По воле случая (джен)

Лето 1899 года

— Ну как тебе, Бетти? — Аберфорт покрутил в руках заготовку топорища, обернувшись к соседской козе, которая по своему обычаю пощипывала изгородь у старого дома Дамблдоров. — Что, не нравится? Ну да, мне тоже. Сейчас вот здесь еще подрежем…

С магией у пятнадцатилетнего Аберфорта было не очень, но это его особо и не волновало: силой и здоровьем зато природа не обделила, так что приставать к нему все быстро отучились, еще не освоив какую-нибудь паскудную магию, а потом уже не лезли как-то по привычке. А магия — что магия? Ари она что-то хорошее дала?

Аберфорт вполголоса выругался, поняв, что срезал на этот раз лишку, и придется теперь и с другой стороны топорища снять лишнего, иначе будет выглядеть кривым-косым. Вот… Сиди теперь с сестренкой, пока старший братец со своим дружком…

Тут и плеваться-то не хотелось. Пахли встречи Альбуса с каким-то там дальним родственником соседки Бэгшот таким паскудством, что на Гриффиндоре за одно только высказанное подозрение в таком по зубам били. А этот ничего, ходит со своим колбасным приятелем, только что за ручку не держится, сестре ноль внимания. Может, и ну ее к черту, эту магию? До конца учебы дотянем уж, раз надо, а там мужик с руками никуда не пропадет. Вон, как бы там Альбус ни хвастался, как он своей палочкой машет, а топорище новое сам сможет вырезать? Вот то-то же.

Аберфорт понял, что последнее сказал вслух, и подмигнул козе:

— Вот так вот с тобой, Бетти, и разговариваю. А с кем еще-то? Как отца посадили, все нос воротят. Да и бес с ними, тоже мне. Да и этот… Тоже мне, А-а-альбус Персива-а-аль Бра-а-айан Ву-у-ульфрик. А я вот сколько себя помню — Эйб и Эйб.

Парень перехватил новое топорище и покрутил его в руках, прикидывая удобство.

— Видишь, какая штука хорошая? У магглов пару пенсов такое стоит, если не больше. Не, Бетти, не пропадем. А вот зря ведь вспомнил…

По дороге в сторону дома шли как раз те, кого Аберфорт уж совсем не хотел бы видеть. Конечно же, Альбус и этот его… да как ж там… Вы б еще лобызаться у ратуши начали, чтоб вас уж с чистой совестью в смоле с перьями изваляли!

Впрочем, сегодня что-то явно было не так. Между парочкой не то, что кошка пробежала — она, похоже, взяла с собой еще и выводок котят, да так и бегала кругами вместе с ними. Явно назревала ссора. А уж по какому поводу — и думать не хотелось.

Крякнув, Аберфорт с одного удара осадил топор на топорище, а затем вбил клин. По-простому, по-маггловски — так надежнее. Зато и топор вышел на загляденье: такой и старую ель в Запретном лесу свалит, даром что дерево магическое. Не хуже гоблинского будет — а и всего-то старый топор у маггловского старьевщика купил за бесценок да до ума довел. Как тебе такое, Альбус?

Еще немного покрутив новый топор в воздухе и удовлетворенно хмыкнув, Аберфорт собрал стружку — сойдет еще для камина, не пропадать добру. И невольно прислушался: скандал все-таки начался внутри дома, и к двум мужским голосам явно примешивался девчачий. Ну конечно же, больше поцапаться негде двум уродам, только при Ари!

Когда Аберфорт, так и не отложив топор, вошел в дом, паскудная парочка уже схватилась за палочки, и явно не для развлечения Риктумсемпрой.

— Да чтоб вас обоих, идите к пабу да морды друг другу бейте! — крикнул Аберфорт и понял, какое заклинание начала выписывать палочка дружка Альбуса, который даже не отвлекся на появление лишнего участника. Практически на инстинктах он развернул топор обухом и со всей силы шарахнул Гриндевальду (а, точно, вот ж его как зовут-то!) по голове, отправив того то ли в глубокий нокаут, то ли вовсе в следующее большое путешествие.

— Ты… Что? — запнулся Альбус, увидев, как под головой его «приятеля» расползается красная лужа.

— Что-что, — скривился Аберфорт, глядя на забившуюся в угол от страха Ариану. — Хочешь, так к колдомедикам этого тащи, хочешь — авроров вызывай. Достали вы меня оба, уроды.

К счастью или к несчастью, но Геллерт Гриндевальд выжил. Вот только на ноги до конца так и не встал: кого послабее такой удар бы и на погост отправил путем без единой остановки, а тут в Святого Мунго хоть что-то сделали. Вот только искать Дары Смерти и становиться очередным Темным Лордом стало уже некому...

25 августа 1940 года

Магглы бы, возможно, посмеялись над тем, как типичный оборванец из Ист-Энда, идя по улице, расправляет спину и приобретает выражение лица, с которым обычно указывают черни, где ее место. Но как раз на это они внимание не обращали: тринадцатилетний Том уже очень хорошо выучил нужные чары.

Выучил на ходу буквально, это не было самоцелью: занимало его совсем другое. Будучи лучшим учеником курса, он смог-таки раздобыть разрешение для доступа в Запретную секцию, и искал отнюдь не то, что обычно пытаются раскопать в ветхих фолиантах студенты.

Жизнь. Вечная жизнь. Смерть сопровождала Тома с тех самых времен, когда он только начал себя осознавать. Дети в приюте умирали регулярно, названия болезней Том узнал раньше, чем слово «мама». Просто потому, что он такого слова и не знал толком. Только в Хогвартсе Том понял, что спасало его всегда не везение, не крепкое здоровье, а дарованная ему магия — то, что ставило его выше всех магглов. Ковыляющий на протезе приютский сторож О’Райли, который, кажется, любил в своей жизни только хлебать дешевый джин и рассказывать детям, как ему оторвало ногу при высадке на Галлиполи, тоже не добавлял оптимизма. А война пришла снова — когда Том только возвращался в проклятый маггловский мир из Хогвартса в этом году, британское правительство начало эвакуацию детей из Лондона.

Что ж, когда очередь эвакуации дошла до приюта Святого Вула, Том сделал правильный выбор. Сбежав по дороге, он удачно ограбил какого-то пьяного грязнокровку у деревенского паба и разжился пускай и не идеальной, но вполне рабочей палочкой, которой мог колдовать без опаски, ибо уже давно поговаривали, что министерские чары накладывают на палочки как бы еще не до их продажи, прямо у Олливандера в мастерской. Так что в кармане вскоре завелись и монеты — и маггловские, и настоящие, даже несколько галлеонов. Угрызениями совести по такому поводу Том не страдал. В приюте от этого нельзя даже отучиться, если не умел изначально.

Было уже темно, когда Том добрался до паба, который знало не одно поколение британских магов.

— Что желаете, юноша? — бармен, умудряясь одновременно протирать кружку и приглядывать за лениво собирающимся домой забулдыгой в углу, посмотрел на Тома.

— Привет, Том, — подросток, уже привыкший называть себя лордом Волдемортом, внутренне скривился при звуках столь ненавистного самому себе имени. — Да вот, добираюсь до Косой. Только поздно уже…

— Так посиди здесь, к школе завтра все соберешь с утра. Ты и так уже поздно, а на улицу соваться нечего, — пробасил бармен, переходя к другой кружке. — Ты ж приютский, правильно помню?

— Правильно, — Том скривился, но не отказался от подставленной чашки с водянистой и пахнущей сеном жидкостью, напоминающей чай. В приюте воды в чае было еще больше все равно.

Бармен закончил надраивать последнюю кружку и сел со своей стороны стойки напротив Тома.

— Ну гляди, давай уж по-простому. Парень ты смышленый, как я посмотрю. И деваться тебе некуда. Да и вообще не понимаю я, какого беса вас сейчас из Хогвартса распускают на лето… Я же сам Великую⁽¹⁾ помню, мой друг с Хаффлпаффа буквально с выхода Кингс-Кросс на нее попал. Ну и… Отправили его вместе с лягушатниками под Сомму. Обратно даже палочку не вернули. А мог бы сейчас тоже быть Томом.

— Это как? — удивился Риддл, посмотрев на бармена. Тот, подмигнув, как будто расплылся в воздухе на мгновение и вернулся на место совсем другим человеком — и по виду, и по росту, и по возрасту.

— Бармена «Дырявого Котла» всегда зовут Томом, и мы всегда выглядим одинаково, — подмигнул Том, который, похоже, и Томом-то не был. — Мы же британцы, парень, а традиция — это традиция. Ты, небось, думаешь, что бармен Том — это просто бармен?

— Ну, примерно, — протянул Риддл, поняв, что речь сейчас пойдет о какой-то особенности магического мира, которая была вроде бы очевидной для чистокровных, но ни разу не известной ему до сих пор: просто она была такой же банальной и привычной, как домовые эльфы.

— Этот бар — современник Статута Секретности, а заведует им Привратник, охраняющий проход на Косую Аллею и следящий за работой чар на входе, все просто. А, поскольку первым был Том Фицджеральд, который и создал эти чары, теперь здесь за стойкой всегда стоит бармен Том. Вот так вот. Кстати…

— Что? — невольно заинтересовался Риддл.

— Тебе ведь все равно после Хогвартса деваться некуда, правильно? В чарах соображаешь?

— Только «П» с первого курса.

— Ну вот и отлично. Тебе ведь даже к новому имени привыкать не придется, — ухмыльнулся бармен. — А то вообще-то я Адам, знаешь ли. Подумаешь?

— Хм… Возможно, — карьера бармена, сидящего в клоповнике под личиной давно умершего человека, мало волновала того, кто уже примерял образ Темного Лорда, пускай и в мечтах. Ничего, скоро снова Хогвартс, и можно будет продолжить искать зацепки к той нитке, что явно виднеется в томах библиотеки.

— Ну, надумаешь, так заходи, подучу тебя, чему нужно, да и какой-никакой кнат заработаешь летом. О, слышишь? — бармен обернулся, подняв голову к чувствующемуся еще на грани слышимости гулу моторов.

— Чего только эти магглы не выдумают, — сплюнул бармен и тут же, опомнившись, испарил плевок с пола. — Нечего с ними связываться, а тебе, слизеринцу, особенно. Вот, когда учились мы… А, ладно…

Бармен, не особо чинясь, плеснул себе виски и залпом закинул его в себя.

— Так вот, учился тогда у вас на Слизерине, как его… А, Септимус Принц. Все нос от прочих воротил, а носяры-то у Принцев вечно как клюв. Так он в Великую всерьез предлагал с маггловских аэропланов зелье разбрызгивать, и даже ведь гадость придумал такую, что Азкабаном за милю пахло. Ну, тогда, конечно, проще с этим было. И чем все закончилось?

— Чем? — дежурно спросил Том Риддл.

— От своих же жизни не стало. Мол, не пристало чистокровному маггловским мараться, даже чтобы всех магглов… Ну, того, ты понял. Знаешь, пацан… А останавливайся пока здесь, комната наверху есть, меня ты до первого числа не обременишь, да и скучно, чего уж там. Работа непыльная, золотые горы не обещаю, но все равно кнат к сиклю идет.

— Буду благодарен, — Риддл внутри ухмыльнулся. Ну да, добиваться нужного в беседе, даже не говоря об этом — такая забавная и полезная вещь.

Бармен встал со своего скрипнувшего табурета и, заклинанием закрыв вход в бар, направился к лестнице, вдоль которой тут же загорелись свечи.

— Пойдем, короче. Ну, там с бельем не особо, но ты ж, чай, не из лордов будешь.

«Конечно, конечно» — процедил про себя лорд Волдеморт, но все с той же вежливой физиономией последовал за барменом наверх.

— Херр штаффельфюрер⁽²⁾, выходим на расчетную точку!

— Точность?

— По часам и приборам, херр штаффельфюрер, с этой чертовой светомаскировкой точнее не будет.

— Шайзе. Хюммель, отдавай приказ по эскадрилье!

— Яволь, херр штаффельфюрер! Людвиг-айн всем, Людвиг-айн всем, сброс по готовности⁽³⁾!

— Людвиг-цвай принял.

— Людвиг-драй принял.

— Людвиг-фир принял…

Ночью 25 августа 1940 года десять немецких бомбардировщиков из-за ошибочной прокладки курса отработали по Лондону. Маги могли считать себя всемогущими, хотя бы в мечтах, но суровая физика на этот раз была не на их стороне. 620 килограммов смеси аммотола и чистого тротила, которыми магглы начинили «Германа»⁽⁴⁾, не оставили ни следа от того, кто мог стать будущим Темным Лордом, и кто был всего в двух шагах до создания крестража. Потомок Салазара Слизерина так и остался всего лишь одной строчкой в списке пропавших без вести за время бомбардировок Лондона магглов: Том Марволо Риддл. Новый «Дырявый Котел» построили только спустя шесть лет, и очередной бармен-привратник все так же старательно поддерживал в нем затрапезный вид. Ибо Британия — это традиции.

1) В Англии Первая мировая — это Great war.

Вернуться к тексту

2) Staffelkapitän, Staffelführer — не звание, а обращение к командиру эскадрильи (Staffel), в Люфтваффе состоявшей из 12 самолетов.

Вернуться к тексту

3) Подробности организации радиообмена, естественно, высосаны из пальца по праву авторского произвола.

Вернуться к тексту

4) Думаю, не стоит уточнять, почему бомбы серии SC1000, весившие в сборе больше тонны, назвали в честь Геринга.

Вернуться к тексту

Осень 1981 года

— Лили, я вернулся! — радостный вскрик из гостиной не особо порадовал молодую женщину, пытавшуюся одновременно укачивать раскапризничавшегося младенца и подогревать ему смесь. Тем более что затворничество ее уже злило: под сонмом заклинаний, когда ты не можешь даже выйти из дома, но при этом ребенок на тебе, а муж с «приключений с другом» возвращается иногда веселый, а иногда «совсем веселый». Лили невольно вспомнила, что один ее бывший друг, о котором она не хотела вспоминать, мог поддерживать, не глядя, огонь под несколькими горелками, а ей без помощи эльфов, которых тут и не было, приходилось заботиться о ребенке, как обычной маггле. «Самая сильная ведьма выпуска, да…» — подумала Лили, гася газовую конфорку, работавшую только потому, что заходивший в гости Аластор Грюм вспоминал что-то из своих армейских будней. И то он, а не великий Дамблдор… Великий ли, если он уже настолько равнодушен к быту?

Лили вспомнила соседку, миссис Пэттерридж. Та, даже умирая, все равно рассказывала, как ее муж, погибший еще в Тобруке, вернется и привезет ей африканские сувениры. Она действительно верила, и даже заражала верой, пока очередной слушатель не узнавал, что мистер Пэттеридж разбился на своем истребителе даже не в Африке, а над Ла-Маншем во времена Дюнкерка. Магия, конечно, все еще очаровывала еще не так давно, в общем-то, жившую в маггловском мире Лили Эванс, но она все больше понимала, что и здесь не станет никогда своей, и туда уже не сможет вернуться. То, что чистокровным магам удавалось легко просто потому, что они с детства привыкли к магии? А как насчет того, что они даже не знают, что такое «стирка», и это при том, что Гарри лишь чуть больше года?

— Ли, я что должен сказать, — почти связно пробормотал еще почти любимый супруг.

— Если уж ты решил покосить под кокни, то говори «ра-да-да-дать», — парировала Лили, только-только управившаяся с кормлением ребенка. Муж-то, похоже, и не спешил.

— Да я ж не знаю эту вашу маггловскую речь, —улыбнулся благоверный, вонявший, между прочим, ни разу не огневиски. — Ну это, атомная подлодка, крейсер, чего там еще⁽¹⁾… Да чего я, маггл, что ли?

— Вот именно, —Лили обогнула супруга и пронесла уже успокоившегося сына наверх, затем вернулась на кухню, где муж, естественно, уже протирал стол локтем.

— Гляди, сегодня нас собрал сам Дамблдор, — уже явно пьяно ухмыльнулся муж. — Итак, он сегодня прибудет к нам камином, и наложит на весь дом такое заклинание, что вообще никто нас не найдет!

— Ну и как это? — по скрещенным на груди рукам Джеймс бы и мог что-то понять, но, к великому сожалению, за последние века у чистокровных в этом случае обычно прилетал невербальный подарок, и только как минимум в руках оказывалась палочка.

— Сири будет нашим хранителем тайны! И пока он ее не разгласит…

— Ты сейчас про Сириуса Блэка, который на своем рокерском мотоцикле заехал в паб к модам? ⁽²⁾

— Что?

— Идиоты вы, вот что. Иди, проспись, —Лили не вовремя вспомнила быт Северуса, который успела застать еще в детстве. — А если разгласит? Под пытками, например?

Поттер собрался в кучу и провозгласил:

— Тогда пускай все думают, что Сири — хранитель, а мы им сделаем… да хоть Хвоста. Кто заподозрит это ничтожество?

— Те, кто будут пытать Блэка? — проговорила Лили, и, поднявшись за ребенком, вызвала Патронуса. — Сев, я знаю, что уж не мне и не к тебе с этим обратиться…. Ты ведь сможешь помочь мне с билетами в Хитроу до Австралии с пересадками? Я же знаю, ты понимаешь, о чем я…

1) Классика сленга кокни — рифмованные замещения наподобие boozer -> battle cruiser, pub -> nuclear sub...

Вернуться к тексту

2) Для человека, незнакомого с субкультурой тех лет, это примерно как забежать в футбольный бар спартачей, размахивая шарфом ЦСКА)

Вернуться к тексту

Июль 1991 года, Глостершир

— Сэр Финч-Флетчли, к вам профессор МакГонагалл, школа Хогвартс! — как-то заторможенно отрапортовал дворецкий, служивший семье скорее для исторического антуража, чем по необходимости. В конце концов, особняк Уилбера Финч-Флетчли, девятого баронета⁽¹⁾, уже давно обзавелся современным постом охраны на въезде, и о прибытии гостей он узнавал и так. Обычных гостей, конечно же.

Сэр Финч-Флетчли вздохнул, прекрасно понимая, что рано или поздно (а точнее — именно этим летом) подобного посещения стоило ждать. Хотя войти в число полноправных пэров Великобритании ему самому и не светило, оставался сын — он мог рассчитывать, как минимум, на пожизненное пэрство, если не на наследственное⁽²⁾. И отдавать его этим…

— Проведи ее в кабинет, Джон, — сухо сказал баронет, сам отправляясь туда же. — И проследи, чтобы ей не встретились ни леди⁽³⁾ Финч-Флетчли, ни наш сын.

Мадам профессор, которую ввел в кабинет дворецкий, сразу не понравилась хозяину особняка. Он, хотя и не входил в число пэров Великобритании (а и семья действующего монарха, и премьер-министр, и члены Палаты Лордов, естественно, автоматически входили в число исключений Статута Секретности), связей у него хватало, чтобы прекрасно быть в курсе дел, которые в стране старательно прятались под ковер. А эта МакГонагалл приперлась в том самом наряде, в каком только на Хэллоуин по улицам ходить — неудивительно, что и охране на въезде, и дворецкому прилетел… Как его… Да, Конфундус. В лучшем случае. Что в любом случае уже было козырем в руках сэра Финч-Флетчли.

— Мистер Финч-Флетчли… — начала гостья.

— Сэр Финч-Флетчли, — парировал тот с понятным акцентом. — И да, я прекрасно знаю, что вы мне сейчас будете рассказывать.

— Но… — МакГонагалл явно была не в курсе того, что Статут Секретности для хозяина кабинета не является новостью, как и существование магического мира.

— К этому мы подойдем чуть позже. А сейчас я за вас перескажу вашу речь: мой сын — волшебник, магия существует, и мы должны будем отправить его вместо Итона, где училось шесть поколений Финч-Флетчли, в вашу… Нет, я даже не могу назвать это школой. Скорее — ремесленным училищем, я прав?

МакГонагалл поперхнулась:

— Но, учитывая положение вашей семьи, Джастину будет еще проще занять достойное место и в нашем мире, в мире, к которому он принадлежит по праву!

— Напомню вам, что по Статуту Секретности вы все остались вассалами Короны, пока действующий монарх не решит иного, и это положение никто не отменял. Так что нет никакого «вашего мира», миссис МакГонагалл. Это раз. А теперь давайте я покажу вам еще одну вещь…

Сэр Финч-Флетчли подошел к застекленной витрине, шедшей вдоль стены и хранившей, очевидно, многие регалии поколений баронетов Финч-Флетчли. Однако после краткого металлического лязга в сторону МакГонагалл направился обычный маггловский пистолет.

— Знакомьтесь, ленд-лизовский подарок от заокеанских кузенов Британии, М1911. Да, держите руки над столом, применение вами заклинаний как минимум к моему дворецкому, а по факту и к охране, ибо я ее знаю хорошо, уже является преступлением. Очень серьезным преступлением, отмечу, в моем случае. Так вот, мой дедушка Уолтер Финч-Флетчли стал баронетом только по одной причине — вот эта вещь, которую я держу в руках, чуть ли не единственное, что осталось от его старшего брата Джеймса, который и должен был стать очередным баронетом нашей фамилии. Знаете, почему я это вспоминаю?

— Н-нет, — ответила МакГонагалл, которая, однако, послушно положила руки на стол, демонстрируя, что не сможет быстро извлечь палочку.

— А к нам тогда уже приходил, как его… Ах да, некто Дамблдор, профессор трансфигурации. Насколько я знаю, ваш нынешний директор.

— Но ведь директор Дамблдор…

— Человек, задуривший голову ребенку и его родителям! Как там у вас, все еще в ходу слово «грязнокровка»? Может, вы честно расскажете, какие перспективы ждут моего сына в вашем мире?

— Между прочим, магглорожденным был даже один Министр магии! — попыталась парировать МакГонагалл.

— Даже один, — то ли с грустью, то ли с издевательством не задержался сэр Финч-Флетчли. — Его, насколько я помню, даже сместили досрочно, не так ли?

— Это было связано с…

— С кампанией, развернутой вашими так называемыми «лордами». Которые, замечу, для законов Короны такими не являются — пэр без пэрства? Не смешите меня. Так что я прекрасно в курсе, что мой сын, который здесь будет как минимум баронетом Финч-Флетчли, у вас будет всего лишь очередным грязнокровкой для нуворишей и выскочек, не имеющих веса в реальности. Я ведь правильно помню, как у вас называют «магглов с палочкой» прямо в школе, профессор МакГонагалл?

Та предпочла промолчать. Аргументов у нее быстро не находилось.

— Так вот, Джеймс Финч-Флетчли, несмотря на все, чем владеет и что значит наша семья, в вашем мире оказался примерно, как еврей в тогдашней Германии. И, знаете ли, он, выпустившись из вашего ремесленного училища, просто ушел на войну. Рядовым. Потому что даже армейским лейтенантом он после расчудесного Хогвартса стать не мог. Так что, будь на вашем месте сейчас ваш разлюбезный директор, я бы, пожалуй, его и пристрелил. А вы просто выметайтесь. Ничто не мешает мне нанять частного преподавателя, если это уж так необходимо. И никакие законы мне это не запрещают. А в Хогвартсе ни одного Финч-Флетчли больше не будет. Вон!

1) Титул баронета в Великобритании не является пэрским, не дает права заседания в Палате лордов, но вместе с тем наследуется и дает право на обращение "сэр", хотя и не является также и рыцарским. Баронетство традиционно наследует только старший сын баронета после его смерти, то есть в этом случае Джастин стал бы сэром Финч-Флетчли, десятым баронетом.

Вернуться к тексту

2) Вряд ли успел бы — с 1999 года наследственное пэрство в Великобритании уже не присваивается за заслуги, а только наследуется от родителей.

Вернуться к тексту

3) Еще один нюанс — супруга баронета является именно леди, дамой зовут только баронетессу, что в силу практически мужского статуса этого титула вещь крайне редкая, баронетессой женщину может сделать лично монарх в исключительном случае.

Вернуться к тексту

Июль 1991 года

У Северуса Снейпа был длинный перечень вещей, которые он ненавидел. Но одно из ведущих мест в нем, определенно, занимали положенные по должности походы к будущим грязнокровным первокурсникам. И каждый раз этим идиотам приходилось объяснять, что магия существует, что их сын или дочка обязан пойти в школу черт знает где в Шотландии, и так далее по списку. Мерзость!

Сверившись с адресом, полученным от МакГонагалл, которая почему-то в последнюю неделю старалась спихнуть хождение на других, Снейп постучал в дверь. Спустя почти минуту она открылась, и перед ним предстал маггловский дед как бы не старше Дамблдора, и уж точно с бородой тому на зависть. Правда, к ней прилагались еще огромный нос почище снейповского и длинные седые косички, свисающие от висков из-под шляпы.

— Sho tebe, mamzeru, iz-pod mene nado? — спросил хозяин дома на непонятном языке.

Хотя не совсем непонятном. Что-то подобное Снейп слышал в подпитии от Долохова, у которого же научился заклинанию перевода с английского на русский и обратно. Самому Антонину это его изобретение в первые годы жизни в Англии здорово пригодилось, хотя к любым авторским заклинаниям Долохова, не связанным с боевкой, стоило относиться с изрядным подозрением. Чувство юмора у него было весьма специфичным.

— Я вам хочу сказать своим ротом в ваши уши, шо мене зовут Северус Снейп, и я ищу семью Энтони Голдстайна, — последнее почему-то вышло вполне по-английски, хотя все остальное Снейп под действием заклинания проговорил с акцентом точь-в-точь как у деда.

— Вей из мир, совсем на человека стал похож! — обрадовался тот. — Таки я ж вижу, шо шнобл — точно наш! А вот никаких Голдстайнов тут нет. Гольдштейны ми, шоб мене провалиться на этом самом месте. А ты, поц, часом не из Шниппов будешь? Больно уж шнобл у тебе таки знакомый.

— Я таки только из уважения к вашим седым пейсам повторяю, шо мене таки зовут Снейп, а не какой-то Шнипп, — сердито ответил Снейп и увидел наконец-то пригласительный жест.

Дом оказался буквально набит соплеменниками не представившегося встречающего, представлявшими, похоже, аж четыре поколения Гольдштейнов. Снейп попытался глазами найти в числе младших еврейчиков искомого Энтони, но возможных кандидатов набралось такое количество, что и Уизли бы наделать не смогли при всем желании.

— Таки я хочу поговорить за Энтони, — решил внести ясность Снейп.

— Какого тебе тут Энтони, халамидник? — обиделся дед. Точнее, по факту уже явно прадед. — Ми тебе шо, похожи на гоев? Это ми-то, Гольдштейны? Да ты мене, ребе Боруху Гольдштейну из Любавич, сейчас всю морду моего лица заплевал, шмок!

Снейп инстинктивно нащупал палочку, видя, что семейство сейчас его может и банально побить, потому что возьмет числом.

— Таки я уверен за то, шо одному из ваших правнуков недавно исполнилось одиннадцать…

— А лох дихь ин коп, мешугене, — махнул рукой ребе. — Та шо ты все гойское имя талдычишь, шоб тебе расти как лук — башкой в землю? Сарочка! Сарочка!

— Шо тебе? — откликнулась представительница условно-второго поколения, настолько безразмерная, что по ширине поспорила бы и с Хагридом.

— Я тебе спрашиваю за шо — какого из киндеров у гоим записали Энтони, шоб их?

— Шо, старый, совсем нишо не помнишь? Элиэзера, конечно! — моментально напомнила Сара. — Эй, шлемиль, а шо тебе с нашего Эли?

Снейп внутренне вздохнул и приготовился к массовому применению невербального Конфундуса.

— Итак, ваш Энто… Элиэзер в этом году должен будет поступить в школу Хогвартс, так как…

— Ты шо, мешугене? Шоб правнук ребе Боруха пошел после хедера не в иешиву, а в гойский шуль? — разъяренная Сара где-то моментально раздобыла грязную тряпку и тут же засветила ей Снейпу по физиономии. — А ну пошел вон!

Последующее Снейп помнил плохо. Ожидаемо хасидская семья взяла числом и причинила Снейпу немалые физические старания, пока он наконец не смог аппарировать подальше. Удовольствие дальнейшего общения с Гольдштейнами он решил передоверить Дамблдору.

31 октября 1981 года

«Великий человек Дамблдор. Его слушать надо. Сказал — срочно прибыть в Годрикову Лощину, значит, надо. А тут такое творится, чтоб меня! Дом-то у Поттеров как разворочен весь, ой, беда-то какая! Так, надо осторожнее, а то мало ли чего... А, вот же в шубе джин заначен, надо его того, приговорить. А то неспокойно мне что-то, ух… Ух, забористый! Не зря я на него столько прыгающих поганок извел, на обычном-то с моим здоровьем разоришься! О, а ты кто? А ну стой! А, ты, Сириус. Ой, а чего это у тебя на руках-то? Да это ж Гарри! Да что ж такое происходит-то?»

Примерно так бы выглядели мысли Хагрида, если бы кто-то решил их себе представить. Правда, таких дураков за всю его жизнь не встречалось, да и что с того? Поскрипев шариками в нечесаной голове, Хагрид приступил к выполнению повеления Дамблдора. Сиречь — забрать Гарри и доставить его к оному Дамблдору. Естественно, почему старик так уверен, что Гарри жив, а его родители — нет, в голову Хагрида даже не пришло.

— Ладно, ладно, — кое-как поняв косноязычное объяснение полувеликана, Блэк протянул ему ребенка. — Ты это… Возьми мой мотоцикл, быстрее будет. И надежнее.

— А ты как же? — простодушно удивился Хагрид.

— А я за крысой, — непонятно отмахнулся Блэк и аппарировал в одном ему известном направлении.

«Ух, маленький он какой все-таки. Непорядок. Ну-ка я сейчас потихоньку зонтиком… А, вот, теперь в самый раз. Так, Гарри, ты устраивайся тут, а я сейчас разберусь. Так, что он там крутил, я ж видел… А, вот эту штуку. А она уже повернута даже. Так, а если вот тут… О, затарахтел. Ну ничего, вот и разобрался. Так, где-то еще невидимость… А, она сама. Ну, давай, неси меня, железка. Ух, а резвая-то какая. Получше метлы будет! Ух, всегда мечтал полетать! Ну-ка, еще посильнее тут покрутим…»

Невидимый мотоцикл резко набирал высоту, несмотря на дополнительные чары, не особо умело наложенные на него зонтиком, и изначально вовсе не задуманные. Правда, то, что Хагрид летать не умеет в принципе (ибо школьные метлы его не вытягивали, а на спецзаказ денег у семьи, конечно, не было), и, соответственно, не ориентируется в воздухе от слова «совсем», Блэк явно не учел. Воздействие на полувеликанов фирменного джина, который нормального человека и вовсе клал на лопатки одним запахом, тоже осталось за кадром. Выбравшись за облака, Хагрид полетел, мягко говоря, не туда, да и не совсем прямо, зато то начиная напевать песню из-за джина, то пускать слезу из-за осиротения Гарри Поттера.

А то, что невидимый для глаза мотоцикл остается большой металлической конструкцией (а теперь — совсем большой), его создателя вовсе не волновало, потому что про маггловские радары чистокровный Блэк не слышал отродясь.

База Милденхолл, Саффолк⁽¹⁾

— Сэр, наблюдаю неопознанный объект, курс десять, высота две сто, скорость сто пятьдесят, нестабильная, дистанция шесть пятьсот, сокращается. Транспондер отсутствует, радиосигналов нет!

— Что у соседей?

— Бентуотерс подтверждает ведение цели.

— Лейкенхит?

— Подтверждают, поднимают борт на разведку. Так, вижу борт, курсы встречные.

— Сэр, сэр!

— Что, Уэзерби?

— Передает сорок восьмое истребительное крыло с Лейкенхит, визуального контроля цели нет, цель не обнаружена. Повторяют — цель не обнаружена визуально, радар захватывает корректно.

«Мать твою по голове», — подумал полковник Майлс, сам себя называвший «ответственным за все косяки в этом дурдоме», что было весьма правдивым описанием. Появление «НЛО» в районе, напичканном военными аэродромами — само по себе не такая ситуация, от которой можно отмахнуться⁽²⁾, а, когда оно еще и летит в сторону Милденхолла, на котором, пардон, американцы разместили свой SR-71⁽³⁾, у которого гриф секретности даже на трусах обслуживающих техников, это не просто ЧП. Это полная жопа, которой ты только что сел на выводок ежей.

— Они там на «Рапире» спят, что ли?

— Никак нет. Сэр, ЗРК докладывает о захвате и ведении цели!

«Он бы еще попадать умел», — скривился про себя полковник и отдал приказ на поражение неопознанной цели.

Что ж, зенитно-ракетный комплекс «Рапира» хоть и был не особо эффективен против самолетов на догонных курсах (что в следующем году докажут аргентинцы на Фолклендах), но уж куда более медленный мотоцикл на встречном для него был не такой уж сложной целью. Так что ведомая радаром сорокапятикилограммовая ракета более чем успешно завершила дело, не удавшееся у Темного Лорда, заодно устранив из истории Рубеуса Хагрида и старательно заколдованный Сириусом Блэком мотоцикл. Плюс после очень неприятного разговора с маггловским премьер-министром после завершения раследования министр магии Миллисента Багнолд внезапно подала в отставку.

Почувствовав уничтожение одного из своих хоркруксов, Волдеморт заметался в поисках хотя бы тела для вселения. Нельзя было терять ни секунды. Нельзя было оставлять диадему в Хогвартсе, идиот! Старый ублюдок наверняка ее и нашел! Если он догадается, что хоркрукс не один…

1) Дом Поттеров снимали в Лавенхеме, Саффолк. Так что по праву авторского произвола отнесем Годрикову Лощину к тем же краям. Там, кстати, тоже была база ВВС — RAF Lavenham. Ну а соседние просто идеально вписались в историю.

Вернуться к тексту

2) Забавно, что в декабре 1980 года все в том же Саффолке НЛО действительно наблюдали в районе базы RAF Woodbridge. А в пятидесятые фиксировали на RAF Lakenheath и RAF Bentwaters.

Вернуться к тексту

3) Собственно, абсолютная истина — на базе RAF Mildenhall с 1976 года базировались разведчики Lockheed U-2 и SR-71 Blackbird.

Вернуться к тексту

Август 1991 года

Джонатан Дурсль, как и все Дурсли до него (и, будем надеяться, и после него), был настоящим британцем. Об этом он с самых пеленок твердил своему сыну, который, естественно, своих предков посрамить был не должен.

К сожалению, дела семьи в последние десятилетия шли на спад, и список «развлечений, достойных джентльмена», пришлось сократить еще при жизни Джонатана Дурсля, оставив в нем только пару необременительных клубов и изредка гольф. Вернон же, приняв дела в отцовской фирме, скоро отказался и от гольфа, зато, правда, вспомнил о не менее британском обычае, хотя и не самом джентльменском — проще говоря, посещал с бывшими однокашниками несколько окрестных пабов.

Поэтому одна вещь, помнившая еще дедушку Уильяма, так и пылилась надежно спрятанной. Штуцер «Уэстли Ричардс» под .500 NitroExpress, с которым дед провел немало славных сафари, как и подобало британскому джентльмену, и который принес ему немало трофеев⁽¹⁾. Увы, после очередной истерики Петунии пришлось убрать подальше и главную гордость Уильяма Дурсля — голову собственноручно добытого капского буйвола, весившего все полторы тысячи фунтов. С женой Вернону не то, чтобы повезло — страсть к охоте она всячески порицала, хотя в целом, как ни странно, была вполне нормальной подданной Ее Величества.

За исключением ее ненормальной сестры, о которой, увы, Вернон узнал только после свадьбы. А уж ее собственный муженек! Джентльмен может иметь эксцентричное хобби, но не быть ненормальным! Увы, Бог явно за что-то прогневался на Вернона Дурсля, наградив его десять лет назад еще и ненормальным подкидышем. Не-нор-маль-ным, сэр!

Вот из-за этого уродца Вернону и пришлось вспомнить о дедовском любимом развлечении. Спешно собирая семью, включая ненормального, чтобы уехать к чертовой матери из Литтл-Уингинга подальше от преследующих психов, Вернон не забыл забрать из тайника старый штуцер и старательно упакованные патроны. Немного, но, как говорил дед, если твоему нитроэкспрессу не хватило двух выстрелов — третий уже не поможет. А Уильям Дурсль в этом толк знал.

— Рубеус, мальчик мой, — директор Хогвартса подошел к Хагриду почти неслышно, хотя жизнь у Запретного Леса немало натренировала слух полувеликана. — Ты не поможешь мне в одном деле?

— А? Ну, эт, я ж всегда, я ж чего, — выдал одну из своих стандартных фраз Хагрид, не переставая месить нечто, напоминавшее тесто. Не иначе, сырье для его уже печально известных каменных кексов.

— Ты же помнишь Гарри Поттера? — улыбнулся Дамблдор.

— Нудк, Гарри! — Хагрид аж пустил слезу, хотя это давно никого не удивляло. — Да я ж его… Да вот такусеньким еще помню!

— Это хорошо, — ответил Дамблдор с видом «я бы тебя похлопал по плечу, но достаю только до задницы». — Возьми этот портключ. Он сработает вечером и доставит тебя на остров Шарфлит-Солтингс, там ты должен сесть в лодку и отправиться на маленький островок чуть южнее. Там ты найдешь Гарри Поттера и его семью, передашь ему письмо, а с утра отправишься на Косую Аллею. Это нетрудно?

— Да я! Да я, эт! — вспыхнул Хагрид и тут же засобирался, но, вспомнив, что на дворе еще полдень, сел на лавку. — Директор Дамблдор, эт, так может, я пацану торт пока испеку? У него же эт, день рождения же был недавно, да?

— Конечно, у тебя есть время, — Дамблдор развернулся и пошагал прочь, старательно скрывая выражение лица, которое непременно сопровождало мысли о кулинарных талантах Хагрида.

Когда дверь слетела с петель в лучших традициях фильмов ужасов, ночью и в грозу (не подумайте, что Вернон Дурсль увлекался подобным, просто слышал краем уха), он возблагодарил и Бога, что не забыл оружие дома, и отца, что не продал старый «Уэстли Ричардс» даже в тяжелое время, хотя деньги предлагали неплохие. Даже особо не целясь, Вернон вскинул штуцер и, отсушив с непривычки плечо, отправил в огромный силуэт, не умещавшийся в дверном проеме, две тупоконечные пули по тридцать семь граммов в каждой.

Хагрид, конечно, унаследовал от матери немало великанского здоровья, но все-таки не дотягивал до капского буйвола, который даже со смертельной раной может растоптать неудачливого охотника, а только потом упасть. На слона он не тянул тем более, хотя как раз из-за этого прозвища старался пореже ходить в общую душевую во времена учебы в Хогвартсе (ибо получил его не за наличие хобота, а, пардон, за его практически полное отсутствие). Так что миссия по доставке Гарри Поттера на Косую Аллею завершилась провалом, причем буквально громким.

А, когда директор Дамблдор снова начал искать мальчика, поисковые чары и совы отказались его находить. Ибо Вернон Дурсль, отдав поверенному указание о продаже бизнеса и недвижимости, решил действовать наверняка и в том духе, который бы точно одобрил дедушка. Старый штуцер вместе с семьей Дурслей возвращался в Африку.

1) Хотя по фильму все привыкли, что у Вернона обычный дробовик 12 калибра, в книге прямым текстом сказано: "He was holding a rifle in his hands". Так что для колорита выдам ему не просто некую безликую "винтовку", а стопроцентно британский "африканский" нитроэкспресс.

Вернуться к тексту