

«К новому и неизвестному!» скомандовал он сам себе, блестящими глазами осмотрел через экраны пустошь, что серым морем разливалась перед ним, и задал Тарану маршрут к береговой линии.

Впереди был долгий, полный открытий и приключений путь.