Теория полета (джен)

Когда Скорпиусу исполнилось семь лет, родители подарили ему маленькую метлу. Она была почти как настоящая, только летала совсем невысоко. Первые дни Скорпиус летал на новой метле все свободное время, а потом привык и однажды спросил маму:

— А вы можете купить мне крылья? Такие, как у гиппогрифов?

— Нет, Скорпи. Волшебники летают не на крыльях, а на метлах.

— А почему?

— Потому что люди не могут летать на крыльях, — ответила мама, подумав. — Однажды молодой волшебник по имени Икар попробовал создать такие крылья из перьев, скрепленных воском. Завершив работу, Икар отправился в первый полет, но слишком приблизился к солнцу. Оно растопило воск, которым были скреплены перья, они разлетелись, а Икар упал в море и утонул. С тех пор волшебники летают на метлах…

— Но это неправильно! — заявил Скорпиус после недолгого размышления.

— Почему?

— Если Икар не смог сделать крылья из перьев и воска, это не значит, что их нельзя сделать вообще! Нужно попробовать по-другому…

— Но это очень сложная работа, милый. Чтобы сделать ее удачно, нужно хорошо учиться и потратить много времени и сил.

— Я постараюсь, мам.

— Удачи, милый. Только на твоем месте я бы не рассчитывала на быстрый результат. Если взрослым волшебникам за тысячи лет не удалось этого добиться, у тебя наверняка тоже выйдет не сразу. И для того, чтобы у тебя хоть что-то получилось, нужно очень хорошо учиться.

— Я понял, мам. Я буду стараться…

Первого сентября в дом пришел учитель месье Шантильи, высокий, худой и сутулый. Он плохо видел, но очень много знал и рассказывал интересные истории о волшебниках и маглах, но делал это редко, а чаще учил читать, считать и писать. Еще месье Шантильи преподавал французский, немецкий и итальянский языки, хотя говорить по-французски и по-итальянски Скорпиус и раньше умел.

Теперь во время завтрака, обеда и ужина мама один день обращалась к сыну, мужу и слугам по-французски, второй — по-немецки, третий — по-итальянски, и все, в том числе и Скорпиус, должны были отвечать ей так же. Поначалу это было странно, но потом стало привычным.

Учеба давалась Скорпиусу легко. Вот только творить магию учат только в Хогвартсе, а без нее невозможно придумать волшебные крылья. И Скорпиус подгонял время, мечтая о том дне, когда отправится в школу. Жаль только, задавака Джоанна Гойл поедет в Хогвартс на год раньше…

Вскоре после того, как Скорпиусу исполнилось восемь, папа сумел достать билеты на финальный матч чемпионата мира по квиддичу, проходивший в Германии. Скорпиус раньше никогда не видел финальную игру чемпионата мира и не бывал в Германии, поэтому неделю перед поездкой провел в мечтах о ней. Он даже учился невнимательно, но месье Шантильи не обиделся, а, улыбаясь, сказал:

— Что ж, будущий ловец не может не думать об игре даже во время учебы! Но имейте в виду, молодой человек: на будущей неделе вам придется учиться вдвое прилежнее, чем обычно!

Игра начиналась в четыре часа дня в воскресенье, и, чтобы успеть, нужно было уехать из дома в десять утра. В субботу решили никуда не ходить, чтобы не тратить силы перед поездкой, и большую часть дня Скорпиус провел с папой в саду, играя в короля Артура и Мордреда. Разумеется, в отличие от хроники Мэллори, король Артур разгромил коварного противника.

Они вернулись домой усталые и перепачканные, но счастливые. Умывшись и переодевшись к обеду в своей комнате, Скорпиус отправился к папе, чтобы вместе с ним пойти в столовую.

Дверь папиной комнаты была приоткрыта, и, подходя к ней, Скорпиус услышал его голос, непривычно резкий и жесткий:

— Так. Понял. Не нужно кричать, я тебя прекрасно слышу. Сейчас буду. Целителей и легилимента вызвал? Молодец! Журналисты еще не появились? Ах, уже появились… Молчи, как под Силенцио, я приеду и сам с ними поговорю… Что-что? Не понял, повтори! А вот это уже лишнее. Не хнычь, не маленький! А как это еще назвать? Плакать будешь, когда все закончится. Хорошо закончится, я сказал! И не в таких переделках бывали. Прорвемся! Все, я сейчас буду… — затем в комнате раздался какой-то шум, а потом отец негромко скомандовал: — Кто здесь? Заходи медленно, руки вытяни перед собой!

— Что случилось?! — Скорпиус вошел в комнату. Он встревожился, сам не понимая почему, ведь папа сказал, что все будет в порядке.

Отец сидел за столом, направив палочку на дверь в коридор. Другую руку папа опустил и спрятал под стол так, что Скорпиус ее не видел. Больше в комнате никого не было, только на столе лежала короткая и толстая железная вещица, явно магловская.

— С кем ты разговаривал только что? — удивился Скорпиус.

Увидев его, папа улыбнулся, положил что-то в карман мантии рукой, которую раньше прятал под столом, и сказал:

— Я говорил с одним моим подчиненным с помощью вот этой штуки, — он указал на лежащую на столе магловскую вещицу. — Если у твоих знакомых есть такая же, вы можете слышать друг друга на любом расстоянии.

— Это магия?

— Нет, магловские знания.

— Здорово! А теперь пойдем обедать!

— Нет, Скорпи, — отец смущенно улыбнулся. — Мне нужно уходить. Вернусь поздно; может быть даже, не сегодня, а завтра или послезавтра. Я, конечно, постараюсь успеть к отъеду в Германию, но не уверен, что получится…

— Ты пропустишь финальный матч чемпионата мира?! — ужаснулся Скорпиус.

— Придется, — папа закусил губу. — Работа — это работа, тут ничего не поделаешь… Не волнуйся, ты непременно увидишь эту игру, даже без меня… — он встал из-за стола, поднял Скорпиуса на руки и прижался щекой к его щеке. — Передай маме, что к ужину я не вернусь. Все в порядке, но дела требуют моего присутствия. Ждать меня не нужно… Ты все запомнил?

— Да, — Скорпиус очень любил, когда отец брал его на руки, это напоминало самый настоящий полет. Обычно папа еще и кружил сына в воздухе, но сейчас просто поставил на пол, попрощался, взял с каминной полки горсть летучего пороха, бросил ее в камин и исчез в зеленом пламени. Прощальные слова сына повисли в воздухе.

Скорпиус отправился в столовую и рассказал обо всем маме. Она закусила губу и сказала:

— Не волнуйся! Если папа опоздает, то дядя Грег, тетя Пэнси и Джоанна возьмут тебя с собой, они ведь тоже едут на матч.

— Но я хочу с папой! — Скорпиусу стало очень грустно: квиддич нужно смотреть с папой, а с дядей Грегом и тетей Пэнси хорошо ходить к гиппогрифам.

— У папы работа, милый, — мама грустно улыбнулась. — Тут ничего не поделаешь…

Когда Скорпиус лег спать, а мама и Импи погасили свет и ушли из его комнаты, он добросовестно попытался заснуть, но не смог. Поворочавшись в кровати некоторое время, Скорпиус встал, зажег свечу и по пустым и тускло освещенным коридорам отправился в папину комнату: вдруг он уже вернулся? Тогда завтра они вместе поедут на финальную игру!

Дверь отцовской комнаты была приоткрыта, и оттуда в полутемный коридор падала полоска света. Скорпиус счастливо улыбнулся и вошел внутрь.

На столе горел массивный подсвечник. Большое кресло, обычно стоявшее у стены, сейчас было выдвинуто в середину комнаты. В кресле сидела мама; ноги она поджала под себя, а под голову подложила подушку.

— А почему ты сидишь здесь? — удивился Скорпиус. — Папа ведь сказал, чтобы ты его не ждала…

— А я и не жду, — мама вздрогнула и растерянно улыбнулась. — Просто посижу немного и уйду… А ты иди спать, тебя завтра ждет дальняя дорога... Импи, проводи Скорпиуса!

Домовуха немедленно появилась в комнате, грустно посмотрела на хозяйку и скомандовала:

— Мистер Скорпиус, следуйте за мной!

С мамой и Импи не поспоришь, приходится подчиняться…

Финальная игра оказалась интересной, в ней играли уругвайцы и мадагаскарцы, и борьба шла отчаянная. Но насколько же было бы интереснее смотреть матч вместе с папой!

Вернувшись домой, Скорпиус немедленно спросил у встречавшей его няни:

— Импи, а папа вернулся? Я хочу рассказать ему об игре!

— Ваш батюшка вернулся, мистер Скорпиус, но сейчас спит. Он был легко ранен, но скоро поправится. Ваша матушка сейчас с ним…

Почему-то стало трудно дышать. Скорпиус вспомнил некоторые из прочитанных книг, испугался и быстро спросил:

— Но с папой точно все в порядке?

— Да, конечно, мистер Скорпиус. Целители ведь отпустили его из больницы…

— Я хочу его увидеть! — только бы не заплакать, плачут только малыши и девчонки! — Я не буду беспокоить папу, только посмотрю на него — и сразу уйду…

— Хорошо, мистер Скорпиус, — вздохнула Импи, — только ведите себя тихо! Ваш батюшка очень устал…

Папа лежал в своей комнате, мама сидела рядом. Он был очень бледен, но ран Скорпиус не заметил, да и дышал отец глубоко и ровно.

Но радость от финальной игры чемпионата мира исчезла, словно ее и не было.

Папа провел дома еще две недели. Скорпиус должен был радоваться этому, но страх за отца и непонятная тоска не исчезли, а лишь спрятались и норовили вырваться на волю при каждом удобном случае.

Через несколько дней после того, как Скорпиусу исполнилось десять, отец спросил:

— Ты уже решил, на какой факультет Хогвартса хочешь поступить?

— Да, пап, в Равенкло, — Скорпиус очень хотел поскорее стать умным, чтобы как можно быстрее придумать крылья, да и символ факультета — орел — ему очень нравился.

— Это, конечно, твой выбор, — задумчиво сказал отец, — и мы с мамой примем его, каким бы он ни был, но я бы советовал тебе предпочесть Слизерин.

— Потому что там училась все наши родичи, и ты, и мама? — Скорпиус с трудом подавил тяжелый вздох; провести семь школьных лет в подземелье очень не хотелось.

— Нет, не поэтому, — отец слегка улыбнулся. — Гораздо важнее другое: почти все наши родные и друзья — аристократы древнейших фамилий Англии, а Слизерин был создан именно для аристократов.

— Но разве это так важно? — удивился Скорпиус.

— Это с какой стороны посмотреть. Безусловно, даже тысяча знатных предков не поможет тому, кто ленив и глуп. Но мы — мама, тетя Пэнси, дядя Грег, я — помним многие поколения наших предков, и это отличает нас от всех остальных. Повторю, лично мы не становимся лучше оттого, что наши фамилии существуют долгие века, но данное обстоятельство выделяет нас среди остальных. Мы должны им гордиться и стараться не посрамить память наших предков…

— Но это можно сделать и в Равенкло!

— Ты прав. Но среди своих лучше видно, кто ты и чего заслуживаешь; здесь никто не будет ни пресмыкаться перед тобой из-за того, что ты аристократ, ни презирать тебя за это.

— А разве кто-то презирает аристократов?

— Если есть люди, — отец задумался, подбирая слова, — которые восхищаются нами только из-за наших фамилий, то должны быть и те, кто нас за это презирают. И те, и другие равно неправы, но из-за них аристократам все же лучше держаться вместе. Тогда никто не припишет их происхождению ни их успехи, ни свои неудачи…

— Но мне все равно больше нравится Равенкло! — Скорпиус растерянно закусил губу.

— Если ты думаешь так, — твердо ответил отец, — тогда поступай в Равенкло! Я не хочу, чтобы ты винил в своих неудачах меня… Иногда, чтобы быстрее добиться своего, нужно сойти с наезженной тропы. Это не страшно, если четко видеть цель, к которой стремишься. Но вдали от людских дорог легче заблудиться и угодить в трясину, и об этом тоже не следует забывать. Ты понял меня, сын?

— Да, папа. Все это очень сложно… Я должен подумать…

— Обязательно подумай, время у тебя есть. Выбирая факультет, ты определяешь свою судьбу как минимум на семь ближайших лет. Согласись, это немало…

— Да уж! Мне кажется, этот год никогда не закончится, и в Хогвартс я никогда не поеду! Так долго еще ждать! Везет же Джоанне — она пойдет учиться уже первого сентября!

— Ничего! — отец улыбнулся. — Тебе осталось ждать совсем недолго. Ты и не заметишь, как пройдет время!

Скорпиус кивнул, хотя и не мог поверить папиным словам.