Сирена и Морской дракон (гет)

Музыка отзывалась низкой вибрацией где-то внутри. В неё хотелось вслушиваться, запоминая каждую ноту энергичной мелодии. Хотелось стать единым целым с этим треком, позволить музыке себя унести.

Ллир пела. Вспотела лежащая на микрофоне ладонь. Слова легко, знакомо слетали с губ, и ей не нужно было смотреть на бегущие по экрану строки. Драйв захлестнул с головой, заставил забыть о зрителях в баре и просто петь, вкладывая душу в знакомые до приятной дрожи слова. От аккордов электрогитары и ритма барабанов захватывало дух.

Заиграл последний в этой песне припев. Поддавшись эмоциям, Ллир откинулась назад, вскинула микрофон. От резкого движения волной взметнулись её голубые — окрашенные, конечно, — волосы. Ллир переполняли эмоции: восторг — потому что её захватило выступление на сцене; ностальгия — потому что эта песня сопровождала её всю сознательную жизнь; и эйфория — потому что пение было частью её жизни.

Сыграл последний аккорд. Ллир вернула микрофон в крепление и спрыгнула со сцены. Только сейчас она по-настоящему заметила, что к ней прикованы взгляды посетителей, но ей было не привыкать к вниманию: её голос не мог не очаровывать.

Упав на стул перед барной стойкой, Ллир смахнула с лица прилипшую прядь волос. Бармен, молодой привлекательный мужчина, не спрашивая, смешал ей тропический коктейль, щелчком пальцев подвинул к ней бокал с зонтиком и трубочкой.

— Ты была на высоте, как всегда, — с усмешкой оценил он.

Прежде, чем ответить, Ллир приникла губами к трубочке и сделала небольшой глоток пина колады. Подперев подбородок рукой, подняла взгляд на бармена.

— А ты щедр на комплименты, Барт… — и, ухмыльнувшись, передразнила: — Как всегда.

— Для тебя комплиментов не жалко, Ллир, — подмигнул ей мужчина.

Он был скорее другом, чем претендовал на нечто большее. Его компания нравилась Ллир, и с ним всегда можно было поговорить о чём угодно, но она не хотела ничего менять. Да и он, наверное, тоже. Ллир не знала, готова ли впустить кого-то в свою жизнь после предательства. Она смогла снова стать счастливой — это главное. Но опять довериться кому-то, открыть всю душу… Нет, уж точно не сейчас.

— Кстати, не я один так считаю, — заметил Барт и поставил перед ней банановое пирожное. — Комплимент от вон того столика.

Взглядом он указал куда-то за спину Ллир. Оглянувшись, она встретилась взглядом с мужчиной за дальним столиком. Тот приподнял уголки губ в таинственной полуулыбке. Точёный профиль незнакомца показался ей смутно знакомым, и она позволила себе ненадолго задержать взгляд, рассматривая черты его лица. Кажется, он уже приходил в караоке-бар пару раз…

Её внимание не осталось незамеченным. Мужчина едва заметно наклонил голову, не сводя с неё пристального взгляда, и Ллир поспешно отвернулась. Было в этом взгляде что-то хищное, почти звериное.

Барт уже обслуживал следующего посетителя. Поставив перед ним заказ «с собой» и пожелав хорошего вечера, он вернулся к подруге, снова облокотился о стойку, подавшись чуть вперёд. Верхняя пуговица его рубашки была расстёгнута, открывая вид на медальон из какого-то морского камушка. Этот камушек на простом шнурке подарила ему Ллир: кусочек отполированного волнами минерала попался ей на морском дне, и она принесла его старому другу, в шутку назвав талисманом на удачу.

Ллир поддела ложкой кусочек пирожного, но пробовать не спешила.

— Кто он? — скосив взгляд в сторону незнакомца, поинтересовалась она у бармена.

— Не знаю, — пожал плечами Барт. — Он уже приходил посмотреть на твои выступления. Ты его, случайно, не очаровала своим пением?

— Мои чары не действуют долго, — покачала головой Ллир.

Барт задумчиво поджал губы.

— Как относиться к этому, решать тебе, но я бы посоветовал быть осторожнее, — так, чтобы слышала только она, предупредил он.

Ллир оставалось только кивнуть. Она не понаслышке знала, что ожидать можно чего угодно — от простого интереса до нешуточной угрозы. Всё зависело лишь от того, с кем столкнёт её жизнь — с человеком или кем-то куда более непредсказуемым, чья природа далека от человеческой.

Хотя и простой человек порой ранит так сильно, что чарующее пение превращается в крик боли и отчаяния… Какова вероятность, что, узнав правду, человек примет кого-то, кто так не похож на него? Ей казалось, что не тут не может быть сомнений, но тот ужас в его глазах заставил её сердце сжаться. Он смотрел только на неё, отползая от воды по мокрому песку, хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба, а оправившись от первого шока, и вовсе бросился прочь. После этого они больше не виделись — был только телефонный разговор, после которого Ллир впервые за долгое время дала волю слезам.

Ллир тряхнула головой, отгоняя ещё свежие воспоминания, и отправила в рот кусочек лакомства. Пирожное таяло на языке. Ллир на мгновение блаженно прикрыла глаза, позволяя себе распробовать все оттенки вкуса. Сладкое всегда поднимало настроение, стоило вспомнить о чём-то плохом, но и часто его есть она себе не позволяла — берегла фигуру.

Покончив с угощением, Ллир вернулась на сцену. Снова заиграл один из её любимых хитов, по экрану побежал текст. Она запела — мягко, мелодично, как шум волн и шелест ветра. Для неё не существовало зала, полного зрителей; был только этот момент, только её чувства и эта песня. Ллир не замечала, но знала, что посетители бара один за другим прислушивались к её голосу, забывая про свои коктейли и закуски.

Даже Барт, уже не раз слышавший, как она поёт, замер с чистым стаканом и салфеткой в руках, подняв взгляд на подсвеченную с разных сторон цветными прожекторами сцену. Ллир стояла неподвижно, не глядя в зал. Она пела не для публики. Она пела для себя.

В этом зале только двое знали, что музыка помогала ей справляться с душевными ранами, отвлекала от рутины и заставляла забыть обо всём, что тяготило её. Но, наверное, каждый, кто слышал её, догадывался, что каждая песня — не просто слова и музыка, а хитросплетение чувств и терзаний. Музыка как ни что другое открывает душу и сердце.

За этот вечер Ллир спела ещё несколько любимых песен. Далеко не все из них она наполняла собственными эмоциями. Одни служили ей способом поделиться тем, что не давало покоя; другие помогали развеяться и повеселиться; третьи ей просто нравились. Каждые выходные она приходила сюда, чтобы пообщаться с другом и исполнить очередную песню в караоке, забыв обо всех проблемах и заботах.

Сегодня она задержалась дольше обычного. Спускаясь в зал между песнями, Ллир бросала взгляд в ту часть бара, где сидел загадочный мужчина, пока его столик не оказался пуст. Уходить первой не хотелось. Что-то в нём пугало её, и она создавала видимость непринуждённого отдыха, пока не закончилась смена Барта.

— Закрываемся! — объявил он в запасной микрофон.

Посетители начали расходиться. Ллир подошла к стойке и забрала со стула своё расшитое ракушками парео. Барт отключал аппаратуру. Когда он вынырнул из-под стойки, его губы тронула усмешка:

— Что, проводить тебя?

— Учитывая время, было бы здорово, — хмыкнула Ллир.

Обычно она возвращалась домой сама, но сейчас стрелки часов переползли за два часа ночи, да и внимание пугающего незнакомца не давало покоя. Идти, постоянно оглядываясь, Ллир не хотела.

Барт в шутку изобразил задумчивость и, выждав пару секунд, картинно махнул рукой.

— Ладно уж, не идти же тебе одной…

— Я подожду снаружи, — отозвалась Ллир.

Накинув на плечи лёгкое полупрозрачное парео, она вышла на пляж. Прохладный бриз раздул тонкую ткань, заставив Ллир поёжиться. Когда она шла сюда, было теплее. Её короткие шорты и майка, разумеется, не грели.

Ллир дождалась Барта, и они побрели вдоль побережья к мерцающим вдали огням пристани. К берегу примыкал небольшой коттеджный комплекс, сейчас освещённый фонарями и редкими огоньками в окнах, но направилась парочка не к нему: Ллир жила куда ближе к океану.

Неся сандалии в руке, она шла босиком по нагревшемуся за день песку. Накатывающие на берег пенные волны едва не касались её ног. Ветер раздувал накинутое на плечи на манер покрывала парео, морской свежестью щекотал кожу. Ллир на мгновение прикрыла глаза, подставив лицо бризу и лунному свету.

Барт почти бесшумно, с хищной грацией, ступал рядом с ней. Было в нём нечто звериное — то, как он щурился; как двигался с лёгкой ленцой, словно сытый кот. Ллир помнила много случаев, когда Барт не особенно скрывал, кем является. Попробовав что-нибудь вкусное, он облизывался. Отдыхая на пляже в жаркий летний день, по-кошачьи вытягивался на песке под солнцем. Когда злился, скалился, едва не срываясь на шипение.

Но мало кто видел, как он меняется. Как становится тем, чей вид внушает трепет, а рык заставляет дрожать всё внутри. В полной форме превращения Ллир видела его лишь раз, и тогда оторопела даже она.

Однако сейчас он шёл рядом с ней в полностью человеческом обличье. Скосив на него взгляд, Ллир заметила, кона он неосознанно мял в пальцах край рубашки. Место рукам Барт не находил перед серьёзными разговорами или собираясь сказать что-то, в чём не был уверен.

— Барт? — мягко, чтобы не спугнуть, окликнула Ллир.

Только сейчас заметив, что измял край до того идеально выглаженной рубашки, Барт опомнился. Ещё несколько секунд он мялся, но под изучающим взглядом Ллир, зажмурившись, выдал:

— Я решил выкупить бар. Глупая идея, да?

Брови Ллир поползли вверх. Бар продавался уже не первую неделю и стоил немало. Несмотря на живописный океанический берег, никто на него не позарился: в основном потому, что находился он в коттеджном комплексе вдали от большого города, где жили разве что редкие туристы, любящие отдыхать «дикарём», да местные жители — рыбаки, сёрфингисты, дайверы и просто любители природы.

Однако Барт, всю жизнь проживший здесь и ни разу не менявший место работы, прикипел к этому заведению. Если караоке закроется, ему придётся уехать в город и устроиться барменом куда-нибудь ещё.

— Нет, Барт, вовсе не глупая, — заверила Ллир. — Если это твоя мечта, иди к ней.

Барт благодарно улыбнулся. Оставшуюся дорогу до пристани они болтали ни о чём, и Ллир успела забыть о незнакомце из бара. Сейчас она просто радовалась возможности вот так легко и искренне пообщаться с другом, шагая по берегу океана под шелест пальм и шёпот волн. Их непринуждённый разговор перетекал от темы к теме, они оживлённо что-то обсуждали и смеялись.

Но вот вместо песка под ногами заскрипел настил, а безмятежный пейзаж дополнили умиротворённо покачивающиеся на причале яхты и катера. На одном из таких катеров и жила Ллир. На борту было всё необходимое, словно в небольшом коттедже, пусть и на нижней палубе, но что важнее — так она могла быстро добраться до океана, что был ей домом, укрытием и лучшим другом. Она бежала навстречу волнам каждый раз, когда хотела спрятаться от мира, побыть наедине с собой.

У нужного причала Ллир и Барт коротко обнялись на прощание и разошлись. Он направился к коттеджам, она — к своему катеру. Ллир взбежала по трапу. Ощущение лёгкой качки давно стало привычным, и она, без труда балансируя на палубе, прошла к носу катера. У неё за спиной надёжной защитой оказалась надстройка, а впереди раскинулся океан. Казалось, от горизонта её отделяют лишь несколько рычажков и кнопок на приборной панели, но стоит взять в руки штурвал — и катер помчится вдаль, рассекая острым носом волны.

Ллир пообещала себе, что отправится в плавание вдоль побережья, как только возьмёт отпуск на работе. Сейчас же она опёрлась о бортик, глядя на изгиб полуострова и состоящий из отшлифованных водой камней и морских растений риф. Волны накатывали на камни, но перепрыгнуть их не могли, и потому лишь обнимали берег пенными барашками.

Ллир подняла взгляд к небу. Луна манила, звала за собой. Струны серебряного света предлагали перебрать их чуткими пальцами, рождая тихую, звенящую мелодию, которой суждено затеряться в волнах. Ллир прикрыла глаза, подставляя лицо холодным лучам. Её губы тронула улыбка.

Спой со мной… — слышалось в шуме океана. Недолго думая Ллир нырнула. Вода ещё не захватила её в свои объятия, когда в серебряном свете блеснула синевой чешуя, а за её спиной раскрылись крупные полупрозрачные плавники. Плавно, как спокойные океанические волны, Ллир заскользила под водой к рифам и разбросанным недалеко от пляжа островкам.