Последний урок (гет)

— Что это?

— Одевай.

— Я тебе не кукла, — цедит он сквозь зубы.

О, сколько ненависти, злобы, тьмы в этом взгляде. Всё для неё одной, всё как она любит. Чувства ни к чему, если нет взаимного притяжения. Кукла. Румпель ошибается в её отношении к нему. Нет-нет, Тёмный не кукла, он её слабость, постепенно превращающаяся в зависимость, болезнь — от которой она до сих пор не найдёт лекарства. Все пути сходятся, вот и их снова вместе свела судьба. Ведьма уходит, напоследок смакуя очередной взгляд Тёмного, сдерживая свою неуёмную фантазию, прячась за обычной улыбкой злодея.

* * *

Ведьма рассматривает кинжал. Рукоятка отлично лежит в ладони, приятно холодит кожу. В бликах света свечей, артефакт приобретает свой истинный смысл: быть проклятием. Острые грани отливают багрянцем, начертанное на нём имя — как приговор. Женщина с каким-то благоговением проводит пальцем вдоль лезвия, не замечая тонкий порез, оставленный на коже. Почти никакой боли. Её жертва артефакту принята. По телу разливается истома, по силе не уступающая адреналину.

Ведьма слышит тихие шаги. Он здесь. Она уже заждалась. Теперь он другой. Ей удалось излечить его недуг — хромоту. Зелина не понимает, зачем обладая такой огромной силой, Румпель продолжает терзать себя. Неужели его пустышке Бэлль это нравится? Странная особа, не достойная любви Тёмного. Зелина на миг закрывает глаза, будь её воля, она бы давно уничтожила книжную моль, вырвала бы её сердце собственными руками. Что её останавливает? Воля к победе. Нельзя давать лишний повод Румпелю для ненависти. Она и так убила Белфаера, чуть не сломав окончательно хрупкое равновесие между ними.

На её счастье, Румпель умеет выживать, находя в себе силы для жизни. Она щёлкает пальцами, Кинжал исчезает. Зелина уверена, Тёмный попытается вернуть его, он уже строит планы для мести. Не важно, что в данный момент она кукловод. Когда его останавливали такие мелочи?

— Прекрасно выглядишь, — произносит она, с интересом рассматривая своего кавалера.

— Стараюсь, — сухо парирует маг.

— Присядешь?

Зелина истосковалась по их совместным урокам, когда каждый её шаг подвергался критике, каждое слово вело за собой необратимые последствия. Сколько слёз было пролито... Ведьма гадает, к её сестрице было такое же отношение? Ей не хочется думать о Реджине. Иначе, придётся всё начинать с ноля. Самоконтроль — она научилась сдерживать свои порывы. Зелина уверена, Румпель оценит её старания.

— Ужин на двоих, мило, — мужчина не спешит садиться за стол.

— Твой любимый мясной рулет...

Женщина словно снова стала робкой ученицей. Откровения. Не каждый может похвастаться тем, что знает тайны Тёмного. Она не избранная, не стоит тешить себя иллюзиями. Скорее сказанное тогда в лесу Румпелем, обычная попытка привязать её к себе. Как когда-то ему удалось привязать к себе её мать. На счастье Коры, она смогла порвать с чувствами, вырвав своё сердце.

Иногда, Зелине кажется, стоит последовать примеру матери или сестрицы. Нельзя жить спокойно, если в душе у тебя горит огонь желаний. Ведьма одёргивает себя, холод ей ни к чему, ей гораздо ближе пламя. Главный источник как раз стоит напротив неё: изучает, делает выводы.

"У тебя нет никаких слабостей, кроме меня, дорогуша..."

Его слова по сей день не дают ей покоя. Он прав? Ей ненавистны мать и сестра, их образ жизни, в ней вызывают зависть окружающие. Она не умеет жить в мире и спокойствии. Её такой сделали, бросив на произвол судьбы.

— Нам никто не помешает, — она позаботилась о безопасности.

К её дому никто не подойдёт и на пушечный выстрел. В Сторибруке знают, кто она. Тем паче опасаются. Едва ли кто посмеет противостоять союзу Тёмного и Ведьмы Запада. Зелина гонит от себя прочь мысли о жителях Зачарованного леса, ей сейчас не до них. Она хочет... Мысли путаются, при одном взгляде на бывшего учителя. Превратить слабость в оружие. Как он учил её.

— С твоего позволения, — она откупоривает бутылку вина, разливая его по бокалам. — Угощайся, — ведьма делает пригласительный жест, понимая, упрямство мужчины никуда не денется.

Наконец-то он садится напротив неё, почти вальяжно откидываясь на спинку стула. Показать власть, глубоко спрятав страх. Поигрывая бокалом с вином, Румпель окидывает ученицу оценивающим взглядом. Сколько лет прошло с их последней втречи? Столько воды утекло с тех пор. Не сказать чтобы он хотел её видеть... Она полная противоположность Коры и Реджины. Ему нравилось работать с ней? Он мог свободно обладать обоими: Зелиной и Реджиной. Он хотел выбрать из них лучшую? Скорее тут другое — месть. Кора отвергла его, разбив сердце. Теперь, он возвращал долг — развращая души её дочерей. Месть сладка, послевкусие горькое, с нотками сожаления.

Все три женщины так или иначе питают к нему чувства. Сильные эмоции, что дополняют их, укрепляют дух. Румпель одобрительно хмыкает, Зелина может собой гордиться. Одного ведьма не учла: любовь это слабость.

Зелина осталась ребёнком в теле взрослой женщины, которую до сих пор тяготят обиды. Реджина в этом плане более зрелая. Тёмный холодно улыбается, хоть одно творение вышло почти идеальным. Его Галатея.

Румпель молча приступает к трапезе, неспешно смакуя кусочек за кусочком. Ведьма Запада думает, он забыл о потере сына? Она ошибается. Это выйдет ей боком. Ослабить бдительность дочери Коры не трудно, он знает один действенный способ.

* * *

За окном почти за полночь: вся еда съедена, вино выпито. Посуда исчезает со стола, её заменяет очередная бутылка вина.

— Хочешь меня задобрить?

Он понимает, чего она ждёт. Всему своё время.

— У меня получится?

Умение обольщать, черта характера присущая всем троим Миллс. Без сомнения, перед таким напором не устоит ни один мужчина. Только не он. Или маг лжёт? Он вернулся туда, откуда начал. Пленник своих амбиций. Где-то внутри него живёт обычный человек. Такой как все. Он тянется к бутылке, одним резким движением откупоривая пробку, под одобрительные аплодисменты Зелины наполняя почти пустые бокалы.

— За наш союз, — тост приходится кстати.

Румпель пьёт не пьянея. Хотел бы, да организм Тёмного невосприимчив к алкоголю. Вино не ударяет в голову. Оно рождает в голове мысли и образы.

Тёмный лес озаряет зелёное свечение, магическая воронка разрастающаяся у них с Бэем под ногами, ожидает свою жертву. Сын в замешательстве, ему страшно, он тянется к отцу в поисках помощи. Голос сына как триггер, Румпель пытается вытащить их обоих. Ему ни в коем случае нельзя в мир без магии. Там он умрёт. Бэй просит отца уступить, дать им обоим шанс на новую жизнь.

"Для меня нет жизни без магии!" — ответ разносится по лесу многократным эхо.

Бессилие, скорбь, разочарование. Он струсил. Ладонь Бэя внезапно разжимается, силы магии уносят мальчика всё дальше от отца, в другой, неведомый мир. Полный мольбы взгляд сына Тёмный запомнит на всю жизнь. Он будет ещё долго пытаться звать Бэя, сбивая пальцы в кровь, рыть мёрзлую землю. Разум не примет боль, сердце будет обливаться кровью. Он не вернёт мальчика — никогда.

В этот раз он вновь потерял сына, теперь безвозвратно. У него нет шансов вернуть близкого человека. Магии неподвластно воскрешение. Румпель теперь понимает, как себя чувствовала Реджина, когда умер Дэниэл. Ему становится стыдно, он наглым образом использовал девушку, её горе.

Именно это отталкивает в нём Бэлль — безграничная жестокость. Он не в силах переломить себя, перейти кровавый Рубикон, измениться. Румпель ощущает на себе взгляд Ведьмы Запада. Он не в клетке, значит, нужен ей. У мужчины зреет план мести, почти спасения.

Зелина сама не замечает, она становится слабой. Теперь, нужно только дать толчок этой слабости.

— Я хорошо обучил тебя, Зелина, — похвала лишь начало. Пусть она думает, он у неё на крючке. Румпель встаёт из-за стола, медленно обходит его, остановившись за спиной у Зелины. — Ты слишком напряжена, — платье идеально подходит для его плана. Когда маг касается обнажённых плеч ведьмы, она слегка вздрагивает. — Расслабься... — мужчина начинает осторожно массировать её плечи.

— Разве ты мне позволишь? — она нервно сглатывает.

Кинжал при ней, она повелевает Тёмным. Ей легко приказать ему, лечь с ней в постель, получить удовольствие. Зачем? Он должен сам захотеть её. В этом вся суть. Ей не нужна безвольная кукла, она хочет видеть возле себя настоящего Румпельштильцхена. От очередного прикосновения ведьму захлёстывают сильные эмоции. Зелина сидит неподвижно, сконцентрировав взгляд на танцующем пламене свечи напротив.

Он целует Миллс в шею. Поцелуй Тёмного заставляет женщину прикусить губу. Это пока начало. Рано, ещё рано. Зелина одёргивает себя, она не девчонка на первом свидании. Обычное возбуждение её не сломает.

Аккуратно убирая рыжие локоны, его рука лёгким жестом приспускает ткань платья. Румпель поглаживает нежную кожу плеча, понимая, Миллс вся дрожит от нетерпения. Она может обмануть кого угодно, только не его.

— Что есть власть? — шепчет он.

Его маленькая победа в этом раунде. Ведьма Запада не выдерживает. Они оказываются совсем близко, лицом к лицу. Вожделение явно читается во взгляде ведьмы. Она держится, что делает ей честь.

— Зависимость... — отвечает она.

* * *

Единственная преграда между ними: его костюм-тройка и её вечернее платье. Его магии хватает на краткий переход для них двоих. Спальня на втором этаже её особенная гордость. Она никого сюда не приводила, он первый.

Первый не только в её постели, первый в её жизни. Она хранит ему верность? На что она рассчитывает?

Зелина вспоминает, как отвергла ухаживания принца Джейкоба. Не обделённый умом, природным обаянием, силой, мужчина будет выставлен за дверь в чём мать родила. Посрамлённый принц надолго запомнит встречу с ведьмой, как и всё королевство. В этом её методы очень похожи на методы Реджины. Обе никогда не простят надругательства над собой.

Румпель позволяет женщине снять с него пиджак и жилет. С галстуком Зелина справляется достаточно быстро, уже расстёгивая одну за другой пуговицы на рубашке мага. Он останавливает её, касаясь губами едва видимой жилки на запястье. Пульс зашкаливает.

— Румпель, я... — она не ошиблась в выборе. Никто и никогда не был с ней так нежен.

— Ш-ш, всё хорошо, Зелина... — он притягивает её к себе, она не пытается сопротивляться.

Вечернее платье падает на пол. Они оказываются в постели. Она так долго этого добивалась. Или... секс не главное? Она желает получить гораздо больше. Ей нужна настоящая любовь. Разве ей удастся замысел, лишив Тёмного свободы выбора? Она убила Бэя, уже ничего не исправить. Время не отмотать назад. Ей бы хотелось сказать: "прости", да гордость не даёт.

Чувство вины отходит на задний план, когда Тёмный начинает покрывать поцелуями её тело, спускаясь всё ниже и ниже. Её мужчина, только её. Никто не посмеет претендовать на него. Ни Кора, ни Бэлль, ни Реджина. Сейчас её всёравно, сколько продлится их мнимая идиллия. Она живёт одним моментом.

Внизу живота сладко ноет от предвкушения новых ласк. Зелина проводит ладонью по своей груди, массирует соски, достаточно скоро она ощутит его присутствие внутри, они станут единым целым. Тихий стон срывается с её губ, напряжение растёт. Зелина пытается держаться, упрямо не желая уходить за грань одна.

Румпель прекрасный любовник. Жаль одного, раньше она не получала таких уроков. Он учит её языку тела, общению без слов. Здесь и сейчас он более уверен в себе, чем она. Становится жарко, ведьма касается его волос, поглаживая очень нежно.

Кажется, он околдовал её. А ведь должно быть наоборот. Сейчас она почти бессильна, Кинжал хоть и спрятан, всегда находящийся в зоне доступности, едва ли поможет ей. Странно, ведьму не волнует, почему Румпель не пытается сбежать, украсть Кинжал, хоть как-то насолить ей. Она полностью поглощена их страстью.

Его поцелуи достигают чувствительной зоны. Зелина выгибается, стараясь предоставить максимальный доступ Тёмному. Где-то внутри зарождается крохотная искорка, преобразующийся в сильный импульс, ищущий выход. Зелина хочет чувствовать Румпеля внутри себя, прямо сейчас, вместо этого, только жалобно хнычет. Тёмный не спешит прекращать её мучения.

Она глина в руках мастера. Такая же податливая. Пальцы ищут опоры, безжалостно сминая шёлк простыней. Она хотела его с того самого момента, как увидела. Что это: слабость, сиюминутное желание, одержимость? Будь здесь Реджина, она назвала бы это одиночеством. Даже у неё была семья: мать, отец. У Зелины же не было ничего, кроме мечты — найти родных. Интерес Тёмного помог ей почувствовать себя особенной, желанной.

Тогда будущая ведьма для себя решила, Тёмный станет её мужчиной. Не столь важна его внешность. Только идиоты судят о книге по обложке. Вероятно не она одна заметила за маской надменности настоящего человека. Её соперница — Бэлль. Принцессе почти удалось сотворить невозможное. Судя по слухам, Румпель боготворит Фрэнч.

"Не всё в твоих силах, принцесса".

Неожиданно ласки прекращаются, Румпель ломает последний оплот сопротивления Зелины. Мужчина медленно входит в неё, ускоряя темп. Её пальцы впиваются в его спину, рассекая ногтями загорелую кожу, оставляя глубокие отметины. Она прижимается к Тёмному всё теснее, боль уходит. Он рядом, ей большего не надо.

— Я люблю тебя... — впервые она открыто признаётся в этом. — Не оставляй меня...

Пусть Сторибрук горит огнём, пусть Реджина и остальные ненавидят её, теперь у неё есть за что держаться, ради чего жить. Иллюзии тут не причём. Скоро рассвет. Будь у неё власть, эта ночь длилась бы бесконечно.

Зелина встречается с Румпелем взглядом. Сейчас в его глазах нет той враждебности, что в начале их вечера. В них что-то другое. Надежда? За это можно всё отдать. Попроси Румпель сейчас Кинжал, она отдаст. Сама проводит его, снимет все охранные заклинания с дверей. Отпустит его к Бэлль. Лишь бы он по доброй воле вернулся обратно, лишь бы снова смотрел на неё так.

Вместо слов, очередной поцелуй, от которого она теряет голову. Растворяясь в нём без остатка, Зелина вместе с ним уходит за грань.

* * *

Она просыпается парализованная страхом. Вдруг он ушёл и оставил её одну? Место рядом ещё не остыло. Румпеля нет в спальне. Ведьма рассеяно ищет свои вещи, пытаясь кое-как одеться. Напрочь забыв о магии. Растерянная влюблённая женщина. Зелина превратилась в жалкую тень могущественной колдуньи.

— Румпель... — женщина едва сдерживает слёзы. — Как же так...

Наконец ей удаётся собраться. Она сбегает вниз по ступеням на первый этаж. Пусто. Неужели он обманул её? Не помня себя от горя, ведьма спускается в подвал. В клетке никого.

Если она не найдёт Румпеля... Самоконтроль. Тёмный считал её настоящим дарованием, однако, намеренно противопоставлял ей Реджину. Почему? Реджина жила в достатке и неге. Что в ней такого? Ведьма вытирает слёзы. Способность чувствовать и любить. Этого у сестрицы не отнять. Она изменилась, сумела вернуть себя прежнюю. Подниматься вновь и вновь, ради близких. Генри, Гуд. Это ли не стимул?

Она уже возле двери. На улице не по-осеннему ярко светит солнце. Скоро станет холодать. Зелина подставляет лицо ветру, он высушивает слёзы. За любовь нужно бороться. Кора считала любовь слабостью. Вероятно потому, что тьма успела поглотить её раньше, чем она осознала, чего лишилась.

— Я буду бороться за нас, Румпель... — тихо шепчет Зелина.