Падший (гет)

Лагерь не спал, солдаты готовились к атаке, генералы перегруппировали войска, раздавали приказы. У палатки остались пара часовых и дозорный. Габриэль не обращала на них внимания, размышляя над тем, что их с Зеной ждёт завтра. После войны с Цезарем им нет нужды оставаться в Риме, лучше отправится домой в Амфиполис. Она так просто расставляет приоритеты: жизнь и смерть, добро и зло. Они могут проиграть, разве ей такое не приходило в голову? Цезарь не сдастся, его желание отомстить Зене слишком велико.

Она подбросила в костёр очередное полено. Искры взвились вверх, разгоняя тьму ночи. Победа. Она важна для Августа, не для них. Они с Зеной достаточно пролили крови, своей и чужой. Следует положить этому конец, чем быстрее, тем лучше.

— Зачем ты здесь? — он умел появляться незаметно, только не для неё. — Тебя могут увидеть, — огонь, он лучше всего отражает их слабости: жажда, страх, ненависть.

— Они меня не видят, — ему не следовало сдаваться так быстро. — Зачем это тебе?

— Меня спрашивает тот, кто умеет читать мысли, — она попалась в ловушку, её всегда привлекали не те мужчины, она поддавалась чувствам, пошла на поводу у эмоций. Зена предупреждала её.

— Это не твоя война, Габриэль. Ты ничем не обязана Августу, — она знает, он последует за ней, даже против воли отца.

— Мы смертные такие странные, верно? — в горле саднит, от обиды, от нежелания подчиняться собственной судьбе. — Ты сказал, что будешь честен со мной, ты солгал.

— Ты хотела бы услышать, чей я сын? Мой отец ненавидит вас, он думает, смертные слабые существа, напрасно созданные богами.

— А ты? Что думаешь ты? Твоя мать та самая смертная, — угораздило же её так влипнуть. Влюбиться в парня, сына Верховного Бога, что самое страшное — сына Зены.

— Он не оставил ей выбора. Я родился без любви, меня воспитала Фригга, от неё я узнал, кто на самом деле моя мать.

— Зена знает? — она так часто теряла детей, казалось это родовое проклятие, клеймо. — Зачем он так поступил с ней?

— Месть. Зена слишком много себе позволяла, будучи валькирией. Насколько бы сильной она ни была, он смог сломать её. Она могла выбрать: либо остаться в Асгарде и влачить жалкое существование, либо по доброй воле отдать ребёнка и вернуться домой в Мидгард. Согласись, выбор не велик. Он лишил её неприкосновенности, любой асгардец мог запросто убить Зену. К тому же, история с Кольцом Рейна стала для него последней каплей, — молодой человек сел рядом с Габриэль.

— Он настоящее чудовище... — Локи не был похож на Одина или Ареса. Он не был эгоистичным, тщеславным, злым. Он скорее был человеком, больше, чем думал. — Лучше уходи, пока тебя не хватились. Всеотец ведь не в курсе, где ты?

— Он всё видит, — чёрный ворон сидевший на дереве, расправил крылья. — Ему не переубедить меня.

Любовь к смертной. Один всегда этого боялся. Яблоко от яблони недалеко падает. У них с Фриггой были дети, тот же Тор, правда Всеотец искал чего-то другого, не просто новых ощущений, он пытался создать что-то стоющее, оставить после себя не только Мифы и легенды, а наследие. Младшего сына воспитывали в традициях предков, делая из него воина, не давая поблажек, порой жестоко наказывая будущего правителя Асгарда. Мальчик рос не по дням, а по часам, познавал мир, супротив отца, тянулся к магии больше, чем к военному делу.

— Вы боги непостоянны в своих речах, отношениях, поступках. Арес вечно пытался унизить нас с Зеной, оскорбить, направить по ложному пути, — боги всё видят, она сама едва не поддалась на уговоры Бога Войны, приняла одержимость подаренную Фуриями, чуть не убила Еву. Возможно её помыслы не так чисты, она слаба духом? — Вам нет дела до людей, они обязаны поклоняться вам, убивать ради вас, вот вся их функция, — ярость и ненависть слишком часто возвращалась к ней, в те моменты, когда она говорила о богах причинивших боль людям.

— Такова наша сущность, — он повторял слова Ареса, кажется у них с матерью была давняя история, странное, необъяснимое притяжение, перераставшее то в слабость, то в злость.

— Его слова, верно? Лучше провести ночь в тюремной камере у римлян, чем слушать этот бред.

Зена вот-вот должна была вернуться с разведкой. Она приняла хоть и не сразу, воина по имени Деймон, напоминавшего вероятно о её далёком прошлом в Скандинавии. Каждый меч был на счету, Актавиан не мог расщедриться настолько, что отдал под командование Зены все свои войска. Они были союзниками до поры, до времени, не важно, что он воспитал Еву. Девушка пошла по пути меча, пусть Аресу не удалось перетянуть её на свою сторону. Греческие боги не волновались о Сумерках, предсказание оказалось ложным. Все ошибаются, даже великие и всемогущие Судьбы. Нити судьбы переплелись слишком тесно, чтобы оборваться от одного неосторожного касания рук.

* * *

— Не спится? — она любила быть непредсказуемой, особенно в отношении Сказительницы.

Несомненно, мать уважала Габриэль, настолько глубоко, что могла доверить ей даже собственную дочь. Все эти многочисленные рассказы о рождении Евы, совместном воспитании, могли умилить кого угодно, только не Ливию. Девушка не воспринимала Габриэль как врага, однако, несмотря на все усилия Зены, друзьями они так и не стали. Ливия считала Габриэль неженкой, не достойной называться настоящим воином. Нападение "тёти" Габриэль оставалось досадным недоразумением, Ливия не собиралась мстить, только презрительно отвечала: "Мстят глупцы, а воины запоминают".

В данный момент, блондинка разглагольствовала об Аресе и богах, любимая тема, от которой никуда не деться. Ливия протянула Сказительнице свиток:

— Если наши расчёты верны, — ей казалось, за ними наблюдают, — Цезарь будет у реки через несколько часов. Его воины основательно устали, последующий марш-бросок им не под силу. Они устроят привал. Кстати, среди них твой старый знакомый, — лицо Ливии приняло нечитаемое выражение. — Брут. Помнишь его?

Локи прислушался к разговору. Ливия походила на валькирий, редкий характер, такой сложно будет изменить. Его сестра. Насколько они похожи? Оба воспитанные разными людьми, оба дети войны, оба являются слабыми местами Королевы Воинов. Единственное различие между ними, матери удалось побыть с Евой непродолжительное время. Локи никогда не ревновал. Фригга научила его воспринимать мир таким, какой он есть, в тайне от Всеотца обучая его магии и разнообразным заклинаниям.

— Собака всегда следует за своим хозяином, — в этот раз Габриэль достойно ответила на выпад Евы.

— Научилась контролировать себя, тётя Габриэль? — от слов веяло холодом.

— Учусь у лучших, — Габриэль натянуто улыбнулась.

— Советую отдохнуть, завтра будет трудный день, — обмен колкостями завершился, она могла удалиться.

Полог палатки шевельнулся от ветра, с запада потянуло гарью. Возможно горела какая-нибудь деревня, или римляне решили казнить неугодных, расставляя вдоль дороги кресты, показывая таким образом свою силу.

Когда-то, на одном из таких крестов побывала и Габриэль. Ладони до сих пор помнили прикосновение гвоздей, удар молотка, животный ужас. Если бы не Зена... Покинув родную Потейдию, Габриэль пережила многое, в том числе и смерть. Останься она дома, Судьбы сплели бы другое полотно для неё? Она не хотела знать, сожалеть, просто жила сегодняшним днём.

— Она ушла, — девушка чувствовала тепло его рук. Иногда, Габриэль хотела спросить подругу, какие ощущения были у неё, перед появлением Ареса? Слабость, ничего более. Руки Бога Войны жгли огнём, ладони сына Одина напротив — согревали. Ей никуда не деться от сравнения, никогда. — Я не нравлюсь Еве.

— Мамин характер, — в сестре было больше от Зены, чем в нём. Его кровь разбавленная божественной, не становилась гуще. — Нас определяют чувства, не слова. Она привыкнет.

— Этого я и боюсь... — она не называла его по имени, прилюдно он был Деймон, наедине имя Локи никогда не звучало. — Быстрее бы Зена вернулась... — римские солдаты уважали её заслуги, силу, но для неё они были чужими. — Попытайся поговорить с ней. Она умеет слушать, — её волновало, Локи не сказал Зене, кто он на самом деле.

— Не думаю, что она обрадуется, — он знал о Солане и Надежде. Локи не хотел, чтобы история повторилась. — Во всяком случае, не сейчас, — он сжал её ладонь.

— Зена потеряла одного сына, неужели она не обрадуется возвращению другого?

— Её ярковыраженная неприязнь к богам, помешает мыслить здраво, — сейчас он говорил как отец. — Один причинил ей слишком много боли. Всё связанное с ним подлежит отторжению.

— Мы зря спорим, да?

Они могут погибнуть в завтрашней схватке. Она может, Локи полубог. Она вечно забывает об этом. Всего год, как молодой человек путешествует с ними, ей непривычно думать, когда-нибудь он исчезнет и не вернётся. Ему надоест играть в смертного, быть с ней. Эгоистичность. Она не думает о Зене, только о себе.

— Ты крепко привязала меня к себе, — на этот раз, Локи читает всё в её глазах, эмоции с головой выдают Габриэль. — Мне трудно будет оставить вас, — он проводит рукой по её волосам.

— В этом мире, только цепи Гермеса настолько прочные... — поцелуй выходит неловким, словно она боится.

— Любовь куда сильнее... — он углубляет поцелуй, чувствуя, как внутри разгорается пламя.

* * *

Локи и Габриэль не заметили тень промелькнувшую мимо, скрывшуюся в палатке. Белый плащ с красной каймой едва виден в темноте. Ливия привычным движением поправляет ткань, опуская полог. Чужие секреты могут быть полезны. Более того, они лучшее оружие.

Её брат... Это всё объясняет. Его странное поведение с матерью, дистанция с ней. Габриэль. У мальчишки дурной вкус. Сказительница сейчас так уязвима, она буквально ослеплена. Что ж, будет буря. Когда они разберутся с Цезарем, настанет черёд личных демонов.

— Кажется блондинку всё же приручили? — он доволен собой, будущая битва будоражит воображение, кровь буквально закипает внутри.

— Отправляйся в Тартар, — другим такие слова не сойдут с рук, ей запросто. Она его любимица, ради него она уничтожала врагов, обагряя свой меч кровью. — Не напоминай о ней.

— Забыл, вы на ножах, — он берёт кубок со стола, проводит над ним рукой. — Выпей, всё пройдёт, — она не стала частью него, выстояла. Вот что значит наследственность. — Ты присмотрела его для себя, детка? — несмотря на её протесты, Арес целует Ливию в шею. — Ты горяча, но Сказительница нравится ему больше. Не советую смотреть, что они там вытворяют. Я зарисовал для себя пару поз, — он ехидно улыбается. — Хочешь, повторим?

Он любил играть сладострастного мужчину. На самом деле, это ширма. Истинный Бог Войны, показывал свой характер лишь одному человеку — Зене. Одержимость, страсть, притяжение, возможно любовь? Она дарила ему минуты НАСТОЯЩЕЙ жизни, он отвечал ей неблагодарностью. Боги не могут стать хорошими, они бесстрастны. Зевс всегда говорил, смертные просто грязь под сапогами. Он глубоко ошибался. Он не знал смертных так хорошо, как Арес. Они умели думать, рассуждать, действовать, порой их самопожертвование пугало. Бог Войны завидовал тем, кто смог войти к ним в доверие. Того же Геракла по-настоящему любили.

А разве поклонение хуже? Бесчисленное количество храмов и дары, никогда не заменят истинных чувств, как не старайся. В его семье никому не удалось постичь науку любви, даже самой Афродите. Богиня дружила со Сказительницей, в то время как Арес не понимал, что это, почему становится так гадко, когда ты предал дорогого тебе человека.

Он становился смертным, лишь на краткий миг: ощущал, трепетал, страдал. Он познал один урок: тело обычный сосуд, важно то, что внутри. Когда пальцы Зены касались его тела, он вздрагивал, это был не страх, это было необъяснимое спокойствие, будто перед ним не Каллисто, будто он видит ту самую Зену, что так беззаветно любил. Она учила его, он учился. Жаль, божественная сила быстро сводила всё на нет. Память постепенно смазывала те моменты, растворяла их в небытие. Он снова хотел не ту женщину, пытался достигнуть не тех целей.

Возможно кровь текущая в Ливии, немного остужала его пыл. Он получал некое удовлетворение, подчиняясь собственным амбициям. Животная страсть поглощала все печали. В конце концов, богам неведома скорбь.

— Не сейчас... — Ева отстранила мужчину. Будь она не дочерью Зены, смогла бы противостоять Аресу? Никто не знал ответ на этот вопрос. У неё не было отбоя от поклонников, тот же Август не раз предлагал её замужество. Она каждый раз отказывала, словно ждала чего-то другого. — Меня не интересует, с кем спит тётя Габриэль, — они были почти одного возраста.

За такую шутку, она должна была благодарить стоящего перед ней Ареса. Бог Войны почти на двадцать пять лет похоронил в ледяном плену обеих воительниц. После возвращения, ни одна из них, не постарела.

— Тогда о деле? — он видел как Зена возвращается в лагерь, ему хотелось первым узнать подробности. — Твоя мать... — он не успел договорить, в палатку вошла Зена. — Давно не виделись, — даже посторонние ощущали некое напряжение, когда эти двое были поблизости.

— Стервятники первыми слетаются на поле брани? — привыкнуть к визитам Бога Войны вполне терпимо, но когда эти визиты он совершал к её дочери, тут терпение воительницы лопалось. Он пропустил мимо ушей её оскорбление. — Мы может поговорить наедине? — она не спрашивала разрешения, просто делала вид.

— Ливия, до встречи, — он исчез во вспышке света.

— Не начинай, мама, — она одним словом обрубила все пути к отступлению.

— Забудем об Аресе. Меня сейчас больше волнует Цезарь и его армия, — первым делом воительница попыталась найти в лагере Габриэль, подруги нигде не было.

— А что с ним? Его режиму скоро придёт конец, Империя падёт.

— Не так всё просто. Мы были в лагере Брута. Цезарь не один. Его сопровождают. Помнишь Алти?

— Сумасшедшая шаманка, что пыталась убить тебя? — убить её мать пытались многие, их души до сих пор обитают в Тартаре, не находя успокоения.

— Верно. Женщина что находится в лагере, от неё исходит похожая сила. Не знаю, как это может быть... Алти мертва, её место некому занять.

— Цезарь не идиот, чтобы брать в союзники кого попало. Та же Каллисто не раз возвращалась в этот мир, — жертвы сами становились монстрами, их просто было создать, но не просто забыть.

— Как она выглядит? — Локи догадался, Зена давно знает о его присутствии.

— Высокая, черноволосая, за ней везде следует волк. — Кажется между Деймоном и Габриэль что-то происходило, из-за всех этих проблем с Цезарем, Зена перестала следить за личной жизнью подруги, теперь запоздало об этом жалела. — Почему у меня такое чувство, что окружающие знают больше меня?

* * *

Год назад они случайно встретили паренька, который потерял всю свою семью. Он искал мести, отмщения, был ослеплён яростью. В нём словно соединились воедино все лица её жертв и знакомых: Каллисто, Вёрджил, Вария, Бэлок, Джоксер. Личные мотивы подтолкнули Королеву Воинов дать слабину, снова возложить на себя вину в чужих прегрешениях, не важно, что собственная ноша слишком сильно давила на плечи.

В Деймоне Зена видела себя, чувствовала всю горечь потери, бессилия, боли. Когда-то она была такой же, ей лучше других было известно, чем заканчиваются подобные истории. Она не могла спасти всех, но попытаться стоило.

Иногда, Зене казалось, она знает Деймона лучше, чем он сам. Их взгляды встречались, пристально изучая друг друга, делая выводы. В его глазах она никогда не видела подобострастия, слабости, страха. Если бы Солан был жив... Нет, она не позволила ему идти тропой ненависти, взять в руки меч... Но таков их мир, Арес в чём-то был прав, им не избежать столкновения с реальностью.

— Она похожа на одну женщину, что исчезла много лет назад, — Локи начал издалека. — Всеотец, — при упоминании Одина, ни один мускул не дрогнул на лице воительницы, — изгнал из Асгарда богиню, что пошла против него, переметнувшись на сторону ледяных великанов. Её звали Хелла, у неё есть любимец — волк...

— Фенрир... — снова боги на их пути.

Опасность посложнее военноначальников, амбициозных Цезарей, сумасшедших разных мастей. Боги не боятся смерти, хотя... Рагнарёк и Сумерки, ахиллесова пята бессмертных. Она была в Асгарде, знает законы асов, скандинавы хуже греков. Она оставила в Асгарде прошлое, часть себя. Маленький мальчик, не виноватый в грехах своих родителей. Едва услышав его крик, она поняла, им не суждено встретиться. Повитуха не дала даже взглянуть ей на сына, ссылаясь на приказ Всеотца.

Едва она поправилась, смогла вставать, расправилась со стражей Одина, ворвавшись в тронный зал. Всеотец не собирался терпеть её выходки. Сердить Бога Грома было чревато большими неприятностями. Она была валькирией, но так же быстро могла снова стать никем.

Её не пугала потеря статуса, сын был важнее. Один не внемлил словам Зены, сын принадлежал ему по праву. Он выставил условия, слишком жёсткие, неприемлемые. Если бы он только знал... Фригга сочувствовала воительнице, измены мужа давно надоели ей. Сама будучи матерью, богиня провела Зену к сыну. Несколько мгновений она держала мальчика на руках, целовала его, прижимаясь солёными от слёз щеками. Все истории повторяются. Её полотно Судьбы всегда будет гореть, пожираемое вечным пламенем.

— Я ни разу не слышала о ней, — Ева бросила взгляд на мать.

— Не могла... По легенде, Хель была внебрачной дочерью Одина, — старик умело оберегал свои секреты, но слабости есть даже у асов. — Йотуны... Она выбрала не ту сторону, — пару раз Один брал её в Йотунхейм на переговоры, у неё осталось двоякое впечатление о Лафее, правителе ледяных великанов. — Один не прощает промахов. Что она делает в Греции?

— Вероятно ищет сторонников. Один заточил её в Хель, низверг, отобрав силу, — в мысли матери ему всегда было трудно пробраться. Сейчас она думала о нём и Всеотце, о своём бегстве. Она помнит о нём. Помнит. Локи не забыл слова Габриэль. Может настало время открыться? — Цезарь мог каким-то образом вызволить её оттуда.

— Конкретный артефакт? — они с Деймоном похоже понимали друг друга с полуслова.

— Значит не Цезарь управляет армией, — поддержка Ареса могла быть кстати. — Мама, Август должен знать, против кого мы боремся.

— Август не трус, Цезарь его враг, значит те, кто на его стороне — тоже.

— Что там такое? — Ева выглянула из палатки, Зена и Локи вслед за ней. — На нас напали? — она остановила солдата спешащего на подмогу своим товарищам.

— Нет, мой генерал. Дозорные сообщают, они видели какое-то существо рядом с границами лагеря. Они клянутся, что поймали его, — он показал сеть сплетённую из мельчайших металлических нитей. — Хотим испробовать новое оружие.

— Слишком рано, — Зена заметила десяток римлян, они с трудом тащили за собой порванную местами сеть, в которой сидело непонятное существо, похожее на огромную собаку.

— Кулиус, помогай! Мы не удержим его! — закричал один из солдат.

— Можно? — Деймон взял стальную сеть у оторопевшего римлянина.

Зена с дочерью наблюдали за действиями молодого человека.

— Я помогу ему, — Ева бросилась было к мужчине.

— Не надо, он сам... — остановила дочь Зена.

От существа разило магией, Локи легко было узнать тёмные заклинания из глубин Хеля. Оживший Фенрир. Не сказка, которыми его с Тором пугали на ночь, самый настоящий. Он был голоден и зол. Бог Обмана обошёл римлян, аккуратно положив сеть на землю, почти рядом с волком.

— Он что, совсем с ума сошёл? — Кулиус не понимал, зачем Деймон ищет смерти.

— Не думаю, — Зена бездействовала, Деймон явно знал, что делал.

Она впервые так близко видела скандинавскую легенду, боги не в счёт. Она редко сталкивалась с помощниками богов, даже греческих. Зато всю Грецию облетели вести о подвигах Геракла. Её близкий друг часто сражался с Ехидной, Гидрой и другими созданиями.

"Тихо, ты знаешь, кто я... Я не причиню тебе вреда... — Локи дал знак солдатам отойти подальше. — Она бросила тебя, ведь так? — он провёл рукой по загривку Фенрира. — Ты напуган и одинок... — он аккуратно высвобождал его лапы из сети, параллельно утихомиривая боль в ранах зверя. — Вот так, хороший мальчик..." — волк сначала зарычал, потом заскулил, улёгшись на траву, уткнулся мордой мужчине в ладони.

— Он не тронет, — среди солдат Локи увидел Габриэль.

— Монстр значит, — Ливия косо улыбнулась. — Всем разойтись, ничего не произошло, — скомандовала девушка.

— Я вечно пропускаю самое интересное, да? — Габриэль не торопилась подходить ближе к Локи и его новому знакомому.

— А вот и потеряшка нашлась, — Зена взлохматила волосы Габриэль. — Где пропадала?

— Извини, меня сморил сон. Наверное устала, — они с Локи переглянулись.

— Ничего страшного. Правда у меня плохие новости, — она помрачнела. — Цезарь нашёл себе союзника.

Она подробно рассказала подруге, что узнала от Деймона, что видела в лагере Цезаря.

— Богиня? — Локи ни разу не говорил ей о Хеле. — Каковы наши шансы? Август знает?

— Без поддержки, нас быстро перебьют, — вмешалась Ливия. Она тонко намекала на участие Ареса, априори выбор принадлежал только Зене. — Нам бы пригодилось умение убивать богов.

— Интересно другое, зачем здесь Фенрир? — Зена наблюдала за волком, он не проявлял агрессии по отношению к окружающим.

— Хела хотела принести его в жертву, он сбежал, — Локи сплёл усыпляющее заклинание, чтобы волка никто не трогал. — Видимо её сила ослабла за многие годы.

— Откуда ты знал, что он тебя не тронет? — Ливию мучали подозрения.

— Я не знал, — он пожал плечами. — Мой отец был жрецом, почитал природу, — отработанная легенда, он изредка добавлял к ней новых штрихов. — Он верил, земля живая, с животными можно разговаривать, если хорошо слушать.

— Интересная вера, — Габриэль боялась, Зена не поверит в ложь. — Нечто подобное говорил Эллай.

— Ладно, всем нужно отдохнуть, — Фенрир тихо посапывал, им не о чем было беспокоиться. — Завтра трудный день... — воительница посмотрела на небо, близился рассвет.