Пепел и ржавчина (джен)

Я должен постоянно думать о чëм нибудь. Если отпущу мысль то снова что-нибудь забуду. Я помню что вспышка на солнце прожгла озоновый слой. Помню что горело всë что попадало под прямые лучи. Почему я помню что горели нефтяные вышки? Мои ли это воспоминания? Помню что слышал "она пройдёт мимо" или "урон будет не большим". Помню потому что это мои слова или потому что это самая большая лож которую я слышал?

Я поднялся на холм. Разбитая дорого до горизонта, выжженный лес и низкие тёмно-серые облака. Вижу чëрные облака, они идут в мою сторону, это плохо. Вижу машину, далеко, нужно спешить.

Ветер постепенно усиливается и мои лохмотья продувает насквозь, если не успею дойти до машины то меня унесëт.

Моя голова жутко болит значит они где-то рядом, прячутся на переферии зрения и шепчут. Они пришли когда осталась только человечина. В вечных сумерках на поверхности они не могли коснуться, лишь давали обнаружить себя и ускользали в темноту. Слышал что это призраки, но вдруг они так же реальны как и я? Тучи всë ближе, нужно спешить. Мои ноги словно из дерева, не чувствую ничего ниже колен, когда это началось? Я вижу одного из них. Выглядывает из-за сгоревшего ствола, худой и высокий. Нельзя давать им повода заговорить со мной. Они говорят страшные вещи.

До машины сотня метров, ветер толкает меня назад, если не буду внимательным то могу получить камень в лицо. Когда я подошёл достаточно близко то понял что "машина" это сильное слово для такого металлолома. Сгоревший остов без парочки дверей, чистые кости в салоне и закрытый багажник. Времени нет, трудно дышать и из-за пыли упала видимость. Я чувствую что они перестали бояться света. Спинка заднего сиденья была опущена и застряла намертво, поэтому я нырнул через салон в багажное отделение и закрыл проход рюкзаком.

Я успел, буря настигла меня в укрытии, теперь мне осталось слушать ужасно громкие порывы ветра и град мусора бьющего по остову.

— Я знаю что ты там.

Дерьмо, я словно устрица, надеюсь крышка багажника проржавела настолько что не откроется даже от родного ключа. Некоторые удары не от камней, они ритмичные и с одной силой. Кто бы не стоял снаружи, он проверяет прочность своей конечности относительно прочности металламеталла.

— Ты крепко держишь свой мешок с барахлом? Если я дëрну то он порвётся или я вытяну насравшего в штаны шизофреника?

Гандон с наружи дразнит мягкой интонацией, словно он играет со мной. Как же хочется ему ответить но если сделаю так он не отвяжется. Чувствую натяжение рюкзака. Я упёрся головой и ногами в стенки багажника и только это удерживает меня с рюкзаком, видимо машина повернулась на девяносто градусов и ветер изо всех сил старается лишить меня "двери". Скрежет металла и рюкзак начинает вдавливаться внутрь, снова поворот. Эта хтоническая ересь словно у меня над ухом, протягивает слова и не даëт забыться во сне, надеюсь что скоро вырублюсь.

— Может хватит? Людей больше нет, ты последний. Другие не чувствуют голода, боли и страха как ты, ведь они мертвы. Неужели такое существование лучше смерти?

Похоже он готовил эту речь, наверное даже записывал её на стене в каком нибудь подвале. Не могу отделаться от мысли что он раньше пылесосы продавал. Может они и вправду были людьми? Обычно мне попадались такие кто и двух слов без мата не свяжет, а этот держит себя в руках.

— Ты ждёшь светлого будущего? Ничего не изменится! Ты последнии! СЛЫШИШЬ МЕНЯ!?

Наконец-то, он показал свои мотивы. Физически эта тварь не опасна, но опасные мысли кладëт в голову. Наверное раньше мне было страшно но я не помню.

— Ладно, хорошо. Ты не сможешь бегать от бури вечно, тьма настигнет тебя. Когда это произойдёт я ампутирую твои ноги раньше чем некроз в них добьëт тебя. Затем я вырву сгнившие зубы, отравляющие твой ссохшийся мозг.

С раковыми клетками ничего сделать не получится, ты из них состоишь но времени нам хватит. Я найду острый нож и вложу его в твои руки, затем мы пойдëм в город. У нас будет экскурсия по каждой школе, больнице и дому престарелых. У тебя будет настоящий рабочий фонарик чтобы ты мог видеть начало конца, чтобы мог завидовать быстрой смерти от пули или топора.

Я так много раз слышал эти слова что они перестали меня пугать. Я забыл названия месяцев года или праздников, однако они не дают мне забыть слова жестокости.

— Если это не заставит тебя воткнуть нож в шею, то я сломаю твои руки и брошу тебя в метро! ТЫ БУДЕШЬ ПОДЫХАТЬ НА ГОРЕ ТРУПОВ И ДАЖЕ ТАРАКАНОВ ТАМ НЕТ, ВСЕХ СОЖРАЛИ!? ТЫ БУДЕШЬ ЛЕЖАТЬ В СВОËМ ДЕРЬМЕ И МЫ БУДЕМ РЖАТЬ НАД ТОБОЙ!?

Его речь так внезапно закончилась, я прислушался, буря стихла. Видимо вырубился. Я не чувствую что отдохнул, только голод и боль. Медленно отодвинул рюкзак и увидел тëмно-серое небо, пора идти дальше. Остов передвинулся на пару десятков метров и лишился всех незакплëнных деталей. Я должен идти дальше по дороге и думать хоть о чём-то.