Меропа (джен)

Умирать в сорок пять, наверное, намного обиднее, чем в восемьдесят два, например. Не знаю, во всяком случае, так казалось раньше, когда мне было ещё далеко до любой из этих цифр. Теперь же, подойдя к первому рубежу, я удивлялась собственной наивности — умирать не страшно в любом возрасте, если ты был точно уверен, что после смерти тебя ждёт очередное приключение, по словам одного небезызвестного старца.

Впрочем, твёрдая убеждённость в том, что другой любимый персонаж не обманывал, когда утверждал, что в посмертии каждому воздается по вере его, делала предстоящее мне приключение вполне предсказуемым — я была убеждена на все сто, что попаду в Поттериану и мечтала только о том, чтобы сохранить память. Впрочем, Ехо бы мне тоже подошёл…

— Вот так прямо и в Поттериану, да? — услышала я, стоило моей любопытной душе расстаться с почти не надоевшим ей телом. — Поначитаются и давай колобродить, нет бы ровными рядами по привычке маршировать в Чистилище…

Некто, выдавший этот спич, напоминал святого Петра одной лишь белоснежной хламидой, что яростно трепыхалась вокруг тщедушного тельца нежно-зеленого цвета, задираясь иногда совершенно по-блядски, даже не подпоясанная вервием. Ключей на поясе тоже не наблюдалось.

— Странно, почему-то мне казалось, что черти чёрные…

— Где ты тут чертей увидела? — вопросил некто, пригнувшись и почесав короткими ручками начинающую лысеть макушку (волосы тоже, кстати, переливались всеми оттенками зеленого). — И если уж на то пошло, то с чего чёрные-то? А зелёный змий?

— Ну так то змий, — возразила, совершенно не удивляясь собеседнику, — к тому же, я и знать не знаю, как он выглядит — он ко мне никакого отношения не имеет…

— А вспомни, как чертей в карикатурах-то иногда изображали… — хмыкнул тот. — И вообще, заняты они…

— Уел, — согласилась я. — А змий или чёрт — мне по фигу. Так где тут моё обещанное?

— Параметры давай, тогда и выполнять буду, — ухмыльнулся зеленошкурый.

— Эх, помню, читала я, как наивных попаданцев ваша братия дурит… — я подозрительно прищурилась на вольготно расположившуюся на облачке пародию на рептилию. — Как не загадывай, а вы так извернётесь, что всё равно неладно выходит… Ну, авось повезёт!.. Итак, мне Поттериану, век девятнадцатый или двадцатый, тело человеческое, с рабочей магией, а всё остальное сам додумай — и так понятно, что гадость устроишь.

— Что, даже не поинтересуешься, женщиной или мужчиной станешь?

— А мне фиолетово, и так, и так готова. Ну и ты повеселишься в любом случае...

— Предсказуемо и скучно, — покачал головой змий.

— А чего ж тогда возишься?

— Так ведь положено так — каждый попадает в то посмертие, в которое верит. Это ведь не мы вас дурим, это вы всё сами…

Голос, исчезая, затихал, и растворялся то ли в облаках, то ли в клубах пара говоривший. Вот мелькнула напоследок прядь изумрудных волос — и я очнулась, отфыркиваясь и захлёбываясь водой, судорожно втягивая глоток воздуха…

* * *

— И не смей больше падать в обморок! Где были мои глаза?! Как опоила! Да я бы на тебя в здравом уме и не посмотрел бы! Убирайся, видеть не хочу!

Обнаружить себя полулежащей на продавленном диване, мокрой и с тянущей жуткой болью поясницей, оказалось неожиданно радостно.

«У меня получилось! — мысленно позволив себе заорать, я, также незаметно для орущего собеседника, станцевала ламбаду, представив партнёром зеленого змия. — Спасибо, красавчик, я помню, а это главное!»

Попытавшись рассмотреть человека, что ругался со мной нынешней, я утерлась рукавом и разозлилась, что это не помогает — что-то вокруг было неправильно. А разобравшись — поняла, что ламбада была несвоевременна, ибо радоваться мне совершенно нечему. Неправильным был не мир вокруг, а я, смотревшая на него под необычным ракурсом.

Косоглазая и беременная… Да, вопросы об уступившей мне тело личности при взгляде на выпирающий живот сразу резко отпали…

«Меропа?! Ты засунул меня в Меропу?.. — в подсознании дробным горохом раскатился смех, добавляя к имеющейся проблеме с небольшой слабостью большую головную боль — и в прямом, и в переносном смысле. — Впрочем, мне грех жаловаться, ведь я была готова и к худшему варианту, слава Мерлину, не в Дамблдора запихнул».

Смех как-то потускнел и через несколько мгновений окончательно сошёл на нет, и я поняла, что осталась совсем одна — обживать тело. Точнее, не одна, так как благоверный Меропы никуда не делся.

«Симпатичный парень, — решила я, внимательно его разглядывая, — сынок, и вправду, будет красавчиком, даже удивительно, как Меропа своими генами не подпортила ему физиономию…»

Отец потенциального Темного Лорда, судорожно поправляя то и дело падающие на глаза каштановые вихры, трясущимися то ли от волнения, то ли от гнева руками запихивал немногочисленные пожитки в небольшой саквояж, демонстрируя явное желание покинуть бессовестную обманщицу, то есть меня.

— Денег оставь, — я рискнула подать голос и обнаружила, что он у меня вполне ничего — если буду петь, помидорами не забросают. — Ты, как ни крути, мне муж, значит, должен заботиться…

Том Риддл-на-данный-момент-младший, зыркнув на меня горящими ненавистью глазами, выхватил из-за пазухи объёмный такой кошелёк. Вытащив несколько купюр, спеша и комкая, кинул мне их в лицо.

— Ничего, подниму, не гордая, — проговорила я в пустоту, так как тот, кому предназначались эти слова, схватив вещи, исчез за дверью…

* * *

Если мой муженёк думал, что отвязался от меня так просто, то он сильно ошибался — в Литлл-Хэнглтон (действительно существовавший в этой реальности) я неожиданно для себя прибыла тем же поездом, что и он, хотя добраться до нужного вокзала было для меня сродни подвигу — непривычный угол зрения снова довел до головной боли и, дополнительным бонусом, тошноты. Ощущение некоторой чуждости тела тоже присутствовало, но всё было не так уж и страшно — беременной в той жизни я успела побывать не раз, так что приучать себя к изменившемуся центру тяжести долго не пришлось. Подозреваю, что всё было бы намного хуже, окажись я мужчиной…

Купив билет на ближайший поезд, идущий в требующемся мне направлении, я пристроилась на самой, по моему мнению, незаметно расположенной скамейке, и приготовилась ждать.

Полисмен, прогуливающийся невдалеке, пристально изучив мой опрятный вид и особо обратив внимание на билет, демонстративно зажатый в руке, потерял ко мне всякий интерес. Через полтора часа, окончательно продрогнув и несколько раз посетив дамскую комнату, я наконец-то дождалась нужного мне поезда, успев заметить муженька, заскочившего в вагон первого класса. Я-то, из экономии, предпочла стандартный.

Высадившись на платформе родного города Меропы и стараясь не попасться на глаза Тому, я загрузилась в единственную в моём поле зрения машину с шашечками и, похоже, сильно удивила водителя, приказав везти меня к Риддлам.

Впрочем, остановившись возле ворот, сейчас распахнутых настежь, являя взору запущенный сад, в глубине которого угадывался столь же запущенный, но величественный дом, я несколько подрастеряла свою решимость — не самой умной мыслью было явиться сюда в тот момент, когда муженёк Меропы был всё ещё жутко зол. Да и его родители, уверена, не будут мне рады. Но выбирать не приходилось — собственная конура, по недоразумению называемая Гонтами домом, не манила меня совершенно, к тому же я не помнила, вернулся ли уже братец Морфин из Азкабана — вот с кем встречаться совершенно не хотелось.

Палочки в немудрёных пожитках дамы, уступившей мне тело, я не нашла, с грустью убеждаясь, что сволочная писательница, верно, была права, утверждая, что Меропа — сквиб, ведь ни одна ведьма в здравом уме не откажется от полагающегося ей девайса.

Пока я зависала в раздумьях, моё тело уже шустро, несмотря на некоторую колобковость, семенило по дорожке, заставив с ужасом предположить, что его бывшая хозяйка не покинула его окончательно. Быстро проанализировав своё поведение, я решила, что всё же несколько погорячилась с выводами — я полностью контролировала все процессы и только моя задумчивость была ответственна за некоторую разобщённость души и тела.

Добравшись до двери, я заколотила в неё молотком, висящим тут же для удобства желающих попасть в дом. Не успел ещё звук последнего удара смолкнуть где-то в его недрах, как дверь бесшумно отворилась и на пороге показалась худая как жердь женщина в строгом чёрном платье с белоснежным накрахмаленным передником, о края которого, по моим ощущениям, можно было порезаться. На затянутых в строгий пучок пегих волосах красовалась кружевная наколка, столь же белоснежная и травмоопасная как и фартук.

Попытавшись повнимательнее разглядеть данную особь, я взглянула на неё исподлобья, с трудом сфокусировавшись.

— По вопросу благотворительности хозяева принимают в первую субботу каждого месяца с трёх до четырёх пополудни, — заявила неприступная прислуга, посмотрев на меня презрительно.

— Меня не интересуют вопросы благотворительности, — гордо задрав подбородок и подпустив в голос холода, ответила я, и продолжила: — Я здесь, чтобы встретиться с родителями моего мужа — Томаса Риддла-младшего. Уверена, они будут рады моему приезду.

На ужас и недоверие, тут же исказившие черты женщины, замершей в дверях, можно было бы любоваться вечно, если бы не желание побыстрее оказаться в помещении, хотя это грозило мне скандалом и новой головной болью. Ребёнок, чувствуя мою усталость, всё чаще толкался в животе, заставляя меня спешить — горячий чай и тёплая постель сейчас виделась самой большой необходимостью.

— Я спрошу, — отмерла служанка и попыталась захлопнуть перед моим носом дверь. Номер не прошёл — я вклинилась в проём, не давая возможности оставить меня на улице.

— Следующий мой визит я планирую нанести в редакцию газеты… — задумчиво проговорила я, не имея никакого понятия ни о том, как называется местный рупор новостей, ни о том, есть ли он вообще в данном богом забытом уголке Англии. Но кажется, стрела попала в цель — прислуга прекратила напирать на дверь, пропустив меня в прихожую и, предложив присесть на диванчик, ретировалась, спеша сообщить обо мне хозяевам.

«Богато живут», — подумала я, пытаясь разглядеть обстановку, с первого взгляда наводящую на мысль о достатке — сияющий от воска паркет, большое зеркало в вычурной раме, основательного вида диван, затянутый шёлком, хрустальная люстра над головой… Со второго взгляда становились видны старательно затёртые сколы на подлокотниках, несколько потрёпанный шёлк и… вот про люстру не могу сказать ничего плохого — с моими проблемами со зрением сложно разглядеть что-либо в сиянии огней, но возможно, на ней не хватало нескольких висюлек — там, где это не было так заметно.

— Сэр Томас вас ждёт, — прислуга, появившаяся в дверях, ведущих вглубь дома, приглашающе шевельнула рукой, поглядев на меня с некоторой долей злорадства и любопытства — сей коктейль явно говорил как о том, что всё семейство в сборе, так и о том, что мой муж не сдержал своих эмоций.

— Благодарю, — постаравшись изобразить на лице невозмутимость, которой у меня не было и в помине, я последовала за женщиной, даже не пытаясь запоминать дорогу.

* * *

Помещение, в котором я очутилась, явно знавало лучшие годы. Сейчас же, даже сильнее, чем прихожая, оно выдавало сложное финансовое положение своих хозяев. Нда… вот на это я как-то не рассчитывала…

В небольшой гостиной, которую мне удалось рассмотреть только мельком, в данный момент собралось всё семейство, сплотившись против меня — той, что расстроила все их планы. Догадка, что та девушка — невеста Тома — с которой он частенько проезжал мимо дома Меропы, должна была принести в семью хорошее приданое, тут же возникла в моей голове…

— Как ты посмела сюда явиться! — заорал мой муж, резким движением покидая кресло, в котором до этого сидел. — Пошла вон!

Старший Риддл, седой представительный мужчина, наклонился вперёд, тоже явно желая подняться, и я, понимая, что мне несдобровать, отшатнулась, тут же наткнувшись на закрытую за спиной дверь. Видимо, от страха у меня помутился рассудок — именно этим только можно объяснить мои дальнейшие действия.

— Стоять! — заорала я, инстинктивно выставив перед собой открытые ладони, то ли пытаясь защититься, то ли остановить…

Обоих Риддлов отбросило назад, в кресла, где они и замерли, глядя на меня с яростью, к которой примешивалась некоторая доля испуга.

— Я ведь говорил, что она ведьма! — мой муж повернулся к своему отцу. — Она опоила меня и обманом заставила жениться! Теперь ты видишь, отец?!

Сразу незамеченная мной женщина, сидящая в кресле у окна, с ужасом прошептала: — Этого не может быть…

— Может, — ответила я, не давая собственному восторгу и удивлению вырваться на волю. Значит, я всё же не сквиб, а ведьма. Значит, зеленошкурый паразит не обманул и в этом… Но как я могу колдовать без палочки?! Возможно, это была просто стихийная магия, как у маленьких детей, а теперь, когда я осознала свои возможности, магия больше не подчинится мне так просто. А это значит, что мне надо воспользоваться первым впечатлением, быстренько прийти к соглашению с Риддлами и валить отсюда. Оставаться женой этого сноба я не планировала. Да я его вообще не знаю!!!

— Они хотели ударить женщину… Беременную женщину… — отчаянно кося, я одновременно пыталась и сфокусироваться на миссис Риддл, и не упустить из вида обоих мужчин. — Вас они тоже бьют?..

Интересно, а я смогу играть на сцене? Действительно ли я отлично изображаю микс эмоций: ужас, недоумение, сочувствие, или я провалила экзамен по мастерству?.. Наверное, всё же нет — ведь ужас я не играю, он действительно есть, правда, по несколько иному поводу…

— Как вы могли так подумать?! — возмутилась миссис Риддл, даже забыв о том, свидетелем чему только что стала, и я порадовалась — есть адекватный отклик. Что ж, продолжим беседу…

— А что ещё я могу думать, когда на меня кидаются с кулаками? И да, я ведьма, влюблённая в вашего сына ведьма… во всяком случае, была, пока не убедилась, что мы с ним действительно не пара.

Господи, что я несу?

— Мерзавка! Дрянь!..

А мамаша-то у муженька женщина экспрессивная…

— Зачем вы пришли? — спокойно поинтересовался старший Риддл, перекрыв очередной пассаж своей супруги хорошо поставленным голосом. — Ведьмам здесь не место.

Однако, он не так прост… Я почему-то считала, что он более резкий. Видимо, я ошиблась, составив впечатление о нём по чужому воспоминанию в книге, прочитанной достаточно давно и не в этой жизни…

— Поговорить. Мне некуда идти, а я, как видите, ношу под сердцем вашего внука, мистер Риддл, и что бы ни говорил ваш сын…

— Знать не хочу ни тебя, ни твоего ублюдка!.. — вновь влез муженёк, но радовало хотя бы то, что ни он, ни его отец больше не делали попыток приблизиться ко мне. Видимо, чувство самосохранения у них всё же имелось…

— Он не ублюдок, — спокойно возразила я — мне-то чего нервничать? — Я была не права, связавшись с тобой, и я это осознаю, но наш ребёнок — законный и с этим ты не поспоришь. Я согласна на развод, — больше не обращая внимания на мужа, я повернулась к его отцу, — но мне нужны деньги…

* * *

— С вами было приятно иметь дело, сэр, — сообщила я уже почти бывшему свёкру, прощаясь. — Завтра буду ждать вашего поверенного…

Захлопнувшаяся за спиной дверь заставила вздохнуть спокойнее, и я поспешила к кэбу, вызванному мне. Придётся переночевать в гостинице, и надеюсь, что мои несостоявшиеся родственники предпочтут откупиться, а не оставить сына вдовцом. Мне бы этого точно не хотелось…

Мда… гостиница «Золотой фазан» когда-то знавала лучшие времена, впрочем, выбирать мне было особо не из чего, так что пришлось довольствоваться тем, что было. Номер я взяла не из самых плохих, но и не так называемый королевский, на который у меня не хватило бы денег и где всё равно не было ни отдельного душа, ни туалета. Все удобства располагались на этаже и я порадовалась уже хотя бы тому, что в туалет не придётся бегать на улицу или пользоваться ночным горшком.

Заперев за собой дверь и прислонив к ней единственный стул, имевшийся в номере, я стянула с себя пальто и со счастливым вздохом повалилась на кровать, застеленную миленьким лоскутным покрывалом. Надо было немного отдохнуть перед ужином — ребёнок азартно пинал меня в бок, да и поясница раскалывалась, не выдержав столь долгого над ней издевательства.

Завтра мне принесут документы, и если Риддлы не попытаются обмануть, через какое-то время я стану владелицей небольшого, но симпатичного домика в Нортумберленде, во всяком случае, именно под таким соусом мне его преподнесли. Предполагаю, что там полуразрушенная хибара, продуваемая всеми ветрами, но кругленькая сумма в банке, которая мне также была обещана, примиряет меня с перспективой стать его владелицей. А согласие на развод с условием дать ребёнку фамилию Гонт вселяет надежду, что я всё-таки смогу воспользоваться их поистине «щедрым» предложением, вырванным мною с боем. Как жалко, что у меня нет волшебной палочки — я бы быстренько смылась отсюда на «Ночном рыцаре»… Если он, конечно, уже существует…

Нет, всё же не время отлёживаться, надо прогуляться по городишку, посмотреть, что за банк здесь имеется, и попытаться на авось решить, стоит ли он того, чтобы хранить в нём свои деньги. Хотя бы какое-то время…

* * *

Господи боже мой, Мерлин или кто там наблюдает за мной? Вот не верю я, что всё обойдётся! Ну не может эта почти разорившаяся семейка просто так отдать деньги, возможно даже последние. Не верю! Или всё же?..

Как хочется быть уверенной, что им, как и мне, удобнее откупиться и забыть. Том женится наконец-таки на как её… Сесилии?.. Закроет этим дыру в финансах и у них, как и у меня с сыном, всё будет хорошо. Ну если, конечно, эта вертихвостка за время отсутствия Риддла-младшего не выскочила за другого…

* * *

Я сидела за небольшим столиком, на котором лежали ключи от моей новой жизни — дарственная на дом и реквизиты счета в банке, открытого на моё девичье имя, а также немного наличности, которой должно было хватить мне на то, чтобы убраться отсюда. Во всяком случае, именно это озвучил поверенный старшего Риддла, явившийся в строго оговоренное мной время. Я подписала бумаги о разводе, и теперь надеюсь, что в тексте не было подводных камней, о которые разобьется моя новая жизнь. Ужасно болела голова — я устала и перенапрягла глаза, пытаясь разобраться в хитросплетениях английской законодательной системы и в условиях, что обещали сделать нас с мужем полностью свободными.

Собрав документы и пожитки, коих у меня почти не было, я поспешила покинуть как гостеприимную гостиницу, так и город, который навевал на меня мрачные мысли. За каждым углом мерещились бандиты, нанятые моим пока ещё свёкром. Впрочем, может я и преувеличиваю кровожадность Риддлов, и они не рискнут связываться с ведьмой, впечатлившись моей демонстрацией, но всё же у страха глаза велики, поэтому я пригляжусь повнимательнее к расписанию поездов и посмотрю, как с наименьшим риском добраться до Лондона. В графстве Нортумберленд мне пока делать нечего, хотя, когда всё решится, документы о разводе будут ждать меня именно там, в моём доме. А вот наведаться на Диагон-Аллею мне жизненно необходимо — какая же ведьма да без палочки?..

* * *

Моя поездка обратно в Лондон напоминала шпионский детектив. Сев в поезд, идущий в сторону восточного побережья, я вышла через пару станций и, запутывая следы пересадками на разные ветки и направления, на следующий день добралась, наконец, до Лондона, чувствуя себя настолько плохо, как может чувствовать себя беременная женщина, почти не спавшая и евшая через раз. Не задерживаясь на перроне ни на минуту, я вышла в город и подманила кэб. Уже через пару минут мы мчались по улицам города, приближаясь к Чаринг-Кросс-роуд, и я надеялась, что мои траты были всё же не напрасны.

Бар «Дырявый котёл» встретил меня обшарпанной вывеской, с выворачивающим душу скрипом и скрежетом раскачивающейся на холодном, уже почти зимнем ветру. Я, как моряк тонущего барка, увидевший спасение, с кряхтением выбравшись из машины, поспешила добраться до его двери, распахнув которую, я наконец-то поверила в свою безопасность. Уверенность, впрочем, была ложной — на Диагон-Аллее мне тоже совершенно не следовало расслабляться, если я не желаю потерять ту небольшую сумму наличности, что имелась в моём кошельке.

Комнатка, которую я сняла, обратившись к бармену, особым комфортом похвастаться не могла, но удобства в ней имелись, что радовало — не нужно было шляться по этажу каждый раз, когда понадобится в туалет. А надобилось очень часто — ребёнок давил на стратегические места, а сама я с каждым оставшимся до его рождения днём делалась всё неповоротливее.

Время до родов я планировала занять собственным обучением и подготовкой вещей, в коих будет нуждаться новорожденный. А пока следовало посетить лавочку Олливандера, чтобы обзавестись, наконец, палочкой.

* * *

Деньги, что я стрясла у Риддлов, покинули маггловский банк и нашли пристанище в Гринготтсе — в преддверии тяжелых времён мне не хотелось остаться совсем без гроша. В сейф Гонтов, даже если он и был (в чём я сильно сомневаюсь), соваться не стала — открыла личный, опасаясь, что имеющийся родственничек может когда-нибудь попытаться наложить на деньги лапы. Открыт он был на имя Меропы Риддл, с оговоренным доступом по крови только для меня и ребёнка. Следовало бы позаботиться и об опекунах для малыша, но гоблины этим не занимались, зато — естественно, за мзду — подсказали хорошую контору, оказывающую юридические услуги. Там я смогу составить завещание…

Плата за использование сейфа была терпимой, и денег в нём после всех задуманных мной дел осталось вполне достаточно для ведьмы с сыном, проживающих в провинции. В сейф также отправился семейный медальон Гонтов, который я обнаружила среди вещей Меропы, когда спешно догоняла бывшего мужа. До этого момента я носила его на шее, по вечерам любуясь на инициалы предка и пытаясь представить, сколько веков этой реликвии. Теперь же я оставляла его в подземельях банка, не желая потерять, и конечно же, не собираясь отдавать за бесценок грабителю Горбину.

* * *

Утром тридцать первого декабря я проснулась с неприятным ощущением того, что моя новая жизнь подходит к концу. Чувство было иррациональным — ведь я прекрасно знала, что у меня всё хорошо: и ребёнок здоров, и в Мунго ждёт оплаченная удобная койка, и квалифицированная ведьма-акушерка тотчас появится, как только её известят о моем прибытии, но ничего не могла поделать. Колдомедик, неделю назад осматривающий меня, утверждал, что мне ещё рано рожать, но я-то знала, что мой мальчик должен родиться сегодня…

Всё валилось из рук. Буквы в учебнике по трансфигурации, как обычно, разбегались в разные стороны, но сегодня от этого вдвое больше болела голова, и я мечтала, если выживу, всё же оплатить коррекцию зрения, что предложили мне в Мунго. Я пожалела денег — нам это было не по карману да и смысла я в ней не видела — если помру, хоронить-то будут с закрытыми глазами, никто и не догадается, что они косят, а ребёнку любой кнат лишним не будет. Вот если выживу…

Плюнув на мысли, которые крутились по кругу, напоминая заезженную пластинку, я нашла себе другое занятие и в стотысячный, наверное, раз стала перебирать вещи, что купила для малыша, время от времени поглядывая в окно — начиналась метель… Небо заволокло низкими тучами, отчего по всей Диагон-Аллее зажглись факелы, тускло освещая лавки и магов, что входили и выходили из них, спеша по своим делам. Заканчивался старый, тысяча девятьсот двадцать шестой год, а я, забыв о делах, сидела и думала, что вот сейчас, наверное, в маггловском Лондоне идёт дождь — ведь там некому наколдовать праздничную атмосферу, — и в приюте миссис Коул воспитанники прилежно сидят в ожидании обеда… Но к ним не придёт Меропа Риддл и её малыш не будет расти в атмосфере ненависти… Всё изменится… и я должна быть в этом уверена… Ради сына.

* * *

Мой сын, Александр Корвин Гонт, родился семнадцатого января тысяча девятьсот двадцать седьмого года. Колдомедики оказались правы, в конце декабря утверждая, что ему ещё рано появляться на свет. Мальчик родился здоровым, я тоже чувствовала себя отлично — ведь и питалась хорошо, и от магии не была оторвана.

Все страхи, мучавшие меня, исчезли, как только ведьма-акушерка, принимающая роды, завернув в теплую пелёнку, передала мне из рук в руки моего малыша, пискнувшего только недовольно после появления на свет и затихшего, стоило ему оказаться в моих объятиях. Вот теперь я знала, что каким бы путём не пойдёт с этого момента история, Лорда Волдеморта уже не будет — по той простой причине, что из букв своего имени мой сын никогда не сможет составить ту, пугавшую всех анаграмму. А уж появится или нет другой Тёмный Лорд — кто знает, но своего мальчика я воспитаю так, чтобы такая мысль даже не посещала его, несомненно, умную голову…

* * *

А с наступлением весны — после долгих зимних месяцев, проведённых почти под самой крышей в небольшой квартирке, снятой мной в доме, расположенном в одном из переулков, что ответвлялись от Диагон-Аллеи — я с сыном отправилась в Эллингем, в свой незнакомый мне пока ещё домик, затерянный где-то на зелёных просторах Нортумберленда, в этот раз воспользовавшись палочкой и услугами «Ночного рыцаря».

Дорога была недолгой и уже через час я стояла возле крошечного коттеджа, прижимая к груди уснувшего Лекса и собираясь с духом, чтобы переступить порог и начать наконец-то другую жизнь…