Рассказы-убийцы (джен)

Сентябрьское утро в добинском лесопарке выдалось не очень добрым, что обычно желают при приветствии в это время суток — с самого утра в этом обычно спокойном месте творился переполох. Худенькая тридцатилетняя шатенка в очках, опоясанном кожаным ремнём светло-кофейном платье, шифоновом шарфике с узором из коричневых ромбиков и туфлях того же цвета шла на работу, неся с собой ридикюль из крокодиловой кожи; срезая путь, бухгалтерша отправилась к своей конторе через лесопарк от автобусной остановки «Театр Кукол».

Женщина шла по дороге и неожиданно на краю заметила голубое пятно. Подойдя ближе, она чуть не упала в обморок — перед ней на траве лежало в голубом коротком платье тело блондинки со стоящей рядом синей сумкой; вокруг головы по травинкам растеклось пятно вишнёвой крови. Истошно закричав, прохожая судорожно порылась в сумочке и, вытащив телефон, набрала номер полиции и сообщила:

— Алло, полиция! Тут труп лежит! Да-да, жду!

На сером «Nissan’е» с надписью большими буквами на горизонтальной малиновой полоске «ФЭС» приехали два сотрудника организации, Константин Лисицын и Сергей Майский; с ними подъехал наряд полиции. Место происшествия огородили жёлтой в чёрную полоску лентой с логотипом конторы. Майор спецназа ГРУ осматривал труп и участки травы вокруг него и старательно всё фотографировал; байкер покопался в сумочке убитой и обнаружил паспорт на имя Павлицкой Снежаны Владимировны, смартфон от компании «Apple» и полный кошелёк с деньгами и карточками.

— На ограбление непохоже... — изрёк Сергей и посмотрел на лицо убитой и обомлел — у неё отсутствовало глазное яблоко в правой глазнице и левый глаз, не мигая, бесстрастно смотрел в сторону; осмотрев каждый сантиметр, Майский сделал вывод: — Никаких следов нет, даже следов волочения. Её убили на месте. И что нам это даёт?

Константин допрашивал женщину, нашедшую труп, и та рассказала об увиденном:

— Я шла на работу и увидела, что она лежит. Мёртвая. Я и вызвала полицию. Я не знаю, кто она, честное слово! Первый раз её вижу!

— Верю, — согласился Лисицын и, достав планшет и запустив программу, потребовал: — Приложите, пожалуйста, руку.

Екатерина Маркина, как звали свидетельницу, приложила ладонь к планшету, и Константин вынул из чемодана колбу с просьбой:

— Откройте рот.

Женщина открыла рот, и Лисицын ватным жгутиком взял образец слюны.

— Санитары! Тело грузите к нам в ФЭС! — скомандовал закончивший работать Сергей, и санитары, переложив покойницу на носилки, погрузили в фургон.

В морге Борис осматривал труп и, закончив вскрытие, сообщил в диктофон:

— Смерть наступила вчера в девять-десять часов вечера от механической асфиксии. Жертву душили руками. Следов борьбы не обнаружено. — Осматривая рану на темени, судмедэксперт проскандировал: — Перед убийством её вырубили ударом по голове чем-то тяжёлым, судя по форме повреждения, это камень. Ампутация глазного яблока посмертная. Следов сексуального насилия нет.

В лаборатории Иван просматривал досье об убитой и звонки с её телефона и поделился наблюдениями с Андреем:

— Потерпевшую зовут Павлицкая Снежана Владимировна, 1980-го года рождения. Работала специалистом по кадрам в добинской гимназии №1.

Холодов тоже провёл ряд компьютерных анализов полученных из морга данных и, смоделировав вероятное орудие «операции» по удалению глаза, сообщил напарнику:

— Судя по форме раневого канала, глаз удалили обычной столовой ложкой. На сумочке обнаружены отпечатки и потожировые только жертвы. Видно, убийца к ней даже не прикасался. В сумке найдена напечатанная на принтере записка со словами «Приходи сегодня в лесопарк возле кукольного театра в девять вечера», и на ней потожировые самой Снежаны и неизвестной женщины, чьей ДНК в нашей базе нет. Екатерине Маркиной, нашедшей труп, она не принадлежит. Что это значит?

Тихонов просмотрел сообщения в электронном ящике Снежаны в «Mail.app» и тоже не обнаружил ничего примечательного; программист решил так просто не сдаваться и проверил окружение Павлицкой: общалась она в основном с коллегами по рабочим делам, со своим сожителем и матерью, в социальных сетях чаще всего переписывалась с двумя подружками, молодыми учительницами; программист отправил номера телефонов Галине Николаевне. Рогозина позвонила матери убитой, Павлицкой Антонине Викторовне; Лисицын набрал номер сожителя, Куликова Петра Андреевича. После звонков ближайшее окружение убитой приехало в контору.

Антонина Викторовна, женщина лет шестидесяти двух с крашенными в красный цвет коротко подстриженными вьющимися волосами, одетая в тёмно-синее платье в белый горошек и коричневые сабо, после подписания журнала посещений на вахте прошла в коридор, где её ждала Галина Николаевна.

— Здравствуйте, Антонина Викторовна, — поприветствовала её полковник.

— Здравствуйте... — пробормотала пожилая женщина. — Я как раз собиралась вам звонить. Никогда такого не было, чтобы Снежаночка не пришла на работу без предупреждения.

— Пойдёмте. — Рогозина проводила Павлицкую в морг.

Селиванов извлёк полку с укрытым простынёй телом из морозильной камеры, и Галина Николаевна спросила:

— Вы готовы к опознанию?

— Да...

Борис откинул ткань от головы покойницы, и Антонина Викторовна, чуть не упав в обморок, заплакала, увидев обезображенное лицо дочери.

— За что? За что так Снежаночку? Найдите его!

Осиротевшая мать вышла из морга и, всхлипывая и утирая слёзы, делилась своими мыслями с Галиной Николаевной:

— Снежаночка была очень хорошим человеком... Она очень хорошо работала, детей любила, даже во время обучения в педагогическом оставалась с первоклассниками на продлёнке.

— У вашей дочери были враги? — задала вопрос Рогозина.

— Какие враги? Вы о чём? Только если этот, Петька! Мог из ревности так изуродовать Снежаночку!

Тем часом Константин беседовал в допросной комнате с Петром Куликовым, парнем лет двадцати пяти субтильного телосложения, чуть смугловатого шатена с карими глазами.

— Какие отношения у вас были с убитой? — спросил Лисицын.

— Как какие? Мы любили друг друга, хоть она и не хотела выходить за меня замуж и рожать детей. Придерживалась этой дурацкой идеологии «чайлдфри» и так называемых «свободных отношений»! Я её ревновал немного, да, но не убивал её! И вообще, я хотел с ней расстаться. Встретил другую девушку, с которой у нас всё серьёзно.

— Где вы были с девяти до десяти вечера? — задал вопрос майор, ожидая ответа, подтверждающего алиби.

— Дома со своей новой девушкой Алёной Весениной. Мы с ней... как сказать... — объяснил Пётр.

— Проверим! Поедем к вам домой и посмотрим простыни, — сказал с насмешкой Лисицын и отправился домой к подозреваемому для подтверждения алиби.

В квартире у Куликова Константин посветил ультрафиолетовым фонарём на украшенную рисованными ромашками зелёную простыню и заметил следы интимной близости; на кухне и ванной, куда указал Пётр, Лисицын посветил на стол и на стиральную машинку — там тоже были белые пятна.

— Весёлая была у вас ночь! — присвистнул майор.

Оперативник собрал биологические следы с простыни, стиральной машинки и стола и взял образец слюны у Петра. Спускаясь вниз, Константин увидел, как открылась дверь на нижнем этаже, и оттуда высунулась тётка лет пятидесяти и быстро проговорила:

— Вы из полиции? Слава Богу, что вы пришли! Эти двое целый вечер громыхали и орали! Вот, послушайте!

Тётка включила аудиофайл на мобильном телефоне, и оттуда слышались стоны и глухие постукивания. Узнав голос подозреваемого, Лисицын посмотрел на длительность дорожки — длилась она два часа и пятнадцать минут и закончилась в одиннадцать двадцать часов вечера.

В лаборатории Андрей проверил биологические следы из квартиры подозреваемого, и анализ показал стопроцентное сходство его ДНК с ними; проверив и женские биологические следы из квартиры и сравнив их с ДНК убийцы, Холодов убедился, что Алёна не причастна к преступлению.

Сергей в это время приехал в добинскую гимназию №1 и опрашивал весь работающий персонал. В ответ он слышал одно и то же, но в разных формулировках:

— Снежана была очень ответственным человеком — никогда не опаздывала, работу выполняла очень хорошо, с начислением зарплат не мухлевала, со всеми всегда здоровалась. Никаких инцидентов с ней не было.

Майский допросил двух подруг Снежаны и задал им вопрос:

— Где вы были вчера с девяти до десяти вечера?

— Вы нас подозреваете!? — неприятно удивилась коротко стриженая шатенка Наталья Ёлкина в синем платье. — Я вчера ходила на репетицию в джазовый клуб «Jazz Singing». Собираюсь выступать в день города на сцене с группой.

— Я вечером вела занятия в школе иностранных языков «Young Linguist» английский, — добавила Жанна Яковлева, крашеная кудрявая рыжая в красной кофте и белых брюках. — Домой вернулась только в десять тридцать где-то.

Не получив никакой полезной для следствия информации, Майский на всякий случай собрал у каждого опрошенного ДНК, снял отпечатки пальцев и отправился в ФЭС; Иван сравнил полученные образцы слюны с потожировыми на листе бумаги и не обнаружил никаких сходств даже по родственным признакам; просмотрев геолокацию мобильников, Андрей убедился, что девушки действительно в это время находились там, где сказали, а джазовый клуб и школа иностранных языков находились за километр от места преступления.

На совещании Рогозина задала сотрудникам вопрос:

— Что у нас есть?

— Я в школе поговорил с учителями, завучами, управленцами и даже уборщицами — репутация у убитой безупречная, — сообщил Сергей.

— Куликов подтвердил своё алиби, — вставил Константин. — Я проверил его квартиру. Он реально со своей Алёной занимался сексом — весь кухонный стол да стиральную машинку заляпали! Да-да, следы там очень свежие — даже не вытерли ещё.

— Может, он так себе алиби обеспечивал? — спросила Галина Николаевна.

— Я и с соседкой снизу поговорил, — продолжил Лисицын. — Она даже записала их стоны и постукивания мебели на диктофон, чтобы участковому пожаловаться. Я посмотрел на время записи — как раз совпало со временем убийства.

— Хорошо провели вечер! — прокомментировал Иван и вставил свои пять копеек: — Никаких уголовных дел на неё заведено не было, нигде не примелькалась. Как сказал Майский, репутация у неё безупречна. Не думаю, что у учителей был какой-то мотив. Угроз никаких ни по телефону, ни по электронке, ни в соцсетях не было — всё чисто.

— На месте преступления никаких посторонних следов нет, — добавил Андрей. — Убийца не оставил ничего. Правда, мы нашли записку, напечатанную на принтере. На бумаге обнаружены потожировые, но их нет в нашей базе.

— И с ДНК персонала не совпадает, — перебил напарника Тихонов, — а у подружек и невесты её парня железобетонное алиби.

— Что теперь искать-то? Всё уже найдено! — занервничал Сергей.

— С такими скудными данными мы будем очень долго искать убийцу! — проворчал капитан.

— Хватит ворчать! — потребовала Галина Николаевна и добавила: — Вы что, хотите, чтоб все преступления с самого первого расследования раскрывались? чтоб убийцы сами приходили с повинной? Сложно будет, когда я вас поменяю местами! Давно хотела посмотреть, что вы будете делать, если я так решу. Если на то пошло, то вы, Андрей и Ваня, отправитесь на выезд, а Костя и Серёжа будут работать в лаборатории вместо вас. Я не шучу. Вы так будете работать, пока не раскроете это преступление.

Лисицын, Майский, Тихонов и Холодов были ошарашены таким заявлением начальницы — столкнулись с такими трудностями, что нет ни подозреваемых, ни улик, а если они будут заниматься не своими делами, то расследование встанет намертво и будет продвигаться с черепашьей скоростью.

— Хорошо, Галина Николаевна, мы попробуем... — пробормотал Андрей.

— Не попробуете, а сделаете! — строго осадила его полковник.

— Есть, товарищ полковник! — хором воскликнули мужчины, выходя в коридор.

После совещания Борис рассмеялся над незадачливыми следователями и программистами:

— Вот это вы довели Галю до белого каления!

— Просто вот этот толстун у нас больше всех гундосил «долго-долго!», — с передразниваниями заявил Сергей, показывая на Андрея. — Вот теперь пусть за нас отдувается на выездах!

Холодов привык к шуткам о своей корпуленции, но на выпад Майского ответил:

— А сам-то ворчал «что искать? что искать?»! Вот теперь вместо нас с Тихоновым будете тусоваться в лаборатории.

— Ничего страшного, — утешил коллег Иван. — Мы и не таких злодеев раскалывали, так что раскроем и это дело!

— Заодно попробуете себя в новой работе, — вставил Селиванов. — Я уверен, что вы справитесь.

Остальные согласились с программистом и патологоанатомом и уже собрались приступать к своим новым обязанностям.

— Для начала надо переодеться, — заявил Тихонов и отправился в раздевалку; Андрей ушёл вслед за ним.

Через минуту руководитель компьютерного отдела вышел в лёгкой чёрной водолазке, серой жилетке с надписью «ФЭС», чёрных брюках и ботинках; Холодов надел чёрную футболку с логотипом на спине, брюки того же цвета и ботинки. «Оперативники» зашли в лабораторию, где Майский и Лисицын сидели, накинув халаты.

— Что будете делать? — ехидно поинтересовался Иван. — С чего начнёте?

— Что делать-то? — занервничал Сергей. — Такое чувство, что в школе от меня что-то скрыли. Быть такого не может, чтобы человек нравился всем вокруг. Нет-нет, нужно покопаться в её прошлом. Вдруг что-то всплывёт.

— Или убийца активизируется, — вставил Константин, не догадываясь, насколько он оказался прав.

Не успели сотрудники привыкнуть к новым должностям, тут же Галина Николаевна зашла в лабораторию и сообщила:

— У нас ещё один труп — в Добинске убит в своей квартире молодой человек.

Сергей и Константин собрались на выезд, но Иван, встав на дороге и уперев руки в пояс, ехидно сказал:

— Куда это вы собрались? Ваше рабочее место здесь!

Следователи сели за компьютеры ждать улики на анализ, программисты отправились на место преступления в печально известный город. Когда за «оперативниками» закрылась дверь, Майский возмущённо поинтересовался у Рогозиной:

— Галь, ну что они делать будут? Они же все улики пропустят!

— Они внимательные, — изрекла полковник. — Раз они в лаборатории ни одного волоска не пропустили, то и улики, я уверена, тоже.

Тихонов и Холодов приехал в однокомнатную квартиру, где стоял участковый с двумя понятыми, только что пришедшими с работы женщинами бальзаковского возраста, одетыми в пальто и осенние ботиночки. Показав удостоверение, Андрей задавал вопросы соседке снизу, вызвавшей полицию пенсионерке, божьему одуванчику в розовом халате с цветами и тёплых тапочках.

— Федеральная экспертная служба. Капитан Холодов Андрей Юрьевич. Как вы обнаружили труп?

— Сегодня утром я проснулась от того, что услышала, как Данька с какой-то девкой ругался, — рассказывала Валентина Семёновна. — Она говорила что-то вроде «Завали хлебало, мразь!». Я не обратила на это внимания — мало ли, каких шалав он домой приводит. Потом я уснула. Проснулась, пошла с подругой поговорить. Сейчас вернулась домой, слышу — тишина. Он в это время свой «Раммштайн», или как там его, вовсю включает. Мне это не понравилось. Я поднялась наверх. Смотрю — дверь открыта. Захожу, смотрю, а он лежит весь в кровище, лицо похоже на фарш. Я и вызвала полицию. Господи, кто его так изуродовал? Наверное, та девка?

— Приложите вашу руку, — потребовал капитан, доставая планшет и включая программу.

Старушка приложила руку с вопросом:

— Зачем вам это?

— Чтобы вашу невиновность подтвердить. Всё же доказывать надо. Откройте, пожалуйста, рот.

Валентина Семёновна открыла рот, и Андрей провёл по внутренней стороне щеки ватным жгутиком, положил в пробирку, которую закрепил в серый чемоданчик.

Надев резиновые перчатки, Иван в это время осматривал труп молодого человека, одетого в джинсы и жёлтую футболку с чёрной каймой — было видно, что смерть застала его во время сборов на работу. Тихонов сфотографировал расцарапанное в фарш лицо, вокруг которого по ковролину расплылась лужа крови, и перерезанное горло парня.

— Нифига себе! — удивился программист и скомандовал санитарам: — Тело грузите к нам в ФЭС!

Санитары выполнили поручение. Тихонов осматривал комнату и, найдя смартфон известной индийской марки, положил в пакет с замком; осмотрев кошелёк и ящики, где хранится золото, Иван убедился, что ограбление не являлось целью убийства — ценные вещи были на месте. Откинув одеяло и посветив фонариком с ультрафиолетовыми лучами на простыню, программист заметил на ней следы бурной ночи. Проведя ватной палочкой, Тихонов упаковал её в колбу и закрепил в чемоданчике.

Закончив свою работу, «следователи» отправились на кухню и, посветив в раковину инфракрасными фонарями, обнаружили засохшие капли алой воды.

— Всё ясно — убийца ещё и умылся! — усмехнулся капитан и ватной палочкой собрал пробы кровавой воды.

Иван покопался в мусорном контейнере с пакетом и увидел там пять наращенных, словно в салоне красоты, ногтей, на которых остались следы крови и частицы плоти; Тихонов взял возможные улики и сложил их в пакет с замком.

— Вот это да! — был поражён Холодов, увидев своеобразное орудие убийства. — Интересно, чем она их нарастила?..

Закончив исследование квартиры убитого и взяв подписи у понятых, программисты отправились в ФЭС и первым делом отнесли в лабораторию найденные улики. Иван вытащил колбы и объяснил:

— Вот здесь образец ДНК бабушки, тут следы кровавой воды из раковины, вот следы секса на простыне, а вот это... — Тихонов продемонстрировал ногти в пакетике с громким комментарием: — Та-дам! Орудие убийства!

— И этим ногтями горло перерезали? — не понял Сергей, рассматривая улику.

— Если хорошо постараться, то можно всё что угодно под лезвие заточить, — вставил Константин.

— Вы хоть знаете, какими реактивами и для чего пользоваться? — спросил руководитель компьютерного отдела и протянул взятый со стола блокнот со словами: — Если что, то вот вам глоссарий. Специально записал на тот случай, если вдруг что забуду. Вот и пригодился!

— Хоть это предусмотрел, — присвистнул Лисицын и принялся за работу.

— Серёг, теперь делай за меня всю мою работу, — продолжал острить Иван и протянул Майскому мобильный телефон «Micromax». — Изъяли у убитого.

— Да вы молодцы! — похвалил Сергей программистов. — Знаете, что искать.

— Надеюсь, ты знаешь, что надо пробивать, — усмехнулся Тихонов и отправился в буфет.

Андрей увязался за ним со словами:

— Так есть хочу, когда нервничаю!

— Ну, правильно! — заявил майор спецназа ГРУ. — Сделал дело — пошёл жрать!

В морге и не такое видавший Борис был шокирован разодранным в фарш лицом парня. Сделав вскрытие, Селиванов уже собирался отчитаться в диктофон, и в морг зашла Галина Николаевна с вопросом:

— Борь, что там у тебя?

— Смерть наступила в восемь часов утра плюс-минус час от обширной кровопотери. Что самое интересное, — указал патологоанатом на перерезанную шею. — Судя по раневому каналу, горло перерезали заточенным с двух сторон лезвием небольшого размера; судя характеру нанесения раны, лезвие было небольшое и надето на палец. В ранах обнаружены частицы полиметилметакрилата или попросту акрила, которым ногти наращивают. Раны на лице прижизненные — вероятнее всего, их наносили наращенными акрилом и заточенными ногтями. За несколько часов перед смертью у него был защищённый половой контакт.

Патологоанатом отправил результаты вскрытия в лабораторию, где творились поистине нешуточные страсти.

— Потерпевшего зовут Звёздочкин Данил Николаевич, 1994 года рождения. Работал продавцом в магазине электроники «М-Видео». Думаешь, он кому-то продал бракованный тостер, и поэтому его мочканули? — сострил Сергей, просматривая досье на убитого.

Пропуская мимо ушей шутки коллеги, Константин проверил окровавленный ноготь через микроскоп и сделал заключение:

— Именно эти ногти стали орудием убийства. Ими расцарапали лицо, а самым большим, видимо с большого пальца, перерезали горло, а потом убийца сняла их.

Присмотревшись, Лисицын заметил на них оставленные оторванные ногтевые пластины и, протерев одну из них салфеткой, положил её под микроскоп, при помощи раствора выделил из неё ДНК и в компьютерной программе сравнил с потожировыми на письме-приглашении для Павлицкой.

— Знаешь, что объединяет Павлицкую и Звёздочкина? — спросил Майский, закончив манипуляции на компьютере. — Он учился в добинской гимназии №1. Там, где работала Снежана. Как говорит Галя, таких совпадений не бывает.

— У меня тоже сходство, прикинь! — был шокирован майор полиции, увидев на мониторе результат со стопроцентным совпадением, и перепроверил ещё раз — ошибки не было; Константин сообщил Сергею: — Вот это да! Убийца одна и та же! Так что дело тут не в тостере, который продал Звёздочкин.

Просмотрев досье на убитого, майор спецназа ГРУ взял пробирку с пробами с раковины и сделал экспертизу ДНК — она принадлежала Данилу и неизвестной женщине, являющейся возможной убийцей Снежаны. Сравнив с ДНК предполагаемой убийцы, Майский увидел, что она принадлежит той же неизвестной, которая написала приглашение Павлицкой.

— Ну всё понятно! — заявил Сергей. — Убийца умылась после грязного дела! И ещё порезалась, пока ногти сдирала.

— Да она их с мясом содрала в прямом смысле этого слова, — вставил Константин. — Куски кожи от её пальцев остались на ногтях. Судя по размеру оставленных ногтевых пластин, она эти когти наращивала где-то на три четверти размера её ногтя.

— Наверное, для того, чтобы удобнее было их по-быстрому снять, — прокомментировал Майский. — Мне как-то Маша, моя бывшая, жаловалась, что удалять наращенные ногти — это столько заморочек. А убийце, во-первых, надо избавиться от улик, а, во-вторых, ей ходить с такими ногтями, ещё и режущими, неудобно.

Лисицын проверил состав искусственных ногтей и удивился, когда увидел на экране название «полиметилметакрилат»; майор полиции задал вопрос, некстати вспомнив Логана, персонажа из Marvel Comics «Люди-X»:

— Что это за адамантий ⁽¹⁾?

— Чему тебя на химии учили, двоечник? — вставил вошедший Иван, увидев результаты экспертизы. — Это органическое стекло из термопластичной смолы. Попросту акрил.

— Вот, оказывается, почему ногти такие прочные — их нарастили жидким акрилом, — вставил Сергей.

— Ещё прикинь, — вставил Константин, — ДНК этой Юрико Оямы ⁽²⁾ совпадает с ДНК убийцы Павлицкой.

— Почему-то я даже не удивился такому повороту, — изрёк Тихонов.

Майский просматривал телефонные звонки убитого и рассказал присутствующим:

— Последний раз он звонил вчера вечером некоей Жанне Захаренко. Раньше они не пересекались.

Майор спецназа ГРУ отследил геолокацию телефонов и сообщил адрес проживания женщины, с которой разговаривал убитый. Получив по СМС нужную информацию, Андрей тут же отправился за ней; доехав до её места жительства, Холодов позвонил в дверь, и оттуда женский нежный голосок спросил:

— Кто там?

— Федеральная экспертная служба! Капитан Холодов Андрей Юрьевич! — проскандировал капитан, демонстрируя удостоверение дверному глазку.

Дверь ему открыла худенькая женщина с крашеными чёрными волосами, собранными в пучок, и подбитым глазом; одета она была в красный шёлковый халат.

— Сейчас клиентов не принимаю! — заявила Жанна, не давая капитану и слова вставить. — Один старый пердун мне сегодня ночью такой БДСМ устроил! Отлёживаюсь теперь! Не знаю, как мне сегодня идти на работу. Проходите, но только тихо — у меня ребёнок спит. И ещё мама больная — не терпит громких звуков.

— Я всё понимаю, — шёпотом успокоил собеседницу Холодов, заходя в квартиру. — Только одного вашего клиента убили, и вам придётся проехать в ФЭС.

— Этого старого урода? — усмехнулась Захаренко. — Вот и хорошо! Видал, начальник, как он меня изувечил? — Проститутка распахнула халат и, показав многочисленные синяки на теле, следы от плётки, продолжила возмущаться: — Козёл вонючий! Видите ли, его возбуждает, когда он кого-то бьёт!

— Насчёт «старого урода» не знаю, а вот другого вашего клиента жестоко убили, — сказал капитан и перевёл разговор на ту тему, на которую он хотел поговорить: — Вы вчера разговаривали по телефону с этим человеком. — Андрей показал на смартфоне фотографию Данила из досье.

— Узнаю его, — улыбнулась Жанна. — Прикольный чувак! Вот его я с удовольствием удовлетворила. Сказал, что его девка бросила. Он так прикольно пел песни группы Фактор-2 «Шалава» и «Класс, детка, класс». К сожалению, это так... Он правду спел.

— Так зачем вы пошли на эту работу? — полюбопытствовал Холодов. — Уж извините за бестактный вопрос.

— Потому что мой бывший муж гондон штопаный! — не постеснялась в выражении Захаренко. — Бросил меня беременную! Видите ли, к детям он не готов, хотя так просил родить ему! Ну да, сначала у меня чуть ли не на коленях выпрашивал ребёнка, а потом заявил, что мой ребёнок — мои проблемы! Так ещё с работы выперли — жалко им декретные платить! Вот после рождения Марины пришлось пойти минеты делать, потому что деньги взять неоткуда: фрилансом много не заработаешь, а мама не может мне помочь — ей двух пенсий, такой и по инвалидности, не хватает на то, чтобы самой прокормиться, не то, чтобы мне помочь. Она только с ребёнком сидит, пока я работаю. Ну, кому я с ребёнком нужна? — чуть не плакала проститутка.

— Тяжёлая у вас жизнь, — сочувственно кивнул капитан. — Что только ни сделаешь ради ребёнка, особенно когда такая фигня случается.

Жанна переоделась в фиолетовую кофточку, джинсы и перед уходом надела ветровку и кроссовки; закончив сборы, она сказала матери, смотревшей по телевизору русский ремейк очередного бразильского сериала:

— Мам, присмотри за Мариной! Я сейчас в ФЭС поеду. Видно, там что-то серьёзное, раз приехали.

— Хорошо! — ответила пожилая женщина, и дочь покинула квартиру.

Андрей привёз проститутку в ФЭС и провёл в допросную комнату, где её ждала Рогозина, прочитавшая все результаты экспертиз, поступившие на компьютер через локальную сеть.

— Скажите, вы знакомы со Звёздочкиным Данилом? — задала вопрос Галина Николаевна, показывая фотографию.

— Вчера меня вызвал, — сказала Жанна, рассматривая знакомую фотографию. — Рассказывал, что с девушкой поссорился.

— Откуда у вас синяк? Кто вас избил? — продолжала допекать её полковник.

— Один старый урод, который предпочитает БДСМ. Его возбуждает, когда он кого-то избивает.

В допросную зашёл Константин и потребовал:

— Покажите руки.

Жанна положила руки на стол, и Лисицын осмотрел её ногти, взял соскобы из под каждого и сложил их в пакет с замком. Достав планшет, майор потребовал:

— Приложите руку и откройте рот.

Захаренко послушно выполнила все требования и Константин, взяв образцы слюны и отпечатки пальцев, отправился в лабораторию со словами:

— Раз я двоечник по химии, так что Серёг, займись хим. анализом.

Получив соскобы, Майский высыпал их под микроскоп, предварительно прокапав раствором, на который указал программист, и на экране монитора высветился результат.

— Это гель-лак, — заявил майор спецназа ГРУ.

— Причём нанесён он примерно две недели назад, судя по длине отросшего ногтя, — вставил Константин. — Когда я брал соскобы, заметил, что два ногтя на двух разных руках у неё ненастоящие — она их перед коррекцией сломала, и ей по-новой нарастили.

— Ещё я видел синяки у неё на теле, — добавил зашедший в кабинет Андрей, — её так побил какой-то «старый пердун», любитель БДСМ.

— Ей в час ночи звонил некий Евгений Викторович, профессор кафедры истории, доктор наук, 1948 года рождения, — сообщил Сергей. — Подходит под описание «старый пердун»!

— Так что у неё железное алиби, — сделал вывод Лисицын, проанализировав за это время поступившую в базу её ДНК с ДНК убийцы и не обнаружив никаких сходств, зато следы на простыне принадлежат ей.

Распечатав результаты экспертизы, майор полиции отправился в допросную сообщить результаты; во время проведения анализов Рогозина отправила Захаренко в морг, где Борис осмотрел её тело, покрытое синяками и красными полосами от ударов хлыстом, и сделал заключение:

— На теле девушки живого места нет — сплошные гематомы на теле. У неё ещё отёк глаза от ушиба. У неё не хватило бы сил расцарапать человеку лицо с такими-то побоями.

Женщины вышли из морга, и их остановил Лисицын, показывая бумаги с распечатанными результатами экспертизы.

— Ногтевые пластины на обеих руках на месте, — прочитала Рогозина, — ногти покрыты гель-лаком примерно две недели назад, судя по длине отросших ногтей. Ваша ДНК не совпадает с ДНК убийцы. Мы вас отпускаем, — обратилась Галина Николаевна к Жанне.

Вздохнув с облегчением, девушка покинула ФЭС. Полковник устроила заседание с заявлением:

— В данный момент у нас два трупа и снова нет подозреваемых.

— Может это из-за того, что мы поменялись местами, поэтому у нас всё так плохо? — задал вопрос Константин.

— Не думаю, — изрекла Галина Николаевна. — Я результаты вашей работы видела — всё было сделано правильно: Ваня с Андреем смогли найти нужные улики, а вы с Серёжей тоже анализируете всё правильно.

— Может, мы просто не там ищем? — задал вопрос Андрей.

— Если Павлицкую и Звёздочкина убил один и тот же человек, то какие мотивы у него были? — задала риторический вопрос Рогозина.

— Слушайте, — вспомнил Майский. — Звёздочкин постоянно переписывался в «Viber’е» с Никитой Вертинским и Георгием Кутузовым и обменивался с ними селфи. Может, они что расскажут.

Майор спецназа ГРУ показал номера лучших друзей Данила в его телефоне; Холодов позвонил на номер Никиты, но тот игнорировал звонок; капитан набрал номер Георгия, и здесь была та же история — звонок проходил, но никто на него не отвечал.

— Мне это совсем не нравится! — проворчал Андрей.

— Может, они спят, — предположил Иван. — На часы посмотри — сейчас три ночи!

— Они могут услышать звонок, если телефоны не забыли, — гнул свою линию Холодов.

«Как время быстро летит...» — про себя подумал Константин.

— Вот это мы отработали! — удивился Сергей, словно читая мысли коллеги. — Кстати, телефоны засветились в районе одной вышки.

На электронной карте Добинска две мигающие красные точки на монохромном синем изображении городов указывали на один и тот же дом.

— Поехали, — хитро улыбнулся капитан, подмигнув.

— Дал бы поспать, а! — возмутился Тихонов.

— Когда всё проверим, тогда и проспишься, — был непреклонен Андрей, и руководитель компьютерного отдела вслед за напарником понуро отправился на выезд.

Приехав в квартиру Никиты Вертинского, где засветились телефоны друзей Данила, Иван подёргал за дверь квартиры, и та послушно открылась; почуяв неладное, программисты, невольно ощутившие себя персонажами из фильма ужасов, прошли в коридор.

В квартире «оперативников» ждал новый сюрприз: в большой комнате, где висел плазменный телевизор, стоял коричневый шкаф-купе, диван абрикосового цвета, и перед ним деревянный столик с двумя бутылками пива и нехитрой закуской к нему в виде бутербродов с полукопчёной колбасой и сыром, рядом находился стул, принесённый из кухни, вокруг которого обвивалась верёвка, лежали два трупа молодых людей. У коротко стриженого, одетого в жёлтую тенниску и джинсы парня с пухлыми губами и грубыми чертами лица, чем он напоминал Осла из серии мультфильмов «Шрек», на шее зияла рваная рана, напоминавшая укус акулы; юноша с миловидным лицом, на котором застыла гримаса ужаса и боли, лежал в синей рубашке, по которой растеклась лужа крови из зияющей раны в грудной клетке, и синих брюках. У обоих парней были расстёгнуты ширинки, откуда обильно сочилась вишнёвая, словно вино, жидкость.

— Вот и поговорили, — присвистнул Иван, вызвал труповозку и, позвонив начальнице, сообщил: — Здравствуйте, Галина Николаевна! У нас два трупа! Теперь понятно, почему они не отвечали на звонки.

Андрей пригласил участкового, и приехавший лейтенант собрал двух понятых, рабочего местного завода и поздно возвращавшуюся домой девушку. Тихонов старательно фотографировал место происшествия и, когда приехала труповозка, скомандовал санитарам:

— Тела грузите к нам в ФЭС!

Руководитель компьютерного отдела, за которым прошли на кухню участковый и понятые, обыскивал квартиру, но не нашёл ничего примечательного; основной уликой являлась обвитая вокруг стула верёвка. Отправившись на кухню, Иван надел резиновые перчатки и порылся в мусорном контейнере, где обнаружил окровавленную садовую пилу «Stihl» и рядом с ней запачканный кровью мельхиоровый грузинский рог для вина; больше всего шокировали «следователя» двое завёрнутых в пакет отрезанных мужских гениталий.

— Понятые, обратите внимание! — проскандировал Иван, демонстрируя жуткие находки из мусорного бака.

— Чую, что это наша Юрико поработала, — сострил Холодов, пришедший на голос коллеги.

— Я, конечно, за десять лет работы в ФЭС повидал всякое, но теперь точно видел всё! — был шокирован Тихонов.

Взяв подписи у понятых, «оперативники» приехали в контору. Андрей отнёс в морг отрезанные гениталии в пакете и отдал их Борису, начавшему вскрытие, с комментарием:

— Вот, Борь, получи — распишись.

— Вот это да! Это их гениталии? — Селиванов, получив их, был очень шокирован жестокостью маньяка (или маньячки), что сотворил с молодыми людьми такое.

— Мы с Ванькой сами там так обалдели, когда увидели! — добавил Холодов, положительно кивнув в ответ на вопрос.

— Представляю... — присвистнул патологоанатом и задал вопрос: — Как вам эксперимент?

— Нормально, — ответил на вопрос капитан, находясь под впечатлением от рассказов Тихонова о работе оперативников в лаборатории. — Я уже допросил одну подозреваемую. Мне ещё Ваня рассказывал, что Лисицын — двоечник по химии. Не понял, что ногти Юрико сделаны из акрила.

— Кого? — не понял Борис.

— Юрико Оямы, — объяснил Андрей. — Это Лисицын так прозвал нашу убийцу. Знаешь такого персонажа из фильма «Люди-X»? Она выпускает когти из сверхпрочного металла.

— Как Фредди Крюгер? Нет, я не смотрел эти фильмы про каких-то сверхлюдей, — усмехнулся Селиванов и принялся работать с телами, выявляя причину смерти и другие механические повреждения.

Иван отнёс в лабораторию верёвку, пилу и кханци; во время исследования квартиры Никиты Вертинского, где произошло двойное убийство, Сергей и Константин спали, облокотившись на стол. Вошедший в кабинет Тихонов, поставив улики, растолкал «программистов»:

— Вставайте! У вас работа!

— Что такое? — хором произнесли майоры, синхронно зевая.

— У нас два трупа, — как ни в чём не бывало, сообщил руководитель компьютерного отдела. — Это друзья Звёздочкина, Никита Вертинский и Георгий Кутузов.

— И опять эта Юрико развлекается, — скорее утвердительно, чем вопросительно, заявил Лисицын.

— Юрико... Так узнайте настоящее имя этой Юрико! — потребовал Иван и ушёл в буфет, где прилёг на диванчик поспать, ибо за время работы вымотался и чувствовал себя находящимся в параллельной реальности.

Майский занялся пилой и кханци, но его ждало разочарование — никаких отпечатков не было, только кровавые следы Георгия на грузинском роге и обоих парней на орудии труда.

— То ли лыжи не едут, то ли я идиот! — проворчал майор спецназа ГРУ, ударив руками по столу с такой силой, что все стеклянные колбы зазвенели. — Убийца нас что, дурит!?

— Серёг, только не надо устраивать здесь погром, а то Тихонов орать будет, — заявил Константин и задал риторический вопрос: — А кто хочет сесть в тюрьму? Только если это не подростки, приверженцы субкультуры АУЕ. — Прочитав на экране результаты анализа потожировых на верёвке, Лисицын сообщил: — Кстати, на верёвке обнаружена слюна нашей Юрико Оямы. Она всё сделала правильно, только прокололась, когда чихнула и попала на верёвку.

Сергей покопался в базах данных и обнаружил, что Никита Валерьевич Вертинский и Георгий Николаевич Кутузов с десятого класса учились в Добинской гимназии №1 в параллельном классе по отношению к классу, где учился Звёздочкин.

— Вот это совпадение! — За долгие годы работы следователем Майский уже ничему не удивлялся.

Выйдя из морга, капитан почувствовал жуткую усталость и отправился в комнату отдыха; смачно зевнув, прикрывая ладонью рот, Андрей сел на диван, на котором свернулся калачом и посапывал Иван, и уснул крепким сном, что его невозможно было добудиться. Почуяв что-то мягкое рядом с головой, Тихонов затылком прижался к животу Холодова.

В морге Селиванов после проделанного вскрытия отчитался пришедшей Галине Николаевне:

— Смерть Никиты Вертинского, — указал патологоанатом на молодого человека с распиленным горлом, — наступила в одиннадцать-двенадцать часов вечера в результате обширной кровопотери от перерезания сонных артерий. Такое ощущение, что хотели сымитировать укус дикого животного, судя по тому, как распилена, точнее, разрублена шея. Пенис был ампутирован посмертно.

— А что со вторым? — спросила Рогозина.

— Смерть Георгия Кутузова, — продолжал Борис, — наступила в то же время от кровопотери в результате проникающего ранения грудной клетки в области сердца. Что самое интересное — грудь ему пробили рогом, судя по форме раневого канала. У обоих содержание алкоголя в крови. И с пенисом то же самое, что и у Вертинского — ампутировали после смерти. И обоим их отрезали этой же пилой. Заметь, Галь, у него была слегка зажата сонная артерия. На руках, ногах и животе следы от верёвки — видно, ей его связывали.

Выслушав заключение судмедэкспертизы, полковник вышла из морга, направилась к «оперативникам» и нашла их спящими на диване: Андрей сидел на краю диванчика, склонив голову набок, Иван лежал рядом, используя живот Холодова как подушку. Посмеявшись, Галина Николаевна зашла в лабораторию с вопросом:

— Что у нас с новыми убитыми?

— Ничего особенного, — сообщил Сергей. — Вертинского убили пилой и, судя форме раны, такое ощущение, что его били по шее этой пилой, причём хорошо изобразили акулий укус. А Кутузова убили грузинским рогом — проткнули грудную клетку в районе сердца.

— Мне эти способы убийства не нравятся, — заявила Рогозина. — Что-то с ними не то.

— И нам интересно, что это за маньячка-членовредительница!? — вставил Константин. — Но одно скажу точно — это сделала та же женщина, что убила Павлицкую и Звёздочкина — она чихнула на верёвку.

— Хоть что-то узнали! — сказала полковник и вышла из лаборатории.

1) Адамантий — вымышленный металл либо сплав металлов из Marvel Comics. Материал, из которого сделан скелет и когти Росомахи. Является сверхпрочным металлом, который невозможно сломать.

Вернуться к тексту

2) Юрико Ояма — суперзлодейка из Marvel Comics, известная так же, как Леди Смертельный Удар. Примечательна тем, что её скелет состоит из адамантия так же, как и у Росомахи. Здесь имеется ввиду Юрико Ояма из фильма «Люди-X».

Вернуться к тексту

На улице тёмная ночь, но Сергею было совсем не до сна; глядя на уснувшего на клавиатуре Константина, мучимый бессонницей, вызванной эффектом «выключаемого компьютера, у которого системная программа не завершила работу», Майский принялся копаться на просторах Сети и обнаружил странные рассказы, опубликованные на сайте под названием «Книга Фанфиков».

«Книга чего?» — не понял майор спецназа ГРУ и принялся читать работу с рейтингом NC-17, написанную автором с никнеймом Красная Леди, для которой взят за основу малоизвестный мультсериал о супергероях.

Сергей прочёл все пять глав рассказа, где главные герои, пятеро молодых людей, сражались со своими клонами, созданными сумасшедшим учёным и скрещёнными с животными, с которыми некоторые умения и способности клонированных совпадают; в этой работе четыре парня и одна девушка сражались под наблюдением того же сумасшедшего учёного, который одному своему творению поставил другого молодого человека, не являющегося прототипом противнику; в конце каждой главы главный герой умирал страшной мучительной смертью от руки гибрида человека и животных.

Майского шокировало невероятное совпадение убийств молодых людей с методами расправы «Юрико Оямы»: человек-носорог рогом на лбу пронзил насквозь лидеру команды грудную клетку, веркошка расцарапала здоровенному афроамериканцу лицо и напоследок перерезала горло когтём, человек-амфибия с зубами хищной рыбы перегрыз горло ирландцу. Майор покопался в работах этого автора и обнаружил небольшой рассказ, где подругу детства главного героя этого же мультсериала задушили и после смерти удалили ей глаз.

— Нифига себе! — воскликнул Сергей, тем самым разбудив Константина.

— Что такое? — не понял спросонья Лисицын, услышавший возглас коллеги.

— Кажется, я нашёл убийцу!

— Кто это?

— Смотри и удивляйся! — Майский показал работы Красной Леди с описаниями зверских убийств главных героев мультсериала.

— Вот это да! Попалась наша Юрико! — обрадовался майор полиции, прочитав находки от корки до корки. — Теперь вычисли автора.

Майор спецназа ГРУ вычислил по ip-адресу Красную Леди — ей оказалась журналистка Гаруник Саркисовна Мирзоян лет двадцати четырёх от роду, пишущая криминальные хроники Добинска.

— А у неё какой мотив? — не понял Константин.

— Мало ли! — отрезал Сергей. — Заигралась девочка в криминал и решила применить теорию на практике. Не понимаю, как бы она имитировала человека-шмеля. Это же тонкая работа, понимаешь, Константин Львович? Что она будет делать, чтобы вызвать у жертвы инсульт? И потом — её график работы в редакции совпадает со временем убийств.

— Вполне возможно.

Лисицын отправился в переговорную, где Галина Николаевна перебирала документы, и начал разговор с приветствия:

— Здравствуйте, Галина Николаевна...

— Кость, что у вас нового? — задала вопрос Рогозина в надежде услышать хорошие новости.

— Майский нашёл возможную убийцу, — сообщил майор. — Это журналистка, автор криминальных хроник «Газеты Добинска» Гаруник Мирзоян.

— Она здесь причём? — не поняла полковник.

Открыв профиль на «Книге Фанфиков», Константин показал то, что нашёл Сергей: пять мини-рассказов под названием «Эксперимент окончен» с альтернативной развязкой второго сезона мультсериала о супергероях, где зверолюди победили главных героев, жестоко расправившись с ними, и маленькую зарисовку «Смерть ангела» со зверским убийством девушки.

— А это версия, — заявила полковник, прочитав короткие рассказы. — Может, она вдохновилась своими же работами и решила воплотить эти сюжеты в реал.

Рогозиной тут же позвонили из полиции; новость с того конца провода ошарашила Галину Николаевну:

— У нас очередной труп. Убита девушка лет двадцати трёх. Добинск, улица Строителей, дом пять, квартира тридцать один.

— Хорошо, едем.

Положив трубку, полковник отправилась в буфет и растолкала спящих «оперативников»:

— Вставайте! У нас труп!

— Какой труп!? — спросонья произнёс Иван.

— Убили девушку. Срочно езжайте в Добинск по адресу улица Строителей, дом пять, квартира тридцать один.

— Есть, товарищ полковник! — хором заявили «оперативники» и, бодрые и отдохнувшие, отправились на место преступления.

Приехав в квартиру девушки, где их ждал участковый с двумя понятыми, опрятно одетыми пенсионерками в пальто и сапогах, «оперативники» почуяли резкий больничный запах. Иван, вызвав труповозку, осматривал место происшествия, Андрей допрашивал подругу убитой Ирины Чудиновой Анастасию Алёхину, светловолосую кареглазую девушку лет двадцати трёх, одетую в красный свитер, джинсы и чёрные ботинки; она, плача, сбивчиво рассказывала о недавно пережитом ужасе.

— Мы с Ирой вчера договорились встретиться, чтобы вместе приехать на работу в страховую компанию «Добинский Спас». Мы вместе работаем, и я отвожу её в контору. Мне по пути, поэтому я всегда за ней заезжаю, чтобы отвезти на работу. Сегодня я приехала, смотрю, что дверь открыта. Просто у меня были запасные ключи от её дома, поэтому открыла домофон. Ира обычно дверь не открывала, а тут она была открыта. Зашла и увидела, что она лежит в ночнушке. Потрогала её и поняла, что она мёртвая. Да ещё воняет как в больнице. Кто это сделал?

— У неё были враги? — задал вопрос Холодов.

— Какие враги? — не поняла Настя. — Хотя... Как-то Ирка рассказывала, что у них в классе училась какая-то лохушка. Не помню, как её зовут. Карина или как там. Она говорила, что эта Карина была лесбиянкой, и все над ней за это издевались.

— Покажите руки! — потребовал капитан и, когда девушка выставила руки перед собой, убедился, что она не является убийцей — она не делала маникюр, только аккуратно стригла ногти, а они все были на месте.

В большой комнате с белым тюлем на окне, синим диваном и шкафом того же цвета Иван фотографировал лежащее на светло-коричневом ковролине тело светло-русой кудрявой, курносой, чуть полноватой девушки в ночной рубашке, выглядящей как спящая принцесса; на сей раз крови не было, и программист заметил, что ноги убитой опухли.

«Странно», — промелькнуло в голове у Тихонова, и он, закончив исследование, скомандовал приехавшим санитарам: — Грузите тело к нам в ФЭС!

Руководитель компьютерного отдела, надев резиновые перчатки, принялся искать улики и в комнате не нашёл ничего примечательного; но в мусорном контейнере в присутствии понятых на кухне Иван обнаружил три пузырька от сиропов от кашля и шприц с кровью на игле — от улик резко пахло эфиром.

— А вот это уже интересно! — улыбнулся «оперативник» и проскандировал: — Понятые, обратите внимание! В мусорном контейнере найдены три склянки от сиропа и шприц. Ещё и воняют хлороформом!

Иван сложил улики в пакет с замком. В это же время Галина Николаевна вызвала Гаруник на допрос, и через час в здании ФЭС появилась смуглая, чуть полноватая кареглазая девушка с каштановыми с рыжеватым оттенком волосами, заплетёнными в высокий хвост, одетая в чёрное платье с бретельками и красную кожаную куртку.

— Здравствуйте, Галина Николаевна, — улыбнулась Мирзоян, когда увидела полковника.

— Здравствуйте, — отрезала Рогозина, провожая подозреваемую в допросную. — У нас к вам возникли вопросы по поводу вашего творчества.

Придя в комнату и сев за стол, ничего не понимающая армянка задала вопрос:

— По какому поводу вы меня задерживаете?

— В Добинске совершены уже пять убийств, — рассказала полковник. — Способы убийств взяты из ваших работ на сайте «Книга Фанфиков», которые называются «Эксперимент закончен» и «Смерть ангела». Как вы это объясните?

Галина Николаевна показала распечатанные отрывки из фанфиков, где описаны сцены кровавых расправ над персонажами, и к ним приложила фотографии с телами.

— Вы не подумайте ничего — я пишу в новостях, а не делаю их. Я сама была в шоке, когда увидела сходства с моими работами, — оправдывалась Гаруник.

В кабинет зашёл Сергей и, запустив программу на планшете, потребовал:

— Приложите руку.

Журналистка послушно приложила руку к экрану планшета, и её отпечатки отправились в базу данных.

— Откройте рот. — Майский достал ватный жгутик и, когда Мирзоян открыла рот, взял у неё образец слюны и положил в колбу; вспомнив о ногтях, майор потребовал: — Покажите ногти.

Гаруник подставила руки, и «программист» брал соскобы с внутренних сторон ногтей.

— Ай! Можно аккуратнее? — спросила армянка, когда Сергей чуть оцарапал девушке палец.

— Извините, — галантно улыбнулся Майский.

Ссыпав частицы ногтей в гриппер, майор отправился в лабораторию, где Константин проверил звонки убитых и места обучения армянки и не обнаружил никаких пересечений с журналисткой — она училась в другой школе и ни с кем из убитых не была знакома.

— Вот тебе ДНК журналистки, а мне ногти, — сообщил Сергей, отдавая колбу.

Лисицын сделал сравнительный анализ ДНК и увидел, что Гаруник не является Юрико Оямой. Майский проверил соскобленный гель-лак, и программа не обнаружила в его составе акрил, а все ногти девушки были на месте.

— Мимо! — хором крикнули «программисты», увидев результаты.

Распечатав результаты, Сергей отнёс их в допросную и передал Галине Николаевне; посмотрев на доказательства невиновности Мирзоян, Рогозина сообщила:

— Вы свободны.

— Значит, я невиновна... Только потом, когда поймаете убийцу, позовите меня. Я должна знать, кто меня так подставил. Мне важно знать, кто использовал мои работы как руководство к действию. Я знаю, что вы найдёте убийцу.

— Ладно, мы выполним вашу просьбу, — отрезала полковник.

Гаруник покинула ФЭС, и в это же время Иван с Андреем приехали в контору с новой находкой. В морге Борис рассказал Галине Николаевне о результатах вскрытия новой жертвы:

— Смерть наступила сегодня в восемь-восемь тридцать в результате острой интоксикации. В крови обнаружен хлороформ в повышенной концентрации. — Повернув голову девушки и показав на её шею с тремя следами от уколов, Селиванов продолжил: — Судя по гематомам от уколов, перед тем, как ввести хлороформ, ей иглу вставляли с ударом. Коленные чашки и кости голени раздроблены, — отчитывался патологоанатом, указывая на покрытые синяками ноги. — Следов сексуального насилия нет, но есть кое-что.

— И что это? — задала вопрос Рогозина.

— Вот! — Борис взял с губ Ирины образец слюны, поколдовал в компьютере и вывел результат анализа ДНК, который гласил, что во рту Чудиновой присутствует ещё слюна другого человека — перед смертью она с кем-то целовалась взасос, и эта слюна принадлежала убийце остальных жертв; Селиванов проверил ещё раз, и анализ был безошибочен — всё сходилось.

— Вот это да! Убийца ещё и лесбиянка, — удивилась полковник и отправилась в лабораторию.

Сергей и Константин исследовали склянки от сиропов от кашля и шприц.

— Кровь на шприце принадлежит убитой Ирине Чудиновой, — сообщил Лисицын результаты проведённых анализов. — С его помощью вводили хлороформ.

— Хлороформ, кстати, сделан кустарным методом — выведен из белизны и ацетона, — вставил Майский свои пять копеек.

— Откуда ты знаешь? — не понял майор полиции.

— Там ещё ароматизаторы и вода, — объяснил спецназовец. — Много воды, как в книге Толстого «Война и мир».

— Что ещё скажешь, водяной? — ехидно поинтересовался Константин.

— Но на склянках нет ни отпечатка, ни потожировых.

— Не шибко-то это поможет Юрико зашифроваться! — сострил Лисицын. — Это убийство напоминает мне главу из «Законченного эксперимента», где человек-ящерица жёстко изнасиловал и убил латину, заплевав её смертельной дозой своего яда.

— Видно, денег на страпон не хватило нашей Юрико, — заявил Сергей, — или она побрезговала. Я ещё выяснил, что Чудинова тоже училась в одном классе со Звёздочкиным.

— Кстати, убийца оставила след! — заявила зашедшая в лабораторию Галина Николаевна. — Она взасос поцеловала Ирину.

— Я же только что говорил, что отсутствие отпечатков не поможет Юрико зашифроваться! — воскликнул на всю лабораторию Константин.

— Юрико? — не поняла Рогозина. — Та самая, из «Людей-X»?

— Из-за акриловых ногтей мы её так прозвали, — усмехнулся Лисицын. — Кстати, все убитые учились в одной школе. Я уверен, что все дороги ведут именно в эту гимназию. Надо будет поговорить с их классной, Любавиной Екатериной Дмитриевной. Я уверен — она точно знает ответы из прошлого на загадки.

— Надо отправлять Холодова в гимназию, — заявила полковник и позвонила капитану с требованием: — Андрей, мы нашли зацепку! Отправляйся в гимназию и поговори с Любавиной Екатериной Дмитриевной, учительницей математики.

— Есть, товарищ полковник! — заявил Холодов и отправился в школу; Иван поехал с ним.

— Мало ли, — сказал Тихонов, садясь в машину, — вдруг тебе преступника придётся ловить, а один в поле не воин.

«Оперативники» отправились в кабинет математики, где сидела и проверяла тетради женщина лет сорока, смахивающая на Милен Фармер, только тёмно-русая, носит очки в тонкой оправе, одетая в деловой костюм.

— Здравствуйте! — начал разговор Андрей. — Вы Екатерина Дмитриевна?

— Да, — положительно кивнула головой учительница.

— Федеральная экспертная служба, — отчеканил Холодов, показывая удостоверение. — Капитан Холодов Андрей Юрьевич. И Тихонов Иван Фёдорович. Ваших бывших учеников, Звёздочкина Данила, Вертинского Никиту, Кутузова Георгия и Чудинову Ирину, убили. Так же убили Снежану Павлицкую, как вы знаете. Экспертизы показали, что это сделал один и тот же человек. И это женщина.

— Руки покажите! — вмешался Иван и, когда математичка выполнила просьбу, рассмотрел её покрытые прозрачным гелем фирмы «Shellac» ногти, сказав: — Да, вы явно не убивали.

— Я знала, что вы приедете! — воскликнула математичка. — Я не могла поверить, но это факт! Это она их убила! Кристина Ножкина! Когда убили Снежану, я не поняла, в чём дело. Но когда вы рассказали, что убили Данила, Гошу, Никиту и Иру, я поняла, кто это сделал. Следующей будет Соня Воробьёва.

— Почему вы уверены, что убийца — это Ножкина? — задал вопрос Тихонов.

— Она была изгоем в классе из-за нелюдимого характера, — рассказала Любавина. — Дети этого не понимали, поэтому издевались над ней. Данил Звёздочкин родился без отца, и его никто не воспитывал. Поэтому он так издевался над всеми, кто ему не нравился, и в этом числе оказалась Кристина. А остальные подхватили инициативу. Она была одна, поэтому над ней издевались.

— А почему вы это не пресекли? — поинтересовался Андрей. — Вы же видели, что над вашей ученицей издеваются! Неужели вам было всё равно? — Холодов укоряюще посмотрел на учительницу.

— Как за ними уследишь? Их много, а я одна! Профилактические беседы не помогают, — оправдывалась математичка, но капитан не поверил ей и про себя усмехнулся:

«Знаю я вас! Сами плюёте на своих учеников, а некоторые из вас ещё и поддерживают травлю, а потом удивляетесь, когда среди ваших выпускников очередной Чикатило появляется!»

— Дайте нам её адрес, — попросил Иван и, когда Екатерина Дмитриевна продиктовала его, записал.

Запротоколировав показания учительницы и выйдя из кабинета, программисты посмотрели на часы — время было около восьми часов вечера.

— Как думаешь, нам надо ехать к этой Соне? — спросил Тихонов. — Может, позвонить Галине Николаевне и сообщить.

— Надо-надо ехать! — отрезал Андрей. — Вдруг эта Ножкина сейчас её пытает. Галине Николаевне звонить не будем — вдруг она не даст добро потому, что не хочет рисковать.

— Видишь, сколько времени? — показал программист на часы. — Видно, Кристина уже пытает Софью. Надо торопиться, иначе Боря ещё один труп будет вскрывать!

— Звони Майскому! — потребовал Холодов. — Надо проверить адрес этой Софьи — мало ли, может она переехала.

Иван позвонил Сергею и потребовал:

— Серёг, слушай, сверь данные Софьи Воробьёвой, выпускницы гимназии №1 с золотой медалью. Надо проверить адрес.

Майский покопался в базе данных и отправил ему адрес нового места жительства Воробьёвой, теперь уже Демиденко Софьи. «Оперативники» сели в машину и отправились в дом, где действительно происходили страсти.

Одетая в чёрную куртку, джинсы и белые перчатки тощая девушка с заплетёнными в косу русыми волосами, веснушками и голубыми глазами привязала к стулу хозяйку квартиры, беременную рыжую сероглазую толстушку в домашнем халате, у которой из пробитых насквозь ладоней сочилась кровь, и, схватив годовалого мальчика за шею, потребовала:

— Извиняйся, тварь! Иначе твоему выродку придёт кирдык!

— Кристин, пожалуйста! Прости меня! Я не хотела!

— Всё ты хотела, жирная свинья! — была непреклонна Ножкина. — И твоё прощение неискреннее — ты пытаешься спасти своего выродка, которого ты... — Далее последовало ругательство, означающее, что Софья не родила Пашу, а испражнилась им из своих неприятно пахнущих гениталий.

Демиденко плакала от отчаяния, что приносило радость её мучительнице; Иван и Андрей подъехали к дому, в нужном подъезде взломали домофон при помощи кода и побежали в квартиру, дверь которой была не заперта, где застали Кристину, душащую рыдающего мальчика. Холодов взял табельный пистолет и, наведя дуло на Ножкину, потребовал:

— Отпусти ребёнка!

— Вали отсюда, жиртрест! — рявкнула преступница и сильнее сжала горло мальчика. — Пистолет на пол, иначе я этого ублюдка задушу!

Капитан сел на корточки, положил оружие и, вставая, поднял руки вверх со словами:

— Хорошо, я не буду стрелять, и никто не пострадает, Юрико!

— Кто? — не поняла Кристина, услышав своё заочное прозвище от Лисицына.

В этот же момент, пока Андрей отвлекал Ножкину, Иван подошёл к ней сзади и изо всех сил ударил её первым попавшимся предметом под руку — толстой поваренной книгой; пока преступница держалась за голову, Тихонов защёлкнул на одной её руке браслет, и, подняв ей другую руку, заковал её в наручники.

— Сука! — прошипел руководитель компьютерного отдела, опуская закованные руки преступницы, и, когда заметил, что у Софьи начались схватки, потребовал: — Вызывай скорую!

Холодов выполнил поручение — позвонил в «Скорую» и проговорил в трубку:

— Алло! Скорая! Приезжайте быстрее! Беременной женщине плохо!

Тихонов вывел арестованную Кристину и посадил её в машину. Капитан отвязал роженицу и, дождавшись медиков, проследил, чтобы её на носилках погрузили в «карету»; пока фельдшер проверял состояние здоровья полузадушенного ребёнка, Андрей поднял с пола окровавленную шариковую ручку и положил в пакет с замком с мыслью:

«Для суда это будет отличное доказательство!»

«Оперативники» отправились с арестованной в ФЭС, где Сергей взял у Кристины образец ДНК. Проверив ДНК из слюны Ножкиной с ДНК Юрико, Майский прочитал результат и, проверив ещё пять раз, не удивился, что он оказался положительным.

— Бинго! — воскликнул майор спецназа ГРУ.

— Я же говорил, что надо прощупать классную! — заявил Константин.

— Всё сделал Ваня, — вставил вошедший в лабораторию Андрей. — Я эту Ножкину только отвлекал. Сейчас Ванька с лейтенантом пойдёт обыскивать съёмную квартиру Ножкиной. Может, найдут что-нибудь интересное.

Тем часом, получив ордер на обыск, Иван в съёмной квартире Ножкиной Кристины исследовал комнату с красным старым диваном, финской стенкой и письменным столом и нашёл на последнем смартфон производства известной корейской фирмы, wi-fi роутер, баночку с застывшей резко пахнущей субстанцией; на кухне Максим Костриков, светловолосый кареглазый паренёк лет двадцати шести, обнаружил мельхиоровую ложку и, посветив на неё, нашёл в выточенном узоре не смытые следы крови; порывшись в мусорном пакете, лейтенант нашёл бутылку от белизны и пузырёк от жидкости для снятия лака.

— Вот это да! — поделился впечатлениями Тихонов, складывая находки в большие пакеты с замком.

— Ваша Ножкина хорошо так себя подставила, — усмехнулся Костриков, зашедший в комнату. — Интересно, почему она столько народу замочила?

— Её в классе гнобили, — ответил программист.

Иван и Максим отправились в ФЭС с уликами для экспертизы; в конторе Сергей и Константин усердно проверяли улики и делились между собой результатами.

— Ничего не скрыла! — заявил Лисицын. — Акрил тот же, что и на ногтях, которыми убили Звёздочкина. Кровь на ложке принадлежит Павлицкой. Ароматизатор жидкости для снятия лака идентичен ароматизатору в крови Чудиновой.

— Она думала, что в телефоне ничего не отследишь! — рассмеялся в ответ Майский. — Так там она через приложение «AliExpress» заказала грузинский рог и садовую пилу. А оплатила с мобильного банка «Сбербанк».

«Программисты» распечатали результаты, и майор полиции отнёс их в допросную.

— Зачем вы убили своих бывших одноклассников и кадровичку вашей школы? Что они вам сделали? — Уже час Андрей пытался «расколоть» Кристину, но та не отвечала на вопросы и заявляла:

— Вы ничего не докажете!

— Как же вы тогда объясните своё нападение на Соню Демиденко? За идиота меня держать не надо! — не выдержал Холодов и повысил голос на собеседницу.

Ножкина отмалчивалась и злобно смотрела на «следователя»; её взгляд напоминал взгляд существа с другой планеты, которое недружелюбно настроено к землянам. Капитан понял, почему Майский иногда повышает голос на подозреваемых и порой не стесняется в выражениях, почему следователи после каждого допроса выходят с трясучкой — иногда во время разговоров с арестованными нервов никаких не хватает вызнать у них правду, а ему, капитану Андрею Юрьевичу, попался крепкий орешек. Сжимая от гнева кулаки, Холодов вышел из допросной, и к нему подошла Галина Николаевна с вопросом:

— Что такое?

— Не колется! — резко ответил Андрей и обратил внимание, что Рогозина пришла не одна — с ней была журналистка Гаруник Мирзоян.

Заметив замешательство Холодова, армянка села на стул перед окном в допросную и объяснила ему цель своего визита:

— Я приехала сюда, чтобы узнать, кто использовал мои работы как руководство к действию. Убийца скопировала эпизоды из моих рассказов по мультику «АТОМ», где команда мутантов победила своих прототипов, главных героев этого мультика, и жестоко расправилась с ними. Причём способы убийства совпадают с тем, что сделала эта девушка. Как я понимаю, это она убийца. А удаление глаза — это тоже из моего фика, где подружке детства главного героя, Акселя, сделали всё то же самое. Правда, есть кое-какие расхождения с моими работами — Акселю и Хоуку не отрезали гениталии, а Тилиан изнасиловал Лайнесс перед тем, как её отравить.

— Да уж... Хорошее вдохновение для убийств! — присвистнул капитан, не понимая, что за «АТОМ», что за мутанты и что за персонажи со странными именами.

— Мне звонили из больницы, — сообщила полковник. — С Софьей всё в порядке — её жизни ничто не угрожает. Родила недоношенного мальчика.

— Слава Богу, что хоть здесь всё в порядке! — обрадовался Андрей, вспомнив, как во время задержания Кристины и спасения Софьи давал фельдшеру номер телефона начальницы с просьбой сообщить, когда будут новости.

Пришедший Константин протянул Холодову кипу документов, и он, взяв распечатки, проворчал:

— Пусть теперь не говорит, что мы ничего не докажем!

Зайдя в допросную и сев напротив задержанной, капитан показывал Кристине результаты анализов по одному и зачитывал их:

— По показаниям вашей классной, Екатерины Дмитриевны, мы знаем, что вас травили в школе. Ваши потожировые были обнаружены на записке, которую вы распечатали для Снежаны Павлицкой, чтоб пригласить её на встречу, которая была для неё последней. На акриловых ногтях, которыми расцарапали лицо и перерезали горло Данилу Звёздочкину, обнаружены ваши ногтевые пластины. Кстати, вы надеваете виниловые перчатки потому, что с правой руки содраны ногтевые пластины, а левую ладонь вы сами оцарапали. На верёвке, которой вы связывали Кутузова, найдена ваша слюна — вы на неё чихнули. На губах Чудиновой тоже найдена ваша слюна — перед убийством вы её взасос поцеловали. При обыске вашей квартиры...

— Хватит! — перебила Ножкина, хлопнув по столу. — Я вам всё расскажу.

— Давайте! Суд учтёт ваше чистосердечное признание.

— Я считаю свои поступки справедливым возмездием, — ухмылялась преступница, — просто избавляла мир от зла.

— Почему они — зло? — не понял Андрей.

— Когда я училась в первом классе, эта овца Павлицкая за что-то меня невзлюбила. Хотя, я понимаю, за что. Когда я родилась, моим родителям было по сорок лет. Отец ушёл из семьи и алименты не платил, а моя мать работала уборщицей на трёх работах, чтобы как-то свести концы с концами. Ещё я игралась одна, ничего на продлёнку не носила (пластилин, цветную бумагу, картон и прочую хрень для рукоделия) и была сама по себе. Вот поэтому она меня и невзлюбила. Когда она заменяла нашу классную, во время моей очереди читать по предложениям рассказ, она меня игнорила. Один раз эта шмара мне так и сказала: «Скажи своей мамаше, чтоб она тебя пораньше забирала — чтоб я тебя здесь не видела!».

Тяжело вздохнув, девушка рассказала пережитое в первом классе, когда кроме классной руководительницы Любови Андреевны на продлёнке была воспитательница Снежана Владимировна.

Худенькая веснушчатая девочка лет семи с завязанными в косы волосами, одетая в сарафан из денима, зелёную кофточку, белые колготки и розовые сандалики, сидела за партой и играла в тетрис, который ей подарила соседка по лестничной клетке; блондинка лет двадцати, с окраской, напоминающей цвет волос представителей дома Таргариен, одетая в джинсы и чёрную водолазку, подошла к ней и заявила:

— Опять ты ударила Данила? Сиди здесь и не высовывайся! Ты наказана!

Пару минут назад показывал ей язык и обзывал её дурой Данил Звёздочкин, мальчик с голубыми глазами, одетый в синюю футболку с принтами модных тогда Покемонов и джинсы; Ножкина не обращала на него внимания, но потом не выдержала и ударила его кулаком в грудь.

— Он сам ко мне лез! — оправдывалась девочка.

— Не надо было провоцировать! — отрезала Снежана Владимировна и потом прошептала двум подружкам, стоявшим неподалёку: — Отберите у неё тетрис!

Маша Флоренко, чуть смугловатая девочка с длинной косой в красной кофте и юбке, и Женя Гурвич, блондинка с высоким хвостом в розовой вязаной кофточке, отороченной пушком, и брюках, подошли к Кристине и принялись вырывать у неё из рук игровую консоль «Brick Game». Ножкина держала игрушку, и от тройного давления корпус консоли потрескался. Когда сломанный пополам тетрис упал из рук девочек, Кристина заплакала, а Женя ногой раздавила половину с дисплеем. Девочка собрала останки консоли и выбросила её в мусорное ведро.

Когда её забрала мама, Елена Генриховна, рыжая голубоглазая женщина лет сорока семи в чёрной куртке и длинной юбке, Снежана Владимировна говорила, фальшиво улыбаясь:

— У нас так всё хорошо.

Тогда Кристина считала наказания воспитательницы справедливыми, но со временем поняла, что это было далеко не так. Тогда девочка не рассказывала ни о чём и не рассказала даже о сломанном тетрисе — не хотела расстраивать маму, которая вечно работала и еле концы с концами сводила.

— Ей надо было в тюрьме работать, а не с детьми, — прокомментировал Андрей, понимая, что правильно во время начала следствия сказал Майский насчёт того, что не может такого быть, чтобы человек был для всех идеален, когда Кристина остановилась. — А что вам ваши бывшие одноклассники сделали?

Тяжело вздохнув, Кристина посмотрела на потолок и рассказала, что конкретно сделали ей её обидчики. Воспоминания так и мелькали перед её глазами, причиняя ей новую боль.

Третий класс. На уроке музыки Данил Звёздочкин и Соня Воробьёва сидели за первой партой ряда посередине, а Кристина за второй партой ряда возле двери. Мальчик показывал ей язык и дразнил; девочка делала то же самое; у Ножкиной лопнуло терпение, и она, схватив шариковую ручку, замахнулась ей и ударила её прямиком в ладонь. Девочка не рассчитала силы и поранила Соню.

Воробьёва вышла из класса и пожаловалась классной руководительнице, коротко стриженой и одетой в синий деловой костюм женщине лет тридцати, и та вызвала Кристину прямо с урока и кричала на неё:

— Ты что натворила!?

— Соня, прости меня! — плакала Кристина, мучимая чувством вины.

Алина Андреевна оставила заметку в дневнике, в которой было написано: «Уважаемая Елена Генриховна, ваша дочь проткнула ручкой руку Воробьёвой Соне. Примите, пожалуйста, меры».

Во время перемен для Ножкиной начался ад — одноклассники ещё больше начали её травить.

— Тебе в тюряжку надо идти, скотина! — заявил Богдан Артёмов.

— А если бы ты ей руку насквозь проткнула? — задала вопрос Яна Борина.

— Дура! — рявкнул Егор Головань.

Но почему-то никто не сделал замечание ни Данилу, ни Соне, что с Кристиной связываться чревато — видимо, считала Ножкина, они «герои нашего времени», раз лезут к ней, девочке, которая не может защитить себя, которой не на кого опереться. Дома Елена прочитала замечания в дневнике и потребовала объяснения:

— Как это ты девочке ручкой руку проткнула?

— Она меня достала! — отрезала дочь. — Вечно ко мне цепляется и классной стучит — то на парту легла, то в учебнике пометки делаю! Какое её собачье дело, что я делаю у себя на парте? Теперь на пару с тем козлом Звёздочкиным ко мне лезет!

Как ни странно, мать поняла Кристину и не стала наказывать, но потом, обняв её, сказала:

— В следующий раз не обращай на этих дебилов внимания!

Пятый-шестой классы. Ножкина чуть подросла, но за эти годы не смогла построить отношения с одноклассниками — те уже укрепились во мнении, что с ней дружить нельзя и вообще — казнить, нельзя помиловать.

Каждый день происходил этот кошмар: когда Кристина выходила из здания школы, её поджидал Данил Звёздочкин со своими дружками-старшеклассниками. Девочка со страхом шла по двору и, хулиганы, завидев её поблизости, бежали за ней. Однажды, когда Ножкина добежала до дороги, её чуть не сбила машина; громко визжа тормозами, чёрный «Мерседес» резко остановился, пропуская школьницу.

На следующий день Кристина пришла в школу, и, когда она приготовилась к уроку, Данил схватил пенал и кинул его Артёму Рейнову, который потом сделал подачу Коле Машерову. И так всю перемену мальчики играли в «собачку» — они кидали пенал, а девочка ловила его; прозвенел звонок, и Рейнов бросил его в мусорное ведро. Когда Ножкина его доставала, Данил крикнул:

— Фу, помоечница! Не трогайте её, она заразная!

С той поры одноклассники, видя её, отскакивали от неё как от прокажённой и демонстративно зажимали носы. И эти издевательства совершались каждый день.

Один раз Елена сказала дочери, что моральная травма порой хуже физической — если подзатыльник можно забыть, то сказанное обидное слово никак не выйдет из головы. И это было правдой — если в жизни сплошные унижения, то как забудешь их и найдёшь что-то хорошее?

Восьмой класс. Кристина была «гадким утёнком» в школе. Ира Чудинова, кудрявая курносая девочка, и Соня Воробьёва, чуть полноватая девочка, решили повеселиться над Кристиной и придумали новую фишку. Ножкина носила только брюки, монотонные кофты в основном мрачных цветов и кроссовки; Кристина после полученных знаний на уроках технологии шила одежду на машинке, подаренной соседкой, которая тепло относилась к семье Ножкиных и помогала им, чем могла, хотя Елена никогда ни у кого ничего не просила; сшитое девочка продавала на рынок оптом или знакомым, а некоторые самодельные вещи отдавала маме и носила сама. Ира и Соня всегда носили платья нежных оттенков, юбочные костюмы, колготки и туфельки, купленные в бутиках.

— Ты чё так одеваешься? — спрашивала Воробьёва.

— Какое тебе дело до моей одежды!? — задала вопрос Кристина.

— Если бы ты с нами дружила, то мы бы тебя одеваться научили! — усмехнулась Ира. — А то такие отстойные кофточки носишь!

— Тогда какая религия не позволяет вам со мной дружить? — задала вопрос Ножкина.

— Просто потому, что ты лесбиянка, раз так одеваешься! — заявила Чудинова. — Да ещё и дочурка уборщицы! Фу, с тобой рядом находиться противно!

— Дура! — покрутила у виска Кристина и показала обидчицам средний палец.

На следующий день у девочки начались неприятности: на парте она нашла записку: на тетрадном листе в клеточку голубым маркером-выделителем было написано «Грязная Лесбиянка». И подошедшая Ира спросила:

— Как тебе мой подарок?

Ничего не говоря, Ножкина разорвала бумажку и кинула обрывки в лицо обидчице.

— Ненавидишь, значит? А я так тебя люблю. Давай встречаться. Я буду тебе цветочки дарить и... — Далее Чудинова расписывала эротические фантазии с участием Кристины.

— Я тебе пальцы переломаю, а язык вырву и запихну тебе в задницу! — отрезала Ножкина.

— Ты меня не любишь? — Ира фальшиво заплакала.

— Почему ты так относишься к Ире? Она же тебя так любит! — вставила Женя Гурвич.

С тех пор все над Кристиной смеялись, и девочки в классе говорили:

— Как ты так нас не любишь? Ты же лесбиянка и должна любить только нас! Мы же красивые!

«Да уродины вы все! Даже если бы я была лесбухой, всё равно бы не польстилась на вас, курицы!» — думала про себя Ножкина, не слушая этих глупых девиц.

Десятый-одиннадцатый классы. Кристина выросла в хорошенькую худенькую девушку, но никто из парней не предлагал ей руку и сердце — напротив, старшеклассники ей предлагали только секс без обязательств, причём извращённый.

Данил ушёл в другой класс, и она вздохнула с облегчением, осознавая, что её главный мучитель меньше будет её доставать; но Ножкина рано обрадовалась — из другой гимназии пришли новые одноклассники, Никита Вертинский и Гоша Кутузов. Данил их науськивал, и они начали к ней приставать, и почти каждый день девушка выслушивала грязные комплименты с оцениванием её груди и пятой точки, неприличные предложения заняться сексом; не чувствуя стыда, эти парни грязно лапали её грудь и шлёпали по попе, когда та мимо проходила.

Но самым страшным днём в жизни Кристины был выпускной. Её мама не пришла в школу из-за плотного рабочего графика. Ножкина явилась в бирюзовом платье с бретельками и поясом, которое сшила сама, и, забрав аттестат и положив его в сумку, собралась уходить домой, и возле школы её подкараулили Никита с Гошей.

— Куда собралась? — с гадкой ухмылочкой спросил Вертинский. — А повеселиться с нами не хочешь?

Ножкина попыталась убежать, но Кутузов схватил её за руку, притянул к себе и, зажав ей ладонью рот, оттащил её на стадион; Никита последовал за ними. Гоша толкнул Кристину на скамейку и, сняв с неё верхнюю часть платья, похотливо улыбнулся и, содрав бюстгальтер, прокомментировал:

— Такие маленькие! — И щупал её небольшую грудь.

Ножкина махалась сумкой и ударила Кутузова в нос, и тот отбросил сумку, схватил девушку за руки и прижал к скамейке, а Вертинский задрал юбку, сорвал с неё трусики, навалился на жертву, развёл ей ноги, грубо вошёл в неё и двигался в ней, зажимая рукой ей рот. Ножкиной было мерзко и больно, из глаз полились слёзы, она мычала, дёргалась, сопротивлялась.

— Здорово мы придумали! — ухмылялся Гоша. — Радуйся, что Никита тебя девственности лишил! А то бы ходила старой девой! Сейчас ты у нас полюбишь групповуху!

— Чё ты стонешь? — вставил Никита. — Тебе же нравится!

Неизвестно, что бы они с ней ещё сделали, но мимо проходил накачанный парень, одетый в трико и спортивную синюю майку, и выгуливал немецкую овчарку. Заметив, что над девушкой издеваются, прохожий потребовал:

— Отпустите её, иначе я на вас собаку спущу!

Овчарка тоже начала рычать и скалиться.

— Пошёл ты, урод! — ухмыльнулся Вертинский, слезая с жертвы.

Парень наклонился и принялся отстёгивать поводок; поняв, что попались, насильники разбежались; Кристина, осознав, что спасена, одёрнула юбку, надела верхнюю часть платья на грудь, схватила сумку и быстро убежала домой.

Все два месяца до поступления в колледж Ножкина находилась в депрессии и обрадовалась, когда поняла, что пронесло — она не забеременела от насильника. Кристина часто думала, что если бы залетела от Никиты, то сделала бы аборт или убила бы этого ребёнка, как это сделала Фрида из небезызвестного булгаковского романа.

Но пережитые травмы не давали девушке жить: она боялась всех без исключения лиц мужского пола, мало общалась с людьми, не привязывалась ни к кому. В колледже, где она училась на бухгалтера, её никто не трогал, но и сторонились её. После колледжа Кристина устроилась работать в налоговую службу. Хоть и получала копейки, но работа её устраивала — мало разговаривала с людьми, большей частью контролировала правильность исчисления, полноту и своевременность внесения платежей в соответствующие бюджеты. Во время чаепитий рассказывала о себе только вкратце, на вопросы о муже и детях отвечала, что пока морально не готова к этому.

Андрей выслушал её и задал вопрос:

— Я понимаю, что у вас была тяжёлая жизнь, а своих обидчиков вы за людей не считали.

— Это не люди! Их даже животными не назовёшь! Зло должно быть наказано!

— Их бы всё равно настигли какие-нибудь несчастья в жизни: травля на работе или их детей в школе. Вы не судья, чтобы решать, кому жить, а кому умирать, — прокомментировал Холодов.

— Я не верю в этого вашего бога и кармические отработки! — заявила Кристина. — После изнасилования я думала, что лучше бы меня тогда, в пятом классе, сбила машина, и у меня были три попытки самоубийства: первый раз выпила снотворное и проснулась, второй раз хотела спрыгнуть с моста и мне помешала какая-то тётка, а третий раз повесилась на люстре. Но верёвка лопнула у меня на шее, и я упала. Когда упала, про себя поняла, что умру, а эти мрази будут жить. Причём счастливо жить! Нет уж, пусть они сдохнут!

— Почему вы выбрали именно такие способы убийств — из интернет-рассказов? — Капитана этот вопрос сильно мучил.

— Чтобы выиграть время, — ответила на вопрос Ножкина. — Вы, разумеется, подумаете на эту Красную Леди, а я, тем временем, убью больше мучителей!

Спустя долгие годы Кристина по адресам, зафиксированным в налоговых органах, узнала координаты своих обидчиков, месяцами наблюдала за ними по выходным, подслушивала разговоры бабушек возле подъездов и знала, что Павлицкая не может поладить со своим парнем из-за несогласованности жизненных приоритетов, Звёздочкин любит иногда водить проституток, Вертинский у себя в квартире частенько устраивает «after-party» с Гошей и Данилом, Чудинова едет на работу со своей подругой и коллегой, у Воробьёвой, теперь уже Демиденко, муж военный и работает вахтовым методом.

Чтобы её старенькая мама ничего не заметила, Кристина на работе взяла отпуск, сняла отдельную квартиру и, читая фанфики Красной Леди по мультсериалу «Alpha Teens on machines» (этот мультик девочка смотрела по СТС, когда ей было четырнадцать лет) в жанре «даркфик», где персонажи гибнут насильственной смертью от рук собственных мутированных клонов, готовилась к убийствам — покупала нужные материалы, чтобы сымитировать сцены из рассказов. Для совершения убийств Ножкина носила чёрные кожаные брюки и чёрную толстовку, чтобы пятен крови не было видно.

Зная блудливое поведение Павлицкой, Кристина написала на компьютере письмо и распечатала его в фотосалоне, и та без всякой задней мысли отправилась в лесопарк в надежде встретить нового бойфренда.

Ножкина поджидала её у дерева и, завидев её, подбежала к ненавистной ей женщине, которая положила начало её мучениям и ударила камнем по голове. Снежана упала, и Кристина с ненавистью схватила её за шею и, сев ей на живот, сдавила ей горло.

— Сдохни, тварь! Жизнь мне сломала! — прошипела девушка и, убедившись, что Павлицкая не дышит, вытащила из своей чёрной сумки столовую ложку, взятую в съёмной квартире, и ввела в глазницу.

Извлекая глазное яблоко, девушка положила глаз в гриппер, а ложку вытерла влажной салфеткой и засунула в сумку; по дороге выбросила пакетик с глазом в урну, где никто не видел.

Кристина решила не останавливаться на достигнутом и нарастила ногти акриловым гелем, ибо знала, что это прочный материал, который долго держится; девушка нарастила ногти посередине ногтевой пластины, чтобы легче было снять. После маникюра Ножкина пилкой для ногтей заточила когти так, чтобы они лезвиями напоминали ножи.

Ранним утром Кристина пришла домой к Звёздочкину и позвонила; Данил задал вопрос, дескать, кто пришёл, не получив ответ, открыл дверь и хотел разобраться с утренним посетителем, и тут же получил удар когтями по щеке.

— Помнишь меня, тварь? — задала вопрос Ножкина.

— Чё!? — неприятно удивился Звёздочкин, ибо за все пять лет уже забыл о существовании девочки, которую постоянно травил.

— Сосёшь ниче! Твоя коронная фраза! — ответила Кристина, прикрыла дверь и царапнула ещё.

— Больно! — простонал Данил, держась за царапины.

— А мне было не больно, когда ты меня чмырил, мразина? Сдохни!

Звёздочкин держался за исцарапанное лицо; Ножкина повалила его и, сев сверху, расцарапала ему всё лицо, вкладывая в свои удары ненависть к этому человеку. Глядя на его превращённое в фарш лицо, Кристина ногтём перерезала горло и после совершённого дела умылась, помыла руки в раковине и при помощи пилочки для ногтей, стоная от боли, снимала акриловые ногти и выбрасывая их в мусорный пакет.

После совершения убийства девушка отправилась в съёмную квартиру, замочила в тазике кофту, чтобы смыть следы крови, и легла спать. Проснувшись вечером, Кристина просушила толстовку феном, надела виниловые перчатки, чтобы не оставлять отпечатки пальцев, и сложила в сумку купленные накануне орудия для убийств: грузинский рог и садовую пилу.

Ножкина зашла в подъезд, когда какая-то соседка открыла дверь, и постучалась в квартиру Никиты; Вертинский открыл дверь с приветствием:

— Данилыч! — И осёкся, когда перед ним предстала девушка в чёрной толстовке.

— Чё ты уставился, гнида! — сурово спросила Кристина и зашла вовнутрь.

Не успев что-либо понять, Никита потерял сознание — девушка схватила его за шею и надавила на сонную артерию; на шум выбежал Гоша и, не успев что-либо понять, отключился — тем же самым образом Ножкина вырубила его. Чтобы он не вырвался, Кристина принесла из кухни в зал стул и, найдя в комоде верёвку, связала Кутузова по рукам и ногам и привязала, чтобы тот не шевелился.

Когда Вертинский пришёл в себя, Ножкина села ему на грудь и била его пилой по шее у головы, чуть не отрубая её.

— Чё ты делаешь? — испуганно прохрипел Никита, и кровь текла у него изо рта.

— Мне тоже было больно, когда ты меня изнасиловал, тварь! — заявила Кристина.

От кровопотери насильник умер; Ножкина с наслаждением била его по шее уже возле ключицы и, закончив имитировать укус человека-амфибии, положила пилу рядом. В это время проснулся Гоша и увидел мёртвого истекающего кровью Никиту и стоящую рядом девушку, над которой издевался в старших классах.

— Чё, проснулся, урод вонючий? — с ухмылкой спросила Кристина. — Помнишь меня?

— Пожалуйста, не убивай меня! Я никому ничего не скажу! Прости меня! — умолял Кутузов.

Но девушка была непреклонна — она достала кханци и вращающим движением ввела его в грудь бывшего одноклассника, предлагавшего ей групповой секс; вкус ржавого железа и невыносимая мешающая дышать боль — последнее, что почувствовал Гоша перед смертью.

Убедившись, что Кутузов мёртв, Ножкина отвязала его труп от стула и положила рядом с другом и собутыльником; расстегнув ширинки, Кристина взяла пилу и отрезала им гениталии, приговаривая:

— Вот вам мой прощальный подарок, извращенцы! Надеюсь, что вас в аду черти трахнут в зад!

Сделав мокрое дело, девушка отнесла орудия убийства и отпиленные члены на кухню, сложила в мусорный контейнер с пакетом и помыла руки.

Вернувшись домой, Ножкина положила толстовку в разведённую стиральным порошком воду и готовила новое орудие убийства: влила в стаканы белизну и добавила в неё растворитель лака для ногтей.

Утром, проснувшись по будильнику, постирав кофту, высушив её феном, вылив в склянки от сиропов от кашля получившийся хлороформ и закрутив их, Кристина сложила его, шприц и молоток в сумку и, одевшись, отправилась на охоту — в квартиру к Ире.

Ножкина позвонила в домофон, и Чудинова без всякой задней мысли открыла двери. Поднявшись на нужный этаж, Кристина вошла в квартиру, и Ира, ждавшая Настю, но вместо неё увидевшая бывшую одноклассницу, над которой издевалась, испугалась и попятилась назад, но девушка схватила её за руку, отвела в комнату, держа за запястья, прижала её к стене и грубо поцеловала.

— Сколько лет, сколько зим! Только пару дней назад я поняла, что люблю тебя, — со злой улыбкой призналась в «любви» Кристина.

— Что тебе надо от меня? — возмутилась Чудинова.

— Хочу, чтоб ты сдохла, сука!

Ножкина швырнула жертву на кровать, достала из сумки молоток и била по ногам, вспомнив, как во втором классе та во время физкультуры на лыжах не могла подняться на горку и обвинила в этом её — якобы Кристина толкала, не давая залезть.

— Это не я тебя тогда на лыжах толкала! Это ты кривоногая! — заявила девушка.

Закончив ломать ноги, убийца достала шприц, распаковала его, сняла чехол с иглы, извлекла пузырёк, открыла его и набрала пятнадцать кубиков хлороформа, схватила её за руку и с силой ввела иглу в шею; Ножкина вколола Чудиновой жуткое зелье и делала это до тех пор, пока не потратила его. Убедившись, что «лесбиянка» мертва, Кристина положила её труп на пол, собрала все пробки, закрутила склянки и выбросила их со шприцом в мусорный контейнер, а молоток прихватила с собой, считая, что это нужная вещь в хозяйстве.

— Я бы убила и Соньку Воробьёву вместе с её спиногрызами, но вы мне помешали. Ты и тот дрыщуган! — усмехнулась Ножкина, закончив рассказывать о своих «подвигах».

Андрей с брезгливостью смотрел на неё: перед ним сидела бесстрастная машина-убийца, как Терминатор T-X; она рассказывала об убийствах с нескрываемым наслаждением и не чувствовала ни капли раскаяния.

— Вы могли бы изменить жизнь, просто перестав копить в себе эти обиды на одноклассников и отпустить этот негатив, что произошёл вашей жизни, — изрёк Холодов.

— Да что ты знаешь, диванный психолог! — крикнула Кристина.

Решив с ней не спорить и избавить свою скромную персону от неприятного общества маньячки-психопатки, капитан нажал на кнопку и, когда появился Максим Костриков, приказал ему:

— Уведите!

Лейтенант, надев на преступницу наручники, увёл в камеру, и Андрей, тяжело вздыхая, вышел из допросной с тяжёлыми мыслями: с одной стороны было жалко девушку, которая столько всего натерпелась от злого общества, которое её окружало; но с другой стороны она не богиня, чтобы решать, кому жить, а кому умереть, и жестокие убийства ещё ни одного маньяка не оправдали тяжёлой жизнью.

Всё это время Галина Николаевна и Гаруник слушали исповедь убийцы, попивая кофе, который принёс им Иван, и Мирзоян, опустив голову, сказала:

— Это я во всём виновата. Опасно выставлять свои работы, особенно в таких жанрах. Вдруг какой псих прочтёт и примет как руководство к действию.

— Вы ни в чём не виноваты, — утешила журналистку Рогозина. — Дело не в вас, а в тех, кто читает ваши работы. У каждого человека есть свой предел боли, и боль Ножкиной достигла своего предела. А ваши работы — это катализатор.

Мирзоян выходила из конторы с тяжёлым сердцем — она узнала, кто хотел её подставить. Только ответ на вопрос ей не нравился — неужели и её творчество стало таким же катализатором, как и песни группы Rammstein и других поющих о насилии рок-групп, и аниме и манга в жанре эрогуро, и фильмы ужасов про куклу Чакки и Фредди Крюгера. Но поклонников не выбирают...

Распрощавшись с журналисткой на доброй ноте, полковник устроила заседание, где собрались работающие в эту смену сотрудники.

— Дело мы раскрыли успешно. Как вам ощущения от новой работы? — задала вопрос Галина Николаевна.

— Я теперь вас понимаю! — заявил Андрей. — После допроса вышел как в грязи обвалявшийся! Противно было слушать, как она рассказывала об убийствах. Она даже не раскаивалась. Зато с той проституткой было приятно общаться, хоть она и нагрузила меня своими проблемами.

— Сам выхожу после допросов и психую, а потом уснуть не могу — так и слышу эти рассказы. Одна история «веселее» другой! — вставил Константин.

— Мне эти чувства понятны, — поддержал Сергей. — Когда я выслушиваю чистосердечные признания преступников, мне хочется вцепиться кому-нибудь из них в горло и удавить! Как я жалею, что отменили смертную казнь! Но, увы, за самосуд можно на нехилый срок влететь.

— Когда мы Соню и её сына спасали, — оживился Иван, — я так перепугался, что треснул эту Кристинку книгой по башке. Я бы себе не простил, если бы мы не спасли женщину, причём беременную, и ребёнка от этого чудовища.

— Чудовище!? — переспросил Холодов. — Да её даже чудовищем не назовёшь! это монстр, а не девушка!

— За самовольство вам выговор! — отрезала Рогозина. — Санкций не будет потому, что вы спасли людей от возможно мучительной гибели.

— Так поступил бы любой нормальный человек, — поддержал коллег Лисицын. — И неважно, следователь ли он или нет. Знаете, я считал, что в лаборатории бывает скучно работать. Но нет — даже как-то интересно было узнавать, совпадают ли ДНК Юрико, то есть Кристины, с ДНК на месте преступления. И, самое главное, это же здорово, когда анализы всё правильно показывают!

— Ну не скажи! — усмехнулся Майский, которому было скучно торчать в лаборатории, хоть он и не показывал вида. — Единственное, что было интересно — это читать рассказы-убийцы Красной Леди. Она классно пишет. Кстати, она даже симпатичная, хоть и неприступная, как и все армянки.

— Это ж тебе не Ким Кардашьян, — сострил Тихонов. — Кстати, уже девять вечера. Пора бы домой. Дел больше нет.

— Откосить хочешь от работы? — задал вопрос капитан.

— Ваня говорит правду, — изрёк майор полиции. — Пора бы уже разойтись по домам, раз всё сделали.

Сотрудники с чувством выполненного долга разбежались по домам, оставив полковника собирать документы в папку для передачи дела в суд.