Шизофреники (джен)

Петр Кукушкин по прозвищу «Губошлеп» привычно осмотрел свою однушку, в которой были голые стены, грубо сколоченный стол, табурет, кровать, на кровати был матрац, одеяло и подушка. В кухне стоял холодильник, плита, раковина с ржавой трубой и шкаф для посуды… и это было все.

Петр Кукушкин был псих.

У него была мания преследования.

Он был уверен, что правительство его прослушивает, поэтому ничего лишнего у него в квартире не было.

Сам Петр был высоким человеком, двадцати лет отроду. У него были жесткие каштановые волосы, маленькая бородка а-ля Троцкий и карие глаза, взирающие на мир с подозрением.

В квартире Петра лежали мешки из разных материалов, которые он использовал в качестве одежды, и шлепки черт знает каких годов выпуска, которые оставались обувью Петра круглый год.

Сегодня он договорился с друзьями сходить в лес.

Стояла теплая погода.

На голубом небе не появлялось не единого облачка.

Солнце сияло.

Петр выбрал для прогулки белый льняной мешок из-под муки, сунул ноги в шлепки и принялся запирать свою дверь на семьдесят четыре замка и три запора.

Когда он закончил, весело побежал во двор.

Евгений Синичкин, а по-дворовому просто Женька, стоял около большого зеркала и бросал тоскливые взгляды в шкаф, полный разных вещей.

Двадцатидвухлетний Женька тоже был психом, но у него психоз выражался в том, что он считал себя огородом.

В понедельник — Высокомерный Огурец!

Во вторник — Важный Помидор!

В среду — Стеснительная Свекла!

В четверг — Нежная Тыковка!

В пятницу — Дерзкая Морковка!

В субботу — Горькая Редька!

В воскресение — Злой Фрукт!

Сегодня был четверг.

Женька скептически посмотрел в зеркало.

Оно отразило худощавого парня невысокого роста с белесыми жидкими волосами и светло-голубыми глазами.

Женька хмыкнул, повернулся к шкафу и принялся искать себе одежду.

Часа через два он вновь посмотрелся в зеркало.

Из глубин зеркала на него пялилась златовласая девушка в оранжевом платье до колен, в соломенной шляпке, в оранжевых гольфах и зеленых туфельках.

Женька чуть тронул губы оранжевой помадой, подвел глаза зеленой, покидал вещи в шкафы, бросил взгляд на свою, битком набитую вещами, двушку, подхватил корзинку, закрыл дверь и выпорхнул во двор.

У Сашки Воробьева в квартире, кроме матраса на полу и встроенного в квартиру унитаза с душем, ничего больше не было.

Хотя нет…

У него еще был холодильник и раковина.

Сашка считал себя рабом инопланетной сущности.

И в свои девятнадцать он в полной мере осознавал все тяжесть рабовладельческой системы.

У него не было приличной одежды.

Весь год и круглый год Сашка ходил в садомазохистской сбруе с толстым ошейником на шее и цепью чуть-чуть меньше якорной.

От недоедания и ежедневной порки, которую, как Сашка уверял, наносила ему инопланетная сущность, Воробьев был тощим, жилистым, но живучим.

Его спина и руки были всегда покрыты не зарастающими корочками подсохшей крови, короткий ежик пепельных волос перемежался широкими порезами и гематомами.

Сашка не ходил в больницу, но с удовольствием гулял с друзьями, говоря, что инопланетная сущность разрешает ему проветриваться несколько часов в день.

Сашка почистил свою сбрую, натер цепь, захлопнул дверь и побежал во двор.

Мишка Дроздов был самым тихим из них.

Невысокий парень с мало примечательной внешностью, с серыми глазами, светло-русыми волосами — был нормальным представителем мужской части человечества, но одно «но» его сводило с ума.

В определенные месяцы Мишка упорно считал себя девчонкой.

На выборе одежды это никак не отражалось, а вот характер менялся — более нежный и стеснительный.

Мишка тщательно скрывал все это, он даже работал. В его двадцать три года он имел достаточно престижную работу и приличную зарплату.

У него была двушка с мансардой и компьютер дома.

Мишка стеснялся своего психоза и ни с кем об этом не говорил, но со всей своей компанией был предельно откровенен.

Раз все вокруг психи, чего скрывать.

Мишка напялил белые брюки, белую майку, взял деньги, рюкзачок.

Запер двери и отправился в магазин… отовариться.

Лешка Ласточкин не любил свою фамилию.

Он был старше всех — ему стукнуло двадцать пять — и он хотел иметь фамилию — Наполеон!

Или Гитлер!

Или Македонский!

У него была мания величия.

Лешка хотел захватить мир.

Но не просто так.

У него была теория, что мир должен быть захвачен непременно после сладкого утреннего сна и плотного обеда.

Видимо, поэтому все четыре попытки захватить мир у Лешки оканчивались провалом.

Лешка имел плотное телосложение, голову покрывали масляные черные волосы, глаза зеленые, голос визгливый. Обитал в родительской трешке, с кучей прибамбасов и вещей, жил на родительские деньги, нигде не работал и мечтал захватить мир.

Вот и сегодня…

С утра Лешка хотел захватить мир, но вспомнил, что сегодня встреча с друзьями, поэтому захват мира решил оставить на потом.

Накинув на себя подобие пурпурной тоги, скроенной из портьеры, кокетливо поправив на голове лавровый венок, обув ноги в сандалии, Лешка пинком распахнул двери, а потом пинком захлопнул, отправившись прямиком во двор.

Ванька Голубев страдал.

Живя в однушке, он страдал от одиночества.

Его любимый султан порвал с ним, отправил в ссылку и теперь не обращал на него никакого внимания.

Ванька был в трауре.

Ванька был психом и дистрофиком.

Тощий, скелетообразный, в чем только душа держится, но шикарные белокурые волосы, на которые Ванька не жалел средств, огромные зеленые глаза с пушистыми ресницами и…

Впалый живот, ребра, выпирающие из-под кожи, хрупкие горло и руки, жилистые ноги.

Ванька подтянул алладинки, напялил темную кофту, закрыл голову платком, закрыл лицо паранджой и покинул свою убогую тюрьму.

* * *

Во дворе его уже ждали. Мишка накупил всяких вкусняшек и соку.

— Все! А теперь в лес! — крикнул задорно Женька и повел всех через дорогу в близлежащий лес.

* * *

А лес был красивый, зеленый, березовый.

Там были полянки.

Озера.

Ручьи.

И инопланетная зона глубоко в лесу, но об этом никто не знал.

Тимофей Воронов встал до восхода солнца.

Побрился, изучил свое тридцатипятилетнее худощавое скуластое лицо в зеркале.

Причесался.

И принялся искать одежду.

Тимофей тоже был психом, но он еще был маньяком. Он считал, что некоторые элементы общества не имеют право на существование, поэтому Тимофей считал себя санитаром социума.

Нет, он не крался с удавкой по темным коридорам многоэтажек.

Не заносил окровавленного ножа над трепещущей жертвой.

Не ждал припозднившихся алкоголиков в подворотнях, вооруженный дубиной.

Тимофей имел шприц и ставил своим жертвам уколы с воздухом.

Короткая агония… и все.

Тимофей проработал много где — санитаром, милиционером, сторожем, дворником.

Три дня… и он срывался.

И начинал убивать… старушек, алкоголиков, геев, больных.

Тимофей жил в том же доме, что и все остальные, одевался интеллигентно, носил чемоданчик. Ходил по городу и убивал.

* * *

Петр был на очереди, но к нему было не попасть, а снаружи он был всегда с друзьями.

Евгений, по мнению Тимофея, был нормальным мужиком. Он следил за ним и видел, что ему в квартиру заходят разные девчонки, то, что это и был Евгений, Тимофей не знал.

Александра требовалось уничтожить, но он к себе никого не подпускал.

Михаил тоже был нормальным.

Алексей — богатеньким мальчиком-мажором, но не пакостником, просто избалованный сыночек.

А вот Ивана следовало уничтожить, поскольку он явно был террористом.

* * *

Тимофей тщательно оделся, подхватил чемоданчик и вышел из дома. До рассвета он убил трех старушек, двух проституток, одного сутенера, четырех бомжей и пять алкоголиков, а когда веселая компания пошла в лес погулять, Тимофей возвратился домой, перекусил и отправился на работу в морг.

Женька вел видеоблоги.

Аж три — «Кулинарные советы стеснительной Свеклы», «Домашние лайфхаки нежной Тыковки» и «Выходные с дерзкой Морковкой».

Понятное дело, на прогулку Женька отправился с гарнитурой, которая транслировала в сеть все, что с ним происходило.

— А сейчас мы идем в лес! — радостно вещал Женька, — я иду на прогулку со своими друзьями! Вот смотрите, впереди лес! Как он красив и светел! Ой, какие цветочки! Ой, смотрите — бабочка! Какая она красивая! А это вот березка! Ствол беленький, листочки изумрудные! — Женька прижался к стволу на мгновение и побежал за остальными. — А это трава. Зеленая трава, а как блестит на солнце! Ах! Какая полянка! — Женька выскочил на полянку и закружил на ней, — смотрите все! Тут колокольчики! И ромашки! И кашка! И лютики! А это что? Какая милота! Пушистые хвощи! А за хвощами — озеееро, — Женька скинул туфельки, стянул гольфы, поставил корзинку и, стыдливо подняв края платья, ступил в прозрачную воду.

* * *

Остальные разбрелись по поляне.

Петр, Мишка и Сашка начали готовится к пикнику.

Мишка достал покрывало, потом принялся доставать еду.

Сашка и Петр бестолково толклись рядом.

Лешка сел голой жопой на муравейник и принялся носиться по поляне, оглашая округу воплями.

Ванька сел под ближайшую березу и затих.

* * *

— А смотрите, какие тут блики! — восторгался Женька, бродя по озеру, — а дно мягонькое… травка у меня под ногами… а тут хвощи и папоротники. И солнышко светит! И бабочки летают! А вот Мишка зовет на пикник!

* * *

Все сели и воздали должное еде, а потом на сытый желудок расползлись по поляне.

Лешка лег в траву и уснул.

Сашка кувыркался в траве, наслаждаясь солнышком.

Мишка сел на край озерца, опустив ноги в прохладную воду.

Петр достал лупу и принялся искать подозрительные вещи на поляне.

А Женька с Ванькой, взявшись за руки, отправились в прохладный лес прогуляться.

* * *

Женька отключил видео-связь, собираясь пожить спокойной жизнью.

— Тебе надо снять платок, — обратился он к Ваньке.

— Мой господин меня не любит, — простонал тот.

— Но если ты будешь плакать и стонать, он тебя разлюбит окончательно, — назидательно ответил Женька, — садись на пень! Займемся тобою.

Ванька послушно шлепнулся на узловатый пень.

— Вот и славненько! — Женька включил гарнитуру. — Сегодня у нас есть клиент, заодно проверим этот сухой шампунь. Так, так, — Женька сдернул с Ваньки платок и уставился на спутанные белокурые пряди, — ни в какие ворота не лезет, — наконец изрек Женька, — этак, дорогуша, тебя не один султан не полюбит. Начнем с шампуня, — Женька извлек из корзинки емкость с сухим шампунем и нанес его на волосы Ваньки, — сейчас, подождем пару минут…

Под сенью леса было прохладно, Ванька стянул с себя паранджу и расслабился.

— А теперь начнем ЧЕСАТЬСЯ! — объявил Женька и принялся, вытащив из корзинки деревянную расческу, расчесывать Ваньке роскошную гриву белокурых волос. Чесал медленно и нежно.

* * *

У Женьки был богатый опыт по прическам. Он сам делал все свои прически, а прически всегда были яркие и вызывающие.

Высокомерный Огурец — приглаженные волосы а-ля Элвис.

Важный Помидор — прическа а-ля Гитлер.

Стеснительная Свекла — высокий хвост с бантиком.

Нежная Тыковка — золотые кудри. Ну, да это был парик, но на парике тоже надо делать укладку, а то растрепка будет.

Дерзкая Морковка — яркие оранжевые пряди в разные стороны.

Горькая Редька — очень ярко выраженная асимметрия на голове бело-красного цвета.

А вот в воскресение…

В воскресение Женька отрывался по полной.

Он мог предстать в образе зажигательного Ананаса с зеленой торчащей шевелюрой, безумного Апельсина с желтой щетиной на голове, дерзкого Яблока с шевелюрой сочных оттенков и щедро политой гелем или сладкой Вишенкой с буйными кудрями цвета спелой вишни.

Про личную жизнь Женька не рассказывал. Он был крайне разборчив в связях и знакомствах, но у него была своя логика в его мировоззрении.

* * *

Поэтому Женька причесал Ваньку, заплел замысловатую косу с двумя пышными бантами, развернул Ивана к себе и принялся изучать его лицо.

— Никуда не годится, — вынес он свой вердикт, — сейчас я тебе сделаю легкую маску, протру тоником, наведу легкий марафет, подчеркну глубину глаз… — достал из бездонной корзинки все необходимое и принялся за работу.

Через три часа Ванька превратился в привлекательную худенькую девицу.

Женька посмотрел на творение рук своих и удовлетворенно улыбнулся:

— Вот теперь ты стал лапонькой! А теперь пошли, побродим, — и, взяв Ваньку за руку, поволок его в чащу леса.

Женька и Сашка добрались до другой поляны.

Но над ней не жужжали насекомые, не пели птицы, а стояла звенящая тишина.

Женька уже включил гарнитуру и вел очередной блог, но при виде этой поляны у него дрогнул голос:

— Пойдем, мальчиков позовем, — сказал Женька дрожащим голосом, — мне страшно!

Ванька согласно кивнул.

Парни согласились проверить поляну.

Подошли, но на поляну не пошли, а решили обойти кругом.

Впереди побежал Сашка, за ним Ленька, держа Сашку за цепь. За Ленькой — Петр с лупой.

А за Петром — Мишка с Женькой и Ванькой.

Поляна сузилась, и на конце её оказался полуразрушенный дом. В который вся компания и залезла…

* * *

Петр огляделся.

Он находился в поле.

Небо над ним лучилось яркими звездами.

Из-за темной полосы леса доносилась песня.

В темном, ночном поле

Трактор черный пролетел,

А в кабине трактора

Нетопырь сидел!

Все лицо закрыто,

Комбинезон маслом весь залит…

Нетопырь сердито

Взяточникам грозит!

В поле рожь засеяна…

Темной ночью на тракторе летит —

Правосудие во имя Ленина

Нетопырь вершит!

Петр прислушался и огляделся. Пейзаж никуда не исчез, а вот одежда на нем изменилась. Мешок превратился в кожаное пальто, под пальто — черные брюки и белую рубашку. Петр отряхнул ботинки и отправился куда глаза глядят под аккомпанемент песни.

Спекулянты в ужасе,

Их бросает в дрожь!

Расхитители социалистической собственности

Не трогайте рожь!

И пшеницу колхоза не трогайте!

Ни коров, ни бычков, ни телят!

Защищает Нетопырь госсобственность,

Защищает Нетопырь нашу власть!

Тропа привела его к крыльцу маленького домика, стоявшему на отшибе деревни.

— Есть тут кто живой?

— Проходите, — дверь бесшумно отворилась, и на крыльцо ступила миловидная молодая женщина. Темные волосы кудрями ложились на полные плечи, плечи перетекали в полные руки и небольшую грудь, слегка угадывающуюся под легким ситцевым платьем. Бедра были круглые, но икры и лодыжки изящные. Она было босиком, — здравствуйте… Вы из райцентра?

— Ага… из Ухрюпинска.

— Мы ждали вас завтра…

— Вы, что, знали, что я прибуду? — удивился Петр.

— Конечно, — улыбнулась женщина. Её лучистые глаза цвета ореха осветились теплым светом, — председатель вчера объявление сделал. Мол приедет проверяющий из города.

— Я пораньше решил, — улыбнулся Петр.

— А меня Алена Федоровна Уткина зовут, — женщина опять смущенно улыбнулась. — Проходите, располагайтесь.

— А меня — Петр Степанович Кукушкин.

— Вы такой молодой, — торопливо сказала Алена, — садитесь за стол… или вам нужно руки, верно, вымыть?

— Какой есть, — Петр вновь улыбнулся хозяйке, — одна живете?

— Нет. Муж в ночном. Слышите песню?

В небе месяц узенький светится,

Трактор черный по полю мчит…

Это едет советское правосудие!

Нетопырь на подвиг летит!

Спекулянты, хапуги и взяточники!

Расхитители разных мастей!

Пусть заходит у вас сердце от страха,

От Нетопыря прячьтесь скорей!

Кулаки и бандиты, уголовники —

Нетопырь вас где угодно найдет!

Спят под небом тихие домики,

И на утро доброе солнце взойдет!

— А как мужа зовут?

— Борис Устинович Уткин. Он у меня передовик — механизатор, а я — доярка.

— Хозяйство ведете?

— Не, в колхозе работаем. «Золотой колос Ильича».

— Ну, хорошо, хорошо… — Петр помыл руки, воздал должное подовым пирогам с луком и яйцом, запил свежим молоком и лег спать на сеновале.

Проснулся от торопливого шепота за дверью сеновала.

— Проверяющий из центра приехал…

— И чего такого, Аленушка? — пробасил приглушенный голос.

— Боренька, может не стоит пока ночной работой заниматься?

— Бандиты не дремлют, милая! Как только я прекращу, так они социалистическую собственность разворуют…

— А сегодня что?

— Двух браконьеров поймал и одного вредителя. Председатель будет доволен. А теперь Нетопырь сложит крылья, и механизатор Борька пойдет спать.

— «Какую-то тайну хранят в этом доме», — подумал Петр и уснул вновь.

Сашка открыл глаза и огляделся. Он находился в темных коридорах неизвестного здания. Его сбруя превратилась в коричневую хламиду. Сашка пошел по коридору и выбрался в большое помещение.

В помещении стоял длинный стол и около него две скамьи. На скамьях сидели люди и ели.

— Отрок благочинный, — прогудел темноволосый мужчина, чье грузное тело было облечено в белый балахон, — почто ты ту ходишь?

— Я… это… заблудился, — промямлил Сашка.

— Проходи-и-и, отрок и садись, — незнакомый мужчина указал на место подле себя, — как звать тебя, отрок?

— Сашка…

— Раб божий Александр, — мужчина улыбнулся оробевшему Сашке, — я отец — Дмитрий. В миру — Дмитрий Тимурович Кирков. А это, — отец Дмитрий принялся называть присутствующих по часовой стрелке, — брат Спиридон, в миру — Спиридон Степанович Спокчий.

Брат Спиридон был высоким темноволосым мужчиной с прямым носом и слегка заостренными ушами.

— Брат Леонид, в миру — Леонид Богданович Маковей

Еще один темноволосый с настороженным взглядом голубых глаз.

— Брат Матвей, в миру — Матвей Сергеевич Скотина

Веселый морщинистый дядька с хитрыми карими глазами.

— Брат Харитон. В миру — Харитон Харитонович Сулувец.

Азиатской внешности с крупными черными бровями.

— Брат Павел. В миру — Павел Андреевич Чехов

Маленький губастый черноволосый.

— Ну что отрок?

— А куда я попал?

— Ты попал в обитель предпринимательской жилки имени святого Иоанна Розеберрского.

— Я хочу вериги.

— Нет проблем, — ухмыльнулся брат Харитон, — значит так. Ты у нас будешь иноком, который страстотерпцем хочет быть…

— А зачем?

— А затем, отрок, что обитель нищая. Мы тут службы за деньги служим, покойников отпеваем, крестим, венчаем и заодно экскурсии устраиваем. Брат Спиридон глухонемым прикидывается. Брат Леонид поклоны бьет, не переставая. Брат Матвей на колокольне в колокола трезвонит. Брат Харитон едой занимается, туристов кормит. Брат Павел историю рассказывает, а ты будешь сидеть в тесной келье, выходить и, звеня веригами, по коридорам проходить.

— Я согласен!!! — заорал Сашка. — Только вериги потяжелей и кнут с колючками.

— Отлично, инок Александр! Брат Леонид тебя проводит до твоей кельи.

Сашка рухнул на узкую скамью, натянул на себя теплое шерстяное одеяло и уснул.

— Больной! — окликнула Лешку женщина среднего возраста, одетая в бархатное платье с белой бабочкой. Её седые волосы завивались кудряшками, на них лихо сидела медицинская шапочка.

— Это вы мне? — Лешка тормознул и остановился.

Осмотрелся.

Он находился в… больнице.

Но Леха не собирался быть в больнице, тем более его тога превратилась в больничную робу затрапезного санитара.

— Я — ваш новый санитар! — оскорбленно заявил он.

— Понятно, — женщина подошла к нему, — тогда вам следует знать, что я — доктор медицинских наук Клара Тарасовна Ольшанина.

— Доктор К.Т.О!

— Для вас, уважаемый, Клара Тарасовна. Идите в отделение к Карлу Тарасовичу. Вас там ждут.

* * *

Леха двинулся по коридору в указанном направлении.

Около лифтов его перехватил высокий мужчина с устрашающими усами.

— Вы кто?

— Алексей Ласточкин. Санитар.

— Ага. А я — зав психиатрического отделения Аристарх Гордеевич Леткинсторов. Заслуженный бригадир строительных рабочих.

— Аристарх Гордеевич!!! — к ним приближался высокий мужчина с лицом маньяка в черном костюме с рюшами. — Сколько вам говорить?! Нельзя вам выходить из вашего отделения!

— Мне нужны помощники, — промямлил Леткинсторов, — Алевтина Подовых подралась с Викторией Ушкиной.

— Как ваша фамилия? — мужчина отрывисто обратился к Лехе.

— Ласточкин.

— Я — Карл Тарасович Ольшанин! Идите с Аристархом Гордеевичем и помогите ему.

* * *

Леха, поддерживая за локоток мужчину, провел того до массивных стеклянных дверей, распахнул их и оказался в еще одном коридоре, в котором бесцельно бродили люди, а санитары в зеленых костюмах терлись около стен.

— Драка закончилась! — сообщил один из санитаров. — Веня опять мнит из себя шотландца, Дима пытается выпрыгнуть из окна, орет, что он бессмертный. Даша лупит по стенкам, уверяя, что её поймали Далеки. Богдан и Роман ведра на головы надели и изображают Далеков.

— А кто они такие? — спросил Леха, оглядывая коридор.

— Вениамин Робертович Макушкин сошел с ума, переглядев сериал «Доктор Кто». Теперь считает себя Джейми Маккриммоном. Джеймс Роберт «Джейми» Маккриммон. Вот. Ходит как шотландец и зовет доктора.

Виктория Ушкина тоже жертва сериала. Воображает себя Викторией Уотерфилд. Алевтина Подовых думает, что она — Эми Понд, Зоя Хихилкина — Зои Хериот, Богдан Дожолкин — Бен Джексон, Дарья Нобулова — Донна Ноубл, Дмитрий Харкин — Джек Харкнесс, Марфа Дукова — Марта Джонс, Полина Булочкина — Пери Браун, Раиса Сукова — Ривер Сонг, Роза Тилерева — Роза Тайлер, Роман Ульянов — Рори Уильямс, Серафима Жбановна Семка — Сара Джейн Смит, Антон — Адрик. А Антона мы нашли на свалке. Фамилии не знаем, — просветил санитар.

— А ваш зав?

— Потихоньку сходит с ума, но еще не сошел. Иди, помоги Дмитрию, а то он сейчас из окна выпадет.

* * *

Леха поспешил в конец коридора. Там симпатичный темноволосый молодой мужчина в потрепанной шинели рвал на себя створку окна, оглашая коридор воплями:

— Я капитан Джек Харкнесс! И я бессмертный!!!

— Так вот ты какой — капитан! — улыбнулся Леха.

— А ты кто? — безумец оглянулся. — Тебя послал Доктор? Или Мастер?

— Я сам по себе.

— Не! Так дело не пойдет. Я тут не по своей воле. Слушай. ЮНИТ хочет меня вскрыть. Мне надо предупредить Доктора, — безумец облапил Леху и жарко шептал ему в ухо, — а ты так нечё. Возьми меня прямо тут, около окна. Я весь твой.

— Э-э-э, — Леха оторвал загребущие пальцы безумца от себя, — я предпочитаю женщин.

— Пожалуйста!!! — безумный капитан забыл про окно и рухнул на колени. — Меня никто не любит! Сделай мне хорошо!! Изнасилуй!!!

— Иди в задницу, — прошипел Леха и вырубил беднягу ударом по голове.

— Приставал? — поинтересовался санитар, возникая рядом и хватая безумца за ноги.

— Угу.

— Ничего. Он ко всем пристает. Иди к Вене. Он опять начал кричать, что Доктора Йети похитили.

* * *

Веня — черноволосый парень в клетчатом одеяле поверх бедер — сидел на кровати и рыдал. Крупные слезы капали из его глаз и текли сквозь пальцы.

— Йети!!! — плакал Веня. — Я бесполезен!!!

— Йети ушли, — сообщил Леха с порога, — они проголодались и ушли.

— Это роботы, — всхлипнул Веня, — их просто отозвали. Мой доктор. Он погибнет.

— Не погибнет, — Леха стоял на пороге, не решаясь заходить в одноместную комнату.

— А ты кто? — бдительно шмыгнул Веня.

— Я… — Лешка чуть замешкался. — Я — сенатор звездной Галактики. Звездный Лорд из Системы ПРУС — 909.

— О! — Веня округлил глаза. — Ты мне поможешь?

— Конечно, а теперь спать.

— Хорошо, — Веня снял с себя одеяло, под одеялом оказались черные стринги, и улегся в кроватку.

* * *

— ВСЕМ СПАТЬ!!! — большой санитар ходил по коридору. — Я ВЫКЛЮЧАЮ СВЕТ!!! Ласточкин, иди в комнату санитаров. Тебе надо поесть. Всю ночь сидеть в охране.

— Спасибо, — Леха кивнул и поспешил в комнату охраны.

— Разряд! Ещё разряд!!

Иван почувствовал, как выгибается его тело под действием электрического разряда, как течет по ногам дурнопахнущая жидкость и заорал.

— МЫ ЕГО ТЕРЯЕМ!!!

— РАЗРЯД!!!

Ивана выгнуло, потом сложило, и он отключился.

Когда он очнулся, то не стал открывать глаза, а внимательно прислушался.

— Дмитрий Богданович, пациент сильный попался… пятый день на нем опыты ставим, а он все еще жив.

— Кто его ведет, Галина Ивановна?

— Олег Борисович и Татьяна Наумовна.

— Понятно, а пациент ваш соизволил очнуться…

* * *

Иван открыл глаза, уставился в белый потолок.

Осмотрелся.

Все вокруг было ослепительно белым.

В стене отошла дверь и вошел молодой голубоглазый мужчина в черном костюме, поверх которого был наброшен халат. Вслед за ним — молодая женщина с черными короткими волосами, одетая в черный брючный костюм, и в синем халате.

— Здравствуйте, больной…

— Где это я? — спросил Иван, натягивая на себя одеяло.

— Вы в сверхсекретном НИИ. Меня зовут Дмитрий Богданович Хариков. Я директор НИИ.

— А какого хрена меня тут держат?

— Мы хотим получить премию.

— За что? — взвыл Иван.

— За первого родившего мужчину.

— В смысле? — у Ивана выпучились глаза и отвалилась челюсть.

— В смысле, что мы готовим вас к оплодотворению, потом к зачатию, а после всего этого и к родам.

— Мой султан, он не простит мне, если я изменю, — разрыдался Иван.

Дмитрий Богданович вопросительно посмотрел на женщину. Та повертела пальцем у виска.

— Это — Галина Ивановна Кутепова. Она будет за вами присматривать. А вас ведут два доктора — Олег Борисович Хацетопетов и Татьяна Наумовна Сато.

— За что? — вновь простонал Иван.

— Вас никто искать не будет, — улыбнулся Дмитрий Богданович. — Нам нужно лишь одно довести вас до нашей премии. Партера вы сможете выбрать сами.

— Господи!!!

* * *

Четыре дня прошло относительно спокойно.

К нему приходил тощий черноволосый человек — доктор Хацетопетов и молодая женщина с восточной внешностью — доктор Сато.

Они прослушали его, помяли живот, взяли анализы и велели искать подходящего донора.

За ними приперся молодой приятный человек с темными волосами — Яков Григорьевич Ждонкин, ассистент Дмитрия Богдановича.

* * *

Иван решил остановиться на директоре.

Димочка был таким милым.

Таким внимательным.

Таким… ням-ням.

Но влюбившись в Дмитрия Богдановича, Иван нажил себе врага.

* * *

И вот однажды, в комнату Ивана прокралась темная фигура…

Мишка огляделся и установил, что находится в длинном коридоре, выкрашенном в темно-зеленый цвет.

Он испуганно вжался в стену, ибо мимо него прошло двое в костюмах — высокий черноволосый парень в черном и плотный лысый к коричневом.

— Я тебе вот что скажу, Семен, — волнуясь и злясь, проговорил лысый, — твои методы, конечно прогрессивны, но совершенно неприемлемы для социалистического общества. Заканчивай читать всякое капиталистическое бульварное чтиво.

— Михаил, ты совершенно напрасно волнуешься, — ответил второй приятным баритоном, — во-первых, я прочел всего одну книгу, во-вторых, мы же прижучили этого негодяя, расхитителя социалистической собственности, гражданина Дойлова. Вот вы, молодой человек, — внезапно обратился высокий к ошарашенному Мишке, — как вы думаете, если метод работает, то неважно, откуда он взят?

— Э-э-э… — пробормотал Мишка.

— Кто это? — спросил лысый.

— Это новенький из школы милиции, — ответил высокий, — меня зовут Семен Ульянович Холмов, а это мой брат, подполковник — Михаил Ульянович Холмов. А я сам — оперуполномоченный. А вас как?

— Михаил Дроздов, — дрожащим голосом ответил Мишка.

— Славно, — одобрил подполковник, — Семен, берешь Михаила и ведешь в отдел, познакомь там со всеми, а в четыре я вас жду на совещание. Будем думать, как нам разобраться с бандой Черной Семерки.

— Есть, товарищ подполковник, — откозырял Семен и, взяв Мишку за плечо, повёл того дальше по коридору.

В конце коридора оказалась большая комната, в которой стояли столы и сидели люди.

— Принимайте пополнение!!! — гаркнул Семен, — это Михаил Дроздов! Это опер Иван Харитонович Ватин, старший опер — Григорий Анатольевич Листов.

— Очень приятно, — пролепетал Мишка.

— А теперь пойдем дальше.

В архиве оказалось двое человек — Мария Лукинична Хохлова, немолодая женщина с старомодной прической и Маргарита Хушкина — невзрачнейшая девица неопределенного возраста в бесформенном свитере и мешковатой юбке.

В морге работало двое — Дмитрий Данилович Могила, прилизанный молодой человек с мертвыми глазами и похабной улыбочкой и молодой волосатый, бородатый и лохматый человек — Филипп Адронников.

В отделе следователей сидели трое девушек — две не особо красивой внешности в строгих костюмах — Мария Мортирова и Светлана Донникова, а третья — прямо женщина с обложки, четко вылепленное лицо, сочные губы, презрительный взгляд — Ирина Адушкина.

— А это самый главный человек у нас — завхоз Чеслав Олегович Магов. — Семен кивнул на интеллигентного дядьку с тонких очках, — ох и монстр, всё знает.

— И мне предстоит с ними работать? — упавшим голосом сказал Мишка.

— Не бойся, — Семен потрепал Мишку по голове, — ты в нашем отделе поработаешь, а потом когда опыта наберешься, так сразу же перейдешь под крыло моего брата.

— Ясно, — Мишка был напуган, а вдруг выяснится, что он страдает раздвоением личности в легкой форме? Выпрут же.

— Пошли в отдел, — распорядился Семен, — погоняем чайковского, пожуем бутербродов, а в четыре пойдем на совещание.

— А что это за банда Черной Семерки? — спросил Мишка, шагая рядом с Семеном.

— О! Такие негодяи, — удовлетворенно улыбнулся Семен, — расхитители социалистической собственности. Три эпизода. Убийства. Шесть эпизодов. Надругательства над лицами женского пола. Восемь эпизодов… Мы их уже три года ловим.

— Я вам помогу!!! — воодушевился Мишка, предвкушая опасные приключения на пятую точку.

В садовом домике в пригороде Северожопинска сидели несколько человек. Это была банда Черной Семерки.

Возглавлял её Роберт Чернокас. Политический диссидент, в прошлом активно участвовавший и возглавивший движение сопротивления против Советской власти. После предательства попавший в руки НКВД, где ему промыли мозги и избавили от прежних взглядов. Прирожденный лидер и идеалист.

Его первый помощник по банде Кондратий Вилкин. Кличка — «Эйви». Кондратий — эксперт в электронике и жулик.

Три помощника по мокрым делам:

1 Владимир Ристов по кличке «Вилы». Владимир — вор с огромными навыками во вскрытии замков и знаток множества фокусов. Труслив, неловок и очень неохотно выполняет чьи-либо поручения, но очень сообразителен в критических ситуациях.

2 Олег Ганошидзе — садист, насильник, рецидивист.

3 Терентий Вис — безжалостный преступник.

— Так что нам сейчас делать? — Спросил Кондратий.

— Будем брать кассу, — задумчиво ответил Роберт, — чтобы захватить самолет и угнать его, нужно оружие, а чтобы достать оружие, нужны деньги.

Кондратий, одетый в черный костюм истинного мажора, откинулся на стуле и посмотрел на главаря, то есть на Роберта. Роберт в свою очередь откинулся на стуле и улыбнулся Кондратию. Роберт выглядел обычным советским инженером, коим он собственно и был, а Кондратий работал в валютном ресторане официантом и сутенером по совместительству.

У него в подчинении было три девицы — Катерина Умкова, Светлана «Сервелат» Командирова и Джуна Станнис.

— Девочки ещё не вернулись? — Роберт доброжелательно улыбнулся Кондратию.

— Нет. А у нашего кассира был?

— У Зиновия? Был.

— И как дела?

— Хреново.

Зиновий «Зен» Блэкштейн — хитрый еврей, работающий завскладом на территории армейских складов.

— Зен сказал — не будет денег, не будет оружия.

— Понятно. А…

Но неизвестно, что спросил Роберт, в домик ввалились двое. Один был специалистом по фарцовке, его звали Дмитрий Терракотов, а второго они не знали.

— Это кто? — Кондратий вскочил на ноги и навел на незнакомца дедушкин наган.

— Ой, какие милые люди! — восхитился Женька, а это был именно он. Его костюмчик перетерпел изменения и стал выглядеть как мужской костюм, но оранжевой расцветки.

— Петушок? — Кондратий повел носом.

— Ох, полноте, — Женька всё еще не врубался, — мне этот милый человек сказал, что у вас какая-то очень уникальная вещь. К.О.Р.А. Что это такое?

— Это не продается, — отрезал Кондратий.

— Ой, как страшно! — расцвел Женька, — а ты такой милый. Давай в кафе сходим, а?

— Мы с пидорасами не работаем.

— А я — псих! — сообщил Женька, — сегодня я — нежная тыковка, и я прямо так хочу тебя, что желаю с тобой пройтись.

— Опаньки, — Кондратий спрятал пистолет и попятился.

— Ты — мужчина моей мечты!!! — завопил Женька и бросился Кондратию на шею.

Тот шагнул назад, оступился и покатился вниз по лесенке погреба. Женька полетел за ним, снеся по дороге Роберта.

Спустя минуту Дмитрий услышал звук удара и треск стекла. А потом из погреба поднялся весь окровавленный Роберт и, обернувшись к грязному Кондратию, спросил:

— Зачем ты убил меня, Кондратий?

— Тебя в скорую надо, — ответил тот, подхватывая беднягу за руки.

Тимофей Воронов не пошел в морг на работу, он проследил, куда вся компания психов намылилась, и отправился вслед, мечтая их всех убить.

Но, бродя по лесу, он элементарно заблудился и, когда вышел на опушку, застал только следы брошенного пикника. Выпив винца и закусив холодным шашлыком, Тимофей пошел дальше в лес и через три часа набрел на мрачный дом.

Войдя в него, Тимофей огляделся. Его воображение рисовало картины разнузданных оргий и способы, которыми он будет убивать психов, но психов в доме не оказалось.

Тимофей тщательно обследовал все три этажа, заглянул и на чердак, и в подвал, но так никого и не обнаружил. Вышел, сел на покосившееся крылечко и закурил самокрутку.

Сидит так, курит, дремлет и спустя три часа в недрах дома раздался грохот.

Тимофей вскочил на ноги, отбросил бычок в траву и кинулся в дом.

Первым ему на глаза попался статный парень в цивильном костюме. Это был Петр Кукушкин. На его челе лежала тень сна.

Тимофей, боявшийся всякого рода людей в цивильных костюмах, вынес Петра из дома и отнес на опушку, но потом вернулся.

Второй человек, который ему попался на глаза, был Сашка Воробьев. Бедный парень был в старом рубище, весь окровавленный, на теле чугунные вериги…

Тимофей преисполнился жалости и вынес Сашку из дома.

Третий — Алексей Ласточкин. Он был в робе санитара. Тимофей был однажды в больнице и преисполнился уважения к санитарам. Поэтому Леха тоже был отнесен на поляну.

Четвертый — Иван Голубев. Ваньке повезло, он оказался в доме в трусах, но сильно побитый. Тимофей и его вынес из дома, присоединив к остальным.

Пятый был Михаил Дроздов. Он тоже был в цивильном костюме, да ещё и с браунингом. Тимофей задрожал. Психи не находились, а находились лишь спящие цивилизованные люди в добротных костюмах. Тимофей оттащил Мишку на полянку и вернулся в дом.

Непогашенный бычок за это время разгорелся и принялся пожирать дом. К тому времени, когда Тимофей вернулся, дом радостно полыхал. Тимофей все же бросился вовнутрь. И буквально на пороге споткнулся о парня в оранжевом парусиновом костюме. Тимофей вытащил его наружу и бросился обратно. Он хотел найти психов и убить их сам.

Но пока он там бегал, дом обрушился.

* * *

Все психи — Сашка, Ванька, Мишка, Петька и Женька — вполне хорошо выспались, но ничего не помнили.

А Тимофей сгинул.

Когда дом потушили, костей не нашли.

А веселая компания как жила, так и дальше стала жить.