Одержимость (гет)

— Теперь можешь убираться хоть к чёрту, хоть к самому Поттеру! — бросил Теодор Нотт.

Юная собеседница ответила лишь ледяным взглядом и трансгрессировала из его кабинета. И всё же от внимания Теодора не ускользнули мелкие, едва заметные признаки испытываемого ей ужаса.

— Очень разумная девочка, — криво усмехнувшись, пробормотал он. Затем откинулся на спинку кресла и, расслабляя узел на галстуке, прибавил: — Мерлин, неужели прошло уже двадцать лет…

Нотт прикрыл глаза, и перед его глазами из реки памяти всплыло яркое воспоминание.

Это был субботний вечер. Паб был подобен осиному гнезду. Драко провёл девушку, держа её за локоть, сквозь оживлённую толпу к столику, за которым уже сидел Теодор. Малфой не без напыщенной церемонности в голосе объявил:

— Тео, познакомься, это Гермиона. Грейнджер согласилась стать лицом нашей компании.

— Малфой, мы давно уже знакомы. Даже сидели за соседними партами на Древних рунах, — протянул тот, пожав руку друга в знак приветствия.

От внимания Нотта не ускользнуло, как гневные пятна покрыли щёки и шею Грейнджер, стоило ей увидеть их Метки, которые открылись при рукопожатии. Но всё-таки она была единственным человеком, который согласился помочь двум бывшим Пожирателям смерти, лишённым семейного состояния и родовых поместий. Им даже не дали возможность закончить образование. Когда весь мир поставил на молодых Малфое и Нотте крест, только подружка Поттера решила дать им шанс.

— Не забудь, что мы несколько раз поспорили из-за библиотечных книг, — посмотрев на него, с лёгкой улыбкой напомнила Гермиона.

В этот самый момент Тео впервые понял, что потерялся в глубине её больших карих глаз…

Следующее воспоминание.

День открытия их первой аптеки. Тео застал Гермиону у чёрного входа, где она украдкой курила. Только её глаза выдали смущение от того, что её поймали на горячем. Нотт встал рядом с ней и по-приятельски поинтересовался:

— Спускаешь пар? — и тоже закурил.

— Ты о чём, Нотт? — удивилась девушка.

— Просто, как я понимаю, твой парень не захотел прийти на открытие нашей аптеки. Даже его сестра притащила Поттера, но сам он так и не появился. На твоём месте я бы сердился как венгерский хвосторог.

— Рон просто опаздывает, — тут же стала оправдывать Уизли Грейнджер. — У него дела в магазине, и он не может оставить брата одного, — она резким движением затушила сигарету и сказала: — Пора возвращаться к гостям.

Грейнджер позировала и улыбалась для фотографов «Пророка», но улыбка не касалась взгляда. Весь вечер она надеялась, что Рон всё-таки придёт.

— Грейнджер, Уизел до сих пор боится конкуренции великолепных мужчин? — шутливо поддел её Малфой.

— Думаю, у Уизли просто аллергия на хорьков, Драко, — ответил Тео вместо Гермионы, за что получил от неё благодарную улыбку.

Когда пресса и гости стали расходиться, Малфой предложил остаться тесной компанией и выпить чего-нибудь покрепче. К ним даже решил присоединиться Поттер, а вот его супруга отправилась домой: её команда рано утром должна была отправиться в Хорватию. До полуночи Гарри с Драко, напиваясь всё больше и больше, выясняли, кто из них был лучшим ловцом в Хогвартсе. Тео же не знал, что больше заставляло его гореть изнутри: огневиски, бежевое платьице, украшенное чёрным кружевом, или близость его хозяйки. Нотт даже снял пиджак и закатал рукава рубашки, чтобы немного охладиться, и с этого момента взгляд Гермионы не отрывался от его предплечья.

«Опять Тёмная метка», — с горечью и раздражением подумал он. На долю мгновения алкоголь взял верх над его языком, и Теодор грубо обратился к ней:

— Скажи честно, Грейнджер, мы для тебя очередной проект по спасению? Два эльфа с Тёмными метками. И ты забудешь о нас, как только придумаешь способ подарить нам свободу?

— Ты ошибаешься, — покачала головой Гермиона и тихо добавила: — Тео, я могу потрогать твою руку?

Её шёпот, подобно грому в ясный летний день, разнёсся по комнате. Поттер бросил на них удивлённый взгляд, а Драко игриво подмигнул Нотту. Малфой уже догадывался, что друг по уши влюблён. Теодор, не обращая внимания на них, молча протянул левую руку девушке и зачарованно следил, как её пальчики скользят по контуру черепа и змеи.

— Тебе не противно дотрагиваться до неё? — его голос был больше похож на хрип: страх услышать её ответ душил голосовые связки.

— Конечно, нет. Ты не виноват в том, что тебя заставили принять Метку.

Она ещё что-то говорила, но дальше Тео не слушал. Его сердце стремилось вырваться из груди, пока он пытался сосчитать, сколько же на её щеках веснушек. Их было восемьдесят шесть. На лице Гермионы Грейнджер было восемьдесят шесть маленьких поцелуев солнца, и Теодор безумно хотел её расцеловать.

Страстно хотел, но так и не успел…

Память вырвала Теодора из одного из самых счастливых воспоминаний и перекинула в одно из болезненных.

Растянутый на увитых цветами и шарами столбах шатёр во фруктовом саду. Ряды хлипких стульев с местами облетевшей позолотой, на которых разместилось две сотни несмолкающих ни на секунду гостей. Проходы и путь к алтарю покрывали бордовые ковры с золотой каймой. Глядя на всю дешёвую помпезность декораций, Нотт испытывал искреннее отвращение. Тео прекрасно знал, что Гермиона хотела скромную свадьбу на берегу моря, рядом с маяком, который она посещала вместе с родителями ещё в детстве. И самое главное — в узком кругу близких людей, ведь всеобщее внимание ей осточертело. Но мамаша Уизли настояла на свадьбе, которую она уже распланировала для сыночка, и составила список гостей, состоящий в основном из их многочисленной родни. Даже при выборе свадебного платья будущая свекровь со скандалами отстаивала каждый рюш и дюйм кружев. Рон же предпочёл держаться в стороне от этих женских премудростей. И несмотря на то, что в итоге невеста стала похожа на вычурную кружевную салфетку, в глазах Тео Гермиона была прекраснее всех на свете, и он ничего так сильно не желал, как занять место Уизли рядом с ней.

И всё же, после того, как на пальце любимой женщины засверкало золотое колечко, Нотт не терял надежду на то, что ему удастся завоевать её сердце. Но судьба решила забрать у него все шансы.

Перед глазами возник мрачнейший день его жизни.

Как бы в насмешку день был солнечным и тёплым, даже жарким. Всё вокруг: цветы, гроб, инвентарь, священник, само место — всё говорило о скупости Уизли. А ведь жизнь Гермионы вместе со своей унёс их общий ребёнок. Шеклболт предложил похоронить её за счёт Министерства на кладбище героев в Годриковой Лощине, но гордые Уизли отказались.

После говорили, что на Рона пало проклятие неупокоенного духа Гермионы. Стоило женщине сблизиться с вдовцом, как её ждала трагическая участь. На самом же деле источником проклятия являлся Теодор Нотт, чьё сердце ушло вслед за любимой. У него осталась лишь жгучая ненависть к Рональду Уизли, которая вела за собой все эти двадцать лет.

* * *

Нотт подумал о тех женщинах, которые рискнули подарить свою любовь Рону. Первой была Сандра Гувер. Шесть месяцев и два дня. Полгода потребовалось Уизли, чтобы начать искать замену Гермионе. Сандра оказалась фигуристой блондинкой. Охотница, заменившая Джинни Поттер в основном составе на время беременности.

— Она не смогла бы тебя заменить. На её лице не было веснушек, — вспомнив о первой жертве «проклятия», произнёс вслух Нотт, словно обращаясь к Гермионе. — Я не хотел её убивать, просто пытался понять, почему Уизли обратил на неё внимание. Наложил Империус, чтобы она не сопротивлялась, и поговорил. Прости, у неё не было шанса. Слишком глупа.

Помня слова отца: «Волшебник и не обязан действовать голыми руками», — Тео задушил её, выкачав воздух из наколдованного головного пузыря.

Второй стала Беттани Корелли. Восемь месяцев и тринадцать дней после Сандры. Маленькая ведьма с кудрявыми волосами, репортёр «Пророка», которая заинтересовалась убийством Сандры.

— Она смотрела на мир зелёными, как у голодной кошки, глазами вместо карих. Разве она смогла бы заменить тебя, Гермиона?! Я проговорил с ней больше двух часов. У неё тоже не было шанса. Слишком расчётлива.

Теодор задушил её так же. Тело Беттани нашли в свадебном платье на крыльце дома Уизли в Хогсмиде. Мракоборцы смогли сопоставить «подарок» на пороге и исчезновение первой девушки. Рональд держал свой член в штанах больше пяти лет.

Жертва номер три — Габриэль. Сестре его невестки не повезло приехать на празднование пятилетия племянницы и влюбиться в безутешного вдовца. В итоге её первая любовь закончилась смертью.

— Вейла — очередная полная твоя противоположность, — прокомментировал Нотт. — Я тогда подумал, что Уизли тяготеет к блондинкам, и выразил надежды, что он не закрутит шашни с Брауни⁽¹⁾. Всë-таки искренне надеялся, что мне не придётся убивать однокурсницу. Как же я ошибался.

Четвёртая — Парвати Патил. Девять лет, три месяца и пять дней после смерти Гермионы.

— Это было довольно неприятно. Если к предыдущим женщинам я не испытывал ничего, то её сестра Падма уже два года была директором нашей центральной аптеки в Косом переулке. Мне самому пришлось успокаивать её после похорон. — Долгая пауза. — А вот пятая была любопытная штучка.

Пятой была Маргарет Маллован. Одиннадцать лет, четыре месяца и один день после смерти Гермионы. Пухленькая темнокожая женщина. Старше Уизли на пару лет. Мало того, они тайно поженились, чтобы не привлекать внимание мрачного рока предыдущих женщин Рональда.

— Я всё же узнал о Роне и Маргарет. К своей безмерной досаде, я не смог убить её сразу, ведь в ходе нашей милой беседы выяснилось, что она в положении. Я не смог убить её тогда. Ты бы назвала меня монстром, Гермиона, за убийство предыдущих любовниц твоего муженька, но и у меня есть свои рамки. Я стёр память обо мне, внушил воспоминания о последних часах, оставив на автобусной остановке. Я дал им немного времени. Спустя год после рождения их сына, я оставил её тело в саду Норы.

Шестой жертвой Нотта стала Одри Уизли⁽²⁾. Ровно пятнадцать лет со дня смерти Гермионы.

— Я, честно говоря, не ожидал, что дважды вдовец и отец малолетнего ребёнка станет трахать жену своего брата в день годовщины твоей смерти. К её трупу я добавил стопку колдографий, доказывающих измену. «Пророк» гремел новостями, что заместитель Министра магии публично избил до полусмерти младшего брата. Дело «душителя» наконец-то перешло к Поттеру. Я ждал, что он придёт за мной. Каждый грёбаный день просыпался и засыпал с мыслями, что это мой последний день на свободе и Рон сможет жить спокойно. Время шло. Я надеялся, что он осознает, что тебя заменить невозможно, но нет…

Седьмая — Имельда Торнтон. Пятнадцать лет, одиннадцать месяцев и восемь дней.

Вдовствующая соседка по кондоминиуму, в который был вынужден перебраться Рон. На тот момент он начал часто прикладываться к бутылке, и его сына забрала семья Поттеров. Имельда оказалась пропитой дамочкой и звала Уизли «дорогой Ронни».

— Меня поражала тупость твоего супруга. Были убиты семь женщин, а до него никак не дойдёт, что в их смерти виновен только он. Он! Честно, я ожидал, что Уизли сломается и сойдёт с ума или наложит на себя руки. Но сумасшедшим здесь стал только я. Без тебя.

Запустив руку в волосы и растрепав их, Теодор с едкой горечью рассмеялся. Второй раз за минувший вечер Нотт озвучил свои тёмные деяния. Сделав глубокий вдох, мужчина почувствовал, что стены и сам здешний воздух давит ему на грудь, и решил выйти в сад. Прохладный ветер приятно бодрил. Подняв голову к звёздному небу, Нотт продолжил свой разговор с Гермионой:

— Сегодня должен был настать черёд восьмой ведьмы… — небольшая пауза. — Роза Смит. Она привлекла моё внимание горячим интересом к персонам двух героев из Золотого Трио. Я так давно не видел человека, который с такой искренностью интересовался твоей личностью, не с целью добавить очередной параграф в учебник, а чтобы узнать тебя, познать твою душу и мысли. Интерес к Уизли смутил меня, и, подкараулив её после их встречи в «Дырявом котле», я похитил её. Империус развязал ей язык. И, Гермиона, я не был готов к тому, что узнал. В день твоих родов погибла только ты. Этот ублюдок скрыл факт рождения здорового ребёнка и отдал его в приют на континенте. Всё, лишь бы не вешать на себя бремя молодого отца-одиночки в двадцать два года. И вот, спустя девятнадцать лет, Роза вернулась в Британию, чтобы разыскать своих биологических родителей. Вглядевшись в неё, я понял, что упустил так много черт, которые были твоими, Гермиона. Я снял Империус и рассказал твоей дочери всё. Добрая, доверчивая девочка не хотела верить, что друг её матери, которому и она сама испытывала симпатию, может быть хладнокровным маньяком. Я отправил её за Поттером. Если я не ошибся в твоей дочери — а это навряд ли, — сегодня мы увидимся, Гермиона. Уж я-то постараюсь. Обещаю тебе…

Хлопки множественной трансгрессии. Звуки шагов по траве, затем громкий оклик:

— Нотт, брось на землю палочку и стой на месте!

— А вот и те, кто доставит меня к тебе, — сказал Тео, и его губы растянулись в ликующей улыбке.

1) Игра слов, как Уизли и Уизел (Weasley — Weasel), только Браун — Брауни (Brown — Brownie).

Вернуться к тексту

2) Жена Перси.

Вернуться к тексту