Огонь моего сердца (гет)

Когда же это началось? Когда ее чувства к Адриану перестали быть мотивирующими? Когда они стали настолько разрушительными и опустошающими? Когда привычное тепло в груди исчезло, сменившись болезненным жаром?

Наверно, она всегда подсознательно знала, что им не быть вместе. Он всегда видел в ней лишь друга. Но мечтать она от этого не прекращала, с упорством осла доказывая себе, что все возможно. И тепло в груди это подтверждало.

А сегодня он пришел не один. С девушкой. С Кагами. И на их запястьях были цветы. Одинаковые. Алые розы. Это могло значить лишь одно: соулмейты. Навечно связанные, две половинки одного целого. Они смотрели друг на друга такими влюбленными глазами, что Маринетт хотелось кричать. Но она молчала. Лишь фальшиво улыбалась, поддерживая разговор с Альей, сочувствующе смотрящей на нее, и пыталась не расплакаться прямо перед друзьями. Ощущала болезненный жар в груди, сменяющийся холодом, и улыбалась.

Звонок родителей стал для нее спасением. Извинившись перед всеми, она ушла домой.

От парка до пекарни идти было недолго. Однако в эти 15 минут она смогла осознать, что жила мечтами, что придумала себе сказку и жила в ней же. За 15 минут она вспомнила все свои попытки привлечь его внимание и поняла, насколько детскими они были. В свои 17 лет, официально переведенная в выпускной класс, она по-прежнему жила детской мечтой.

Не стоит отрицать тот факт, что когда-то Адриан был для нее мотивирующей силой, был примером и идеалом… Но может стоит перестать витать в облаках? Может стоит задуматься о чем-то другом? Найти новый источник мотивации? В конце концов жила же она как-то до того, как встретила Агреста-младшего.

Толком не додумав эту мысль, она заметила, что пришла к пекарне. Натянув на лицо беззаботную улыбку, чтобы не беспокоить еще и маму с папой, она решительно вошла в помещение.

Родители готовили большой заказ: торт и куча пирожных. Из-за этого за прилавком работать было некому. Туда пришлось вставать Мари. Впрочем она не особо расстроилась по этому поводу. У нее есть свободное время, желание помочь родителям и необходимость забить чем-нибудь голову.

Уже поздно вечером, сидя в своей комнате, девушка вернулась к размышлениям. Умом она понимала, что ТЕПЕРЬ у неё с Адрианом ничего не получится, но глупое сердце отказывалось верить. Вымотанная размышлениями Маринетт уснула, так ничего не решив.

На утро было еще хуже, чем вчера. Все воспоминания связанные с Адрианом, вчерашрие в том числе, то и дело всплывали в голове, заставляя девушку хмуриться и погружаться в них. А огонь в сердце словно потушили.

В таком настроении не хотелось ничего. Так, даже любимые карандаши и альбом были отложены в сторону: в таком состоянии она вряд ли придумает что-либо красивое, если придумает вообще.

Родители не беспокоили девушку, давая отдохнуть от вчерашней беготни, поэтому у нее образовалось время, чтобы покопаться в себе. Понять, почему вдруг стало так холодно?

Итак, вопрос первый: «Когда все это стало настолько тяжело?»

Вопрос трудный, но ответить можно. Наверно, она подсознательно ждала того, что вместе они не будут. Все ее многочисленные попытки признаться проваливались, не дойдя даже до середины. Ей никогда не удавалось продолжить, и она всегда опускала руки. А последние попытки и вовсе казались ей каторгой.

Вопрос второй: «Почему тогда она это все не прекратила?»

Наверно легчайший вопрос.

Она отчаянно верила в свои мечты, жила фантазией и не замечала мир вокруг. Это была исключительно ее собственная вина, и девушка это понимала. Жить ради мечты и жить в мечте — совершенно разные вещи.

Вопрос третий и самый важный: «Действительно ли она любит Адриана Агреста?»

Очень сложный вопрос. Девушка не могла с уверенностью сказать, что любит Адриана, но так же она не могла сказать, что он ей безразличен. Эта любовь-зависимость казалась настолько привычной, что от нее было трудно отказаться. Так просто ее из сердца не вытравишь. И как бы девушка ни хотела этого, она понимала, что ей нужно время. Время и как можно меньше напоминаний о НЕМ. И о теплом огоньке, что был с ней все это время.

В попытке исполнить хотя бы одно из условий девушка сняла все постеры, фотографии, любые его изображения, сложила все это в коробку и унесла в подвал, так как выбросить рука не поднялась. Затем она сменила заставку на компьютере, удалила всю информацию о нем. Но ожидаемого облегчения так и не почувствовала. Все вокруг казалось пустым. Пусто было и на душе. Словно на остатки огонька в сердце вылили ведро воды.

Радовало то, что сейчас каникулы. Оставалось ещё целых полтора месяца, в течение которых она может вообще не пересекаться с Агрестом. И пусть это не совсем вежливо, но стоит его пока избегать. Может быть, тогда она свыкнется с непривычным холодом и сможет смотреть на блондина с привычной всем улыбкой…

День шел за днем. Мари из дома почти не выходила, а все думала и думала. Помогала родителям, пробовала творить, активно сопротивлялась Алье, которая старалась вытащить ее гулять, и пыталась не чувствовать холод.

Наконец, устав от четырех стен вокруг, запаха корицы и отсутствия солнечного света, который хоть и не надолго, но дарил так нужное ей тепло, Дюпен-Чен поддалась на уговоры лучшей подруги и выбралась с ней в торговый центр.

Честно заработанные в пекарне деньги она потратила на ткани, нитки и прочее, проведя в магазине не менее часа. Девушка планировала плодотворно провести остаток каникул и творить: шить, вязать, декорировать. Делать все, что угодно, лишь бы не думать о НЕМ.

Устав от беготни по магазинам, девушки зашли в кафе и принялись обсуждать дальнейшие планы. Ни одна из них не вспоминала ТОТ день, во избежание неприятных ситуаций и разговоров.

— Так каковы твои планы? — вновь спросила Алья.

— Запереться в комнате и творить, — мрачно ответила Маринетт.

— Девочка моя, нужно периодически бывать на свежем воздухе.

— Лучше запереться, чем встретить ЕГО с НЕЙ.

— Своим затворничеством ты проблему не решишь, — начала Алья привычным поучительным тоном мамочки, но, встретив грустный и опустошенный взгляд подруги, осеклась.

— Ну ладно. А если ты будешь уверена, что не встретишься с Агрестом, ты выберешься на свет Божий?

— Ты говоришь так, будто уже построила на меня огромные планы, но не уверена, что я согласна. Давай выкладывай.

— Эм-м…

— Ну как бы… — приподнятые брови Маринетт заставили Алью смутиться еще больше, — я хотела съездить к Ла-Маншу с палатками, но мои родители не отпустят меня только с Нино. Бояться, что из-за того, что мы пара, мы сорвемся… Изначально я думала позвать и Агреста, но он сам отказался. Однако… — Алья замялась

— Ты теперь не знаешь, как уговорить меня, — закончила за подругу Маринетт.

— Да, — смущенно кивнула Аля, — к тому же нам нужен ещё, как минимум, один парень или пара девушек. Палатки, еда и прочее.

— Знаешь, я в принципе не против, но, — прервала Дюпен-Чен хотевшую еще что-то сказать Сезер, — мне нужно еще подзаработать на данную поездку. К тому же поиск так нужного нам ПАРНЯ или ДЕВУШЕК может затянуться.

— Если через две недели у меня не будет подходящей кандидатуры, я позову сестру, — сказала мулатка.

На том они и порешили. Разойдясь по домам, девушки занялись своими делами: Сезер думала над поездкой, а Мари над подработкой. Она, конечно, могла подработать и в пекарне, но хотелось заработать самой. К тому же надо отпроситься у родителей. Несмотря на то, что ей 17, родители не перестанут волноваться о ней.

Как оказалось отпроситься у родителей труда не составило: они согласились довольно быстро, аргументируя тем, что у нее каникулы и нужно отдохнуть. Они же дали ей немного денег. Остальное девушка планировала заработать сама. И это было самое сложное.

Конечно, на лето открывалось множество подработок для школьников и студентов, но вряд ли ее возьмут куда-либо на одну-полторы недели. Задумчиво просматривая объявления в интернете, Мари зацепилась взглядом за интересное предложение.

В Париже проводилась съемка то ли сериала, то ли фильма и нужна была массовка. Вожделенная работа на один-два дня найдена. Оплата производилась по окончании съемочного дня. И это был самый удобный для Мари вариант. Сказано-сделано. На следующий же день Мари была на площадке. Работа была несложной: там посмотреть, туда повернуться, с тем-то поговорить, пройти, пробежать, сидеть, и так далее по списку. Получив свои деньги 4 часа спустя, Мари прикинула сколько ей еще нужно. По факту она уже имела необходимую сумму и даже больше, но врожденная предусмотрительность решила, что нужно еще денег, которые в конце концов лишними не бывают.

За всеми этими заботами думать об Адриане попросту не хватало времени.

А холод в сердце стал не таким всепоглощающим.

* * *

У Альи же все шло не так гладко. Конечно, маршрут был проложен, кемпинг найден, палатка заготовлена. Оставалось лишь купить провизию и, что самое сложное, найти недостающую компанию.

Почти моментально были отброшены все ее одноклассники. Одноклассницы же рассматривались лишь на крайний случай. Собственно на этом весь список заканчивался. У Альи не было знакомых парней и девушек, согласных сорваться непонятно куда и зачем. В общем-то куда было понятно, но цели у поездки, кроме как отдохнуть, не было. Мысленно перебирая всех знакомых, Сезер еле удержалась от желания побиться головой об стол.

Несмотря на все свои слова про девушек, Алья хотела найти именно парня. Не столько для дополнительной физической силы, сколько для Маринетт. Просто, чтобы она поняла, что мир не ограничивается одним Агрестом.

В конец отчаявшись, девушка решила прогуляться, дабы проветрить голову.

Медленно бредя вдоль Сены, она увидела корабль. Этот корабль был ей знаком, на нем жила семья Куффен. И тут в голове Альи щелкнул выключатель и оформилась цепочка. У Джулеки Куффен есть брат — Лука Куффен. Вполне очевидно, что Лука — парень. А так же вполне очевидно, что он — знакомый парень. Немного старше, но все же. К тому же, насколько Алья знала, у Луки сейчас тоже были каникулы. А еще она помнила, как Мари и Лука смотрели друг на друга во время фестиваля музыки. Если это не любовь, то определенно симпатия.

Осталось лишь узнать, согласен ли сам парень. Мысль, что она ни с того, ни с сего решила пригласить его поехать с ними, практически незнакомыми людьми, не заставила задуматься ни на секунду. Как говорится: «Вижу цель, не вижу препятствий.»

На корабле Луки не оказалось: только Джулека и ее мама. В голове моментально отразился план действий.

Джулеку уламывать долго не пришлось. Она хотела куда-нибудь съездить. Против Роуз Алья тоже ничего не имела, но вслух посетовала, что одного Нино им будет мало. Тогда Анарка, как и следовало по задумке Сезер, предложила взять с собой Луку.

— А он точно не будет против? — спросила Алья, надеясь, что не сильно переигрывает

— Не думаю, — ответила Джулека

— К тому же, он тоже хотел развеяться, — добавила Анарка.

— Я спрошу у него, как только он вернется, и напишу тебе, — предложила одноклассница.

На том и порешили.

Уже вечером, Алья чуть ли не прыгала от счастья по комнате. Ответ от парня был положительным. Сказав дату предполагаемого отъезда, а также возможную сумму затрат, Аля принялась составлять список того, что им могло бы понадобиться в поездке, и где все это можно приобрести.

Выходило, что им нужно три палатки, спальные мешки, жидкость для розжига, спички и еда на три-четыре дня. В принципе Ла-Манш — это не захолустье, магазины по дороге есть, так что еду можно купить прямо на месте, а с остальным она разберется завтра.

За несколько дней на съемках Маринетт удалось подзаработать достаточно, чтобы съездить с Альей к Ла-Маншу и купить себе еще материалов. Она была почти довольна. За эту неделю она ни разу не вспомнила об Агресте. А также о холоде в сердце.

Только сейчас, поздно вечером, что-то мелькнуло в голове. Мелькнуло и не задержалось, ибо девушка была поглощена изготовлением нового предмета ее гардероба: юбки. Провозившись почти до трех часов ночи, Мари закончила шить. Юбка получилась на славу. Легкая голубая ткань, что прикрывала бирюзовый подъюбник, была полупрозрачной. Именно за счёт этой особенности при ходьбе создавался эффект волн на морской глади.

Протерев глаза, девушка решила закругляться.

* * *

Алья пришла к Маринетт около десяти. Разбудив недовольную Дюпен-Чен, она радостно сказала:

— Я нашла нам компанию!

Растерянная Маринетт могла только хлопать глазами, так как еще не совсем проснулась. Наконец, осознав, что имела ввиду Алья, она, широко зевнув, спросила:

— Кто?

— Джулека, Роуз и Лука

Маринетт нахмурилась, пытаясь понять, что за Лука. А потом в удивлении посмотрела на Алью:

— Лука Куффен?

Не то чтобы она была против его кандидатуры, просто удивилась. Она знала Луку. Тогда, на фестивале музыки, он смог поразить ее тем, что безошибочно угадал, что творится у нее на душе, и выразил это с помощью гитары. Добрый и понимающий. Называющий ее забавной. Умеющий поднять настроение парой аккордов и вечным «Ма-ма-маринетт». Они виделись нечасто, но если Мари оказывалась на «Либерти», то неизменно встречала его.

— Да. Ты против? — спросила Аля с подозрением

— Нет. Просто удивлена. Когда мы выезжаем?

— Через три дня. Я решила, коль компания набралась, то поедем раньше. Сядем на поезд. Оттуда на автобусе до небольшой деревушки. Там закупимся и пешком пойдем до кемпинга. Идти недалеко, да и места там дешевые: евро за палаточное место на неделю. К тому же там есть душ и прочее. Хотела спросить, есть ли у тебя палатка?

— Где-то в подвале была

Как выяснилось, палатка стояла в самом дальнем углу, забытая и пыльная, так как ею не пользовались минимум лет пять. Рядом же были спальные мешки в количестве двух штук и замечательный походный рюкзак. Все это добро Мари и потащила наверх, где отстирала и кое-где зашила.

Вместе с Альей они составили список необходимой провизии на шестерых человек. Список выходил объемный. Сезер мысленно прикинула вес всего этого и поняла, что двоих парней им едва хватает. Но смысла в еще большей компании не было, а с остальным они разберутся.

Едва подруга ушла, Маринетт вывалила весь свой гардероб на кровать. Пусть они едут фактически в лес, одежда должна выглядеть прилично и быть удобной. Юбки выше колена, топы и майки были моментально отброшены. В итоге, после почти двухчасовых размышлений, Дюпен-Чен почти с удовольствием смотрела на кучку одежды, которая, к слову, заняла не так много места в рюкзаке. Свое место в рюкзаке заняли скетчбук и набор цветных карандашей — без них она ехать не собиралась. Прикинув в уме, девушка взяла купальник — на всякий случай. Полотенце и средства гигиены. Вроде все. Объемный походный рюкзак был заполнен едва ли наполовину, но девушка сомневалась, что он останется пустым. Зная Алью, Маринетт была уверена, что туда что-нибудь да запихнется.

Когда Луку почти в приказном порядке уведомили о том, что он едет с Джулекой, Роуз и еще тремя их одноклассниками куда-то к Ла-Маншу, то он почти возмутился. Но мысленно махнул рукой и дал свое согласие: все равно каникулы, да и выбраться куда-нибудь хотелось. С безразличием он поинтересовался остальными участниками поездки.

Когда было произнесено имя Маринетт, парень еле удержался от просьбы повторить еще раз, чтобы удостовериться. Не то чтобы… Да кого обманывать, он влюбился в Маринетт практически с первого взгляда. Что-то зацепило его в этой девчушке, когда она спустилась к нему в каюту. Тогда они впервые увиделись.

Она была такой забавной, и Лука не удержался сказал ей об этом. Так мило, по мнению Луки, еще никто не краснел.

А когда она позвала его на каток, парень чуть с ума не сошел. Но Дюпен-Чен так смотрела на того блондина, что даже у Луки не возникло сомнений, кому принадлежит сердце брюнетки. И он не стал мешать их счастью.

Однако во время нечастых посещений Маринетт их плавучего дома, всегда старался пересечься с ней. Чтобы видеть ее хоть так.

Как выяснилось организатором была подруга Маринетт — Алья. И Лука был ей благодарен, пусть ненамеренно, но рыжеволосая устроила ему почти райскую неделю. Видеть ее каждый день, действительно было наслаждением.

Сумма предполагаемых затрат приятно удивила всех троих. Они подрабатывали в одной кофейне недалеко от Эйфелевой башни: играли там всей группой. В конце дня им отдавали процент от выручки, который они делили на пятерых. Деньги небольшие, но что нужно подросткам? Как выяснилось, палатки им брать не надо было, а вот со спальными мешками пришлось повозится: один они вытащили из кучи хлама в одной из кают, а другой Роуз нашла на чердаке своего дома. К счастью и тот, и другой были лишь пыльными, и обычная стирка их спасла.

Когда девчонки разошлись, чтобы собрать вещи, Лука призадумался. Собственно его гардероб не был разнообразным: джинсы всех оттенков черного, кофты с капюшоном, футболки, и где-то на задворках валялись шорты, которые он носил крайне редко. Собственно, их он и запихнул в первую очередь, затем футболки, плавки (на всякий случай), полотенце и предметы гигиены. Собственно все. Ну и гитара. Без нее он никуда.

Спустя три дня юноша стоял на платформе в компании одноклассников сестры и высматривал вместе со всеми Маринетт. До отправления поезда оставалось минут пятнадцать, но глазами он искал ее не поэтому. Лука просто хотел увидеть ее.

Девушка появилась на горизонте спустя долгих пять минут. В юбке небесного цвета, она бежала к ним и тащила в руках тяжелую, судя по всему, сумку. А когда она подбежала ближе, за спиной обнаружился довольно объемный рюкзак с закрепленными спальными мешками. Луке даже стало немного стыдно за свою легкую сумку с вещами, поэтому он без разговоров забрал у нее ношу. Оказалось, что за сумкой «пряталась» палатка. Ощутив вес всего этого, он проникся к девушке уважением: бежать с такой нагрузкой не каждый сможет.

И смотреть на нее действительно было приятно.

* * *

Собственно, помощь Альи в заполнении пустого места не понадобилась: Маринетт запихнула в свой рюкзак еще два пледа, а потом еще и кроссовки. В самый последний момент Дюпен-Чен вспомнила о том, что о посуде никто из них не говорил. Собственно поэтому она чуть не опоздала: найти проклятущий походный набор было довольно трудно. Несясь сломя голову, она думала лишь о том, как бы не опоздать.

Когда на горизонте показалась рыжая шевелюра ее подруги, девушка выдохнула с облегчением, сумка и палатка ощутимо оттягивали руку. В другой она крепко сжимала билет на поезд.

Пытаясь отдышаться, Маринетт почувствовала, как из ее рук тянут «дополнительную нагрузку» и не успела возмутиться, потому как дышать было трудно. Подняв глаза на того, кто был столь любезен, Дюпен-Чен постаралась не краснеть. На нее, улыбаясь, смотрел Лука Куффен, и держал в руке ее сумки.

Уже сидя в поезде, Маринетт сподобилась спросить: взяла ли Алья с собой хоть какую-нибудь посуду. Рыжая покраснела, но отпираться не стала: сказала честно, что забыла.

— Что ж. Значит я не зря искала вот это, рискуя опоздать, — рука Дюпен-Чен указала на сумку, лежащую сейчас наверху, — там есть шампура, решетка и приборы. Я решила, что тарелки и стаканчики мы возьмем одноразовые

Все согласились с логикой брюнетки.

Поездка прошла мирно. Вся компания весело болтала, прерываясь лишь на то, чтобы послушать название станции. Постепенно всеобщая беседа утихла, и большинство ребят, утомленные ранним подъемом, задремали.

Будить всех пришлось Маринетт: их остановка через 10 минут, а не спит лишь она. Последним проснулся Нино и все выдохнули с облегчением: поезд вот-вот остановится. Окинув взглядом свои места, ребята убедились, что ничего не оставили, и спокойно сошли с поезда.

И сумки Маринетт по-прежнему нес Лука.

Нужная им остановка была напротив платформы, а вот автобус пришлось подождать: расписания как такового на остановке не было, а заявленный в интернете рейс пришел с опозданием в сорок минут.

В автобусе они смотрелись крайне странно. Их шумная компания, состоящая из подростоков, нагруженных рюкзаками и сумками, явно выделялась на фоне нескольких пожилых людей.

Дальше все пошло по плану: они закупились в деревушке продуктами, дошли пешком до кемпинга. Выяснилось, что низкие цены в нем были из-за того, что кемпинг был на грани закрытия. Им без проблем выделили три места под палатки, объяснили, где находятся душевые, туалет и прочее. Выяснилось, что купаться здесь можно, если спуститься по тропинке, на которую им также указали.

Они расположились довольно быстро. Разделение по палаткам было довольно прозрачным: Лука — Нино, Джулека — Роуз, Маринетт — Алья.

Было настолько жарко, что вся компания дружно решила искупаться. Петляя по тропинке, ребята как-то незаметно разбились на пары. И Маринетт оказалась в середине вместе с Лукой. Подняв взгляд на идущих впереди Нино и Алью, Дюпен-Чен еле подавила вздох: хризантемы на лопатках у друзей были идентичными.

Вообще найти своего соулмейта было мечтой каждого в этом мире. Для упрощения поиска существовала всемирная база соулмейтов, в которую ежедневно загружали около шести тысяч фотографий меток. Получалось, что примерно около тридцати человек в каждой стране получали свою метку.

В период с шестнадцати до двадцати пяти лет на теле человека появлялся цветок с недостающим элементом: лепесток, веточка, листик. Это называлось незавершенной соулмейт-связью.

При касании нареченных цветок становился полноценным — это называлось завершенной соулмейт-связью.

А когда пара вступала в сексуальный контакт их имена появлялись на теле друг друга рядом с меткой. Это называлось закрепленной соулмейт-связью и приравнивалось к браку.

Связь Нино и Альи была завершенной, и родители подростков боялись, что они закрепят ее окончательно. Собственно, поэтому сейчас здесь такая компания: родители надеялись на стеснительность своих детей.

Когда им открылся вид на пляж, Маринетт пожалела, что скетчбук остался в палатке, потому что это было потрясающе.

* * *

Маринетт была прекрасна, когда отчитывала свою подругу за забывчивость. Когда весело смеялась над чьей-то шуткой. Когда внимательно вслушивалась в название следующей станции. Когда молча смотрела в окно. Она просто была прекрасна.

Именно так думал Лука, сидя напротив брюнетки. Когда его аккуратно потрясли за плечо, Куффен не понял, что происходит. А затем до него дошло, что его просто сморил сон.

Он снова без вопросов забрал сумки Маринетт, за что был награжден благодарным взглядом. И этот взгляд был прекрасен.

Ожидание автобуса было утомительным: стояла неимоверная жара, и тенёк совсем не спасал. Зато в автобусе дул прохладный ветерок из открытых окон.

В магазине они провели от силы минут тридцать и сразу двинулись в путь.

И весь этот путь Лука не отводил взгляда от Дюпен-Чен.

Ее внешний вид отличался от виденного ранее: юбка вместо привычных джинсов, рубашка вместо футболки с пиджаком и распущенные волосы.

А в купальнике она выглядела еще лучше.

Идя рядом, Лука с трудом сдерживал желание повернуть голову и смотреть, любоваться, черпать в ней свое вдохновение, мечтать о совместном будущем, и молчать. Потому что ее сердце ему не принадлежит. И, если ее счастье зависит не от него, он не будет мешать.

Вода была чудесной. Солнце было чудесным. Лес был чудесным. Маринетт была чудесной.

Она так забавно морщилась от солнечного света. Весело возмущалась, когда кто-то облил ее водой. И просто потрясающе смеялась.

Лука не мог оторвать от нее взгляда. И это, видимо не осталось незамеченным. На обратном пути его остановила Алья и произнесла:

— Я скажу тебе лишь две вещи: Адриан Агрест нашел своего соулмейта, и Маринетт об этом знает

И пошла вперед. А Лука остановился, как вкопанный. Смысл сказанного дошел до него в мгновение ока, и он принял решение. Он добьется своего, добьется Маринетт Дюпен-Чен.

* * *

Отдых был просто замечательным. Маринетт от души веселилась вместе со всеми. Они купались. Ходили по лесу. Жарили шашлыки и рыбу. Готовили салаты.

А вечерами рассказывали страшилки. Пели песни под гитару. Играли в забавные игры.

Но было кое-что, что смущало Маринетт. Лука Куффен. Он будто изменился. Стал проявлять к ней внимание. Втягивал в разговор. Как будто… ухаживал. Конечно, у девушки было немного опыта в отношениях, точнее совсем не было, но отловленная вечером в душе Алья, сказала, что Лука глаз не сводит с Дюпен-Чен и что его влюбленность в нее довольно очевидна.

Такой задумчивой брюнетку не видели еще ни разу.

А Маринетт думала и думала. Неужели она настолько слепа, что ничего не заметила. Неужели она как Агрест? Но ведь Лука не проявлял ничего такого… Хотя и она не особо хороша. Все, что видел Адриан, вряд ли намекало ему на какие-то особые чувства. В тот вечер впервые воспоминания об Адриане Агресте не задели ничего в душе.

Ничего толком не решив, Дюпен-Чен решила вести себя как обычно. Но получалось это не очень хорошо.

Начать с того, что неуклюжесть вернулась. Стоило только Куффену пройти рядом, как Мари все роняла, спотыкалась и заикалась. И даже пару раз упала прямо в объятия Луки.

А Алья словно сговорилась с Лукой. Притащив как-то из палатки карты, Сезер предложила сыграть в дурака на желание. Но когда всем надоело прыгать, бегать и кукарекать, то рыжеволосой в голову не пришло ничего лучше, как предложить игру на поцелуй (в щеку). Проигравший целует первого выбывшего. В общем Куффен играл лучше всех и получил поцелуи ото всех, даже от Нино.

А апофеозом смущения Маринетт стала игра под названием «Втяни и дунь». Суть состояла в том, чтобы передать карту игроку, используя не руки, а губы. Парней посадили друг напротив друга, а между ними по две девушки. По иронии судьбы, или по задумке Альи, Дюпен-Чен села справа от Луки. Господи, так сильно девушка еще не краснела.

Но самое главное, что смущало брюнетку и заставляло ее задуматься, так это то, что от действий Луки, от его взгляда и его заботы, в душе становилось теплее.

* * *

На третий день у ребят почти кончились напитки и еда. И если отсутствие соков и газировки можно было пережить, то вот отсутствие мяса и овощей — нет.

Всеобщим решением было решено, что толпой идти нерационально, а потому пойдут двое.

Разумеется жребий выпал Маринетт. Словно сама судьба насмехалась над бедной девушкой, следом за ней

Половина пути прошла в неловком молчании. Не выдержав тишины, Дюпен-Чен начала говорить. Буквально обо всем. Началось все с погоды. Светило солнышко, и стояла жара. Как-то незаметно беседа перетекла на любимые цветы, а затем уже и на соулмейтов.

— То есть мы с тобой, как собратья по несчастью, да? — спросила девушка.

— Можно и так сказать. Однако, надежды я не теряю. Сколько себя помню, всегда мечтал найти свою пару. И всегда верил

— Я иногда смотрю на Алью с Нино и завидую им. Так хочется быть кому-то нужной

— Ты нужна многим людям. Главное оставайся собой, Мари…

В душе девушки что-то екнуло, а потом там будто спичку зажгли. В душе Маринетт Дюпен-Чен затеплился новый огонек.

Еще два дня прошли спокойно. Еда и напитки были вновь закуплены. Солнце по-прежнему светило, вода была теплой.

И огонек в душе Маринетт горел.

Девушка словно на крыльях летала. Общалась с ребятами. Купалась в Ла-Манше. Пела вместе со всеми у костра.

И, кажется, по-немногу влюблялась в Луку.

Он был такой спокойный. Такой веселый. И взрослый. Разница в возрасте не сильно смущала Мари. Три года — не так уж и много.

А на шестой день пошел дождь. Деревья от капель прикрывали неплохо, но вот купаться и гулять было невозможно.

Ребята развлекались, как могли: играли в слова, в крокодила, в карты, пели песни и рассказывали забавные истории. Но в конце концов разбрелись по палаткам.

Глядя на умоляющую взглядом Алью, Маринетт тяжело вздохнула, но кивнула. И пригласила Луку к себе в палатку.

Они разговаривали буквально обо всем. Юноша интересовался эскизами Дюпен-Чен, ее увлечениями, спрашивал, какие песни Джагета Стоуна нравятся брюнетке больше всего и какую еще она слушает музыку. Смеялся над ее шутками и веселил девушку сам.

И был рядом.

* * *

После их совместного похода в магазин, за который Лука был благодарен судьбе, Маринетт немного изменилась.

Девушка перестала смущаться и краснеть. Вступала с Лукой в разговоры и даже споры. Садилась рядом. Улыбалась Куффену.

Словно Мари решила ответить ему взаимностью.

Лука был благодарен природе за дождь. Конечно, парню больше нравились солнце и тепло. Но минуты, проведенные в палатке с Маринетт, он мог бы назвать самыми лучшими мгновениями отдыха. Она так увлеченно рассказывала о своих эскизах, о любимых песнях и сериалах.

И просто улыбалась.

Когда наступило время сна, Лука почти разочарованно вздохнул. Но пошел вместе с Маринетт к палатке, в которой спал.

Алья видимо была феей, потому что исполняла сокровенные желания Луки одно за другим.

Он желал провести с Маринетт еще немного времени.

Нино и Алья спали в обнимку под пледом. И как бы Дюпен-Чен не пыталась разбудить свою подругу или ее соулмейта, ничего не выходило. Либо их сон был действительно очень крепким, либо они крайне хорошо притворялись.

Совесть Маринетт не позволила бросить Куффена на улице в дождь. Поэтому спать сегодня они будут в одной палатке.

И Лука сможет полюбоваться Маринетт и ее улыбкой еще немного.

Когда пришло время собирать палатки, Маринетт почувствовала укол разочарования: возвращаться в шумный город не очень хотелось.

Не желая так просто покидать ставший привычным за неделю кемпинг, ребята задержались у входа, чтобы сфотографироваться.

Помня о проблемах с расписанием, автобус они выбрали два часа раньше электрички и не прогадали. На платформу они поднялись за полчаса до прибытия поезда.

В вагоне было почти пусто, так что они без проблем заняли места и закинули сумки наверх.

Ребята говорили о делах, которые ждут их дома, вспоминали забавные моменты их отдыха.

Маринетт, которая всю ночь мастерила друзьям подарки, быстро уснула и большую часть пути не запомнила. Проснулась она лишь тогда, когда Лука потряс ее за плечо, говоря, что до Парижа осталось две станции.

Уже стоя на платформе, Дюпен-Чен вручила каждому участнику их похода фенечки. Нитки она купила в деревне, во время похода за продуктами с Лукой. На фенечке было имя и костерок.

— Я просто хочу, чтобы каждый из нас хоть изредка вспоминал эту неделю

Все поблагодарили Мари, а Лука поцеловал ей руку, сказав:

— Ни за что не забуду

С ним Маринетт не хотелось расставаться больше всего. Похоже, что ее сердце наконец нашло новый огонек.

В пекарне был разгар рабочего дня, поэтому Маринетт, переодевшись и приняв душ, влилась в работу.

А через два дня, замешивая тесто, Маринетт почувствовала зуд и тепло в районе живота.

* * *

Складывая вещи в рюкзак, Лука думал лишь о том, что не хочет уезжать.

Он хочет провести с Маринетт еще немного времени.

Сегодня девушка выглядела уставшей: вялые движения, синяки под глазами. А в поезде она уснула так быстро, что никто этого не заметил.

Смотреть на нее было одно удовольствие. Однако пришлось все же разбудить. Заспанная, хлопающая глазами, Дюпен-Чен была еще милее.

Браслет, что Мари подарила, он снимать действительно не собирался. А смущенная поцелуем руки девушка была просто прекрасна.

Влиться в рабочие будни было не тяжело. И вот, спустя два дня, семнадцатого августа, в разгар песни, на очередном аккорде его живот охватило тепло, а затем Лука почувствовал не сильный зуд.

Регистрация меток происходила в специальном отделении для соулмейтов, которое находилось в здании Центральной парижской больницы. Маринетт уже минут двадцать стояла и смотрела на вывеску, не решаясь зайти.

Когда метка проявилась спустя два дня после симптомов, Дюпен-Чен почти прыгала от счастья: её мечта сбылась. Ирис без одного лепестка чуть справа от пупка казалось жег кожу, но все равно радовал свою носительницу. Родители были неимоверно счастливы за свою дочь и прыгали чуть ли не выше неё самой.

Однако сейчас Мари было очень страшно заходить в отделение. Она ещё два дня провела дома в раздумьях и сомнениях. Она боялась не того, что её соулмейт не найдется, а того, что это будет абсолютно незнакомый человек. Она только-только влюбилась в Луку и боялась потерять его. Боялась, что огонёк в её душе вновь погаснет.

Наконец, решившись, Мари вошла в здание. Приветливая девушка за регистратурой объяснила, как дойти до нужного ей отделения. Там Мари перехватила другая девушка и отвела в один из многочисленных кабинетов.

Прежде чем её метку внесли в базу, Дюпен-Чен пришлось ответить на несколько десятков вопросов психологов и пройти ещё целую кучу других врачей. Честно говоря зачем это надо, брюнетка понимала мало, но без вопросов убила на это пару часов своего времени. Взяв контактный номер Маринетт, врачи отпустили её, сообщив о том, что если метка её соулмейта уже в базе, то к завтрашнему дню его или её имя будет известно, так же, как и место жительства. А, возможно, уже завтра она будет состоять в завершённой соулмейт-связи.

Телефон, лежащий все время в сумочке, разрывался от сообщений. Хорошо, что Дюпен-Чен отключила звук, иначе звон был бы непрекращаемым.

Писала Алья. Маринетт уже два дня не выходила в сеть, и потому Сезер начала беспокоиться о том, что брюнетка вновь впала в депрессию. Куча смс были в стиле «как ты там? " и «что делаешь?». Отправив подруге фотографию логотипа на входе в отделение для соулмейтов, Дюпен-Чен принялась ждать. Она не говорила Алье о появлении метки, и не знала, что сейчас будет: кровавая расправа или визг восторга.

А через час молчания в сети Алья примчалась к ней домой, заявила, что останется на ночь, а затем буквально утащила Маринетт в её же комнату. И там были и кровавая расправа, и визги восторга, и разговоры до глубокой ночи.

А с утра, около одиннадцати, у брюнетки зазвонил телефон. Только-только проснувшаяся Маринетт, взяла трубку, с трудом подавив зевок.

— Здравствуйте. Вы Маринетт Дюпен-Чен?

— Да

— Это отделение соулмейтов. Ваша пара была найдена во Всемирной базе соулмейтов. Вы сможете подойти к нам в клинику к двум часам?

* * *

Когда метка окончательно проявилась, Лука был счастлив. На улице была глубокая ночь, но он не мог уснуть, и потому, в свете настольной лампы, он просто любовался своим цветком.

Так и не сомкнув глаз, выпив лишь кофе с утра, сообщив сестре и маме радостную весть, Куффен буквально понёсся в больницу.

На минутку притормозив, возле входа парень глубоко вздохнул: неизвестно откуда взявшееся волнение заставляло подкашиваться ноги и колотиться сердце. Кем бы не был его соулмейт, парень будет счастлив.

Но Лука мечтал, что это будет Маринетт.

Когда круговерть врачей закончилась, Куффен вздохнул с облегчением: его метка наконец-то внесена в базу. Впереди лишь томительное ожидание.

А когда спустя три дня ему позвонили, Лука уже почти отчаялся: либо его соулмейт не хочет быть внесён в базу, либо он иностранец. Однако девушка на том конце провода, после подтверждения личности, развеяла некотопые его сомнения.

— Ваша пара была найдена во Всемирной базе соулмейтов. Вы сможете подойти к нам в клинику к двум часам?

Положив трубку, Маринетт ещё минут десять тупо пялилась в стену, пытаясь осознать произошедшее. Разбуженная мелодией и разговором Алья в уставилась на подругу с лёгким непониманием во взгляде. Отмерев и взглянув на Сезер, брюнетка только и смогла произнести:

— Это из отделения соулмейтов

— Что же, твой соулмейт хотя бы француз, а это уже плюс

В этом подруга была права. Время поиска могло указать хотя бы на то, будет ли это твой соотечественник или нет. В первую очередь проверялась база страны, затем база близлежащих стран, а потом остальные страны. При условии одновременного внесения меток, поиск соотечественника занимал не больше суток.

Алья ушла где-то через час, Маринетт охваченная волнением, решила помочь родителям в пекарне. Когда она, увлеченная приготовлением крема для почти готового торта, взглянула на часы, то чуть не выронила венчик: было без десяти минут два, а ей ещё надо доехать.

Приведя себя в порядок максимально быстро, она рванула на остановку. Как назло, нужный автобус опаздывал, а времени катастрофически не хватало. Плюнув на все, Дюпен-Чен добежала до ближайшей станции метро, попутно звоня в клинику и говоря, что опоздает. Доехав до нужной станции брюнетка побежала, так быстро как только могла.

«Потрясающе, Маринетт Дюпен-Чен, у тебя встреча с судьбой, а ты опоздала минимум на полчаса, и видок у тебя наверняка «сногшибательный». Молодец, нечего сказать"

Буквально влетев в клинику, девушка быстрым шагом направилась в нужное ей отделение. А затем замерла перед дверью знакомого кабинета. Её вновь охватили волнение и страх: за этой дверью находится человек, который скажет ей имя её соулмейта, а может быть и сама судьба, так сказать, собственной персоной.

Наконец, собравшись с мыслями Дюпен-Чен постучалась и потянула дверь на себя.

Открыла и замерла... В дверном проёме вместе с врачом в помещении находился Лука Куффен и улыбался.

Решив, что она ошиблась кабинетом, Маринетт извинилась и собралась уже было закрыть дверь, но её прервали:

— Проходите. Мы вас заждались

* * *

Возле больницы Лука занервничал чуть сильнее обычного: минут через двадцать он узнает имя своей пары. Ему было весьма горько осознавать, что его соулмейт, скорее всего, из другой страны, потому что никак иначе длительный срок поиска он объяснить не мог. Однако в душе все ещё теплилась надежда, что это будет Маринетт.

Когда было произнесено имя, которого парень так ждал, то Лука просто впал в ступор. А затем попросил врача повторить ещё раз, чтобы удостовериться в том, что ему не померещилось.

Не померещилось. Пожилой мужчина ещё раз произнёс «Маринетт Дюпен-Чен».

Всё его существо охватила радость: девушка, в которую он влюблен уже около года, оказалась его соулмейтом. Одна его мечта сбылась, а впереди у них будет много времени вместе. И именно в этот момент червячок сомнения закрался в его мысли: а если девушка не хочет, чтобы именно он был ее нареченным? Если она не хочет проводить время с ним? Но тогда, в кемпинге, брюнетка ведь отвечала на его чувства... А если он увидел то, чего не было? Но может все-таки…

От этих противоречивых мыслей его отвлек голос врача. Месье Венсан, как значилось на бейджике, говорил о том, что Маринетт задерживается, и предложил ему скрасить ожидание кружкой чая и беседой.

Когда уже чай был выпит, а темы для разговоров кончились, раздался стук в дверь, а затем в проёме показалась сама Дюпен-Чен. Девушка выглядела такой удивленной, что Лука не сдержал улыбки. Видимо, она решила, что ошиблась дверью, но фраза врача остановила её.

Немного шокированная девушка прошла в помещение, прикрыла дверь и присела на стул рядом с ним.

— На всякий случай, я уточню, чисто формально, — сказал месье Венсан, — вы являетесь мадемуазель Маринетт Дюпен-Чен?

Дождавшись кивка все ещё шокированной девушки, врач перевёл взгляд на парня.

— А вы — месье Лука Куффен?

— Да, все верно

— Согласно анализу Всемирной базы соулмейтов, — начал пожилой мужчина, — вы являетесь нареченными.

На этих словах глаза Маринетт широко распахнулись в удивлении. Она перевела взгляд на сидящего рядом парня, пытаясь осознать сказанное. А когда осознала, то все её существо затопила радость, которая вылилась в улыбку.

Лука так боялся увидеть в этих прекрасных васильковых глазах разочарование, что робкая улыбка брюнетки заставила его задержать дыхание. А затем он также несмело улыбнулся в ответ.

— Для подтверждения связи вам нужно коснуться друг друга, — продолжил месье Венсан, — так, чтобы я видел ваши метки и зафиксировал их завершение

На этих слова Дюпен-Чен покраснела. Локализация цветка не оставляла молодым людям вариантов, кроме как снять верхнюю часть одежды, ибо задрать её так, чтобы она не падала, представлялось маловозможным.

Куффен без колебаний встал и снял с себя футболку, позволяя Маринетт увидеть копию своей метки и полюбоваться крепким торсом. Девушка покраснела ещё сильнее, несмотря на то, что видела уже Луку обнаженным торсом.

А потом, не давая себе времени на сомнения, поднялась со стула и потянула свою майку вверх. Несмотря на то, что сейчас она выглядит почти также, как и во время купания на Ла-Манше, менее неловкой ситуация не становилась. Подавив острое желание прикрыться руками, Маринетт уставилась на врача, ожидая дальнейших указаний.

Чтобы не смущать свою пару, Лука перевёл свой взгляд на мужчину, краем глаза всё же разглядывая ирис на плоском животике девушки.

— Прошу вас взяться за руки и не отпускать, пока я не скажу, — командовал месье Венсан.

Юноша опустил голову вниз, взглядом находя руку Дюпен-Чен. А затем легонько прикоснулся к тонкому запястью, скользнул вниз и переплел их пальцы.

По руке словно пробежал разряд тока, заставив обоих вздрогнуть, но пальцы молодые люди разжимать не посмели. А затем метка начала нагреваться. Сначала это было едва ощутимое тепло, а затем все больше и больше. Где-то на отметке «кружка горячего чая через футболку» нагрев прекратился, и Маринетт рискнула опустить голову вниз. Её взгляду предстало невероятное зрелище: ирис обретал недостающий лепесток. Вот проявились очертания, а вот очертания начинают заполняться цветом, словно кто-то рисует прямо на её животе.

Как будто издалека Лука услышал просьбу прекратить контакт. Нехотя он отпустил руку Дюпен-Чен, переводя взгляд с метки на мужчину.

— Вы можете одеться

На эти слова Маринетт отреагировала довольно быстро, моментально натягивая футболку и все ещё очаровательно краснея.

— Что же, поздравляю вас, молодые люди: теперь вы состоите в завершённой соулмейт-связи и это официально заверено. Соответствующие документы будут направлены вашим родителям, в ваши учебные заведения, а также будут доступны вашим лечащим врачам и мэрии. Вместе с тем напоминаю, что после полного закрепления связи вы обязаны пройти обследование и подать заявление в мерию для официального бракосочетания

На последних словах и Лука, и Маринетт смутились: у них обоих и мыслей пока не было о подобном.

— На этом я с вами прощаюсь, приятного дня. Если будут какие-то жалобы — обращайтесь, — произнёс месье Венсан, и ребята были вынуждены покинуть его кабинет.

Едва они вышли за дверь, Куффен хотел было что-то сказать, но брюнетка прервала парня крепко обхватив теперь уже СВОЕГО соулмейта руками и прижавшись к его груди.

— Я рада — тихо проговорила она и Лука понял что остальные слова будут лишними.

Они покинули больницу, держась за руки.

В сердце Маринетт Дюпен-Чен горел новый огонёк, а Лука Куффен не даст ему потухнуть.