Super Cosplay Idol for Life (джен)

На второй день фестиваля ажиотаж не утихал: людей всё ещё тьма-тьмущая; все толпятся, кричат, ради фотографии хватают косплееров за шкирку. Приятно знать, что статус-кво остаётся постоянен, несмотря ни на что. Для хрупкой девушки продраться через такую толпу — то ещё испытание, особенно когда становится очевидно, что она сама разодета по самое не балуй. Да и не в кого бы то ни было, а в одного из самых известных антигероев. Или, скорее, протагонистов?

— … — сложные темы и понятия так и не укладывались в голове, равно как и парик на ней. Тут и там проглядывали синие пряди, бежевый пиджак не застёгнут до конца, а красный галстук расхлёбано свисает с шеи. — «Нхххх!» — это бесило, ещё как, потому девушка и старалась своими голубыми глазами отыскать сокровенное место, где линзы, макияж и прочий беспорядок можно будет поставить как надо. Вот только гримёрки она нигде не наблюдает, а за телефоном для звонка придётся лезть в самые дебри рюкзака.

Говорили ведь ей: «Выезжай пораньше. С ВИП билетом мы пройдем за полчаса». Встала ведь даже вовремя, но сон переборол желание ехать в петушинную рань. Теперь с недокостюмом приходится волочиться самой. Рано или поздно должен же ей попасться организатор!

Или «партнёр по преступлению».

Каждый поход на фестиваль им планировался настолько дотошно, что невольно возникала мысль: «А не управляет ли он всем шоу?» К сожалению нет, пускай дефиле вполне законно могли отойти под его юрисдикцию. Тут, правда, возникла бы другая проблема — слишком хорошие костюмы.

«Что же тут плохого?» — возникает закономерный вопрос. Если мы процитируем одного злодея современности: «Если все супы, никто не суп». С про-косплеером в качестве дизайнера, любое соревнование потеряло бы смысл, ведь каждый, решившийся выйти на сцену, получил бы дополнение, которое смотрелось…

— Идеально! — наконец-то Саяку посещает кусок того самого гения, чей костюм она носит (пытается). Ей не нужно прихорашивать себя, надо лишь найти коллегу по дефиле. Как это сделать? Разумеется, воспользоваться навыками телепатии и подумать!~

Итак, если её славный напарник сейчас на фестивале, надо искать человека, который жалуется на огромное количество людей вокруг. Или, равновероятно, на её опоздание. На первый взгляд гениальная стратегия рассыпается в труху, когда в целом павильоне таких не обнаруживается. Нет недовольных морд, особо заметно никто не беспокоится. Где-то возникают тревожные ситуации, чьи очаги возгорания определяются моментально.

Может, Саяка задала параметры поиска неправильно? Хм. А что, если думать, как костюм? Признанный целым аниме сообществом гений-социопат наверняка сумеет найти ответ на вопрос столь тривиальный.

«Если Тсуруги приехал раньше меня, он наверняка успел одеться в костюм. Значит, искать надо не шуганного косплеера, но его персонажа», — наконец, шестерёнки в синеволосой голове дали оборот. Кому-то такое откровение покажется глупостью, ведь люди, даже если они в лучших костюмах, остаются сами собой. Для большинства, возможно 99.99%, людей на любом фестивале это было бы правдой. Широгане отличался весьма глубокой связью с персонажами, которых брал на отыгрыш.

Разумеется, он должен уже сидеть где-то в залах и шугать людей своей личиной. Нужен не сторонящийся людей интроверт, а стоичный, спокойный детектив, с сильной тягой к сладкому.

— … — от злобной тирады по поводу собственной глупости Саяку удерживал лишь собственный смех. Картина, представшая перед глазами, была очевидна настолько, что кроме раздражения испытывать ничего и не получается. Додуматься до чего-то столь простого она могла только зайдя в павильон, а вместо этого тратила время на беготню.

Как часы, в странной позе, с ногами на сидении, сидел он. Гений мысли, всемирно известный детектив с большой буквы «L». Неповторимые мешки под глазами, требующие расчёски волосы, худощавые ловкие пальцы и решительность закончить всё начатое. А теперь приправим это всё образом «Риюги».

— Простите! — наскоро стянув парик, дабы выглядеть более человечно, Саяка повернулась к продавцу в кафе, которого данные выкрутасы, кажется, уже не удивляли. — Будьте добры, нам два пирожных с кремом.

— Четыре, — подал второй косплеер свой голос. Одна его рука, оказавшись в воздухе, показала четыре пальца. Вторая же подвергалась ужасной пытке в виде обгрызания ногтей. Хотелось бы верить, что не настоящих, но кто знает этих энтузиастов. Может жевать пластик ему куда противнее? — Ты опоздала на два часа, — и ведь даже голову в её сторону для разговора не повернул, что за нахал? Но стоит отдать должное, не совсем потерянный, ведь для Саяки, только начавшей подходить ко столу, уже был выдвинут стул. Возможно ногой. И что? Важна ведь сама мысль. Тем более, что привилегии жаловаться на что-либо она уже как бы лишилась.

— Ну, наше выступление ближе к двум, мы всё успеваем… — от сочетания щенячьих глазок, надутых губок и неловко перебираемых пряжек ремня, которое Саяка решила использовать, растаял бы любой парень. Да и девушки, что уж греха таить. Увы, эта скала одиночества считала иначе. Лицо не дрогнуло и мускулом, а черные глазёнки моргали, как ни в чем не бывало. В итоге его внимание привлекло даже не виноватое поведение, а безобразие, встретившееся в чужом образе, к которому сразу же, через весь стол, потянулись руки. — Может, лучше я подойду? Проще будет! — легким, быстрым и изящным движением Майзоно вместе со стулом отъезжает назад, звуками оповестив о своём действии добрую половину фестиваля.

L же не сидел на месте. Точнее, перестал, в пару шагов оказавшись рядом. Со стороны даже забавно наблюдать, как сплетаются манеризмы детектива, подмечающего в собеседнике каждую мелкую деталь, и друга-косплеера, которого неоконченный образ раздражал сильнее, чем неправильный. Объединившись, эти черты могли превратить его в параноика-перфекциониста. К счастью для Саяки, ломать образы Широгане любил ещё меньше.

Он медленно вынимает парик из сумки, недовольно взглянув на спутавшиеся пряди, вслед за чем, сложив его в специализированный пакет, начал вносить мелкие корректировки в костюм: поправил посадку на плечах, воротник, даже галстук затянул до верного уровня. И сделал это всего за пару секунд. Даже дышать стало проще, приятнее.

— Спасибо~ — в ожидании завершения, Саяка сидела на месте тихо, вытянувшись по струнке и убрав руки на коленки. Жаль, что единственное, чем она могла бы отблагодарить парня, это оплата пирожных. Ей и костюм-то дался почти задаром, так теперь ещё и услуги профессионального подгонщика. — Я знаю, о чем ты сейчас думаешь~ — как всегда, вместо решения своей проблемы Саяка смещает фокус на кого-то другого. Но разве она виновата, что может читать Тсуруги как открытую книгу?

— Неужели? Мне было бы очень интересно услышать твоё профессиональное мнение на этот счёт, — вернувшись за свой стул и забравшись на него с ножками (которые, кстати, были не в ботинках), Широгане опустил голову на колени.

— Беспокоишься, что выступление пойдёт не так, не так ли?

— Почему бы я должен бояться провала выступления? — немигающие глаза уставились на собеседницу. — Образы базированы на интернет представлении персонажей, любые мелочи и неточности можно списать на создание комедийного эффекта, а неточности в характере — на фанатское понимание. Иными словами, единственное, что может нам навредить, должно находиться вне поля нашего контроля. То есть, не наша вина.

— Ага. Поняла. По-лу-ча-а-ается, мы те самые L и Лайт из всех мемов про L и Лайта? — Саяка растянула губы в весьма однозначной ухмылке, прищурившись. Будто в четырнадцать лет от неё можно ожидать какой-то другой реакции. — Надеюсь, целоваться мы не будем? — разумеется она шутила, подбирая для своего напарника самые неудобные слова и ситуации. Отчасти, дабы увидеть, сумеет ли это сбить маску детектива с его лица. С другой стороны, простой интерес — насколько подробно Тсуруги изучил исходный материал. Хотя, о чем это она — в его истории браузера за последнюю неделю наверняка столько материала об этих двоих, что хватит на жизнь вперёд (и, возможно, три пожизненных).

— …В этом нет необходимости. Мы выступаем с заранее прописанным дефиле. Отступление от сценария возможно только в рамках одобренного нам регламента, — отчеканил L так, будто приготовил ответ заранее. Впрочем, исключать подобное нельзя. Саяка даже захмурела — она настолько предсказуемая? — Но с учетом контингента фестиваля, в свободное время в павильоне с подобными запросами к нам могут пристать. М-м-м, это проблема.

Аккурат в тот момент, когда Рюзаки начал надкусывать собственный большой палец, ко столу подошёл мужчина, ранее стоявший за стойкой. В руке он держал поднос с четырьмя кремовыми пирожными, на которых даже невооруженным глазом можно заметить следы подтекания. Не первой свежести, видимо. Однако, что ещё можно ожидать от фестиваля?

— Спасибо, — протянув карточку и подтвердив оплату, девушка тут же стала изучать угощение в попытке выбрать наименее повреждённое. Кто знает, это может быть её единственный перекус за день, а значит надо сделать его наилучшим. — Приятного аппетита! — произнеся фразу, она тут же потянулась к примеченному деликатесу, не обращая внимания ни на что более вокруг. В прочих равных обстоятельствах это было бы и не нужно. Но Тсуруги, будто дожидавшись действий с её стороны, резко вытянул руку и приударил по чужой ладони. И ни толики раскаяния в глазах, какой важный.

— Оставь. Нам ещё их на сцену выносить, — произнёс тот достаточно громко, поправив при этом своё положение на сидении. — Если ты опоздала, могла бы при этом перекусить, а не пытаться съесть реквизит, — Саяка могла лишь молчать и смотреть на Широгане, как олень на автомобиль. Да, она оплошала, но тираду зачем выкатывать? Да и к тому же, она не помнила нигде в сценарии речи о пирожных.

— А, вы, типа, выступаете? — похоже даже продавец, едва вернувшийся на своё место, успел услышать их диалог.

…Случайно ли?

— Мхм. У нас будет сцена в кафе, и нам нужен был реквизит, — в том, что L сумел бы солгать и не покраснеть, Майзоно не сомневалась. У него это что-то вроде суперспособности для вылавливания лжи. Вместе с тем, надо было помнить, что за его личиной сейчас располагался Тсуруги, который работал за двоих, на ходу выдумывая эту ложь. Для чего? Ох, если бы простая девочка-косплеер могла знать. — Пронести нечто такое с собой мы не смогли бы. Простите, что не сказали сразу, не хотелось ставить вас в неловкое положение, — услышав обращение в свою сторону, владелец стенда что-то неловко буркнул в сторону и направился в сторону холодильника.

Девушка же выжидающе перила в своего товарища, намереваясь тем самым добиться хотя бы внимания. Оно приходит сразу же, в форме молчаливой переглядки, где L выиграл бы в любой день недели — попробуйте не засмеяться, смотря в его мертвые, выжидающие глазёнки. Сейчас идеальный момент, чтобы попытаться вытянуть из него информацию, чего Саяка, к своему же удивлению, не делает. Из глубокого доверия, наверное.

— Что-то не так? — обвив колени руками, парень стал приударять по ним пальцем.

— М? Оу, нет. Просто интересен ход твоих мыслей, — синеволосая постаралась приукрасить свой ответ невинной улыбкой, которая, к сожалению, вышла кривоватой. В основном, потому что теперь все пирожные наверняка окажутся влажными и чересчур приторно сладкими. У неё были только те полторы секунды, чтобы спасти хотя бы одно из них.

А теперь они все испорчены. Невинные жертвы его игры.

— Держите, и удачного выступления! — будто услышав её мысли, продавец тут же забрал поднос, поставив вместо него на стол запечатанную упаковку, от которой до сих пор пышет холодом. Внутри — те же самые пирожные, с тем лишь различием, что кремовая начинка твердо стоит наверху и даже не демонстрирует признаков скорейшего увядания.

— Оу, вау. С вашей стороны это очень мило, — Тсуруги аккуратно придвинул упаковку к себе и осмотрел её на предмет открытия. Нет, целая. — В таком случае мы пойдём готовиться. Вставай, Лайт, — и ведь даже не дал ей разглядеть пирожные в деталях, что за хам. «Лайт», встав со стула, даже хотел выдать своему коллеге подзатыльник на лёгкой ноте, но удержался, потому что им и вправду стоило подготовиться. Хотя бы устаканить её образ окончательно, что не должно занять много времени.

В тщетных попытках изучить неизвестный павильон, Майзоно не сразу даже заметила, как в её сторону тянется чужая рука, а в ней, зажатое двумя пальцами, располагается пирожное. Холодное, даже отсюда видно.

— Не стесняйся, ты же за него заплатила, — L смотрел в другую сторону, примечая небольшую шеренгу косплееров, тянущуюся к пространству за сценой. Н-да, в гримерки они сегодня не попадут. Благо, что много сегодня делать им не придётся. — Ладно. Тогда, когда доешь, пойдём в раздевалку. Нам нужно будет зеркало.

— … — выходит, весь тот нонсенс с реквизитом для выступления был сделан только ради того, чтобы заменить почти просроченный товар на свежий?

Взять-то своё угощение Майзоно не забыла. Вслед за чем с крепкими объятиями запрыгнула на чужую шею. Не в силах сдержать заливистый смех, она даже позабыла о собственном рюкзаке, в котором лежали важные фотографии, теперь разлетевшиеся по полу. Ой, да и фиг с ними, нужны-то всего пара, и подобрать можно будет. А когда ещё выдастся возможность повисеть на ком-то и забыть о всяких мелочах, вроде школы?

Именно поэтому она и обожает ходить с ним по всяким мероприятиям. Тсуруги одним своим присутствием делает их в разы терпимее.

В залитой светом комнате уже полчаса шла борьба сонного тела с утренней гравитацией. Недовольные, усталые стоны смешивались с попытками потянуться и найти очки на прикроватной тумбочке. К сожалению для Тсуруги, безуспешно. Где бы они ни лежали, наверняка там им было гораздо спокойнее.

— … — крепко сжав руки в кулаки, парень весьма глубоко зевнул, что позволило ему наконец полностью открыть глаза. Будильник, светящий прямо в лицо, показывал «что-то» там «38». Скорее всего не «час», учитывая свет. Значит «семь».

Стоп, уже семь тридцать восемь утра? По-хорошему, времени на приготовления и дорогу ещё достаточно, однако в расписании косплеера всегда находились лишние двадцать минут. Своеобразное правило, которое он установил сам для себя ещё в средней школе. Лучше всегда иметь лишнюю треть часа, чем просто «приходить вовремя». Познакомиться с местом, разведать обстановку, поправить костюм — такие мелочи.

Первое, что видят его слегка прищуренные глаза — выглаженный и вывешенный школьный костюм, свисающий с вешалки на ручке шкафа. Темно-темно синий пиджак и приталенные брюки, белая (и почти наверняка накрахмаленная) рубашка и его рыжий галстук. Корсет аккуратно лежал рядом, на стуле. Всё ещё удивляет, как за три года ношения данного набора школьный комитет не обратился к нему с просьбой выкупить стандартную школьную униформу. Возможно, потому что в целом цвета настолько темные, что неразличимы. Возможно, как активному участнику драматического кружка ему сделали поблажку.

«…» — раз форма уже висит на вешалке, выходит матери дома не будет, что так-то грустно. Хотелось попрощаться перед выходом. — «Эх».

Трудно даже сказать, из-за чего его так сильно разморило. Возможно последние пару дней, которые были непередаваемо жаркими, из-за чего кондиционер в комнате работал не переставая. Вот и продуло. Или же его хватил солнечный удар, не так и важно. Остаётся лишь надеяться, что утренней рутины хватит, дабы привести его в норму.

Ориентироваться в ванной без очков — то ещё удовольствие. Собственно, первым делом Тсуруги постарался найти их хотя бы здесь на полке. Может быть, вечером он именно здесь и оставил. К своему же удивлению, нет. Ни на полке, ни на раковине, ни даже на стиральной машине. Тогда у него, по-хорошему, не осталось вариантов, потому что, своей же безопасности ради, парень никогда не клал очки в другие места — ведь с утра не смог бы их найти.

«Ладно, сегодня надену линзы» — для косплеера это должно было быть уже второй нормой, но нет. Что-то в ношении линз казалось неправильным. Лицо выглядит как-то пусто, и ничего не отяжеляет. Да, это мелочь, зато заметная. Уж что, а на своём лице Широгане мог прочувствовать все мелкие детали, вплоть до накладных родинок.

Теперь же, смотря на своё лицо в зеркале, он невольно ощущал себя голым. Если такова цена идеального зрения, парень рано или поздно снова начнёт сидеть в дизайнерских приложениях до двух ночи.

— … — впрочем, если вглядеться, выглядит всё не так и плохо. Это, конечно, не линзы со специальными радужками, которые почти всегда выручают на фестивале, и всё же какой-то шарм в этом голубом оттенке есть. Даже так всё равно заметно, что глаза не естественного цвета. А может проблема в освещении? Одна лампа сияет сзади над головой, вторая — в зеркале перед ним. Нет, света достаточно. Возможно, проблема в том, что кое-кто слишком много смотрится в зеркало во время приготовлений, из-за того и запомнил досконально даже цвет собственных глаз. — Ну-ка.

Разблокировав телефон, Широгане первым делом скользнул по своим социальным аккаунтам. Мертвая тишина, как обычно. Оно неудивительно — все фотографии в косплее уходили в группы фестивалей, а себя он никогда не раскрывал. Не видел смысла. Или же стеснялся огромной публичности. С его-то навыками, хоть в десять лет завоёвывай сердца людей. Читай счастливые комментарии, вдохновляй новичков, становись идолом.

Такая доля, к сожалению, его не прельщала. От одной только мысли, что придётся встретиться с кем-то лично и обсуждать свои предпочтения, становилось как-то не по себе. К тому же, если увидят его настоящее лицо, то и от фанатов на улице не сбежать. Подобное больше подходит какому-нибудь экстраверту, чья жизнь зависит от общения с окружающими людьми. Взять ту же Саяку — на каждом выступлении или фестивале она делала столько фотографий, что могла публиковать их каждый день вплоть до следующего мероприятия. И не стеснялась при этом иногда показывать процесс подготовки (без самого Тсуруги в кадре, за что ей спасибо).

И почему она вообще ошивается с кем-то вроде него? Тот ещё вопрос.

«Заходила в 2:52». Ну да, Майзоно и «спать» — понятия редко совместимые. С утра её наверняка распинают родители, а собираться она будет впопыхах. В летнем графике редко находился день, когда девушка ложилась вовремя. В этом они похожи. — «Ладно, как это там?»

Не сказать, что Тсуруги вообще большой фанат фотографии. По дому едва ли найдётся пять-шесть личных, да и те были сделаны под лёгким давлением матери. Оставшиеся приходили либо из школьной газеты, либо фотоальбомов, да и те не показывали юношу в его обычном амплуа. Впрочем, если обычным считать его нынешний вид, то оно и не удивительно.

Гораздо чаще объектив находил его в масках или костюмах. Макбет тут, хуманизация клеток крови там. Подобного материала на его компьютере было предостаточно. Целый жесткий диск, наверное. Всё не в целях самолюбования — только ради того, чтобы найти неточности. Тональник получше, подходящий лак для волос. Пускай в искусстве косплея его называли неповторимым, что-то (едкий внутренний голосок) подсказывало пути становиться совершеннее.

Так к чему он сейчас делает фотографию, стараясь выглядеть максимально естественно? Спросить чужое мнение. В обычной ситуации ранним утром, если он чувствовал себя неловко в плане внешнего вида, мог обратиться к матери. Сегодня же, словно назло, впервые остался дома один столь рано, от того не мог понять, не слишком ли сильно торчат волосы, не стоит ли прикрыть небольшие мешки под глазами. Самой большой его проблемой, разумеется, были линзы, всё ещё казавшиеся инородными.

«Что скажешь?» — особо не распространяясь на детали и подробности, Широгане отправил снимок. Зачем ему стараться и описывать свои волнения, если у Саяки за пару минут появится вагон и тележка комментариев к тому, что нужно поправить. Справедливо ли тратить чужое время на нечто подобное?

Почему нет? Она никогда не против.

Индикатор онлайна моментально сменился на «В сети», словно кто-то по ту сторону экрана только и ждал момента, когда ему напишут.

«Лицо попроще сделай :Р»

«…» — что-то не так с лицом? Тсуруги взглянул в зеркало ещё раз. Зрачки сузились, только и всего. Слишком сильно задумался? Впрочем, зная синеволосую, не стоит придавать большого значения словам. Нет комментария о чем-то явно выделяющемся — значит, всё в порядке. Правда, она и на линзы не отреагировала. — «Наверное сама только встала.»

Нет смысла пытаться залезть в чужую голову, для начала бы со своей разобраться. Волнистые волосы, как всегда, не поддавались на манипуляции, принуждая косплеера переходить к мерам более жёстким (более жесткой расчёске). Сколько бы он нb ухаживал за ними с вечера, каждое утро у них получалось создать настоящую головоломку, разгадывать которую приходилось быстро.

Если подождать некоторое время и не сидеть при этом на месте, рано или поздно они укладывались сами, ближе к полудню возвращаясь к прекрасной форме морской волны. Так Тсуруги оставлял их на летних каникулах. Сегодня же другие условия — встреча с будущими одноклассниками, выборы старосты класса. Хотелось надеяться, что без внеурочной активности, но кто знает? А вдруг последствия летней реставрация оставят на учеников старшей школы? Не хотелось бы пачкаться раньше времени.

Когда сам себе шьёшь униформу, невольно испытываешь к ней более сентиментальные чувства, чем любой другой человек. Любое пятнышко может восприняться, как личное, а торчащая нитка подобна смерти.

Ладно, это всё шутки. Но костюм был единственным достижением Тсуруги, которое не относилось к выступлению на сцене или фестивале. Это было нечто повседневное, в чем его можно увидеть и в школе, и вне её, и чем он, пускай и в тайне, гордился. Приглядывал, подшивал, закупал новые ткани. Порою доходило до того, что он и матушке говорил не трогать его, когда речь заходила о стирке. Может то и вправду стало паранойей. А может дело в материале, который не переносит стирку в машинке. И химчистке.

Зато стоит на него посмотреть, и сразу становится понятно, почему стоит пройти через столько проблем. Идеальная посадка, сочетание с волосами и лицом, комплимент хорошо сохранившейся фигуре — набор, за которым не гнались, но получили. Даже сейчас в зеркале, присматриваясь к мелким деталям и неточностям, Тсуруги мог заметить лишь отсутствие носового платка, что не так уж сильно беспокоит кого-то летом.

На столе, прямо над стулом для жилетки, лежала приоткрытая записка. Написанная наспех, судя по почерку и незакрытой ручке, оставленной неподалёку:

«Тсуруги, прости, сегодня надо выехать пораньше. Завтрак на печи, печенье — в холодильнике. С любовью, мама

Хохохо»

«Во сколько же она сегодня встала?» — затягивая галстук потуже, Широгане взял висящий на крючке рюкзак и направился на пустующую кухню. Комната была на самом деле очень маленькой, вмещая в себя только самое необходимое: санузел, стыдливо прибившийся в самом углу; плиту, которая из-за количества утренней грязи напоминала произведения экспрессионистов (очень яркая, местами хаотичная); холодильник, обклеенный кучей бумажек.

По правую руку от входа располагается крючок для полотенец, да небольшой столик, за которым поместятся разве что трое. Маленькой семье из двоих большая кухня не нужна, а если происходили важные события, обычно мать переносила всё в стоящую рядом комнату, которую «переоборудовали» под столовую.

Сидения здесь, скорее, были данью традиции временам, когда они могли посидеть и поговорить ни о чем за чашечкой чая и ужасно нарезанными бутербродами перед тем, как начать очередной запутанный день.

В воздухе всё ещё витал запах кофе, сыра и запечённого теста, да и виновников торжества никто не убрал: сендвич-гриль стоял прямо по центру кухонного стола, а турка для кофе хоть и убрана в раковину, даже не была замочена. Печь же хоть и была слегка приоткрыта, оказалась абсолютно пуста.

Легко поверить, что это результат большой спешки, которой подверглась Широгане-старшая во время утреннего побега. Так бы подумало большинство одноклассников, которые каким-то образом оказались у него дома в такой час.

И Тсуруги хранит секрет своей матери сколько? Класса с первого? Она, ни в коем случае, не плохая или неряшливая женщина, разве что чуть-чуть. Когда дело касается работы или проявления своих качеств на публике, она становится самым впечатляющим образчиком расторопности и этикета. Дома же, в обстановке весьма приватной, ей иногда не хватало последовательности и внимательности. То её тетради окажутся у сына на столе, то телефон появится на полке с духами в ванной, а пару раз личный портфель едва не забывался в такси.

Мастерица на все руки даже пыталась оставлять записки на самоклейках. Например: «Сделать печенье на церемонию». Правда висело это розовое чудо не на двери холодильника или, на крайний случай, кухни, а на стекле в ванной. На двери же холодильника их была целая плеяда, некоторым от двух недель.

«Этой не было раньше…» — чуть нахмурившись, Широгане достал телефон и сделал быстрый снимок. Что-то ему подсказывало, что «Собрание в 8:30, ВАЖНО», относилось не к их утренним посиделкам на кухне.

Которые, в любом случае, оказались бы быстрыми, ведь набор для завтрака состоял из сендвича с яйцом и сыром, плавно растекающимся по всем сторонам и заполняющим уже саму тарелку. Если такое и есть, то предварительно придётся обрезать ножом все ложноножки, которые отрастил себе завтрак. На запить матушка сделала молочный клубничный коктейль, по доброте душевной оставив при этом пустую бутылку молока на столешнице.

«…» — улетев в мешок для мусора, та теперь точно никого не побеспокоит.

Что же до печенья, оно было аккуратно уложено в небольшой термоконтейнер, которых в доме Широгане в избытке. Простые косички, приправленные сверху сахаром, выглядели весьма привлекательно. Если бы они не предназначались одноклассникам, то может быть его совесть тихо себе спала дальше.

Хотя, если подумать, они наверняка слоённые, а значит распадутся, стоить сделать один укус. Так как пачкать костюм — это заповедь, придётся дождаться обеденного перерыва или съесть их по возвращении домой, после школы.

Сейчас же, пока есть время, стоит найти ещё один термоконтейнер и впихнуть туда всё, что можно отнести к завтраку. Зачем? Во-первых, потому что есть одному дома ранним утром как-то не хотелось. По ощущениям напоминает ночные путешествия к холодильнику, только солнце ещё осуждающе светит прямо в глаза, а они сегодня и так страдать будут. Во-вторых, даже если до начала школьного дня у Тсуруги и оставалось время, был ещё один ритуал, к которому он пристрастился в начале каждого учебного года.

Проходить два лишних квартала, дабы прийти к дому своей давней подруги, да пуститься в школу вместе. Суеверие, конечно, но с тех пор, как он начал это делать, ни один год не проходил так уж сильно отвратительно.

К тому же, кто знает. Может быть, она возьмёт себе косичку?

Приятно, когда первые школьные деньки провожают тебя с солнцем. От всего веет расслабленностью, и на душе становится спокойнее. Будто впереди тебя не ожидают долгие месяцы испытаний, борьбы с оценками и одноклассниками.

В случае с Тсуруги дело усложнялось ещё и будущими мероприятиями, каждое из которых требовало отдельного костюма. Что-то уникальное, на что будет своя аудитория. Плюс, весенние и осенние манга-релизы обещают быть весьма горячими. Придётся и за полками магазинов следить, чтобы успеть ухватить себе кусок.

Пускай до тех моментов ещё надо и дожить, за них Широгане беспокоился гораздо больше, чем за ближайшие. Одно школьное собрание редко отличалось от второго — менялись только имена и лица. Персонажи же, характеры и иерархия в классе не то, чтобы сильно занимали его голову. Отаку сродни ему в последнюю очередь станет заботиться о том, какое положение ему окажется отведено: с последним школьным звонком он либо пропадёт в театральном клубе, либо направится домой.

Хотелось надеяться, что погода такой и останется. Солнце не так сильно печёт, пускай на небе нет ни единого облака. Ветер поддувает, но не старается при этом сбить с ног. Своё уже отпели отпеть бабочки, а с ними и прочая мошкара, которая наконец перестанет зудеть над ухом.

На улицах стало заметно большей людей. Ну, не удивительно — первоклассников провожают в школы, средние и старшие классы стараются насладиться последними моментами перед занятиями, сбиваясь на углах домов и дожидаясь друг друга. Уже с завтрашнего дня, скорее всего, Тсуруги станет поступать точно также. Почему? Хотя бы, потому что его подруга никогда не встанет настолько рано. Проверенный горьким опытом факт.

С другой стороны, это не так сильно и беспокоило. Есть что-то простое и привлекательно в том, как они по утрам собирались вместе. Утренняя прогулка позволяла не только растолкать от сонливости мозг, но иногда и услышать что-то из вечерней жизни друг друга. Угадайте, у кого она менее насыщенная, вы будете приятно удивлены.

В отличие от Широгане, Саяка с родителями жили в относительно большом доме, с приятным соседствующим кооперативом. Дорожки вымощены кирпичом, каждый передний двор оформлен по-своему и не в пример ухожен. Идти по этим улочкам было одним удовольствием: куда не глянет глаз, ляжет на что-нибудь умиротворяющее или прелестное, будь то аккуратно постриженные кусты или ухоженный прудик с небольшим проходящим через него мостом. Забавно, наверное, каждое утро видеть у себя на переднем дворе маленьких птиц, ищущих не то убежища, не то возможности напиться.

Дом Майзоно был третьим на улице с конца. В сравнении с остальными он не выделялся чем-то особенным: белый деревянный забор огораживает передний двор и разделяет участки, почтовый ящик начищен до блеска настолько, что даже имя семьи прочитать на нём трудно. Окна, как и всегда, прикрыты светло-красными занавесками, кроме кухонного. В нем-то ему и показалась Ироши, — её мать — занимавшаяся приготовлением завтрака. Но, так как заглядываться в окна и махать в них — символ плохого тона, Широгане осторожно открывает калитку и подходит ближе к двери.

И это вправду менее странно, ведь видеть его на своём пороге Майзоно уже давно привыкли. Когда-то они и домами дружили. Потом пришлось переехать, и частота визитов значительно снизилась. Вот и причина, по которой приходя к двери, парень нет-нет, да чувствовал лёгкую нервозность.

«Сегодня точно не пустят» — думал он постоянно, поправляя очки и косясь по сторонам.

А тут ещё и очки умудрился потерять…

— Минуту! — раздался за дверью бас. Значит, сейчас к двери подойдёт Химеран, её отец. О, боже. Надо и галстук поправить, и пиджак подровнять, затянуть лямки рюкзака и выпрямить спину. Перед этим мужчиной не стоило опускать голову. В основном, потому что иначе с ним нормально не поговоришь — крупная комплекция и стальной взгляд из-под густых, темных бровей тому способствовали. Невольно чувствуешь себя перед горой, которая вот-вот раздавит. — А-а-а-а, Широгане. Мы уж думали не придёшь. Заходи-заходи!

Внешность бывает сильно обманчива, не так ли? На работе его могли пугаться толпы парней, преклоняясь как перед статусом, так и массивностью. В домашней обстановке Химеран был куда более приземлённым и спокойным. Даже улыбка проглядывает из-под усов.

Чтобы не заставлять его ждать, Тсуруги аккуратно юркнул в коридор, первым делом почуяв запах жаренного лосося. Губы приходится тут же крепко сжать, иначе через них потекут тонкой струйкой слюнки. Ведь кое-кто не удосужился посидеть на одном месте спокойно. Теперь остаётся лишь ждать конца приветственной церемонии, да искать где-нибудь тихое место со столиком, чтобы нормально перекусить. Пускай к тому моменту времени вполне уже может наступить обед.

От отцовского взора подобное поведение не укрылось:

— Что-то стряслось? Выглядишь бледным, — произнёс мужчина, застёгивая при этом пуговицы на своей рубашке. — Саяка ещё даже с кровати не поднималась, ждать её долго будешь. Давай с нами, садись за стол. Лосося только сегодня приготовили.

— Нет-нет, спасибо. Я подожду. Всё в порядке, — ужасное чувство неловкости пронеслось по телу косплеера. Не только от факта того, что ему предложили нечто подобное, но также и из-за того, что пришлось отказаться. Это ведь может выглядеть и оскорбительным к тому же, как по отношению к готовке матери Саяки, так и Химерану, как хозяину дома. — Я просто простыл ночью. Спасибо за приглашение.

Разглядывая себя в зеркале, мужчина пару раз перевёл взгляд на юношу, будто бы проверяя его слова на правдивость. Впрочем, заставлять его присоединяться к трапезе тоже неправильно.

— Ну, смотри сам, дело твоё.

Вскоре парень остался сидеть в коридоре в полном одиночестве. За дверью прямо перед ним продолжала происходить небольшая возня (наверное, последние приготовления перед полноценным завтраком). В остальном внутри стояла гробовая тишина, изредка прерываемая только вибрацией телефона. Широгане откинулся на спинку стула, медленно подняв взгляд к потолку.

— … — в этот момент полного спокойствия к нему в голову забралась одновременно прекрасная и крайне дьявольская затея. На мобильнике, появившемся из кармана пиджака, тут же возникло имя Саяки в режиме быстрого набора.

А вскоре в одной из комнат заиграла трель звонка. Ритмичная мелодия, где гитарные рифы существовали лишь для того, чтобы подчеркнуть отбиваемый барабанами ритм. Естественно, стоял вариант без текста, потому что оригинальная песня повергла бы родителей в шок своей содержательной частью. Тсуруги даже усмехнулся, начав невольно топать ногой в ритм.

— Да! Ой, а… Тсуруги, а ты… Ммм… — тут же до ушей доносится куда более активное копошение, смешанное с сонными попытками подобрать правильные слова. — Как… Чего звонишь?

— Ну. Ты написала сообщение и уснула. Пора собираться, — отвечает парень максимально тихо, стараясь при этом говорить на сторону.

— А? Да? А, ну да! Да не, я, я уже, я уже почти готова, вот, скоро выйду. Давай, да-авай встретимся на углу? Около Сэмирадж? — хаос постепенно приближался к коридору. Дверь резко раскрылась, а из неё вылетела и сама обладательница прекрасного голоса. Облаченная в неестественно яркую розовую пижаму, с гнездом не вычесанных волос на голове, одной рукой она удерживала телефон, покуда второй копалась в висевшей на ручке сумке. — Я буду через десять… Пятнадцать! Пятнадцать минут!

— … — вместо закономерного ответа парень аккуратно покачал светлым экраном телефона, привлекая внимание к себе. Девушка же встала, словно олень перед машиной, моргая так, будто из головы забрали все мысли. — Не торопись.

— Сказал бы сразу, что уже пришёл! — сбросив звонок, Майзоно постаралась нахмуриться. Увы, даже если у неё и получилось, лицо всё ещё хорошо скрывается за зарослями волос. Девушка, судя по всему, тоже поняла абсурдность ситуации, моментально сменив свой гнев на милость. — Я всё равно очень быстро оденусь. У меня уже всё собрано!

— А волосы? — во всем мире, пожалуй, лишь Тсуруги и Ироши знали, как тяжело зачесывать, выравнивать, да и в целом делать с ними хотя бы что-то. Иногда даже появлялся вопрос, умеет ли Саяка обращаться с расчёской?

— …Двадцать минут, — дверь ванной комнаты хлопнула за ней весьма выразительно. Ну, теперь ему точно сидеть тут ещё полчаса. Не велика потеря, впрочем — пускай температура на улице теперь не заоблачная, идти по солнцу в темном пиджаке всё ещё не самое разумное решение. Чем меньше приходится это делать, тем лучше.

Посмотрев на десяток оповещений в собственной ленте (большинство из которых были теги мероприятий, прикреплённые к его публикациям), парень со вздохом убирает в карман мобильник и обращается к рюкзаку. В нем, помимо учебных книг и тетрадей, также лежали и парочка скетчбуков, чьё существование сводилось к «Хочу этого персонажа» и «Нет, больше не хочу». Иными словами, редкая страница в них оставалось чистой или не уничтоженной. Для подробной демонстрации или полноценной раскройки у него была отдельная коллекция тетрадей, лежавших дома. Это так, черновые наброски.

Последним из которых являлся хитрожопый сероволосый тенгу. С костюмом всё было понятно, готический черный с элементами надорванной одежды. Парик можно взять с Великого вора Роуза, концептуально прическа одна и та же, разве что пару прядей надо будет завязать в мелкие хвостики. Главный вопрос — как именно ему прикреплять к кожаной куртке крылья. Второй по важности вопрос — как ему делать крылья?

Для Мико нет ничего сложного — попаданка и есть попаданка, разве что нужно будет подготовить подштанники и дополнительный слой для самой ночнушки, в которой выходить на сцену будет не очень комильфо. С другой стороны (листа) есть модель в повседневной одежде из второго сезона. С ней проблема в том, что такую носят едва ли не каждый божий день, и выглядит она не очень по персонажу. Сразу видно требование студии, которое желало пустить аниме на большой рынок, а значит должно играть по правилам.

Вот и пытайся их понять: легкая эротика разрешается, а упоминание черепов в костюме сводится на нет.

Глаза Широгане бегают между двумя вариантами. Тот редкий момент, когда ему не хочется просто взять и перечёркивать плохой дизайн. Вот если бы он умудрился купить оригинальную мангу, да её не сыщешь. А те люди, что продают, задирают цену из-за «эксклюзивности» бренда.

Вот из-за таких жадных господ и умирает индустрия, не успев толком развернуть крылья.

Крылья…

«Крылья!» — выхватив из пенала карандаш, Широгане тут же начинает делать набросок на втором наборе одежды коварной госпожи Мико. Да, крылья смерти ей в аниме-адаптации не дали, и кто-то может подумать, что это будет нарушением образа. Но косплеер почти готов поставить голову на то, что видел не один, не два, а добрый десяток различных рисунков, в которых её запечатлевали с крыльями. Это, правда, вызывает вопрос, сумеет ли сама Саяка совладать с весьма небалансными правками.

…Это же Саяка.

Шуршание карандаша по бумаге заменило парню все прочие звуки. Где-то там шумела вода, где-то за дверью впереди бренчали столовые приборы — в один момент это стало не так важно. Четкие линии костей крыльев прорисовываются простым нажатием карандаша. Это сделать легко, набросок Тенгу буквально на соседствующей странице. Когда дело доходило до оперения, тут предстоял выбор. Она-то была, в теории, человеком.

Сугубо черный выглядит, как простое и достаточно элегантное решение. Однако оно явно идёт вразрез с темой персонажа, его историей. Никаких злодейских наклонностей у неё нет, и ко мраку она, несмотря на свой статус, не опускалась.

Серый… Слишком банально.

В голове так и мерцает образ коричневых крыльев с золотым переливом. Сияющие при свете дня и тускнеющие в ночи. То, что идеально опишет как человеческую сторону, так и переходные моменты, связь со своим «питомцем». Вот только эта идея хороша на бумаге. В реальности воплотить её почти невозможно, если не сделать крылья самому. Вплести в каждое из первостепенных перьев золотистые жилы для создания тех самых переливов. Процедура до ужаса сложная, и по деньгам затратная.

Всё сложнее, чем взять готовое оперение.

Расстроенно цокнув языком, парень делает на только что прорисованном образе росчерк. Видимо, придётся подбирать нечто другое. Или же пересмотреть снова первые три сезона. Может, там было что-то, что выделило бы её на фоне своих сверстниц? В крайнем случае можно будет просто лениво слизать костюм и обвинить художников-корпоратов.

— … — наконец вернув взгляду фокус, Тсуруги только сейчас заметил перед собой облаченные в чулки ноги и бежевую гофрированную юбку. Одним быстрым движением девушка приподняла двумя пальцами чужой подбородок и, без лишних слов, всунула тающего лосося прямо между губ. Отплёвываться уже поздно, а тем более неприлично, потому остаётся единственное — раскусить рыбу.

Вытекающий из неё сок раздразнивал рецепторы лишь сильнее, и теперь кое-кто явно пожалел, что отказался от предложения. Приправ почти что нет, а присутствовавшая соль тут же исчезала за мягким ароматом хорошо проваренной (или вытушенной?) рыбины. Нечто подобное даже глотать не хочется, чтобы не потерять и единого дразнящего момента. Но вскоре весь сок уходит, и сколько ты не жуй, найдёшь лишь высушенные останки.

— … — без лишних слов Майзоно берёт и всовывает пластмассовый контейнер прямо Тсуруги в грудь. Внутри лежало нечто, обвёрнутое в фольгу для удержания тепла. Рядом же удобно расположилась пышущая жаром горка риса. — Пойдем, папа уже машину заводит. Сказал, что нас подвезёт.

Глаза упали на часы. И как только он умудрился проморгать всё это время? Видимо, слишком сильно увлёкся своим проектом. Когда у тебя такие друзья, впрочем, по-другому время проводить попросту не получается.

— Пока, мам!

— Спасибо, Майзоно-сан! — помахал в открытую дверь кухни Широгане, увидев уже начавшую уборку женщину. На прощание она успела лишь кивнуть, чего хватило с лихвой, дабы прочувствовать в жесте семейную теплоту. К ней вскоре добавился и нагретый воздух с улицы, на которой уже стоял черный автомобиль. Корпоративный, если судить по номерам и внутренней обивке. Когда вообще в последний раз ему доводилось ездить в машине, которая не такси? — Спасибо, Майзоно… сан…

Забираться внутрь пришлось аккурат за Саякой. Убранство выглядело достаточно необычно: красный интерьер с черными сидениями, стойкий запах кофе (со сливками), повисший в салоне. От подобного, обычно, стараются избавиться. Видимо тут дело в корпоративной этике, Широгане честно не знает.

— Хах, составишь нам компанию? Я думал, вы прогуляетесь, — мистер Майзоно лишь украдкой глянул назад, дабы убедиться, что оба ребёнка пристегнулись. Дороги ведущие в школу все были низкоскоростными, но лучше проследить, чем нет.

Тсуруги сидел на месте ровно, удерживая рюкзак на коленях. Саяка, с другой стороны, давно бросила школьную сумку под ноги и смотрела в окно, на остающихся позади людей. На самом деле, ехать в машине было не очень удачной идеей — они окажутся на месте слишком рано. Минут за десять до официального открытия. Это лучше, чем на него опоздать, безусловно. И всё же, торчать у ворот не сильно-то хотелось.

— Я же говорила сделать лицо попроще, — шутливо тыкает девушка пальцем в его щёку. Видимо, он снова сильно задумался, ох. — Па-ап, высадишь нас у Сэмирадж? Мы оттуда пешком дойдём.

— Ладно. Только никаких таяки сегодня. Мама к вечеру сделает.

— Хорошо! — Саяка не особо беспокоилась насчет каких-то вкусностей. Своей хитрой натурой телепата она уже знала, что в сумке Тсуруги лежит пачка слоёного печенья, которое только и ждёт, чтобы его раскрошили. А также лишь сейчас, в непосредственной близости и без особых отвлекающих факторов она смогла приглядеться к чужой внешности получше. Тут-то его утренний вопрос обретает смысл, а с губ невольно слетает смешок. — Я-то думала, почему ты такой серьёзный. А ты очки забыл?

— … — значит, она всё же заметила. — А что, выгляжу как-то не так?

Ответом на вопрос стал лишь лёгкий толчок плечом в плечо, будто так и должно быть. Впрочем, и вправду.

Правда, где он умудрился их посеять — всё ещё загадка.