Время ведьм (гет)

Агата. Это всегда была Агата.

Все странности, иллюзии, надежды, грёзы, всё она. Непредсказуемая, жестокая, коварная. Шаг и мат! Дамы и господа. Видела бы сейчас её мать. Ах да, старуха принесла себя в жертву общему делу. Агата поморщилась. Салем не принял её, больше того, насмехаясь, проклиная, подверг худшему — смерти. Ведьма снова хмурится. В сыром подвале поселился запах разложения и страха. Книга даст ей власть перестать прятаться, бояться, испытывать ощущение незаконченности. А юная Максимофф... Алая Ведьма в её власти. Отпрыски Максимофф гарантия того, что их мамочка будет послушной.

— Где мои дети?! — сколько в глазах ярости, боли, страха. Такого Харкнесс давно не видела. Магия: чистая, неукротимая, древняя. — Что ты с ними сделала?! Отвечай?! — а ведь девчонка не в том положении, чтобы разговаривать с ней как с оборванкой. Однако Харкнесс это нравится. Напор. Вот что в своё время сделало её настоящей Ведьмой.

— Милая, — вкрадчиво произносит "Агнес", — они в безопасности. Хочешь посмотреть? — противостоять древней энергии сложновато, но Салем приподнёс Агате много уроков. — Смотри!

Ванда застывает на месте, фиолетовые жгуты тянутся к ней, пробираются под кожу, лезут в мысли, стирают и путают, словно кто-то тасует карты, раскидывая их на столе судьбы так и этак. Разум меркнет, образы детей и любимого уходят в темноту.

— Смотри, милая, — руки Харкнесс танцуют вокруг головы Алой Ведьмы. — Всё забудется.

* * *

Приговорённая к смерти собственной матерью, презираемая сёстрами, ненавистная людям.

— Признаёшь ли ты, Агата Харкнесс, себя ведьмой? — трибунал непреклонен, любой ответ принесёт смерть.

— Мама, помоги мне! — она молит о пощаде, пока языки пламени подбираются к её ногам. Пламя хищно примеряется к живой плоти, вкушая дары ведьм. — Ты же не оставишь меня! — она давно не молится, не умеет, не понимает толк в этом. Она всего лишь хотела сделать что-то для себя. Однако, сиюминутные желания выходят молодой ведьме боком.

— Агата Харкнесс, ты приговариваешься к смерти! — женщина средних лет смотрит на страдалицу словно чужая. Дочь нарушила закон, она понесёт наказание. Совет вынес окончательное решение.

Огонь разгорается, зелёные языки пламени касаются незащищённых участков кожи на теле девушки. Огненная плеть хлещет проклятую по животу и груди. Огонь не жжёт, тут другое, всё внутри.

— Мама! — последний раз взывает Агата.

— Будь ты проклята! — из темноты выступают фигуры в балахонах.

— Сёстры мои! — кричит ведьма.- Призываю вас в свидетели! — магический луч ударяет Харкнесс прямо в сердце: сначала один, за ним остальные пять, образуя сеть.

— Нет! — она не плачет, из уст вырывается крик отчаяния смешанный с ненавистью, непониманием.

Петля магии медленно затягивающаяся на горле вдруг ослабевает, глаза Агаты меняют цвет на фиолетовый. Тело наполняет сила: неизвестная, тёмная. В круге паника, их заклинания обращаются против них самих. Женщины мечутся по поляне в путах неизвестной энергии, но что-то их держит в пределах круга.

— Нет! Ты не можешь! — главная ведьма поздно понимает, откуда исходит сила дочери. — Ты... — она хватается за горло, царапая ногтями кожу, хрипит, из последних сил выдыхая: — Будь ты проклята, Агата... — её ссохшееся тело падает на землю.

* * *

— Что тебе показать, дитя? — снимая заклятие, Агата не обращает внимания на полный ненависти взгляд Максимофф. — Успокойся, тётя Агата всё уладит, — ей легко играть в театр лжи, где единственный зритель девушка-сирота из Соковии. — Может... — ведьма взмахивает рукой, дверь перед Максимофф открывается. — Помни, что угодно, дитя.

* * *

Они в Соковии. Кажется это их десятое Рождество. Родители стараются вовсю, чтобы детей не задело жалом войны, чтобы выходя из их уютного гнёздышка, они не боялись настоящей жизни.

— А это пироги с яблоками, мы с Пьетро делали их весь день, — Ирина улыбается дочери, скрывая усталость. Сегодня их завод закрылся, стране не нужны детские игрушки, им нужно оружие. Что будет завтра, никто не знает. Олегу повезло больше, машиностроительный быстро преображается, теперь это оборонный завод, где куют победу. — На кухне есть ещё с творогом.

— Смотри, что я принёс, — Олег вытаскивает из сумки пару видеокассет. Он отдал за них почти целое состояние, но что такое деньги, по сравнению с радостью на лицах детей. — Что сначала будем смотреть? — старенький видеомагнитофон ждёт своего часа.

Дети наперебой выкрикивают названия сериалов. Выбор не велик, зато сколько азарта в глазах брата и сестры.

Когда наконец все усаживаются на диван, уплетая за обе щёки вкусные пирожки, Ирина словно случайно подходит к окну, вглядываясь в полупустую улицу, стараясь не думать, что будет с детьми, если их с Олегом вдруг не станет. Занавеску треплет ветер, донося с улицы далёкие звуки стрельбы. Правительство убеждает, они выстоят, народ не верит не единому слову.

Женщина вздрагивает от хлопка. Спокойствие. Это просто телевизор. Всё не взаправду, всё пустяки, пока семья вместе, пока они живы. Она переводит взгляд на мужа. Как сказать ему, что она боится сильнее всего на свете, что он снова погибнет? Казалось, шальная пуля просто страшный сон. Что сильнее пугает, маленькая Ванда всё видела. Её сокровище, муж и дети. Ирина закрывает глаза и шепчет лишь одно:

— Не дай им погибнуть... убереги... прошу...

Ванда беззвучно плачет. Через несколько часов родителей не станет. И обмануть себя невозможно, ничего не исправить. Дверь закрывается.

* * *

Снова путешествие не приносит ничего хорошего.

База Мстителей полна неожиданностей, странных гостей и ещё более диковинных постояльцев. Один из них сейчас по привычке проходя сквозь стену, оглядывается назад, решая, стоит ли вернуться и войти через дверь.

— Входи, не стесняйся, — Максимофф смотрит на андроида с какой-то грустью.

— Мы здесь все свои, правда? — он давно ходит вокруг да около, изучив сотни тысяч книг и пересмотрев не меньше фильмов. Люди странные существа, а их тяга к друг другу — загадка. — Может мне прийти позже?

Вижн привык к головоломкам, так это кажется называется. Ну вот, он почти человек. Уголки губ сами собой растягиваются в улыбке, когда он смотрит на девушку. Если бы он мог описать своё состояние, то он назвал бы его — волнение. Есть в ней что-то, что заставляет сдержанного андроида трепетать. Если бы его лицо не было красным...

— Нет, ты как раз вовремя, — из всех Мстителей, ей легче всего общаться именно с ним. — Составишь мне компанию? — она знает, Вижн не откажется.

— Ты можешь на меня положиться, — слова сами собой приобретают форму.

Они сидят плечом к плечу, не задумываясь, сколько сейчас времени, что скажет Старк, если увидит их вместе, будет ли будущее у их дуэта. Время летит незаметно, и стоит ли смотреть на часы, когда есть тонкая ниточка, незримая связь.

Ванда хочет подойти, обнять любимого, жаль, это всего лишь прошлое, блеск ушедшего.

* * *

— Знакомое место? — коридоры и этажи заполнены людьми. — Они в твоей власти, милая, — Агата держит паузу. — Посмотри, что они сделали, — перед глазами мелькают лица, обстановка меняется. Кто-то включил перемотку, а ведь это не кино или сериал, это ЕЁ жизнь.

В лаборатории работа кипит, столько нужно успеть, так много сделать. Им дали всего 24 часа, чтобы найти, изучить, записать. Лучшие учёные-кибернетики, мастера своего дела, объект перед ними всего лишь сосуд, в котором никогда не было души. Детали, схемы, платы, металл — вот он кто. Рассортированный, разделанный, безголосый, мёртвый. В их действиях есть что-то дьявольское, инородное.

Ванда видит себя, рядом Хэйворд. Этот болван посмел издеваться над ней. Сколько она сюда приезжала? Бесчисленное количество раз: уговаривала, угрожала, наконец — умоляла. МЕЧ не ЩИТ, им плевать на её заслуги, желания, трагедию. Будь у них честь и совесть...

— Он был помещён в карантин, на хранение, — Хэйворд скуп на слова, ему по сути без разницы, что к нему пришли с просьбой.

— Вижн не вещь, вы не можете так поступить, — она сдерживается, хотя скулы сводит от игры в безразличие.

— Правда? Хм, ЩИТ распался, Старк умер, теперь андроид собственность нашей организации.

— Вижн живой, он как мы с вами, — она сжимает кулаки, ногти до боли впиваются в кожу.

— Он не функционален, его системы дестабилизированы, — директор кивает в сторону панорамного окна. — Сама посмотри, — мужчина не в курсе, что он на краю гибели.

— Что там? — защитный экран снят, теперь Алая Ведьма смотрит вниз. За стеклом в лаборатории, люди в белых халатах снуют туда сюда, демонтируя какие-то детали, складывая их на столы, проводя сканирование. — Зачем они это делают? — её последний вопрос Хейворду, когда взгляд Максимофф натыкается на огромных размеров стол, где как на блюде разложены части металлического тела.

Невидящий взгляд устремлённый ввысь, бельма глаз некогда бывшие карими, бледные губы и пепельно-серое лицо. Голова андроида покоилась отдельно от тела.

— Вижн... — Ванда отказывается верить, сердце щемит от боли, внутри всё переворачивается. — Нет!!! — пуленепробиваемое стекло брызгает осколками, каким-то чудом не задев директора МЕЧа, девушка спрыгивает вниз, чтобы свершить свою месть.

* * *

— Жестокость, знаешь её истоки? — Агата ликует, Максимофф сломлена. — С начала времён, человек воевал за власть, искал пути получить больше, чем мог понять, — они стоят на пепелище её несбывшихся надежд. — Красивый городок, не находишь? — вокруг снова люди, но теперь невинные.

— Кто ты? — Ванда помнит этот дом, точнее видела его множество раз в своих мечтах. — Что, ты такое?

— Ну-ну, детка, я просто тётя Агнесс, — её лицо приобретает оттенок жестокости. — Ведь ты не думала, девочка, что ты единственная Ведьма? Дар данный одному, всегда ценен для другого, — тайна которую не должны узнать останется с ней.

— Где мои дети? — если собраться с силами, можно ударить.

— Они в порядке, — за спиной Агнесс появляются Билли и Томми.

— Мама, спаси нас!

— Знаешь, думала оставить это на потом, но хочу преподнести тебе подарок, — Харкнес щёлкает пальцами, на шеях близнецов появляются магические удавки. — На твоём месте, я бы не делала лишних движений.

На кончиках пальцев Ванды зарождается магия.

— Расскажу тебе одну историю, она про молодую девушку и парня. Неустроенность в жизни ведёт к жалким попыткам стать как все, — Харкнесс меняется в лице. — Ты знаешь, кто были твои родители?

— Мои родители Ирина и Олег Максимофф, — девушка сосредоточенно следит за Агнес.

— Да, теория заблуждений и великая ложь, — Харкнесс добавляет яда в голос. — Ирина стала бесплодной после рождения своего первенца, выкидыш, печальная история. Малютка Пьетро, он не пережил бы правды, — она задумывается. — К великой радости, мир не без добрых людей.

— Это не правда.

— А твой отец... Да, он могущественный, но подвластен мимолётным чувствам, — Харкнесс затягивает удавки ещё сильнее. — Олег лишь исполнял роль, они оба. Сделку с дьяволом нельзя нарушить. Эрик, Эрик, бедняга поздно понял, что он натворил. Наш мимолётный роман был прихотью, думала что меня примут не такие как все, я ошибалась, — на миг в её глазах промелькнуло сожаление. — Дитя родившееся на свет было необычным, уникальным, со спящей внутри силой. Глупец вздумал меня обмануть... — она стиснула зубы. — Он спрятал тебя, усыпил твои силы, ради чего даже забыл о вражде с Ксавьером. Хитрый ход, а ведь поначалу, мой выбор пал именно на Чарльза, он был идеальной кандидатурой. Теперь, оба поплатились за свои деяния.

— Ты лжёшь! — алое пламя окутало Максимофф.

— Спроси себя, зачем мне лгать?

— Мама! — теперь близнецов окружало свечение напоминавшее Ванде клетку.

— Сотни лет одиночества научили меня быть честной, в случаях, когда это касается моих близких, — последнее слово далось ей с трудом, словно карикатурно нарисованный набросок.

— Ты не имеешь понятия, что такое семья, — она борется с желанием вырвать у Харкнесс её чёрное сердце. — Ты держишь в заложниках собственных внуков.

— Ты так быстро приняла меня, детка? — глаза Агаты приобретают странный блеск.

— Нет на свете силы, что заставит меня примириться с тобой!

— Ошибаешься! — ведьма начинает читать заклинание. — Ты станешь совсем другой, потом, — под землёй раздаётся взрыв, подкидывая вверх ближайшие канализационные люки, небо над Вествью затягивают багровые тучи.

В небо вздымается столб огня, в воздухе пахнет гарью. Из-за появившегося дыма слезятся глаза, Ванда на время теряет из вида близнецов и Агату. Вокруг рушатся дома, вместо них сквозь бетон прорастает скальная порода, поднимаясь всё выше и выше. Луна закрывает солнце, наступает полное затмение.

— Билли! Томми! Где вы?!

За спиной слышится шум, он кажется Ванде таким знакомым. Она оборачивается навстречу опасности. Огненное кольцо расширяется, оставляя на асфальте крохотные рыжие искры. Портал? Алая Ведьма готовится к атаке.

Из портала (а это именно он), выходит человек в красном плаще. Она знает его...

— Ты Доктор Стрэндж? — магия на время успокаивается.

— Прости, что не остановил это безумие, — Стивен клянёт себя за то, что не спас девушку. Не его работа лечить раны душевные, но может быть они... Нет, нельзя. Ему не подобрать слов сочувствия, всё в глазах. — Билли и Томми живы... — она пренебрегла законами магии, сотворив себе иллюзию. — И Вижн тоже, — Доктор ищет повод увести её отсюда, любым способом.

— Я должна найти их, — она не слушает его. — Они там одни, им страшно...

— Агата ушла, она воспользовалась книгой ради выгоды, это не в её пользу, — он подбирает слова. — Теперь она вызвала хаос, мы между миров, в одном из них наш, — он указывает на порталы вдоль аллеи, — другие более враждебны, — он протягивает к девушке руку. — Ты можешь на меня положиться. Мы найдём их, вместе, — он не говорит, что шагнув сюда, обрёк их на скитания в этой Мультивселенной Безумия. Глаз Агамотто мерцает зелёным, они под защитой. — Обещаю.

У неё нет выбора, похоже мир не станет прежним. А с колдуном у них есть шанс найти близнецов и Вижна, и кто знает, вернуться в настоящее, не наполненное монстрами.

— Не нужно обещаний, — она берёт Стивена за руку. — Я просто хочу обнять их... и всё, — они оба исчезают в портале.