Леди Л'Энигм (джен)

Прошла неделя, как я потерпел поражение от самовлюбленного сопляка. Этот мальчишка сбежал! И мало того, что сбежал, так и утащил с собой недобитого хаффлпафца. Я, утомившись накладывать Круциатус на нерасторопных идиотов, которые упустили Поттера, пожелал остановиться у своего преданного слуги Люциуса Малфоя.

В новом воскрешенном теле я сидел в личных покоях у камина Малфой-мэнора и дико мерз, несмотря на то, что камин был жарко натоплен, а мои слуги, заходившие за поручениями, обливались потом. От холода я завернулся в теплый плед и надел на голову шапочку, которую мне предоставила Нарцисса. Плевать, что красная. Лысая голова сильно мерзла, и я скучал по своим длинным густым волосам.

Я предавался меланхолии, желая заполучить пророчество и выяснить, что там записано. Я был уверен, что пророчество, которое донес мне четырнадцать лет назад Снейп, было неполным. Мне иногда казалось, что это все подстроено специально. Для того, чтобы натравить меня на одну из семей и тем самым ликвидировать УПСов.

Я вздохнул и Нагини, обернувшаяся вокруг моего торса прошипела что-то утешающее. Я нашел её маленьким змеенышем, когда отправился на Косую Аллею покупать свою первую волшебную палочку. С тех пор мы были неразлучны. Она была моим единственным другом на первых курсах Хогвартса и на протяжении всей жизни.

Я чувствовал, как периодически меня покидает разум, и только Нагини могла держать меня на поверхности сознания. Самое жуткое, чего я боюсь больше смерти, так это потерять рассудок окончательно. Против смерти у меня есть крестражи, а вот против безумия только Нагини.

Мою меланхолию прервал стук в дверь. Я поспешно снял шапочку и недовольно поморщился, так как по лысине прошел сквозняк. Это был Снейп, он вошел и, поклонившись, сказал:

— Мой Лорд, зелье Восстановления готово. Вам необходимо принять душ с этой настойкой, она расслабит и успокоит ваше тело. Во время процедуры не применяйте магию. И пройдите в лабораторию. Все готово.

— Благодарю, С-северус-с, — сказал я. Наконец-то я вернусь к человеческому облику. И избавлюсь от шипения в голосе.

Северус еще раз поклонился и вышел. Я аккуратно сгрузил Нагини в кресло — змейка задремала — и пошел выполнять действия.

Встав под горячие струи душа, я почувствовал себя прекрасно, будто бы мое тело вернулось к своему прежнему облику, как до развоплощения. К сожалению, все хорошее имеет свойство кончаться. С грустью закрыв кран, я накинул пушистый теплый халат и пошел в лабораторию Снейпа.

Личная лаборатория Снейпа находилась в Северной башне. Мне было лень пересекать два крыла мэнора и я вызвал эльфа Дилли, который был прикреплен ко мне Абраксасом Малфоем. Дилли, в отличие от остальных эльфов Малфой-мэнора, совершенно не боялся меня. Он спокойно взял меня за руку и перенес в лабораторию. Была еще одна лаборатория в подвале, но в нее никто не ходил. Если только Нарцисса там варила себе косметические или противопростудные зелья.

Эльф, все еще не отпуская моей руки, попросил выслушать его. Я согласился. Убить его я могу и после восстановления тела. Я наклонился, чтобы лучше слышать, все-таки рост в 6 футов* имеет некоторые недостатки, например, все, что ниже колена, тяжело услышать.

— Я чувствую, что произойдут перемены, не пугайтесь, Госпожа, — сказал эльф и исчез. Мне бы осознать, как он меня назвал, и я бы ни за что не стал проводить этот ритуал в тот день.

Я недоуменно посмотрел на то место, где был эльф, но ничего не изменилось, и я, пожав плечами, толкнул дверь и вошел во вторую комнатку, где стоял огромный котел из серебра, испещренный рунами.

Снейп крутился около котла, периодически помешивая его. В углу, скромно притаившись на табурете, сидел Люциус, который будет ассистировать зельевару в моем лечении.

Однажды деятельная натура Люциуса не выдержала бормотания Снейпа, и тот кинул какой-то корешок в уже готовое зелье. Тогда я и Абраксас долго убеждали юного Северуса, что Люциус поступил так не со зла, а из-за любопытства. Снейп долго дулся на Малфоев и не желал никого пускать в лабораторию, где заперся почти на неделю. Абраксас, понявший, что без антипохмельного зелья не проживет больше ни дня, назначил эту лабораторию «Личной лабораторией Северуса Снейпа», даже табличка прикреплена к двери чарами Вечного Приклеивания. Эти чары очень любила использовать Валли Блэк. Вот и попросили её прикрепить табличку.

— Мой Лорд, — развернулся ко мне Снейп, взмахнув краями мантии. — Снимайте халат и забирайтесь в котел.

Я кивнул и поспешил выполнить совет мрачного зельевара. Бедняга, Хвост и Крауч накосячили, а ему исправляй.

Я опустился в теплое и приятное зелье. Мне казалось, что оно обволакивает все мои органы, кости и даже каждую самую маленькую частицу тела.

Я не знал, сколько провел в таком блаженном состоянии. Может несколько десятилетий, дней, часов или минут. А может и несколько секунд. Я слышал красивое пение и ангельские голоса, то зовущие меня, то просящие что-то. Помню, что я соглашался на что-то, а от чего-то отказывался. Вдруг я увидел красивую рыжеволосую женщину, которая меня попросила: «Позаботься о моем друге. Будь моему сыну хорошей матерью» и я ответил: «Да» прежде, чем осознал, о чем просит прекрасная женщина.

Неожиданно все резко прекратилось, и я очнулся, свернувшийся клубочком на дне котла. Зелья в котле не было, хм… или выпарилось, или впиталось. Я поднес к лицу руку и посмотрел, насколько она изменилась. Кисти рук перестали напоминать больших страшных пауков, и стали более изящными. С кожи исчезла чешуя, и она вместо трупно-синюшной стала нежной и светлой.

Я чувствовал, что влажные волосы щекотали ключицы. Я потянул на лицо из-за уха влажную темно — каштановую прядь. О, Мерлин! У меня есть волосы! Как же я по вам скучал, и как же я мерз без вас.

Проведя рукой по лицу, я обнаружил, что на лицо вернулся нос. Скулы и подбородок заострились, и губы стали более пухлыми, чем были до этого.

Я ощупал свои плечи, впалый живот и ноги. Отлично, внутренне возликовал я. Мое тело восстановилось.

Уцепившись за край котла, я попытался аккуратно встать. Ноги не стали подгибаться и дрожать, как это было в мое первое воскрешение, и поэтому я с лёгкостью встал.

Поднявшись, я увидел Люциуса и Северуса. Выражение их лиц с усталых поменялось на ошарашенные.

— Мой э-э-э… Лорд? — произнесли они в унисон.

— Что-то не так? — удивленно спросил я

— Ваш… Ваше тело, оно очень сильно изменилось, — поделился более эмоциональный Малфой.

— Я это заметил, — ответил самодовольно я.

— Люциус, наколдуй уже зеркало, — сказал тихим голосом Снейп. Его голос заставил меня нервничать.

Люциус с жалостью оглядел лабораторию и, подав мне с поклоном халат, сказал:

— Я видел в апартаментах Милед… Милорда прекрасное зеркало. Северус, ты заметил, как тут холодно и можно простудиться. Милорд, позвольте переместиться в свои покои. Дилли!

Я кивнул и запахнулся в халат. Появившейся Дилли моментально перенес меня обратно. В апартаментах было очень душно, так что я чуть не сел где стоял. Правда, вовремя вспомнил, что в кресле дремлет Нагини.

— Открой форточку, Дилли, — приказал я. За окном ярко светило полуденное солнце.

Эльф выполнил приказание и исчез. Я, скинув халат, подошел к красивому овальному зеркалу в пол, с серебряным орнаментом из шиповника.

— Это что, шутка? — изумленно спросил я.

Зеркало отражало какую-то незнакомую тридцатилетнюю, очень высокую и длинноногую женщину, худую на столько, что можно было пересчитать ребра.

— Какая еще шутка? — спросило сварливым голосом недовольное зеркало. — Сама себя до такой худобы довела и еще удивляется. Тебе бы отъесться, и будешь красоткой!

— Ну, ни хрена себе… — произнес я и задал очень тупой вопрос. — Это что, я?

— Красивая, но глупая, — вынесло вердикт зеркало. — Естественно ты. Кто же еще это может быть!

От такой речи я немного подвис. То есть я произвольным образом сменил пол? И как такое могло произойти? Может, это сон?

Я себя ущипнул и поморщился — нет, не сон. А жаль, тело-то, конечно, красивое, но не воспринимаю я себя как женщину.

У меня затряслись руки и резко захотелось курить! Где мои сигареты?! Я помню, что делал тут нычку до развоплощения. Я стал выворачивать ящики, разыскивая старую пачку, хоть одну сигаретку, хоть бычок!

Я нашел за оторванным плинтусом одну вульгарную магловскую сигарету, и закурив, выдохнул, оглядывая осколки посуды, сожженые занавески и сломанный стул. После затяжки немного полегчало, и я наконец-то успокоился, во мне еще теплилась надежда, что я снова смогу стать мужчиной.

— Умиротворяющий бальзам, — прокаркал рядом голос и хлопок подтвердил, что эльфы все еще меня боятся. Как и два придурка, поменявшие мне пол. Спасибо, хоть прислали успокоительное.

Затушив сигарету и выпив весь флакон залпом, я стал думать. Что мы имеем? Волдеморт, одна штука, стал женщиной. Обратимо или нет, неизвестно. Если обратимо, то замечательно, если же нет, то плохо, но жить с этим можно. Горе-зельевары, две штуки, спрятались, наверно. Сегодня под грозны очи не придут.

Из плюсов — меня теперь не узнают ни Поттер, ни Дамблдор, вообще никто. Значит, можно все начать с чистого листа. Рассудок не собирается меня покидать, хотя Нагини спит, как без хвоста.

Из минусов — Нагини может меня не узнать и укусит. Это больно, а боли я боюсь. Я женщина, это и плюс, и минус одновременно. Потому что я не разбираюсь в менталитете колдуний вообще. Как Темный Лорд и гроза этого мира я больше не существую, хотя это тоже может быть плюсом.

Может, собственной дочкой прикинуться? Типа возродился Темный Лорд и помер, встречайте Темную Леди. Это можно обдумать и хорошо разыграть.

Я устало вздохнул и провел рукой по лохматым спутанным волосам и наткнулся пальцами на холодный ободок. Аккуратно сняв его, я, к своему удивлению, узнал диадему Ровены, которую сам спрятал в Хогвартсе. Как она могла оказаться у меня на голове?

Все больше вопросов и все меньше ответов. Я распахнул дверь в спальню и подошел к кровати. Положив диадему на резную тумбочку из красного дерева, стоявшую у изголовья огромной кровати с изумрудным балдахином, я заметил, что мое зрение улучшилось. Если раньше я видел комнату в чисто зеленом цвете, то теперь замечал и голубоватый рисунок на обоях, и желтую окантовку на покрывале и занавесках, и даже оказалось, что шкаф, воспринимаемый мной как чисто черный прямоугольник, имеет на дверцах рельефные изображения из жизни основателей.

Подойдя к шкафу, я вытащил оттуда свой старый костюм-тройку, который все эти годы пролежал в глубине. Помнится, я его последний раз надевал на собственный выпускной. Как же давно это было... Я тогда знатно надрался, потому что Вальбурга приняла предложение Ориона. Мне хотелось пойти и набить кому-нибудь морду, лучше, конечно, Ориону, но и любой другой человек подошел бы. Тем человеком оказался Долохов, с которым мы очередной раз рассорились. Нас, подравшихся прямо перед входом в Большой Зал, притащил в мэнор юный лорд Малфой, и, выставив ящик огневиски, потребовал ответить: почему оба его лучших друга подрались? После очередной попойки и клятв в вечной дружбе, мы втроем уехали путешествовать. Эх, счастливое было время.

Взмахнув палочкой и произнеся чистящее заклинание, я полюбовался костюмом, решив его не надевать, а ограничиться любимым халатом. Я посмотрелся в трюмо и усмехнулся, прическа выглядела так себе. С вороньим гнездом на голове мне ходить не хотелось, и я попытался причесаться. Мда, а я и забыл, как это больно. Отвык за столько лет пользоваться щеткой. Кое-как пригладив волосы, я посчитал свои труды завершенными и пошел обратно в гостиную моих покоев, будить Нагини и выяснять, съест она меня сразу или сначала выслушает?

Аккуратно ступая босыми ногами по пушистому ковру, я подкрался к креслу. Нагини все еще спала, свернувшись клубком.

— Нагини, — позвал я, усаживаясь во второе кресло у догоравшего камина. Змея заворочалась, но просыпаться не хотела. — Нагини, — вновь позвал я. Змея зашипела и проснулась.

— Вы звали меня, Хоз-сяин? — спросила змея, не желая выбираться из теплого кокона.

— Что ты чувствуеш-шь, Нагини? — спросил я.

Нагини, сползая с кресла, высунула язык и прошипела:

— Чувс-ствую перемены. Хоз-сяин изменился, — и, вновь шевельнув языком, продолжила. — Хоз-сяин теперь самка. Хорош-шо.

— Ты довольна тем, что я с-сменил пол? — Изумленно спросил я у своей подруги.

— Да, Хоз-сяин. Теперь вы можете больш-ше, чем раньш-ше. Я чувс-ствую. Это как перерож-шдение, вам дано многое за ис-сполнение обещ-щания, — сказала Нагини, устраиваясь у меня на плечах.

—Наги, почему ты зовеш-шь меня Хоз-сяином? Раньш-ше ты звала меня Братом.

— Ты с-сам попрос-сил. — Ответила змея. — Хочеш-шь я буду з-свать тебя С-сестрой?

— Хоч-шу. —Ответил я. Поменяю пол и снова попрошу Братом звать! Думаю это ненадолго.

Я услышал бурчание своего желудка и чувство голода. Надо же! Ко мне возвращаются человеческие потребности.

— Нагини, как ты думаеш-шь, с-стоит ли нам перекус-сить?

— С-стоит. С-сестре нужно восстановить с-силы пос-сле перерош-шдения, — ответила моя заботливая.

— И что ж-ше едят пос-сле перерож-шдения? — полюбопытствовал я.

— Молоко и мяс-со, ещ-ще пьют с-сырые яйца, — прошипела змея, и, не дав задать мне вопросы, продолжила. — А потом с-спят, копят с-силы.

— Дилли, — крикнул я. Дрожащий эльф возник сразу же. — Немедленно мне принеси стейк с кровью, пять сырых яиц и кувшин молока, для меня. А для Нагини, трех толстых кроликов. Живо!

Эльф поклонился и исчез. Ух и народец эти эльфы, если не уточнишь, для кого заказываешь пищу, то принесут тебе мясо в клетке, а кроликов живыми разложат на тарелку. А потом с радостью побегут себя наказывать. Мазохисты!

Ждали мы недолго. Эльф старательно, испуганно косясь на меня круглыми глазами, сервировал малый столик. Аккуратно поставив клетку с кроликами на пол, уставился на меня в ожидании полными страха глазами.

— Свободен, — сказал я, и эльф с хлопком испарился.

— Прис-ступим к трапез-се, Нагини? — спросил я, усаживаясь за стол, и открывая дверцу клетки.

Поев, я почувствовал, что меня начало клонить в сон.

— С-сестре нуж-шно копить с-силы, — сказала змея, — Иди в с-спальню, я буду охранять твой с-сон.

Я пошел в спальню, чувствуя, как слипаются мои глаза. Скинув халат, я рухнул на кровать и свернулся клубком. Моргана, как уютно! Я почувствовал сквозь сон, что Нагини опутывает кровать своим могучим телом, выполняя свое обещание.

---

Примечания:

*примерно 182 сантиметра

Пробуждение было приятным. Мне показалось, что я заново родился. Сладко потянувшись, я аккуратно встал с кровати. Нагини в комнате не было.

Разбудило меня невыносимо чесавшееся запястье, которое я с наслаждением растер. К сожалению, зуд не уменьшился. Я подумал, что это аллергия на компоненты зелья... Знать бы как я ошибался!

Я подошел к окну и распахнул портьеры. Над горизонтом поднимался рассвет. Надо же! Сколько я проспал?

—Ну что же, нас ждут великие дела, — сказал я себе и направился в сторону ванной комнаты.

Толкнув дверь, я оказался в раю. Кругом колонны и рельефные изображения подводного мира на стенах. В центре — ванная, похожая на мини бассейн и слегка утопленная в полу, была сделана из черного мрамора. Фонтаны в каждом углу. Пушистый белый коврик лежал перед ступеньками ванной. Красивое гигантское зеркало висело слева от ванны и также имело украшение из подводных обитателей.

Я подошел к зеркалу, надеясь, что мне все приснилось и ритуал должен быть сегодня. Как только я приблизился к зеркальной поверхности, русалки, кружащиеся на ней, с писком уплыли в угол. Так-так, надо получше себя рассмотреть. Вчерашний беглый осмотр был слишком сумбурным.

Ан, нет! Все-таки не приснилось... Ну что же, худоба никуда не делась, как торчали ребра и тазовые косточки, так и торчат. Рост остался прежним, все те же шесть футов. Скулы еще больше заострились, а ключицы стали выпирать. Губы стали такими же, как в юности, но нижняя губа стала более пухлой. Волосы так же остались темно-каштановыми, но глаза поменяли свой цвет. Вместо ярко-синих, мои глаза стали вишневыми. Еще я помолодел на двадцать пять лет, и теперь мне не пятьдесят пять, а ровно тридцать. Бестелесные года я решил не считать. Эти изменения мне понравились.

Из минусов — я все еще похож на своего грязнокрового папашу и я женщина. Ну, нахрен! Не хочу быть женщиной. Ладно хоть грудь маленькая, проблем с бюстье не будет.

Налюбовавшись на себя, я решил совершить водные процедуры. Я плескался и игрался разными наполнениями для ванной: были и поющие пузыри, и разноцветная пена, и душистые розовые облака, парящие над головой. М-м-м, потрясающе. Как хорошо быть человеком, а не личем.

После водных процедур я надел вчера найденный костюм и спустился на завтрак. В столовой никого не было. Я позвал эльфа и потребовал завтрак и прессу. На первой полосе был такой заголовок «МАЛЬЧИК—КОТОРЫЙ—ЛЖЕТ» и фотография изможденного юноши в круглых очках. Такс, Поттер, и почему тебя назвали лгущим?

Я открыл газету и погрузился в чтение. После прочтения статьи я круглыми глазами посмотрел на лицо Поттера. То есть парень растрезвонил о моем возрождении, но ему не верят. И какой-то намек на имение способностей парселтанга у Поттера. Я прочитал еще раз строчку «о парселтанге мальчика-который-врет, читайте в выпуске от 25 июня». Дальше шла дата статьи: 18 июля.

Я отложил газету и отхлебнул кофе, как вдруг на меня снизошло озарение: КАКОЕ ЧИСЛО?!

Я еще раз пробежался по строчкам и задался вопросом: куда делась неделя моей жизни?

Вскочив и отшвырнув салфетку, я помчался к дверям столовой. Но тут же затормозил. Часы показывали семь утра, и вряд ли Люциус уже встал. Я вздохнул и вернулся за стол. Сейчас поем и позову Люциуса в библиотеку, но сначала найду эту статью. Мне очень интересно, как волшебник из рода Поттеров получил парселтанг.

* * *

В библиотеке я застрял. По-другому не скажешь. Я нашел эту статью: «ГАРРИ ПОТТЕР НЕЗДОРОВ И ОПАСЕН». Там рассказывалось, что Поттер владеет парселтангом и выпустил чудовище Слизерина на волю. Пару лет назад, когда я торчал в Албанских лесах, в замке был совершён ряд нападений на учащихся. Многие подозревали в них Поттера: в Дуэльном клубе на глазах у всех он в приступе ярости приказал змее напасть на своего однокашника.

Такую ценную информацию сообщил корреспонденту Ежедневного Пророка Драко Малфой. Мне нужно поговорить с этим ребенком!

Я собирался пойти искать юного Малфоя, как вдруг в дверь библиотеки робко поскребся Люциус. Как он меня нашел? А, ну да. Темная метка.

Когда-то я сделал в Темной метке возможность находить своих в толпе, чтобы разом успеть сбежать или переместиться. Полезная вещь, поэтому мои Упсы уходили живыми из любой заварушки.

— Мой лорд? — вопросительно произнес Люциус. — Я хотел с вами поговорить.

— О чем? — спокойно спросил я. Надо же какой пугливый: один вопрос, а он в обморок собирается падать.

— О вас… О вашем теле… — тихо произнес Люциус и внутренне сжался.

— Так говори, — спокойно сказал я, наблюдая за страхом лорда. Я могу собой гордиться: безродный полукровка подвергает страху сиятельного лорда.

Запястье вновь зачесалось. Что ж ты целый день сегодня чешешься?!

Малфой сглотнул и стал на колени:

— Господин, пощадите мою семью! Это я виноват в том, что вы возродились женщиной! Убейте меня, не трогайте мою семью!

— Э-э-э…- глубокомысленно произнес я. — Да я и не собирался никого убивать. Люциус, ты пьян?

— Щуть-щуть хлебнул. Не хотелось трезвым умирать.

— А Снейп где? — спросил я. Удивленно наблюдая, как кренится лорд Малфой к полу.

— Пишет завещание. Завещал свою коллекцию ядов Поттеру. И что б тот принял их внутривенно. А… — Люциус не договорил и заснул на полу, разметав свои светлые волосы по дорогому паркету.

Только хмыкнул и перешагнул тушку лорда. Как не умел Люциус пить, так и не научился. Так, по плану сейчас Снейп. Где этот отравитель? Пойду с ним побеседую.

Снейп обнаружился в кабинете Малфоя. Мужчина, склонившись над пергаментом и подперев левой рукой голову, рассматривал запястье. Как только я вошел кабинет, мое запястье, которое целый день не давало мне покоя, обожгло дикой болью. Твою ж…

Боль быстро прошла, но на запястье стал проявляться брачный браслет. Блин! Кажется, я сейчас буду кого-то убивать. Встав с пола, я посмотрел на Северуса, который распластался по столу. Рукав мантии Снейпа задрался, и я заметил такой же брачный браслет на его запястье. Я расхохотался: обратной дороги нет. Руны на браслете утверждали мои мысли: я женщина! Сама Магия это подтвердила! Теперь окончательно и бесповоротно! А этот зельевар — мой муж!

Очнулся я под разговор четы Малфой. Нарцисса в чем-то убеждала мужа. А он с грустью не соглашался.

Я сел на диване и обхватил свою голову руками. Она ужасно раскалывалась. Рядом я заметил шевеление, это Снейп приходил в себя.

— Как вы себя чувствуете, Леди? — вежливо спросила Нарцисса.

— Прекрасно, — сказал я с сарказмом, — только вот пол поменял и обзавелся мужем.

— И сыном, — закашлявшись, сказал зельевар.

— Каким еще сыном?! — ошарашенно спросил я.

— Вам ответ не понравится! — огрызнулся зельевар. — Я сам узнал, что у Вас, Милорд, есть ребенок, сегодня, когда меня шандарахнуло магией, закрепившей брачный союз.

Я обомлел: раз уж сама Магия признала, что у меня есть сын и муж, то пиши-пропало. Можно начать учится говорить о себе в женском роде или пойти самоубиться. Первый вариант мне не нравился совсем, а вот второй… тоже.

Нарцисса с ласковой улыбкой протянула мне полный бокал виски, в который кто-то щедрой рукой налил умиротворяющий бальзам. Я почувствовал, как успокаивающая нега накрывает с головой. После третьего бокала ко мне вернулась возможность мыслить трезво.

Снейп так же, как я, глушил умиротворяющее виски и, похоже, его не отпустила ситуация. Ну, скажи мне, что я муж Темного… эм, плохой пример. Скажи мне, что я муж самого Альбуса Дамблдора, то я б, не раздумывая, застрелился. А он ничего, пока что держится.

— Ну и кто мой сын? — задал я «гениальный» вопрос. Я предполагал ответ, но надеялся на другой.

— Гарри Поттер, — выдохнул зельевар.

— ЧТО-О-О?!! — заорали мы с Люциусом в унисон.

Воспоминания хлынули в мою несчастную голову потоком:

Я скользил по улице, где темнее, и вот, наконец, передо мной возникла цель путешествия. Заклинание Доверия разбито, хоть они об этом пока еще не знают…

Я двигаюсь бесшумно, только мертвые листья шуршат на мостовой, заглядываю через темную живую изгородь…

Шторы не задернуты, и мне прекрасно видно, как они сидят в своей маленькой гостиной. Черноволосый мужчина в очках пускает клубы разноцветного дыма из волшебной палочки, чтобы позабавить черноволосого малыша в синей пижамке. Малыш хохочет и ловит ручками дым…

Открывается дверь, и входит женщина. Длинные темно-рыжие волосы падают ей на лицо. Мне не слышно, что она говорит. Отец подхватывает сына на руки и передает матери, бросает волшебную палочку на диван, зевает и потягивается…

Калитка чуть скрипнула, когда я ее открывал, но Джеймс Поттер не услышал. Белая рука выхватила из-под плаща волшебную палочку, направила ее на дверь, и та послушно открылась.

Когда я уже шагнул через порог, в прихожую выскочил Джеймс. Все было до того просто, чересчур просто, этот глупец даже не успел подобрать свою волшебную палочку…

— Лили, хватай Гарри и беги! Беги! Быстрее! Я задержу его…

Задержать меня с пустыми руками! Я смеялся, произнося заклинание…

— Авада Кедавра!

Зеленая вспышка наполнила тесный коридорчик, осветила детскую коляску у стены, превратила столбики перил в сверкающие молнии… Джеймс Поттер рухнул, совсем как марионетка, у которой перерезали ниточки…

Я слышал ее крики на верхнем этаже. Она в ловушке, но если будет разумно себя вести, опасаться ей нечего… Я поднимался по лестнице, посмеиваясь про себя над слабыми попытками Лили Поттер загородить дверь… У нее тоже не было при себе волшебной палочки… Как они глупы, доверчивые дураки, разве можно полагаться на верность друзей, разве можно хоть на мгновение выпускать оружие из рук…

Я распахнул дверь, одним движением волшебной палочки отодвинув в сторону стул и наспех наваленные коробки… Она стояла посередине комнаты, держа ребенка на руках. Увидев меня, девчонка опустила малыша в кроватку и заслонила собой, раскинув руки, как будто это могло помочь, как будто она надеялась, что если ребенка не будет видно, ее выберут вместо него…

— Только не Гарри, пожалуйста, не надо!

— Отойди прочь, глупая девчонка… Прочь…

— Пожалуйста, только не Гарри… Убейте лучше меня, меня…

— В последний раз предупреждаю…

— Пожалуйста, только не Гарри, пощадите… Только не Гарри! Только не Гарри! Пожалуйста, я сделаю все, что угодно…

— Отойди… Отойди, девчонка…

Я мог бы просто отшвырнуть ее с дороги, однако счел благоразумным покончить со всей семейкой разом…

Вспыхнул зеленый свет, и она упала точно так же, как и ее муж. За все это время ребенок ни разу не запищал. Он уже умел стоять, ухватившись за прутья кроватки, и с веселым любопытством смотрел в лицо чужаку — может быть, думал, что это его отец прячется под плащом и сейчас покажет еще красивые огоньки, а мама со смехом выглянет откуда-нибудь из-за шкафа…

Я тщательно прицелился, наведя волшебную палочку мальчишке прямо в лицо; хотел увидеть, как это произойдет, своими глазами наблюдать уничтожение необъяснимой угрозы. Ребенок заплакал — похоже, понял, что перед ним не Джеймс. Плач был неприятен, еще в приюте я не переносил детского нытья.

— Авада Кедавра!

И тогда я был сокрушен. Я был ничто, ничего не осталось, кроме боли и ужаса…

У-у-у, моя несчастная голова. Как же болит. Если я надеялся, что это все, и больше страданий не будет, то меня ждал великий облом.

Начался новый поток воспоминаний: я слышал пение и зов, как вдруг увидел Лили Поттер. Я согласился на её, как казалось, невинную просьбу. Думал, что быстро выполню и буду свободен. Хрен мне, огородный. На меня у Лили Поттер — или даже самой Магии — были другие планы. Теперь я, благодаря своей тупости, жена Северуса Снейпа и мать Гарри Поттера. Зашибись!

---

Примечания:

Курсивом с подчеркиванием выделен текст из книги Дж. К. Роулинг "Гарри Поттер и Дары Смерти"

Это был самый прекрасный день моей жизни! Ветер нежно щекотал мою шею. Я широко улыбался, ступая по алой дорожке, усыпанной лепестками белых роз. Нежный букет в моих руках наводил на тревожные мысли, но меня так переполняло ощущение счастье, что я не стал заострять внимание на этом. Девочки в желтеньких платьицах, так похожие на маленькие солнышки, ступали предо мной и разбрасывали монетки и лепестки роз. Я ловил на себе восхищенные взгляды и шепот, как чудесно я выгляжу. Мне казалось, что я взлечу без крыльев. Наконец-то я дошел до алтаря, который был расположен в саду. Жених выступил из тени, как только пастор начал произносить слова брачного ритуала. Вдруг я понял, что я — невеста, а моим женихом был никто иной как Северус Снейп!..

— А-А-А-А-А! БЛЯ! — я слетел с кровати с воплем, запутавшись в простыне.

Вдруг двери снесло с петель и передо мной появились двое из дворца, злых с лица, с зажатыми в руках палочками… Первый, лохматый! Не, вы представляете? Лохматый Люциус Малфой в розовом халате! Тут я совсем завис. Я, конечно, знал, что Люциус бывает очень экстравагантен, но не до такой степени.

А второй — мой оживший кошмар. Дико недовольный, в своем любимом наглухо застегнутом сюртуке и развевающейся мантии.

За спинами недовольных УпСов с испуганным лицом маячила Нарцисса в огромном темно-синем халате, который был ей велик. В этом гигантском халате она была похожа не на сиятельную леди, а на маленького встрепанного птенчика.

До меня дошло, что я выдернул своим криком чету Малфоев из кровати, и они с перепугу перепутали халаты. А Снейпа, я, похоже, выдернул прямо из лаборатории. Вон, респиратор на груди весит.

— Миледи, с вами все в порядке? — спросила леди Малфой.

Я рассеяно кивнул и задумался. Как чета Малфоев и Снейп могли услышать мой ор, если я: всегда ставлю на покои заглушку; спальня Малфоев находится в другом конце мэнора; лаборатория Снейпа вообще в Северной башне, которая стоит очень отдаленно?!

Хмм, подозрительно. Неужели мои соратники мне так не доверяют, что повесили оповещалку на мои покои? Я, конечно, не озвучил свое недовольство, но затаил обиду. Паразиты! Стараешься для них, ищешь, как встряхнуть это магическое болото, а они — следилку!

Пока я стоял памятником имени себя и размышлял о тленности бытия, к нашей живописной компании присоединился Абраксас Малфой.

Сэр Абраша, скинув дорожный плащ с капельками дождя, окинул нашу компанию своим фирменным взглядом из-под кустистых бровей и спросил:

— Ну, и что здесь за собрание? Томми, ты опять решил всех порадовать речью в эпической обстановке, завернувшись в простынь на манер тоги? Новые идеи?

— Нет, — мрачно ответил я. — Просто мне приснился кошмар, и все прибежали меня спасать. Только вот поздно, — я кивнул подбородком на Снейпа. — Что случилось — уже случилось.

Абраксас заржал. Не, натурально заржал, как жеребец на конюшне. А я, обидевшись, в лучших традициях Темных Лордов — психов, ушел в ванну. Ибо уже рассвет, а дела сами себя делать не будут. А у меня целый список.

Конечно, Абраша был в курсе моего бедственного положения. Как же, пропустил бы он такое зрелище: Наследник Слизерина — жена Ужаса подземелий и мать Мальчика-Который-Выжил.

Но обо всем по порядку…

* * *

За две недели до описываемого события

Поттер — мой сын… Поттер — мой сын… Я шатался по комнате, пытаясь отогнать эту мысль… Поттер — мой сын… Тьфу, черт! Угораздило так угораздило. И что теперь делать?.. Поттер — мой сын… Первое правило слизеринца — внимательно смотри контракт или слушай собеседника, если контракт устный. Я считал себя истинным слизеринцем, но пренебрег правилом. …Поттер — мой сын... Вот теперь буду расплачиваться!

Я сел прямо на пол и задумался: кто мог бы мне помочь обойти контракт или найти удобный вариант исполнения? Ну конечно, Абраксас Малфой! Итак, где в этом лабиринте Галерея Предков?

Щас! Не висят портреты предков в коридорах, слишком много искушения подпортить такое полотно у недоброжелателей. Поэтому в коридорах Малфой-мэнора, по которому я бодро топал в Галерею, висели или пейзажи, или натюрморты.

Я в сомнениях остановился перед дверью — а вдруг Люциус сменил пароль? Хотя, попытка не пытка. Я скороговоркой пробормотал пароль и подергал ручку в виде львиной морды за ухо. Дверцы нехотя распахнулись. Я, боясь, что они передумают, быстро проскользнул внутрь.

Портреты занимали практически все восточную и северную стены. Малфои были как на подбор — платиновые блондины с цепкими взглядами. Конечно, встречались и брюнеты, и русые, и даже рыжие. Генетика — дама вредная, но как поженился Гиперион Малфой на вейле, так и практически перестала встречаться любая масть, кроме платиновой. Ведь вейловскую кровь, как ни пытайся, не перебьёшь. Все Малфои благодаря такому мезальянсу приобрели прекрасную нордическую внешность и дар располагать собеседника. Тогда еще не было резкого деления на волшебников и всех остальных. Расисты, что б их…

— Что за манер’ы, милоч’ка, — вырвал меня из размышлений низкий и грассирующий голос какой-то дамы.

Я обернулся и подвис. На меня недовольным жгучим взглядом темных глаз смотрела смуглая полная женщина средних лет. Ее пышные волосы были уложены в сложную прическу, а светлый жемчуг сильно контрастировал с кожей.

— Здравствуйте, мадам, — вежливо сказал я и слегка поклонился.

— Милоч’ка, — пророкотала дама. — Как тебя зовут? Из какого ты р’ода? Ты новая миссис Малфой? А где тогда Нар’цисса, ур’ождённая Блэк?

Этот шквал вопросов так и посыпался на меня, что я даже растерялся.

— Мадам, — как можно учтивее произнес я. — Я не миссис Малфой. Леди Малфой жива и здорова. Мои родственники из рода Гонт. Домашние зовут меня Томми. И где я могу увидеть Абраксаса Малфоя?

— Как?! — шокировано спросил мужчина в пенсне, с нашивкой целителя на мантии.— Разве Абраша умер?

Тут поднялся гвалт. В картину с грассирующей мадам набилось столько народу, что она начала ругаться на старофранцузском. И все хотели выяснить, куда подевался Абраксас Малфой.

— К сожалению, я не знаю, куда делся мистер Малфой, но он и я… то есть мой отец были близкими друзьями. И papa всегда советовался с сэром Абраксасом.

— Леди, — ласково обратился ко мне Гиперион Малфой. Он единственный был изображен на портрете не один, а вместе с женой, — Если бы наш дорогой потомок был бы мертв, то его портрет был бы здесь.

— Милоч’ка, — вновь сказала грассирующая дама, которая выгнала всех со своего полотна, а теперь любовно поглаживала эфес шпаги. — Какой такой щ’екотливый вопрос пр’ивел тебя к Дому Малфоев?

— Видите ли, э-э-э… — тупая привычка Малфоев не писать имя предка поставила меня в неловкое положение. Типа, так дети тренируются помнить родословную. Я имя-то Гипериона Малфоя, женатого на вейле, еле выяснил, будучи шестикурсником. А остальные портреты тогда вообще отказались со мной разговаривать. Что поделать — полукровка!

— Доминик Малфой, урожденная Ассистанс. — представилась дама и присела в легком реверансе

Я изобразил глубокий реверанс и решил проверить свой навык лжи. Портреты очень любят сплетничать, особенно о новых людях в доме. И даже прямой приказ Лорда на разглашение информации может быть ими проигнорирован. А если еще вспомнить, что портреты могут спокойно ходить друг к другу в гости, то масштаб риска огромен. Так еще и не сожжешь эту тряпку с маслом! Художники очень не любят, когда портят их полотна, и поэтому накладывают специальные чары на свои картины, чтобы защитить их от уничтожения. Поэтому я сказал:

— Видите ли, мадам Малфой, я потерял… ла память. И мало что помню из своего прошлого.

— Вы настояс’ая l'énigme, — прозвучал хрустальный голосок вейлы. — Забыла, как по-анхлеийски это слово.

Гиперион мягко посмотрел на свою жену и сказал:

— Дорогая Беатрис. Это значит загадка.

— Вегно, захадка, — произнесла вейла и грустно улыбнулась.

Насколько я помню, вейлам очень тяжело учить «неродные» языки. Если вейла не слышит тот или иной язык от рождения, то хорошее произношение стремится к нулю. Но понимать, что говорит собеседник, она сможет.

Я вежливо поблагодарил портреты и откланялся. Где мне искать Абрашу, я не представлял. Но предположил, что Люциус в курсе, где шатается его папенька.

Сам лорд Малфой нашелся в кабинете. Сиятельный Люциус был занят тем, что рвал и комкал пергамент, и с удовольствием швырял его в корзину для бумаг, которая стояла на камине.

Я вежливо кашлянул, остановившись в дверях. И сразу сиятельный лорд стал похож на нашкодившего мальчишку. Его испуганное и вместе с тем счастливое выражение лица окунуло меня в новую волну воспоминаний. Тогда был 1959 год, и гордый Абрасакс рассказывал мне о том, что у Люци получилось стихийной магией зашвырнуть ненавистную книгу по этикету куда-то в кусты. Его воодушевленный рассказ прервал дикий грохот в столовой. Естественно, мы — два неслабых мага — рванули наперегонки к дверям. В столовой была дикая разруха: разломаны были все дубовые стулья и стол, расколочена вся фарфоровая утварь, прекрасный светильник, гордость многих поколений Малфоев, был расплющен, гувернер юного лорда сидел у стены в полуобморочном состоянии с разбитой головой. Среди этой разрухи с абсолютно счастливым видом стоял Люциус. Через секунду, как он увидел papa, улыбка сползла с его лица, а Абраша, нахмурив кустистые брови, потребовал Люциуса Арманда Малфоя прийти в кабинет для серьезного разговора. Все находившиеся в столовой знали, что если юного Малфоя называют полным именем, то быть попе пятилетнего Люца поротой. После того, как гувернер на следующий день потребовал расчет и наотрез отказался задерживаться до того времени, как Абраксас найдет нового, то меня сам Лорд Абраксас просил, вернее, умолял стать гувернером Люца на время. Я дня два отказывался, но потом согласился, ибо Абрасакс всегда добивается, чего хочет. Я даже в туалет спокойно зайти не мог, Абраша шатался за мной по пятам и смотрел умоляющими глазками. Как же он меня достал! И стал я гувернером Люца. Абрасакс дал мне полный карт-бланш по воспитанию собственного наследника, поэтому юный Малфой был умеренно отруган, а плеваться ядом и шипеть, как змея, я умею лучше какого-то Снейпа. Так что Люц был тише воды и ниже травы. Интересно, он это помнит?

Если судить по выражению лица Люциуса, то он тоже вспомнил, как я был гувернером. Лорд сглотнул и спросил:

— Мой Лорд, Вы что-то хотели?

— Да, — ответил я. — Найти Абраксаса и рассказать ему, что вместо того, чтобы заниматься делами рода, ты просто переводишь пергамент.

— Шутка, — спустя некоторое время произнес я, посмотрев на посеревшее лицо Люца. — Так где я могу найти моего дорого друга?

— Он во Франции, — сказал Люциус. — После смерти maman он перестал появляться на Туманном Альбионе. Я напишу ему письмо и попрошу прибыть.

— О да, напиши, что его ждет большой сюрприз, — хмыкнув, сказал я.

Люциус кивнул, а я направился к Нарциссе: раз я не могу стать снова мужчиной, то придется выяснять, что такое быть женщиной и как вообще жить дальше в этом теле. Хорошо, что я умею быстро подстраиваться под окружающую меня действительность.

Итак, я пошел к Нарси, чтобы не попасть впросак. Наверняка веяния МагМира изменились, а мне необходимо в них разобраться.

Прекраснейшая Леди находилась в студии. У Нарси, кроме боевой магии, было еще одно хобби — живопись. Леди писала букет пионов, стоящей в синем эмалированном ведре. Не думал, что у Малфоев есть такая грубая утварь. Может, от Долохова осталось? У Тони была идиотская привычка кипятить свои вещи в таком ведре, подвешенном в камине. Ага, прямо в гостиной Слизерина. А на вопрос, зачем он это делает, Антонин посылал всех поесть перца у chertovoy babyshke. Суровая видимо дама, раз всех перцем кормит.

Так вот, Нарцисса писала пионы. И я залюбовался отточенными движениями кисти сиятельной леди. Прямо на моих глазах творилось настоящее чудо. Всего одним взмахом кисти женщина передавала живость цветка и нарочитую грубость ведра.

Я вежливо постучал в косяк двери. Нарцисса обернулась и я, дождавшись милостивого кивка, разрешающего мне войти, проскользнул внутрь студии и задал волнующий меня вопрос:

— Нарси, ты мне можешь помочь?

— В чем? — спросила заинтригованная миссис Малфой. В ее глазах читалось: «спешите видеть — гордый наследник Слизерина просит помощи».

Я попросил Нарси помочь мне разобраться в нынешней ситуации в стране и, естественно, в моде. Признаюсь, я щёголь. Люблю красиво одеваться и принимать комплименты.

Абрасакс прибыл вечером следующего дня. Он почти не изменился: Осанка все еще была такой же горделивой, как и двадцать лет назад; ярко-голубые глаза цепко смотрели из-под кустистых бровей; платиновые кудри были собраны в хвост; борода аккуратно подстрижена, но вот на лице Абраши прибавилось морщин, и руки стали подрагивать.

— Томми, — прогрохотал он. — А ты помолодел и сменил пол, — он обхватил меня за талию и закружил по комнате, как и на третьем, и четвертом, и пятом курсах Хогвартса.

Я счастливо рассмеялся, чувствуя невообразимое облегчение от того, что один из моих близких друзей рядом со мной. Я вспомнил, как Тони и Абраша держали оборону комнаты, где я проводил весьма опасный эксперимент, а потом отлеживался. Как же мне его не хватало. Я готов был рыдать от облегчения и радости.

---

Примечания:

1. L’énigme в переводе с французского означает «загадка», как и английское riddle.

2. Курсивом выделены слова из французского языка

Я очухался с дикой головной болью и желанием хорошенько проблеваться. Открыв глаза, я тут же с ужасом зажмурил их снова. Со мной на одной кровати дрых Снейп. Не знаю, были ли на его ноги надеты брюки, но голый торс навевал нехорошие мысли. Я юркнул под одеяло и с ужасом обнаружил, что на мне ничего нет, костюм Евы, блин!

Быстренько натянув помятые брюки и не менее мятую рубашку, заляпанную чем-то липким, я подхватил туфли и на цыпочках прокрался в коридор. Натянув туфли из драконьей кожи, я огляделся. Ну, и куда меня снова занесло?

Наконец я выбрался из переплетений коридоров и вышел в сад. Ну вот нафига Малфои построили эдакий «муравейник»: коридор переплетается с коридором и охватывается коридором? Мне набил оскомину скрип моих ботинок, поэтому я их снял и оставил на крыльце. Я, проигнорировав дорожку, ступал по влажной от росы траве, чувствуя, как травинки щекотали мне ступни.

Добравшись до беседки, увитой цветущим кустарником, я обнаружил Абраксаса. Сэр Абраша, озаренный лучами утреннего солнца, пил кофе со свежими булочками. Я, почувствовав голод, плюхнулся рядом на кресло и уволок из-под носа Абраксаса булочку, на которую его сиятельство нацелилось.

— Томми, — прорычал Абраша, — Сколько лет прошло, а ты так и не бросил свои приютские замашки. Отдай плюшку! Она последняя!

Я угукнул, ибо с набитым ртом говорить неудобно, и отщипнул ему кусочек восхитительной выпечки.

— На, обжора! — проговорил я с менее набитым ртом.

Зная Абраксаса всю свою нелегкую жизнь, я был уверен, что этот синьор помидор слопал минимум десять штук. И съел бы одиннадцатую, если бы к нему не пришла совесть в виде меня и не стащила последнюю.

Доев восхитительную плюшку и запив ее изумительным кофе, я спросил:

— Абр, что вчера было?

— Ну как тебе сказать… Ты вчера, Волдемортское Высочество, нажрался в зюзю и орал песни. Потом плясал на столе и качался на люстре, а после ушел в спальню Драко и вырубился на коврике. Откуда я это знаю? А я был с тобой и тоже лежал на коврике.

— Впрочем, ничего нового, — пробормотал я, благоразумно решив, что наличие Снейпа в кровати в незнакомой мне комнате я выясню сам.

Эх, вот не умею я пить. Как выпью, все несет меня на подвиги. Вспомнить стыдно, как я в пятнадцать лет стащил у старосты Гриффиндора шляпку и узнаваемое платье из шотландки, а потом напялил все это на Пивза. И подбил полтергейста распевать скабрёзные* песни о красоточке МакГи. Потом мне было стыдно, хотя и весело. Отметил, блин, звание старосты. Однако, после этого случая, мне пришлось месяц прятаться от Минервы и её боевой подруги Августы, которая обожала экстравагантные шляпки с чучелами птиц или их частями.

— Что ты собираешься делать дальше? — спросил меня Абраксас, будто бы наш вчерашний разговор о моих двух черноволосых проблемах не прерывался попойкой с воспоминаниями.

— Э, подберусь к Поттеру поближе, — безмятежно ответил я.

— И как ты это собираешься делать? — ехидно прищурив голубые глаза, спросил он.

— Ну-у, — протянул я. Голова после попойки соображала плохо. — Устроюсь работать в школу и попытаюсь подружиться с Поттером, чтобы потом выполнить желание рыжей гря…

— ТОММИ! — рявкнул Абр так, что вороны попадали с веток.

— Не ори! Я не глухой, но твоими стараниями буду! — буркнул я.

Помню, твоя первая любовь была маггловкой. Ты ее очень любил и даже просил у своего отца разрешение на такой неравный брак. Как это ни странно — Лорд Юлиус Малфой согласился. Ты написал ей письмо, но сова вернулась без ответа. Ты написал ей еще одно письмо, но сова снова вернулась без ответа. Ты написал ей сто, а может тысячу писем, но все они остались без ответа… И только на каникулах мы узнали, что её город был полностью уничтожен**. Она и еще десять учеников Хогвартса погибли. Тогда ты впал в пучину отчаяния и отказался от должности старосты, а я, заняв твое место, нашел в Запретной Секции библиотеки информацию о крестражах.

— Так на чем я остановился? Ах да! Я устроюсь работать в школу, чтобы выполнить желание рыжей магглокровки. Теперь доволен? — спросил я.

— Вполне, — ответил Абр и сложил ручки домиком. — И как ты себе это представляешь? Придешь к Дамблдору и скажешь: «Здрасте, я Волдеморт, вернее Волдеморта. Так получилось, что я стал женщиной и мечтаю преподавать». А он тебе сразу — Аваду, вот и договоритесь, — произнес он на одном дыхании, ехидно поглядывая на меня.

— И что мне делать? — недоуменно спросил я, не понимая, чего хочет от меня сиятельный лорд.

— Я могу представить тебя родственницей своего близкого друга. Ты все еще похож сам на себя и умные люди спокойно сложат два и два, а до остальных нам дела нет. Из нашей старой гвардии, — Абраша сделал пальцами кавычки, — мало кто выжил: Крошка МакГи — она теперь декан Гриффиндора и заместитель директора; Железная Августа — есть внук, а ее сын и невестка лежат в больнице в отделении для душевнобольных; Безумный Грюм — сейчас аврор в отставке, иногда третирует молодежь; Тихоня Фортескью — продолжил дело отца, продает мороженное на Диагон Аллее; Двойняшки Бёрк — все так же треплют нервы всем вокруг, обожают надевать одинаковые платья и нервировать публику, демонстративно обижаясь, если их путают и не называют по имени: Мечтатель Розье — после смерти сына осел дома; Увалень Хагрид — все так же работает лесником в Хогвартсе; Язва Таттинг — разругалась со всей семьей и открыла своё дело под фамилией мужа Малкин. Тони, Рочистер Нотт, Адам Пьюси — в тюрьме. Остальные умерли.

— И Вал? — спросил я.

— И Вал, — вздохнув, ответил Абраша. — Она угасла быстро. Один сын — пропал, а другой — сел в тюрьму.

Я сидел как громом пораженный. Валли Блэк мертва, как и многие, кого я знал. А Тони, наш весельчак и балагур Тони — сидит в тюрьме.

— Она хотела требовать от тебя ответ, но у тебя уже окончательно съехала кукушка. И ты без конца твердил об уничтожении грязнокровок и порабощении магглов, хотя зачем они тебе сдались? Ведь мы мечтали о возвращении традиций и укреплении МагМира, который и сейчас стоит на краю гибели. А Дамблдор не понимает, что объединение с магглами нас полностью погубит.

Я вздохнул. Грусть затопила меня. Мне хотелось найти мощный маховик и отмотать время назад, чтобы остановить себя и своё стремление к бессмертию. Но, к сожалению, я не был властелином времени и не мог исправить прошлое. Конечно, я мог улучшить будущее, но мне была нужна помощь. Отхлебнув из кружки кофе, я сказал:

— Я согласен на твою идею! Мне нужно легализоваться в этом мире, и ты мне поможешь!

— Не только я, — коварно улыбаясь сказал Абр, — но и Нарси поучаствует в твоей легализации.

И, злобно хихикая, этот Лорд схватил метлу и умчался в синие дали. А я остался думать, куда я ввязался.

* * *

Ввязался! Это еще мягко сказано! Вступил, блин, в дерьмо с размаху!

После обеда Снейп, я, и семья Малфоев, за исключением гостившего у Забини Драко, собрались в кабинете. Семейство удобно расположилось на диване, я сел с ногами на подоконник, а Снейп забился в самый темный угол, подальше от меня, и, похоже, собирался вздремнуть.

— Томми, — подозрительно ласково сказал Абр. — Ты по всем пунктам являешься женщиной. Причем весьма красивой женщиной с экстравагантной внешностью.

На последней фразе Снейп отчетливо хрюкнул. Ну вишневые у меня глаза и зрачки овальные, кожа, как молоко, и что? Гад такой! Сам горбонос и черноглаз, а еще ржет сидит!

Я напрягся: если Абраша стал говорить о том, что я женского полу, причем спокойно, то жди неприятности.

— Поэтому, Томми, тебе необходимо научится носить женскую моду от макушки и до пяток. А наша прекрасная Нарси согласилась тебе в этом помочь.

Нарцисса плотоядно оглядывала меня и довольно жмурилась. Я мысленно перекрестился. Если Леди Малфой что-то надумает делать, то её и сам Мерлин с Основателями не отговорят.

— А может не надо? — робко спросил я.

— Надо, Томми! Надо! — ласково сказал Абр.

А негромко хмыкнувший Люциус сказал:

— Милорду нужно в Министерстве создать все необходимые документы для жизни в обоих мирах. И сменить имя. Женщина с именем Том или Томми привлечет много ненужного внимания.

На это я кивнул, Малфой прав, а я об этом не подумал. Теперь осталось выбрать имя. Я задумался и предложил соратникам несколько вариантов:

— Меропа? Ровена? Доминик? Пенелопа? Ирма? Морта?

— Ты сразу Волдемортой назовись, — заржал Абр, — Дамблдор оценит.

— Ну, тогда сами придумайте, — разобиделся я.

— Кстати о Дамблдоре, — тихо сказал Снейп. — Он ищет Мастера Артефактора для преподавания в Хогвартсе. Первый раз на моей памяти в Хогвартсе будет Артефакторика.

— Разве её отменяли? — удивленно спросил я.

— О, да, — сказала Нарси. — Я училась на первом курсе, когда профессор Селвин не явился на урок. А когда его комнаты вскрыли, то обнаружили полный погром в кабинете и мантию в окровавленной каше, это все, что осталось от нашего профессора. — Нарцисса зябко передернула плечами.

Люциус тут же призвал эльфа и потребовал Умиротворяющий бальзам. Пока потерявший дар речи Абр и Люциус утешали Нарси, я, нагло пользуясь состоянием сиятельной Леди, скользнул в её сознание и чуть не распрощался с обедом. Одиннадцатилетняя Нарцисса своими глазами видела окровавленные следы борьбы в кабинете, подсохшие лужи крови, кусок пальца под столом и изодранную мантию близко у входа, перепачканную какой-то липкой, кроваво-розовой кашей. В общем, на ребенка это произвело сильное впечатление. Девочка больше никогда не спала в темноте.

После того, как Нарси более менее пришла в себя, Абр выдвинул такую мысль:

— Томми, а не стать ли тебе профессором Артефакторики на этот год? Знания у тебя есть, только осталось их подтвердить. В Гильдии скажешь, что документы сгорели. Эти замшелые пни нам поверят. У них как раз архив был пару лет назад частично уничтожен.

Я согласился, и Абр, накидав мне список книг из Библиотеки мэнора, пожелал получить высший разряд и отбыл в неизвестном направлении.

Так и начались мои трудовые будни. Каждое моё утро в комнату влетала Нарцисса и рассказывала мне о новом витке моды, и, конечно, не обошлось без примерки. Это был ад!

Корсеты, чулки, подъюбники, подвязки, лифы, шляпки, перчатки — все это доводило меня до нервного тика и я уже начал прятаться от Нарциссы по всему мэнору. Я и не знал, что корсет и туфли на высокой шпильке могут быть хуже Круциатуса. Эти два предмета гардероба были настоящей пыткой. Буду захватывать власть — надену их на пленных! Сразу все расскажут! Бедные магички, как им не тяжело такое носить ежедневно?

После двенадцати я, вырвавшись из цепких ручек сиятельной Леди, которой взбрело в голову сделать из меня манерную аристократку, на всех парах мчался в библиотеку и вспоминал артефакторику, а также изучал новое в теоретической части. А вот до полуночи я пытался создавать артефакты. Начинал, естественно, с самых простых. Сначала это были талисманы из природных ресурсов, потом я перешел на ловушки.

Последней моей работой стал Ловец Снов. Я ради него общипал пару павлинов, и не только белых. Эти наглые курицы меня бесили долго, что за тупая привычка постоянно орать? Пора жрать — орут! Напугались — орут! Нагини увидели — ОРУТ!!! В общем, они меня так достали, что я совершил эту диверсию, прекрасно зная, что никто не пойдет проверять этих психических птиц. Потом я утащил из-под носа Снейпа волосы единорога и свинтил с люстры в бальном зале подвески. И нагло спрятался в мастерской, а то обиженный Снейп и чета Малфоев — это опасная триада.

Через пару дней я вышел из Мастерской и вернул неиспользованные остатки на свои места. И, кажется, был прощен, но что-то не давало мне покоя, когда Нарси, одаривая меня улыбкой, так похожей на Вальбургину, строчила что-то в блокноте.

Ловец Снов я сделал безупречным. Сам проверял! Но, вот беда, Ловец показывал мне Гарри Поттера. Вернее, его жизнь. Как только я ложился спать, я переживал жизнь юного Гарри во сне. Мне даже стало жалко мальца. Его гребанные родственнички издевались над ребенком, причем все началось лет с пяти. А до этого момента его тетка не делала различий между своим сыном и Поттером. По воспоминанию Гарри, я слышал негромкий напевный голос. Я досмотрел его жизнь до конца первого курса и засунул ловец подальше в ящик, когда досмотрел до момента, где Дамблдор разливался соловьём, говоря, что Гарри герой и так далее по тексту, поднимая самомнение мальчишки на небывалые высоты. Убью, суку бородатую! Испортил ребенку детство, и вместо того, чтобы исправлять ситуацию, положил болт!

Моя жизнь после возрождения в поместье Малфоев кипела и бурлила. А Абраксас так и не появлялся. Люциус начал волноваться, но лёгкое недомогание Нарциссы отвлекло его от блудного отца. Теперь Люц таскается с Нарси, как с писаной торбой, и кажется необыкновенно счастливым. Интересно, что эти блондинки от меня скрывают?

---

Примечания:

*Скабрёзные — неприличные

** Имеется ввиду бомбадировка Ковентри.

В ванной я задержался надолго: забравшись в купель, наполненную горячей водой с огромной шапкой пены, жаловался русалочкам, скользящим по поверхности зеркала, на свою жизнь. Гады все! И Снейп — гад, и Поттер — гад, и Малфои все — гады! Хотя Снейп не гад, он — ГАДИЩЕ! Бесит! Волосы сосульками на лицо, рожа вечно недовольная, сам ворчит на всех. И как его дети терпят? У меня в приюте давно бы такому преподу устроили тёмную. Убью гада, только придумаю, как!

Наконец выбравшись из ванной и спрятав резиновую уточку от Абрасакса — будто у него своих нет — я, замотавшись в огромное полотенце, вышел в комнату. Семьи Малфоев и Снейпа в ней не было, лишь на полу валялся скинутый Абрашей дорожный плащ. Как был Абраксас любителем бросать все на пол, так и не отучился. Капли с плаща пропитали красивый и пушистый ковер в моей спальне, покрывающий практически весь пол. Бесят!

— Дилли, — рявкнул я так, что стены затряслись.

Раздавшийся хлопок и выглядывающее рыльце из-за кресла подтвердило, что эльф очень не хочет встречаться с разгневанным мной.

— Отнеси этот плащ Абраксасу и передай что он — СВИНЬЯ!

— Хорошо, мэм, — сказал эльф и исчез. Но через пару минут появился и сказал. — Господин Абрасакс передаёт Госпоже, что она ГОЛЬ ЛАТАННАЯ, ПЕРЕКАТНАЯ.

Эльф исчез раньше, чем швырнутая мной ваза попала ему в рыльце. Осколки от вазы красиво прыснули в разные стороны, а я, громко матерясь, помчался к шкафу. И офигел… Все мои брючные костюмы пропали! Их место занимали платья нежных пастельных расцветок.

К внутренней стороне дверцы была прикреплена записка:

«Миледи, Вам пора приучаться носить платья и туфли. В Вашем возрасте неприлично одеваться как апаш*. Вы уже взрослая женщина. Задумайтесь, вам еще в школе работать!»

ЧТО-О-О?! Да они совсем обалдели! Убью! Порешу всю белобрысую семейку под корень! А Драко заимперю и женю на нужной мне девице! А потом, как наследников заделает, тоже убью! И воспитаю сам элиту или нянек найму!

Быстро надев изумрудное платье — не в полотенце же идти убивать, плюс зеленые оттенки мне всегда нравились — я, схватив палочку, забив на обувь — еще это орудие пыток я не носил! — помчался устраивать кровавую вендетту**.

Пока я бегал и искал Малфоев по мэнору, я придумывал, как убью Абраксаса. Сначала я его прокляну, нет, кожу сдеру… повыдергиваю все волосенки из бороды один за другим… наложу проклятие щекотки… превращу в ночной горшок… нос отрежу… посажу в яму с гадюками…

Так, прокручивая сладостные картины убийства, я добежал до гостиной. Малфои, расположившись на уютном золотисто-бежевом гарнитуре около большого камина, пили чай. Ехидное лицо Абра я увидел сразу, и в глазах потемнело…

— АВАДА КЕДАВРА! — резко выкрикнул я, наставив палочку на лучшего друга.

Но увы, Абраксас проявил чудеса эквилибристики и успел отскочить с линии смертоносного луча. Козлина! Все равно убью!

Как со стороны, я услышал вскрик и послал туда Жалящее. Женский крик разрезал комнату.

— Авада… — снова начал я, наступая на Абра.

— Том! Остановись! — выкрикнул он, вновь отпрыгивая и вытаскивая в полете палочку.

Я безумно расхохотался и решительно стал наводить порчу на их белобрысое высочество. Краем глаза я заметил, как Люциус перевернул изящный диван и утащил за него Нарциссу. Я даже восхитился — шустрый какой!

— Орбис, — выкрикнул Абр, стараясь закопать меня в уютный дубовый паркет.

После этого моя крыша сделала мне ручкой и, сказав напоследок: «не скучай, скоро буду», умотала в неизвестном направлении.

Сражались мы долго. Стены в гостиной закоптились и стали отливать изумрудным цветом, вся мебель была разломана, а гостиная разрушена. Только у самой дальней стены лежал еще целый диван.

Очнулся я от того, что кто-то добрый окатил меня мощным потоком воды. Конечно, я разобиделся на такое отношение ко мне любимому и зарядил идиоту в глаз, по-маггловски. Идиотом оказался Северус Снейп — как тривиально* * *

.

В этот самый момент сработал камин и в гостиную шагнул надменный наследник Малфоев. После того, как Драко Малфой огляделся, и его надменное выражение сменилось на растерянное, а потом на испуганное.

Побелевший как полотно Абр сделал шаг к внуку, не сводя с меня настороженного взгляда.

— Мам? Пап? — испуганно оглядываясь, позвал Драко.

За перевернутым диваном послышалась какая-то возня, из-за него выскочила Нарцисса и помчалась к своему сыну, закрывая его собой от меня.

Я опустил палочку и отошел к окну. После такого эмоционального взрыва на меня нахлынула апатия. Я смотрел на творение рук своих: вся прекрасная гостиная разрушена мной, у Абра всклокочена борода и весь вид такой подкопченный, испуганный Драко, бледная как мел Нарси и Снейп со сверкающим фонарем под глазом. А где же Люц?

— Я его вырубила, — спокойно ответила сиятельная Леди. Упс, похоже я задал вопрос вслух. — Пусть полежит, отдохнет, ему полезно. Не хотел меня к сыну пускать!

Вдруг Нарси сложилась пополам. Её вырвало. Что это с ней? Я в нее круциатусом попал? Ну все, можно искать себе саван. Абр меня уроет.

Я подбежал к Нарси. Что с ней? Обычно от жалящего ноют мышцы, но не тошнит.

Пока Абраша восстанавливал софу, я подхватил Леди на руки. Потом меня Абраша уроет, надо сначала Нарси помочь.

Снейп мрачно посмотрел на нас и умчался. Я аккуратно положил Нарциссу на софу и наблюдал, как Абр накладывает диагностирующие на леди.

Неожиданно Абр стал хохотать как ненормальный.

— Ты больной? — мрачно спросил я.

— Не-а, — ответил со счастливой улыбкой Абраксас. — Я самый счастливый дед! У меня будет не один внук, а целых три.

Юный Малфой с тихим стоном опустился на пол. Столько событий за несколько минут. Бедный ребенок. Интересно, он знает кто я? Если нет, то я ему сочувствую.

Неожиданно приперся Снейп. Как только он появляется, меня передергивает. Бр-р-р, ну как можно себя так запустить? Зельевар ведь не из последних, самый юный мастер. Мог же он себе какие-нибудь косметические зелья сварить, чтоб не распугивать окружающих? Или это такое амплуа? «Я неухожен, саркастичен и неприятен в общении, но при этом гений, а вы все дебилы».

Снейп вручил мне, Драко и Абру Умиротворяющий Бальзам, а в Нарси влил два галлона Восстанавливающего, и, сердито скосив на нас черный глаз, мрачно процедил:

— Долбоёбы! Довели беременную женщину!

Мы с Абром переглянулись — это он нам? Ща я ему еще один фингал поставлю, для симметрии.

— Северус, — обманчиво ласково спросил Абраксас. — Скажи-ка мне на милость, почему я не знаю о том, что у меня будут внуки?

— Потому что об этом знали только Нарси и я, как её личный зельевар.

Абраксас Малфой хмыкнул и пошел будить Люциуса, чтоб обрадовать его такой вестью. А я тихо смылся из гостиной, решив наведаться на Диагон Аллею. Все-таки платья это не моё.

* * *

Из Малфой-мэнора я смылся незаметно, да так незаметно, что осознал отсутствие обуви на своих ногах, только когда вошел в книжный, ну, слава Моргане, хоть кошелек не забыл.

Я трансфигурировал из рекламной брошюрки себе пару ботинок на тракторной подошве и пошел исследовать магазин.

Флориш и Блоттс разросся из маленькой лавочки в огромный двухэтажный магазин. Теперь книги, ранее, в утлой лавчонке, стоявшие стопками на полу, занимали все пространство магазина от пола до потолка. Книги, книги, книги… Мерлин, я в Раю! Прекрасные, великолепные, изумительные фолианты в кожаных переплётах, каждый весом с огромный булыжник; скромные, но при этом весьма полезные тоненькие брошюрки по самозащите; книги в шёлковых обложках, испещрённые непонятными символами, и книги, в которых были только пустые страницы. Я с восторгом бродил среди кладезей знаний, касаясь то одной, то другой книги. Вдруг мой взгляд наткнулся на ярко-желтую мигающую огоньками и вспыхивающую мини-салютами полку с бегущей надписью «Одобрено Министерством Магии», чтоб наверняка, на которой стояла самая унылая, самая скучная книжица, которая существовала в МагМире: «Теория защитной магии» Уилберта Слинкхарда. Хм, какой министерский идиот мог рекомендовать ученикам такое демагогическое словоблудие? Тупее книги я в своей жизни не видел.

Я с интересом взял в руки этот канцелярский опус и заржал на весть магазин. Что за болван безмозглый мог так издеваться над студентами? Я быстро пролистал книгу — ни одного полезного заклинания, ни одного нужного совета. Сплошная теория…

— И как ученикам защищаться? Или Защита от Тёмных сил переименована в Теорию о Тёмных силах?! — задумчиво произнес я в пространство, не обращаясь ни к кому.

— Вы критикуете министерство, мисс? — неожиданно раздался сзади меня сладкий девчоночий голосок.

Я обернулся, ожидая увидеть студентку, но был ошарашен видом обладательницы такого голосочка. Невысокая, можно сказать, очень низенькая и довольно упитанная женщина средних лет, с большим ртом и круглыми глазами навыкате, в нежно-розовой мантии и с заколочкой-бантиком на голове. Дама мне напомнила шпорцевую лягушку. Когда-то давно юный Тони выловил из пруда розовую амфибию и принес её Абру, прекрасно зная, что Абраша боится земноводных тварей. В общем, весь Хогвартс мог полюбоваться зрелищем, как храбрый Малфой с громким воплем удирал от громко ржущего Тони с воплем: «Убери эту гадость!!!»

— Что Вы, мисс..?

— Мисс Амбридж. Долорес Джейн Амбрижд, — жеманно улыбнулась дама. — Первый заместитель министра. И все же, мисс, Вы критикуете министерство?

— Как я могу, — так же жеманно ответил я. — Министерство печется о нашем будущем. Но все-таки, где детям узнавать заклятия? В этой книги нет ни одного защитного заклятия, только теоретическая часть.

— Для СОВ требуется только теория. При хорошем владении теорией не будет никаких препятствий к тому, чтобы ученики под наблюдением, в экзаменационных условиях использовали некоторые заклинания.

— Это учебник для пятого курса?! — ошарашенно произнес я.

— Что Вас смущает? Хороший учебник, как раз для закрепления теории.

Я пожал плечами. Шибанутое Министерство. Пушечное мясо что ли готовит?

Я незаметно выскользнул из книжного и решил зайти к Язве Таттинг, которая теперь — Малкин. Интересно, как она устроилась? Помнится, Амелия Таттинг ненавидела, когда ею командуют, но обожала шить. Она даже мне, тогдашнему грязнокровке, пошила изумительную парадную мантию, несмотря на мой статус крови.

Магазин нашелся почти рядом с банком Гринготтс. Позолоченная вывеска «Мадам Малкин. Мантии на все случаи жизни» с эмблемой в виде ведьмы, снимающей шляпу, была видна издалека. Я с волнением толкнул дверь, на которой звякнул колокольчик, и оказался в достаточно просторном помещении, где стояло несколько круглых подиумов с ростовыми зеркалами. Из неприметной дверцы выскользнула седовласая полная женщина в очках, одетая в лилово-голубые одежды.

— Здравствуйте, рада Вас приветствовать в моём магазине. Чем я могу Вам помочь? — спросила женщина усталым голосом. — Мадам Малкин к Вашим услугам.

— Э-э-э, — протянул я, вновь удивившись. Неунывающая и язвительная Амелия превратилась в женщину с потухшим взглядом. — Я бы хотел… ла обновить гардероб. Полностью.

Таттинг, тьфу, Малкин оживилась:

— Какие ваши желания, Леди…? Простите, не знаю вашей фамилии.

Блин, вот попал-то, а! Сейчас назовусь Риддлом, и Таттинг сразу вспомнит, что с ней на одном курсе учился прекрасный юноша Том Риддл.

— Л’Энигм, мадам, Леди Л’Энигм. — кивнул я. — Что я не хочу видеть в своем гардеробе вообще: корсеты, высокие каблуки, кринолины, огромные шляпы и шлейф.

Таттинг-Малкин кивнула и, вынув блокнот из складок одежды, спросила:

— Что именно вы желаете?

Тут я разошелся! Я заказал несколько видов костюма тройки, именно брючных, несколько сюртуков, пару укороченных мантий, скромное бельё без кружавчиков. Поверьте, кружавчики — это настоящее орудие пытки на нижнем белье. Смотрится очень красиво, но носить невозможно, и прочие мелочи в виде носков, поясов, чулок, перчаток, шейных платков. Я спорил до хрипоты с Таттинг-Малкин, которая пыталась убедить меня, что Леди не пристало ходить в такой одежде. На что я прочел ей часовую лекцию про Коко Шанель. Великую женщину, которая, не найдя для себя в женском гардеробе удобной одежды, создала совершенно новый стиль. И заимствовала она идеи одежды из мужской моды, которая очень удобна в повседневной носке. Таттинг—Малкин вся разрумянилась от спора и начала вновь гудеть о правилах приличия.

— Плевал я на приличия! Клиент всегда прав! Я хочу ходить в удобной одежде и я её получу!

— Удобное не всегда красивое! — ругалась Амелия. — Вы будете посмешищем! Англия очень консервативна!

Так мы орали еще долгое время, пока не выдохлись и не свалились на диванчик.

— Ну, хотя бы платье Эдвардианской эпохи? Несколько штучек… — жалобно протянула Таттинг, устав со мной препираться.

— Хорошо, — смирился я. Хрен её переубедишь. — Но никакого шлейфа и излишеств.

— Сделаем в лучшем виде! — потёрла руки Амелия. — И пару изысканных шляпок.

Я только вздохнул, наблюдая, каким маниакальным блеском засветились её глаза. С обувью было проще. Я сразу сказал, что мне удобен низкий каблук и толстая подошва и продемонстрировал свои ботинки.

Амелия Таттинг, подпрыгивая от нетерпения, быстро сняла с меня мерки и пообещала прислать все через пару недель.

Я, проверив, не стал ли разваливаться шедевр моей гениальной мысли, вышел на улицу и вдохнул аромат свежей выпечки. М-м-м, какой аромат. Желудок намекнул, что я сегодня еще ел, а времени уже много.

Аромат привел меня в кафе Флориана Фортескью, я сел за столик и сделал заказ. Хм, не помню, чтобы в кафе Фортескью продавали что-то, кроме мороженого и фруктов, хотя времена меняются. За стойкой находился верткий, как уж, мальчишка. Лет семнадцати, может пятнадцати. Он успевал и поговорить с кем-либо, и обслужить клиентов, и просто построить глазки компании школьниц… и мне?! Черт, я слишком стар для отношений и еще замужем, для полного счастья.

Перекусив замечательными булочками и выпив пинту кофе, я, копая траншеи в вазочке с мороженым, думал, что делать дальше. Диагон Аллея, с последнего моего воспоминания, разрослась и сильно изменилась. Меня толкал вперед исследовательский интерес. И я, быстро доев мороженое, бросил несколько галлеонов в стаканчик и они тут же исчезли.

Я бросил взгляд на стойку и заметил, как мальчишка рассказывает что-то убеленному сединами старцу, который кивает и посматривает в мою сторону. Неужели это Тихоня Фортескью? Как беспощадно время…

* * *

Итак, я побил собственный рекорд. Третий раз за этот месяц я просыпаюсь неизвестно где с дикой головной болью и ломотой в костях. Осторожно приоткрыв один глаз, я огляделся. Поздравляю, Волдеморт, ты болван. Я несколько минут любовался на застенки аврорских камер и пытался вспомнить, как я сюда попал.

Я отчетливо помню, как гулял по Аллее, иногда заходя в заинтересовавшие меня магазины. Помню, как хотел зайти купить латунные весы, а потом темнота…

Пока я приходил в себя и пытался вспомнить, не отчебучил ли я чего, по коридору раздались шаги. Я сел на кровати и одернул подол. Ни палочки, ни поясной сумки с деньгами у меня не было. Так что вся надежда на беспалочковую магию и собственную скорость.

В камеру зашли несколько авроров. Все красавцы молодые, великаны удалые… Ой, нет, это не про них. Два шкета, видно, что еще учатся, и злой как три тысячи чертей главный аврор. Он был похож на старого льва с густой гривой темно-желтых волос, тронутых сединой.

— Руфус Скримджер. — сухо представился он. — Откуда у тебя эта палочка? — И показал мне мою родную палочку из тиса и пера феникса.

— Купили, — буркнул я. — Как одиннадцать исполнилось, так и купили.

— А где?

— В магазине. Или, по-вашему, палочки растут на деревьях?

Аврор сердито прищурился и неожиданно потребовал у меня каплю крови. Я ехидно поинтересовался: не является ли господин аврор вампиром? Этим вопросом я заставил посереть и содрогнуться пепельноволосого шкета. Хы-хы, хрен вам, а не моя кровь. С капли много чего можно навести, а формулу о непричинении вреда индивиду никто не почесался сказать.

— Сгною в застенках, — зашипел Скримджер. — В Азкабан отправлю. Отвечай, откуда и кто ты! — на последнем слове аврор уже орал.

— Без адвоката говорить не буду, — заявил я и гордо задрал нос, как тридцать лет назад. Не помню, был ли этот король львятника тогда стажером, но парня с густой гривой желтых волос я помню.

Аврора передернуло. Значит, все-таки был. Эх, весело мне тогда было. Я тогда довел до нервного тика половину аврората, а другую половину до истерики. А нечего было меня маленького обижать.

Мужчины развернулись и ушли, а я, вытащив из рукава свою родную палочку, отправил патронуса Абраксасу, скороговоркой назвав место где я нахожусь. Моя прелес-с-сть! Ловкость рук и никакой магии. Спрятав палочку в рукаве, я прислонился к стене и стал ждать.

Абраша не подвел. Он примчался за пятнадцать минут и орал на авроров так громко, что его голос долетал до моей камеры:

— Оглоеды безмозглые, жопоруки хреновые! Вы понимаете, кого в камере держите?! Мастера Артефакторики! Вы понимаете, что я делал запрос в Министерство еще две недели назад и требовал сразу оповестить, как Леди окажется в Англии! Как только портал оказался не исправен, и Мастер в указанный час не появилась в моем мэноре, я сразу прибыл к вам и потребовал найти её! Болваны, портрет у вас её был!

— Но мы… — проблеял Скримджер.

— Вы ничего не сделали! Немедленно выпустите Эстель из камеры. Кретины!

— У нее нет документов, — пискнул стажер.

— Естественно с собой их нет, — успокаиваясь, сказал Абраксас. — Чемоданы прибыли, а хозяйка пропала. Я в аврорат, а в аврорате — бараны!

Пока Абр орал, я успел заскучать. К камере примчался тот самый пепельный стажер и старательно зазвенел ключами. Увы, если бы камеру можно было открыть с помощью магии, то я давно бы уже смылся отсюда. Но все подвальные помещения аврората экранированы, поэтому приходится открывать-закрывать камеры по- маггловски — ключами, плюс оборотка слетает на раз-два, хорошо хоть патронус работает.

Я дошел до кабинета, где наоравшийся Абр сидел, упершись тростью в пол, и принципиально смотрел в окно, за которым сгущались сумерки, а главный аврор сгорбился за столом и уткнулся в какие-то бумажки.

— Нашлась! Эстель, солнышко, как я переживал! От Гильдии не было никаких вестей! — Абраша подскочил с места и заключил в медвежьи объятья.

— Я хочу домой, — устало сказал я.

— Сейчас пойдем, — ласково сказал тот. — Господа авроры, мы уходим. Я не прощаюсь, — коварно ухмыльнулся Абр и, подхватив меня под руку, активизировал портал.

Переместились мы в беседку.

— Надо поговорить, — сказал Абраксас. — Наедине.

— Какая еще Эстель?! — спросил я.

— Это твое новое имя. Ты сказал «придумайте», вот мы коллективным разумом Малфоев и придумали со Снейпом. Эстель — это его идея. Документы я уже сделал. Второе имя впишешь сам, как и фамилию, — устало сказал Малфой.

— Зашибись, спасибо хоть не Аврора, — мрачно сказал я.

— А ты хочешь? — хитро прищурился мой седовласый друг. — Риддл оставишь или как?

Я помотал головой.

— Эстель Л’Энигм, что ж, это лучше, чем Том Риддл, — сказал я.

— Ладно, человек-загадка. Томми или Эсти, тебе как больше нравится? В общем, Томми, тут такое дело, тебе надо начать говорить в женском роде* * *

. Сам помнишь, шибанутых артефакторов не бывает, а если ты будешь говорить о себе в мужском, то тебя попробуют изгнать из тела, как опасную Тварь. Они еще защищают мастерство в Окллюменции. Готовься, в выходные мы летим во Францию, подтверждать твоё Мастерство. Обе твои последние работы, Ловец Снов и Талисман, я отправил еще вчера, а сегодня утром получил ответ из Гильдии. Они жаждут восполнить свой архив и узнать, что ты можешь.

Я умиленно кивнул. Шустрый как таракан Абраксас успел провернуть все за две недели и даже не споткнулся. Как тут не умилиться. Если Драко унаследовал ушлость деда, то я не боюсь за МагМир. Я за него переживаю. Додумать, почему переживаю, я не успел. С ночного неба ко мне спикировал феникс и сбросил конверт. Уронив письмо и потеряв перышко, которое я сразу же схватил, пташка исчезла в огненной вспышке.

Я, взмахнув палочкой и заткнув перо за ухо, проверил конверт на проклятия. Не то что я боялся бы Дамблдора, но лучше быть осторожным.

Любопытный Абр выхватил у меня письмо и, быстро пробежав по тексту, сказал:

— О, Дамблдор вцепился в твое Мастерство, как клещ. Он зовет тебя в воскресенье вечером на собеседование. Ты и тут Л’Энигм подписался. Прекрасненько, так даже лучше! — Довольный Абраша стащил у меня перо и, насвистывая, направился в сторону мэнора.

А у меня в голове роились вопросы. Для чего и кого лучше? Чем так доволен Абр? И как я все успею в выходные?

---

Примечания:

*апаш — Во Франции человек, принадлежащий к деклассированным группам населения; вор, хулиган.

**Вендетта — кровная месть.

* * *

Тривиальный — лишенный новизны, свежести; неоригинальный, банальный

* * *

Фанфик пишется на русском, поэтому рода учитываются.

Во Францию отправились все. Не только малочисленное семейство Малфоев, но и Снейп. Вот без него я бы точно обошелся!

Снейп смотрел на меня недовольными глазами и кривился. Нечего кривиться! Не хочешь вместе со мной за портал держаться, так сиди дома — не гуляй!

Когда уже этот портал активируется?!! Меня все раздражает! Круцио что ли запустить?..

Я поморщился, соперничая разбрасыванием негатива с зельеваром. Мое неудовольствие происходящим было настолько явным, что чета Малфоев незаметно вытащило палочки, мелкий Малфой бочком отошел за широкую спину деда, а тот, почуяв запах надвигающегося апокалипсиса, подкрался ко мне и ласково тряхнул за плечи театральным шепотом сожалея, что пнуть меня по лодыжке, как в Хогвартсе, увы, нельзя. А женщин наш поборник морали не пинает.

Я несколько поумерил волны негатива и косо посмотрел на зельевара, который встал так, что бы прикрывать Драко. Младший Малфой весь прошлый день и этот косился на меня испуганными глазами. Конечно! Щедрый на сплетни Абраксас уже посвятил своего любимого внука в то, что я бывший Лорд Волдеморт. Интересно, когда юноша окончательно оклемается и начнет меня допрашивать? Насколько я помню, Драко в полгода тарабанил не переставая. Даже я, занятый поиском этих Поттеров, прятался от ребенка, и не всегда успешно. Малыш Драко умудрялся найти меня везде: и в подвалах, и с кабинета сносил колопоротус одним взмахом руки, и даже на крышу совятни забрался, так ему был нужен «Дяка».

Я скрипнул зубами, поймав еще один недовольный и какой-то больной взгляд зельевара. Я вновь стал раздражаться. Будто мне вся глубина задницы в которую я вляпался доставляет удовольствие! Всю жизнь мечтал, блять, быть женщиной и обзавестись мужем с отпрыском! Тьфу!

Почему мы все еще не во Франции! Какого фига мы тут стоим так долго?!

Самое ужасное во всей ситуации было не замужество — наличие мужа я б пережил —, а то что Мать Магия не только связала нас узами брака. Но и стала в буквальном смысле тащить нас в одно место, заметив, что мы не особо стремимся в объятия друг друга. Радует, что я не один страдаю!

Наконец, портал активировался под маты Абраксаса, на минуточку отложившего свою любимую трость. Мы оказались в особнячке Малфоев, расположенного на берегу Лазурного пляжа. Я облегченно выдохнула, заметив, как в одном из коридоров холла мелькнула мантия Снейпа. Наверняка в лабораторию побежал баррикадироваться! И зачем поехал? Сидел бы в меноре. Меня бы не бесил!

Игривый, изящный, похожий на сказочный домик особнячок Нарцисса обставила в стиле рококо. Острых углов не было от слова совсем. Волнистые линии, изящный орнамент, нежные цвета, обилие зеркал — все это рассказывал и показывал мне Абраша, решивший устроить экскурсию. Я порадовался, что надел темно-синий брючный костюм, так как, несмотря на всего два этажа, лестниц было очень большое количество. А подхватывать каждые пять минут юбки у меня не было никакого желания. Да и путался я в них, к сожалению. Меня всегда поражало как ведьмы не падают через подол?

Драко увязался за нами, иногда вставляя в рассказ деда интересные факты. Видимо, пропал страх или он любопытен, как все Малфои? Так вот мы и бродили по лестницам, заглядывая в каждое помещение.

Я выбрал себе Лазоревую спальню. По мне голубой и голубой, но у Драко было иное мнение по поводу цвета. О, как! Он мне даже лекцию прочел.

Я, выпроводив двух любопытных представителей семейства Малфой, рухнул на кровать. Господин устал. Дайте покоя! Малфои в количестве двух штук — это перебор. Оба шустрые, активные и постоянно перемещаются по комнате. Секунда... И уже в другом месте.

Вся спальня была оформлена в голубовато-синих тонах с большим количеством позолоты. Балдахин на кровати был чуть светлее покрывала с вышивкой каких-то цветов. Ну не герболог я, не разбираюсь. Такие же цветы были на обоях. У большого светлого окна моей спальни стоял столик и уютное кресло. Напротив находился туалетный столик и пуфик рядом с ним. Над туалетным столиком висело овальное зеркало в золотой раме, которое, как только я сполз с кровати и подошел к нему, начало осыпать меня комплиментами. Я хмыкнул: миленько. Больше всего порадовал меня ковер, который заполнял практически всю комнату.

В стене я заметил малоприметную дверцу. Аккуратно надавив на нее, я оказался в ванной комнате. Она тоже была голубой: от самой ванны, которая стояла на изогнутых золоченных ножках, и до самых мелких камушек на золотой раме зеркала.

Побродив еще немного по своей новой обители, я забрался с ногами в кресло и задумался. Абр говорил мне что-то о моем выходе в Свет и бале? Не помню, голова вся занята предстоящим экзаменом. Страшно, будто первый раз сдаваться.

* * *

Гильдия находилась в соборе Нотр Дам, вернее, в его восточной части. На экзамен я решил обрядиться старомодно. Сомневаюсь, что стариканы, которым лет по двести минимум, нормально отнесутся к ведьме в брючном костюме. Поэтому я шел по лестнице, придерживая подол пышного темно-зеленого платья. Единственное что меня радовало, так это то, что под длинным подолом не было видно моих тяжелых ботинок. Я чуть не навернулся на лестнице из-за идиотского подола! Садизм! Пни замшелые, как в таком вообще передвигаться можно?! Сами наверняка в мантиях укороченного типа шляются. Г-Р-Р! БЕСИТ.

Вот я добрался до площадки, где собралась толпа народу. Все шумели: кто-то повторял материал, кто-то курил, кто-то молился Мерлину. Спустя каких-то несчастных полчаса нас запустили в зал. Итак, первым этапом надо было создать амулет для определенного человека.

Мне велели пройти в отдельную комнату с куратором. Что-то новенькое, раньше всех в одном месте принимали. Моим клиентом была маленькая семилетняя девочка. Она потеряла возможность говорить, и мне предстояло выяснить причину и создать, в буквальном смысле, на коленке артефакт, способный воспроизводить мысли в слова или образы.

Работа закипела. Наложив диагностические заклинания на Еву — её имя мне сообщил сам куратор — я выяснил, что речевая функция пропала от шока. С чем был связан этот шок, ни Ева, ни магистр не могли меня просветить. Я плел, ковал и периодически накладывал диагностические заклятия на ребенка. Через два часа тишины амулет был готов.

Итак, амулет был создан. Он выглядел как обычное зеркало на ручке, украшенное усилителями, так похожими на ракушки. Теперь, если Ева хотела что-то сказать, то из гладкой поверхности вылетал образ, окрашенный определенным цветом: красный — гнев, кислотно-зеленый — отвращение, голубой — покой, желтый — радость и так далее. Правда, мне пришлось сидеть с девочкой и создавать целую таблицу обозначений, а потом запатентовать мое экзаменационное изобретение. Так что теперь в мой сейф льётся тонкий ручеёк галлеонов.

Оказалось, что шустрый Абр и тут подсуетился, и я сдавал экзамен на Высший ранг Мастера-Артефактора. Вот же скот! Я чуть в ноль не потратился и недоумевал, почему я сдаю в отдельной кабинке, а не со всеми. Ну да ладно, потом ему отомщу, например, женю Драко на мужчине и буду злобно смеяться.

* * *

В этот же день, как только я получил гордое звание Мастера-Артефактора, я решил это отметить. Все начиналось благодушно. Мы в узком кругу решили распить бутылочку красного вина и отпраздновать мой триумф. Естественно, ни Нарцисса, над которой постоянно ворковал Люциус, ни Драко, нагло дремлющий в кресле, ни Нагини, обозвавшая меня дураком и нежелающей вить гнездо самкой, вино не пили. Так что заседали мы вчетвером. Это благолепие продолжалось недолго. Люциус принес бочонок виски, который я с радостью ополовинил и начал орать песни в один голос с Абрашей, от «Мерлин, храни Альбион» и до матерных частушек.

А потом было пробуждение — и расплата. А знаете, где я проснулся?! В обнимку, Моргана его за нос, со Снейпом! Причем этот муд… зельевар обвился вокруг меня хлеще Дьявольских Силков, так что я, попытавшись пару раз выпутаться из объятий, и осознавший бесполезность затеи, ждал его пробуждения. Радует, что в этот раз я проснулся одетым.

Пока Снейп нагло дрых, я, сделав еще пару попыток выпутаться из захвата и поняв, что это невозможно, стал размышлять о бренности бытия. Что я вообще знаю о Магии, кроме того, что все волшебники в её власти? Ничего… Даже странно, прожив несколько лет как Волдеморт, я не задумывался, что такое Магия, и вот результат: сначала у меня поехала крыша, потом я развоплотился, потом я возродился личем и теперь я женщина. И что дальше? Что будет, если я нарушу обещание, данное Магии? Так, размышляя, я не заметил, что в мой мозг нагло пробирается один сальноволосый легилимент.

— Снейп! Ты совсем охренел?! — рявкнул я, пытаясь выпутаться из объятий недоумка.

— Я охренел?! — сердито ответили мне. — Я спал в своей постели, как вдруг ввалилась ты и испоганила мне весь сон.

Наконец я выскочил из объятий Снейпа и, уперев руки в бока, зашипел:

— Какое «ввалилась», какое «испоганила»? Я всегда говорил о себе в мужском роде!

— Вчера, после второго бочонка, ты пообещала говорить о себе в женском роде, носить в Хогвартсе платья и заботиться о своих мужчинах! И велела, чтоб к тебе обращались «на ты» и называли Эсти! — нагло ухмыляясь, заявил мне зельевар.

— Что-о-о?! Да как ты смеешь….

— А еще ты договор подписала, — перебил меня Снейп и ловким приемом ушел от смертоносного проклятия.

Вот же сука! Ненавижу! Мало того, что стал мужем, так еще и права начал качать. Вот приголублю я его Круцио, сразу вспомнит, кто такой Волдеморт.

Психанув и слегка разрушив комнату, я отправился гулять по Парижу, вернее, по его магической части. Так я, наслаждаясь видами, совершенно забыл о времени.

Я приобрел множество полезных мелочей для следующих своих работ и собирался сходить в маггловскую часть, как вдруг около меня появился Абраксас и заорал:

— Ты совсем о времени забыла! У тебя собеседование через два часа.

Как я собирался и скакал из портал в портал — достойно отдельной книги. Сначала бегом-бегом в особняк, потом забег с Нарси до гардероба, потом подбор одежды, потом сбор всех документов, а потом прыжки через порталы. Фух, и вот я в Хогсмиде.

* * *

Хогсмид встретил меня теплым, непривычным для этого места солнцем. Деревня практически не изменилась, только то тут, то там я замечал сиротливо стоявшие заброшенные домики. Я, мечтательно улыбаясь и предаваясь воспоминаниям, дошел до главных дверей Хогвартса. Там меня уже ждал ворчащий под нос недовольно хмурящийся мужчина в протертом сюртуке, у которого на руках сидела кошка.

— Директор ждет вас, — проскрипел мужчина. — Я обязан вас проводить, мисс.

— Спасибо, сэр, — ответил я, вежливо улыбнувшись.

Моя улыбка не произвела на старика никакого впечатления. Поэтому мы молча проследовали в кабинет директора, такой знакомой мне дорогой. Вот сэр Кэдоган пытается вновь поймать своего толстого пони, вот мадам Медичи пытается вновь отравить своего нарисованного мужа, вот парочка юных дебютанток машет всем и каждому. Я улыбался, вспоминая некоторые счастливые и не очень моменты своей жизни. Иногда я задавал вопросы сопровождающему, который нехотя отвечал на них. Наконец, мы пришли.

Аргус Филч, я узнал его имя по дороге, распрощался со мной более приветливо, чем встретил. Я назвал пароль горгулье и встал на ступеньку винтовой лестницы, которая сама подняла меня ко вторым дверям кабинета директора.

Я вежливо постучался и вошел. Дамблдор сидел за столом и вежливо улыбался, посматривая на меня поверх очков. Я заметил, что Дамблдор ни капли не изменился с первой нашей встречи, только поседел сильно.

— Здравствуйте, Директор, — вежливо улыбнулся я.

— Здравствуйте, мисс Л’Энигм. Присаживайтесь. Может чаю?

— Не откажусь.

— Откуда вы? Я слышал, что не так давно вы сдали экзамен на высший ранг Мастера-Артефактора. Мои поздравления, — сказал директор, разливая чай по изящным чашкам.

— Благодарю, сэр. Я из Франции, — начал я рассказывать придуманную легенду. — Обучалась дома, по состоянию здоровья. Лет в четырнадцать увлеклась артефактами, и рара нанял мне учителей, потому что тогда он сам не мог меня обучать, занимался политикой. Сдала экзамен на Мастера и брала частные заказы. Потом я долгое время путешествовала и вот, увидев, что Хогвартсу нужен преподаватель по Артефакторики, я решила попробовать учить детей.

Пока я это все рассказывала, профессор Дамблдор изучал мою папку, и по тому, с каким интересом он смотрел на мои экзаменационные листы и пару патентов, я убедился, что место профессора у меня в кармане.

Дверь распахнулась и в кабинет вошла высокая сухопарая женщина.

— Здравствуйте, Альбус и… — она скользнула взглядом по мне и вдруг, схватившись за сердце, упала в обморок.

Я вскочил во стула и подбежал к упавшей женщине. Мать моя Моргана! Это же Крошка МакГи! Хотя какая она сейчас крошка? Почти футов шесть, не меньше.

— Энервейт! Энервейт! — произнес я. Давай, Крошка МакГи, очнись!

Минерва очнулась и вновь схватилась за сердце. Бедная. Не каждый день к тебе приходят призраки прошлого.

— Минни, — ласково сказал Дамблдор. — Познакомься, это Эстель Пандора Л’Энигм. Она наш новый профессор Артефакторики. Мисс Л’Энигм, знакомьтесь — это Минерва Макгонагалл, декан Гриффиндора, мой заместитель и профессор трансфигурации.

— Очень приятно, — который раз за день улыбнулся я.

Минерву, посеревшую, как камни Хогвартса, посадили в кресло и накапали в чай виски. Она после третьего глотка вроде как отмерла и уже более спокойно посмотрела на меня. Женщина судорожно вздохнула, а я, пользуясь дезорентацией гриффиндорки, нагло скользнул в её мысли. «Как я вошла, мне показалось, что в кресле сидит Том Риддл. Как же она похожа на него…. Ох, Том, Том, зачем ты связался с темной магией?.. Может, это его дочь?.. Сильно эта женщина на него похожа, очень, как две капли воды…»

Выскользнув из мыслей, я задумался: неужели Крошка МакГи так переживает смерть школьного недруга? Эх, жаль нельзя глубоко в мозг залезть, выверну ведь.

— Эстель, простите уж стариковскую причуду, раз мы будем работать в одном коллективе, то разрешите мне называть вас по имени. Я буду только рад, если вы будете называть меня Альбус, а не «директор» или «сэр».

— Хорошо, сэр, — Дамблдор укоряюще посмотрел на меня и я исправился. — Альбус.

— Как Минерва придет в себя, вы с ней пойдете осматривать ваш новый кабинет, — сказал Альбус, посверкивая очками-половинками. А пока что пейте чай, а я вам расскажу несколько баек.

Я кивнул, и пригубив чай, стал слушать о храбрых гриффиндорцах. Разумеется, мне рассказывали о самом великом гриффиндорце этого десятилетия — о Гарри Поттере.

Шляпа вновь пела. Спасите мои несчастные уши! Кошмар какой, раньше мне казалось, что поёт она обычно, без изысков, но нормально. Но этот музыкальный номер здорово бил даже и по моему не идеальному слуху. Шляпа распевала про то, что необходимо объединиться перед лицом опасности. Ага, против меня. Я общий враг для всех, хи-хи. Скажите это Драко, с которым я остаток каникул играла в квиддич.

Так странно и необычно быть преподавателем. Вроде бы вчера я шла к Распределяющей Шляпе и у меня подгибались колени, а сейчас я наблюдаю за распределением учеников.

Я сидела между Снейпом и профессором астрономии Авророй Синистрой. Аврора мне понравилась сразу. Невысокая, слегка за сорок, темнокожая женщина обладала теплым взглядом голубых глаз. Когда я сказала, что я родом из Франции, то обрадованная ведьма рассказала мне, что училась в Бобатоне, еще до назначения Мадам Максим директрисой школы.

Мы немного поговорили на французском языке. Я заметила, что Долорес Амбридж не понимает этот язык. Представляете, эта мадам сидела тут же, за столом преподавателей, и я была в полнейшем шоке от министерства и Дамблдора.

Первый раз, увидев эту женщину в Хогвартсе, на педсовете, я подумала, что Долорес Джейн Амбридж прибыла с инспекцией. Потом Дамблдор объявил, что она, оказывается, преподаватель ЗОТИ. Ха-ха три раза. Значит, это она рекомендовала бесполезную книжонку для сдачи СОВ. Отпадно! Пятинога на неё нет!

Я посмотрела на Поттера, и мальчик, скривившись, схватился за шрам. Интересно, почему?

Пока шло распределение, и факультеты наполнялись учениками, я стала вспоминать о Договоре. В общем, оказалось так, что я реально согласилась быть Эстель Пандорой Л’Энигм и говорить о себе в женском роде. Теперь Том Риддл, он же Лорд Волдеморт, он же Лорд Судеб был официально мертв. Его больше не существовало. Теперь я его внебрачная дочь… Мерлин, как же это абсурдно звучит, как в старой ирландской песне: «Я сама себе мать! Я сама себе дочь! Никто мне не в силах помочь…»

Общественности же про падение Волдеморта не сказали. Смысл? Может, я потом загримируюсь и пойду грабить министерство. О, а это идея! Надо завербовать кого-нибудь из Отдела Тайн…

Наконец распределение закончилось и все приступили к трапезе. Я положила в тарелку стейк, пирог с патокой, жареную картошку, куриные крылышки и хотела положить еще кусок сырного пирога, но на тарелке закончилось место. После воскрешения на меня напал ЗВЕРСКИЙ ЖОР и я стала есть очень много.

— Будешь столько есть — превратишься в шарик, — сердито сказал Снейп. Я взглянула на его тарелку. На ней лежали тушеные овощи и курица на пару. Снейп ел мало. Он вообще предпочитал принимать пищу в гордом одиночестве.

— Не завидуй, — отмахнулась я. — От полезной пищи вреда не будет.

— О, да, Эстель, — со злостью развернулся он ко мне. — Ты мне напоминаешь Рона Уизли! Который не ест, а ЖРЁТ! Никаких манер, никакого воспитания.

— Уизли? — сказал жеманный голосок Долорес, которая, отставив мизинчики, вкушала отбивную. — Это не сын Артура Уизли, который перелетел через всю Англию на фордике?

— Он самый, — вздохнув, ответила профессор Спраут. — Бедная Ива, для неё это был ужасный стресс.

— Ох, реликтовое растение! — восхитилась Амбридж. — Вам надо памятник ставить при жизни! Вырастить такое капризное и эмоциональное растение в Англии. Я напишу министру. Скорее всего, «Пророк» у вас возьмет интервью.

Профессор Спраут покраснела от удовольствия. Для неё это был счастливейший миг. Я выслушала рассказ Помоны, как она выращивала Малышку Иву, еще в учительской, когда знакомилась с дружным коллективом.

Снейп прикрыл рукой лицо и горестно вздохнул. Да уж, Ива ему много крови попортила. Я могу его понять.

Все насытились и оторвались от столов, и привычный гомон стал громче. Альбус Дамблдор в яркой синей мантии, расшитой блестками, которые копировали карту звездного неба, поднялся и произнес свою речь. Насколько я помню, речь директоров редко когда отличалась из года в год.

— Первокурсники должны запомнить, что лес на территории школы — запретная зона для учеников. Некоторые из наших старших школьников, надеюсь, теперь уже это запомнили. (Я заметила, как Поттер и его два сокурсника обменялись ухмылками) Мистер Филч, наш школьный смотритель, попросил меня — как он утверждает, в четыреста шестьдесят второй раз — напомнить вам, что в коридорах Хогвартса не разрешается применять волшебство. Действует и ряд других запретов, подробный перечень которых вывешен на двери кабинета мистера Филча. (Надо бы ознакомится с ним, может, найду что-нибудь неучтенное и использую в своих интересах) У нас три изменения в преподавательском составе. Мы рады вновь приветствовать здесь профессора Граббли-Дерг, которая будет вести занятия по уходу за магическими существами. Я также с удовольствием представляю вам профессора Амбридж, нашего нового преподавателя Защиты От Темных Искусств. А также министерство ввело в Хогвартсе новый предмет — Артефакторика. Он обязателен для всех студентов. Представляю вам профессора Л’Энигм, которая в этом году получила звание Высшего Мастера-Артефактора, — Дамблдор продолжал:

— Отбор в команды факультетов по квиддичу будет происходить…

Вдруг его перебило негромкое «кхе, кхе» и стало ясно, почему Дамблдор перестал говорить. Амбридж поднялась на ноги и намеревалась держать речь. Замешательство Дамблдора продлилось всего какую-нибудь секунду. Затем он проворно сел и уставил на профессора Амбридж пытливый взгляд, точно ничего на свете не желал сильнее, чем услышать ее выступление. Я огляделась и заметила, что другие преподаватели не сумели так искусно скрыть свое изумление. Брови профессора Спраут исчезли под растрепанными волосами, губы профессора Макгонагалл стали тоньше, чем раньше. Похоже, на их памяти ни разу еще новый учитель не осмеливался перебить Дамблдора.

— Благодарю вас, директор, — жеманно улыбаясь, начала Амбридж, — за добрые слова приветствия.

Она стала произносить речь с таким придыханием, что я закусила щеку изнутри, стараясь вновь не заржать в голос.

— Как приятно, доложу я вам, снова оказаться в Хогвартсе! — Она улыбнулась, обнажив очень острые зубы. — И увидеть столько обращенных ко мне счастливых маленьких лиц! Я с нетерпением жду знакомства с каждым из вас и убеждена, что мы станем очень хорошими друзьями!

Школьники начали переглядываться, некоторые с трудом подавляли смех.

Профессор Амбридж снова издала свое «кхе, кхе», но когда она опять заговорила, восторженного придыхания в голосе уже почти не слышалось. Он звучал куда более деловито. Слова были скучными и как будто вызубренными.

— Министерство магии неизменно считало обучение юных волшебников и волшебниц делом чрезвычайной важности. Редкостные дарования, с которыми вы родились, могут быть растрачены впустую, если их не развивать и не оттачивать бережными наставлениями. Древние навыки, которые выделяют волшебное сообщество из всех прочих, должны передаваться из поколения в поколение — иначе мы потеряем их навсегда. Беречь, приумножать и шлифовать сокровища магических познаний, накопленные нашими предками, — первейшая обязанность тех, кто посвятил себя благородному делу преподавания. Тут профессор Амбридж сделала паузу и легонько кивнула нам, своим коллегам, ни один из которых на этот знак внимания не ответил.*

Бла-бла-бла. Министерство. Бла-бла-бла. Вот что я вычленила из речи несравненной Амбридж. Я чуть не уснула во время её речи. За столами факультетов начались волнения, и только Слизерин сохранил спокойствие после высказываний Долорес.

Вроде закончила вещать. Ах, нет… Тоска смертная! Наложить что ли на нее Силенцио, пока никто не видит? Но, посмотрев на Снейпа, который сильно морщился от её речи, я решила, что пусть муж-объелся-груш немного пострадает. Мазохист! Любой нормальный мужик не стал бы тосковать об почившей пятнадцать лет назад бабе и нашел бы себе новую. «А он и нашел. Через пятнадцать лет…» — произнес мой внутренний голос, моя любимая и родная Шиза. «Заткнись» — посоветовала ему я и отхлебнула из кубка, в который добрая Аврора плеснула ликер. Да уж, такую речь без алкоголя не вынести. Бедные дети. Если она их еще и учить будет, то ЗОТИ реально станет самым унылым предметом за всю историю Хогвартса…

Может, найдется юное дарование, которое откроет кружок по интересам? «Пятый по Данте» — подленько захихикала моя Шиза. У-у-у, блин. Откуда взялась эта тварь?

Неужели Долорес не видит, как ученикам наплевать на её речь? За столами, кроме Слизерина — вот они-то слушали очень внимательно — ученики разбились на группы и начали обмениваться новостями, кто-то читал модные журналы, а кто-то начал пересаживаться от своего факультета к друзьям.

Наконец болтовня подошла к концу и Дамблдор, а вместе с ним и все профессора радостно захлопали. «Потому что речь закончена, а не потому что она прекрасна» — хихикала Шиза и требовала коньяк.

— Благодарю вас, профессор Амбридж, за чрезвычайно содержательное выступление, — сказал Дамблдор с легким поклоном. — Итак, я продолжу. Отбор в команды по квиддичу будет происходить во второй половине сентября. Капитаны, рекомендую присмотреться к новичкам и создать запасную команду. После того, как вы наелись и пообщались с друзьями, пора ложиться спать. Бегом — марш!

Я собиралась встать и удалиться в свои покои, но Снейп придержал меня за руку, шёпотом процедив, что преподаватели уходят с ужина последними, дождавшись, пока не исчезнет за дверьми последний студент.

Ура! За последним студентом захлопнулись двери Большого Зала, и я с облегчением удалилась в свои покои. У-и-и! Теплая гигантская кроватка, как же я мечтала о тебе. Раздевшись и развалившись на огромной кровати, я провалилась в блаженный сон.

* * *

Я проснулась счастливая и довольная с предвкушением нового дня. Посмотрела на себя в зеркало, собрала волосы в небрежный низкий узел, две пряди сразу выскочили из причёски, обрамляя лицо. Ну не со сложной же прической ходить? Порадовалась, что волосы короткие и вообще есть.

Поворчала о собственной дурости и чертовом договоре, хотя даже то, что я обязана носить платья, не сильно омрачило моё настроение. Надела нежно-зеленое платье, по подолу которого распускались цветы и порхали бабочки.

Полюбовалась собой в зеркало и нанесла густо румяна на щёки. Не стоит пугать детей моей чрезвычайной бледностью. Первыми у меня были Гриффиндор и Слизерин. На моей памяти эти два курса часто ссорились. Честно говоря, к Слизерину всегда было предвзятое отношение, и даже во время моей учебы.

Взяла великолепную трость из эбенового дерева, которую по всей длине оплетала малахитовая змея. Голова змеи служила рукояткой. Трость была нагло стырена у Абра. У него и так их двести штук. Не обеднеет.

Завтрак был прекрасен. Никакой овсянки! Только бекон и яйца. А еще булочки и вкуснейший кофе. Коллеги в основном были сонные, и поэтому завтрак не был испорчен болтовней. А еще отсутствовал Снейп и не бесил меня своими высказываниями и неопрятным видом. Шампунь ему что ли подарить с инструкцией?

Я рассматривала кабинет. Он находился в башне. В каждую сторону света выходили высокие окна с витражами, которые демонстрировали портреты основателей во весь рост с их фамильярами, стихией, символами кланов и изобретениями. Помню, как дико я ржала, когда выяснила, что трое из четырех основателей — полукровки. И только Годрик Гриффиндор чистокровен.

Спиной к витражным окнам стояли амфитеатром** парты, образующие полукруг. Я сидела на столе, который стоял у пятой стены башни, единственной без окна, наблюдала за игрой света в витражах и думала, какой курс и факультет будет первым в классе. Несколько минут назад прилетел феникс от Дамблдора с запиской, что расписание немного поменялось. И вместо первокурсников будет другой курс. Я тихо порадовалась, что для всех курсов это первое занятие и начинка не сильно отличается.

Блин! Я знала, что Дамби еба… э-э-э-э… экстравагантный дедушка, но чтоб такое!

Я смотрела на аудиторию, пытаясь понять, что весь пятый курс забыл на моем уроке. Ах, да! Добрый дедушка Дамблдор решил, что если объединить все четыре факультета, то пользы будет больше. О, да: следить за тупым стадом, чтоб они не покалечились — моя мечта! АРТЕФАКТОРИКА — ЭТО СЛОЖНО! Это не на метле летать или книжки умные читать. Тут все строится на расчетах и сосредоточении. Плюс еще на ощущениях. Чувствую, буду учить их команде: «КЛАСС, ЛОЖИСЬ!»

На галёрке послышался ропот. Я отмерла, спрыгнула со стола и представилась:

— Добрый день, класс. Зовут меня Эстель Пандора Л’Энигм. Я предпочитаю, чтобы вы обращались ко мне или Мистрис Л’Энигм, или профессор Л’Энигм. Я имею звание Высшего Мастера-Артефактора и буду учить вас создавать амулеты, щиты, талисманы и прочие полезные артефакты. Это начальная база знаний Артефакторики. Кто-то из вас научится создавать защиту из подручных материалов, а кто-то продвинется дальше и сможет стать мастером в этой области. Создание артефакта — это своего рода искусство. Кто из вас пришел из мира магглов, наверное помнит свое удивление движущимся картинам? Так вот, такие портреты, как Полная Дама, портрет предка чистокровного или полукровного мага, Сэр Кэдоганн, портреты Директоров — это своего рода артефакты. Они содержат в себе личность заказчика, и эти портреты выполняют функции советчиков, защитников, наблюдателей. Да мисс…?

— Гермиона Грейнджер, профессор, — представилась мне смуглая девушка с пышной копной волос, которая сидела под витражом Годрика. (Забавно получилось, ребята расселись по факультетам, несмотря на то, что и на соседних были друзья или сёстры. Например, две очень красивые индианки. Одна с Рейвенкло, а другая с Гриффиндора.) — Скажите, пожалуйста, а если портрет постоянно ругается, кричит и проклинает — он что? Или кто?

— Сложный вопрос, мисс Грейнджер. Для этого необходимо изучить структуру холста, цвет краски, раму, манеру живописи, выяснить, кто его создал и провести несколько ритуалов. Есть еще портреты, написанные на холсте некроманта. Это такой холст, куда личность владельца — можно сказать, его душа — входит полностью, естественно, после смерти.

— Это же темная магия! — выкрикнул юноша с Хафллпаффа.

— Что именно вас смутило, мистер? Некрохолст или то, что душа владельца заключается в портрет? Представьтесь, пожалуйста!

— Эрни Макмиллан, Мастер Л’Энигм! — сказал мне важно подросток. Он мне показался немного напыщенным. Я сдержала хмык. Юноша имеет право быть напыщенным. Он чистокровен и он староста. — Меня смутило, что душа может оказаться в холсте. Это считается темной магией! Разделение души и тела запрещено.

— Хорошо, — произнесла я, потирая виски. Мерлин, эти дети вообще об окклюменции знают? Думают так громко, что у меня голова разболелась. — Есть такие случаи, что род вырезан под корень, и из всего когда-то могущественного рода остается один ребенок. Да, лет до семи его воспитывают опекуны, а потом ребенка представляют под грозны очи портрета, в котором помещена душа человека. Он называется Холст. И этот портрет, чаще всего это глава рода или его супруга, начинают обучение наследника. А так как весь дом подчинен этому Холсту, то он может следить за всем, что происходит на территории — как дома, так и за его пределами на территории поместья. Есть еще вопросы по этой теме?

Почти сорок пар глаз с удивлением и ужасом взирали на меня. Только вот мистер Поттер предпочел растечься по парте, опустив голову на руки, да и девочка с Слизерина, мелкая, такая незаметная, будто бы прозрачная, смотрела на меня с каким-то воодушевлением и восторгом. Брр! Знаю я этот взгляд. Чувствую, будет мне допрос с пристрастием.

— Так, ладно, — прервала я затянувшуюся паузу. — Вернемся к начальной теме урока. Сегодня мы создаем индивидуальный щит. Выделяется три типа щитов. Зеркальный, Купольный и Поглощающий. Зеркальный отражает почти любое заклятие, направленное в вас, кроме категории А. Так что от непростительных им не укрыться. Купольный может отразить даже непростительные, но, к сожалению, вам придется стоять на месте, пока тот работает. Поглощающий просто проглатывает заклинания, но он не поглотит Экспеллиармус и ментальные заклинания. Кто знает, почему?

Рука мисс Грейнджер взметнулась вверх. И все? Может, меня кто-нибудь еще порадует? Рука Уизли так же поднялась вверх. Это уже интересно.

От Драко я часто слышала о пяти однокурсниках. Как это было не удивительно, но на первом месте гордо стоял Гарри Поттер. Поттера с успехом теснил Рон Уизли, о котором я узнала, что он «рыжий в обносках своих братьев, а еще он дружит с Поттером. Поттер… Поттер… Поттер…» У семейства Малфой какая-то нездоровая тяга к Поттерам. Вон, Абраксас тоже вечно скандалил с Флимонтом Поттером, но не до конца школы, а до смерти Флимонта. А когда тот умер, то Абр заперся в кабинете и не выходил из него дня три. Вышел он из кабинета, когда Долохову надоело ждать успокоения Лорда Малфоя и он просто выбил дверь, взвалил пьяного в дрова Абра на плечи, вынес его к пруду Малфой-мэнора и с удовольствием (мне так показалось) швырнул его в в воду. А на улице декабрь, так что через секунду абсолютно трезвый и мокрый Абраша с громкими матами гонялся за Тони по сугробам и пытался его прибить. По-маггловски.

Или Люциус, староста и блестящий почти выпускник школы, схлестнулся на балу в честь Самайна с первокурсником Поттером. Еле разняли. А Люциус весь остаток года ходил за Джеймсом Поттером как приклеенный и снимал баллы с диким удовольствием.

На почетном третьем месте были Гермиона Грейнжер «жуткая заноза в заднице и мисс всезнайка» и Луна Лавгуд. «Миледи, Луна видит многое, о чем не знают волшебники. Может, вы её просканируете? Кузина как-никак». И на четвертом месте была Панси Паркисон, лучшая подруга Драко с детства. О ней он ни разу не произнес дурного слова. А вот о своей невесте Драко не говорил и старательно избегал этого разговора даже с отцом и дедом. Что-то я отвлеклась. Вернемся к нашему стаду барашков и побелевшему, как мел, Уизли. Я б тоже побелела, если бы на меня препод минуту смотрел. Окей, Хогвартс, как объяснить детям, что я ностальгирую? Никак? Ну ладно. Я милостиво кивнула Уизли.

— Нуу… Ментальные заклинания, они воздействуют на ощущения. — Юноша очень смущался и путался. — В основном на сознание. Поэтому лучше уходить с линии огня, а не стоять столбом.

— Прекрасно, пять баллов Гриффиндору. — сказала я и, укоризненно посмотрев на Драко, кинула ему мысль: «Драко, тебе должно быть стыдно. Гриффиндорцы заработали первыми баллы». Юный Малфой, делающий успехи в менталистике, покраснел и сердито на меня взглянул. Чувствую, что на следующем уроке весь курс Слизерина выполнит задание с блеском.

— Артефакт может создаваться почти из любых предметов, кроме пластика, который так обожают магглы. Пластик нежелателен. Он очень сложно очищается и отвратительно проводит энергию, — продолжила я объяснять тему. — Бусины из стекла, дерево, солома, камни, как драгоценные, так и обычные, нитки, металл, все что угодно. Но естественно, что драгоценные камни намного улучшают ваш щит. Для того чтобы выполнить сегодняшнее задание, вам нужно произвести индивидуальные расчеты. Необходимо быть внимательными, когда подгоняете, к примеру, камень под украшение. Сегодня вы попробуете сделать амулет. Например, для отражения таких проклятий, как щекотки или сглаза. Заклятия простейшей категории С-D. Почему заклятия делятся сразу на две буквы, а некоторые и на три, вам объясняли на заклинаниях на первом курсе, — я достала образцы и пустила их по рядам. — Обратите внимание, как детали и металл гармонируют друг с другом… Мистер Кребб, не стоит тыкать в амулет палочкой, сомневаюсь, что это необходимо. Студенты! На будущее. Вам не понадобится палочка на моих уроках. Вообще не понадобится. Если только вы не будете проверять друг на друге, как работает амулет и работает ли вообще. Напоминаю, что в расчете личного амулета находится дата вашего рождения, длина цепочки или проволоки и количество бусин. На этой паре вы должны рассчитать, что именно вам подойдет: цвет, размер, количество бусин и какой именно щит выгоднее создать: зеркальный — который будет посылать проклятие по обратному адресу, купольный — которым вас полностью накроет, или же поглощающий — который, поглощая проклятие, становится сильнее. Начинайте работу. Как рассчитаете, то показываете мне и объясняете, почему и как. Материалы стоят на моем столе.

Работа закипела, любо-дорого поглядеть. Студенты морщили носы, лохматили волосы и периодически ломали перья. Хи-хи, а кто сказал, что будет просто?

Я ходила по классу и заглядывала в расчеты. Пока что курс справлялся. Фатальных ошибок не было ни у кого. Удивительное рядом, а Снейп страдал, что они тупее дуба. Исправила некоторые недочеты у Сьюзен Боунс, прочитав лекцию, что ошибка в щите может стоить жизни. Поправила чертеж у равенкловки Сью Ли. Фух, звонок.

Я дала домашнее задание факультетам: доделать расчеты щитов и написать эссе вольного размера, как влияет выбор варианта щита: браслет, кулон, кольцо или прочие щиты в виде украшений, на мощность обороны.

Вопросов ни у кого не было. Какое счастье! Только первый урок, а я уже выжатый лимон.

Следующая пара у меня была после обеда, и я решила, что глупо торчать в классе, если можно побродить по замку.

— Мой родной и любимый Хогвартс, — вслух произнесла я, прикасаясь к камням замка. Мне или показалось, или под моей ладонью прошла вибрация, будто бы замок замурчал, как большой кот.

Я бродила по замку, и в моем сознании всплывали, как мне казалось раньше, незначительные воспоминания. Вот за этим гобеленом я первый раз поцеловалась… На этой лестнице растаскивала Абра и Флимонта. Как только они не угробили друг друга?.. Здесь я окончательно решила подставить Хагрида, великан был опасен, и не только своей тупостью, но и безумной тягой к всяким жутким тварям… А тут я первый раз убил человека и создал крестраж. Теоритически убил не я, а Василиск, но я думаю, что для бедной грязнокровки Уоррен это не утешение. «Великое место — девчачий туалет» — хихикнула Шиза. Блин. А я думал, что она мне приглючилась.

— Ты тоже? Тоже пришла надо мной насмехаться? — спросил меня знакомый голос. Я вздрогнула. Не каждый раз к тебе являются призраки прошлого.

— Нет, — ответила я.

— А зачем ты тогда пришла сюда? — визгливо спросила меня Уоррен.

— Изучаю замок. Здесь я пока что не была, — тихо ответила я, вспоминая, что Миртл Уоррен может воссоздать истерику в домашних условиях за пару секунд.

— ТЫ ВРЕШЬ!!! ТЫ ПРИШЛА СМЕЯТЬСЯ НАД МНОЙ! ЕСЛИ Я УМЕРЛА, ТО ЧТО, Я И ОБИДЕТЬСЯ НЕ МОГУ? ТЫ ДУМАЕШЬ, Я НЕ ЗНАЮ, ЧТО ГОВОРЯТ ОБО МНЕ У МЕНЯ ЗА СПИНОЙ? ЖИРНАЯ МИРТЛ — ВОТ ЧТО ГОВОРЯТ! УРОДКА МИРТЛ! ЛОХМАТАЯ ПЛАКСА МИРТЛ! И ОЛИВИЯ ХРОНББИ НАД МНОЙ СМЕЯЛАСЬ, И ТОМ РИДДЛ ТОЖЕ!!!

Миртл с воплем нырнула в унитаз, забрызгав весь пол водой. Из трубы доносились её вопли. Что ж, проверю василиска в другой раз. И когда это я успела посмеяться над ней, если у меня ни минуты свободного времени не было?

Я вернулась в кабинет и села за стол, запустив в волосы пальцы, растрёпывая прическу. Вернемся к волнующему меня вопросу. Когда Том Риддл успел посмеяться над Плаксой Миртл? Шел 1943 год. Почти весь Бобатон и половина Дурмштранга, состоящая из несовершеннолетних юношей и девушек, была эвакуирована. И, естественно, всех эвакуированных разместили в Хогвартсе. Я только стал старостой и вместе с Крошкой МакГи и другими девушками-старостами носился по всему Хогвартсу, обустраивая гостей. Самой большой проблемой было не как их разместить, а как рассчитать продукты, чтобы на всех хватило, и согреть промерзший Хогвартс. Я помню, как отрядом хогвартсцев и беженцами из Дурмштранга ходил валить деревья в Запретный Лес, так я и познакомился с Тони.

Сначала мы друг другу не понравились. Он назвал меня напыщенным хлыщом, а я его трусом и оккупантом. После лучей взаимной ненависти нас развели в разные стороны нашего маленького отряда и отправили на лесозаготовки. Там мы подрались. Уже не помню, что стало спусковым крючком. Но дрались мы насмерть. Потом, сырые, облитые водой, мы выслушивали лекцию от МакГи, что мы болваны и наше место на кухне. Мы пробовали перечить, но за Крошкой Минервой, в качестве группы поддержки, подобно башне, возвышалась Августа и кидала в перечащего снежок. А удар у Железной Августы всегда был силен. Про нее даже в Пророке печатали, что она с одного выстрела оборотня завалила.

Естественно, нас пожалели и высушили. Мы нарубили деревьев и отправились в обратный путь. Слово за слово, и я с русским дураком качусь по склону, стараясь нанести ему как можно больше увечий и победить противника. Я не помню, как долго мы дрались, но перестали мы драться после того, как лес накрыли сумерки и раздался вой оборотня или волка. Лучше бы это был волк!

Путь был долгий. Мы шли где-то час, чувствуя, как приближается вой. Я не думал, что выберусь живым. Я даже не был уверен, что хочу жить дальше. Но на мне был весь факультет Слизерина и Абраксас, который очень тяжело переживал смерть любимой девушки. Так что умирать мне было рано. И некогда, потому что рабочих рук не хватало и дел было выше крыши, и примкнувшая к факультету Слизерин часть Бобатона тоже была полностью на мне.

Ночь мы провели на дереве. И чтобы не уснуть разговаривали всю ночь. Я не ошибся. Это были оборотни. Очень голодные оборотни. Я даже закричал, увидев этих монстров:

— Хочу в подземелья в кроватку!

Антонин заржал и сказал, что полностью со мной согласен. Оборотни понимали речь, но доверять им не стоило. И Долохов начал травить анекдоты, где оборотень выступал недалеким персонажем. Я так смеялся, что чуть с ветки не улетел.

Утром оборотни ушли, а мы, спустившись с дерева, не без помощи кентавров нашли дорогу в Хогвартс. На кромке леса у меня закружилась голова и мир качнулся…

Очнулся я после такого приключения в Больничном Крыле. На соседней кровати спал Тони — после того, что мы с ним пережили, вражда исчезла и отношения стали очень дружественными. А на стуле спал Абраша. Он резко проснулся, стоило мне сесть на кровати.

— Абр… — сипло произнес я.

— Томми, ты дурака кусок! Знаешь, что я пережил, когда ты не вернулся с отрядом?! Я собирался за тобой идти, только меня к кровати Лестранж приклеил! И сказал: «это для твоего же блага!» — передразнил он Рональда Лестранжа. — У меня друг в полнолуние в Запретном Лесу потерялся, а меня обездвижили. А в полдень на пороге Большого Зала появляется этот русский, и ты у него на руках, весь в крови. Да ты знаешь, что со мной было если бы ты умер!!! Я сам тебя сейчас убью! — подскочил он ко мне, протягивая руки, с целью меня придушить.

Абр подскочил ко мне и бессильно опустил руки, а потом, резко обняв мою забинтованную костлявую тушку, разрыдался. Именно в тот момент я понял, что моя смерть будет болью для всех тех, кого я люблю и кто любит меня. Наверное, тогда в моей голове укоренилась цель создать своего рода вместилище для души, чтобы вернуться с того света.

— Профессор, — вырвал меня голос второкурсницы, — занятие уже началось.

Я вздохнула, тряхнула головой и начала вновь рассказывать о щитах. Вопросами и выкриками дети меня не доставали и слушали развесив уши. Чему я была очень рада, потому что в эмоциональном раздрае я могу и проклясть.

---

Примечания:

* Текст взят из книги Дж, К. Роулинг «Гарри Поттер и Орден Феникса»

** Амфитеатр — сооружение для зрелищ, в котором места для зрителей возвышаются полукругом

*В главе присутствует большая часть текста Роулинг*

В Хогвартсе мне все напоминало о Тони. Каждый поворот, каждая ступенька, каждый гобелен напоминал мне об Долохове. Иногда мне казалось, что я все еще студент Слизерина, из-за угла на спину может неожиданно запрыгнуть Тони и с веселым смехом умчаться дальше по коридору от разгневанного меня.

Я старалась как можно меньше ходить по Альма-Матер. Мне, как физически, так и морально, было тяжело. Внутри разливалась густая горечь, заполнявшая каждую клеточку моего тела.

Этой ночью мне снова не спалось. Я металась по комнате и думала, как вытащить Тони из Азкабана. Идей, кроме того как подорвать тюрьму, не было…

Я остановилась около зеркала, украшенного змейками, и вспомнила, что хотела навестить Василиска, но мне помешала призрачная Уоррен. Вот сейчас и узнаю, не обижали ли моего Васю — Василиска — пока я болтался по миру в виде бестелесного духа.

Накинув мантию поверх брючного костюма, я отправилась на встречу к приключениям. Приключения меня встретили на первом повороте. Я прогулочным шагом следовала по галерее, и вдруг в меня что-то врезалось. Возможно, я сама виновата. Я шла по галерее, не зажигая люмос. Мне источник света был не нужен, потому что я прекрасно видела в темноте.

Я схватила невидимку за плечи (он был меня ниже), и почувствовала ладонями гладкую, будто бы стекающую, как воду, ткань и потянула её на себя. Моргана! Это же мантия-невидимка! Один из Даров Смерти.

— Поттер, — выдохнула я, сузив глаза, — что вы делаете здесь так поздно?

— Гулял, — буркнул взлохмаченный подросток.

— После отбоя? — вскинула я бровь, в лучших традициях Снейпа. Этот жест оказался очень заразен.

— Да, и что?! — возмутился Поттер. — Ну, накажите меня! Снимите кучу баллов! Назначите отработку! Волдеморт возродился! И я должен доказать это!..

Моя вторая бровь сама поползла вверх. Впервые, если мне не изменяет память, подросток сам предлагал наказать его за правонарушение.

Парня сильно трясло. Он непроизвольно сжимал и разжимал кулаки, что свидетельствовало о том, что не только я сегодня эмоционально разобрана.

— Вот что, Поттер, пойдемте ко мне. Здесь недалеко. Не ровен час, профессору Снейпу попадетесь. А он сегодня сильно не в духе, — я потянула юношу за собой, и он послушно пошел за мной, комкая свою мантию-невидимку в руках. «Идет как телок на веревочке» — пришло мне в голову дурацкое сравнение.

Я кинула плотоядный взгляд на Третий Дар. Эх, мне бы кусочек мантии, чтобы изучить её.

Почти дойдя до покоев, я услышала, вернее сказать, почувствовала Снейпа. Я толкнула Поттера в нишу и велела накрыться мантией. Я бы и сама спряталась, но увы, Снейп чувствовал меня так же хорошо, как и я его. Шутка Магии, не иначе.

— Миледи, какая встреча! — прошипел он.

Упс, а я и забыла, что сегодня я послужила катализатором* плохого настроения Снейпа. Ну, подумаешь, прокляла парочку семикурсниц от души. Он сам виноват! Нечего было этим соплячкам глазки строить! Тоже мне!

А еще он в край обнаглел и проклял чем-то заковыристым всех юношей шестого курса Равенкло, которые помогали мне переносить заготовки вручную. С Урала пришел большой заказ камней. Их нельзя было транспортировать магией, потому что это могло сильно навредить их свойствам. Я решила нагло использовать «грубую мушшскую силу». Как раз равенкловцы похвалялись, что они могут, как муравьи, носить грузы гораздо больше своего веса. И пятикурсника с Гриффиндора он тоже заколдовал! А тот всего лишь подарил мне букет цветов. Откуда он узнал, что я люблю маки?

— Здравствуй, Северус, — ответила я, прикидывая, как отвлечь Снейпа от меня и от уютной ниши, где я прятала Поттера. Представляете, этот муд… мудрый зельевар растерял пред мной всякий пиетет**. Почему так произошло, я не знаю, ну, кроме того, что я сегодня третий раз оказалась с ним в одной койке, вроде бы больше ничего не было. Просто спали. Картина маслом: «Снейп спит на груди Волдеморта». Трэш, угар, алкоголь и содомия. К счастью, как я чувствую, до последнего не дошло. Мы просто отмечали день рождения Роланды Хуч. Моё последнее воспоминание связано с тем, что я, Роланда и Минерва решили устроить гонки. А вот потом полная темнота и пробуждение со скандалом. Упс, похоже я сожгла кресло и стол в покоях Снейпа.

— Эстель! Нам нужно поговорить! Это не может так продолжаться! Магия…

— Завтра, Северус, — не дай Моргана, Поттер узнает о моих планах. — Поговорим завтра после ужина.

Снейп зыркнул на меня черными глазами, и, взмахнув мантией, умчался дальше по коридору. Какие у него темные глаза. Я раньше не замечала. На омуты похожи. Омуты с чертями. Очи черные, очи страстные, очи жгучие и опасные… Помнится, Тони распевал эту песню, когда был в благодушном расположении. Я тряхнула головой. Что-то я отвлеклась. У меня тут в нише целый Поттер стоит. Бери и пользуйся в своих волдемортских целях.

Как только Снейп улетучился по коридору, Поттер неожиданно появился в паре метров от меня. Его правая рука крепко сжимала палочку, направленную на место, где несколько секунд назад стоял Снейп. Однако… Мои брови изумленно поползли вверх. Что-то больно неадекватно Поттер среагировал на Снейпа.

— Поттер, пойдемте, — произнесла я, решив разобраться с неадекватностью мальчика в кабинете.

Затащив пленника… гостя в кабинет, я силком усадила парня на диван. Какой он костлявый!

— Что будете пить, мистер Поттер?

— А? — откликнулся юноша. Похоже, он меня не слушал.

— Кофе или чай? — вновь спросила я.

— Чай, профессор, — ответил растерянный подросток и вновь ушел в себя.

Я вышла из покоев, в уютную маленькую комнатку, служившую мне кухней. Ну этих домовиков. Наверняка шпионят… Лучше я сам… По старинке…

Покои у меня были что надо. Первая комната, в которую попадали сразу из коридора, была чем-то средним между гостиной и кабинетом. Напротив входа было тройное окно, так любимое мной. Слева от окна стояло бюро* * *

красивого дубового цвета. Все оно было завалено бумагами, как и стул, на который я вновь кинула шаль. Справа от окна стоял секретер* * *

. Я использовала его в качестве станка, на котором я выполняла некоторые заказы. Вот на нем был порядок. Также справа был камин, украшенный рельефом из виноградных кистей с листьями. На каминной полке стояли два серебряных подсвечника и статуэтка балерины, которая не позволяла подслушивать что происходит в комнате. Моя разработка!

Перед камином стояли два лазурных кресла и диван. Перед диваном круглый кофейный столик. На противоположной стороне были две двери. Одна вела в совмещенный санузел, небольшой, но удобный. А вторая вела в спальню, где стояло противное зеркало, которое отражало всякие картинки или желания. Но не мои желания точно! Очень похоже на Еиналеж, с которым я встретился четыре года назад. Надо бы его проверить. Я уверена, что в моих сокровенных мечтах не было такого: Снейп и Дамблдор отплясывают канкан в балетных пачках. А Хагрид исполняет сольную партию умирающего лебедя. Бррр, волосатые окорочка в пуантах.

Я заварила чай в розово-зеленом чайнике, поставила вазочку с печеньками, взяла две чашки и добавила в чашку Поттера каплю Болтливого зелья. Одна капелька не повредит Поттеру, а я очень любопытна сегодня.

Взяв поднос, я толкнула дверь в кабинет и увидела, что гриффиндорец с интересом рассматривает мой секретер. Фух, хотя бы ничего не трогает.

— Мистер Поттер, — позвала я, установив поднос на столик. — Садитесь. Чай подан.

Юноша вздрогнул и покраснел. Поттер, смущаясь, сел на диван и принял у меня из рук розовую чашку с ароматным чаем и особой добавкой. Изящно опустившись в кресло, я тоже взяла чашку и пригубила чай. Дождавшись, как Поттер сделает глоток, я задала вопрос:

— Как вы дошли до жизни такой, мистер Поттер?

Парня прорвало. Я не думала, что одна капля зелья болтливости сорвет у Поттера все тормоза.

— Я не знаю, Мастер, — Гарри мне начал рассказывать, что начиная с пяти лет он начал ПАХАТЬ по дому у Дурслей. Те его часто ругали, периодически пороли в воспитательных целях и иногда оставляли без еды. Жуть какая, никакой разницы между моим детством и детством Гарри. Он рассказывал, что его жизнь была полна неприятностей, пока к нему не пришел Хагрид и не рассказал про Хогвартс. Какой болван отправил за мальчишкой идиота Хагрида? — Хогвартс оказался для меня мечтой. В поезде я познакомился с Роном и Гермионой. А еще разругался с Малфоем. Никто не воспринимал меня как просто Гарри, все считали меня знаменитостью. А Снейп меня возненавидел с первой минуты. — Ну, Северус любит только себя, и то до пробуждения. Зельевар немытый. — Я стал ловцом на первом курсе! Я так боялся, что меня выгонят из школы. Потом я сразился с Волдемортом. Я, Рон и Гермиона пошли спасать философский камень. Пушок стоял на люке, это цербер Хагрида. Он засыпал от песни. — Потому что щенок. Взрослым церберам песенки нипочем. — Гермиона спасла нас от Дьявольских силков, Рон выиграл партию в шахматы, пожертвовав собой. Гермиона разгадала загадку Снейпа. И я вошел в зал, но вместо Снейпа там был Квиррелл. И из затылка у него торчал Волдеморт! — Это было самое дискомфортное вселение на моей памяти…— Я хотел спасти философский камень. Камень оказался у меня, а Волдеморт приказал убить меня. Я вцепился в Квиррела, и он рассыпался прахом. — Мальчик выдохнул, а я подлила ему еще чаю.

— Что было на втором курсе? — спросила я, дождавшись, когда Поттер слопает печенье.

— На каникулах меня посетил домовик Малфоев Добби. — Добби? У них не было такого домовика. — Он предупредил, что мне грозит опасность в Хогвартсе, и сорвал сделку дяди Вернона, надев на даму торт. Меня заперли в комнате, как какого-то преступника. — Ебанутая семейка, схожу-ка я к ним в гости.— А Рон и близнецы Уизли меня вытащили оттуда, прилетев на фордике. — Однако… — И все лето я провел в Норе. — Ну и названьице, ладно хоть не дыра. — В августе мы пошли за покупками, и я ошибся в названии камина и попал в Лютный переулок. — КУДА?! — Я спрятался в шкафу и увидел Малфоев. Потом я встретил Хагрида и он вывел меня на Диагон-аллею, где я встретился с Гермионой. А потом подошли Уизли. Мы зашли во Флориш и Блоттс, и там Малфой подложил Джинни в котел дневник. Дневник Тома Риддла. — Во блин! Мой дневничок! Мои секретики! Мой крестражик! — Этот эльф мне сильно пакостил, пытаясь меня защитить. — Что, простите?! — Он заблокировал проход на платформе к поезду и мы полетели в школу на машине мистера Уизли. В Хогвартсе мы врезались в Иву и нас долго на ней болтало, пока не пришел Снейп и не снял нас оттуда. А фордик сбежал в лес. Снейп нас отругал и пригрозил отчислением, но при этом лучился довольством. — Северуса хлебом не корми, дай позапугивать. Он будет выглядеть, как кот, обожравшийся сметаны. — Какое-то время спустя, я начал слышать голоса, — парень вздрогнул. — Голос шептал: убить, разорвать, уничтожить! А потом окаменела кошка и первокурсник. А перед этим в Дуэльном клубе все узнали, что я змееуст и начали меня сторониться. Даже можно сказать — избегать. Меня стали считать тёмным магом и наследником Слизерина, — бедный мальчик. Надо было тебе на Слизерин идти, тебя бы на руках там носили с таким даром. — Мы решили выяснить, кто наследник Слизерина, и Гермиона сварила Оборотное зелье, ограбив запасы Снейпа. — Мне уже нравится эта девочка.— Зелье было сварено правильно. Я и Рон, под личной Кребба и Гойла, пошли в гостиную змеек, допрашивать Малфоя, кто является наследником Слизерина. — О, да, главное зло в мире — это не Волдеморт, а Малфои. Куда мне до них… — Гермиона ошиблась в последнем ингредиенте, поэтому не пошла с нами и попала в больничное крыло. Потом я столкнулся в коридоре с окаменевшим Почти безголовым Ником и Джастином. Все посчитали, что это я их окаменил. И Макгонагалл отвела меня к директору, не слушая, что я был в это время в другом классе. — МакГи всегда была слишком скорой в суждениях. — В кабинете директора я увидел больную птицу. И она неожиданно сгорела! Я даже произнес: «Вот так Фокус…» — Оба на… Теперь у пацана есть феникс в подчинении. Интересно, дражайший Альбус ему об этом рассказал или он сам не знает? — А потом пришел директор и рассказал, что Фоукс —это феникс и периодически он сгорает, чтобы возродиться. Он спросил меня, хочу ли я ему что-нибудь рассказать, но я так боялся, что меня исключат, что не нашел в себе силы рассказать про голос в стене. — Гриффиндорец выдохнул и продолжил. — Я нашел дневник Тома Ридлла и немного с ним пообщался, — Нифига себе! — Он мне показал эпизод, где у Хагрида сбегает огромный паук и мимо меня пронесли тело девочки. А через некоторое время дневник пропал и Хагрида арестовали. Мы пошли к паукам. Они нас хотели съесть, но нас спас фордик. — ИДИОТЫ!!! Прав был Снейп! ИДИОТЫ!!!— Потом Гермиона окаменела, но перед этим она разгадала загадку Тайной Комнаты. Мэм, вы знаете о Тайной Комнате? — неожиданно спросил меня Поттер.

— Разумеется. Я читала историю Хогвартса, — ответила я, поставив чашку на столик.

— И вы знаете об Ужасе Подземелья?

— Ты имеешь в виду профессора Снейпа? — хитро прищурившись, спросила я.

— Нет, — широко улыбнулся Поттер. — Я о Василиске.

— О Василиске? — я вскинула удивленно брови. Надо его бы проведать.

— Да, так вот… Я его убил… — смущенно произнес гриффиндорец.

Я мысленно порадовалась, что сижу. Моего Васю-Василиска убили. Как двенадцатилетний мальчишка мог убить огромную тысячелетнюю змеюку?

Дальше я слушала в полуха, стараясь не раскиснуть перед студентом. Вкратце, Поттер рассказал, что Ужас Хогвартса утащил Джинни Уизли. И мальчики, вместо того, чтобы обратиться к взрослым, пошли сами спасать девчонку. Дебилы! Гарри понял, что убитая девочка — это Миртл Уоррен. И, естественно, мальчишки, прихватив по дороге Локхарта, прыгнули в канализацию. Дальше Поттер отправился один, а Уизли остался охранять идиота-профессора. Под статуей Слизерина гриффиндорец увидел изломанную фигурку Джинни и обретшего плоть Тома. Том Риддл признался, что это он — наследник Слизерина. Он убил Миртл и оболгал Хагрида, он подчинил себе Джинни, весь год переписывавшуюся с дневником. Девочка натравляла Василиска на его жертв. Сама Джинни не помнила, что она это делала. Дневниковый Риддл попал к гриффиндорцу и решил познакомиться поближе с Поттером, но Джинни выкрала дневник. Он признается, что является Темным Лордом: имя Волдеморт — анаграмма имени Том Марволо Риддл. Тут я «испуганно» икнула и вытаращилась, а гриффиндорец грустно улыбнулся. Риддл призвал Василиска, и тот пытался сожрать Поттера. Интересно, у Васи было бы несварение от гриффиндорца? Неожиданно, когда второкурсник был готов прощаться с жизнью, Фоукс феникс прилетел на помощь мальчику и принес Волшебную Шляпу, из которой вывалился меч Годрика Гриффиндора. Поттер проткнул пасть Василиска, но змей тяжело ранил мальчика в плечо своим клыком. Феникс поплакал и рана затянулась. Ого, теперь у Поттера в крови гремучий коктейль. И у меня, похоже, тоже… Второкурсник протыкает клыком змея дневник, из него хлещут чернила, и фантом исчезает с диким криком.

Минус один крестраж… Все-таки надо проверить Тайную комнату.

Пока Поттер переводил дыхание, я сходила за следующей порцией чая и сэндвичами. Накапав в чай особой добавки, я приготовилась слушать про третий курс.

— И что было на третьем курсе? — заинтересованно спросила я.

— Дементоры, оборотень, беглый преступник и восставший из мертвых, — ответил Поттер, жуя сэндвич.

— Что?! А подробнее? — подскочила я. Что ни год — то аншлаг.

Поттер кивнул и, дожевав третий по счету сэндвич, начал рассказывать.

— Летом перед третьим курсом приехала тетка Мардж. Сестра дяди Вернона. Она начала оскорблять моих родителей. Я раздул её и, пользуясь заминкой Дурслей, сбежал из дома. Доехал до Дырявого Котла на Ночном рыцаре. — Самоубийца…— Остаток лета я провел у бармена Тома. Это были замечательные две недели моей жизни. На вокзале Хогвартса мистер Уизли рассказал мне про Сириуса Блэка, — Поттер мечтательно улыбнулся. — Он сказал, что Блэк служил Волдеморту и теперь охотится за мной, чтобы отомстить, — угу, десять раз Блэк мне служил. Я ему предлагала, но он меня нахрен послал. — А в поезде я впервые встретился с дементором. Это был ужас. Я упал в обморок, но профессор Люпин, который ехал с нами, прогнал этого монстра!

— Ну и жесть, — передернула я плечами.

— Потом профессор научил меня создавать патронуса. Хотите покажу? — спросил восторженный мальчишка. Я кивнула.

— Экспекто Патронум! — произнес Поттер и по комнате пробежал прекрасный гордый олень.

— Очень красиво, мистер Поттер. Я восхищена! Научиться вызывать патронуса в тринадцать лет говорит о высоком магическом даре!

— Мастер, простите за вопрос, — юноша смущенно протер очки, — а какой патронус у вас?

— У меня нет патронуса, — почти честно ответила я. Сгусток с голосом патронусом не назовешь. Эх и ржал Абраксас, когда рассказывал мне о моем же патронусе. Паразит! Не исключено, что разделенная душа так влияет на мой патронус. Да и отношения с Поттером надо налаживать. Я его maman теперь, как-никак.

— Хотите, я вас научу? — восторженно спросил Гарри и резко втянул голову в плечи, будто бы боясь, что я накричу на него.

— С удовольствием поучусь у мастера, — улыбнулась я уголками губ.

— Так вот, — надкусив сэндвич, продолжил Поттер. — Мне не подписали разрешение на посещение Хогсмида, но близнецы Уизли подарили мне карту Мародеров. И я прошел в Хогсмид по тайному ходу. Там я подслушал, что мой отец и Блэк были лучшими друзьями, а Блэк его предал, — гриффиндорец горько усмехнулся. — Я был вне себя от ярости. Я хотел сам убить Блэка. А потом хотели казнить Клювокрыла. Это из-за Малфоя. Хагрид стал преподавать УЗМС. — Какой идиот доверил Хагриду детей? А, ну да, идиот в башне сидит, дольки жует, бубенчиками трясет! — На первом уроке он нам показал гиппогрифа. Очень гордое и важное животное. Представляете, я на нем летал! Это было очень здорово! А Малфой оскорбил Клювокрыла, и тот его поцарапал. Вот. А лорд Малфой добился того, чтоб Клювика казнили! В день казни гиппогрифа мы ходили к Хагриду, чтобы поддержать его, Гермиона нашла в кувшине пропавшую крысу Рона Коросту, — парень скривился. Понимаю, я тоже не жалую крыс. Даже полезных. — Мы услышали стук в окно и увидели, что к дому Хагрида идут палач, министр и Дамблдор. Выскочив через заднюю дверь хижины, мы побежали к Хогвартсу, но вдруг Короста укусила Рона, и он ее чуть не выронил. На Рона напал чёрный пёс и потащил к Гремучей иве. Оказалось, что в корнях Ивы есть секретный вход. Мы с Гермионой проникли через вход за Роном и псом. Я узнал, что черный пес — это Сириус Блэк, — охренеть! — Потом пришел Люпин и сказал, что Сириус Блэк не убивал Питера Петтигрю. Он увидел имя «Петтигрю» на одной волшебной карте. Двенадцать лет назад предал Поттеров не Блэк, а Питер Петтигрю, который под видом крысы все эти годы прятался в доме Уизли, — хитрый крыс. — Я узнал, что мой отец, Люпин, Блэк и Петтигрю были лучшими друзьями в школе. Петтигрю выдал Поттеров Волдеморту, подставил Блэка и инсценировал свою смерть. Я хотел отдать Петтигрю аврорам, а не убивать. Но пришел Снейп, наорал на всех, пообещал всех убить и снять баллы, — мда, Снейп, Какой ты предсказуемый.— Его оглушили и стали выходить. Неожиданно Люпин превратился в оборотня, — БЛЯ! Гребанная школа! — Сириус прогоняет его, давая нам шанс уйти. Петтигрю сбегает, пользуясь неразберихой, — надо выяснить, где этот крыс. Что-то давненько я его не видела…— Потом появились дементоры, но чей-то патронус изгнал их. Мне показалось, что это мой отец.

— Ну и трэш, — рассеяно произнесла я, заметив, как сжимает кулаки гриффиндорец.

— Я очнулся в больничном крыле. Нашему рассказу не поверил никто, кроме Дамблдора, — дед-в-каждой-бочке-затычка. — У Гермионы оказался Маховик Времени, —не долоховский ли это маховик? Надо бы приватизировать такую ценную игрушку. — Дамблдор посоветовал воспользоваться им. Благодаря Маховику, мы спасли Клювокрыла и Сириуса. Сириус улетел на нем. — Он улетел, но обещал вернуться, — а я узнал, чей это был патронус. Мой. Мэм, скажите, а правда, что ликантропия неизлечима?

— На моей памяти никто еще не изобрел лекарство от ликантропии. Но зелье было изобретено лет двадцать назад талантливым учеником.

— И кто это был? — заинтересованно спросил Гарри.

— Северус Снейп* * *

. Да, мистер Поттер, — сказала я, заметив гримасу отвращения на лице героя. — Профессор Снейп создал зелье, на которое молятся почти все оборотни Британии в пятнадцать лет. Хотя вы его переплюнули. Поучаствовать в таких приключениях и остаться живым может не каждый взрослый опытный маг.

Юноша поморщился. И, грустно улыбнувшись, сказал:

— Это еще цветочки, а прошлый год был ужасен, хотя и этот не лучше.

Я добавила еще сэндвичей на тарелку. Пока Поттер жевал, я предавалась воспоминаниям. У Тони, вступившего в права наследства, появилась очень ценная и опасная игрушка. Маховик Времени. Я пару раз его использовала, когда убивала грязнокровных родственников, прятала Василиска, крала чашу Хаффлпаффа и возвращала реликвию Слизерина обратно. Ценная вещь. Что самое замечательное, этот Маховик сглаживал все изменения в прошлом так, что они не затрагивали настоящее. До сих пор помню, что по ободку шла надпись на славянском: то ли Tsar Koshchey, то ли Tsar Bessmertnyy Kashchey. Такие выпуклые и очень горячие буквы. Тони рассказывал, что этот Маховик нельзя использовать слишком часто, потому что он пьет жизненные силы владельца. И хранить его надо в специальном футляре, а не таскать постоянно на шее.

Наконец, насытившись, гриффиндорец приступил к рассказу. Забегая вперед, скажу, что юноша был прав. Четвертый год был еще «веселее».

— Так вот, — рассказывал гриффиндорец. — После квиддичного матча на лагерь напали пожиратели, — какие ещё пожиратели? — Я, Рон и Гермиона убежали в лес. И услышали, как в кустах кто-то произнес заклятие, и в воздухе появилась Темная Метка, — вот гад тот, кто так исказил звание моей организации. — В кустах никого не нашли, кроме эльфа мистера Крауча. Он ее выгнал! Представляете, просто выгнал, потому что она ослушалась и сбежала от очага опасности! — парень сжал кулаки и блеснул очками. — А в Хогвартсе проводился Турнир Трех Волшебников. И я стал четвертым чемпионом. Аластор Грюм предположил, что это сделано с целью меня убить. Рон тогда на меня так рассердился, что мы с ним месяц не разговаривали, но после того, как я сразился с драконом, мы помирились. Большинство учеников Хогвартса мне не верили, что я не бросал имя в кубок, ну и не общались со мной. Даже Ханна и Джастин. Они с Хаффлпаффа, — юноша рассказал мне, как ему страшно было приглашать девушку на бал. Я даже позавидовала. В годы войны балов не было. Рассказал о Втором и Третьем испытании Турнира, наконец мы добрались до появления Поттера на кладбище.

— И сверток прошипел «Убить лишнего!», и Седрик упал кулем на землю. А меня привязали к камню. Хвост провел ритуал, и из котла поднялся Волдеморт. Выглядел он ужасно, — не напоминай!— Он призвал своих слуг, поставил всех на колени. Побродил по кругу, повещал о вечном и своем возрождении. Говорил он долго. В основном о себе, — Поттер ухмыльнулся. — Вот что дефицит общения с людьми делает!

Я фыркнула, вспомнив, как вдохновенно вещал на кладбище. Сейчас мне вряд ли в голову придет поставить своих сподвижников на колени. Это бессмысленно. Да и глупо.

— Как ты справился с Волдемортом? — задала я вопрос, мучавший меня долгое время.

— Честно говоря, профессор, я и сам не знаю. Наши палочки как-то соединились красивым лучом и неожиданно стали появляться жертвы Волдеморта, в обратном порядке. Мэм, я вспомнил! Седрика не было среди призраков. А мама с папой были. Как это можно объяснить?

— Может тем, что Седрик жив? — ответила вопросом на вопрос я. Тупой Хвост! Даже убить нормально не может.

Гриффиндорец задумался. Потом удивленно поднял глаза на меня и спросил:

— Мистрис Л’Энигм, а Авада может дать осечку?

— В двух случаях: если на человека наложена так называемая «Защита Матери», её может выполнить только женщина. И если в человека не целились, специально промахнулись.

— Значит Волдеморт или Хвост не хотел убивать Седрика?

— Не исключено. Ты вернулся вместе с Седриком обратно? И что было дальше?

— Мама посоветовала мне взять Кубок и Седрика, чтобы вернуться в Хогвартс. Я вернулся и рассказал, что Волдеморт возродился. Профессор Грюм увел меня в свой кабинет. Там Грюм рассказал, что он — Пожиратель Смерти. Он заколдовал Кубок огня, заставив Кубок думать, что есть четвёртая школа магии, в которой учится только Гарри Поттер. Также он заколдовал кубок, превратив его в портал, и разными способами способствовал тому, чтобы кубок достался мне. Он собирался убить меня, но появились Дамблдор, Снейп и Макгонагалл. Снейп запустил в Грюма заклятие и привязал его к стулу. — А Снейп-то у нас затейник. — Грюм оказался сыном Крауча. Он весь год преподавал в школе, используя оборотное зелье. — Насколько я помню Грюм дружит с Альбусом. Не мог же Дамблдор не заметить то, что Грюм изменился. Или же Крауч великолепный актер. — Он сбежал из Азкабана при помощи отца и жил в доме под заклятием Империус. Потом к нему пришел Волдеморт, освободил от Империуса и разработал план своего возрождения. На чемпионате он сбежал от отца (изобразив в небе чёрную метку), напал на настоящего же Грюма, заточил его в плену в собственном сундуке. По-моему, министр Фадж приказал дементору выпить душу Крауча. Хотя его можно было судить, и он был доказательством того, что Волдеморт возродился. Почему он так поступил?

— Дело в том, мистер Поттер, что Министерству не нужно волнение среди горожан. Возрождение Волдеморта послужит началом паники среди населения. И не исключено, что начнутся массовые беспорядки на улицах, причем не только магических. Так что Министерство предпочитает сидеть на попе ровно и не шевелиться, пока ситуация под контролем.

— А если он нападет? У него же были идеи по захвату мира и уничтожению нечистокровных? — сердито спросил парень, вера которого во взрослых сильно пошатнулась.

— Мне кажется, что после такого возрождения Волдеморт бы свалил в какую-нибудь Гваделупу, поправлять здоровье. Ритуал был проведен ошибочно, если судить по описанию того, что вылезло из котла, — усмехнулась я. Думаю, что лучше быть полноценной женщиной, чем жуткой вечно мерзнущей и неадекватной милашкой с чешуей.

— Почему вы решили, что в ритуале была ошибка?

— Если бы ритуал был проведен правильно, то Волдеморт бы возродился полноценным. Без чешуи и с носом. Обычным магом. Ошибка в том, что Хвост очернил себя попыткой убийства. Если было бы убийство, то ваш Волдеморт выглядел бы еще хуже, чем возможно.

— Откуда вы знаете? — тихо спросил гриффиндорец. — Вы черная магиня?

— Нет, Поттер, — горестно вздохнула я. — Я читать люблю.

— Гермиона также говорит, что все знания можно получить из книг.

— Не все, но многие. И как прошло твое лето, после четвертого курса? — вернула я разговор в нужное русло.

— На меня напали дементоры, — скривившись, ответил Поттер.

— КТО?! — подскочила я.

— Практически рядом с домом моих маггловских родственников на меня и моего двоюродного брата напали дементоры, — повторил гриффиндорец.

Который раз за эту ночь мои брови поползли вверх. ЧТО БЛИН ЗАБЫЛИ ДЕМЕНТОРЫ В МАГГЛОВСКОМ МИРЕ?!

— Они приближались ко мне, будто бы зная, что я буду находиться именно в парке, — безэмоционально продолжал Поттер. — Я смог вызвать патронуса, который с легкостью их изгнал. Я довел брата домой, где рассказал все тетке. Через пару минут на кухню влетела сова с письмом от Министерства. Там говорилось, — парень сжал кулаки и отрывисто произнес, — что я исключен из Хогвартса. Эти из Министерства придут, чтобы уничтожить мою волшебную палочку!

— Оу… — только и могла произнести я. Из Хогвартса не могут исключить, если студенту угрожала опасность. Существо, именуемое дементором, имеет пятый класс опасности. А значит, за всем этим стоит чья-то игра. Интересно, чья?

— А затем прилетели письма от мистера Уизли и Сириуса. Они писали так, будто бы я виноват в том, что на меня и кузена напали дементоры! Потом вновь прилетела сова из Министерства и мне назначали слушанье. А знаете, где оно было?! — и Поттер, не дожидаясь моего ответа продолжил. — В Верховном Зале Визенгамота, где судят самых отъявленных преступников! Меня судили полным составом! Они не дали мне вставить ни слова, выставляя меня идиотом и маньяком каким-то. Они не стали разбираться, кто применил волшебство три года назад, я, у которого палочка была заперта в чулане, или домовик, который работает теперь в Хогвартсе, — а у мальчика зуб на Министерство. Удачно. Как мне повезло. — Когда я сказал, что на меня и моего брата маггла напали дементоры, то министр ответил: «Вздор!». Правда, потом пришел Дамблдор и вызвал мою соседку-сквиба как свидетеля. Представляете, она следила за мной с раннего детства! И ни разу не обмолвилась, что знала моих родителей! Потом слово взяла жаба. Простите, Мастер, Амбридж. Когда начала выступать эта… эта Амбридж, то слушание мне все больше и больше стало напоминать фарс, — гриффиндорец рвано выдохнул, и скомкано закончил. — Меня оправдали по всем пунктам, но Дамблдор на меня даже не взглянул, будто бы считал виноватым в смерти Седрика и возрождении Волдеморта. — Юноша опустил голову и стал рассматривать свои руки.

— Неприятное ощущение, — посочувствовала я, внутренне радуясь своему возрождению. Поттер разочарован в Министерстве и Дамблдоре. Это идеально. Мне выпал карт-бланш. Только стоит его правильно разыграть.

— В Хогвартсе меня все считают психом. Вокруг эти шепотки и сплетни. Но я правда видел возрождение Волдеморта. Я видел его, как сейчас вижу вас, — Поттер поднял от рук голову и спросил. — Профессор, вы мне верите?

— Да, — просто ответила я. Конечно верю. Я и есть тот самый Волдеморт, только вот тяги убивать тебя у меня нет, да и не получится. Окей, Хогвартс, как успокоить подростка и мимоходом ему сообщить, что я его маменька? Хм, никак? Ждать удобного случая? Эх, жизнь-жестянка…

Юноша просиял и хотел сказать что-то еще, как вдруг, неожиданно нахмурившись, произнес:

— Мастер, не говорите никому о Сириусе Блэке. Он мой крестный, и я боюсь, что его будут искать.

— Расскажи мне о крестном, — попросила я, задумавшись, не сын ли это неподражаемой Вал. Блэков в Англии столько же, сколько блох на бродячей собаке. Во всяком случае, так было до моего развоплощения.

— Он хороший. Правда! — воскликнул Гарри. — Он предлагал мне жить с ним, но Хвост сбежал и Сириуса так и не оправдали. А это лето я провел вместе с Сириусом. Мы с ним летали на метле в его особняке, разговаривали по ночам за кружкой… — «Вина» — заявила невовремя проснувшаяся Шиза. Вот скотина! А я надеялась, что крыша у меня уже не едет, — чая. Постоянно беседовали, он рассказывал истории из своей жизни, учил меня, — Поттер счастливо улыбнулся. — Я был так счастлив. Это мои лучшие каникулы! А в прошлом году, когда я участвовал в турнире, он жил в пещере неподалеку и ел крыс, чтобы быть рядом со мной, — крестный усложняет дело. Мальчик сильно к нему привязан, да и крестный не промах. - Запрещал портрету орать на нас. Представляете, это портрет его матери — Вальбурги Блэк, — ой, бля. Это очень усложняет дело. — Она постоянно орала и проклинала нас. Это про ее портрет Гермиона спрашивала. Просто Сириусу неудобно с таким портретом жить и можно ли его утихомирить, — парень смущенно улыбнулся.

— Можно, — кивнула я. — Если провести запрос в Гильдию Артефакторов и доплатить за анонимность, то вопрос будет решен. Правда, кого направят разбираться с полотном, мне не известно. Перед работой берется двухсторонний обет неразглашения. А…

Меня перебил колокол, будящий старост и профессоров. Вот это заболтались! Я повернулась к окну, где сумерки сменились туманной мглой. Такой же серо-стальной, как глаза Тони. Мне нужен Тони! Позарез нужен!

— Вот что, мистер Поттер, — прервала я лекцию, вставая с кресла. — Я вам напишу записку о том, что вы мне всю ночь помогали сортировать лунный камень. Можете до обеда на уроки не ходить.

— У меня сегодня зельеварение и ЗОТИ, — ответил Поттер, потирая сонные глаза.

— Преподавателей я беру на себя, — ответила я, копируя записку, и рассылая её декану Гриффиндора, Амбридж и Снейпу.

— Но я же не сортировал камень? — попробовал воззвать меня к справедливости гриффиндорец. Смешной. У слизеринцев вера в справедливость отваливается на первом курсе. Помнится, у меня на первом курсе не было сменных ботинок, и я так и ходил в хлюпающих весь год. Брр, гадость какая. Повезло, что перед вторым курсом я нашел подработку и полностью укомплектовался.

— Если так хочешь помочь, то придешь сегодня вечером и будешь перебирать камни. — Хмыкнула я. Ну-ну, Поттер, посмотрим, сколько в тебе от деда-артефактора. Флимонт жить не мог без того, чтобы не поковыряться в каком-либо камне. Маньяк профессиональный. Куда мне до него.

Я отдала Поттеру записку, наказав валить спать и видеть красивые сны. А сама, освежившись, поскакала писать Абраксасу. Он недавно хвалился, что любую аферу выполнить сможет. Малфой сказал — Малфой сделал! И то, что он пьян был — не оправдание! Вот сказал — пусть вытаскивает Тони из тюрьмы. Я без него задыхаюсь.

* * *

Снейп не был бы Снейпом, если бы не портил настроение всем просто так. Утром, часов в семь, Снейп отловил меня в совятне. Я лихорадочно привязывала письмо к белой сове, которая сама спланировала мне на плечо и, ухнув, протянула лапу. Я удивилась, что такая сова присутствует в Хогвартсе. В основном, почтовые совы серенькие или пестренькие, малоприметные.

— Лети к Абраксасу Юлиусу Малфою и долби его клювом, пока он не напишет мне ответ, — приказала я, скормив совушке печенье.

Сова ухнула и внимательно посмотрела на меня.

— Точно! — воскликнула я. — Лети, Снежинка, это очень важное послание. Снежинка ласково ущипнула меня за палец и, расправив белоснежное оперение, взмыла в небо.

— С какой радости, Миледи, вы дали имя сове Поттера? — раздался до ужаса знакомый голос за спиной.

Я обернулась. В дверях стоял, мрачный и черный, как тоска юности моей, Северус Снейп.

— Ах, это… — протянула я. — Северус, ты разве не помнишь, что если дать имя животному, то ты его можешь позвать из любого места. Например, феникс Дамблдора действует именно по такому принципу. Он его может позвать из любой заварухи, чтобы спастись или кого-нибудь спасти. А твой любимый Поттер, — Снейп скривился при звуке его имени. — Тоже может призвать Фоукса, потому что он его назвал Фокусом. И теперь птичка откликнется на зов мальчика.

— А Поттер об этом знает? — вскинул брови Снейп.

— Сомневаюсь… Так, о чем ты хотел поговорить?

— О нас с тобой. Ты видишь, что Мать Магия толкает нас в объятия друг друга?

Я кивнула, надеясь, что Снейп не предложит закрепить брак вотпрямщас.

— Так вот… — Снейп протер лицо ладонями, что говорило о его смущении и волнении. — Так вот, — повторил он. — Эстель, я приглашаю тебя на свидание в эту субботу в Три Метлы.

Снейп сунул мне в руки букет из белых астр и полевых маков, и сбежал, прежде чем я ответила на его приглашение. Это ведь было приглашение? Блин, теперь не отвертишься… Интересное сочетание букета… Абраксас увлекался языком цветов. Он даже своим девушкам дарил цветы со смыслом. И иногда подленько хихикал.

Интересно, что означает мой букет? Мак полевой — это мечта и дурман. А Астра? Не помню… Ну, наверное, это не так и важно.

Я вышла из совятни, и тут же активировалась моя Шиза: «Один-ноль в пользу Снейпа, хи-хи!» Ну попадись она мне! Мстить буду и ей, и Снейпу!

Я заметила, что на повороте к гостиным Гриффиндора и Хаффлпаффа мелькнула чья-то рыжая шевелюра. Это что, нас подслушивали? Вот не было бы печали! Теперь все студентки старше пятнадцати рыдать будут. То ли от отвращения, что я со Снейпом, то ли от горя, что Снейпушка не с ними. Я сама слышала, что одна семикурсница Равенкло называла мрачного зельевара — Снейпушкой. Ее я после этого наградила свиным пятачком или это другая девчонка была? Впрочем, неважно!

Я дошла до покоев, (не с букетом же мне тащиться на завтрак!) рассуждая сама с собой, что Снейп скотина и должен был выслушать мой отказ. А теперь придется идти, так как по этикету я приняла цветы. Хм, от кого зельевар этот научился так дам на свидание зазывать?

Кинув букет на стол, заваленный бумагами — так и гляди, все падать скоро начнет! — я распустила опостылевший узел на голове и блаженно тряхнула головой. Направившись трапезничать, я подумала, что Макгонагалл удар хватит. Ведь я рассекаю без строгой прически. Хотя можно будет ей предложить заставить Снейпа заделать пучок на затылке или Дамблдору заплести бороду и гриву в косы. Может, мне завидно? У меня такой гривы нет!

В Большом Зале я героически чуть не утопила в овсянке непозволительно жизнерадостную Амбридж и довольного собой Снейпа. А так хотелось… Правда, я умудрилась испортить этим двум настроение. Хи-хи. Я их «обрадовала», что Поттер, попавшийся мне на вчерашнем обходе, разбирал всю ночь камни. Юноша так увлекся, что протрудился всю ночь и теперь не может присутствовать у уважаемых педагогов на уроках.

Кстати о камнях. На второй неделе моей просветительской деятельности, мне дико надоело, что студенты портят минералы. Я ввела взыскание в виде отборки камней. Это была для нерадивых студентов та еще головная боль. Потому что поставщик все камни одного типа, например, лунный, закидывал в один мешок и разгребать огромный мешок приходилось вручную. Монотонная, настраивающая на философский взгляд работа. Так вот, Снейп и Амбридж не оценили мой труд в спасении их жизней от сонного Поттера и синхронно скривились. Ну и парочка бы из них вышла…

После завтрака меня нагнала Макгонагалл. Крошка МакГи была чем-то недовольна. Вначале я подумала, что она возмущена тем, что я хожу с распущенными волосами, но нет. Недовольство Макгонагалл скрывалось в другом.

— Эстель! — воскликнула Минерва. Да-да, вы не ослышались. Теперь мы друг друга зовем поименно. Как-то глупо после бурной тусовки, где я и Крошка МакГи излили друг другу душу, называть друг друга официально и каждый раз расшаркиваться.

— Да, Минерва, — улыбнулась я уголками губ.

— Ты рассказываешь детям о Темной Магии?!

У-у-у, мама дорогая! Сейчас мне съедят мозг чайной ложкой.

— Минни, в каком месте я рассказал детям о Темной Магии? — выгнула я бровь.

— Ты рассказала детям о некрохолсте! — задохнулась от возмущения Макгонагалл. Ого, как быстро тут новости разносятся. Не Хогвартс, а большая деревня.

— Дети — спросили, я — ответила, — терпеливо объясняла я Минерве. — Если недоговаривать о чем-либо, то появится любопытство и ребенок найдет запретную книжку. Да-да, Минни, — продолжила я, не позволяя перебить себя, — дети шустры и любопытны. И если не удовлетворить их любопытство, то придется потом этих же детей вытаскивать из западни. И не факт, что вытащишь.

Крошка МакГи возмущенно открыла рот, чтобы разразиться потоком обличительной речи. И, вспомнив что-то, закрыла.

— Ты права, — как-то грустно и обреченно произнесла Минни. Женщина сгорбившись удалялась по коридору, а я так и осталась стоять столбом посреди снующей толпы.

Бедная Минни, я знаю, о ком ты подумала… А этот «кто-то» даже не может тебе сказать, что с ним все хорошо, он наконец-то взялся за ум и исполнил мечту своей юности — стал преподом…

Я и юная Макгонагалл стали на шестом курсе опорой друг другу. Не в этом смысле! Мы, как старосты школы и двух враждующих факультетов, заключили перемирие. Объединив усилия, мы с лёгкостью могли развести враждующих по углам, могли работать в одной связке, отбиваясь от в ворвавшихся в холл школы оголодавших оборотней, могли составлять вместе расчеты зелий, проверяя друг друга и громко хохоча над ошибками, могли заставить обмениваться друг с другом вещами непримиримых врагов. Могли многое, но лишь не могли сойтись в отношении к Темным искусствам, что и стало причиной нашей ссоры.

Я помню, как отговаривала меня тогдашняя Минни от экспериментов. Она боялась, что на пути к бессмертию я стану безумным. И она оказалась права.

Иногда я жалею, что Абраксас и Тони мне безоговорочно доверяли. Они верили, что отличник, староста школы, помощник декана и негласный лидер Слизерина не ошибется, но это стало началом конца…

Мои размышления прервал школьный звонок, известивший о начале урока. Я сорвалась с места, взметывая края черной мантии. Кто у меня там первый? Первокурснички! Сейчас я вас научу не бояться Одного Злобного Ужаса Подземелий!

---

Примечания:

*Катализатор — то, что ускоряет развитие чего-либо, какой-либо процесс

**Пиете́т — глубокое уважение, благоговение.

* * *

Бюро́» — письменный стол с выдвижной крышкой, полками и ящиками для бумаги

* * *

Секретер — предмет мебели, тип небольшого шкафа, с ящиками и полками для хранения бумаг, в некоторых случаях имеющий выдвигающуюся или откидывающуюся доску, которая заменяет письменный стол

* * *

Вольное авторское искажение. Да простит меня канон.

Я влетела в класс, заполненный первокурсниками, в лучших традициях Северуса Снейпа. Особое сходство с нашим угрюмым зельеваром придавала мне черная, с множеством пуговиц мантия и не заколотые, слегка мокрые волосы. Вот Пивз, скотина синегубая! Поймаю — уши оторву! Хотя для моего сегодняшнего выкрутаса такой стиль был в самый раз.

Дети, решив, что урок будет вести Снейп, со стоном сползли под парты и затаились.

— Первокурсники, выбирайтесь из-под парт. Спать будете на Истории Магии.

— Мы подумали, что это профессор Снейп! — пропищала девочка со стороны Гриффиндора. Я обернулась на звук и заметила, что раньше я её не видела ни на уроке, ни в Хогвартсе.

Мисс Бишоп, тряхнув белой косичкой, будучи соседкой новенькой, сердито дернула кудряшку за рукав и горячо зашептала ей на ухо. До меня донеслись обрывки фраз: «очень строгая.», «…лучше её не злить», «опаснее Снейпа…», «Бедный Гарри пришел утром», «…будто его прокляли…»

— Представтесь, мисс… — обратилась я и услышала, что со стороны Слизерина раздались смешки.

— Куатра. Марта Куатра, — девочка встала, что позволило рассмотреть ее внимательнее. Рыжие, можно сказать, красные кудри по плечи, темно-карие глаза и смуглая, не типичная для холодной Англии кожа. И, не дожидаясь вопроса, она сказала. — Я из Италии, мэм. (Берта Бишоп испуганно прикрыла глаза.)

— Очень приятно, мисс Куатра. Садитесь, — я тряхнула головой, задавшись вопросом: стоит ли спрашивать, почему ее не было две недели от начала учебы? Но решила выспросить это у главных информаторов Хогвартса. Нет, не у преподавательниц. Как это ни странно, главной сплетницей Хогвартса был профессор Флитвик. От него можно было узнать любую информацию, вплоть до того, что предпочитает Люциус на ужин. В хвосте за ним тащились Ролланда и Чарити. Или же поинтересоваться у Парвати с Лавандой, все-таки девочка их софакультетница.

Так! Что я собиралась делать? Точно! Научить детей не боятся одну мрачную вредную язву. Взял моду детей пугать, хотя сам потом и варит галлонами Умиротворяющий Бальзам. Вместе с частью седьмого курса Слизерина. Детям на свидания ходить надо, а он их к котлам привязывает!

Прививку от вредных людишек проще всего делать в юном возрасте. Потому что бесполезно тащить за собой во взрослую жизнь страх угрюмых людей со склочным характером.

— Итак, дети, — эффектно взмахнула я мантией и сложила руки на груди. — Сегодня мы будем изучать Ловец Снов. Обратите внимание на варианты плетения, изображенные на досках. Ловцы снов, в основном, делятся на два вида. Простой и сложный. Да, мисс Куатра?

— Мастер, а если ловец с бусинами? — девочка показала на образец около доски. — Он простой или сложный?

— Ловцы снов, — начала я ходить по классу и копировать манеру разговора Северуса Снейпа. То есть полное презрение во взгляде и яд на языке. — Отличаются лишь плетением, мисс. Как вы видите, на доске изображено всего два вида. Простой — вы его можете встретить даже в магазине у магглов. И наиболее сложный. Сложный может заключать в себя второй круг ловца и третий, и четвертый, вплоть до бесконечности. Или же иметь плетение, так похожее на «салфетку». Поэтому сложные делятся на два вида. Пирамида и Салфетка. Мистер Браун, не смейтесь. Вам еще это учиться плести.

— Это женская работа! — насупленно пробормотал равенкловец.

— Пять балов с Равенкло за незнание простейшей истины. Работа не делится на мужскую и женскую. Будьте любезны запомнить это!

Браун пробормотал, не соглашаясь со мной. Что ж, сам виноват.

— Дополнительное задание, персонально для вас, мистер Браун. Сочинение на тему: «Все профессии нужны, все профессии важны». Форма произвольная. Сдача через неделю.

Мальчик застонал, а я с ехидной улыбкой продолжила:

— Раз вы будущий мужчина, работа с книгами вам будет в радость.

Сильвестр Браун был притчей во языцах. Большинство профессоров поражались, как это такой ленивый, капризный и не желающий учиться мальчик попал на факультет умников? Вот и проверим одну теорию, в которой говорится, что всему свое время.

— Профессор Л’Энигм, — вновь подняла руку Куатра. — А как же бусины, перья, камни или ветки, благодаря которым плетут эти шедевры?

— Бусины и камни служат усилителем Ловца. А вот ветки выбираются индивидуально. Например, если у вас волшебная палочка из осины, то и ловец, скорее всего будет из осины.

Я еще поговорила про свойства камней и про совместимость. После началось самое веселое: нарисуй круг от руки. Я ходила и хихикала. Весело мне. Чай забористый на завтраке был.

* * *

Нет ничего более счастливого в жизни профессора, чем перерыв на обед. Я спускалась в холл, задавая вопросом, когда же Абр вытащит Тони, как услышала топот носорогов. Стадо оголодавших студентов неслось по лестнице гурьбой, чуть ли не сшибая друг друга. Я отскочила в нишу, скрытую гобеленом, решив переждать лавину учеников.

В нише от толпы пряталась не только я, но и Северус.

— Мне не улыбается быть растоптанным толпой учеников, — ответил зельевар на мой молчаливый вопрос. И продолжил, — Я был у Дамблдора. Наш светлейший интересуется, почему Волдеморт затих.

— Ты не знаешь, почему он затих? — ехидно спросила я.

— Ну, школа много времени отнимает. Тут уж не до захвата мира, — хмыкнул Снейп. — Я ответил, что Лорд укатил в Грецию поправлять здоровье.

Наконец топот затих вдали, и мы вышли из укромного уголка. Профессора прячутся от учеников. Кому скажешь — не поверят.

На обеде, как обычно, милашка Долли самозабвенно вещала о достоинствах служения Министерству, и конечно же, самому Министру. Повосторгавшись Министром, Амбридж начала жаловаться на Гарри Поттера. На лице Макгонагал, которая была миролюбивой и довольной после седьмого курса Равенкло, начала проступать плохо скрываемая ярость.

Я исподтишка наблюдала за Минервой. На лице декана Гриффиндор было написано плохо скрываемое желание воткнуть в глаз Амбридж вилку. Обстановка за столом накалялась. Часть профессоров была полностью согласна с тем, что Поттер много на себя берёт, а также не хотели верить в моё возрождение.

Я слушала краем уха зарождающийся скандал. Меня больше поглотил разговор с Авророй Синистрой. Девушка утверждала, что расположение звезд и имя влияет на характер и судьбу человека.

— Так вот, — продолжала она, намазывая тост маслом. — Имя для мага — это не просто набор звуков, а можно сказать, его звание. Например, имя «Минерва», — понизив голос, сказала Аврора. — Оно означает мудрая. В римской мифологии богиня мудрости, также считается богиней молниеносящей и воинственной. Так вот и наша профессор Макгонагал является чистым олицетворением этого имени.

— Что её воинственность стоит, — сказала я. — Никому своих львят в обиду не даёт.

— А имя Северус, — девушка, втянув голову и понизив голос, покосилась на зельевара, который зверски расчленял пирог, — означает строгий, суровый, если переводить с латыни. Поэтому на Слизерине царит жестокая диктатура. Как видишь, имя хорошо отражает саму суть волшебника. Например, Альбус — белый, незапятнаный, Долорес — скорбь. — О да, смотришь на её кофту и скорбишь по почившему вкусу. - Роланда — активная, Сибилла — пропоица. Ой! Пророчица, — оговорилась Аврора. А оговорилась ли?!

— А что означает моё? — спросила я. Когда мне коллективно придумали имя, я даже не заинтересовалась его значением. Некогда было.

— Я точно не помню. Вроде бы звезда, — задумалась женщина. — Я тебе книжку вечером дам, прочитаешь.

Я кивнула. Скандал, разгоревшийся за столом, прервала толпа сов, несущихся к столу преподавателей. Большинство сов несли корреспонденцию Северусу. Я даже брови вскинула. Столько писем?!

— Это ответы на мою статью в журнале, — ответил Снейп, проследив направление моего взгляда. А я и не знала, что Снейп печатается. Сложно осознавать, что этот мрачный с холодным взглядом тридцатипятилетний мужчина когда-то был юным двадцатилетним мальчишкой с горящими глазами. Я помню, как вспыхивал он от предвкушения новой загадки или эксперимента. А сейчас я смотрю на этого мужчину и не вижу в нем того мальчишки. Будто два разных человека.

Поттеровская Снежинка принесла мне ответ от Абра:

«Эсти, твою ж мать!

У меня собрание, а эта психованная птица требует от меня ответа! Жду тебя сегодня в 18: 00 в Хогсмиде. В Кабаньей Голове. Обговорим всё при личной встрече.

Искренне злой Абраксас.»

Я хрюкнула, прочитав письмо. Надеюсь, он успеет остыть к вечеру.

— Идиотка, — проворчал рядом Снейп. Это он мне? Я обернулась в сторону зельевара и заметила, что он сжигает длинное письмо, написанное на лавандовом пергаменте. Строчки, которые выхватили глаза, меня поразили: »… люблю вас, Северус. Я надеюсь, что вы согласитесь встретиться в приватной обстановке…»Это что? Снейп кому-то нравится?

* * *

Вы когда-нибудь пытались расчесать волосы после того, как приняли душ и уснули не расчесываясь? А кудрявые локоны, которые живут своей жизнью и укладываются как хотят? Я пятый раз смочила волосы простоблеском и провела щеткой. Думаете у меня получилось? НИХРЕНА! Расческа застряла в волосах и я, шипя, как Нагини, стала вытягивать её.

Сама же Нагини, свернувшись клубком у камина, рассказывала мне о двух самцах гадюки, которых она гоняла по подземельям. С наступлением осени, настроение у моей красавицы портилось день от дня, и змейка уже перекусала бы всех, если бы ушлые домовики не закармливали её. Так что Нагини выросла на добрые два фута и загордилась. Она стала считать себя змеиной королевой и два самца, которых она обозвала «червями земными», немного уступали ей в длине, и никак не подходили для постройки гнезда.

— Займиссь с-своей жиз-шнью, — резко сменила змейка тему. — Наш-шни строить гнез-сдо! Твой с-самец дос-статошно хорош-ш и принос-сит з-сайцев. Вкус-сных. А ты от него к белому барс-су бежшиш-шь. Не дело от собштвенного с-самца уходить.

— Это не «самец»! Это Абраксас. Мой боевой товарищ и друг, — зашипела я, вытягивая расческу из волос. — И Снейп не самец! Он муж!

— Самец-с и мыш-шли у него самц-совые. Про гнес-сдо и жену. Тебя тоес-сть, — объяснила мне, как тупице, Нагини. — А ты торопиш-шся и прихораш-шиваешься, знаш-шит зацепил тебя Барсс.

Тьфу! Щётка полетела в угол, куда минутой ранее улетели шпильки.

Я посмотрела на щётку, на торчащие в стиле медуза-горгона волосы, на хихикающую Нагини, на часы, и выругалась. Время до встречи с Абром стремительно утекло. Я быстро натянула нежно-персиковое платье, собрала в привычный узел волосы, закрепив их опаловой заколкой. На шпильки времени уже не оставалось, и запрыгнув в высокие ботинки, бодро пошуровала по тайному проходу к Кабаньей Голове.

Для меня не было секретом, что хозяином тарверны был Абефорт Дамблдор. Я в свое время даже каламбурила на эту тему, что фамильная голова кабана живет в таверне, а фамильная жопа в замке*. Шуточка так и пошла в народ. Может, за это меня нынешний директор недолюбливал?

В Кабаньей Голове был не один зал, а два. Первый, выглядящий как убогая грязная комнатка, чем-то насквозь пропахшая. С огромным слоем грязи на окнах и полу. На каждом грубом деревянном столе стоят огарки свечи, всегда горящие. Это безобразие нужно для любопытных школьников, маргиналов, шпионов и сплетников. Ах, да! Еще Дамблдор тут назначал встречи соискателям на место профессора.

Есть и второй зал, в который сразу вёл проход. Этот зал, в основном, используется для переговоров и свиданий. И дружеских встреч.

Высокие стрельчатые окна, прикрытые шелковыми занавесками. Огромная люстра, освещающая весь зал. Круглые столики, покрытые нежно-голубой скатертью. Стулья с мягкими спинками и подлокотниками на гнутых ножках.

Были даже очаровательные комнатки для личных переговоров. Туда я и направлялась. Милая, и что приятно, молчаливая домовушка вела меня к комнатке номер семь. Это была та самая, родная и связанная с огромным количеством воспоминаний комнатка. Тут я и мои верные упиванцы назначали свои встречи. Некоторые и упивались до потери пульса. Самым большим любителем выпить и поесть от пуза был Рональд Лестранж. Ел он так много, что мы поражались, почему он все еще так худ.

Домовушка распахнула дверь и поклонилась. Абраксас уже был там. Мужчина стоял лицом к окну и смотрел на догорающий закат. Его платиновые кудри в свете уходящего солнца казались огненными. Одет он был с иголочки. Каждая деталь, каждая складка на пиджаке синего костюма была на своем месте. Про такого хочется сказать — Безупречный мужчина. Именно так. С большой буквы! У меня никогда не получалось достичь такой же ленивой грации и отточенности в движениях. Как и есть кот. Барс. Снежный барс.

— Госпожа Л’Энигм прибыла, — прошелестела домовушка. Я даже удивилась. Обычно домовики имеют попискивающий голос, а не шелестящий, как листья в осеннем парке.

Абр развернулся на голос, и я почувствовала, как предательски расстегнулась заколка, с мелодичным звоном падая на пол. Волосы рассыпались по персиковому платью, а я покраснела.

— Мне всегда импонировало, как ты краснеешь, Эсти, — целуя руку, произнес мужчина. По моей спине пробежала толпа мурашек.

Я не заметила, как очутилась за столом. Абраша, сидящий рядом со мной, уже успел разлить вино по бокалам и произнес:

— В этой жизни по-настоящему счастлив я был несколько раз: когда родился Драко, когда женился Люциус, когда я взял на руки первенца, когда я сам заработал первый миллиард, и когда познакомился с тобой. Ты отличный человек, Эсти. И я рад называться твоим другом.

— Я тоже очень рада, что ты считаешь меня своим другом. Абр, ты помнишь, как мы подружились? — спросила я. Напряжение стало потихоньку спадать.

— Забудешь такое. Ты меня пытался в клумбе закопать. Которую, между прочим, выращивала Саманта Рисон. Суровейшая староста на моей памяти. Её даже кентавры боялись, — ухмыльнулся Абраксас.

— А зачем ты ржал над моей мантией, сноб? — ехидно улыбаясь, спросила я.

— Дурак был, — пожал плечами мужчина.

Мы отдали должное приготовленным блюдам. Абраксас очень любит французскую кухню. Ужин начался с холодных закусок, потом было горячее блюдо, салат и сыр. Мне понравилось фрикасе. Очень вкусное мясо в соусе из белых грибов. Пока Абр вкушал салат из овощей, я утащила последнюю рассыпчатую булочку с блюда, чем заработала укоризненный взгляд Малфоя. Пришлось делиться.

Неожиданно комнату влетела сова с запиской. Абраша прочел её и, промокнув губы салфеткой, сообщил: — Я выйду на минуту.

Пока Малфой отсутствовал, я доела весь виноград с блюда и оправила рукав платья. Когда я его первый раз увидела, то долго ругалась. Нежно-персиковое, с небольшим овальным вырезом, рукавами фонариками и струящейся тканью, на которой вспыхивали золотистые узоры. Оно смотрелось яркой кляксой среди моих темных и холодных оттенков одежды. Ух как оно меня бесило! Но потом я решила его примерить. И оказалось, что это «пятно» мне очень идет. Я в нем выгляжу не такой мертвенно бледной и жуткой.

Нежно-персиковое платье, пошитое из тонкой летящей ткани, как нельзя лучше подчеркивало мои достоинства и убирало недостатки на задний план, при этом сохраняя изюминку. Я разгладила невидимые миру складки на подоле и задумалась. Почему Малкин-Таттинг прислала мне это платье, ведь я хотела только холодные оттенки. Хм, может она ошиблась?

Я очнулась от размышлений, когда перед моими глазами появилась корзина с желтыми тюльпанами и фиолетовыми ирисами. Абр ходил за этой корзиной. Так как в этот зал ничего, кроме записок, присылать нельзя, то ему пришлось выйти за ней на улицу.

— Это очень мило! — улыбнулась я, польстив самолюбию Барса. — Что означают эти цветы?

— Не помню, — хитро прищурился Малфой. — Стар я стал. Все забыл.

— Точно? — так же хитро прищурилась я.

— Что-то помню, — покаянно склонил голову Абр, но в его глазах плясали чертенята.

— Так! Что означает Мак?

— Полевой — что дарящий человек мечтает о тебе. Садовый означает, что он предлагает тебе не тянуть резину и любить друг друга, пока есть время.

— Роза? — заинтересовалась я. Абраша всегда своим любовницам дарил эти капризные цветы.

— Розы — это любовь. Но есть нюансы, например, красные розы — это символ страсти и желания или настоящая любовь. А вот алая — это романтика и страсть. Розовая — счастье. Желтая — ревность. Белая — чистота, ты говоришь человеку, что считаешь его воплощением самой Матери Магии на земле…

Белые розы Абраксас дарил своей первой любви. Магглокровке из Ковентри. Я всегда орал: «Розы для Розы! А оригинальнее ничего придумать не мог?!» И больше Абр никому не дарил такие розы. НИКОГДА! Даже своей жене он дарил белые орхидеи, а не розы. Не смог себя переступить.

— Синяя роза — таинство. Черная — смерть и печаль. — Продолжал он. — Блеклая, не путай с белой. Это мимолетное влечение. Пустышка.

Нарушая традиции, на свадьбе Малфоев, Мари шла с букетом белых орхидей, а не роз. В петлице Абра была орхидея. Вся свадьба была украшена орхидеями. Лорды сетовали, что избалованный мальчишка делает всё как хочет, нарушая традиции чистокровных.

Хотя я и знал, что Мари Малфой любит белые розы, но увы, есть раны, которые не заживают. Никогда. Мы на два голоса, я и Тони, убедили бедняжку, что орхидею дарят только красавицам, совершенствам, утонченным натурам. Она означает нежность, любовь. Орхидею дарят лишь любимым людям. Естественно, Мари не была такой дурой, какой казалась. Милая блондиночка с фарфоровым личиком. Она прочитала этот талмуд, касающийся цветов и их характеристик. Раз я все еще жив, то ни я, ни Тони не ошиблись в характеристике орхидеи.

— А астра? — спросил я, стараясь увести его от болезненной темы.

— Астрой даритель говорит: я люблю тебя больше, чем ты меня.

Я подавилась чаем. Это что получается? Снейп признался мне в любви?

— Корзиной цветов, которую я тебе подарил, я говорю следующее. — неожиданно сказал Барс. — Ирисами я выражаю то, что очень дорожу твоей дружбой. Тюльпаном говорю, что ты мне очень дорога и желаю любви и гармонии.

Я чуть не прослезилась. Это было очень мило и неожиданно. От Абра было сложно добиться чистых эмоций. Сыграть, держать лицо, очаровать публику — это он умел делать как никто другой. Абраксас очень скуп на эмоции. Снежный король, так его назвал весь Хогвартс.

— Эсти, когда ты собираешься навестить замок?

— Какой замок? — не поняла я.

— Замок Слизеринов. Твое родовое гнездо! — хлопнул ладонями по столу Абраксас.

— Э-э-э… — протянула я. Замок? У меня есть замок? Почему я об этом не помню?!

— То есть ты хочешь сказать, что не помнишь о замке Слизеринов? — замер мужчина. И вздохнул. — А я думал, что ты в Малфой-мэнор потащился. Ты ведь никогда не любил мой «павлинятник». Считал все слишком вылизанным и изящным.

— «Павлинятник»? — я вскинула брови. — Абр, я не помню. Ни о замке, ни о том, как называла Малфой-мэнор… Я многое не помню…

— Что ты помнишь?! — напряженно спросил Малфой.

— В основном, о тебе и о Тони. Большинство моих воспоминаний прямо или косвенно связаны с вами. — Растеряно произнесла я.

— Чёрт! — вскочил Абраксас и начал ходить по комнатке. — Ты даже Гребейка на помнишь? А Мадам Розу Ли? А Реджину Блэк?

— Нет. Я не помню никого из них. Кто эти люди?

— Гребейк Фенрир — оборотень, — глубоко вздохнул Абр и сложил руки за спиной. Это его любимый жест, когда он нервничает. — Твой цепной пес. Ты его победил… победила в рукопашном поединке. Теперь он твой. С потрохами. Мадам Роза Ли — владелица чайной. Именно через нее ты обстряпывал многие темные делишки. Она тебе подсказала, как выйти на коллекционершу Хепзибу и попросила за эту услугу отравить старую перечницу. Реджина Блэк — это дочь Беллатрикс Блэк, наследница Рода Блек. Ее собирались сделать следующей главой Блеков, как только окончательно отсекут Сириуса Блека от Рода. Ты была её крёстной. Спустя год после твоей псевдосмерти и появления героя всея Альбиона она исчезла посреди Диагон Аллеи. Вальбурга была вне себя от ярости и горя. Сначала исчез сын, племянница с мужем и старший сын попали за решетку, а теперь еще и внучка исчезает среди оживленной улицы. Вал Блэк ты хоть помнишь?

— Помню. Блэков помню.

— Что еще помнишь? — напряженно произнес Абраксас.

— Хогвартс. Путешествия. Изобретения. Крестражи, — перечислила я сходу, задаваясь вопросом: почему я не помню некоторых людей?

— М-да, — протянул Абраксас. — А как с эмоциональностью? Резкие перепады настроения есть? Или, наоборот, безмятежность и покой?

— Бывают и перепады настроения, и покой.

— Тебе срочно нужно собрать все крестражи! Ты можешь снова обезуметь! — вновь опустившись на стул сказал Абраша.

— Не было б печали. А жизнь только начала налаживаться.

— Я, кстати, придумал как спасти Тони из Азкабана. Его придется немного разрушить.

— А дементоры? — спросила я. — Разве они не покинут разрушенный замок?

— Не покинут. Но для аферы нам нужен твой замок. Сразу говорю, один я туда не пойду! Мне моя психика дорога. Я не знаю, что мог наизобретать твой сумеречный гений.

Кивнув, я посмотрела на часы и ужаснулась. У меня же Поттер через полчаса!

* * *

Галантный Абраксас проводил меня по подземному ходу до Хогвартса и поцеловав руку прошептал на прощание:

— Я запомню этот выход к твоей комнате.

— Буду ждать на чай, — я счастливо улыбнулась и, забрав корзину с цветами, шагнула в комнату.

Аккуратно поставив корзину на каминную полку, я тряхнула головой и вспомнила, что совершенно забыла про опаловую заколку. Заколка, пусть была и неказиста, и имела предательски расхлопывающийся замок была мне дорога. Это был мой первый подарок в Хогвартсе. Вещь, которую мне подарили, а не которую я примагнитил в свои загребущие ручонки. Инкрустированная опаловыми цветами и россыпью фианитов эта вещица имела успокаивающую энергию. Абру, бревно-тебе-в-зад -Малфою, было смешно, что я двенадцатилетний юноша, ношу эту девичью цацку постоянно с собой. Возможно, однокурсница и хотела так над мной пошутить, но для меня эта заколка стала символом того, что я достоин учиться на Слизерине.

Я подумала, что надо бы сходить и поискать вещицу, но в дверь постучали.

— Войдите, — откликнулась я.

Тьма, хлынувшая из коридора, явила Поттера, который что-то бережно прятал под мантией. Надеюсь, это не котенок и не щенок, Нагини против будет, как-то отрешенно подумалось мне.

— Здравствуйте, мэм, — скромно потупившись, сказал Поттер. — Я тут вам принес… Эта… Вот…

— Смелее, мистер Поттер! Не тяните кота за… кхм… подробности.

Юноша вытянул из-под мантии горшок с цветком. Тьфу, третий мужчина за день цветы дарит. Скоро комната в филиал теплицы превратится!

Через секунду я удивленно округлила глаза.

В обычном глиняном горшке, сердито шевеля листиками плюща, извиваясь длинными усиками и поворачиваясь на звук желтой головкой подсолнуха, на меня с любопытством смотрел голубой глаз, обрамленный желтыми листьями, как ресницами.

— Что это? — произнесла я севшим голосом.

— Это Невилл вывел. И я, — произнес парень, инстинктивно сжавшись.

— К-как? Поттер, не стойте столбом. Ставьте ваш гений мысли на стол и рассказывайте, как у вас получилась такая флорообразная химера, — похлопала я ладонью по креслу.

— Химера? — переспросил Гарри, удивленно таращась на меня.

— Химера, мистер Поттер, — стала объяснять я. — Это существо, состоящее из раздельных частей. В Древней Греции была известна Геосидская Химера. Она была… Да что была, и сейчас есть! В общем, Геосидская Химера — это трёхглавое чудище с головой льва, ещё одной головой козы на спине и головой змеи на хвосте. Есть еще и Северная Химера. Она обитает в северных водах и имеет внешний костяной скелет. В вашем с Невиллом случае, химера состоит из флоры: плюща — ядовитого или нет, я не знаю — подсолнуха, и ДНК человека. Что такое ДНК имеем представление?

— Имею. Я хоть и Аваду лбом отбивал, но не тупой, — съязвил Поттер.

— А мне её зачем принесли? Думаете, из нее можно сделать артефакт?

— Нет. Мы её с Невиллом и Роном сначала в теплицы принесли и профессору Спраут показали. Она была в шоке. Мимо стула села. Тогда мы горшок поставили, и стали профессора поднимать. А этот Лупоглаз из горшка выбрался и пополз к другим растениям. По дороге сожрал мышку и напугал первокурсниц на отработке до икоты. Пока мы его ловили, он всю теплицу перевернул вверх дном. Рон остался чинить теплицу. Там магией работать нельзя, а он сильный. Невилл повёл первокурсниц к Помфри. А меня послали, — сказал Гарри Поттер. — К вам. Сказали, что вы сможете уговорить цветок из горшка не убегать.

«Послали нафиг» — жизнерадостно откликнулась Шиза. Что ж тебе не спится, болезная?

Я тут же живо представила, как хожу вокруг горшка и уговариваю лупоглаза не убегать. Слушаться мамочку. Интересно, кого назначить мамочкой: Невилла, Гарри или все-таки Рона? И не жрать, блин, животных.

— Оставляй своего Лупоглаза! Придумаю что-нибудь, — вздохнув, сказала я.

На слове «лупоглаз» цветок сердито застрекотал листьями и зашевелил усиками. Мда, не было печали.

— Ну и как тебя называть? — спросила я.

Цветок вновь застрекотал, типа придумай сама.

— Лютиком будешь? — спросила я, вытягивая из-под стола мешок с лунными камнями. — Это от имени Люциус. Что означает? Светоносный.

Поттер изображал сову. Смотрел на меня, вытаращив глаза. Ну и что опять не так?

— Поттер, не спите. Вы хотели разобрать камушки, пока я считаю, каким артефактом угомонить вашего ребенка.

— Это не мой ребенок! — насуплено буркнул Поттер.

— А чей? — ухмыльнувшись, спросила я. — Вы его породили, пусть вместе и с другом. Но факт остается фактом. Это ваше творение.

— Я ругался с Симусом и уронил расческу Рона в горшок, в который Невилл добавлял зелье и колданул, стараясь выгнать Симуса из комнаты. Он считает меня психом, — рассказывал Поттер, автоматически раскидывая камни по определенным ячейкам.

Поттер раскладывал камни где-то час, пока я, напялив очки-мечту-артефактора, занималась расчетами и периодически загоняла цветок обратно в горшок. И правда Люциус. Такой же неспокойный и реактивный. Конечно, можно и заморозить Лютика, но как тогда делать расчеты, если объект недвижим, а у вас он должен находиться в движении? Это как туфли в подарок выбирать, не зная размера. И вам будет обидно, что девушка туфли не носит, и девушке, потому что вы заранее не узнали размер. Если девушка дура, то будет носить и гробить свое здоровье. Тут уж никакого удовольствия. А подарок должен приносить удовольствие и дарителю и получателю.

Арбаксас хотел подарить Мари, тогда еще невесте, на Рождество туфли. Беленькие такие, с россыпью брильянтов. Только вот размера он не знал и пришлось мне и Тони, как партизанам, проскальзывать без приглашения в Замок Булстроуд.

Замок Булстроуд испокон веков охраняют грифоны. Тоже своего рода химеры. Крылатые и клюются, мама дорогая! Если туфлю мы утащили незаметно, прямо с ноги спящей Мари, то от грифонов мчались диким галопом. На силу ушли! Когда Мари про это узнала (она на тот момент лет пять была замужем за Абрашей), то очень долго смеялась и предлагала в следующий раз побегать наперегонки вместе с Адскими Гончими Блэков. Например, стырить у Вал изумрудные подвески, как это делали благородные мушкетеры. Хотя что в них благородного? Одно позерство и хулиганство.

Вдруг юноша резко замер и стал рассматривать попавший в его руки камушек. Небольшого размера и слегка закругленной формы.

— Профессор, можно я возьму этот камень? — спросил Гарри. — Он меня притягивает.

Интересно… Поттеры гениальные артефакторы. Может в этом камне есть то, что я не вижу, несмотря на специальные очки?

— Берите, — ответила я. — Может, в вас талант проснулся. Заканчивайте с разборкой и идите спать.

Выпроводив Поттера и полюбовавшись на веревку с необработанными камнями, обмотанную вокруг горшка — она должна удерживать Лютика в домике — я решила переодеться из персикового платья в удобный костюм из драконьей кожи. Меня ждет Тайная Комната!

* * *

На башне прозвенел колокол, оповещая окрестности, что уже полночь, и Хогвартс погрузился в тишину. Даже уханья сов не было слышно.

Наконец этот сумасшедший день закончился. Я решила спуститься в Тайную Комнату и поплакать над тушкой несчастного Василиска.

В этот раз никакие Поттеры и Снейпы не попадались мне на пути, даже Уоррен в эту ночь отсутствовала на своем посту. Так что до лаза в Тайную Комнату я дошла спокойно.

Запечатав дверь и высушив отвратительные лужи под ногами, я прошипела крану «Откройся!» и раковина с ужасным скрежетом отъехала в сторону. Я не стала скатываться по трубе, как с аквагорки. Я с важностью и степенством опустилась вниз.

Опустившись на пол, покрытый косточками грызунов, я заметила завал, который так и не разобрали. Хм, интересно, неужели после рассказа Поттера ни один любопытный профессор не захотел поправить свое материальное благополучие с помощью шкуры Василиска? Или силёнок у них не хватило завал разобрать?

Взять хотя бы Снейпа. Зельевар точно бы воспользовался таким шансом, как шкура реликтового змея. Или в зелье бы добавил, или продал бы. Эта скромная на первый взгляд кожица стоила баснословных денег. Да и на свету она переливалась очень красиво.

Уменьшив шкуру, я убрала её в сумку. Василиск принадлежал Слизерину? Принадлежал. Я наследница Слизерина? Наследница. А значит и все, что производит… э-э-э, производил Василиск — моё!

Расчистив завал взмахом палочки, я последовала дальше. Не говорите мне, что взрослые маги признали Поттера хозяином такого трофея, как Василиск. Люди — они везде люди, даже с магическими способностями. Конечно, есть такие принципиальные люди, как Минерва или добрые и честные, как Помона. Но Флитвик. Он же полугоблин! Гоблины маму родную продадут ради большей наживы, а если скидку предложить, то и папу добавят. А Хагрид? Он бы точно пошел посмотреть на очаровательную змейку. Может, даже и яйцо поискал. Хм, странно. Выгода от этой шкуры была б ой-ёй какая! Но теперь фиг им! Кто первый пришел — тот и забрал!

Пока я шла по коридорам Комнаты, и периодически шипела на двери, я вспомнила, как нашла эту комнату. Многие могут предположить, что я долгое время искал комнату по книгам, шипел на каждое изображение змеи… Ничего подобного!

Мне было четырнадцать лет. Я, в очередной раз довел новую старосту Гриффиндора, Минерву Макгонагалл, до слез. Вроде бы дело сделано, можно уходить гордо задрав нос, но за Минни вступилась Августа Селвин. И я, растеряв свой аристократический лоск, спасался бегством от Железной Августы. Разумеется, такой великий воин, как я, мог вступить в бой. Но вбитое в подкорку на каникулах отставным майором Смитом: «Беги от опасности! Это не трусость, а тактическое отступление» сработало и в этот раз. Да и связываться с девушкой из клана боевиков мне как-то не улыбалось. У Августы опыта было больше в борьбе за жизнь, чем у меня. Вспомнить хотя бы оборотня…

Поэтому я и побежал, как заяц. Так, петляя и уворачиваясь от проклятий, которыми Селвин швырялась не переставая, я добежал до девчачьего туалета. И такая вот ситуация: впереди вход в девчачий туалет, сзади взбешенная Августа, с двух сторон стена. Я вбежал в приоткрытую дверь, подскользнулся, и вписался в раковину посреди туалета.

Прошипев что-то маловразумительное, я завертел головой, думая куда спрятаться. Вдруг раковина отъехала, открывая широкий тоннель, ведущий вниз. Выбирая между профессиональной боёвкой и неизвестность, я выбрал последнее, и шагнул в трубу.

Наколдовав головной пузырь, я толкнула двери, ведущие в обитель Василиска и тут же отменила заклинание. Туши змея, как и трупной вони, не было…

Змей уполз. Уполз и кровь подтер. Хм, кто кроме меня и Гарри Поттера мог проникнуть в Тайную Комнату? Я обошла по периметру зал, и меня не покидала мысль, что за мной кто-то следил.

— Гоменум ревелио, — взмахнула я палочкой, но заклинание никого не обнаружило. Значит, это мои глюки или паранойя.

Я толкнула неприметную дверцу в ноге Салазара и ступила на длинную лестницу, которая начала долгий подъём в логово Василиска. Основатель был тем еще лентяем и придумал что-то типа эскалатора, как в кабинете Директора. Салазар именно там хранил трактат: «Как избавиться от супруга. 200 проверенных способов» под авторством Морганы. Пригодится. На свидание все равно придется идти, вот и опробую на Снейпе.

Вася-Василиск мне рассказывал, что Слизерин, будучи в подпитии, заколдовал все лестницы в Хогвартсе, заставив их крутится и передвигаться. А протрезвев, пытался все исправить, но увы, лестницы получили что-то типа своего собственного разума и больше не желали скромно стоять.

Наконец, лестница принесла меня к подножию гнезда фамильяра Слизерина и я, взглянув на гнездо, обомлела. Там спал, нагло откинув хвост, Василий! Все еще находясь в шоке, я подошла к носу змея и погладила морду. Василиск, все еще полусонный, прошипел: «Хос-сяин вернулс-ся! Хоросш-ш-шо… » И продолжил спать.

Я осторожно наложила Диагностирующее на змея и оно мне показало, что Василиск продрых уже года три и восстановил здоровье. Даже зрение. Это повергло меня в шок. Поттер же рассказывал, что феникс выклевал глаза василиску. Разве нет?

Я переползла через хвост огромной змеюки и добралась до так необходимой мне книги. Пара страниц была чем-то заляпана, но это не страшно.

Схватив флакон и накапав немного яду, я решила выбираться из комнаты. На обратном пути мне показалось, что я слышала шаги, крадущиеся за мной. Но вновь брошенное заклинание, а также парочка моих разработок не дала никакого результата.

Всю ночь я провертелась на кровати, пытаясь уснуть. Но взгляд и шаги не выходили у меня из головы. Кого так может опекать и защищать Хогвартс? Ну, кроме Гарри Поттера и меня.

---

Примечания:

* Кабанья голова на английском звучит, как Hog's Head Inn. Хогвартс же — Hogwarts. Общим является корень «Hog», переводящийся, как кабан, боров.

Я деловито обгрызала печеньку, наблюдая, как Поттер со скоростью Хогвартс-Экспресса написывает круги по моим покоям. При этом Мальчик-Который-Выжил не только с видом заправского поезда носился по комнате, но и бурно жестикулировал, рассказывая мне, как его все задолбали, особенно сплетники! Мои попытки вернуть диалог — вернее, монолог — Гарри в конструктивное русло претерпел очередное фиаско. Что могло так задеть героя? За этот час я так и не выяснила.

Лютик же, полностью согласный с создателем, активно жестикулировал стебельками и поворачивал голову вслед за передвижениями Поттера. Периодически нахальный веник, как его обозвал Малфой, тянул листики то ко мне, то к зажжённому камину, то к гриффиндорцу, который таскался ко мне каждый день с благословения профессора Спраут и Дамблдора. «Мальчик вывел такой проект! — восхищенно закатывала глаза Помона. — Эстель, вы не должны губить талант! Дайте возможность Гарри изучить химеру!» На мой вопрос, почему химера не может жить в теплицах, мне поведали историю, в которой злобный Люциус чуть не сожрал профессора Спраут и Лонгботтома. Увы, это факт, Лютик признавал мамочкой только Поттера. На Лонгботтома и Уизли химерообразной флоре было абсолютно плевать! Хорошо хоть гриффиндорец не столкнулся еще ни разу с Нагини, которая полюбила греться около камина и поучать Люциуса.

Я догрызла последнее печенье и с тоской поглядела на пустую тарелку. Обед я пропустила. А Гарри, похоже, собирался еще долго носиться по комнате. А печеньки кончились… Печально.

Из двери, ведущей в мою спальню, донеслось тихое хрюканье. Поттер остановился на минуту и прислушался. Его уши забавно шевелились, как локаторы. Я облегченно вздохнула, надеясь, что монолог закончен, и золотой мальчик выдохся. Мне пришлось встать и прикрыть дверь в спальню, сказав Поттеру, что там детеныш джарви* и он немного нервный.

Удовлетворившись ответом, гриффиндорец пошел на очередной круг, изобилуя именами своих одноклассников, профессоров, знакомых в Хогвартсе и нелестными эпитетами в адрес последних. Дверь вновь приоткрылась, оставляя маленькую щелочку. Я горестно вздохнула и закатила глаза, завидуя Малфою. Тот бессовестно прятался в моей спальне, почитывая журнал «Целительство для чайников». Журнал, несмотря на простенькое название и стереотипную желтую глянцевую обложку, был объемист и очень интересен. Он включал в себя статьи, которые были написаны простейшим языком, так, что поймет не только целитель или колдомедик, но и обычный школьник.

Наконец, речь Поттера, такая скоростная, снизилась до нормальной и я смогла разобрать, что так выбесило мальчика.

Оказывается, какая-то мамзель разнесла по Хогвартсу сплетню, что я иду на свидание. Причем, не абы с кем, а с самим Снейпом! Причем пригласил меня Ужас Подземелий на свидание по всем правилам чистокровных. И теперь бедной профессор придется идти на свидание и выслушивать поток язвительности от Снейпа, потому что по-другому тот разговаривать не умеет и вообще выглядит так, будто бы третий день как с болота вылез. На этот комментарий я хмыкнула. И не поспоришь ведь! Снейп и правда выглядел каждый раз так, будто бы только что вывалился из котла и сразу помчался по великим делам.

— Профессор, а вы правда замужем? — неожиданно спросил Поттер, который, плюхнувшись в соседнее кресло, молчал минуту. Остывал, наверное.

Я поперхнулась чаем и замотала головой. Что?! Кто проболтался!!! Закруциачу!!! За дверью в спальню грохнуло и забулькало, сдерживая смех.

— Кто это придумал? — спросила я слегка охрипшим голосом, прокашлявшись.

— Ну-у-у, — протянул Гриффиндорец. — Просто мои знакомые были в Хогсмите и увидели вас с мужчиной. Как они описывали: «Высокий мужчина с густыми платиновыми кудрями и белой бородкой. Мы бы приняли его за Малфоевского родственника, если бы не его вид скандинавского воина», — процитировал юноша по памяти.

За дверью вновь что-то грохнулось на пол. Снова.

— Ах, это, — счастливо зажмурилась я. — Мой давний знакомый и отличный друг.

Гарри расслабился и счастливо заулыбался. «Правильно, Поттер, не давай мамочку никому! Держи мертвой хваткой! Вдруг унесут в страшный замок и ваткой обмотают!» — радостно оповестила меня Шиза о своем присутствии. А я так надеялась, что мы больше не встретимся.

В дверь постучали, я, взмахнув рукой, приглашающе её открыла. В кабинет просунулась сначала рыжая голова, а потом втянулось все тело.

— Здрасте, профессор, — протянул Рон Уизли, стараясь не смотреть на меня лишний раз. Я что, так плохо выгляжу? Впору оскорбиться. — Гарри, ты идешь на тренировку?

— Ой! — подскочил Поттер, — а я и забыл. До свидания, мэм! — крикнул Поттер, вылетая за дверь. За ним, пробурчав что-то похожее на «аривидерчи» умчался Уизли.

Я только хмыкнула. Надо же, страсти какие! Из спальни наконец-то выполз Малфой, все еще красный от смеха и немного лохматый.

— Что? — ехидно спросила я, — нравится подслушивать?

— Что вы, тетушка, — так же ехидно ответил Драко. — Я не подслушивал, а изучал ситуацию вражеского лагеря.

— Угу. И заодно прятался от всех студенток старше двенадцати, — хмыкнула я.

— А я не виноват, что они с ума посходили! Шастают туда-сюда глазки строят! — поморщился младший Малфой, опускаясь в то же кресло, в котором был до этого Гарри.

— А что ты хотел, — я развела руками. — Директор решил сделать бал-маскарад на Хэллоуин. И некоторые барышни решили озаботиться парой заранее.

— Скорее уж сразу все… Представляешь! — вскинулся Драко. — Ко мне подошла гриффиндорка с третьего курса и пригласила на свидание!

— А ты?

— А я сделал вид, что этот вопрос адресован Креббу, и свинтил! Так что идет эта девочка на свидание с Винсом.

Я заржала, размазывая слезы по лицу. Ну и Драко! Точно внук своего деда! Когда Абра пригласила на свидание невзрачная Хаффлпаффка, то он поступил точно так же, только вот в роли несчастного оказался Рональд Лестранж. И ничего. Женились потом. Два сына народилось. Которые сейчас в Азкабане загорают, вместе с Тони. Эх… Так себе курорт.

Я тряхнула головой и произнесла эпическую фразу:

— Пора идти на свидание!

— Тетушка, — протянул Драко. — Вы собираетесь пойти на свидание в костюме из драконьей кожи?

— Я просила не называть меня тётушкой! Госпожа, Эстель, Эсти, Миледи, но только не тетушка!

— Тетушка это мило, по-домашнему!

— Гррр! — зарычала я. Испуг прошел — появилась наглость! Ничего этих Малфоев не берет! — Тетушка у тебя Белла или Андромеда! Чем тебе костюм не нравится?!

— Он очень хорошо подчеркивает ваши мощи.

— Что?! — подскочила я.

— Кушать надо хорошо, говорю, — ответил Малфой и юркнул под стол, прячась от заклинания.

Я трансфигурировала зеркало из блюда и стала рассматривать себя. И что не нравится? Костюм сидит как влитой, не висит, ну худая я, что поделать?! Конституция тела такая, и это несмотря на то, что я ем по несколько ведер в день. Ну, кровью слегка замызган. Это от ловушки любимого предка ошметки.

Пока я себя рассматривала, Малфой, трансфигурировав ложку в белый флаг, осторожно помахал им. И поняв, что я занята любимым делом павлинов белых, обнаглевших, осторожно выполз из-под стола.

Я резко развернулась к Драко, заставив того дернуться и спросила:

— Ну и что ты предлагаешь?

— Сначала выяснить, куда зовут и одеться соответственно к случаю.

— Северус говорил что-то про Три Метлы, — протянула я. Вдруг камин выплюнул записку:

«Эсти, планы немного изменились. Будет прогулка. Одевайся теплее. Жду тебя через два часа в Хогсмите, около Трех Метел.

С. Снейп»

— Лаконично как всегда! — хмыкнула я. Протянув записку Малфою. — Есть идеи?

— Бордовое платье. Это то, которое на ладонь ниже колена, из бархатной ткани и простым кроем, — быстро объяснил мне Драко, натолкнувшись на мой зверский взгляд. — Тетушка, вам надо поесть, иначе вы крестного съедите, а он мне нужен еще.

— Лейла! — крикнула я.

— Слушаю Вас, пресветлая Госпожа! — тут же возникла домовушка, низко кланяясь. Лейла отличалась от домовиков Хогвартса. Она была выше хогвартских эльфов на голову, обладала зеленой шевелюрой, заплетенной в несколько кос и длинный хвост, кисточкой которого она мела по полу, преданно глядя на меня ярко-голубыми глазами.

Лейла вняла моему приказу и переоделась в симпатичное салатовое платьице с гербом Слизерина, которое шло её кофейной коже.

— Накорми меня и моего гостя. У меня зверский аппетит! — рыкнула я.

Эльфийка понятливо кивнула и исчезла.

— Миледи, — осипшим голосом произнес Драко. — Вы были в замке Слизерина? Эта эльфийка не очень похожа на эльфов Малфой-мэнора. Она больше смахивает на русских барабашек.

— Она и есть барабашка, — пожала я плечами. — В замке я была вчерашний вечер и всю ночь. Потом ты начал ломиться в комнату, как по расписанию, и пришлось экстренно сворачивать поход.

— Расскажете?!

— Когда я ем, я глух и нем, — произнесла я. Эльфийка уже накрыла столик. — Расскажу, если твой дед не оповестит тебя раньше.

— Блин! — произнес Драко, ошарашенно рассматривая стол, блюда на котором уже не помещались.

— Пошто ты завис, дражайший племянничек? — усмехаясь, произнесла я. — Это скромный обед десятого века у дворян. Называется «быстро поел и побежал вправлять мозги крестьянам».

— Эм, б-э-э-э, — протянул Драко, таращась на чудо-блюдо из десятка лебедей, которое прогнуло столик посередине. Прям лебединое озеро!

Лейла накрыла стол согласно обеду десятого века. Мой несчастный столик просто ломился от еды, которую натащила старательная барабашка. Жареные утки, гуси, рыба, пироги, эль, вино и король стола — лебединое озеро, так впечатлившее младшего Малфоя.

— Не бекай! Сядь и жуй! — сказала я и отдала должное пище.

Драко, еще немного помедитировавший на столик, решил, что ему не помешает подкрепиться и присоединился к нелегкому уничтожению блюд.

Лютик, стоявший около стола на специальной треноге, жизнерадостно зашевелил стебельками и утащил из-под моего носа гуся, которого и спрятал внутри себя. Выплюнув кости, цветок удовлетворенно устроился в горшке и сомкнул любопытный голубой глаз.

Расправившись с обедом и оставив Драко вместе с Лютиком, я отправилась в спальню одеваться. На удивление, Драко, который любил цветы либо в оранжерее, либо в салате, поладил с химерой. И иногда, когда я прикидывалась занятой артефактом, Нагини прикидывалась спящей, а Драко прикидывался крайне занятым изучением нового журнала Колдомедицины, можно было заметить, как Люциус льнет к Драко, а тот поглаживает его по стебельку.

Обрядившись в бордовое бархатное платье, я запрыгнула в полюбившиеся мне ботинки. Посмотрев на прическу, которая все чаще напоминала стиль я — Горгоной — уродилась, несмотря на большое количество лака и кучу шпилек, я попыталась причесаться, но сделала только хуже. Когда ж они отрастут-то! Заплету в косу наконец-то или скорее, как велит мое терпение, отстригу этот веник под солдата! Не помню, чтобы мои волосы до воскрешения так сильно вились. Они чаще лежали спокойными и прекрасными локонами, не нуждающимися в укладке. С чем же это связано? Подхватив черное пальто, обитое мехом чернобурки, я вышла из спальни.

— Как я выгляжу? — спросила я Драко.

— Тет… Миледи, — исправился Малфой. — Вам не кажется, что эти ботинки не подходят этому платью?

— Это еще почему? — я вскинула брови.

— Ну-у, — протянул юноша. — Они выглядят слишком грубо по сравнению с остальными деталями туалета** и они, мягко говоря, выбиваются из образа. А ваша прическа, это м-м-м, очень эффектно, не спорю, но тоже не вписывается в образ.

— Не говори мне ничего про прическу! — поморщилась я и опустилась в кресло. — Сама знаю, что она оставляет желать лучшего. Раньше мои волосы так не дыбились.

— Это может быть связано с изменениями в характере, — задумчиво сказал Драко. — Но я могу исправить. Можно?

— Действуй, уж, — махнула я рукой. — Хуже точно не будет!

— Crispum capillum* * *

!— взмахнул Малфой палочкой.

Мои волосы пришли в движение и начали завиваться в аккуратные симпатичные спиральки, обрамляя лицо. Я с удивлением смотрела в блюдо, все еще превращенное в зеркало и поражалась, что мне не пришло в голову унять свои волосы с помощью заклинания.

— Вау, — произнесла я, с интересом оглядывая новую прическу. Вышло красиво. Драко же меня вновь удивил. Этот джарви любопытный давно изучил все мои коробки и шкатулки, пару раз получил проклятие, пока отсиживался в спальне, и притащил мне серебряную цепочку. Отличная вещь! Вроде обычная серебряная цепь, только звенья толстые и руны на ней.

Эту цепочку подарил мне Тони. Мы с Абром вновь влетели в неприятности. Абраксаса в тот год потянуло на всякие приключения, опасные и сильно опасные. А я не мог бросить друга в столь интересных делах. Мы будто с цепи сорвались, как два маньяка адреналинозависимых. Куда Поттеру до нас! И вот, Малфой поругался с наследником клана вампиров и вызвал Графчика на дуэль до первой крови. Нет, я не отговаривал Абра. Я сам хотел участвовать в поединке! Дуэль состоялась в Стоунхендже. Если мы наивно предполагали, что древняя постройка дарует нам силы и удесятерит заклинания, то увы, мы жестко ошиблись. Древние камни не даровали силу заклинаниям, а наоборот выкачивали всю магию. Абра вырубили достаточно быстро. Он ударился головой о камень и со лба потекла струйка крови. Вроде вот оно, первая кровь! И дуэль должна быть закончена, но нет! У вампиров была другая идея. Они начали тотальную охоту на мою усталую тушку, чтобы отведать крови зачатого без любви, рожденного без любви и живущего без любви. Я же изображал бешеного сайгака и носился по Стоунженджу, как угорелый. Неожиданно меня поразили заклятием оцепенения, и я рухнул как подкошенный. Я до сих пор помню жадный блеск глаз этого чертового Графчика и прикосновение губ к моей шее… Я боялся… Боялся смерти, боялся за Абра, боялся стать вампиром и стать зависимым от крови… НЕНАВИЖУ БЫТЬ ЗАВИСИМЫМ!

Но на мое счастье Антонин нас нашел! Он будто бы появился из ниоткуда и тарабарщиной, похожей одновременно на гоббледук и парселтанг, просто вымел вампиров за пределы Стоунхенджа. Я не знаю, как он смог обнаружить мои и Абра координаты, Стоунхендж гасил любой магический всплеск. Я его иногда спрашивал, как он нас нашел, но он всегда отшучивался, то его вороны на хвосте принесли, то травы путь указали, то ветер нашептал… Каждый раз Тони говорил новое, но однажды, он посмотрел на меня какими-то больными глазами, резко вскочил с кресла, где безмятежно сидел и выкрикнул:

— Сердце! СЕРДЦЕ! Меня на вас вывело, чурбан бесчувственный!

И исчез в вихре аппарации. Его не было неделю, а потом вновь вернулся балагур и весельчак, который отшутился на мой вопрос, где он шатался.

Когда я вновь поднял этот вопрос, пытаясь выяснить, как может сердце указать путь, то Тони горько усмехнулся и сказал, что прошерстил всю Англию, чтобы вытащить мою задницу из так любимых мной неприятностей, которые по ошибке я называл приключениями. Я понял, что Долохов лжет, и понял, что эту тему больше не стоит поднимать. Тони вручил мне эту цепочку, сняв её со своей шеи, и сказал, что ему будет спокойнее, если эта цепь будет на мне. И тогда ему не придется носиться по всей магической и не совсем Англии, чтобы вытащить мою задницу из неприятностей.

— Просто носи её, — сказал он. — И тогда я буду спокоен.

Я потрясла головой, отгоняя нахлынувшие воспоминания. И оглядела ботинки. Что ж, Драко был прав! Ботинки не просто портили образ, а полностью ломали его, что мне дико не понравилось. Пришлось внять голосу разума, которым был Драко, и надеть сапожки, подаренные мне Нарциссой. Изящные сапожки из тонкой кожи с небольшим каблуком, и красивым тиснением прекрасно вписались в туалет.

Я встала и прошлась по комнате, привыкая к новой обуви и с восторгом осознавая, что сапожки прекрасно ощущаются на ноге.

— Надо было Криви позвать, — задумчиво произнес Драко, наблюдая за моим дефиле* * *

. И, соскочив с кресла, где заседал с ногами, направился к выходу. — Тетушка, — обернулся он в дверях, — на первом свидании не целуются! — и с хохотом умчался, избегая сглаза.

— Без тебя знаю! — буркнула я. Шагнув в камин и назвав адрес, я попыталась представить поцелуй со Снейпом. Через долю секунды я выскочила в Трех Метлах и меня замутило. То ли от того, что я поцелуй представила, то ли из-за камина. А как раньше я реагировал на камины? Не помню… Будто дыра в памяти.

Я вышла из бара, сталкиваясь с некоторыми учениками. Хм, а я и забыла, что сегодня первый день похода в Хогсмит у студентов. Вон как Колин Криви таращится и прижимает к груди фотоаппарат. Да, мистер Криви, я помню, что вы должны мне два эссе.

Вдохнув морозный воздух и прищурившись на яркое сентябрьское солнце, я пожалела, что не взяла очки. Обычные маггловские очки, которые защищают глаза от солнечных лучей. Тони обожал свои солнцезащитные очки! Они имели желтые стекла. Тони меня уверял, что очки волшебные! Эти стекла не простые, в них топазы пребольшие, а оправа изумруд. Очки черти стерегут… — говорил он что-то в этом роде, когда снова их терял, бросая куда попало. Помню, что он носил их круглый год и жаловался, что из-за деда из костей у него сильная чувствительность к солнцу. Дед из костей… Это вообще как? Тони так и не дал внятный ответ на этот вопрос. Возможно, Долохов и врал, но при солнечном освещении, глаза Тони сильно краснели и он становился беспомощнее котенка, теряя ориентацию в пространстве. А вот в темноте он видел лучше совы!

Я повернула голову, и заметила, что по дороге идет черный силуэт, а студенты отскакивают от него и замирают, разинув рты. Силуэт приблизился, и я узнала в нем Снейпа. Мерлин! Он что, голову помыл?! И оделся более свободно! Не в свой священный сюртук с кучей пуговиц, а в костюм! И даже манжеты белой рубашки выглядывали из-под рукавов классического пальто!

— Эстель, прекрасно выглядишь! — сказал он и поцеловал мне руку!

— Взаимно, Северус! — мы последовали по улочке. — Куда мы пойдем?

— Нас ждет маггловский Лондон! — ответил Снейп. Он достал портал и мы переместились в Лондон.

Выбравшись из незаметного тупичка, я поразилась, как изменился Лондон. Последний раз я была в Лондоне в дни глубокой юности. Тогда шла бомбежка, и я до ужаса боялась бомб, смерти и трупов. Я помню свист бомб и взрывы, разрушающиеся здания, которые падали на мостовую и погребали под собой людей, не успевших отбежать или прячущихся в этом здании. В глазах до сих пор стоит человек со снесенной половиной головы. И этот человек понимает, но не осознает, что он труп. Он пытается идти, а потом падает и пытается ползти. И его руки скребут по брусчатке пытаясь двигать тело, и это происходит все медленнее и медленнее… Пока тело не затихнет окончательно…

Я очнулась от того, что Северус меня легонько встряхивал. Его лицо было встревоженно, а губы двигались, но я не слышала не звука. Наконец звук прорвался:

— …Эстель! …Эстель, твою ж мать!.. Очнись! Это было пятьдесят лет назад!.. Все хорошо! Ты в безопасности!..

— А, что? — моргнула я, все еще находясь в Лондоне сорок третьего.

— Фух, ты ушла в себя. Я думал, что придется срочно аппарировать, — взволнованно сказал Северус.

— Я как будто провалилась в тот год, когда бесконечно падали бомбы, — я тряхнула головой. Странное ощущение… Мне не было страшно… Я просто, как сказал Снейп, замерла с широко раскрытыми глазами и не реагировала на звуки и действия. Мужчина протянул мне флакончик зелья. Я потянулась за ним и покачнулась, так что Северусу пришлось меня снова подхватить и усадить на ближайшую лавку.

Я открыла крышку и принюхалась. Пахло шалфеем и мятой. Успокоительное…

Мои руки слегка подрагивали. Снейп придержал мою руку и помог донести склянку до рта. Сделав глоток, я почувствовала, как напряжение сковавшее меня отступает.

— Все в порядке? — спросила с ужасным акцентом подошедшая женщина. Её пальцы, руки и шею покрывало большое количество украшений, которые звенели при каждом шаге.

— Да все хорошо, — ответила я, стараясь унять дрожащие руки.

— Гляди-тко! — произнесла женщина. — Муж есть, дети есть, а ты себя собрать не можешь! Слушайте, дети, Имельду. Многое вам предстоит вытерпеть. Многое потерять, если каждый из вас не примет правильное решение. Не смотри на меня так! — нахмурилась маггла и погрозила пальцем, на котором было множество крупных колец. — Ты, женщина с душой старика, чаще слушай свой внутренний голос. -«Это меня! Меня назвали! — зашумела Шиза. — Я твой голос, я твое подсознание!» — А ты, обожженный, начни жить. Годков-то много прошло!

Сказав все это, женщина развернулась и засеменила в сторону туристических автобусов. Я переглянулась с Северусом, который напоминал шокированную сову (Я выглядела точно так же). Мы были настолько удивлены, что произнесли в унисон:

— И что это было?!

Я сидела на лавке и перемывала кости Имельде, которая была обвешана цацками, как сорока. Снейп меня не перебивал, внимательно слушая, куда я посылала эту магглу. Как любил заявлять Долохов, когда кто-нибудь пытался донести до него, что он не прав: «Не надо говорить, что мне делать, и я не скажу, какие места вам стоит посетить». Снейп не прерывал мой бубнящий под нос монолог и всем видом выражал согласие с ним.

— Понаприпрутся и предсказывать начинают! — закончила я бурчать. — Ненавижу предсказания!

— Полностью согласен! — откликнулся Северус.

После того, как меня отпустило, мы решили прогуляться по Лондону. Город изменился до неузнаваемости. Я только и успевала вертеть головой, удивляться и задавать вопросы. На которые Северус с удовольствием и подробно отвечал.

Не было разрухи, опустевших улиц, крыс, вальяжно сменящих по своим делам, гула вражеской техники, криков ужаса и гнилостного, приторно-сладкого запаха, забивающего легкие. Не дающего вдохнуть или выдохнуть.

Зато сейчас были толпы людей, спешащих полюбоваться на вновь отстроенный Лондон. Люди мне напоминали чаек. Так же шумели, спешили, толкались и выясняли отношения посреди тротуара.

Так, неспешно прогуливаясь и беседуя на разные темы, мы дошли до приюта Вула, вернее, до места где он располагался. Теперь же тут кафешки. Как я рада, что это ненавистное здание сравняли с землей!

Снейп затащил меня в одну из маггловских кафешек. Аргумент, зачем идти в кафе, если в Хогвартсе неплохо кормят, был убойным:

— Тут прекрасный кофе. Свежемолотый и свежезаваренный! Разве что кофейные зерна не с куста срывают, а покупают.

— Кофе? Где кофе?! — обрадованно произнесла я, согласившись и на кофе и на пирожные.

Уютная маленькая кофейня была будто создана для романтических свиданий. Однако, она не была похожа на приторно-карамельные оттенки кафе Мадам Паддифут, от которых меня бросало в дрожь. Кому вообще такое может понравиться? Здесь же читался сдержанный готический стиль, и, что было ценно, были кабинки для любителей уединения. В Слизерине редко появлялись люди, которые готовы демонстрировать свои отношения на радость публике, а вот наедине…

«Купи Волдеморте кофе — вознесись в ранг божеств! — подло хихикала Шиза. — Тыж его отравить хотела?»

Я посоветовала Шизе свалить туда, где она сидела до сегодняшнего дня и сделала глоток. Геката* * *

и её жрицы! Это было великолепно! Напиток богов мало того, что принесли в большой… Нет! В огромной чашке, так еще он был и заварен как я люблю. Откуда Снейп знает мои предпочтения? Поттера шпионить заставил? Или Малфоя? Впрочем, неважно. За такой прекрасный кофе я готова и шпиёнов простить, и ядом Васи поделиться.

«Два — ноль. Снейп ведет в счете!» — не прекращала радоваться Шиза.

Тьфу, чуть настроение не испортила! Ну её в пекло, к Белиалу* * *

!

Романтического разговора не вышло. Да и не очень то хотелось. Мы стали обсуждать новую разработку зелья, над которым чах, как Царь Кощей над златом, Снейп.

— Ты не понимаешь, Эсти! Это зелье нужно для излечения душевных ран.

— Вино тоже лечит душевные ранки, — пожала я плечами. — Как и любой другой алкоголь.

— Алкоголь дает лишь временный эффект. Он вызывает привыкание и токсичен. А еще, самый существенный минус, что пьяный маггл или волшебник теряет человеческое лицо. Он становится похожим на тело, из которого высосали душу, но инстинкты остались: поесть, поспать, выпить и размножиться, — наставительно произнес Северус, наставив на меня ложку.

— Угу, и появляется армия безликих, которым может управлять государство, — кивнула я. — А на ком будешь эксперементировать?

Снейп на минуту задумался, будто бы собирался брякнуть, как семнадцать лет назад: «На магглах!»

— Сириус Блэк согласился на участие в эксперименте. — Вздохнул Снейп. — Он сам вызвался, когда узнал над чем я эксперементирую. Также согласился и Люпин. Ручной оборотень директора. Но сначала, — внимательно на меня посмотрел Северус, — я буду экспериментировать на мышах и крысах.

— Кстати о крысах… Куда делся Хвост?

Знала ли я, что Питтера Петтегрю называли Хвостом его друзья? Разумеется! Я каждый день напоминаю ему, что он предатель, называя его как Поттеры. Трус несчастный! Я помню этот его влюбленный взгляд, направленный на меня. И даже то, что криворукий Хвост возродил меня милашкой из склепа, не пресекло его попыток поползновения в сторону моей несчастной тушки. Бррр! Мне срочно нужно лекарство для лечения душевных ранок!

— Лежит в заморозке, как окорок. Ни я, ни Люциус не решились его убивать без твоего, Миледи, приказания. — ответил Северус, целуя мою руку.

— Прекрасно, — сказала я, коварно улыбаясь. У меня на тебе больше планы, Питтегрю!

Так, обсуждая зелья и выдергивая из рук друг друга салфетку с формулами, мы провели практически все время. Официантка несколько раз уносила опасно кренящуюся гору чашек. Наконец, когда женщина немного подзалдолбалась ходить туда-сюда, она принесла полный кофейник. Прекрасный кофейник, вмещающий в себя литров пять кофе. Надо бы себе такой прикупить. Полезная вещь.

У нас возникли разногласия по поводу этого несчастного зелья.

— Нужно добавлять в зелье молоко единорога, — упирался Северус, черкая на десятой салфетке формулы.

— Сочетание молока единорога с слюной мантикоры и рогом двурога может вызвать прекрасный взрыв! — настаивала я, отбирая салфетку и чертя новые формулы. — И этот взрыв, Северус, сложит все этажи Хогвартса, как карточный домик! А слёзы феникса наоборот дадут более полезный эффект, в сочетании с этими компонентами!

— Слёзы феникса, которые Модредова птица фиг даст, нейтрализуют полезные свойства двурога и можно просто не класть его в котел, раз уж приспичило варить супчик, а не зелье! — возражал Снейп. — И где тут взрыв?

— Еще раз, блин, рассчитай! — перешла я на новую салфетку. — Рог двурога может взорваться от любого чиха! Но слезы феникса служат отличным нейтрализатором взрывных свойств.

— Если ты мне достанешь унцию слез феникса, и зелье не рванет, то я признаю во время обеда в Большом Зале, что я был не прав. — заявил зельевар. — Но если рванет, то ты при всех признаешь, что была не права!

— Договорились, — откликнулась я. И мы пожали руки, закрепляя спор.

Дождавшись, пока Снейп спрячет в карман исписанную половину салфетницы, и расплатившись, мы вышли на затихшую вечернюю улицу.

На небе стали зажигаться первые звезды, а вдалеке играла так заинтересовавшая меня музыка. Я, конечно, не музыкант и пою, как выпь на болоте, но музыка мне напоминала нечто среднее между танго и вальсом. Когда мы дошли, оказалось, что это танцевальная площадка, где играют еще юные и непризнанные музыканты.

Я с интересом наблюдала, как танцуют молодые и не очень пары на площадке. Некоторые казались единым целым, а вот некоторые будто сражались, кто из партнеров руководит в этом танце, а другие будто бы не чувствовали друг друга, мешая и путаясь.

— Потанцуем? — спросил Снейп, и не дожидаясь моего ответа, потащил меня в центр площадки. Поганка эдакая!

— Снейп, — зашипела я, — я не умею танцевать. Вообще! Могу оттоптать ноги, и упасть для полного веселья окружающих.

Танцы я не любил еще с приюта, когда воспитательницы ставили нас в пары и заставляли переставлять ноги под музыку, не объясняя, зачем это. Еще и орали: «Активнее, активнее! Улыбаемся!»

На балах в Хогвартсе, да и на приемах, я не танцевал, потому что знал, что оттопчу несчастной партнерше ноги. В Хогвартсе я позорился всего раз. Я запутался в движениях, хотя весь факультет упорно тренировался к балу, и уронил партнершу. К моему счастью, Язва Таттинг была миролюбиво настроена и, благодаря тому, что я слегка уронил её, познакомилась с Малкиным. Весь Хогвартс удивлялся, что нашла первая красавица школы в невзрачном грязнокровке?

— Доверься мне! — произнес Северус и закружил меня в танце.

Это было НЕЧТО! Тут были и лёгкость и наслаждение, казалось, что мои ноги едва касаются земли, будто я парю над миром. Воздушность, блаженная лёгкость, невесомость… Я задыхалась от ощущений, и одновременно не хотела, что бы это наваждение исчезало. Я не чувствовала времени, не видела людей, не слышала ничего, кроме музыки. Центром моей вселенной стало лицо Северуса, вернее, его глаза, так полыхающие демоническим огнем. Я чувствовала его руки, которые направляли меня, не давая оступиться и сбиться с ритма.

Увы, музыка закончилась, и мы остановились. Вдруг раздались оглушительные аплодисменты. Я огляделась. Мы единственные стояли посреди площадки, окруженные аплодирующими людьми. Юноша, не так давно играющий на барабанах воскликнул:

— Вы танцевали так, будто бы последний раз! Приходите завтра, Рыжий распечатает фотографии!

«Три — ноль! И Снейп вырывается вперед!» — где-то на задворках сознания пропищала Шиза. Но я не обратила на это никакого внимания, все еще отходя от первого в моей жизни танца.

Нас что, еще нафоткать успели?!

Рыжий мальчишка, державший фотоаппарат, чем-то похожий на Уизли, приветливо помахал. Северус кивнул и поспешно убрал руку с моей талии. Я никак это не прокомментировала, отходя от первого в своей жизни открытия, что есть вещи, которые мне не нужно контролировать.

Я и метки ради этого создавала, чтобы контролировать вассалов. А то дров наломают, а потом бегут жаловаться, обидели маленьких, спаси Великий и Ужасный Волдеморт! С первыми двумя партиями я ужасно намучалась, объясняя, что присяга прямому наследнику Слизерина, считай принца Альбиона, не освобождает от ответственности. Вот и пришлось профилактическое круцио вводить. А то совсем распоясались!

— А пойдем в кино? — неожиданно спросил зельевар.

— Что я там не видела, — буркнула я. — Черно-белая картинка, западающий звук и шуршащий проектор, который мог зажевать пленку.

— Поверь мне, — усмехнулся он, — пятьдесят лет основательно изменили развлечения этого города.

И мы пошли в кино. Что ж, Снейп был прав. Пятьдесят лет изменили кино до неузнаваемости.

Будучи в приюте, мы с нетерпением ждали Рождества. Тогда, добрый спонсор оплачивал поход в кино и мы смотрели фильмы, ерзая на жестких скамейках, наблюдая за черно-белыми фигурками, которые двигались, рождая в душе ощущение волшебства. Иногда волшебство заканчивалось в самый не подходящий момент, лента зажевывалась и кино заканчивалось, оставляя в душе лишь привкус разочарования и горечи.

На первый фильм мы опоздали. И решив подождать следующий, я заметила, что в кинотеатре продается еда. Конечно, я попробовала все! Это было удивительно! Северус рассказывал мне, что это за странные штуки! Тут были и розовые облака, очень сладкие на вкус, которые были неромантично обозваны продавщицей — ватой. Кукуруза, которую либо солили, либо посыпали сахаром, она забавно хрустела на зубах. Поразительные разноцветные очень сладкие соки, в которых пшикали пузырьки и от них хотелось чихать. Цвета были ДИКИМИ! И вызывали опасения своим окрасом. Кислотно-оранжевый, дикий зелёный, безумный лимонный, самым успокаивающим и вызывающим доверие цветом обладала кола. Спокойная, черная, как кофе! Как сказал Снейп, кока-кола названа так из-за того, что там есть листья кокки, которые являются психотропным действием. А потом взял, и слил немножко колы во флакончик, для экспериментов.

Наконец мы попали на фильм. Фильм рассказывал о игре, которая, как поняла я, была создана волшебником, перепившим колы и выпустившим в мир магглов кучу существ. Меня больше всего зацепил мужчина, который попал в джунгли на тридцать лет, и когда вернулся обратно, то во-первых, плохо ориентировался в родном городе, прямо как я в современном Лондоне. Во-вторых, пугался новинок, например, как я сегодня пугалась кучу ездящих туда-сюда машин, и когда одна из них неожиданно бибикнула, то я с перепугу чуть не запрыгнула на Снейпа. Хорошо, что сдержалась. А вот Шиза возмущалась моей сдержанностью и требовала немедленно запрыгнуть на Снейпа или упасть в обморок. Ну её!

Несмотря на захватывающий сюжет фильма, который мне безумно понравился, я была удивлена поведением главного героя. Он, будучи взрослым дяденькой, вел себя, как маленький мальчик, которого затянуло в игру.

— Северус, — зашептала я, склонившись к уху. — Почему этот мужчина все еще ведет себя как одиннадцатилетний пацан?! Право слово, как маленький!

— Потому что он жил в джунглях, — зашипел Северус в ответ, — а там напряг с примерами, как нужно вести себя во взрослой жизни.

— То есть он просто остался ребенком? — вкинула я брови, задумавшись, а не был ли крестраж причиной моей экспресивности и истеричности, все-таки я его сделал лет в шестнадцать. И похвастаться уравновешенностью и миролюбием в том возрасте не мог.

Снейп кивнул и тоже о чем-то задумался.

Фильм мне понравился. Что я и сказала Северусу при выходе из кинотеатра, прижимая к груди огромное, ополовиненное бумажное ведро. Мы бродили по ночному городу и обсуждали фильм. Меня больше всего волновали не хищное растение, не гигантский лев, не детеныши акромарантулов, не прочие твари, а именно то, почему не повзрослел главный герой. Потому что он жил среди животных, потому что не было примера для подражания, или потому что он оказался в другом мире, и как бы «заморозился» в одном возрасте, что не давало повзрослеть, или все дело в социализации?

— Все-таки человек существо социальное, и ему нужен тот, кто послужит примером или объяснит что и почему нельзя, — задумчиво сказала я, думая немного о другом. Будет ли Тони прежним? Или изменится за эти пятнадцать лет. — Ведь теория, конечно, хороша, но практика нас учит лучше, хоть и больнее. И иногда стоит послушать человека, который прошел, так сказать, курс молодого бойца, и не лезть на рожон, а обойти, аккуратно ступая про протоптанной тропинке.

— Я склоняюсь к тому, — задумчиво произнес Северус, — что свою роль сыграла и «заморозка», и отсутствие социализации. Меня вообще удивляет, как он говорить не разучился за столько лет, — фыркнул мужчина.

Звезды начали гаснуть, а мы поднялись на Тауэрский мост, прямо на крышу. Все-таки аппарация это очень удобно, хоть и мутит. Я залюбовалась рассветом, и села, свесив ноги с крыши.

— Упадешь, — сурово сказал зельевар.

— А ты меня поймаешь, — улыбнулась я, взглянув на него.

«Один — три. Эстель начинает атаку» — пискнула Шиза. И тут же заткнулась.

Солнце вступало в свои владения, окрашивая город. С реки же шел туман, придавая городу ощущение сказочности. Я скосила глаза на Снейпа, который сел рядом, но при этом крепко держал палочку в руках. Правда что ли ловить собрался? Наверное, забыл, что я без метлы летать умею. И он умеет, я его сама учила, когда метку принимала. Геката и её жрицы, как же это давно было, будто бы в прошлой жизни!

Так мы сидели и молчали, наблюдая, как Лондон пробуждается, словно большой кот. Молчание было не тягостным, а наоборот, уютным, таким родным. Наговорившись за день и ночь, с Северусом было приятно молчать. В этом было что-то особенное. Личное.

---

Примечания:

*Джарви — магическое животное, которое встречается в Британии, Ирландии и Северной Америке. По внешнему виду он напоминает хорька-переростка, с одним отличием — джарви умеет говорить. Впрочем, на осмысленную беседу он не способен и ограничивается набором коротких (зачастую очень грубых) фраз, которые выстреливает практически непрерывным потоком. Как правило, джарви живут под землей и охотятся на гномов, а также могут поедать кротов, крыс и мышей.

** Туалет (от фр. toilette) — многозначный термин, в данном контексте имеется ввиду образ, наряд в котором соблюдены все детали.

* * *

Crispum capillum -завить локоны. Придумано с помощью переводчика.

* * *

Дефиле — демонстрация, показ

* * *

Гека́та (др.-греч. Ἑκάτη) — древнегреческая богиня лунного света, преисподней, всего таинственного, магии и колдовства[2]. Она была также богиней ведьм, ядовитых растений и многих других колдовских атрибутов.

* * *

Белиал, Владыка Лжи —является самым искусным из верховных демонов Пылающего Ада. Отличить плоды его лжи от реальности практически невозможно

Поспать мне так и не удалось. Часов в восемь утра, это было воскресенье, из камина выступили Малфои в своем сияющем и неприлично бодром виде. Гады! Я вчера, между прочим, со свидания в пять утра пришла. И хочу спа-а-а-ать! Единственным приятным исключением стал Люциус, которого на буксире тащила Нарцисса. Спящий с открытыми глазами мужчина нашарил рукой кресло и, опустившись в него, оперся на трость, положив голову на сцепленные руки. Похоже, что Люциус, будучи той еще совой, тоже не любил ранние побудки.

Хитро щурящемуся Абру для полного счастья недоставало попкорна: он пожирал меня, замотанную в халат, с невообразимым любопытством. Малфой нашел вчерашнее ведерко с попкорном на каминной полке, куда я вчера его неосмотрительно поставила, и теперь, гордо опустившись на диван рядом с Нарциссой, радостно им хрустел. Нарцисса, сунув нос в ведро, заинтересованно попробовала новое блюдо. Теперь мое ведерко уничтожали вдвоем. Люциус же спал с открытыми глазами, вцепившись в трость, и вяло реагировал на происходящее.

— Какого Мордреда вы так рано явились? — спросила я, кутаясь в халат и нагло зевая.

— Подробности! — в унисон произнесли белобрысые.

— Пока душ не приму и кофе не выпью, никаких подробностей! — и я смылась в сторону ванной, а то у Абра хватит энергии окатить меня из палочки и сказать, что я уже душ приняла. Он так каждое утро развлекался, начиная с курса третьего, а после удирал от меня и орал, что он заботится о моем своевременном пробуждении.

Помедитировав в душе, я вышла к Малфоям посвежевшей и переодетой для встречи дорогих гостей. Мордред бы побрал аристократию с их заморочками.

Я призвала Лейлу и заказала булочки с кофе на всю нашу честную компанию. Пока Лейла сервировала увеличенный стол, в комнату тихо просочился Драко, тоже желающий подробности о вчерашнем свидании и тоже уничтожающий мой попкорн. Эй! Я для себя его оставляла! Проглоты!

Лейла, помахивая хвостом, внесла кофейник. Люциус, до этого вяло реагирующий на внешние раздражители, зашевелился и принюхался. А после глотка вообще ожил и счастливо присосался к чашке. Чашки у меня были что надо. Большие и вместительные.

К концу импровизированного завтрака, пока я рассказывала свидании, семейство Малфоев загорелось желанием прогуляться по Лондону. Если же Нарциссу впечатлил танец и рассвет, то Абраксаса и Драко, отобравшего попкорн в личное пользование, зацепил сам фильм. Люциус же был готов пойти куда пожелает его дражайшая женушка, даже прямо сейчас. Только он еще кофе попьет и плюшку съест. И, сцапав последнюю, которую ни я, ни Абр не заметили, довольный Люц вновь устроился в кресле.

Пока я и Нарцисса обсуждали, куда еще можно сходить в Лондоне, ведь в этом городе так много приключений и развлечений для неискушенного чистокровки, Абраксас деловито пытался убедить сына, что пятая плюшка это перебор (и вообще отдай плюшку папочке!), проснулся Лютик.

Это растение из семейства жующих ничего не придумало лучше, как обнять лианами своего тезку и Абра.

— Великая Геката! — взовопил Абр. — Что это за разновидность силков, Эсти!

— Пап, — тихо просипел Люциус, — у него глаза! — и выронил булочку, которую Лютик радостно утащил внутрь себя.

Взвизгнувшая Нарцисса, выхватила палочку и направив на цветок произнесла:

— Секо!

Заклинание не попало по цветку, но срезало артефакт, удерживающий цветок в горшке. Лютик, почувствовавший так манившую его свободу, выскочил из горшка и жизнерадостно пошебуршал к двери, переставляя толстенькие корни.

— Твою Моргану… — просипел офигевший Абраксас. — Это что за хрен, Эсти?!

— Не хрен, а Лютик. Его Поттер вывел. Это смесь, как видишь, плюща и подсолнуха. Ну еще и ДНК мага, — ответила я, подкрадываясь к цветку.

Лютик же, увидев погоню, во всю прыть начал удирать по комнате, органично роняя и переворачивая все на своем пути.

— Лютик! Скотина такая! Стой! — заорала я, пытаясь поймать быстро перемещающийся по всему периметру цветок.

Пока я и Абраксас его ловили, а Драко хохотал до колик и никак не мог остановиться, я вкратце рассказала, как Поттер вывел сие подвижное и реактивное чудо флоры.

В разгар амаргедецца в моих покоях появился Снейп. Северус, которому я вчера и сообщила пароль от комнат, принес Бодрящее, которое он сам мне пообещал, когда провожал меня до комнат, пока мы шли по сонному Хогвартсу. Сегодня после обеда была моя очередь дежурить у кромки Запретного Леса, куда каждые выходные сбегали романтично или трагично настроенные парочки. И чтобы не щелкать клювом и быть готовой вытаскивать нежных фиалок из самоустроенных приключений, нужно быть неприлично бодрой и активной.

— И что вы тут устроили? — сурово вопросил зельевар, одним взмахом наложив на всех присутствующих в комнате обездвиживающие. Силен, однако…

— Попался! — завопила я, стряхивая заклятие и хватая шебутной цветок.

Усадив Люциуса обратно в горшок и закрепив веревку с кристаллами, я парой заклинаний привела в порядок комнату и еще раз повторила рассказ о появлении Лютика — как и Поттера — в моей жизни. Вновь услышав про Поттера, Драко насупился и надулся, делая вид, что ему вообще не интересен разговор о Мальчике-Который-Выжил.

Как-то само собой я перескочила на рассказ про то, как узнала о провалах в памяти в своей голове и о том, что я не помнила о замке Слизерин, который мы с Абром посетили позавчера.

— Так и что там с замком? — спросил Снейп.

Я вздохнула и начала рассказывать.

За два дня до описываемых событий

Телепортировались мы очень удачно. Прямо в болото! Спасибо Абру за это. Я его пару раз спросила: точно ли он знает координаты? Оказалось, что нет.

Кое-как отплевавшись, отловив топазовые очки Абра, которые он чуть не утопил, и выбравшись из такого негостеприимного болота, мы стали искать тропинку, которая, по утверждению Абраксаса, должна была где-то тут быть.

Поплутав по зарослям кустарников и деревьев, столкнувшись с крайне недовольным детенышем мантикоры, мы единогласно решили сделать ноги как можно дальше. Потому что если есть недовольный детеныш, то где-то рядом разгуливает еще более недовольная мамаша.

Наконец, Абраша упал, не заметив булыжник, и мы нашли заросшую дорогу. Я, слушая матюги Абра, старалась внимательно смотреть под ноги, крепко сжимая в руках палочку. После мантикоры, мы напоролись на стаю голодных и недовольных белых фестралов, от которых гордо сбежали и долго сидели в дупле, пока милые коняшки топтали полянку.

— Эстель, — прошептал Абраксас, — посмотри на этих альбиносов. Ты ничего не замечаешь?

— Кроме белого цвета? Хочешь павлинов заменить? — не удержалась я от ехидства.

— Посмотри на голову. Смотришь? Умница, — дождался Абраксас моего кивка. — А теперь скажи мне, разлюбезная Эсти, когда, блин, у этих кусачих непарнокопытных появились рога на голове, как у единорогов? И копыта озолотились?

Я изумленно округлила глаза. Надо же… У фестралов, имеющих такой необычный цвет, были закрученные рога, их костяные хвосты имели длинные кисточки, и копыта были золотые, как у единорогов.

— Как такое может быть? — задумчиво произнесла я. — Эти два вида не могли дать потомство.

— Оказывается, могли, — рассеянно произнес Абр, думая о чем-то своем. — Эсти, ты не знаешь, почему тебя лошадки не любят?

— Нет! — поспешно ответила я, мысленно возвращаясь на четыре года назад.

Абр покосился на меня и горестно вздохнул.

Квиррелл, так любезно согласившийся стать моим вместилищем, после нового года начал разваливаться на части. От него отваливались куски мягких тканей. И я науськала слугу пойти выпить крови единорога, сказав, что основатели так же лечились. И этот дурак, вместо того чтобы поймать единорога и выпить пару глотков, попросту убивал их. Эх, так много ценного продукта пропадало зря. Он даже не додумался, чтобы толкнуть части туши животного в Лютном переулке. Я же жила на чистых инстинктах и едва-едва осознавала, что вообще происходит. Только вот когда к Квирреллу на урок приходил Поттер, я чувствовала себя намного лучше, будто крови единорога хлебнула. Хм, может надо было испить кровь Поттера? Странно вот что, если пил кровь Квиррелл, то почему лошадки так злятся на меня? Надо бы пройтись вдоль кромки леса. Выяснить, как реагируют на меня нормальные единороги и фестралы, а не эти мутагены.

Наконец эти неведомы зверушки улетели в свое прекрасное далеко, а я выползла из дупла, с наслаждением разминаясь.

Абраксас с кряхтением потянулся и выгнулся, так что кикимора, сидящая на дереве, открыла от удивления рот, полный острых зубов, и чуть не сверзилась вниз.

— Абр, похоже, что ты соблазняешь кикимору! — заржала я.

— Что?! — возмутившись, подскочил Абр, и выхватив палочку, окатил меня

водой.

— Ах, так?! — возмутилась я и в отместку окатила Абра лавиной воды.

Так мы бегали по поляне и окатывали друг друга потоками воды, пока кикимора с руганью не начала бегать за мной. Видать, понравился ей Абр. Закончив альтернативную физкультуру и водные процедуры, мы продолжила путь тропке из булыжников. «Следуй по дороге из желтого кирпича» — билась в моей голове мысль. — «Следуй по дороге из желтого кирпича… Следуй…»

Доставучий Абраксас каждые несколько метров спрашивал, вспомнила ли я что-нибудь? На что получал емкий ответ — нет! Пару раз нам встречались хищные растения, которые периодически пытались нас или попробовать на зуб, или просто отравить. Тоже экспериментаторы, как Снейп. Северус говорил, что газировка опасна для человека, а если эти одуванчики-переростки напоить? Они помрут? Надеюсь, что да. Пока я шла, меня уже раз десять пытались сожрать. И это в родном замке!

Дьявольские силки, разросшиеся на всю дорогу, я безжалостно спалила. И так их много! Горизонта не видно, как разрослись!

Вдруг мы дошли до развилки. Одна дорожка так и оставалась вымощенной булыжниками, а вот другая была чистенькая, вымощенная желтым кирпичом.

— Куда теперь? — спросил порядком уставший Абр.

— По дороге из желтого кирпича, — хмыкнула я, подозрительно рассматривая эту слишком аккуратную дорожку.

— Эстель, ты сбрендила! И начиталась волшебника страны Оз! — покрутил пальцем у виска мужчина. — Следуй по дороге из желтого кирпича, никуда не сворачивая, и тогда дойдешь до Изумрудного города! Эстель! Это детская сказка! Так не бывает!

— Я чувствую, что так надо, — откликнулась я. — А ты можешь вернуться в мэнор!

Я отвернулась и шагнула на дорожку. Шаг, еще шаг, и еще шаг, и еще. Главное не оборачиваться с видом побитой собаки. Вообще не оборачиваться! И еще шаг… Неужели уйдет? Бросит? Вроде очевидно, Абру есть что терять: семья, увлечения, предприятия, но почему так больно и горько на душе?

Вдруг меня резко развернули и стиснули в медвежьих объятиях. Я аж пискнула. Сердито сопящий Абраксас пробубнил мне куда-то в плечо:

— Твоя гордыня тебя когда-нибудь погубит.

Я не знаю, как долго мы простояли так, обнявшись и сопя друг другу в плечо, но нас никто не беспокоил. Даже нарисовавшийся поблизости болотный черт почесал свои рога и прошмыгнул дальше, решив не нарываться. Чёрта, как и кикимору, на земли Слизерина притащил Тони, сказав, что жалко их стало, вот он их в общем и освободил (считай украл). А теперь им негде жить, а у меня тут места дофига.

— Абраша, — пошевелилась я, — я вспомнила.

— Что? — испытующе взглянул на меня Абр, не выпуская из медвежьего захвата.

— Эта дорога реально ведет к замку Слизерина. Она кратчайший путь в замок. А та булыжная просто опоясывает территорию и водит за нос путников.

— А, ну круто, — задумчиво произнес Абр, будто бы надеялся на другое воспоминание.

Дальше мы пошли более спокойно. Никто не пытался напасть, но то тут, то там высовывались любопытные морды животных, с интересом разглядывающие нас.

Замок появился неожиданно, будто бы выскочил из-под земли, а до этого времени притаившись сидел в ближайших кустах. Что ж, строение впечатляло. Построенный в одном, и перестраиваемый каждый век, замок, однако, имел гармоничное сочетание, несмотря на разнокалиберность кирпичей и построек. Тяжелый монолит здания сочетался с изящными башенками, а узкие бойницы с широкими проходами.

Вдруг за воротами раздался шорох и огромные створки открылись. Из ворот выползли два василиска. Посверкивая ярко-желтыми глазами. Голову каждой самки венчали ярко-оранжевые наросты, напоминающие корону. Пока я рассматривала самочек, которые, в свою очередь, бесцеремонно разглядывали меня, за моей спиной раздался звук упавшей статуи.

— Абраксас! — подскочила я, резко развернувшись. На желтых кирпичах с изумленным выражением лица лежала статуя имени Абраксаса.

Черт! Что же делать?! М-да, выбора-то и нет…

— Уваш-шаемые Хранительнис-сы, рас-сколдуйте! — попросила я.

— Кто ты? — зашипели змеи в унисон. — Почему не окаменела? Говорящ-щая? Откуда с-снаеш-шь, что мы Хранительнис-сы?

— Я нас-следнис-са Слис-серина. Я была тут раньш-ше, — отвечала я, с грустью думая, что Хранительницы мне попались крайне тормознутые. А время, отмерянное для спасения Абра, все утекало. Оставалось десять минут.

Змеи посовещались между собой, недоверчиво кося на меня глазами.

— Мы не помним-с тебя. Ты не приходила. Был юнош-ша, потом он вырос-с в муш-шчину и потерялсс-я во времени.

— Это я и есть! — довольно резко ответила я. Оставалось семь минут.

— Не помним-с! Укусим-с! — зашипели дамы. — У тебя другой запах-х.

Я скрипнула зубами. Я сама сейчас вас перекусаю, если мне Абра не вернете! Мне тут один зельевар сказал, что моим ядом можно всю Британию отравить и на Прованс еще останется! Запах, может, и другой, но вот магия должна остаться той же! Тормозы! Пять минут.

— Почувс-с-ствуй мою магию! — зашипела я еще более яростно и взмахнув рукой отправила змейкам волну чистой, не сдерживаемой ничем магии. Бедных змеек впечатало в ворота и свернуло дугой. Я опустила руку. Змейки поднялись с кирпичей и начали шептаться. Минута! Наконец они договорились.

— Не муш-шна, женщ-щина. Нас-следнис-са. Теперь ты наш-ша. Наш-ша Хоз-сяйка, — склонили голову змейки и коснулись статуи… тела Абра вершинами гребней. Мрамор стал отпадать, и Абраксас зашевелился:

— Осторожно… — прошептал он бескровными губами.

— Абр, все в порядке? Меня признали хозяйкой, — сказала я, придерживая голову Малфоя. Ни дня без приключений!

— Мы пойдем-с, — сообщили мне хранительницы и уползли.

— Я видел Мари и Рози, — просипел Абр. — Они там счастливы, а мне сказали, что я рано пришел…

— Сейчас я тебя перенесу в Мэнор. Черт, где палочка-то…

— Не надо в мэнор. Я не хочу, чтоб таким меня видели!

— Гордыня тебя погубит! — вернула я Абраше фразу, прикидывая, как его надежнее обхватить, чтобы не допустить расщепа при аппарации.

— Госпожа! Госпожа! — услышала я писк от ворот. Ко мне на всех парах мчалась смуглая эльфийка, помахивая хвостом с зеленой кисточкой. Хвост у эльфа?!

Только не это! Каждый раз, как только я появлялся, в Хогвартсе за мной ходила толпа эльфов и спрашивала: «Чем можно угодить молодому господину?» Потом, конечно, я признал удобство управлять такими тварюшками. Но весь первый курс я от них шарахался.

— Эм, ты кто? — спросила я у эльфийки.

— Я Лейла, госпожа! Я ждала вашего возвращения пятнадцать лет! Вы исчезли, и все эльфы уснули, а я осталась, потому что во мне есть кровь барабашки, — и эльфийка, то есть барабашка, смущенно помахала хвостом.

— Устрой моего друга в покоях! И напои восстанавливающим! — приказала я, откидывая пряди со лба. Неужели крестражи могли так выбить мне память?

— Госпожа! Такого зелья нет, но есть единорожье молоко. Оно лучше зелья! — пискнула эльфийка.

— Ладно. Пусть будет молоко, — махнула я рукой.

Эльфийка исчезла вместе с Абраксасом, а я вошла внутрь замка. Что ж. Внутренний двор замка поражал своими размерами и большим наличием лавок, ныне закрытых. Тут были и булочная, и столярная, и пекарня, и кузница, в общем, все, что нужно, когда замок в осаде.

Я коснулась изящной таблички, на которой было выбито:

«Посвящается Саманте Гонт, изгнанной наследнице замка Слизерина, за умение писать и зачаровывать дневник на тысячелетия. Отдельная благодарность за четкость изложения места нахождения замка

С благодарностью, Лорд Волдеморт.

Нынешний владелец замка с 1960 г.»

Касание таблички толкнуло меня на новый виток воспоминаний. Этот замок был построен еще в десятом веке и имел вид крепкого донжона. В тринадцатом веке замок обзавелся парой башенок и мощным неприступным двором, в который были свезены все вассалы с прилегающих земель. В то же время были отстроены все необходимые для жизни лавки и дома. В четырнадцатом веке Саманта Гонт была изгнана престарелым дедом из замка, и после этого он долгое время пустовал, пока я его не нашел благодаря дневнику той самой Саманты.

Честно говоря, моей уже расколотой душонке было жалко Гордячку Сам, которую воспитывали, как настоящую принцессу. Представьте, что вы за всю жизнь палец о палец не ударили, жили припеваючи, и умели только вышивать на пяльцах и музицировать, готовились выйти замуж за богатого юношу и до конца жизни надеялись, что этот принц вас найдет и отвезет в свой замок. Хотя эта надежда не помешала Саманте родить двух детей неизвестно от кого (в дневнике не был указан отец детей), передав им свою фамилию и клочок земли рядом с нынешним поместьем Риддлов. Так они жили и женились друг на друге, пока моя маменька не окрутила наследника Риддлов и не родила меня, жизнерадостно померев в минуту моего рождения.

В замке проснувшиеся эльфы наводили лоск под руководством Лейлы, которая отрапортовала, что друг Госпожи напоен единорожьим молоком, выкупан в трех котлах: в воде студеной, в воде вареной и в кипяченом молоке. А теперь он спит.

Я минуту изучающе смотрела на барабашку, которая заметно напряглась. Наконец я решила спросить:

— Лейла, а откуда ты знаешь про ритуал Три Котла?

— Мне рассказала моя мама, а ей её, и так далее. Этот ритуал помог спасти маленького хозяина Антошку, когда он потерялся зимой в сибирском лесу и на него напали перевертыши.

Так вот откуда у Тони шрамы на руке и спине. А я-то думала, что он с медведем дрался! А это перевертыши. Полулюди-полузвери. Имеют вид милого ребенка и подзывают путника громким надрывным детским плачем, а потом оборачиваются и в когтисто-зубастых искаженных монстров и разрывают свою жертву.

— Так этот ритуал может помочь всем? — спросила я. — У меня скоро будет очень много больных гостей, которым такой ритуал необходим.

— Не уверена, — пожала плечами Лейла, — это знает только моя матушка.

— А где твоя матушка?

— В доме своего хозяина. Все ждет его возвращения. Я иногда хожу её кормить, но она не хочет, — поникла барабашка, прижав уши к голове.

— Вот что мы сделаем, — сказала я. — Когда ты пойдешь к матушке, то возьмешь меня с собой. У меня есть предложение, от которого она не сможет отказаться.

Лейла обрадовано замахала хвостом и умчалась на грохот, где начала охаживать полотенцем двух нерасторопных эльфов. Те, прикрывая рыжеватые головы от разошедшейся Лейлы, не спорили, а старались по-тихому уползти подальше. Я рассмеялась и решила обойти замок.

* * *

Первую сигарету я выкурила в годы войны, стараясь придать себе таким образом крутости и авторитарности. Описывать, как вокруг меня носился взволнованный Василий, я не буду. Это надо было видеть. К третьей затяжке я приобрела зеленоватый оттенок кожи и ужасный кашель.

Вторую сигарету я пробовала выкурить, когда мне отказали в месте преподавателя в Хогвартсе. А ведь это была моя мечта. После этого я создала орден Вальпургиевых рыцарей, которых со временем переименовала в Упивающихся Смертью. И мы начали бороться за отмену запрета некоторых знаний, а также большей свободы поведения в мире магглов.

Третья сигарета была, когда я узнала о ребенке пророчества и мне претила сама мысль, что придется убивать ребенка. Убить взрослого, хоть и беззащитного, это одно. А вот младенец — это совершенно другое.

Четвертая — когда я увидела свою рожу в зеркале в этом году. Как я не упала в обморок от шока, я не знаю. С такой рожей весь электорат разбежится! Даже несравненная Беллатрикс Блэк. У Блэков на гербу всегда красовалась гончая, как символ верности. Вот и Белла была очень верной соратницей.

Пятая сигарета была сегодня. Этот замок пытался меня сожрать! Я несколько раз избежала смертельной ловушки и поняла, что больше не хочу пока что соваться в сердце замка, ибо мне мои конечности еще дороги.

Вот сижу я на крыльце, слегка подкопченная, в окровавленной и слегка порванной одежде, в одном сапоге, и пытаюсь понять, за что меня так не любит Локи?

Пока я сидела и страдала по поводу того, что замок, тварь разумная, не пропустил меня в самое сердце к Алтарю, ко мне подползли Хранительницы. Змейки дождались, пока я докурю сигарету, и только потом заговорили:

— Я Хатшепсут, — зашипела более крупная, обладающая синеватым отливом чешуи Хранительница. — И моя с-сестра Шеша, — Хатшеспут кивнула на желтую змейку. — Мы прос-сим прощ-щения. Мы не з-снали, что хос-сяин реш-шил переродитьс-ся и продолш-шить род Слис-серина.

— Прош-шаю, — зашипела я. — Как это продолш-шить род?

— У рода Слис-серин всегда нас-следует женщ-щина. Она ше и с-становитьс-ся Главой Рода, — ответила Шеша. — В прош-шлый раз, хоз-сяин пыталс-ся обойти это правило, но у него не полуш-шилось. Он был половинчатым. Без душ-ши…

— Ваш-шего друга спас-сли очки, — зашипела синеватая, перебив младшую. — Ес-сли бы не очки, то он был бы с-статуей в с-саду. А теперь ему не страш-шен наш-ш взгляд.

— А половинчатых-х замок пус-стит к алтарю? — задала я волнующий меня вопрос.

— Пус-стит. Только нуш-шен поручитель, который пойдет за будущей главой и в огонь и в воду. И он не долш-шен быть муш-шем или кровным родс-ственником, — ответила Шеша. Василиск была еще очень юной и ей не терпелось поговорить.

— Поруш-шитель есть! — ответила, прикидывая, как уговорить Абра спуститься к сердцу замка. Наверняка ведь дорогой и любимый я нашаманил кучу ловушек. И теперь у меня есть одна проблема: я не помню вообще, какие ловушки и где они могут быть. И даже представить не могу, что нас ждет в подземелье.

Змейки покивали и, поклонившись, удалились. Я слышала, как сердито шипела Хатшепсут, отчитывая младшую.

У василисков с возрастом меняется цвет. Рождаются они блеклыми, почти бесцветными, и с возрастом начинают темнеть. Например, Василий младше Хатшепсут, потому что имеет изумрудную чешую, а Хранительница более темную, можно сказать, что сине-зеленую. Самого старого василиска я видел в Индии. Он имел винный цвет и говорил, что живет уже больше двадцати веков. Многое повидал, но помирать не собирается, у него еще детей полно, и их надо воспитывать.

Я потянулась, очистила и починила костюм из драконьей кожи, чтобы не пугать Абра, и, потребовав новые сапоги, пошла искать гостевые покои, где почивал Малфой. Надо попробовать успеть все сегодня, неизвестно, как себя поведет этот замок, если я все же доберусь до Алтаря. Все-таки меня пугает, что замку не нравится частичность души. Дамблдор его что ли покусал?!

* * *

Итак, подлый замок нас разделил. Я шла по гигантскому залу, стены которого никак не мог выхватить свет люмоса. Мне было страшно. Тут и там раздавались голоса магов и магглов, которых я или подставила, или убила. Иногда мне казалось, что кто-то или что-то смотрит мне в спину и ждет, когда я потеряю бдительность, чтобы уничтожить.

Я уже пожалела, что вытащила Абра из комнаты и позвала с собой. Нет бы самой разобраться с тем, что тут наворочено дражайшим предком…

Из мрака выглянула заплаканная чумазая мордашка и спросила меня:

— Зачем ты убил меня, Риддл?

— Я не убивала тебя. Ты упала с крыши.

— Ты убил моего кролика. А через два года уничтожил мою возможность получить семью. Ты опозорил меня! Я хотела пойти поплакать на краю крыши, но тогда шел дождь и я помню, как на крыше появился ты, и я упала, — Билли Стабс протянула ко мне дрожащие руки.

— Я не хотела… — ответила я. Сомневаюсь, что призрачная тринадцатилетняя девчонка поймет, что нельзя было доверять той супружеской чете. Слишком уж они были благообразные, да и слухи по приюту ходили о «домашних детях»*.

— Упокой меня, Том. Я хочу свободы. Я устала блуждать по Англии и возвращаться на улицу, где был приют, — Билли грустно посмотрела на меня и исчезла…

И что это, блин, было? Это морок, созданный на моем чувстве вины, или все же неприкаянная душа Стабс? Если это морок, то можно не париться и жить дальше, но что-то мне подсказывает, что не так все просто.

Я вступила в зал, в центре которого располагалась глубокая яма. В яме же покоилась многоголовая гидра. Магический огонек люмоса сверкнул и потух… Магия исчезла. А значит, придется бороться, как обычный маггл. Частично истлевшие кости намекали, что не все волшебники смогли с честью пройти такое испытание.

Гидра начала разворачивать свои головы, собираясь напасть. Я отобрала у лежащего под куском скелета меч и приготовилась. Бой разгорелся нешуточный. Гидра, похоже, заскучавшая с века эдак пятнадцатого — скелет как раз был облачен в доспехи того времени — собиралась поиграть. Она делала обманные движения головами, старалась задеть меня хвостом, и также периодически плевалась слюной, разъедающей камень.

Я, кружа по залу и скача, как горная коза, старалась не попасть под эти плевки и не получить по недавно обретенному носу хвостом. Это мой нос! Он мне дорого достался!

Делая очередной прыжок, я заметила нишу, которую Гидра старательно оберегала. Я, бросив череп в гидру, перекатилась в нишу и облегченно вздохнула, слушая, как орет недовольная многоголовая и жалуется, что игрушка убежала.

Фух! Думала, что копыта откину и плакали мои планы великие! Я вытащила палочку и взмахнула:

— Люмос! — огонек замерцал на кончике. Слава Гекате, магия тут работает. Я села отдохнуть, прислонившись к одной из статуй, и рассматривала старый грот, в котором по полу стелился туман, а в нишах, выдолбленных в стенах, покоились статуи предков. Я подсвечивала палочкой и читала имена предков. Древнейшие, но при этом искусно созданные и богато украшенные статуи принадлежали Салазару Слизерину и его дочери Мерредит, которая вышла замуж за Септимуса Гонта. Вдруг огонек выхватил нишу со стоявшей там девочкой. Мать Моргана! Это же Саманта Гонт! Эта двенадцатилетняя девочка Гордячка Сам! Похоже, что статуи создавались, снимая отпечаток с индивидуума в последний его момент нахождения в стенах замка. Иначе, почему статуя выглядит на двенадцать лет, а по датам жизни видно, что Саманта прожила шестьдесят пять лет?

— Томми… — неожиданно раздался голос над ухом. Я резко вскочила и чуть было не выронила палочку. Обернувшись на голос, я увидела Тони, который стоял, обхватив себя руками.

— Тони? — спросила я.

— Это я, — тихо прошелестел он.

— Но ты же в Азкабане? — удивилась я. Я верила и не верила происходящему. Тони здесь? Быть такого не может! Но если он сбежал и ждал меня? Здесь. Ждал, пока я не пришла…

— Я сбежал, — ответил Тони. — но не до конца.

Долохов развел руки, и я увидела зияющую сквозную рваную рану.

— Что это было, Тони? — спросила резко севшим голосом. Губы пересохли. Не может быть! Не верю! Не хочу верить!

— Крохотная неудача, — ухмыльнулся Долохов своей шальной улыбкой.

— Как же так? — простонала я, не веря в случившееся. Тони, весельчак и балагур Тони, который выходил из самой катастрофичной ситуации без каких-то потерь, мертв?

Меня накрыло волной пустоты. Я стояла, не в силах не вымолвить ни слова, а Тони ухмылялся, только вот улыбка его перестала быть шальной и привычной, а стала злой и какой-то хищной, напоминающей оскал дикого зверя.

— Адеско Файр! — сказала пустота голосом Малфоя.

Долохов, охваченный пламенем, заорал потусторонним голосом и рассыпался на рой мерзких насекомых, которые толпой устремились ко мне, заставив меня тем самым героически удирать.

Я с детства ненавижу этих шести и восьмилапых! Мерзкие существа, цель которых — досадить или отложить как можно больше яиц. Фу!

Наконец-то я взяла себя в руки. Мерзость мерзостью, а один на один с таким существом бороться проблематично, и, выхватив палочку, присоединилась к Абраксасу, который деловито палил по насекомым адским пламенем. В две палочки и один артефакт, мы наконец-то избавились от мерзости.

— Надо убираться отсюда, — сказала я, утирая пот со лба.

— Что это за хрень, Томми? — Абраксас был так зол, что вернулся к моему старому имени.

— Это Путанка, Абр. Ментальный паразит, вытягивающий из нас наши потаенные страхи и желания. Неубиваем, к сожалению. Его можно только деморализовать, но потом он возвращается обратно.

— И откуда он взялся? — мрачно поинтересовался Абр.

— Это долгая история. Я могу ее рассказать по дороге к алтарному камню. Видишь эту скульптурную композицию из близнецов? — я указала на искусно выполненную скульптуру из разнополых, но похожих друг на друга, как две капли воды, близнецов. Пятнадцатилетние девушка и юноша стояли спиной друг к другу и делали вид, что соседний близнец не достоин внимания. — Это Маккейла и Маккензи. Трагические близнецы. Так вот, за двести лет до появления Гордячки Сам, в семье Гонт родилась королевская пара, причем это были очень одаренные магически дети. Как ты понимаешь, рождение магических близнецов это статус. Статус, которым хотелось обладать другим или хотя бы оказаться как можно ближе. Детей с рождения стали воспитывать очень жестко. Они виделись только за трапезами, если повезет. Конечно, магические близнецы тянутся друг к другу безумно, и так урезать общение нельзя, как поступила Глава Рода, как раз вот она, — я кивнула головой на рослую женщину лет пятидесяти в изумрудном платье с золотыми косами почти до пола. За спиной женщины стоял силуэт совсем молодого юноши, выполненный из гагата.

— И почему же она так поступила?

— Глава Рода тоже была из такой пары, но ее близнец погиб, когда ей было тринадцать. И, скорее всего, женщина решила перестраховаться, но увы, это не помогло. В какой -то момент близнецы нашли утешение от несправедливости и жесткости жизни в объятиях друг друга.

— Это то, что я думаю? — изумился Абр и подвигал бровями.

— Именно. Об этом никто не догадывался до тех пор, пока юный Маккензи не согласился на брак с женщиной старше него самого вдвое. Через несколько месяцев после свадьбы, Маккейла позвала своего брата сюда, в галерею предков, чтобы сообщить одну интересную новость. Увы, я не знаю, что за новость она ему рассказала, но близнецы поругались, и девушка зарезала единоутробного брата. Осознав, что она собственными руками убила Маккензи, Маккейла сошла с ума. Конечно, не сразу. Она, если верить хроникам, была найдена мертвой через две недели после пропажи. Свадьба, гости, толпы народа съехавшиеся поздравить новобрачных. Тут уж не до сестры жениха.

— Жуткая история. Но ты так и не ответила, откуда появилась Путанка?

— А Путанка появилась именно из-за того, что Маккейла раз за разом переживала смерти своего брата. Циклично. Она каждый раз переживала этот момент, от начала и до конца, все больше и больше впадая в отчаяние и ненависть к себе. И таким образом, накрутив паутину из негативных эмоций, боли, отчаяния и ненависти к себе, создалась Путанка. Она питается нашей кровью, в которую поступает выброс эмоций, завязанных на сильную любовь и сильный страх.

— М-да, так себе существо. А как она размножается?

— Во время отце- и братоубийства.

— Значит, почти в каждом чистокровном семействе может обитать такая хрень?

— Именно, — кивнула я. — О, пришли.

Мы оказались около двери, опутанной змеями, как и в Тайной Комнате Хогвартса.

— Откройсся, — прошипела я.

Змеи пришли в движение, открывая добротную дверь, вырезанную из цельного куска дерева с углублением в виде ладоней в центре. Я вдавила ладонь в углубление и почувствовала ужасные уколы по всей поверхности. Дверь, напившись моей крови, гостеприимно открылась. Войдя в комнату, испещренную кельтскими рунами и символами, мы подошли к центру, где находился алтарь.

Алтарь представлял собой непрерывно танцующие стихии, которые то складывались в один символ бесконечности, то распадались на два отдельных элементаля.

— Твою мать! — выругался Абр.

— Чем ты удивлен? Огонь и вода всегда служили зельеварам и некромантам.

— Я не ожидал, что твой алтарь такой!

— Сама в шоке, — откликнулась я и шагнула в центр.

Меня обхватили оба элементаля, и на несколько секунд мне стало трудно дышать. Элементали ощупывали и осматривали, изучали и проверяли, достойна ли я стать следующей Главой Рода? Я слышала гул вопросов, но не понимала смысл. Эти вопросы были адресованы не мне, а Малфою, который сейчас выступал поручителем. И от большинства его ответов зависела моя жизнь и судьба. Если я буду достойна, то все понятно. Я Глава Рода и буду приумножать богатство и силу. А если не достойна, то меня сожрет алтарь. И моя статуя украсит одну из ниш грота. Похороны по методу Первеллов! Запихни в алтарь и получи красивую статую на выходе.

Элементали сужали пространство вокруг меня. Э-э-э, я так не согласна! Я должна найти Реджину Блек и прояснить, почему она исчезла. Вытащить из Азкабана не только Тони, но и остальных сидельцев. Мне еще сына растить и мужа воспитывать!

«Сыновей» — прошелестел потусторонний голос и элементали опали. Я вышла к бледному от истощения Абру и молча потащила его на свежий воздух, с удивлением отмечая, что я чувствую каждый уголок своей земли.

Мы в изнеможении опустились на землю, вдыхая воздух и греясь на обеденном солнце. Абр растянулся на земле и блаженно прикрыл глаза.

Я, оставив Малфоя набираться сил, отправилась бродить по парку и предаваться вопросу. О каких сыновьях говорили элементали? Один это понятно — Поттер. А второй кто? Или их больше чем два? Неужели у меня есть еще один ребенок? И сколько же ему лет? Последний раз я был женщиной в семьдесят пятом году и вроде как предохранялся. И более поздних контактов у меня не было… Потому что кукуха взяла полноценный отпуск и улетела.

Мои размышления прервала сигналка. Кто ломится в мои покои? Кому, блин, жить надоело?!

Я развернулась обратно и пошла за Абраксасом, обдумывая, кто такой наглый, кроме Поттера? Поттеру же я сама доступ дала, чтоб он Лютика навещал.

Я потянула линию сигналки и увидела на том конце испуганного и напряженного Малфоя-младшего, который старательно пытался вскрыть мои комнаты, постоянно оглядываясь.

— Малфой, твой внук обнаглел! — заявила я довольному жизнью Абраксасу. — Что ты так лыбишься?

— Сегодня суббота, — блаженно улыбнулся Абр. — И я пропустил утреннюю деловую встречу.

— И чему ты рад?

— Что не заключил помолвку Драко. На меня после твоей инициации нашло озарение, что пусть Драко сам себе выберет даму сердца. А уж я помогу ему её покорить.

— Покорять он собрался! Пошли! Ты домой, а я в Хогвартс.

Кивнув, Абр поднялся и мы переместились, каждый к себе.

* * *

Я закончила рассказ, упомянув о том, что алтарь намекнул мне о наличии у меня не одного сына и промочила горло уже остывшим кофе.

— Сплетни правят миром, — тонко улыбнулась Нарцисса, — я побеседую со своими дражайшими подругами. Может кто что и знает.

Я благодарно кивнула. Абр делал мне знаки, мол, не рассказывай о моем решении. Пришлось снова кивнуть.

— Лейла, принеси мне новый кофе! Я не буду пить холодную бурду!

— Все будет исполнено, Госпожа! — откликнулась полудомовушка и унеслась с кофейником.

— То есть ты хочешь навестить барабашку? — с интересом спросил Люциус. — Не страшно?

— Нет, — погано ухмыльнулась я. — У меня есть пароль.

— Какой же?

— Антонин Долохов. Услышав это имя, любая барабашка будет рада оказать любую посильную помощь.

Люциус удовлетворенно кивнул и стал черкать в своем блокноте. Шаржи что ли рисует? Люциус обожал рисовать шаржи с детства, но для наследника это неподходящее занятие. Будь Люциус вторым сыном, то он мог себе позволить стать художником.

— То есть ты теперь Глава Рода Слизерин? — спросил задумчивый Снейп.

— Ага, — самодовольно ответила я, принимая чашку с кофе у Лейлы, — мечты сбываются.

— А ты понимаешь, что теперь ты отразишься на всех гобеленах, как выгодная невеста? — ехидно ухмыльнулся Северус.

— Я замужем! Если ты забыл! — возмутилась я.

— Умеешь ты, Крестный, магу праздник испортить … — задумчиво произнес Драко.

---

Примечания:

*Home Children («домашние дети») — термин, которым обозначают систему детской миграции (депортации) более 100 000 детей было принудительно отправлено из Великобритании в Австралию, Канаду, Новую Зеландию и Южную Африку, где они использовались в качестве рабов и подвергались насилию. Изначально в рамках этой системы в британские колонии отправлялись только дети-бродяги, однако впоследствии в колонии стали отправлять детей из бедных семей на основании решения суда. Также действовала нелегальная система похищения детей. Кроме того, детей обманывали, обещая им «райскую жизнь» в колониях. Эта система прекратила свою работу только в 1970-х годах.

Примечания:

С этой главы НЕ БЕЧЕНО ! Читайте на свой страх и риск! ❤

---

Пророчество не давало мне покоя. Я крутила текст в голове так и эдак, но ощущение фальши и лжи меня не покидало. Почему я на него купилась тогда? Почему не проверила? Почему не выкрала чертову прорицательницу из собственного дома и не выпотрошила ей мозг?

Я покосилась на Трелони, которая почтила обед своим присутствием. Ну и зачем ты выперлась из башни? У меня руки чешутся сомкнуться на твоем тощем горле, увешанном кучей бус и амулетов.

Меня начал переполнять гнев и желание уничтожить откровенно косящую сидящую пропойцу. Гр-р-р! Раздражает!

Мне срочно нужно выяснить полный текст пророчества. Что-то в нем не так, хотя весь текст пророчества сплошное «не так»!

И Поттера убивать нельзя… А иногда так хочется, эх. Интересно, что же меня оно так зацепило?

Я отшвырнула салфетку и вылетела из Большого Зала. Мне срочно нужен был Омут памяти! Где есть свободный Омут Памяти? Так, в кабинете директора? Отпадает. Где еще? Точно! В Малфой-мэноре. Туда-то я и отправлюсь, хорошо, что сегодня больше нет занятий! До конца работы я бы точно не досидела.

Как бы я ни торопилась, мне пришлось из своих покоев перенестись сначала в Хогсмид, потом в Косой переулок и вот только потом в Малфой-мэнор. Я подслушала, что милашка Долли организовала отслеживание всех передвижений в Хогвартсе по каминной связи. Кто же ей дал такие полномочия?

Выскочив из камина, я чуть не напугала сонного Абра, который в пижаме наощупь шёл на запах плюшек.

Абр посмотрел на меня полусонным мутным взглядом и заявил:

— Ты не плюшка! Ты Волдеторт!

Я пожала плечами, прекрасно помня, что между Абром и плюшкой лучше не вставать, и бодро помчалась в кабинет к Омуту памяти.

Захлопнув дверь в кабинет, я не сразу обнаружила желаемый объект. Видимо, кто-то из Малфоев терпеть не мог делиться своей любимой игрушкой. Я еще раз обшарила кабинет. Да где же ты?!

Омут нашелся в малоприметной нише около окна. Ну и кто его так прячет? Впрочем, неважно!

Вытащив воспоминание, я погрузила его в Омут и наклонилась, чувствуя, как меня затягивает в март восемьдесят первого года.

Появившись за спинкой собственного кресла, я с интересом разглядывала помещение. Похоже на маггловский дом. Где я его видела? Добротная мебель, атласные обои, книги, стоящие на полках, изящные светильники, зажженные в столь позднее время — и ни одной магической вещички.<i>

Я-прошлый с интересом изучал гримуар, который пытался отгрызть мне палец. Добрая книжечка…

Мою идиллию нарушили стукнувшая о стенку дверь, так что посыпалась известка с потолка, и ворвавшийся мужчина, пренебрегший маской Упивающихся.

— Повелитель! — подбежал он ко мне, падая на колени и целуя руку. — Я услышал пророчество!

— Какое пророчество, Северус? — спросил я холодным голосом.

— Там шла речь про Вас!

— Ты уверен в этом? — я схватил мальчишку за подбородок. — Если ты мне солгал, то я тебя накажу.

Северус кивнул, смотря на меня с обожанием, но без раболепия или страха. Такой взгляд был только у Тони с Абром.

— Легилименс, — произнес я, заглядывая в глаза Снейпу, грубо вламываясь в мысли и ища то самое воспоминание.

Картинка изменилась. И теперь я видел глазами Снейпа:

Мальчишка напивался в самом темном углу бара «Кабанья голова». Как вдруг его внимание привлекла девчонка, которая училась с ним на одном курсе. Это растрепанное гнездо волос и огромные очки на пол-лица он запомнил навсегда. «Гадкая девка! Сивилла Трелони, блин! Внучка знаменитой Кассандры Трелони. Шарлатанка! Одни гадости приходилось выслушивать!» — раздраженно подумал Снейп.

Она подошла к Аберфорту и сказала:

— Мне Альбус Дамблдор назначил встречу в четвертом номере.

Аберфорт сально ухмыльнулся и кивнул в сторону лестницы, где располагались комнаты свиданий.

«Совсем старик опустился. Водит дешевых девок в номера» — подумал Снейп, пока не услышал вторую фразу. Видимо, даже слепошарая Трелони заметила сальную улыбку кабатчика.

— У меня собеседование.

Мальчишка заинтересовался: «Кто будет назначать вечером собеседование в сомнительном заведении? Скорее уж у меня будет компромат на директора.»

Дождавшись, пока Аберфорт отвлечется, Снейп поднялся следом за Трелони и остановился около двери с цифрой номер четыре. Готовясь подслушивать. Вначале были общие вопросы, и зельевар решил, что ошибся, как вдруг Трелони оборвала фразу на середине, страшно захрипела и заговорила сиплым, совершенно не своим голосом:

— ГРЯДЁТ ТОТ, У КОГО ХВАТИТ МОГУЩЕСТВА ПОБЕДИТЬ ТЁМНОГО ЛОРДА… РОЖДЁННЫЙ ТЕМИ, КТО ТРИЖДЫ БРОСАЛ ЕМУ ВЫЗОВ, РОЖДЁННЫЙ НА ИСХОДЕ СЕДЬМОГО МЕСЯЦА… А…

— Вот ты чем занимаешься! Вуайерист несчастный! Вот я тебя! — заорал схвативший за плечо Снейпа Абефорт.

Снейп грубо ответил, и я вышел из воспоминания мальчишки. Дальше было неинтересно. Я всматривался в лицо юноши, из носа которого шла струйка крови, а глаза слезились.

— Руку, Северус, — все так же холодно произнесла я. — Я доволен тобой и готов тебя наградить.

Снейп радостно протянул мне руку. Я, не любезничая, жестко ткнул палочкой в предплечье и произнес:

— Мортморде.</i>

Я вынырнула из омута, не желая смотреть, как корчится неофит от принятия метки. Как она вплетается в структуру его магических каналов и ломает мальчишку под себя.

Что же не так в воспоминании? Точно! Пророчество неполное. Как я сразу не заметила! Так, а кто в курсе, где хранятся все пророчества? Я помчалась на аромат плюшек, вопя во все горло:

— Абраксас! Мне нужно пророчество!

Я ворвалась на кухню тяжело дыша и с колотящимся сердцем.

— Не ори. Я не глухой, но твоими стараниями буду! — сердито заявил мне Малфой, сидевший в позе лотоса на полу рядом с пустым блюдом. Рядом вздыхали эльфы, что мудрый хозяин застудится и его снова скрутит в крендель.

— Мне. Нужно. Пророчество, — задыхаясь, повторила я.

— И как я его возьму? — мрачно поинтересовался Абр.

— То есть ты знаешь, где лежит оригинал?

— Ну да. В Отделе Тайн. Там еще твой Упиванец работал. Как его… Руквуд.

— А где сейчас Руквуд? — спросила я, готовая вновь мчаться и добывать этого Руквуда.

— Томми, ты меня снова пугаешь. Твоя память еще не вернулась. В Азкабане он. В Азкабане.

Блин, вот Абр скотина! Умеет же настроение испортить. Ну что поделать! Не помню я многое. Не помню! Амнезия у меня крестражевая.

Я села рядом на пол под причитание эльфов, что господам неуместно сидеть на полу. Неуместно! Неуместно! Хочу и сижу. Мне можно. Я старая.

— Значит, пора штурмовать Азкабан и доставать сидельцев. Как движутся планы?

— Прекрасно движутся. Нужно только, чтоб ты наконец-то собрала свою коллекцию крестражей, иначе ты выпьешь все жизненные силы из сидельцев. Это сейчас ты из мощного Источника Хогвартса черпаешь силы и не тянешь из остальных.

— В смысле?! — удивилась я, чуть не подавившись булочкой, блюдо с которыми принесли причитающие эльфы.

— Я это понял, когда с тобой почти сутки в замке Слизерина пробыл. У меня начался сильный отток силы, и я испугался. Представь, что будет, если ты истощенных Упиванцев начнешь так вампирить. Напоминаю, что Азкабан не курорт.

Я грустно вздохнула, выбирая следующую булочку. Раз Малфой говорит, что он почувствовал сильный отток, то значит, я пью своих меченых как маггловский пылесос или сосиполас. Блин, не помню название, да и не так оно важно. Абраксас очень мощный маг. До ужаса.

На втором курсе, после знаменательной апрельской драки на клумбах и последующего наказания, мы с Абром тащились с отработки. Вернее, тащился я, а Малфой, носящийся вокруг меня как бладжер, раздражал. Откуда у мелкой бледной моли столько энергии? Аж завидно!

— Откуда у тебя столько энергии? — спросил я, привалившись к стене в коридоре Хогвартса.

— Я всегда такой, — радостно ответило это блеклое недоразумение и, сделав кружок по коридору, вернулось. — Маменька рада, что я в Хогвартсе. В поместье стало тихо и спокойно. Она не любит шума.

Я только вздохнул, ища в себе силы продолжить путь в сторону подземелий. Если я так устаю сейчас, то что же будет, когда расписание станет еще более плотным с третьего курса? Умру? Грязнокровая глиста Риддл станет посмешищем факультета, потому что не справился с нагрузкой? Не бывать этому! Я отлепился от стены и, сделав шаг, почувствовал, что падаю.

— Эй, ты чего? — удивленно спросил меня голос бешеного бладжера, подхватывая.

Еще и сильный! Раздраженно подумал я, пытаясь выпутаться из объятий. Неприятно, знаете ли, когда мальчишка, который ниже тебя ростом на голову и более хрупкий, чем ты, оказывается намного сильнее во всех спектрах. Грустно и завидно.

Абр закинул мою руку себе на шею и, обхватив за талию, потащил в сторону подземелий. Так мы и дошли до гостиной. Однокурсники, желающие посмеяться надо мной, столкнулись с тяжелым взглядом Малфоя и благополучно заткнулись. Злить чрезмерно энергичного Малфоя было себе дороже. Он мог найти в своем плотном графике время, чтобы нагадить ближнему. А силушки на пакости у Абраксаса Малфоя можно было бочками черпать — на себе проверено.

С того момента слизеринцы с первого по третий курс перестали меня замечать. Учиться стало не в пример легче — можно сказать, что это были лучшие мои месяцы в Хогвартсе за все обучение. Плюс я впервые приобрел друга.

* * *

Мне всегда нравился Большой Зал ночью. Тишина, огромный звездный потолок над головой, пустые столы, на которых можно лежать и смотреть на небо с перемигивающимися звездочками, а иногда и заночевать. Или же просто провести время до утра. Меня уже месяц мучила бессонница и странные, неприятные сны, с чёртовым длинным коридором и маячившей дверью в конце, до которой я никак не могла дойти. Это помещение казалось мне знакомым, но я никак не могла вспомнить, где я его видела… Я пробовала и медитации, и зелья, и нагрузки, чтобы просто отрубиться, но чертов коридор снился мне каждую ночь.

Самое ценное, что никто и никогда не проверял Большой Зал во время ночного дежурства. Сколько же я в юности провела тут ночей… Не сосчитать.

На первом курсе Хогвартса мне было тяжело. Грязнокровка — тогда я не мог доказать, что являюсь полукровкой — был распределен на факультет Слизерина. Сирота, у которого большинство вещей были поношенными или из лавок старьевщиков, попал в окружение чистокровных аристократов, у которых одно писчее перо стоило дороже, чем сам грязнокровный первокурсник вместе со всем своим скарбом. Слишком гордый, чтобы согласиться на покровительство, и слишком недоверчивый, чтобы влиться в компанию.

Мне не повезло, моими соседями были самые чистокровные сливки общества Магического Альбиона: Рональд Лестранж, Игнатиус Пруэтт (с ним мы так и не поладили) и Каспер Крауч. Этих ребят муштровали всю жизнь, до Хогвартса. Поэтому в школе им было скучно. Они считали, что по сравнению с домом в Хогвартсе сплошной отдых. Поэтому мне пришлось усиленно учиться, чтобы противостоять соседям по спальне, да и почти всему Слизерину.

Проклятия от этой неугомонной тройки сыпались на меня, как из рога изобилия, и концу первого курса я был лучшим по всем дисциплинам Хогвартса. Попробуй не начни разбираться в предметах, если в тебя кидают то фамильным проклятием, то травят малоизвестным, но с крайне неприятным эффектом зельем.

Но первые месяцы я часто попадал на проклятия, и даже собственная кровать не была безопасной. Что мне только ни подкидывали: помет докси, чесоточный порошок, отсроченное проклятие с переносом воды в кровать и многое другое. За Нагини я боялся, она не могла меня защитить, она была очень маленькая и слабая. Я везде ее носил с собой.

Однажды я решил не возвращаться в спальню и, прячась от дежуривших профессоров, зашёл в Большой Зал и провел там всю оставшуюся часть ночи, где и уснул. Если бы я попался после отбоя, то мне не миновать было розог, а для меня быть выпоротым было бОльшим унижением, чем помет докси в кровати. Проснулся я от колокола, который будил студентов по утрам к завтраку, и незамеченный дошел до спальни. В Большом Зале я ночевал несколько месяцев, пока не научился ставить хорошую защиту на собственную постель.

Дверь в Большой Зал заскрипела, и я резко села на столе, выхватив палочку, пользуясь тем, что в помещении царил полумрак и меня не было видно. Только сияние неверных звезд слегка рассеяло сумрак. Дверь закрылась, и я услышала шаги невидимки, которые приближались к моему столу. Я затаилась, остановившись. Почти рядом со мной раздался шорох стягиваемой мантии, которая упала красивыми складками на пол, и на свет появился растрепанный Поттер.

Гарри, сердито вздохнув и грубо затолкав упавшую мантию в карман, сел рядом со мной на столешницу — еще чуть-чуть и мальчик бы сел на меня — и вновь вздохнул настолько горько, что у меня внутри все оборвалось. Что же с тобой, Поттер?

— И что же вы делаете так поздно вне гостиной, мистер Поттер?

— А-А-А!!! — мальчик отскочил от меня на добрый метр и приземлился на противоположную столешницу, сгруппировавшись в боевую стойку. — ЛЮМОС!!! Мистрис Л’Энигм?! Вы меня напугали!!!

Я хмыкнула, постаравшись сдержать высказывание, что я вроде не Волдеморт, чтоб меня бояться.

— Это не отменяет моего вопроса. Мистер Поттер, что ты делаешь так поздно здесь? Сядь, не стой столбом!

Гарри подчинился, опустившись на противоположную столешницу. Он сгорбился и погрустнел. От былой вспышки эмоций не осталось и следа.

— Большой Зал никогда не проверяют во время ночных дежурств, — пожал плечами юноша.— Вернее, не проверяли до сегодняшней ночи. Вы снимете с меня баллы?

— Нет, — улыбнулась я. — Сегодня не мое дежурство, и ты прав, Гарри. Большой Зал никогда не проверяют. — Никому не придет в голову сидеть здесь. Ну, кроме меня.

— Но почему тогда Вы здесь?

— Люблю смотреть на звезды. На Астрономической Башне постоянно кто-то крутится, на улице холодно, да и Филч закрывает ворота на засов, так что тут самое удобное место. И никто не ходит, вернее, не ходил до сегодняшнего дня. А ты что тут забыл, Гарри?

— От фанатов всех мастей прячусь, — буркнул Поттер. — Я выяснил на втором курсе, что Большой зал самое малопосещаемое место ночью во всем Хогвартсе. Ну… еще я сюда подумать прихожу периодически, когда меня бессонница мучает.

— И о чем же сегодня ты думаешь? — заинтересовалась я.

— Друзья хотят, чтобы я их учил Защите от Темных Искусств, но они не хотят понимать, что по большей части в моих злоключениях мне везло. И половину времени я сам не понимал, что делаю, ничего не планировал, действовал вслепую и почти всегда мне помогали. Они не знают, что это такое! — распалился Гарри. — Они никогда не сталкивались с Волдемортом! Они думают, что просто запомнил пяток заклинаний и пустил в него, как на уроке!!! Я им так и сказал… — юноша прервался и тяжело задышал, сдерживаясь.

Я сидела и слушала монолог Гарри, давая ему выговориться. Отдышавшись, он продолжил:

— Ты все время знаешь, что между тобой и смертью — ничего, кроме… твоих мозгов, или смелости, или чего там еще, когда не теряешь рассудка, сознавая, что через микросекунду — конец или пытка… Или друзья могут погибнуть у тебя на глазах… Ничему такому нас в классах не учили, не объясняли, как с этим быть… А они сидели и смотрели на меня, будто перед ними умненький мальчик, а Диггори был глуп, все не так сделал… Они не понимают, что я мог быть на месте Диггори! Что именно я сейчас мог лежать в состоянии овоща в палате на пятом этаже, если был бы не нужен Волдеморту — или же вообще был бы мертв, — Гарри горько вздохнул и опустил голову, незаметно, как он думал, стирая дорожи слез.

— Гарри, — окликнула я, дождавшись, когда его дыхание выровняется. — Тебя беспокоит сдача С.О.В.?

— Нет, — ответил он. Его голос звучал глухо. — Я согласен с Гермионой, мы должны быть готовы к тому, что ждет нас за стенами школы. Ведь мир не ограничен Хогвартсом и обжитыми землями около барьера. Нам нужно уметь себя защищать, только вот…

— Только вот?.. — спросила я.

— Я боюсь, что не справлюсь. Одно дело уметь самому, а другое научить, как действовать в нужной ситуации.

— Гарри, обдумай это спокойно. Тебя же не заставляют бросаться завтра учить окружающих заклинаниям?

Юноша кивнул. Я присмотрелась к руке Поттера, покрытой багровыми вздувшимися рубцами.

— Гарри, прости меня за праздный вопрос, но что с твоей рукой?

— Наказание. Амбридж заставляет писать меня строчки.

— На собственной руке? — изогнула я бровь и зажгла легкий огонек люмоса.

— Нет. Кровью, — Гарри вздохнул.

Что, блин? Эта тетка совсем кукушкой съехала?!

— Я пишу этим пером без чернил на пергаменте, а сами слова появляются на тыльной стороне ладони. Это неприятный процесс.

— Сколько длится твое наказание? — спросила я, чувствуя, как внутри поднимается клокочущая ярость и острое желание затолкать перо в глотку этой жабе!

— Месяц, — спокойно ответил Гарри. — Мне осталась неделя наказаний. Что это за перо, профессор?

«Я убью эту паскуду! Убью! — очнулась Шиза и застучала воображаемым мечом в воображаемый щит. — Перекрашу ее платья в блеволотно* зеленый! Вырежу коллекцию ремней с ее спины! Откушу голову!»

— Это перо, Гарри, используется только в банке или же при подписании сторонами документа — например, договора помолвки, заключенного между семьями, или же при найме на работу. Когда меня нанимали в Хогвартс, я свой договор подписывала таким пером. Я сомневаюсь, что твое наказание будет на следующей неделе.

— Как это не будет? Вы отмените мое наказание?

— Нет, Гарри, я придумаю что-нибудь поинтереснее, — я многообещающе ухмыльнулась, вызвав на лице мальчишки теплую улыбку.

«Как мало надо, чтобы обрадовать ребенка» — проскрипела довольная Шиза, полностью согласившись с моей целью поднапакостить Долорес.

* * *

Проснулась я с желанием заавадиться к Мерлиновой бабушке. Мне снова приснился темный коридор и дверь, которая никак не становилась ближе. После этих снов я вставала совершенно разбитой, будто бы не спала, а по-настоящему шаталась по коридору. Странно, что этот коридор мне стал сниться с моего появления в Хогвартсе. Где же я могла его видеть?

Утро пятницы подкралось неожиданно. На завтраке ничто не предвещало беды. Я скучающе размазывала овсянку по тарелке, желая провалиться Милашке Долли как можно дальше в преисподнюю. Только Амбридж могла быть такой радостной с утра. На Северуса я не смотрела, не хотелось попасть под взгляд, от которого свернулись сливки для кофе.

Жеманничая, Долорес радостно оповестила Дамблдора, что отправится в Министерство вместе с ним.

— Ох, Альбус, — сказала она. — Я всегда мечтала переместиться вместе с фениксом. Это, наверное, захватывающее ощущение.

Альбус удивленно крякнул и глубокомысленно замолчал. Ну да, не каждый раз к тебе на хвост садится розовая жаба.

Завтрак закончился, и профессора стали расходиться по своим кабинетам. Я же, радуясь, что у пятого курса Гриффиндора сегодня посещение Мунго полным составом — профессии изучают — расслабленно откинулась на стуле, выжидая. Раз Амбридж сегодня удалилась, то можно наведаться в ее кабинет. У Поттера будет алиби, раньше обеда они точно не вернутся в школу. А я уж постараюсь управиться до обеда. Я наблюдала через открытые двери Большого Зала, как Минерва строит пятикурсников и шеренгой выводит их на улицу. Интересно, почему им не воспользоваться камином в кабинете директора?

Северус подозрительно покосился на меня. Ну да, я не любитель рассиживаться за столом. Быстро все смолотила и побежала по великим волдемортским делам. Сегодня же я ела медленно, и Снейп весь завтрак на меня подозрительно косился. Даже почти незаметно проверил на проклятия и истощения. Незаметно для меня? Смешно. Хотя такая забота была несколько приятна.

— И что ты задумала, Эстель? — спросил Северус, когда большая половина профессоров разошлась.

— Напакостить, — ответила я, легкомысленно пожав плечами.

Снейп поперхнулся глотком кофе.

— Кха-кха-кому? — прокашлялся он.

— Амбридж. Она выжила из ума и пытает детей Кровавым пером.

— Директор запретил её трогать, — спокойно и горько сказал Северус. — Говорит, что это для закалки характеров.

«Директора на мыло! — заорала, вновь очнувшаяся, Шиза. — Требую переголосование за пост!»

«Сгинь. Не до тебя сейчас. Второй раз за неделю появляешься» — мысленно шикнула я.

— Когда это было? — удивленно вскинула я брови.

— В начале октября. Он еще и магически подкрепил запрет. Ты тогда нагло уснула.

— Амбридж трогать нельзя. А ее вещи?

— Про вещи никто ничего не говорил, — плотоядно ухмыльнулся Снейп. — Я в деле. У меня весь первый курс пришел в крови и слезах после такого наказания. А директор только руками развел.

— Вот же засранец! — сердито скрипнула я зубами. — Северус, у тебя сейчас занятие будет.

— Точно. Спасибо, что напомнила. Экспекто патронум индивиде, — Снейп вытащил палочку и, создав патронус-туман, начал надиктовывать сообщение. — Кассиусу Урингтону. Занятия не будет. Экспериментальное зелье требует моего внимания. Задание для всего курса: написать эссе о возможной нейтрализации ядов в экстремальных условиях. Проверка знаний будет через урок. Кто отравится — вылетит с курса Высших зелий.

— Кто этот Урингтон? Знакомая фамилия.

— Староста седьмого курса Слизерина. А фамилия тебе знакома тем, что была среди Упиванцев Ближнего круга Анжи Урингтон. Мелкая такая пигалица. Улыбчивая. Младше меня на курс училась.

— И что с ней стало?

— Блэк ее проклял чем-то фамильным. Мы не успели сварить антидот, — как-то горько произнес Снейп. — Тебя она сильно интересовала. Ты ее постоянно привечал. Беллатрикс постоянно ревновала и злилась, хотя между тобой и Анжи не было ничего, кроме твоего интереса к ней. Она тебя зацепила, или же была у нее какая-то тайна.

Я понимающе кивнула. Есть люди, которых мы не смогли или не успели спасти.

— А что за зелье варишь? — спросила я, стараясь увести Снейпа с тяжелой темы.

— Помнишь, мы с тобой в маггловском Лондоне первый раз были? Так вот. Я поставил основу под то зелье.

В маггловском Лондоне мы были еще два раза. Катались на каруселях. Мне больше всего понравилось Колесо Оборзения — весь Лондон у моих ног. Возвращались на Танцевальную площадку, где нас сфотографировали. Кстати, неплохо вышло. Я пару фотографий даже в рамки поставила на тумбочку около кровати. Несколько раз были в кино. Мне в кино очень понравилось ходить. Я пару раз была без Снейпа, главное, чтоб он не узнал…

— Ты достал слезы феникса?

— Только молоко единорога. Я поставил несколько основ. Сама понимаешь, переливать туда-сюда не стоит.

— Можно попробовать сегодня достать и слезы, — задумчиво проговорила я.

— Эсти, мне не нравится твой взгляд, тем более, ты сама слышала — феникс улетел.

— Угу. Дамблдор и Амбридж улетели на крыльях любви и заботы, — задумчиво произнесла я, вертя в руках ложечку. — Феникс после того, как переносит Дамлдора на нужное место, возвращается обратно до следующего призыва. Птичка ленивая. Мне так Крошка Макги сказала, — уточнила я, заметив удивленное лицо зельевара.

— Кхто-кхтошка Макги? — вновь поперхнувшись, уточнил Северус. — Минерва?

— Ага, — беспечно ответила я. — Ты же помнишь, что я с ней училась и помню ее совсем ребенком.

Снейп кивнул и, решив больше не провоцировать кашель, залпом допил кофе. В коридоре раздался колокол, оповещающий о начале занятий. Северус вскинул голову и сказал:

— Дамблдор улетел.

— Улетел, но обещал вернуться. Как ты об этом узнал?

— Я декан. Когда директор покидает школу, то часть контроля щитов перекидывается на деканов.

— Ну что, пошли причинять добро и наносить справедливость? — предложила я, отбрасывая ложечку и вставая из-за стола.

Снейп кивнул, и мы направились к кабинету Милашки Долли. Я вся замирала в предвкушении. Сама возможность напакостить будоражила меня сильнее, чем пузырьки газировки. Сама того не замечая, я пристрастилась к газировке. Она даровала мне какой-то вкус к жизни.

Пару раз нам пришлось прятаться в укромных нишах и стоять прижимаясь друг к другу, чтобы мимо пробегающий припозднившийся школьник нас не заметил. Хотя мы и наложили заклятия невидимости, но дети, бегущие на урок по непонятной траектории, могли и врезаться. Ни мне, ни Снейпу не были нужны свидетели.

Самое сложное было, когда мы почти дошли до кабинета Амбридж, и нелегкая принесла Филча. Я уж хотела заколдовать завхоза вместе с кошкой, но Северус, затащивший меня в крайне узкую нишу, почти прижался к моему уху и тихо прошептал:

— На Аргуса не действуют заклинания. Поэтому он смотритель Хогвартса.

Я удивленно вскинула брови. Впервые вижу сквиба, на которого не действуют заклинания. При моем обучении на должности смотрителя был маг. Пусть и не сильный, но заклинания, позволяющие ему запускать розги или разнимать драчунов, работали прекрасно.

Филч все не уходил, собравшись нести вахту около двери. Он будто бы чувствовал, что на кабинет его обожаемой мадам готовы совершить нападение. Меня раздражал сквиб, хотя быть рядом со Снейпом было приятно, пусть и немного смущающе. Я даже слегка раскраснелась. Я чувствовала, как горели мои щеки. Жарковато тут. Интересно, а Северус покраснел? Ничего не видно. Мы стояли настолько близко друг к другу, что я чувствовала сердцебиение Северуса, которое было учащенным.

«Надо ему запретить столько кофе пить, — подумала я, — или же убедить добавлять молоко в кофе».

«Это не из-за кофе» — вернулась Шиза.

«Ты когда-нибудь спишь вообще? — сердито подумала я. — То две недели нет, то неделю со мной».

«Мне скучно, — как-то знакомо произнесла Шиза. — Я не хочу пропускать веселье. Тут очень скучно».

«Тут — это где? В моей голове не может быть скучно. Там много знаний!»

— Филч-пилч, — прервал мой внутренний диалог Пивз. — Магии ни крошки, сморщенна картошка!

— Погоди, доберусь я до тебя! — сердито произнес смотритель и похромал за дразнящим его полтергейстом. Кошка побежала следом.

Шаги Филча затихли в конце коридора, и мы выбрались из ниши. Я облегченно вздохнула и провела руками по волосам и платью, стряхивая невидимые пылинки. Пока мне еще сложно пускать людей в свое личное пространство. Снейп, выбравшийся из ниши, оправлял мантию и брюки. Все-таки там было жарко — он тоже покраснел.

Я вытащила палочку и стала проверять заклинания на двери, ведущие в покои Амбридж. Поразительная беспечность. Ни одного сигнального заклинания. Только несколько запирающих.

Одним взмахом я снесла всю защиту и открыла дверь. Снейп, остановившись на пороге, просканировал всю комнату, но тоже не нашел ничего, кроме запирающего заклинания на рабочем столе Долли.

— Беспечность! — в унисон произнесли мы и, переглянувшись, обменялись ухмылками. Держись, Милашка Долли. Эту неделю ты запомнишь надолго.

Я с интересом разглядывала мяукающих котят, пока Снейп кастовал на все подушки, сидушки и думочки сглаз дурного сна. А что, если… Я зверски ухмыльнулась и стала заклинанием превращать котят в жаб в коронах, которые скандировали: «Поцелуй нас, о, жабья королева. Ты одна из нас!». Я мстительно ухмыльнулась и добавила объем, вместе с возможностью двигаться за Амбридж по комнате. Пока я возилась с жабами, добрый Северус перекрасил все розовое на болотистые оттенки и теперь заботливо превращал легкомысленные розочки в камыши. Я же наколдовала цаплю, которая будет увеличиваться в размерах и становиться более жуткой с каждым заклинанием. Добавить комаров, мух и ароматы болота не заняло много времени. Пока Снейп разбрызгивал зелья дурных снов по всем покоям, я решила посмотреть, что же Долли запирает в ящике стола. Не трогать косметику мы решили единогласно. Мало ли что там понаверчено. Антидот все равно Северусу придется варить.

Я открыла ящик и выудила связку перьев. Однако… Такие артефакты выдаются только под роспись. Почему у Долорес их так много? Для того, чтобы получить хоть одно перо, нужно заполнить миллион бумаг и дать клятву. А здесь их около ста штук. Интересно…

Я вытащила весь ящик и удивленно зависла.

— Северус!

— Что? — выглянул довольный Снейп из ванны.

Интересно, что он там накрутил?

— Смотри сюда. Тут пергамент с кровью почти каждого ученика Хогвартса. Каждый лежит в отдельной папке, и каждая папка подписана. Ты помнишь, что можно сделать с кровью волшебника на таком пергаменте?

Побелевший Снейп выхватил у меня первую папку и стал водить по пергаменту палочкой. Оторвавшись, он сказал:

— Этот пергамент не простой. Он еще сложнее, чем выглядит. На нем кровь не теряет своих свойств. Можно сделать все что угодно!

Я кивнула. Это же отличный способ шантажа, манипуляций и даже вытягивания здоровья и магии.

— Пожалуй, я заберу эти листы, — задумчиво произнесла я, прикидывая, как мне выбраться сегодня в замок Слизерин, чтобы этих листов в Хогварте в помине не было. — О, а тут еще чистые есть, — выскребла я остатки из стола.

— Смотри, зелья! — Снейп вытащил малоприметную шкатулку с расширением пространства, где ровными рядами стояли: зелье расслабления внимания, болтливости, сыворотка правды.

— Отменное качество. О, тут еще есть артефакты. Откуда у скромной министерской служащей деньги на такие редкие и дорогие игрушки?

— Ты ее украшения видела? Взятки.

— Это нельзя оставлять тут! Нужно все это забрать и убрать как можно дальше от Хогвартса, — мы переглянулись. — Будет выглядеть как грабеж, а не как хулиганство. Нужно еще устроить хаос, — я начала подниматься, собираясь внести в кабинет Долли нотку аврала.

«САБОТАЖ! Даешь ужас и разгром!» — оживилась Шиза.

— Стой! — остановил мою руку Снейп. — Нельзя, чтобы она сразу заметила изменения и пропажу. Делай копии всего, что нашла в столе, а я пока что сделаю отсроченный возврат комнаты к первозданному виду. Ночью вся красота будет видна. Я хмыкнула и, порвав один из пустых пергаментов, трансфигурировала такую же шкатулку, которую стала наполнять.

Время приближалось к обеду. Я, восстановив защиту на столе, облегченно выдохнула. Пора и честь знать.

— Может, и феникса навестим? — спросила я. — Вдруг он сегодня нам нарыдает полный флакончик.

— Сомневаюсь, — задумчиво сказал Северус. — Эту жирную индюшатину ничем не убедишь пожертвовать во имя науки пару слезинок.

Уничтожив следы нашего пребывания и проверив коридор на наличие живых существ, мы незаметно выскользнули в коридор. Амбридж обнаружит пропажу, но вот лучше будет, если это произойдет позже. Пару перьев я все же оставила среди трансфигурированных и повесила на них отсроченный слом. Как бы мне ни хотелось сломать их своими руками, я была уверена, что на каждое такое перышко завязан артефакт, следящий за его состоянием.

— Мне нужно успеть на следующую пару, — сказала я. Снейп понимающе кивнул. У него следующим шел второй курс Гриффиндора.

К башне директора мы мчались во весь опор. Не каждый день Дамблдор и Макгонагалл вдвоем отсутствуют в школе, и в кабинете директора никого нет. Грех было не воспользоваться таким удачным стечением обстоятельств.

— Рахат-лукум, — произнес Северус, и горгулья тут же отпрыгнула в сторону.

Поднявшись по винтовой лестнице — о действиях договорились еще по дороге в кабинет — мы стали действовать одновременно. Северус наложил антиаппарационную зону для Феникса на весь кабинет Дамблдора, не затрагивая покои, а я заморозила все портреты — портрет Финеаса Блэка пришлось заколдовывать дважды, некрохолст все-таки.

— Ну, что теперь? — спросила я, позволяя Снейпу руководить.

— Уговорить это, — Северус еле удержался от ругательства. У зельевара с фениксом отношения не заладились, — порыдать в флакон.

Я стала подкрадываться к Фоуксу, собираясь схватить пташку, но феникс с насмешливым клекотом перелетел с насеста на спинку директорского кресла.

— Птичка, птичка. Цып-цып, — сказала я, переглянувшись со Снейпом. Северус заметил мой намек и стал заходить с другой стороны.

Феникс снова рассмеялся — я уверена, что он рассмеялся — и сделал круг почета над нашими головами, угнездившись на жуткое чучело Смеркута. Зачем такую пакость держать в кабинете?

— Твою ж Моргану! — выругался Снейп и стал обстреливать удобно устроившегося феникса мелкими разноцветными камушками из конфетницы на столе Дамблдора. Зачем директор положил камни в вазочку? Это что, для нежеланных гостей? Не понравился гость — получи в лоб камушком?

Птиц, сердито клекотнув, перелетел снова на спинку кресла Дамблдора, и нам опять пришлось делать круг по кабинету, ловя несносный комок перьев.

Так мы носились за птичкой, трансфигурируя сети или петли для ловли птиц. Наконец, Фоуксу надоело играть с нами в догонялки и он, насмешливо клекотнув, попытался испариться, но антиаппарационная зона не позволила ему это сделать. Феникс обиженно вскрикнул и начал метаться по кабинету.

— Ну и что теперь делать? — устало спросила я, опустившись в кресло директора. А ничего так трон, удобный.

— Не знаю, — задумчиво произнес Северус, наблюдая за мечущимся под потолком Фоуксом.

Я вытянула из конфетницы ярко-голубой камушек, и стала его рассматривать. Пока я его рассматривала, камушек начал таять. Почему от тепла рук тает камень и окрашивает пальцы голубым? Я осторожно принюхалась — мало ли что это такое — и почувствовала запах шоколада. Интересно… Я осторожно лизнула камушек и правда шоколад! Вкусно! Решившись — пока Снейп не видит — я закинула камушек в рот и стала осторожно жевать. Какая интересная сладость! Сверху шоколад, а внутри орех. Я стащила еще несколько штучек из конфетницы. В Магмире такого нет. Интересно, а если пернатому предложить, то он согласится в баночку порыдать или нет?

— Цып, цып, цып. Фоукс, иди сюда. Я тебя вкусненьким угощу, — сказала я, протягивая вверх ладонь с несколькими разноцветными камушками.

Птиц обратил внимание на мою ладонь и потихоньку, облетая Северуса, который устроился на диванчике, вытянув ноги, опустился рядом со мной на столешницу. Снейп шевельнулся, но я послала через метку сигнал — «не дергайся!»

Феникс с удовольствием склевал подношение, а когда оно закончилось, то толкнул лбом мою руку в сторону раскрытой вазочки. Видимо, сам он брать из конфетницы ничего не мог.

Я вытащила еще несколько камушков, и пока Фоукс их клевал, я осмелилась погладить его по спинке, приговаривая:

— Хороший Фоукс, умный. Не угощают тебя вкусненьким? Не дают сладкое. Ты мой хороший. Сами все едят, а про такого красавца забывают.

Пока я ворковала с фениксом, Снейп сидел уронив челюсть на пол. Ну да, не каждый раз увидишь сюсюкающего Волдеморта. Бывшего Волдеморта! Посвященные в мою тайну спокойно и как-то обыденно отнеслись к тому, что я сменила пол. Даже Абр, знающий меня большую часть жизни как парня, легко воспринял мое изменение. Подумаешь, поменялся! Он меня и в облике лича видел до развоплощения, и с рогами, и с чешуей, и с кучей моргающих глаз по всему телу, а тут всего лишь смена пола. Ничего выдающегося. А вот Северусу было очень тяжело принимать мое изменение, хотя — как я считаю — мой характер с шестидесятых не изменился ни на йоту.

— А Фоукс поплачет для зелья? Его слезки целебные-целебные. Нужные-нужные, — продолжала ворковать я. — Мы его Гарри хотим дать, чтобы Гарри был здоров и силен.

Феникс на имя Гарри положительно курлыкнул, кивая на конфетницу, намекая, что его труд должен быть оплачен. «Флакон» — одними губами признесла я. Снейп, вытащив флакон из кармана, взмахом палочки направил его мне. Получив емкость, я подставляла ее под глаза Фоукса, и кормила камушками. Интересно, что это за сладость? Тоже хочу!

Обожравшийся птиц сыто отрыгнул — на тот момент почти все камушки кончились — и, переваливаясь с боку на бок, отяжелевший пошел на насест. Остановившись около края стола, Фоукс покосился на насест, потом на стол, и решив, что и так сойдет, угнездился спать прямо на столе директора среди кучи свитков и писем.

— Набрала? — спросил Северус, которому было ничего не видно.

— Полный! — помахала я флаконом.

Северус обрадованно улыбнулся. Как же ему идет улыбка! Улыбался бы почаще!

На цыпочках мы вышли из кабинета, стерев все наши следы пребывания в вотчине директора, а также отменив оба заклинания. Нет улик — нет обвинений. Я из чистого хулиганства снесла с конфетницы заклинание, которое защищало вкусные камушки от наглого птица, и с чувством выполненного долга удалилась.

Выйдя в коридор, мы облегченно вздохнули. Каждый из нас сомневался в успехе миссии.

— Держи, — протянула я флакон.

— Спасибо, — Снейп взял емкость и, опутав заклинаниями, аккуратно положил в карман.

— Какая хорошая погода, — мечтательно произнесла я, раглядывая сквозь окна яркое солнышко.

— Хочешь на пикник завтра? — неожиданно предложил Северус. — Возьмем еды у эльфов и спрячемся от коллег на противоположном берегу озера. Будем валяться на травке и отдыхать.

— Хочу!

Мы кивнули друг другу и разошлись на занятия. Как ни крути, а вылазка прошла замечательно!

---

Примечания:

*Прим авт: это не ошибка. Болотный+блевотный.

Бечено

Примечания:

P.S: С Днем Рождения Меня)))

---

Болтливое зеркало отразило мое невыспавшееся лицо и собралось что-то сказать, но вместо этого испуганно пискнуло. Ну и правильно! Я и без всяких зеркал знаю, что выгляжу ужасно. Молчи, стекляшка, в коврик превращу!

Ночью мне снова не удалось выспаться. И дело было даже не в заказах или ночных дежурствах, а в Снейпе. Кто же знал, что этот гад так хорошо и сладко целуется! Так что во всем виноват Снейп! А не мое желание не отрываться от поцелуев.

Кое-как приведя себя в порядок, я, позевывая, отправилась в Большой Зал. Лучась ненавистью и нелюбовью к ближнему. Кто решил, что совместные педзавтраки прекрасное начало дня? Прокляну!

Не доходя до лестницы, ведущих в холл, я услышала назревающий скандал. «Там Поттер!..» -появилась в сознании мысль. Сон как рукой сняло и я поспешила по лестнице к дверям Большого Зала.

Перед входом в позах боевых петухов с палочками наголо, с которых то и дело срывались опасные проклятия, стояли заклятые враги, Поттер и Малфой. Уж не помню, из-за чего началось соперничество между этими двумя семьями, но мимо друг друга пройти ни они, ни их предки не могли. Будто сама кровь чуяла оппонента. Между мальчишками держали щит Паркинсон и Грейнджер. Последняя требовала разойтись и не устраивать балаган. Панси же, со вздувшимися венами на лбу, сказала:

— Захлопнись, Грейнджер, не видишь — тут семейная разборка! Держи щит лучше, я одна не справлюсь!

— Поддерживаю, — откликнулся Рон, держащий купол над оппонентами. — Поубивают к Модреду друг друга!..

— Или еще куда заклятие отрикошетит, — откликнулся кто-то из толпы, прикрывая с товарищами младшие курсы.

Вдруг студентов прорвало:

— Психи!

— Цыть, неверный, не видишь, в измене заподозрил…

— Сейчас подерутся, потом…

— Поебутся…

— …мирится пойдут…

— Кетти, что такое поебуться? — раздался голос первокурсника из под защитного купола.

— ПОЧЕМУ МОЕГО БРАТА ИНТЕРЕСУЕТ ТОЛЬКО ЭТО, А НЕ ЗАКОНЫ ГАМПА?! ФРЕД, Я УБЬЮ ТЕБЯ! — взвыла девушка, похожая на свою уменьшенную копию, и попыталась лягнуть стоящего рядом парня.

— Я не Фред, Фред дальше! Не лягайся, и так еле держу!

— Куда пойдут?!

— А ты поглядеть хочешь? Не пущу!

— То, что ты старше, не дает тебе права…- возмущение прервалось подзатыльником.

— Гля, Браун, твоя сестра-то вуайеристка! — Бам! Раздалась вторая затрещина.

— А кто такие вуайеристы?.. — услышала я голос первокурсницы.

— Лишь бы заглушку повесили. Детей напугают…

— Скорее дети их…

— В самый ответственный момент…

— Так там все упадет!

— Что упадет? — вновь раздался голос той же первокурсницы.

— Откуда ты такая любопытная на мою голову, Марта…- горестно вздохнул Рон. — Мозг у них упадет! Мозг! Все поняли? — Уизли сердито обвел глазами толпу (Спорить с двухметровым пятикурсником желающих не нашлось).

— А он у них был?- спросила Марта в тишине, даже Поттер с Малфоем прекратили швыряться проклятиями.

Я решила не дожидаться окончания полемики и, лениво шевельнув рукой, призвала палочки драчунов.

— Итак, что же вас-с сподвигло устроить дуэль посреди холла? Минус сто пятьдесят баллов с обоих.

— В кандалы! На цепи! — кричал неожиданно появившийся Филч.

— Это успеется, мистер Филч.Наказание назначат ваши деканы. Палочки тоже заберете у них. Марш на завтрак, — сказала я и проследовала в Большой Зал.

— А с остальных баллы не снимете? — спросил надутый хаффлпаффец.

— Я не могу снять баллы за то, что у них такие хорошие друзья, — обернувшись, ответила я и продолжила свой путь. — Тем более я не представляю, как поведут себя часы, если вогнать их в глубокий минус.

Гриффиндорцы и слизеринцы, посмотрев на часы, обреченно застонали. В нижней части часов, предназначенных для подсчетов баллов, не было ни единого камня.

Удивительно, но за столом я оказалась первая. Не было никого. Ни ранней пташки Септимы, ни ее закадычной подруги Батшеды. Даже Макгонагалл и Снейпа, собачащихся каждый завтрак, не было на своем месте. Ну и где все ходят? Неужели Снейп решил проспать, а ответственная МакГи — положить болт на дисциплину и наконец-то посвятить время себе и нарушить традицию постоянных утренних скандалов противоборствующих домов?

Я наблюдала, как входят в зал оставшиеся ученики, и пыталась понять, что не поделили в этот раз Малфой и Поттер, или они правда цепляются потому, что влюблены друг в друга?

Когда завтрак почти кончился, появился весь профессорский состав Хогвартса.

— Возмутительно, Долорес, — на ходу выговаривал красной, как рак, Амбридж директор. — Разве можно почту вскрывать голыми руками. Теперь никто из нас не может справиться с проклятием, поразившим Ваши покои…

— Северус! За что ты оштрафовал Гриффиндор на сто пятьдесят балов?!- возмущенно воскликнула только что севшая крошка МакГи. — На счету Гриффиндора второй раз за пять лет, ноль баллов!

— Я оштрафовал?! — возмутился так и не донесший до рта чашку с кофе Снейп. — Я с тобой был, как только директор нас вызвал по поводу преобразования кабинета Амбридж в болото!

— Много ли времени надо, чтобы снять баллы с Поттера за то, что он громко дышит?! Твоя ненависть к Джеймсу очередной раз пробила дно! Пора взрослеть, Северус!

— Мне взрослеть! — начал закипать Снейп.- Это говорит дама, которая два дня кряду оштрафовала Слизерин за рассеянность на уроке. И это был штраф не всего класса, а одного ученика! Ты представляешь как себя чувствовал бедный первокурсник, которому просто не повезло родиться очень похожим на Неназываемого!

— На счету Гриффиндора ноль баллов, хотя утром было сто пятьдесят! Где баллы, Северус?!

— Я могу в том же обвинить тебя! На счету Слизерина так же ноль баллов! Где баллы, Минерва?!

Деканы факультетов сверлили друг друга полными ненависти взглядами.

— Кхм, — откашлялась я. — Это я сняла баллы с факультетов, — и не дав напасть на меня с обвинениями, продолжила, — Малфой и Поттер устроили дуэль в холле, швыряясь проклятиями на грани разрешенных.

— А я давно предлагал открыть дуэльный зал для выяснения отношений. Хоть не убьют друг друга, — резко успокоился Северус.

— Вот их палочки, — я выложила палочки на стол, подтолкнув каждую к декану, — я сказала, что они могут получить их у деканов, и вы сами назначите им наказания.

Северус и МакГи переглянулись и одинаково плотоядно ухмыльнулись, будто бы сговорившись. Ой, что-то мне это не нравится…

* * *

В воскресенье я направилась в замок Слизерин разгребать завалы, с которыми не могли справиться ни барабашки, ни тем более домовые эльфы. Замок обладал своим вредным и подлым характером и в буквальном смысле требовал, чтобы некоторые помещения убирал сам Глава Рода, без магии. Все ручками, ручками!

Я целенаправленно разбирала которую неделю комнату за комнатой, пытаясь найти родовой гобелен*, дабы скрыть мою тушку от посягательств чистокровной братии призывного неженатого возраста. Вот Снейп! Птица обломинго! Только я обрадовалась личному замку, как меня осчастливливают мыслью, что я на родовых гобеленах всех чистокровных семейств высвечусь как выгодная невеста, а то, что я уже третий месяц замужем, гобеленам начхать! Не готова я пока официально выходить в свет! Не готова! Хорошо, хоть на августовском балу в поместье Малфоев меня представили как артефактора. Я весь бал прагматично пряталась среди почтенных дам и их дочерей, двумя ушами слушая сплетни, мотая их на ус и хитро лавируя между гостями. Танцевать я не умею, а учиться прямо на балу — очень плохая идея.

Замок Слизерин — крайне древнее строение с многовековой историей, переживший несколько раз свое забвение и воскресающий из него подобно фениксу. Как любое строение, в котором постоянно жили и магичили, замок Слизерин обладал сознанием и характером. Очень извращенным сознанием и зловредным характером. С вреднючим Замком, обиженным моим долгим отсутствием, приходилось считаться. Замок мог перевернуть все с ног на голову: подвал мог оказаться на чердаке, а башня Астрономии поблизости от бального зала, который в свою очередь мог соседствовать с конюшнями. В общем, не то что убираться, иногда ходить по замку было сродни приключениям Поттера — вроде не так уж страшно, но фиг знает что ждет тебя за углом. Или, например, Замок легко возвращал вещи, к которым привязался, в мгновение ока, даже сжигание адским огнем не могло исправить это. Вот сейчас я ругалась с замком. Неделю назад я собственноручно выкинула линялую, изъеденную молью тряпку, по ошибке названную гобеленом, а сегодня она висит как ни в чем не бывало, а Замок ехидно блестит окнами, будто бы спрашивает: «Ну и что ты мне сделаешь? Я хочу, чтобы эта изъеденная молью и вытертая тряпка висела здесь — значит, она будет тут висеть!»

— Ну и зачем она тебе? — который раз спросила я лучащийся довольством замок. — Она же старая и изношенная. Давай я тебе новый гобелен закажу. Тут даже рисунок непонятен!

Я попыталась снять это недоразумение со стены и неудачно глубоко уколола палец кривым гвоздем без шляпки, множеством которых замок держал невнятный гобелен. Набухшая капля упала на ткань и мгновенно впиталась.

— Уй, блин! — произнесла я, чувствуя начало кабздеца.

От впитавшейся капли крови пошла рябь по ткани и мне показалось, что я услышала довольное сытое урчание. А показалось ли?

Вторая капля заставила гобелен пойти очередными волнами ряби и еще громче заурчать, как довольная мантикора, и началось преображение…

По ткани там и сям начало змеиться изумрудно-зеленое дерево с толстым крепким стволом, формой напоминающее вяз, но вот только состояло это дерево из змей, которые, формируя веточки, держали в своих пастях серебряные листья с изображениями некогда живших членов многочисленного рода. Единственный лист, светившийся изнутри, был моим.

— Ты не мог раньше сказать, что это родовой гобелен? — Сердито спросила я замок. Тот только обиженно заскрипел. Типа стар я. Склерозом не обделен.- «Эстель Пандора Л’Энигм- Гонт, леди Слизерин». — прочла я. — Добавили фамилию и статус. Миленько. Теперь меня на приемах будут называть леди Слизерин. Принимается. Так, а кто мои родители на древе? — Я провела пальцем от своего имени до имени своего?! — Да ты издеваешься что ли?! Как может « Том Марволо Риддл — Гонт» быть моим отцом, если это и есть я?! Стоп! Тут еще и даты есть… «Дата рождения — тридцать первое декабря тысяча девятьсот двадцать первого года и дата смерти тридцать первое июля тысяча девятьсот восемьдесят второго года »…- прочла я и замолчала. Как такое может быть?! Я развоплотилась в восемьдесят первом, тридцать первого октября, но гобелен указывает, что я будто бы прожил еще девять месяцев после… Как такое может быть?! Так, а даты нынешней меня о чем говорят? Эстель Пандора Л’Энигм- Гонт — дата рождения первое июля тысяча девятсот шестьдесятый год. Мда… Как мне скрыть такую интересную информацию от окружающих?

Действуя по наитию, я приложила ладонь к листу со своим именем и произнесла:

— Скрой меня!

И тут же почувствовала, как идет откачка крови через ладонь. Проклятая тряпка старательно сосала кровь и, насытившись, отпустила, я же, покачнувшись, села на пол, чтобы переждать приступ головокружения и тошноты.

— Лейла, — произнесла я в пространство, зная, что барабашка меня услышит в любом случае,- принеси кроветворное…

* * *

Из небытия я выплывала медленно, то проваливаясь обратно, то вновь выплывая, как на волнах. В моей голове крутились неясные образы и мысли, то цепляя своей ясностью и очевидностью, то вновь растворяющиеся в бессознательном. Я слушала, как рядом кто-то шуршит пергаментом и перебирает страницы книг. У меня вопрос, как я тут очутилась… Да и где я вообще?

Наконец меня прекратило качать на волнах полуяви и я выплыла в реальность. Реальность встретила меня полумраком, царившем в спальне главы рода. Я лежала на очень широкой и высокой кровати, задрапированной балдахином, чей цвет нельзя было разглядеть из-за парящих в полутемной комнате стройными рядами свечей.

Я перевернулась на правый бок, туда, где было наибольшее скопление паривших свечей, которые зависли или около, или над трюмо. За трюмо, вполоборота к зеркалу сидел Снейп. Он с недовольным лицом черкал черным пером на пергаментах, будто бы каждый пергамент нанес ему личное оскорбление. Неверные тени от легкого сквозняка дрожали по углам, внося какой-то сюр.

— Как ты додумалась идти одна пробуждать гобелен?! — сердито и возмущенно спросил Северус, заметив, что я очнулась.- Он тебя чуть не выпил!

— У меня получилось? — заинтересованно спросила я слегка хрипловатым голосом.

— Тебя только это волнует!- сердито повернулся Снейп. Пряди волос хлестнули по лицу.

— Я чуть не помер, когда связка «супруги» тренькнула, что ты при смерти! А потом мне на голову во время эксперимента падает твоя барабашка и с громким воплем требует, чтобы я тебя спас… Мы переносимся сюда,а ты почти обескровленная валяешься под гобеленом, который выглядит так, словно его только что соткали!

Я самодовольно хмыкнула и спросила:

— А что насчет моего положения на гобелене?

— Будто у меня было время смотреть, что там происходит! — сердито зашипел Северус. — Ты чуть не померла окончательно! Где я тебе еще крестражей найду, где ты пока адекватна. Ты сама не помнишь, куда половину заныкала! Не делай так больше! — вновь рявкнул мужчина и, вскочив из кресла, вымелся из комнаты.

Я откинулась на подушки. И что на него нашло? Все же под контролем было. Я вновь начала засыпать, как вдруг вернулся Снейп, подозрительно ухмыляющийся.

— Что? — недоуменно спросила я.

— Ты в курсе, что ты свой собственный отец? — фыркнул он. — И самая завидная невеста на Альбионе?

Я самодовольно улыбнулась — получилось! Теперь никто не докажет, что я и есть Том Риддл. Хотя меня и интриговал тот факт, что я-прошлый «умер» через год после победы святого Поттера и меня откинуло во времени назад. Интересный парадокс… Почему он произошел? Что такого было в тысяча девятьсот восемьдесят втором году, что повлияло на даты? А почему я откатилась в возрасте и стала намного моложе? Надо будет пересмотреть рецепт ритуала, возможно, там есть подсказка. Ну или Сева с Люцем попытать, как раньше. Они же сразу признались, что слегка изменили рецепт, чтобы исправить косяки Петтигрю. А кстати, где он? Что-то я про него забыла. Расслабившись, я вновь начала погружаться в сон. Чертова тряпка! Не только кровушку, но и силу высосала, не побрезговала! А потом до меня дошло:

— Всмысле завидная невеста?! Я же скрыла себя на гобелене.

— Ты скрыла себя, но не то, что у Слизерина наконец-то объявилась наследница. Готовься. Это будет бомба в "Пророке"! — ехидно сказал Северус и испарился.

Я зевнула, подумав, что совы вряд ли меня найдут, хотя есть плюсы, от Поттера отстанут... и… Я не успела додумать мысль, как вновь провалилась в сон.

---

Примечания:

* Пояснение : родовой гобелен, грубо говоря, это перепись рода от начала создания рода. Есть еще обычные гобелены: с вышивкой сцен охоты и т. д.

Бечено

Я бродила на опушке Запретного Леса, выходящего к Хогсмиду, уже в течение часа и даже протоптала неплохую тропинку между деревьями. Абраксас, паразит такой, нагло опаздывал! Хотя, по мнению Абра, он никогда не опаздывает — это другие приходят раньше! Интересно, у Малфоев в роду гоблины были? Инсинуации, что у Малфоев в предках отметились то ли сирены, то ли вейлы, то ли еще какие неведомые зверушки ходили давно, и даже доказанный факт наличия вейлы в роду (в узких кругах, конечно) не мешал быть роду Малфоев спесивым и надменнным.

Устав ходить и наколдовав подушку, я опустилась в высокую траву. Деревню все равно было видно как на ладони. Сорвав травинку, я засунула ее в рот и начала задумчиво жевать кончик. Ну и где его носит?!

— Темпус, — произнесла я, прикидывая, не отправить ли Абру патронус с матюгами. Единственное, что меня остановило, это то, что Малфой сегодня прямым текстом сказал, что он идет добывать план Азкабана в Аврорат. И мой патронус-тучка ему даром не нужен. Ну не получается у меня оформленный патронус! Что поделать! У кого-то, не будем пальцами показывать, так и не получилось освоить мое заклинание полета без метлы! И что?! Я же не обзываюсь!

Зашумел ветер, и воронка аппарации выплюнула передо мной едва удержавшегося на ногах мужчину.

— Абр, как это понимать?! — Возмущенно начала я, — Я жду тебя уже час!

— Эсти, змейка моя ядовитая, не шипи. Дай в себя прийти! — заявил Малфой и повалился рядом на траву, так и не дав мне предаться праведному возмущению, продолжил: — Я тебе сейчас сказочку расскажу. Помнишь, тебя в Аврорате задержали? — дождавшись моего кивка, начал рассказ. — Так вот, пока ты прохлаждалась в Хогвартсе, — тут я возмущенно крякнула, — я написал несколько жалоб в Аврорат, только вот незадача, все они, видимо, потерялись по пути, раз мне никто не ответил. Поэтому я сегодня лично отправился в Аврорат выяснять, куда исчезли мои и твои жалобы. Да, за тебя я тоже написал. Так вот, придя к Главному аврору, я стал выяснять, куда могли исчезнуть мои жалобы, и ты представляешь? Оказывается, вчерашний вопиллер испепелил всю корреспонденцию аврората от вчерашнего дня до августа. Я, конечно, посочувствовал безвременной потере жалоб и пообещал, что, как вернусь домой, обязательно напишу их все заново, а также пришлю копии тех, которые я писал раньше. Аврор, к сожалению, не оценил моего желания помочь восстановить корреспонденцию, и куда-то вышел, а на его столе осталась лежать папка с надписью… Угадаешь? Ну, тогда я сам скажу: «Азкабан».

— Ты ее украл? — расхохоталась я в голос.

— Как ты могла обо мне такое подумать? — возмутился Абраксас. — Я ее взял… посмотреть, а пока хозяин кабинета отсутствовал, я и копию успел снять. Нам чужого не надо!

Конец фразы Малфоя потонул в моем хохоте, к которому присоединился и Абр. Вот ушлый-то!

— Я тебе самого главного не рассказал. Глава Аврората передал тебе это, — Абр кинул мне на колени увесистый кошелек. — Тут примерно семьсот галлеонов. Компенсация от аврората за задержку. Должны были прислать, но, видимо, вопиллеры у них постоянно сгорают, поэтому и застрял кошелек в сейфе аврората.

Я вновь расхохоталась. Шустрый какой! Интересно, у Малфоев в роду гоблины были? Подход совершенно гоблинский. Пойти за одним, а прийти с успехом и довеском. Приятным довеском из галлеонов.

— Ну что, в замок Слизерин? — спросила я.

— Поехали осматривать твой гобелен. Ты мне про него все уши прожужжала. Что там за неожиданные нелогичные изменения? Надеюсь, твои змеюки в этот раз меня не окаменят. Мне не понравилось.

Взяв друга за руку, я перенесла нас в замок Слизерина, прямо с комнату с родовым гобеленом. Как удобно быть Главой Рода! Захотел и перенесся куда душа желает! Если бы я была рядовым членом рода, то мне сначала бы пришлось переноситься на специальную площадку для аппарации, а потом ножками топать до замка, а потом в самом замке искать эту несчастную комнату. Я до сих пор не в курсе, где именно она располагается.

Абр развернулся к гобелену и произнес:

— Красота! Так что ты мне хотела показать? Я ничего не вижу, кроме твоего нынешнего имени.

Я посмотрела на гобелен. В сердцах плюнула, вспомнив, что я сама все старательно скрывала и наносила кучу дополнительных мороков, чтоб не объяснять окружающим «что я такое» и «как это вышло». Уверена, что любопытные упиванцы точно отыщут эту комнату, а потом здрасьте-приехали! Объясняйся с ними! Мне и так дел хватает! Да, и не хочется попадать в Отдел Тайн в качестве подопытного образца для изучения. Я хочу в Отдел Тайн, но не такой ценой! Тем более, я крайне не хотела расширять круг посвященных в мое перевоплощение. Наверное, только Тони, он мой… кхм… очень близкий друг, да, и Руквуда, который сейчас томился в Азкабане. Я не исключаю, что Руквуду грозит клятва, хотя я постараюсь избежать увеличения круга.

Мне ужасно было интересно, почему произошла такая фишка, что я, можно сказать, переродилась. Моя жизнь разделена на две части — Волдеморт и вот сейчас. Это очень странно даже для Магмира. Так ведь не бывает! Возможно, ответы есть в Отделе Тайн… М-да, я опять упираюсь в Отдел Тайн. Мне опять туда нужно… Я просто уверена, что найду все ответы на свои вопросы касаемо моего возрождения именно, там.

Еще раз плюнув, я сняла морок. Абраксас посмотрел на даты моего нынешнего воплощения, затем посмотрел на даты рождения и смерти Т.М. Риддла и неприлично заржал. Я даже обиделась. Не такую реакцию ждешь от близкого друга, когда обращаешься к нему с проблемой.

— Поздравляю, Эстель, — отсмеявшись и утерев выступившие слезы, произнес Малфой. — Похоже, что Магия простила твою попытку поиметь ее законы и дала тебе второй шанс. Пожалуйста, постарайся его не прощелкать.

— Ты уверен в этом? — спросила я, укоризненно, посмотрев на Абра.

— Не совсем. Тайнюки лучше в это знают, чем я. Я никогда не пытался поиметь законы магии во все щели. Я ее чтил, — задрал нос Абраксас. — Но я в курсе, что несколько тайнюков изучали этот вопрос.

— Нам нужен Руквуд, — тяжело вздохнула я. — И нужно в Отдел Тайн.

Взяв Абра за руку, я пожелала переместиться в кабинет Главы. Аппарировав, мы оказались в эпицентре ремонта: старую мебель выносили и тут же вносили новую, обдирали облицовку со стен и тут же клали свежую… Два эльфа — один в зеленой, а другой в розовой каске — ругались между собой, пытаясь уговорить оппонента на выбранный цвет, две команды в соответствующих касках переделывали стены друг за другом. За всем этим с умилением наблюдала Лейла.

— Да ну нафиг! — произнесла я и переместилась с Абром в библиотеку. На библиотеке были такие мощные чары, что она никогда не требовала ремонта.

— Что это за хрень, Эсти?! Ты говорила, что кабинет главы не нуждается в ремонте.

— А, это эльфы развлекаются. Им скучно, вот и изгаляются, пока меня нет. Лейла присмотрит, чтобы они особо не переусердствовали. Давай сюда план Азкабана, — сказала я, плюхнувшись в кресло. — Надо еще расположение выучить и выяснить, где кто сидит из наших.

Абр оспустился в соседнее кресло и вытянул из кармана ящик.

— Это план? — удивленно спросила я.

— А ты думала, это будет тонкая папочка? — ухмыльнулся мужчина в ответ на мой кивок. — Все гораздо сложнее. Тонкая папочка лежала на столе аврора, а вот за ящиком пришлось лезть в архив. Он защищен от копирования, поэтому у нас примерно сутки, с момента открытия крышки ящика.

— Что же, — сказала я, — давай сначала перекусим. Вряд ли у нас будет время отвлекаться.

— Согласен, — кивнул Абр, — я заглянул в оригинальный план Азкабана — работы непочатый край!

— Лейла! — крикнула я, и барабашка тут же появилась перед мной. — Сообрази перекус, пожалуйста. Бутерброды и кофе. Каждые два часа обновляй еду. Мы будем долго разбираться с этим планом.

Барабашка понятливо кивнула и через пару минут на столике между нами материлизовалось большое блюдо бутербродов с разнообразными начинками и большие чашки кофе, примерно на пол-литра.

Перекусив, мы переместились на соседний стол, чтобы не захламлять столик с перекусом, который Лейла, взявшая над нам шефство в обеспечении пропитанием, накрыла щелчком пальцев куполом согрева.

Абраксас открыл чёрный лакированный ящик, а я перевернула часы, которые каждые 4 часа издавали тонкий свист, и чем меньше времени осталось, тем громче был свист.

Время пошло. Информации было не просто много, а ужасающе много: был не только поэтажный план на листах и камеры с сидельцами, но и трёхмерная проекция замка, в которой перемещались крохотные точки с подписями, даже дементоры летали. А также характеристика на каждого, от сидельца до тюремщика.

Я сразу же кинулась зарисовывать на пергаментах Азкабан практически поэтажно, потому что мои упиванцы сидели не на одном этаже, а были разбросаны по разным.

Как я поняла по записям неизвестного, чем выше к небу, тем тяжелее наказание и тем хуже узникам, так как ближе к дементорам, любящим летать над верхними этажами.

Изначально, мы с Абром планировали войти через главные ворота — все равно их заблокируют после тревоги — и начать подъем на крышу, откуда нашу спасательную экспедицию должны забрать Снейп и Люциус. Но вскоре план был пересмотрен. Я не была уверена, что после четырнадцати лет в маленьких камерах упиванцы могли сохранить свою великолепную физическую форму.

— Как насчёт того, чтобы спускаться сверху вниз? — спросил Абр. — Спускаться всегда легче. В крайнем случае всегда можно придать ускорительного пинка.

— Угу, — хмыкнула я, — и гравитация поможет этот пинок ускорить.

Абраксас неприлично заржал и сказал:

— Я бы хотел увидеть, как ты осмелишься выдать ускорительный пинок Тони!

Я презрительно хмыкнула. Вот ехидна! Знает же, какие чувства нас связывали …

— А если ворота закроют? — резко сменила я тему.- Хотя их в любом случае перекроют, как только мы нарушим периметр Азкабан.

— Организуем карету или корабль под чарами невидимости. Отправимся в Рождество, когда все нормальные маги будут думать о празднике, а не о работе. Вряд ли перекроют ворота, если в праздник останутся или узники, или дементоры.

Я кивнула, признавая логику Абра, что все нормальные маги будут в Рождество где угодно, кроме тюрьмы. А на узников хватит и дементоров. Как же мне не хотелось встречаться с этими тварями.

— Предлагаю устроить шумиху! — сказала я. — Пусть из Азкабана исчезнут не только наши упиванцы, но и все остальные!

— Зачем? — сердито спросил Абр. — В Азкабане есть и опасные маги, родственники которых подают каждый год аппеляцию на пересмотр дела. Давай не будем выпускать насильников, убийц и заигравшихся во всемогущих магов грязнокровок — от них и дементоры держатся подальше, а Отдел Тайн матом ругается, закрывая очередной прорыв Инферно. Офонаревшие от собственной силы идиоты, которых нельзя утилизировать, так как то, во что они переродятся после смерти, придется упокаивать всем Альбионом.

— Есть же менее опасные преступники. Я хочу, чтобы побег был похож на чистую случайность, а не на запланированную акцию. Я еще не готова заявлять о воскрешении Волдеморта.

— Волдеморт умер, да здравствует Леди Морт, — вновь заржал Абр и тут же резко оборвал смех. — Смотри, есть и невинно заключенные. Агнесс Грейн. Попала в Азкабан в тридцать пять лет. Официальная причина: нападение на группу чиновников. Должна была выйти десять лет назад, но сидит до сих пор. Чем не кандидат на выпуск?

— Восстановим справедливость, — хмыкнула я. — И метки засветим, под клятву, конечно, с небольшой лазейкой. Пусть они знают, что вытащили их не выкормыши Дамблдора, а самые настоящие Упивающиеся Смертью.

Малфой кивнул и зашуршал пергаментом, откладывая в сторону дела узников, которых можно было выпустить на волю. А смогут снова не попасться и выжить — хорошо, нет — так нет. Я же стала отмечать на трехмерной карте камеры, которые нам нужно посетить во время спасательного рейда, и дорожки выхода с этажа.

— Эстель, — произнес Абраксас. — Я чувствую сильный отток магии. Похоже, что ты снова вытягиваешь из меня силы. Собери свою душу. Меньше проблем будет.

—У азкабанцев?

—У всех! Ты не замечаешь даже амулеты, которыми я обвешан, как рождественская ель. Ты чисто тянешь силы. Наплевав на защитные амулеты. Боюсь, что сидельцам, как только они окажутся тут, наступит кабзец. Ты же знаешь, что в Азкабане магия блокирована...

Я понимающе кивнула, подумав, что вот это Малфоя прорвало, хотя, возможно, все дело в братьях Лестранжах, которые приходились Абру дальними внучатыми племянниками, и вновь углубилась в карту. Единственное, чего не хватало этой карте, так это плаща дементора. Мне хватило бы и маленького кусочка, чтобы видеть расположение этих тварей и успеть вовремя удрать с их пути или отогнать. У меня до сих пор не получался Патронус, хотя я старательно занималась.

Раз у меня не получается создать Патронус, то мне придется клепать амулет Защитника, возможно, не один. Я глубоко сомневаюсь, что и упиванцы смогут скастовать пПатронуса сразу после выхода из камер.

Закончив с картой, мы благополучно разошлись. Абраксас — в Гринготтс заказывать материал для кареты, а потом в Малфой-мэнор, обниматься с алтарем и восстанавливать резерв, который я так неплохо ему опустошила.

Я же, выдав поручение Лейле к подготовке спален для дорогих гостей, отправилась в Хогвартс вспоминать, куда заныкала последние крестражи. Абр прав, если мы вытащим упиванцев из Азкабана до того, как я верну части души, то это будет действие бессмысленное. Я просто их выпью, как коктейльчик на жарком пляже. И они просто умрут, как ступят на земли моего замка. А оно мне надо? Нет. Я их из Азкабана вытаскивать собралась не для того, чтобы они сразу все передохли, а совершенно, наоборот.

---

Примечания:

Спасибо тем, кто ловит очепятки в ПБ ;)

Бечено

Я скучающе разглядывала коллег, который раз задаваясь вопросом — а что я тут забыла? Добровольно-принудительные собрания не входили в перечень моих любимых дел, особенно когда это собрание было не каждую третью пятницу месяца, а вот так, спонтанно!

Я украдкой зевнула, краем уха слушая отчет МакГонагалл по успеваемости факультета. Остальные деканы уже выступили и уложились всем скопом в двадцать минут. А Крошка МакГи разорялась уже час, и это было не только малоинформативно, но еще и долго! Я наблюдала за стрелками часов, которые будто бы прилипли к циферблату…. Часы очень удачно находились над головой Трелони. У-у-у! Бесит! Пропойца бездарная!..

С раздражения и нелестных эпитетов в адрес алкоголички мои мысли перескочили на замок Слизерин, в котором полным ходом шли работы по реставрации гостевых спален. Сегодня я вместо того, чтобы проверять, как идет работа, должна сидеть на спонтанном собрании и слушать бесполезный бубнеж! Интересно, где директора носит? И куда делся феникс? Я тоже хочу доблестно отсутствовать! Ведь эти отчеты нужно сдавать ему, а не всему собранию. Или тут зреет переворот и готовят нового директора, который должен вникнуть в эту трахомуть?

Наконец, Минерва смолкла, и я уж обрадовалась, что можно слинять, как вдруг она продолжила:

— А теперь нам стоит обсудить, какое наказание дать мальчикам, что бы у них не было нового искушения кидаться опасными заклинаниями. Возможно, что в следующий раз они столкнутся один-на-один, и тогда будет возможен летальный исход.

Дамы ахнули, а я буркнула, думая, что меня не услышат:

— Отправьте их в морг при Мунго и покажите, как выглядит убийство по неосторожности. Или же дайте им общее задание, где им придется выступать единым фронтом.

— А это мысль, — ухмыльнулся Северус, демонстративно севший через три места от меня и избегающий общения со мной после первого посещения замка. Видите ли, этот слизеринец на меня обиделся. Я поняла, если бы он обиделся, что я сняла с его факультета все баллы, но нет, он обиделся на то, что я подвергла себя опасности. Бред какой-то! Я все держала под контролем. Ничего страшного бы не произошло и Лейла была рядом.

— Вот ты, Эстель, этим и займешься! — понимающе переглянулись друг с другом деканы противоборствующих факультетов.

— В морг это запросто, — ответила я. — Могу даже там оставить на недельку.

— Мы не про морг, — мерзко оскалился Снейп. — А про твою идею дать общее задание. Ты сняла баллы, ты предложила, тебе и выполнять.

Обложили, сволочи! Убедилась я, когда заметила переглядки между Макгонагалл и Снейпом. Наверняка и репетировали, чтоб как по нотам было.

Я собиралась было возразить, что не буду возиться с пацанами, но тут вошел Дамблдор, и мое возмущение потонуло в шуме приветствий. Все равно не буду!

Ответив на приветствие, Дамблдор прошествовал к насесту феникса, куда сгрузил своего пернатого дурака. Мне, кажется, или Фоукс потолстел? Насыпал ему корма из пакетика, посмотрев на который, феникс презрительно курлыкнул.

— Надо, дорогой, — сказал директор. — Ты же сам слышал, что сказал Ксенофилиус: если ты еще поправишься, то не сможешь летать.

Феникс вновь презрительно курлыкнул и отвернулся, а Дамблдор, вздохнув, сказал:

— Господа и дамы, у меня для Вас пренеприятнейшее известие…

— К нам едет ревизор? — ехидно поинтересовался Флитфлик.

МакГонагалл шикнула на полугоблина, а я радостно хрюкнула. Тони тоже, когда я собирался сообщить какое-либо пренеприятнейшее известие, упоминал приезд ревизора. Однажды мне надоело слушать ржач Тони и Каркарова, и я решил выяснить, что это за фраза и откуда она взята. Так я и познакомился — на свою голову — с творчеством русских писателей, где, как мне показалось, страдает либо герой, либо читатель, либо редактор, а автор внаглую ржет в сторонке.

— Хуже, гораздо хуже, — ответил директор. — Будет делегация из Министерства, которая решила впервые посетить осенний бал.

— Альбус, — задала вопрос Макгонагалл, — а где Амбридж?

Какая тебе печаль, где милашка Долли? Нет ее, вот и радуйся!

— Долорес посещает Фаджа. Они расписывали регламент бала. Естественно, нас познакомят с этим регламентом, скорее всего, за пару дней до мероприятия. А раз есть регламент, то значит, будет и наплыв гостей…

— Мы под колпаком!- выругавшись, буркнула Хуч.

— Они что? Считают, что мы не справимся?! — всплеснула руками крошка МакГи. — Или хотят нас посадить в лужу?!

Дамблдор не ответил. Он достал из кармана мантии смятый пергамент, любовно разгладил его и сказал:

— Я снял копию. Первым пунктом идет открытие бала, где его открывают танцующие пары…

— Но у нас так и было, Альбус. — удивленно вскинула брови Стебель. — Две пары старшекурсников открывают бал.

— Теперь все по-другому. Ознакомьтесь, — ответил директор и, взмахнув палочкой, разослал копии каждому магу в руки.

Я опустила глаза в свою копию и, прочитав, задумалась: и что же их так всполошило? Ну, открывают, начиная с пятого курса, по шесть человек от каждого факультета, ну есть ведущая пара из преподавателей — наверняка Дамблдор с Минервой вальсировать будут, ну есть четкий регламент проведения. Не вижу ничего страшного. Что все так заволновались?

— На балу могут быть и пожиратели… — произнес Дамблдор, дождавшись, пока все изучат документ. — Нужно будет приставить охрану к Гарри, иначе мальчик может погибнуть…

«Он от своей глупости погибнет» — активировалась Шиза. Давно не виделись. Неделю назад последний раз выползала. Хотя с собственной Шизой нельзя не согласиться: Поттер столько раз лез на рожон, что удивительно, почему он до сих пор жив?

В кабинете воцарилось глубокое молчание. Казалось, что тишину можно потрогать руками. Каждый думал о своем…

— Не нужен мне ваш Поттер! — неожиданно заявил Снейп — Носитесь с ним, как гусыни с золотым яйцом! Его раздутое самомнение уже из космоса видно!

— Северус, не ерничай! — одернул зельевара Дамблдор. — Мы не о тебе, а о твоих коллегах…

— Филиус! Никогда не думал, что у тебя планы на Поттера! — ехидно ухмыльнулся Снейп. — Что же ты молчал! Я даже знаю, где в Запретном Лесу землю копать удобнее. Провернем дельце до захода солнца? Или это Помона хочет скормить Золотого мальчика своим зеленым малюткам?

— Северус…- простонала МакГонагалл, сделав фейспалм.

— Понял! Понял! Это Минерва хочет трансфигурировать Поттера в вазу и подарить Люциусу! Не мучайся, Минерва, из Поттера путная ваза не выйдет! Только ночной горшок!

— Почему горшок-то ?- простонав сквозь смех, спросила я. На минуточку, смеялись все, кроме крошки МакГи. Даже Дамблдор, и тот хихикал в кулак.

— В честь фамилии носителя, — задумчиво сказала Баблинг, заставив тем самым уже Снейпа давиться смехом.

Отсмеявшись, коллеги вновь настроились на трудовой лад, выслушивая указания по поводу то одного, то другого пункта бала. Я же дремала с открытыми глазами.

«А распутная ваза получится?» — с интересом спросила Шиза. Я чуть не подскочила. Мне казалось, что голос прозвучал не в моей голове, а прям над ухом, но рядом была только стена…

И вот, когда уже собрание подходила к концу, Дамблдор выдвинул гениальнейшую идею. Настолько гениальнейшую, что я чуть не вцепилась в бороду директору.

— Предлагаю выбрать на роли ведущей пары в танце Эстель и Северуса…

— ПОЧЕМУ Я?!! Я НЕ УМЕЮ! — в унисон заорали мы.

— Ну-ну, Северус. Не нервничай ты так, — сказал Филиус, похлопав Снейпа по руке. — Хороший дуэлянт равно хороший танцор. И пластика у тебя есть.

— Поразительное единодушие, — ехидно хмыкнула Батшеда. А ей-то я чем не угодила?

— Вы самые молодые, — пожав плечами ответила Помона. — Значит, меньше устанете.

— Там пять танцев! — возмущенно заявил Северус. — Делать мне больше нечего, как под музыку дергаться.

— А я надеялась вообще не появляться на балу. — Кому как, а мне в платьях, особенно в достаточно открытых платьях для бала, не удобно! Я чувствую себя огородным пугалом. У меня на это число ритуал запланирован.

— Давайте, голосовать. — перебил наши отмазки Дамблдор. — Кто за то, что бы Северус открывал бал? Поразительное единодушие! Кто за то, что бы Эстель открывала бал? Кто против? Хм, почти поровну… Тогда решено! Эстель и Северус открывают бал, но освобождаются от украшательства замка! На этом считаю собрание закрытым!

Я мысленно сплюнула, выбираясь из кресла. На Снейпа я решила не смотреть. Раз он на меня обиделся, так пусть сам и выкручивается… А я... А я что-нибудь придумаю… Почему всегда я? Бал открывай я, узников из Азкабана выковыривай я, Поттера усыновляй опять я! Мерлин, ненавижу танцы. Еще и Снейп принцессу корчит, тьфу. Закруциатить бы, только вот не сработает. Проверяли…

* * *

Через две недели после разговора в Большом Зале ко мне принесло Поттера. Удивительно, но даже отбывку наказания у меня Гарри, впрочем, как и Драко, воспринял с энтузиазмом. Мальчишка на одной из отработок взлохматил волосы и заявил, что считает наказание справедливым, хотя, по правде сказать, у него никогда не было такого интересного наказания. На минуточку я даже растерялась и не могла найти слов, хорошо, что вовремя прилетевшая сова от заказчика избавила меня от объяснений. Хотя, с другой стороны, наказание было непростым — мы втроем исследовали опушку Запретного Леса, выискивая необходимые травинки для амулетов. Тут уж блистал Драко, который готовился стать колдомедиком и знал практически все о каждой травинке. То перебирали тонкие механизмы подпорченных артефактов и заставляли их работать. Тут уж блистал Гарри, казалось, что любой, даже самый испорченный артефакт в его руках оживал… Почему у меня ощущение, что я что-то упускаю. Что-то важное…

А вот сейчас я наблюдаю, забравшись с ногами в кресло и прижав горшок с шебутным Люцем к себе, за Нагини, взбешенно ползущей по гостиной и возмущенно шипящей. Какая докси ее укусила? Сейчас расскажу.

Как я уже говорила, сегодня вечером ко мне принесло Поттера. Мальчишка счастливо жмурился и был доволен жизнью. Поздоровавшись, Гарри первым делом обратил внимание на обрадованно застрекотавшего Лютика, который за три дня без «мамы» соскучился и тянулся всеми стебельками.

Гарри рассказал мне о посиделках в "Кабаньей Голове":

— Я не думал, что придет столько народу! Я думал, что многим неинтересно заниматься самостоятельно. Гермиона сказала, что придут два-три человека, но пришло больше двадцати точно! Мы собрались в "Кабаньей Голове". Неудивительно, что оно не пользуется популярностью... Это очень грязное место.

— И очень удачное, если вас хотят подслушать,- усмехнулась я, вспоминая, как погорела в свое время. Студентов не пускали во второй зал, пока наша компашка не заслужила доверие у трактирщика.

— Сириус сказал так же, — растроенно захлопал наивными глазами Гарри. — Гермиона думала, что надежнее места нет, потому что там практически никого не бывает.

Поттер, когда ты научишься думать своей головой, а не использовать кудрявую головку своей подружки?

— Да, — кивнула я, продолжая нанизывать лунные камни на нить и отбирать некоторые экземпляры у шустрого цветка. — Самое лучшее место для тайного сборища — это оживленное и шумное место. Редко кто подслушает.

— Сириус сказал так же, — грустно повторил Гарри.

— Ты виделся в Хогсмиде с крестным?

— Нет, он связался со мной по камину.

— КАК?!

— По камину в гостиной Гриффиндора. Он мне звонил и в прошлом году, и в этом. Он одобрил создания кружка по защите, правда, теперь Гермиона сомневается, правильно ли мы поступаем.

Пока Поттер говорил, я нашарила стоящий позади меня стул и опустилась на не держащих меня ногах. Мальчишка, вообще, понимает, какая опасность грозила его бестолковому крестному и ему самому?!

— Гарри, — резко севшим голосом произнесла я. — В Хогвартсе почти все камины блокированы для связи, кроме тех, где директор Дамблдор сам снимал защиту или перенастраивал её. Любого, кто без спроса сунется в камин Хогвартса, кроме директорского или со снятым блоком, болезненно приложит проклятием, и через пять минут из камина звонившего посыпятся авроры. — Единственное, о чём я не договорила, так это о том, что фигурка балерины, стоящая на каминной полке, не только защищала мои покои от подслушивания, но и помогала впускать и выпускать камином гостей, о которых директору ничего знать не нужно.

— Ой! — воскликнул Гарри, — мы же разговаривали долго. Вы думаете, что Сириус теперь в полной зад…, простите, мэм, в осаде?

— Возможно, но у семейства Блэк есть один интересный дар: они могут беспрепятственно проходить в любые помещения, любым способом, если им это нужно. Так что можешь не исключать вариант, что твоему крестному повезло. — А мне нет, потому что если Нарцисса соскучилась по сыну, то она приходила без приглашения и ворковала над великовозрастным обалдуем.

Гарри задумчиво потер шрам и сказал:

— Мистрис, а вы не знаете, где может быть помещение для занятий, чтоб нас никто не обнаружил?

— К сожалению, нет, Гарри. — Я, конечно, могла поддаться порыву и предложить Тайную Комнату. Однако второе пришествие Поттера бедный василиск не переживет.

— Сириус предложил Визжащую Хижину. Он даже посоветовал выводить всех под мантией-невидимкой.

— И засветить родовой артефакт? Отличный план, чтобы лишиться наследства.

— Вот и мне не понравилось. Но Сириус настаивал на Визжащей Хижине.

— Интересно, почему? — вскинула я брови, предлагая Поттеру самому построить логическую цепочку.

— Может, он хочет посмотреть, как я управляюсь, или же самому провести занятие?

— И почему же ты так решил? — спросила я. Тьфу, не диалог, а разговор двух гоблинов получается.

— Сириус говорил, что ему ужасно скучно. Ему нельзя никуда выходить из дома, — Гарри сник. — А так он бы размялся и развеялся.

Я вздохнула. Прости, Блэк, мне придется тебя убить. Мальчик слишком к тебе привязан. Ничего личного. Голый расчет.

— Как только твой крестный появился бы в поле зрения любого из твоих друзей, то его сразу бы сдали аврорам. Еще бы и награду получили. За голову Блэка назначена награда в десять тысяч галлеонов. Думаю, что он даже ничего не успел бы сказать в свою защиту.

— Тогда я лучше поищу место для занятий в самом Хогвартсе. Вдруг Сириус не удержится и объявится в Визжащей Хижине, — сказал Гарри и, попрощавшись, умчался по своим делам.

Я вздохнула и опустилась на диван, как вдруг появилась Нагини. А я думала, что она в спячку впала. Змея была крайне недовольна и укоризненно на меня глядела.

— Чш-ш-што? — рискнула я спросить.

— Не хочеш-шь мне рас-с-сказать, почему твой дитеныш-ш уш-шел в общ-щее гнез-с-сдо, хотя его мес-сто рядом с-с мамой? — зашипела Нагини, сворачивая и разворачивая кольца.

— Я работаю над этим. Пока нет возможш-ш-шности забрать детеныш-ша в гнез-с-сдо.

На мой ответ змея возмущенно зашипела и стала ползать по гостиной, периодически снося то один, то другой предмет мебели. Я только успела подхватить Люциуса и забраться с ногами в единственное уцелевшее кресло.

Я сидела и пережидала, когда Нагини перестанет метаться по гостиной, чтобы попробовать объяснить, что у людей все по-другому. Не как у змей. Это у змей все просто и понятно. Нашел детеныша, чуешь, что твой? Так тащи в гнездо и следи, что бы детеныш никуда не уполз и не вляпался — шустрые они. А пока я жду, когда ее запал кончится, и прикидываю, как подкатить к Поттеру с предложением посетить мой замок и уже там ввести его в род как сына по магии. Хотя мальчишка вряд ли согласится. Если только убрать его блохастого крестного, чтобы мальчишке было некуда возвращаться на каникулы. А… Стоп! У него еще грязнокровные родственники есть. Я помню из разговоров с Гарри, что он очень не хочет к ним возвращаться, но Дамблдор настаивает. Дамблдора тоже убрать? Хотя, с другой стороны, директор сейчас прекрасный буфер между журналистами, лезущими на территорию школы для взятия интервью у Золотого мальчика, и самим Гарри. Сложный вопрос…

Официально я сейчас Гарри никто и не могу принимать решения за него. В Министерстве законы, приказы, намеки магии последние двадцать лет не учитываются. Если бы у меня был ребенок, который мог пригласить Поттера в гости. Малфоя, что ли, попросить?... С другой стороны, пока я не найду свои любимые крестражи и не верну свои кусочки души на место, то общаться вне Хогвартса очень плохая идея. Я его просто выпью, как сок через трубочку. И укокошу тем самым Мальчика-Который-Выжил. Исполню, так сказать, пророчество… Хотя я не уверена в тесте пророчества. Мне точно нужно убить Гарри или есть выход? Да, и убить Поттера у меня не получится — по закону магии и подтвержденной просьбе мертвой грязнокровки я для Мальчика-Который-Выжил — мать. А Мать Магия жестко накаывает отступников — детоубийство та самая вещь, за которую Мать Магия покарает через долю секунды… О, Нагини начала успокаиваться. Попробую-ка я донести до нее все то, о чем сейчас думала…

---

Примечания:

Бечено

Нагини была вне себя от ярости! Как это понимать! Детеныш попрощался с мамой-с и уполз в общее гнез-сдо! Еще и Сестра стала объяснять, что у двуногих все по-другому. Тут уж Наги разгневалась снова и начала метаться по комнате, стараясь донести мысль до горе-мамаши, что в общаке ребенку не место! Его дурному научат, а перевоспитывать Сестре. Если уже не научили…

Сначала Мудрейшая и Зеленейшая слушала разговор с интересом и отчаянно жалела, что Сестра попросила не показываться детенышу на глаза. Он-де шокируется, так как на кладбище Нагини его напугала до икоты. Вот честно, икоту змея не слышала, а вот мат — очень даже. Если бы змеи умели краснеть, то Наги давно бы уже поменяла благородный изумрудный оттенок чешуи, которым так гордилась, на помидорно-красный.

Еще на кладбище Мудрейшая и Зеленейшая почуяла, что между Не-братом и привязанным к памятнику мальчишкой было что-то общее. Едва уловимое, тончайшее, но такое родственное…

Не-братом Нагини начала называть Тома, еще до развоплощения. Как еще назвать того, кто требует, что бы твой побратим Хозяином себя называл? Спасибо хоть, не Гос-шподином. Иначе Мудрейшая не побоялась бы родственной клятвы и укусила идиота. Но Наги не зря себя считала мудрейшей, она была уверена, что это такое помутнение рассудка и Брат вернется… А тогда она старалась как можно реже оставлять его одного, все же если Нагини была рядом, то Том вел себя адекватнее, чем когда был один. Единственное, чего боялась Мудрейшая, так это того, что она тоже поддастся безумию и начнет пожирать трупы. Фу!

А потом чувство родственности между мальчишкой и Не-братом, выбирающимся из котла, похожему на кастрюлю, усилилось. 2Суп, что ли, варили?" — ехидничала потом змея. Жаль, что Не-брат не оценил шутку и закруциатил ни в чем неповинного Крыса, обозвав того рукожопом. Затем устроил показательный монолог Гамлета, а потом позор позорный! Нагини за эту ночь несколько раз делала фейспалм, офигевая от тупости Не-брата. Шипела же: « Не делай глупош-сти. Не ус-штраивай цирк! Бери детеныш-ша в гнез-сдо. В Гнез-шде разберетес-сь, кто главным будет-шш». Ну кто ее послушал? Устроил избиение младенцев, блин! Позорищ-ще! С-с детеныш-шем самец-с воевать с-собрался. Не было такого с-сраму!

Хорошо, что умный Мрачный Самец нашел ритуал единения и Не-брат стал Сестрой. Жаль, что Сестра утратила память, что любое возрождение возможно только со сменой пола и имени, но Наги надеялась, что воспоминания вернутся или в каком-то из пазлов души бывшего Тома будет этот фрагмент. Или сами Хитрый Белый и Мрачный Черный признаются в этом, хотя Мудрейшая предпочла юы в этот момент быть как можно дальше от эпицентра откровений. Все же Сестра еще плохо контролировала сильные эмоции. Сначала делаю, а потом — ой! Бородатый уже интересовался, почему Поттер во внеурочное время заходит к Сестре. Давно пора рассказать всем, что Поттер — детеныш и его место рядом с мамой- сс!

«Нич-шего, — подумала Нагини, успокаиваясь после очередного объяснения и устраиваясь около камина среди подушек. — Я еще придумаю, как затащ-щить детеныш-ща в з-самок и уберечь от излиш-шнего вытягивания ресурса. Надо будет — и ребенка Сестре организую, который приглас-сит детенышша-Гарри. Придумаю к Рож-шдеству. К времени чудес-с и с-семейных очагов», — додумывала мысль уже засыпающая змея.

---

Примечания:

Уезжаю в места интернетом неохваченные. Если получится найти сеть, то выложу еще одну главу. Всем кто комментирует и ловит опечатки огромное спасибо! Люблю ❤ !

Бечено

Завтрак проходил в мрачной атмосфере. Утром, до начала завтрака, милашка Долли, прибывшая из Министерства, осчастливила всех тем, что ее назначили инспектором Хогвартса, и устроила бессмысленное и бесполезное («А еще беспощадное!» — порадовала меня своим пробуждением Шиза) агитсобрание (еле успела на него). Пока остальные профессора внимали голосу Долорес, я, пригревшись в кресле, успела подремать.

На завтраке я продолжила дремать над чашкой кофе, пока крошка МакГи и Снейп, который несколько дней назад демонстративно отсел от меня, что-то делили. Я украдкой зевнула, игнорируя раскалившиеся страсти, и опять задумалась над беспокоящей меня так долго мыслью.

Мне было интересно, как у меня мог появиться сын? Проклятый намек алтаря так и не покидал мое сознание. Ладно, Поттер. Он мне насильно впихнут грязнокровкой. Да и я согласна, что если сделал ребенка последним в роду, то воспитывать придется. (Магия беспощадно карает за растрату ресурса.) Поттер не тупой, хоть и притворяется очень талантливо. У меня и так со Снейпом был скандал, где Северус утверждал, что Поттер туп как пробка, а я убеждала его, что он обычный мальчишка. Почему-то утверждение, что Поттер обычный мальчишка, нереально бесило зельевара.

Вот второй сын откуда? А что, если их три или вообще пять?! Мне что потом, квиддичную команду открывать? Я не люблю детей. Я умею с ними работать, но не люблю. Если бы на мне не висел долг родителя, то фиг бы я сунулась в Хогвартс.

Ладно, возьмем за основу, что у меня есть один сын. Тогда вопрос: как у меня мог появиться сын? Я был очень деликатен и осторожен в этом вопросе. Хотя и на старуху бывает проруха… Когда я последний раз был с женщиной? По последнему воспоминанию до тысяча девятьсот семьдесят пятого… А это точно последнее воспоминание?! Одни вопросы и ни одного ответа!

Я попросила чету Малфоев найти хоть какую-то зацепку по поводу сыновей Темного Лорда. Если Люциус дефилировал по Министерству, выискивая необходимые для оправдания азкабанцев документы и параллельно склоняя лояльность государственного аппарата, то Нарцисса окунулась в светскую жизнь, практически каждый день направляясь на встречи и рауты собирать сплетни в кругах светских львиц. Иногда я ей составляла компанию, но чаще предпочитала заниматься артефактами, на которые у меня была расписана целая очередь. В прошлые выходные удача слегка ухмыльнулась поискам. Престарелая Розабелла Нотт рассказала, что ее informator краем уха слышал, что почти два года назад некий человек разыскивал родствеников Тома Риддла. Розабелла предлагала Нарси самим посетить информатора и выяснить, кто в Лютном открыл заявку на поиск родственников. К моему сожалению, Нарцисса не успела согласиться, как вдруг из-за шторы выпрыгнул Люциус, который прятался во время нашей беседы, и заявил, что в Лютный Нарцисса пойдет только через его труп. Я подумывала, что это хорошая идея, организовать труп и пойти в злачный квартал, но вспомнила, что Люциус необходим для смазывания государственного аппарата. Эх, нет в мире совершенства.

После того, как Люцус узнал, что Нарси беременна двойней, он стал невыносим в своей гипертрофированной заботе. Люциус в буквальном смысле завернул Нарциссу в вату, чего деятельная натура бывшей Блэк не могла стерпеть. По мнению самой Цисси, повышенное внимание супруга — это, конечно, прекрасно, но мягкое кресло на колесиках, тройной слой ковров во всех посещаемых комнатах — явно перебор! А еще постоянно обеззараживающее заклинание на все поверхности, заклинания безопасного приземления на каждом дюйме, аптечки и сигнальные чары о самочувствии женщины в каждом помещении — филиал Мунго для душевнобольных! Так что в один не очень прекрасный миг для Люциуса леди Малфой просто сбежала из особняка на побережье Франции, прихватив с собой сестру. Лорд Малфой был готов первым порт-ключом мчаться в Ниццу и возвращать дорогую супругу в такой безопасный особняк, но Абр убедил Люциуса оставить женщину в покое и заняться своими делами, ведь Нарси полностью в безопасности со своей сестрой-колдомедиком. Тем более, теплое побережье Ниццы намного лучше холодной Англии.

Теперь мне придётся самой искать информацию в Лютном. Опять все сама! Опять все на мне! Тяжела ты, жизнь бывшего Темного Лорда!

Бам! Мне на голову свалился пухлый конверт, вырывая меня из мыслей. Я встряхнула головой и заметила, что в Большом Зале удивительно тихо. Я подняла голову от чашки и увидела, что на полу, на столах, на скамейках лежат письма, а совы принесшие их деловито ходят по столам и таскают еду. Ученики удивленно переглядывались. Что это за бардак?! Почему все завалено?!

— Почему никто не разбирает письма? — спросила я Аврору.

— Эти письма имеют одного адресата.

— Э?!

— Это твои письма! — сказала Макгонагал. — Сонорус. Всем студентам разойтись по классам.

Раздался скрип отодвигаемых скамеек. Студенты не посмели противоречить рассерженной Минерве и вымелись из зала в мгновение ока. Преподаватели отправились следом.

— Ответов не будет! — рявкнул Снейп. — Вон!

Совы с уханьем стали вылетать из зала, а я растерянно смотрела на огромную кучу макулатуры, которая пришли по мою душу. Я сделала пасс палочкой, желая выяснить, с какой начинкой пришли письма.

— Чувствую, тебя ждет страстная переписка, — мерзко ухмыльнулся Снейп, кивая на пергаменты, светившиеся розовым цветом.

— Да вы издеваетесь! — взвыла я. Еще мне Амортенции в переписке не хватало! Гадость!

Когда я учился на последнем курсе, то Тони попал под действие Амортенции. Чуть было не наделал кучу глупостей. Хорошо, что у него сильная сопротивляемость к зельям. Хотя действие амортенции продолжалось всего несколько суток, но это было больно. Больно видеть совершенно равнодушный взгляд, видеть сильного и несгибаемого Тони сопливой амебой, готовой бросить все к ногам сволочи, отравившей его. Я смог отомстить за него. Что может быть хуже для мага, чем наглотаться зелья болтливости вместе с Сывороткой правды. Дамблдор подозревал меня, но у него не было ни единого доказательства.

Я вновь взмахнула палочкой, превращая салфетку на столе в корзину и отправляя все письма внутрь. Посмотрев на почти полную корзину — количество писем в Большом Зале почти не уменьшилось — я добавила заклинание расширения пространства. Упихав последнее письмо в корзину, я вышла в холл, не обращая внимания на Снейпа. Обиделся — сиди и дуйся! Сама разберусь. Корзинка, повинуясь волшебной палочке, плыла за мной по коридору. Будет чем камин топить неделю! Всех, кто аАмортенцией пропитал пергамент, запишу в блокнотик, а письма сожгу.

* * *

Через три дня я поняла, что не выдержу еще один поток писем во время завтрака — я их уже не читала, а просто сжигала на подлете — и решила навестить замок Слизерина, чтобы полностью скрыть себя на гобелене. Я пока не решила, каким ритуалом воспользуюсь, но выпросила у Поппи несколько флаконов Кроветворного, сославшись на женское недомогание. Пока я беседовала с Помфри, в Больничное Крыло вошел Снейп, нагруженный корзинками со множеством зелий. Северус ожег меня взглядом, а увидев, какое зелье плещется во флаконах, которые я не успела убрать, удивленно вскинул брови. Ну да, ну да, Мастер-зельевар обязан определять зелье по цвету. Я криво усмехнулась и смылась. Не знаю, что мрачный зельевар себе напридумывал, но объясняться у меня не было ни малейшего желания.

Поздно вечером того же дня я выскользнула из замка и направилась в сторону ворот, чтобы аппарировать. Где-то на середине пути меня нагнал Снейп.

— Далеко собралась, дорогая? — весь вид зельевара выражал какую-то мрачную решительность.

— В замок, — односложно ответила я. Разговаривать со Снейпом мне не хотелось. Мне хотелось провести ритуал и завалиться спать на все выходные.

— Нам нужно поговорить, — сказал Северус и резко остановился передо мной. Я врезалась в его широкую грудь и отскочила.

— О чем? — сердито ответила я. — О том, что ты ведешь себя, как обиженная хаффлпаффка?!

— А ты ведешь себя, как типичная гриффиндорка! Сначала делаешь, потом думаешь!

— Ничего подобного! У меня всегда все под контролем!

— То есть, мисс Контроль, — ядовито сказал он, — это не ты сейчас идешь в древний замок, прихватив с собой всего два флакончика кроветворного?!

— Твоими стараниями я миссис Контроль, мистер Я-Знаю-Все-Лучше-Всех! — Казалось, что кто-то из нас все же выхватит палочку.

— А ты знаешь, что я тебя полторы недели назад с того света вытаскивал?! — я заткнулась и скептически подняла бровь. — Ты хоть в курсе, что древние гобелены тянут не только кровь, но и жизненные силы мага? — успокаиваясь, произнес Снейп.- Ты как хочешь, но я иду с тобой.

Я кивнула, чувствуя странный комок в горле. Это еще что???

К счастью для меня, мрачный зельевар продолжать дискуссию не стал. Мы молча вышли за ворота и так же молча аппарировали в комнату с гобеленом, где я начала готовиться к ритуалу. Подготовка вытеснила из моей головы размышления об ощущениях. Все же не до этого было. У меня гобелен кровью непоеный…

Я вздохнула и, надрезав ладонь, стала писать символы вокруг своего имени. Когда все были написаны, то я начала читать катрен, который подхватил Северус. Я читала и читала, чувствуя, с одной стороны, мощный отток сил, словно гобелен поставил себе цель высосать меня досуха. С другой же стороны я чувствовала приток сил, словно глоток свежего воздуха после душной комнаты.

Последние катрены я дочитывала, стоя на коленях. Наконец ритуал сработал и мое имя подернулось пленкой, растворяясь ровно до того момента, когда я вновь захочу стать видимой. Это лучше, чем ничего. Раньше надо было думать о том, что как только я пройду ритуал, то сразу появлюсь на большинстве гобеленов старых семей. Род Слизерин роднился с многими чистокровными магами, так что появление на гобелене Леди Слизерин взбудоражило многих. А ниточка «Леди Слизерин», ведущая к имени «Том Риддл» взволновало "Священных 28", которые знали, кто именно скрывается под столь скромным именем.

Северус помог мне подняться и усадил в кресло. Я была полностью опустошена и не сопротивлялась, пока зельевар залечивал мне ладони, поил зельями. Он, конечно, и что-то бурчал себе под нос, но я была в таком индифферентном* состоянии, что не реагировала на его ворчание.

Я смотрела на гобелен. Проклятая тряпка сыто урчала и лучилась довольством. Благо, получилось прикрыть себя от любопытных магов.

Снейп в своей непревзойденной ворчащей манере просветил меня, что его забавляет тот факт, что я, блин, высветилась на гобелене не как перерожденный Великий и Шикарный Волдеморт, а как его потомок. Я только криво усмехнулась. Хоть эта наглая тряпка посчитала меня перерожденной в новую жизнь, но это никак не убрало моих клятв с запястий доперерожденского прошлого… Еще успела и тут обязательство взять и замуж выйти! Не было б печали!

— Как ты? — нарушил мои размышления Снейп.

— Терпимо, — пожала я плечами и решила все же уточнить: — Слабость присутствует, но уплыть в бессознанку не тянет. Я думаю, смогу ли я сегодня вернуться в Хогвартс?

— Я бы не советовал применять магию еще семь часов. Ты сейчас нестабильна.

— Забавно говорить это в наполненном магией замке, — усмехнулась я.

— Я имел в виду, что ты нестабильна из-за расщепленности души, а не потому, что тебя гобелен чуть не сожрал с аппетитом.

— Я пытаюсь вспомнить, куда я спрятала свои кусочки, — медленно проговорила я. Все же минусы отсутствия кусков души- это слабая память. Тут помню, а там не помню.

— Первый крестраж был у Малфоев. Хранился в сейфе, пока Люциус не захотел устроить переворот.

— И у него получилось?

— Увы, нет, — Северус как-то сжался и, словно ныряя в омут с головой, произнес: — Поттер всех спас, а крестраж был уничтожен.

— Класс,— язвительно протянула я. — Самый большой кусок души утрачен. Значит, придется искать все оставшиеся крестражи и переваривать их. И где мне теперь искать идеи,куда я заныкала свои игрушки?

— Может, друзьям раздала? — предположил Снейп. — Или закопала под дубом в каком-нибудь ценном месте.

— Мысль богатая, — зевнув, сказала я. — Лейла, — барабашка тут же появилась. — Какие комнаты не были не подвергнуты капитальному ремонту?

— Только спальня Главы Рода, — сказала барабашка, прикрывшись ушами. — Остальные же переделываются.

Я скептически на нее посмотрела. Ой темнишь, дорогуша. Мне было лень разбираться, и я велела перенести нас в спальню. Что Лейла тотчас сделала и, поклонившись, исчезла. Мне показалось или я видела ее хитрую ухмылку?

Сладко зевнув, я разделась, рыбкой нырнула под одеяло, уютно устроившись на кровати, и закрыла глаза. Но тут же я снова их открыла. Снейп ложиться не спешил и скептически на меня смотрел, скрестив руки на груди. Я не удержалась и сказала:

— Ложись уже. Я обещаю, что не буду к тебе приставать. Хотя если боишься за свою честь, то можешь наколдовать двуручный меч и положить его на середину кровати. Хотя тебе тоже сейчас лучше не колдовать. Придется тебе поверить мне на слово.

Северус хохотнул и тоже устроился под одеялом. Чуть-чуть полежав, он спросил:

— Как ты догадалась, что я не могу сейчас колдовать?

— Если бы ты мог, то трансфигурировал бы себе любое ложе сразу, как только мы сюда вошли. А раз ты этого не сделал, то значит, тоже растратил весь резерв.

— Думаю, меч не нужен, — хмыкнул он. — На этом матрасе можно за всю ночь не встретиться.

— Или спать вдесятером, — задумчиво произнесла я.

— Никаких вдесятером! — ревниво заявил Северус. — Я, может, всю жизнь мечтал спать морской звездочкой по диагонали.

— Я тоже … — произнесла я, засыпая.

Лейла, вернувшаяся в спальню, где тишина перебивалась тихим сопением уставших супругов, погасила светильники, подоткнула одеяло и грустно покачала головой:

— Бедные господа…

---

Примечания:

Индифферентно- безразлично, всё равно.

Бечено

Выплывать из сна было приятно, казалось, что я качаюсь на теплом облачке, которое сопит мне в макушку. Сопит в макушку?! Я резко стряхнула остатки сна и какая ирония, теплым облачком был Снейп. Устраивать с утра Содом и Гоморру не хотелось, поэтому я, повозившись и устроившись удобнее в объятиях мужчины, вновь провалилась в сон. Удивительно, но рядом с Северусом меня окутывал покой.

Второе пробуждении было менее приятным. Лейла полчаса стояла около кровати и нудела:

— Господам нужно проснуться. Господа опоздают на работу. Господа привлекут внимание директора. Госпожа не сможет спасти арестантов!

Я героически притворялась спящей под этот занудный монолог, но Снейп, будучи менее устойчивым к барабашке, вытащил руку из под одеяла и произнес:

— Темпус. Лейла, блин, пять утра. Точно не опоздаем. Дай Эстель поспать. Она и так почти на нуле.

— Госпожа восстановилась. Сон с супругом благотворно влияет на восстановление магических и физических сил, — так же нудно продолжила барабашка.

— Встаю я, — буркнула я из-под одеяла. Лежать было уютно. Спокойно.

— Через сорок минут будет завтрак, — сказала Лейла уже нормальным голосом и испарилась.

— Что? — непонимающе покосилась я на Снейпа.

— Ты не возмущаешься, что я тебя обнимаю, — сказал маг.

— Мне уютно, — сделала попытку пожать плечами я.

— Тут такое дело, — медленно начал Снейп. — тебя должно было перестать крыть сразу после первой побудки со мной в одной комнате. Ты же заметила, что Мать Магия толкала нас друг к другу, несмотря на сопротивление?

Я кивнула и Северус продолжил:

— Абраксас предложил, чтобы я чаще тебя касался и общался, а лучше ночевал с тобой в одной кровати, иначе может произойти так, что нас либо превратит в сквибов, либо ты окончательно сойдешь с ума…

— Почему мне об этом сразу не сказали?

— Ты была ужасающе нестабильна. Шаг вправо, шаг влево и все, ты вновь катишься в безумие…

— Если господа не встанут, то Лейла выльет кофе им прямо на головы, — раздался вредный голос барабашки, прервавший откровение Снейпа. Ну, Абраша! Ну, малфоевский сын! Я тебе устрою вечный абрац!

Я вздохнула и выбралась из-под одеяла, чтобы пойти в душ. Когда я нашел этот замок, то для меня приятным сюрпризом оказалось, что ванная комната похожа на какие-то римские купальни. Умели предки жить с размахом!

* * *

На завтрак в Хогвартсе мы все-таки не попали. Дело было не в том, что Лейла накрыла прекрасный завтрак или нас захватила библиотека…

В саму школу Чародейства мы вернулись примерно за три часа до звонка к завтраку, но в Большой Зал не дошли.

Аппарировав к воротам Хогвартса, мы прошли через створки — у Северуса, как у декана, был доступ в замок, и Филча с ключами и вечным бухтением ждать было не надо — и продолжили обсужать зелье, основу которого Снейп поставил, как только заполучил слезы феникса.

В холле замка собственной персоной Милашка Долли стояла у входа в замок, ожидая нарушителей. Что ж тебе не спиться-то, а?

— Где вы были? — возмущенно поинтересовалась мадам инспектор.

— Гуляла, — буркнула я, стараясь скрыть зевок. Какая тебе разница? Может, я в борделе была, стресс скидывала.

— Травы собирал, — заявил Северус, также скрывая зевок. — Успокаивает.

— И где травы? — поинтересовалась Долли, как-то плотоядно оглядев фигуру зельевара.

— Скурили, — брякнула я.

Мы обошли Амбридж, удивленно разевающую рот, и отправились в подземелье, обсуждая зелье. И мне, и ему было интересно, кто же прав! Рванет или не рванет? Вот в чем вопрос…

* * *

Не рвануло…

Я сидела на столешнице лабораторного стола и держала щит над спасенными зельями. И не путалась под ногами у Северуса, который с руганью гонялся за склизкой субстанцией по зельеварне, переодически оскальзываясь на следах. Зелье то и дело высовывало длинный, болотного цвета язык, постоянно меняло форму и утекало от взбешенного мужчины.

Я задумчиво поболтала ногами, подумав, что добавлять в экспериментальное зелье пару речных жемчужин было крайне опрометчиво. Но кто меня слушал?

Наконец-то Северус поймал вредное зелье в мензурку и запечатал пробку воском. Потом, зачаровав емкость на неразбиваемость, устало забрался на столешницу и вздохнул. Мы с грустью оглядели лабораторию, где чистой была только поверхность стола, где сидели мы. Все остальное было в блестящих разводах и слизи. Еще и с потолка капает. М- да…

— Апери Умбрелла, — взмахнул палочкой Северус, раскрывая над нами зонт.

— Экскуро, — сказала я, но ничего не произошло. Остатки зелья так же насмешливо поблескивали на поверхностях.

— Эванеско, — произнес Снейп, вытащив из внутреннего кармана вторую палочку. Результат был тот же.

Попробовав еще несколько известных нам бытовых чар, мы непонимающе переглянулись. Остатки зелья, испачкавшего всю лабораторию, не поддавались никаким чарам.

— Ну и что теперь делать? — мрачно поинтересовалась я. Пачкать туфли и подол платья в этой скользкой жиже у меня не было ни малейшего желания.

— Искать яд. Лучше гадюки или кобры, — так же мрачно ответил зельевар. Он уже выбрался из испачканной мантии и аккуратно сложил ее на краю стола. — Разбившийся пузырек с ядом гадюки очистил небольшую часть, куда упал. Но ждать заказ из аптеки сутки невозможно. У меня вечером очередной этап добавления ингредиентов в Костерост. Может, ты позовешь гадюк и они тебе яду сцедят?

— Не выйдет, — поморщилась я. — Все змеи сейчас спят, и не дадут они столько яду, чтобы хватило на помещение.

Я задумалась, где найти столько яда. Северус тоже молчал, пребывая в тягостном раздумье. Как вдруг меня озарило!

— А хочешь, я покажу тебе василиска?

— Ты вспомнила, где проход в Тайную Комнату?

— Можно и так сказать, — улыбнулась я. — Проходов в Логово несколько.

— Тогда хочу, — кивнул Северус и, транфигурировав из разбитых колбочек доски до выхода из лаборатории, помог мне спуститься.

— Как пойдем? — спросил мужчина.

— Через катакомбы. Это ближе и проще, чем шнырять по канализации.

Северус кивнул и наложил несколько дополнительных заклятий на дверь лаборатории. Мы отправились ниже подземелья, в катакомбы. Зачарованный на совесть и обвешанный сигналками проход нехотя пропустил нас ниже, куда никогда не ступала нога школяра. На самом деле не должна ступать нога ученика, но всегда есть исключения.

Многие хогвартсовцы были уверены, что дальше зельеварни декана ничего нет, однако были и те, кто проникал в катакомбы. И хорошо, если его вовремя хватились и вернули. Но были и те, кто уходил навсегда….

О! Пришли. Я за размышлениями не заметила, как мы спустились на первый уровень катакомб и дошли до рельефа со змеями. Я зашипела и проход открылся. Мы ступили на винтовую лестницу.

— Держись крепче, — сказала я, и лестница начала быстрый спуск вниз. Видимо, Слизерин был еще тем лентяем или гением, раз задолго до магглов додумался создавать самодвижущиеся лестницы.

Спустившись в роскошный зал Тайной Комнаты, Северус с интересом огляделся, пока я пыталась нащупать, откуда идет внимательный, любопытный взгляд, который я почувствовала в свой первый спуск сюда. Может, я схожу с ума и мне кажется? Заклинания вновь не выявили никого в комнате.

— Северус, — отвлекла я мужчину, задумчиво изучающего зал. — Я сейчас призову Василия. Закрой глаза.

— Василия? — удивленно спросил Снейп.

— Угу, — кивнула я. — Надо же было как-нибудь назвать змейку. Вы не представлены, так что закрой глаза и жди, когда я разрешу открыть.

Снейп хмыкнул и кивнул.

— Говори с со мной, Слизерин, величайший из хогвартской четверки! — прошипела я.

Каменный рот исполинской статуи пришел в движение, выпуская поспешившего на встречу со мной Васю. Пятьдесят долгих лет. Пятьдесят лет я не разговаривала с ним.

Змей спускался, медленно скользя по винтовому желобку на статуе. Василиск столько раз использовал один и тот же маршрут в гнездо, что на статуе за тысячу лет появилось углубление.

За спиной я услышала мат. Снейп не послушался меня и решил понаблюдать. Идиот…

— Закрой глаза! — рявкнула я на Снейпа, наблюдая, как исполинский змей приближается к ним.

Василий с удивленным выражением на морде пробовал черным языком воздух и несколько не понимал ситуацию.

— Хоз-сяйка, а это кто? — недоуменно спросил василиск, обнюхивая замершего, даже переставшего дышать Снейпа.

— Муж-ш, — лаконично ответила я.

— Твой-с или мой-с самец-с? — поинтересовался Вася.

— Мой-с.

— А он тебе сильно нуж-шен? Если что, я его того, утилиз-сирую-с, — развернулся Василиск ко мне и подставил голову для почесывания.

— Нуж-шен. Мне ещ-ще род воз-срож-шдать и вести к величию. Так что ты его пока не еш-шь.

— Пока? — обрадовался Василий, блаженно щурясь от удовольствия.

Я кивнула. За что я люблю Васю-Василиска, так это за непосредственное желание утилизировать всех, кто оказывается ко мне ближе, чем надо. Пятьдесят лет назад, когда я знакомил своих ставленников с Василием, змей так же интересовался, можно ли съесть самцов, которых я привел. Особенно Вася хотел утилизировать Болтуна. И чем ему Тони не понравился? Ну, болтал о своем, ну немного понимает парселтанг…Ну не жрать же его за этого… Хотя иногда Тони нереально было заткнуть.

— Это Северус-с. Он наш-ш.

— А надолго-с он наш-ш?

Я аж зависла, но потом отмерла и прошипела:

— До смерти- с.

Василиск самодовольно кивнул, щурясь от удовольствия.

— Даш-шь Северус-су на себя пос-смотреть?

— Дам- с. Пус-сть смотрит-с, — Василиск прикрыл глаза вторым веком, чтобы не превратить зельевара в статую.

— Северус, — сказала я мужчине, застывшему каменным изваянием. — Можешь открыть глаза. Василий спрятал смертоносный взгляд.

Снейп осторожно открыл глаза и восхищенно замер. Не каждому выпадает шанс увидеть живого василиска и остаться в живых. Северус, будто завороженный, протянул руку к морде змея и прикоснулся к его чешуе. Василий довольно заурчал, и я сказала, что он может погладить змея. Васе понравилось прикосновение. Чем зельевар поспешил воспользоваться. Василиски могут и не понимать речь магов, но эмоции, которые испытывает индивидум по отношению к чему-либо, ощущают с легкостью. Так что змею было приятно купаться в неподдельном восхищении.

— Вас-ся, ты мож-шешь дать яд? — спросила я.

— Могу-с. А потом покатаемс-ся?

— Да-с.

— Северус, — сказала я. — Василий не против дать нужное количество яда. Доставай свои колбочки и наполняй. А потом он нас приглашает покататься.

— Ты уверена, что это безопасно? — усомнился Северус и скептически шевельнул бровью.

Василиск недовольно дернул хвостом и прошипел, почуяв недоверие:

— Смерть-с мож-шет и с-сейчас нас-ступить-с.

— Рано-с. Потепи-с.

— О чем он шипит? — спросил Снейп.

— Вася расстроен, потому что почуял твое недоверие к нему. Я так постоянно каталась в школе. Хотя если ты сомневаешься в безопасности, то подожди меня здесь, а я прокачусь.

Северус, закончивший наполнять хрустальные флаконы ядом — другую тару яд с легкостью разъест — заявил, что меня одну он не отпустит, видите ли, я себе приключения нахожу постоянно на голову.

Василий, как только мы поместились на его спину, сделал почетный круг по залу и отправился в туннель, ведущий в Запретный Лес. Выбравшись из туннеля, василиск стал набирать такую скорость, что у меня засвистело в ушах, и я счастливо рассмеялась.

Северус, сидевший сзади, крепко вцепился в мою талию и познакомил окрестности Леса со своим богатым лексиконом.

Летели — а по-другому и не назовешь — мы минут двадцать, пока Василий не остановился на берегу озера. С берега Черного озера открывался потрясающий вид на замок. Хогвартс, освещенный лучами такого редкого в туманной Англии солнца, был как на ладони.

Северус, спешившись, лег на траву и блаженно прикрыл глаза, пока я, отпустив Василия размяться без хрупких седоков, подошла к кромке озера и задумчиво посмотрела на темную, почти черную воду.

Взглянув на противоположный берег, я заметила старый раскидистый дуб. На втором курсе наш профессор гербологии принес из своей экспедиции маленький белый росточек дуба с серебристыми листочками. Некоторые сплетники утверждали, что профессор нашел проход в Холмы и принес росток оттуда. Другие же уверяли, что росточек дуба из северной страны, чье название настолько зубодробительно, что может открыть преисподнию. Дуб прекрасно пережил зиму в теплице, адаптируясь к климату, подрос и окреп. Весной же все вторые курсы Хога торжественно высаживали крепкий росток на берег озера. Сколько воспоминаний связано с этим дубом. Я стояла и улыбалась, смотря на дерево. Воспоминания всплывали в моей голове и тут же вновь ныряли обратно.

Пока я предавалась воспоминаниям — картинка, как живая вставала перед глазами — Северус пришёл в себя после экстремальных покатушек. Обошёл полянку, нарвал каких-то трав для зелья, пока я предавалась воспоминаниям, и неожиданно спросил:

— Эстель, а где Василиск?

— На охоте, — односложно ответила я, мысленно пребывая в прошлом.

— И как долго он будет на охоте?

— Как получится, — я пожала плечами, грёзы воспоминаний меня не отпускали. Эх, молодость золотая!..

— Темпус, — взмахнул палочкой зельевар.- Эстель, через сорок минут будет первый урок, а мы тут прохлаждаемся!

— Так радуйся. Ни учеников, ни работы, ни начальства — красота! Хоть бери и оставайся тут навсегда.

— Эстель! — рыкнул Снейп. Он ненавидел куда-то опаздывать.

— Не нервничай. Сейчас позову, — сказала я и вздохнула. Воспоминания отпустили меня, но так хотелось вернуться обратно.

«Василий, — мысленно позвала я. — Нам пора в Хогвартс». Змей сказал, что скоро будет. Мне надоело смотреть на метания Северуса по поляне, и я снова развернулась к воде. Черное озеро волновалось, и я, стоявшая на ветру, стала замерзать. Теплая мантия так и осталась лежать в лаборатории, где я ее скинула.

Я хотела достать палочку и наложить Согревающее, как вдруг со спины меня неожиданно обняли. Зельевар положил мне голову на плечо и тоже смотрел на белый дуб. Возможно, он просто замерз, а возможно, ему, как и мне, не хватало тактильного контакта. Это я сейчас такая умная, а тогда я сильно удивилась, но вырываться или отталкивать не стала. Так стоять было приятно. Было в этом что-то родное, уютное. Личное.

Я вздохнула и, повернув голову, поцеловала мужчину в щеку. Тот, развернув меня к себе, поцеловал сначала одну щеку, потом вторую, а потом в губы. В его глазах смешалась тоска и какая-то решимость. Я ответила на поцелуй, чувствуя внутри небывалый подъем и звон серебряных колокольчиков магии. Так мы стояли и целовались, пока на поляну гордо не выполз Василий и не прервал нас. Офигевший змей произнёс одну фразу:

— Потрахайтесь ещё здесь!

На что я и Северус синхронно отреагировали гордо оттопыренным средним пальцем.

Оторвавшись друг от друга, мы вновь взгромоздились на спину реликтового змея и отправились в подземелье Хогвартса. Летели с ветерком под бурчание тысячелетнего змея о молодежи, которая устраивает разврат среди бела дня и еще пальцы кажет. Никакого уважения к психике старых впечатлительных василисков!

Так под ворчание змея мы и приехали в Тайную Комнату. Спешившись, я почесала морду довольного змея, который, зевнув в свою немаленькую пасть, пополз в логово отсыпаться. Пока я прощалась с зевающим Василием, Северус с видом счастливого хомяка распихивал флаконы с ценным ядом по карманам сюртука. Я даже не знала, что у Снейпа столько карманов! Интересно, а на спине карман есть?

Я вновь чувствовала взгляд. Северус распихивал остатки по карманам, бурча, что надо было делать их больше, я же всеми доступными способами проверяла комнату на наличие живых магов, сквибов, и, чем Модред не шутит, магглов. В жизни всякое бывает! Как только последний флакончик был спрятан в карман, мы и поспешили в верхнюю часть замка. До начала занятий оставалось десять минут…

— Что ты выискивала в Комнате? — спросил Северус, когда мы вышли из-за рельефа, скрывающего ход в Логово.

— Каждый раз в Тайной Комнате я чувствую чей-то любопытный, изучающий взгляд, — решила я открыться зельевару. Он в Хогварте работает. Ему положено знать тайны замка лучше, чем мне, наследнику Слизерина. — И каждый раз проверяю на наличие живого человекообразного организма. И каждый раз результат равен нулю.

— Я тоже чувствовал взгляд, но он был любопытным и враждебным? — полувопросительно произнес Снейп.

Мы удивленно переглянулись.

— Значит, в комнате кто-то точно есть, — начала я рассуждать вслух. — Вопрос, кто и как он там оказался?

— Почему бы тебе не спросить об этом Змея? Вдруг он что-то знает.

— Дельная мысль, — задумчиво произнесла я. — Все же Василий хозяин Логова и точно знает лучше, кто может быть на его территории.

— А что, если Василиск умышленно может скрывать кого-то?

— Василиск, как хранитель замка, может скрывать только наследников основателей, — задумчиво произнесла я. Крутилась у меня в голове какая-то мысль. Крутилась…

— А есть наследники, кроме тебя? — поинтересовался Снейп.

— Да. Тебе ответ не понравится.

— Поттер?

— Угу, — кивнула я, ожидая монолог Гамлета с заламыванием рук. Однако Северус меня удивил.

— Везде этот Поттер, — горестно вздохнул Снейп, потерев лицо руками, будто бы пытаясь стереть неприятную мысль.

---

Примечания:

Автора проглотил реал и выплевывать отказывается. Я без понятия когда будет следующая глава. Спасибо всем, кто читает :)

Бечено

В учительской было тихо, только Роланда и Филиус, уставшие после такого насыщенного дня, чаевничали в дальнем углу комнаты. Я подошла к шкафу, положила свиток в ячейку, и собиралась уйти, как вдруг меня окликнул Филиус:

— Эстель, присоединишься к нам? У нас замечательные пирожные от Фортескью.

— Перед пирожными от Фортескью сложно устоять, — улыбнулась я и присоединилась к главным сплетникам Хогвартса.

Роланда продолжила разговор, начавшийся до моего появления:

— Но Филиус, сам на нее посмотри внимательнее. Сегодня, когда она сделала свечку, я была шокирована. Она очень похожа на Блэков.

— О ком это вы? — спросила я, наливая чай и подхватывая пирожное с симпатичной желтой розочкой.

— О Марте Куатра с Гриффиндора, — тяжело вздохнув, ответил Флитвлик. Похоже, что этот разговор начался задолго до моего появления.

— А что с ней? — Удивленно вскинула я брови.

Полугоблин горестно махнул рукой, а Роланда, обрадовавшись, стала выливать на меня всю информацию и делиться впечатлениями:

— Ты представляешь, — размахивала мадам Трюк чашкой, при этом не проливая ни капли. — Куатра похожа на юную Беллатрикс Блэк. Я давно преподаю в Хогвартсе и застала отбор второкурсницы Беллатрикс в команду Слизерина. На моей памяти так блестяще выступало всего несколько человек!

— Она похожа именно полетом на метле? — вскинула я брови.

— Не только! Она вылитая Беллатрикс, и внешне, и по характеру. Ты же помнишь, Филиус, какой лапочкой была Белла Блэк со всеми, пока её на пятом курсе не помолвили с Лестранжем. А как она ласково улыбалась, и даже маглорожденным не отказывала в помощи, а потом посыпалось… — с грустью произнесла Трюк.

Филиус кивнул, а я поблагодарила Вселенную за то, что я в этот момент передумала делать глоток. Неистовая Блэк, которая помогает грязнокровкам?! Уму непостижимо! У меня фантазии не хватает... Это как Снейп, который будет раздавать всем конфеты в Большом Зале!

Я познакомился с Неистовой Блэк на Рождественском балу. В тот год право проводить бал выпало Блэкам. Вал и Орион — да, спустя почти одиннадцать лет я начал более спокойно реагировать на Ориона, который бессовестно украл любовь моей юности — организовали великолепное торжество, намного превосходящее прошлогодний бал Крэббов. Я наблюдал, как хозяева открывают бал, и не мог налюбоваться похорошевшей Вальбургой, которая кружилась по залу. Я наблюдал, как пары присоединяются к вальсирующим, и не мог отделаться от ощущения тянущей тоски внутри. Все же есть в танце своя магия.

Я подхватил бокал с шампанским с подноса мимо проходящего эльфа и вышел на балкон. Вдохнув морозный воздух, я облокотился на колонну и задумчиво посмотрел вниз, на открывающийся с третьего этажа вид.

— А вы не очень-то любите балы, мистер…

— Риддл, — тонко улыбнулся я и, повернув голову, встретился взглядом с красивой пятнадцатилетней девушкой в алом платье. — А вы…?

— Беллатрикс, пока еще Блэк, — девушка тряхнула черными локонами и спросила: — Почему я раньше вас не видела?

— Смотря где, — девушка меня заинтересовала, я еще не встречал такой непосредственной лёгкости общения с малознакомыми магами среди чистокровных леди.

— На балу! Я первый раз вас вижу!

— Возможно, что я не люблю балы? — вскинул я бровь.

— Но сегодня вы пришли, — отразила Белла мою гримасу. Просто очаровательная девушка, и горе тому, кто ее не оценит.

— Ваша тетушка — моя давняя подруга. Я уважил ее просьбу.

— А-а-а, — протянула чаровница, наклонив голову, — вы тот самый Волдеморт, который хочет встряхнуть этот мир и организовал Орден в честь тётушки.

— Именно так, миледи. Я тот самый Волдеморт.

— Возьмите меня в орден! Я многое умею!

— Это не самая легкая работа, — задумчиво ответил я. Как же мне не хотелось рассказывать юной девушке о грязи, которая есть в политике. Политика — это не только заседания в большом зале с дорогой мебелью, но еще грязь, нервы, деньги и физическое устранение тех, кто мешает двигаться дальше.

Девушка фыркнула, и, тряхнув копной волос, умчалась с балкона. А я улыбался, общение с «пока еще Блэк» подарило моей душе какое-то умиротворение, теплоту.

Я вынырнула из воспоминания и спросила:

— А почему Марта Куатра учится в Хогвартсе, раз она из Италии? И почему она опоздала на две недели?

Роланда и Филиус переглянулись и синхронно пожали плечами.

— Сова доставила письмо с приглашением в Италию. Для родителей Куатра это был шок, — сказал Снейп.

Я чуть не уронила чашку! Пока я предавалась воспоминаниям, Северус мало того что незаметно пришел в учительскую, так еще и успел себе чаю налить! Расслабилась и разнежилась! Раньше меня никто не заставал врасплох.

— Отвечу на второй вопрос, — откликнулся Филиус. — Сова прибыла с большим опозданием. Где-то тридцать первого августа. Отправить ребенка без прощания с многочисленной итальянской родней и вещей родители девочки посчитали невозможным. А еще международный порт-ключ, порт-ключ до Хогсмида, и ребенок сразу попал во владения Поппи.

— Да, — кивнула медиведьма, — девочку очень истощили порталы. И она недельку отдыхала у меня. Только спала. Бедная девочка, после солнечной Италии оказаться среди холодных снегов Шотландии.

— Блейз Забини нормально переносит наш климат! — воскликнула Макгонагалл.

— Он его нормально переносит, потому что на нем фамильных амулетов больше, чем игрушек на Рождественской Ели! — ухмыльнулся Снейп. — А Куатра не обладает таким количеством древних побрякушек, да и живет гораздо скромнее! Я ознакомился с ее личными данными.

Минерва открыла рот, но потом закрыла и, презрительно фыркнув, как кошка, углубилась в свои бумаги.

Пока мы вчетвером перемывали кости ученикам и общим знакомым, обсуждали новинки сезона, пострадали подробно по поводу будущего проведения бала, в учительскую розовым сдобным колобком вкатилась Амбридж.

К монументальной груди Генеральный Инспектор прижимала очередную бумажку в рамочке. После того, как Амбридж назначили Генеральным Инспектором Хогвартса, она стала нас радовать декретами практически каждый день. Запрет на перья-шепталки, запрет на покупку любовных зелий, запрет на покупку непроверенной продукции, это все понятно — забота о будущих сотрудников министерства, но потом Долли просто понесло. Большинство этого бреда ученики не видели! И слава Мерлину! Северус, невзлюбивший Амбридж с первого взгляда, переодически над ней издевался. Но так филигранно, что мадам Инспектор никак не могла понять, серьезно говорит наш зельевар или же нет. Хотя и ссориться с самым молодым Мастером зельеварения у Долли не было никакого желания — отравит и не заметит.

Милашка Долли порадовала нас новым декретом. В декрете, который, к счастью для Генерального Инспектора, не увидели ученики, было написано такое: « Недопустимы отлучки преподавателей из школы во время рабочего дня и выходных, а так же в ночное время. В ночное время преподаватели должны находиться только в своих постелях, и спать».

Я все-таки поперхнулась. Такого маразма Хогвартс, наверное, не видел с момента появления Дамблдора на должности директора. Ну и бред!

— Вы пытаетесь влиять на личную жизнь профессоров, Долорес? — тихо спросил Снейп и выгнул бровь.

— Мы должны блюсти порядочный облик профессоров! — патетично воскликнула Амбридж.

— Хорошо, — кивнул Северус. — То есть, если я усну не в своей постели, что тогда?

— Это нарушит ваш моральный облик! Что о вас подумают ученики?! — вновь патетично воскликнула Долорес, воздев руки к потолку.

Я посмотрела на потолок, куда указывал корешок декрета. Ничего интересного не обнаружилось, даже молнии, которая покарает сумасшедшую.

— То есть, — Северус оперся локтями на стол и сложил пальцы домиком, — кто-то донесет такую информацию до всех?

Я, да и остальные профессора, наблюдали за спектаклем, который устроил Снейп. Если у нескольких преподавателей хватило такта скрывать ухмылки: Макгонагалл и Вектор прикрылись книгами, Помона отвернулась, делая вид, что кормит мясом индейки с бутерброда Кусачую Герань, Филиус фыркал в чашку, то Роланда скалилась, не скрываясь. Ее очень забавляла ситуация.

— Дети сами могут узнать! А я проконтролирую, чтобы никто не нарушал декрет! — сердито взглянула Амбридж на Снейпа.

Снейп неопределенно хмыкнул и спросил:

— Разлюбезная Долорес, неужели ты хочешь сказать, что будешь контролировать исполнение этого декрета лично?

Амбридж радостно закивала головой, а моя активизировавшаяся Шиза радостно стала подкидывать варианты, как и в каких позах Милашка Долли будет контролировать нахождение Снейпа в кровати. Я вцепилась пальцами в кресло, чувствуя дичайшую волну ревности! Я...чувствую ревность?..

— Я правильно понял, что ты будешь лично заявляться ко мне в спальню? И что же мы будем делать? — (Придушить изменщика! — завопила моя Шиза, будто бы не она меня сейчас накручивала). — У меня часто бывает бессонница. Как ты будешь меня развлекать? Расскажешь мне сказочку или споешь колыбельную? Или займемся чем-либо поинтереснее?

Амбридж побагровела и стала возмущенно хватать ртом воздух, не в силах ответить. А Снейп тихо продолжил:

— А как ты планируешь решать мои физиологические потребности? У меня есть некоторые особенные места, куда я отлучаюсь по ночам, чтобы решить эту проблемку. — (Это какие еще места! — возмутилась я мысленно. — У тебя жена есть! На что Шиза мне ответила: Которая спит не с мужем! Вот муж и убегает решать физиологическую проблемку.) -</i> Но новый декрет запрещает вставать с кровати, а так как все профессора должны спать в своих постелях, то для моего развлечения остаешься только ты. Давай подумаем, как ты будешь меня развлекать? — (Развлекать блин! Я его сейчас Кусачей Герани скормлю, целиком!) — Я очень капризен и придирчив в выборе развлечений, помогающих мне справиться с моими потребностями и уснуть. Так уж получилось, дорогая, что юные годы, проведенные в обществе Пожирателей Смерти, оставили неизгладимый отпечаток на моей душе и вкусах.

— БА-БА-Х ! — разорвался декрет в руках Амбридж, словно бомба. Доктор Фейрверкус отдыхает. Долли припорошило пеплом, а Мадам Помфри, единственная сердобольная в нашем коллективе, немедленно подскочила к ней, чтобы очистить и влить галлон успокоительного, а также шикнуть на Снейпа, собирающегося продолжить речь, которая довела меня до ревнивого бешенства!

Я выскочила из кресла, пробормотав, что забыла про отработку, внутри меня все клокотало от ярости и ревности. Я была в БЕШЕНСТВЕ! Я ни секунды не хотела находиться рядом с этим.. этим… этим типом! И поэтому я помчалась в сторону своих покоев на крейсерской скорости. Ярость затопила мою расколотую душу, парочки, прогуливающиеся перед отбоем, шарахались от меня и вжимались в стены, а я неслась, не разбирая дороги.

Ворвавшись в покои, я плюхнулась на диван и вцепилась руками в волосы, все еще клокоча от плохо сдерживаемой ярости.

Я не знаю, сколько так просидела, но потом я почувствовала движение в противоположном кресле, и подняла голову. Напротив меня, положив руки на подлокотники, сидел Снейп.

— ТЫ!!! — заорала я, вскакивая с места, как пружина. На что мужчина просто ответил:

— Я…

— ЧТО ЭТО БЫЛО СЕЙЧАС?! — продолжала орать я. — КАКИЕ ЕЩЕ ФИЗИОЛОГИЧЕСКИЕ ПОТРЕБНОСТИ, КОТОРЫЕ ТЕБЕ НЕОБХОДИМО РЕШИТЬ! ПОЧЕМУ ЭТО АМБРИДЖ ДОЛЖНА ТЕБЯ РАЗВЛЕКАТЬ?! ТЫ КЛЕИЛСЯ К АМБРИДЖ!!!

Я резко развернулась и отошла к окну. Отвернувшись от Снейпа и обхватив себя руками, я наблюдала за солнцем, которое пряталось в кроны деревьев Запретного Леса. Снейп подошел сзади и обнял меня:

— Я высмеивал её нелепый декрет, который не дал бы многим профессорам вести личную жизнь. А некоторые уходят на выходные домой. Эстель, если бы я знал, что ты так сильно отреагируешь на это, то не стал бы так шутить.

— Правда? — спросила я, развернувшись к мужчине. Мое сердце учащенно заколотилось.

— Да... — выдохнул он, и коснулся моих приоткрытых губ своими.

Сам поцелуй был нежным и легким, как касание крыльев бабочки. Северус прижал меня к себе покрепче и углубил поцелуй со стремительно нарастающей страстью. Я перехватила инициативу и продолжила целовать, жадно и торопливо. Это было умопомрачительное ощущение, внутри будто бы поднялись пузырьки шампанского. Мы оторвались друг от друга, пытаясь отдышаться, но потом вновь сплелись в более жарком и страстном поцелуе, обнажая друг друга: мое платье, поддавшись напору разгоряченного мужчины, стекло на пол, а Северус провёл руками по моему тощему телу и, поцеловав, а потом лизнув мочку уха, прошептал:

— Ты необыкновенная!

Я рвано выдохнула и, стащив постылый сюртук (зачем ему столько пуговиц?) вместе с рубашкой, прошлась ногтями по обнаженной груди и плечам. Северус возбужденно зарычал, и в этот момент все мысли исчезли, оставив только калейдоскоп эмоций и жаркое возбуждение, смешанное с необыкновенной страстью.

Проснулась я на ковре от стука совы в окно, с ощущением полного довольства и гармонии с собой и прижимаясь к горячему боку. Еп… Письмо, как же ты не вовремя! Я выпуталась из трансфигурированного пледа... Это что, мое платье?... и пошла открывать окно.

Впустив почтальоншу, я полюбовалась видом Запретного Леса на рассвете. Сова степенно опустилась на спинку кресла, единственного стоящего на своем месте, и, гордо протянув лапу, сердито ухнула, осуждающе посмотрев на мое обнаженное тело.

— Не завидуй, — отмахнулась я, отвязывая письмо. Призвав совиное лакомство, я угостила птичку, и трансфигурировав насест из обломка пера, поставила около окна. Сова с достоинством взлетела на насест, и благодарно ухнув, стала пить из только что наполнившейся поилки.

Так-так, что мне пишут? Проверив письмо на проклятия (паранойя наше все!) я заметила, что на письме был оттиск не только символа банка, но и Гильдии Артефакторов — взлетающий двухглавый феникс. Я сломала сургуч, думая, с чего это банк заинтересован в моем участии в этом деле:

«Мистрис Л‘Энигм,

просим Вас прибыть в банк как можно скорее! Появился заказ по вашему профилю! Клиент очень состоятельный и просил позвать его сразу же, как вы появитесь в банке.

Хитрохват,

заведующий заказами Гильдии Артефакторов.

P.S.: Все как Вы любите. Заказ высокой сложности. Клиент готов оплатить все что угодно. Любой необходимый материал ».

Я хмыкнула. Зеленошкурые своей выгоды не упустят. Уверена, что клиент уже внес кругленькую сумму в банк ради встречи с артефактором, а судя по приписке, то и еще добавит, раз мне прямым текстом написали, что все как я люблю: и сложность, и оплата, и трофеи. Хе -хе.

Да и полусгоревшая Гильдия тоже поживится за счет моего клиента. А уж если я с блеском выполню заказ, как предыдущие, то оплата моего труда со следующего заказа станет еще больше. Люблю долгий звон галеонов!

Посмотрев на все еще спящего Снейпа, я улыбнулась. В моей душе разливалось непривычное мне тепло.

Я написала ответ в банк, что прибуду в Гринготтс через три часа, и покосилась на сову. Птица тут же достоверно притворилась спящей.

— Ну-ка, лети сюда! — сказала я, поманив птичку пальцем. Сова нехотя снялась с насеста и перелетела на стол. Привязав письмо, и выпустив птицу, я отправилась в душ, смывать следы бурной ночи.

Встав под струи душа, я с наслаждением потянулась, вспоминая произошедшее. Улыбка сама по себе выползла на лицо и настроение стало еще лучше, хотя куда уж лучше?

Неожиданно меня со спины обняли знакомые сильные руки с узловатыми пальцами и прижались всем телом. Я почувствовала некую хм.. заинтересованность.

— Куда ты убежала? — интимно шепнул мне Северус.

— Мне в Гринготтс нужно. У меня заказ.

— Гринготтс подождет, — ответил Северус и начал разминать мне плечи.

Струи душа добавляли пикантности происходящему. По коже побежали мурашки, заставляя меня вновь вспыхивать, как и ночью, даря невообразимые ощущения.

* * *

В банк я почти не опоздала. Только вот сложно было уговорить Северуса остаться, когда он узнал, куда я иду . Снейп успокоился, когда впихнул мне полную аптечку и повесил на шею экстренный портал, ведущий на опушку Хогвартса, около хижины Хагрида. Вот только Хагрида мне не хватает, если вдруг что-то пойдет не так!

Сжав многоразовый портал, которым снабдил меня банк, я оказалась на площадке, которую предоставил банк для прибытия своих любимых (приносящих деньги) клиентов. Видимо, это очень ценный клиент, раз банк расщедрился на такую дорогую игрушку. Выйдя с площадки в холл, отделанный мрамором, я подленько захихикала, наблюдая, как грамотно гоблины пускают пыль в глаза клиентам. Каждый гоблин сидел за своей стойкой и с умным видом взвешивал драгоценные камни или пересчитывал монеты, некоторые зеленошкурые щелкали костяшками счёт или же писали с умным видом что-то на длинных пергаментах. Антураж создали что надо! В банке прямо чувствовалось веяние солидности и благонадежности.

В шестнадцать лет на меня этот антураж произвел неизгладимое впечатление. В то время я все еще надеялся найти семью и, скопив деньги с продаж домашних работ и зелий, я пришёл в банк и несколько минут хлопал глазами, поражаясь и убранству банка, и куче драгоценных камней на стойках, а так же жутко занятым гоблинам. Я даже оробел и не сразу нашёл в себе силы подойти к ближайшей стойке и спросить по поводу поиска родственников в банке. Гринготтс не давал никаких гарантий в поиске родственников, он мог только сказать фамилию ближайшего чистокровного родственника или показать наличие имущества в этом банке, если кровные узы были подтверждены, но сумму за этот мизер требовали астрономическую.

Сейчас же я прекрасно знала, что эти серьезные, важные и надутые гоблины — всего лишь консультанты банка или проштрафившиеся. Они стоят на низшей ступени иерархии и поэтому обязаны давать точные ответы на вопрос клиента. Любого клиента!

Я подошла к ближайшей стойке и сказала, показав портал Гринготтса:

— Уважаемый, мне назначено!

Гоблин оторвался от пергамента и скептически на меня поглядел. Я ехидно ухмыльнулась. Еще какой-то гоблин будет меня тормозить. Да- а, гоблины все расценивают с точки зрения силы. Силен — прав, слаб — мир твоему праху!

Забряцал металл доспехов — а вот и охрана собственной персоной. Здоровые такие лбы, не то, что консультанты, которые выглядели детьми по сравнению с охраной банка. Неужто на меня среагировала защитная система банка? Помнится, будучи «сожителем» Квирелла, я ограбил банк. Изначально я хотел украсть философский камень, но Увалень Хагрид успел раньше меня, поэтому пришлось слегка подчистить сейф Фаджа. Мне галлеоны были нужнее, да и министр, наверняка не помнит, сколько денег лежит в его сейфе. Охрана направила на меня копья и арбалеты.

— Стойте на месте! Не делайте резких движений. — сказал самый здоровый из них.

Я только усмехнулась. Ну кто бы сомневался! Каждый мой поход на Косую Аллею заканчивается каким-то приключением. Выкручусь, единственное, что меня связывает со среагировавшей охраной, так это эманации пятилетней давности.

Охрана окружила меня коробочкой и отвела в кабинет директора Гринготта. Кабинет директора внушал! Вернее, он был внушительным: множество шкафов со свитками пергамента, артефакты, закрытые в стеклянных витринах, тяжелые, плотно закрытые шторы, лепнина на потолке, и кресло, похожее на трон в котором сидел сам директор банка.

Гринготт был стар, просто до ужаса стар, казалось, что еще движение, и он рассыплется в прах. Меня как хрустальную вазу усадили в кресло напротив добротного деревянного тяжелого стола, заваленного бумагами. Почти вся охрана вышла, остались только четверо, пара встала около стола директора банка, а вторая пара около входа.

— Вы знаете, почему вы здесь, мадемуазель Л’Энигм? — спросил Гринготт.

Вопрос с подковыркой. На руке старого гоблина было кольцо с постоянно вертевшимся глазом, которое осматривало весь кабинет. Это же Око Правды! Я прищурилась, вспоминая, что я знаю об этом артефакте. Око Правды — это артефакт, который очень чутко реагирует на недомолвки. Ношение этого артефакта не должно превышать двадцать четыре часа для любой расы. Было изобретено ревнивым мужем в Помпеях, чтобы вывести жену на чистую воду. Результат так понравился изобретателю, что он стал его носить постоянно, и это вызвало сильное магическое возмущение, уничтожившее город. Помпеи были настолько лживым городом, что слой лжи превратился в пепел и накрыл этот город полностью. Магглы же посчитали, что это было извержение вулкана Везувия, и это слои магмы накрыли город. Хотя какое же это извержение, если отголоски возмущения накрыли и Египет с Сирией? Каким бы сильным ни было извержение, такого сильного возмущения в природе быть просто не могло. Значит, лгать при его присутствии вообще нельзя! А жаль…

— Да, — ответила я. — Меня пригласили в банк для встречи с клиентом. Но вот зачем я в кабинете директора банка, мне неясно.

Гоблин удволетворенно кивнул, покосившись на кольцо. Гринготт взял со стола документ и снова задал вопрос:

— Четыре года назад в нашем банке произошел взлом. К счастью, неуспешный, — кольцо мигнуло, и на стол директора упал небольшой слой пепла. — Хорошо. Успешный. Было украдено несколько галлеонов… — кольцо вновь мигнуло, и на стол директора снова упал слой пепла, — несколько мешков галлеонов… — горестно вздохнул директор.

Я вежливо улыбалась. Наблюдать за тем, как гоблин старается не уронить статус банка и при этом не лгать, было забавно. Кольцо не позволяло солгать никому, ни хозяину артефакта, ни окружающим его лицам.

— Так вот, о чем это я? А, пять лет назад мы смогли уловить эманацию взломщика, и даже записать его энергию в наши опознавательные кристаллы. Сегодня это сработало и показало на Вас, хотя эманация энергии была мужского вида.

— Я не знаю, — я пожала плечами. Откуда мне знать, кто тут был пять лет назад? Точно не Эстель Пандора Л’Энигм.

Директор банка покосился на кольцо. Кольцо проигнорировало Гринготта. Старый гоблин повздыхал, поскрипел креслом, и тут у него возникло озарение:

— Мадмуазель Л’Энигм, чтобы наша система не реагировала на Вас, мне нужна капля крови.

— И все? — выгнула я бровь.

— Да!

— Жду клятву, — невозмутимо ответила я. Без клятвы кровь не дам! Паранойя!

Гоблин скрипнул острыми зубами, но клятву о непричинении вреда владельцу и неиспользовании крови в ритуалах, кроме оговоренного, все же дал.

После этого меня проводили в кабинет Хитрохвата, который, ожидая мою царственную персону, успел протоптать дорожку по ковру. Увидев меня, гоблин радостно оскалился, поприветствовал и вытащил огромную стопку документов, которые нужно подписать. Бюрократы! Чтоб их!

Я несколько раз перечитывала страницу, прежде чем поставить роспись кровавым пером. Чему меня научила встреча с покойной грязнокровкой и опрометчивое обещание, данное ей и Снейпу, так это тому, что надо внимательно слушать и читать договоры, прежде чем их подписывать.

Через час правая рука меня перестала слушаться, моя роспись набухла на руке неглубокой раной, и поток бумажек иссяк. Я выдохнула и достала один флаконов с бадьяном, которые насильно мне впихнул Северус, сказав, что у него ни одна сделка без использования кровавого пера не проходила. Полив рану, я мысленно поблагодарила мрачного зельевара и приготовилась слушать, что мне скажет гоблин.

Гоблин неторопливо собрал все бумаги и сказал:

— Ваш разговор с клиентом будет происходить без моего присутствия. На этом настоял заказчик.

Я кивнула. Такое состояние дел меня устраивало полностью. Многие маги, особенно чистокровные, не доверяли гоблинам и предпочитали вести дела без сильного вмешательства гоблинов.

В дверь постучали и кабинет Хитрохвата вступил... Орион?!

— Наследник Сириус Блэк, заказчик, — представил гоблин вошедшего. — Высший Мастер-Артефактор Эстель Л'Энигм.

— Мое почтение, — поцеловал воздух над рукой Блэк. Воспитание не пропьешь, хотя по лицу и тремору рук Блэка, видно, что он старается.

— Приветствую Вас, — я вежливо кивнула. Так вот ты какой, последний Блэк! Я думала, что ты больше похож на Вал, чем на Ориона. Обычно наследник рода похож на главу, а не на консорта. Странно это...

Хитрохват, посчитав, что его миссия исполнена, активировал Порог Тишины и покинул нас. Я несколькими пассами палочки дополнила Порог Тишины. Я все еще помню нудные лекции Бинса про восстание гоблинов.

— Так в чем Ваша проблема, наследник Блэк?

— Конфликт с предками, — ухмыльнулся мужчина.

— И в чем же он заключается?

— В портрете моей матери. Она не слушается меня, как хозяина, и ведёт себя, как базарная торговка.

Вал, и базарная торговка? Ну-ну. Вал, конечно, выходила из себя крайне быстро, но никогда на моей памяти не вела себя, как женщина низшего сословия.

— Как такое возможно? — удивленно произнесла я. — Это ведь нереально! Портреты подчиняются Главе Рода и Наследнику. Если только…

— Что если только? — Блэк подскочил на месте.

— Если только портрет вашей матери не написан на Холсте.

— На чём? — удивленно округлил глаза последний Блэк и, вскочив, заметался по кабинету. — Я, конечно, подозревал, что мои предки больные на всю голову, но не настолько же!!! Вы сможете сказать, Холст это или нет?

— Это надо видеть, наследник Блэк. Мне нужно будет видеть сам портрет, взять соскоб с холста на анализ и провести парочку не самых светлых ритуалов.

— Вы располагаете временем? Я могу сейчас показать,- Блэк вскочил с кресла, в которое только что опустился, и снова начал ходить по кабинету.

И я согласилась. А что мне еще оставалось? Неизвестно, когда у меня будет возможность снова наведаться в банк. В моем и так плотном графике практически не осталось места: то Поттер с идеями прилетает, и что он ко мне привязался?... то с Абром планы разрушения Азкабана строим... то Снейп является с букетом кактусов и зовет на прогулку… то планерка с Амбридж... то совещание с директором...то заказы из Гильдии! Только и успевай поворачиваться!

Блэк позвонил в колокольчик, стоявший на столе Хитрохвата, и потребовал у появившегося гоблина несколько болванок для портала. Гоблин опешил: такого требования еще не один маг не выдвигал, маги сразу требовали предоставить порталы, соединяющие точки: дом — работа, работа — кабак.

Гоблин выдал требуемые заготовки и с поклоном проводил из кабинета. Я поразилась: на моей памяти первый раз гоблин так активно кланялся клиенту. Либо Блэк очень важный для банка клиент, либо он их достал.

Выйдя на крыльцо, Блэк сказал:

— Держи меня за руку. Я перенесу нас ближе к дому.

Переместившись, мы оказались в тупичке на мрачной улочке Лондона. Наследник, так и не выпустив мою руку, потащил меня к стыку домов одиннадцать и тринадцать.

— Площадь Гриммо, двенадцать, — произнес Блэк. — Повтори!

— Площадь Гриммо, двенадцать, — послушно повторила я, чувствуя зарождавшееся любопытство.

Неожиданно между стыками домов одиннадцать и тринадцать появилась старая, обшарпанная дверь, а следом — грязные стены и закопченные окна. Дом Блэков словно взбух на глазах, раздвинув соседние жилища. Маги всегда умели прятать свои жилища в складках пространства. Но почему дом такой ужасно потрепанный? Родовой камень, да и магия самого дома должна поддерживать хороший вид и атмосферу… Что-то здесь не так…

Мы стали подниматься на крыльцо по истертым каменным ступеням. Дверь соответствовала крыльцу: она была когда-то черная, с облупившейся краской, с серебряным молотком посередине двери, в виде извивающейся серебряной змеи. Блэк открыл дверь, сказав:

— Добро пожаловать в Дом Блэков, мистрисс, — и произнес клятву хозяина о непричинении вреда гостю.

Я произнесла клятву непричинения вреда дому и его хозяевам и перешагнула за порог. Меня трясло. Неужели я увижу Вал? Даже если в виде портрета…

Перешагнув порог, я попала в ужасающую тьму прихожей. Пахло сыростью, пылью и чем- то гнилым, сладковатым. Ощущение — как от заброшенного здания. Словно я вошла в дом, где лежит умирающий. Так оно и было… Дом умирал… Любое строение, где поколениями живут волшебники, получает псевдоразум. Оно может чувствовать опасность или наоборот, доверять безгранично появившимся в его стенах.

Дом поскрипывал, казалось, что тебя обнюхивает большой пес, который так и не может определиться, друг ты или враг? Можно тебя пускать дальше или сделать, чтобы сам ушел: слегка дернуть ковер под ногами, цеплять элементы гардероба ручками дверей или кресел, ронять пауков на голову, выставлять неожиданно ножки мебели или пороги, отпрыгивать креслом и стулом, обливать и пачкать одежду. К чувству отчаяния и тоски, которые я почувствовала, перешагнув порог, стало примешиваться чувство надежды и веры, что Род Блэк вновь возродится, и Дом снова будет полон магов. Дом не будет больше одинок и брошен! Я даже усовестилась по поводу своих мыслей насчет последнего Блэка. Ну и что мне теперь делать?

Неожиданно я почувствовала тоненькую ниточку зова, тянущую меня в сторону кухни. Кухни?! Такой тонкий зов, будто-то бы чувствуешь что-то утраченное, родное…

Раздалось тихое шипение — и на стенах ожили старинные газовые рожки. В их слабом мерцающем свете возник длинный мрачный коридор с отстающими от стен обоями и вытертым ковром на полу. На стенах вкривь и вкось висели потемневшие от времени портреты. Дому было плохо. Дом был брошен на долгие годы. Дом тосковал, и его тоска была разлита тягучей патокой в воздухе. Неужели Блэку нравится жить в такой затхлости?

Люстра, тусклая и затянутая паутиной, подсвечники и даже ножки трюмо были сделаны в виде переплетенных межу собой змей.

Я невольно улыбнулась. Тяга семьи Блэков к змеям была безграничной. Вал, негласная королева Хогвартса и, официальная королева Слизерина, обожала ювелирные украшения со змеями. Она в буквальном смысле ввела моду на змеиный стиль. В то время весь Хогвартс щеголял змеями в костюмах: браслеты, кольца, колье, булавки для галстуков, заколки и даже пряжки туфель были оформлены, как клубки змей. Некоторые модницы крепили змей к шляпам, и даже заклинали их на движение, чтобы производить впечатление, что это живая змея обвилась вокруг основания шляпы. Вот лицо было у Дамблдора, когда на его урок пришел весь Слизерин, обвешанный змеями, как Лаокоон.

— Здесь нужно тихо, — шёпотом произнёс Блэк, ведя меня по темному коридору. — Портреты проснутся, и будет гвалт.

— А где сам нужный портрет?

— В конце коридора, рядом с лестницей, — прошептал Блэк. — За портьерами. Её нельзя раззанавешивать, иначе будет крик на весь дом.

— Мне придётся её открыть, — также шепотом ответила я. — Это необходимо для работы с портретом.

Блэк поморщился. Видимо, ему очень не хотелось снова слышать Вал.

— Вы можете не присутствовать при моей работе. Это начальный этап. Тут не нужны команды Главы Рода, — сказала я, поравнявшись с погрызенными молью и Мерлин знает чем ещё портьерами.

Блэк снова поморщился. Видимо, ему настолько был противен этот дом, что он даже не желал стать Главой. Ой, дура-а-ак! Если бы Блэк принял Род сразу, то ему бы не пришлось звать меня, чтобы утихомирить обнаглевший портрет предка. Хотя если мои предположения верны, и это Холст, то все же без услуг мастера не обойтись.

Некоторые Холсты можно было успокоить, если выполнить последнее желание усопшего или же договориться. Обычно Холст делали, если маг отчаялся дождаться отклика непутевых родственников и был готов взять воспитание следующего Главы в свои призрачные руки.

— Я буду в гостиной, — прошелестел Блэк и смылся, оставив меня один на один с закрытым портретом.

Я хмыкнула, накладывая полог тишины вокруг портрета — мне балаган был не нужен — вытаскивая парочку амулетов,и расчерчивая пентаграммы, шустрый, однако, сын у Вал. Я проверила приготовления, среди артефакторов ходили истории, что буйный дух, заключенный в портрете, мог выскочить из него и нанести увечья заклинателю. «Безопасность превыше всего!» — так говорил мой первый, да и единственный, Учитель артефакторики.

Я чихнула от затхлого воздуха, и траченные молью, докси и Мерлин знает кем портьеры разъехались, на секунду мне почудилось, что я смотрю в окно, за которым стоит и кричит, кричит, кричит, точно ее пытают, старуха в черном траурном чепце. Я моргнула. Такой потрясающий, необыкновенно реалистичный портрет я не видела уже очень давно. Последний раз я видела такой портрет во время обучения на артефактора, и Учитель взял меня упокаивать разбушевавшийся некропортрет. В тот момент я почти не пострадал. Пострадало лишь мое раздутое самомнение и самолюбие, а также я получил на память от бешеного портрета шрам на предплечье, который ныл при появлении в радиусе мили какой-нибудь темномагической пакости.

Старуха разоралась так сильно, что из ее рта потекла пена, она закатила глаза, желтая кожа ее лица туго натянулась:

— Мерзавцы! Отребье! Порождение порока и грязи! Полукровки, мутанты, уроды! Вон отсюда! Как вы смеете осквернять дом моих предков... — она завизжала еще громче и подняла когтистые руки, точно хотела расцарапать лицо.

Вал, Вал… Королева Слизерина, что же ты натворила?

Старуха… Я никак не могла состыковать в своем сознании эту жуткую, истерящую старуху, и царственную Вальбургу Блэк.

-Здравствуй, Вальбурга, — холодно произнесла я, презрительно разглядывая истерящую бабу.

— Ты-ы-ы-ы! — взвыла она, вылупив на глаза. — Осквернитель рода! Порождение порока и грязи! Мутант!

— Повторяешься, Блэк, — усмехнулась я, ностальгически вспоминая пикировки с Ледяной Блэк. Было какое-то изощренное удовольствие доводить Ледяную Королеву до ярости и наслаждаться тем, как разгорается в её глазах безбашенное, с искрами безумия пламя, как она преображалась, и трескалась холодная маска, выпуская на волю всепоглощающий азарт.

— Кто ты? — неожиданно успокоилась женщина. -Ты не кажешься мне знакомой.

— Эстель Л’Энигм, — кивнула я. — К Вашим услугам.

— Наглец, — усмехнулась Вал. — Думаешь, я тебя не ,Риддл? Ты изменился, но суть осталась прежняя, любопытная.

— Слава Мерлину! — воскликнула я. — Я думала, что ты свихнулась, и тебя придётся зачистить.

— Я и свихнулась, — горько усмехнулась Блэк. — Только вот смерть прекрасно снимает все наносное, и безумие в том числе. Жаль, что я обрекла себя на такое жалкое существование.

— Но один из твоих сыновей жив, а значит, все можно и изменить в лучшую сторону, — возразила я.

— Посмотри на этот дом, Том, он умирает. Единственный живой Блэк не желает ничего делать ради того, чтобы возродить величие Блэков. Он пьянствует, держит с-с-скотину в моей спальне, — женщина вцепилась костяшками пальцев в раму, — и вышвыривает накопленные предками богатства!

— Меня теперь зовут «Эстель» , Вал. Я переродился и готов начать жить с чистого листа. А как же Беллатрикс?

— Она в тюрьме. Ее осудили на пожизненный срок. Из Азкабана можно выйти только вперед ногами. Нам даже попрощаться не дали, — всхлипнула Ледяная Вал. — А я обречена смотреть на закат собственного рода и потом тосковать в этих проклятых стенах, пока магия окончательно не выветрится отсюда.

— Я вытащу Беллу, — сказала я. — Я с июля, как возродилась, продумываю, как вытащить из Азкабана сидельцев.

— Не даруй мне надежду, Эстель. Я почти смирилась с гибелью своей семьи. Я не готова снова ее терять! — вскрикнула Вал и резко задернула шторы.

М-да, вот и поговорили. Ну хоть выяснила, что Вал пожертвовала своим бессмертием ради возрождения рода, как в свое время пожертвовал своей вечностью Финеас Найджелус Блэк, чтобы наставлять собственных детей, оставшихся без взрослых родственников. Я покрутила в пальцах бутылек с соскобом краски с портрета. Как ни крути, а портрет нужно будет успокоить, что бы он не мешал жить домочадцам.

Мне не давал покоя зов, тянущий в строну кухни. Что же там такое?

Я прокралась в гостиную, где заседал Блэк в компании почти пустой бутылки, и наложила заклинание:

— Сомнус.

Бутылка выпала из ослабевших пальцев и откатилась к остальным. Я мельком взглянула на жёлтую этикетку «Шато Лафит 1784 года». Хм, недурно! Самое то, чтобы окончательно спиться.

Расслабленно вздохнув, я направилась в сторону кухни. Зов становился все сильнее и сильнее при моем приближении. Да что же там такое?!

Я спустилась по лестнице в полуподвальное помещение кухни. Кухня была чуть лучше холла. Она напоминала пещеру своими грубыми каменными стенами и огромным очагом, в котором можно было зажарить быка целиком. Очаг находился на дальнем конце зала и главным источником тепла и освещения. Я взмахнула палочкой, выводя вязь опознавательного заклинания. Так и есть! Очаг работал на несгораемых дровах, которые горели несколько месяцев без перерыва. Огонь служил индикатором срока службы этих дров, за который он перебирал весть спектр радуги, и окончанию срока пламя становилось фиолетовым.

В воздухе стеной стоял табачный чад, аромат перегара и испортившейся еды. На стенах весели массивные железные котлы и кастрюли, подвешенные под темным потолком, от нормального размера до огромных, видимо, предназначенных, для приготовления быка целиком.

В центре кухни, в окружении множества запыленных стульев стоял длинный деревянный стол, уставленный пустыми винными бутылками, заваленный заплесневелыми объедками и окурками, вывалившимися из пепельницы, а в некоторых случаях воткнутых прямо в остатки провианта.

Я взмахнула палочкой, очищая воздух. Мерлин мой! Я удивленно посмотрела на ярко — голубой гриб, гордо возвышающийся из когда-то желтого глазка яичницы. Как можно питаться, да и жить в таком сраче?! Поттера точно сюда не пущу!

Зов потянул меня в сторону кладовки, и чем ближе я подходила, тем сильнее нарастал зов. Я распахнула дверь и поморщилась от затхлого запаха. Большую часть кладовки занимал старинный отопительный котел. Между трубами я заметила наваленные на полу разные тряпки, вонючие одеяла. Разбросанные там и сям среди тряпья валялись хлебные корки и заплесневелые кусочки сыра. Небольшая ямка указывала, что тут кто-то ночует. Обычно, эльфы живут на кухне, ближе к теплу. Но тут такой бардак, что вряд ли тут остался хоть один живой эльф. Для любого эльфа грязь в доме — оскорбление!

Я огляделась: в углу блестели монетки, орден Мерлина первой степени, кубки с родовым гербом Блэков, перчатка женская с бантиком, фамильные фотографии в тяжелых рамах. Фото Беллатрикс было впереди своих надменных родственников, видимо, она была любимицей почившего эльфа. В углу так же лежали украшения: знакомый мне перстень главы рода Блэк, брошь Вальбурги, парочка сломанных заколок ее юности, и до боли мне знакомый медальон. Иди-ка сюда! Я сцапала медальон, и тут же зов прекратился, словно его отрезали.

Мой крестражик! Моя прелес-с-сть! Я тебя переварю и буду ходить счастливая, почти цельная!

Я захлопнула дверцу в котельную, и собиралась положить медальон в карман. Больше каморка меня не интересовала, как вдруг неожиданно появился эльф. Выглядел он отвратительно, под стать дому. В грязном, засаленном тряпье, в котором с трудом угадывалась наволочка, с висящими складками бледной кожи, в которую можно было вместить еще парочку эльфов и как у летучей мыши, ушами, обильно поросшими белым волосом.

— Не тронь медальон хозяина Регулуса, ворюга! — заверещал он, и взглянув с ненавистью водянисто серыми глазами попытался напасть.

— Остолбеней! Силенцио! — воскликнула я, взмахом палочки, остановив взбешенную тварь в паре сантиметров от моего лица.

Очистив взмахом палочки стулья и наложив еще раз заклинание очистки воздуха и полог тишины, я опустилась на стул. Я взяла эльфа за уши как кролика и посадила на соседний стул.

— Так ты эльф дома Блэков? — спросила я, снимая заклятие немоты.

— Благороднейшего и Древнейшего дома Блэков — проскрипел эльф. — Ворюга! Украла медальон! Ох, моя бедная госпожа, что бы она сказала на это, если бы была жива!

— Благороднейшему и грязнейшему, я б сказала, -хмыкнула я. — Что бы сказала твоя Госпожа, если бы была жива и увидела загрязнение благородного дома Блек?

— Кричер чистит! — ответил эльф. — Ох, бедная моя госпожа, чтобы она сказала, если бы увидела, во что превратился дом, всякое отребье приходит как к себе домой. Сокровища выбрасывают, а еще ты тут появилась, ворюга грязнокровая!

— Поговори мне тут! Быстро язык укорочу! Моя кровь почище будет, чем ты думаешь, — я погрозила палочкой. — Так где ты взял этот медальон?

— В пещере.

— Империо. Отвечай по существу! — Регулус? Откуда у меня чувство, что я его знаю? Это имя мне кажется очень знакомым… — Ты сказал «медальон хозяина Регулуса». Почему? Откуда он взялся? Что собирался сделать с ним Регулус? Расскажи мне все, что ты знаешь о медальоне и о том, что связывало с ним Регулуса!

— Пятнадцать лет назад Хозяин Регулус позвал меня с собой, — взгляд эльфа стал мутным. — Хозяин Сириус сбежал, скатертью дорога, он был плохой мальчик, он разбил своим беспутством сердце моей Госпожи. А хозяин Регулус был истинной гордостью семьи, знал свой долг перед именем Блэка, знал, в чем величие чистой крови. Много лет он беседовал с Темным Лордом, который собирался вывести волшебников из тени, чтобы они правили маглами и магловскими выродками. А когда ему исполнилось шестнадцать, хозяин Регулус присоединился к Темному Лорду. Он так гордился, так гордился, так счастлив был послужить… — У Вальбурги было два сына! Как я могла об этом забыть?! — И однажды, через год после вступления в ряды, хозяин Регулус пришел на кухню, чтобы поговорить с Кричер. И хозяин Регулус сказал… сказал… — Старый эльф всхлипнул и начал раскачиваться намного быстрее. — Он сказал, что Темному Лорду нужен эльф.

— Зачем Темному Лорду был нужен эльф? — удивленно вскинула я брови. Зачем мне был нужен эльф?!

— О да, — простонал Кричер. — И хозяин Регулус предложил ему Кричера. Это высокая честь, сказал хозяин Регулус, честь для него и для Кричера, который должен сделать все, что прикажет ему Темный Лорд, а потом ве- ве- вернуться домой, — Кричер закачался совсем уж быстро, теперь дыхание его перебивалось рыданиями. — И Кричер отправился к Темному Лорду. Темный Лорд не сказал Кричеру, что они станут делать, но взял Кричера с собой в пещеру у моря. А за той пещерой была другая, гораздо больше, и в этой пещере было огромное черное озеро…

Огромное черное озеро… В моем приютском детстве было такое озеро в пещере. Мы вчетвером отправились изучать окрестности на берегу моря. Деннис Бишоп с Эмми нашел пещеру и уговорил нас туда слазить, вдруг там есть сокровища. Берта присоединилась к нам позже, сбежав с ответственной прополки огорода. Эмми и Берта Бенсон не хотели идти смотреть пещеру, но мы их уговорили. Дорожка была в пещере узкая и скользкая, и Берта сорвалась со скалы. Мы не успели ничего сделать, белесые руки инферналов схватили ее и потащили на дно. Я вспомнила… В моих ушах до сих пор стоит ее крик... После этого Деннис Бишоп и Эмми Бенсон стали такими тихими и пришибленными, что даже миссис Коул заметила, что они стали слишком тихими, а наша дружба сошла на нет. Даже Деннис и Эмми перестали разговаривать друг с другом, хотя были друзьями не разлей вода. Поиски Берты сошли на нет, ее считали крайне ненадежной и склонной к побегам девчонкой. Меня же стали считать более странным, чем я был, и опасным.

— На острове стояла чаша, полная зелья. И Темный Лорд велел Кричеру пить его… — эльфа трясло с головы до ног. — Кричер пил, и пока он пил, он видел страшное… Кричер горел изнутри… Кричер кричал, молил хозяина Регулуса спасти его, молил хозяйку Блэк, но Темный Лорд только смеялся… он заставил Кричера выпить все зелье… и бросил в пустую чашу медальон… и опять наполнил ее зельем. А потом Темный Лорд уплыл, оставив Кричера на острове…

Я заглянула в глаза эльфа и увидела себя. Это было ужасное зрелище. Я видела свое белое змеиное лицо с кривившимися в змеиной усмешке ртом, исчезающее во тьме. Видела безжалостные красные глаза, не отрывающиеся от сотрясаемого корчами эльфа, которому оставалось до смерти лишь несколько минут, потому что по истечении их он уступит безумной жажде, насылаемой жгучим зельем на своих жертв…

— Кричер хотел воды, он подполз к берегу острова и пил из темного озера… и руки, мертвые руки, высунулись оттуда и утащили Кричера под воду…

— Как же ты спасся? — я не заметила, как задала вопрос вслух.

— Хозяин Регулус позвал Кричера назад, — сказал он. Понятно. Для эльфа нет ничего более важного, чем приказ хозяина.

Я горько хмыкнула. Разумеется, тогда я считал ниже своего достоинства вникать в особенности домовиков и на манер всякого чистокровного волшебника относился к ним, как к животным, если не хуже. Мне и в голову не пришло, что эльфы могут обладать магией, о которой я ничего не знаю. Это надо будет обдумать…

— Что произошло, когда ты вернулся? — спросила я. — Какими словами ответил Регулус на твой рассказ о случившемся?

— Хозяин Регулус очень встревожился, очень, — заквакал Кричер. — Хозяин Регулус велел Кричеру спрятаться, из дома не выходить. А потом… это было немного позже… хозяин Регулус ночью пришел к чулану Кричера, и хозяин Регулус был странный, не как обычно, в расстройстве ума, сказал бы Кричер… и он попросил Кричера отвести его в ту пещеру, в пещеру, где Кричер был с Темным Лордом…

Эльф замолк и стал раскачиваться. В его глазах был ужас. Я содрогнулась. Регулусу по моим подсчетам было не больше шестнадцать лет...

— И что было дальше? — спросила я, замечая, что Империо не действует, а эльф готов продолжать свою исповедь.

— Хозяин Регулус достал из кармана медальон, такой же, как у Темного Лорда, — сказал Кричер, слезы уже текли по обеим сторонам его рыльца. — И он велел Кричеру взять его и, когда чаша опустеет, поменять медальоны… — Рыдания Кричера обратились в подобие скрежета, мне приходилось напрягать слух, чтобы разобрать его слова. — И он приказал… Кричеру уйти… без него. И он велел Кричеру… идти домой… и никогда не говорить хозяйке… что он сделал… но уничтожить… первый медальон. И он выпил… все зелье… а Кричер поменял медальоны… и смотрел, как хозяина Регулуса… утаскивали под воду… и…

— Итак, ты принес медальон домой, — сказала я. Мне было необходимо узнать все до конца. — И попытался уничтожить его?

— Что ни делал Кричер, он не смог даже царапину на нем оставить, — простонал эльф. — Кричер перепробовал все-все, что знал, и ничего, ничего не помогало — так много могучих заклятий было наложено на крышку медальона. Кричер был уверен: чтобы уничтожить медальон, нужно его открыть, а он не открывался… Кричер наказал себя и попробовал еще раз, потом еще наказал и опять попробовал. Кричер не смог выполнить приказ, Кричер не уничтожил медальон! А его хозяйка сходила с ума от горя, потому что хозяин Регулус пропал, а Кричер не мог рассказать ей, что случилось, нет, потому что хозяин Регулус ве-ве-велел ему не говорить никому в се-се-семье о том, что было в пе-пе-пещере… — Кричер зарыдал так, что произносить связных слов больше уже не мог.

Кажется, я сильно задолжала дому Блэк, хотя целостность моей игрушки меня несказанно радует. Каким же идиотом я была!

Я дожидалась, когда истерика у несчастного эльфа пройдет. Мне было не по себе. То есть я, будучи впадающим в безумство, своими руками убила неординарного и гениального подростка? Мне стало стыдно и до одури жаль Вальбургу, которая сходила с ума от беспокойства, и, как мне сказал Абраксас, обращалась ко мне, чтобы я помог найти пропавшего ребенка. Что ни говори, Ледяная Вальбурга очень любила своих детей, даже непутевого Сириуса, демонстративно плевавшего на собственное происхождение, но при этом продолжающего вести себя как король.

Наконец, истерика эльфа сошла на нет, и я, взмахнув палочкой, вновь наложила Силенцио и донесла эльфа до портрета Вал. Я постучала по раме палочкой, погрызенные портьеры разъехались, и женщина собиралась снова разораться, но увидев меня, она как-то обиженно произнесла:

— А, это ты, наследница Слизерина. Что тебе нужно?!

— Прикажи эльфу слушаться меня. Он напал на меня и попытался отобрать мою вещь, — взмахом палочки я подняла эльфа до уровня глаз портрета.

— Кричер, слушайся госпожу Л’Энигм. Исполняй все её приказы! И накажи себя за проступок.

Незаметно я отменила заклинание. И эльф проквакал:

— Кричер будет слушаться госпожу Л’Энигм. Кричер себя накажет.

Я отпустила эльфа, и он тут же испарился.

— Вал, — тихо позвала я измученную несчастную женщину в траурной одежде. — Прости меня, — я прижалась лбом к холсту, ощущая шерховатость краски и искру, идущую от заключенной в портрете души.

— За что? — печально ответила женщина. — Ты не виновата в том, что я была отвратительной матерью и довела род Блэк до упадка.

Я только вздохнула. Как бы ты говорила, если бы узнала, что я причина смерти Регулуса? Мерлин, я почти о нем ничего не помню… Может, медальон подарит мне воспоминания?

— А что вы здесь делаете? — неожиданно появился полусонный Блэк.

— Изучаю манеру живописи и структуру холста, — нашлась с ответом я.

Вал же сердито сверкнула глазами и задернула портьеры. Так-так. Оказывается, портрет может взаимодействовать с материальными объектами. Это любопытно, очень любопытно… — Мистер Блэк, мне нужно узнать даты жизни вашей матери, и желательно изучить ее комнату. Она ведь не изменилась за столько лет?

— Даты — это пожалуйста, — Блэк смущенно потер подбородок. — А вот с комнатой придётся обождать. Надо прибраться… Ну там, понимаете, пыль убрать, окна помыть. Дом давно стоял в запустении…

— Так где у Вас гобелен? Мне нужно посмотреть даты.

— На втором этаже, в гостиной. Я вас провожу.

Я кивнула, и мы направились по лестнице мимо вереницы отрубленных эльфийских голов. Я очередной раз сдержала хмык. Кому что: Первеллам похороны — кинь тело и получи красивую статую на выходе, а у Блэков развлечение скромнее, всего лишь отрубленная голова эльфа и прибитая табличка с его именем, словно это было почётно. Хотя драккл их знает, я никогда не интересовалась магией и культурой эльфов, я же не Долохов.

Вторая гостиная выглядела намного хуже, чем та, в которой пьянствовал Сириус. Ковёр, выбрасывающий облачка пыли при каждом шаге, подранная ткань стен с наплывами пятен, люстра, некогда сияющая, но теперь покрытая паутиной и сновавшими по ней деловитыми пауками размером с блюдце, шторы, погрызенные настолько, что через них было видно улицу, камин с отвалившейся облицовкой и покрытый слоем сажи. По бокам от камина стояли покоцанные шкафчики. Они были битком набиты всякой всячиной. Если в одном я заметила коллекцию проржавевших кинжалов, серебряные шкатулки с вязью на иврите, изысканный хрустальный графин с притертой пробкой, в которой серебрилась кровь единорога, то во втором шкафчике не было возможности разглядеть ничего. Его полностью покрывала плесень, которая перекинулась на пол и стены.

— Мы здесь убирались, — смущенно запустил в волосы руку Блэк, — Но грязь словно появляется из ниоткуда…

Дом, неужели тебе нравится все это? Неужели ты не можешь или, скорее, не хочешь стряхнуть с себя эту принесённую одиночеством и гибелью последнего хозяина грязь?

Я подошла к гобелену, располагающемуся во всю ширину стены. Он единственный выглядел новым и чистым, даже позолоченные нити имени основателя рода не вытерлись со временем. Дом берёг эту вещь. Дом ее любил. Единственное, что меня смущало, так это несколько дыр, как от сигареты на месте членов рода.

Я рассматривала святая святых любой чистокровной семьи — гобелен. Гобелен появился в глубоком Средневековье, уже тогда род Блэк уже насчитывал несколько колен чистой крови. На самом верху было вышито:

«БЛАГОРОДНЕЙШЕЕ И ДРЕВНЕЙШЕЕ СЕМЕЙСТВО БЛЭКОВ».

Чуть пониже девиз: «Всегда безупречны».

На фоне вышитых зеленых листьев, которые обрамляли дерево, были расположены портреты членов семьи в окружении цветов яблонь и с алыми лентами с именами и датами жизни. На гобелене были показаны даже портреты супругов, вошедших в род, но вот что меня удивило, так это то, что Поттер и Драко Малфой были тоже вышиты. Драко — это понятно, он чистокровный и может в конечном итоге претендовать на Род, если больше живых родственников по линии Блэков не останется. А Поттер почему? Да, он родственник Блэкам через прабабку Дорею, но он полукровка или нет? Как гобелен может указать его достойным рода Блэк? Блэки не переваривали в семье полукровок..

Я рассматривала портрет Вальбурги, выглядевшей на гобелене, как последний раз с нашей встречи. Благородная, статная леди, так похожая на Беллатрикс... или это Беллатрикс на нее похожа? Я задумчиво смотрела на дату смерти, которая была совершенно другого цвета, нежели у Ориона, и меня не покидало ощущение подвоха, фальши. Ну не могла за пять лет так состариться интересная женщина, которая тем более ведьма! Вал всегда за собой ухаживала. Я перевела взгляд на имена детей Вальбурги и зависла… Дата смерти Регулуса под моими глазами сменилась несколько раз… Я моргнула: дата смерти четко показывала 1977, хотя несколько секунд назад, я готова магией поклясться , была 1979… Это как?! Блэк отвлекся на явившегося Кричера, и я пользуясь случаем провела пальцами по выжженному кружку Сириуса, ожидая натолкнуться на холодную стену, но, наоборот, почувствовала под пальцами шерховатую ткань вышивки профиля. Кровь прилила к щекам, и сердце затрепетало, чувствуя какую- то тайну, загадку. Я вновь перевела взгляд на медальон Регулуса, и в висках застучало — 1961 год. Дата смерти Регулуса была равна его дате рождения… Я уже ничего не понимаю… Я моргнула и удивленно разглядывала смену дат смерти младшего Блэка: 1962.. 1964… 1968…1974…1979…, и в обратную сторону, 1977…1972…1966…1961… И заново! Я наблюдала за изменением дат несколько минут, пока, Сириус Блэк препирался с эльфом. За пять минут даты поменялись в ту или иную сторону несколько раз… Мне показалось, что я схожу с ума…

Я на негнущихся ногах кое-как спустилась по лестнице, дошла до портрета под портьерами и тихо спросила:

— Вал, ты тоже видела изменение дат смерти Регулуса?

— Да.

Портьеры разъехались. Женщина с тоской смотрела на меня.

— Я смотрела на этот баланс дат на протяжении восьми лет и все не могла понять, жив мой мальчик или же мертв. Даты все еще движутся?

— Да. Они сменяются с хаотичным интервалом. Я такое впервые вижу. Меня это несказанно интригует.

На лестнице загрохотал Сириус, выкрикивая проклятия в сторону эльфа, и портьеры резко задернулись. Я же трясущимися руками взмахом палочки убрала расчерченные пентакли и гексаграммы, амулеты, и с умным видом стала ожидать, когда до хозяина дома дойдет, что он не один. Судя по расфокусированному взгляду, Блэк мало того, что забыл о моем существовании, так еще и на грудь принял.

— Мистер Блэк, через пару недель я приду снова. Мне нужно будет изучить комнату вашей матери по поводу зацепок буйства портрета и парочки ритуалов. О своем прибытии я напишу. Не провожайте.

Выйдя из затхлого, умирающего дома, я с облегчением вдохнула воздух умытого проливным дождем Лондона. Все же в этом гребанном склепе крайне тяжело находиться. На месте Блэка я б давно свалила подальше отсюда. Толку сбежать из тюрьмы, если ты все равно заперт в четырех стенах без права выхода?

---

Примечания:

Бечено

Сны, сны, сны… Проклятые сны не выходили у меня из головы. Все тот же темный коридор. Все то же количество дверей и ощущение, что я знаю это место.

Ситуация складывалась так, что я перестала спать и просто забывалась дремотой на рассвете на несколько часов, а затем я вставала с кровати и выпивала флакон Бодрящего, наплевав на побочки. Уроки вести надо? Надо. Делать артефакты надо? Надо. Создавать карту с нуля для Азкабана надо? Надо! Крестражи искать надо? Обязательно!

Через несколько дней должен был быть бал, который я бы пропустила с превеликим удовольствием. Профессора бегали, как наскипидаренные, наводя лоск в замке. Филч бился в истерике, увидев малюсенькие пятнышки на полу. Филиус же замучил репетициями. Моргана и ее жрицы! Если бы я знала, на что подписалась, то точно давным-давно сбежала бы обратно в Албанию. Увы, знание никак не помогало откосить от репетиций, и Поттер, увидевший меня в репетиционном вальсе с Северусом, чуть не разбил очки и перестал приходить в гости. Я думала, что все! Полный провал и Гарри перестанет со мной общаться навсегда! А я уже начала привязываться к этому мальчишке и настраиваться на то, что он, если я не наделаю ошибок, проживет со мной долгую жизнь.

Я бегала по гостиной, заламывая руки и эмоционально выражая всю степень своего переживания. Зрители в лице Нагини, на морде которой было написано «А я говорила!», Лютика, который возмущенно стрекотал на каждое мое высказывание, и Снейпа с лицом смиренного христианского мученика наблюдали за моими метаниями по комнате и терпеливо ждали, когда же у меня закончится завод. Я упорно не слышала их доводы и аргументы. Я просто металась от камина к распахнутому окну, заламывала руки, рвала на себе волосы и пребывала в крайне расстроенных чувствах.

— Поттеру нужно свыкнуться с мыслью, что он не единственный мужчина в твоей жизни, — сказал Северус, воспользовавшись паузой в моем монологе.

— А если он не свыкнется?!! — возмущенно воскликнула я и вновь заметалась по комнате.

— С-свыкнетс-ся, — в унисон произнесли Нагини и Снейп.

Я недоуменно посмотрела на Снейпа и Нагини. Что это сейчас было?

— Я же свыкся, — пожал плечами Северус. — А он еще юный, психика гибче и легче адаптируется к резким изменениям реальности.

— Он с-свыкс-ся, — подтвердила Нагини. — Х-хотя ему с-слож-шно было.

Я плюнула и рухнула в кресло, закрыв лицо руками. Глаз дергался от пережитого волнения и передозировки бодрящим зельем. Все же пятый флакон был лишним.

— Умиротворяющего бальзама? — ласково спросил Снейп.

— Ей нельз-ся. У нее вместо крови Бодрящ-щее и коф-фе, — наябедничала Нагини.

Я порадовалась, что Северус не змееуст, но в его глазах вдруг мелькнуло понимание и он сказал:

— Сомнус.

Предатель! Я даже щит не успела выставить, как провалилась в глубокий сон.

* * *

От моих коллег не укрылось, что к концу октября я стала напоминать несвежего инфернала. Как можно быть свежим инферналом? Вот и я не имею понятия! Хотя маги не догадывались, насколько они близки к правде.

Тревогу забил Снейп, заметив мою взбалмошную реакцию на рядовое событие. Бывало, что Поттер, если ему не нравилось мое высказывание, взрывался и вылетал из помещения, громко хлопая дверью. Как любой подросток, Гарри был очень нетерпим к критике или же мнению с иной точкой зрения. Обычно на такие выкрутасы я только хмыкала и продолжала дальше заниматься своими делами. Но в этот раз моя реакция напугала Северуса. Ему показалось, что я снова теряю разум, но все дело было в недосыпе. Мужчина заметил, что утром у меня в карманах полные флакончики Бодрящего, а к обеду уже пустые. Поэтому он приложил меня медицинским заклятием и отлевитировал во владения Помфри.

На больничной койке я проспала все выходные, вместо того, чтобы готовиться к спасению сидельцев и думать, куда я могла спрятать крестражи. Ну не гад, а?!

Поэтому я сейчас крадусь как первокурсница к выходу из больничного крыла, чтобы ни Снейп, ни Помфри не просекли моего отсутствия. Еще до кучи Северус обвешал сигналками каждый дюйм палаты… Приходиться играть в шпионов…

Долохов,после моего третьего дня рождения прочно обосновался в моих мыслях. Хогвартс так и не прекращал напоминать о нем, будто бы специально наталкивая на отголоски моего прошлого, пробуждая воспоминания. К сожалению, некоторые воспоминания обрывались на самом интересном или волнующем меня месте, казалось, еще чуть-чуть и я вспомню почти все.

Мне необходимо посетить дом Долоховых. Мысль, что я могла доверить свои ценные игрушки друзьям… э-э-э … на тот момент более приближенным магам, имела смысл. Куда безумный я мог запрятать половину своих цацек? Хорошо, хоть медальон нашелся…

Выйдя за ворота Хогвартса, я облегченно вздохнула и, вызвав преданную барабашку, переместилась в Уэльс.

Дом Долоховых встретил нас обреченностью, которая сквозила даже в резных наличниках и в красном петушке на крыше. Как только я открыла дверь, из дома пахнуло отчаянием и смирением. Дом готовился умирать, и это чувствовалось. Такое бывает со старыми домами, в которых никто не живет…

Я сразу направилась в комнату Тони, а Лейла — искать свою мать, чтобы рассказать о моем прибытии. Если уж кто может помочь мне с обессиленными долгой отсидкой магами, так только она.

В комнате Тони все сохранилось, как и пятнадцать лет назад, будто бы хозяин вышел из комнаты и сейчас вернется. Раскрытая книга на расстеленной кровати, закладкой которой служило орлиное перо; гора чашек с высохшим кофе или чаем на каждой свободной поверхности; приоткрытая створка шкафа, из которого выглядывал полусъехавший с вешалки зеленый кафтан; стол перед огромным, почти во всю стену, окном, на котором все свободное место занимали свитки с графиками, таблицами и расчетами.

Тони не умел, а может, и не любил работать в специально отведенном месте. Ему было нужно, чтобы все было под рукой или в шаговой доступности. Где появлялся Тони, там появлялся хаос, в котором черт ноги переломает, хотя сам автор безобразия прекрасно ориентировался в самосозданном беспорядке. Я же раньше предпочитал все раскладывать по линеечке и не нарушать заведенный порядок, хотя сейчас во время работы хаос бессовестно проникал в мою жизнь. Возможно, и правда я как перерожденный приобретал иные черты характера, чем моя ранняя вариация.

Один из свитков упал около стола. Я наклонилась, чтобы поднять его и замерла: в свитке был текст пророчества! Я торопливо засунула свиток в карман мантии. Оглядевшись, заметила, что есть в стене около стола маленькая дверца, которая вроде как должна вести в стену, но это Мир Магии, и все может быть не тем, чем кажется!

Согнувшись в три погибели, я еле-еле пробралась в дверцу. В комнате была кладовка с большим запасом пищи, стол, сдвинутый к стене, пара кресел, камин и несколько кроватей. Причем, такая комнатка экранировала всю магию от обнаружения. Удачно для хозяев: меня нет дома, зайдите позже или никогда! Хотя эту комнату еще использовали для сохранения самого ценного в доме — наследников. Когда дом разносили в буквальном смысле по кирпичику, то дверь сохранялась, и спрятавшиеся маги были целы и невредимы. Так! У меня назрел вопрос: если у Тони была такая комната, то почему он отправился в Азкабан?! Он мог спокойно пересидеть пик опасности тут… Я не понимаю…

Оглядевшись, я подошла к давно остывшему очагу и опустилась в пыльное кресло, задумавшись. Тони, Тони, Тони… Как же ты мог пренебречь своей безопасностью и просто сдаться. Я прекрасно знаю бойца Тони, он никогда бы не сдался, даже когда его загоняли в угол, то на его лице появлялась шальная полубезумная улыбка и он мог выкрутиться из любой ситуации. Почему он отступил тогда? Зачем?

Когда я был гораздо глупее и самонадеянней, то мы с Антонином вновь влипли в неприятную историю, которая была гораздо хуже, чем его битва с близнецами Прюэт. Мы влезли в гробницу самого вождя майя и когда мы старательно все укра… э-э-э... убрали, то его слуги, превращенные им в личей с собственным разумом, костяные неубиваемые воины, и прочая плохо убиваемая темно магическая шушера были очень недовольны такой ситуаций в вверенной в их полуразложившиеся ручки гробнице. Тони улыбнулся своей шальной полубезумной улыбкой и спросил:

— Готов сдохнуть в бою, Томми?

— Всегда готов! — ответил я.

Получив ответ, Тони удоволетворенно кивнул, и мы начали прорываться сквозь плотный заслон нежити. Монстры были дико против нашего ухода, они даже намекнули до этого, что отсюда никто не выходил, а пав, мы присоединимся к ним. К сожалению, они не блефовали, я заметил среди нежити зомби в костюмах прошлых эпох. Личи же, которые в прошлом были магами, но им не повезло и они так же попали или в ловушку, или просто померли по дороге, могли управлять остатками магии. Так что бой был не только с превосходящим нас числом противником, но и с магически неслабым, а если сюда добавить еще и синхронность атак, и грамотное управление такой массой нежити, то квест нам предстоял увлекательный и веселый. Мы лупили заклинаниями, прыгали и перекатывались, стараясь быть не покусанными и не разорванными на части. В мои планы не входило стать очередным слугой давно истлевшего вождя. Силы были уже на исходе, и мне казалось, что еще чуть-чуть и я стану одним из них, пока я не додумался выудить голову вождя вместе с короной и не швырнуть ее в толпу монстров. Зомби и прочие низшие умертвия хлынули к короне, утробно рыча : «Моё! Моё!». Высшие же отвлеклись на долю секунды, которой нам хватило, чтобы выскочить из треклятой гробницы и еще сделать пару прыжков в пространстве, если вдруг какой-нибудь лич сможет взять наш след и решит нами подзакусить.

Вздохнув, я собиралась пойти дальше, разыскивая свои крестражи, как вдруг в комнате появилась Лейла и Тата, мать барабашки.

— Ты вернулся, Том, — произнесла Тата. — Изменив суть и судьбу.

— И став женщиной, — усмехнулась я. Я уже смирилась, что мне никогда не быть мужчиной, но иногда хотелось вернуть все назад.

— Можно и так сказать, — улыбнулась барабашка. — Я рада, что ритуал Возрождения прошел успешно. Сменить пол и имя не такая уж большая плата за возможность начать жить с чистого листа.

Я удивленно моргнула. Знали ли Люциус и Северус, что будет именно такой результат?! Если знали, то...

— И какое у тебя теперь имя? — поинтересовалась Тата, сбивая меня с мысли, засевшей вредным зудящим комаром в сознании.

— Эстель, — ответила я. — Эстель Пандора Л’ Энигм.

— Тебе подходит, — вновь улыбнулась барабашка и провела лапкой по своим бледно-зеленым волосам. — Что тебя привело сюда?

— Две вещи. Первая состоит в том, что я хочу вытащить Тони из тюрьмы. Вторая же — что я ищу свои крестражи, ведь я без этих утерянных кусочков могу уничтожить его, выпив магию. Я подумала, что могла отдать какой-нибудь из них Тони. Мы были близки.

Щелкнув пальцами, Тата переместила на мои колени шкатулку, сказав, что от нее есть пароль и возможно, отгадка там. Я поблагодарила, заручившись посильной помощью барабашки с обесиленными узниками Азкабана. Кто как не Тата может провести ритуал "Три котла" без запинки.

Переместившись в Хогвартс, я тихонечко прокралась на больничную койку, где вытянулась, пытаясь вспомнить, какой пароль мог дать Тони. Должно же быть что-то простое, известное нам. Вопрос, что именно? Так, перебирая воспоминания, я провалилась в сон.

---

Примечания:

Бечено

Наконец-то вальс завершился и я, склонив голову в легком поклоне, ускользнула от партнера. Этот Макмиллан был излишне настырен. Облегченно выдохнув, я затаилась в нише, ожидая окончание следующего танца.

Сегодня я была нарасхват. Чистокровные старшекурсники и их не менее чистокровные папаши постоянно ангажировали меня на танец. Не будь рядом со мной Северуса, исполняющего роль моего кавалера, то приглашали бы чаще. Его мрачная физиономия действовала отрезвляюще на особо ретивых магов.

Хог большая деревня, и недавние события с огромным количеством писем всколыхнули наше болото. Возможно, я себя накручиваю, но шустрые детки написали родителям, что на завтраке обрушилась волна писем. Некоторые ученики узнали родной гербовый сургуч на письмах и поспешили обрадовать родичей где стоит искать испарившуюся с гобеленов Леди Слизерин.

Я ужом вертелась в диалогах, стараясь не выдать себя раньше времени. Если Дамблдор узнает, что я Наследница Слизерина, то фиг мне Поттера под опеку отдадут. А так можно скроить удивленную моську де я сама не знала, кем являюсь, но только после спасения азкабанцев и усыновления Гарри. Было бы неплохо отбелить репутацию узников, в чем мне поможет Абраксас. Он, кстати, тоже был здесь и умело водил за нос, отвлекая от меня внимание, бомонд.

Я выдохнула и незаметно стала пробираться к выходу. Мне нужно было сделать перерыв от суматохи танцев, а лучше всего это делать на улице, прячась, …э-э-э… отдыхая среди деревьев.

Опустившись на лавку под белым дубом, я облегченно выдохнула, скинула опостылевшие туфли с ног. Надеюсь, что никому не приспичит прийти миловаться именно сюда. Подумав, я накинула на дуб и пару ближайших деревьев, чары отвлечения внимания. Каким бы отдаленным не было это местечко, но лучше перестраховаться.

Залюбовавшись на озеро, где порхали светлячки, я начала перебирать свои воспоминания за эти дни. Неделя выдалась очень насыщенной я наконец-то встретилась с Розой Ли и начала готовиться к ритуалу возвращения последнего Блэка, но обо всем по порядку…

В начале недели моя переписка с Госпожой Ли завершилась удачным соглашением встретиться со мной.

Роза Ли долго вертела так и эдак, заставляя меня по второму и даже третьему кругу писать эти идиотские вежливые фразы с намеками и полутонами, пока я не вспомнила одно важное слово. Это слово являлось шифром между Волдемортом и Ли. Оно означало: я вернулся и у меня есть вопросы.

Будучи Волдемортом, я предполагал, что в своих путешествиях могу измениться до неузнаваемости, что королева магфии просто не узнает меня. Поэтому я решил подстраховаться, ведь Госпоже Ли очень понравилось это слово, которое я произнес при ней, придумывая шифр.

В письме я написала слово «dikovinka». Да, именно так, на русском. Роза по переписке знала, что я не Волдеморт, а его дочь. Сами понимаете, Волдеморт один, а желающих получить под руку наследие влиятельного мага и его состояния очень много. Королева магфии повидала многих «дочек- сыночек» могущественного мага за эти пятнадцать лет, так что она была настроена скептически, получив мое письмо. Обычно, женщина сразу сжигала послания таких «наследников», но мое письмо ее зацепило. Ей даже было интересно правда ли я дочь Волдеморта или же умело играющая роль самозванка? Если же этот гордец обзавелся детьми, то она рада такому повороту событий, если же нет, то ее любимые крокодилы будут сытые.

Роза Ли согласилась на встречу в ее милом чайном домике в Хогсмиде. Я не хотела привлекать внимание кого-либо к встрече неоднозначной хозяйке Чайного Домика и решилась сопровождать стайку девиц в Хогсмид. В гостиных за неделю до балла стали происходить драмы! Нет, не так… ДРАМЫ! Девиц не устраивали то чулки, видите-ли у них не тот цвет, то перчатки не в тон, то украшения не вписываются в образ! Бедные деканы взвыли от постоянных истерик и выбросов юных прелестниц и организовали внеочередной выход в Хогсмид в филиал Язвы Таттинг.

В деревушке Хогсмида состоящей из добротных каменных коттеджей в два этажа высилась, привлекая внимание, любого путника Чайный пакетик Розы Ли. Кафе Ли выделялось в Хогсмиде, как фламинго среди ворон. Ее чайная и по совместительству дом, будто сошел с японских гравюр. Три этажа, загнутые крыши и стены из светлой, будто бы светящейся древесины.

Роза Ли встретила меня настороженно. Она не знала что от меня ожидать, хотя и попыталась, будучи сильным менталистом прочесть мысли. Более чем за двадцать лет Роза не изменилась. Все та же высокая стройная женщина с фарфоровой кожей; с угольно черными волосами, уложенными в искусную японскую прическу- шимада; с темными узкими хитрыми глазами, в которых запрятана мудрость тысячелетий; и в расшитом золотой нитью шелковом фисташковом кимоно. Если бы я была меньше ростом, то нас можно было принять за сестер, не считая различий черт лица. Наши платья прекрасно сочетались друг с другом. Ее фисташковый шелк и мой изумрудный тяжелый бархат.

После взаимных приветствий, Роза Ли предложила выпить чаю. На сколько я помню — спасибо моим всколыхнувшимся воспоминаниям- это стандартная проверка Королевы магфии встречала ли она меня ранее. Самое сложное в чаепитие было — это сделать несколько намеренных ошибок, потому что я бы выдала себя с головой. У каждого из нас есть индивидуальные жесты, когда мы едим или пьем. Если бы мне-Волдеморту не сказала Ли об этих жестах, то я бы пребывал в счастливом неведении. Так как мы не контролируем эти жесты, то мне пришлось перелопатить всю память, что бы вспомнить эти жесты и за несколько дней научиться их подменять.

Некоторое время мы пили чай, обсуждая погоду. В чем можно быть уверенной с Розой, так это в том, что чайная церемония может длиться вечно, пока она не решит, что достаточно уделила времени гостю. У древнейших свои причуды. Неизвестно сколько Королеве магфии лет. Я была готова позакладывать все свое имущество, что Госпожа Ли видела самого Мерлина в люльке. Проскальзывали иногда, в ее речи некоторые моменты, которые указывали, что Роза Ли древнее некоторых цивилизаций. Меня же, юнцом, зацепило ее кольцо на пальце в виде орла с небольшим сапфировым камнем. Я пытался разгадать сколько же лет Розе, однако, я либо отвлекался, либо забывал об этом… Или же мне помогали забыть?

Наконец-то Госпоже Ли наскучило изображать светскую леди и она сказала:

— Спрашивай раз пришла. Я верю, что ты та, за кого себя выдаешь.

— Не так давно я видела даты, которые крутятся волчком. — Произнесла я, вытаскивая из кармана платья флакон с подношением. Глаза Госпожи Ли заинтересованно сверкнули. О да, яд древней змеюки редкая вещь! — От даты исчезновения юноши, цифры годов прокрутились в сторону даты рождения. Дата рождения и дата смерти были равны несколько секунд, а затем, все пошло вспять, и так бесконечно.

— Сколько лет было юноше?

— Семнадцать — восемнадцать.

— Самый простой вариант, это то, что маг находится между миром живых и мертвых. Однако, возможно и такое, что юноша угодил в состояние стазиза. Скорее мертв, чем нет. Если ты знаешь, место, где он пропал и хочешь вернуть его к жизни, то тебе нужно вернуться туда и позвать его.

— Как позвать? Просто акцио? — в шутку спросила я.

Роза Ли загадочно улыбнулась, а я вытащила флакончик, понимая намек, со слезами феникса:

— Такая dikovinka прольет свет на зов?

Женщина кивнула и призвав пергамент начала писать на нем. Я терпеливо ждала не сбивая гений мысли. Госпожа Ли и в моем прошлом предпочитала пустым разговорам записи, где было очень много полезной информации. Большим плюсом было то, что Роза писала так, что даже первокурсник все понимал с первого раза. Мерцающий сапфир в блеске свечей все так же привлекал мое внимает. Синий камень и орел… Орел и синий камень…

Мою мысль сбила Ли, которая протянула свернутый пергамент мне и попросила сообщить, если у меня получится, потому что она предполагает, что этот юноша приходил к ней перед исчезновением. Женщина очень хотела узнать смогу ли я вернуть из небытия этого гордого юнца, ведь мой отец мог.

Церемонно попрощавшись, я вышла на улицу из причудливого домика и направилась в сторону филиала Таттинг. Мне очень была интересна ситуация с Регулусом Блэком. Неужели я правда смогу вернуть Блэка к жизни?

Я зябко передернула обнаженными плечами и наложила согревающие чары. Конечно, можно было вернуться в Большой Зал, но снова танцевать, лавировать между весьма зыбкими вопросами мне было неохота. Подождем окончание пафосной части и вернемся, когда господа министерские наконец-то уберутся из Хогвартса.

Литтл-Хэнглтон почти не изменился. Как он теснился между двух холмов, так и не выбрался оттуда. Я с тяжелым сердцем шла по деревне. Пару минут назад я забрала кольцо Гонтов из убогой лачужки.

На душе было тоскливо. Первый раз я пришел сюда с надеждой обрести семью. Мне было шестнадцать. Я ожидал, что меня встретят добрые, полюбящие меня с первого взгляда люди, которые искали меня много лет, и вот я нашелся! Я мечтал о большом доме, крепкой семье, о заботливом отце, о добродушном дядюшке, о балующих меня бабушке и дедушке. Даже о мачехе, и, может, парочке братьев или сестер… Я ожидал встретить любящих меня родственников, но реальность сильно отличалась от мечты…

Я шел по узкой заросшей тропинке, окаймленной запущенной изгородью, выложенной камнем и извивающейся под ногами, словно змея. Так я дошёл до рощицы, думал, что свернул не туда, ведь ничего, кроме деревьев, впереди не было видно. Между плотно растущими деревьями я с трудом различил какое-то строение. Это что, дом наследников Рода Слизерин? Наследников Рода Певерелл? М-да… Обветшалая хибарка, до окон заросшая мхом, мало походила на добротный дом, где тебя ждут. Черепица с крыши давно осыпалась, в стенах дома есть несколько дыр. Вокруг заросли ужасно высокой крапивы, такой, что она доходит до грязных и давно не мытых стёкол в крошечных рамах. Там точно кто-то живет? Или это для отвода глаз?

Опустив фонарь пониже, я заметил мертвую змею, прибитую к входной двери, которая раскачивалась из стороны в сторону от небольшого ветра. За что это так тебя, бедная?

В окне я заметил тусклый свет. Мое сердце радостно забилось! Неужели я нашёл своих родственников?! Неужели у меня будет семья?!

Я громко постучался, но никто не откликнулся, тогда я навалился и со скрипом распахнул дверь. Осветив фонарем помещение, я был в шоке! В доме Мраксов было необычайно грязно — грязнее места я ни тогда, ни потом больше никогда не видел, даже в Лютном переулке не было такого ужасного бардака. Потолок покрывала плотная паутина, пол — глубоко въевшаяся сажа; на столе вперемежку с кучей немытых мисок и плошек валялись заплесневелые и гниющие объедки. Просто великий Род во всем своем великолепии!

И глава этого рода был под стать дому. Давно не менявший одежду, с застоявшейся вонью перегара и кислого запаха давно не мытого тела с грязью под ногтями и заросший до такой степени, что ни его рта, ни его глаз я не смог разглядеть, мужчина обмяк в кресле, а его руки держали палочку и нож. Может, он мертв?

Несколько секунд я вглядывался в него, затем мужчина, покачиваясь, поднялся на ноги, отчего по полу с дребезгом и звоном покатились стоявшие у кресла пустые бутылки.

— ТЫ! — взревел алкоголик. — ТЫ! — И он, взмахнув ножом и волшебной палочкой, бросился на меня.

— Стой! — с перепугу зашипел я, забыв английский.

Мужчина затормозил и врезался в стол — на пол посыпалась заросшая плесенью посуда. Повисло долгое молчание, я и хозяин дома разглядывали друг друга. Нарушил молчание хозяин:

— Ты говоришь на нем?

— Да, я на нем говорю, — ответил я. Что за тупой вопрос?!

Я вошёл в комнату, отпустив дверь, и та громко хлопнула. Мне уже не было страшно. Я испытывал разочарование, отвращение и горечь оттого, что моя мечта разрушена.

— Где Марволо? — спросил я.

— Помер, — сказал алкоголик. — Помер много годков назад, а то как же?

Я нахмурился и спросил:

— Кто же тогда ты?

— Морфин, кто же еще?

— Сын Марволо?

— Ясное дело, сын, а... — Морфин отбросил волосы с грязной физиономии, чтобы получше разглядеть меня.

Я увидел на его руке золотое кольцо с черным камнем.

— А я тебя за маггла принял, — прошептал Морфин. — Здорово ты на того маггла смахиваешь.

— Какого маггла? — резко спросил я. У меня в этом Мерлином забытом местечке есть еще родственники?!

— Маггла, в которого сестра моя втюрилась, он тут в большом доме у дороги живет, — сказал Морфин и неожиданно сплюнул на пол. — Ты на него здорово похож. На Риддла. Только он теперь постарше будет, нет? Постарше тебя, коли присмотреться... — Вид у Морфина был пьяный, его пошатывало, чтобы удержаться на ногах, он цеплялся за край стола. — Он, понимаешь, вернулся, — глупо прибавил Морфин.

В моей душе вновь засветилась надежда, что я найду свою семью! Устраивал ли меня в качестве семьи опустившийся дядюшка? Точно нет! Надеюсь, что семья отца окажется более приятной.

Я пристально посмотрел на Морфина, пытаясь оценить, на что тот способен. Затем я придвинулся поближе к Морфину и спросил:

— Значит, Риддл вернулся?

—Ага, бросил ее, и правильно, гнида такая, мужа ей подавай! — сказал Морфин и снова плюнул на пол. — Обобрала нас, понял, перед тем как сбежать! Где медальон-то, а, медальон Слизеринов, где он?

Я не ответил. Значит, и Слизерины точно мои родственники. Морфин снова распалился, взмахнул ножом и закричал:

— Осрамила нас, потаскушка! А ты-то кто таков, заявился сюда, с вопросами лезешь? Все уж кончилось, нет, что ли?.. Все кончилось…- Он глянул в сторону, покачнулся, я шагнул вперед и подхватил тело падающего Морфина.

Стараясь не дышать, и не слишком сильно прижимать грязное тело к себе, я опустил дядюшку в кресло и похлопал по щекам. Никакого эффекта это не дало. Я поднял палочку с грязного пола и наложил заклинание:

— Энервейт!

Манипуляция никакого действия не возымела, и я, пожав плечами, решил отыскать родственников со стороны отца.

Я посмотрела на когда-то красивый дом, ставший моим пристанищем в прошлом году, который, несмотря на это, я ненавидел всей душой.

В мои шестнадцать меня никто здесь не ждал, хотя я всем сердцем надеялся, что хотя бы тут я не разочаруюсь, но, к сожалению, самое мягкое, что я услышал, это было «сын грязной шлюхи». Тут я был так же не нужен… Я немного поругался со своим грязнокровым папашей и, вспылив, убил его. Я был испуган. Я не думал, что вот так, на одном голом желании без произнесения заклинаний можно уничтожить человека. Его родителей я убил хладнокровно, уже осознавая не только свой поступок, но и то, что не могу и не хочу оставлять их в живых. Мне было достаточно просто поднять палочку и вот они падают со стульев замертво.

Все было кончено. Ни в лачуге, ни в богатом доме меня никто не ждал. Я был никому не нужен. Мне стало как-то обидно. «Ну и родственнички, что с одной, что с другой стороны! Они друг друга стоят! Без них всего добьюсь! Стану самым великим и могущественным!» — я вытер злые слезы и оправился вновь в лачугу к опустившемуся дядьке, чтобы замести следы и забрать кольцо.

Я вздохнула, остановившись на минуту. Что было бы, если бы Риддлы меня приняли? Стал бы я на столько могущественным или довольствовался бы жизнью обычного мага? Кто же знает...

* * *

Уй, моя голова! Как же она болит от вороха воспоминаний! К сожалению, еще не все воспоминания усвоились. А что я хочу? Слишком много было вбухано в артефакты. Я не уверена, что все усвоится полностью, возможно, что-то будет утеряно. А жаль…

Все-таки переваривать медальон вместе с кольцом была отвратительнейшая идея! Черепушка просто раскалывается под напором гномов-садистов, которые не покладая рук работают киркой, и это все прямо на уроке под гомон неуемных первокурсников Гриффиндора.

Сегодня каждое движение будит во мне ворох воспоминаний. Почему у меня ощущение, что я в медальон заныкала свою лучшую часть? Ту, которую я в двадцать два года, да и в семнадцать лет считал отвратительной. Считал, что умение сопереживать, быть принципиальным и не перешагивать через некие рамки, уметь не только принимать любовь, но и дарить её, является слабостью, которую обязательно нужно искоренить! Это ведь недостойно наследника, а потом и главы Слизерина, иметь слабости. Я выше этого стада! Я умнее! Никакой любви, привязанности и эмпатии! Все спрятать в медальон! Все скрыть, чтобы не мешало! Когда я стану еще могущественнее, то смогу изменить эти телячьи нежности на холодную непрошибаемую логику!

Какой кошмар, Мерлин мой! Я была таким идиотом! Если бы могла сама себе в прошлом дать пинка, то я-прошлый точно не смог неделю сидеть и спал бы только на животе.

Я отталкивал людей, которым было не плевать на меня, которые меня любили. Я в изнеможении опустилась на стул. Почему я была таким идиотом с непомерным гонором?! Как же перед Тони стыдно! Он любил меня любым: и выпускником Хогвартса, и лидером зарождающейся партии, и даже безносым безумным уродом, желающим утопить весь мир в крови. Я только принимал, принимал и принимал, но не отдавал ничего в ответ…

— Профессор Л’Энигм, — прервал мои размышления голос первокурсницы. — Мы закончили. Можно идти?

— Сдайте что сделали и ступайте. Домашнего задания в честь выходных не будет. Свободны!

Первый курс радостно заорал, а я прикрыла веки, стараясь переждать активность гномов-садистов. Вспомнилось, как на втором курсе, перед экзаменами, весь второй курс Слизерина точно так же выбегал из аудитории, радуясь свободе и отсутствию домашнего задания. Та самая общность, единство, которое я так хотел видеть в рядах своих последователей, но при этом безумно боялся допустить хоть кого-то в свою душу. Как же больно, черт!

— Профессор, все хорошо? — раздался около меня знакомый голос.

Я открыла глаза, догадываясь, кто ко мне не побоялся обратиться. Марта Куатра пытливо на меня смотрела темно-карими глазами и ожидала моего ответа. Пришлось ответить:

— Все в порядке, мисс Куатра. Я просто чувствительна к погоде.

— Профессор, я чувствую, что Вам больно, но вы здоровы. Вам точно не нужно в Больничное крыло?

— Нет, мисс. Спасибо за беспокойство, — ответила я. Еще один эмпат на мою голову! Как вас много в этой школе!

Я не удержалась и скользнула в мысли Марты. Кого же она мне напоминает? Разговор в учительской обратил мое внимание, что Марта очень похожа на Беллатрикс. Может, мне просто не хватало Беллы рядом, но что-то общее между этими двумя угадывалось: то ли поворот головы, то ли прищур глаз, то ли неуемная энергия, с которой бралась Куатра за любое интересное дело.

Мой взгляд не длился и секунды, но за этот промежуток времени я смогла посмотреть всю жизнь Марты до ее первого вдоха. Видела ее родителей. Конечно, я надеялась, что произойдет чудо и я сразу выясню, почему итальянка с типично английским именем так похожа на неистовую Бель. Может, это побочная ветвь семьи Блэков или же сквиб Блэков перебрался в солнечную Италию, создав там с рождением первого мага новый род? Увы, как и бывает в реальной жизни — чуда не произошло. Никакого сходства родителей с семьей Блэк не было. Увы и ах! Обычная итальянская семья.

— До свидания, профессор! — попрощалась Марта и, почти закрыв дверь, дополнила: — Мне очень понравился Ваш танец с профессором Снейпом!

Пока дверь закрывалась, я услышала возмущение Берты Бишоп:

— Зачем ты это сказала?!

— Потому что мне понравилось. И тебе понравилось! Да в зале всем понравилось! Красиво же было! Тем более профессору грустно и я очень хотела ее подбодрить. Она хоть и профессор, но все-таки женщина. Ей было приятно. Я почувствовала.

Я положила голову на стол и рассмеялась. Забавная девчушка. Каждый раз, когда она меня видела, я слышала: «Доброе утро, профессор» или «Добрый вечер, профессор», даже если мы встречались больше десяти раз на дню. Права она. Мне очень приятно знать, что неделя перед балом и мои мучения были не зря!

Я со стоном распрямилась и, порадовавшись, что это последнее занятие на сегодня, покряхтывая, как древняя старушонка, отправилась в собственные покои, чувствуя, что до Большого Зала я просто не дойду.

Каждый шаг давался с трудом. Ноги будто проваливались в каменный пол коридора, а веки налились свинцом. Шаг. Еще шаг. Как хорошо, что нет свидетелей моей слабости. Ненавижу быть слабой! Еще шаг. Не спать! Слышишь, не спать! Сейчас дойдем до покоев и отдохнем. Еще две лестницы и коридор. Шагай!

Так я шла, переодически останавливаясь и иногда закрывая глаза. Модред! Еще чуть-чуть. Шагай! Я тяжело вздохнула, позавидовав директору. Директор может аппарировать в замке, а остальные маги нет. Сейчас я прямо тут лягу у стеночки. Я горестно вздохнула и сделала шаг на лестницу, как вдруг моя нога ухнула в пустоту. Я попыталась отпрянуть назад, но тело, ведомое инерцией, начало падать. Пол неумолимо приближался, хоть я и пыталась замедлить, если не затормозить, падение с помощью беспалочковой магии. Раздался неприятный звон в ушах и рот наполнился кровью.

Я будто со стороны наблюдала, как мое тело падает на плиты замка, слегка отскакивая от поверхности, из рта вытекают струйки крови, пачкая подбородок. Я устало вздохнула, чувствуя испуганный и взволнованный гул Хогвартса. Я погладила плиты замка, стараясь успокоить древнее строение, мол, я сейчас полежу и встану. Я часто падал с лестниц замка, будучи учеником, и отделывался только синяками и ссадинами, но замок загудел еще громче и надрывнее. Я устало прикрыла глаза, решив, что полежу еще немного и встану. Вот только немного полежу и соберу силы… Немного полежу…Немного… Совсем…

---

Примечания:

Беру небольшой перерыв от фанфика

Бечено

Обед в большом зале всегда проходил шумно. Северус раздраженно взирал на учеников и злился. Удивительно, но зельевар злился не на гриффиндорцев или Поттера, который наконец-то отстал от Эстель и занялся своей жизнью, а на себя. Это же надо так опростоволоситься, а? Так довести любимого человека, что тот закрывается волной отчуждения и обращает внимания не больше, чем на муху.

Поттер медитировал над рагу и Снейп через маячок слушал диалог героя с Грейнджер, которая уговаривала Поттера поесть. Гарри есть отказывался, но ныл подруге, что его шрам болит, но в Больничное крыло он не пойдет. Идиот!

Северус вздохнул. Хорошая идея была, прикрепить маячок на очки Поттера и можно не бегать по Хогвартсу и не искать нашу знаменитость. Послушал, запомнил и предотвратил. Жаль, на Эстель нельзя маячок прикрепить. Враз учуять может, и тогда предыдущие возмущения покажутся ему невинной игрой.

Мужчина горестно подумал: «Почему я не сказал Эстель, что перерождение возможно только с полной сменой личности? Она же была спокойна, когда провела ритуал сокрытия на гобелене, и более спокойно отнеслась бы к умалчиванию».

Вспоминать скандал было неприятно. Эстель появилась в дуэльном зале посреди консультации слизеринцев, таща на буксире одного ненавистного гриффиндорца. Женщина кивнула зельевару и примостилась поблизости на защищенныех куполом зрительскиех трибунах. Она наблюдала, как Северус гоняет пятые и седьмые курсы, подготавливая их к экзаменам по Защите от Темных Искусств. Иногда Эстель что-то шепотом разъясняла Гарри, переодически поглаживая цепочку медальона. Сам медальон был скрыт под кружевной вставкой платья. Было видно только старинную цепочку, поблескивающую на шее. Северус никогда не видел настолько редкую ковку цепочки, наверное, век девятый- десятый. Хотя у женщины может неожиданно появиться огромная шкатулка со всякими драгоценностями, даже если эта женщина была когда-то Волдемортом.

После показательной дуэли Северус собрал учеников вокруг себя и начал небольшой устный опрос, где ЗОТИ тесно переплеталась с зельеварением. Естественно, Эстель не удержалась и подошла ближе вместе с Поттером. Куда же от этой нашей знаменитости денешься!

Некоторые вопросы Северуса вгоняли в ступор мажат, но вызывали у Л’Энигм острое желание оспорить мнение Снейпа. В этом женщина себе не отказывала. Сам же спор Эстель и Северуса еще сильнее вгонял в ступор многих чистокровных слизеринцев из "темных" семей и вызывал неподдельный интерес Гарри Поттера. Вон даже очки запотели!

Изначально шло все хорошо, как вдруг кто-то из слизеринцев вспомнил, что существует ритуал смены сущности, где маг может сохранить свою жизнь, но при этом он полностью меняет пол. И вдруг…

— Ничего не хочеш-шь с-сказать мне, С-северус-с?! — практически на парселтанге прошипела Эстель, выхватывая палочку и прекращая поглаживать цепочку медальона.

Слизеринцы моментально оценили обстановку и, прихватив с собой одного очень упрямого и сопротивляющегося гриффиндорца, резво строем покинули ставшим опасным помещение. В дальнейшем многие ученики рассказывали: «Будто воздух потемнел и сгустился. Было ощущение, словно я застрял в водовороте и он усиливается с каждой минутой».

— О чем ты? — непонимающе произнес мужчина, отбивая проклятие.

— Какого х-хуя Мерлина я уз-снаю, что ис-справление ритуала вос-скреш-шения воз-сможно только со сменой пола! Зельевар ты доморощенный! — вишневые глаза приобрели знакомый алый блеск, который снился зельевару в кошмарах.

— Я хотел рассказать, но позже, — отскакивая в сторону, ответил Снейп

— Насколько позже! На смертном одре?! — взбешенная женщина начала швырять проклятие за проклятием.

Хорошо, что Северус знал контр-заклятия к большей половине условно разрешенных заклинаний. А которые не знал, он старался пропустить или отскочить в сторону. В общем, набегался зельевар по стенам, словно и не было этих спокойных месяцев. Он будто провалился в прошлое, где Волдеморта крыло при каждом неверном слове и движении. Темный Лорд умудрялся находить двусмыслицу в невинном жесте и отвечал нНепростительными.

Наконец, волна гнева закончилась так же резко, как и началась. Снейп впервые видел такое выражение лица Эстель. Одновременно растерянное и сломленное, будто с него пропали все краски.

— Эстель? — неуверенно произнес зельевар.

— Уходи, — хрипло и глухо произнесла женщина, вцепляясь руками в цепочку. — Просто уходи, Северус.

Миг, и отвернувшуюся ведьму накрыл купол, где начал кружить темный вихрь, закрывая фигуру. Снейп попытался несколько раз взломать купол, но не вышло. Пришлось звать Абраксаса, который с грацией носорога потоптался на самооценке Снейпа, но прошел сквозь купол влегкую, попросив самого зельевара не отсвечивать поблизости.

В дальнейшем, когда зельевар вернулся, чтобы оценить ущерб, нанесенный Дуэльному залу, он осознал, что его щадили. Выбоины в стене и полу, разнесенный в мелкую крошку витраж, выломанные ступени. Положа руку на сердце, Северус прекрасно понимал, что магу такой силы он не сможет противостоять в равном бою.

«Зря я не сказал своевременно, что изначально знал о том, что пол может смениться из-за ритуала. Были же! Были же удачные моменты! Поздравляю тебя, Северус, ты трус!" — думал Северус, пытаясь понять и предотвратить очередную такую вспышку. — "Повезло. Нет, правда, повезло, что для выброса гнева Эстель выбрала меня, а не кого-то из студентов».

Так и прошла неделя до бала. Эстель молча появлялась на репетициях выхода пар и витала в облаках, игнорируя все попытки достучаться до нее. Словно она находилась не здесь… Так же молча танцевала, скользя пустым взглядом по партнеру, иногда зельевар пытался поймать взгляд женщины, но одновременно вновь боялся увидеть алый блеск. Может, ему почудилось? Молча сидела на трапезах рядом и ускользала каждый раз, когда они оставались вдвоем, влегкую игнорируя попытки Снейпа объясниться и даже извиниться. Северус мрачнел все сильнее и сильнее, раздражаясь каждый раз, когда Эстель поглаживала цепочку медальона. Зельевару безумно хотелось сорвать эту ненавистную цепочку. Мысль была настолько навязчива, что мужчина к концу недели сам стал избегать Л’Энигм.

А на балу Северус был готов проклясть любого, кто прижимал Эстель в танце ближе допустимого. Супруга пользовалась безумной популярностью у мужчин от семнадцати и старше. Возможно, и слизеринцы-старшекурсники пригласили бы женщину на бал, но Снейп пообещал страстные вечера с грязными котлами, пробирками и ретортами, а также отлучением от Дуэльного зала до самого Рождества.

У мужчины чесались руки вызвать говнюка Макмиллана на дуэль! Отчего Эстель так улыбается?! Что же он ей такое сказал?! Баран шотландский! Такой же остолоп, как его внук! Сейчас найду Макмиллана-младшего и сниму с него полсотни баллов, может, полегчает…

— Северус, держи себя в руках! — сказала подкравшаяся Помона. — Тебе Альбус не простит, что ты грохнул главу Совета Попечителей. Нам еще западную башню Хогвартса нужно реставрировать.

— Так заметно? — спросил зельевар.

— Для тех, кто хорошо тебя знает. Выдохни. Чем тебе Макмиллан не угодил?

— Баран шотландский!

— Оу… — протянула Помона и понимающе улыбнулась.

Северус на это только вздохнул. От добродушной и прозорливой Помоны редко что могло укрыться, может, поэтому она лучший декан Хогвартса.

Воспоминание нарушила тонко тренькнувшая связь супругов. Снова тренькнула и оборвалась на середине. Северуса затопило тянущее, рвущее душу чувство потери.

— Мерлиновы панталоны! — выругался зельевар и вскочил с места, отшвырнув ложку.

— Северус! — возмущенно начала МакГонагалл, собираясь прочесть мужчине лекцию о поведении, но на месте зельевара уже не было. Мужчина вылетел из Большого Зала следом за Поттером, и только упавший стул зельевара мог выслушать недовольство женщины.

* * *

Гарри гнало вперед надрывное гудение Хогвартса. Мальчик был готов поклясться, что до зова замка он услышал печальный оборванный перезвон и тянущее, сосущее чувство потери.

Поттеру казалось, что сам замок направляет его: лестницы выстраивались точно по маршруту, пакостливые ступеньки вели себя тихо, даже Пивза, собирающегося бросить в мальчика навозной бомбой, всосало в стену, несмотря на сопротивление полтергейста. Хогвартс взволнованно гудел и направлял Гарри по наиболее легкому и короткому пути.

Гарри поднялся на следующий пролет лестницы и склонился отдышаться, как вдруг в глаза бросилась знакомая бордовая ткань платья с золотой вышивкой. Только сейчас Гарри заметил, что некоторые золотистые элементы приобрели красный оттенок, а сама ткань местами стала темнее.

— Профессор? — Гарри не узнавал свой голос, похожий на писк мыши. Во рту резко пересохло.

Профессор Л’Энигм лежала в луже собственной крови и не подавала никаких признаков жизни. Гарри не мог заставить себя сделать шаг и проверить пульс женщины или хотя бы вызвать подмогу. «Что же делать? Я обязан вызвать подмогу, но я не знаю, как! В учебнике Розовой Жабы было же заклинание. Почему я не помню? Оно же так нужно!»

— С дороги, Поттер! — рявкнул голос ненавистного волшебника и чуть не снес парня с дороги.

— Профессор, — облегченно произнес Гарри. — Помогите…

Снейп не обратил внимание на гриффиндорца. Он опустился на колени рядом с телом женщины и взял ее за запястье, считая пульс. Пульс не считался, поэтому мужчина положил руку на окровавленную шею женщины и продолжил шевелить губами, считая удары сердца.

— Сэр, что с профессором Л’Энигм? Она в порядке?

— Поттер, ты идиот? — устало спросил зельевар. — Тут пинты крови вытекли. КОНЕЧНО, ОНА НЕ В ПОРЯДКЕ!

— Вы ее спасете?

— Ну ты и Поттер... — вздохнув, вновь фирменным взглядом с толикой усталости посмотрел Снейп.

Гарри сжался, боясь за профессора. А ненавистный волшебник тем временем медленно совершил несколько вдохов и выдохов. Мрачно посмотрел на мальчика и сказал:

— Надеюсь, ты не использовал никакие заклинания на профессоре, чтобы привести ее в чувство?

Гарри покачал головой, ощущая себя бараном. Причем не простым бараном, а призовым. Конечно, Снейп хоть и мудак, но профессора спасет. Он читал в одной из подшивок, что Снейп — самый молодой мастер по зельям и изобрел кучу лечебных составов для всяких случаев. Наверняка у него найдется что-то и сейчас. Интересно, а почему нельзя использовать заклинание на профессоре Л’Энигм?

— Эспекто патронум индивиде, — произнес мужчина и из палочки выскочила лань. — Альбус, у нас проблема. Срочно нужен Феникс для переноса в Больничное крыло! Быстрее!

Лань выслушала сообщение и, цокнув копытом, растворилась в стене замка.

— Эспекто патронум индивиде, — вызвал Снейп следущую лань. — Поппи, у нас катастрофа. Готовь оборудование. Эстель упала с лестницы. Крови вытекло немеряно.

Вторая лань тряхнула изящной головой и понеслась вниз по лестнице.

— Лань? — недоуменно спросил Поттер. — Почему у вас патронус лань?

— Лань, сэр.

— Необязательно называть меня «сэр», профессор… Ой!

— Поттер, ты хамишь, — устало произнес мужчина, вставая с колен. Белые рукава рубашки были запачканы кровью.

— Вы не похожи на лань.

— Это меня несказанно радует, — ответил Снейп. — Где этот феникс, когда он так нужен? Или это фокус... — зельевар осекся, так и не закончив фразу.

— Фокус? — недоуменно произнес парень.

— Кур- лы- ы? — удивленно спросил появившийся феникс, сонно моргая глазами, и тут же полез ласкаться к Гарри.

— Привет, птичка, — заулыбался мальчик старому знакомому и стал поглаживать перья.

— Поттер, слушай меня внимательно, — резко развернулся к Гарри зельевар. — Прошу, сделай, как я скажу. Попроси феникса перенести меня и Эстель в Больничное крыло. Сейчас дорога каждая минута.

— Фоукс, перенеси всех нас в Больничное крыло, — послушно произнес мальчик и феникс, сделав полукруг, курлыкнул и перенес магов в обитель Поппи Помфри.

Оказавшись в больничном крыле, Снейп выставил ширму около кровати профессора Л’Энигм и скрылся за ней вместе с взволнованной Помфри

Поттер очень переживал за женщину и не был готов покинуть ставшие за столько лет родные стены больничного крыла без ответа о самочувствии профессора. Гарри лег на соседнюю кровать, пользуясь тем, что мадам Помфри не может его выгнать, накрылся одеялом и затаился. Он решил дождаться окончания работы Снейпа и медиковедьмы. Недолго же они там будут, да?

---

Примечания:

Огромное спасибо за ловлю опечаток!

Мои хорошие, так как фанфик все еще в процессе написание, то, возможно, будут незначительные изменения в предыдущих главах. Сильно на сюжет эти изменения влиять не будут.

Бечено

Миссис Норрис с нетерпением ждала третий сигнал отбоя. После него даже самые отпетые хулиганы предпочитали уходить в гостиные, особенно, когда дежурил сам Снейп. Старая кошка прекрасно помнила Снейпа еще студентом Хогвартса. Он был тем еще нарушителем правил, хотя чем старше он становился, тем меньше попадался, но Миссис Норрис прекрасно чуяла какую пакость провернул невзрачный студент Слизерина и кто попался в его хитровыдуманную ловушку. А гляди-ка! Сейчас сам нарушителей ловит, хотя и сам правила нарушает. Вот зачем идти ночью в Больничное Крыло, если хождения ночью в него запрещены? Ходи утром, как все маги! С другой же стороны Снейп сейчас декан и правила не для него.

«На войне, как на войне» — вспомнила кошка присказку своего питомца, когда очередной раз четверка гриффиндорцев попадалась, а Снейп выходил сухим из воды. Это Аргус мог считать, что он хозяин, но миссис Норрис прекрасно знала, что это она выбрала его в далеком сорок третьем году. Молодая кошка, можно сказать, котячий подросток пожелала заботиться о потерянном юноше, который стоял посреди разрушенного Лондона. Юноша мял в руках пергамент и растерянно топтался у лестницы в невидимую больницу. Тогда еще Кошка-Без-Имени не знала, что так сломало юношу, но решила, что если этот человек ее не оттолкнет, то она останется с ним навсегда. Намного позже, уже миссис Норрис узнала что было в том клочке пергамента. Так уж получилось, что Аргус потерял магию и, в итоге, был изгнан из семьи. Не легко было, привыкшему к роскоши, парню становиться помощником завхоза и начинать жизнь с нуля, но жить как-то надо?

Наконец-то прозвенел третий колокол отбоя и миссис Норрис, переглянувшись с питомцем, поспешила занять наблюдательный пункт около Больничного Крыла. Кошка затаилась на постаменте рыцарских доспехов между железных сапог. Она считала себя весьма ответственной кошечкой и, поэтому, практически несколько недель пыталась подкараулить невидимку.

Этот невидимка, который мало того, что проникал в запрещенное место, так она еще запах его не могла никак уловить! В этот раз старая кошка была намерена проскользнуть следом за невидимкой и поймать с поличным!

Кошка считала, что приличные волшебники, во-первых, ходят в Больничное Крыло без невидимости, а, во-вторых, в светлое время суток! Миссис Норрис презрительно фыркнула и распушила хвост. Оставалось лишь ждать.

Кошка успела задремать, как вдруг дверь Больничного крыла распахнулась, и старая кошка, со всех лапок, поспешила проникнуть следом за невидимкой.

Проскользнув следом, миссис Норрис спряталась за большим горшком с цветком. Кошка затаилась и стала вслушиваться в тишину палаты, которая нарушалась лишь тихим, практически незаметным дыханием, единственной обитательницы.

— Здравствуйте, профессор. Гриффиндор по Вам скучает, — произнес невидимка и проявился. — Сегодня был матч Гриффиндор против Хаффлпафф и мы победили! Жаль, что вы пропустили игру. Рон прекрасно держался на кольцах, хотя и пришлось на завтраке немного схитрить. Я сделал вид, что подлил ему зелье удачи, которое выиграл на тотализаторе. Как думаете, это зелье реально сильно токсичное или это просто придумали маги, что бы большинство не были везучими постоянно?

Миссис Норрис с удивлением узнала в невидимке мальчишку Поттера, который так часто нарушал правила, что будь у старой кошки часы, то она бы сверяла время по нему. Пока кошка раздумывала подать или не подать сигнал питомцу, Поттер закончил рассказывать про матч, рассказал про Лютика-это еще кто? — и поделился наблюдениями, что Снейп стал реже штрафовать Гриффиндор и выглядит как свежеподнятый труп.

На какое то время, миссис Норрис выпала из монолога Поттера, пытаясь представить, как свежеподнятый мертвяк ходит по школе и пьет кровь. Хотя, старая кошка на этой неделе следовала за профессором зелий по пятам и не чувствовала трупной вони. От Снейпа пахло Снейпом: ингредиентами для зелий, старой бумагой или пергаментом, и совсем чуть-чуть духами спящей новой профессор.

— Жаль, что вы до сих пор не очнулись. Гермиона удивлена, что упав с высоты двух этажей Вы остались живы, хоть и впали в кому. Обычно, люди умирают, если падают с такой высоты…

— Магам везет больше. — Перебил мальчишку усталый бархатный голос.

— А ? — Поттер подскочил.

Тут уж миссис Норрис любопытная, как все кошки, высунулась из убежища и увидела Северуса Снейпа собственной персоной. Ну держись мелкий нарушитель! Сейчас декан змеиного дома с тебя пяток десятков балов сдерет и к питомцу на помощь определит!

— Магам везет больше. Магия их бережет. — вновь повторил голос и тут же продолжил. — Мистер Поттер, когда я перестану на Вас натыкаться ночью в Больничном крыле?

— Я пришел рассказать последние новости профессору Л’Энигм, сэр.

— А она вас, конечно слышит. — Хмыкнул мужчина. — Мистер Поттер, Вам и директор объяснял, что в нынешнем состоянии профессор Л’Энигм ничего не чувствует и не слышит. — Снейп обвел рукой кровать с лежащей женщиной. Кровать окружало множество, поддерживающих жизнь в тщедушном тельце, заклинаний.

— А Гермиона говорит, что, наоборот, нужно чаще разговаривать с больными в коме! Тогда они смогут понять, что тут их любят и ждут, поэтому смогут выйти из такого состояния. Как думаете, сэр, у профессора есть родственники?

— На сколько я знаю, нет.

— Жаль, — грустно вздохнул Поттер, — если были бы родственники, то может профессор бы скорее пошла на поправку. А зачем Вы пришли в больничное крыло? Тоже навестить профессора?

— Все тебе расскажи, — вздохнул вымотавшийся мужчина. — Я варю зелья для профессора Л’Энигм. Некоторые нужно использовать свежесвареными. Поэтому и я пришел.

— Она поправится? — спросил мальчишка. Его глаза горели неподдельной надеждой.

— Я надеюсь. — Вздохнул Снейп. — Поттер отбой давно был. Натягивай отцовское наследство и иди спать.

— Сэр, вы даже баллы не снимете?

— Ну, если ты так хочешь, — хмыкнул мужчина, — то могу и баллы снять.

— Не надо! Меня здесь уже нет! — Поттер накинул мантию и попрощавшись ушел.

Старая кошка поспешила следом за мальчишкой. Мало ли куда свернет паразит! Надо проконтролировать сорванца. Выбегая из больничного крыла следом за Поттером, кошка уловила, как Снейп выдвигает стул посетителей и говорит:

— Здравствуй, Эстель! Я безумно скучаю…

---

Примечания:

Я не обещаю, что будет еще одна часть в этом году. Последние полгода выдались весьма тяжелыми и пока что автор стоит по пояс в завале и разгребает, и разгребает, и разгребает, чередуя большую лопату и грабли.

Солнце ярко, слепя глаза, светило на небосклоне, где не было ни одного облачка. Над поляной жужжали насекомые, иногда пролетала пара птиц, где-то вдалеке слышались голоса то ли зовущие, то ли просящие. На поляне, в основном, царила тишь, гладь да Мерлинова благодать.

Я вновь оттолкнулась от земли, стараясь достичь чистого небосклона, но, к сожалению, качели не пегас и даже не метла. Поэтому инерция вернула меня обратно и я вновь сделала очередную попытку, резко оттолкнувшись от земли и стараясь вслушиваться в просяще-зовущие голоса. Сильнее и сильнее раскачиваясь на качелях, я с упрямством, достойным гриффиндорца, пыталась добраться хоть до краешка синего неба.

В мою голову заглянула мысль: «И зачем я это делаю?», но, как говорится, зайдя в голову мысль никого не застала и вышла. Я стала замедляться, и поляна, будто бы следуя за моим размахом колебания, стала уменьшаться. Голоса звучали все тише и тише, пока окончательно не стихли в тот момент, когда я резко остановилась. Поляна же сузилась до небольшого пятачка, пропали птицы, жужжание насекомых, шелест травы, а небо начало темнеть, скрывая солнце за свинцовыми тучами.

Интересно, где я нахожусь? А еще важнее, кто я?

Заметив, что тьма практически добралась до носков моих ботинок, я снова начала раскачиваться. Поляна вновь увеличилась, вновь запели птицы, зашелестела трава и зажужжали насекомые, небо стало вновь невыносимо голубым, как это бывает в жаркий летний день.

— …Эль …Ись! …Ы …Ем!

— …Уй… Эль… Ск… Чаю…

— Проф… Нигм… …Итесь!

— слышала я, раскачиваясь все сильнее и сильнее. Мне казалось, что еще один рывок и я пойму эти голоса, узнаю, кто это кричит, и вспомню, кто же я.

— Стель… ы…ужна!

Стель… Кто такая Стель? А Эль? А кто такая Эль? Стель-Эль?.. Эль-Стель?.. Вспомнила! Это я! Меня зовут Эстель!

Бам! Я все-таки ударилась о небо и оно разлетелось на мельчайшие кусочки, которые высыпались мне за шиворот. Я разжала руки, которыми стискивала цепочку качелей, и попыталась прикрыться от сыплющихся острых осколков.

По иронии моей жизни, из качелей меня выкинуло и я на доли секунды увидела бескрайний космос, где сверкали звезды разного цвета и размера. При ближайшем рассмотрении эти звезды оказались мириадами миров, куда меня и потащило. Я сопротивлялась что есть сил, желая вернуться туда, где я была до этого, или хотя бы узнать кто меня звал? Кому я была так нужна, ведь будучи сиротой сама по себе я не имела ценности. А откуда я знаю, что я сирота?

Потащило меня неслабо и я стала пролетать мир за миром, вспоминая свою жизнь и проживая жизни своих двойников. Их жизни мне не нравились совсем. Мало того, что все мои дубли вели себя, как укушенный в голову псих, так еще и делали ошибку за ошибкой, становясь причиной гибели как одного зеленоглазого ребенка, так и всего Магического Мира в целом. Стыдоба! Собственного сына убивать! На такое только Предатели Крови способны! А почему я решила, что этот зеленоглазый юноша в нелепых очках — сын дублей? Если я его чувствую, как сына дублей, то он и мой сын тоже? А-А-А-А! НЕ ХОЧУ! НЕ ХОЧУ ТАКОЕ ВИДЕТЬ! ВЕРНИТЕ НА ПОЛЯНУ!

Я уже летела между мирами вечность и барахталась что есть сил, желая остановить мой личный ад. Я не могу и не хочу смотреть, как мои дубли делают одни и те же ошибки, что и я…

Наконец, у меня получилось перехватить управление телом у очередного дубля, который кружил в смертельном танце с очередным Поттером. Перехватив управление рукой, я смогла не дописать вензель авады (Какая малость!). Гарри не подвел и выдал коронный — в этом мире — Экспеллиармус.

Хлопок был подобен выстрелу из трех пушек сразу. Золотое пламя взвилось в самом центре круга, по которому они двигались, — это столкнулись их заклятия. Я видела, как зеленая вспышка дубля сливается с заклинанием мальчишки и как Бузинная палочка взмывает ввысь, чернеет на фоне рассвета, кружится под небом и рассыпается черными искрами. Меня же выбивает из тела дубля и я успеваю подумать, что я смогла остановить безумие и теперь Гарри и МагМир в безопасности!

Резко выдохнув, я открыла глаза и увидела над собой потолок Больничного Крыла. Где же еще может быть столько лепнины и фресок? Интересно, как я тут оказалась? Дубль воскрес, потому что его огрызок души выбили, а я осталась, так как более цельная? И что теперь делать, если я в тушке дубля? Заавадиться? Или сбежать, пока все заняты? Вроде охрану не приставили.

Как я могла тут оказаться? Будь я Поттером, то спалила бы к Мерлиновой матушке труп врага, что бы тот с гарантией не смог вновь восстать или возродиться.

Осторожно шевельнувшись, я почувствовала, что в ребра мне упирается деревяшка. Я пошарила по кровати и вытащила на свет палочку, которой были одержимы абсолютно все дубли в моем сне. Осторожно проведя руками по телу, я порадовалась, что я это я, а не очередной недоварок Петтигрю.

Это был сон или нет? Хотя возможен и вариант, что Альбус Дамблдор уже старенький и просто забыл у меня палочку, когда приходил навещать. Хи- хи! Какая бредовая версия! Хотя если это не сон, то теперь в этом мире будут существовать две палочки Смерти? И что мне делать тогда с двумя палочками? В барабанщики записываться?

Так, вопрос в другом. Я осторожно села и шепотом произнесла:

— Темпус.

«Хогвартс. Больничное Крыло. 6 утра. 22 ноября 1995 года» - оповестила меня надпись заклятия.

Ай да я! Провалялась почти две недели в забытии и из иного мира палочку приватизировала. Думаю, что две палочки запредельной мощности в Хогвартсе это перебор. Пожалуй, стоит ее спрятать!

— Лейла!

— Госпожа! Вы вернулись! Лейла очень рада, что госпожа смогла вернуться из иных миров!

— Кхм, Лейла, я тоже рада тебя видеть! — надо кстати уточнить, откуда барабашка в курсе, где я была и это что был не сон?! — Унеси палочку и спрячь в место, где лежит шкатулка Тони. Когда я восстановлюсь, то разберусь с новым реквизитом, — сказала я и зевнула.

Счастливая барабашка радостно кивнула, с большим пиететом взяла протянутую палочку и испарилась, а я вновь откинулась на подушки и не заметила, как провалилась в сон. В моих планах было немного полежать, эдак часов до восьми, а потом идти и претворять планы в жизнь. Все же я упустила две недели и боюсь представить что могли накрутить два Малфоя в мое отсутствие и без контроля.

* * *

Из Больничного Крыла меня выпустили через пять дней после пробуждения. Мне кажется или за эти дни меня пришла проведать вся школа? Я молчу о профессорах, но ученики шли в Больничное Крыло, не переставая. Благо, уроки никто не отменял и я могла иногда выдохнуть. Скажите мне, а зачем в расписании столько окон между уроками?!

Золотое Трио — Снейп, уставший постоянно натыкаться на тройку гриффиндорцев, прозвал их так — повадились приходить перед завтраком, в обед и после ужина, задерживаясь почти до отбоя. Гриффиндорцы рассказывали мне, что Лютик окреп и возмужал. Окреп настолько, что, не имея возможности вылезти из горшка, начал передвигаться по покоям, отталкиваясь от пола лианами. Невилл, пришедший вместе с тройкой гриффиндорцев, озаботился поиском нового горшка для активного цветочка. Он проверял Лютика практически каждый день вместе с Поттером — у Гарри есть пароль от моих покоев — и старательно вел дневник наблюдений, с интересом следя за развитием химеры.

На третий день просто лежать и терпеть паломничество мне надоело и я начала допекать Помфри, чтобы она меня наконец-то выписала. Лежать я могу и в родных покоях, тем более у меня столько дел! Столько дел, что разлеживаться некогда! Вот и приходилось под покровом ночи бежать до покоев, рыбкой нырять в камин, выныривать в замке Слизерина и доделывать карту, пока не появлялся Снейп или Малфой и не тащил меня — в буквальном смысле — обратно в Хогвартс. В родную, но опротивевшую палату.

Я надоела Поппи до тошноты этой беготней туда-сюда-обратно, поэтому медиведьма скрепя сердце и скрипя зубами отпустила меня долечиваться в родные покои, выписав кучу процедур и зелий.

В покоях я провела всего пару минут. Дождавшись, пока Поппи и Крошка МакГи скроются за поворотом, я подскочила к камину, поменяла положение рук на фигурке балерины — теперь меня точно не засекут! — и ласточкой нырнула в камин, быстро сказав адрес:

— Замок Слизерин!

Выпрыгнув из камина, я на цыпочках отправилась в кабинет. Никогда не знаешь, откуда выскочит Северус. Ладно, если он просто присоединится в моих изысканиях… Только вот, зная нашего…кхм, моего гиперзаботливого муженька, меня обмотают ваткой и посадят в самое мягкое кресло в замке. Сиди, Эстель, отдыхай, востанавливайся! Люциус его, что ли, покусал? Хотя сейчас Люц стал вести себя наиболее адекватно. Теперь я понимаю, почему деятельная леди Малфой сбежала от мужа: никакого терпения не хватит, когда тебя оборачивают в три — Вы подумайте! — в три одеяла и следят, чтобы не переутомилась. Я, конечно, все понимаю, но я-то не беременная — слава Мерлину — и с моего пробуждения в Больничном Крыле меня переполняет кипучая энергия. Так что просто сидеть и наблюдать я не смогу! Мне нужно действовать!

Проскользнув в кабинет, я снова занялась картой Азкабана. Хоть тресни! Не получается у меня заставить карту отслеживать дементоров. Узников — запросто! Посетителей — легко! Даже надзирателей, лекаря и парочку поваров отслеживает!

— Что мне делать с тобой, поганка! — произнесла я вслух. — Какого рога-двурога тебе надо!

— Разговор с неодушевленным предметом — признак переутомления, — произнес с дивана бархатный голос.

— Добрый вечер, Северус.

— Ночи! Эстель, уже полдвенадцатого ночи. У тебя завтра первой парой седьмые курсы, а ты все магичишь.

— Карта дементоров отслеживать не хочет! — пожаловалась я, стараясь соскочить с полюбившейся темы Снейпа. — Все отслеживает, даже меня как создателя. А дементоров — нет!

— Когда ты была в Азкабане? — опасно прищурился мужчина.

— Позавчера, — пожала я плечами. — Сам понимаешь, время не терпит. Зима уже близко, а наш план спасения дырявый, как носок Добби.

— Эс-стель… — прошипел Северус.

— Да не переживай ты так! — перебила я мужа. Зная Снейпа, можно напороться на лекцию на час-два, а у меня нет столько времени на бессмысленный гундеж. — Я обвешалась амулетами. Ничего нашим Упивающимся от моего присутствия не было! Кстати, амулеты-патронусы я тоже проверила. Все работает. Осталось доделать карту и можно вызволять наших узников!

— Эс-стель! — продолжал шипеть Северус. — Я молчу, что ты еще не окрепла после продолжительного нахождения в коме! Я молчу, что ты могла послать хоть Малфоев, хоть меня в Азкабан проверять амулеты. Но ты понимаешь, что на тебя, в основном, все завязано! Подумай, что было бы с Беллой, если бы ее метка вновь побледнела!

Я открыла рот, собираясь ответить на отповедь, но тут же закрыла. Мы с Северусом обладаем разным жизненным опытом. Мне сложно донести мысль, что проще все сделать самостоятельно и не подвергать опасности Ближний Круг. Я обладаю весьма высоким магическим коэффициентом силы и мне дементоры на один зуб. Если бы мне угрожала опасность, то я бы не использовала патронуса, которому меня безуспешно — пока безуспешно, я надеюсь — учит Поттер, а просто бы сожгла дементоров. Единственный минус, я привлекла бы этим фаер-шоу внимание надзирателей. И пришлось бы полностью пересматривать акцию спасения сидельцев из санатория с видом на море. Хотя, с другой стороны, от истощения даже я не застрахована и если, предположим, я гибну, то все планы летят в тартарары! Плохая, плохая идея была.

Нашипевшийся Снейп сменил гнев на милость и поинтересовался:

— Так что у тебя с картой?

— Я говорю, что дементоров она не отслеживает! Надо было вчера все же оторвать кусочек…

— Так ты еще и вчера в Азкабан летала! — горестно вздохнул Северус. — Моргана, за что мне это?

— За страдания последнего Поттера! — не удержалась я. — Ты зачем его зелье убрал из котла вчера? Гарри жаловался, что зелье выглядело так же, как и описывается в учебнике!

— Оно могло рвануть в любой момент, несмотря на вполне неплохой цвет и запах. Искорки на зелье были слишком активными. Видимо, твой сын переборщил с настоем златоцветника. Он токсичен.

— Так и объясни твоему сыну, — вновь не удержалась я, — где ошибка. При отце-зельеваре странно получать троллей за зелья.

Северус сердито фыркнул и пообещал, что на отработке разберет это зелье. Я удовлетворённо кивнула и задумалась, что если наложить сонные чары на мужа и смотаться до Азкабана. Мне нужно заполучить кусочек плаща дементора для карты. Вдруг получится отслеживать дементоров! Если же нет, то придется делать еще больше амулетов- защитников, кстати, неплохо бы в амулеты добавить парочку щитов и невидимость!

— Надеюсь, что ты думаешь о здоровом сне, а не о том, где найти в два часа ночи плащ дементора.

— Не угадал, — мрачно ответила я. Это же надо быть таким прозорливым! — Как раз я думаю, где добыть кусочек плаща дементора. Мне небольшой нужно.

— Надеюсь, ты не решилась отправиться в Азкабан? — риторически хмыкнул Снейп. — Я принесу тебе плащ дементора, а ты мне пообещаешь, что после получения этого кусочка отправишься спать.

Я кивнула и Северус отправился в сторону камина, произнеся:

— Хогвартс, покои Эстель Л’Энигм.

Пока муж отсутствовал, я успела перекусить, доделать амулеты-защитники, немножко поспать в кресле и даже приказать домовикам доставить в кабинет легкий перекус для Северуса.

Снейп вернулся около трех часов утра и вручил мне коробку. Он был раздражен, поэтому я кивнула на накрытый столик. Пока Северус ел и приводил свое эмоциональное состояние к норме, я занималась картой. Как я и предполагала, кусочек плаща дементора, закрепленный в обложке карты — карта выглядела как книга — помог мне отслеживать стражей Азкабана. Я с интересом полистала карту и подумала, что надо будет проверить ее в самом Азкабане перед миссией спасения. Вдруг придется доделывать!

Удовлетворённая работой, я сладко потянулась и заметила, что Северус уснул в кресле. Бедняга, то за мной бегай, то от Дамблдора убегай! Взмахом палочки я превратила кресло в комфортную кровать и подумала, что нужно слетать в Азкабан сейчас, пока муж спит. Только вот глаза прикрою на пару минуточек…

---

Примечания:

Бечено

В воскресенье мы собрались в замке Слизерин. Один фиг, зелья в промышленных масштабах для аптечки варит Снейп, а мы с двумя представителями павлиньего семейства доглаживаем косяки в плане спасения и пытаемся открыть треклятую шкатулку!

Шкатулка из дома Тони оказалась тем еще сюрпризом! Я как только очухалась, сразу попыталась ее открыть. Уже декабрь на носу, а я все еще не в курсе где чаша! Мне нужно как можно скорее собрать недостающие пазлы души. Время играет против нас!

Люциус, побившись над шкатулкой целый день, предпочел искать котлы для ритуала. Поэтому Снейп и Люциус, выпив оборотное зелье, сейчас доводят до энуреза скупщиков краденного и ищут большие котлы из определенных материалов. Поэтому скупщики, видя мистера Снейк и мистера Фой, предпочитали мимикрировать под пейзаж и не выделываться. Просто первый раз под личинами Фой и Снейк пошли я с Абраксасом и нас пытались надуть! Признаю, я была не сдержана, а Абр ржал, как гиппогриф на конюшне и периодически комментировал мои весьма экспрессивные выражения, пока я гоняла по Лютному парочку охуевших скупщиков. Теперь продойхи предпочитали не наглеть и старательно рыли носом землю в поисках десяти золотых котлов. Если медные и серебряные большие котлы были найдены с легкостью, то больших золотых котлов будто бы и не было в помине. Я уже начала думать, что стоит рискнуть и под клятву заказать котлы у официальных поставщиков. Однако, это будет тоже самое, что встать посреди Теневой Аллеи и проорать, что готовиться ритуал на десять персон!

По моим расчетам, ритуал должен будет убрать пятнадцатилетнее нахождение в Азкабане и восстановить душевное здоровье. Изначально, я хотела тоже пройти славянский ритуал, но барабашки меня отговорили, потому что у половинчатой души для такого ритуала всего один выход: на тот свет. Вот когда душа восстановиться, то пожалуйста. На мой вопрос, а как восстановить душу целиком, барабашки грустно переглянулись, развели сухонькими лапками и сказали, что это только Сварог ведает! В общем, не судьба воспользоваться ритуалом в личных целях!

Я побарабанила пальцами по гладкому дереву шестигранной шкатулки. Шкатулка, как шкатулка. Опознавательные знаки и видимый запор отсутствуют, но она не открывается. В подобных шкатулках Абраксас, да и прочие чистокровные, хранили какие-нибудь пафосные часы или запонки. Интересно, что там? Я очень надеюсь, что в шкатулке находится информация куда я мог заныкать чашу Хаффлпафф или хотя бы записи где эту чашку искать!

— У тебя есть идеи как открыть шкатулку? — спросила я Абра, который уже час созерцал в окне снег вперемешку с дождем. Малфой находился мыслями где угодно, но не здесь. Не отвлекаясь от созерцания непогоды, мужчина рассеяно пожал плечами и предложил:

— Попробуй сказать фразу, которая была ходовой у Тони или ту, которая для вас была весьма важной.

Я непонимающе взглянула на Абраксаса.

— С первого дня было заметно, что между вами искрит. — Криво улыбнулся Малфой и вновь стал смотреть в окно.

На Абра периодически нападало меланхоличное настроение из которого его мог вытащить только Тони. В таком настроение наш белобрысый друг мог высказать все что думает, даже если это могло привести к неприятным последствиям. Так, например, на ЖАБА он высказал Марбченкс, что нафиг никому из магов не упал сервиз из грызунов, а зачаровывать и продавать магглам, как это делает ее внук — Николас учился с нами на потоке — это низко. В общем, после этого сдавал Абр Малфой ЖАБА в Министерстве не только при экзаменаторах, но и при независимых экспертах. Нотт утверждал, что среди экспертов точно были тайнюки. В этом был весь Абраксас — сказать все что думает и плевать что будет! Сколько же я выслушал от него, когда мои эксперименты выходили из под контроля, а на Малфоя накатывало меланхоличное настроение!

Хотя, иногда я думал, что Абр прикрывается этим настроением, что бы рубить правду-матку в глаза окружающим, а затем, вновь вернуться к облику холодного аристократа и делать вид, что во всем виноват не он. Кстати, а это выражение я подцепила от Тони, как и весь наш отряд Упивающихся. Надо попробовать…

— Рубить правду-матку, — произнесла я.

Шкатулка даже не шевельнулась, а вот Абраксас зашевелился и отлип от окна. Я уж думала Малфой с ним сросся. Ну да, наконец-то в кабинете происходит что-то более интересное, чем стекающие с окна капли.

— Резать. — Произнес подошедший Малфой.

— А? — не поняла я.

— Правильно говорить не рубить правду-матку, а резать. Резать правду-матку.

Шкатулка проигнорировала высказывание Абра и его выражение лица сменилось с меланхоличного на удивленное. Что если попробовать на родном языке Тони? Зря я что ли его выучила в путешествии?!

— Rezat pravdу-matkу.

Миг и крышка шкатулки откидывается с музыкальным скрипом. В шкатулке лежали бумаги, которые тут же стал изучать Абраксас. Под бумагами лежала чаша Хаффлпафф мой очередной крестраж. Сейчас я тебя переварю и можно будет озаботиться только поиском котлов и спасением узников!

— Эсти, — хрипло произнес Абр, — тебе нужно это увидеть. Только лучше сядь сначала.

Малфой протянул мне пергамент и несколько документов. Я отложила поглощение крестража и взяла протянутые бумаги. Лучше бы я послушалась! Я вчиталась в строчки. Этого не может быть! Просто не может!

— Как такое может быть? — слабым голосом спросила я у подхватившего меня мужчины.

— Тебе лекцию прочитать откуда дети берутся?

— Я не об этом, — отмахнулась я, — устраиваясь поудобнее в кресле. — Как такое могло получиться?

— Предохраняться надо! — Буркнул Абраксас. — Снейпу говорить будешь?

— Не сегодня. Боюсь, что он не переживет, если я скажу, что его Лили была моей дочерью...

— Угу, был Поттер внуком, а стал сыном.

— Так вот почему меня размазало! Я напала на последнего в роду и на собственного ребенка! Мне нужно к гобелену!

Я выбралась из кресла и рванула по прямой к гобелену. Так вот откуда у Гарри дар парселтанга! Он не от крестража, а наследственный. Значит, вытащить крестраж из парня будет проще, чем я думаю и в замок Слизерин его обязательно нужно привести! Но как сказать Снейпу, что Гарри мне родственник не только по магии, потому что я согласилась на просьбу гря…кхм, надо отучиваться, а то как-то не комильфо. А еще и по крови, так как он является внуком моего прошлого воплощения.

Я вывалила на Абра, догнавшего меня у гобелена все что успела обдумать, пока бежала из одной части замка в другую и задала актуальный во все времена вопрос:

— Что делать?

— Снейпу расскажи. В любом случае правда может выплыть в самый не подходящий момент. Лучше, если зельевар будет в курсе. В любом случае, твои манипуляции с гобеленом он заметит.

Вздохнув, я кивнула. Все же Малфой прав, хотя и страшно.

— Вот только не говори, что боишься признать правду жизни.

— Я молчу. Сейчас не отвлекай меня. Хочу попробовать провести простенький обряд.- Откликнулась я, делая очередной пас палочкой.

Абр горестно вздохнул и вынув сигару из внутреннего кармана закурил, выпуская дымные колечки в потолок древнего замка. Малфой как обычно правильно подозревал, что «простенький» он только на словах. Абраксас не вмешивался. Ему как и мне стоило обдумать открывшуюся информацию. Тем более после ритуала все станет более чем ясно.

Знаю, что ритуал сложный, энергозатратный и практически высасывает магию из проводящего. В некоторых случаях, маг становился сквибом, в лучшем случае, после такого ритуала, но результат того стоит. Мне необходимо знать правдивы ли документы из шкатулки Долохова или же это фальшивка? Я готова пожертвовать магией, что бы выяснить правду. Хорошо, что Абраксас не ритуалист и не сможет остановить меня. Хотя, он бы и не смог, а его причитания здорово бы отвлекали. Тони всегда шутил, что остановить меня может только Авада в упор, и то это не точно!

На последнем пасе я стала чувствовать себя опустошенной. Но на гобелене от имени Том Марволо Риддл протянулась еще одна змейка. На листочке, который держала вытканная гобеленом змейка стал проступать портрет красивой рыжеволосой женщины.

— Лили Мария Поттер, — Прочел Абраксас вслух, а, посмотрев на каемку, обрамляющую лист продолжил. — Непризнанная наследница рода Слизерин.

Я наблюдала, как от имени покойной миссис Поттер появляется очередная змейка и формирует портрет лохматого подростка. Гарри Поттер является вторым наследником Слизерин и сможет стать главой Рода, только после гибели первого.

— Ну и кто является наследником первой очереди? — Мрачно поинтересовалась я у гобелена.

Воспользовавшись тем, что я влила большое количество дурной силушки в гобелен, Абраксас взмахнул палочкой и произнес заклинание- проявитель, которое начало открывать скрытые связи. Я наблюдала, как между моим именем и именем Гарри проявляется связь, говорящая, что Гарри Джеймс Поттер мой сын по магии. Лили Поттер моя сводная по отцу сестра. Вишенкой на этом пудинге безумия стало, что у меня есть сын, ему одиннадцать лет.

— Абр, ты тоже видишь что и я? — Удивленно спросила я друга, решив уточнить локацию каждого сына.

— Мерлиновы панталоны! — ругнулся Малфой.

Если Гарри четко находился в замке Хогвартс, что не было удивительным, то неучтенный сын обретался там же, но точно его место увидеть было нельзя. Потому что он будто бы скакал блохой по территории, принадлежащей Хогвартсу, куда входит не только населенный пункт Хогсмид, но и парочка мелких деревенек.

— Интересно как ты умудрилась, будучи бестелесным сына завести? Поделись с народом.

— Сама в ахере! — Буркнула я. — Надо звать Северуса. Чем раньше покажу мои потуги с гобеленом, тем быстрее скрою лишнее от любопытных глаз.

Я взмахнула палочкой, вызвав патронус-тучку — ты вообще будешь форму принимать! — и продиктовала сообщение для Северуса:

— Дорогой, ты срочно нужен дома! Вскрылась важная информация. И Умиротворяющий бальзам прихвати по дороге!

Оставалось только ждать. Я подумала, что стоит проглотить последний крестраж сейчас, пока жду, но решила отложить этот знаменательный момент на потом. После ритуала с гобеленом я чувствовала себя несколько разбитой и выпивать крестраж в ослабленном состоянии очень плохая идея. Не известно какие темные стороны скрывает последняя блестяшка!

* * *

Я думала, что придётся отпаиваивать Снейпа коньяком, но нет. Он стоически выслушал историю о том, что Лили была мне гораздо ближе, чем невинная жертва. Хмыкнув, мужчина пробормотал что-то о превратностях судьбы и удалился шпынять факультет отважных. Про второго сына я так и не успела ему сказать. Скажу позже, я и так боялась за его рассудок в данной ситуации.

Каждый справляется со стрессом по своему. Люциус колотит вазы — он, кстати, был больше всех шокирован- открывшейся информацией. Снейп запугивает факультеты, Абр устраивает локальный амаргедец в скромном банке. Гоблины в ужасе и уже присылали мне гонца, умоляя угомонить близкого друга. После феерического вызволения меня прекрасной из Аврората, вся МагБритания в курсе, что недавно прибывшая в страну мадмуазель Л’Энигм и пронырливый засранец Абраксас Малфой друзья. Была еще версия, что я его дочь от любовницы, но я больше уржалась на пару со Снейпом и, примкнувшим к нам, Люцем, что я сама являюсь новой пассией Абра и буду следующей Леди Малфой. Абраксас, конечно, возмущался: «За кого вы меня принимаете! Что б я да дружбу на романтику променял! Нашли идиота!» Возмущался он, правда, недолго, ведь наличие условно-официальной любовницы спасало видного мужчину от преследования прелестницами от четырнадцати и до бесконечности. Эта ситуация развязывала ему руки в некоторых сферах. Абр, поэтому и не опровергал информацию. Мне же было все равно кто и что там вякает! Мне давно уже не семнадцать, что б пытаться доказать всему миру, что я больше, чем маг и никто не смеет трепать мое имя попусту!

Я просто сижу и смотрю в камин, пока гоблинский гонец ждет моего ответа. Новая информация дала пищу для размышления, но и опустошила. Как у меня мог появиться сын одиннадцать лет назад, если до этого года тела у меня не было. Что-то тут не сходится…

Я могу предположить, что я создал крестраж и забыл его в Тайной Комнате. Из этого крестража возродился мой дух и захватил чье-нибудь тело. Но это полный бред! Для возрождения необходимо провести весьма энергоемкий ритуал с определенной последовательностью, а это не каждый может.

Возможно, кстати, что предположение верное и я забыл свой очередной крестраж в Хогвартсе. Вопрос: чем он может быть, если я точно не использовал больше никакие побрякушки Основателей! Это могло принадлежать мне, так как на последнем курсе Хогвартса я был одержим создать несколько вместилищ души. Мои воспоминания весьма зыбкие и я не уверен в этом.

Сейчас спасу зеленошкурых от злобного Малфоя-старшего и выпью чашу Хаффлпафф. Вдруг, оставшиеся воспоминания могут быть спрятаны там. С чашей моя душа будет почти целая. Останется только вынуть последний осколок из Гарри, не повредив живого носителя, и восстанавливать движение Пожирателей Смерти.

Осталось лишь найти золотые котлы. Кстати, может у гоблинов есть нужные мне котлы? Типа баш на баш. Они мне котлы, а я их от Абраксаса спасаю на пару недель. На дольшей срок не получится. Деятельный Абр надолго капитал не оставит без присмотра. Так что будем сейчас торговаться!

Я перевела взгляд на гоблина и тот вздрогнул. Ну я же не Абраксас, что меня бояться-то так? Я просто хочу несколько скромных золотых котлов для ритуала, а не захватить всю МагБританию.

Я кивнула гоблину, согласившись на перенос моей сиятельной персоны в кабинет Гринготта. Гонец облегченно выдохнул — он реально думал, что я с ним переговоры буду вести?! Смешно! — и активировал портал, перенесший нас в коридорчик перед кабинетом. Дверь гостеприимно распахнулась и я вошла.

Злой Абраксас и уставший Гринготт одинаково обрадовались моему приходу. Похоже спор одинаково помешанных на деньгах зашел в тупик и я им необходима для нового раунда! Ну-с! Сейчас поторгуемся! Отсюда я выйду только с котлами или с котлами!

---

Примечания:

Реал и полетевший комп внесли коррективы в выкладку главы. К сожалению, многое пришлось писать заново, поэтому глава получилась несколько другой по настроению. Хорошо, что план работы над фанфиком я писала в блокноте, а не в электронном виде.

Огромное спасибо тем, кто ловит ошибки в ПБ.

А теперь к главному.

Дорогие читатели, я очень ищу бету, которая очень любит править опечатки невнимательного и торопливого человека. Моя бета, увы, на данный момент не может заниматься правкой ошибок и перлов фанфика. Есть желающие?

Дополнено 21. 07. Бета найдена!

Ура мне и моему упрямству! Я выбила из гоблинов золотые котлы! Пускай Малфой и ворчит, что я лишила его развлечения на три недели, но я добилась своего! Я смогла выцарапать у зеленошкурых десять котлов нужного размера. Даже Северус не нашел, к чему придраться.

Снейп чуть не приплясывал, увидев необходимые нам котлы, которые я сгрузила в гостиной перед носом дремлющего в кресле зельевара. Мужчина тут же сгреб их в охапку, забыв о волшебной палочке, и потащил в зельеварню владеть.

— Нужно еще раз проверить рецепт. Даже если на первый и сто первый взгляд он кажется простым,- бормотал удаляющийся в зельеварню мужчина. — После спасения узников нужно будет отладить его под каждого, учитывая рост, вес, пол и общее состояние организма. Попытка всего одна и ошибки быть не должно…

Возможно, Северуса разбудил не грохот котлов перед носом, а ворчание Абраксаса. Малфой уселся в соседнее кресло и завел надоевшую мне еще в банке пластинку. Представитель белобрысого семейства пыхтел, как старый самовар, что я лишила его последних крупиц веселья в этой тухлой жизни. Вот он сейчас как обидится! Как уедет в Ниццу к своим родным виноградникам и будет там сидеть, раз тут скучно!

Зная Абра, фиг он мне доставит такое счастье. Скорее уж он будет лезть в каждый пункт плана и контролировать каждый шаг. Хорошо, что он не в курсе, что я уже несколько раз была на территории Азкабана для отладки карты. Надеюсь, Северус меня не сдаст. Я, конечно, люблю Абра, но слушать его бесконечный — с нашего знакомства — гундеж, что я иллюстрация девиза факультета Гриффиндор, как-то не хочется! Слабоумие и отвага — это точно не про меня! Я весьма осмотрительна, в отличие от некоторых!

Оставив Абра ворчать об упущенных возможностях, я отправилась на встречу с последним Блэком. Письмо от Сириуса покрывалось пылью которую неделю, пока я валялась в коме, потом восстанавливалась, делала карту и разыскивала золотые котлы. Жаль, что я не умею делиться на трех и более волшебниц. Жить мне стало бы гораздо проще.

Несколько дней назад, после завтрака я решила разобрать опасно кренящуюся корреспонденцию и отправилась в кабинет замка. К счастью, Лейла вняла моему пожеланию прекратить издеваться над кабинетом и сделать приличное место, куда не стыдно пригласить партнеров. Сев за добротный стол, я приманила взмахом палочки огромную стопку и начала сортировать корреспонденцию. Так, рекламу от магазинов — в одну стопку, гляну позже, может что-то путное найду; гербовые письма и открытки — в другую, ответить-то надо на все; письма с добавками — от Амортенции до отсроченного проклятия — сразу в утиль. Можно, конечно, переписать «добрых фанатов», но стопка едва похудела на треть. Некогда мне! Пусть живут! Пока…

Я вытащила письмо последнего Блэка из стопки гербовых писем и углубилась в чтение, проверив на проклятие. Так, на всякий случай.

Блэк писал, что готов к моему визиту в любой назначенный день, как только мне заблагорассудится. Спальня его матери спасена от докси и боггартов, поэтому прекрасная леди может не волноваться. Северус, который в самый неподходящий момент зашел в кабинет и заглянул мне через плечо, выхватил взглядом строчки про спальню, написанные ненавистным почерком, и закатил мне жуткий скандал. Я от него даже не ожидала. Неужели на него настолько повлияла Мать Магия, что он ревнует меня так, будто бы я его жена? Стоп! Я же реально его жена, и, похоже, в его сознании, как и в сознании других магов посвященных в мое воскрешение, я-сейчас отделима от я-Волдеморт. Словно я ведьма с памятью Волдеморта, но не являюсь им… Что, если это правда, и Абраксас Малфой прав, что Мать Магия дала мне второй шанс прожить жизнь, будто бы не было этих чудовищных ошибок? Абр, кстати, единственный, кто не делит меня на я-прошлый и я-сейчас. Интересно, с чем это связано?

Вернемся к Снейпу и Блэку, мне пришлось потратить кучу времени, чтобы объяснить Северусу глубину его заблуждения. Я даже предложила использовать на мне легиллименцию, если он не верит. Мужчина дернулся, и я думала, что он согласится, но он сжал челюсти и отказался, сделав заметное усилие.

Итак, оставив Абраксаса бухтеть, я отправилась в склеп Блэков. А как еще назвать дом, который готовится умереть? Замок Слизерин, несмотря на более долгую историю и мерзопакостный нрав, больше пригоден для жизни одного гриффиндорца, чем дом в центре Лондона. Причём маггловского Лондона!

Подумать только, каких-то жалких триста лет назад эта площадь была центром магического Лондона и здесь селились только самые знатные маги! Однако более пятидесяти назад, когда оба мира трясло в лихорадке мировых войн, произошел скачок и площадь Гриммо стала одним из обычных маггловских районов. Практически все чистокровные, кто-то раньше, а кто-то позже, покинули мерзейший маггловский мир, бросив дома и оставив невольным соседям неприятные сюрпризы.

О площади пошла дурная слава и когда-то цветущий, привлекательный для многих район стал непопулярен. По маггловскому Лондону поползли слухи, что магглы, купившие дома, слышат голоса, вздохи, видят, как вещи перемещаются по дому, а занавески и одеяла пытаются задушить хозяев. Многие не верили в россказни и становились следующими жертвами домов.

Магглы говорили, что во всем виновата утечка газа, ведь освещение до сих пор передавалось через газовые рожки. Кто-то считал, что во всем виноват свинец, используемый для обоев в домах на Гриммо. Догадок было много, но ни один из магглов не приблизился даже на капельку к правде.

Как я уже сказала, практически все чистокровные покинули этот мир. Но только не Блэки! Блэки — это такая зараза, что ее ничем не вытравишь! Кстати, они и подтравливали магглов, подкидывая боггартов, докси или насылая проклятия такого толка, что все, с кем соприкоснулся проклятый, сходили с ума! Вакханалии положили конец невыразимцы. Они выпустили Адское Пламя, над которым чуть не потеряли контроль и сожгли квартал дотла. Очень было сложно остановить разгулявшееся пламя, пожирающее все на своем пути, и не пустить его в другую часть города. Маггловские спецслужбы утверждали, что во всем виновата непотушенная жильцом сигарета, несмотря на скептицизм горожан и выживших при пожаре. Я сам удивился, что магглы выжили при столкновении с Адским Пламенем. Возможно, что тут опять отметились Блэки или их тайна, из-за которой они отказывались покидать дом на Гриммо.

Откуда я это знаю? Так я был на тот момент стажером у Невыразимцев, хотя многие считают, что я работал в лавке "Горбин и Бэрк". И это тоже правда! Для умного волшебника легко совмещать основную работу и дополнительную. На вопрос, какая где была, я сейчас не отвечу. С одной стороны, возможно, основной была работа на Отдел Тайн, а магазин служил прикрытием от любопытных носов. Не зря говорят, что хочешь что-то спрятать хорошо — положи близко и окутай флером скандала. А с другой стороны, наоборот, Горбин и Брэк был основной, а благодаря тайнюкам я мог легко обстряпывать свои делишки.

Единственным уцелевшим остался дом Блэков. Он только почернел и приобрёл еще более зловещий вид. Начальник невыразимцев подозревал, что Блэки не просто так сидят в доме на Гриммо, как приклеенные. Возможно, что-то их держало... Конечно, благородные семейства не допустили бы в дом "не пойми каких магов" и Отделу Тайн приходилось теряться в догадках.

Аппарировав на крыльцо Гриммо 12, я стукнула дверным молотком и приготовилась ждать, как вдруг дверь с тихим скрипом отворилась. Я проскользнула в коридор, стараясь не задеть подставку для зонтов в виде ноги тролля.

— Явилась, ворюга! — проскрипел Кричер.

— Кричер! Сколько раз тебе повторять! Не оскорбляй достойную гостью! — грозно произнесла Вальбурга Блэк, распахивая бархатные, изъеденные молью шторы и, повернув ко мне нарисованное лицо, произнесла: — Здравствуй, Наследница Слизерина. Давненько тебя не было.

— Здравствуй, Вал, — откликнулась я. — Я была вне зоны доступа.

— Опять твои безумные эксперименты, — хмыкнула женщина и шустро скрылась за портьерами. — Кричер, ты меня услышал!

По лестнице спустился Сириус. В этот раз он выглядел гораздо лучше, чем в последнюю нашу встречу и, кажется, грязи в холле стало меньше?

— Рад видеть Вас, мадмуазель Л’Энигм! — куртуазно поприветствовал меня Блэк, поцеловав руку.

— Взаимно, мистер Блэк!

— Леди, мы же договаривались, вы можете звать меня по имени.

— Тогда прошу взаимности! Называйте меня Эстель. — Почему бы не сделать приятное человеку? Близкие отношения с последним из живых Блэков мне в любом случае пригодятся!

— Весьма польщен! — произнес Сириус и вновь облобызал руку.

Так, надо сворачивать эти хвалебные пляски петуха и кукушки, пока ситуация остаётся в рамках приличий! Тони всегда цитировал классика со своей родины, когда видел, как два начинающих бойца в ставке нахваливали боевые навыки друг друга, при этом имея жалкий опыт.

Любезность любезностью, но можно и среди правил этикета договориться до: «Любезная мадмуазель, я хочу показать вам японские гравюры, которые располагаются у меня в спальне и их так хорошо смотреть, лежа на кровати в неглиже»! Одно неверное слово и все покатится именно в ту сторону. Больно уж у последнего Блэка взгляд голодный. Я все понимаю, взрослый мужчина в расцвете сил заперт без компании в умирающем доме, но я не та компания для приятного время препровождения. Интересно, а Блэк бордель может посетить или он тут заперт без возможности выхода?

— Так где, вы говорите, были покои вашей почившей матушки?

— Пройдемте, Эстель, я покажу дорогу. Дом имеет весьма скверный характер и может долгое время водить кругами гостя.

Я кивнула и отправилась следом за Сириусом. Я прекрасно чувствую взгляд дома, будто он обнюхивает, как старый пес, и решает, пустить тебя дальше или вцепиться в глотку. Враждебности, о которой рассказывал Блэк по дороге в комнаты Вальбурги, я не почувствовала. Возможно, все дело в том, что Вал, отказавшись от посмертия и заключив свою душу в некрохолст, все еще является Главой Рода. Только от ее восприятия зависит, как дом будет относиться к гостю или жильцу.

Сириус Блэк открыл комнату и, сделав приглашающий жест, сказал, что будет ждать меня в гостиной с гобеленом, а я могу делать в комнате его матери все что угодно.

Как только Блэк отворил дверь в комнату, в нос ударил запах «Суперчистина», так популярного у завхоза Прингла, и чего-то еще. Несколько неприятного, но знакомого. Мужчина сделал приглашающий жест, пропуская меня вперед.

Комната все еще хранила остатки былого величия. Большая кровать с рельефной спинкой, по которой тянулся кельтский орнамент, укрытая балдахином почти под цвет обоев. Кажется, что узор на ткани весьма похож на орнамент гобелена. Тяжелые длинные бархатные шторы, сейчас изъеденные докси, были чуть влажными. Ковер имел небольшие проплешины в ворсе, будто бы его долго царапали длинными когтями. Было видно, что комнату убирали перед моим приходом, однако трюмо и вещи на нем — пудреница, духи, веер, записная книжка, несущий в себе функцию не только дневника, но и фотоальбома, щетка для волос, вторая заколка, сестра моей — были покрыты неравномерным слоем пыли. Словно хозяйка, запретившая эльфу убираться, периодически садилась за трюмо и иногда перебирала вещи. Пользовалась расческой, держала в руках заколку и веер, открывала записную книжку. Меньше всего пыли было на книжке, единственное, что меня несколько смутило, так это три продольные полосы на обложке. Можно подумать, что женщина провела пальцами по обложке и остановилась, передумав.

Я взмахнула палочкой, проверяя записную книжку на вредоносные сюрпризы. Удивительно, но ни одной противоугонки, словно Вал желала, чтобы кто-то прочитал ее записи. Я прекрасно помню, как на первом курсе меня шандарахнуло заклинание, наложенное на ее конспект. Полет был эпический — от столика, где лежал конспект юной Блэк, до нашего декана, появившегося в дверях гостиной.

Открыв дневник, я сразу же натолкнулась на письма с обтрепавшимися от частого перечитывания сгибами. Множество писем от Регулуса, четыре письма от Сириуса, множество фотографий старшего сына, сделанные будто бы частным сыщиком со стороны. Обычные бытовые фотографии из Хогвартса: Сириус в Большом Зале, Сириус на трибунах квидича, Сириус-выпускник, Сириус в коридорах, Сириус идет под ручку с девушкой. Кстати, фотографий с девушками было много. Представляю, как гневалась Вальбурга на каждую новую пассию сына. Не удивлюсь, если на каждую девушку, с которой тот встречался, у Вал было собрано досье от первого крика.

Были фотографии, сделанные и после окончания Хогвартса. Огромное множество фотографий на прогулке, на мотоцикле, среди авроров, с малышом на руках. В общем, матушка следила за жизнью сына даже после его добровольного изгнания.

Перелистнув книжку к последней записи, я увидела, что Вальбурга провела темно-магический ритуал, чтобы наверняка остаться привязанной к миру живых. Стало как-то неуютно. Я, конечно, тоже была хороша, когда создавала крестражи, но я жаждала вечной жизни, а не быть бестелесной сущностью, запертой в куске тряпки с маслом. Хотя есть тут одна маленькая деталька, которая меня смущает. Эта рунная цепочка, вписанная в октограмму, выглядит весьма странно, будто бы Вал, талантливейшая ритуалистка, переделывала ритуал, который мог сработать даже у сквиба… Она же могла взять простейший ритуал для привязки к живому миру, но предпочла переделать этот. Что-то тут не так…

После моего зова передо мной свалился домовик и ощерился. Я не стала ждать поклонов и тут же задала волнующий меня вопрос:

— Кричер, твоя хозяйка пользовалась магией последний год перед смертью?

— Нет! Моя бедная хозяюшка делилась магией с непутевым сынком, что разбил сердце матери. Всю отдавала до последней жалкой крошечки! А сын-то нерадивый загремел в тюрьму, как какой-то презренный отщепенец!. Постоянно на пересмотр дела подавала. Много моя бедная госпожа магии отдавала, все надеялась, что выживет сын и выйдет. А потом магия иссякать в ней стала, будто требовалось больше и больше! Ненасытной прорве!..

Я отпустила причитающего эльфа. Такую сильную ведьму, как Вальбурга, не мог высосать один маг, а вот двое очень даже. Неспроста Роза Ли намекала, чтобы я отправилась туда, где пропал юноша. Стазис на мыслящих существах много сил жрет.

— Это правда? — мои размышления перебил голос Блэка. Мужчина стоял прислонившись к косяку и имел вид такой, будто его пережевали и выплюнули.

Я кивнула, не в силах ответить на вопрос. Эльфы не могут лгать, особенно если хозяйка приказала слушаться гостя. Подавшись порыву, я вручила записную книжку Сириусу и, попрощавшись, вышла. Здесь мои услуги артефактора больше не нужны. Думаю, как только Блэк увидит свои детские, зачитанные до дыр письма, то не сможет удержаться от диалога с матерью. И сыну, и матери есть что сказать друг другу.

---

Примечания:

Бечено

Аппарация никогда не была моей сильной стороной, поэтому мы оказались не в пещере у входа в логово, а на вершине утеса, куда накатывали высокие волны и  били злые молнии. В воздухе пахло морской солью и водорослями. Холодный ветер пронизывал и так промокшее насквозь и продрогшее тело.

За пеленой ливня было не видно ничего. Северус, находившийся от меня в двух шагах, размывался в нечеткий темный силуэт.

— И что мы тут делаем? — мрачно поинтересовался зельевар, наколдованный зонт которого смыло стеной дождя. — Смысл вообще  непромокаемого костюма, если вода повсюду?

— Исправляем мои ошибки!  — я постаралась перекричать шум стихии.

На второй вопрос я предпочла не отвечать. Снейпа потянуло на приключения, хотя я предлагала ему дождаться меня в замке. Не факт, что сегодняшняя вылазка окончится успешно. Хорошо хоть Малфоев получилось оставить дома. Я пыталась их отправить в родной Малфой-мэнор, но оба представителя павлиньего семейства наотрез отказались покидать замок, заявив, что они-де не уснут, пока мы не вернемся.

Я прошлась вдоль мокрых, отколовшихся от утеса каменных глыб, оскальзываясь на мокрых камнях,  прикидывая, в какую сторону мне стоит идти и вообще  на какой стороне Хрустального Утеса я нахожусь. Если справа, то можно пройти до логова по тонкому узкому выступу, хотя я очень давно не пользовалась таким путем. Или же  придется нырять в бурлящую воду и плыть до логова. Второй вариант гораздо хуже первого, но как сказала сегодня Шиза:  «С нашим везением осталось только в лотерею играться ». Где же я слышала такое высказывание? Звучит, как что-то очень знакомое, близкое...

Северус хотел что-то сказать, но в небе сердито загрохотало и молния резко ударила перед мужчиной, заставив его отскочить. Через долю секунды следующая молния ударила уже передо мной, заставив меня отскочить. Хорошо, что я успела закрыть глаза и не была ослеплена, как зельевар.

Благодаря  молнии, я наконец-то сориентировалась в пространстве и нашла, куда двигаться. При аппарации меня отнесло на десяток метров от входа.  В скале виднелась расщелина. 

— Северус,  — откликнула я мужчину, — нам туда!

Так, оскальзываясь на камнях и бормоча едкие ругательства, мы добралась до расщелины. Там бушевала вода. Хм, семнадцать лет назад воды тут и в помине не было.

— Ты уверена, что это хорошая идея?! — постарался перекричать шум стихии Снейп.

— Нет, но другого шанса у меня не будет!  Роза Ли указала сегодняшний день, как самый оптимальный для возвращения Регулуса! Ты можешь не ходить!

— Ага, держи карман шире! Я не собираюсь пропускать самое интересное!

— Главное не потонуть! Мне точно не пойдет чешуя! — фыркнула я. — Только не снова.

— Головной пузырь?! — деловито поинтересовался зельевар.

— Заморозка, — откликнулась я. — На счет "три"!

Северус кивнул  и покрепче перехватил палочку.

— Три! — выкрикнула я, решив поторопиться. — Глациус!

Наши заклинания слились воедино и на бушующей воде стала появляться корочка льда. Она становилась все толще и толще, пока не покрыла всю поверхность.

Я  перелетела под ругательства Северуса на закованную в лед стихию и немного попрыгала на поверхности.  Лед выдержал. Махнув зельевару, я позвала его с собой.  Мужчина не заставил себя долго ждать и появился рядом.

— Ну и что дальше? — спросил Северус.

— Нужно будет протиснуться вот в эту щель, — указала я на пространство между вершиной пещеры и  замёрзшей водой, которая потихонечку начинала разбивать лёд.

То, что лёд стал трескаться, заметила не только я. Поэтому мы с Северусом очень быстро помчались к узкой щели и на брюхе, как пингвинчики, занырнули в неё, оказавшись внутри. Еще в Хогвартсе я придумал сделать здесь  тайник. Всего лишь пара заклинаний, несколько ритуалов и уже мой тайник отделен от общей массы.

Поднявшись с трескающегося  льда, мы преодолели три незатопленные, выбитые в скале ступеньки. Остальная лестница была погружена в беспокойную стихию, которая сломала корку льда и со всей яростью обрушилась на пол пещеры, погружая оставшиеся ступени под воду и затапливая ее.

— Обратно мы не сможем воспользоваться этим же путем, — сказал Снейп, наложив на нас высушивающее заклинание и выставив щит от воды.

— Обратно мы перенесемся через портал.

— А сюда нельзя было через портал перенестись? — мрачно поинтересовался зельевар, наблюдая, как я открываю проход в стене.

— Порталы действуют только отсюда, но не сюда, — улыбнулась я , шагнув в арку.

— Ох, уж эти Темные Гении! — пробормотал Северус и последовал за мной.

В пещере было все так же, как и двадцать лет назад. Все то же озеро, чьи воды были черны, как окружавшие его скалы. Озеро было настолько огромным, что могло поспорить своими размерами с озером Хогвартса. В середине спокойных темных вод над поверхностью было едва заметное свечение. Взмахом палочки я повесила несколько шариков Люмоса над собой и поверхностью озера и задумалась. Куда же я спрятала здесь лодку?  Ни одного воспоминания, хотя у легиллимента все воспоминания должны быть разложены по полочкам и расставлены по местам. Видимо, что создание крестража, что его выпивание так или иначе действуют на память.

— Что дальше? — поинтересовался уставший ждать Северус.

— Нужна лодка, чтобы переплыть озеро с инферналами. Она специально была создана так, чтобы они не реагировали.

— И она может перевести всего одного мага. То есть кто-то поплывет, а кто-то останется?

— Не совсем. Я поплыву, а ты полетишь в своей анимагической форме над лодкой. Только надо вспомнить, где я ее спрятала.

Северус фыркнул и вернулся к крупному обломку камня, куда и уселся, нахохлившись. Я старалась не рассмеяться. Конечно, я ожидала большего. Кондора там или ворона. Зельевар напомнил мне своей позой аниформу, которую вчера показал, когда мы разрабатывали план по поиску Регулуса.  За неделю до этого я рассказала, что хочу отправиться к одному из своих тайников  и поискать младшего Блэка. Не просто же так мадам Ли посылает меня туда, где все началось.

Сначала Северус и присутствующие Малфои были крайне не согласны, чтобы я тащилась туда одна. Даже Нарцисса, приехавшая навестить мужа и заодно остаться до родов, если муж пообещает себя вести адекватно,  была против. Нарси, конечно, хотела верить в то, что Регулус жив, здоров и так далее, но воспитание в темной семье Блэков полностью отбило веру в чудеса, поэтому леди Малфой цинично потребовала своего участия в операции. ( Тут Абру пришлось отечески зажать рот сыну, чтобы он ничего не вякнул и не испортил отношения в доме Малфой). Я обрадовалась и согласилась. Ведь Нарцисса — одна из сильнейших магов крови и ритуалистики, которых только можно поискать на Альбионе. Еще бы Андромеду сюда и Беллу, помечтала я, зная, что Вал мастерски обучила племянниц за неимением дочерей. Только у женщин магия крови и ритуалистика идут хорошо, у мужчин же всегда проблемы. Кстати, пожалуй, я этот пробел в знаниях исправлю. Теперь мой пол мне не мешает проверить знания и на практике!

Я двинулась по кромке берега, пытаясь нащупать остаточный магический след. Всегда в месте,  где творилось волшебство, должен остаться след.  Только нужно его нащупать...

Через пару метров я почувствовала  цепь. Пробормотав заклинание, я потянула цепь на себя, вытягивая из-под воды маленькую лодочку. 

— Северус, ты готов? — спросила я, ступая на борт лодки и укладывая цепь внутрь.

— А у меня есть выбор? — усмехнулся супруг.

— Единственный минус — лодка будет двигаться медленно. Твоя задача — удержаться прямо над мной. В крайнем случае, в пределах лодки.

— Это будет сложнее, чем я думал,  — сказал Северус, потирая подбородок.  -  Я думал, что лодка будет гораздо больше.  Иэх! — воскликнул мужчина и превратился в грача.

Я пожала плечами и направила лодку к центру озера, откуда шло свечение.  Посудина начала свое медленное шествие по воде, а Северус парил над головой, периодически делая круг над лодкой и то поднимаясь, то опускаясь.

Будучи Волдемортом, я постаралась максимально обезопасить свои вместилища души от загребущих лапок окружающих. Да и не планировала я их собирать. Тем более я не думала, что презренный эльф сдаст меня хозяину, который отправится за моим крестражем, а мне потом придется спустя столько лет спасать идиота!

Пока я размышляла над незавидной судьбой Регулуса и проговаривала про себя части плана, лодочка успела дойти до острова и мягко ткнуться в песок. Я выбралась из лодки на берег. Рядом приземлился Снейп, на ходу превращаясь обратно. Сколько же времени я угрохала на создание этого острова из ничего!  А сколько сил было вбухано в зелье и ловушки вокруг! И теперь я планирую это все уничтожить своими же руками...

— Ну и что дальше? — поинтересовался зельевар, подойдя к чаше с зельем. — Надо же! Не выдохлось!

— Оно и не должно выдохнуться, — ответила я. — Там в ножке несколько артефактов замуровано. Я очень хотела сделать крестраж недоступным. Дальше доставай реквизит и раскладывай по плану, — обратилась я к мужчине. — И палочку далеко не убирай. Сейчас будет весело, а потом жарко!

— Вот  только не говори, что ты собралась спалить тут все Адским пламенем.

Я усмехнулась. Ну попросили не говорить, так почему бы и не промолчать?

Вытащив из кармана мешочек с расширением пространства, я приготовилась к проведению ритуала. Вот что меня забавляло всегда в магии, так это то, что подготовка к ритуалу занимает больше времени, чем  само действие.  Пока я расставляла чаши с травами и устанавливала свечи на специальные  подставки, следуя написанному мадам Ли, Северус разворачивал саркофаг марки «Хрустальный гроб». Как и когда мне  досталась такая приблуда, я не помню, возможно, это очередной артефакт Тони, которые он прятал у меня в замке, так как такая вещь относится к максимально запрещенным. Функционал саркофага  меня радовал — если вдруг что-то пойдет не так, то Регулус сможет дождаться решения этой проблемы. Даже если ей будут заниматься мои потомки. Хотя хотелось бы обойтись и без этого... Тот же Стазис, только лучше! Все ведь помнят неотредактированную версию про германскую принцессу, которую сначала прокляла Фейри, а потом отравила мачеха? Так вот, пришлось девушке дожидаться, когда ее расколдуют лет через триста. Это потом сказка разделилась на две и попала в лапы магглов.  Жаль, у меня в запасе нет этих трехсот лет, чтобы вернуть младшего Блэка. Я предпочитаю делать все сама или с чьей-то помощью.

Наконец приготовления были завершены. На последнем этапе мы установили защитный купол от инферналов. Во время ритуала не будет времени палить особо наглых тварей Адским пламенем. Все силы будут сосредоточены на вытаскивании Регулуса из ловушки, которую я сама создала и не имею никакого понятия, что именно я накрутила, поэтому уровень подготовки максимально возможный!

В последнюю очередь я вытащила из специального контейнера парочку бычков, которые послужат прекрасным отвлечением инферналов от таких наглых нас. Можно, конечно, спалить сначала все, но я, к сожалению, не знаю в каком из мест может лежать юный Блэк в стазисе и не повредит ли это стазис?

В общем, наколдовав плот, я погрузила быков на него и взмахом палочки отравила его как можно дальше от островка. Дождавшись, когда плот будет далеко, я отменила уменьшающее заклинание. Бычки, отряхнувшись ото сна, сразу пошли к воде и начали пить.  Вода вспенилась и утратила зеркальную гладкость. Повсюду, куда ни взгляни, из темной воды поднимались бе­лые головы и руки: мужчины, женщины и дети с ввалившимися, незрячими глазами приближались к островку — армия мертвецов, восставших из черных глубин. Мда, а я и забыла, сколько их тут...

Какое-то время мертвецы наблюдали за пьющими бычками, а потом ринулись в атаку, пытаясь рвать их зубами и утащить под воду здоровенных животных. Бычкам такое не понравилось и они вступили в битву на заранее укрепленном мной плоту. Они сбрасывали одних, но следом лезли другие, как огромная белесая волна...

Пока мертвецы были заняты уничтожением чужаков, мы с Северусом стали нараспев читать катрен, который может выявить и вытянуть лежачего в стазисе мага. Краем глаза я отслеживала бурление в нескольких десятках метров от нас — один из бычков уже ушел под воду и стал ужином инферналов, а вот второй боролся, хотя и видно было, что он устал.

Я уже охрипла читать катрены и желание спалить все, как говорил Тони k chertovoy matushke  , росло с каждой минутой.  Однако, как только я собралась остановиться и дать сигнал зельевару, рядом с островом появилась воронка, которая все усиливалась и усиливалась, пока не стала подниматься ввысь на манер торнадо. В этот момент Северус ловким движением руки перерезал глотку черной овце, которая лежала на самодельном алтаре. Торнадо, дойдя до нас, опал и в центре мы увидели Регулуса, который выглядел так же, как и в последнюю нашу встречу. Снейп ловким движением поймал тело Регулуса Блэка и уложил в саркофаг.

Торнадо и прочие манипуляции привлекли внимание мертвецов, которые, бросив быка, устремились к острову и пытались проникнуть через защитный барьер.

Выругавшись, я велела Северусу уходить с порталом и уносить саркофаг, а сама призвала Адское пламя, давая волшебнику время ускользнуть вместе с добычей. Сама я активировала портал через пару секунд после исчезновения. Самое главное мы сделали, а последствия ритуала прекрасно уничтожит пламя!

---

Примечания:

Бечено

Примечания:

Бечено

---

Портал перенес меня в башню, куда не было хода никому, кроме меня и Северуса. Но это пока нет узников и идет окончательная отладка ритуалов. Я заглянула в малую комнату башни, где муж устраивал на покой Регулуса. Как его выводить из такого состояния, я пока не знаю, но очень надеюсь откопать информацию в трактате Ровены.

Я прекрасно понимала, что после дементоров магам понадобится время на восстановление. Изначально я и Абраксас хотели разместить каждого заключенного в отдельных покоях, но Люциус и Северус нас отговорили. Они сказали, что после Азкабана находиться в одиночестве, пускай и в хорошо обставленных комнатах, очень тяжело и дискомфортно. Остается ощущение камеры. Будто камеру меблировали, но тут и там за гобеленами на стенах шныряют дементоры. Поэтому лучше, если все узники будут в одном помещении. Как особо опасные преступники, они все сидели в одиночестве и соскучились по общению.

На обсуждении Люциус сказал, поморщившись:

— Я помню это ощущение безысходности и тоски. Я просидел в одиночке год и после освобождения не желал оставаться один даже на несколько часов. Накатывала тоска и страх опять оказаться запертым в одиночестве. Мы все были на одном этаже, но камеры были раскиданы по всей башне, так что приходилось перекрикиваться, чтобы поговорить.

Северус при этих словах передернул плечами. Перед сном, в спальне Главы Рода, зельевар рассказал, что просидел в Азкабане всего три месяца. Затем был сдан на поруки Дабмлдору. Но все равно помнил этот ужасный сковывающий холод и проникающий в самую сердцевину души страх. Я не стала расспрашивать супруга более подробно, хотя мне было и любопытно. Северус очень редко откровенничал на личные темы и я ценила появившееся между нами хрупкое доверие, которое росло с каждым днем.

Мать Магия перестала толкать нас друг к другу и несколько угомонилась. Теперь объятия перестали заканчиваться повышенной любвеобильностью или дикой ревностью, если вдруг кто-то смотрел на партнера хотя бы с интересом. Однако может и то, что я объединила часть своей души, повлияло на сознание. Моя вспыльчивость перестала доставлять мне дискомфорт. Окружающим, кстати, тоже. Больше не рвались декреты, не летали чашки, не появлялся ураган, который сносил все на своем пути. Возможно, и это повлияло на нас с Северусом, так как супруги — одно целое.

Вечером того же дня, когда мы с Северусом устроили Блэка на неопределенный срок в одной из комнат замка, нас посетила леди Малфой. Следом за ней влетел Люциус. Нарцисса рвалась посмотреть на кузена, хорошо ли его устроили! Люциус, используя все свои уменмя в дипломатии, ее отговорил:

— Дорогая! Регулус выглядит так же, как и двадцать лет назад. Помнишь, он исчез после рождественского раута? Он тогда и отправился за крестражем нашей нынешней Леди, — Люциус обхватил кисти жены своими ладонями и начал поглаживать большими пальцами тыльную сторону руки. — Нет смысла идти и разглядывать Спящего Красавца, ведь сейчас разбудить его нереально. Леди и Северус упаковали Регги в Стазис и там ничего не рассмотришь. Любимая, ты ведь помнишь, что заклинания нарушать нельзя. Их можно снять, если только будет готов ритуал.

— Я просто хочу убедиться, что с ним все в порядке! — воскликнула женщина. — Может, он просто спит и его легко разбудить! Я читала, есть способ снять проклятие через поцелуй!

Люциус вздохнул, собираясь сказать беременной женщине, что на такой способ он не согласен. Особенно, если желает попытаться родная жена! Можно же получить обратный результат — если проклятие слишком сильное, то снимающий проклятие сам будет проклят и уснет навечно, как в сказке про германскую принцессу. Пока проклятие не выветрилось, пытающиеся снять его юнцы так и падали замертво рядом с ложем будто бы спящей девы.

Да, я балуюсь поверхностно легилименцией. Между прочим, очень удобно знать, о чем думает собеседник!

— Как в сказке не получится, — хмыкнул Северус. — Двадцать лет пролежать в коконе из магии — это не на прогулку сходить. Хотя если у нас есть какая-нибудь принцесса, то можно попробовать. Вдруг сработает, но за результат я не ручаюсь!

Нарцисса сердито фыркнула и пересела ко мне, читающей про магию крови. Я только начала изучать эту сложную науку и с грустью думала, что наставник мне бы не помешал, а лучше два. Потому что у каждого будет свой способ получения результата и сам ритуал. Я посетовала, что не смогу до января уложить всю магию крови в голове и понять, как действовать. Слишком много необходимо знать для парочки простеньких ритуалов, которые нужно провести над узниками. Леди Малфой оглянулась и, заметив, что мужа в гостиной нет, любезно согласилась взять на себя проведение ритуалов и даже уговорить сестру принять в этом деле участие. Лучше Блэков (даже бывших!) ритуалистов нет!

* * *

В понедельник у меня отменились занятия до обеда и я решила навестить семейство Дурслей. Я позавтракала в покоях и тайными ходами выскользнула на улицу. Иногда я не спускалась на трапезы в Большой Зал, так что моё отсутствие на завтраке кое-кого не будет волновать, а то еще за мной еще увяжется и будет мне зудеть в ухо, что убийство магглов не выход!!! А по мне, очень даже выход! Причем надежный как падающий на голову кирпич!

Я помнила рассказ Поттера о «счастливой жизни» среди магглов и шла не только с мыслью, но и целью поквитаться с его семейкой. Думаю, что Гарри не так уж сильно расстроится, если услышит о взрыве одного маггловского домика. Какая жалость, что в тот момент все жители находились внутри!

Маггловский городок встретил меня излишней благообразностью и одинаковостью. Я наложила чары невидимости и несколько раз прошлась по улице, пока не нашла нужный дом. Здания, палисадники, кусты роз и даже украшения лужаек были одинаковые. Все это создавало ощущение какой-то фальши, безликости. Я хмыкнула: волшебники пытаются выделиться или отличиться, магглы предпочитают быть похожими друг на друга.

Меня поразила наша с Поттером схожесть судеб: непонятость в глубоком детстве; страх окружающих, такой липкий и мерзкий; изоляция, одиночество, появление собственной комнаты, в которой меня запирали на ночь; ощущение чуда при получении письма из Хогвартса, друзья, враги, подозрительность, неверие, страх, страх, много страха, снова одиночество, разочарование…

О, чувствую знакомую магию… Я прошла по гравию до нужного мне дома и незаметно открыла дверь заклинанием. Запоры хлипкие, стены тонкие. Дамблдор мог бы и укрепить жилище своего протеже!

Я зашла в чистенький и благообразный домик. Идеальная чистота вокруг — ни пылинки, ни мусоринки, ни даже фарфоровых пастушек на каминной полке. Все фотографии висели достаточно высоко, а углы столешницы были обернуты резиновыми защитными полосками! Аж захотелось натоптать и сплюнуть! «Что-то приютское детство вспомнилось?» — активизировалась Шиза. Угу, давно тебя не было. Где пропадаешь? «То там, то сям. Я вроде тебя знаю, но не могу найти. Даже не вижу, как ты выглядишь…» — неожиданно ответили мне. Я чуть не присела на полку для обуви. Я хотела задать вопрос, где мне искать ее, кроме своей собственной головы, как вдруг по телу прошлась волна как от легиллименции и ощущение Шизы пропало. Не в первый раз я ловлю ощущение легиллименции при общении с родной Шизой. Как бы ее присоединить к части сознания? Слышать, да и тем более разговаривать с голосами внутри головы даже у магов плохой признак.

Из коридора я прошла в гостиную, где очень тощая женщина смотрела телевизор. Я подняла палочку, собираясь произнести убивающее заклинание, но остановилась, заменив его на усыпляющее. Я села в соседнее кресло, чтобы видеть жертву и вход. Подперев щеку рукой, я задумалась. Убийство Дурслей не даст ровным счетом ничего. За Гарри начнется грызня на политической арене. Как же! Символ, сука, света! А вот наличие законного опекуна не дает использовать Поттера как переходящее знамя. Дамблдор бы очень хотел использовать Гарри, как символ борьбы со мной, хи-хи, но его ограничивает то, что он не опекун Мальчика-Который-Выжил. Директор Хогвартса является номинальным опекуном всех магглорожденных и сирот, если у сироты нет опекуна с каплей магической крови. А у Поттера такой опекун есть! Сейчас опекуном Гарри Поттера является его тетка, как носительница магической крови. У тетки Поттера магия в крови так не пробудилась, в отличие от ее сестры. Хм, есть идея!

Я аппарировала, не вставая с кресла, и перенеслась в замок Слизерин. Выдвинув ящик стола, где у меня лежали пергаменты, изъятые у Долорес, я нашла пергамент с кровью Гарри. Я отложила его в сторону, собираясь провернуть авантюру, о которой никто не будет знать, кроме меня. Сначала составлю документ на черновике, который передаст все права по опеке над Поттером мне. Мало ли какие нюансы выскочат!

Я провозилась почти до обеда, составляя мудрёный договор, который делал меня выше по статусу, чем родная мать. Наконец-то, спустя кучу черновиков родился документ, который передаст все права на мальчика от миссисс Дурсль мне!

Переписав на пергамент черновик, я подошла к сейфу, скрытому за книжной полкой, и вытащила на свет хроноворот Тони. Проведя пальцами по горячим выпуклым буквам, я свернула пергамент трубочкой и намотала на него цепочку хроноворота, откатив время на несколько лет назад, и кинула пергамент в самый нижний ящик стола, которым я до этого не пользовалась. Внутри ящика бумкнуло, оповещая, что договор отправился в прошлое. Выждав минуту, я вытащила несколько пожелтевший от времени пергамент и убрала хроноворот обратно в сейф к цацкам Основателей Хогвартса. У меня не было желания возвращать утраченные реликвии в Хогвартс! Я их нашел — значит, они мои! А Хогвартсу я закажу или сделаю копии. Думаю, ему будет непринципиально, оригинал это или копия! Как бы еще меч Гриффиндора к рукам прибрать! Что он лежит и скучает у директора в кабинете? Ладно, подумаю об этом завтра!

Я вновь аппарировала в дом Дурслей, где женщина все так же спала перед телевизором. Взмахнув палочкой, я разбудила её и дала ей ментальную установку, что она безумно хочет расписаться Кровавым пером на желтоватом пергаменте. Женщина колебалась и я чуть надавила, заставив ее расписаться. Как только последняя закорючка была выведена, я вновь погрузила женщину в сон, сделала воспоминание о росписи незначительным, будто бы миссис Дурсль расписалась на таком пергаменте еще при жизни сестры. Где-то тренькнула нить кровного родства, связывающая между собой Петунию и Гарри. Нить тренькнула еще раз, перекидываясь на меня с миссис Дурсль. Я, конечно, на вершине пищевой цепи по опеке над Гарри, но перестраховка пригодится.

Подумав, я добавила ложное воспоминание, будто бы Лили просила Петунью расписаться на пергаменте еще при жизни, обосновывая эту просьбу тем, что магу лучше будет среди магов, если она погибнет. Среди магов есть достойнейшая женщина, с которой Лили подружилась несколько лет назад и если что-то случится, то она примет все обязательства по опеке. Но так как эта достойнейшая женщина постоянно путешествует по Диким Землям и Варварским Лесам, то она может появиться и через несколько лет.

Я залечила порез и собиралась уходить, как заметила бегущие дорожки слез по щекам тетки Гарри. С любопытством я заглянула в сознание женщины и воотчую увидела, что ей снится только что вложенное в голову воспоминание. Так даже лучше! Теперь точно не будет вопросов!

Я аппарировала к Хогвартсу и вздохнула полной грудью. Все же в маггловском мире есть что-то давящее, неприятное! Что ж, надо показаться на обеде, пока кое-кто, не будем пальцем тыкать, мы все же приличные маги, не начал бегать по потолку и активно меня искать!

Примечания:

Бечено

---

В субботу, за полторы недели до Рождества и одновременно до часа икс, я решила устроить вечеринку. Во-первых, чтобы отдохнуть от вчерашнего украшательства Хогвартса, а во-вторых, надо же закреплять положительное мнение о себе! Гирлянды остролиста и серебряной мишуры красиво обвивали перила лестниц, в шлемах пустых доспехов горели негаснущие свечи, а в коридорах с равными промежутками развесили большие пучки омелы. Я все задавалась вопросом, кто навешал столько омелы, и технично ее обходила через скрытые переходы. Я даже догадываюсь, кто. Кто у нас про силу любви постоянно вещает? То-то и оно! Северус же молча, с неким удовольствием сжигал пучки омелы, хотя каждый раз они восстанавливались через некоторый период времени. Я и Роланда наблюдали, кто победит в этом противостоянии. Филиус не смог пройти мимо и мы сделали ставки по нескольку галлеонов. Я поставила на упорство Северуса три галлеона и на то, что в лесу закончится вся омела — два. Помона как-то по-доброму усмехнулась и поставила десять галлеонов, что Северус все же поцелует кого-нибудь под омелой. Макгонагал, Роланда, Септима и Батшеда поставили на победу Дамблдора, потому что Снейп упарится постоянно сжигать пучки.

А еще меня забавляло то, как мальчишки всех факультетов старались обойти эту омелу и с завистью поглядывали на Снейпа, который проходил, предварительно сжигая пучок. Многие девочки как бы случайно оказывались под омелой всякий раз, как начиналась перемена, и постреливали глазками по обходящим их парням. Иногда разочарованный девичий стон давал информацию, что мрачный зельевар снова пробегал поблизости и сжег неугодное ему украшение.

Рано утром студенты рванули в Хогсмид закупиться подарками к празднику и развеяться перед экзаменационной неделей. Для контроля ситуации хватит авроров, которые дежурили в деревеньке в те выходные, когда детям был разрешен выход из замка. Профессора не парились по поводу того, что студентам может что-то угрожать. Дамблдор в один миг сможет перенести всех профессоров с помощью феникса на подмогу. Иногда мне казалось, что многие не верят в возвращение Волдеморта, то есть меня, и считают рассказ Поттера глюком от переутомления. Всё же для четырнадцатилетнего подростка Тремудрый турнир то еще испытание!

Пока все профессора наслаждались вкусной едой и зачарованной музыкой, вели беседы и отдыхали, Вектор и Северус сцепились не на жизнь, а на смерть! Септима, беседуя со мной, возмутилась поведению Драко Малфоя. Я не успела ничего ответить, как Северус тут же влез в разговор и высказался по поводу умственных способностей Грейнджер, а Вектор стала защищать свою любимицу! Язвительность текла полноводной рекой! Видимо, Снейп решил скинуть напряжение таким образом. Я наложила купол тишины на ругающихся профессоров и отошла в сторону. Зачем мешать людям наслаждаться жизнью? Дамблдор, увидев мое действие, отсалютовал мне кубком с медовухой. Я кивнула и отвернулась к окну.

Из-за чего начался весь сыр-бор? Да все просто: Драко проклял Гермиону заклинанием Дантиссимус и ее зубы, и так не маленькие, стали расти с ужасающей скоростью. Драко оправдывался перед красным от гнева дедом, что целился в Поттера, но попал в Грейнджер. Что опять не поделили яркие представители факультетов, так и осталось загадкой. Сейчас Вектор отчитывает Снейпа, что Малфой потерял все берега и кидаться медицинскими проклятиями не дело! Примерно теми же словами Драко пропесочили все предствители рода Малфой. Я же, заткнув Абра, который был готов зайти на второй круг, сказала, что если девушка нравится, то лучше начать с цветов и конфет, а не с проклятий. На это Драко попытался отбрехаться, но покрасневшие скулы выдали его с головой. О, Септима говорит то же самое, только более грубо.

Милашка Долли присела на уши Синистре и Батшеде. Она вдохновенно вещала о Министерстве. Что же она им такое затирает, что глаза самых молодых профессоров стекленеют с каждым словом? Не гипнотизирует же она их?

Я подкралась ближе и прислушалась. Долли вещала, что дети — это счастье, и Министерство готово взрастить это счастье, и так по кругу. Я хмыкнула и подавила зевок. Все же не стоило пересчитывать ритуалы. Нарцисса была права — все отлажено и на всякий случай отработано, если вдруг что-то пойдет не так!

Я покачала в руках бокал пунша. За заледеневшими окнами кружились снежинки. Вчера Хагрид принес из Запретного леса двенадцать огромных елей! Где же он их берет?! Если только в сердце леса, куда путь обычным магам заказан. Хагрид своего рода тоже животное и лес допускает его в самое сердце. Ой, не зря Дамблдор пригласил в свое время учиться полувеликана в Хогвартс. Хотя магия великанам почти не дается, но полувеликаны — это феномен! Магически одаренные, умные и очень преданные своему наставнику! Я изучала в Отделе Тайн экспериментальные проекты про полувеликанов и была весьма удивлена их отличиями от великанов и магов. Такие, как Хагрид, большая редкость! Была сделана тысяча экспериментов, но результата почти не было. Хагрид и еще несколько таких же, как он получились удачными, остальные же родились сквибами, практически без крошки магии. Кого-то из них утилизировали, а кого-то отправили в приюты мира магглов.

Знал старый продойха, что живые существа воспринимают полувеликанов как себе подобных. Однако с реальными великанами ни одно живое существо не пожелает иметь дел. Они слабо развиты, агрессивны и весьма жестоки.

На фамилии «Поттер» я снова прислушалась к монологу Долли. Поттер спорит, Поттер бунтует, Поттер грубиян! Удивили, блин. Спросите Северуса про Поттера, так он целую монографию напишет: «Что делать, если студент раздражает до кончиков волос?» в десяти томах. Синистра и Батшеда кивали, переодически умоляюще поглядывая по сторонам.

Оказывается, вечеринки — это весьма интересно и познавательно. Где еще можно увидеть коллег в неформальной обстановке? Роланда строит глазки Филиусу, а тот посмеивается и обращает все в шутку. Но все же мелькает в его глазах задумчивость. Дамблдор вовсю ухаживает за крошкой Макги, а та начинает хихикать, как юная девица. А я точно пунш принесла или все же огденское?

В начале года я старалась избегать неформальных собраний, но после употребления Чаши Хаффлпафф я пересмотрела приоритеты. В юности я обожала вечеринки и часто устраивала их, вознося свой авторитет еще выше. В годы войны у магов не было голода, но и такой роскоши, как сладости или хорошая выпивка, тоже не было.

Я мог достать все что угодно! Хоть живые белые розы для Абра, хоть чистый спирт для Тони. Конечно, доставал я все не сам, а с помощью моих должников. Благодаря тому, что я постоянно оказывал небольшие услуги, многие студенты к шестому курсу ходили у меня в должниках. Причем я обставлял все так, что этой услуги недостаточно и должнику придется потрудиться еще!

— Гарри пропал! — вырвал меня из размышлений голос старосты Гриффиндора.

— Как пропал?! — воскликнула Синистра, взмахнув руками и задев рукавом свитки, которые посыпались на пол.

Трелони тут же заохала и запричитала! Как же меня раздражает ее клоунское поведение. Ей глубоко наплевать на Гарри, да и вообще на всех учеников Хорвартса! Только бы себя жалеть! Бедная! Несчастная! Напуганная пифия, которую злые Упиванцы и сам Волдеморт хотят распотрошить! Да не пифия она! У пифий всегда такая защита сознания, что любой свихнется, когда к оной в голову заглянет! А тут заходи кто хочешь, смотри что хочешь!

Остальные профессора воззрились на старост Гриффиндора, ожидая дополнительной информации. Рон Уизли теребил кисти вязаного шарфа и был настолько бледен, что его веснушки смотрелись алыми пятнами на лице.

— Рассказывайте, — невозмутимо произнес Снейп, оторвавшись от спора.

Септима Вектор выдохнула. Села в кресло и залпом выпила бокал пунша.

Гермиона Грейнджер начала рассказ:

— Съюзен Боунс исполнилось на этой неделе шестнадцать. Она пригласила наш курс отметить ее день рождение в "Кабаньей Голове"…

— И чем же вам не угодили "Три Метлы"? — с жеманной улыбкой произнесла Амбридж.

Грейнджер сбилась с мысли и захлопала глазами.

— Захотелось почувствовать себя взрослыми, — ответил за нее Уизли, выступая вперед и заслоняя подругу собой. — Место выбирали не мы!

— То есть "Три метлы" для вас недостаточно взросло? — Амбридж пропустила вторую часть фразы, прищурилась и жеманно улыбнулась, (О, да! Кишка тонка бодаться с Амелией Боунс! Сьюзен может хоть условно-разрешенными заклинаниями кидаться, а Долли только глазки прикроет и сделает вид, что все нормально. Глава Отдела Магического Првопорядка — это вам не студенты Хогвартса!) — Ах, да! В "Трёх Мётлах" не подают спиртные напитки учащимся! Вы знаете, что распивать спиртные напитки на территории Хогвартса запрещено и карается сильным наказанием! Я буду вынуждена вас двоих исключить!

Рон Уизли резко покраснел, а девушка наоборот, побелела еще сильнее и испуганно посмотрела на Флитвика. Не успел Филиус защитить любимую ученицу, как Минерва возмутилась:

— Долорес! Хогсмид не является территорией Хогвартса, как и несколько деревенек рядом! Я являюсь деканом факультета Гриффиндор и только мне решать, исключать учеников или нет за этот поступок! Продолжайте, мисс Грейнджер.

Долли сердито фыркнула, но не стала лезть к нервничающей Макгонагалл.

— Гарри повздорил с Захарией Смитом и они поругались, — продолжила Гермиона, крутя пуговицу на куртке. — Гарри ушёл. Мы подумали, что он пошел в замок, но его нет ни в гостиной, ни у Хагрида, ни на квиддичном поле.

— Может, он прячется в каком-нибудь классе? — задумчиво произнесла Помона Стебль. — Минерва, ты можешь предположить, куда мог пойти Гарри, кроме перечисленных мест?

Крошка Макги растерянно покачала головой и сказала:

— Спасибо за информацию, мисс Грейнджер и мистер Уизли! Мы найдем Гарри.

— Свободны, — кивнул головой Северус в сторону двери.

Гриффиндорцы попрощались и тут же вымелись из кабинета, обсуждая какую-то карту. Я поморщилась. Поттер испарился и даже друзья не знают, куда. Всем было бы проще, если бы Гарри был похож на Грейнджер — совершенно предсказуемая девица! Куда же его унесло! Надеюсь, что он просто спрятался в классе. Хотя, узнав Гарри Поттера за несколько месяцев, я чуяла, что глобально ошибаюсь…

Волнующиеся профессора стали выдвигать предположения, куда мог спрятаться Гарри, кроме перечисленных гриффиндорцами мест. Дамблдор, сгрузив ответственность кому и где искать мальчишку на Макгонагалл, рысью умчался в свой кабинет вызывать подкрепление. Как-никак национальный герой пропал!

Амбридж поспешно выскользнула из учительской следом за директором. Я раздраженно проводила взглядом Долорес и зацепилась за мысль, что нужно сообщить Корнелиусу о пропаже Поттера и активизировать обязанных ей и Фаджу людей. Она не планировала участвовать в поисках Поттера, который так сильно огорчил Министра в конце Тремудрого Турнира, а вот устроить сложности Дамблдору с его подопечным — запросто!

— Итак, — произнес Флитвик, — у кого какие идеи?

— Я считаю, что мальчик мог спрятаться в заброшенной части замка, около гриффиндорсокой башни, — предположила Вектор. — Он любит уединение и заброшенные места.

— Если рассматривать тягу к приключениям Поттера, то я бы предположил Запретный Лес или Крытую Галерею, — резко вскинулся Снейп.

— Надо срочно выдвигаться на поиски! — воскликнула мадам Трюк. — Не дай Мерлин, Пожиратели захватили Поттера.

Меня вновь окатило волной как от легиллименции и Шиза пробурчала:

«Лучше Упиванцы, чем шелупонь егерская. Как найдут, так мамочке и вернут золотое сокровище. А егеря скорее отдадут в бордель. Мальчик-то симпатичный.»

Я сердито выдохнула и задумалась, что откуда у Шизы познания в повадках егерей? Хотя если Шиза часть моего подсознания, которое каким-то образом сохранилось после расскола души и активировалось после ритуала смены сущности, то все понятно.

«Кстати, а почему иглы дикобраза дают такую реакцию в котле, если их бросить раньше нужного? А если позже? Что тогда?»

«Зелье свернется и превратиться в пельмень, — мысленно ответила я. — Тебе зачем эта информация?»

«Тест дурацкий попался!» — мрачно пожаловались мне.

«Это тест первого курса, проще него только История Магии!»

« У нас ее призрак ведет. Все время бубнит про восстание гоблинов и ничего не рассказывает про Магический Мир!»

«Ты часть меня. Ты должна помнить об истории Мира Магии!»

«Я не помню! Я самостоятельная личность!» — заявила мне Шиза и насупилась. Меня вновь окатило волной легиллименции и посетило чувство, что я снова осталась одна.

Меня смущали вопросы, которые часто задавала Шиза. Удивительно, но Шиза достаточно часто задавала вопросы, касающиеся первых трех курсов Хогвартса. Если раньше я не обращала на это внимание, то сегодняший диалог меня несколько зацепил. Даже можно сказать, что возникло озарение! Шиза достаточно часто спрашивает меня или вечером после занятий, или во время уроков.

С Поттером у меня точно ментальной связи нет. Во-первых, я провела ритуал, пока мальчишка находился в Больничном Крыле, с помощью Бузинной палочки и отсекла возможность ходить друг к другу в головы. Во-вторых, Гарри учится на пятом курсе и его познания в некоторых дисциплинах весьма глубоки, хотя он иногда притворяется плохо соображающим и специально ошибается. В общем, ему точно не нужны знания младших курсов Хогвартса! Найду, выдеру и узнаю, зачем он притворяется глупее, чем есть на самом деле!

Вопрос, кто такая Шиза, остается актуальным! Это точно не Гарри. Похоже, что и не часть меня… Однако имеет со мной ментальную связь, проходит через мои щиты и задает вопросы по темам младших курсов. Ну не крестраж же захватил чье-то тело в Хогвартсе? Если бы захватил, то изменение поведения стало бы заметным сразу. Причем первыми заметили бы это однокашники, а не профессора. В кулуарах ничего не скроешь!

Остальные высказывания коллег я пропустила, задумавшись об активности Шизы. Будто бы кто-то пробивается ко мне в мозг и пытается поговорить? Кстати, иногда получается. Как сейчас…

Почему? Зачем? Ладно, потом выясню! Куда мог деться этот мальчишка?!

Вынырнула я к концу обсуждения, кто что будет обыскивать и с кем в паре. Я расфокусированно посмотрела на выходящих из учительской коллег — и кто с кем?

— Помона, Трюк, Хагрид идут прочесывать Запретный Лес и беседовать с кентаврами. Возможно, они помогут, — сказал подкравшийся Снейп. — Синистра и Вектор будут прочесывать верхние этажи, закрытые от большинства студентов. Поттер же у нас уникум. Влет снимает Запирающие! Минерве и Филиусу как самым опытным досталась Крытая Галерея, туда лет сто никто не совался. Остальные будут просто обыскивать весь Хогвартс сверху донизу. Нам с тобой, — Северус усмехнулся, — достались подземелья, а если не повезет, то и катакомбы.

— Кто бы сомневался! — буркнула я, выходя из учительской. — Я переодеваться и проверю кабинет. Вдруг нам повезет, и Поттер в расстроенных чувствах пошел Лютика навестить, и заодно пожаловаться.

— Встречаемся около моих покоев. Я возьму съестное, — кивнул Снейп и унесся на Крыльях Ужаса в сторону подземелий.

Сейчас меня беспокоили две вещи: кто такая Шиза и куда делся Гарри Поттер. Я крутила эти мысли так и эдак, пока не дошла до покоев. Около кабинета меня коснулась невидимая рука.

— Профессор, Гарри нет в вашем кабинете, — прошептал голос Гермионы.

— Откуда вы знаете, мисс Грейнджер?

— Это не коридорный разговор, — произнесла пустота голосом Уизли.

— Заходите, — ответила я, шире открыв дверь и запуская невидимок в класс.

Подростки сняли с себя знакомую мантию.

— Так почему вы решили, что Гарри тут нет? Вернее, откуда вы это знаете?

— Это все карта, профессор, — ответила Гермиона. — Она показывает всех на территории Хогвартса.

— Карта? — удивилась я.

— Карта, которая показывает все окрестности Хогвартса. Она показывает почти всё!

— Дайте взглянуть! — воскликнула я. — Вы всю ее просмотрели? А что же она не показывает?

— Всю! — живо откликнулась Грейнджер. — А потом поспешили к Вам!

— Запретный лес, несколько классов и подземелья только до гостиной Слизерина, — ответил Уизли. — Я бы даже сказал, что львиную долю подземелий. На карте нет Дуэльных залов и лабораторий… Ну … и… это… — смутился рыжий и почесал нос. — Катакомб с подземельями.

— И как же вас занесло в катакомбы, мистер Уизли? — спросила я.

— Мы с Гарри в первый год изучали Хогвартс под мантией-невидимкой. Вот и дошли до первого уровня, а дальше испугались.

— А потом? — спросила я.

— Забыли, — пожал плечами Уизли. То василиск, то дементоры со сбежавшим Блеком, то Турнир… То еще какая-то напасть — розовая.

«Розовая и квакающая!» — радостно откликнулась Шиза.

Я хмыкнула и покрутила пустой пергамент в руках. Так-так. И как тебя активировать? Я вынула очки из внутреннего кармана мантии и поразилась плетениям на карте. Удивительно! Автор карты — гений артефакторики! Такие плетения, такие чары, что не каждому мастеру-артефактору под силу.

— И как же активировать карту? — спросила я, покрутив ее у очков.

— Надо коснуться пергамента палочкой и сказать: «Торжественно клянусь, что замышляю шалость, и только шалость», — ответила Гермиона.

— Словесный код — гениально! — воскликнула я. Что ж, попробуем…

— Торжественно клянусь, что замышляю шалость, и только шалость! — я коснулась палочкой карты. В ту же секунду на пергаменте, в том месте, где я коснулась палочкой, одна за другой стали появляться тоненькие чернильные линии. Линии соединялись, пересекались, расползались как паутина по краям пергамента, и скоро наверху распустились, как цветы, выведенные зелеными чернилами слова:

Господа Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост!

Поставщики вспомогательных средств для волшебников-шалунов с гордостью представляют свое новейшее изобретение — КАРТУ МАРОДЕРОВ.

На карте были видны все до единого закоулки замка и территория на много миль вокруг. Но что самое удивительное, по ней двигались крошечные чернильные точки, каждая была подписана. Я с интересом склонилась над картой. Вот Дамблдор с Макгонагалл вышагивают по кабинету директора, вот Трюк, Помона и Хагрид движутся к Запретному Лесу, вот Синистра и Сивилла стоят в холле; миссис Норрис, кошка завхоза, крадётся на четвертом этаже, полтергейст Пивз носился в Зале почета. Были также и некоторые проходы, которые помогали сокращать путь и о которых я не знала. Потрясающее изобретение!

— Давайте попробуем разложить её полностью, вдруг мы пропустили где-нибудь Гарри, — я взмахнула палочкой, и мебель отлетела к стенам. — Уизли, Грейджер, беритесь за края карты и отступайте к камину. Гриффиндорцы потянули края карты, отступая, и она закрыла полностью пол.Мы склонились над ней, осматривая тайные ходы из замка и просматривая весь путь, вдруг где-то Поттер затаился. Увы, осмотр карты не дал никакого результата. Я вздохнула. Что ж, придётся экипироваться полностью для похода в катакомбы.Пока подростки осматривали карту в надежде найти Гарри Поттера, я пошла менять легкомысленную мантию и платье на защитный костюм из драконьей кожи. Катакомбы Хогвартса мало того, что многоуровневые, так еще и похожи на лабиринт. Не удивлюсь, если Основатели построили Хогвартс на фундаменте более древней постройки. Как бы сюрприз этих «древних» к нам не принесло. Так что экипироваться надо по максимуму: костюм из драконьей кожи с капюшоном, ботинки на шнуровке и с рунами ходьбы по воздуху; холодное оружие на пояс; захватить аптечку на все случаи жизни; захватить пару неприятных для врагов артефактов и защитные амулеты; прихватить две запасные палочки.Когда я вышла из комнаты, гриффиндорцы еще собирали карту. Я спросила:— Кто из вас умеет пересылать сообщения с помощью Патронуса?

Ученики переглянулись, и покачали головой.

— Та-а-ак, а кто умеет создавать просто Патронуса? Опять нет? Жаль…

Я подошла к столу и вынула четыре складных зеркала. Вручив студентам два из них, я сказала: — Это Сквозные зеркала. Они нужны для связи. У нас расширенный вариант. Обычно Сквозные зеркала парные. Для того, чтобы воспользоваться сквозным зеркалом, нужно лишь четко произнести в зеркальце имя владельца второго экземпляра. После этого владельцы зеркал увидят и услышат друг друга независимо от местонахождения, единственный минус — оба должны держать в этот момент зеркало около себя или в руках. Эти же я чуть доработала, и они на четырех собеседников. Тут нужно также произнести имя. Изменила я вот что: если зеркало не у вас в руках или на шее, а в сумке или даже в другой комнате, то оно издаст сигнал в виде гудка. Так что зов вы не пропустите. Одно из зеркал будет у директора, одно у меня, одно у вас, одно у Драко Малфоя.

— У Малфоя?! — воскликнул Уизли. — Почему у Малфоя?

— Рон! — шикнула Гермиона.

— Драко Малфой, когда я занята проектом или ухожу на ночное дежурство, кормит эту химеру, — я кивнула на Лютика, — и иногда выпускает его погулять по кабинету. Иногда эту миссию у него отбирает Поттер, тоже кормит и тоже выгуливает в кабинете. Да, мистер Уизли, я составила расписание, чтобы этих два товарища не сталкивались в моем кабинете и не устраивали кулачные бои. Лютик маленький еще на такое смотреть и впечатлительный. Теперь же вся миссия по уходу свалится на Драко. Я предупредила директора, что Драко иногда будет заходить в мой кабинет, Помона Стебль тоже в курсе.

Цветок, услышав, что говорят о нем, радостно застрекотал и завозился в горшке. Покачивая головой, он красовался, показывая: вот я какой! Выпустив гриффиндорцев из кабинета и запечатав его, я направилась в подземелья, ко входу в катакомбы, где мы уговорились встретиться. Снейп, как и я, сомневался, что мы быстро найдем мальчишку, и поэтому взял на себя обязанность прихватить припасы. Даже если мы найдем Гарри быстро, то припасы точно не помешают, и хранятся они в безразмерной сумке долго.