Не проверялось на грамотность 
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
POV Варя Ветрова
Я села за третью парту, у фальш-окна, и встретилась с пренебрежительным взглядом белокурой девочки, вошедшей в класс передо мной. Василиса Васильевна Мудрова, наша классная руководительница, начала классный час.
— Здравствуйте, ребята!
Мы встали, и в этот момент на пороге появился чернокудрый мальчишка с голубыми глазами. Я сразу узнала своего знакомого из Каменной Палаты.
— Доброе утро, извините за опоздание, можно войти? — протараторил он. Произношение у него было странное — с проговариванием всех гласных, даже безударных, странными ударениями и перекатывающейся «р».
— Входи, садись на свободное место, — кивнула Василиса Васильевна. Мальчишка сел ко мне, протянул руку:
— Вла’дек.
— Мы уже знакомы, — сказала я. Влад нахмурился, вспоминая, и его волосы чуть посветлели.
— Барбара.? То есть… Варя? — я кивнула. — Приятно познакомиться.
Вместе с Вла’деком я вписала свое имя в таблицу расскадки. А потом вызываюсь стать председателем класса. Любава Красовская, та самая белокурая девочка, которая тоже вызвалась в председатели, скривила губы, а Вла’дек рассмеялся и проголосовал за меня. Почему? Я ему понравилась?
POV Алена Рыжова
Я села за последнюю парту, где уже сидела белокожая девочка с зелеными глазами. Она назвалась Кикой, что являло собой сокращение от Вероники Болотиной. Вопреки общему взъерошенному виду, воротничок ее форменной рубашки был выглажен и даже как будто тщательно накрахмален. Мы вписались в таблицу рассадки у Людмилы Семеновны. Оставшую часть урока я провитала в облаках, а Кика тем временем прошла в спортивный сектор.
А потом, уже выходя из класса, я столкнулась с кареглазым мальчишкой. Он оттер меня от дверей, выскользнул в коридор и еще дверь за собой закрыл, гад! Я обернулась к Кике:
— Вот же… Кика, что это за парень?
— Сашка Абрикосов, из чистокровного купеческого рода, — флегматично ответила она. — Он тебя заинтересовал?
— Еще чего! — возмутилась я.
— Ну и ладно. Пойдем догонять класс, — сказала Кика, и мы побежали на завтрак.
POV Снежка Морозова
Я села рядом с Васей Сидоровым, в котором признала мальчишку, выкрикнувшего: «Это антинаучно!» посредь речи деканши Ярила. Он больше не казался испуганным, улыбался и что-то рассказывал мне, захлебываясь словами. Изредка Константин Борисович, наш классный руководитель, строго произносил:
— Сидоров, Морозова, не болтайте! — и мы замолкали, чтобы спустя несколько минут продолжить беседу. Вася рассказывал о космосе, я — о магическом мире, и нам было так интересно вместе! Наверное, это и есть любовь.
POV Маша Листьева
Ядвига Петровна посадила меня за первую парту у самой кафедры вместе с мальчишкой с лиловыми глазами. Он не разговаривал со мной, так что его имя я узнала из таблицы рассадки. Его звали Корвином Варьяшем, и, если бы не его фамилия, я бы подумала, что он оборотень или вампир — настолько он был бледен. Мы оба вызвались добровольцами в учебный сектор, но свое поражение Варьяш принял спокойно.
На завтрак я шла вместе со всеми, но, обернувшись на повороте, увидела, что Варьяш исчез.
POV Варя Ветрова
Я села за один из столиков и приветливо помахала Маше, Снежке и Аленке, приглашая их сесть рядом (Вла’дек тем временем примостился к старшакам и о чем-то увлеченно с ними беседовал). Мы принялись за еду.
— Ну как тебе на Хорсе? — спросила Аленка.
— Кормят, поят и за ухом чешут, — съязвила я. Аленка прыснула.
— А с кем посадили? — поинтересовалась Маша.
— Я сама себя посадила. С Вла’деком. С Влади’славом Мороком, то есть. Помнишь мальчишку-метаморфа в Горной колыбели?
— Помню, — кивнула Маша. — Морок… Он поляк?
POV Алена Рыжова
— Ну и что? — вскинула голову Варя. — Допустим, поляк! Не все ли равно?
Маша подняла руки в примирительном жесте.
— Ладно, не горячись. Вы разговаривали? Варя лишь кивнула. А я со своим соседом, Корвином Варьяшем, нет, он молчал весь урок. Вы бы его видели — белый как мел! Если б я не знала его фамилии, подумала бы, что он оборотень!
— А что не так с его фамилией? — спросила я. Варя и Маша уставились на меня, как на чумную.
— Ты что, не зна., — Варя осеклась. — Ну, короче, Варьяши — древний аристократический род, в Венгрии. Говорят, что у всех волшебников в этом роду защитник принимает облик ворона!
POV Снежка Морозова
— А еще они, говорят, все в воронов обращаться могут! — воскликнула Маша. — Интересно, правда или брешут?
— Не брешут, — раздался за моей спиной голос подошедшего Корвина. Маша вскрикнула от неожиданности и обернулась. Варьяш кивнул мне и Варе. — Привет. Маша, через пять минут наш класс уходит на зельеварение. Урок вместе с кем-то из яриловичей.
— Это с нашими! — воскликнула Аленка и убежала. Ушла, попрощавшись, и Варя.
— Пока, Маша, Корвин, — с этими словами я оставила их в столовой.
POV Маша Листьева
— Пойдем и мы, — сказал Варьяш. Я кивнула.
Мы вышли из столовой и пару минут просто молча смотрели, как плетется наш класс.
— М-мда, — только и сказал он. — Давай пойдем другой дорогой? Быстрее будет.
— Давай, — согласилась я, и мы побежали потайными ходами и переходами, чтобы в итоге войти в пустой класс зельеварения.
— Вот видишь! — сказал Корвин и сел за парту. Учитель вошел со звонком.
POV Варя Ветрова
После шести уроков я затаилась в учебке, благо Любава Красовская, живущая в соседней комнате, ушла в учебные залы. Я оборачивала выданные учебники в выданные же обложки и делала домашнее задание по русскому — пока еще в чарзеркале. Тетрадей у меня с собой не было — вместе с гитарой они остались дома.
Я написала отцу.
[Varya_wind]: Папа, привет. Первый день прошел неплохо. Можешь прислать тетради (они у меня в комнате, в верхнем левом ящике стола)? И мою гитару, пожалуйста. Спасибо.
Я отложила чарзеркало и прилегла на стоящее рядом рекамье(1). В блоке было тихо. Моя соседка Карина Несмеянова ушла к своей старшей сестре Марине. От скуки я пела вполголоса, когда послышались шаги.
Дверь отворилась, и на пороге появился Владек. Я села.
— Привет, Владек. Как ты вошел?
— Ногами по коридору, — ответствовал он. — Привет, Баря.
— Экспериментируешь с именами? — усмехнулась я.
— Tak.
И Владек сел рядом со мной.
POV Алена Рыжова
Эссе по зельеварению у меня не получалось, как, впрочем, и у Кики. Мы одинаково хмурились и с тоской то и дело поглядывали в фальш-окно, расположенное рядом с нами. Это надо же быть таким садистом, чтобы задать эссе на три страницы в первый же учебный день! Злость усугублялась присутствием Саши Абрикосова, развлекавшего ребят различными фокусами. Я скрипела зубами и бесилась.
— А теперь — фокус с журавликом! — объявил Саша и хлопнул в ладоши.
Белый журавлик с виноградным орнаментом по окоему приземлился прямо на поверхность моей раскрытой тетрадки. Ну это уж слишком! Я вскочила, опрокинув стул, и подлетела к Саше.
— Хватит! Ты отвлекаешь остальных своими глупыми фокусами!
— В этом и есть суть публичных выступлений, принцесса, — ухмыльнулся Абрикосов и почесал ухо (почему-то именно это взбесило меня больше всего).
— Я тебе не принцесса, — рявкнула я.
— Да я уж понял — принцессы рыжими не бывают. Рыжими бывают только ведьмы.
— Идиот!
— Да, это правда. Я не участвую в политической жизни общества(2), — непонятно ответил Абрикосов. — Пока, принцесса.
Он ушел, а я все смотрела ему вслед и сжимала кулаки в бессильной ярости. Последнее слово осталось за Сашей. Кстати, журавлик таил в себе эссе по зельеварению.
POV Снежка Морозова
Я разговаривала с Настей Микуловой, но то и дело отвлекалась на Васю. Настя перехватила мой взгляд.
— Он тебе нравится?
— Да, — потупилась я.
— Он неплохой парень. Я вместе с ним и еще с Сашей Абрикосовым проходила Испытание Поиском. Он очень увлекается космосом.
— Это я знаю, — улыбнулась я и вышла из гостиной.
POV Маша Листьева
Корвин наконец разговорился, рассказывая о своей семье и Венгрии. Ну еще бы — после стольких пробежек по ярусам Колдовстворца!
Варьяш ориентировался сверхъестестенно хорошо для пятиклассника в начале года, но к концу дня у меня не осталось сомнений по поводу выбранных им путей к различным кабинетам. Только вопрос:
— Корвин… А как ты это делаешь?
— У нашей семьи дар — общение с животными. А в Колдовстворце так много серых вечерниц., — протянул Варьяш. — Неужели ты не видела их?
— Ни единого раза, — созналась я.
— Пойдем же! — потащил он меня по бесконечным коридорам СИМПа. Наконец остановился, распахнул одну из дверей, зашел в комнату сам и завел меня, что-то неразборчиво каркнул.
На светильнике обнаружились висящими пять летучих мышей. Я взвизгнула от неожиданности.
— Вот видишь! — торжествующе улыбнулся Варьяш.
1) Кушетка Рекамье́ или Рекамье (от имени собственного фр. Récamière) — кушетка с двумя одинаковыми изогнутыми наружу высокими спинками в изголовье и изножье. — Википедия
2) Используются разные значения слова «идиот» — современное (Аленка) и времен древних греков (Саша)
POV Варя Ветрова
Спустя неделю мы с девочками выбрались на Медный бульвар и пошли гулять по магазинам, где Аленка обзавелась чарзеркалом(1) и ТУБом(2), а мы — только ТУБами. В магазине бытовых артефактов я встретила Владека. Ну как встретила: он подкрался ко мне и на ухо сказал:
— Привет, Вася.
Я вздрогнула, но потом приветливо улыбнулась:
— Привет. Знаешь, Владек, «Баря» мне больше понравилось.
— Баря так Баря, — пожал плечами Морок. Помолчав, вдруг спросил: — Дашь свои контакты?
— Зачем это? — удивилась я. Он усмехнулся.
— Ты слышала что-нибудь об Новолетнем бале? — я кивнула. — Więc tutaj(3), бал состоится четырнадцатого числа сего месяца. Мне партнершу за такой срок найти трудно. Если только…
— Ты приглашаешь меня?
Владек закатил глаза.
— Господи Иисусе, конечно же нет! Приглашение должно быть в письменном виде! С прибавкой в конце: «Całuję Twoje dłonie, Morok»(4)! А все остальное не считается. Вот зачем мне нужны твои контакты.
— А-а, — протянула я. — Хорошо же. Записывай, я диктую.
— Спасибо, — сказал Владек. — Cześć!
— Пока! — сказала я. Владек вышел на бульвар, а я пошла к девочкам в соседний отдел. Они, оказывается, только и ждали меня.
— Идем дальше? — спросила Аленка.
POV Алена Рыжова
Варя кивнула, и мы пошли есть мороженное. А у зоомагазина нам встретился Саша Абрикосов.
— Снежана, Варвара, Марья, приветствую! — сказал он. — Привет, принцесса.
— Сашенька, я ведь тысячу раз просила! И еще, — продолжила я твердо, — забери свое эссе, — я достала помятого бумажного журавлика, — мне оно не нужно.
Саша окинул меня насмешливым взглядом.
— Всю неделю искала удобный момент? — я покраснела до корней волос. Это было обидно! — Не злись, — он помолчал немного. — Я, кстати, хотел пригласить тебя на бал. Что скажешь?
Я опешила. Какой бал? Ладно, разузнаю потом.
— Ну давай.
Он улыбнулся:
— Пока, принцесса.
— Я тебе не принцесса, — то ли по привычке, то ли из упрямства отозвалась я.
— Все равно, — снова улыбнулся Абрикосов. Развернулся и пошел к школе.
— Что за., — пробормотала я, снова заливаясь румянцем.
POV Снежка Морозова
Аленка была вся красная — ну чистый помидор! Варя и Маша изо всех сил сдерживали усмешки. Я сказала:
— Девочки, я сейчас, — и перешла бульвар около книжного магазина. На приступочке сидел рыжеволосый мужчина средних лет, разложивший на брезенте перед собой самые разные вещи. Я замерла.
На брезенте лежал плюшевый зайчонок. Мой Зайка, пропавший, когда мне было семь. Когда я заговорила, я не узнала собственный голос.
— Сколько стоит этот заяц?
Мужчина усмехнулся.
— Пятьсот рублей. Там, — он указал на кусочек бумаги, лежавший рядом с Зайкой, — написана цена.
Я поджала губы и достала деньги.
— Вот, возьмите.
Мужчина забрал деньги и протянул мне Зайку.
— Помните — он живой.
Я прижала Зайку к себе и побежала к подругам. Аленка уже успокоилась, Варя и Маша перестали ухмыляться.
POV Маша Листьева
— Ну что, пойдем в зоомагазин? — спросила я.
— Пойдем! — кивнула Аленка.
В магазине Варя купила крупную крылатую ящерицу необычного фиолетового оттенка. Аленка не купила никого, простояв несколько минут у вольера с пушистой рыжей кошкой. Мы пошли в школу. Первой отстала Снежка. Потом завернула к СИМПу я.
Так. Четыре двери от входа — прямо, потом направо. Повернуть налево на первой лестничной площадке, дойти до ниши со статуей сатира… Теперь направо, — вспоминала я. До комнаты я дошла успешно и увидела стоящего у двери Корвина.
— Ты чего здесь стоишь? — спросила я, прикладывая кольцо к двери.
— Тебя жду, — ответил Варьяш.
— Вот как? — я открыла дверь. — И зачем же?
— У тебя нет пары на бал? — спросил Корвин. Я покачала головой. — А со мной пойдешь?
— Пойду! — улыбнулась я. — До завтра, Корвин.
— До завтра, Маша.
1) Чарзеркала — магические артефакты, предназначенные для общения магов между собой на расстоянии. Бытовой артефакт.
2) Транспортировочные ультрапортальные боксы (ТУБ) — магические артефакты, предназначенный для отправки, передачи и перемещение неодушевленных объектов на расстоянии. Бытовой артефакт.
3) Так вот (польск.)
4) Целую руки, Морок
Неделя пролетела незаметно. Наступило четырнадцатое сентября — день Новолетнего бала. Всю неделю до того девочки и их кавалеры разучивали самые разные танцы: полонез, мазурку, вальс, чарльстон, фокстрот, твист, буги-вуги… Искали костюмы на Медном бульваре…
И вот, наконец, этот день настал. У дверей Екатерининского бального зала столпелись учителя и ученики всех возрастов. Вместе пришли Владек и Варя, Саша и Аленка, Корвин и Маша и, к огромному удивлению остальных, Вася и Снежка.
Было шумно, все переговаривались, но вдруг расступились, как море перед Моисеем, образовав проход для Анны Васильевны Мороз. Она прошествовала сквозь толпу, распахнула двери и первой вошла в зал. Остальные потянулись за ней.
Аленка, увидев закуски, потащила к ним и Сашу, который тяжело вздохнул. Итак, рассмотрим наряды четырех девочек.
Аленка надела платье песочного цвета выше колен, украшенное аппликациями в виде маленьких костерков, и выглядела теперь еще большим ребенком, чем являлась на самом деле. Маша, наоборот, казалась старше своих лет в темно-зеленом платье до колена с подплечниками. Снежка же надела платье без рукавов, с пышной юбкой и не менее пышным бантом на талии, хвосты от которого спускались вниз по юбке подобием шлейфа.
Но настоящий шлейф можно было увидеть на Варином платье. Было оно по щиколотку, аметистового цвета, со слегка сплющенными рукавами-фонариками и завышенной талией, — самый что ни на есть ампирный вид! Что касается шлейфа, то он достигал пола и на некоторую длину по нему волочился.
— А ты знаешь., — с очень таинственной улыбкой начал стоящий рядом с Варей Владек.
— Знаю что? — спросила Варя, повернув голову к своему другу.
— Что на коронации Жозефины сестры Бонапарт разругались из-за регламентированной длины шлейфа!(1) — улыбнулся Владек. Вид у него при этом был такой, словно он всю жизнь провел, расссказывая сплетни на светских раутах. — А мадам Летиция вообще не пришла — она Жозефину не любила. Давид(2) все наврал.
Варя усмехнулась.
— А ты не споткнешься о шлейф во время танца? — обеспокоенно спросил Владек.
— Нет, — покачала головой Варя. — Шлейф отстегивается.
Тут грянул полонез, и они пошли танцевать. Потом шла мазурка, которую протанцевали шесть раз и в которой лучше всех себя показали Корвин и Маша. Владек перетанцевал со всеми, кроме Любавы, с которой у него отношения не заладились.
Вальс из всей их компании вышли танцевать только Владек и Варя потому, что Саша и Аленка тот танец не любили, а Вася, Снежка, Корвин и Маша считали, что мастерства им не хватает. Вокруг Вари и Владека кружились другие пары, несомненно, поляки, потому, что Владек уверенно перечислял их имена, которые Варя тотчас забывала. Кроме двоих. У девочки было овальное лицо, переходящее в круглое, светлые глаза, тусклое золото локонов и добрая мягкая улыбка. У мальчика, наоборот, лицо было несколько вытянутым, прямые волосы темно-русыми, с проблесками рыжины, а глаза зелеными.
— А это кто? — спросила Варя, глазами указав на них. Владек улыбнулся.
— Это Юзеф и Михалина Валевские. Они двоюродные брат и сестра. Я проходил вместе с ними Испытание Поиском. Юзек на Ярила, Михася на Даждьбоге.
— А что, они — те самые Валевские? — удивилась Варя.
— Потомки. Но да, эта ветвь от Александра. Михалина очень похожа на пани Валевскую, вырастет — станет совсем точная копия! — сказал Владек.
— Вот так начнешь изучать семейные портреты, невольно поверишь в переселение душ! — пошутила Варя.
— Ага, — кивнул Владек.
Потом поставили пластинку «Рио-Риты»(3), и Снежка потянула Васю танцевать фокстрот. Они тихо переговаривались и одинаково краснели. Снежка потупилась, Вася улыбнулся во все зубы.
Еще танцевали под «Кукарачу», «Напиши мне»(4), «Последнее воскресенье»(5) и «Скажите, девушки»(6)…
Под «Танцующих Эвридик» танцевать вышли только Аленка и Саша, а остальные сгрудились вокруг Владека, который декламировал на русском, откинув голову назад и прикрыв глаза.
— Так, извините, я сейчас вернусь, — быстро сказал Владек, когда песня кончилась. Варя и Снежка со смехом смотрели на то, как он размахивал руками и что-то втолковывал парню, который включал музыку. Потом улыбнулся, тряхнул кудрями и пошел обратно к Варе.
— Потанцуем? — протянул он ей руку. Варя рассмеялась и кивнула. Заиграла быстрая мелодия, а какая-то девушка запела:
— Hej, tam gdzieś z nad czarnej wody wsiada na koń kozak młody(7)…
Варя бысто отстегнула шлейф, и они с Владеком вышли в центр зала. Музыка становилась все быстрей и, наконец, во время одного быстрого Варина коса обвилась вокруг них с Владеком. Варя побелела, на щеках у поляка выступили алые пятна.
— Вот уж никогда не думал., — пробормотал Владек с усилившимся акцентом.
А девушка вдалеке допела:
— …Dzwoń, dzwoń, dzwoń dzwoneczku, mój stepowy skowroneczku.
1) (Прим.автора) Владек несколько перевирает эту историю: дело было не в длине шлейфа, а в том, что они отказывались нести шлейф платья Жозефины. А в остальном он рассказывает правильно
2) Жак-Луи Давид (1748-1825) — французский живописец
3) И вовсе не фокстрот, а пасодобль. А на Новолетнем балу — в оранжировке Марека Вебера и его оркестра, без слов, но с костаньетами
4) В 30-е исполнялся Изабелллой Юрьевой
5) Танго, музыка Ежи Петерсбургского, слова Зенона Фридвальда, исполняет Мечислав Фогг
6) Песня на музыку Родольфо Фальво, слова Михаила Улицкого
7) Начало польской песни «Хей, соколы»
POV Варя Ветрова
После бала открылось, что Снежка и Вася влюблены. Они всюду ходили вместе (спасибо, что за ручки не держались!), и все про них было ясно. Когда их видели, все расплывались в беззлобных улыбках. Но так не было у нас с Владеком.
После той истории с косой, хотя мы и остались просто друзьями, польская диаспора Колдовстворца не называла нас иначе, как «новоявленные Ян и Хелена». Владек бесился и краснел попеременно. Я искреннне не понимала, почему, до тех пор, пока он не подсунул мне том Сенкевича. Я честно прочла его, поплакала по Лонгинусу Подбипятке и вернула книгу Владеку.
— Глупости это все, — заявила я тогда, перекинув косу за спину.
Владек моргнул. Пробормотал, прижав к себе книгу:
— Да… да… tak.
А теперь я мирно сидела в уголке библиотеки и слушала, как Владек читал куски из «Потопа». Он превращался во всех, чьи реплики озвучивал, и великолепно отыгрывал эти роли. Ему внимали с восторгом.
Сейчас он читал следующее: «Тем временем суматоха поднялась около короля. Как и под Живцем, нунций держал за повод его коня, за другой повод схватился краковский епископ, и они изо всей силы тянули скакуна назад, а король шпорами посылал его вперед, так что конь вставал на дыбы.
— Пустите! — кричал король. — Ради бога, пустите! Мы прорвемся!
— Король, подумай об отчизне, — кричал краковский епископ.
И Ян Казимир не мог вырваться из их рук, тем более что впереди дорогу ему преграждал молодой Тизенгауз со всеми своими людьми. Он не пошел на помощь Кмицицу, решил пожертвовать им, только бы спасти короля.
— Ради Христа! — кричал он в отчаянии. — Те полягут сейчас! Спасайся, государь, покуда есть еще время! Я шведов тут задержу!
Но король был упрям и в гневе ни с кем и ни с чем не считался. Еще сильнее вздыбив шпорами скакуна, он не пятился назад, а, напротив, подвигался вперед.
Время между тем уходило, и каждая минута промедления была смерти подобна.
— Я хочу погибнуть на своей земле! Пустите! — кричал король»(1).
Владек читал «Потоп», а я замирала в отдалении. Кажется, именно тогда зародилась моя влюбленность.
POV Алена Рыжова
После бала отношения с Сашей наладились. Он благополучно влился в нашу с Кикой компанию, так что мы много времени проводили вместе.
В библиотеку Саша пошел один потому, что я и Кика доделывали уроки. Комната была пуста, никого, кроме нас с Кикой, в ней не было. Мы решали задачи и пели на два голоса.
— В школе темно, только горит окно — литературу сдаем мы опять, вот и горит оно! Тихо в Москве, а мы всё сдаем зачет. Если бы мы не сдавали зачет, не было б тихо в Москве!(2) — эту песенку мы услышали от Саши, который услышал ее от старшекласников, которые услышали ее от других старшеклассников, которые услышали ее на последнем звонке, четвероклассниками, в простецовой школе.
Я посмотрела на Кику и засмеялась.
— А теперь пою я! Я здесь, Инезилья, я здесь под окном. Объята Севилья мраком и сном…
Мы допели и легли.
Не знаю, что видела во сне Кика, но мне приснился Саша. Он протянул мне розу, улыбнулся, что-то сказал… А я замерла, вглядываясь в его карие глаза и замечая охряные прожилки. Красиво…
Я резко проснулась и приподнялась на кровати.
— Господи, Саша… Этого мне еще не хватало…
POV Снежка Морозова
После бала меня накрыло счастье. Мы с Васей объяснились и теперь всюду ходили вместе (все улыбались, едва нас увидев). На Ладеницы мы написали друг другу письма. Вася подарил мне заколку-снежинку, а я ему — толстую энциклопедию «Звезды и их влияние на магию», которую он еще не прочитал до конца. В библиотеке мы сидели вместе. Я читала книгу о Святочных гаданиях, но то и дело отвлекалась на декламирование Владека и не сводившую с него глаз Варечку. В глубине библиотеки над одной книгой склонились Корвин и Маша. Саша Абрикосов что-то строчил в тетради…
— Снежка! — послышался Васи голос. Я открыла глаза. Он сказал несколько смущенно: — Ты заснула. У меня на плече.
— Ой, — пробормотала я, приподнимаясь. Шея затекла от неудобной позы. — Прости.
— Ничего! — улыбнулся Вася. — Пойдем в общежитие — до побудки полчаса.
— Пойдем, — согласилась я.
Мы шли по пустым коридорам вглубь горы. Вася держал меня за руку, а под мышкой нес энциклопедию. Мы дошли до моей комнаты.
— Встретимся на завтраке, — сказал Вася и протянул мне руку. Я замерла. Мы с Васей еще ни разу не целовались, и я вдруг решила: сейчас. Я быстро шагнула вперед и поцеловала его в губы. Потом так же быстро отстранилась и исчезла за дверью. Сердце колотилось как ненормальное. Первый поцелуй, черт возьми, это так волнительно! Но важно.
POV Маша Листьева
После бала между мной и Корвином ничего не изменилось. Мы много разговаривали и частенько, смеха ради, высчитывали вероятность будущих отношений Аленки и Саши. Все про них было понятно и неизбежно. С остальными же одноклассниками Корвин по-прежнему общался мало.
Конечно, мы пошли ночевать в библиотеке, и, конечно, Корвин пришел раньше меня. Едва я переступила порог, он помахал мне рукой. В уголке, который облюбовал Корвин, было очень уютно.
Я села на темно-зеленую подушку с золотой вышивкой. Спросила:
— Ну, что за книгу ты раздобыл? Снова астрология?
— Зороастрийский и майянский календарь, между прочим! — гордо ответил Варьяш. Я усмехнулась и отобрала у друга книгу. Пробежалась глазами по оглавлению и заметила приписку к строчке «Гороскоп друидов». Приписка эта гласила: «С историческими личностями».
Это может быть интересно, — подумала я, а вслух попросила:
— Корвин, можешь найти какую-нибудь энциклопедию по простецовым личностям?
Я раскрыла энциклопедию и принялась быстро-быстро ее листать потому, что сомнение мне внушила строчка, приписывающая Наполеона к Пихте(3). Но я помнила, что Наполеон родился пятнадцатого августа, стало быть — Кедр(4). И таких ошибок было очень много, так что я попросила Корвина одолжить мне ручку. Бумагу я нашла у себя. Я принялась редактировать раздел.
— Проснулись отцовские корни? — прокомментировал это Корвин.
— Быть может, — хмыкнула я. Потом спросила, заметив, как Саша Абрикосов что-то строчит в блокноте: — А что пишет Саша?
— Он ищет стихотворение. Ему ведь Аленка нравится. Он и меня спрашивал про стихи.
— А ты?
— Я? — переспросил Корвин. — Я предложил Анненского. Ну, это: «Среди миров, в сиянии(5) светил…», знаешь?
— Знаю, — кивнула я и продолжила строчить на листке бумаге.
1) Генрик Сенкевич, «Потоп», второй том, глава XXIV
2) Школьный перепев «На сопках Маньчжурии»
3) Периоды с 2 по 11 января и с 5 по 14 июля.
4) Периоды с 9 по 18 февраля и с 14 по 23 августа.
5) В оригинале «мерцании»
POV Варя Ветрова
Новый год подошел незаметно. Казалось, только вчера были Интеллектуальный турнир, пренеприятная ссора с Любавой Красовской, польское — католическое — Рождество, на которое Владек потащил меня на Медный бульвар, и мы очень долго стояли в притворе костела, а потом он ушел на польскую мессу, а я — пить глинтвейн потому, что в костеле было прохладно, скажем так.
Под Новый год Владек подарил подарки всем одноклассникам, кроме Любавы. И черт меня дернул допытываться о причинах! Я не оставила другу выбора, притащив его на Мраморные террасы.
— Ну как? — спросила я, пытаясь отвлечься от Владековой красоты и собственной влюбленности.
— Красиво… но холодно! — отозвался Морок.
— Чем быстрее ты ответишь, тем быстрее мы отсюда уйдем, ясно?
— Tak! — вытянулся во фрунт Владек. Правда, потом заржал.
— Дурак, — проворчала я, давя улыбку. — Серьезнее, пан Владислав. Почему ты ничего Любаве не подарил?
— А с каких пор тебя это стало беспокоить? — вздернул бровь он. — Я ничего не подарил ей потому, что я ее не люблю, она ни тебе, ни мне ничего не подарила, она оскорбила тебя и вообще-
Тут он осекся. На щеках, как и тогда, на балу, выступили алые пятна. Владек сжал губы.
— Ты не любишь ее потому, что она — русская? — продолжила я за него. — Так?
Он промолчал, но это молчание было скорее утвердительным.
— Но ведь я — тоже русская! — воскликнула я. — Почему же ты дружишь со мной?
Владек резко обернулся. Его глаза были цвета синей лазури.
— Человек может плохо относиться к народу в целом, но при этом любить одного отдельно взятого человека, ради которого может сделать все что угодно, — сказал он. Мне вдруг стало горячо в груди.
Как он сказал? «Любить», не «дружить»? Неужели., — тут я сердито оборвала себя.
— Я ответил на твой вопрос? — грустно спросил Владек. — Мы можем уходить?
Я молча кивнула. Он, порывшись в карманах, достал коробочку и маленький сверток.
— Это тебе. В свертке — брелок. Как бы ловец снов. Михалина Валевская просила передать, я много о тебе ей рассказывал. В коробочке — струны, уже от меня. С Новым годом.
Я достала из кармана кожанные перчатки.
— Это тебе, Владек. С Новым годом. Пойдем праздновать?
POV Алена Рыжова
На Новый год меня просто задарили! Нет, серьезно, у меня никогда не было так много подарков! От Кики — коробка латышского имбирного печенья (очень вкусно, жаль, быстро кончилось!), от Маши — книга про квиддич, от Вари и Снежки — рыжая кошка (я назвала ее Огневушкой), от Саши — непонятно как пронесенные канареечные помадки…
А еще кто-то подсунул в карман приджака открытку из оранжевого картона. На оборотке было стихотворение, начинавшееся так: " Среди миров, в мерцании светил, одной Звезды я повторяю имя…»
Я подошла к Саше — как-никак он часто хвастался знанием стихов!
— А что это за стихотворение?
Он весь переменился в лице и странным голосом сказал:
— Это Анненский. Мне один знакомый про него рассказывал.
Краем уха я услышала, как хихикнула Маша.
— Можно печенюшку? — спросил Саша уже нормальным голосом.
— Конечно! — улыбнулась я. — Кстати, не знаешь, какой срок действия у канареечной помадки?
POV Снежка Морозова
Новый год прошел весело. Всей компанией мы собрались в общежитии Ярила, в комнате Аленки и Кики потому, что все ушли в рекреации, где было шумно. Да и вообще — хотелось уюта, камерности.
Вася подарил обруч для волос, Варя — палетку теней в голубовато-серых тонах, Маша — толстую книгу по вязанию, Саша — томик стихов Мандельштама, Корвин — туви, которыми был полон Колдовстворец, Владек — пластиковый шар, набитый каменной солью, розовой и белой, из самых Величек. Аленка вручила откпытку с опаленными огнем краями.
Мы пили дюшес, пели песни, танцевали и играли в лото и в «таможенника».
— Шестьдесят семь.
— О! У меня есть!
— И… победила Кика! — это типичная сцена в ту новогоднюю ночь.
— Споем? — предложил Владек и сразу же затянул: — Ах, что такое движется там по реке…(1)
POV Маша Листьева
Корвин подарил мне сразу десять книг по мифологиям, Владек — толстую подшивку старых выпусков «Новой Польши»(2), Саша — «Дом без хозяина» Бёлля. Остальные дарили сладости.
С одинаковыми выражениями лиц мы с Корвином наблюдали, как Аленка спрашивала Сашу про стихи. Потом Варьяш с усмешкой процитировал:
— Один мой друг, граф де Ла Фер, влюбился в девушку, прекрасную, как сама любовь!(3)
Я хихикнула.
— Будет смешно, когда Аленка догадается.
— Это точно, — кивнул Корвин. — И случится это очень скоро.
Он был ой, как прав.
1) Песня Николая Минха «Пароход» на слова Анатолия Д’Актиля
2) Журнал «Новая Польша» — русскоязычное издание о Польше. Выпускается с 1999 года.
3) Цитата из фильма «Д’Артаньян и три мушкетера»
POV Варя Ветрова
День Похищений — это день бесконечного напряжения. Весь день я боялась, что Любава украдет мои конспекты, или брелок, подарок Михалины Валевской, или что-нибудь еще…
А Любава откровенно дразнила и меня, и Владека, так что один раз мой друг выдал:
— Знаешь, Красовская, как бы хотелось мне, чтобы ты была юношей!
— Знаешь, Морок, я всегда подозревала, что ты по мальчикам! — ответила Любава.
— Да нет, Красовская. Если бы ты была парнем, я бы тебе хорошенько вмазал! Но женщину, даже такую как ты, бить нельзя! — и Владек скорчил рожу, изображавшую крайнее огорчение. У Любавы перекосило лицо.
— Ах ты ж-
— Довольно! — строго сказала я. — Красовская. Иди к черту. Владислав. Пойдем.
— Cholerna kurwa, — буркнул Владек, а я уже уводила его в столовую.
Вечером он пришел с охапкой бумаг, которые поджег, смеясь.
— Что это? — спросила я, нахмурившись. Он подтвердил мои опасения:
— Это Любавины конспекты. И домашнее задание на неделю.
— Владек, это недостойно, — сказала я, умирая от желания отвесить ему подзатыльник, а потом сказать: «Владек-Владечек, какой же ты иногда мстительный дурак!»
— Сам знаю, — был ответ.
POV Алена Рыжова
После Нового года Саша замкнулся в себе: мало разговаривал, все время что-то писал, но ничего не показывал.
— Надо узнать, что он скрывает! — заявила Кика.
— А как? — спросила я. Кика фыркнула.
— Легко! Мы пойдем в его комнату, когда его там не будет, дождемся, пока все уйдут, и прочитаем стихи. То есть, ты прочитаешь, а я буду на стреме.
— Решено! — сказала я. Кика улыбнулась. Зря мы это сделали.
Сначала все шло хорошо, нам везло: я вошла в комнату, осталась в ней одна… Я открыла ящик тумбочки. В нем лежали тетрадные листы, я подцепила верхний и принялась читать себе под нос.
— Я не знаю, как тебе сказать, что мне не нужна другая, что влюблен в тебя, моя принцесса с карими глазами без конца и края…
Это он… обо мне пишет? — с ужасом подумала я, но достала второй лист.
— Я бы мог любить другую, но ты выжгла мое сердце, навсегда себе присвоив…
Я не услышала ни того, как в испуге пискнула Кика, ни шагов за спиной. Кто-то положил руку мне на плечо.
Это был Саша. Он сразу все понял, его лицо исказилось страданием.
— Как ты могла, Алена? Как ты могла?
POV Снежка Морозова
У Васи дрожали губы. Я села рядом с ним.
— Ну что ты?
Он поднял на меня глаза, и я увидела слезы.
— Пойдем на Мраморные террасы? И ты обо всем расскажешь.
Вася кивнул и встал. Мы пошли на Мраморные террасы. Там было холодно, и Вася укрыл меня шерстяной мантией.
— Спасибо, — улыбнулась я. А теперь рассказывай. Это Влодзимеж?
— Да, — кивнул Вася. — Он украл книгу, которую ты подарила на Ладеницы!
— Ничего, — сказала я и поцеловала его в лоб. — Я подарю ее еще раз. Ты ведь ничего не писал на полях?
— Нет, — покачал головой Вася.
— Ну вот и все. Не из-за чего расстраиваться.
Я снова поцеловала его, на этот раз — в губы.
— Поедем в столовую, солнце.
— Пойдем, — улыбнулся Вася.
POV Маша Листьева
День Похищений перевернул мои представления о Корвине.
Я, честно говоря, вовсе не знала о таком способе времяпрепровождения, но с головой окунулась в поиск деревянного яйца препошлой окраски. За весь день оно перебывало в руках всех секторов, но ни у кого не задержалось. За весь день у меня никто ничего не украл, что бы я ни забыла.
Вечером я обнаружила, что оставила в классе теории магии библиотечную книгу. Это был простецовый Стендаль, «Красное и черное».
Я пошла за книгой, но, придя на место, замерла за углом. Я услышала голос Корвина.
— Отдай. Книгу, — ледяным тоном приказал Корвин.
— С чего бы это? — фыркнул его собеседник, в котором я узнала Влодзимежа — так называл старшеклассника с Хорса Владимира Громова Владек Морок.
— Это книга моего друга. Верни.
— А не то что? — спросил Влодзимеж.
— А не то я напущу на тебя всех летучих мышей Колдовстворца! — ответил Корвин, и его голос был полон решимости.
— А, черт с тобой! — бросил Громов и отдал моему другу книгу, а потом ушел.
Я вышла из-за угла и увидела Корвина. Он был в красном свитере, с левого плеча на манер ментика свисала форменная мантия, так что всем своим видом он напоминал графа Андраши из одного старого австрийского фильма.
В груди потеплело, когда Корвин протянул мне книгу.
Не перевелись еще в свете рыцари, — подумала я.
— Спасибо.
— Да ладно, — пожал плечами мой друг и достал из кармана пресловутое деревянное яйцо препошлой окраски. — Да, вот еще — держи. Не потеряй до ужина.
— Не потеряю, — улыбнулась я. А потом вдруг вырвалось: — Знаешь, ты в этой мантии на одном плече чем-то смахиваешь на Андраши. Ну, помнишь тот старый австрийский фильм?
— Помню, — кивнул Корвин и скорчил забавную рожицу.
POV Варя Ветрова
Апрелевка пролетела быстро, и вот уже наступила «Альмира». Я не стала участвовать в конкурсе потому, что и Владек, и Михалина Валевская, ставшая мне ближайшей подругой, просили болеть за них.
Михалина вышла на сцену во всем черном: платье, туфлях, перчатках и шляпке с вуалеткой. Я в очередной раз поразилась ее сходству в Марией Валевской, а моя подруга запела дрожащим, как скрипка, голосом:
— Была еще одна вдова, о ней забыли. Ну, может вспомнили едва, как гроб забили…(1)
Она была прекрасна. Плакали все, включая присутствующих учителей.
Потом Михалина медленно спустилась со сцены и села рядом со мной. А на сцену вышел Владек в костюме годов так шестидесятых (слава богу, хоть без брюк-дудочек обошлось). В руках он держал гитару. Что самое смешное, гитара была чужая и постоянно одалживаемая.
Владек сел на краю сцены. Я видела, прочитала по его губам: «Баря». А он запел «Лирического героя»(2). Это была моя любимая песня. Однажды я сказала, что ею мне однажды признаются в любви.
Это случилось. В любви признавался Владек.
Когда он сел рядом со мной, Михалина хитро улыбнулась, заставляя меня покраснеть. Я обернулась к Владеку.
— Неужели… это правда, Владек?
— To prawda. Od nowego roku а nawet wcześniej(3), — кивнул он. А я с удивлением осознала, что поняла сказанное.
— Я тоже, — улыбнулась. — Я тоже.
POV Алена Рыжова
После того, как Саша поймал меня с его стихами, все резко переменилось. Он сказал, что влюблен в меня и готов ждать взаимности хоть всю жизнь, а потом отстранился, общаясь лишь с Кикой.
Было обидно и горько сознавать, что все это сделала я сама. Еще горше стало, когда Саша вышел на сцену вместе с девушкой с розовыми прядями в волосах. Они запели старую песню про любовь, а у меня словно что-то вспыхнуло в груди. Я сжала губы и вскочила. Сзади зашикали.
— Ты чего? — спросила Кика.
— Да так, — соврала я и вышла. Что может быть хуже, чем влюбиться в лучшего друга, которого ты отвергла? Верно. Ничего.
POV Снежка Морозова
Я еще раз расправила складки платья. Оно было бледно-голубое, чуть выше колена, со слегка расклешенным подолом. Эскизы к нему рисовала Варила подруга Михалина, она же придумала идею «обмена песнями», так что я выходила с песней «Танцующие Эвридики», которую повторяла каждый день.
— Как ты? — спросил подошедший ко мне Вася. Я обернулась.
— В порядке, солнце. Ты не беспокойся.
— Я и не беспокоюсь. Надеть тебе жемчужную нитку на шею?
Я кивнула. Коснулся кожи гладкий холод жемчуга, щелкнул замочек.
— Спасибо, — сказала я и поцеловала Васю в лоб. — Иди, а я поповторяю немного. Да и тебе не помешало бы.
— Слушаюсь! — шутовски козырнул Вася и убежал. Дурак. Ой, дурак.
POV Маша Листьева
После Снежки десятиклассники из балетного кружка выступили с номером из «Дон Кихота». Это было очень красиво, аплодировали стоя. А потом на сцену вышли Корвин и Йонас. Йонас, то ли латыш, то ли литовец, тоже учился на Свароге, но в другом классе, так что я почти не знала его. Впрочем, у нелюдимого на вид Корвина были самые разнообразные связи.
Корвин и Йонас декламировали кусок из «Озы»(4), но вот только роли распределили не слишком удачно. И если у Корвина лирический герой более-менее получился, то патетичному Йонасу язвительный ворон не удался вовсе.
Так что на место рядом со мной Корвин плюхнулся со словами:
— Запомни, Машенька: упрямство, конечно, свойство героев, но и ослов — тоже!(5)
— А что случилось?
— Постановка провальная, вот что случилось! — несколько сердито ответил Корвин. — Я ведь знал, что из Йонаса ворон, — огляделся по сторонам в поисках подходящего сравнения, — как из меня… да я даже не знаю, черт возьми! Но уперся — и вот!
Примечания:
Итак, мы почти на финишной прямой! Остались еще две главы!
1) Стихотворение Вероники Долиной
2) Песня группы «Белая Гвардия»
3) Это правда. С Нового года и даже раньше (польск.)
4) Поэма Вознесенского
5) Если вам кажется, что это перефразированная цитата из первых «Гардемаринов», то вам кажется, потому что это перефраз Бонапарта.
POV Варя Ветрова
Сессия подходила к концу и оценки уже вывесили на плацу Колеса. И у меня, и у Владека они были высокие, но я все равно вспомнила, как он чередовал розарий и чтение учебников, а когда я встречала его с мессы, то ждать пришлось очень долго (Владек, кажется, решил тогда исповедаться во всех грехах от рождения).
Мой парень… Владечек… kochanie… Прошел уже месяц с «Альмиры» и его признания, а я все не могу привыкнуть к тому, что он — мой парень.
А что он устроил день спустя, на награждении в Гранатовом зале! Тоже мне, Джулиано Медичи! Или Айвенго… Он посвятил мне свою победу и склонил к ногам знамя (благо я сидела в первом ряду, но, думаю, его бы это не остановило). А знамя было очень красивое — перо на небесно-голубом фоне. И лежит свернутое в моем шкафу.
Из воспоминаний меня вырвало появление Владека, насвистывающего какой-то мотив.
— Ну что, идем? — спросил он. Я кивнула и подала ему руку.
POV Алена Рыжова
Всех делающих поучаствовать в шествии по случаю Вешнего Макошья ожидали в лесу. Пришла Кика, надеющаяся узнать свое будущее. Пришла я, потому что было интересно. Пришел и Саша, которому просто было скучно.
Меня и Сашу поставили в пару и дали по фонарю. Предупредили:
— Все время хода вы должны молчать.
Мы с Сашей кивнули одновременно: разговаривать с Дня Похищений нам было тяжело. Мы стали общаться, как общались в сентябре, даже еще холоднее.
Ход двинулся вокруг горы против часовой стрелки. Было очень тихо, только шелестел лес. Один раз я обернулась и увидела огни. Это были чащеброды, как мне объяснили потом. В этот момент словно кто-то шепнул мне: «Признайся». И я согласилась с этим, мгновенно поняв, о чем идет речь.
После хода мы поодиночке разбредались по общежитиям. Саша шел в десятке шагов передо мной. Я нагнала его.
— Саша! Постой!
Обернулся.
— Я… Мне очень нужно поговорить с тобой.
— Я слушаю, — сказал Саша и подошел ближе.
— Ты… тогда… в январе… сказал, что… готов ждать. Скажи., ты все еще влюблен… в меня?
— Да, — глухо ответил Саша. — Это все, что ты хотела узнать?
— Нет, постой! Я все это время думала, в себе копалась. И… я поняла, что тоже влюблена в тебя. Это правда, Саш.
И я обняла его, заметив, как заблестели его глаза.
POV Снежка Морозова
Последним экзаменом была теория магии, спаренная с чаровством. В теоретической части писали по вариантам. В моем — первом — были задания по двенадцати законам магии.
Я нахмурилась, вспоминая. Зашуршала по бланку ручка.
1. Закон единствам все в мире связано, даже если связь не очевидна. 2. Закон вибрации: все имеет свою энергетическую вибрацию. 3. Закон постоянства: невозможно создать что-то из ничего, ничто не исчезает бесследно. 4…
— Морозова! — окликнула меня учительница. — Бери лист с заданием и садись за первую парту.
Я села. Учительница проверяла уже сделанное, попутно задавая практические вопросы.
Из класса я вышла одновременно с Васей. Мы переглянулись и захохотали. Потом он сказал:
— Ну все, отмучались. Пойдем есть мороженое в столовую?
— Пойдем! — улыбнулась я.
POV Маша Листьева
Все экзамены были сданы, и назавтра и я, и Корвин, и все остальные ученики отправлялись домой. Кто хотел, мог в полночь отправиться наружу и поучаствовать в Ходе Лесных огней. Мне впервые в жизни чего-то не хотелось, поэтому всю ночь я прогостила у Корвина. Комната у него была такая же тесная, как и моя.
Всю ночь он читал мне вслух венгерские книги и на ходу переводил их. Под утро выяснилось, что мы заснули, склонив головы друг к другу.
— Jó reggelt, — раздался неразборчиво-сонный голос Корвина. — То есть… Доброе утро, Маша.
— Доброе, — улыбнулась я. — Кажется, мне пора идти собираться.
— Очень может быть. Встретимся на Колесе.
— Ага.
Потом, уже на Колесе, Корвин пообещал писать и присылась книги и попросил адрес. Я назвала.
— Я напишу тебе, — повторил он.
Нас развели по разным группам и повели к Скважине. Снаружи горы уже установили портала, и Корвин исчез в одном из них. Я не успела даже помахать ему рукой…
POV Варя Ветрова
Письма пришли на второй неделе каникул, о чем и сигнализировало их наличие поверх лежавшего на книжной полке ловца снов. Другой, подарок Михалины, лежал в одном из карманов рюкзака, завернутый в папиросную бумагу.
Я отвлеклась от своего почти медитативного занятия, то есть вязания, и наугад схватила одно из писем. Оно оказалось от Михалины, и я прочла его на одном дыхании. Подруга писала, что поздравляет меня с днем рожденья (какая точность! — письмо опоздало лишь на день), что отдельной посылкой собирается отправить мне перевод перевод на русский одной книги, которую сочла интересной, и, под конец, со смехом — что недавно ее чуть не сбил с ног сбежавший откуда-то и совершенно одичавший попугай!
Второе письмо, разумеется, было от Владека. Писал он так:
Дорогая моя Баренька! Привет тебе из Бяла-Подляски. У нас четверый день дождь, и я ни на минуту не перестаю думать о тебе. Во вчерашнем письме Юзек сообщал расчеты Михалины, так что я поздравляю тебя с днем рожденья и прилагаю подарок. Как ты милая? Жду твоего письма.
Целую руки, Морок. Я нашла в конверте мешочек, в котором лежали простенькие, но такие изящные сережки, и улыбнулась. Владек-Владечек. Kochanie.
POV Алена Рыжова
Летом в Мышкине было жарко, поэтому хотелось есть мороженое и круглые сутки плескаться в ванне. Жалко, что рядом не было Снежки — она бы значительно облегчила положение…
Градусник показывал 31º. Я уже был готова умереть на месте, но письмо писать продолжила.
…У нас адская жара и нет возможности выехать за город и поупражняться в квиддиче (как ты помнишь, в этом году выпустились два игрока «Авангарда» и я собираюсь пробоваться в команду). На следующей неделе родители собираются полететь в Египет, я наотрез отказалась — там жара еще хуже. Как ты?
— Аленка! Аленка! — раздался крик с улицы. Я свесилась с балкона и увидела Сашу.
— Сашка? Сашенька! Подожди, я сейчас спущусь! Крикнула я в ответ.
POV Снежка Морозова
Раздался звон колокольчиков: это въехала во двор повозка. Я сбежала по лестнице.
— Вася!
— Снежка! — отозвался мой парень и спрыгнул на мостовую. — Как я рад тебя видеть! Интересно у вас. Что дальше?
— Дальше ты войдешь со мной в дом, и я представлю тебя семье, пока — как своего друга. Потом покажу тебе все в доме и в Китеже. Доступно?
— Вполне! — в шутку вытаращил глаза Вася.
— Тогда — вперед!
Я взяла Васю за руку и повела в дом. Он все время озирался по сторонам, как на экскурсии в музее. Хотя, возможно, для него все в доме и было музейными экспонатами, а я, прожившая всю сознательную жизнь здесь, просто привыкла.
Мы прошли парадный холл, пару коридоров, бальный зал, библиотеку, портретную галерею, старую курительную, переоборудованную в одну из гостевых спален, и через потайную дверь вышли на черную лестницу.
— Мы, — рассказывала я, — боковая ветка Морозовых. Магистр мне — шестиюродный дед.
— Я не видел твоего портрета. Где он? — спросил Вася.
— Свой портрет я хочу написать сама.
— А для чего вам бальный зал?
— Для Мартовского бала, конечно же! Мы каждый год даем его. А детский — летом, в июле. Так, нам сюда, — сказала я, отпирая дверь. — Сейчас войдем в малую гостиную.
Мы вошли.
— Дедушка, тетя! Мама, отец! — сказала я семье. — Вот мой друг — Вася Сидоров, прошу любить и жаловать!
POV Маша Листьева
Шумела тайга, и в ушах шумело тоже. А от чего? От одной лишь строчки в письме друга. Вот она: P.S. И вот еще: я долго думал и размышлял и пришел к выводу, что ты нравишься мне не как друг, а как кто-то более близкий. Считаю зазорным скрыть от тебя это.
В остальном письмо было схоже с четырьмя предыдущими: куча зарисовок с подписями из музея на (почему?) чайных салфетках, описание мест, куда он ездил, и, на отдельных листах, печатный перевод венгерской книги о зельеварении.
Я бросилась к столу и достала еще не отправленное письмо в Будапешт. Приписала: P.S. Кажется, твои чувства взаимны.
— Мама, ты ведь еще не ходила в ДивПочту? Возьми и мое письмо, пожалуйста!
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
Отключить рекламу