Чума на оба ваши дома, попаданцы! (джен)

Сегодня во сне вновь видел сестру, брата и Геллерта. Мы в очередной раз поругались. Аберфорт злился, что Ариана выходит замуж за Гриндевальда, и цеплялся к тем по любому поводу. В тот раз всё зашло слишком далеко. Аберфорт начал оскорблять Геллерта, а тот в ответ применил к нему «блевательное» проклятье. Я вмешался, снимая чары с брата, а потом запустил в Геллерта «отбрасывающее» заклинание.

Не знаю, как всё докатилось до настоящего магического сражения и кто первым кинул «Аваду». Именно этот момент Ариана выбрала, чтобы нас остановить, и выбежала на середину комнаты. В неё попало сразу несколько заклинаний, и, к сожалению, большинство из них оказались смертельными. Ариана рухнула, как подрубленное дерево, а мы втроём замерли, тяжело дыша. Только сейчас до всех дошло, что мы натворили.

— Арри! — первым бросился к телу сестры Аберфорт. Он упал перед ней на колени и затряс изо всех сил.

Мы с Геллертом переглянулись. Мой несостоявшийся родственник расстроенно покачал головой и одними губами прошептал: «Прощай, Альбус», после чего аппарировал прочь.

Печальные сны, ошибки прошлого, ломающие жизнь. Как бы всё сложилось для нашего мира, если бы сестра не выскочила в тот раз под заклинания? Скольких миллионов человек не стало из-за её глупости, не сосчитать. Ведь Геллерт никогда бы не выбрал тот гибельный путь, если бы был женат и имел кучу детишек. Да у него даже мысли не возникло бы о том, чтобы захватывать мир. Растил бы маленьких Гриндевальдов и жалился периодически мне, что Ариана не даёт ему пойти с друзьями в пивную. Эх, жаль, прошлого не вернуть.

Я подошёл к зеркалу и криво улыбнулся своему постаревшему отражению. Белая борода неопрятно торчала после сна, и я со вздохом наложил на себя привычный комплекс чар. Как будто лёгкий ветерок прошёлся по моим волосам и одежде. Через несколько секунд в зеркале отразился привычный всем директор Хогвартса, великий светлый волшебник Альбус Дамблдор.

Спустившись в свой кабинет, я сел за стол и решил немного поработать с бумагами. Фоукс опять где-то пропадает. Как и все фениксы, он не любит сидеть на одном месте. Благо умение перемещаться в подпространстве позволяет волшебным птицам путешествовать где угодно. Из-за этого Фоукс мог находиться даже на другом континенте. Хорошо хоть ритуал, соединявший меня с фамильяром, позволял в любой момент связаться с волшебной птицей.

Отчёты, сметы, снова отчёты. Время пролетело незаметно. Я поднялся из кресла, с удовольствием хрустнув поясницей.

Внезапно в голове замелькали несвойственные мне мысли:

«Ну, круто! Я попал в самого́ Дамблдора. Интересно, это какая серия? Так, рука вроде цела, значит, перстень он ещё не находил. Здорово. Здесь «дамбигуд» или «дамбигад»? Надо будет замутить с...»

Я тяжело вздохнул. С некоторым напряжением руки поднёс палочку к виску. А затем резко выпустил «Аваду» себе в голову, стараясь упасть так, чтобы не разбить нос. А то случаи уже были...

Неизвестно по какой причине, но почти ежедневно странные духи захватывают тела жителей волшебного мира. Возможно, такое происходит и у магглов, но я не проверял. Эти существа из какой-то параллельной вселенной попадают в нас и пытаются перекроить события в соответствии со своими идеями. Единственное, что помогает выгнать такого подселенца, — это «непростительное» в голову. А иначе через месяц или даже несколько лет мир вновь оказывается в том временно́м отрезке, в котором дух начинает искажать действительность.

Особенно часто иметь дело с этими сущностями приходится мне или Северусу. Но наша самая большая головная боль — это юный Гарри Поттер. Вот кто буквально лакомый кусочек для всяческих потусторонних духов. Поэтому, как только мы видим, что Гарри ведёт себя иначе, приходится выпускать в него смертельное проклятье. Снейп уже с ума сходит, кидается на всех, словно голодный фестрал. Он ведь до сих пор любит Лили, и швырять «Аваду» в её ребёнка не доставляет ему ни малейшего удовольствия. Я его понимаю. Кто бы не психовал на месте Северуса?

Не успел я дать приказ гаргулье охранять башню, как из-за угла вывернула Минерва Макгонагалл и, завидев меня, ускорила шаги. Походка уважаемой профессорши была немного странной, что сразу же заставило меня насторожиться.

— Альбус, милый! Хочу от тебя ребёнка! Пойдём скорее в твои апартаменты, красавчик.

Я тут же выхватил палочку, и зелёный луч отбросил тело женщины к стене. Я подбежал к ней и помог встать.

— Ты как себя чувствуешь, Минерва? — сочувственно спросил я, отряхивая от пыли мантию подчинённой. Надо не забыть отругать домовиков за то, что не убирают коридоры. К счастью, кроме растрепавшейся причёски, других фатальных повреждений не было.

— Ох, прости меня, пожалуйста, Альбус, — глаза женщины наконец сфокусировались на мне. — Опять какая-то дурочка решила, что мы с тобой обязательно должны быть любовниками. И ведь исподволь внушала мне всю ночь, что ты гей и нужно обязательно показать тебе, как выглядит настоящая любовь горячей шотландки.

— Ничего страшного, — отмахнулся я, улыбнувшись ободряюще. — Это было даже весело. Ты так странно шла по коридору, прямо как те девушки-магглы, которые одежду у них рекламируют.

— Ты тоже был хорош, когда вчера ночью на Астрономической Башне орал что-то вроде: «Реве та стогне Дниипр широкий», — с трудом выговорила моя заместительница иностранную речь.

Я даже покраснел, вспомнив свои попытки музицировать под влиянием очередного вселенца. Чуть очки-половинки не потерял! А ведь мне до сих пор нравится эта песня. Тьфу! Мордредовы пришельцы. Они оставляют в нас частичку своих чувств и память...

Иногда становится непонятно, а ты ли это на самом деле или уже кто-то иной.

Мы подошли к Большому залу, поздоровались с остальными преподавателями и уселись есть. В этот момент вошёл какой-то весь дёрганный Квиринус Квиррелл.

Вот и ещё одна наша проблема появилась. Самый последний единорог в лесу знал, что на затылке несчастного мальчика прячется дух Волдеморта. Мы достигли соглашения с племенем единорогов: если кто-то из них нарушит закон, они будут выдавать того нам. Если единорог, совершивший преступление, выживет после встречи с Квирреллом, это будет означать, что стадо готово его простить. А если хвостатый погибнет, это подтвердит, что тот был настоящим преступником, и Великий лес не напрасно покарал его.

— Как здоровье, мальчики мои, Квирри, Томми? — не ожидая от себя такого, спросил я побледневшего профессора защиты от тёмных сил. — «Готовы ли вы сеять разумное, доброе, вечное в детских умах?»

Услышав от меня иностранные слова, профессора встревоженно переглянулись, а я со вздохом вытащил палочку и приставил её к виску. Когда очередной вселенец был изгнан в небытие, я извинился перед коллегами и вновь посмотрел на Квиррелла.

— Простите, Квиринус. Очередное нападение, вы же понимаете, как это напряжно. Будьте добры, передайте вашему знакомому, что Философский камень ему не поможет. Как, впрочем, и кровь единорогов, которую он заставляет вас добывать.

— Извините, сэр, — стушевался Квиррелл, — не он, а она. Тамара в последние дни сама не своя. Не хочет, чтобы я сгорел в руках Гарри Поттера, а она вновь куковала в каком-нибудь дупле несколько лет. Предлагает нам сбежать отсюда на Украину, потому что вы, по ее мнению, «дамбигад». Ещё раз извините, господин директор, я всего лишь передаю вам её слова, — вновь смутился покрасневший Квиррелл. — Я уже устал говорить Тамаре: «Пусть лучше меня сожрёт трёхголовая псина, чем я уеду в эту страшную страну». Они же там все поголовно пьют настойку на прокисшем хлебе и обожают есть свиной жир с луком! Хуже может быть только у русских. У тех, говорят, на каждом дворе медведи живут!

Эти слова Квиррелл произнёс достаточно громко, и весь преподавательский коллектив содрогнулся от отвращения. Косолапых в Англии не любили. Впрочем, русских не любили ещё больше...

— Мы вам сейчас поможем, — и я требовательно посмотрел на Снейпа.

— Но я не могу! — громко прошептал тот. — Как я подниму руку на Лорда, сэр? Меня же метка убьёт!

— Всё будет нормально, — передал мысленно я. — Ты целься в Квиррелла, а мне предоставь Томаса.

Снейп только обречённо кивнул. Мы одновременно выхватили палочки и рявкнули: «Авада Кедавра!» — посылая заклинания в Квиринуса. Молодой профессор взвизгнул от страха, откинулся затылком на спинку кресла и затих на две минуты.

— А ты не ошибся, Альбус? — растерянно посмотрела на меня Минерва.

— Квиринус никогда не стал бы называть Волдеморта женским именем, или я совершенно не знаю Реддла, — ответил я. — Это точно был пришелец, Минерва. Причём в этот раз, похоже, их было двое. Один попал в Томаса, а второй уже находился в Квиррелле. Давайте поспорим, кто сейчас очнётся первым? Я ставлю на Волдеморта, он всё же сильнейший тёмный маг… был.

Вначале со спины профессора защиты послышалось отборное шипение. Будто Хогвартс-Экспресс готовился отправиться в путь со станции «Хогсмид». Коллеги прыснули, Флитвик даже демонстративно зажал нос, чем ещё больше развеселил остальных. Затем шипение резко прекратилось, и Квиррелл посмотрел вокруг уже более осмысленно.

— П-п-простите, господа, — с привычным заиканием заговорил он. — Я неважно себя чувствую. Да ещё затылок что-то ломит.

— Обратитесь к мадам Помфри за зельем от головной боли, мой мальчик, — усмехнулся я. — И можете сегодня отменить лекции. Всё же первый раз встретились с духами? Это, поверьте, тяжело для неподготовленной психики.

— Спа-пасибо, директор, — неловко пробормотал Квиррелл. Он вскочил, путаясь в ногах, и, ни на кого не глядя, выбежал из Большого зала.

— Бедный мальчик, — вздохнула Минерва, проследив за поспешным бегством Квиринуса. — Я его понимаю. Тяжело узнать наперёд, что тебя ожидает дальше.

— Все через это проходили, моя девочка, — вздохнул я и принялся за еду. Больше сегодня, слава Мерлину, ничего плохого не произошло.

Много лет назад я проснулся у себя в комнате и вдруг понял, что знаю, как я умру. Полёт с Астрономической башни, и вот моё холодное тело лежит в гробнице, построенной преданными сторонниками. Естественно, я захотел всё отменить. Погибать, когда тебе всего лишь перевалило за сотню, — что может быть ужасней? Тем более, когда ты далеко не самый слабый волшебник в этом мире!

Вначале я вытащил из головы все воспоминания о будущем и перенёс их в «Омут памяти». Потом ещё несколько раз всё внимательно пересмотрел. А затем принялся действовать. Вот только стоило мне хотя бы в мелочах отклониться от первоначального варианта, как я просыпался у себя в комнате, понимая, что вновь вернулся во времени. Будто весь наш мир — это сломанный артефакт с золотым песком внутри. Один из тех, что надёжно спрятаны в Отделе Тайн.

Нельзя сказать, что я не боролся, нет. Я перепробовал все способы. Ритуалы, заклинания, даже чёрную магию. Освобождал Геллерта, заключал союзы с Волдемортом. Однажды взорвал все маггловские бомбы на Земле, превратив мир в радиоактивное облачко. Даже «маховики времени» использовал, пытаясь начать всё сначала, но и это было бесполезно. В итоге всё, что мне оставалось, — это принять свою судьбу и поскорей отправиться в новое Большое Путешествие. Ведь я не раз говорил, что смерть для хорошо организованного разума — это далеко не конец.

Так что сейчас, ожидая продолжения известных всем событий, я только с грустью смотрел на Гарри Поттера, который со своими друзьями что-то весело обсуждал за столом Гриффиндора. Всё же мальчику предстояло пережить множество неприятностей, пока я, в конце концов, не упаду с Астрономической башни.

Мерлин всемогущий! Ну почему эти духи никак не оставят наш мир в покое?

«Страшно! Непонятно и страшно. Мы не знаем, что это такое. Если бы мы знали, что это такое, но мы не знаем, что это такое…»

— Волосатая задница Хагрида! — рявкнул я, подскакивая со стула. — Вот откуда опять в голове эта нелепица?..

Я недрогнувшей рукой поднял палочку и… «Авада Кедавра!»