Помоги мне все исправить (джен)

Примечания:

Возможно кто-то из подписчиков на данную работу не в курсе) Спустя год неустанной работы над другим макси ( которое, к слову, завершено) я взялась за полное переосмысление этой работы. Все новости, касаемо ее, есть в свежем блоге и на моем канале в тг: https://t.me/+8BwrplQ-WhUwYTNi

Надеюсь, вы останетесь со мной в этом путешествии)

Кроваво-рубиновый закат вонзался в горизонт, разрывая его на части. Своды святилища рушились с неистовым грохотом, кроша камень в пыль. Каждый удар сотрясал землю, отдавался эхом в ушах, гулом заполняя сознание. Тени тяжёлых облаков сгущались в свинце неба, поглощая неясные контуры приближающихся отголосков бури, словно отрезанного участка жизни, искаженного необъятной эфимерно-кроваво-мозаичной пеленой.

Там, где еще недавно царила неотвратимая колдовская мощь, осталась только ватная пустота, нарушаемая лишь стонами ветра, пробирающего искореженные обломки некогда величественного замка, во мгновение ока обратившегося в безжизненные руины.

В безмолвном крике, порываясь к освобождению, в руины обращалась и душа Ванды. Путь осознанного избавления — тот же выбор. Пожалуй, самый верный из тех, что ей когда-либо представлялось сделать.

— Этерналь… Реверсо… Мортем… Трансмуто! — прохрипела она, пытаясь сдвинуть с себя груду обломков, неподъемной тяжестью сдавливающей едва ли живое, изнеможенное тело. Силы предательски покидали в самый неподходящий момент. Отчаяние ледяной рукой сдавливало сердце. — Акронимус… Веритас… Фатуум…

Тяжелый, изодранный глухим хрипом кашель исторгся из гортани и, впечатываясь в бесформенные останки стен, металлическим привкусом оседал на языке. Заклинание требовало неимоверных усилий, вытягивало остатки жизненной энергии, и лишь обрывки роковых слов, по крупицам тлеющие в отголосках памяти, нестерпимой болью вгрызались в глубины измученного сознания. Перед потухающим взором заплясали призрачные черно-алые пятна. По иронии, именно в такой цветовой палитре Ванда и запомнила все свое бренное существование.

— Азури… Обливио… Этернус…Фино… — вкрадчивый шепот всколыхнул бесформенные груды камня, некогда хранящие в себе высеченные багровыми нитями витиеватые узлы пентаграмм. Древняя первозданная магия обожгла ладони.

В воздухе полыхнул багровый свет, оплетая алым маревом рвущиеся стены. Будто скованные невидимыми цепями, огромные валуны задержались в невесомости. В воздухе повисла могильная тишина, и лишь гулкое сердцебиение отдавалось в ушах оглушительным набатом. Ванда истерзанными пальцами сгребла осыпавшуюся крошку камней; секунда растянулась в мучительную вечность — дыхание замерло.

«Сейчас», — рваное пульсирующее свечение теплило подрагивающие кончики пальцев.

— Каирос… Летум… Ноэзиус…Иницио…

Небо над головой разорвалось; тёмные тучи скрутились во вьющиеся спирали, подобно уродливым лживым зеркалам её внутреннего самонаказания, извергнувшиеся ужасным воем, эхом раскатывающимся по всей долине. Пространство вокруг начало видоизменяться, искажаться, подчиняясь леденящим заклятиям, что рождались из её души, отказывающейся подчиниться разуму.

Ало-багровая пелена взмыла вверх разгневанным бушующим стопом, подобно голодному зверю, готовому разорвать всё вокруг. Окружающий мир наполнялся бурлящим потоком хаоса, ускоряющимся и удушающе сгущающимся вокруг нее. С каждым мигом ярость магии становилась всё невыносимее, с силой, порожденной абсолютным самоотречением, разрывалась невообразимыми потоками ослепительного света.

Взгляд затуманился отчаянием и решимостью; тень горькой улыбки сорвалась с иссушенных губ и вмиг померкла. Она больше никому не сумеет причинить зла. Никогда.

— Закрой… врата… навек! — последнее слово разнеслось всепоглощающим эхо, выплетаясь разверзавшимися вихрями необузданной магии. Ванда прикрыла глаза.

Ленты кровавого тумана поглотили в себя истощенную фигурку ведьмы, необъятным плотным сгустком охватили тело, проникая в каждую пору её сущности.

Мгновение. Вспышка. Душераздирающий вопль. Видения прошлого стерлись, оставив лишь призрачные образы, наполняющие разум беспросветной тьмой. И пустотой…

Примечания:

Визуал к данной части в моем тг) присоединяетесь) создаю с помощью нейросети, довольно зрелищно получается ☺️

Примечания:

Не бечено. Мои глаза уже в кучу. Простите за возможные косяки. Бета их исправит по мере занятости) У меня просто нет терпения. Хотелось поделиться)

Октябрь 2025 года

Промозглый вечер окутал Нью-Йорк тонкой пленкой холода, столь непривычной для устоявшейся октябрьской духоты. Дождь усиливался, обращаясь бескрайними потоками струящихся водных нитей; хлестал по крышам автомобилей и застекленным фасадам, уходящим далеко за пределы обтянутого пористой дымкой туч свинцового неба.

Колючая водянистая пыль оседала на влажных волосах и до нитки промокшей верхней одежде беспорядочно снующих туда-сюда редких прохожих.

Питер энергично растер окоченевшие от холода ладони и очертил взглядом размытый акварельными контурами фасад «Питера Пэна». До слуха донесся перебиваемый внешним шумом грозы приветливый звон колокольчика. Неброская двустворчатая дверь зазывающе поддалась вперед, выпуская других посетителей. В нос сразу ударил свежий порыв ветра, разбалованный вездесущим ароматом выпечки и свежемолотых кофейных зерен. Неожиданно пришедшая в голову мысль — совершить непростительную ошибку и подначить израненную душу очередной порцией болезненных воспоминаний — оказалась довольно привлекательной, и, разумеется, Паркер не мог отказать себе в сомнительном «удовольствии», поэтому без лишних сомнений шагнул ей навстречу.

Внутри, как и прежде, все оставалось относительно неизменным. Оделанные деревянными панелями теплых медовых оттенков стены, украшенные картинами с изображениями Нью-Йорка и постерами классических фильмов; расставленные по залу

столики из темного дерева и удобные стулья с мягкими сиденьями, обитыми бордовой тканью. В углу зала по привычке располагалась барная стойка, за которой виднелись многочисленные полки с разнообразными сортами кофе и чая.

Тотчас перед глазами сумасшедшим вальсом заплясали воспоминания о том, как они с Эмджей сидели на этом самом месте, часами разговаривая обо всем на свете и мечтая о совместном будущем; о ее удивительной способности подбирать нужные слова и извечной привычке при каждой подвернувшейся возможности спорить, что это совершенно не так — до абсурдного неправильные, далекие и недосягаемые. Словно из другой жизни.

Питер прочистил горло, попытавшись сморгнуть так некстати подкатившую упруго-мутную пелену. Главная причина, из-за которой он нередко сюда заглядывал даже после злосчастного заклинания, за которой неустанно наблюдал с неброских крыш соседних зданий и незаметно провожал до дома после каждой смены, скрываясь под маской Человека-паука, уже полтора месяца как жила своей лучшей жизнью в Бостоне. Той самой жизнью, в которой ему, Питеру, больше места не было.

В пустом зале послышалось деликатное покашливание.

— Поглядите-ка, какие люди. А я-то думала, что ты уже и не появишься.

Питер обернулся. Взгляд выхватил притулившуюся к барной стойке неказистую фигурку, неотрывно разглядывающую его уже неизвестно сколько времени, бывшей сменщицы Эмджей — Саши, — девицы на редкость сварливой и острой на язык, при этом отличающейся удивительной проницательностью, что лишний раз выдавало между ними поразительное сходство. Неудивительно, что Питер довольно быстро нашел с ней общий язык — ровно как и после своего безвременного забвения — и даже умудрился выстроить вполне здоровые приятельские отношения, что самой Эмджей за целый год удалось с куда большими затратами труда и нервов. Человек с такими же горящими буквами на лбу обычно не может читать их сам.

Неловко подступив к барной стойке, Питер устремил в уже было готовую залупить в него заранее припасенным арсеналом едких фразочек девушку извиняющийся взгляд.

— Извини, Саша. Я тебя, признаться честно, даже и не заметил.

— Это и не удивительно. После ее отъезда ты, кажись, совсем забыл о существовании этого дерьмового местечка, — изображая жуткое разочарование, тут же отмахнулась девушка и, окинув придирчивым взглядом вполне цивильное по внешнему виду помещение, демонстративно поставила перед ним парующий бумажный стаканчик. — Она, к слову, спрашивала о тебе.

Благодарно приняв напиток — вероятно, Саша запомнила его предпочтения, — Питер резко изменился в лице.

— Что значит спрашивала обо мне? Она разве сейчас не на учебе в Бостоне? — с искренним удивлением в голосе поинтересовался он.

Саша на секунду — очень долгую секунду — поймала его взгляд. Вместе с тем в груди Питера шевельнулось что-то невесомое, липкое.

— А ты не в курсе?

— Не в курсе чего?

Нервно потеребив край рабочего фартука, девушка заговорила не сразу.

— Недавно у Эмджей скончался отец, скоропостижно. От сердечного приступа. Никто даже подумать не мог…

Питер оцепенел. Прогремевшая, словно гром среди ясного неба, шокирующая новость хлестанула по лицу сильнее обжигающей пощечины, заставляя сердце пропустить удар… Второй. Третий.

— Когда? — только и сумел выдавить он.

— Где-то неделю назад. Может быть раньше, — проследив за его реакцией, как-то слишком осторожно призналась девушка — С ней был какой-то парень плотного телосложения. Не помню его имени.

— Нед, — с надтреснутой горечью в тон ей отозвался Питер.

Саша неопределенно повела плечами.

— Я не привыкла забивать голову именами случайных клиентов. Уж извини.

Было больно. Пусть Питер десятым чувством и понимал, что обижаться в общем-то бессмысленно: в ее глазах Нед выглядел точно таким же неприметным проходимцем с улицы, как и он сам. Нестерпимую же боль в душе эта простая истина не унимала ни на йоту.

В привычной манере Саша все продолжила что-то говорить, но он ее уже не слушал.

Собственная память измывалась с лихвой, суетливыми мазками расчерчивая картинки далеко ушедшего прошлого, точно кто-то расписывал ручку с чёрной жирной пастой.

С Дэвидом Джонсом он был знаком лично и за довольно продолжительный период их с Эмджей отношений успел узнать, что после щелчка он остался единственным человеком, которому та могла беспрекословно доверять. После успешного замужества во времена пятилетнего скачка Мэделин Уотсон не искала общения с дочерью, очевидно, больше не нуждаясь в нем.

Был ли тому причиной⁽¹⁾ отличавшийся устоявшимися строгими нравами отчим или же сама женщина, Питер понятия не имел, знал лишь, что Эмджей осталась жить вдвоем с отцом и со ставшей в какой-то момент ненавистной фамилией матери, злость и обиду на которую предпочитала упрямо скрывать под видом изрядно проскальзывающих колких комментариев.

Когда-то Питер мог видеть ее боль воочию, успел узнать ее чуточку больше, чем кто-либо другой и абсолютно точно знал: решение вернуться сюда было отнюдь не спонтанным. Отныне в Нью-Йорке Эмджей больше ничто не держало, и прийти сюда она могла лишь с одной конкретной целью — навсегда проститься с этим местом и, возможно, — ему очень хотелось в это верить — с безликим одиноким пареньком, приходившим сюда будто бы только ради нее, чтобы отныне больше никогда сюда не вернуться.

Где-то в районе сердца густой чернильной тяжестью разливалась глубокая всепоглощающая тоска. Казалось, вселенная решила отплатить ему за все допущенные ошибки сполна, самым жестоким и бессердечным образом обнажив каждую незаживающую рану. Эмджей не вернется. Он больше никогда ее здесь не увидит, и это пришедшее вдруг на ум звенящее осознание оказалась настолько неожиданно-очевидным, что тут же заставило одеревеневшее тело вздрогнуть и пошатнуться.

Питер безвольно опустился на ближайший стул, сгорбившись и уронив голову на ладони. Пожалуй, впервые в жизни он начинал жалеть о своем решении так сильно.

Из захвативших сполна эмоций вытянула тяжело опустившаяся на плечо рука встревоженной такой реакцией официантки. Саша смотрела на него со сложным выражением лица, явно пытаясь подобрать слова утешения, однако глаза выдавали всю ее растерянность.

— Ты в порядке?

Ответа не последовало. Питер помешкался, попытавшись вдохнуть, но воздух будто превратился в густое желе. Пульсирующая волнами боль разрывала грудную клетку изнутри. Горло судорожно сжалось, слова давались с неимоверным трудом, как если бы их затолкали ему в глотку и не без труда и боли попытались вытянуть наружу.

Хлопнула дверь. Мелодичный звон колокольчика приветливо оповестил о появлении новых посетителей. Саша, в очередной раз бросив встревоженный взгляд в сторону Питера, вернулась за стойку, чтобы принять заказ, в то время как он все сидел неподвижно, как громом пораженный, и никак не мог соединить воедино то, что услышал всего несколько минут назад, и этот будничный ничем не примечательный беспрерывно хлопочущий внешний мир.

В чувства привел неожиданно лизнувший щеку порыв сквозняка, он же подействовал отрезвляюще. Вскинувшись, Питер бросил напоследок бесцветное «прости» и, не дожидаясь ответа, молниеносно сорвался к выходу.

Яростный порыв ледяного ветра безжалостно прошелся по согретой теплом щеке, так и норовя швырнуть в лицо пригоршни ледяных капель, что будто с издевкой смешивались со слезами, оставляя за собой бледные тонкие полоски.

Первичная стадия шока начинала постепенно рассеиваться, на смену же тягучей жижей наползало болезненное, полное необратимой безнадежности осознание: его Эмджей потеряла отца, а он даже не знал об этом. Не поддержал. Не разделил утраты. После всего того, что она пережила вместе с ним, он должен был быть рядом — просто обязан. Его рядом не было.

Питер сжал кулаки так сильно, что побелели костяшки пальцев. Отголоски слов Саши все никак не унимались, напротив, усиливались и одолевали разум несмолкаемым осиным роем, провоцируя головокружение и резкую нехватку воздуха. Вдох. Ещё один — попытка за попыткой втянуть в себя хоть немного кислорода оборачивалась изнурительной непосильной тяжестью. Легкие словно сковала невидимая ледяная рука.

Парень ускорил шаг, двигаясь наискось ветру — нужно было продышаться. Замелькали окна лабиринтов встречных одноэтажек; дождь, переставший быть проливным, теперь налипал на ботинках мелкой, противной моросью. И ни единого просвета — лишь дрожащий в отблесках редких фонарей клубящийся мрак, блекло отсвечивающий собой обтянутую призрачной пленкой влаги потускневшую брусчатку.

В груди шевельнулось предчувствие — ощущение подобное лёгкому досадливому зуду как от комариного укуса — дразнящее и неуловимое, не позволяющее ни на секунду успокоиться. Взгляд метнулся в сторону. Вдоль пустынной улицы продолговато-серой лентой тянулся ряд старых кирпичных стен. Поддавшись наитию, Питер скользнул в первый, похожий на узкую каменную трубу проход, втиснутый меж двух сомкнувшихся фасадов, и попутно нашарил маску в кармане. Застоявшийся воздух сгустился до вязкой патоки, пропитанной духом сырости и гнили. Доля секунды и рюкзак, впопыхах набитый верхней одеждой, с хлестким звуком обвис бесформенным мешком на вздутой ржавыми чешуйками кирпичной стене — в последнее время костюм был на нем постоянно.

Вокруг ни души, только тишина, изредка нарушаемая скрипом кованых вывесок на ветру. Монотонный гул бьющихся о размякшую землю крупных капель отдавался по ветхим водосточным трубам металлическим ропотом. Обостряясь до предела, чутье все не унималось, жгло изнутри. Ощущение постороннего присутствия висело в застывшей темноте, оплетая разум нитями зарождающейся тревоги.

— Помогите… — обезличенный, точно пробивающийся сквозь плотный кусок ваты крик ледяной судорогой пронзил позвоночник.

Внезапная вспышка адреналина, и Питер тут же метнулся на звук, разбрызгивая ногами отвратительную зловонную жижу. Переулок сужался, обволакивая мраком, из которого то и дело выступали зыбкие очертания труб.

— Умоляю, помогите… — этот голос, этот крик, полный беспомощности и отчаяния, на этот раз ближе!

В дрожащем отблеске далекого фонаря промелькнули две массивные тени. Приглушенные вскрики и хриплые угрозы мерзко смешивались со стуком капель по оголенной кирпичной кладке. Пару раз наткнувшись на мусорные баки, Питер притаился в темном зеве переулка, за решеткой водостока. Всего в нескольких шагах пробивающееся сквозь марлю дождливого неба шевелящееся пятно луны смутно вырисовывало открывшуюся сцену безжалостного нападения. В тусклом свете проулка очертания двух крепких мужчин нависали над корчившейся в агонии более хрупкой девичьей фигуркой.

Парень замер в оцепенении, жадно всматриваясь в лицо незнакомки, и по мере того как взгляд все пристальней выхватывал искаженные муками черты жертвы, на него внезапно снизошло леденящее душу озарение. Каждая линия, каждый изгиб обретали роковую узнаваемость. На миг смазанная кровавая дорожка на скуле несчастной девушки размылилась, подбивая истощенное усталостью подсознание безжалостно обращивать посиневшее от кровоподтеков и ушибов незнакомое лицо родными изгибами очертаний той, чья память была дороже всего на свете.

Разум кричал: «Это не она» — сердце рвалось из груди, перекрывая доступ рассудку. Воздух вокруг сконденсировался в иллюзорную реальность, где единственной материей, достойной восприятия, оказались знакомые до последней линии контуры. Капли крови, стекающие по изогнутой скуле, хлюпающий скрежет горловых спазмов, бесконечно знакомый изгиб идеально очерченных бровей, сейчас судорожно сведенных в немой мольбе — все это проступало сквозь пелену бездушного кошмара с обжигающей ясностью, резким спазмом прошивая сердце…

Мишель смотрела широко распахнутыми глазами, наполненными самой безграничной тоской.

Звуки вокруг обретали рельеф, становясь материальными. Каждая деталь фиксировалась с мучительной четкостью, выстраивая в голове одурманивающие образы, которые Питер силился никогда не допускать в недрах собственного разума.

В какой-то момент Мишель повисала на заломленных за спину руках, а в следующий — истерзанное тело ронялось на асфальт, безвольно принимая ливень грубых ударов, когда ее удушающе прижимали к бетонной стене двое здоровенных амбалов с вспухшими буграми желваков.

Питер бессильно заметался, пытаясь сбросить этот наркотический ступор. Отдавшись порыву, он с силой грохнул себя кулаками по вискам. Череп сотряс тяжелый гул, но хрупкая реальность продолжала осыпаться. Тяжелая капля пота скользнула по виску, застыв на линии упрямо сжатой челюсти.

Все тщетно.

В этой искореженной судьбе, в этих пугающе знакомых чертах лица Питер вновь видел ее — свою Эмджей; видел, как жадные руки терзают ее тело, как грубые пальцы разрывают одежду, впиваясь в бедра и пульсирующую жилку на шее. Искаженный страхом голос точно крюк вонзался в самую душу, заставляя кровь вскипать яростной решимостью. В груди клокотал рев, подобный тому, что испускает раненый зверь, адской смесью в жилах вскипал гнев. Каждый вдох отдавался присвистом в легких, а на загривке холодным потом выступал пристальный хищный зов разума — спасти, защитить, уничтожить.

Питер кинулся вперед с безрассудной отчаянностью, активируя веб-шутеры. Пара коротких щелчков, жесткие картриджы крепко вжались в запястья — меткий выстрел, и хлёсткий удар нити молниеносно вгрызся в одного из нападавших, оттянув захлебнувшуюся хриплым стоном тушу в противоположную стену.

Громила резко обернулся, сверкнув бешенством из-под низко надвинутой кепки. Лезвие ножа хищно блеснуло в руке. Питер ушел в сторону, уворачиваясь от размашистого выпада. Клинок со свистом рассек воздух, лишь поддев его по касательной — из рассеченного отверстия на предплечье потекла горячая струйка крови. Не давая опомниться, Питер атаковал снова — веб-шутер выплюнул очередной шелковистый жгут. Нападавший попытался разрубить его ножом, но липкие нити уже смыкались на запястьях, крепко стягивая руки. С яростным ревом он бросился вперед, ловко выворачиваясь из захвата, однако в ближнем бою его ждал сюрприз — металлические присоски с хрустом вспороли куртку. Питер ощутил вкус крови во рту, но адреналин перекрывал любую боль. Пытаясь обуздать силу, он нанес цепь коротких ударов в живот противника. Тот пошатнулся, выронив нож, и Питер тут же сбил его с ног крепким ударом, подсеченным веб-шутером. Голова преступника гулко стукнулась об асфальт, и тот растянулся на земле без чувств.

Откуда-то со стороны вновь донеслось сдавленное рычание и шаркающие звуки движения. Питер повел головой на звук — позади, в колыхающейся полутьме, прямо на него медленно наседал другой нападавший, вооруженный увесистой арматуриной. Питер попытался увильнуть вбок, но противник двигался стремительно. Тяжелый кусок металла вгрызся в бедро, вспарывая костюм и причиняя жгучую боль.

Амбал развернулся с низким рыком — кулак взвился по крутой дуге, рассекая воздух со звуком арбалетного болта. Секунды растянулись в липкие льдистые капли. Паркер ловко ушел влево, уклонившись от прямого удара; кирпичная кладка встретила нападавшего жесткой стеной, отпечатав костяшки в шершавый бетон.

Воспользовавшись заминкой противника, Питер сноровисто вцепился тому в запястье, крепко сбивая с ног ударом локтя под дых. Тяжелое тело рухнуло наземь с глухим стуком, но уже через мгновение вновь приходило в движение, яростно вращая конечностями, будто смертельно раненное животное. Коротким рывком Питер обрушился на нападавшего с новой силой, вкладывая в удар всю мощь молниеносного захвата — массивный хук низвергся на грузное тело с такой яростью, что мог проломить бетонную плиту. Удар смял грудную клетку с мерзким хрустом ломающихся ребер, взрывая из легких все остатки воздуха. Питер развернулся, не позволяя сопернику опомниться — колено яростно врезалось в скулу, отбрасывая голову в сторону. Из рассеченной брови ручейком заструилась кровь.

В ту же секунду Паркер нанес стремительную серию коротких ударов в челюсть и область солнечного сплетения, сбивая равновесие окончательно. Его соперник пошатнулся и начал заваливаться набок. Питер тут же отшвырнул его крепким ударом ноги в грудь, впечатывая массивное тело в торцевую кирпичную кладку. В воздух взметнулась почти осязаемая завеса из мельчайших частиц строительной крошки и паутинных волокон.

Внимание резко переключилось на ранее обезвреженного противника. Тот развернулся с низким рыком, занося над головой короткое полукруглое лезвие односторонней заточки, нечто среднее между ножом и кастетом. Не позволяя передышки, Паркер уже стремительно перегруппировался, нанося серию точных бросков сжатой в разящий кулак ладонью. Руки сотрясались разрядами сильной боли, но упоение битвой было слишком велико, чтобы замечать это. Телом овладела странная восторженная эйфория — адреналин окончательно захватил все инстинкты. Бугристые вены, вздувающиеся на лбу противника, капли пота на его переносице, трепещущие вибрации сокращающихся мышц — Питер видел все это с замедленной, точно составленной из отдельных кадров, ясностью макросъемки, чувствуя вкус соли и металла на одеревеневшем языке. Пульс участился, соленый пот жег глаза, смешиваясь с каплями крови из рассеченных ссадин.

Очередная струя паутины со свистом хлестнула в захлебывающегося глухими стонами противника, но безрезультатно — тот ловко ушел вбок, нацелившись на Питера, который, в свою очередь, успел заблокировать удар предплечьем, но тотчас уловил новое движение в слепом пятне. В последнюю секунду ему удалось резко отклониться назад, пропуская перед лицом тяжелое лезвие, с отвратительным лязгом проходящее сквозь бетон. Дюймом левее, и от лица Питера осталась бы лишь безобразная пародия. Едва ли маска была способна его защитить.

Питер метнулся вперед, стремительно нанося серию молниеносных ударов из всех точек. Движения обретали звериную легкость, воспаряя над медлительностью оппонента: тут удар локтем под ребра и короткий тычок в солнечное сплетение, там рубящий хук с разворота и обманная подсечка, вогнавшая нападавшего в глубокий нокаут от соударения с залитым грязью асфальтом.

Лезвие со звоном отлетело в сторону — Питер всей массой рухнул на упавшего, купаясь в жидких отбросах канализационных стоков. Новый полупрозрачный кокон крепко обтянул судорожно бьющуюся в конвульсиях тушу, однако замурованная в паутинных путах бесформенная масса все не унималась, по инерции увлекая парня за собой.

Мышцы сработали раньше сознания, высвобождая запредельный моторный ресурс. Тело взвилось вверх по баллистической траектории, упругим кошачьим броском устремляясь вперед по созданному им же вектору движения. Захват за плечо, рывок — Питер вогнал противника в бетонную кладку с такой силой, что на миг ему почудилось, будто тот провалился внутрь стены по самую грудь. Еще один разряд костяка — и окровавленное тело замерло, вжавшись в бетон. Пыльная взвесь начала оседать, окрашивая близлежащие лужи и ямы в алый багрянец.

Парень медленно выпрямился во весь рост, оценивая два рефлекторно подрагивающих кокона усталым, но безжалостным взглядом. Его уже хорошо избитый костюм изодрался в кровавые лохмотья, открывая взору ссадины и кровоподтеки. Адреналин понемногу улетучивался, оставляя после себя звенящую дрожь и опустошение. Звуки продолжали вращаться единым смазанным фоном, постепенно замедляясь до нормального восприятия, как вдруг резкий вдох заставил сердце сбиться с ритма. До слуха донесся приглушенный, сдавленный всхлип.

Питер встрепенулся, бросив затравленный взгляд в глубину переулка; там, жалкой скрюченной тенью возле стены съежилась та самая девушка — причина развернувшейся бойни. В огромных расширенных от ужаса глазах читался животный всепоглощающий страх.

В короткой вспышке секундного осознания по телу разлилось хлынувшее чувство гадкого омерзения. Эта девушка боялась его — не людей, которые жаждали совершить над ней жестокое насилие, — она боялась именно его! Он предстал в ее глазах монстром!

Питер онемел, не в силах пошевелить ни единым мускулом. Сковывающая паника сжала грудь в тиски, парализуя тело до последнего дюйма, и он начал хватать ртом воздух в безумных попытках вдохнуть, ощущая, как реальность начинает головокружительно двоиться. Сердце пропустило удар и ринулось вскачь, грозясь пробить ребра и вылететь в беспредельный вакуум, когда росчерки цепкой пустоты в самых уголках зрения эфимерно зашевелились и перед его затуманенным странным наваждением взором тонкими гравюрными штрихами начала проступать зыбкая женская фигура.

Тетя Мэй. Она была здесь, в том самом обличии, в котором он видел ее в последний раз. Она смотрела прямо на него, однако в ее глазах читалось … разочарование?

— Мэй? — парень попытался дотянуться до нее рукой, но ладонь лишь зачерпнула собой воздух — Я не чудовище, Мэй. Это же я, Питер.

В ответ женщина слабо дернула краешком губ, запечатлевая на истерзанном многочисленными ссадинами лице лишь тяжелую тень усмешки, упрека и горького осуждения.

Питер замер в холодном поту, пристально наблюдая за каждым движением призрака, и часто задышал, понимая, что на этот раз тетя Мэй явилась ему вовсе не как умиротворенное видение. Еще мгновение, и пространство вокруг закрутилось в бешеную спираль, распыляя последние крохи здравомыслия. Ленту реальности беспринципно рвали беспорядочно натекающие отовсюду образы: мучительные картинки прошлого, которые он так долго и безрезультатно пытался загнать в самые потаенные уголки собственной памяти. С каждой секундой они множились, засасывая все глубже и глубже, как в бездонную кроличью нору; расползались миражами во все стороны, в беспредельном многообразии принимая то формы счастливой, живой, приветливо окликивающей его молодой женщины, то обращаясь изломанным ожившим трупом, утрачивающим даже подобие узнаваемости.

Раскаленные клыки паники не унимались, впивались глубоко в затылок, медленно разрывая психику на лоскуты. Тетя Мэй снова умирала по его вине, на его глазах, и он никак не мог — даже не пытался — этого остановить.

Питер хрипло заскулил, сжимая окровавленными руками пульсирующие виски. Сознание отрешилось от всего постороннего — все внутри выло, свербело, раскалывалось в ничто. Это была пытка. Убивающая, нестерпимая пытка, и какая-то его часть действительно страстно желала остановить этот кошмар, но другая, более темная сторона, так и жаждала погрузиться в него с головой. Потому что это ОН убил ее. Именно он стал причиной ее гибели.

Питер уже и не помнил, как и зачем он очутился здесь, окруженный избитыми телами, изуродованными до невозможности опознания. Слова тети Мэй, бессвязный шепот ее окоченевших губ звучали для него не громче, чем посторонний шум, более бессмысленный, нежели завывания распоясывающегося по округе ветра.

Откуда-то раздался оглушительный хлопок — что-то постороннее пришло извне, будто из физического мира, разрубая на кусочки беснующуюся галлюцинацию. Питер ошеломленно застыл, немигающим взглядом провожая струйки крови, брызнувшие из вспоровшей его грудь свежей раны. Он даже не успел осознать, в какой момент стянутый плотным коконом в паре метров от него головорез сумел высвободить руку и, нащупав во внутреннем кармане рукоять старого нагана, сделал решающий выстрел в спину, после чего бездыханно затих.

Ослепительная вспышка агонии полоснула по нервным окончаниям, грудную клетку свело обжигающим спазмом. Каждый новый рваный вдох обжигал растерзанную плоть, высекая блики красных капель во все стороны. Сила тяжести постепенно брала свое, увлекая за собой.

Питер начал заваливаться на бок, чувствуя, как сила жизни покидает его вязкими толчками. Кровь теплым ручьем хлынула из уголка приоткрытых губ, распространяя солоновато-металлический привкус по языку. В последнем усилии он поднял голову, чтобы проводить взглядом ту самую девушку, ради спасения которой и ввязался во все это абсурдное недоразумение. Чужая миниатюрная фигурка быстро удалялась, пока отблески редких фонарей не поглотили ее окончательно.

Одеревеневшая рука стянула ставшую вдруг совсем непроницаемой маску с лица. Воспаленная скула резанула болью от соприкосновения с грубым бетоном: еще одна царапина растянулась вдоль щеки, разливаясь странной, словно вытянутой в нитку прохладой.

Питер снова попробовал сфокусироваться на последних крупицах сил, но сознание начало растворяться в эфемерном бреду. Реальность ритмично сжималась до пульсирующей точки, бесконечно растянутой, невесомой, отстраненной.

Вокруг что-то происходило. Что-то странное.

Каждая клетка разгонялась до умопомрачительных скоростей, позволяя разуму воспринимать происходящее в мельчайших деталях: окутавшие тело нити плотного, будто знакомого, алого тумана медленно обволакивали окровавленное тело одна за другой; усилие сопротивления выплескивалось визуальными потоками клубящихся вокруг деформированных силовых линий; рваные частицы алого тумана вихрились вдоль безвольно распластавшихся на земле конечностей, постепенно обретая четкие геометрические формы.

Питер отчетливо чувствовал инерцию навязанного движения: неведомо откуда доносящиеся неуловимые шепотки; замедлившиеся капли дождевой влаги, облепившие рельефы лица; смутные обрывки воспоминаний и отзвуки далеких голосов — все неумолимо смешивалось, множилось, терзало. Окружающие объекты — кирпичные стены, неподвижные тела двух головорезов, капли воды, даже воздух вокруг — начали тускнеть и терять очертания, точно сжимаясь в плотную ватную сферу. Красная пелена становилась все гуще и плотнее, отсекая его от реального мира. В доли секунды перед глазами пронеслись самые ценные образы: тети Мэй, Мишель, Неда.

Ослепительный всполох резанул по сетчатке до болезненно яркой вспышки; туман чуть вздрогнул и тяжело заколыхался, будто среагировав на потревоженный воздух, прежде чем ослабевшее тело пронзило невыносимой болью от кончиков волос до самых пяток. Реальность неудержимо смешалась, смазываясь в одну бесконечную красную полосу, будто сама материя вокруг Питера обретала невесомое подобие очертаний и контуров, чтобы через мгновение вновь растечься бесформенной рябью.

В этой чехарде из форм и беспорядочных завихрений само понятие пространства утрачивало всякий смысл.

Из марева алых потоков энергии, точно сквозь тонкий фокусирующий окуляр, медленно проступали блеклые руины городского ландшафта: четко различимые контуры переулков и глухих заборов, дымных труб и развалившихся доков. То была всего лишь одна смутная тень за краем восприятия, однако Питер разглядел в ней робкие намеки на нечто привычное и знакомое.

Квинс?

Не прошло и секунды, как Паркер почувствовал знакомый запах влажного промозглого холода, а в следующее мгновение безжалостная твердость под спиной всколыхнула стремительно ускользающие остатки сознания подобной электрическому разряду вспышкой боли. Тряпично обмякшая рука с хрустом ударилась об асфальт первой, вмяв тело в мягкую податливую массу под крутым углом. В свисте ударной волны все органы, кости, вены, нервные окончания слились в единую пульсирующую гематому мучительной агонии. Губы онемели от ударной отдачи, рот наполнился вкусом металла и гари. Сквозь застилающую глаза кровавую пелену Питер едва различал смутные тени строений вокруг и далеко не сразу осознал, что вновь лежит на мокром асфальте, совершенно изувеченный и истекающий кровью.

Время бесконечно растягивалось, даря редкие просветы между новыми схватками боли. С ними же изредка возвращались и жалкие крохи осознания.

В эти короткие передышки Питер приоткрывал запекшиеся веки и обрывками зрения пытался восстановить картину окружающей реальности. Тускло мигающее зрение выхватывало отдельные кадры, становившиеся все более знакомыми по мере того, как рассудок обретал временную ясность: вот голые кирпичные стены, мрачно нависающие отовсюду замшелыми кусками бетонных плит; вот ряды перекошенных мусорных баков, брошенных вповалку у разбитых служебных дверей; а там, чуть поодаль, ржавые переплетения пожарных лестниц и водосточных труб терялись во мраке уличных закоулков.

Питер не знал, сколько именно прошло часов, дней или недель с того чудовищного падения. Его разум куда-то бесследно ускользал всякий раз, стоило только попытаться вспомнить о причинах произошедшего. Жизнь безвозвратно стекала по бледной коже горячими струйками, медленно оставляя после себя лишь бесчувственную оболочку. На грани беспамятства все подробности утрачивали былое значение и стирались.

Все, за исключением одной…

— Пацан?

Питер хрипло выдохнул, изумленно глядя перед собой. Прямо перед ним из пустоты соткался хорошо знакомый силуэт — то была размытая человеческая фигура, — на первый взгляд даже слишком нечеткая для опознания. И все же он практически сразу догадался, кто именно явился ему в этом последнем предсмертном видении.

Медленно, будто боясь спугнуть хрупкую галлюцинацию, Питер наблюдал, как очертания фигуры начинают обретать резкость.

— М-м-мистер Старк? — имя ли это, или же всего лишь хриплый стон едва не захлебнувшегося в собственной крови собственного голоса? Ибо вне всяких сомнений, это был ОН — тот, кого Питер так часто видел в своих кошмарах после случившегося.

— Мать твою, Паркер?! — образ обрел вдруг плотность и зримые черты: неестественно бледный Старк склонился над его окровавленным телом, потрясенно накрывая ладонью изодранную грудь. — Какого черта с тобой произошло?!

Питер едва ощутил призрачное прикосновение, доносящееся словно из иного измерения. Глаза заволокло туманом боли, а губы сами собой расплылись в жалком подобии бесцветной улыбки.

— Держись, парень… Только не закрывай глаза, слышишь? Все будет хорошо, только не закрывай глаза! — голос Тони доносился будто сквозь осколки беззвучно лопающихся снарядов, становясь все более отдаленным и зыбким.

— Простите меня, — с трудом ворочая непослушным языком, прошептал Питер и, чувствуя, как чужие крепкие руки быстро подхватывают его под лопатки, окончательно провалился в темноту.

Примечания:

В последних новостях по 4 части я слышала свежий слух, что самым худшим врагом Питера станет его прошлое. Захотелось это хоть как-то обыграть, ну или попытаться (конечно же в форме галлюцинаций)?

Получилось ли передать его состояние?

Очень жду ваших отзывов)

Поделитесь своими впечатлениями в комментариях. Хоть словечко. Тронула ли глава? Автор выламивыет себе руки и очень ждет фидбек?

Визуал на сцену в конце части в закрепленных на моем канале ( я оставляла ссылку в шапке фанфика и в комментарии после пролога) Заколебала миджорни, но мы справились) оцените ?

1) https://ficbook.net/readfic/13589296/34973421#part_content — в данной главе данной работы вы найдете все подробные ответы, связанные с Мишель и ее взаимоотношениям с мамой после щелчка)

Вернуться к тексту

Примечания:

Небольшая предыстория, запускающая линию Старка в этом празднике жизни) действия в данной главе будут происходить параллельно тому, что было показано в предыдущей.

21 октября 2016 года.

Тишину мастерской нарушал лишь приглушенный гул мерно работающих механизмов и едва уловимое жужжание голографических проекций. Тони откинулся на край стола и, с усилием протерев лицо рукавом, с молниеносной скоростью отстучал пальцами над виртуальными панелями управления сложный алгоритм, вызывая каскад изменений в окружающем его цифровом поле. На голографическом дисплее разворачивается сложная анимация взаимодействия наночастиц с человеческими клетками.

— Пятница, запусти симуляцию интеграции наночастиц с клеточной структурой при сверхзвуковых скоростях.

— Запускаю симуляцию, босс. Расчетное время завершения — 3 минуты, — отозвался ИИ, и модель костюма окуталась сеткой сложных расчетов и графиков. Слева медленно вращалась голографическая проекция арк-реактора нового поколения, разработанного Тони специально для нанокостюма Mark 85. Вокруг реактора кружили детализированные схемы распределения энергии, демонстрирующие, как новая технология интегрируется с наночастицами костюма. Миниатюрные голографические репульсоры на ладонях и ступнях периодически вспыхивали, имитируя работу в реальном времени.

Старк наблюдал за пересобирающимися конфигурациями цифр с напряженным вниманием. Его очерченный холодным светом проекций силуэт казался почти призрачным.

— Черт, — пробормотал он, заметив красную вспышку в области левого плеча. — А ну, увеличь.

Проекция послушно изменила масштаб, фокусируясь на проблемной зоне. Тони рукой скользнул сквозь голограмму, вызывая новый поток данных.

— Босс, при текущей конфигурации левое плечевое соединение теряет 15% прочности на скоростях выше двух махов, — доложила Пятница.

— Ладно, давай попробуем кое-что. Перераспредели плотность, увеличь концентрацию в критических точках на 20%.

Голографическая модель мгновенно изменилась, отражая внесенные корректировки.

— Запусти повторную симуляцию. И давай добавим парочку неожиданностей — скажем, прямое попадание плазменного заряда в верхний торс.

— Симуляция запущена, — отозвалась Пятница.

На голографическом дисплее развернулась впечатляющая картина: костюм Железного Человека, окутанный вихрем нано-частиц, стремительно несся сквозь воздух. Внезапно в него ударил сгусток ослепительно яркой энергии.

Тони затаил дыхание. На мгновение показалось, что костюм не выдержит удара, но затем нано-частицы перегруппировались, мгновенно заполняя образовавшуюся брешь.

— Какова эффективность регенерации?

— Регенерация брони составляет 98,7% от исходной структуры. Время восстановления — 1.3 секунды.

Старк одобрительно хмыкнул, всматриваясь в ряды статистики, в змеящиеся графики и частотные схемы.

— Чертовски неплохо. Но нам нужно быстрее. Начни анализ возможностей оптимизации алгоритма регенерации. Я хочу видеть все варианты — от изменения базовой структуры нано-частиц до перепрограммирования их поведения при ударе.

— Приступаю к анализу, босс.

Мужчина кивнул и легким движением пальцев увеличил проекцию нагрудной пластины.

— А теперь самое интересное, — пробормотал он, — давай посмотрим, как наши малыши справятся с генерацией энергетического щита?

Часы летели незаметно. Старк запускал новые симуляции, вносил корректировки на поверхности трехмерной модели шлема с детальным отображением системы H.U.D, время от времени прикасался к отдельным деталям, сопровождая малейшие изменения всплывающим окном с потоком новых данных на десятках вспомогательных экранов.

Каждый элемент брони был окружен облаком технических характеристик и графиков производительности. Потоки данных и диагностическая информация непрерывно обновлялись, демонстрируя работу усовершенствованного искусственного интеллекта костюма. На отдельном экране отображался прогресс-бар симуляции, сопровождаемый каскадом цифр и формул, описывающих сложные математические вычисления, необходимые для прогнозирования поведения наночастиц в экстремальных условиях.

— Анализ завершен. Я подготовила отчет с предложениями по оптимизации.

Тони сел прямо на стол и перетащил одну из голограмм себе под нос, затем протер глаза и взглянул на часы. Прошло больше шести часов с начала работы.

— Выводи на экран. Чувствую, нас ждет долгая ночь.

Дубина неуклюже попытался подать чашку кофе, но Старк рассеянно отмахнулся, и полностью поглощенный работой, проговаривая беззвучные расчеты, сделал резкий жест рукой, после чего модель костюма мгновенно увеличилась. Его брови сошлись на переносице. Пальцы взметнулись над голографической клавиатурой, внося изменения в код нано-частиц, перестраивая их базовую структуру.

— Запусти полную диагностику. Я хочу видеть каждую переменную, каждое отклонение от нормы.

— Выполняю, босс. Диагностика займет приблизительно 5-7 минут.

Тони кивнул, неподвижным взглядом фокусируясь на всплывшем облаке диаграмм, внимательно проследил за каждым аспектом симуляции. Глаза быстро переметнулись от одной проекции к другой, анализируя огромные объемы данных с молниеносной скоростью.

Внезапно тишину мастерской прервал встревоженный голос Пятницы.

— Босс, я зафиксировала аномальную активность в квадрате G7!

С легким отупением Тони уставился на один из экранов — пальцы рефлекторно сжались над голографической панелью. В воздухе повисло почти осязаемое напряжение.

— Источник данных, Пятница.

— Информация поступила от Глобальной системы наблюдения, босс, — отозвался ИИ.

В воздухе тут же развернулась подробная схема спутника Альфа-ESAS, использующих комбинацию передовых сенсоров на основе инфракрасных, радиолокационных и гравитационных детекторов — одного из самых продвинутых спутников в орбитальной сети Старка.

— Уточни локацию.

— Квадрат G7 включает в себя территорию Мидтаунской школы науки и технологии, — пояснила Пятница, в чьем бесстрастном тоне Тони почудилась нотка тревоги.

Мидтаунская школа — место, где учится Питер Паркер, тот самый мальчишка с паучьими способностями, которого он взял под свое крыло.

Внезапно абстрактная угроза обрела лицо, стала вдруг пугающе личной.

— Какого рода аномалия? Дай мне подробности, — потребовал Старк, ловко сместив очки на лоб, и уже вовсю орудовал над панелью управления, вызывая новые экраны с данными.

— В указанном квадрате зафиксирован внезапный всплеск энергии неизвестного происхождения, босс. Спектральный анализ не соответствует ни одному из известных источников. Также зафиксированы значительные искажения в гравитационном поле. Локальная гравитация в эпицентре аномалии колеблется в пределах от 0.5 до 2G с частотой примерно 1 Герц. Энергетические показатели растут экспоненциально. Источник излучения нестабилен.

Подступной страх ледяной иглой пронзил позвоночник. Неизвестная энергия, да еще и в непосредственной близости от школы, где учится Питер? Это не могло быть просто совпадением.

— Покажи.

Перед глазами развернулась трехмерная карта города, на которой пульсировала ярко-красная точка

— Время возникновения аномалии? — уточнил он, заведомо зная, что ответ ему не понравится.

— 22:47, босс. Семь минут назад.

Старк выругался сквозь зубы. Семь минут — чертовски много, особенно тогда, когда речь идет о потенциальной угрозе в лице аномалии крайне сомнительного происхождения. Семь минут, в течение которых могло случиться что угодно.

Пальцы забегали по голографической панели еще быстрее.

— Анализируй состав излучения, сравни с известными нам аномалиями.

Пятница молчала несколько секунд.

— Босс, состав излучения не соответствует ни одному из известных нам источников. Однако… есть сходство с энергетической сигнатурой, зафиксированной во время инцидента … в Лагосе.

Тони застыл, переваривая полученную информацию.

Лагос. Ванда Максимофф.

Сердце пропустило удар, в то время как разум лихорадочно перебирал возможности, каждая из которых казалась невероятнее предыдущей. Последний раз, когда он слышал об энергетической сигнатуре, подобной этой, все закончилось международным инцидентом и Заковианским договором.

— Проверь все данные о местонахождении Ванды Максимофф за последние шесть месяцев.

— Выполняю, босс, — послушно отозвалась Пятница и после короткой паузы продолжила. — Последнее подтвержденное местонахождение — тюрьма Рафт. После этого… ничего. Она исчезла с радаров после побега, организованного Стивом Роджерсом.

«Кэп. Всегда Кэп» — Старк очертил глазами мастерскую, непозволительно долго задержавшись на небрежно брошенном среди прочего технического мусора письме, по злой иронии ставшем финальным плевком в лицо. Пальцы наткнулись на черную раскладушку сами — он даже не помнил, в какой момент и, главное, зачем, сунул ее на дно кармана рабочих джинсов. Вздохнул.

— Есть какие-нибудь слухи, неподтвержденные данные. Вести от Вижена? Что угодно?

— Ничего конкретного, босс. Вижен не выходил на связь с момента отбытия. Что касается остальных — были сообщения о возможных появлениях в Ваканде, Восточной Европе, даже в Шотландии. Но ничего подтвержденного.

Тони провел рукой по лицу, чувствуя, как теряет конроль над ситуацией. Ванда изначально отличалась маниакальной осмотрительностью. А теперь она вдруг объявляется в Квинсе? Это не имело ровным счетом никакого смысла.

— Свяжись с Питером Паркером. Проверь его местоположение, — тут же приказал он, чувствуя, как внутри нарастает беспокойство.

Взгляд невольно скользнул к углу мастерской, где небрежно валялся костюм Человека-паука — молчаливое напоминание о недавнем конфликте. Сердце сжалось от острого укола вины. Красно-синяя ткань, казалось, укоряла его немым упреком.

«Ты должен был защищать его, а вместо этого оставил беззащитным», — злорадно нашептывал внутренний голос.

Мужчина бессильно сжал кулаки до хруста, упорно отгоняя непрошеные мысли.

— Босс, я не могу установить связь с телефоном Питера. Последний сигнал был зафиксирован семь минут назад, в движущемся по шоссе I-278 автомобиле, в юго-западном направлении от эпицентра аномалии.

— Данные об автомобиле? — Тони резко поднял руку и развернул голографическую карту, пальцами увеличивая интересующий его участок. Детальная диаграмма показывала траекторию движения автомобиля и внезапный обрыв сигнала.

— Ford Econoline 1998 года выпуска, босс. Зарегистрирован на имя… Эндриана Тумса. Кроме того, — голос ИИ стал заметно тише, — 23 минуты назад камеры наблюдения зафиксировали Питера Паркера, входящего в его машину возле Мидтаунской школы.

— Черт!.. — Тони подскочил на месте и повысил голос. — Так, запусти все поисковые протоколы, задействуй ближайшие наноспутники, записи всех звонков и сообщений, включая вышки сотовой связи, через которые проходил сигнал. Проведи полную триангуляцию последнего известного местоположения Питера. Дай мне полный спектральный анализ местности.

— Сигнал исходит из переулка между 35-й и 36-й улицами, — отозвался ИИ, отображая детальную карту Мидтауна с мигающей в центре красной точкой, — в этой области наблюдается необъяснимое искажение электромагнитного поля. Оно слабое, почти незаметное, но… оно пульсирует с частотой, идентичной сердцебиению человека.

Тони прищурился, внимательно изучая маршрут, затем быстро вывел на голографический дисплей две карты, сопоставляя их. На лице скользнуло видимое удивление. Расстояние между точками показывало около шести миль, что довольно-таки наглядно объясняло, как, черт возьми, это паукообразное недоразумение могло оказаться в двух местах одновременно: то, что этот мелкий засранец просто подкинул свой телефон в машину Тумса Тони определили сходу.

Уникальной способностью Питера было не только находить себе неприятности, делать это он умудрялся и без того достаточно регулярно. А в купе с таким уровнем изобретательности, обостренным чувством самоотверженности, да еще и сверхспособностями, едва ли банальное отсутствие костюма могло его остановить. Здесь он просчитался, как ни крути, но волновало Старка не только это. Мощный всплеск энергии, чье происхождение не могла определить ни одна из его систем, и внезапный обрыв сигнала…

— Координаты, немедленно! — нетерпеливо скомандовал Тони, характерным двойным постукиванием запуская систему активации.

В ту же секунду нанороботы хлынули из миниатюрного реактора, покрывая тело защитным слоем высокотехнологичной брони. Когда нагрудная пластина герметично соединилась с арк-реактором, он непроизвольно поморщился от резкого ощущения.

Репульсоры взревели, наполняя мастерскую гулом чистой энергии — костюм взмыл вверх, пробивая крышу ангара словно консервную банку. Ночной воздух ударил в лицевую пластину шлема, мгновенно остудив раскаленный металл. Старк на мгновение завис в воздухе, позволяя навигационным системам определить оптимальный маршрут, а затем рванул вперед с такой скоростью, что здания внизу слились в единую размытую полосу — раскинувшийся неприступной громадой комплекс стремительно исчез во вспышке света, крошечной точкой растворяясь в стремительно пульсирующем потоке источаемого антигравитационными двигаетлями голубоватого пламени.

— Есть еще кое-что, босс, — после недолгой паузы подала голос Пятница. — Я обнаружила слабый, но устойчивый сигнал в инфракрасном спектре. Он соответствует температуре человеческого тела, но… он ниже нормы. И окружен областью повышенной температуры.

Тони побледнел.

— Кровь, — подрагивающим от накатывающего волнения голосом уточнил он, — Ты фиксируешь кровь, Пятница?

— С вероятностью 89%, да, босс. Субъект, похоже, серьезно ранен и теряет кровь.

Миллиардер судорожно тряхнул головой, пытаясь избавиться от так не кстати наводнившего разум чувства неконтролируемой паники.

— Блядство! Максимальное ускорение, Пятница, отключи все ограничители!

— Босс, это может быть опасно для…

— Делай, что я сказал. Это приказ!

Двигатели взревели с новой силой, толкая костюм на пределе возможностей. Старк почувствовал, как его тело вжимает в броню. Звуковой барьер разорвался с оглушительным хлопком, мир вокруг превратился в одно сплошное размытое пятно, однако мужчина только стиснул зубы, борясь с перегрузками, и не замечал ничего, кроме мигающей точки на карте.

Ночной Квинс угадывался совсем близко, мелькал внизу бесчисленными сосудами фонарных цепочек. Переулки открывались один за другим — узкие, заставленные мусорными баками, с развевающимся на ветру бельем между окнами, запахом жареной еды из круглосуточных закусочных и вонью сточных вод, вызывающих вполне обоснованное чувство отторжения.

Нырнув меж высоток, силуэт Железного Человека на мгновение отпечатал свет окон, вызывая удивленные возгласы случайных свидетелей.

Внезапно датчики костюма зафиксировали всплеск энергии. Странное мерцание между двумя обшарпанными складами подначило ринулся именно туда.

— Босс, мы приближаемся к цели, — в подтверждение оповестила Пятница, заставив сердце беспомощно сжаться.

Тони резко развернулся, закладывая такой вираж, что перегрузка на мгновение помутила сознание: броню затрясло, системы костюма завибрировали, пытаясь компенсировать внезапное изменение вектора движения — приземление оказалось на порядок жестче, чем он подразумевал. Репульсоры взвыли на предельной мощности, гася инерцию, и Железный Человек рухнул на одно колено, оставив на асфальте глубокие борозды.

Посадка. Полная безлюдная тишина. Запах гнили и сырости ударил в ноздри даже сквозь фильтры костюма. Старк медленно поднялся, ощущая, как под ногами захлюпала грязная жижа, и вглядываясь в каждую тень, в каждый закуток, свернул за угол, едва не задев крыло какого-то здания.

— Питер? — хотел было крикнуть он, но голос отчаянно отказывался подчиняться. Глаза лихорадочно сканировали каждый темный угол, каждую подворотню. Сердце колшматило, как обезумевшее, в горле пересохло.

Тишина сгущалась, нарушаемая лишь тихим гудением систем костюма и редкими каплями дождя, разбивающимися о металл брони. Мужчина сделал неуверенный шаг вперед, прислушиваясь к любому постороннему звуку, глазами выискивая хоть какой-то признак чужого присутствия.

— Включи прожекторы.

Не проверив, насколько это безопасно, Старк тут же метнулся в уходившую далеко вглубь пустого переулка подворотню. Внезапно сигнал усилился. Воздух вокруг задрожал, и костюм тряхнуло, словно от удара невидимой волны. Системы навигации на мгновение вышли из строя, выдавая противоречивые данные — голографические дисплеи замерцали и заблюрили — затем снова включились.

— У нас проблемы с энергоснабжением?

— Отрицательно, босс. Энергоснабжение в норме. Похоже, что источник интерференции тот же, что создает аномалию. Регистрирую спонтанное возникновение и аннигиляцию виртуальных частиц в пространстве вокруг вас, — тут же подала голос Пятница.

Тони оставил предупреждение без внимания.

Источаемый костюмом луч света прорезал темноту, попутно выхватывая из мрака разбросанные мусорные баки, взметннувшие в вохдух обрывки газет, и… неестественно вывернутую под просто немыслимым углом руку, обтянутую казалось бы такой знакомой, но словно и незнокомой вовсе, красно-синей тканью.

Где-то в темноте послышался слабый едва уловимый стон.

— Твою ж? — прорычал в пустоту он, дрожащими руками активируя дополнительное освещение.

Мрак вокруг отступил, позволяя разглядеть распластавшуюся у стены фигурку и… кровь.

Слишком много крови. Она была повсюду — пятнала слипшиеся в неопрятные пряди темно-русые волосы, пузырилась в уголках бескровных плотно сжатых губ, струилась из раны на виске, запекшимися дорожками спускаясь по почти прозрачной от мертвенной бледности рассеченной щеке.

Старк почувствовал, как его сердце пропустило удар, а затем забилось с такой силой, что, казалось, вот-вот пробьет нагрудную пластину брони. Слишком осязаемым становился кошмар, слишком реальным. Перед ним, освещенное безжалостным светом прожектора, в темной вязкой жиже безвольной куклой лежало истерзаное и неподвижное тело до боли знакомого мальчишки.

— Пацан?

Кожа под пальцами оказалась пугающе холодной, а с приоткрытых губ едва различимо слетал слабый хрипящий выдох, больше похожий на предсмертный стон.

Тони словно физически ощутил, как внутри что-то надрывно хрустнуло. Осторожно приблизившись, он опустился рядом на колени и дрожащими руками коснулся белой, как мел, щеки.

— Мать твою, Паркер? — прохрипел он, чувствуя, как одеревеневший язык прилипает к небу. — Какого черта с тобой произошло?!

— Мистер Старк? — расфокусированный взгляд впился прямо в него, однако словно и не видел его вовсе. Лицо парня было настолько изуродовано побоями, что казалось почти не узнаваемым. — Простите меня, — беззвучно сорвалось с изогнувшихся в жалком подобии улыбки губ, и чужая голова безвольно склонилась в беспамятстве.

— Пятница! Врубай протоколы экстренной медицинской эвакуации! Активируй связь с комплексом, нам нужна срочная медицинская помощь! — рявкнул миллиардер, бережно поднимая мальчишку на руки, с ужасом ощущая, насколько легким, почти невесомым оно кажется. Под ладонями хлюпнула кровь, оставляя на броне Железного Человека растянутые багровые разводы.

— Протоколы экстренной медицинской эвакуации активированы. — тут же раздался в коммутаторе голос Пятницы, — соединение с комплексом установлено. Медотсек оповещен и готов принять пациента. Рекомендую немедленную транспортировку, босс. Состояние мистера Паркера критическое. Сильная кровопотеря, повреждение мышечного каркаса, множественные переломы ребер, левой руки и ноги. Вероятность остановки дыхания — 78%.

Старк, казалось, даже не слышал последнюю фразу — в ушах раздавался звон отсчитывающий голопом несущиеся бесчисленные удары собственного сердца.

— Держись, парень… Только не закрывай глаза, слышишь? — он отчаянно искал знакомый карий взгляд на бледном до синевы лице, умолял хоть о каком-то признаке реакции. — Все будет хорошо. Мы справимся. Просто не отключайся, ладно? Не смей отключаться!

В ответ — лишь едва слышное дыхание, больше похожее на хрип, и ни малейшего движения.

Мир сузился до одной единственной мысли: успеть.

Репульсоры взревели, взметнув в воздух облако пыли и мусора. Костюм сомкнулся вокруг них защитным коконом, и миллиардер ринулся ввысь, игнорируя предупреждения Пятницы о перегрузках. Полет к башне Мстителей занял не более пятнадцати минут, но для Тони он казался бесконечным. Питер то приходил в себя, бессвязно бормоча что-то неразборчивое, то снова проваливался в беспамятство, и эти минуты молчания казались Старку нахудшим кошмаром.

Приземлившись на крышу комплекса, Тони бросился вниз по лестнице, прямиком по направлению к медицинскому блоку. Коридоры пролетали мимо бесконечной чередой безликих стен, эхом отдающих тяжелый звук шагов. Двери медицинского отсека разъехались с тихим шипением — стерильный белый свет ударил по глазам, на мгновение ослепляя, и мужчина влетел внутрь, едва не сбив с ног ожидавшую их бригаду экстренной помощи.

— Хелен! — заорал Старк, осторожно опуская Питера на ближайшую койку. Броня стекла с его тела, открывая испачканную в крови одежду и трясущиеся руки.

Доктор Чо мгновенно оценила ситуацию, её глаза профессионально отсканировали тело пациента.

— У нас политравма, множественные открытые переломы, предположительно внутреннее кровотечение и пневмоторакс, — чётко проговорила она, активируя голосовым командами систему экстренного реагирования. — Срочно подготовьте регенеративную камеру и начните переливание синтетической крови!

Медицинские дроны словно ожили, окутав тело парня паутиной лазерных лучей. На ближайшем голографическом экране тут же появилась трёхмерная модель тела Паркера с детальным отображением всех повреждений.

— Тяжёлая черепно-мозговая травма, — продолжала Хелен, быстро изучая данные сканирования. — Возможно субдуральная гематома. Немедленно введите маннитол для снижения внутричерепного давления!

Её руки двигались с неуловимой ловкостью, подключая Питера к системам жизнеобеспечения. Мониторы ожили, наполнив помещение тревожным писком — сердечный ритм был нестабилен, давление критически низкое.

— Тони, мне нужно, чтобы ты вышел, — женщина бросила на Старка короткий, но не принимающий никаких возражений взгляд. — Мы сделаем всё возможное.

— Хелен, я… — начал было Тони, но осёкся, видя, как команда медиков уже окружила операционный стол и отступил к стене, чувствуя, как каждый удар сердца отдается болью в груди.

— Коагулопатия, срочно нужны тромбоциты и свежезамороженная плазма! — раздался голос одного из врачей.

— Сатурация падает, переходим на ИВЛ! — отозвался другой.

— Гемоглобин продолжает падать! Готовьте еще две единицы эритроцитарной массы!

Неожиданно напряженнное клокотание медицинского отсека прорезал резкий звук — Старк машинально потянулся к карману и достал устройство, увидев на экране имя главы службы безопасности. Он на секунду заколебался, вскользь метнув быстрый взгляд между экраном телефона и операционным столом, где врачи продолжали бороться за жизнь Питера, и с тяжелым вздохом все же провел пальцем по экрану, принимая вызов.

— Хэп, не до тебя сейчас.

— Босс, дело неотложное — прозвучал в динамике напряженный голос Хеппи. — Самолет с оборудованием Мстителей… он потерпел крушение. Не знаю всех деталей, но… Тони, все очень плохо. Самолет рухнул прямо в центре Манхэттена. Предварительные данные говорят о сотнях жертв. Некоторые из уцелевших ядер Читаури были активированы при ударе…

В одночасье реальность лишилась своего значения. Мир вокруг словно потерял четкость. Звуки медицинских приборов и голоса врачей слились в неразборчивый гул, а яркие огни операционной превратились в сплошное размытое пятно.

Старк ощутил легкое головокружение и рефлекторно прислонился к стене, пытаясь восстановить равновесие, когда чьи-то руки мягко, но настойчиво принялись выводить его из операционной.

Последнее, что отпечаталось в его памяти, прежде чем двери закрылись — как тело Питера исчезает под слоем стерильных простыней, а над ним склоняется Хелен с лазерным скальпелем в руках.

Примечания:

Для меня очень важны ваши отзывы) они буквально не позволяют опустить руки: работа с каждой новой главой становится все тяжелее. Поддержите в комментариях, для меня это безумный мотиватор)

Не могу поверить, что завершила работу над этой сложнейшей частью)В тексте также могут быть повторения, так как, признаюсь честно, глава большая, и я очень торопилась с прогонкой текста, чтобы выложить как можно скорее. Постепенно я свежим взглядом поисправляю все неточности, также бета прогонит текст на ошибки. Но пока что выкладываю, как говорится, как оно есть — в немного сыроватом виде)

Напомню, что у меня есть тг-канал: https://t.me/+8BwrplQ-WhUwYTNi. Там в близжайшее время будут даны некоторые пояснения, относительно видения Старка о будущем и с чем это в конечном счете связано. Для подписчиков моего канала это будет чем-то вроде спойлера к новой главе) Присоединяйтесь. Мне очень многим хочется поделиться)

Пожалуйста, оставьте свои впечатления о главе в комментариях. Мне очень нужна ваша поддержка для дальнейшего рывка в новой главе)

Он поднял воротник пальто и шагнул в сканер полного досмотра, проскользнув к массивным двойным дверям впереди. Тяжелые створки поддались с протяжным скрипом, выпуская его навстречу облицованному стерильной белизной протяженному пустому коридору. Четверых охранников Старк миновал еще на выходе, и у всех на поясе висело по кобуре.

Полумрак лестницы, ведущей на выход казался почти спасительным — здесь можно было хотя бы на мгновение скрыться от нескончаемого потока обвинений, нелицеприятных вопросов и завуалированных угроз с момента прибытия на экстренное совещание в наспех оборудованный командный центр в вестибюле пострадавшего, но все еще функционирующего отеля — подобные здания часто располагали конференц-залами, и развитой системой коммуникаций. Здесь же за последние пару часов Тони успел не совсем официально пересобачиться с ключевыми власть предержащими лицами ФБР, Пентагона и местной Нью-Йоркской администрации.

Вовсю занимался блеклый рассвет — начинался новый день. Полицейские и пожарные расчеты уже работали на месте, пытаясь локализовать разрушения и спасти уцелевших, но было очевидно, что им не справиться в одиночку. Тони уже распорядился задействовать все ресурсы «Stark Industries» для помощи пострадавшим и восстановительных работ. Но какое к черту это имело значение теперь?

Старк машинально провел рукой по щеке и, с ужасом уставившись на все еще окровавленную бурыми разводами ладонь, сделал глубокий вдох и вышел на улицу.Воздух был наполнен удушливым дымом и пылью, оседавшей серым налетом на коже и одежде. Легкие тотчас пронизал тяжелый запах гари, горелой плоти и палёной проводки. Где-то вдалеке завывали сирены спасательных служб, однако их звук казался слабым и бесполезным на фоне того, что Тони видел теперь.

На месте крушения самолета зияла огромная воронка, края которой все еще дымились. Вокруг нее были разбросаны обугленные обломки фюзеляжа и крыльев, среди которых угадывались фрагменты оборудования Мстителей. Улицы были усеяны неподвижными телами: люди, застигнутые катастрофой врасплох, лежали, словно сломанные куклы, среди обломков и пыли; кровь на асфальте смешивалась с водой из прорванных труб, образуя жуткие разводы. Где-то слышались стоны раненых и плач уцелевших, ищущих своих близких. Неожиданно вдалеке раздался душераздирающий вопль — кто-то из родных, вероятно, опознал очередное изуродованное тело. Этот звук ударил его по нервам, подобно электрическому разряду, вырывая из оцепенения. В памяти неумолимо пронеслись кадры последних часов: истерические крики, звон разбитого стекла, запах крови, и вездесущий образ окровавленного, едва живого, бледного Питера, исчезающего под простынями.

Тони прищурил глаза и посмотрел на небо — оно было нежно-малиновым. Ветер налетал порывами, пронизывал до костей и, путаясь в волосах и шерстянном пальто, напоминал о суровой реальности, в которую Старк отчаянно и неизбежно возвращался.

Мельчайшие капли оседали на лице и одежде, словно клеймя его виной за случившееся. В этот момент Тони медленно побрел вдоль оцепленной территории, как никогда ощущая потребность в одиночестве. Едва ли это было возможно. Где-то поотдаль уже вовсю дежурили репортеры, которые, словно учуявшая добычу стая голодных акул, наперебой выкрикивали вопросы, тыча микрофонами чуть ли не в лицо.

— Мистер Старк, правда ли, что среди оборудования были экспериментальные разработки Щ.И.Т.а? — выкрикнул кто-то из задних рядов.

— Общественность имеет право знать, насколько серьезную угрозу несет случившееся! — высокомерно пробасил тощий очкарик с планшетом. — Правда ли, что среди обломков обнаружены радиоактивные материалы?

— Мистер Старк, есть ли риск радиационного заражения? — тут же перебил его пожилой журналист, протискиваясь вперед.

— А как вы прокомментируете слухи о странной энергетической активности в районе крушения? — раздался голос из глубины толпы, которая по общим внешним признакам начинала все больше походить на курятник.

— Мистер Старк! Мистер Старк, скажите, что за груз перевозил самолет?

Мужчина остановился и, окинув толпу пасмурным взглядом, многозначительно поправил очки на переносице.

Треть арсенала планетарной обороны, способного изменить баланс сил на планете, — вот что было на борту. Комплекс из 1,386 высокотехнологичных единиц вооружения — компактные энергетические ячейки, экспериментальные силовые поля, прототипы нанороботов, помимо прочего, способных уничтожить полконтинента, а также иные занятные штучки, которые Щ.И.Т. в свое время старательно прибрал к рукам. Ну а сам Старк, после его распада, под безобидным предлогом «безопасной утилизации», с приторной улыбкой сожаления выцарапал у Пентагона, деликатно завернув это дело под частно-государственное партнерство. И пусть Правительство сожрет его заживо, но если жаждущий нежным местом приключений юнец по воле случая наткнется на яркую светящуюся фигню (а в практике Старка встречалось и такое) …Уж лучше он будет регулярно перетявкиваться с ЦРУ на почве обвинений в промышленном шпионаже, нежели объяснять безутешным родителям, почему на месте школы вдруг образовался кратер размером с школьное поле.

— …мистер Старк, что на самом деле было в самолёте? Людям что-то угрожает? — настойчиво повторил репортёр.

— Списанное оборудование Мстителей. Никаких поводов для беспокойства, — ровно ответил Тони, и решительно принялся пробираться через толпы растерянных, испуганных людей, не обращая больше никакого внимания на посыпавшиеся градом вслед вопросы.

Ожидаемо такой жест вызвал в рядах очевидцев оживление. Все взгляды скрестились на нем — полные ожидания, надежды — в некоторых же читалась плохо скрываемая неприязнь. Тони их понимал. Немыслимых масштабов катастрофа неизбежно бросала тень и на него.

В памяти невольно всплыли строчки из засекреченного отчета Щ.И.Т.а:

«Образцы внеземных технологий, включая фрагменты левиафанов Читаури и части их энергетических установок, потенциально нестабильны и требуют особых условий хранения».

Тони содрогнулся, представив, что могло случиться, если бы эти образцы попали не в те руки. После битвы за Нью-Йорк он потратил месяцы, работая с лучшими учеными, чтобы понять принципы работы инопланетных технологий. И то, что они обнаружили, повергло его в ужас. Энергетические ядра Читаури, те самые, что питали их корабли и оружие, оказались не просто мощными — они были практически неисчерпаемыми.

Что уж говорить о выброшенном в атмосферу при крушении мощном потоке радиации.

Мужчина тотчас заметил группу медиков, оказывающих первую помощь пострадавшим. Некоторые из них уже были экипированы в защитные костюмы, по всей видимости осознавая опасность радиационного заражения. Хотя она не была аномальной по своей природе, её интенсивность значительно превышала допустимые нормы. Кое-где уже вовсю разворачивались специализированные медицинские центры для мониторинга состояния пострадавших и оказания им необходимой помощи. Первые признаки воздействия преимущественно проявлялись у тех, кто, как предполагал Старк, мог страдать хроническими заболеваниями. Люди жаловались на головокружение, тошноту и общее недомогание. Необходимость срочной эвакуации особо уязвимых групп населения стояла так остро, как никогда. Но как сделать это, не вызвав панику? Как объяснить людям серьезность ситуации, тем самым не спровоцировав массовую истерию?

Наметив глазами путь до ближайшего развернутого специалистами Контроля последствий модульного комцентра, Тони остановился у особенно большой кучи обломков. Вокруг вовсю кипела работа: десятки агентов в черной форме сновали между голографическими экранами, анализируя данные в режиме реального времени. У одного из них, склонившись над трехмерной картой места крушения, стоял полковник Джеймс Роудс. Его экзоскелет тихо жужжал при каждом движении.

— Роуди, — окликнул его Старк, — Какого черта ты здесь делаешь?

Роудс выпрямился — его брови мгновенно сдвинулись в хмурую складку.

— Пентагон получил сигнал тревоги высшего уровня, Тони. Они знают, что было на борту.

— Я его поздравляю. В Пентагоне наконец научились читать секретные файлы без помощи гугл-переводчика?

Роудс вздохнул, за многие годы привычный к острому языку друга. Немного поразмыслив, он добавил, но чуть тише.

— Лайнер с оборудованием Мстителей… Как это вообще могло произойти? Все протоколы безопасности были на высшем уровне. Самолет не мог упасть просто так.

Внезапно внимание Старка привлекло странное мерцание на периферии зрения. Тони резко обернулся, но там ничего не было.

Или ему показалось?

Он протер глаза, списывая все на стресс, и бросил быстрый взгляд на экран, где на тепловой карте бесформенной кляксой расползалось фиолетовое пятно.

— Есть еще кое-что, — Роуди внимательно проследил за несколько хаотичным движением друга, однако от комментариев разумно воздержался. Он коротко кивнул, про себя намечая нить текущего разговора, и понизив голос сообщил. — Росс намекнул, что у них есть информация о возможной причастности к крушению… внешних сил.

Старк на это лишь приподнял бровь. Красноречивое молчание затягивалось.

— Тони, это не шутки. Росс лично возглавил оперативную группу. Они требуют полного доступа ко всем данным и…

— И что? — выразительно помолчав еще пару секунд, тут же перебил его Старк. — Хотят устроить здесь парад военной техники? Может, еще танцевальный флешмоб организовать? Ну, знаешь, чтобы отвлечь внимание от того факта, что половина Манхэттена, черт возьми, сейчас больше похожа на декорации после штурма коммандос!

Роуди пропустил возмущение мимо ушей и с отвращением осмотрелся.

— Ты даже не представляешь всю серьезность ситуации, Тони.

И Старк уже открыл было рот, собираясь машинально ответить какой-нибудь колкостью, когда на периферии зрения снова мелькнуло что-то неуловимое, словно воздух на мгновение потерял свою прозрачность. Он резко повернул голову, пытаясь поймать это странное мельтешение и неподвижно замер, пристально всматриваясь в горизонт.

— Они готовы объявить чрезвычайное положение и ввести войска для обеспечения карантина. Росс настаивает на полной изоляции района крушения. Он считает, что риск утечки инопланетных технологий и заражения слишком высок. … — продолжал Роуди, чей голос доносился до Старка словно через плотный кусок ваты. —…они серьезно настроены. Если мы не предоставим им исчерпывающий отчет в ближайшие часы, они возьмут ситуацию под свой контроль. И ты знаешь, что это будет означать — никакого доступа для нас, полное информационное эмбарго и, вероятно, зачистка территории.

Роуди шагнул ближе и положил руку на чужое плечо.

— Тони, ты меня слышишь?

Но Старк уже не слушал. Его внимание полностью сосредоточилось на том, что он видел… или думал, что видит. В нескольких метрах от них воздух начал… дрожать?

Странная рябь, которую он заметил краем глаза ранее, теперь становилась все отчетливее. Воздух словно пульсировал, подобно поверхности озера, потревоженной брошенным в нее камнем.

— Мне это мерещится? — без толики заинтересованности словами друга перебил его миллиардер.

— Что? — Роуди обеспокоенно посмотрел в том же направлении:

Рябь становилась все интенсивнее.

Старк сделал несколько неуверенных шагов вперед и, незаметно активируя наночастицы костюма на запястье, надвинул Э.Д.И.Т. на переносицу. Линзы очков дополненной реальности изменили режим, искажая очертания окружной материи — то растягивая прямые линии расположенных вокруг громоздких зданий и превращая в волнистые, то сжимая их, как в кривом зеркале. Это выглядело так, словно само пространство становилось податливым и текучим, как расплавленный воск. Но самым странным было то, что эти искажения, казалось, имели свой ритм. Они то усиливались, то почти исчезали под стать какому-то неслышному пульсу. Не иначе как реальность дышала, втягивая и выпуская невидимый эфир. Краски тоже начали меняться. Привычные оттенки серого и коричневого уступали место неестественно ярким, почти кислотным цветам. Синий становился слишком синим, зеленый — ядовито-изумрудным. Мир словно превращался в безумную картину импрессиониста.

Тони моргнул, пытаясь сбросить наваждение. На мгновение все вокруг приобрело привычные очертания, но уже в следующую секунду аномалия вернулась с новой силой. Теперь к визуальным эффектам добавились еще и звуковые. Обычные шумы города — гудки машин, голоса людей, шум ветра — начали искажаться, то становясь пронзительно высокими, то уходя в инфразвуковой диапазон. Какофония звуков нарастала, грозя разорвать барабанные перепонки.

Старк зажмурился и заткнул уши, как вдруг реальность вокруг начала резко двоиться и расслаиваться, как страницы старой книги. Контуры зданий и людей, подсвеченные Э.Д.И.Т, задрожали и расплылись, уступая место чему-то совершенно иному. Он почувствовал, как его сознание словно проваливается в бездонную черную яму. В ушах зазвенел странный, нарастающий гул, а перед глазами замелькали образы, аналога которых он никогда не видел, но которые казались пугающе знакомыми.

Тони попытался сосредоточиться, понять, что происходит, но его разум словно раскололся на тысячи осколков, каждый из которых отражал фрагмент какой-то совершенно невообразимой битвы. Улицы разбитого Манхэттена безмятежно растворялись, уступая место яркому, болезненному видению, нахлынувшему внезапно, словно удар тока. И несмотря на абсурдность ситуации, Старк не мог избавиться от ощущения, что это не галлюцинация или игра воображения, а нечто реальное, почти осязаемое. Это чувство лишь усиливалось с каждой секундой, по мере того, как видение становилось всё более отчётливым.

Простиравшаяся вокруг земля была изрыта кратерами настолько, насколько хватало глаз. Пурпурное небо, затянутое тучами пепла и беспорядочными змеями энергетических разрядов горело. Неестественная тишина, сковавшая поле боя, внезапно взорвалась яркой обжигающей вспышкой.

Почти сразу внимание Старка привлекла находящаяся поодаль незнакомая фигура высокого мужчины в необычном красном плаще Его седые виски контрастировали с тёмными волосами, а на шее висел массивный медальон, излучающий зеленоватое сияние. Лицо человека было изможденным, а в глазах читалась какая-то странная решимость. Незнакомец поймал взгляд Тони и едва заметно кивнул, поднимая вверх трясущийся палец. Этот жест был исполнен какого-то сакрального смысла, словно передавал некое послание, понятное лишь им двоим.

В этот момент его будто пронзило электрическим разрядом. Внутри всё перевернулось, а сердце забилось с бешеной скоростью. Он внезапно понял, что должен делать, хотя разумом толком не мог объяснить, откуда пришло это знание. Не раздумывая ни секунды, Тони бросился вперёд, игнорируя боль во всём теле и протестующий скрип брони. Каждый шаг давался с невероятным трудом, но он упрямо продвигался к своей цели — громоздкой фигуре Титана, закованную в отливающие золотистым металлом доспехи.

Лицо существа, обезображенное глубокими бороздами шрамов, было подобно застывшей маске. Глубоко посаженные глаза горели холодным, расчетливым огнем, а на губах играла жестокая ухмылка, будто он наслаждался разворачивающимся перед ним хаосом.

Краем глаза Тони заметил Питера, который дрался с невероятной ловкостью, но явно проигрывал в силе своему противнику. И что-то в нем вдруг вызвало у Старка острое чувство… вины? Не той вины, что он чувствовал сейчас. Вины более застарелой и глубоко забитой, точно он жил с ней много лет. Но почему?

В груди мгновенно всё сжалось от дурного предчувствия, но Тони заставил себя не останавливаться.

Дистанция сокращалась. Десять метров, пять, три… Наконец, Тони оказался достаточно близко, чтобы рассмотреть предмет, покоящийся на огромной ладони Титана во всех деталях.

Массивная золотая перчатка, инкрустированная сияющими камнями чистейших цветов, источала невероятную энергию. Каждый из самоцветов, казалось, обладал собственной пульсирующей жизнью, и от их переливов у Старка рябило в глазах.

Мгновение — и вот уже пальцы Железного Человека сомкнулись на перчатке в отчаянной попытке стянуть её. Титан, застигнутый врасплох этим самоубийственным манёвром, взревел от ярости. Его свободная рука метнулась к Тони, намереваясь схватить наглеца, посмевшего бросить ему вызов, но Старк действовал на опережение. В последний момент, воспользовавшись секундным замешательством противника, он, что есть силы, дёрнул перчатку на себя, и вдруг произошло нечто невообразимое — словно повинуясь безмолвному зову, сверкающие камни один за другим начали перетекать с массивной ладони Титана на руку Железного Человека. Тони с ужасом наблюдал, как разноцветные сгустки энергии впиваются в его броню, прожигая её насквозь. Боль была запредельной, но он стиснул зубы, борясь с искушением сорвать с себя перчатку.

Время замедлилось, отмеряя секунды лишь замедленно-приглушенными обрывками собственного пульса.

Сквозь мутную пелену Старк увидел, как глаза Титана расширяются от неподдельного изумления, как медленно, будто в густом сиропе, движется к нему огромный кулак. В этот момент раздался оглушительный треск — камень за камнем, артефакты занимали свои места на руке Железного Человека, и вот уже вся перчатка сомкнулась на его ладони, будто была создана специально для него.

Острая судорога прошила все тело, вырывая из легких сиплый сдавленный крик. Реальность вокруг задрожала и начала растворяться, словно смываемая потоками дождя. Последнее, что увидел Тони перед тем, как провалиться в темноту — фигуру Титана, беспомощно простирающего руку в его сторону на фоне охваченного пламенем умирающего неба.

Нестерпимая ослепительная вспышка белого света обожгла сетчатку вновь. В лицо неожиданно плеснула вода из стакана, заставив воспрянуть и проморгаться. Все стихло.

Старк вздрогнул всем телом и осторожно открыл глаза, готовый к новому приступу безумия. Но мир вокруг снова стал нормальным. Никаких искажений, никаких аномальных цветов и звуков! Он вновь стоял среди дымящихся руин самолета, тяжело дыша и судорожно озираясь по сторонам.

Перед глазами поплыли тёмные пятна. Он пошатнулся, инстинктивно хватаясь за грудь, где под тканью рубашки пульсировал реактор.

— Босс, фиксирую критическое нарушение сердечного ритма! — голос Пятницы, искаженный помехами, пробился сквозь шум в ушах. — Уровень кортизола превышает норму на 400%, активность мозга…

Внезапно голос ИИ оборвался, а в следующее мгновение линзы Э.Д.И.Т. мигнули и погасли, отрезая Старка от внешнего мира.

— Э.Д.И.Т? Пятница? — позвал он, но ответом ему была лишь тишина.

Роуди всё ещё был рядом, обеспокоенно вглядываясь в его лицо.

— Тони, что за чертовщина здесь творится? Что с тобой?

Старк медленно перевёл взгляд на свою левую руку, не решаясь даже моргнуть. Как ни странно, вместо инопланетной перчатки там была лишь его собственная ладонь, крепко сжимающая последнюю модель старкфона. Видение — или воспоминание? — рассеялось, словно лопнувший мыльный пузырь, оставив после себя лишь нарастающую тревогу и миллион вопросов.

— Я… Просто… проверяю безопасность периметра, — тут же нашелся что соврать Тони и, с недоумением уставившись на потухшие диоды, судорожно сдёрнул очки с переносицы.

Роуди, чье лицо выражало крайнюю степень скепсиса, скрестил руки на груди.

—Ты серьезно сейчас? Ты едва на ногах стоишь! — полковник перевел взгляд на погасшие очки. На его памяти подобное происходило впервые. — Что с Э.Д.И.Т.?

— Не знаю, — Старк покачал головой, пытаясь привести мысли в порядок. — Она просто отключилась. Как и Пятница.

Неожиданная трель телефонного звонка выдернула Тони из состояния прострации. Он машинально провёл пальцем по экрану, принимая вызов, даже не взглянув на имя абонента. В ушах всё ещё стоял странный гул, а перед глазами мелькали обрывки видений, казавшихся слишком реальными для простой игры воображения.

Мужчина тряхнул головой, пытаясь сфокусироваться на настоящем.

— Да?

— Тони, — раздался в трубке взволнованный голос Пеппер, — у меня новости о Питере. Хелен смогла стабилизировать его состояние, но… Тебе лучше приехать. Немедленно.

* * *

В эфире экстренный выпуск новостей. Я, Кристин Эверхарт, веду прямую трансляцию с места беспрецедентной катастрофы в самом эпицентре Манхэттена.

В 21:47 по восточному времени, грузовое воздушное судно, предположительно принадлежащее конгломерату «Stark Industries», потерпело крушение на пересечении 7-й авеню и Западной 45-й улицы. Эпицентр столкновения локализован на северо-западном углу вышеуказанного перекрестка. Многоэтажное офисное здание, в которое врезался самолет, полностью дезинтегрировано. На его месте образовался кратер диаметром около 50 метров. Пожарные расчеты ведут непрерывную борьбу с распространяющимся пламенем, которое уже охватило прилегающие строения. Культовый театр «Лант-Фонтанн» на 46-й улице получил критические повреждения от ударной волны и обломков. Судьба находившихся в здании людей на данный момент неизвестна.

Фрагменты воздушного судна рассеяны на территории нескольких кварталов, нанёсшие повреждения фасадам зданий вплоть до 6-й авеню на востоке и 8-й авеню на западе. Улицы буквально погребены под завалами из стекла и железобетонных конструкций.

Особую тревогу вызывают аномальные находки среди обломков. Согласно инсайдерской информации из спасательных групп, обнаружены кристаллические образования неустановленного происхождения, эмитирующие не идентифицированное излучение. Официальные лица отказываются от комментариев.

Дополнительным фактором, усложняющим расследование, является тотальный выход из строя систем видеонаблюдения в радиусе нескольких кварталов за считанные секунды до катастрофы. Точная статистика по жертвам и пострадавшим на данный момент отсутствует. Спасательная операция продолжается в круглосуточном режиме, однако её эффективность снижена из-за высокого риска вторичных обрушений и нестабильности поврежденных конструкций. В настоящее время мы ожидаем официального брифинга от ген. директора «Stark Industries» Тони Старка, который, по имеющейся информации, прибыл на место катастрофы и координирует действия спасательных служб. Мы продолжаем следить за развитием ситуации. Оставайтесь с нами для получения оперативных обновлений….

…Обрывки какого-то репортажа эхом отдавались в полубессознательном разуме. Сквозь пелену забытья до слуха доносились тревожные слова о беспрецедентной катастрофе, поразившей сердце Манхэттена. Упоминания о рухнувшем самолете «Stark Industries», аномальных кристаллических образованиях и таинственном излучении просачивались в затуманенное сознание, порождая смутное чувство надвигающейся угрозы. Реальность врывалась в восприятие фрагментами, постепенно складываясь в единую картину. Звуки, запахи и ощущения обрушивались медленно, будто разрозненные части пазла, выстраивающиеся каждый на свое место.

Вдруг по телу пробежала судорога, будто в макушку вонзилось что-то острое и наэлектризованное. В глазницах пульсировало. Воздух со свистом проходил сквозь пересохшие губы, царапая гортань. Питер повернул голову набок и попытался издать вопль, дать выход накопившейся боли и смятению. Тщетно. Из пересохшей гортани не вырвалось ни звука, лишь беззвучный хрип сорвался с потрескавшихся губ.

Надо отпихнуться руками, защититься! И опять ничего: руки плетьми лежали вдоль тела. Пальцы нащупали, судя по всему, простыню. Питер не без труда раскрыл глаза — сухие настолько, что все вокруг в ярком свете смешалось в пестрое месиво. Он интенсивно заморгал, и только тогда в них вернулась влага.

Вскоре помещение начало обретать очертания. Так, рядом никого. Во всяком случае он хотя бы жив, даром что боль выжигает огнем все тело. Вялые руки еле слушались — далеко не сразу удалось подтянуть их к пульсирующей макушке.

В голове навязчивой мыслью билось: «Встань и осмотрись». Паркер с трудом, сантиметр за сантиметром, подталкивал себя, пытаясь сесть на койке. В ладонях забегали иголочки. Приняв почти вертикальное положение, он несколько раз сжал кулаки, разгоняя кровь и восстанавливая чувствительность. Дрожащими пальцами потянулся к бутылке на прикроватном столике — сначала понюхал и только затем стал пить, пока жажда не отступила и не прорезался хотя бы шепот.

Питер медленно осмотрелся, его зрение постепенно фокусировалось на деталях медотсека.

Помещение было просторным, с высокими потолками и стенами, окрашенными в нейтральный светло-серый цвет. Вдоль стен располагались шкафы из матового стекла, заполненные медицинским оборудованием и препаратами. Мягкое, рассеянное освещение исходило от встроенных в потолок панелей, создавая успокаивающую атмосферу.

Койка, на которой лежал Питер, была не обычной больничной кроватью, а высокотехнологичным медицинским ложем, оснащенным множеством датчиков и возможностью трансформации. Рядом стояла стойка с капельницей, к которой тянулась тонкая трубка, присоединенная к его руке.

Справа от кровати располагался сенсорный монитор, отображающий жизненные показатели: пульс, давление, уровень оксигенации крови и другие параметры. Цифры на экране мерно пульсировали, отражая его постепенно стабилизирующееся состояние.

Воздух в помещении был свежим и прохладным, с легким запахом антисептика. Тишину нарушало лишь тихое гудение вентиляции и едва слышное попискивание медицинского оборудования.

Напротив койки располагалось большое панорамное окно, занимавшее почти всю стену. Сквозь него открывался впечатляющий вид на окрестности. Стекло явно было не простым — Паркер заметил едва различимое мерцание, свидетельствующее о наличии защитного силового поля.

Питер пригляделся. То, что он увидел за окном, заставило его резко вздохнуть от изумления. Если изнутри это место и не вызывало каких-либо осмысленных ассоциаций, то снаружи…оно было ему знакомо. Слишком хорошо знакомо. Перед ним простирался знакомый до боли пейзаж — обширная территория базы Мстителей в северной части штата Нью-Йорк. Зеленые лужайки, посадочные площадки для квинджетов, тренировочные полигоны — это место было в точности таким же, каким он помнил его годы назад.

Но этого не могло быть.

База Мстителей была разрушена во время финальной битвы с Таносом — Питер своими глазами видел, как она превратилась в руины. Он судорожно заморгал, пытаясь прогнать наваждение, но картина за окном оставалась неизменной — новый комплекс Мстителей во всем своем былом великолепии.

Волна замешательства и тревоги накрыла с головой. Парень попытался приподняться на кровати, но тело отозвалось болью.

— Что происходит? — лихорадочно подумал он, оглядываясь по сторонам в поисках хоть каких-то подсказок.

Последнее, что он помнил — это темный переулок в Квинсе, драку с преступниками и мучительную боль от полученных ран. А теперь он внезапно оказался в медблоке давно разрушенной базы Мстителей? Питер чувствовал, как его начинает захватывать паника.

Он зажмурился и снова открыл глаза, надеясь, что видение исчезнет. Но ничего не изменилось. База Мстителей по-прежнему была там, за окном, целая и невредимая, словно и не было всех тех ужасных событий последних лет.

В уме ничего не складывалось в осмысленную цельную картину. Это место попросту не могло существовать. Он не мог здесь находиться.

Или же он умер?

Упругий ком в горле разбухал до немыслимых размеров — вызывал тошноту. Его разум категорически отказывался принимать увиденное. Оно противоречило всему!

Собрав все силы, парень, наконец, смог осторожно приподняться на кровати. Каждое движение отдавалось тупой болью во всем теле, но Питер упрямо игнорировал дискомфорт. Его разум был сосредоточен на одной цели — выяснить, что происходит.

Медленно, сантиметр за сантиметром, он спустил ноги с кровати. Холодный пол обжег босые ступни, вызвав непроизвольную дрожь. Питер на мгновение замер, прислушиваясь к своим ощущениям и окружающей обстановке. Тишина. Ни шагов, ни голосов. Похоже, он был один.

С тихим шипением сквозь стиснутые зубы, парень оперся о прикроватную тумбочку и рывком поднялся на ноги. Мир на секунду закружился перед глазами, заставив его покачнуться, но паучье чутье не подвело — рука инстинктивно нашла опору, не позволив упасть.

Справившись с головокружением, Питер осторожно двинулся вдоль кровати — капельница назойливо потянулась следом. Поморщившись, он аккуратно извлек иглу из вены. Крошечная капля крови выступила на месте укола, но тут же свернулась — регенерация уже начала свою работу. Теперь, освободившись от пут медицинского оборудования, Питер смог осмотреться более внимательно — взгляд зацепился за собственное отражение в зеркальной поверхности выключенного монитора. То, что он увидел, заставило его судорожно вздохнуть: бледное, осунувшееся лицо, покрытое синяками и ссадинами; темные круги под глазами, выделяющиеся особенно ярко на фоне неестественно бледной кожи. Он выглядел так, словно побывал в мясорубке, а затем пролежал без сознания несколько дней.

Юноша с трудом отвел взгляд от своего измученного отражения. Ему нужно было найти одежду и выбраться отсюда. Обнажённый и босой, он чувствовал себя слишком уязвимым.

Осторожно ступая, Питер обошел палату. Внимание привлек встроенный шкаф у дальней стены, и парень осторожно потянул ручку на себя — дверца плавно отъехала в сторону, открывая содержимое. То, что он увидел внутри, заставило его нахмуриться в замешательстве. Перед ним висели ряды совершенно новой одежды — джинсы, футболки, толстовки, даже пара кроссовок стояла на нижней полке. Все вещи выглядели качественными и дорогими, с бирками известных брендов, но, что самое удивительное, они были точно его размера.

Паркер медленно провел рукой по мягкой ткани темно-синей толстовки. Ощущение было странным — словно кто-то специально подготовил для него целый гардероб, предугадав все его предпочтения. Даже цвета и стиль одежды соответствовали его вкусу.

— Как это возможно? — мимолетом промелькнул в голове очевидный вопрос.

Он точно знал, что никогда раньше не бывал в этой комнате, да и на базе Мстителей он проводил не так много времени, чтобы здесь хранилась его одежда. Тем более — совершенно новая.

С растущим беспокойством Питер начал перебирать вещи — каждая следующая находка только усиливала его замешательство. Футболки с принтами на научную тематику, которые он обожал. Толстовка с логотипом его любимой рок-группы, даже пара носков с изображением молекул ДНК — точно такие же он когда-то хотел купить, но так и не собрался. Это было слишком. Слишком точно, слишком продумано. Словно кто-то залез к нему в голову и материализовал идеальный гардероб.

Питер почувствовал, как по спине пробежал холодок. Ситуация становилась все более абсурдной.

Подавив нарастающую тревогу, он быстро оделся, выбрав самые неприметные вещи — черные джинсы, серую футболку и темно-синюю толстовку. Одежда села идеально, словно была сшита специально для него. Натягивая кроссовки, Питер вновь поймал свое отражение. Бледное лицо, покрытое синяками, резко контрастировало с новой чистой одеждой. Он выглядел как человек, попавший в аварию и очнувшийся в чужом доме.

В каком-то смысле, так оно и было. Иначе как можно объяснить то, что он оказался в месте, которого не должно существовать, окруженный вещами, которых у него никогда не было. И чем больше Паркер об этом думал, тем сильнее росло ощущение, что он попал в какую-то изощренную ловушку.

Мысль бежать жгла все сильнее, и, сглотнув комок в горле, Питер решительно подступил к предположительно ведущей к выходу двери из матового стекла без ручки, сбоку от которой на стене красовалась сенсорная панель. Он на секунду замер, ожидая, что система потребует какой-нибудь сложный код доступа, но дверь бесшумно отъехала в сторону от одного его приближения.

Питер осторожно выглянул в коридор. Длинный, стерильно-белый проход простирался в обе стороны, теряясь в изгибах и поворотах. Мягкое, рассеянное освещение, казалось, исходило от самих стен, не оставляя ни единой тени. Воздух был наполнен едва уловимым запахом дезинфицирующих средств.

Собравшись с духом, юноша шагнул вглубь коридора и двинулся вправо, инстинктивно стараясь держаться ближе к стене. Коридор извивался, словно лабиринт. На развилках Питер выбирал направление наугад, надеясь, что его паучье чутье выведет к выходу. Вдоль стен через равные промежутки располагались двери, похожие на ту, из которой он вышел. Все они были закрыты, и Питер не рискнул проверять, что за ними.

Внезапно тишину прорезал смутно знакомый женский голос, заставив Питера подпрыгнуть от неожиданности:

— Доброе утро, мистер Паркер. Рада видеть, что вы проснулись. Как вы себя чувствуете?

Парень резко обернулся, но коридор был пуст. Голос, казалось, исходил отовсюду сразу.

— П-пятница? — неуверенно произнес он.

— Совершенно верно! — дружелюбно отозвалась ИИ. — Могу ли я вам чем-нибудь помочь?

Питер сглотнул, лихорадочно соображая. У него было столько вопросов, что он не знал, с чего начать.

— Пятница… где я? То есть, я знаю, что это база Мстителей, но… как я сюда попал?

— Вас доставили сюда двадцать часов назад в тяжелом состоянии, Питер. Вы получили множественные травмы в результате инцидента в Квинсе.

Питер нахмурился. Двадцать часов? Последнее, что он помнил — это…

— Пятница, какой сейчас год?

Последовала короткая пауза, словно ИИ была крайне озадачена его вопросом.

— Сейчас 2016 год, Питер. 22 октября, если быть точной.

Питер почувствовал, как земля уходит из-под ног. 2016? Это же невозможно!

— Это какая-то ошибка, — пробормотал он куда-то в пространство. — Эм-м-м, а где мистер Старк?

— Мистер Старк в настоящее время находится в центре Манхэттена, координирует спасательные работы после крушения самолета, — деловито оповестила Пятница.

— Крушение самолета? Какого самолета?

— Согласно последним данным, 18 часов 27 минут назад грузовое воздушное судно модели «Stark Industries C-17 Globemaster III», осуществлявшее плановую транспортировку оборудования и материалов из Башни Старка в новый комплекс Мстителей, потерпело крушение в центральном районе Манхэттена. Точные координаты места падения: 40°45'28.4"N 73°59'09.1"W.

Питер резко одернулся, точно коснулся живого пламени. Самолет, осуществлявший переезд рухнул в центре Манхэттена? Но ведь это не имело никакого смысла. Как вообще самолет мог упасть посреди города?

— … Как это возможно?

— Причины инцидента в настоящий момент не установлены. Предварительный анализ телеметрии указывает на возможное вмешательство внешних факторов в системы управления самолетом. Ведется расследование. Мистер Старк лично координирует спасательную операцию и работы по ликвидации последствий крушения. Хотите, чтобы я связалась с мистером Старком?

На мгновение Питер почти согласился. Ему отчаянно хотелось услышать голос Тони, получить хоть какие-то объяснения. Но страх и замешательство взяли верх.

— Нет! — поспешно ответил он. Одержимые подступающей паникой мысли не укладывались в голове ни вдоль, ни поперек.

Парень прислонился к стене, чувствуя, как голова идет кругом. Слишком много информации, слишком много вопросов без ответов: 2016 год, крушение самолета, он сам в медблоке базы Мстителей… Все эти факты будто разрозненно наслаивались друг на друга, но категорически не стыковались.

— Пятница, ты точно уверена, что сейчас 2016 год? — словно убеждая самого себя, что не сошел сума, лишний раз уточнил Питер.

После его вопроса Пятница в искренней растерянности даже потратила семь десятых секунды на самодиагностику.

— Абсолютно уверена, Питер. Мои системы функционируют нормально. Возможно, вы испытываете временную дезориентацию из-за травмы головы. Настойчиво рекомендую вам вернуться в медицинский блок для дополнительного обследования.

Парень отрицательно покачал головой.

— Нет, я… я в порядке.

Он двинулся дальше по коридору, ощущая, как каждый шаг отдается тупой болью во всем теле. Мышцы ныли, словно после изнурительной тренировки, а в голове пульсировала тупая боль. Он чувствовал слабость в ногах, и несколько раз ему пришлось опереться о стену, чтобы не упасть. Дыхание стало тяжелым и прерывистым, будто он пробежал марафон, а не прошел несколько десятков метров.

Коридор, казалось, не имел конца. Стерильно-белые стены с равномерно расположенными дверями начинали давить на психику. Мягкое, рассеянное освещение, исходящее от самих стен, создавало ощущение нереальности происходящего. Питер не сразу заметил, что через каждые несколько метров на потолке располагались едва заметные камеры наблюдения — их объективы, следили за каждым его движением.

В то же время, его обостренный слух уловил глухо звучавшие голоса, доносящиеся из-за одной из дверей дальше по коридору.

Паркер замер, прислушиваясь. Один из голосов был ему смутно знаком и у него складывалось ощущение, что принадлежал он… Пеппер Поттс?

— …Результаты анализов крайне необычны, мисс Поттс, — до слуха приглушенно донесся другой, не знакомый Питеру женский голос, и в этом голосе слышалось явное беспокойство.

— Я никогда не сталкивалась с подобным.

— Что именно вас тревожит, доктор Чо?

— Результаты комплексного обследования Питера показывают значительное расхождение между его хронологическим и биологическим возрастом. Согласно документам, ему 15 лет, однако анализ длины теломер методом количественной ПЦР показал, что средняя длина теломер лейкоцитов периферической крови Питера соответствует значениям, характерным скорее для людей, приближенных к двадцати годам. Как вы знаете, теломеры укорачиваются с каждым делением клетки, и их длина считается надежным индикатором биологического возраста.

— О чем они говорят? — растерянно произнес про себя парень.

— Мы исследовали несколько ключевых локусов, ассоциированных с возрастными изменениями. Дополнительно, биохимический анализ крови показал уровни некоторых возраст-ассоциированных белков, в частности p16INK4a и бета-галактозидазы, превышающие ожидаемые для 15-летнего подростка, — продолжала Хелен. — Кроме того, уровень митохондриальной активности и экспрессия генов, связанных с регенерацией тканей, значительно превышают норму даже для его улучшенной физиологии. Это похоже на… ускоренное старение на клеточном уровне.

Питеру на миг показалось, что комната вокруг него начинает ходить ходуном. Это было уже слишком.

Он отшатнулся от двери, пытаясь осмыслить услышанное. Его локоть задел металлическую панель на стене, издав громкий лязг. Звук эхом разнесся по коридору, и голоса за дверью мгновенно стихли.

— Кто здесь? — из-за двери раздался встревоженный голос Пеппер.

Паника захлестнула Паркера волной, и он, не раздумывая, бросился бежать. Ноги, еще секунду назад казавшиеся ватными, теперь двигались с невероятной скоростью, подгоняемые адреналином и страхом.

— Питер! — крик Пеппер догнал его уже на повороте. — Питер! Стой!

Но он не мог остановиться. Не сейчас, когда в его голове вихрем кружились обрывки услышанного разговора. Это было слишком, чтобы просто принять и смириться.

Коридоры мелькали перед глазами, сливаясь расплывчатую белую полосу. Питер бежал, не разбирая дороги, руководствуясь лишь инстинктом и желанием оказаться как можно дальше отсюда. Позади слышались торопливые шаги и голоса — Пеппер и, вероятно, охрана базы преследовали его.

— Пятница, заблокируй все выходы! — донесся до него приказ мисс Поттс.

Питер понял, что у него считанные секунды. Сердце в груди колотилось с бешеной скоростью, каждый удар отдавался не только в ушах, но и острой болью в животе. Он инстинктивно прижал руку к месту, где совсем недавно была огнестрельная рана. Швы, казалось, натянулись до предела, грозя разойтись в любой момент.

Адреналин все еще бурлил в крови, притупляя боль, но Питер знал — это ненадолго. Он резко свернул в боковой коридор, его кроссовки скрипнули по гладкому полу, и это простое движение отозвалось новой волной агонии. Впереди, словно спасительный маяк, виднелось огромное панорамное окно.

Питер не позволил себе ни секунды сомнений, хотя его тело кричало об опасности. Он сделал глубокий вдох, морщась от боли в рёбрах, и рванулся вперед. Мир вокруг замедлился. С каждым шагом парень ощущал, как что-то теплое и влажное просачивается сквозь повязку. Рана открылась, но останавливаться было нельзя. Он видел, как его бледное отражение в стекле становится все ближе, вместе с тем замечая крупное пятно крови, расползающееся по толстовке.

В последний момент Питер прикрыл голову руками, группируясь для прыжка. Паучье чутье завибрировало. Удар. Звон разбитого стекла смешался с его сдавленным хрипом боли. Осколки разлетелись вокруг, некоторые впились в кожу, добавляя новые раны к уже существующим. Но эта боль была ничем по сравнению с пульсирующим жжением в животе.

На долю секунды возникло ощущение полета, но оно быстро сменилось паникой. Питер понял, что приземление может стать для него фатальным. Инстинкты взяли верх, и он попытался сгруппироваться, но раненое тело не слушалось как прежде.

Земля встретила его безжалостно. Удар выбил воздух из легких и, казалось, разорвал все внутренности. Парень перекатился, оставляя на траве кровавый след. Пространство вокруг померкло, грозя утянуть его в беспамятство. Секунда. Две. он лежал оглушенный, пытаясь восстановить дыхание. Каждый вдох отдавался болью в ребрах, но медлить было нельзя. Превозмогая боль, он заставил себя подняться на ноги — мир вокруг стремительно покачнулся. Резкое движение отозвалось очередной нестерпимой вспышкой боли, а новая толстовка уже вовсю просвечивала внушительных размеров кровавое пятно.

Паркер бросил быстрый взгляд наверх, на разбитое окно. Пеппер все еще стояла там — её лицо было искажено гримасой ужаса при виде зияющей раны на животе, которую парень неосмотрительно попытался зажать окровавленными пальцами. Их взгляды встретились на мгновение — женщина была крайне обеспокоена его выходкой, и все же в ее взгляде явно проскальзывало что-то еще. Понимание? Сочувствие? Он не мог себе позволить размышлять об этом именно сейчас.

Казалось бы, вот она, свобода, можно вздохнуть спокойно. И все же страх как терзал от самого пробуждения, так и теперь не разжимал хватку.

Превозмогая боль и головокружение, Питер развернулся и, спотыкаясь, побрел в неизвестном направлении. Каждый шаг отдавался пульсирующей болью в ране. Кровь, просачивающаяся сквозь наспех наложенную повязку, оставляла на стерильных бинтах предательский кровавый след. Его сверхчеловеческая регенерация должна была помочь, но даже она имела пределы. Ему нужна была помощь, но.кто мог ему помочь в нынешней ситуации?

Лесная подстилка хрустела под ногами, ветви деревьев цеплялись за одежду, словно пытаясь удержать на месте. Сумрак леса постепенно редел, и вскоре Питер вышел на небольшую опушку.

Внезапно мир вокруг начал резко видоизменяться. Звуки, до этого приглушенные лесной чащей, обрушились на него подобно стремительной смертоносной лавине. Кожа стала невероятно чувствительной: легкий ветерок ощущался как наждачная бумага, одежда — как колючая проволока. Каждое прикосновение отзывалось болью, заставляя парня вздрагивать. Зрение обострилось до болезненной четкости — каждая трещина в земле, каждая пылинка в воздухе стали видны с ужасающей ясностью. Мир вокруг словно сошел с ума, превратившись в бешеную пляску ярких пятен, оглушительных звуков и невыносимых ощущений. Солнечный свет, отражаясь от дороги, ослеплял, заставляя глаза слезиться.

Сенсорная перегрузка накрывала с новой силой, грозя захлестнуть его с головой.

Чем ближе к шоссе, тем громче ощущались назойливые звуки цивилизации. Гул моторов, шелест шин по асфальту, отдаленные гудки клаксонов — все это сливалось в нечто, от которого у Паркера раскалывалась голова. Каждый новый звук был как удар молота по оголенным нервам.

Шаг за шагом, спотыкаясь и едва не падая, Паркер упорно приближался к краю леса. В глазах двоилось, а звуки и запахи по-прежнему продолжали атаковать органы чувств. Наконец, деревья расступились, открывая вид на шоссейную дорогу, извивающуюся змеёй вдоль лесистого ландшафта. Асфальт, нагретый полуденным солнцем, дрожал маревом, создавая иллюзию водной глади, простирающейся до самого горизонта.

По обе стороны от дороги тянулись полосы выжженной травы, отделяющие твердое грунтовое покрытие от густой стены деревьев. Поток автомобилей был редким, но постоянным. Время от времени мимо проносились то грузовики, чьи тяжелые колеса с глухим гулом заставляли землю под ногами заметно вибрировать, то груженые каким-то инвентарем потрепанные пикапы. Изредка появлялись и блестящие спорткары.

Питер болезненно прищурился, пытаясь сфокусировать взгляд. Его внимание привлекло что-то знакомое: старенькая маршрутка, покрытая пылью и с облупившейся краской, медленно приближалась по обочине. Паркер узнал эту модель — такие часто курсировали между пригородами и центром Нью-Йорка.

Не думая о последствиях, движимый лишь механическим желанием убраться отсюда подальше, Питер вышел на обочину и поднял руку. Маршрутка, скрипнув тормозами, остановилась рядом с ним. Дверь с шипением открылась, и усталый голос водителя спросил:

— Куда едем, парень?

Питер замер, толком не зная, что ответить. Его мысли бесцельно блуждали, пытаясь найти безопасное место, куда можно было бы отправиться. Внезапно, словно вспышка в темноте, в его сознании всплыло воспоминание — кладбище Квинса, где должна быть похоронена тетя Мэй.

— На кладбище Сайпресс Хиллз, — выпалил он, удивляясь собственному решению.

Водитель окинул его подозрительным взглядом, отметив бледность лица и пятна крови на одежде, но ничего не сказал. Он лишь кивнул, жестом приглашая Питера войти.

Парень забрался в маршрутку, опустился на сиденье и закрыл глаза, пытаясь унять головокружение. Дверь с лязгом захлопнулась. Салон наполнился тихим гулом двигателя, и автобус тронулся с места. Через замутненное восприятие проносились обрывки мыслей:

«Неужели все это происходит на самом деле?»

Неспешно, словно в замедленной съемке, пейзаж за окном начал меняться. База Мстителей, изначально казавшаяся огромной и неприступной, постепенно уменьшалась в размерах, превращаясь в крошечный прямоугольник посреди нескончаемой пелены леса.

Питер смотрел, как знакомые очертания базы тают вдали, и в его душе росло странное чувство опустошенности. Он оторвал взгляд от окна и попытался сосредоточиться на чем-нибудь другом, впрочем, напрасно, потому что отвлечься так и не получилось.

Все его мысли неизбежно возвращались к тому, что он оставил позади.

* * *

Сознание медленно возвращалось на свое место, просачиваясь сквозь затуманенный болью разум. Ванда приоткрыла отяжелевшие веки, силясь сфокусировать взгляд, но перед глазами плясали лишь размытые пятна света. Боль пронзала каждую клеточку, скручивая внутренности в тугой узел. Судорожно втянув воздух, девушка попыталась пошевелиться. Мышцы свело судорогой, и она застонала сквозь стиснутые зубы. Каждое движение отдавалось нестерпимой агонией в избитом, окровавленном теле.

С огромным трудом Ванда приподнялась на дрожащих руках. Перед затуманенным взором предстала незнакомая доселе обстановка. Стерильно-белые стены, залитые холодным, неестественным светом, дезориентировали, давили своей абсолютной безликостью.

Ни единого окна, ни намека на дверь — лишь идеально ровная мраморная гладь.

— Что это за место? — растерянно моргнув, Ванда попыталась встать, но бок стянуло таким спазмом, что у нее подломились колени.

Опершись дрожащей рукой о стену, она с трудом удержала равновесие. В глазах потемнело от резкого приступа боли. Сделав несколько неуверенных шагов, она остановилась, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Грудь тяжело вздымалась, а с губ срывались хриплые вдохи вперемешку с едва слышными стонами.

Только сейчас Ванда в полной мере осознала, насколько плачевно её состояние. Некогда алая ткань костюма превратилась в лохмотья — порванная, прожженная, пропитанная запекшейся кровью. Сквозь прорехи виднелась покрытая кровоподтеками и ожогами кожа. Дрожащие руки инстинктивно потянулись к лицу. Ванда поморщилась, когда пальцы скользнули по рассеченной брови, оставляя на коже липкую алую дорожку. Всё лицо будто горело огнем — бесчисленные порезы и ссадины нестерпимо саднили. Спекшаяся кровь стягивала кожу, а тонкая корочка застарелой грязи неприятно стягивала скулы. Спутанные волосы облепили залитый потом и кровью лоб.

Ванда судорожно смахнула прилипшие пряди и медленно двинулась вдоль стены, цепляясь трясущимися пальцами за гладкий камень. Шаг, другой, третий… Каждое движение давалось с неимоверным трудом, посылая волны раскаленной боли по всему телу.

В голове метались обрывки воспоминаний. Заклинание, направленное на то, чтобы избавить мир от гнета её губительной силы… Обжигающий жар магии, высасывающий жизнь по капле… Ослепительная, испепеляющая вспышка… И пустота. Беспросветный мрак небытия.

Но что произошло потом? Как она оказалась здесь — в этом пугающем, стерильном ничто?

Вопросы набатом стучали в висках, заставляя рвано хватать ртом воздух. Страх и неизвестность путали мысли, рождая в истерзанном сознании самые жуткие догадки: «Заключена ли она в очередной иллюзии собственного разума, порожденной чувством вины?

Или, того хуже, угодила в какую-то извращенную ловушку, созданную безжалостной магией Даркхолда?»

— Хватит! Возьми себя в руки! — Ванда стиснула зубы, пытаясь взять под контроль разрастающуюся по телу дрожь. С трудом переставляя ноги, она бесцельно побрела вперед — каждый шаг — маленькая победа; каждый судорожный вздох — подтверждение того, что она всё ещё жива.

Ванда не знала, сколько времени блуждала по бесконечным белоснежным коридорам, ведомая только слепой надеждой и упрямым желанием выжить. В конце концов, из последних сил доковыляв до тупика, она без сил привалилась к стене и, запрокинув голову, медленно сползла на пол. По щекам прочертили дорожки одинокие слезы, прожигая солью многочисленные царапины.

Боль, страх и смятение раздирали душу, срывая с искусанных губ беззвучные рыдания. Она чувствовала, как угасает, как теряет остатки сил с каждой каплей крови, просачивающейся сквозь пропитанную ею ткань.

Неужели это конец? Неужели она обречена сгинуть здесь — сломленная, опустошенная, лишённая всего? Этого ли она хотела?

В гнетущей тишине стерильного пространства внезапно раздался едва уловимый шорох.

Ванда, балансирующая на грани сознания, с трудом подняла отяжелевшие веки. Сквозь пелену боли и усталости она увидела, как воздух перед ней начал немного рябить. Пространство будто раскололось, образуя светящийся золотистым светом портал, из которого, мгновение спустя, одна за другой, вышли три незнакомые фигуры.

Ванда моргнула и обвела новоприбывших людей пристальным взглядом. Перед ней стояли двое мужчин и женщина, одетые в идентичную униформу и обеспечивающие защиту головы шлемы, что сразу же привлекало внимание своей необычностью. На груди каждого из них красовался значок с загадочными буквами «УВИ».

Первым шагнул вперёд крепко сложенный мужчина с острыми чертами лица и пронзительными серыми глазами. Его волосы, некогда тёмные, были испещрены серебристыми прядями, придававшими ему излишней подозрительности. На левой щеке виднелся тонкий, словно оставленный лезвием, шрам. Лицо мужчины выражало смесь озабоченности и профессионального интереса.

Рядом с ним стояла хмурая женщина с короткими светлыми волосами. Ее рука уверенно лежала на рукояти необычного оружия, прикрепленного к её поясу. На первый взгляд, устройство напоминало некую версию полицейской дубинки, но при ближайшем рассмотрении становились заметны его уникальные особенности — рукоять была эргономично изогнута и покрыта материалом, напоминающим черную кожу, но с едва заметным металлическим отливом. На ней располагались несколько небольших кнопок и переключателей, назначение которых оставалось для Ванды загадкой. Верхняя часть оружия заканчивалась расширением в форме усеченного конуса. В центре же находилось круглое отверстие, внутри которого едва заметно мерцала неопознанная энергия.

Третий член группы, молодой мужчина с азиатскими чертами лица, держал в руках устройство, напоминающее планшет с голографическим дисплеем.

Ванда, ошеломленная их появлением, попыталась отстраниться, вжимаясь в стену. Ослабевшее тело протестовало против каждого движения. На миг, девушка вдруг почувствовала себя загнанным в западню диким зверем.

— Кто…кто вы? — прохрипела она, с трудом ворочая пересохшим языком. Взгляд торопливо метался между агентами, пытаясь понять, чего от них можно ожидать.

Один из агентов сделал еще один осторожный шаг вперед. На левой стороне его шлема, прямо над визором, значилась емкая аббревиатура «H-927».

— Мисс Максимофф, — произнёс он низким, резонирующим голосом, — мы из Управления Временными Изменениями. Своими недавними действиями вы инициировали формирование нестабильного Нексус-события. Обычно такие узлы стабильны, и поддаются стандартным процедурам корректировки, но в вашем случае мы столкнулись с беспрецедентным уровнем квантовой энтропии. Мы понимаем, что вы находитесь в состоянии когнитивного диссонанса из-за темпоральной дезориентации. Однако, учитывая критичность ситуации, мы настоятельно рекомендуем вам проследовать с нами в штаб-квартиру УВИ для детального анализа и стабилизации вашего временного статуса. — Агент H-927 протянул девушке руку в успокаивающем жесте. — Ваше добровольное сотрудничество крайне желательно.

Ванда нахмурилась, пытаясь осмыслить услышанное.

«Какое еще Управление? О чем говорят эти люди?» — ее измученный разум с огромным трудом воспринимал информацию.

— Я не… я не понимаю, — пробормотала она, чувствуя, как новая волна головокружения накатывает на нее. Ванда попыталась отползти, но стена за спиной больше не оставляла пути к отступлению.— Я же просто хотела…

— Знаем, — мягко прервал ее голос агента. — Ваши намерения были благородны. Но слияние вашей магии с энергией Даркхолда создало нечто непредсказуемое. Этот Нексус — как незакрытый портал между временными потоками. И он расширяется.

Стоящая до этого чуть далеко от них светловолосая женщина шагнула вперед, её браслет внезапно ожил, проецируя голографическое изображение сложной сети переплетающихся линий.

— Смотрите, — она указала на хаотично переплетающиеся линии. — Это временные потоки и они сходятся здесь, в этой точке. В вас.

Глаза женщины быстро переметнулись на уставившуюся на голограмму бледнеющую девушку, за тем сузились, вероятно оценивая ее состояние.

— Она в шоке и серьезно ранена. Нам нужно действовать быстро.

Третий член группы не отрывая глаз от своего устройства, добавил:

— Критическая ситуация! Нексус-точка демонстрирует аномальное расширение с коэффициентом роста, превышающим стандартные параметры в 17,3 раза. Темпоральное поле вокруг эпицентра проявляет признаки хронотонной нестабильности, с флуктуациями, достигающими пика в 9,7 единиц по шкале Мёбиуса. Наши сканеры фиксируют множественные разрывы в квантовой ткани реальности, что может привести к коллапсу локального временного континуума в течение ближайших 37 минут. Вероятность каскадного эффекта, оценивается в 78,2%.

Мужчина с шрамом на щеке, сделал шаг к Ванде. Его голос звучал спокойно, но настойчиво:

— Мисс Максимофф, промедление может привести к образованию необратимой сингулярности, способной поглотить не только вашу реальность, но и смежную с ней. Вы должны пойти с нами. Немедленно.

Ванда ощутила, как волна первобытного, всепоглощающего ужаса накрыла её с головой. Инстинкт самосохранения взвыл диким зверем, требуя бежать, спасаться любой ценой. Боль и страх придавали сил.

Игнорируя протестующие мышцы, она рывком поднялась на ноги и, слегка пошатнувшись, тут же схватилась за стену, чувствуя, как липкий пот заливает лицо. В ушах стоял звон, в глазах двоилось, но страх гнал вперёд. Пространство вокруг постепенно начинало дрожать. Стены будто плавились, извиваясь причудливыми волнами. Воздух сгустился, потяжелел, словно в предчувствии бури. Каждый вдох давался с невероятным трудом.

Агенты двинулись на неё, медленно, осторожно, как охотники, загоняющие добычу. В их глазах мелькнуло что-то, похожее на сочувствие, смешанное с непреклонной решимостью. Они говорили что-то ещё, но слова тонули в нарастающем гуле, заполнявшем все вокруг.

— Я никуда с вами не пойду! Убирайтесь! — девушка рефлекторно подняла руки — пальцы скрючились в знакомом жесте призыва магии. Она ожидала почувствовать привычный поток энергии, бурлящий в венах, готовый вырваться наружу разрушительной силой, но вместо этого — пустота. Абсолютная, оглушающая пустота.

Дикая, иррациональная паника захлестнула разум. Без магии она была беспомощна, уязвима, как никогда прежде. Ванда отшатнулась, пятясь спиной вперёд, не отрывая взгляда от приближающихся агентов. Внезапно пространство вздрогнуло, словно от удара. Золотистые трещины прорезали искажённый воздух, расползаясь всё шире, словно разбитое стекло. Реальность трещала по швам, угрожая вот-вот разлететься на куски.

Агенты УВИ ускорили шаг, их лица стали жёстче, движения — резче. Они больше не тратили время на уговоры. Светловолосая женщина в мгновение ока преодолела разделяющее их расстояние и схватила Ванду за плечо стальной хваткой. Девушка закричала — хрипло, надрывно. Она билась в железной хватке агента, как пойманная в силки птица: пинала, царапалась, кусалась, не чувствуя боли в разбитых костяшках.

Остальные агенты бросились на помощь, пытаясь скрутить сопротивляющуюся девушку. Их хватка была жёсткой, но в то же время на удивление бережной. Они явно старались не причинить ей лишнего вреда.

Искажающийся мир вокруг них содрогался в агонии. Золотистые трещины ширились, грозя поглотить всё вокруг. Агенты обменялись встревоженными взглядами. Времени почти не оставалось.

Внезапно позади них раскрылся портал, озаряя пространство ровным золотистым светом. Пульсирующая энергия лизнула края прохода, словно приглашая шагнуть внутрь.

Не тратя больше ни секунды, агенты потащили отбивающуюся Ванду к порталу — сквозь пелену паники она успела заметить проблеск облегчения на их лицах. Девушка закричала вновь, захлёбываясь собственным отчаянием, и крепко впиваясь в плоть удерживающих её рук ногтями, рванулась из последних сил, почти вывернувшись из хватки. Однако агенты держали крепко.

С неумолимой силой они втолкнули сопротивляющуюся девушку в портал — в тот же миг золотое сияние поглотило их, скрывая от искажённого мира. Последнее, что увидела Ванда перед тем, как реальность растворилась — суровые лица агентов и обжигающий, пронзительный свет…