"Ультиматум" (джен)

Чёрную ткань небытия прорезал громкий звук работающего двигателя, и безмолвная тьма отпрянула, уступая место реальному миру. Веки предательски дрогнули, правая рука сжалась в кулак — и вместе с этим движением по телу электрическим разрядом пришло дикое, неконтролируемое чувство паники.

Нужно бежать.

Мысль ярким пламенем вспыхнула в голове и обожгла сознание, рассыпавшись тысячами искр не отвеченных вопросов, но что-то вопило: остальное могло и подождать.

Нужно бежать.

Чувство опасности было таким острым, что тело непроизвольно дёрнулось — и замерло, не в силах сдвинуться с места, отозвавшись странной болью в груди и животе.

Это было уже слишком.

Эзра резко распахнул глаза. Не видя ничего вокруг, он снова попытался сорваться с места. В этот раз парень отчётливо ощутил, как сдавили его тело, удерживая на месте, широкие ремни, — и, чувствуя приближение очередной волны паники, неловко попытался взмахнуть рукой, прекрасно отдавая себе отчёт в том, что, скорее всего, та тоже связана.

Рука беспрекословно подчинилась своему хозяину, описав в воздухе некое подобие дуги.

Эзра на секунду замер, внезапно осознав, что руки почему-то были свободными и, вцепившись ими в жёсткий ремень, начал судорожно искать что-то, что помогло бы ему освободиться. Не утратившие былой ловкости пальцы быстро пробежались по ткани, пока не нащупали что-то холодное, подозрительно похожее на металл. И Эзра почему-то сразу понял, что это была застёжка от ремней.

Он надавил на небольшую клавишу и не услышал щелчка, но зато сразу почувствовал, как ремни неохотно скользят по плечам, освобождая пассажира от пут. Возликовав, Эзра попытался вскочить на ноги — и потерпел сокрушительное фиаско, когда стопы запутались в непонятно откуда взявшейся ткани. С тихим вздохом он свалился на жёсткий и холодный пол, лишь сейчас осознав, что несвязанные путами ноги почему-то при этом были обернуты каким-то тяжёлым материалом, похожим на гигантскую простыню или плащ. Теперь надо было выпутываться и из этой ловушки, но Эзра не торопился встать, чувствуя, как подбадривающий его всё это время адреналин медленно покидает тело, и на его место теперь приходят усталость и ноющая боль.

Эзра глубоко вздохнул, пытаясь успокоить все ещё колотившееся в груди сердце, и постарался привести в порядок хаотично бегающие в голове мысли. Несколько секунд он продолжал неподвижно лежать на полу, слушая монотонный гул работающего двигателя — звука, который и вывел его из беспамятства некоторое время назад. Пол под мальчиком слегка вибрировал, навевая тёплые воспоминания о «Призраке», но Эзра слишком хорошо изучил свой корабль и сразу понял, что сейчас находился на борту другого судна. Вероятнее всего, на очередном имперском трофее, необходимом для успешного выполнения текущего задания.

Стараясь не делать резких движений, Эзра осторожно приподнялся на локтях и попытался встать. Собственное тело показалось ему на удивление тяжёлым: парень с трудом начал подниматься с пола, цепляясь сначала за сидение, а потом и за спинку кресла, которое он так неосторожно поспешил покинуть. С трудом встав на ноги и почувствовав наконец-то под собой надёжную опору, Эзра с усилием разжал стиснутые пальцы, вцепившиеся в злосчастное кресло с такой силой, будто бы оно было его последней надеждой на спасение.

Внутренний голос, истошно вопивший об опасности, несколько поутих, но у Эзры всё равно оставалось неприятное чувство, что что-то было не так. Что-то очень важное.

Эзра глубоко вздохнул — жалкая попытка начала медитации, которой он так и не смог овладеть — и наконец-то решил как следует оглядеться вокруг.

Реальный мир встретил его утопающей в полумраке каютой корабля, резко отличающейся от всех ранее им увиденных, негромким гулом работающего двигателя и редкими всполохами разноцветных огоньков, мерцающих где-то в клубящейся вдалеке темноте. Лишь мгновение спустя Эзра осознал, что это переливались цветами мигающие диоды на приборной доске панели управления. Обернувшись, он заметил чуть позади себя дверь, которая, скорее всего, вела в грузовой отсек корабля. Вновь повернувшись лицом к передней части кабины, Эзра наконец-то смог рассмотреть в полумраке очертания других кресел. Они стояли парами вдоль прохода, ведущего прямиком к местам пилотов, и отсюда ему хорошо было видно, что и соседнее с ним пассажирское место, и два кресла спереди пустовали. От вида пустых кресел по спине пробежал холодок.

Выходит, он единственный пассажир?

Эзра перевёл взгляд вперёд, туда, где тьма салона сливалась с холодной пустотой космоса за стеклом, и только тут его наконец-то озарило. Кресло пилота точно не должно пустовать. Кто-то управлял этим судном, пока сам Эзра пребывал в беспамятстве, и этот же человек должен был усадить его…

Нога отозвалась резкой болью, и Эзра стиснул зубы, упорно продолжая свой путь. Похоже, его изрядно потрепало в последней заварушке, раз теперь…

Заварушке?

Эзра замер, внезапно осознав, что он вообще не помнит, как именно он умудрился получить свои раны. И самой битвы тоже не помнит. И того, что было перед этой битвой, тоже.

Где-то в районе живота тугим кольцом свернулась холодная змея, и Эзре пришлось закрыть глаза и мысленно досчитать до десяти, чтобы немного успокоиться.

Легче почему-то не стало. Действительно, ну что с того, что события последних дней исчезли из твоей памяти, будто бы там их никогда и не было?

Но пилот… пилот же объяснит ему, что происходит, верно?

Эзра вновь посмотрел в сторону окна, и тут он наконец-то различил смутные очертания человека в левом кресле.

Вопреки ожиданиям, никакого облегчения он при этом не почувствовал.

Пилот сидел абсолютно неподвижно и никак не отреагировал ни на пробуждение своего пассажира, ни на его действия. Эзра продолжал стоять на одном месте, чувствуя, как возвращается к нему возникшее при пробуждении ощущение тревоги.

Что-то здесь было не так. Абсолютно неправильно.

Эзра снова пригляделся к фигуре пилота и с каким-то леденящим душу страхом понял, что это точно был не Кейнан.

Его глаза уже достаточно хорошо привыкли к темноте, чтобы разглядеть выступающее за край спинки кресла плечо с чёрной накладкой — скорее всего, бронёй, — длинную руку, окутанную плотной тёмной тканью, узкие пальцы, с силой сжимающие штурвал. Всё это выглядело на удивление знакомым и в то же время чужим, словно бы Эзра когда-то случайно опустил свой взгляд на эту руку, отметил какую-то особенность и тут же перевёл свой взгляд дальше. Словно не хотел её дальше рассматривать. Словно ему не давали возможности как следует её рассмотреть.

В горле почему-то сразу пересохло, безумная мысль мелькнула в измученном мозгу, и Эзра, чувствуя, как учащённо начинает биться его сердце, бросил ещё один оценивающий взгляд на весь образ в целом.

И в тот момент, когда он осознал, что оказался прав, фигура резко поднялась из-за штурвала и обернулась к нему.

Несмотря на тьму, Эзра прекрасно смог разглядеть своего оппонента. Этот силуэт — высокий, худой, словно оживший кошмар из страшного сна — Эзра признал бы где и когда угодно. Но хуже всего были глаза — яркие, жёлтые, горящие диким огнём в этой зловещей мгле. Они пристально смотрели на свою жертву, ни на секунду не отводя взгляда, и Эзра, поняв, что это было чересчур, стремглав бросился наутёк.

Впоследствии он сам поражался, как в своём незавидном положении смог развить такую огромную скорость. Эзра в мгновение ока оказался у двери и попытался её открыть, но та не поддалась, надёжно запертая предусмотрительным пилотом. Парень скорее почувствовал, чем увидел, как Инквизитор направился в его сторону, и со злостью стукнул кулаком по панели управления дверью, прекрасно отдавая себе отчёт, что та не поддастся. Для вскрытия подобных замков требовалась ювелирная работа и чрезвычайная точность, а ещё инструмент и время, которых у Эзры сейчас не было. Парень вновь замахнулся, намереваясь ударить по панели теперь уже и с помощью Силы, пригляделся получше, чтобы поточнее нанести свой удар — и почувствовал, что земля уходит у него из-под ног.

… Он заносит руку и нажимает кнопку на панели, уверенный, что дверь надёжно заперта. Но та с пугающей лёгкостью открывается и отъезжает в сторону, позволяя парню зайти внутрь…

Эзра моргнул, осознав, что так и остался стоять с занесённой рукой около двери, с трудом находя в себе силы удержать равновесие и не упасть. Что это было? Что он видел? И почему?

… Ему страшно узнать правду, но он делает первый шаг вперёд. Он обязан это увидеть…

…Из темноты, клубящейся вокруг воспоминания, раздаётся злобное, низкое шипение…

… Кейнан…

Эзра почувствовал, как ему на плечо осторожно и даже как-то вкрадчиво легла сильная рука, но ему было уже всё равно.

Он открывал дверь в камеру Кейнана. Кейнана, которого Империя поймала в плен, а он вместе с остальными друзьями сломя голову бросился спасать.

И вместе с осознанием вернулись и воспоминания.

Они хлынули на него, словно холодный водопад, и Эзра не смог удержаться на ногах под их тяжестью. Он рухнул на колени, не обратив на это ни малейшего внимания, и прижал ладони к вискам, будто это могло облегчить его головную боль.

Ему показалось, что кто-то окликнул его, но Бриджер уже настолько погрузился в своё прошлое, что не обратил на это никакого внимания. События последних дней вились вокруг Эзры, словно рой рассерженных насекомых, жаля его с каждым вспыхивающим в голове образом.

Система Мустафар. Звёздные разрушители. Ослепляюще яркий, словно лотальское солнце, имперский истребитель, доверху напичканный бомбами. Вспышка света. Длинные коридоры, усеянные неподвижными телами. Люк вентиляции.

«Не вспоминай», — кричало ему его сознание. — «Не вспоминай!»

Но он продолжал плутать по закоулкам своей памяти, вылавливая новые, куда более мрачные образы.

Тюремный блок. Камера Кейнана. Он нажимает кнопку, чтобы отпереть дверь, та сразу же открывается. А потом…

Резкая боль обожгла его щёку, и Эзра резко распахнул глаза, вырываясь из кошмара. Мир остановил свой безумный бег, снова став родным и понятным, и сквозь туманную пелену памяти наконец-то начали проступать знакомые очертания корабля. Фрагменты воспоминаний продолжали кружиться вокруг мальчика, словно осыпающиеся лепестки цветов, и Бриджер даже не пытался ухватить их все разом, чтобы снова сделать частью своего разума. Он чувствовал, что паззлы мозаики почему-то не торопятся собраться все вместе, что какие-то элементы оказались безвозвратно упущены из-за слишком грубого возвращения в реальность, но мальчик был слишком измотан и потрясён увиденным, чтобы попытаться восстановить полную картину произошедшего кошмара.

Но только для того, чтобы вновь встретиться с ним в реальности.

Жёлтые глаза пару мгновений молча изучали его. Эзра не отводил взгляда, настороженно наблюдая за своим тюремщиком. Наконец, Инквизитор встал, и только сейчас Эзра осознал, что тот присел на корточки, чтобы получше рассмотреть его.

А он стоял теперь перед ним на коленях.

Эзра подскочил настолько быстро, что закружилась голова, и ему пришлось сделать шаг назад, чтобы не потерять равновесие. При этом он упёрся спиной в холодный металл двери и теперь искренне порадовался тому, что она не отреагировала на его движение и не открылась. Кое-как восстановив равновесие, парень оторвал взгляд от пола и наконец-то снова посмотрел на Инквизитора.

Пауʼан всё так же безмолвно возвышался над ним, пристально смотря на него своими хищными жёлтыми глазами. Эзра неподвижно продолжал прижиматься к стене, чувствуя, как бешено колотится в груди его сердце. Выхода не было. Имперский охотник всё же настиг его, отрезав все пути к отступлению, и Бриджер даже думать не хотел о том будущем, что теперь его ожидало.

Но даже это будущее меркло на фоне прошлого, которое он имел неосторожность так резко потревожить. Оно продолжало свой безумный танец, распадаясь на отдельные, не поддающиеся логике фрагменты, как опадал и рассеивался пепел от зарядов после грандиозного фейерверка. Вспыхнувшие образы и оставшиеся затемнёнными между ними пробелы требовали объяснений, ответов, размышлений, вопросы наползали друг на друга, сталкивались, отпихивали друг друга, никак не желая выстраиваться по степени важности. Каждый из этих вопросов был важен и в то же время терялся на фоне остальных, и Эзра не знал, с какого из них начать беседу.

Он мог спросить Инквизитора, что произошло в тот судьбоносный день в системе Мустафар.

Он мог поинтересоваться, почему теперь они вдвоём оказались на этом позабытом Силой корабле.

Он мог спросить, сколько времени прошло между этими двумя событиями.

Но всё это было неважно. Эзра с каким-то подозрительным спокойствием внезапно осознал, что по-настоящему его сейчас интересовал только один вопрос.

Единственное, о чём ему сейчас хотелось спросить — как же так получилось, что он, Эзра Бриджер и падаван Кейнана Джарруса, умудрился спасти жизнь самого Инквизитора.

Дождь яростно барабанил по стеклу иллюминатора, вспыхивающие за окном молнии зловеще освещали кабину корабля. Наконец, судно набрало достаточную высоту, поднявшись над разбушевавшимися облаками, и единственным оставшимся напоминанием о непогоде были капли дождя с той стороны стекла. Но и они исчезли, не в силах удержаться на поверхности при такой резкой смене скорости, когда шаттл ушёл в гиперпространство, и всё, что в итоге осталось от следов стихии — несколько влажных дорожек, еле заметных на фоне яркого сияния, на удивление схожего со вспышками молний некоторое время тому назад.

Александр наконец-то оторвал взгляд от окна и безмолвно уставился на свои сложенные в замок на коленях руки — неосознанный жест, который выдавал всю глубину его отчаяния. Эта мысль ему совершенно не понравилась, и он поспешил сменить позу. Взгляд метнулся в сторону пилотов, его единственных спутников, которые могли считать его эмоции, но те были слишком заняты своей работой, чтобы обращать внимание ещё и на пассажира.

Их было двое: седовласый мужчина, уверенно держащий в руках штурвал, и совсем ещё молоденький второй пилот, немного нервничающий, но старательно пытающийся помочь своему напарнику, или хотя бы не особо сильно мешать. Если поначалу у Александра и были сомнения в том, что эти двое смогут успешно доставить его к конечному пункту назначения, то уже к середине пути он понял, что этот своеобразный тандем на удивление слаженно работал и вполне был в состоянии справиться с поставленной задачей. Старший пилот явно ощущал ответственность перед молодым, и даже сейчас, во время сравнительно простого полёта по гиперпространству пытался чему-нибудь обучить своего ученика.

Ну прямо джедай и падаван.

Александр дёрнулся от пришедшего ему на ум сравнения с форс-юзерами и почувствовал, как его снова охватил неприятный озноб. С тех пор, как кучка таких вот «одарённых» ворвалась в его жизнь и перевернула мир с ног на голову, он только и ждал того дня, когда получится от них отделаться.

И этот день настал. Александр с какой-то ностальгией вспомнил предрассветное небо Лотала, слегка тронутое восходящим солнцем, белый челнок Таркина, увозивший гранд-моффа с обоими форс-юзерами, и с трудом сдерживаемое опьяняющее чувство свободы, будто бы один факт поимки джедая освобождал агента Каллуса от всех возложенных на него обязательств. Но поделать с собой Александр ничего не мог. Его вымотали постоянные бесплодные погони за повстанцем и его пёстрой бандой, неприятные разговоры с Инквизитором, необходимость постоянно оправдываться перед начальством. Хвала Империи, всё закончилось, и жизнь вновь вошла в привычное русло…

… аж на целых несколько дней. А потом грянул гром.

— Сэр, — раздался голос старшего пилота. Александр неохотно оторвал взгляд от собственных рук и посмотрел вперёд. — Через десять минут мы выйдем из гиперпространства.

— Корабль готов к отправлению? — негромко поинтересовался Александр, с удовлетворением отметив, что голос его звучал холодно и спокойно.

— Сэр, сейчас заканчивается финальная проверка, — последовал незамедлительный ответ. — Возможна небольшая задержка, но капитан Ардор обещает, что судно прибудет в пункт назначения по расписанию.

У Александра неприятно засосало под ложечкой. С самого начала, стоило ему лишь услышать о своём новом назначении, он почувствовал, что эта операция пойдёт не так, как задумано, и вот, пожалуйста — не успели они даже уйти в гиперпространство, как начались первые проблемы.

— Передайте капитану Ардору, что мы не будем дополнительно нагружать реактор, — голос его звучал преувеличенно спокойно. — Учитывая дальность нашего перелёта, подобный риск не оправдан. Не делайте перерасчёты.

— Да, сэр. — А вот в голосе пилота, наоборот, чувствовалась предательская напряжённость. Александр мысленно усмехнулся. Каким бы шатким ни было теперь его положение, экипажу корабля знать об этом совершенно необязательно. И их страх перед агентом Бюро Безопасности оставался настолько же сильным, как и две недели назад.

Две недели назад… Александр устало прикрыл глаза. Ему казалось, что прошла уже целая вечность, но тот день, который навсегда перевернул его жизнь, и все последующие за ним события он помнил так чётко, будто бы их отпечатали на сетчатке глаза.

Короткая телеграмма с пометкой «срочно». Чёткие фразы, констатирующие факты. Даже буквы казались какими-то слишком резкими, так как обычные для описания ситуации уже не годились.

Битва в системе Мустафар. Взрыв личного разрушителя Таркина, большие потери среди экипажа. Смерть Инквизитора. Смерть падавана Джаббы. Гранд-мофф успел эвакуироваться на личном челноке. Джедаю помогли сбежать невесть откуда взявшиеся повстанцы.

По Галактике проносятся тревожные слухи, тихий голос, шепчущий, что Империя уже потеряла былую хватку, быстро становится хором. Тут и там начинают обсуждать возращение джедаев, ропот среди населения растёт. Таркин неистовствует среди выживших подчинённых, устраивая целые шоу с показательными казнями и массовыми понижениями в должностях.

Всё это время Каллус продолжает добросовестно работать на Лотале, робко надеясь слиться с окружающим пейзажем и остаться незамеченным гранд-моффом. Будь он в системе Мустафар во время случившихся событий, то ему как уже однажды провинившемуся разведчику было бы точно не сносить своей головы. Но надежды всё равно мало: гранд-мофф не забудет об агенте, который стал свидетелем его личного провала, и уж точно постарается избавиться от такого человека.

Вопрос заключался лишь в том, как именно он это сделает.

… Высокий ранг и покровительство сильных мира сего всё же защищают не хуже высококлассной брони. Ему удаётся избежать дисциплинарных взысканий и уж тем более наказаний телесных, вот только с карьерой его, кажется, покончено уже навсегда. По крайней мере, именно такая мысль первой приходит Александру в голову, когда выходит официальный приказ о переводе агента ISB-021 на полгода в одну из отдалённых систем Галактики, якобы для оказания помощи имперским солдатам в данном секторе. Вот только он умеет читать между строк и сразу понимает истинный смысл данной «миссии».

Понижение. Пусть пока неофициальное, замаскированное под «миссию», но ссылка в дальний сектор Галактики говорит сама за себя. Его просто небрежно задвинули в угол, как ненужную мебель, и одному Императору было известно, что с разведчиком собирались сделать спустя полгода.

Александр готовится к отъезду всю неделю, выделяя на отдых по три-четыре часа в сутки, и жалея о том, что приходится исчезать с Лотала именно в тот момент, когда начинается что-то крайне интересное. Он бесцельно провёл на планете целую кучу времени, дожидаясь хоть каких-нибудь перемен, чтобы не чокнуться от скуки — и теперь, когда вечеринка всё же началась, его грубо выставили из зала, захлопнув дверь перед самым носом. А ведь он даже первый бокал допить не успел.

С другой стороны, повстанцы вряд ли собирались предпринимать что-то серьёзное в ближайшие месяцы —они попросту затаились на своих секретных базах, ожидая более удобного времени для атаки. Высунуться сейчас, когда их силы были ограничены, а по следу шли лучшие силы Империи, мог только идиот, а таинственный лидер Сопротивления Фалкрум дураком точно не был. Возможно, агент Каллус ещё успеет вернуться до того, как начнётся следующий раунд.

Эта мысль слегка обнадёживала, но Александр предпочитал не сильно полагаться на удачу. Сейчас цель у него одна — идеально выполнить новое поручение, чтобы реабилитироваться, а дальше уже действовать по ситуации.

В этот раз хотя бы форс-юзеров рядом не было — так себе утешение, но на большее рассчитывать не приходилось.

— Сэр, — в этот раз заговорил молодой пилот, и он явно нервничал. — Мы только что получили новое сообщение с Корусанта.

Александр резко выпрямился в кресле, чувствуя, как учащённо начинает биться его сердце. Новое сообщение меньше чем за час до прибытия на корабль? Агент внезапно почувствовал себя загнанным в угол зверем, лихорадочно обдумывая возможный текст письма. Ни один хороший вариант на ум так и не пришёл.

— И о чём идёт речь? — как можно спокойнее поинтересовался он.

— Об инквизиторе, сэр, — с готовностью произнёс молодой человек. — Имя, правда, здесь не указано…

Наивный мальчик. И счастливый. Потому что Александр никому бы не пожелал лично быть знакомым с человеком, или представителем любой другой расы, которого Империя величала Инквизитором.

— Имя не важно, — обрубил пилота Александр. — Что с ним?

— Он полетит с нами, сэр, — наконец, выдал его собеседник. — И… — парень осёкся, явно прочитав нечто нелицеприятное.

— Говорите, — холодно заметил Каллус.

— Здесь сказано, что он официально присоединяется к нашей миссии, сэр, — тихо закончил юноша, несколько съёжившись в своём кресле.

Пару секунд в комнате было очень тихо.

— Разумеется, — нейтральным голосом произнёс Каллус. Не хватало ещё, чтобы кто-то в Империи думал, что он смеет противиться воле Корусанта! — Когда он прибывает на корабль?

— Сегодня же. Здесь сказано, что звёздный разрушитель уйдёт в гиперпространство только вместе с ним.

Каллус мысленно чертыхнулся. Опять задержка, будто бы какая-то неведомая сила удерживает их здесь, не давая возможности отправиться в путь.

Хотя, почему неведомая-то? Сила эта Силой и называется, и в былые времена Александр бы даже усмехнулся такому каламбуру, если бы не чудовищность всей ситуации.

Воистину, встретил форс-юзера — держись от него подальше.

* * *

Несмотря на все приложенные усилия, правая рука всё равно слегка дрожала. Инквизитору пришлось сжать её в кулак, чтобы высокомерный секретарь не догадался об его истинном состоянии. Он назвал цель своего визита, и служащий мгновенно доложил о его приходе владельцу кабинета. В бумаги секретарь заглядывать не стал.

Дверь в кабинет с шипением отворилась, впуская посетителя. Инквизитор поспешил войти, с неудовольствием отметив, что за окном уже смеркалось. Его пригласили ещё утром, и вряд ли будут довольны столь поздним визитом.

Сидящий за огромным столом гранд-мофф Таркин оторвал взгляд от лежащих перед ним документов и поднял на посетителя холодный взгляд.

— Проходите, Инквизитор, — промолвил он. — Вы опоздали.

— Мои извинения. Меня только что отпустили, — лёгкая хрипотца в голосе всё же выдавала его, но Инквизитор постарался, чтобы тон звучал беспристрастно.

Некоторое время Таркин хранил молчание, спокойно глядя на своего гостя. Инквизитор стоял совершенно неподвижно, позволяя моффу вдоволь рассмотреть себя. Он знал, что от этого цепкого взгляда не ускользала ни одна мелочь, знал, чего собеседник так жаждал увидеть — и с мрачным удовлетворением отметил про себя, что этого он не найдёт.

Наконец, мофф заговорил:

— Думаю, вы уже в курсе о своём новом задании, — это был не вопрос, а утверждение.

— Я уже с ним ознакомился.

— Хорошо. Потому что я не горю желанием обсуждать с вами эту миссию. Есть другое, намного более важное задание, которое вы должны выполнить на борту этого звёздного разрушителя. Как, напомните мне, он называется?

— «Ультиматум», — спокойно заметил Инквизитор.

— Символичное название, вы не находите? — с нотками сарказма поинтересовался Таркин.

Инквизитор ничего на это не сказал, лишь отвёл взгляд.

— Думаю, вы и сами понимаете, насколько сильно вами недовольны. Ваши компетенция и полезность под сомнением. Если вы разочаруете Империю и в этот раз, то на снисхождение можете больше не рассчитывать. Вам несказанно повезло, что этот мальчик, — тут гранд-мофф сделал небольшую паузу, — выжил и оказался у нас в руках.

Таркин встал из-за стола и подошёл к окну. Инквизитор безмолвно проводил его взглядом.

— После событий на Мустафаре я очень внимательно следил за тем, какие слухи пойдут по Галактике, — негромко произнёс он, — и, надо сказать, в этот раз повстанцам удалось добиться довольно… неплохих результатов. Вы слышали так называемую «историю о падаване»?

Инквизитор стиснул зубы. Он хорошо знал, о чём эта история.

— Разумеется слышали. История о бесстрашном мальчике, ценой собственной жизни спасшего своего учителя из рук злой Империи. Мальчике, который умудрился не только заполучить секретную информацию о местонахождении джедая, но и отправившийся в зловещую систему Мустафар, лишь бы только вытащить своего наставника оттуда. И он преуспел.

Таркин помолчал.

— У меня сложилось впечатление, что если бы ученику удалось сбежать с учителем, то эта история имела бы куда меньший резонанс. Но это… подросток не побоялся отдать свою жизнь, лишь бы только повстанцы продолжали свою деятельность. Герой. Образец для подражания. Символ, — последнее слово Таркин произнёс с нескрываемым отвращением. Инквизитор молчал.

— Я не придавал этой истории особого значения ровно до того момента, как не узнал, что её обсуждает вся Галактика.

Пау’ан внутренне напрягся.

— Удивительно, не правда ли? Слухи о выжившем джедае ходили давно, но даже они не получили такой широкой огласки. Зато история об его ученике умудрилась долететь до самых удалённых систем Галактики. Мне сказали, что к распространению этой истории приложил руку сам Фалкрум, задействовав для этого все имеющиеся у него ресурсы. И результаты не заставили себя ждать. Мне сообщили, что эту историю обсуждают везде, где только можно: на улицах, на работе, в своих домах. О ней шепчут на кухнях, в тёмных переулках, во время прогулок по городу. Её рассказывают детям как сказку на ночь, сказку про храброго и отважного мальчика, отдавшего свою жизнь ради последнего из джедаев.

Таркин наконец-то развернулся и посмотрел прямо в глаза Инквизитору:

— Они говорят, что Империя слаба. Что уже даже ребёнок может доставить ей кучу неприятностей. И как-то сложно с этим спорить, учитывая, что джедай жив и снова на свободе, не так ли?

Таркин подошёл к своему рабочему столу и снова сел за него:

— Каждый раз, когда кто-то рассказывает эту историю, страх людей перед Империей становится чуточку меньше. Если уже даже мальчик бросает вызов Империи, то почему бы и остальным не сделать то же самое? — холодно продолжал Таркин, не сводя с Инквизитора глаз. — И знаете, что самое интересное? Они уже начали. Только на этой неделе нашим людям пришлось подавить три бунта в разных уголках Галактики. Конечно, речь идёт об импульсивных и плохо организованных восстаниях, но ещё месяц назад о подобном не могло быть и речи.

Гранд-мофф умолк, погрузившись в свои мысли.

— И это только начало. Потому что история и не думает забываться. Мой лазутчик сообщил мне, что вчера лично присутствовал в баре, где люди собрались, чтобы поднять тост «за падавана». Причём этот тост поддержал весь бар, а тех, кто отказался пить, просто выкинули на улицу, — проговорил Таркин, — и это только один вечер и один паб в Галактике. Вы понимаете, к каким последствиям всё это может привести? Особенно сейчас, когда повстанцы — уже не просто хорошо организованная банда преступников на Лотале, а целая структура, со своими лидерами, протоколами и флотом кораблей? Это уже не искры восстания, которые то и дело вспыхивают и гаснут в разных уголках Галактики — это разгорающееся пламя войны. И наша первостепенная задача — найти и уничтожить то, что его распаляет.

Взгляд гранд-моффа стал жёстче и холоднее.

— И поэтому легенда о джедае и его падаване должна быть разрушена. И она будет разрушена.

Таркин вытащил из лежащей на столе стопки документов какую-то папку и положил её прямо перед собой.

— Я беседовал с Императором и его окружением по поводу этого падавана, — спокойно продолжил он, — и мы разошлись во мнениях относительно наилучшего решения этой проблемы. Однако удалось найти оптимальный вариант, который устроил нас всех.

Опасно. Инквизитор не переменился в лице, но почувствовал, как напряглись мышцы.

— Большинство считает, что падаван погиб в системе Мустафар во время взрыва на корабле. О том, что парень жив, известно очень узкому кругу людей, и все они преданы Империи. И это играет нам на руку. Никто из повстанцев не станет искать мальчика. Никто не придёт вызволять его из плена, как джедая. Дэв Морган официально мёртв. И мы пока не будем их в этом разочаровывать.

Дэв Морган?

— Мы планировали устроить публичную казнь мальчика, — доносился до Инквизитора спокойный голос Таркина, — Сломить его, заставить прилюдно отказаться от своих идеалов и убить. Это было бы хорошим предостережением для остальных повстанцев и очернило бы этого джедая до конца его дней. Что же это за учитель такой, что оставляет умирать своего падавана, бросив его на произвол судьбы?

Ещё одна пауза.

— Проблема в том, что даже в таком случае мальчик останется героем. Брошенным учителем, преданным, убитым, но героем. И легенда будет жить дальше. Поэтому мы решили пойти другим путём, ну, а если из нашей затеи ничего не выйдет, то мы всегда сможем вернуться к первоначальному варианту.

Инквизитор уже понял, в чём заключалась эта затея. Недаром в кабинет пригласили именно его. И в следующую секунду гранд-мофф подтвердил его догадки.

Вам несказанно повезло, что этот мальчик выжил и оказался у нас в руках.

— Инквизитор, — глядя пау’ану в глаза, произнёс Таркин, — Дэв Морган должен присоединиться к Империи. Он примет нашу сторону, оставит своего прежнего учителя и станет адептом Тёмной стороны Силы. Ещё один форс-юзер нам не помешает, учитывая незавидную участь двоих последних подопечных, которых вы нам привели.

Да, этим двоим откровенно не повезло с наставниками, чья первая ярость оказалась для них и последней же. Инквизитору было неприятно осознавать, что вся проделанная им работа пошла насмарку из-за несдержанности их учителей.

— Вы возьмёте Дэва Моргана с собой на «Ультиматум» и займётесь его… перевоспитанием, — спокойно произнёс Таркин. — Должен вас предупредить, что он сейчас находится в довольно плачевном состоянии, но его ещё можно вылечить при должном уходе.

Таркин взял со стола датапад и передвинул его поближе к Инквизитору.

— Здесь вся информация о мальчике, а также история его допроса. Убедитесь, чтобы врач или любой другой работающий с ним человек хорошо были с ним знакомы. Иначе результаты могут оказаться довольно печальными. У вас есть вопросы?

— Кто станет учителем мальчика? — поинтересовался Инквизитор. Он должен был знать, для кого следовало готовить этого парня.

Казалось, что Таркин изумился этому вопросу.

— А разве это не очевидно? Разумеется, вы.

Только многолетняя выдержка позволила Инквизитору остаться совершенно беспристрастным. Определённо, день выдавался очень… интересным.

— Весь этот план бессмыслен без вашего непосредственного участия, Инквизитор. Вы охотились за джедаем и мальчиком. Вы сражались с ними и взяли учителя в плен. Переход Моргана на нашу сторону нанесёт Сопротивлению большой ущерб, но это просто мелочи по сравнению с тем, что будет, если он покинет своего учителя и станет вашим учеником. Такой удар будет намного болезненнее и произведёт куда больший эффект как на самих повстанцев, так и на сочувствующих им. Поэтому вы обязаны уговорить Моргана перейти на нашу сторону. Вы можете использовать любые средства, как грубую силу так и более… деликатные методы воздействия. Шесть месяцев это очень долгий срок, Инквизитор. Я знаю, что обычно вам не требуется столько времени, чтобы склонить форс-юзеров на нашу сторону, но ведь и случай не совсем обычный.

Таркин снова взял паузу.

— Если же все ваши усилия окажутся тщетными, то вы обязаны привезти его обратно живым, — негромко добавил он, — но я буду с вами предельно откровенен, Инквизитор, — в голосе гранд-моффа звенела сталь.

— Будет намного лучше, если они тщетными не будут.

— Я вас понял, — спокойно произнёс пау’ан. О возможных последствиях своего провала он думать не хотел.

Пару секунд Таркин молча рассматривал своего собеседника:

— Прежде, чем вы уйдёте, я хочу обсудить кое-что ещё.

(…)

* * *

Каф на «Ультиматуме» был хорош. Очень даже хорош. Александр в очередной раз пригубил напиток, чувствуя, как приятное тепло медленно разливается по горлу. Как стимулятор каф был для него уже малоэффективен, но психологическую зависимость снять так и не удалось.

Да и не хотелось.

Он поставил кружку на стол и перевёл взгляд на своего собеседника. Слушал он его вполуха — ничего нового по поводу предстоящего задания капитан сейчас всё равно сказать не мог. Право, эти бессмысленные официальные речи, якобы вводящие в курс дела, а по факту — повторяющие всё написанное в докладах, давно уже стоило отменить. Только время зря тратили.

Но отменять их имел право только Император и его приближённые, к числу которых агент не принадлежал, и поэтому капитан продолжал говорить.

Александр спокойно рассматривал его, накладывая запечатлённый образ на выученные строчки из досье. Лекс Ардор, тридцать четыре года. Поджарый высокий мужчина в самом расцвете сил. Высокопоставленных родственников не имеет, в капитаны звёздного разрушителя выбился из низов сам. Родился на Корусанте, успел зарекомендовать себя как хладнокровный и исполнительный офицер, ставящий интересы Империи выше всего. Назначен капитаном «Ультиматума» примерно полгода назад, успел успешно выполнить две короткие миссии во Внешнем Кольце. Амбициозен, и наверняка видит в предстоящем задании возможность подняться ещё выше, достичь успеха, который мог навсегда изменить его жизнь.

Александр невольно чувствовал симпатию к человеку, чей жизненный путь был так сильно похож на его собственный. И всё же холодный глас рассудка призывал оставаться настороже. Кто знает, на что готов пойти голодный волк, жаждущий припасть к императорской кормушке?

Ардор наконец-то закончил свой доклад и умолк, взяв со стола стакан с водой, чтобы смочить горло. Александр продолжал хранить молчание, чувствуя, что момент, ради которого он и затеял весь этот разговор до приезда Инквизитора, наконец-то наступил.

Вот он — тот самый миг, когда можно отбросить в сторону фальшивые любезности и задать настоящие вопросы. Собственно, ради этого он и привёл капитана сюда, в небольшую переговорную в «глухой» зоне корабля, где в силу специфики конструкции судна глушились любые сигналы.

— И всё же я не понимаю, капитан Ардор, — негромко проговорил Александр, не сводя глаз со своего собеседника, — зачем отправлять целый звёздный разрушитель в такое отдалённое место? Насколько я понял, мы имеем место с десятком необитаемых или малонаселённых планет, которые Империя планирует колонизировать или использовать в качестве полигона для испытаний новых видов оружия.

Капитан Ардор помолчал, обдумывая ответ. Александр терпеливо ждал.

— Вы видели статистику самоубийств и смертей от несчастных случаев, агент Каллус?

— Видел. Довольно тревожные цифры, — заметил разведчик, — но это всё лишь числа, капитан. Может быть, есть более… развёрнутая информация об этих происшествиях?

Сверкнувшие глаза капитана выдали своего владельца, но Ардор явно остерегался делиться своими опасениями.

— Капитан, — Александр постарался, чтобы его голос звучал максимально мягко, — если вам что-то известно, вам следует сообщить мне об этом.

Ардор сомневался буквально долю секунды — но этот миг не ускользнул от тренированного взгляда агента. Что это — опасение быть голословным или нежелание сотрудничать?

— Мне есть, что вам рассказать, — негромко признался Ардор, — но эти слухи из ненадёжных источников. Поэтому я бы не хотел…

— Говорите, — прервал его Александр, — нам может пригодиться любая информация.

Капитан помолчал, явно подбирая правильные слова.

— У меня есть серьёзные подозрения, что все эти… несчастные случаи были грамотно спланированы.

Александр навострил уши.

— У вас есть какие-нибудь доказательства?

— К сожалению, нет. Это меня и тревожит. Если за этими смертями кто-то стоит, то это довольно серьёзный противник. И мы совершенно ничего о нём не знаем.

— Думаете, это повстанцы?

— Всё может быть. Но есть серьёзные основания полагать, что в деле замешаны форс-юзеры.

Только многолетняя выдержка позволила Александру сдержаться. И здесь форс-юзеры? Как-то в последнее время их стало слишком много в жизни агента Каллуса.

— У некоторых солдат были провалы в памяти, — продолжал между тем капитан. — Других находили в совершенно неожиданных местах: например, за пределами вверенных им территорий, или вообще сидящими в углу в полной прострации. Позже никто так и не смог объяснить своего поведения. Аналогично с картами доступа: люди не могут объяснить, зачем в неурочное время открывали двери или отправлялись патрулировать территорию. Буду с вами откровенен, агент Каллус: мне совершенно не нравится всё это. Неизвестно, с какими силами нам придётся столкнуться, как только мы разворошим это гнездо.

В комнате повисла неприятная тишина. Наконец, Александр нарушил молчание:

— Вы можете предоставить мне список тех, кто пострадал в результате этих «несчастных случаев»? Я бы хотел поговорить с ними.

— Мы получим файлы, как только прибудем на место и выйдем из гиперпространства. Тогда я перешлю вам все необходимые документы.

— Прекрасно. Никаких вестей по поводу Инквизитора?

Ардор покачал головой.

— Мне сказали, что он сам свяжется с нами, как только закончит свои дела на планете.

— Его багаж?

— Все личные вещи будут доставлены на борту его шаттла. Простите моё любопытство, агент Каллус, но вы знакомы с Инквизитором?

— Немного. У нас было несколько совместных миссий на Лотале, — сдержанно ответил Александр, ясно давая понять своему собеседнику, что он не намерен развивать эту тему.

— Я никогда прежде не работал с форс-юзерами, но мне говорили, что это… — капитан не смог закончить фразу, так и не найдя подходящего слова, но Александр понял, что тот имеет в виду. Форс-юзеры Империи всегда были неприкосновенной элитой, считающейся лишь с самим Императором и его ближайшим окружением, а поэтому пользовались почти неограниченной властью. Многие при этом рассматривали своих подчинённых как очередные инструменты для достижения целей, а отношение к ресурсам у форс-юзеров всегда было довольно небрежное. А о некоторых выходках этой касты и вовсе ходили легенды.

— Мне было довольно комфортно с ним работать, — спокойно ответил Александр, отгоняя воспоминания о двойном клинке Инквизитора, зловеще светящимся за худой фигурой гранд-моффа Таркина. Ардор понимающе кивнул. Разговор следовало как-то закончить, но в этот момент паузу нарушил коммлинк капитана, и тот, с позволения агента, вышел из кабинета, на ходу отвечая невидимому собеседнику. Ухо Александра ещё уловило бодрый голос, рапортующий о полной готовности «Ультиматума» к гиперпрыжку, а потом дверь с тихим шипением закрылась за спиной имперца, и наступила звенящая тишина.

Александр остался совершенно один.

Он задумчиво подвинул к себе опустевшую кружку и пару секунд молча изучал следы от кафа, оставшиеся на белоснежном дне. Утверждалось, что на некоторых планетах местные прорицательницы могли прочитать судьбу выпившего, лишь мельком взглянув на эти следы, но Александру не требовалась чья-то помощь, чтобы прочитать свою.

Тьма сгущалась вокруг него — сгущалась с того самого дня, когда из системы Мустафар пришла роковая весть. И что-то подсказывало Каллусу, что до вечера было ещё далеко.

* * *

Инквизитор бесшумной тенью скользил вдоль одинаковых дверей тюремных камер. По какой-то причине в этом блоке временно отсутствовало коридорное освещение, но пау’ана с его способностью хорошо видеть в темноте это не смущало. Куда больше ему не нравился тот факт, что, несмотря на небольшое расстояние между ним и мальчиком, он не чувствовал последнего в Силе. Даже сильно ослабленный джедай отображался в ней — слабо, неровно, но отображался. Инквизитору же впервые в жизни приходилось читать номера камер, чтобы найти ту, в которой держали форс-юзера. И даже когда он остановился перед заветной дверью и сосредоточился исключительно на скрывающейся за ней комнате, он поначалу ничего не почувствовал. А потом всё-таки уловил отголосок Силы, колебание настолько слабое, что Инквизитор никогда бы в жизни не подумал, что оно принадлежит форс-юзеру.

История его допроса…

Инквизитор стиснул зубы. Под словом «допрос» в Империи подразумевался весьма обширный спектр процедур, и понять, что именно использовалось в отношении Дэва Моргана, без личного осмотра было решительно невозможно. Но уже сейчас он чувствовал раздражение в Силе — верный признак того, что с мальчиком определённо что-то было не так.

Инквизитор достал карточку доступа и приложил её к считывающему устройству. Дверь с шипением открылась. В комнате тут же вспыхнул свет.

Видит Сила, пау’ан был готов к чему угодно, но только не к увиденному.

Мальчик мирно лежал на вмонтированной в стену скамейке. Одна рука свисала вниз, почти касаясь пола, всклоченные синие волосы полностью скрывали лицо. Инквизитор безмолвно оглядел пустое помещение и подошёл к пленнику. Дэв на его присутствие никак не отреагировал.

Пару секунд Инквизитор молча смотрел на него, а затем аккуратно убрал с лица синие пряди, заправив их за ухо. Его догадка оказалась верна — парень был без сознания. Что ж, оно и к лучшему. Инквизитору совершенно не хотелось разбираться с этим ребёнком прямо здесь, в тюремном комплексе под наблюдением вездесущих камер.

И всё-таки что-то в состоянии Дэва его сильно настораживало. Визуально с молодым человеком всё было в порядке, но в Силе парень отражался необычайно слабо. Инквизитор прислонил к шее Дэва два пальца: пульс был слабый.

Опасная ситуация. Мальчика нельзя забирать с собой в космос в таком состоянии — он попросту мог не дожить до медицинской помощи на звёздном разрушителе. Но Инквизитор понимал, что никто не позволит ему лечить Дэва на планете: отлёт «Ультиматума» переносили уже несколько раз, сам пау’ан был теперь в немилости. К тому же он чувствовал, что время уже на исходе: Инквизитор не знал, откуда в нём появилось это знание, но чувствовал, что ему надо было как можно скорее отсюда убраться — пока у него ещё была такая возможность.

Он нахмурился при последней мысли и взял Дэва на руки.

Мальчик был совсем лёгким, почти невесомым: конечно, он и не должен был весить много, но Инквизитор имел хорошее представление о том, сколько примерно должны весить люди в таком возрасте. И без того довольно худенький, парень явно страдал от дефицита массы, и это отнюдь не прибавляло ему здоровья в сложившейся ситуации.

Быстро шагая к выходу из тюремного блока, Инквизитор думал. Мальчик находился в критическом состоянии. А ведь ему ещё предстоял почти часовой полёт в космическом корабле с соответствующими перепадами давления, и это испытание могло стать для парня летальным. Было и ещё кое-что, что-то, что пока ускользало от внимания Инквизитора, какое-то неясное предчувствие, будто бы ситуация с падаваном была намного сложнее, чем могло показаться на первый взгляд. А пау’ан был не из тех, кто игнорировал подобные предупреждения.

На город уже окончательно опустилась ночь, когда Инквизитор подошёл к заранее обговорённой точке сбора, откуда его через несколько минут должен был забрать транспорт и отвезти в космодром. Этого времени вполне достаточно. Шагнув в тень и убедившись в отсутствии камер и случайных свидетелей, Инквизитор осторожно прикоснулся рукой к виску мальчика, сосредоточился и почувствовал настолько слабый отклик в Силе, что сомнений у него больше не осталось.

Мальчик умирал — прямо здесь, у него на руках, в двух шагах от тюремного блока. Замечательно. Если парень погибнет, даже не добравшись до звёздного разрушителя, это многое скажет о способностях и умениях Инквизитора. И никто не станет учитывать тот факт, что мальчика ему уже отдали в таком состоянии.

Поджав губы, Инквизитор понял, что действовать надо было прямо сейчас, и действовать решительно. Использовать Силу на мальчике, предварительно не проверив его реакцию, было опасно, но выбора не было. Бездействие в такой ситуации ещё опаснее.

Прислонив к виску мальчика серую ладонь, Инквизитор послал сквозь измученное тело поток целительной энергии. Парень слегка дёрнулся от контакта с чужой Силой и затих. Видимо, сказывалось отсутствие подобного опыта. Инквизитор терпеливо ждал.

Пару секунд ничего не происходило. А потом присутствие мальчика расцвело в Силе. Оно вспыхнуло, словно вновь зажжённая свеча, и Инквизитор невольно вздрогнул от этой вспышки в непосредственной от себя близости. Секунду спустя это ощущение исчезло, но пау’ан чувствовал, что кризис миновал: присутствие мальчика в Силе вновь стало сильным и ровным.

Это была самая сильная положительная реакция на Силу из всех, что Инквизитору довелось видеть в своей жизни, и, хотя ему и неприятно было это признавать, но мальчик вновь умудрился его впечатлить. Конечно, будь парень в удовлетворительном состоянии, он бы в жизни не отреагировал настолько остро. И всё же пау’ана удивило то рвение, с которым парень отчаянно хватался за жизнь. Похвальная стойкость.

Мальчик вздрогнул, словно очнувшись ото сна, и беспокойно зашевелился в руках своего тюремщика. Инквизитор чуть сильнее сжал своего пленника, ожидая его пробуждение, но парень снова затих. Тем лучше для них обоих: он бы вообще предпочёл, чтобы падаван очнулся уже на борту «Ультиматума».

Вечернюю мглу прорезали два луча света, и Инквизитор понял, что это был его транспорт. Он шагнул к дороге, чтобы стать заметнее для водителя, и, бросив ещё один взгляд на мальчика, осознал, что тот что-то тихо говорил себе под нос.

Заинтересовавшись, Инквизитор перехватил парня поудобнее, одновременно едва заметно наклоняясь к нему, чтобы расслышать его шёпот.

— Кейнан? — тихо, почти беззвучно пробормотал мальчик, но Инквизитор услышал скрытую в голосе надежду.

На тонких губах появилась жестокая усмешка.

— Не совсем, мой мальчик, — прошептал он на ухо парню.

* * *

Подозрительно бодрый голос Денвера отрапортовал о полной готовности ангара для челноков особо важных гостей, и Лекс, отрывисто поблагодарив своего помощника, отключил связь. Снова спускаться вниз ему не хотелось, но пока в этом не было нужды: шаттл Инквизитора даже планету покинуть ещё не успел. Времени вдоволь.

В том числе и для того, чтобы подумать.

Капитану совершенно не нравилась ситуация, которая складывалась вокруг его экипажа. «Ультиматум» был довольно старым звёздным разрушителем, но это всё ещё был грозный корабль, способный повергать в трепет даже самых смелых пилотов. И вместо того, чтобы бросать ИЗР в самую гущу событий, Империя направляла его в какой-то захолустный регион на краю Галактики — пугать какого-то неведомого и, возможно, несуществующего врага. Так себе заданьице, пусть даже с привлечением агента Бюро Безопасности и целого Инквизитора.

Двое гостей, а по сути — временные хозяева его корабля — нравились Лексу ещё меньше.

Он привык полагаться на факты, а не фальшивые любезности за чашкой кафа, и найденная им информация об агенте Каллусе и Инквизиторе не добавляла оптимизма. Свирепые и бесстрашные воины Империи, они были беспощадны как к врагам, так и к союзникам. А Лекс Ардор был слишком молод, чтобы стать ещё одной бесславной жертвой в чужой игре.

Было ошибкой спрашивать агента об Инквизиторе. Один Император знает, насколько эти двое сблизились во время своих совместных операций, и что именно Каллус теперь расскажет своему знакомому о капитане. Стоило подождать, познакомиться лично, посмотреть, наконец, на сцену воссоединения двух союзников — и уже потом начинать задавать первые осторожные вопросы.

Но дело было сделано, а время вспять не повернёшь.

А что, если Каллус и пау’ан не союзники? Что, если преследуют абсолютно разные интересы? Как капитан судна, он обязан был подчиняться обоим, в первую очередь — форс-юзеру, но обязан ли агент Бюро Безопасности подчиняться Инквизитору? А, главное — захочет ли он это делать?

Лексу не нравилось, что у него на борту одновременно будут находиться два высокопоставленных представителя Империи из независимых друг от друга организаций. Империя обычно стремилась не допускать подобных ситуаций, так как внутренние распри могли сильно ослабить весь экипаж, но ведь кто-то додумался в последний момент направить на их корабль этого форс-юзера…

От неприятных мыслей Лекса отвлёк тихий писк личного дроида модели R3-C3, которого он просто звал Арси.

— Что случилось, малыш?

Вместо ответа Арси просто повернул голову в сторону датапада своего владельца. Лекс тоже перевёл на него взгляд, увидел мигающий индикатор оповещения о входящем сообщении и тут же открыл файл. Наконец-то. Они и так уже выбились из графика, и Инквизи…

Какого…?

Лекс заново перечитал присланное сообщение, убедился, что с первого раза всё понял правильно, и с силой нажал кнопку отбоя.

Это шутка? Ещё один неофициальный пассажир? Сколько их ещё будет: двое, трое, дюжина? Может, сразу взвод пригоним, так, на всякий случай?

Лекс мрачно перечитал издевательские строчки, вывел на экран главное меню местной базы данных и направил короткий запрос, состоящий всего из двух слов.

Дэв Морган.

И чуть не выругался вслух, получив от банка информации такой же краткий ответ.

Да что это за вечер такой!

Если информация о Моргане отсутствовала в местной базе данных, значит, мальчик был как минимум из другой системы, но почему Империи потребовалось везти этого парня сюда, да ещё и отправлять его на звёздный разрушитель, что само по себе было нонсенсом?

Лекс глубоко вздохнул и сел на корточки возле мирно ожидающего его дроида.

— Арси, залезь в центральный терминал и найди мне досье на этого мальчика. Постарайся успеть до того, как мы уйдём в гиперпространство, ладно?

Дроид согласно ухнул и укатил выполнять поручение.

* * *

На космодроме было почти безлюдно, что полностью устраивало Инквизитора. Он знал, что его присутствие неизменно привлекало к себе внимание, а сейчас оно было явно излишним, пока он нёс на плече изнурённого ребёнка. Ему удалось незамеченным добраться до ангара, где его дожидался полностью готовый к полёту шаттл класса «Лямбда», и, не дожидаясь, когда трап полностью откроется, быстро скользнуть вовнутрь, одновременно включая тумблер управления выходом в обратную сторону. В ангар как раз заходил один из механиков, когда трап с тихим шипением закрылся за пау’аном.

Только теперь, оказавшись в сравнительно безопасной каюте корабля, Инквизитор впервые за очень долгое время позволил себе немного расслабиться. Но до конца было ещё далеко: ему предстояло покинуть планету, причём сделать это максимально плавно, чтобы ненароком не убить своего нового подопечного резким перепадом давления внутри кабины, а потом ещё сдать этого парня имперским врачам для вторичного обследования на борту «Ультиматума».

Потому что той информацией, что хранилась внутри выданного Таркиным датапада, можно было одурачить обычного офицера, но только не Инквизитора.

По дороге на космодром он внимательно ознакомился с историей допроса, точнее, со списком вводимых мальчику веществ. И хотя этот список получился более чем внушительный, Инквизитор быстро понял, что дозировки были занижены как минимум в полтора раза. Он нередко присутствовал на допросах, часто сам их проводил, и он хорошо понимал, как действовали пресловутые препараты и их комбинации на людей. И знал, на какой коэффициент стоило их умножать, если речь шла о форс-юзерах.

Даже с учётом кошмарной подготовки Дэва, он не мог находиться в таком состоянии исключительно из-за того, что было перечислено в списке. Состоянии настолько критическом, что Инквизитору пришлось подпитывать мальчика Силой, пренебрегая осторожностью, чтобы последнего не пришлось хоронить ещё на планете.

Инквизитор наконец-то развернулся, делая первый шаг в сторону каюты…

И замер, увидев открывшееся ему зрелище.

Каюты как таковой не было. Это был просто зал, грубо обшитый железными листами, в котором ещё только предстояло сделать ремонт и обставить его мебелью. Комната была совершенно не пригодна для пассажиров, и Инквизитор, стиснув зубы, прекрасно понял, что ему хотели сказать.

Империя любила делать тонкие намёки.

Инквизитор направился в сторону кабины пилотов, на ходу извлекая карточку доступа — мальчик чуть сильнее схватился за него, словно понимая, что может упасть — и открывшаяся пау’ану новая картина полностью подтвердила его худшие опасения.

Шаттл был пуст — абсолютно пуст. Это был совсем новый летающий аппарат, только сошедший с конвейера, в котором отделана была исключительно кабина пилотов. Следов самих пилотов тоже не наблюдалось, и Инквизитор, усадив мальчика в ближайшее к выходу кресло, безмолвно подошёл к штурвалу, задаваясь вопросом, было ли это ещё одним издевательством перед казнью, или же ему позволят покинуть пределы планеты.

Ответ ждал его на панели управления, и Инквизитор не знал, радоваться ли очередному унижению или нет.

Там лежал меч — но не круглый меч Инквизитора, символизирующий его силу и власть, а обычный односторонний, из тех, что давали аколитам на первое время, пока они не доказывали Империи свою полезность и не становились полноценными членами Инквизитория.

Меч ученика.

Инквизитор аккуратно взял его в руки и активировал.

Сбалансирован он был неплохо — гораздо лучше стандартных мечей — но требовал доработки и улучшений. Инквизитор аккуратно повесил его себе на пояс и, закрыв глаза, медленно выдохнул.

Он и подумать не мог, что этот меч приведёт его в такое лютое, неконтролируемое бешенство.

Сзади раздался какой-то шорох: похоже, мальчик учуял обуявший пау’ана гнев и отреагировал на него. Инквизитор смерил падавана взглядом и почувствовал, что его гнев начал стремительно уходить.

Вот самое важное — его будущее, нервно ёрзающее в широком кресле. Вернуть себе меч было не так уж и сложно, а вот ученик…

Безусловно, собственный ученик стоил всех этих унижений: и двухнедельных наказаний, и отсутствующих пилотов, и весьма спорный нынешний статус в Инквизитории.

И, раз ему пришлось так дорого заплатить за этого ученика, Морган должен стать безупречным.

Он вновь перевёл взгляд на панель управления и только сейчас увидел лежащий на ней тёплый плащ, который аккуратно сложили и положили чуть левее злополучного меча. Он мигом узнал свою собственность. Забавно, что из всех его вещей для последней подколки, во избежание любых оставшихся сомнений — будто бы он не понял всё сразу, только увидев гостевую каюту! — выбрали именно плащ.

Но вещь была, безусловно, нужная.

Он развернул элегантный прямоугольник, встряхнув его в ограниченном пространстве кабины, и направился в сторону своего хмурящегося даже во сне пассажира. Уверенным движением накинул на плечи мальчика тёплую шерсть, усаживая его ровнее, укутывая в мягкий материал, заворачивая в ткань ещё сильнее. В таком состоянии даже лёгкая простуда могла оказаться для парня летальной. Худенькое тело утонуло в длинном плаще, и Инквизитор испытал удивившее его самого чувство глубокого удовлетворения. Одна его собственность, закутанная в другую. Лучшее, что он видел за последнее время.

Мальчик дёрнулся, словно протестуя, но Инквизитора мало интересовало его мнение на этот счёт. Он застегнул ремни безопасности, с удовольствием затянув их потуже — но не настолько, чтобы они впивались в тело мальчика — и, наконец, заставил себя вернуться мыслями к предстоящей работе.

Связавшись из кабины шаттла с «Ультиматумом», Инквизитор сообщил о своём отбытии и приказал подготовить медицинский кабинет для полного осмотра. Ему все ещё не нравилась ситуация с допросом падавана, хотя случаи занижения дозировок были не такой уж и редкостью, и он хотел внести ясность ещё до того, как «Ультиматум» выйдет из гиперпространства.

Мальчик сзади что-то тихо пробормотал, пару раз несильно дёрнувшись в своих путах. Всю дорогу на космодром он тихонько сопел где-то в районе ключицы пау’ана, не подавая других признаков жизни, но, видимо, примерному поведению пришёл конец. Инквизитор обернулся и раздражённо посмотрел на него. Этот парень умудрялся доставлять неприятности, даже не приходя в сознание, и одной Силе было известно о том, что произойдёт, когда он очнётся. Инквизитор предпочёл бы, чтобы это случилось уже на корабле — желательно, когда пациент будет надёжно зафиксирован на больничной койке и вынужден сотрудничать со своим лечащим врачом.

Он завёл двигатель, включил сигнальные огни и осторожно потянул штурвал на себя. Управлять «Лямбдой» в одиночестве было сложно, но всё, что ему предстояло сделать — это покинуть планету и долететь до звёздного разрушителя. Вполне выполнимая задача, если не задумываться о том, как сажать это судно в ограниченном пространстве ангара.

Шаттл взревел, словно разбуженный зверь и, легко оторвавшись от пола, устремился в ночное небо. С трудом подавив в себе желание как можно быстрее покинуть атмосферу планеты, пау’ан начал куда более плавный взлёт. Он успеет наверстать упущенное время в открытом космосе.

* * *

Арси недовольно пискнул, когда в девятый раз не смог успешно загрузить файл из центрального терминала.

Ему удалось довольно быстро найти искомое, но никак не получалось записать файл на носитель, чтобы затем загрузить в датапад своего владельца. Арси попробовал ещё раз и выдал непереводимую трель на своём языке, когда его довольно грубо выбросило из системы.

Покружившись на месте, дроид вновь подсоединился к терминалу и направил новый запрос.

И сильно удивился, когда понял, что запрашиваемого файла больше не существовало. Кто-то только что уничтожил запись про Дэва Моргана, и, видимо, именно поэтому Арси так и не удалось её скачать.

Уничтожение файла могло означать только одно: в нём решено было сделать некоторые изменения, и, дабы избежать путаницы, старый документ изымался из терминала. Новая версия файла должна была появиться через несколько минут, хотя бывали случаи, когда ожидание затягивалось на целый час.

Арси горестно пискнул и смиренно приготовился ждать.

* * *

Вопреки ожиданиям, разговор с капитаном Ардором ситуацию не пояснил.

Вопросы продолжали множиться в геометрической прогрессии, и Александр не знал, на какой из них стоит искать ответ в первую очередь.

Больше всего его напрягал тот факт, что отдалённая система в Галактике, звёздный разрушитель и Инквизитор вместе с агентом плохо вязались между собой. Слишком незначительна была проблема, чтобы выделять на её решение такие огромные силы.

Или нет?

Повстанцы на Лотале тоже были в его представлении «незначительной проблемой». Кончилось же всё прибытием самого гранд-моффа Таркина, массовыми беспорядками на планете и космической бойней в системе Мустафар.

Стоило ли ожидать чего-то подобного и сейчас?

Александр стиснул зубы, обдумывая этот вариант. Если принимаемые меры соответствовали размеру проблемы, то миссия, на которую его отправили, изначально была куда серьёзнее и опаснее, чем он думал. В таком случае Империя была не только осведомлена о многочисленных слухах, окружающих этот сектор, но и воспринимала их всерьёз.

Проблема была лишь в том, что самого агента всерьёз она уже не воспринимала.

С каждой минутой ситуация нравилась ему всё меньше и меньше. Это что, тест на профпригодность? Желание проверить, насколько быстро он докопается до сути? Или же его уже списали со счетов и отправляли на задание исключительно ради того, что без лишнего шума устранить и физически?

А, значит, хотели убрать и опального Инквизитора? Сам пау’ан задумывался над этим? Хорошо бы поговорить с форс-юзером откровенно, обменяться имеющейся у каждого из них информацией, но захочет ли этот высокомерный выскочка с ним разговаривать? Его в принципе ничего не интересовало, кроме своих драгоценных форс-юзеров, он легко пренебрегал важными имперскими заданиями ради поимки джедая с падаваном. Станет ли он агента вообще слушать?

А, может, он снова всё неправильно понял, и никакой существенной угрозы в пункте назначения нет? И Империя осознанно выделила на решение тривиальной задачи целый ИЗР ради каких-то своих целей? А агент, Инквизитор и весь экипаж были обычными пешками в чьей-то шахматной партии?

Если это так, и всё «задание» было не более чем фарсом, чтобы заманить имперский разрушитель в данный сектор, то дело дрянь. В таком случае «Ультиматум» станет очень дорогой декорацией для какого-то известного лишь узкому кругу людей шоу, и Каллусу там явно будет отведена не последняя роль. Жаль только, что ему забыли выдать не только сценарий, но даже полный список действующих лиц.

Если его домыслы правда, тогда настоящая миссия начнётся после того, как «Ультиматум» прибудет на место. Или уже началась. Александру совершенно не понравилось, что об Инквизиторе его проинформировали в последний момент. Было ли это спланировано заранее, чтобы ни агент, ни экипаж не успели ничего предпринять, или же внезапно выяснились какие-то новые детали? Неужели в такой глуши действительно обнаружилась ещё парочка перспективных форс-юзеров? Но тогда почему об этом никому не сообщили?

Интуиция подсказывала Александру, что он пока ещё располагал не всей доступной информацией: было что-то ещё, о чём ему предстояло узнать в ближайшее время, какой-то центральный паззл, который бы помог сложить всю картинку в единое целое. И почему-то ему казалось, что это случится прямо сегодня, ещё до того, как «Ультиматум» уйдёт в гиперпространство. Вот только до отъезда оставались считанные минуты, а новость так и не объявилась. Выдержки агенту было не занимать, но постоянное ожидание утомило даже его.

— Сэр, — негромкий голос капитана вернул Александра к реальности. Звёзды подмигнули ему из глубины космоса и тут же пропали, когда он сфокусировал взгляд на стекле и увидел в нём своё собственное усталое отражение. Пару секунд он молча разглядывал его, а затем повернулся и посмотрел на своего собеседника.

Справедливости ради стоило отметить, что сам капитан выглядел ненамного лучше.

— Да, капитан? — тихо ответил он.

— Сэр, — повторил Ардор, — нам сообщили, что шаттл Инквизитора покинул планету. Он прибудет сюда примерно через час.

— Хорошо. Корабль, как я понимаю, готов к прыжку в гиперпространство?

— Мои люди дважды всё перепроверили.

— Отлично. Мы уже выбиваемся из графика, поэтому стартуем сразу после того, как Инквизитор приземлится.

— Да, сэр, — Александр был уверен, что капитан Ардор уйдёт, но тот продолжал стоять возле него, явно не решаясь вновь заговорить.

— Что-то ещё?

— Да, — неуверенно произнёс Ардор, доставая свой датапад, — мне сообщили, что на корабль прибудут … два пассажира.

— Двое? — переспросил Александр, внутренне напрягшись. Новость ему совершенно не понравилась. Кто мог лететь вместе с Инквизитором в одном шаттле? И почему об этом таинственном втором пассажире сообщили только сейчас, буквально за несколько минут до прыжка в гиперпространство? Сколько ещё человек они планируют сюда прислать до отлёта?

— Именно так, — не отрываясь от экрана, произнёс Ардор, — согласно этим данным, речь идёт о каком-то мальчике, который будет находиться на попечении самого Инквизитора.

Мальчик? Какой мальчик? Единственным мальчиком, ассоциирующимся с Инквизитором в последнее время, был падаван Джабба, но ведь он погиб тогда, на Мустафаре, об этом сообщали по имперским каналам…

Имперским каналам…

Или?

Да вы смеётесь надо мной.

— Я сейчас загружу его изображение, — словно издалека донёсся до Александра голос капитана, — одну минуту.

— Невысокого роста, синие волосы и глаза? — мрачно поинтересовался агент, не глядя на своего собеседника.

— Верно, — удивился Ардор, закрывая файл, — вы с ним знакомы?

— Да, — с непередаваемым выражением лица произнёс Александр, — я с ним знаком.

Мигнувшие индикаторы известили Инквизитора о том, что шаттл покинул атмосферу планеты и теперь стремительно летел в космосе по направлению к «Ультиматуму». Пау’ан убрал руки со штурвала, с неудовольствием отметив, что они слегка дрожат. Ему выпало серьёзное испытание: вести корабль, рассчитанных на двух пилотов в гордом одиночестве, параллельно наблюдая за состоянием мальчика в Силе. Но обошлось: парень ничего и не почувствовал. Правда, теперь он почему-то нервно вздрагивал во сне, но со своими кошмарами ему предстояло справляться в одиночестве.

Им оставалось лететь ещё где-то полчаса, когда мальчик очнулся.

Он с резким выдохом открыл глаза, словно вынырнув из глубоко омута, и начал судорожно хватать ртом воздух, дёргаясь в своих путах. Продолжая управлять шаттлом, Инквизитор с интересом ждал, что будет дальше. Мальчик, между тем, наконец-то нащупал кнопку и смог расстегнуть ремни. Он стремительно вскочил и тут же совершенно не по-геройски свалился на пол, запутавшись в огромном плаще.

Эффектное появление, ничего не скажешь.

Между тем мальчик начал осторожно подниматься на ноги. Далось ему это крайне тяжело, но это было и неудивительно в свете его истории. Он тяжело и судорожно дышал, тщетно пытаясь взять себя в руки и осознать, что происходит — смятение в Силе было почти осязаемым. Наконец, мальчик сообразил, как следует поступить, и неуверенно сделал несколько шагов в сторону Инквизитора.

Пау’ан хранил молчание. Он знал, что его присутствие в Силе было достаточно ярким, чтобы мальчик почувствовал его, только-только потянувшись к ней. Но парень продолжал мелкими шажками идти прямо к нему, не делая ни малейшей попытки использовать свои форс-юзерские способности, и Инквизитор почувствовал, как в нём медленно закипает гнев.

Что это — демонстрация своего интеллектуального уровня? Мальчик настолько глуп? Или он ещё не до конца пришёл в себя, раз так медлит и плохо соображает?

Внезапно падаван резко остановился и замер, словно насторожившийся зверёк. Очаровательно, мальчик явно начал что-то подозревать. Какой сообразительный…

Озарение пришло к падавану неожиданно, бурно расцвело в Силе, словно пробудившийся вулкан, и Инквизитор, поняв, что дальше сидеть смысла нет, встал из-за стола и повернулся к своему пленнику.

Парень смотрел на него с таким нескрываемым ужасом, что Инквизитор невольно замер. Синие глазища занимали, наверное, половину исхудавшего лица, а сам мальчик…

Надо же, какой резкий старт. А скорость! Инквизитор моргнул, почувствовал, как убегающая жертва пробуждает в нём самом такой знакомый охотничий азарт, и он с удовольствием проследовал за ней. Парень, между тем, уже увлечённо ломал электронный замок — на его личном корабле, между прочим! — наконец-то догадался призвать на помощь Силу — лучше поздно, чем никогда — занёс руку, призывая всю доступную ему энергию…

И замер, позволив Силе спокойно рассредоточиться в воздухе.

Что это с ним?

Инквизитор быстро дошёл до мальчика, продолжавшего неподвижно стоять на месте с занесённой рукой, и осторожно положил руку тому на плечо. Вопреки ожиданиям, парень никак не отреагировал на контакт, продолжая всё так же статуей стоять на месте. Инквизитор сжал ладонь чуть сильнее, аккуратно разворачивая мальчика к себе — и тут падаван как подкошенный рухнул на пол, судорожно обхватив голову руками.

Невозможно. Он только дотронулся до него, он даже Силу не призывал, чтобы вот так…

— Мальчик?

Собственный голос показался ему чужим. Инквизитор сел на корточки прямо перед агонизирующим падаваном. Последний на его слова никак не отреагировал. Его била крупная дрожь, глаза были закрыты, и мысли парня явно были далеко, возможно, даже в системе Мустафар.

Прекрасно. Мало того, что мальчик находился на грани смерти, так у него теперь явно были проблемы с психикой. Падаван, ничего не скажешь. Символ Сопротивления. Интересно, что бы сказали эти террористы, если бы сейчас увидели своего героя?

Звук пощёчины в тесном помещении был оглушающим. Голова мальчика мотнулась в сторону, но он хотя бы перестал дрожать. Пару секунд он растеряно смотрел на Инквизитора, но потом в синих глазах вновь появилось осмысленное выражение.

Пау’ан встал, не без удовольствия отметив, что мальчик стоял перед ним на коленях. Тот тоже это понял, к сожалению, намного быстрее, чем этого хотелось Инквизитору, и мгновенно вскочил.

Ничего, скоро этот мальчик будет часто преклонять перед ним колени.

Падаван отступил от него, облокотившись на запертую дверь, и очень поверхностно дышал, не отводя настороженного и испуганного взгляда от Инквизитора. Он уже начал приходить в себя — ужас уже не растекался по кабине подобно тягучей смоле, а роился небольшими завихрениями вокруг мальчика — но Инквизитор видел, что пленник из последних сил стоит на ногах. Казалось, что он вот-вот потеряет сознание и упадёт, и в данной ситуации это было бы неплохим выходом из ситуации. Но парень, как назло, отчаянно черпал остатки сил, дрожал, но продолжал стоять, словно натянутая тетива — только и ждал реакции со стороны Инквизитора, чтобы начать действовать.

Похвальная стойкость, вот только бесполезная. С высоты своего опыта Инквизитор мог с уверенность сказать, что любая попытка мальчишки избежать поимки была обречена на провал — слишком узок был проход, слишком короткая дистанция их разделяла. Но пау’ан знал, что парень всё равно попробует — отчаянная попытка загнанного в угол зверя избежать неминуемой участи, часто сопровождаемая неконтролируемой агрессией.

Пора уже заканчивать с этим представлением.

Инквизитор сделал резкое и стремительное движение в его сторону, и мальчик рванул в сторону, попытавшись перепрыгнуть через спинки сидений. Но места для манёвра было слишком мало, а руки пау’ана были достаточно длинными, и в следующий миг в них уже отчаянно бился пойманный мальчишка, судорожно пытающийся обрести долгожданную свободу.

Глупый ребёнок.

Инквизитор отработанным движением закинул парня на плечо, мягко, но неумолимо придерживая его за спину, и тут мальчик попытался выскользнуть у него из рук, используя твёрдую плечевую пластину в качестве опоры. Он успешно рванул вверх, попытавшись перепрыгнуть уже самого Инквизитора, но пау’ан резко дёрнул его вниз, прижимая к себе, не давая места для манёвра. От отчаяния парень начал бить его кулаком по спине — и тут уже Инквизитору пришлось призвать на помощь всю свою выдержку, чтобы не позволить мгновенно обвившей его Тёмной Силе жестоко покарать строптивого ученика.

Во всей Галактике только двоим было дозволено его бить, и уж точно не этой жалкой пародии на форс-юзера.

Инквизитор коротко и резко отдал голосовую команду, корабль отреагировал на запрос — и в каюте вспыхнул яркий, ослепляющий свет. Даже приготовившемуся пау’ану потребовалась секунда, чтобы прийти в себя. Временно ослеплённый мальчик зажмурился и затих, перестав вырываться. Инквизитор не стал терять даром драгоценные секунды, быстро добрался до панели управления, грубо усадил падавана на место второго пилота и с мстительным удовольствием туго затянул ремни безопасности, надёжно фиксируя своего пленника.

Инквизитор отошёл и сел в своё кресло, вновь взяв в руки штурвал, но внимание его всё ещё было приковано к мальчику. Тот осторожно крутил головой, пытаясь понять, что произошло, и с явной опаской посмотрел на пау’ана. Инквизитор ждал, что тот заговорит, но парень хранил зловещее молчание. Безумная догадка пришла в голову Инквизитору, и он почувствовал, что напрягся. Ведь не могли они… Неужели…?

— Я рад, что ты наконец-то очнулся, мой мальчик, — мягко, и в то же время вкрадчиво произнёс Инквизитор, с удовольствием заметив, как вздрогнул от неожиданности его пленник.

И в следующую секунду получил долгожданный ответ:

— Инквизитор, как приятно слышать твой голос, — немного хрипло ответил падаван.

Пау’ан почувствовал, как расслабляются его мышцы, и с трудом сдержался, чтобы не выдать своих эмоций. Хвала Силе, мальчик был не нем.

— Скучал по мне?

— Да как-то не очень, если честно, — парень устало откинулся на спинку кресла. Инквизитор отчётливо видел выступившие на лбу капельки пота.

— Какая жалость. Я так надеялся на новый старт после того… инцидента, — пау’ан сделал всё, чтобы голос звучал насмешливо, хотя на самом деле пресловутый инцидент беспокоил его намного больше, чем он сам этого хотел.

Мальчик ему не ответил. Он закрыл глаза, продолжая тяжело дышать, и явно не был готов обсуждать этот щекотливый момент. Что ж, времени на разговоры у них будет предостаточно.

— Твоему телу и разуму был нанесён большой ущерб, — спокойно констатировал Инквизитор. — А воспоминания только усугубляют твоё плачевное положение. Не гонись за ними, если, конечно, не хочешь сойти с ума… или умереть.

— С каких это пор тебя стало беспокоить моё здоровье? — похоже, кризис миновал, и мальчик вновь начал скалиться и показывать зубки. Очень хорошо. Что бы ни творилось там, в тёмных камерах Империи, полностью сломить дух падавана им так и не удалось.

— К сожалению, ты совершил одну очень большую глупость. Глупость, за которую нам обоим пришлось заплатить очень высокую цену. И, скорее всего, будем платить ещё долго, — тихо заметил Инквизитор.

В шаттле наступила тишина. Пау’ан полностью сконцентрировался на управлении. Они приближались к одному из спутников, и пилоту предстояло аккуратно обогнуть ярко-красную планету, стараясь не подходить к ней при этом слишком близко. Краем глаза он заметил, что мальчик нажал на клавишу, расстёгивая ремни безопасности, и невольно нахмурился.

— Оставайся на своём месте, — негромко сказал Инквизитор, продолжая манёвр. Мальчик его замечание проигнорировал, начав выбираться из кресла.

Видимо, наступило время для первой воспитательной беседы.

* * *

Инквизитор сделал неуловимое движение, инстинкты взвыли, предупреждая об опасности, и Эзра вскочил на ноги, уже зная, что от пау’ана нужно бежать.

Попытался вскочить. Потому что враждебная Сила ударила по нему уже в прыжке, грубо отправляя назад в кресло. Поясница взорвалась болью, и Эзра охнул, чувствуя, что сил на сопротивление у него больше нет.

Но Инквизитору явно было этого мало, так как сильные пальцы грубо схватили его за горло и задрали голову вверх, заставляя его смотреть в пылающие злые глаза.

— Я сказал, — голос инквизитора звучал очень тихо, на грани слышимости, но у Эзры всё равно пошёл мороз по коже, — чтобы ты сидел в кресле.

— Зачем? — с трудом выдавил он из себя, понимая, что наружу вместе со словами рвётся и его полный боли крик.

— Ты слаб, — отрезал Инквизитор. — И выглядишь весьма… жалко, — смакуя последнее слово, добавил он, пристально наблюдая за Эзрой.

В мальчике вспыхнула злость от последних слов.

— Я не слаб, — голос в этот раз походил на рычание.

В глазах Инквизитора загорелся недобрый огонёк.

— Тогда докажи это, — на удивление спокойно ответил его собеседник. Сильная рука уверенно схватила его за плечо, увлекая за собой, выволакивая из кресла. Эзра неуверенно встал на ноги и был вынужден сделать пару шагов назад, когда пау’ан несильно оттолкнул его от себя в сторону выхода.

— Давай проверим, насколько ты силён, мой мальчик. Итак, перед тобой теперь стоит непростой выбор, — возвышаясь над мальчиком, с нескрываемым удовольствием заметил Инквизитор. — Ты можешь сдаться на мою милость и позволить мне везти тебя туда, куда я хочу… Или ты можешь вступить со мной в бой, попытаться захватить этот шаттл и улететь туда, куда ты сам пожелаешь. Рискованный ход, конечно… но и награда большая, не так ли?

Инквизитор выдержал небольшую паузу, позволяя Эзре переварить полученную информацию. Соображал он медленно.

— Так что же ты сделаешь? — вкрадчиво спросил пау’ан.

В кабине вновь повисла гнетущая тишина, нарушаемая лишь рёвом двигателя. Инквизитор терпеливо ждал его решения. Он что, в самом деле хочет, чтобы…?

Мысль Эзры была прервана грубым толчком Силы, исходящим от Инквизитора. Тот наступал, продолжая небрежно отшвыривать Эзру назад несильными ударами Силы, и он попятился, не зная, как реагировать на такое странное нападение. Что…

Последний удар был сильнее предыдущих, и в этот раз Эзра ощутимо приложился о холодный металл, чувствуя, как враждебная Сила продолжает прижимать его к двери.

— Что я говорил? — с удовольствием проговорил пау’ан, подходя к нему.— Жалкое зрелище.

В этот раз вспышка гнева была настолько сильной, что Эзре показалось, будто вокруг него наэлектризовался воздух. Он с силой оттолкнулся от стены, легко ломая сопротивление чужой энергии. Глубоко вздохнул, намереваясь нанести ответный удар и…

Эзра? Нет!

Голос Кейнана был слышен настолько отчётливо, будто бы учитель находился прямо тут же, в кабине. Эзра пошатнулся, почувствовав, что накапливаемая им Сила вновь рассредоточивается в воздухе. Он резко обернулся, надеясь найти там Кейнана, но сзади была лишь серая дверь, отделяющая его от свободы.

А потом до него дошло, что он чуть было не сделал, и оцепенел от страха.

Он использовал свою злость, чтобы напасть на Инквизитора. Он потянулся к Тёмной стороне Силы. И, что намного хуже, он этого даже не заметил. Если бы не голос Кейнана, то он…

— Ты передумал? Какая жалость, — мальчик вздрогнул, услышав голос Инквизитора за своей спиной, — у тебя был неплохой шанс.

— Можно подумать, что ты бы пошёл на этот риск, если бы не знал, что мне не сбежать, — не оборачиваясь, зло сказал он.

— Разумеется, нет, — насмешливо произнёс тот, — но ты про это даже не подумал, не так ли? У тебя плохая привычка принимать скоропалительные решения, не задумываясь о последствиях.

Конец фразы почти потонул в предупреждающем звуке тревоги. Инквизитор резко обернулся, и Эзра, осторожно выглянув из-за него, увидел, что теперь весь обзор космоса закрывала собой ярко-красная планета, к которой их шаттл стремительно приближался.

— Ты, я смотрю, тоже, — раздался в тишине чей-то голос, и лишь мгновения спустя Эзра осознал, что говорил он.

Инквизитор никак не отреагировал на его реплику, в мгновение ока вернувшись в кресло пилота. Эзра так и остался стоять около стены, переводя дыхание и думая о том, как ему теперь лучше поступить. Очень хотелось сесть, но куда? Обратно в кресло, в котором он очнулся? Вернуться на место со-пилота, как того хотел Инквизитор, демонстрируя своё послушание? Или куда-то ещё?

Помедлив, он осторожно двинулся в сторону пилота, только сейчас осознав, насколько же сильно он успел устать с момента своего пробуждения. Казалось, что прошла уже целая вечность, а ведь они всего-то пару раз погово…

Нога предательски зацепилась за пол, Эзра полетел головой вперёд, и отчаянно пытаясь затормозить, но получалось плохо, а панель управления была совсем близко…

Невидимая сила поймала его и перенаправила вправо — аккурат в свободное кресло со-пилота. И не надо было быть гением, чтобы понять, чьих серых рук это было дело.

— Тёмная Сторона не любит, когда её отзывают в последний момент, — Эзра вздрогнул. — Она хочет вырваться на свободу, достичь цели, обрушиться на неё своей мощью. Если хозяин не даёт ей возможности нанести урон по цели, она атакует его самого.

Инквизитор перевёл взгляд на Эзру:

— В следующий раз либо доводи дело до конца, либо не начинай вообще.

Инквизитор вновь устремил свой взор вперёд.

— Должен признать, это было… красиво.

— Раз уж я предпочёл лететь дальше в твоей очаровательной компании, может быть, ты мне теперь скажешь, куда мы направляемся? — намеренно игнорируя последние слова Инквизитора, поинтересовался Эзра.

Он буквально почувствовал, как в Силе растекается удовольствие пау’ана, и заранее приготовился к тому, что ответ ему не понравится. Сильно не понравится. Очень сильно не понравится.

Хотя, судя по тому, с каким предвкушением Инквизитор намеревался ему ответить, он пожалеет о том, что не подох в системе Мустафар.

* * *

Инквизитор слегка отклонился от правильного курса, чтобы ненароком не столкнуться со спутником, и встал из своего кресла. Он намеревался насладиться этим мгновением, которого с несвойственным себе нетерпением ждал с той самой минуты, как покинул кабинет Таркина. И вот он наступил.

— Примите мои поздравления, кадет, — намеренно подражая пафосным речам, принятым в имперской Академии, начал Инквизитор, возвышаясь над настороженно наблюдающим за ним мальчиком. — Вы показали удивительные результаты, которыми умудрились произвести впечатление на самого гранд-моффа Таркина, — торжественно продолжал он, заметив, что брови парня удивлённо поползли вверх. Инквизитор широко улыбнулся, и мальчик, кажется, даже слегка вздрогнул от его улыбки.

— И вы выиграли сегодняшний главный приз: полугодовое круизное путешествие на звёздном разрушителе вместе со мной. Сейчас мы на него направляемся.

Инквизитор жадно следил за реакцией мальчика. То ли парень был в шоке от услышанного, то ли ещё не осознал сказанное, но он продолжал тупо смотреть на него, не двигаясь с места.

— Ну скажите что-нибудь, — насмешливо произнёс Инквизитор, и слова подействовали на мальчика как ведро ледяной воды. Мальчик вскинул правую руку, призывая к себе Силу, и…

Осознание молнией прошлось по телу, и Инквизитор ещё додумывал свою мысль, а мальчик уже брыкался в его стальной хватке, тщетно пытаясь освободиться из захвата. Он грубо встряхнул падавана и резко обернулся, чтобы оценить нанесённый форс-юзером ущерб.

Сила, нацеленная на панель управления и находящийся прямо за ней транспаристил, в последний момент ушла вверх и повредила вместо этого обшивку корабля. Из образовавшейся в потолке дыры змеились клубки чёрных проводов, один из которых почти касался пола. Раз тревога все ещё не сработала, то вряд ли нанесённый ущерб был значителен, но что бы произошло, если бы вместо потолка он обрушился на штурвал и транспаристил? Вряд ли бы этого хватило, чтобы уничтожить системы управления или привести к разгерметизации корабля, но всё же…

По правой руке слабо ударили несколько раз, и, переведя взгляд вниз, Инквизитор заметил, что мальчик уже начинает задыхаться в его стальной хватке. Он выпустил парня, мрачно размышляя о том, как ему обезопасить полёт до приземления на «Ультиматуме». Взгляд упал на несколько кусков проводов, валяющихся в его кресле после отчаянной атаки. По губам поползла улыбка.

Ну конечно.

Он взял чёрные жгуты и развернулся к мальчишке — но парня уже и след простыл. Он отступил вглубь корабля, настороженно наблюдая за Инквизитором, и его глаза чуть округлились, когда он увидел провода.

Инквизитор уверенно направился в сторону падавана, и тот хаотично заметался между креслами, словно мышь, учуявшая крадущегося кота.

— Не надо! — пискнул мальчик, когда Инквизитор без особых сложностей изловил его и прижал к стене, параллельно распрямляя импровизационные путы.

— А как мне с тобой поступать, если ты так безобразно себя ведёшь? — холодно и спокойно заметил он, обматывая первый шнур вокруг запястий строптивого пассажира. — Я давал тебе возможность лететь как дорогому гостю, и чем ты мне за это отплатил?

— Я не хочу туда лететь.

— Я догадался. Ты так тонко намекнул о своём нежелании…

— Останови шаттл, я сойду, — хрипло произнёс мальчик, и на секунду пау’ан даже связывать его перестал, медленно переведя на лицо мальчика взгляд.

— Мы в открытом космосе, идиот, — прошипел пау’ан, пристально глядя на пленника.

— Меня устраивает, — апатично произнёс парень.

— А меня нет, — Инквизитор наконец-то закончил с путами, и уверенно забросил мальчика на плечо, унося обратно к панели управления. Хотя бы на этот раз тот не сопротивлялся, позволяя спокойно донести и усадить его на прежнее место.

Он отошёл от мальчика и вновь уселся в пилотное кресло, с неудовольствием отметив, что шаттл слишком сильно отклонился от курса. Корректируя полёт, он мельком наблюдал за своим пассажиром, который, чуть сменив положение, теперь тщетно пытался ослабить давление шнуров. Возможно, Инквизитор слегка переборщил, и путы действительно стоило ослабить. Уж слишком сильно они впились в кожу…

— Развяжи меня, — требовательно сказал мальчик, и вид у него при этом был такой, будто бы он делал пау’ану огромное одолжение, разговаривая с ним.

Инквизитор повернулся к нему:

— Это была просьба? — холодно уточнил он. В синих глазах мелькнула растерянность: похоже, парень не ожидал, что его собеседник вообще как-то отреагирует на его слова.

— Мальчик, у меня нет времени дважды задавать одни и те же вопросы. Это была просьба?

На лице мальчика отобразилась целая гамма скоротечных эмоций: следы быстрой борьбы самим с собой, пленника с борцом, гордости с осторожностью.

Наконец, мальчик вскинул голову и сквозь зубы ответил:

— Да.

Всё-таки решил не обострять, а сглаживать ситуацию. Две недели в тюремной камере Империи сделали борзого падавана осмотрительнее.

— Не похоже на это. Попроси нормально, и, возможно, мы сможем до чего-то договориться.

Мальчик горестно вздохнул, совершенно искренне не понимая, почему эта Вселенная наотрез отказывалась вращаться вокруг него, такого милого и замечательного.

— Ты издеваешься надо мной, — тихо сказал он. — Даже если я это скажу, ты меня всё равно не развяжешь.

— Есть только один способ это проверить, не так ли?

Мальчик прикусил нижнюю губу, обдумывая ситуацию.

Смелее, падаван.

И мальчик решился. Инквизитор почувствовал, как тот упрямо вскинул подбородок, будто бы приводил самому себе последний решительный аргумент, после чего повернул голову в сторону Инквизитора:

— Пожалуйста, развяжи меня.

Это уже больше походило на просьбу — правда, лицо мальчика все ещё оставалось мрачным — но Инквизитор решил, что на первый раз сойдёт и так.

Мальчику нужно учиться общаться со своим учителем, и не стоит сразу требовать слишком многого.

— А ты будешь хорошо себя не вести и не попытаешься поломать мне здесь что-то ещё? — вкрадчиво поинтересовался Инквизитор, поворачивая голову в сторону своего пассажира.

— Не буду, — пообещал тот. И с каким-то мстительным удовольствием добавил:

— До конца этого полёта.

Пару секунд Инквизитор безмолвно рассматривал мальчика, после чего решительно встал. Провода были завязаны на сложные узлы, но ему потребовалось совсем немного времени, чтобы их распутать. Чёрные провода скользнули на пол, обнажая красные следы на светлой коже. Инквизитору это не понравилось. Он не собирался связывать мальчишку настолько крепко. Неужели начал терять самообладание?

Он вернулся на своё место, краем глаза наблюдая за своим пленником. Мальчик растирал затёкшие запястья и, похоже, до сих пор не верил, что Инквизитор его освободил. Как будто специально ждал момента, когда гадкий пау’ан его обманет, чтобы с чистой совестью продолжать играть роль оскорблённого героя.

Хотя, если бы падаван знал о своей исключительной популярности среди повстанцев и им сочувствующих…

Нет, сейчас не время. Эту историю следует рассказать позже, в правильном месте и правильное время. Мальчик пока не готов.

Зато самое время прояснить кое-что другое.

— Как тебя зовут?

* * *

Эзра невольно вздрогнул от такого вроде бы невинного вопроса.

— Дэв Морган, — почти на автомате выдал он и тут же мысленно стукнул себя по лбу. Уж кто-кто, а Инквизитор точно знал, что это имя было вымышленным.

— Да неужели? — холодно заметил пау’ан.

— Именно так, — упрямо повторил парень, жалея о том, что не догадался сходу придумать себе ещё один псевдоним.

Повисла очередная неприятная пауза. Эзра напрягся, ожидая бурю. Но она не наступила.

— Что ж, Дэв Морган, — негромко произнёс Инквизитор, слегка ускоряя корабль. Красная планета ушла куда-то влево и исчезла из их поля зрения, открывая вид на бесконечный космос. В чёрной пустоте россыпью бриллиантов горели далёкие звёзды.

— Добро пожаловать на «Ультиматум».

Прямо перед ними парил звёздный разрушитель. Гладкий и блестящий, он напоминал опасного хищника, небрежно бороздящего просторы космоса в поисках очередной добычи. Эзре было непросто признаться в этом самому себе, но даже сейчас он испытывал невольный трепет, глядя на этот гигантский космический корабль.

— Хоть раз попадёшь на борт звёздного разрушителя через парадный вход, — язвительно добавил Инквизитор.

Эзре очень хотелось ответить какую-нибудь гадость, но он не успел. Мир вокруг помутнел, и он пошатнулся. В ушах стоял какой-то непонятный гул, и лишь спустя мгновенье он осознал, что это были человеческие голоса: сотни, если не тысячи голосов, слившихся в единый крик.

А потом мир вокруг померк, и он увидел…

… Страшный взрыв, уничтожающий всех присутствующих в комнате…

… Серо-зелёного дроида, отчаянно пытающегося вывезти из комнаты какого-то тяжело раненного человека…

… Этого же человека, прикрывая кровоточащую рану, глухо отдающего приказы:

— Денвер, Блу, попытайтесь включить аварийное питание…

… Агента Каллуса, стремительно бегущего по бесконечно длинному коридору…

… Десятки людей, судорожно работающих за компьютерами, пытающимися предотвратить неизбежное…

… — Капитан Ардор, мы ничего…

… Огромный звёздный разрушитель на фоне бесконечного космоса. Мгновение, и по нему, словно судорога, проходит серия небольших взрывов. Ещё секунда, и корабль начинает разваливаться на части прямо в открытом космосе…

— … будем через пятнадцать минут, — Эзра моргнул, услышав спокойный голос Инквизитора, — можете приготовить корабль к прыжку.

Он повернул голову и осознал, что продолжал полулежать в кресле второго пилота, в то время как пау’ан с кем-то разговаривал по голонету. Эзра неуверенно шевельнулся в кресле и попытался сесть ровнее, но тело оказалось скованным тугими ремнями.

Пау’ан всё же нарушил слово и связал его. Что ж, будет Эзре уроком на будущее.

Он попытался выпутаться из пут, но кнопка, как назло, не находилась, хоть он и шарил руками по всей длине ремней. Краем глаза он увидел, как Инквизитор на секунду вытянул руку в его сторону, и после тихого щелчка ремни вновь пришли в движение, освобождая своего пленника.

— О нет, вас дезинформировали, его зовут Дэв Морган, — продолжал между тем пау’ан, — сейчас он подойдёт.

Инквизитор жестом подозвал Эзру к себе. Ему жуть как не хотелось делать того, чего ожидал от него пау’ан, но любопытство победило строптивость, и он встал и шагнул вперёд, чтобы взглянуть на таинственного собеседника…

… И внутри снова всё обледенело, когда перед его глазами предстала голограмма агента Каллуса.

… Агент Каллус, стремительно бегущий по бесконечно длинному коридору…

— Здравствуй, Дэв, — слегка насмешливый голос вернул его в реальность, — вот уж не ожидал тебя увидеть.

Эзра намеревался ответить что-то колкое, но внезапно осознал, что не может сказать и слова: голос всё ещё не подчинялся ему.

— Дэв, — едко сказал сидящий рядом Инквизитор, — что же ты даже не поздороваешься? После всего того, что между вами было, это крайне невежливо с твоей стороны.

— Агент Каллус, — голос наконец-то вернулся к Эзре, — какой приятный сюрприз.

Удивление мужчины казалось вполне натуральным:

— Тебе не сказали?

— Я решил не портить впечатление, — Эзра был готов поклясться, что услышал в этом ненавистном голосе почти что нежность. — Разве это не здорово: снова собраться всем вместе?

— Как в старые добрые времена, — поддакнул Эзра. — Надо было мне тоже кого-нибудь пригласить.

— Это действительно упущение с твоей стороны, Дэв, — согласился агент Каллус. — Мы бы постарались и устроили твоим друзьям радушный приём.

— Они бы тоже в долгу не остались, — Эзра чувствовал, что вновь начинает терять самообладание. Внутри поднималась волна паники, грозя снести всё на своём пути, и он судорожно пытался сообразить, как ему обуздать свои эмоции.

— Кстати, это правда, что ты только что потерял сознание? — обманчиво-невинным голосом поинтересовался Каллус. Эзра стиснул зубы.

— Агент Каллус, — вновь подал голос Инквизитор, — будьте снисходительнее, мальчик просто был впечатлён мощью Империи…

Его всё-таки прорвало. Паника отпрянула, словно рука, случайно прикоснувшаяся к горящей поверхности, мгновенно сметённая новым, куда более мощным чувством: гневом. Впоследствии он и сам не мог объяснить, что же его так сильно задело: сам факт того, что он оказывался на борту корабля вместе со своими двумя злейшими врагами, их подколки или же лживая любезность и забота, но он сделал то, что сделал.

— Вообще-то у меня только что было видение. В нём этот корабль взрывался и разлетался на куски, — на одном дыхании выпалил он, надеясь ужалить обоих противников как можно сильнее.

И, похоже, ему это удалось. С лица агента Каллуса исчезла улыбка, и краем глаза Эзра увидел, что Инквизитор тоже больше не выглядел таким довольным.

— Дэв, — осторожно заметил Каллус, — это не очень смешная шутка.

— Но это правда. Я видел вас бегущим по коридору, — жарко возразил мальчик.

— Действительно, зрелище уникальное, ради этого стоило смотреть в будущее, — согласился Инквизитор, и Эзру напряг тот холод, который теперь исходил от пау’ана.

Эзра решил идти ва-банк.

— Там был серо-зелёный дроид, и Денвер, и Блу, и капитан Ардор. Они пытались спасти корабль, но у них ничего не вышло. И он взорвался в космосе.

Агент Каллус явно был в смятении.

— Инквизитор…

— Он не лжёт, — холодно отчеканил Инквизитор.

В шаттле наступила неприятная тишина. Наконец, агент Каллус нарушил молчание:

— До прибытия осталось совсем немного времени. Если вы не возражаете, я…

— Разумеется нет, агент Каллус, — подозрительно спокойно произнёс Инквизитор. — Конец связи.

И агент Каллус отключился.

В шаттле в который раз за вечер повисла тишина, но в этот раз она была уж слишком зловещей. Эзра вдруг осознал, что состоявшаяся между ними словесная дуэль понравилась ему гораздо больше того напряжения, возникшего после его слов о видении.

— Поздравляю, Дэв, — Эзра невольно вздрогнул от тихого голоса Инквизитора. Кажется, теперь пау’ан действительно злился. — Ты умеешь подобрать правильные слова, чтобы произвести первое впечатление.

Эзра озадаченно посмотрел на него.

— Нас с тобой слышало всё руководство корабля. Думаю, они в экстазе от твоего красочного выступления. К тому же наверняка там были посторонние люди, которые теперь разнесут добрые вести по всему звёздному разрушителю. Если ты хотел, чтобы через пару часов тебя ненавидел весь корабль, то ты грамотно начал.

— Замечательно, — храбро произнёс Эзра, хотя особой гордости почему-то не испытывал, — именно этого я хочу.

Он не успел заметить никакого движения, но в следующую секунду Инквизитор уже держал его в захвате, с силой сдавливая его шею.

— О, я так не думаю, мой мальчик, — шепнул он ему прямо на ухо. — Не стоит настраивать против себя других сторонников Империи.

— Я не человек Империи, — хрипло возразил Эзра, безуспешно пытаясь вырваться из стальной хватки пау’ана.

— Ты скоро им станешь.

Страх холодом сковал тело Эзры.

— Я лучше умру, чем присоединюсь к вам.

— Дэв, — мягко шепнул ему на ухо пау’ан, ещё сильнее сжимая шею мальчика, — это решать не тебе.

Эзра чувствовал, что слабеет.

— Теперь твою судьбу решаю я. И отныне я единственный, кто стоит между тобой и теми людьми Империи, которые с удовольствием разорвут тебя на куски.

Хватка усилилась, и у мальчика больше не было сил сопротивляться.

— Поэтому каждый твой вздох…

Рука вокруг горла сжалась чуть сильнее, хотя Эзре и казалось, что это невозможно.

— Каждый твой взгляд…

Перед глазами всё плыло.

— И каждое сказанное тобой слово…

Инквизитор наклонился к нему чуть поближе:

— Это мой тебе подарок.

С этими словами пау’ан освободил Эзру из захвата и, не дав тому опомниться, Силой начал погружать его в сон. Мальчик попробовал сопротивляться, но шансы были неравны. Уже проваливаясь в пучину очередного беспокойного сна, он почувствовал, как вокруг него обвились сильные руки, не давая ему упасть.

— Не переживай, мой мальчик, — негромко, почти нежно проговорил Инквизитор прямо ему в ухо. — Я очень хорошо о тебе позабочусь.

* * *

Каллус стоял прямо у него за спиной, и Лекс с трудом сдерживался, чтобы не оглянуться. Он бы предпочёл, чтобы вместо агента там находились верные ему люди, но выбирать не приходилось.

Встречать высоких гостей полагалось только самому капитану и тем, кто стоял над ним.

На душе у капитана Ардора было на редкость погано.

Ему не нравилось, что вместе с Инквизитором на борт прибывал незнакомый мальчик, ему не нравилось, с каким лицом воспринял это известие агент Каллус, и его напрягало, что Арси требуется так много времени, чтобы добыть информацию. Он хотел расспросить агента о Моргане, но, увидев его выражение лица, решил не задавать никаких вопросов. После разговора Каллуса с Инквизитором и мальчиком по голонету ему уже было эти вопросы страшно задавать. Но он решил, что всё равно просмотрит файл, когда вернётся Арси.

Из глубины космоса вынырнула белая точка, теперь стремительно увеличивающаяся в размерах. Изящный белый силуэт легко скользнул в ангар, на ходу прижимая к спинному крылу два боковых. Лекс невольно приосанился, испытывая сильнейшее чувство дежа вю. Но это чувство быстро исчезло, так как второй челнок двигался как-то рвано и слишком резко — гигантский контраст с тем плавным и величественным заходом, который продемонстрировал шаттл агента Каллуса.

Неужели такому важному посетителю дали настолько непрофессиональных пилотов? Даже приземлился шаттл как-то слишком быстро и неуклюже, громким гулом оповестив всех о своём прибытии.

И наступила тишина.

С негромким шипением начал открываться трап. Лекс вдруг осознал, что нервничает, ожидая того момента, когда из недр шаттла начнут выходить пассажиры. Судя по напряжённому лицу Джекоба, он был такой не один.

И Инквизитор вышел.

Он изящно вынырнул из тьмы корабля, словно порождённый ею, и уверенной походкой направился в сторону Лекса. В руках пау’ан бережно держал находящегося без сознания мальчика. Лекс пригляделся к Моргану и почувствовал небольшое разочарование: парнишка выглядел изнурённым и не производил впечатления серьёзной угрозы. Чего никак нельзя было сказать про самого Инквизитора: капитан видел его фото и изображение по голонету, но в реальности тот оказался значительно более пугающим. Более свирепым.

К Инвизитору уже подошли люди с носилками, и пау’ан уложил на них свою ношу. При этом он сказал пару слов сопровождающим врачей штурмовикам, и те кивнули в ответ. Лекс совершенно не понимал, почему Инквизитор настоял на охране. Ведь это был всего лишь уставший мальчик.

Наконец, Инквизитор развернулся и направился к капитану судна. Лекс подобрался.

— Я рад приветствовать вас на борту «Ультиматума», Инквизитор. Я капитан Ардор.

— Приятно с вами познакомиться, капитан, — голос у пау’ана был на удивление тихий и вкрадчивый, совершенно не вяжущийся с его внешностью. — Мы готовы к отправлению?

— Так точно. Мы осуществим прыжок в гиперпространство через несколько минут.

— Замечательно. Прикажите своим людям приступать. Мне надо поговорить с агентом Каллусом, капитан, после чего мы обсудим нашу миссию в более… располагающей обстановке.

— Как пожелаете, —гордость капитана была уязвлена из-за того, что форс-юзер ставил агента превыше него, но умом Лекс понимал, что это был естественный ход вещей. Он был теперь всего лишь третьим человеком на судне — впервые за долгие годы — и ему надо было как можно быстрее свыкнуться с этой мыслью.

Могло быть и хуже.

Он отошёл к своим помощникам, Денверу и Риджету, державшимся на почтительном расстоянии от высокопоставленных гостей, и вопросительно посмотрел на них.

— Капитан, — напряжённо произнёс Денвер, — у нас на борту нет человека по фамилии Блу.

* * *

Что-то изменилось в нём. Что-то очень важное.

Александр старался не рассматривать Инквизитора слишком пристально, но всё равно исследовал, подмечал, делал выводы.

Он другой.

Александр понятия не имел, откуда в нём взялось это знание, но мозг что-то зафиксировал — что-то настолько мимолётное, что агент почти упустил это из вида, но всё же ухватил ускользающее откровение за хвост.

Но что?

Воспалённый мозг отказывался работать, и Александр решил оставить этот вопрос на потом.

Инквизитор наконец-то закончил с Ардором и перевёл свой внимательный взгляд на агента. Александр отбросил в сторону лишние мысли и слегка выпрямился:

— Приветствую, Инквизитор. Я рад вас видеть.

Его собственный голос звучал на удивление бодро, и потребовалась ещё секунда, чтобы осознать, что уголок рта предательски пополз вверх. Ласаты его побери, а ведь он действительно был рад этой встрече. Увидеть пау’ана после двух недель мучительного ожидания было облегчением, будто встретить ещё одного выжившего в страшной катастрофе.

Александр увидел, как предательски расширились глаза Инквизитора — чувствовавший все его эмоции пау’ан явно не ожидал такого тёплого приёма. Но произнесённые слова ещё не успели растаять в воздухе, а на лице Инквизитора уже вновь застыло привычное холодное выражение:

— Я тоже рад нашей встрече, агент Каллус, — сдержанно промолвил тот.

— Должен признать, что ваше прибытие на корабль стало для нас сюрпризом, — осторожно подбирая слова, произнёс Александр. — И ещё большим сюрпризом стало для нас прибытие Дэва Моргана.

Инквизитор остался стоять совершенно неподвижно, но Александр всё равно каким-то образом понял, что тот уловил скрытый в его словах посыл.

— Полагаю, что наше с Морганом присутствие… станет сюрпризом ещё для многих, — наконец, промолвил пау’ан.

— Даже не сомневаюсь в этом, — мрачное предвкушение в голосе агента услышал бы даже глухой.

Пау’ан не разделял его оптимизма. Он выглядел… напряжённым.

— Я надеюсь, с мальчиком всё хорошо? — решил перевести в нейтральное русло Александр. — Во время разговора с нами он выглядел куда энергичнее.

Инквизитор наконец-то начал расслабляться:

— Разговор весьма … утомил его, — вкрадчивым голосом проговорил пау’ан. — К тому же упадок сил — не редкость после видений. Дэву нужно отдохнуть.

— После его крайне обнадёживающей речи по голонету я думал, что мальчик появится на борту судна со светомузыкой, — заметил агент Каллус. — Я даже немного разочарован, что он вновь потерял сознание.

— Вы не представляете, насколько сильно разочарован я, — заметил пау’ан. — Мальчик уже на борту десять минут, а он до сих пор ничего не предпринял. Где же его гордый мятежный дух?

И, словно только и ожидая этого риторического вопроса, мир вокруг стал хаосом.

Сначала мигнул и резко погас свет. Александр остался стоять совершенно неподвижно, зная, что вот-вот должно заработать аварийное освещение. И оно действительно заработало, озарив некогда светлый ангар зловещим красным светом, теперь так прочно ассоциирующимся у Александра с мечом Инквизитора. Сам пау’ан продолжал невозмутимо стоять на месте, но по расширившимся зрачкам Александр видел, что это спокойствие было обманчивым. Где-то недалеко завывала сирена, возбуждённо бегали и разговаривали между собой мгновенно взбодрившиеся военные, дроиды с визгом носились по площадке, сбивая нерасторопных людей. И посреди всего этого внезапно зародившегося хаоса неподвижно стоял Инквизитор, словно всё происходящее никоим образом его не касалось. Жили только его глаза — цепкие, холодные, скользящие от одного предмета в комнате к другому. Наконец, пристальный взгляд снова остановился на Александре, и мгновение спустя тот с изумлением увидел, что на лице пау’ана медленно и зловеще проступает жестокая предвкушающая улыбка.

Что бы Морган ни успел натворить назло Империи, он не заслуживал того, что стояло за этим звериным оскалом.

— Да отключите вы эту тревогу!

Александр наконец-то заставил себя отвести взгляд от лица Инквизитора и посмотреть на капитана «Ультиматума».

Ардор стоял в окружении верных прихлебателей и быстро с кем-то разговаривал по коммлинку. Даже при аварийном освещении Александру ничего не стоило разглядеть следы с трудом сдерживаемой ярости на лице капитана. Ещё бы, какой скандал — разрушитель даже в гиперпространство уйти не успел, как начались первые проблемы.

— Наконец-то, — донесся до Александра тихий голос Инквизитора. — А я уж было подумал, что вечер будет скучным.

Александр снова перевёл взгляд на пау’ана, но тот уже быстрым шагом направлялся в сторону капитана. Агент поспешил проследовать за ним. Толпа возбуждённо гудела вокруг Ардора, но стоило Инквизитору подойти поближе, как мгновенно наступила звенящая тишина. Люди попятились от наступающего форс-юзера, как декоративные питомцы от волка.

Но не все. Капитан, как и ожидалось, остался неподвижно стоять на месте, а справа за его спиной застыла ещё одна фигура в сером костюме, в которой Александр тут же признал первого помощника Ардора.

Джекоб Денвер.

Инквизитор подошёл к капитану почти вплотную — намного ближе, чем предписывал имперский этикет. Ни Ардор, ни Денвер от него не отпрянули. Капитан мрачно смотрел в глаза форс-юзера, явно готовясь понести наказание за свою первую и до обидного скорую промашку.

— Вы уже выяснили причину происшествия? — тихим голосом поинтересовался Инквизитор.

— Нет, сэр, — мрачно ответил капитан. — Причиной могло послужить короткое замыкание, в настоящий момент мои люди проверяют коммуникации. Полагаю, что…

Коммлинк капитана замигал, информируя о входящем сообщении, и Ардор принял вызов, ни на секунду не сводя взгляда с пау’ана.

— Слушаю.

Голос на том конце был мрачен:

— Мальчик сбежал.

Уголок рта Ардора дёрнулся, но капитан быстро взял себя в руки.

— Как это произошло, командир? — холодно поинтересовался он. Александру стало почти жаль его — добросовестного имперского служащего, совершенно не готового к приезду форс-юзеров, агентов Бюро Безопасности и дурных свободолюбивых падаванов.

Почти.

— Сэр, мальчика доставили в медицинский отсек. Ему должны были вве…

Конец фразы потонул в бесконечности, когда длинный серый палец аккуратно нажал на коммлинке капитана кнопку отбоя. Ардор безмолвно проследил за жестом форс-юзера, не пытаясь отдёрнуть руку, а затем снова перевёл взгляд на Инквизитора.

«Да ведь он наслаждается всем этим!» — внезапно осознал Александр, бросая осторожный взгляд в сторону пау’ана. Таким удовлетворённым он видел Инквизитора только раз, когда тому удалось поймать Кейнана Джарруса.

— Капитан, — на удивление мягким голосом произнёс Инквизитор. — Я же вам говорил: не недооценивайте мальчика.

— Да, сэр, говорили, — согласился Ардор. — Я полагал, что отряда штурмовиков будет более чем достаточно. Я ошибался.

— Отмените прыжок в гиперпространство, — тихо продолжил Инквизитор. — И найдите причину срабатывания боевой тревоги. Ликвидируйте последствия и, как только проблема будет решена, доложите об этом мне.

— Да, сэр, — спокойно ответил капитан. — А мальчик?

— С мальчиком я разберусь сам, — тихо и отчётливо проговорил пау’ан, поворачивая голову в сторону Александра. — Агент Каллус, не составите мне компанию?

Риторический вопрос. Как будто у него был выбор.

— Конечно, — спокойно ответил Александр, подходя ближе.

— Вам нужна дополнительная помощь? — сдержанно спросил капитан.

— Нет, капитан, мы вдвоём отлично справимся, — спокойно ответил Инквизитор, — к тому же у меня… дар общения с детьми. Ждите моего вызова.

Пау’ан развернулся и направился к выходу. Александру ничего не оставалось, кроме как проследовать за ним. Ему не нравилось, что Инквизитор так резко срывался с места, даже не проверяя, идёт ли агент следом или нет. Будто бы само собой подразумевалось, что Каллус будет идти по пятам.

Что ж, если Инквизитор полагал, что агент Бюро Безопасности будет беспрекословно ему подчиняться, как обычный солдат, то его ждало глубокое разочарование. Но не сегодня.

Сейчас надо как можно быстрее изловить мальчишку и совершить прыжок. Если на планете решат, что они слишком долго копошатся, то поездка может не состояться вообще.

И тогда игра для них всех закончится, даже не начавшись.

* * *

Лекс проводил обоих мужчин внимательным взглядом и не отвёл его даже тогда, когда за ними с тихим шипением закрылись двери. Наверное, именно с таким звуком и захлопываются ловушки — под стать своим тихим и вежливым владельцам. Лекс никогда не сумел бы стать капитаном собственного разрушителя, если бы не умел видеть такие вещи.

И в этот раз он тоже прекрасно всё увидел.

Эти двое были опасны — смертельно опасны как для самого Лекса, так и для всего экипажа корабля. Пока он не мог точно сказать, что именно их выдавало — манера держаться, взгляды или слова — но рядом с ними он физически ощущал тень нависшей над ним угрозы.

Миссия будет долгой.

Внезапно что-то коснулось его ноги, и Лекс вздрогнул, наконец-то оторвав взгляд от злосчастных дверей и посмотрев вниз.

Около его ноги с детской непосредственностью кружил вокруг своей оси Арси, всеми силами пытаясь привлечь к себе внимание своего хозяина. Видимо, обычных трелей в этот раз оказалось недостаточно. Лекс мысленно усмехнулся, невольно позавидовав оптимизму своего дроида.

— Что ты хотел? — негромко поинтересовался он у дроида, параллельно пытаясь понять, где тот пропадал столько времени. Арси пискнул и вывел на датапад своего хозяина файл с фотографией Моргана. Ах да, точно. Лекс уже успел позабыть, что просил его найти информацию о мальчишке. Парень, конечно, был не сахар, но капитан частично его понимал. Он не мог осуждать Моргана за то, что тот не хотел общаться с Инквизитором и Каллусом — на этом корабле никто этого не хотел — так что, возможно, мальчик из троицы навязанных гостей окажется самыми адек…

Суровые буквы, складывающиеся в не менее суровые слова, безжалостно уничтожили и эту надежду.

Лексу потребовалось чуть меньше минуты, чтобы изучить досье. Пробежав глазами по строчкам, он закрыл файл и впервые в жизни пожалел о том, что не мог закурить прямо в ангаре, возле бочек с легковоспламеняющимся топливом.

Шестимесячная экспедиция на краю Галактики. Неизвестные планеты, на которых творились какие-то беспорядки, и то и дело пропадали имперские солдаты и корабли. Слухи об очаге Сопротивления, орудующем в данном секторе. Крайне низкие рейтинги безопасности и подозрительно высокие показатели смертности от «несчастных случаев».

И трое пассажиров. Высокопоставленный агент Имперского бюро безопасности, которое многие боялись больше, чем пресловутых повстанцев. Зловещий Инквизитор, тёмный форс-юзер и личный подчинённый Императора. И энергичный мальчик, тоже форс-юзер, который ещё до прибытия на корабль предсказал его скорое крушение, а сразу же после посадки поставил на уши весь «Ультиматум».

У капитана Ардора было плохое предчувствие насчёт всего этого.

Позабочусь…

Позабочусь…

Мягкий, вкрадчивый голос Инквизитора хищной птицей кружился вокруг его сознания, и Эзра всеми силами пытался вырваться из этого кошмара. Воля пау’ана чувствовалась даже здесь, в обманчиво-безопасной тьме: сильная, непреклонная, несгибаемая.

Но Эзра не собирался сдаваться на её милость без боя. Он продолжал сражаться, вновь и вновь бросаясь на невидимые баррикады, неприступные, словно гладкие стены цитадели, легко отбрасывающие его назад. Делал маленькие перерывы и нападал снова, зная, что уж лучше погибнет там, снаружи, в окружении врагов, чем останется смиренно ждать своей участи внутри собственного сознания, жалкий и слабый, полностью покорившийся воле пау'ана.

Ментальные тиски Инквизитора хоть и были сильны, но без постоянной подпитки владельцем долго иметь железную хватку не могли. Эзра почувствовал, как обвивший его сознание змей неохотно отпускал его, разжимал стальные объятия, позволяя собственной воле мальчика вырваться на свободу. Тьма отступала, впуская в мир тени, ощущения и звуки, и Эзра начинал чувствовать, как касается спины жёсткий матрас, как безвольно лежат руки вдоль тела, как где-то поблизости тихо позвякивают стеклянные сосуды.

Последнее ему не понравилось, и Эзра, чувствуя, как начинает быстрее биться сердце, осторожно попытался пошевелить пальцами. Действие удалось ему без проблем, и, все ещё сомневаясь, Эзра аккуратно пошевелил руками, пытаясь понять, связан он или нет.

Нет, не связан.

Это открытие должно было ободрить, но Эзра не почувствовал никакого облегчения. Он хорошо помнил, кто вогнал его в это состояние, и знал, что всё это время пребывал во власти Инквизитора. Только Сила знала, с чем Эзре предстояло столкнуться в реальном мире, когда он откроет глаза, и какое изощрённое испытание приготовил для него пау’ан. А уж в том, что Инквизитор не откажет себе в удовольствии на нём отыграться, Эзра не сомневался. Сбылся его самый страшный кошмар из Храма Джедаев: он остался один на один со своим злейшим врагом, без поддержки друзей и своего учителя.

Но ведь он прошёл испытание, разве не так? Он не позволил страху взять над собой верх, и мужественно встретился с врагом лицом к лицу. И был вознаграждён за это кибер-кристаллом и возможностью собрать свой собственный световой меч — главный символ джедая, когда-либо существовавший в Галактике.

А разве джедаи бежали от испытаний?

Джедаи не бегут от боли, Эзра. Они идут ей навстречу.

Звучащий в голове голос Кейнана придал ему сил, и Эзра воспрянул духом. Всё верно. Его учитель не дрогнул, отдавая себя в руки Империи, и он поступит так же. Да, он не обучен, и вряд ли сможет похвастаться такой же стойкостью, но его учителю хотя бы никогда не будет стыдно за своего ученика. Потому что Эзра Бриджер — падаван, и он не станет бежать от испытаний.

В следующую секунду он открыл глаза.

И первое, что он увидел — это здоровенного серого дроида, нацелившего на него сразу два шприца.

В полумраке комнаты зловеще сверкает длинная игла…

Эзра подскочил как ужаленный, чувствуя, как бешено колотится в груди его сердце. Дроид слегка отодвинулся, мигнув шестью одинаковыми жёлтыми сферами, но Эзре было уже всё равно. Нет-нет, только не это. Он не вернётся обратно в комнату для допросов. Он не позволит кошмару повториться.

Краем глаза Эзра уловил какое-то движение и, резко повернув голову, увидел незнакомца, одетого в имперскую форму. Тот с недоумением смотрел на него и как раз намеревался что-то сказать, но Эзра не дал ему вымолвить и слова. Он вскинул руки и призвал себе на помощь всю Силу, до которой смог дотянуться, так, что в глазах на секунду даже помутнело от её концентрации.

— Мор…

Он резко развёл руки в стороны, и освободившаяся Сила, следуя направлению его ладоней, рванула на волю. Эзра увидел, как отлетел к стене и издал глухой стон серый дроид, и испытал глубокое моральное удовлетворение от того, что хоть раз дотянулся до одной из этих тварей. Где-то сбоку пытался встать сбитый с ног мужчина, и, повернув голову, Эзра с удивлением обнаружил у дальней стены двух штурмовиков, беспомощно барахтавшихся на полу. А они что тут делают?

В следующую секунду дверь открылась, и в комнату вошёл ещё один солдат:

— У вас всё в по…

«Нет, не в порядке», мрачно подумал Эзра, Силой выталкивая солдата из комнаты. Он успел нажать переключатель и закрыть дверь в комнату за секунду до того момента, как ломанувшийся в дверной проём штурмовик смог бы остановить её, и, задрав голову наверх, с облегчением обнаружил там вентиляционный люк. Уверенным пасом мальчик открыл его и прыгнул в появившийся проём. Он с силой захлопнул за собой дверцу и стремительно пополз по вентиляционной трубе, чувствуя, что сердце вот-вот выскочит из груди. Это было близко. Очень близко. Эзра не хотел думать о том, что бы произошло, если б штурмовикам удалось его остановить.

Надо срочно бежать с корабля. Раз Инквизитор управлял «Лямбдой» один, значит, где-то недалеко находилась обитаемая планета, с которой они вдвоём и улетели.

Если ему удастся найти…

«Интересно, как ты улетишь, учитывая, что тебя так и не обучили управлять даже «Миражом»? — ехидно проговорил внутренний голос, — «А даже если улетишь — ты ведь понимаешь, что планета, скорее всего, под контролем Империи? Сколько времени ей потребуется, чтобы найти тебя?

Сколько времени на это потребуется Инквизитору?»

Инквизитор…

И вы выиграли сегодняшний главный приз: полугодовое круизное путешествие на звёздном разрушителе вместе со мной.

Добро пожаловать на «Ультиматум».

— Куда он побежал? — Эзра вздрогнул, возвращаясь в реальность, и прислушался.

— Он в вентиляционной системе, сэр. Где-то в этом отсеке.

— Это и так известно! Найдите его! Вам приказали присмотреть за ним, так выполняйте свою работу!

Эзра осторожно приподнял один из люков. Прямо под ним был гладкий и натёртый до зеркального блеска пол, в котором он увидел своё смутное отражение. А потом мимо пробежал целый отряд штурмовиков, и Эзра поспешил прикрыть дверцу, пока его не увидели.

Дождавшись, когда топот стихнет вдали, мальчик вновь открыл дверцу и осторожно посмотрел вниз. Коридор был безлюден, и Бриджер скользнул вниз, не переставая осматриваться по сторонам. Он легко побежал по коридору и наугад свернул направо, предварительно убедившись, что за углом никого не было. Пока удача была на его стороне, но Эзра знал, что такое везение не может продлиться долго.

Он услышал чьи-то приближающиеся голоса и, осознав, что не успеет скрыться, бросился к ближайшей двери, моля Силу, чтобы в комнате никого не оказалось. И ему вновь повезло: это было техническое помещение, наполненное компьютерами и непонятными устройствами, и Эзра пару секунд неловко потоптался на месте, не зная, что ему дальше делать. И тут его удаче внезапно пришёл конец.

Он услышал шипение открывающейся двери за спиной и резко обернулся.

— Эй, а ты что здесь делаешь?

Времени на раздумья не оставалось. Эзра вновь использовал Силу, отбрасывая к стене незадачливого механика, но было уже слишком поздно. На шум уже сбегались другие люди.

— Он здесь!

Эзра замер, судорожно обдумывая план побега. Он поискал взглядом очередной вентиляционный люк и обнаружил его прямо над своей головой. В этот момент в комнату ворвались штурмовики.

— Морган! — крикнул их лидер, и Эзре потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что обращались к нему.

— Спокойно, парень, — заметил второй штурмовик, — всё в порядке. Идём с нами.

Эзра почувствовал, что с трудом сдерживает истеричный смешок. Всё в порядке? Хуже шутки и придумать нельзя.

Он в который раз за вечер вскинул руку, и ближайший к нему штурмовик тут же прицелился.

— Не надо!

Эзра резко взмахнул рукой, и в ту же секунду прозвучал выстрел. Мальчик мгновенно ушёл влево, между делом отмечая тот факт, что заряд был парализующим. И в тот же момент выпущенная им Сила с корнем выдрала находящийся прямо в середине комнате терминал.

Свет в комнате и в коридоре, а также десятки мигающих светодиодов мгновенно погасли. По экранам прошла непонятная рябь, а затем потухли и они. В помещении стало тихо и темно, словно кто-то нажал на кнопку и мгновенно всё отключил.

— Что за…?

Эзра времени даром не терял. С помощью Силы он быстро открыл люк вентиляции и прыгнул в него. Секунду спустя в комнате внизу вспыхнул приглушённый красный свет, и мальчик торопливо захлопнул дверцу.

— Проклятье!

Бриджер и подумать не мог, что он может так стремительно ползать по трубам. Где-то невдалеке завывала тревожная сирена, слышен был гул голосов, и ему становилось даже как-то немного не по себе от устроенного шоу. Хотя, возможно, эта суматоха отвлечёт от него внимание и позволит сбежать с корабля? Пока у него неплохо получалось уходить от погони, может, и с разрушителя слинять удастся?

Воспрянув духом, Эзра шустро пополз дальше.

* * *

Штурмовики, инженеры, офицеры… Они толпами носились по коридорам, судорожно пытаясь что-то сделать, и их суетливые телодвижения не вызывали у Инквизитора ничего, кроме брезгливого отвращения. Он легко лавировал между ними, ни на секунду не сбавляя шага, и мысли его были от них так же далеко, как и сияющие за иллюминаторами звёзды.

Морган скрывался где-то здесь, в этом секторе, с лёгкостью обманывая своих не отягощённых интеллектом конвоиров. Ни один из приставленных к Дэву охранников так и не смог внятно сказать, где сейчас находился разбушевавшийся пленник. Особенно Инквизитора тронуло, как штурмовики попытались уговорить Дэва Моргана пойти с ними добровольно, хотя в их должностных инструкциях никогда не было пункта «налаживание дипломатических контактов».

В который раз он удивился, почему на борту звёздных разрушителей служили люди с разумом, уступающим насекомым, но вопрос был сугубо риторическим. Компетентные люди белую броню долго не носили. Куда больше Инквизитора заботили вопросы, касающиеся непосредственно самого Дэва Моргана.

Дэв Морган.

Обманчиво простое имя для сиротки, пожелавшего служить во имя великой Империи. В реальности — отличная маскировка для одной-единственной миссии в имперской Академии. Инквизитор хорошо помнил, с каким трудом сдержал свой гнев, когда ему дали фотографию этого «Моргана».

Так близко. Этот гордый и задиристый падаван, так дерзко отказавшийся от его щедрого предложения в «Шпиле», был прямо здесь, у него под носом, на унылом и до отвращения скучном Лотале, где в избытке было разве что бескрайних полей и диких котов. Инквизитор был уверен, что после инцидента в тюрьме он нескоро увидит джедая и его верного ученика, но Сила оказалась к нему благосклонна. Дэв Морган… имя, пропитанное фальшью так же, как и все предоставленные мальчиком личные данные.

Инквизитор помнил, как читал его досье в Академии, хладнокровно анализируя и сортируя полученную информацию. «Легенда» была составлена неплохо, подозрений сама по себе вызвать не могла. И всё же её надлежало проверить, чем Инквизитор и занялся.

Как и следовало ожидать, никакой пресловутый Дэв Морган на Лотале не обитал, как, впрочем, и на соседних планетах тоже. Было несколько Морганов, и одной такой семье с подходящими по возрасту детьми Инквизитор даже нанёс визит, прихватив с собой на всякий случай взвод штурмовиков. Стоило отметить, что ему удалось внести оживление в тот унылый семейный ужин, и вечер Морганов заиграл новыми красками. Впрочем, перепуганные дети походили на падавана не больше, чем Мустафар на Орто Плутонию, и, вежливо попрощавшись, имперские военные оставили главу семейства приводить в чувство упавшую в обморок жену.

С планетой всё было ещё проще. Даже если «Морган» на ней не родился, то провёл достаточно времени для того, чтобы хорошо её изучить. Согласно имперским отчётам, падаван неплохо ориентировался в городе, в том числе и в довольно запутанной системе канализации. Хорошо было бы знать наверняка, чтобы поискать в местных архивах свидетельство о рождении, но и Лотал, и близлежащие планеты были не настолько хорошо колонизированы, чтобы ввести на них привычную для Империи единую электронную документацию.

Много вопросов, мало данных. Из всего досье полезной оказалась только качественная фотография мальчика, которую Инквизитор с удовольствием забрал с собой. Этого было вполне достаточно, чтобы объявить падавана в розыск и пометить досье, как не соответствующее действительности. Привычная, рутинная работа.

Вот только…

Инквизитор сам до конца не понимал, почему оставил файл молодого форс-юзера нетронутым. Нежелание официально привлекать к поиску других имперских служащих? Опасение, что помеченный файл без внесения альтернативных данных вызовет излишние вопросы? Инквизитор не помнил, чтобы в те времена опасался сомнений в своей профпригодности. Или он уже тогда интуитивно чувствовал, что этот мальчик станет для него значимым, и начинал неосознанно защищать его — в том числе и от чужих любопытных глаз?

С первой встречи в джедае и падаване было что-то особенное. Инквизитор сам до конца не разобрался с этим чувством, но ощущал, что обычная рутинная погоня крайне быстро превратилась в нечто крайне личное. Почему-то этих двоих он считал своими — целью, трофеем, добычей. Умом Инквизитор понимал, что после поимки эта иллюзия быстро рассеется — решать судьбу пленников предстояло не ему. Но чувство не желало уходить, несмотря на все доводы рассудка.

Было ли в этом тоже предвидение того, что Дэв Морган станет его аколитом?

Инквизитор завернул за угол и чуть не столкнулся с офицером, спешащим по своим делам. В последний момент тот успел увернуться, не коснувшись тёмной брони, и тут же испуганно прижался к стене, ожидая неминуемой расправы. Гранд-Инквизитор не отказал бы в себе удовольствии как следует пощекотать ему нервы, но Инквизитор решил не рисковать. Не сейчас, когда на «Ультиматум» падает зловещая тень недовольства, от которой кораблю надо как можно скорее укрыться в гиперпространстве.

Только сейчас пау’ан начинал осознавать, что он потерял на Мустафаре.

Инквизитор зло сощурился и отогнал прочь неприятные мысли, пытаясь сконцентрироваться на поимке Дэва Моргана.

Дэв Морган… Почему находящийся на «Ультиматуме» падаван всё ещё звался Дэвом Морганом?

Как вообще получилось, что настоящее имя мальчика осталось нераскрытым после двух недель интенсивных допросов? Некомпетентность специалистов? Небрежность из-за заранее вынесенного повстанцу приговора? Но спросить имя должны были в любом случае — это незыблемое начало любого допроса, даже чисто формального. Или падаван догадался использовать своё имперское имя, был направлен соответствующий запрос, и…

Инквизитор чуть было не споткнулся на потеху случайным свидетелям, внезапно осознав, что произошло.

Разумеется. Запрос направили в информационный центр, имена совпали, так как Инквизитор не стал править лотальский файл, и присланный ответ оказался положительным. Процедура была соблюдена, и специалисты приступили к работе.

Сам по себе повстанец никого не интересовал. Была нужна информация, пароли, коды доступа. Возможно, даже это уже было не нужно, ибо Таркин ясно дал понять, что с мальчиком собирались изначально сделать.

Если бы допрос продолжили вести дальше, то истинное имя могло и всплыть. Но тут уже получила широкую огласку пресловутая «история о падаване», и мальчик тут же был передан под опеку Инквизитора.

Какая ирония судьбы. Шанс, что мальчик не раскроет своё подлинное имя, был один к тысяче, если не к миллиону, и падаван умудрился вытянуть этот «счастливый» билет. Вопрос лишь в том, зачем ему это нужно. Ведь имя обычно не скрывали. Как правило, это был первый и последний вопрос, на который перепуганные дети отвечали честно. Но падаван цеплялся за этого «Дэва Моргана» с ничуть не меньшей силой, чем за собственную жизнь.

Что им двигало? Обычная подростковая вредность, обильно сдобренная личной неприязнью?

Не похоже.

Инстинкт матёрого охотника подсказывал Инквизитору, что что-то тут было не так. И, скорее всего, за желанием скрыть своё настоящее имя стояло что-то большее. Что-то, что могло навредить падавану, а, возможно, и не только ему.

И это становилось уже интересным.

Кого он хотел защитить? Почему боялся назвать своё истинное имя? Неужели у Империи есть доступ к каким-то сведениям, из-за которых ему и впрямь лучше оставаться Дэвом Морганом?

Много вопросов, мало данных. Инквизитора раздражало собственное бессилие и неосведомлённость. Остался ли у него доступ к расширенной имперской базе данных? Сможет ли он ею воспользоваться, не навредив ни себе, ни Дэву? Слишком малыми ресурсами Инквизитор теперь располагал, слишком сильно были ограничены его полномочия, чтобы быстро найти полную информацию о лотальском падаване.

Коммлинк Инквизитора негромко запищал, и тот принял входящее сообщение. Агент Каллус нашёл мальчика.

* * *

День неудачно начался и ужасно заканчивался, но даже в самых худших кошмарах Александр не мог представить, чем ему придётся заниматься сегодняшним вечером.

Ловить сбежавшего падавана на имперском корабле.

Гордость Александра была уязвлена, и ему стоило больших усилий прятать своё недовольство от Инквизитора. Он был высокопоставленным агентом разведки, а не смотрителем трудного подростка, с которым у него к тому же было связано столько неприятных воспоминаний, и Александр не понимал, почему этим вопросом должен заниматься он, а не штурмовики.

Беседа со штурмовиками последний вопрос прояснила. Воистину, в Галактике наступили тёмные времена, если уже группа обученных солдат не может поймать одного изнурённого подростка.

Каллус завернул за угол и остановился как вкопанный.

В дальнем конце коридора стояла группа механиков и разговаривала… с потолком?

Александр нахмурился и обратился к проходящему мимо работнику:

— Что там происходит?

— Понятия не имею, сэр. Говорят, что подросток залез в вентиляционную трубу и не хочет оттуда вылезать.

Подросток в вентиляционной трубе? Хм-м-м, кто бы это мог быть?

Жестом отпустив механика, Александр быстро направил Инквизитору сообщение, указав точные координаты мальчишки. Этикет предписывал связаться по голонету, но Александр слишком устал, чтобы вести пустые беседы ещё и с форс-юзером. Ничего, пау’ан перебьётся. Если ему что-то не нравится, пусть посылает кого-то другого.

Александр подошёл к группе механиков поближе. Некоторые из них улыбались, но все мгновенно стали серьёзными, когда признали в нём агента разведки.

— Какие-то проблемы?

Один механик, судя по всему, главарь группы, сделал шаг вперёд:

— Сэр, мы ремонтировали трубу, когда к нам неожиданно по ней приполз некий молодой человек и наотрез отказался оттуда выходить. Мы пытаемся убедить его покинуть вентиляционную систему и выйти к нам.

— И что вы ему говорите?

Механик замялся, но у Александра не было на это времени:

— Отвечайте на вопрос, — резко добавил он. — Что именно вы ему сказали?

Механик смутился:

— Мы предложили ему вылезти и…

— Дальше?

— Познакомиться, — наконец-то раскололся мужчина. — И пойти вместе поесть после окончания смены.

— А он? — мрачно поинтересовался Александр, заранее зная ответ.

— Сказал, что не хочет ни с кем знакомиться, хотя и не уточнил, почему именно.

— Так давайте спросим его об этом, — невозмутимо предложил Александр. Он быстрым шагом прошёл туда, где предположительно прятался падаван, и задрал голову наверх:

— Дэв, —Александр подивился тому, насколько мягок и вкрадчив был его собственный голос, — почему ты не хочешь ни с кем знакомиться?

Молчание было столь долгим, что он было подумал, что падаван ему не ответит:

— Каллус, — наконец, произнёс подросток. Александр терпеливо ждал продолжения:

— Ну хотя бы ты меня об этом не спрашивай.

А, может быть, вечер окажется не таким уж и плохим.

* * *

Плохие его дела.

Мало того, что он умудрился свернуть именно в этот ремонтируемый проход, так ещё и агент его обнаружил. А там, где Каллус, мгновение спустя окажется и Инквизитор.

Эзра торопливо попятился назад, стремясь вернуться к ближайшей развилке. Было непросто, но он справился, прекрасно понимая, что время уже на исходе. С минуты на минуту сюда придёт пау’ан, и тогда…

Додумывать мысль не хотелось.

Но и во втором проходе его поджидал неприятный сюрприз: в какой-то момент труба резко ушла вниз под прямым углом, и двигаться было возможно, только прыгая головой вниз. Эзра поколебался, глядя в зияющую пустоту, но выхода не было — уж лучше свернуть шею, но рискнуть, чем смиренно дожидаться своего преследователя. С помощью Силы ему удалось медленно спуститься вниз и даже просочиться в новый туннель, но проделал всё это Эзра с таким изяществом и грацией, что он сильно удивился, как на такой грохот не сбежался весь корабль.

Но один зритель у него всё-таки был. Кто-то деликатно постучал по трубе прямо под ним, и не надо было быть гением, чтобы понять, кто именно.

— Кажется, ты достиг дна, Дэв, — с мрачным удовлетворением констатировал Каллус.

— Ага. И ты только что постучал снизу, — парировал Эзра, продолжая ползти вперёд. Видимо, агент неторопливо следовал за ним с момента обнаружения, и он не имел ни малейшего понятия, как ему отделаться от этой назойливой компании.

— Дэв, вылезай, — снисходительно предложил Каллус. — Я тебе помогу.

Надо же, какой заботливый.

— Нет, спасибо, — вежливо ответил Эзра, судорожно думая о том, что же ему делать дальше.

Думать не пришлось.

Перед носом внезапно вспыхнул ослепительный столб света, и Эзра инстинктивно отпрянул от него. Это…?

Клинок светового меча?

— Красный свет, мой мальчик, — холодно отчеканил до боли знакомый голос. — Путь перекрыт.

Меч яркой молнией мелькнул перед глазами, Эзра попытался отползти назад, как-то избежать неминуемого, но пол внезапно пришёл в движение, резко уйдя вниз прямо под его руками и головой. Тело предательски заскользило вниз, Эзра из последних сил попытался удержаться от падения на пол, но тут опора исчезла и под ногами, и он неуклюже полетел вниз, в серый коридор, со страхом ожидая удара об землю.

Удара не было.

Кто-то грубо схватил его прямо в воздухе и притянул к себе. Эзра невольно выдохнул, почувствовав, как ноги осторожно коснулись пола. Но его и не думали отпускать, продолжая удерживать на месте одной рукой, и прежде, чем Эзра попытался освободиться, руку пронзила острая боль.

Он дёрнулся, попытавшись извернуться в стальной хватке, но боль уже ушла. На горло легла вторая сильная рука, Эзру резко развернули, и в следующую секунду он уже смотрел в узкие янтарные глаза, которые, казалось, вот-вот должны были испепелить его на месте.

— Получишь назад, когда научишься себя нормально вести, — ледяным голосом отчеканил Инквизитор, резко убирая руку. Эзра моргнул. Получишь что?

Он перевёл растерянный взгляд на ещё недавно ноющую руку, и с холодной ясностью тут же осознал, что произошло.

Укол.

Что за дрянь ему только что вкололи?

Вместе с вопросом внутри быстро поднималась волна паники, и Эзра зажмурился, пытаясь совладать со своими чувствами.

— Агент Каллус, вы не могли бы сообщить капитану Ардору, что мы поймали Моргана? — словно сквозь туман доносился голос Инквизитора, но ему было теперь всё равно. Он прислушивался к себе, пытаясь заметить и осознать перемены. Вроде всё было так же… но при этом по-другому.

Он потянулся к Силе, надеясь, что она шепнёт ему правильный ответ…

Но ответа не было.

Вообще.

Эзра сделал судорожный вздох, чувствуя, что земля уходит у него из-под ног.

Сила. Её больше не было. Каким-то образом Инквизитор смог заблокировать её, и теперь…

На плечо легла сильная рука, и Эзра заставил себя поднять голову и встретиться взглядом с Инквизитором.

Пау’ан все ещё был разгневан, это ясно читалось на его лице — но прежняя ярость уже отступила, уступив место холодной сдержанности.

— Идём, — негромко произнёс он, делая первый шаг и увлекая его за собой. Эзра попытался вырваться из рук своего тюремщика, но тут Инквизитор с такой силой приложил его о стену коридора, что ему показалось, будто он вот-вот потеряет сознание.

— Не зли меня, Дэв, — шепнул ему на ухо пау’ан. — Чревато.

Инквизитор отпустил его, и Эзра тихо сполз по стене, чувствуя, что сил на то, чтобы подняться, у него не осталось.

— Ну-ну, — сильные пальцы на этот раз вцепились мальчику в волосы и потянули его вверх, и Эзра стиснул зубы, чтобы не крикнуть. Он и подумать не мог, что это может быть так больно.

— Идём, — холодно повторил Инквизитор, ставя мальчика на ноги, — я потратил на тебя достаточно своего времени.

Спорить не хотелось. Идти тоже. Эзра устало перевёл взгляд на коридор и только сейчас увидел, что Каллуса здесь не было. Хоть какая-то отрада.

— Дэв, — Эзра с последних сил перевёл взгляд на пау’ана. Очертания Инквизитора начинали расплываться перед глазами, сливаться с серым коридором корабля, и он был даже рад такому исходу.

Рука вновь властно легла на плечо Эзры. Он вздрогнул от неожиданности, но не попытался стряхнуть с себя ладонь. Ему сейчас было так погано, что вряд ли Инквизитор мог бы сделать ещё хуже.

Но он сделал.

— Внезапная слабость — не редкость при таком грубом разрыве с Силой, — спокойно констатировал голос сверху. — Через несколько минут она пройдёт.

Боль от напоминания о потере Силы была такой сильной, что Эзра, не думая о последствиях, резко вскинул голову:

— Меня это должно утешить? — Эзра сам подивился, насколько дерзко и зло звучал собственный голос.

На лице Инквизитора не промелькнуло ни одной эмоции, но хватка на плече усилилась, причиняя боль.

— Я смотрю, мои попытки наладить общение встречают с твоей стороны одну негативную реакцию, — вкрадчивым голосом произнёс он, склоняясь над Эзрой, — Может, нам продолжить общаться… в комнате для допросов? — тихо и зловеще добавил он.

В голове снова вспыхнул и погас образ иглы, медленно приближающейся к его руке, и Эзра не удивился, вновь почувствовав страх. Страх — это не путь джедая… Хотя, какое это теперь имело значение? Раньше он был падаваном, и если его лишили Силы… то кем он теперь был и в принципе мог стать?

— Ты сделал меня не форс-юзером, а теперь называешь это «попыткой наладить общение»? Фиговый из тебя дипломат, — съязвил Эзра, понимая, что эти слова могут стать последними в его жизни.

В этот раз пау’ан молчал долго.

— Кажется, кто-то сильно огорчился из-за укола, не так ли? — наконец, вкрадчиво поинтересовался пау’ан. — И чувствует себя… неполноценным, м-м-м? — вот теперь в глазах Инквизитора горело неприкрытое злорадство.

Эзра ответил ему мрачным взглядом и ничего не сказал.

Инквизитор слегка наклонился к нему, и Эзре потребовалось всё его мужество, чтобы не отпрянуть.

— Напомни мне, что я тебе сказал, когда делал инъекцию? — холодно поинтересовался пау’ан.

— Что ты вернёшь… — начал Эзра и осёкся, внезапно осознав.

Ну конечно. Разве он стал бы нужен Инквизитору, если бы перестал быть форс-юзером?

Эзра помолчал, продолжая мрачно глядеть на пау’ана. Он злился на себя за то, что не сдержался, дав понять Инквизитору, как для него было важно оставаться форс-юзером, и за то, что не смог додуматься до ответа сам. Инквизитор продолжал смотреть на него всё тем холодно-вопросительным взглядом, в котором явно читалось мнение об умственном развитии собеседника. Наконец, пау’ан вновь наклонился к нему, и Эзра с мрачной решимостью собрался, ожидая услышать очередную подколку:

— Контролируй свой страх, Дэв, — негромко произнёс пау’ан, пристально глядя на него.

— Иначе он будет контролировать тебя.

Эзра удивлённо моргнул, пытаясь осознать сказанное. Инквизитор только что дал ему совет?

"Да, Эзра, какая прекрасная мысль: слушай Инквизитора, он ведь плохого не посоветует", язвительно добавил внутренний голос.

Пау’ан сделал шаг назад, и в этот момент из-за поворота показались двое мужчин в офицерской форме. Они на секунду застыли, увидев Инквизитора, а потом торопливо направились к нему. Эзра их не знал.

— Инквизитор, мы закончили проверку. Можем совершать прыжок.

Прыжок. Эзра напрягся, вспомнив про свою попытку сбежать, но сейчас было уже слишком поздно.

— Терминал?

— Мы выслали бригаду специалистов. Нарушена локальная подача электроэнергии, но в остальном с кораблём всё в порядке.

— Отлично. Тогда приступайте.

Офицеры нерешительно посмотрели на него:

— Вы не желаете присутствовать на капитанском мостике?

— Нет. Пусть стартуют прямо сейчас. Мы и так потеряли слишком много времени. Я присоединюсь к капитану Ардору, как только закончу здесь разбираться.

— Как пожелаете.

Офицеры развернулись и ушли, на ходу передавая сообщения через коммлинк. Эзра вдруг осознал, что они полностью проигнорировали его, словно он был предметом интерьера. Не то, чтобы он жаждал их внимания, но ему почему-то показалось, что это неспроста.

Спустя несколько мгновений по громкой связи раздался какой-то странный и непонятный Эзре звук.

— Предупреждение о прыжке в гиперпространство, — раздался рядом голос Инквизитора. — Подаётся за десять секунд до начала прыжка, чтобы дать людям возможность подготовиться.

— Подготовиться? — глухо переспросил Эзра.

— Да, подготовиться, — слегка раздражённо повторил пау’ан, — впрочем, ты и сам сейчас всё поймёшь, — снисходительно добавил тот. — Соберись, Дэв. Звёздный разрушитель — это тебе не маленький космический корабль. Чтобы компенсировать такой рывок, искусственная гравитация увеличивается в разы.

Эзра мысленно фыркнул. Да что тут такого особенного? Он летал на «Призраке» и совершал на нём прыжки в гиперпространство кучу раз, а тут, видите ли, нужно бы…

...Оно пришло внезапно. Эзра внезапно ощутил такую тяжесть во всём теле, что с трудом устоял на ногах. Казалось, какая-то незримая сила пыталась прижать его к полу, и он инстинктивно попытался ускользнуть от этой злой воли, сделав первый шаг в сторону.

Попытавшись его сделать. Ногу удалось оторвать от пола, но сил на большее уже не хватило, и, потеряв равновесие, Эзра неуклюже свалился вниз. Он больно ударился головой о холодный пол и зажмурился от яркого света лампы, висящей прямо над ним. В глазах плясали огоньки.

Звёздный разрушитель «Ультиматум» ушёл в гиперпространство.

Инквизитор быстрым шагом направлялся в сторону госпиталя, и ведомый им мальчишка с трудом поспевал переставлять за ним ноги. Стоило бы замедлить шаг, дать падавану возможность перевести дух, но он был так зол, что испытывал мстительное удовлетворение от дискомфорта мальчика.

Инквизитор был недоволен текущим положением дел. Первоначальное удовольствие от побега Моргана прошло, стоило ему увидеть последствия этого поступка, и теперь любое неповиновение Дэва вызывало у него раздражение и ярость. Ему давно уже пора было быть на капитанском мостике, а он всё ещё не закончил разбираться с падаваном. Следовало как можно быстрее покончить со всем этим и запереть Моргана в надёжном месте. А заодно и обдумать, как вести себя с форс-юзером дальше.

Он завернул за угол и почти что нос к носу столкнулся со спешащим куда-то врачом. Тот от неожиданности чуть не присел прямо на пол:

— Инквизитор! — почти что пискнул он.

— У вас всё готово, чтобы провести анализ крови? — ледяным голосом поинтересовался он.

— Разумеется. Мы можем приступать, — врач нервничал и был явно чем-то смущён.

Инквизитор обошёл мужчину и направился в сторону кабинета, рывком таща за собой падавана.

— Не уверен, что вам стоит туда заходить, — осторожно пробормотал врач, — там… э-э-э…

Пау’ан с трудом подавил новую волну раздражения и открыл дверь.

Да. Определённо не стоит.

Это был не кабинет, а месиво, хаос из обломков, осколков и щепок, в котором с трудом угадывался бывший медицинский инвентарь. Инквизитор зашёл внутрь, безмолвно осматривая творившийся вокруг беспорядок, а потом перевёл взгляд на Моргана. Тот же, в свою очередь, сильно заинтересовался каким-то пятном на стене и не отводил от него взгляда, будто бы в кляксе был спрятан главный секрет Вселенной. Пару секунд пау’ан буравил мальчика взглядом, а потом обернулся к вошедшему следом врачу.

— Мне понятны ваши чувства, доктор, — нейтральным голосом заметил он, — но мальчик нужен мне живым, — он чуть сильнее стиснул плечо Моргана, и тот поморщился от боли.

— Что ж, давайте тогда приступим, — негромко заметил врач, доставая шприц. Из-за сломанного шкафа попытался выйти медицинский дроид, но почти сразу же споткнулся и упал, лишь чудом не повалив за собой стеллаж. Он неловко попытался встать, издавая странные звуки, но уже сейчас было ясно, что выполнить свою работу дроид не сможет.

Но куда больше Инквизитора заинтересовала реакция Моргана. Пау’ан почувствовал, как напрягся его подопечный, когда дроид направился в их сторону, и, пользуясь тем, что внимание Дэва было отвлечено, аккуратно переместил ладонь ближе к шее мальчика, так, чтобы сонная артерия оказалась прямо под одним из его пальцев.

Пульс зашкаливал. Инквизитор мгновенно убрал руку, рассчитывая на то, что Морган ничего не заметил, но мальчик совершенно забыл о его присутствии. Для него, казалось, в данный момент вообще ничего не существовало.

Инквизитор приложил все усилия, чтобы на его лице не появилась жестокая усмешка. Кажется, наш маленький падаван до ужаса боится любых махинаций с иголками. Что ж, у него в запасе осталось секунд тридцать, чтобы побороть этот страх.

— Вы сможете произвести забор крови вручную, доктор? — негромко поинтересовался он.

— Разумеется. Мальчику лучше присесть.

Инквизитор отнюдь не нежно усадил Дэва в кресло посреди комнаты, то ли чудом уцелевшее после вспышки Силы, то ли принесённое из другой комнаты. Врач попытался взять Моргана за руку, и тот мгновенно её отдёрнул.

Инквизитор чуть сильнее сдавил плечо падавана, тактично намекая ему о недопустимости подобного поведения. Врач вновь осторожно коснулся руки Дэва — в этот раз тот не стал вырываться и позволил доктору положить её на подлокотник. Медработник закатал рукав, взял жгут, и Инквизитор почувствовал, как вновь напряглись под его рукой все мышцы мальчика. Взгляд его скользнул по обнажённой коже подростка, и в этот раз напрягся уже он сам.

Вся локтевая складка Дэва была в точках от уколов. Инквизитор заметил, как на секунду замешкался врач, явно не представляя, куда ему вставить иглу. Впрочем, место нашлось, врач протёр кожу антибактериальным средством. Инквизитор слегка сощурился, глядя на руку мальчика. Сколько препаратов ввели ему на самом деле, если допрос мог продолжаться максимум две недели?

С каждой секундой эта ситуация нравилась Инквизитору всё меньше и меньше.

* * *

Больше всего на свете Эзре хотелось вырваться и убежать, но он знал, что Инквизитор этого не допустит. Любое сопротивление могло только усугубить ситуацию, и он понимал, что враги в любом случае добьются своего. Вопрос был только в том, насколько сильно перед этим они унизят своего пленника.

Между тем врач обвил вокруг его предплечья какой-то жгут и туго затянул его. Эзра напрягся, вспомнив о путах, но метод был какой-то дурацкий: зачем обвязывать одну руку? Но Инквизитор молчал, безмолвно возвышаясь прямо у него за спиной, и Эзре это совершенно не нравилось. Что это за необычный…

Игла блеснула в свете лампы, и все мысли вылетели у него из головы. Только не это. Нет. Нет. НЕТ.

Эзра поёрзал на стуле, и рука Инквизитора чуть сильнее сжала его плечо — предупреждение. Этот мерзавец хотел лично присутствовать при всех экзекуциях. Эзра стиснул зубы. Он не доставит этой серой сволочи удовольствия и не станет кричать или молить о пощаде. Он не…

— Будьте добры, сожмите руку в кулак несколько раз подряд.

Эзра перевёл неверующий взгляд на врача. Он издевается над ним, что ли? А на одной ноге не попрыгать?

— Что? — собственный голос звучал на удивление слабо.

— Сожми правую руку в кулак, — шепнул ему на ухо пау’ан. — Потом разожми. Повтори несколько раз.

Инквизитор разговаривал с ним, как с маленьким ребёнком. Будто бы он сам не понял, чего от него хотят!

— Зачем? — всё так же тихо спросил Эзра, пытаясь повернуться и посмотреть на пау’ана.

— Делай что велено, и покончим с этим, — холодно и слегка раздражённо сказал Инквизитор. Эзра моргнул. Пау’ан весь вечер на удивление терпеливо и доходчиво отвечал на все его вопросы, но, похоже, вежливости пришёл конец.

Даже обидно как-то.

Он вновь посмотрел на доктора, который не выглядел ни садистом, ни зверем — просто обычный человек. Теперь Эзра его узнал. Это был первый имперский служащий, которого он увидел, очнувшись на этом оставленном Силой корабле. Мужчина, который так и не успел до конца выговорить его ненастоящую фамилию, прежде чем Эзра разнёс весь его кабинет.

Станет ли он ему мстить?

Хватка на плече усилилась, и, поколебавшись, Эзра выполнил просьбу врача.

Кулак так и остался сжатым, когда игла коснулась кожи. Боль обожгла руку, и Эзра дёрнулся.

Острая игла зловеще поблёскивает в искусственном свете потолочной лампы….

Что это было?

Эзра моргнул, приходя в себя, и перевёл растерянный взгляд на руку. Игла торчала из руки, с другого конца в прозрачную ёмкость быстро падали красные капли, а врач оперативно менял картриджи, стоило тем наполниться до какой-то определённой отметки. Сколько ещё крови они собираются из него выпить?

— Ну вот и всё, — нарочито бодрым голосом констатировал врач, убирая последний картридж. Он взял со стола белый тканевый прямоугольник, смоченный какой-то жидкостью, и приложил его к месту прокола. Перевязал белым бинтом, снял жгут с предплечья и начал подниматься со стула:

— Результат будет готов через час. Как вы хотите, чтобы я вам его передал?

Эзра не мог отвести взгляда от белоснежной повязки. Что вообще сейчас только что произошло?

— Я подожду, — негромко произнёс Инквизитор, — здесь поблизости есть пустые комнаты?

— Капитан Ардор просил передать, что для вас приготовили комнату в конце коридора.

Эзра почувствовал, как Инквизитор встал, несильно дёрнув его за плечо. Всё ещё сбитый с толку, он послушно поднялся следом. Выходит, никакой дрянью его пичкать не собираются? У него просто взяли кровь и сейчас уведут?

Ответ он получил сразу же, как только Инквизитор направился к выходу, продолжая вести его за собой. Пау’ан продолжал говорить с врачом, и тот был вынужден последовать за ними. Идти было недалеко. Возле очередной двери пау’ан остановился и буквально впихнул Эзру внутрь, заперев комнату снаружи. Услышать отсюда, о чём говорили врач и Инквизитор, было невозможно, и Эзра устало побрёл в сторону ближайшего дивана, желая лишь одного: прилечь и слегка отдохнуть. Мелькнула мысль о побеге, но он тут же её отмёл. У него не оставалось сил даже на то, чтобы нормально идти, и ему казалось, что с каждой проведённой на корабле минутой он слабел ещё больше. Да и куда ему было бежать? В гиперпространство?

Он скорее рухнул, нежели сел на диван и бросил быстрый взгляд на комнату. Это оказался небольшой зал с диванами и креслами, окружающими сервированный и заставленный какой-то едой низкий столик. Глаза слипались от изнеможения, и Эзра забрался с ногами на диван, уткнувшись спиной в мягкий подлокотник. Он судорожно вздохнул, чувствуя, что сил уже не осталось. Но он должен продолжать бороться. Просто должен.

Он услышал, как открылась и закрылась дверь, но не стал оборачиваться на звук. Краем глаза Эзра увидел, что Инквизитор подошёл к нему, встав прямо напротив дивана, но не собирался играть по его правилам и поднимать взгляд. Он продолжал смотреть перед собой и хранить молчание. Безмолвствовал и пау’ан. Тишина в комнате была просто оглушающей.

Наконец, Инквизитор нарушил молчание.

— Должен признать, Дэв, что твоё появление на корабле превзошло все мои ожидания. И, полагаю, ожидания экипажа тоже.

Эзра стиснул зубы и продолжал старательно смотреть в сторону.

— Подготовка звёздного разрушителя к долгой миссии вдали от крупных имперских баз требует огромного количества времени, людей и ресурсов. Могу тебя заверить, что команда «Ультиматума» работала, не покладая рук. Все понимают, что если в пункте назначения возникнет какая-то серьёзная неисправность, то рассчитывать придётся только на самих себя. Помощь прибудет в лучшем случае спустя несколько часов после отправления сигнала тревоги, а этого времени у звёздного разрушителя может и не быть.

Великая Сила, он всегда такой разговорчивый? Эзру уже начинало подташнивать от его мягкого, вкрадчивого голоса.

— И вот, последние приготовления закончены, большая часть служащих расходится по каютам на заслуженный отдых, и тут на корабль прибываешь ты. Ты появляешься в последнюю минуту перед началом миссии и тут же сообщаешь всем собравшимся воодушевляющую новость, что мы все скоро умрём. Тебя отправляют в госпиталь, так как твоё состояние здоровья оставляет желать лучшего, и ты выражаешь признательность дежурному врачу, разнося его кабинет на мелкие кусочки. Начало впечатляющее, но ведь этого мало. И ты с корнем выдираешь локальный главный компьютер, — мягко и вкрадчиво продолжал пау’ан. Краем глаза Эзра видел, что тот продолжал буравить его взглядом, но мальчик и не подумал к нему повернуться.

— Поломка компьютера привела к выключению света в данном отсеке и активации сигнала тревоги по всему кораблю. Сказать, что экипаж перепугался — это ничего не сказать. Я чувствовал их ужас, Дэв. Он был почти… осязаем, — Инквизитор почти что выдохнул последнее слово в ухо мальчика, и Эзра с трудом сдержался, чтобы не вздрогнуть. — Я слышал, что повстанцы жаждут посеять ужас в сердцах сторонников Империи. Что ж, думаю, они бы оценили твой благородный порыв. Ты только что парализовал работу целого звёздного разрушителя почти на сорок минут, до смерти перепугал тысячи служащих, покалечил полдюжины человек, пытающихся тебя остановить. И всё это во имя Восстания. Зачем мелочиться, учитывая, что главная цель — это свергнуть самого Императора?

Эзра молчал. Сказать ему на это было нечего.

— Но только вот незадача, — мягко продолжал Инквизитор. — Император и его приближённые, даже узнав о твоих ужасающих злодеяниях во имя Восстания, не испугаются и не объявят о крахе Империи, одновременно пускаясь в бега. Зато забегают другие люди, и бегать они будут долго.

Инквизитор поднял ладонь и загнул палец:

— Наш дорогой доктор, например, побежит сразу в три отдела. Для начала — в технический отдел, чтобы ему выделили уборочных роботов. Помимо обычного мусора им предстоит убрать всё разбитое стекло, вытереть все пролитые жидкости и простерилизовать весь кабинет. Сам доктор весь этот процесс обязан проконтролировать и подписать все акты о выполнении работ, потому что именно ему нести ответственность в случае ошибки. После этого врач пересчитает все оставшиеся медикаменты, сравнит этот список со стандартным перечнем, найдёт всё недостающее, заполнит необходимые документы и побежит дальше. На этот раз на склад, чтобы получить новые порции. Кстати, и склад, и технический отдел уже проинформированы о случившемся — и несколько человек теперь сидят и ждут ответа от врача, чтобы выполнить работу и уйти, наконец, в свои каюты. Затем доктору надо будет забежать и вызвать ремонтную бригаду, дождаться окончания выполнения работ, написать ещё один отчёт, расставить всё по своим местам, и только после этого он наконец-то сможет заняться своими прямыми обязанностями. Например, продумывать курс твоего лечения: ведь ради этого тебя к нему и привели.

Инквизитор сделал небольшую паузу и загнул второй палец:

— Пока врач будет занят восстановлением рабочего места, инженеры и механики попытаются наладить работу уничтоженного терминала. Мне сообщили, что твоя работа была очень… грубой, так что ремонт явно затянется. Одной Силе известно, когда они закончат.

Эзра старался не смотреть на Инквизитора, но всё равно видел, что тот продолжал загибать пальцы:

— Поскольку ты вывел из строя один из главных компьютеров, то мастерам также придётся проверить всю систему, чтобы убедиться, что поломка никоим образом не отобразилась на работе остальной сети. Они уже её проверяют. Это просто чудо, что твоя милая шалость никак не отразилась на работе основных систем, и корабль смог спокойно уйти в гиперпространство. В противном случае нам бы пришлось обращаться за помощью на ближайшую планетарную базу, а заодно и рассказать о твоём прекрасном поведении. Я бы не удивился, если сразу после этого тебя бы приказали казнить.

Ловкие пальцы схватили Эзру за подбородок и заставили его смотреть прямо в лицо пау’ана:

— Скажи мне, Дэв, ты гордишься своим поступком? — вкрадчиво поинтересовался Инквизитор.

Эзра упрямо сжал зубы. Вопрос был провокационный, и он знал, что хорошего ответа на него дать не сможет.

— Дэв, — блеснули жёлтые глаза. — У меня нет времени ждать твоих ответов по несколько минут.

— Не знаю, — буркнул Эзра.

— Это не ответ. Ты рад тому факту, что несколько десятков человек Империи проведут сегодня всю ночь, устраняя последствия твоих поступков?

— Можно подумать, тебе не наплевать на них! — запальчиво выкрикнул Эзра. Отчаянная храбрость бурлила в нём, и ему стоило немало усилий продолжать сидеть на месте спокойно.

В следующую секунду серые пальцы с недюжинной силой впились ему в горло, буквально опрокидывая его на диван. Эзра захрипел, чувствуя, что вот-вот задохнётся от нехватки кислорода, но даже в таком состоянии он продолжал видеть перед собой сузившиеся глаза Инквизитора.

— Не смей повышать на меня голос, мальчик, — холодно отчеканил он. — Я не потерплю подобную дерзость.

Он отдёрнул руку, и мальчик начал судорожно хватать воздух. Сколько раз за сегодняшний вечер пау’ан уже пытался его задушить?

— Мне действительно дела нет ни до этих людей, ни до их проблем, — продолжил Инквизитор, — но надо быть идиотом, чтобы доставлять окружающим неудобства, не имея на то веских причин. Как ты думаешь, что они расскажут завтра своим коллегам?

Эзра непонимающе смотрел на него:

— Утром весь корабль начнёт обсуждать сегодняшние события. Сигнал тревоги. Твоё поведение. Врач расскажет коллегам, как ты разнёс его кабинет. Штурмовики — как ты отказался с ними идти и грубо приложил о стену. Механики и техники пожалуются своим приятелям, насколько сложно было восстановить поломанную тобой систему. А потом пойдёт второй слух — слух о сделанном тобой пророчестве, что корабль обречён. И к вечеру уже весь «Ультиматум» будет настроен против тебя. Кажется, именно такого эффекта ты и добивался? Мои поздравления, мальчик. Ты справился меньше, чем за сутки.

Эзра промолчал. В этот момент к ним постучали, и Инквизитор наконец-то отошёл от мальчика и перевёл свой взгляд на дверь.

— Войдите, — холодным и спокойным тоном произнёс он.

Дверь отворилась, и в комнату зашёл агент Каллус. Эзра подавил нервный смешок. Чудесно, теперь вся лотальская компания была в сборе. Как мило.

— Вы хотели меня видеть? — невозмутимо поинтересовался вошедший.

— Да, агент Каллус, проходите, — любезно заметил Инквизитор. — Какие-нибудь новости с капитанского мостика?

— Всё будет готово через десять минут.

— Прекрасно. Присаживайтесь, агент Каллус. У нас с вами сегодня выдался крайне насыщенный вечер.

Эзра понял, что последняя шпилька была адресована в его адрес, но решил не вестись на провокации. Краем глаза он заметил, как агент прошёл вглубь комнаты и уселся на диван напротив.

— Что это? — с лёгким удивлением поинтересовался Каллус, глядя на накрытый столик.

— Капитан Ардор отдал соответствующее распоряжение. Разве это не любезно с его стороны?

— Я тронут, Инквизитор.

— Угощайтесь.

Эзра услышал журчание воды и с трудом сдержался, чтобы не повернуть головы. Они что, собираются…?

— Здесь хороший каф, Инквизитор, попробуйте.

— Я предпочитаю чай.

Сила великая, да они издеваются.

— Присоединяйся, Дэв, — елейным голосом проговорил Инквизитор. — Чувствуй себя как дома.

Эзра сжал зубы и демонстративно не двинулся с места. Тогда Инквизитор встал и сам подошёл к нему. Он нависал над Эзрой, словно хищник над своей добычей, и было сложно сохранить самообладание, не зная, чего от него ожидать.

— Хочешь печенья, Дэв? — вкрадчиво проговорил пау’ан.

Кейнан, какое счастье, что ты этого не видишь.

— Я не голоден, — как можно непринуждённее произнёс Эзра. Ему даже не нужно было смотреть на Инквизитора, чтобы понять, что тот улыбается, хотя этот злорадный звериный оскал вряд ли даже можно было назвать «улыбкой».

— Здесь очень неплохой чай, мой мальчик, — продолжал издеваться Инквизитор. — Попробуй.

Пау’ан буквально впихнул ему в руки небольшую фарфоровую чашку, и Эзре пришлось схватить её, чтобы она не опрокинулась.

— Дэв, — раздался сбоку голос Каллуса. — Что же ты такой…

— Агент Каллус, — прервал его Инквизитор, отходя от мальчика и усаживаясь на диван. Эзра неслышно выдохнул, только сейчас осознав, что задержал дыхание. — Разве вы не видите? Мальчик пытается нам показать, какой он гордый и независимый повстанец. Не стесняйся, Дэв. Сделай ещё более пафосное лицо, покажи нам, как ты выше всего этого, — в голосе Инквизитора сквозила неприкрытая издёвка.

Эзре очень хотелось нахамить в ответ, внутри у него всё буквально клокотало, но он сдержался. Он был уверен, что именно такой реакции враги и добивались, а он не собирался исполнять их желания. Эзра перевёл взгляд на чашку в своих руках и сощурился, разглядывая её получше. Это была самая красивая и изящная чашка из всех, что ему довелось видеть в своей жизни, и, несмотря на сложившиеся обстоятельства, он невольно залюбовался ею. Тонкая и высокая, сделанная из приятного на ощупь белого материала, она походила скорее на музейный экспонат, нежели на рядовой предмет быта. Из неё поднимался приятный аромат, и Эзра внезапно осознал, что давно уже хотел пить. Утолять жажду предложенным Инквизитором чаем было последним делом, но ещё неизвестно, когда ему дадут попить в следующий раз. Поколебавшись, он осторожно пригубил напиток, всё так же продолжая не смотреть на своих собеседников.

— Ты удивишься, Дэв, но на этом корабле мы с агентом Каллусом — твои лучшие друзья, — невозмутимо добавил Инквизитор, наливая себе новую порцию.

Эзра поперхнулся от его слов и закашлялся, когда жидкость попала в дыхательные пути. Он судорожно попытался откашляться, так как никто не попытался ему помочь, и заметил, что находился слишком близко к краю дивана лишь в тот момент, когда начал с него падать. Стараясь удержать равновесие, Эзра ухватился рукой за угол столика — и слишком поздно осознал, что тот тоже наклонился, не выдержав его веса.

В следующую секунду столик рухнул на бок, увлекая за собой Эзру, чай, каф, закуски — всё, что на нём стояло. Ему показалось, что он оглохнет от звона упавшей посуды, но тишина, наступившая в комнате сразу же после этого, оказалась ещё громче. Эзра в этот момент искренне пожелал, чтобы его пристрелил какой-нибудь необычайно меткий штурмовик.

Первым тишину нарушил Инквизитор:

— Что скажете, агент Каллус? — невозмутимо поинтересовался он у своего собеседника где-то наверху.

— По-моему, первая реакция нормальная, — сдержанно ответил тот, но даже Эзра услышал в этом голосе отголосок удовольствия. Да что сегодня за день-то такой?

Запищал коммлинк. Пау’ан что-то отрывисто ответил и, судя звукам, встал со своего места.

— Что ж, мне пора идти. Агент Каллус, мне, кроме вас, некому доверить этого чудесного мальчика. Вы присмотрите за ним до моего возвращения?

— Разумеется. Мне забрать результаты анализа?

— Полагаю, я вернусь до того момента, как они будут готовы. Я бы не стал вас тревожить из-за такого непродолжительного отсутствия, но, думаю, вы и сами видели, что бывает, если оставить Моргана без присмотра на несколько минут.

Инквизитор направился к выходу из комнаты. Эзра не пошевелился, продолжая неподвижно лежать на полу. Он не хотел вставать. Больше всего на свете ему хотелось лечь и умереть, прямо здесь, на сером ковролине, и никогда больше не видеть ни Инквизитора, ни разведчика.

— Что ж, Дэв, оставляю тебя на агента Каллуса. Веди себя хорошо, не забудь сделать уроки и ложись спать не позже десяти, — насмешливо произнёс пау’ан. А потом другим, намного более серьёзным голосом добавил: — Я скоро вернусь, и мы поговорим.

И с этими словами Инквизитор ушёл.

Едва за ним захлопнулась дверь, как Каллус резко встал со своего места. Эзра услышал, как он подходит ближе, и напрягся, но агент наклонился, чтобы поднять упавший стол.

— Вставай, Дэв, — спокойным голосом заметил его собеседник, — нечего тебе лежать на полу.

Понимая, что выбора не оставалось, Эзра осторожно поднялся, стряхивая с себя еду. Агент Каллус, между тем, вызвал по коммлинку дроида-уборщика. Эзра вновь уселся на диван, чувствуя, что у него не осталось сил стоять.

— Надеюсь, на сегодня ты закончил со своими представлениями, потому что не думаю, что у меня или Инквизитора хватит терпения на ещё один фокус, — холодно продолжил Каллус, — мы все хотим лишь побыстрее покончить со всем этим и разойтись по своим комнатам.

— Можно подумать, я хочу здесь находиться, — огрызнулся в ответ Эзра.

— После того, что ты сделал, тебя должны были казнить, — отрезал агент. — А вместо этого ты сидишь на одном из верхних уровней «Ультиматума» и воротишь нос от местных деликатесов, в то время как большинство преданных и готовых отдать свою жизнь за Империю солдат не имеют сюда даже допуска.

— Я не знаю, насколько низко нужно пасть, чтобы вообще захотеть служить Империи! — задиристо бросил мальчик.

— Ты не имеешь ни малейшего понятия о том, что движет людьми, которые хотят служить Империи. И уж тем более не знаешь, что они надеются здесь найти, — подозрительно спокойный голосом произнёс агент Каллус.

— О, так может, посвятишь меня и расскажешь, что надеялся получить ты? Я с удовольствием послушаю! — отчаянная храбрость в нём так и бурлила, хотя Эзра и понимал, что его заносит, и лучше помолчать.

— Тебя это не касается, — необычайно резко ответил агент Каллус. — И я сильно сомневаюсь, что ты вообще сможешь понять хоть чьи-то желания, кроме своих собственных.

В дверь постучали, и агент пошёл её открывать.

Вот и поговорили.

В комнату шустро заехал и тут же принялся за работу уборочный дроид. Какое-то время Эзра молча понаблюдал за ним. Монотонный шум дроида убаюкивал его, и Эзра чувствовал, что засыпает. В левой руке несильно кольнуло, и он невольно вздрогнул.

Каллус тоже уселся на диван напротив и мрачно уставился куда-то мимо мальчика. Эзру это вполне устраивало. Ему не понравился их последний разговор, и продолжать не хотелось совершенно. Эзра повернулся на другой бок и поморщился, когда у него кольнуло в ноге.

Ну это ещё что?

Живот скрутило, и Эзра с трудом сдержался, чтобы не крикнуть. Ещё не хватало, чтобы Каллус…

— Дэв? — раздался за спиной неуверенный голос.

Эзра не ответил. Боль становилась всё сильнее, и ему стоило больших усилий сдерживаться.

— Дэв, ты в порядке?

— Я… — хрипло произнёс Эзра, чувствуя, что не в силах даже закончить предложение. Что это?

Сильные руки повернули его на спину, и сквозь пелену боли Эзра увидел внимательные и обеспокоенные глаза агента Каллуса.

— Я…

А потом всё исчезло, и больше он ничего не видел.

* * *

Хотя Александр всегда хорошо бегал, он был уверен, что только что поставил свой личный рекорд. Ему хватило одного взгляда на Моргана, чтобы всё понять, и одна мысль о том, что произойдёт, если парень умрёт, заставляла его лететь по кораблю, почти не касаясь пола.

Он ворвался в кабинет врача в тот момент, когда доктор как раз загружал результаты анализа на свой компьютер.

— Агент Каллус? Я…

— Морган умирает, — оборвал его Александр. — Покажите мне анализ.

С врача разом схлынули все краски:

— Как? Ведь он чувствовал себя…

— Этот проклятый анализ готов или нет? — прорычал Александр, и врач сделал шаг назад.

— Сейчас, одну секунду…

Он выхватил датапад из рук врача и бегло начал читать.

Ожидаемо, ожидаемо… Хм, и это не забыли… Да, Моргана знатно накачали всякой дрянью, хорошо, если анализ выявит наличие крови в инородных соединениях… Не то, не то… В два раза превышена максимально допустимая доза, но симптомы не те…

Ласатское отродье!

Александр резко обернулся к врачу.

— У вас уцелел набор противоядий?

Тот удивлённо моргнул.

— Да.

— Хватайте всё, что у вас есть, и бегите в мои комнаты. И сообщите Инквизитору.

— Сэр?

Александр уже не слушал. Он бросился обратно в комнату к Дэву, закинул его себе на плечо — мальчик повис на нём безжизненной тряпочкой — и стрелой помчался в свою каюту. Он не был уверен, что ещё что-то можно было исправить, но стоило хотя бы попытаться до того момента, как Инквизитор разрубит его надвое своим мечом.

Александру казалось, что турболифт едет слишком медленно, хотя кабина с бешеной скоростью неслась наверх, на предпоследний этаж, надеясь обогнать смерть. Он выскочил из лифта, как только распахнулись двери, и с трудом сдержался, когда замок не с первого раза опознал ключ доступа.

Комната была залита мертвенно-бледным светом гиперпространства, и Александру стало не по себе от такой зловещей иллюминации. Он промчался со своей ношей к рабочему столу, резким движением сбросил всё лежащее на нём на пол и уложил туда мальчика. Дэв не двигался.

Александр кинулся к дивану, на котором лежал его чемодан. Открыл и начал копаться в содержимом, надеясь, что он всё правильно помнил, и антидот у него был. Потому что если нет…

Две ампулы — то, что нужно. Александр надломил наконечник одной из них и набрал лекарство в шприц, глядя, как тот наполняется фиолетовой жидкостью. Хоть бы было ещё не поздно…

Он вернулся к мальчику, задрал ему рукав, сорвал бинт с места свежего прокола, чтобы сделать новый, и замер, глядя на исколотую руку. Мать твою, куда ему антидот-то колоть? Александр взял правую руку, быстро её осмотрел и понял, что лучше колоть всё-таки левую. Осторожно выбрав место, он попытался ввести иголку в вену и почувствовал, как что-то мешает ему это сделать.

— Что вы собираетесь ему ввести? — спросил за спиной ледяной голос.

* * *

… Он бежит и чувствует, что вот-вот оторвётся от погони. Пот струится по телу, беспощадные лучи лотальского солнца почти физически ощущаются на коже. Справа над головой проносится обездвиживающий заряд, выпущенный криворуким штурмовиком. Они гонятся за ним, думая, что загоняют его в угол, и не знают, что через несколько секунд он легко перепрыгнет на крышу соседнего здания, оставив их стоять в недоумении у обрыва. Эзра хмыкает, предвкушая этот момент. Он проделывал подобный трюк десятки раз, а они всё равно на него ведутся. Ну и идиоты. Он легко взмывает в воздух, тянется к Силе, но её нет. И вместо прыжка он летит вниз, падая прямо на оживлённую улицу, прекрасно понимая, что не переживёт удара о землю…

… В тёмной пещере зловеще играют голубые и красные блики. Инквизитор надвигается на него, небрежно держа в руках оба меча, и лёгким движением отбрасывает мальчика назад, к обрыву. Эзра пытается уцепиться за край, но промахивается и летит вниз — в бесконечную бездну…

… Он стоит на каком-то узком сером мостике и вновь сражается с Инквизитором. За спиной пау’ана он видит Кейнана, который тоже отчаянно пытается победить тёмного форс-юзера. Но потом Инквизитор Силой отбрасывает учителя назад и бросает в мальчика свой страшный меч. Эзра пытается отбить атаку, но неудачно. Щёку обжигает красный клинок, и, теряя сознание, подросток чувствует, что падает с моста…

Не-е-е-ет!

Отчаянный, пугающий крик Кейнана. Эзра судорожно начинает барахтаться и резко открывает глаза. И в ту же секунду его тело пронзает дикая, острая боль, будто бы кто-то пустил по венам раскалённую лаву вместо крови.

Нужно бежать.

Он срывается с места, не видя ничего вокруг, и чувствует, как его пытаются удержать на месте четыре сильных руки. Они прижимают Эзру к земле, не позволяя освободиться, сковывают его, лишая шанса на побег. Он пытается вырваться, и ему это начинает удаваться. Где-то вдалеке слышит кажущийся знакомым голос.

Успокойся, Дэв. Лежи.

Дэв? Кто такой Дэв? Он Эзра, а не Дэв, и голос обращён точно не к нему. Тело вновь изгибается дугой, пытаясь вырваться из стальной хватки его тюремщиков.

А потом руки исчезают, и его мгновенно прижимает к земле чужая Сила. Эзра пытается вырваться, но это приводит лишь к тому, что давление на него усиливается. Он слишком слаб, чтобы противостоять ей. Он не может освободиться.

Но Эзра продолжает сопротивляться, и Сила становится жёстче, агрессивнее. Она требует подчиниться ей, мгновенно и бесповоротно. Ему страшно. Эзра не знает, что случится, если он это сделает. Давление увеличивается, но он отказывается сдаваться. Эзра продолжает сопротивляться, понимая, что с трудом может уже даже двигаться, и всё равно пытается освободиться. Ему кажется, что Сила вот-вот сломает его, раздавит своей мощью, хотя, скорее всего, ещё раньше он умрёт от болевого шока. Может, оно и к лучшему: он слишком устал. Он не помнит, с кем сражался, он не знает исхода той борьбы, но сил на новую схватку у него уже нет. Тело пылает, и он хочет, чтобы всё поскорее закончилось. Да. Пусть всё закончится.

Джедаи не бегут от боли, Эзра, они идут ей навстречу.

А он и не бежит — ему уже давно некуда бежать.

Эзра затихает, понимая, что выхода попросту нет.

Прости меня, Кейнан. Я не могу убежать. Я горжусь тем, что стал твоим падаваном.

Когда-нибудь мы вновь с тобой встретимся — в Силе.

Он окончательно расслабляется, в очередной раз обещая самому себе, что с честью выдержит это испытание, даже если оно станет последним в его жизни. И замирает, терпеливо дожидаясь реакции своего оппонента.

Что-то меняется в прижимающей его Силе, что-то неуловимое, и Эзра не успевает понять, что именно. Давление становится слабее, а потом и вовсе исчезает. Несколько долгих мгновений Сила ещё осторожно касается его, словно проверяя, действительно ли Эзра не пытается больше сбежать, а потом окончательно уходит, оставляя его одного.

Один на один со своими кошмарами. Он чувствует, как вновь теряет связь с реальностью, и мгновение спустя мир снова становится чёрным безмолвием, где время и пространство уже не играют никакой роли.

* * *

— И всё же что-то не сходится, Инквизитор, — негромко заметил Александр, изучая анализ Моргана. — Яд должен был подействовать гораздо раньше, ещё до того, как Дэв оказался на «Ультиматуме».

Он мельком смотрел на стоящего рядом пау’ана, который десять минут назад чуть было не отправил его к праотцам. Сказать, что Инквизитор был в ярости, означало сильно приукрасить действительность. Разведчик почти что чувствовал исходящую от пау’ана опасность, и пытался говорить коротко и по существу.

Инквизитор помолчал, обдумывая его слова.

— Как быстро он обычно действует?

— В течение двух-трёх часов. Дэв был в сознании, когда вы его забирали?

— Нет.

Голос пау’ана резал как колотое стекло. Впрочем, и неудивительно: в двух шагах от него умирал Морган, и ни форс-юзер, ни Александр не знали, доживёт ли он до рассвета.

— Когда жертва впадает в беспамятство, это означает, что ей осталось максимум час, не больше, — Александр пытался, чтобы его голос звучал беспристрастно. — А мальчик умудрился протянуть после этого ещё как минимум часа два-три. Как же…

— Я использовал на нём Силу, — резко прервал его пау’ан. Александр моргнул.

— Это помогло?

— Он очнулся. И довольно сносно себя чувствовал.

— Сила даёт устойчивость к препаратам?

— Вы допрашивали джедая, агент Каллус.

Да, Джаррус проявил необычайную стойкость и не раскололся, несмотря на более чем внушительный арсенал применяемых медикаментов.

— Что вы вкололи Дэву, когда поймали его? — внезапно вспомнил агент. — Этот препарат есть в списке?

Пау’ан промолчал, и Александр задумался, а не перешёл ли он черту, осмелившись задать своему собеседнику такой вопрос.

— Ингибитор. Он кратковременно блокирует Силу форс-юзера, — медленно произнёс Инквизитор.

И тут всё наконец-то встало на свои места.

Кажется, они умудрились прикончить мальчика собственными руками, лишив его единственной оставшейся защиты. Интересно, каково Инквизитору осознавать тот факт, что он сам вынес Моргану смертный приговор?

— Мы можем удалить ингибитор из тела мальчика раньше срока? Диализ, противоядие?

— Нет. Диализ не очистит от него кровь. Противоядия не существует, — Инквизитор продолжал говорить холодно и спокойно, но Александр чувствовал, что тот с трудом сдерживает свои истинные эмоции. И всё же он продолжил:

— Тогда попытаемся вылечить Моргана стандартным способом.

— Вы сами сказали, что антидот введён слишком поздно.

— Если Сила помогала мальчику бороться с ядом вплоть до момента поимки на корабле, то, возможно, ещё не всё потеряно. Антидот может сработать. Сейчас сюда придёт врач с имеющимися на борту медикаментами. Я предлагаю пока разработать план лечения Моргана, так как даже без этого яда у него в крови столько всяких инородных соединений, что нам…

— Приступайте, агент, — холодно оборвал его Инквизитор, — учитывая специфику допроса, вы наверняка разбираетесь в этих делах лучше корабельного доктора.

И в этот момент, как по заказу, в дверь комнаты кто-то постучал.

— Войдите, — отрывисто сказал Александр.

А вот и корабельный врач. Надо было отдать имперскому доктору должное — тот уже успел взять себя в руки и вёл себя собрано и хладнокровно. В руках он держал целую стопку небольших коробок.

— Я принёс всё, что вы просили, агент Каллус.

Разведчик сделал приглашающий жест рукой, позволяя врачу войти со своим грузом. Пока доктор осторожно раскладывал на диване принесённые лекарства, Александр мрачно размышлял о том, что его интуиция, с самого утра буквально вопившая о том, что день будет неудачным, проявила просто верх тактичности, не сообщив, какая ему предстояла ночь: долгая, напряжённая, опасная.

Ночь, когда он, агент Имперского бюро безопасности ISB-021, попытается спасти жизнь падавану-повстанцу Дэву Моргану.

* * *

Инквизитор безмолвно наблюдал за тем, как агент и врач, негромко переговариваясь, составляли список лекарств, которые намеревались дать Дэву в ближайшие часы. Сам он пока участвовать в дискуссии не собирался, но внимательно слушал их предложения. Они были на удивление толковыми, хотя совершенно не брали в расчёт тот факт, что Дэв был форс-юзером, но теперь это уже и не играло особой роли. Он лично позаботился о том, чтобы мальчик оказался отрезанным от Силы, и теперь должен был нести ответственность за свои поступки.

Он знал, что с падаваном что-то было не так. Это сквозило сквозь строчки отчёта, это слышалось в Силе, это шептали его инстинкты. Именно поэтому он и приказал сделать анализ сразу же после прибытия на «Ультиматум».

И после этого он взял и вколол мальчику ингибитор, одним уверенным движением перечеркнув все свои старания с того момента, как открыл дверь в камеру падавана.

Хуже всего было то, что теперь он ничего не мог с этим сделать. Он мог использовать Силу на мальчике, прижимая подростка к рабочему столу. Но лечение аналогичное тому, что он провёл на планете, теперь не представлялось возможным, потому что его Сила служила лишь катализатором для энергии самого падавана, а она в данный момент была заблокирована ингибитором.

И всё, что ему оставалось — это в бессильной ярости наблюдать за тем, как два человека, которым в любое другое время он бы не доверил даже инвентарь, не то что своего подопечного, пытались спасти его будущего ученика.

Ученик.

Какая ирония Силы — отдать ему одного из самых дерзких, хамоватых и наглых детей, которые прошли через его руки. И одного из самых перспективных. Инквизитор уже достаточно долго работал с юными форс-юзерами, чтобы научиться разбираться в таких вещах, и он уже сейчас знал, что Дэва Моргана ждёт великое будущее.

Он специально спровоцировал падавана в шаттле, чтобы оценить его потенциал. Инквизитор знал, что шёл на риск, устроив проверку ослабленному Дэву в маленьком и хрупком корабле, но желание испытать ученика было сильнее. И мальчик превзошёл все ожидания, устроив в Силе даже не фонтан, а настоящий фейерверк эмоций.

Столько злости, столько боли… Инквизитор вспомнил, как упивался этим восхитительным коктейлем, бурлящим у него прямо перед носом. Жаль, конечно, что мальчик не довёл начатое до конца, отказавшись от нападения, но ничего, у них впереди полным-полно времени, чтобы исправить это досадное недоразумение. Подросток был рождён, чтобы стать ситхом. Вся его жизнь состояла из топлива для Тёмной стороны Силы, и всё, что ему оставалось — это выпустить свои эмоции наружу.

И у него определённо была развита сила воли, раз он сумел вырваться из искусственного сна, в который его погрузил Инквизитор. Он специально ограничился лёгкой формой, чтобы проверить, сможет ли Морган вырваться из созданной им ловушки или нет.

И Дэв вырвался, хотя Инквизитор и не предполагал, какой беспорядок этот мальчик умудрится создать на корабле меньше, чем за полчаса. Тяга к разрушениям и неорганизованность подростка были впечатляющими, и он знал, что придётся немало потрудиться, чтобы приучить Дэва к порядку. Мальчику вообще предстояло ещё многому научиться, и Инквизитор намеревался помочь ему раскрыть свои истинные таланты.

Дэв вздрогнул, и Инквизитор переключил на него своё внимание. У мальчика был жар, он бредил. В его теле сейчас велась отчаянная битва двух редких химических составов, и от того, какой из них в итоге одержит верх, зависела жизнь падавана. Мальчик беспокойно дёргался в бреду и что-то негромко шептал. Инквизитор вновь склонился к нему, желая услышать его слова. Но слово, как и в прошлый раз, было только одно.

— Кейнан…

Как трогательно. Падаван снова звал на помощь своего никчемного учителя, которого сам же с завидной регулярностью и вытаскивал из разных неприятностей. Какая удивительная преданность, которую джедай даже не смог по достоинству оценить, оставив своего ученика.

— Кейнан, — негромко повторил Дэв, вздрагивая от боли.

Кейнан никогда больше не придёт, мой мальчик. Но мы придём к нему сами, когда наступит время.

Инквизитор очень рассчитывал на то, что джедай доживёт до того момента, когда вновь встретит своего бывшего ученика.

* * *

Александр даже не пытался высчитать вероятность того, что повстанец переживёт эту ночь: цифра в любом случае получилась бы удручающей. Он видел смерть чаще, чем своих сослуживцев и знакомых по голонету, и мог почти со стопроцентной уверенностью утверждать, что мальчик не доживёт до утра. Тот был всего лишь уставшим и измученным подростком, да к тому же теперь лишённым этой своей Силы. Принесённые врачом приборы не добавляли оптимизма, недвусмысленно давая понять, что пациент скорее мёртв, нежели жив.

И всё же… Всё же Александр продолжал разрабатывать план лечения, продумывать комбинации препаратов, консультироваться с врачом. Умом он понимал, что результат этой работы никому и никогда не пригодится, но что-то гнало его вперёд, заставляя в сотый раз скользить глазами по строчкам отчёта и отвечать на очередной вопрос доктора.

Хотя, возможно, это была всего лишь защитная реакция организма на необратимость собственной смерти, потому что Александр был уверен, что последует за Морганом сразу же после того, как тот умрёт. Уж лучше провести последние минуты жизни, занимаясь работой, нежели сидя на диване в ожидании неизбежного.

Пока он занимался делом, его палач почти не отходил от письменного стола, лишь изредка негромко вставляя свои комментарии. Александр то и дело чувствовал на себе внимательный, тяжёлый взгляд, и искренне радовался тому, что Инквизитор почти всегда смотрел на Моргана. Взгляд жёлтых глаз оставался совершенно беспристрастным, но тот факт, что пау’ан проводил около мальчика почти всё время, говорил сам за себя. Парень попал, это точно. Александр больше не был уверен, что оказывает мальчику услугу, пытаясь выбить для него этот мизерный шанс на выживание. Он понятия не имел, как пау’ан обращался с «особенными» детьми, но вряд ли Инквизитор будет милостив к падавану Кейнана Джарруса.

И всё-таки Дэв Морган вырвал у жизни тот единственный шанс, в котором ему так отказывал Александр. Показания датчиков начали расти, и правая рука мальчика дёрнулась, будто бы пытаясь что-то схватить. Он беспокойно зашевелился, пытаясь очнуться, и Инквизитор аккуратно придержал его на месте, чтобы падаван не свалился со стола. Каллус внезапно осознал, что невольно задержал дыхание, когда увидел, что Дэв приходит в себя.

Кажется, он только что вновь отстрочил свою смерть на неопределённый срок, хотя что-то ему подсказывало, что этот период может оказаться намного короче, чем он думал.

* * *

Он плавал в океане боли, и хотел только одного — чтобы всё поскорее закончилось.

Но испытание только началось, когда он приоткрыл глаза и увидел прямо перед собой внимательный взгляд янтарных глаз. Инквизитор… Эта скотина изощрённо мстила ему, причиняя новую боль, и Эзра жалел, что даже в рожу ему плюнуть сейчас не мог. Он попытался поднять голову, но мир завертелся вокруг, вызвав чувство лёгкой тошноты, и Эзра не смог сдержать тихого стона, когда стукнулся затылком о твёрдую поверхность.

Серая тень пришла в движение, и, запаниковав, Эзра предпринял отчаянную попытку отползти, нащупав правой рукой бездонную пропасть в шаге от себя.

— Тихо, Дэв, — произнёс ненавистный голос где-то совсем рядом. — Не дёргайся.

Он издевается?

Эзра протестующе застонал, когда сильные руки зазмеились у него под лопатками и коленями, и мир продолжил свой безумный танец, когда тело взмыло в воздух. Он зажмурился, не желая ничего видеть и слышать, но полёт быстро закончился, когда его осторожно опустили на прохладную кожаную поверхность. Диван?

Он открыл глаза, ища Инквизитора, но тот уже исчез из поля зрения. Повернув голову, Эзра увидел, что находился в какой-то богато обставленной комнате, не похожей на тюремную камеру. Что это за место?

Глаза предательски слипались, и Эзра, не желая больше бороться, сдался на милость обволакивающей тьме.

* * *

Эзра разглядывал белую чашку у себя в руках — точную копию той, которую недавно давал ему в руки Инквизитор, «угощая» чаем. У неё были необычайно тонкие стенки и, сощурившись, Бриджер был готов поклясться в том, что видел просвечивающие сквозь белый фарфор собственные пальцы, сжимающие её снаружи. Даже ничего не понимающий в роскоши Эзра знал, что она стоила целое состояние, и ему было страшно не то, что из неё пить, а держать в руках.

Он не знал, сколько времени то ли спал, то ли пробыл без сознания — да и не хотел знать. В какой-то момент его разбудили, аккуратно потеребив за плечо, и заставили сесть, тут же велев выпить какую-то жидкость. Все ещё не до конца осознававший происходящее Эзра бездумно подчинился — и теперь, сгорбившись на диване, мучительно гадал, что это было. Очередной блокиратор?

По крайней мере, теперь чашка точно была наполнена обычной водой, и, хотя сама по себе почти ничего не весила, Эзре приходилось прикладывать все оставшиеся у него силы, чтобы поднести её ко рту и попить. Его мучила сильная жажда, и когда ему предложили воды, он не нашёл в себе решимости отказаться от неё. Если это и проявление слабости, то ему уже наплевать. Всё равно лучше, чем какая-нибудь жутковатая смесь из имперских лабораторий.

С такой позиции ему хорошо было видно Каллуса с врачом, которые теперь разложили на освободившемся столе весь арсенал своих пыточных инструментов и негромко рассуждали о том, какой ещё дрянью уколоть своего пленника. С момента пробуждения он настороженно наблюдал за ними. Врач уже несколько раз ставил ему уколы и капельницы, и всякий раз, когда иголка касалась кожи, Эзра невольно вздрагивал, ожидая новую порцию боли. Но боли, не считая момента введения иглы под кожу, не было, и ему это сильно не нравилось. Когда уже эта дрянь начнёт действовать? Что за изысканное развлечение придумали его враги, и когда уже пытка возобновится?

Больше всего на свете ему хотелось размазать своих мучителей по ближайшей стене, как он сделал с серым дроидом некоторое время тому назад. Но он не мог: у него отобрали Силу, сам он был настолько слаб, что с трудом удерживал в руках маленькую чашку, да и сидящий в кресле напротив Инквизитор вряд ли бы понял и оценил его порыв. Всё это время пау’ан почти не отрывал от него взгляда, и Эзре очень не нравилось, как тот на него пялился. Хотя, чего там мелочиться? Ему и сам Инквизитор не нравился, и хотя Бриджер принципиально не смотрел в его сторону, он всё равно видел его боковым зрением. Ну и рожа.

В дверь кто-то негромко постучал, и агент Каллус направился к ней, чтобы встретить посетителя. Эзра настороженно проводил его взглядом, гадая о том, какую пакость придумал на этот раз его враг. И минуту спустя он получил ответ на свой вопрос. Агент Каллус подошёл к нему, неся в руках глубокую тарелку.

— Держи, Дэв.

Он забрал из слабых рук белую чашку и дал ему вместо этого наполненную бульоном плошку. Она была почти что в три раза тяжелее, и Эзра сразу понял, что при всём желании не сможет её поднять. Между тем агент вложил в руку мальчика ложку и вновь перевёл на него свой подозрительно усталый взгляд:

— Ешь.

— Я не голоден, — резко ответил Эзра, впервые с момента пробуждения нарушив молчание.

— Неудивительно, молодой человек, — раздался около стола голос врача, — вас, судя по всему, кормили внутривенно, и ваш желудок давно уже не получал нормального питания. Но ваш организм находится в сильном стрессе, и ему нужна обычная пища.

Мой организм находится в сильном стрессе из-за вашего присутствия, идиоты.

— Я не голоден, — упрямо повторил Эзра, внезапно осознав, что это было неправдой. От тарелки поднимался приятный аромат, и мальчик чувствовал, что от недавней уверенности не остаётся и следа.

— И всё-таки попробуй, Дэв, — устало предложил ему Каллус, отходя обратно к врачу. — Тебе нужны силы.

Силы для чего? Для новых истязаний?

Между тем агент Каллус и врач вернулись к своей беседе, продолжая перебирать лежащие на столе медикаменты. Эзра внезапно осознал, что Инквизитор никак не прокомментировал его выходку. Он всё так же продолжал сидеть в своём кресле, внимательно наблюдая за мальчиком, и оставался совершенно неподвижен.

Эзра вновь посмотрел на плошку у себя в руках. Интересно, если он и дальше будет отказываться от еды, что они сделают? Тоже начнут кормить его внутривенно? Или заставят есть силой?

Поколебавшись, он попытался ухватить ложку поудобнее и со смесью удивления и страха понял, что пальцы его не слушались. Их будто бы сводило лёгкой судорогой, и Эзра понимал, что в жизни не сможет удержать ими ложку, не говоря уже о том, чтобы поднести её ко рту, не расплескав содержимого. И словно в подтверждение его слов, металлический предмет выпал у него из руки, с предательским звоном упав прямо на паркетный пол.

Агент Каллус с недоумением обернулся.

— Дэв, что ты делаешь?

— Ничего, — невинно заметил Эзра, стараясь, чтобы его голос звучал как можно непринуждённее.

Агент Каллус ещё пару мгновений молча смотрел на него, а потом вернулся к своей работе.

Приехали. Он, падаван Кейнана Джарруса и один из самых неуловимых беспризорников Лотала, сидит в окружении злейших врагов и не может удержать в руке ложку. Интересно, что будет, когда они это поймут? Начнут издеваться над ним, как тогда, предлагая печенье? Или ехидно предложат свою помощь?

Эзра на секунду представил себе, как его кормит с ложки Инквизитор или агент Каллус, и его чуть не вырвало прямо себе на колени, хотя ему и рвать-то было нечем. Он не просил о пощаде или милости, он давно уже смирился со смертью, и какое-то полусмутное воспоминание из имперской темницы говорило о том, что он несколько раз сам взывал к ней, но почему теперь, когда он прошёл через всё это, Сила только и ищет, как бы ещё его унизить?

За что агенту Каллусу и Инквизитору такой жирный кусок, умирающий, слабый, не способный даже удержать в руке ложку Эзра Бриджер?

И тут всё это время продолжавший сидеть и наблюдать за ним пау’ан встал и направился к нему.

Он всё понял, внезапно осознал Эзра, чувствуя, как им вновь овладевает страх. Ох, что сейчас начнётся. Инквизитор издевался над ним весь вечер, умело нащупывая болевые точки, и уж теперь-то точно своего не упустит. Эзра весь подобрался, готовясь к новой порции унижений.

Пау’ан между тем встал за спиной мальчиком и склонился над ним так, чтобы Эзра не мог его видеть, но прекрасно слышал. Он упрямо уставился прямо перед собой, решив игнорировать все подколки своего мучителя.

— Дэв, — голос у Инквизитора был мягким и очень тихим, почти на грани слышимости. Эзра был готов поклясться, что стоящие рядом Каллус и врач их не слышали, но для него самого этот шёпот был громче самого грубого окрика:

— Люди, которые тебя допрашивали, хотели не информацию.

Уверенным движением Инквизитор забрал из ослабленных рук Эзры плошку с бульоном, и он напрягся.

— Они хотели сломать тебя, — холодно и резко продолжал шептать ему на ухо Инквизитор, — лишить сил, возможности сопротивляться. А потом оставили медленно и мучительно умирать, позволяя тебе в полной мере ощутить своё поражение и бессилие.

Эзра услышал над головой звук выливающейся воды и зажмурился, готовясь к тому моменту, когда обжигающая жидкость потечёт у него по волосам. Только бы сдержаться. Только бы не вскрикнуть. Он не может…

Но шли мгновения, а ничего не происходило.

— Поэтому будь так любезен, мой мальчик, — Инквизитор был совсем близко, и Эзре казалось, что его губы вот-вот коснутся синих волос:

— Не доставь им этого удовольствия, — он всё-таки вздрогнул от злого шипения пау’ана, и секунду спустя почувствовал, как тот вновь вкладывает ему в руки тёплый фарфор.

— Ешь.

Ослабевшие пальцы дрогнули, чуть крепче сжимая гладкую поверхность. Словно во сне Эзра увидел, как Инквизитор обошёл его и направился к агенту Каллусу, как раз передававшему в этот момент датапад врачу. С такого расстояния Бриджер не мог увидеть, что там было написано, но походило на какой-то список. Инквизитор что-то негромко спросил, и Каллус едва заметно кивнул ему в ответ.

Трое мужчин тихо переговаривались между собой, но, сколько бы Эзра не напрягал слух, он так и не смог расслышать их слова. Какое-то время он просто смотрел на них, а потом опустил взгляд вниз, на свои руки.

В его ладонях была небольшая фарфоровая чашка, точная копия той, из которой он утолял жажду несколько минут назад. Она была наполнена тёплым бульоном, и Эзра потратил ещё несколько долгих мгновений, рассматривая её.

Затем он поднёс чашку к губам и начал осторожно пить.

Мэнс аккуратно закрыл последнюю коробку и глянул на часы. Синие цифры на секунду мигнули, показывая пять часов утра по корабельному времени. Просто блеск. Скоро ему заступать на новую смену, а в последний раз он спал более тридцати часов назад. Отличное начало работы на новой должности.

Воспоминания об обстоятельствах, при которых Мэнс получил эту должность, снова вызвали лёгкое ощущение паники. Спокойно. Конечно, приходить на место казнённого за измену врача было не очень хорошим предзнаменованием, но доктор сам подписал свой приговор, нелегально выписывая сильнодействующие лекарства одному из своих высокопоставленных пациентов.

Поразительные люди, готовые ради материальных благ поставить на кон свою собственную жизнь. Стоит ли призрачная возможность насладиться богатствами такого риска? Для Мэнса ответ был очевиден. Он хорошо получал, работая на планете, а уж теперь, когда его внезапно перевели на звёздный разрушитель, и говорить было не о чем.

Он аккуратно поправил столбик из коробок, в последний раз осмотрел роскошную комнату — шикарное место, ничего не скажешь — и, быстро попрощавшись со всеми собравшимися, взял в руки получившуюся башенку и понёс её обратно в свой кабинет. Агент Каллус кратко попрощался с ним в ответ, мальчик и Инквизитор не удостоили его и взглядом. Что ж, бывало и хуже. Даже каф под утро предложили, пусть вопрос и был чисто из вежливости.

Свет в коридоре подозрительно мигал, и Мэнсу это не понравилось. Видимо, механикам так и не удалось устранить неполадки в системе, и они могли в любой момент отключить электричество вновь. Оставалось лишь надеяться, что это произойдёт не тогда, когда он будет спускаться к себе в лифте.

Мэнс нажал кнопку вызова, и двери лифта тут же открылись. Он сделал шаг в мерцающую кабину, развернулся, чтобы выбрать этаж на панели управления, и чуть не уронил коробки, когда увидел, что следом за ним в лифт вошёл и Инквизитор. Он и подумать не мог, что пау’ан так бесшумно двигался.

— Доктор Сано, вы мне нужны на пару слов, — негромко произнёс Инквизитор, как только за ним закрылись двери, словно отрезая путь к побегу. Мэнс выпрямился и выглянул из-за коробок.

— Да, Инквизитор?

Пау’ан помолчал, оценивающе глядя на мужчину. У Мэнса сложилось неприятное ощущение, будто бы его только что подвергли рентгеновскому сканированию.

— Когда вы сможете принять Моргана?

— Самое ранее — через час, сэр.

— Я ещё не знаю, когда смогу привести к вам мальчика, но хочу, чтобы у вас всё было готово к его приходу.

— Разумеется, сэр, — Мэнсу не нравился этот разговор. В словах Инквизитора не было ничего необычного, но зачем пау’ану потребовалось спускаться вместе с ним вниз, если ему достаточно было всё это сообщить в комнате агента Каллуса?

В кабине повисла неприятная тишина. Инквизитор продолжал безмолвно его рассматривать, и Мэнс, не выдержав этого взгляда, начал осторожно исследовать стены лифта, то и дело возвращаясь к лицу пау’ана. Этот форс-юзер не понравился ему с самого начала, и он отчётливо помнил еле скрытую угрозу в голосе пау’ана, когда тот в первый раз заговорил о Моргане.

Мне понятны ваши чувства, доктор, но мальчик нужен мне живым.

Будто бы он планировал причинять Моргану вред! Он в жизни не отыгрывался ни на одном из своих пациентов, и уж тем более не собирался всё это проворачивать с испуганным измученным подростком!

Лифт, между тем, добрался до нужного этажа и мягко остановился. Пау’ан наконец-то перестал пристально вглядываться в своего собеседника и развернулся к выходу прямо в тот момент, когда двери начали неспешно открываться. Инквизитор шагнул в плохо освещённый коридор, будто бы мгновенно утратив интерес к своему собеседнику, но Мэнс каким-то образом понял, что разговор все ещё не окончен. У него не было другого выхода, кроме как идти следом за пау’аном. Инквизитор быстрым шагом направлялся в сторону больничного отсека, и больше всего на свете Мэнсу хотелось, чтобы этот странный разговор поскорее закончился.

Когда до медицинского кабинета оставался один поворот, пау’ан неслышно скользнул к одной из боковых дверей, уверенным движением руки открыл её и вновь перевёл взгляд на своего собеседника. Жёлтые глаза быстро указали Мэнсу на дверь, и тот наконец-то понял, зачем Инквизитору потребовалось так далеко с ним идти. С трудом подавив желание проигнорировать молчаливый приказ пау’ана, он покорно зашёл в тёмную комнату и невольно вздрогнул, когда услышал за спиной звук закрывающейся двери. Очутившись в кромешной темноте, Мэнс начал осторожно оборачиваться и чуть не выронил коробки, когда увидел в темноте горящие янтарные глаза Инквизитора. О Империя, Мэнс не знал, какой эффект пау’ан производил на своих врагов, но он бы на их месте бежал как минимум в другую Галактику.

— Я не совсем понимаю, — стараясь, чтобы голос звучал как можно ровнее, произнёс Мэнс, — зачем мы…

Он осёкся, когда пау’ан активировал свой меч. Тёмная комната мгновенно озарилась красным светом, высвечивающим контуры стоящих в помещении коробок. Инквизитор сделал шаг вперёд, и в слегка сузившихся хищных глазах пау’ана Мэнс сразу прочитал свой собственный неутешительный диагноз.

Плохое это было предзнаменование — прийти на место убитого врача. Очень плохое.

* * *

Глаза в последний раз пробежали по строчкам отчёта, палец нажал кнопку «отбой». Экран мигнул и погас, растворяя символы в вечности. Александр положил датапад на стол, устало облокотился о дерево и закрыл глаза.

Кто-то приложил воистину титанические усилия, чтобы прикончить Дэва Моргана на борту «Ультиматума». Комбинацию провернули блестящую, идеально рассчитав время и предугадав практически всё. И если бы не череда немыслимых совпадений и их с Инквизитором наблюдательность…

Вот он — главный неприятный сюрприз сегодняшнего дня, который Александр предчувствовал ещё утром. Не таинственная миссия на краю Галактики. Не откровения капитана Ардора. Не Инквизитор. Не падаван. И даже не связанный с последним переполох на космическом корабле.

Яд.

Он отравил не только Моргана, но и всю миссию, мгновенно сделав и без того неприятное задание смертельно опасным. И по иронии судьбы первыми его жертвами стали двое, которые его успешно и нейтрализовали в теле молодого форс-юзера.

Инквизитор тоже это понимал. И Александр ничуть не удивился, когда пау’ан вышел из комнаты следом за врачом. По спине невольно пробежал холодок, мелькнуло и исчезло сожаление о молодом специалисте, который успел неплохо себя зарекомендовать. Если бы его судьбу решал сам Александр, он бы попытался договориться и переманить мальчишку на свою сторону. Но за всю ночь пау’ан ни разу не проявил интереса к перспективному доктору, и, похоже, уже заранее решил его участь.

Странно, что Инквизитор не начал действовать ещё в его комнатах. Хотя, возможно, он просто не хотел травмировать психику Моргана ещё больше. Мальчик был морально и телесно вымотан, огрызался на любой, даже самый невинный комментарий, и вряд ли разборка с врачом ободрила бы его и придала сил.

Но уж лучше такой Дэв, чем лежащий без сознания на его рабочем столе. Александру не хотелось вспоминать о том, как его удерживал Инквизитор, не давая вколоть падавану антидот, и каких усилий ему стоило выдавить из себя несколько слов, подаривших свободу и шанс на выживание. Тогда он был уверен, что мальчик больше не очнётся, и просто пытался добиться милости пау’ана, прекрасно при этом понимая, что ничего не получится.

А потом Морган внезапно открыл глаза. Он невидящим взглядом уставился в потолок, и секунду спустя ломанулся со стола с такой силой, что наверняка свалился на пол, если бы не молниеносная реакция Инквизитора. Пау’ан резко прижал мальчика к столу, и Александр сразу же последовал его примеру, с какой-то пугающей ясностью осознав, что тот в одиночку не справится.

Александр вспомнил, как изгибалось худенькое тело подростка, пытаясь освободиться из его с Инквизитором мёртвой хватки — и хуже всего было то, что им вдвоём с трудом удавалось удержать мальчика на месте. Он пытался утихомирить подростка и что-то ему говорил, но Дэв был глух к его словам. Хорошо, что хотя бы Сила Инквизитора смогла усмирить этого ребёнка, потому что иначе ему пришлось бы колоть ещё и успокоительное, а мальчика и так предстояло накачать кучей с трудом сочетающихся между собой лекарств.

Зато потом Дэв начал себя вести на удивление тихо: с того момента, как мальчик попытался удрать с письменного стола, он вёл себя просто идеально. Всего-то и потребовалось, что две недели продержать его в тюрьме, а потом ещё и отравить — и вот, падаван Джарруса наконец-то демонстрирует хорошие манеры. Просто чудо, а не ребёнок.

Краем глаза Александр уловил какое-то движение и, повернув голову, увидел, что Морган пытается встать. Он шагнул в сторону парня, мысленно подбирая слова, чтобы остановить его. Но мальчик замер сам, когда увидел его приближение. Он так и остался сидеть на диване, касаясь одной ногой пола, и неотрывно следил за Александром, словно дикий зверёк, впервые повстречавшийся с человеком.

— Дэв, — он старался, чтобы голос звучал как можно обыденнее и спокойнее, но, кажется, это у него плохо получалось, или мальчику было попросту всё равно. Морган весь подобрался, словно дикий кот, готовящийся к прыжку, и Александр понял, что в любом случае нарвётся на грубость. Он открыл рот, намереваясь продолжить, но именно в эту секунду входная дверь в его комнаты с шипением открылась, и в комнату вошёл Инквизитор. Александр невольно обернулся на звук, отметив, что мальчик тоже резко — пожалуй, даже слишком резко — повернул голову.

Пару секунд Инквизитор молча рассматривал присутствующих в комнате, по очереди задержав свой внимательный взгляд сначала на напряжённом Дэве, затем на замершем Александре, и, наконец, нарушил тишину:

— Я что-то пропустил?

— Нет, Инквизитор, — мгновенно пришёл в себя Александр, — Моргану явно стало лучше.

Пау’ан с неподдельным интересом ещё раз посмотрел на ощетинившегося мальчика, но никак это не прокомментировал. И тут же спросил:

— Сколько у нас осталось времени?

* * *

Эзра замер, не совсем понимая, что имел в виду пау’ан. Он с недоумением посмотрел сначала на Инквизитора, потом на Каллуса, и в этот момент агент ответил:

— Чуть больше часа до начала новой смены.

Эзра заметил скользнувшее по серому лицу неудовольствие, прежде чем пау’ан снова надел маску равнодушия и лёгкой надменности. Впрочем, ему самому ответ тоже не сильно понравился. Новая смена? Если он правильно помнил лекции в Академии, то следующая смена должна была наступить только утром по корабельному времени. Он что, пролежал без сознания на столе у Каллуса всю ночь?

— Времени в обрез, — долетел до него голос Инквизитора. — Не будем медлить.

Эзра снова перевёл взгляд на пау’ана, потом на агента. Он ничего не понимал. О чём вообще говорили эти двое?

Но все мысли вылетели у него из головы, когда Каллус вопросительно посмотрел на Инквизитора, и тот еле заметно кивнул ему в ответ. Где-то внутри стремительно зарождалась паника, и она только усилилась, когда эти двое, не сговариваясь, синхронно перевели на него свои пристальные взгляды.

Пора валить.

Эзра сорвался с места, не обращая внимания на пронзившую тело боль, и тут же был отброшен назад. Спина прижалась к мягкой кожаной спинке, и он пару раз отчаянно дёрнулся, прекрасно понимая, что шансов на освобождение нет. Словно в тумане Эзра увидел, как продолжающий удерживать его на месте Инквизитор начал обходить диван, заходя ему за спину, и в этот момент давление на тело внезапно ушло. Он ломанулся вперёд, голова закружилась от резкого рывка, и в следующую секунду материализовавшиеся на плечах сильные руки с силой дёрнули его назад, вновь усаживая на ненавистный диван.

К горлу подступила тошнота, Эзра зажмурился, пытаясь совладать с собой, и в этот момент чужая рука переместилась с левого плеча на горло, запрокидывая ему голову. Зная, что ничего хорошего всё равно не увидит, он позволил себе пару секунд неподвижно посидеть на месте, чувствуя, как бешено колотится в груди собственное сердце, после чего медленно открыл глаза.

Ох, великая Сила, похоже, теперь Инквизитор был действительно зол.

Сузившиеся жёлтые глаза находились в опасной от него близости, пригвождая к месту не хуже сильных рук, и Эзра невольно замер, загипнотизированный этим взглядом. В горле пересохло, кончики пальцев начало покалывать. Разум твердил Эзре, что нужно бежать, бежать без оглядки, мчаться по длинным, бесконечным коридорам судна, прятаться, искать лазейки, выход — идти на любую хитрость, лишь бы только скрыться от этого безжалостного взгляда.

Беги. Прячься. Спасайся.

Куда он побежит? И где найдёт силы хотя бы для того, чтобы вскочить со своего места?

Жуткие глаза моргнули, взгляд Инквизитора немного смягчился — но не настолько, чтобы можно было расслабиться — и хватка на шее заметно ослабла.

— Полагаю, — голос пау’ана звучал на удивление спокойно, — что тебе лучше пока посидеть, Дэв.

— Думаю, мне пора, — слова сорвались с губ прежде, чем он успел над ними задуматься.

— Я настаиваю, — процедил Инквизитор, продолжая сверлить его взглядом. — После всех приложенных нами сегодня ночью усилий будет крайне неприятно, если твоё положение ухудшится.

Прозвучало почти как угроза.

Рука наконец-то отпустила горло, и Эзра наконец-то с облегчением разорвал зрительный контакт, опустив голову вниз.

И тут же замер, внезапно наткнувшись взглядом на Каллуса.

Агент стоял около письменного стола и увлечённо ковырялся в разложенных на столе датападах. Пожалуй, даже слишком увлечённо. Эзра был готов поклясться, что эта хитрая сволочь всё прекрасно видела и слышала, разыгрывая представление исключительно ради пау’ана.

Рука на плече сжалась чуть сильнее — явное предупреждение — после чего наконец-то отпустила его.

— Агент Каллус! — разведчик резко обернулся на зов Инквизитора, и выражение его лица было самым нечитаемым из всех, что Эзре когда-то доводилось видеть. — Полагаю, мы можем начинать.

От этих слов он неуютно поёрзал на месте, в этот раз не предпринимая попыток встать с дивана, и, мысленно вздохнув, приготовился к предстоящей безобразной сцене.

Между тем Каллус взял ближайший стул и направился вместе с ним в сторону Эзры. Он с трудом подавил в себе новую поднимающуюся волну паники и остался неподвижен. Нет, он не покажет своего страха. Не покажет. Только не этим двоим.

Каллус опустил стул на пол около дивана и сел на него, положив голову на жёсткую спинку.

— Дэв, — Эзре не понравился его тон. Таким мягким голосом агент разговаривал с ним, когда с преувеличенной любезностью спрашивал о его нежелании знакомиться с имперскими работниками. — Нам надо с тобой серьёзно поговорить.

Начинается.

— Я не хочу с тобой ни о чём разговаривать, — глядя Каллусу прямо в глаза, отрезал Эзра.

— А придётся, — почти снисходительно заметил агент. — Будь любезен ответить на несколько вопросов, и это всё закончится быстрее, чем ты думаешь.

Эзра зло сощурился в ответ.

— А если я не буду столь любезен?

— Манеры, мальчик! — Эзра вздрогнул от резкого голоса Инквизитора, о чьём присутствии умудрился почти позабыть. — У нас нет времени на твои игры.

— Дэв, — мягко продолжал Каллус, — нам хотелось бы поговорить с тобой о допросе.

Эзра стиснул зубы. Прекрасное начало, ничего не скажешь. Хотя уж лучше так, чем вопросы о Восстании.

— Зачем вам это? Разве в Империи не ведут протоколы? — Эзра сам удивился той холодности, которая прозвучала в его голосе. Внутри него всё сжималось в ожидании неизбежного, и он был поражен, насколько хорошо продолжал держать себя в руках. — Вам наверняка предоставили официальный отчёт. — Уж что-что, а о важности дисциплины и ведения записей в своё время ему прожужжали все уши в Академии.

— Верно. Официальный, — раздался сзади тихий и вкрадчивый голос Инквизитора. Пау’ан облокотился на высокую спинку дивана, и Эзре пришлось снова задрать голову, чтобы встретиться с ним взглядом. — Вот только события прошлой ночи ясно указывают нам на то, что информация в отчёте не совсем соответствует действительности. Поэтому мы бы предпочли побеседовать с непосредственным… участником того разговора.

Надо же, какие тактичные формулировки! На Эзру эти слова подействовали отрезвляюще. То, что произошло в имперской тюрьме, было не разговором. И то, что происходило сейчас, разговором тоже не было.

— Ничего с вами я обсуждать не собираюсь, — Эзру поразило собственное спокойствие, хотя чему он удивлялся-то, в самом деле? Что он ещё может потерять? Свою жизнь?

Каллус в ответ лишь тяжело вздохнул. Эзра медленно перевёл взгляд на пау’ана. На лице Инквизитора не дрогнул ни один мускул, но каким-то внутренним чутьём он всё равно понял, что в собеседнике стремительно закипает гнев.

— Дэв, — в голосе Инквизитора звенела сталь, — это была очень длинная ночь для нас всех. Не усугубляй.

Эзра мысленно фыркнул. Ну да, бедненькие, всю ночь работали, как их не пожалеть. Он окинул обоих мужчин слегка раздражённым взглядом, намереваясь выдать очередную колкость, но слова так и не сорвались с губ, застряв комом где-то в горле.

Он настолько привык к Инквизитору, Каллусу и тому негативу, который сопровождал каждое их появление, что почти не смотрел на них самих, видя перед собой не человека и пау’ана, а только своего врага и те неприятности, которые он с собой приносил. Эзра следил за ними, как за опасными животными, готовыми атаковать, смотрел им в глаза, бросая немой вызов и выдерживая их тяжёлые взгляды, или же специально напрочь их игнорировал, но он давно уже их не рассматривал.

А сейчас, впервые с момента прибытия на «Ультиматум» — а, возможно, и впервые с момента их вынужденного «знакомства» — он снова внимательно на них посмотрел, и то, что предстало его взору, заставило на время позабыть и о вражде, и о невысказанных колкостях.

Он словно впервые их увидел — не двух высокопоставленных имперских служащих, не противников, не врагов Кейнана и Зеба, а просто своих собеседников — и внезапно заметил то, что, по-хорошему, должен был заметить сразу, но почему-то не смог, или попросту не захотел.

Может, причина такой невнимательности крылась ещё и в том, что сейчас оба мужчины сидели на расстоянии вытянутой руки и давали возможность себя разглядеть, а, может, всё дело было в их репутации, вселяющей ужас и страх в сердца врагов и мешающей при этом нормально думать. Но это уже не играло никакой роли, потому что здесь, в этот ранний час на «Ультиматуме», этот идеальный фасад внезапно дал трещину, и образы сытых имперских хищников словно оплавились и начали стекать на дорогой паркет.

И теперь Эзра видел всё: предательские мешки под глазами у Каллуса, еле заметное раздражение, граничащее с усталостью во взгляде Инквизитора, их позы, признанные дать небольшой отдых напряжённым телам. Пау’ан не просто склонился над ним, нет — он облокотился на диван, хотя ещё минуту назад Эзра был уверен, что Инквизитор может неподвижно стоять на ногах хоть целую вечность.

И теперь, глядя в их мрачные лица, Эзра внезапно почувствовал, как куда-то уходит и его злость. На её место пришла усталость — тягучая, липкая, не желающая выпускать свою добычу. Он моргнул, возвращаясь в реальность, внезапно осознав, что смотрел на них почти целую вечность.

— Дэв? — он перевёл взгляд на Инквизитора, и по слегка суженным глазам Эзра понял, что тот всё ещё терпеливо ждал его так и не высказанный язвительный комментарий. Чего-то похожего ожидал и Каллус, стиснувший рукой спинку несчастного стула.

— Да? — тихо ответил он, и от его внимания не ускользнуло, как расширились глаза его собеседников, явно не ожидавших такого ответа. Даже лампы в комнате будто бы стали светить чуть ярче, хотя последнее явно было фантазией не до конца оправившегося после отравления мозга.

— Расскажи нам про допрос, — спокойный голос Инквизитора вернул Эзру к реальности. — И постарайся ничего не упустить.

Смешно.

— Я… — слова застряли в горле, не желая вырываться наружу. Он сглотнул, чувствуя, что не может озвучить это вслух, хотя и сам не понимал, отчего ему так стыдно.

— Говори, Дэв, — мягко попытался ободрить его Каллус — какая ирония Силы! — Это очень важно.

— Я не могу, — с мрачной решимостью произнёс он, боковым зрением ловя какое-то движение со стороны Инквизитора. Эзра встретился взглядом с Каллусом и наконец-то выдал:

— Я ничего не помню.

Повисла неприятная тишина.

— В смысле ты ничего не помнишь? — раздался голос Каллуса. Инквизитор снова шевельнулся, и в этот раз у Эзры возникла стойкая ассоциация с хищником, почуявшим добычу.

— Я не помню допрос, вот и всё, — слегка раздражённо сказал Эзра, испытывая от ситуации какое-то мрачное удовлетворение.

Но это чувство быстро улетучилось, когда Каллус и Инквизитор вновь почти синхронно посмотрели друг на друга. Эти безмолвные переглядывания начинали Эзру раздражать. Он чувствовал себя каким-то ущербным идиотом: его собеседники знали и понимали всё, в то время как он сам продолжал оставаться в неведении.

— Я правильно тебя понял, — наконец, промолвил Инквизитор, в упор глядя на Эзру, — что все твои воспоминания начиная с Мустафара — это мой шаттл и «Ультиматум»?

Эзра стиснул зубы и промолчал, чувствуя, как его начинает давить стыд. Признаваться в проблемах с памятью ему было так же сложно, как и в собственном бессилии, когда он сидел с тарелкой в руках и понимал, что не может самостоятельно поесть.

— А остальные эпизоды своей жизни ты хорошо помнишь? — в этот раз вопрос задал Каллус. Эзра с неприязнью посмотрел на него:

— В каком смысле?

— Помнишь ли ты свою жизнь до того момента, как попал на допрос? — уточнил разведчик.

— Разумеется, помню! — раздражённо заметил Эзра, — и Лотал, и Кессель, и «Шпиль», и День Империи, и всё остальное! — с каждым новым названиям имперские лица становились всё мрачнее, но ему было наплевать. — Вы говорите так, будто…

— А ты помнишь Мустафар, мой мальчик? — мягко прервал его Инквизитор, хранивший до этого молчание.

Эзра намеревался ответить ему, что конечно всё помнит, и момент выхода угнанного корабля из гиперпространства, и взрыв, и побег, и…

Побег?

Секунду, а был ли побег вообще?

Эзра нахмурился. Что, неужели он не помнил даже Мустафар? Но ведь у него были воспоминания, в кабине шаттла, до того, как пау’ан…

А что, если он вспомнил не всё?

— Дэв? — неуверенно позвал его Каллус, но Инквизитор поднял руку, призывая агента к молчанию.

Эзра вспоминал, и образы в его голове, обрастая новыми подробностями, распускались подобно весенним цветам на лотальском поле. Красочные, яркие картинки сменялись зловещими образами с Мустафара, но в этот раз он был готов к встрече с ними.

Выход из гиперпространства. Запуск жизнерадостного, яркого истребителя с не менее «весёлой» начинкой. Прибытие на вражеский корабль.

Это были не отдельные эпизоды, а связанная линия, одна история, в которой один образ сменялся другим. Провалов не было, и это обнадёживало. Пока не было.

Эзра отделяется от группы, использует вентиляцию, чтобы быстрее добраться до своего учителя. Времени в обрез, и оно тает буквально на глазах. Он быстро добирается до нужного отсека, спускается вниз. Вот она — камера, где держат Кейнана, конечная цель его путешествия по кораблю. Эзра тянется к переключателю, открывает дверь…

Он вздрогнул, внезапно вспомнив, как точно так же путешествовал по коридорам своей памяти в шаттле Инквизитора. Тогда воспоминания почти что душили его, уничтожали его настоящего, и, казалось, что он вот-вот растворится в них и исчезнет из реального мира навсегда. И когда Эзра подумал, что вот-вот сойдёт с ума от своего прошлого, Инквизитор резко ударил его по щеке.

Пау’ан сделал это явно не из желания унизить или причинить боль. Сейчас Эзре вообще казалось, что своим ударом Инквизитор спас его рассудок, а, возможно, и жизнь. Но воспоминания, витающие вокруг него, словно стайка диких птиц, встрепенулись и покинули своего хозяина — по крайней мере те из них, кто не успел приручиться и сесть ему на руку, попутно оцарапав кожу. Пусть воспоминания шли беспрерывным потоком, пусть они сносили Эзру с ног, но они шли в хронологическом порядке и оборвались ровно в тот момент, когда пау’ан грубо вырвал пленника из капкана своей памяти.

И Эзра хорошо помнил то мгновение, когда его остановили.

Он открывал дверь в камеру Кейнана, торопливо, беспокойно озираясь, так как понимал, что в любой момент в коридоре могли появиться противники. И в то же время он страшился того, что увидит за дверью — будет ли Кейнан в сознании? Сможет ли он сам идти? Или оставшегося у учителя времени хватит лишь на то, чтобы проститься со своим опоздавшим учеником?

На эти вопросы у нынешнего Эзры ответов уже не было.

Потому что история спасения Кейнана в голове его падавана обрывалась именно тогда, когда дверь темницы с тихим шипением начала открываться.

Хлёсткий удар Инквизитора словно оборвал тонкую нить воспоминаний, оставив в руках у Эзры лишь жалкий обрывок его памяти. И за дверью в темницу была пугающая непроглядная тьма, в которой несколько раз вспыхивали образы уже другой имперской камеры и другого пленника. А дальше — мгла, тревожное пробуждение в кресле, разноцветные переливающиеся огоньки панели управления шаттла. И Инквизитор — высокий, худой, с горящими во тьме жёлтыми глазами — приветствующий его в новой реальности.

Эзра моргнул, возвращаясь в эту самую реальность. Интересно, сколько он пробыл в себе? Судя по внимательным лицам собеседников, не очень долго.

Каллус и Инквизитор выжидающе смотрели на него, и Эзра не понимал, чего они от него хотели. Кажется, они задали какой-то вопрос? А хотел ли он на него отвечать?

— Тебе удалось вспомнить что-то ещё, Дэв? — терпеливо поинтересовался Инквизитор.

Эзра мрачно подумал о том, что единственное, что он смог вспомнить — так это вопрос, который пау’ан ему задал несколько минут назад.

— Я помню всё, — негромко заметил он. Помолчал и неохотно добавил: — До определённого момента.

Каллус и Инквизитор продолжали безмолвно смотреть на него, ожидая продолжения, и Эзра решил в этот раз не испытывать их терпение на прочность.

— Моё последнее воспоминание — это момент, когда я открываю дверь тюремной камеры.

* * *

Прекрасно, просто замечательно. Разговор с мальчиком должен был прояснить ситуацию, но вместо этого вопросы росли просто в геометрической прогрессии.

Похоже, что лёд, по которому теперь ходил Александр, был ещё тоньше, чем он думал. Будто бы ему было мало собственных проблем, теперь ещё и эти форс-юзеры…

Инквизитор пару секунд молча смотрел на мальчика, а затем выпрямился:

— Собирайся, Дэв, мы уходим, — резко бросил он, отворачиваясь от Моргана. — Агент Каллус, на пару слов.

Жёлтые глаза указали в сторону стола, и Александр понял, что последующая их беседа не была предназначена для ушей Моргана. Он тут же отошёл от дивана, продолжая наблюдать за пытающимся встать Дэвом. Судя по тому, с каким трудом парень переставлял ноги, на своих двоих он никуда не пойдёт. Интересно, что в таком случае сделает Инквизитор? Но тут пау’ан направился в сторону Александра, и он отвернулся от Дэва, чтобы мальчик не смог прочитать их диалог по губам.

Инквизитор между тем тоже подошёл к столу и опёрся о него руками, мрачно глядя на тёмное дерево. Александр его отлично понимал. Ситуация выходила не просто сложная, а смертельно опасная, и он больше не знал, что ему и думать о своём новом назначении.

Инквизитор перевёл тяжёлый взгляд на датапад, в котором хранился результат анализа Дэва, притянул его к себе и включил, загружая на экран данные.

— Агент Каллус, — очень тихо заметил он. — Как вы считаете, Моргана могли «заставить» забыть о событиях последних дней?

— Сложный вопрос, Инквизитор, — в тон ему ответил Александр. — Ему могли ввести соответствующие препараты, но при таком количестве инородных соединений в крови мальчика мы их никогда не выявим. Однако его ретроградная амнезия может быть обычной защитной реакцией организма на слишком болезненный опыт в тюрьме.

— Думаете, враги здесь ни при чём?

— Я этого не знаю. Но психоактивные подавляющие воспоминания вещества — вещь непредсказуемая. Никто не может предугадать, что именно будет забыто. У Дэва же воспоминания вырезаны крайне аккуратно, словно небольшой кусок из записей голонета. Слишком ювелирная работа для простых инъекций. Возможно, на него воздействовали Силой? — мягко предположил Каллус, внимательно глядя на пау’ана. Инквизитор ответил ему мрачным взглядом:

— Всё может быть, агент Каллус, — слегка зловеще ответил он. Помолчал и добавил:

— Расскажите поподробнее про яд.

Яд. Это было самое сложное.

— Это свежая разработка Империи, она ещё не тестировалась в полевых условиях…

— С этого момента тестировалась, — зло прервал его Инквизитор, поднимая на Александра взгляд. — Полевые испытания прошли почти успешно.

Он нервно сглотнул, но продолжил:

— Главная задача — симулировать симптомы других болезней, чтобы жертве не ввели правильный антидот. Распознаётся он лишь по совокупности некоторых завышенных показателей, характерных именно для этого яда.

— И вам он знаком? Вы работали над ним, агент Каллус? — вкрадчиво произнёс пау’ан, и тут Александр начал понимать истинную причину злости Инквизитора.

— Я знаю о нём… неофициально, — ровным голосом произнёс он. — Все данные засекречены, Инквизитор. Я совершенно случайно получил к ним доступ, и то всего лишь один раз.

— Случайно? — эхом повторил пау’ан, и Александр понял, что ему даётся едва ли не последняя возможность оправдаться.

— У одного сотрудника отдела развязался язык после бурного застолья, и он начал хвастаться текущим прогрессом. Я подверг его информацию сомнению, и тогда он швырнул в меня датапад с соответствующими файлами.

Инквизитор продолжал смотреть на него в упор, явно не веря сказанным словам, и Александр его хорошо понимал. Он сам в жизни бы не поверил подобной истории, если бы она не приключилась с ним самим. Империя всегда трепетно оберегала свои секреты, прописывая протоколы безопасности, вводя чудовищные наказания за разглашение и регулярно поверяя своих подданных на лояльность. Однако неудачные эксперименты с алкоголем смели всё — и психологические преграды, и страх, и банальное чувство осторожности. Сам Александр, хоть и держал тогда рот на замке, но «поплыл», как и все остальные — иначе он никак не мог объяснить тот факт, что хвастливо брошенный датапад достиг своей цели.

— Какая… интересная у вас светская жизнь, агент Каллус, — вкрадчиво заметил Инквизитор, и Александр вздохнул, поняв по голосу, что гнев пау’ана ушёл. Видимо, форс-юзер тщетно пытался уловить в этой своей Силе отголоски лжи, вот только старался он зря — ему говорили правду. Наверное, аналогичным образом Инквизитор не почуял фальши и в речи Моргана, рассказывающего о своём видении…

А где Морган?

Александр обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть мальчика, стоящего около входной двери его комнаты. Секунду спустя Морган поднял руку, и дверь среагировала на движение, с тихим шипением открывшись.

Александр перевёл взгляд на Инквизитора и чуть было не пожалел об этом. Пау’ан буравил спину Моргана таким взглядом, что было странно, что он ещё не прожёг в парне дыру. Не желая ловить на себе этот тяжёлый взгляд, Александр вновь посмотрел на Дэва.

Под молчаливыми взорами взрослых Морган, сильно хромая, переступил порог, и дверь за ним снова закрылась.

* * *

Боль разрывала его изнутри, но Эзра старался её игнорировать. Похоже, зря он решился на этот отчаянный шаг, так как тело предательски тормозило его, буквально цепляясь за пол, не давая возможности сбежать. Но и возвращаться к преследователям теперь достаточно глупо. Эзра захромал по длинному светлому коридору в сторону единственного выхода, где приветливо горела панель управления лифтом.

Сзади с шипением открылась дверь, и Эзра стиснул зубы, поняв, что сейчас получит за свою дерзкую выходку. Он продолжил ковылять в сторону лифта, морально готовясь к тому моменту, когда его ударят или грубо притянут к себе, чтобы…

Сильные руки на плечах появились настолько неожиданно, что Эзра чуть не подскочил на месте.

— Медаль за храбрость, Дэв, — практически промурлыкал Инквизитор ему в правое ухо. Затем переместился к левому и добавил:

— Останемся вдвоём — вручу.

— Мне не нужны награды от Империи, — холодно заметил Эзра, вновь удивившись собственной выдержке и спокойному тону. Он не пытался сбросить с себя руки Инквизитора, которые уверенно продолжали стискивать его плечи, и только сейчас внезапно осознал, что больно ему они не делали.

— Никто не отказывается от даров Империи, Дэв, — мягко заметил Инквизитор, уверенно разворачивая его к себе. Эзра запрокинул голову, чтобы встретиться с ним взглядом:

— Никто и никогда.

— Значит, я создам новую тенденцию, — невозмутимо заметил Эзра.

Инквизитор помолчал, со сдержанным любопытством разглядывая его:

— Мне кажется, ты уже создал… столько новых тенденций, что пора бы уже и остановиться, — вкрадчиво произнёс пау’ан, и хотя в его голосе Эзра не услышал ни злости, ни угрозы, предательский холодок всё равно побежал вниз по позвоночнику. — Как ты, наверное, уже заметил, в Империи не оценили твоих поступков.

— Просто Империя ещё не готова к переменам, — храбро возразил Эзра. — Хотя давно уже пора, — с удовольствием добавил он.

— А ты, Дэв, к переменам готов? — вкрадчивым голосом спросил Инквизитор, в упор глядя на него.

В ответ Эзра мрачно уставился на пау’на, отлично понимая такой толстый намёк.

Не стоит настраивать против себя других сторонников Империи.

Я не человек Империи.

Ты скоро им станешь.

— Ты не ответил на мой вопрос, Дэв, — с лёгким нажимом в голосе произнёс Инквизитор, и Эзра, внезапно почувствовав страх, быстро произнёс:

— Не ко всем, — отчеканил он, в упор глядя на пау’ана. Ощущение паники уже уходило, и он возненавидел сам себя за то, что так легко поддался этому давлению. Ничего, его застали врасплох, но больше этого не повторится.

Инквизитор безмолвно продолжал его разглядывать, и в этот момент дверь в конце коридора с шипением открылась. Эзра повернул голову и увидел агента Каллуса, с облегчением отметив, что ему не придётся продолжать этот неприятный разговор с пау’аном.

— Мы обсудим это позже, Дэв, — раздался совсем рядом холодный шёпот Инквизитор, и пау’ан наконец-то отодвинулся от него. Но от этих зловещих слов Эзре всё равно снова стало не по себе.

Перестань бояться и соберись наконец! Ты падаван, а не жалкий испуганный мальчишка, так и веди себя достойно! Пау’ан тебе ещё ничего не сделал, а ты уже…

Вот именно. Инквизитор ещё ничего ему не сделал. И Эзра до сих пор не знал, как к этому относился. Пау’ан вёл себя… странно, и, на его взгляд, совершенно непредсказуемо, то и дело совершая нехарактерные для себя поступки, и чем больше он об этом думал, тем меньше ему всё это нравилось. Что вообще всё это значило?

— Я поговорил с капитаном, — отвлёк его от мрачных мыслей спокойный голос агента Каллуса, — и сообщил ему, что мы скоро подойдём. Так что этот вопрос…

В коридоре резко погас свет, оборвав агента, и наступила кромешная тьма. Эзра замер на месте, чувствуя себе крайне неуютно. Единственное, что он теперь видел, это светящиеся где-то сверху глаза Инквизитора, и это зрелище как-то его не ободрило.

Зато Каллус не разочаровал. Сразу же после выключения света где-то недалеко раздался глухой звук, а за ним — такое витиеватое ласатское ругательство, которое даже Зеб использовал крайне редко. И несмотря на свою усталость, боль и страх, Эзра почувствовал, что губы предательски растягиваются в улыбке.

— Видели бы вы это счастливое лицо, агент Каллус, — холодно проговорил где-то сбоку Инквизитор. — Ради этого момента стоило доживать до сегодняшнего дня, правда, Дэв?

Эзра встрепенулся, словно хулиган, застуканный на месте преступления. Неужели…?

Он вопросительно посмотрел в светящиеся жёлтые глаза и сразу всё понял.

— Да, Дэв, — вкрадчиво произнёс Инквизитор. — Я прекрасно тебя вижу.

В горле пересохло. Темнота дарила Эзре обманчивое чувство безопасности, иллюзию, что его никто не видел, и осознание того факта, что от Инквизитора ему было не укрыться даже здесь, сильно испортило настроение.

Между тем в коридоре вспыхнул тонкий луч света, и мгновение спустя Эзра увидел во мгле полуосвещённый силуэт агента Каллуса, держащего в руке небольшой фонарь.

— Надеюсь, они скоро закончат, — мрачно констатировал он, подходя поближе. — Не хотелось бы работать в темноте.

Свет выловил на стене слева от лифта какую-то дверь, и пару мгновений спустя Каллус, подойдя к ней и нажав на несколько кнопок, смог её открыть.

— Прошу, Дэв, — негромко произнёс Инквизитор, слегка толкая мальчика в спину. — От поездки на лифте нам теперь придётся отказаться, но ведь ты несильно от этого расстроишься?

Поняв, что выхода не было, мальчик неуверенно зашагал в сторону терпеливо стоящего возле выхода Каллуса. Эзра видел в проёме слегка подсвеченные ступеньки лестницы, и хотя они были не особо крутыми, он понимал, что ему потребуется немало сил, чтобы взобраться по ним. Хотя, возможно…?

— Нам наверх, мой мальчик, — с предвкушением ответил Инквизитор, когда Эзра осторожно переступил порог. Он стиснул зубы. И агент, и пау’ан явно намеревались наблюдать за его восхождением, и Эзра не знал, как ему избежать очередного унижения. Он осторожно положил руку на перила и с тоской посмотрел наверх, отчётливо понимая, что взобраться туда без посторонней помощи не сможет.

— А почему здесь не горит свет? — как можно спокойнее произнёс он, мысленно проклиная такое неудачное стечение обстоятельств.

На плечо вновь легла сильная рука, но в этот раз Эзра был даже немного рад такой опоре.

— Может, потому что по какой-то неизвестной нам с тобой причине выведен из строя главный локальный компьютер? — вкрадчиво прошептал ему на ухо Инквизитор. Эзра моргнул, вспомнив об этом происшествии, и почувствовал, что вновь начинает глупо улыбаться.

Хотя, скорее всего, у него просто начиналась истерика.

— Какая ирония судьбы, — раздался у него за спиной едкий голос Каллуса, — а ведь если бы лифт работал в стандартном режиме, это здорово бы упростило тебе жизнь, не правда ли, Дэв?

Эзра прикусил губу и ничего не ответил. Он поднял ногу, чтобы поставить её на первую ступеньку, но вместо этого чуть не упал, так как вторая нога не выдержала вес его тела и начала подгибаться. Эзра схватился за перила, чтобы не упасть, и с трудом удержал равновесие. Отлично, просто зашибись. Он замер, ожидая услышать очередной язвительный комментарий сзади, но имперские прихвостни хранили молчание.

— Думаю, дальше я справлюсь сам, агент Каллус, — нарушил тишину Инквизитор, — вам нужно подготовиться к первому рабочему дню, а времени осталось в обрез.

— Конечно. До встречи, Инквизитор, — невозмутимо произнёс Каллус. — Увидимся, Дэв, — негромко добавил он, и Эзра стиснул зубы.

Глаза мои тебя б не видели.

Указательный палец недвусмысленно постучал по плечу. Несложно было догадаться, чего хотел пау’ан.

— До свидания, агент Каллус, — практически процедил сквозь зубы Эзра. Дверь с тихим шипением закрылась.

Эзра остался в полной темноте один на один с Инквизитором.

* * *

Инквизитор холодно смотрел на подростка и обдумывал ситуацию. После того, как мальчик чуть было не упал, пытаясь подняться на одну ступеньку, стало понятно, что сам Дэв никогда не преодолеет два длинных пролёта — или преодолеет, но на это уйдут часы времени. После всего произошедшего вообще чудо, что мальчик мог ходить; сейчас же от него требовались и впрямь титанические усилия, чтобы взобраться наверх.

Но Дэв не жаловался. И не хныкал. И не бросал на пау’ана вопросительно-умоляющие взгляды. Морган явно был нацелен на самостоятельный подъём, и Инквизитор почти что слышал, как скрипели стискиваемые от усилий зубы.

Впечатляющая выдержка даже для падавана. Было ли это гордостью, или отголоском джедайского обучения, призывающего превозмогать, или же просто нежеланием доставлять Инквизитору удовольствие? Он не знал. Но ему определённо нравилось такое поведение. Меньше всего на свете ему хотелось заполучить в ученики одного из вечно хныкающих и скулящих детей, и стойкость Дэва его приятно удивляла.

Морган с трудом поднялся на ещё одну ступеньку.

Превосходное шоу, ничего не скажешь. Так и хотелось пренебречь остальными обязанностями, принести сюда стул и остаться смотреть. Но он не мог: время было на исходе, сам Дэв, перенёсший допрос, транспортировку, побег, поимку, лишение Силы и отравление, в любой момент мог потерять сознание. Нет, он не мог рисковать крайне хрупким здоровьем своего ученика ради нескольких минут развлечения.

Но это не значило, что Инквизитор собирался лишать себя всего веселья.

Он осторожно положил руку на плечо мальчика, и тот непроизвольно вздрогнул от этого прикосновения. Инквизитору было не дано узнать страха темноты, и он давно привык считать мглу своей союзницей, позволяющей пау’ану растворяться в ней, словно призраку. Но он хорошо знал, что значит быть слепым, так как в своё время сам испытал далеко не лучшие моменты своей жизни с чёрной повязкой на глазах. Чувствуя, как ползёт наверх уголок его рта, Инквизитор аккуратно приложил длинный тонкий палец к губам мальчика, отметив, как тот удивлённо моргнул от такого поворота событий. Парень явно понимал, чего от него хотели, но не знал, почему это вдруг пау’ану потребовалось от него хранить молчание.

Самое время внести некоторую ясность.

Отработанным уверенным движением Инквизитор резко подхватил Дэва на руки, проследив за тем, чтобы тот не ударился головой о перила. Морган издал забавный, сдавленный звук: что-то среднее между писком и визгом, словно пойманный лотальский котёнок. В голове мелькнула мысль забросить мальчика на плечо, но Инквизитор отмёл этот вариант, так как в таком случае он не мог наблюдать за выражением лица своего пленника. А оно было бесценно.

Он уверенным шагом устремился вверх, одновременно почувствовав, что мальчик начал вырываться. Глупый ход, учитывая ситуацию и неравную расстановку сил. Но вот теперь Дэв его действительно боялся: он дрожал и рвался на свободу, несмотря на всю тщетность своих попыток. Измученный, слабый, временно ослеплённый, он чувствовал себя загнанным в ловушку зверем, и Инквизитор был мысленно согласен с таким определением. Он почти не смотрел на дорогу, глядя лишь на лицо своего пленника, но мальчик, лишь раз случайно встретившись с ним взглядом, тут же пугливо отвёл глаза. Он наконец-то перестал биться, осознав всю бесполезность этого занятия, и теперь просто лежал у Инквизитора на руках, смежив веки и ожидая неотвратимого.

Какое наслаждение — наконец-то получить над этим ребёнком безграничную власть, пусть даже и на такой короткий промежуток времени. Инквизитор знал, что Дэв ещё не смирился, что он продолжит бой сразу же, как только немного придёт в себя, но сейчас пау’ан упивался триумфом, сжимая в руках своего пленника.

Маленький, пульсирующий комок нервов.

С помощью предусмотрительно вытащенной карты Инквизитор открыл дверь, ведущую в коридор, и Дэв непроизвольно вздрогнул, услышав её шипение. Это навело его на мысль, и он склонился над мальчиком, крайне довольный тем фактом, что свет всё ещё не горел:

— А где же наш гордый повстанческий дух, Дэв? — вкрадчиво произнёс он и, добавив в голос немного фальшивого сочувствия, продолжил. — Сломали в имперской тюрьме?

Издевательские слова подействовали на Моргана словно разряд тока. Мальчик дёрнулся, как от удара, тут же открывая глаза и встречаясь с Инквизитором взглядом. Пау’ан не без удовольствия заметил в синих глазах нескрываемую злость.

Очень хорошо. Отпусти свой гнев.

Удовлетворённый реакцией мальчика, Инквизитор стремительно дошёл до конца коридора, оканчивающегося закрытой дверью, и осторожно поставил Дэва на ноги. Дождавшись, когда тот нащупает под собой пол и встанет сам, он отпустил его и приложил карточку к считывающему устройству. Красный сигнал сменился на зелёный, но дверь не открылась, ожидая срабатывания датчика движения.

— После тебя, Дэв, — мягко заметил Инквизитор, смотря на синюю макушку. Морган не пошевелился. Он продолжал стоять на месте, не пытаясь открыть дверь, и пау’ан продолжал с интересом наблюдать за ним, не произнося ни слова.

Дэв боялся открыть эту дверь, являющуюся конечным пунктом их путешествия, и это было неудивительно в свете его истории. Но он не собирался помогать своему подопечному. Это был довольно символичный момент, и Инквизитор хотел, чтобы мальчик сам сделал первый шаг в свою новую жизнь.

Открой эту дверь, Дэв. Открой и прими своё будущее.

Не открывай.

Эзра неподвижно стоял на месте, пытаясь поднять руку и заставить таким образом дверь отъехать в сторону, но его будто бы парализовало. Казалось, что конечность онемела, отказываясь подниматься, но он и сам не очень спешил разобраться со своим телом.

За дверью начинался очередной кошмар, и Эзра не хотел её открывать. Слишком свежи были воспоминания о темнице, слишком больно отдавались в теле последствия тех дней. Эзра с тоской вспомнил свой неожиданный — и очень короткий — пробег по «Ультиматуму», прежде чем так глупо попался в руки пау’ана, и отчаянно хотел только одного: повторную попытку, которую ему никто не собирался давать.

Он так и продолжал стоять на месте, чувствуя, как кончается терпение Инквизитора у него за спиной. Пау’ан отрезал ему единственный выход к отступлению, и Эзра знал, что любое сопротивление было обречено на провал. Теперь же ему вновь предстояло столкнуться со своим кошмаром лицом к лицу, и этот ужас нетерпеливо ждал его по ту сторону двери.

Эзра осторожно поднял руку, и дверь дёрнулась в сторону, зашипев, словно рассерженная лот-кошка. Не выдержав, он зажмурился и переступил порог, пока мужество окончательно не покинуло его. Больше всего на свете Эзре хотелось, чтобы за дверью оказалась чёрная беспросветная мгла, которая ждала его в своих воспоминаниях за дверью в темницу Кейнана, но реальность всегда сильно отличалась от образов в его голове. Он услышал, как закрылась дверь, и голос пау’ана негромко произнес где-то впереди:

— Проходи.

Голос не звучал ни зло, ни насмешливо, но у пау’ана было своё представление о веселье.

— Может, ты уже откроешь глаза? — вот теперь Эзра отчётливо услышал насмешку. Смутившись и устыдившись своей трусости, он последовал совету.

И почти тут же зажмурился снова.

Его ослепил ярко-голубой свет гиперпространства, льющийся в комнату с левой стороны, и глазам потребовалось несколько секунд, чтобы привыкнуть. Эзра подождал и осторожно посмотрел снова.

Видит Сила, он ожидал чего угодно, но только не этого.

Это снова была гостиная, уже третья с момента прибытия на «Ультиматум», и с каждым разом комната становилась всё больше и роскошнее. Эзра вспомнил небольшой уютный зал, в котором Инквизитор с Каллусом пили горячие напитки, гостиную агента, выполненную в сдержанном и очень дорогом стиле, и понял, что обе комнаты заметно уступали той, в которой он находился сейчас. Эзра никогда не видел таких роскошных интерьеров, даже на картинках, и, позабыв о страхе, озадаченно рассматривал гостиную, пытаясь понять, зачем Инквизитору потребовалось его сюда приводить.

Мысли мальчика спутались, когда он наконец-то понял, что это было за место. На корабле сейчас был только один человек, стоящий над Каллусом, и чьи покои могли превосходить комнаты агента.

Сила его раздери, пау’ан привёл его в своё логово, чтобы как следует с ним разобраться. Эзра быстро осмотрелся. Справа — две запертые двери и одна арка прямо около входа, ведущая в какой-то непонятный закуток. В конце комнаты — ещё одна дверь, которая сейчас была открыта, но то и дело мелькающая там фигура Инквизитора как-то не побуждала в неё заглянуть.

Эзра отвёл взгляд от проёма и подошёл к окну. Оно было огромно: вся левая стена состояла из перечёркнутого металлическими ободами стекла, и вид отсюда должен был открываться фантастический. Эзра так и остался стоять напротив окна, вглядываясь в голубые вспышки. Ему нравилось гиперпространство — холодное, пустое, но всегда такое понятное, означающее предвкушение новой миссии или удачный побег. Синий цвет гиперпространства — такой же яркий и привычный, как световой меч Кейнана или его собственный. Цвет полётов и путешествий, долгих вечеров в компании друзей на борту и отдыха после миссий. Цвет свободы.

Эзра настолько погрузился в самого себя, что даже не услышал, как к нему подошёл пау’ан, и вздрогнул, когда тот довольно аккуратно развернул его к себе, словно заставляя отвернуться от своего счастливого и не запачканного Империей прошлого. Он медленно посмотрел наверх и встретился взглядом с яркими жёлтыми глазами.

Пару секунд Инквизитор молча разглядывал его, словно впервые видел, и Эзре пришлось взять себя в руки, чтобы не отвести взгляда. Пару мгновений спустя пау’ан слегка наклонил голову набок, и он с трудом подавил в себе желание спародировать его жест.

Вот оно — их первое настоящее противостояние. Пока ещё невербальное, сравнительно невинное, но Эзра не мог его проиграть. Он продолжал смотреть в глаза Инквизитора, гадая, что же будет дальше, и ни на секунду не забывал о том, кто же перед ним стоит.

Палач. Охотник. Проклятье. Угроза и личный враг Кейнана.

Его враг.

А затем пау’ан осторожно приложил свои ладони к его вискам, слегка приподнимая ему голову. Эзра остолбенел. А это ещё что такое? Что он собирается делать? Что за…

Сильные пальцы слегка пригладили волосы, заправляя их за уши. Эзра озадаченно уставился на совершенно беспристрастное лицо пау’ана, пытаясь понять, что это могло означать. Инквизитор что, рехнулся? Или вот-вот нанесёт очередной удар?

Между тем пау’ан положил большие пальцы на густые брови мальчика и аккуратно пригладил и их, ни на секунду не отрывая от него взгляда. И тут Эзра наконец-то очнулся.

Он вскинул голову и попытался сделать шаг назад, но руки с недюжинной силой надавили, удерживая его на месте. Эзра помотал головой, пытаясь скинуть их, и тут у Инквизитора явно кончилось терпение. Пау’ан довольно грубо сделал шаг в сторону, волоча его за собой, и ощутимо приложил Эзру о стену около окна, ни на секунду не выпуская свою добычу из рук. Эзра снова попытался вырваться и был вынужден закрыть глаза, когда рядом мелькнули серые руки.

В следующую секунду два сильных пальца весьма ощутимо надавили ему на глазные яблоки, и Эзра испуганно замер. Нет-нет, не надо. Намёк понят, он остаётся неподвижно стоять на месте. Только уберите эти опасные руки куда подальше.

Давление на веки чуть ослабло, а потом исчезло вовсе. Пальцы переместились чуть выше и аккуратно погладили его по лбу. Это было уже слишком. И пусть умом Эзра понимал, что лучше стерпеть, остаться стоять на месте, как того хотел пау’ан, он всё равно не выдержал и протестующе дёрнулся, снова попытавшись ускользнуть.

В жёлтых глазах появилось раздражение.

— Тихо, — негромко произнёс Инквизитор, продолжая изучать его лицо. — Я просто хочу тебя получше рассмотреть.

— Ты меня уже много раз видел, — строптиво выдохнул Эзра, но не пытался теперь вырваться.

— Всякий раз, когда я подходил, чтобы разглядеть тебя получше, ты убегал, — прохладно отчеканил пау’ан, слегка поворачивая его голову вбок. У Эзры появилась стойкая ассоциация то ли со скотиной на рынке, то ли с подопытным кроликом, которого рассматривал дотошный покупатель или исследователь.

— Интересно, почему? — слегка язвительно заметил он, продолжая смотреть в лицо Инквизитору. — Может быть, потому, что ты размахивал у меня перед носом своим световым ме…

Эзра осёкся, когда Инквизитор погладил его по левой щеке, несколько раз проведя пальцами по одному и тому же месту. Мальчик моргнул. Что всё это значило?

В этот раз воспоминание было подобно вспышке, и Эзра отпрянул, не желая соприкасаться с ним. Но его мнение никого не интересовало.

…Он стоит на каком-то узком сером мостике и вновь сражается с Инквизитором. За спиной пау’ана он видит Кейнана, который тоже отчаянно пытается победить тёмного форс-юзера. Но потом Инквизитор Силой отбрасывает учителя назад и бросает в мальчика свой страшный меч.

Стремительно увеличивающийся в размерах двусторонний клинок. Красное лезвие задевает левую щёку, и мир становится болью. Эзра теряет равновесие, тщетно пытается устоять на ногах — и падает вниз…

Он вздрогнул, возвращаясь в реальность. Пау’ан всё так же с интересом продолжал разглядывать его, но руки Инквизитора оставались неподвижны.

— Вспомнил что-то ещё? — негромко спросил его враг, но Эзре показалось, что вопрос был чисто риторический.

— Мостик, — мрачно заметил он, видя в жёлтых глазах понимание, почти сразу же после этого сменяющееся каким-то странным удовлетворением. Это было уже слишком, и мальчик секунду поразмыслил, думая о том, как же ему стереть это довольное выражение с серого лица.

А потом он вспомнил кое-что ещё.

— Кстати, где твой супер-меч? — с небольшим сарказмом спросил он. — Что-то я его у тебя не вижу.

И по изменившемуся лицу Эзра понял, что попал в яблочко.

Всё верно. Он заметил отсутствие знакомого круга на спине Инквизитора, когда тот, перелив ему суп в чашку, направился к Каллусу и врачу что-то обсудить. Тогда он был слишком поглощён последними словами пау’ана, чтобы задуматься над этим, но теперь момент был вполне подходящий.

Эзра почувствовал, как уголок его рта ползёт наверх. Сузившиеся глаза Инквизитора недвусмысленно намекали на то, что ему лучше молчать, но он давно уже утратил чувство самосохранения.

— Кажется, Кейнан отобрал у тебя любимую игрушку, — ехидно заметил Эзра, прекрасно отдавая себе отчёт в том, что дорого поплатится за эти слова.

Инквизитор убрал одну руку и резко выкинул её вперёд, и Эзра охнул, когда всё его тело пронзила острая, резкая боль. Ноги подкосились, и он рухнул как подкошенный, но ещё в полёте его грубо поймали Силой и резко подняли вверх, так, чтобы ступни не касались пола. Сквозь пелену боли Эзра увидел злой и пристальный взгляд пау’ана, а потом его тело снова стало падать вниз, и снова его поймали ещё в полёте. Он почувствовал сильные руки, больно сжимающие его под мышки, и мгновение спустя вновь увидел лицо Инквизитора — но на этот раз тот почему-то улыбался, и от его предвкушающей улыбки по спине у Эзры пробежал холодок. Он продолжал висеть в руках у пау’ана, словно прирученный лотальский котёнок, и от этой очередной аналогии с животным ему стало плохо.

— А я его, — практически промурлыкал Инквизитор, неся свой трофей вглубь комнаты. Он держал мальчика на вытянутых руках, словно тот ничего не весил, и в этот момент Эзра отчётливо понял, что никогда не сможет победить пау’ана в физическом противостоянии. — Справедливый обмен, — добавил он, усаживая его в глубокое кресло и ставя руки на подлокотники по обе стороны от мальчика, в который раз отрезая Эзре единственный путь к спасению.

Он на это ничего не ответил. Сравнение с мечом показалось унизительным, пусть даже Кейнан и говорил, что это самое ценное, что было у джедая. Как парировать выпад Инквизитора, он тоже не знал.

— Я соберу новый меч, — продолжил Инквизитор, и Эзра уже сейчас знал, как тот закончит предложение. Что ж, Кейнану действительно будет сложнее вернуть себе падавана.

— А джедай скоро возьмёт себе другого ученика.

Ну да, как он и предпо… Погодите, что?

Эзра дёрнулся, и Инквизитор улыбнулся:

— Ты ведь не думаешь, что ты настолько незаменим, что твой учитель не найдёт себе другого форс-юзера? — слегка насмешливо поинтересовался он.

Эзра моргнул, чувствуя, как на него накатывается волна страха. Кейнан не может…

Секунду, но если Инквизитор так говорит, значит…?

Он вопросительно посмотрел на пау’ана, и тот улыбнулся ещё шире:

— Да, мой мальчик. Джедай сбежал.

Эзра встрепенулся, чувствуя, как уголки его губ предательски ползут верх.

— Твоя жертва была не напрасной, — негромко продолжал Инквизитор. — Я смотрю, ты сильно удивлён?

Эзра нахмурился.

— Что ты хочешь этим сказать?

— А ты не догадываешься? Осмотрись ещё раз, мой мальчик. Ты видишь здесь своего джедая?

Хвала Силе, что нет.

— Я рад, что он ушёл, — смело бросил Эзра, глядя Инквизитору в глаза.

— Полагаю, что он тоже. Вот только, кажется, он оставил позади кое-кого, кто привык всецело ему доверять.

Эзра закусил губу.

— Ты отдал ему всё, — тихо продолжал Инквизитор. — Свою верность. Свою судьбу. Свою свободу. Но что он дал тебе взамен, кроме предательства на Мустафаре?

— Полагаю, у него были серьёзные причины так поступить, — сухо ответил Эзра, но он сам не верил в то, что говорил.

— Ты в этом уверен?

Он пытается отвернуть тебя от Кейнана. Не поддавайся на этот трюк.

— Я не помню, что было на Мустафаре, — спокойно произнёс Эзра. — Но я хорошо его знаю. Он бы меня никогда не бросил.

Инквизитор слегка поморщился:

— «Никогда» — это очень долгий срок, мой мальчик. К тому же он тебя уже бросил. Хотя серьёзных оснований, не считая страха за собственную жизнь, у него не было.

— Я не буду оценивать его поступок, пока не вспомню всё, что произошло на Мустафаре, — сдержанно ответил Эзра, но внутри бушевал ураган. Казалось, что сердце вот-вот выскочит из груди, и он судорожно пытался уцепиться хотя бы за одну обнадёживающую мысль, чтобы успокоиться. Кейнан же не мог в самом деле его бросить, так? Но означало ли это, что он мёртв, и поэтому его ученик все ещё в плену? Или же он в самом деле сбежал, оставив его…

Но почему он его оставил?

Это только слова Инквизитора. Не делай выводов раньше времени. Сначала вспомни, что там случилось.

Вспоминать он не хотел.

— Справедливо, — промурлыкал Инквизитор, и Эзре не понравилось, как спокойно тот отреагировал на его отрицание. — Но я сомневаюсь, что эти воспоминания тебя обрадуют.

На это ему сказать было нечего.

— Пойми только одну простую вещь, мой мальчик, — жестоко улыбнулся пау’ан. — Все эти догадки, гипотезы о том, что и почему произошло, и как всё могло бы быть — это всего лишь теории, абстракции. Но я, — Инквизитор пододвинулся к нему чуть поближе:

— Я реален.

Эзра поёжился от неприятного чувства дежа вю. Точно такие же слова Инквизитор говорил ему в Храме Джедаев за секунды до того, как разрубил своим мечом, но тогда это было всего лишь испытание. Склонившийся над ним сейчас пау’ан действительно был настоящим, как реальны были и «Ультиматум», и имперская тюрьма.

— Учитывай это, когда будешь обдумывать своё дальнейшее поведение.

Эзра настороженно наблюдал за ним и хранил молчание.

— И раз уж мы заговорили о поведении, то сейчас самое время вернуться к нашему разговору о твоих поступках. И о наказании, которое за них последует.

Эзра стиснул зубы. Прекрасно, теперь Инквизитор собирался его наказывать. Он с трудом подавил свой гнев. Кто этот серый хмырь такой, чтобы судить его и тем более назначать наказания?

Но они находились на имперском корабле, где слово Инквизитора было законом — и если пау’ан решил его наказать, то он ничего не сможет с этим сделать.

— Учитывая твоё плачевное состояние после пребывания в имперской тюрьме и массу неприятных открытий сразу же после освобождения, я закрою глаза на твоё постоянное хамство и выходку с побегом и компьютером. Будем считать, что в тот момент ты ещё не полностью отошёл от произошедшего и не мог адекватно мыслить, и всё случившееся было всего лишь защитной реакцией твоего организма.

Эзра подумал, что ослышался. Инквизитор что, в самом деле собирался его «простить»? С чего бы это?

Сильная рука сдавила горло, и мысли о «прощении» как-то сами вылетели из головы.

— Но имей в виду, Дэв, — зловеще произнёс Инквизитор, глядя ему в глаза. — Это был первый и последний раз. С этого момента, — он убрал от Эзры руки, выпрямился и скрестил их на груди, — ты несёшь полную ответственность за свои поступки. Любые поступки. Твои друзья, — последнее слово было сказано с нескрываемым отвращением, — привыкли творить всё, что им заблагорассудится, и не отвечать за свои действия. Здесь, на имперской территории, о таком инфантильном поведении не может быть и речи. Детство кончилось, кадет Морган, — отчеканил он, глядя на мальчика, — ты находишься на элитном корабле, среди взрослых людей, и от тебя они тоже будут ждать взрослых поступков. И относиться к тебе все будут, как к взрослому.

В горле у Эзры почему-то пересохло, хотя пау’ан вроде и не особо пытался его напугать.

— Ты будешь делать ошибки вне зависимости от того, какую линию поведения ты выберешь, — спокойно продолжил пау’ан. — Некоторые ты исправишь. О других будешь сильно сожалеть.

Инквизитор вновь нагнулся над мальчиком:

— А какие-то ты не сможешь изменить уже никогда, — зловеще закончил он, в упор глядя на Эзру. Пау’ан выпрямился и наконец-то отошёл от кресла, и он неуверенно пошевелился, внезапно осознав, что от неудобной позы у него затекли все мышцы.

— Теперь, когда мы разобрались с прошлыми делами, настало время обсудить твоё будущее.

Ох, как Эзре не понравились эти слова… Он попытался выбраться из кресла, которое как будто обладало какой-то невероятной способностью засасывать в себя, но прежде, чем успел хоть что-то сделать, Инквизитор вновь подошёл к нему:

— Я не так представлял себе первый вечер на «Ультиматуме» и намеревался многое с тобой обсудить, но ночь уже подошла к концу, и меня ждут важные дела. Ты и так потратил слишком много моего времени, поэтому сейчас я буду предельно краток.

Инквизитор помолчал, явно обдумывая следующие слова:

— Сегодня ночью кто-то попытался тебя убить.

Эзра невольно вздрогнул. Он и сам догадывался об этом, но всё равно оказался не готов к словам пау’ана.

— Ни я, ни Каллус не знаем ни его личности, ни мотивов. Но можешь быть уверен — это очень могущественный враг. Его влияния и власти хватило для того, чтобы оперативно узнать о твоём переводе на «Ультиматум», в кратчайшие сроки добыть редкий яд и успеть вколоть его тебе в имперской тюрьме до моего прихода. Я впечатлён.

Эзра молчал. Услышать из уст Инквизитора, что он чем-то впечатлён, было настолько… неестественно, что всё вышесказанное мигом обретало какой-то пугающий смысл.

— Если бы ты рассказал нам с Каллусом что-то о своём заключении, то у нас могла бы появиться первая зацепка. Но ты весьма удачно забыл обо всём, что касается допроса, и это весьма прискорбное совпадение в свете последних событий.

Повисла ещё одна неприятная тишина. Эзра молчал, пытаясь осмыслить услышанное. Что-то не складывалось. Что-то резануло слух.

— Кому-то очень не нравится, что ты всё ещё жив, и можешь быть уверен, в ближайшее время он постарается исправить эту досадную оплошность.

Ах да, точно.

— Если мне вкололи яд ещё в тюрьме, где я уже был без сознания, разве мне не должно было стать ещё хуже? — тихо спросил он. — Почему я тогда очнулся на борту шаттла?

Эзра был уверен, что Инквизитор ему не ответит или съязвит в ответ, но пау’ан лишь оценивающе посмотрел на него:

— Я ослабил действие яда, подпитав тебя Силой, — спокойно пояснил он. — И скоро после этого ты пришёл в себя.

Инквизитор подпитывал…? Эзра не стал додумывать предложение до конца, чувствуя лёгкую тошноту. Одна мысль о том, что он как-то контактировал с пау’аном в Силе, была ему омерзительна. Гадость-то какая…

Так, стоп. Если Сила помогала ему бороться с отравой…

— А потом ты вколол мне эту дрянь, и яд начал действовать снова? — на всякий случай уточнил он. — Из-за этого я сегодня чуть не умер?

Эзра заметил, как слегка сузились глаза Инквизитора от последних слов, но ему было всё равно. Пау’ан, может, и не хотел угробить своего пленника… сразу, но из-за сделанного укола ему пришлось пройти через такие муки, что особой разницы он всё равно не видел.

— К твоему сведению, Дэв, вколотое тебе вещество называется ингибитором, — на удивление сдержанно заметил пау’ан. — Но в целом, ты всё понял правильно.

Прекрасно. Лишили свободы, лишили Силы, чуть было не доконали в конце. Интересно, сколько этот инг-что-то-там ещё будет действовать? Может, спросить?

Лучше не стоит.

— Я не закончил про твоих врагов, Дэв.

Эзра перевёл взгляд на одного из них.

— Как ты уже понял, теперь у тебя есть опасный противник, который не остановится ни перед чем, чтобы уничтожить тебя. Ты чудом выжил после первого нападения, но можешь быть уверен — он ещё придёт. Если кто-то решился на такое покушение в обход имперским приказам, значит, ставки в игре стали слишком высоки.

Пау’ан Силой призвал к себе откуда-то из комнаты датапад и положил его на столик между диванами.

— Но даже он слаб по сравнению с твоим вторым врагов, Дэв. Потому что от него тебя не спасёт никакая Сила в Галактике. И никто не спасёт, — негромко произнёс Инквизитор.

— Посмотри на досуге.

— А остальные? — негромко спросил Эзра. Очень хотелось спросить про самого пау’ана и Каллуса, но он сдержался.

По лицу Инквизитору мелькнуло что-то похожее на усмешку:

— Начни с этих двоих, а с остальными можно будет разобраться и потом.

Пау’ан отошёл, взял какую-то небольшую коробку с эмблемой Империи и открыл её.

— На твоём месте я бы располагался поудобнее. Шесть месяцев — это очень долгая экспедиция, мой мальчик, а время на звёздном разрушителе идёт медленно. Можешь сразу умножать эти месяцы на два, когда речь заходит о секторе дальше Среднего Кольца, и ещё раз на два, когда миссия не предполагает наличия крупной имперской базы на одной из планет, — Инквизитор небрежно достал из коробки стальной браслет и направился с ним в сторону Эзры:

— Мы все на этом корабле будем вариться в собственном соку, и можешь быть уверен: за неимением других развлечений все обычные для таких миссий интриги будут цвести пышным цветом. И ты тоже будешь их частью.

Эзра настолько увлёкся словами Инквизитора, что не сразу понял, что произошло. Негромко звякнула застёжка, и он почувствовал, как что-то холодное коснулось его руки. Он увидел, что теперь браслет находился у него на руке, плотно прилегая к коже около запястья. Эзра перевёл взгляд на пау’ана, который что-то настраивал в своём наручном датападе, и попытался браслет снять — разумеется, безрезультатно.

— Я не советую этого делать, мой мальчик.

— Что это? — довольно агрессивно проговорил Эзра, подумывая над тем, чтобы попытаться сорвать устройство зубами.

— Считыватель пульса. После всех приложенных усилий мне бы не хотелось, чтобы ты умер в моё отсутствие, — спокойно заметил Инквизитор, удовлетворённо выключая датапад. — Я очень расстроюсь, если с тобой что-то случится, — насмешливо добавил он.

Эзра стиснул зубы. Инквизитор распоряжался судьбой своего пленника, как ему вздумается, и просто ставил его перед очередным малоприятным фактом. Нет, он не повторит ошибок и не начнёт устраивать разборки, доставляя пау’ану очередную порцию удовольствия. Не дождётся.

Но Эзра был готов поставить на кон всю свою коллекцию шлемов, что простой слежкой за сердцебиением функции браслета не ограничивались.

— Я тронут, — буркнул он, не глядя на Инквизитора. Краем глаза он увидел, как тот подошёл к вмонтированной в стену панели и нажал несколько кнопок. Под одной из закрытых дверей и в проёме арки вспыхнул мягкий свет.

— Я щедро отдаю в твоё распоряжение гостевую ванную комнату и гардеробную. Надеюсь, ты по достоинству оценишь этот жест, — негромко продолжал Инквизитор.

Вот этого Эзра не понял. Он с недоумением посмотрел на пау’ана:

— Что ты хочешь этим сказать?

На лице Инквизитора расползалась широкая и очень злорадная улыбка — вроде той, какой он наградил «кадета Моргана», рассказывая ему про «выигранный приз»:

— А разве не понятно? Ты остаёшься жить со мной.

ЧТО?

Эзра вскочил на ноги, неверующе уставившись на крайне самодовольного пау’ана. Что он сказал?

— Я знал, что ты оценишь мой поступок, — промурлыкал Инквизитор, подходя поближе, и тут Эзра уже не выдержал. Это было уже слишком — для одного дня, для одной миссии, для одной жизни.

— Я не буду с тобой жить! — громко сказал он, напрочь позабыв и про усталость, и про боль, и про опасную близость пау’ана.

— Будешь, будешь, — успокаивающе проворковал Инквизитор, подходя вплотную. — Ты должен быть мне благодарен, мой мальчик, так как куда правильнее было бы посадить тебя в тюрьму.

— Да я лучше там подыхать буду, чем стану жить с тобой! — заорал Эзра, отступая назад. — Ты, имперский кусок…

В следующую секунду Инквизитор резко выбросил руку вперёд, и тело Эзры пронзила такая боль, по сравнению с которой меркло и отравление, и постоянные удары со стороны пау’ана. Она исчезла так же мгновенно, как и появилась, но для Эзры этого оказалось достаточно. Он упал, со страхом отдавая себе отчёт в том, что у него не было сил подняться, и услышал, как пау’ан снова к нему подходит. Слегка повернув голову, он увидел где-то вдалеке злые и очень узкие глаза, и внезапно осознал, что в этот раз ему действительно удалось вывести Инквизитора из себя:

— Последнее предупреждение, Дэв, — мальчик похолодел от ледяного голоса и замер, боясь пошевелить даже пальцем. Инквизитор склонился над ним и грубо схватил его за подбородок:

— Не смей повышать на меня голос, — тихо закончил пау’ан, отпуская его. Голова больно ударилась о пол.

Инквизитор продолжал смотреть на своего пленника, но из его глаз уже уходила злость:

— На этом корабле ты будешь жить либо здесь, либо в имперской тюремной камере, — безапелляционно заявил он. — Ты уже в курсе, что представляет из себя второй вариант. И я тебе гарантирую, мой мальчик, — Эзра дёрнулся, когда рука осторожно убрала с его лба синие прядки волос. — Здесь тебе понравится намного больше.

Эзра промолчал.

Руки Инквизитора во второй раз за эту ночь оказались у него под спиной и коленями, и Эзра не удержал очередного протестующего вздоха, когда пау’ан понёс его куда-то прочь.

— Всегда мечтал завести себе в Империи питомца, — холодно и негромко продолжил Инквизитор, и Эзра почувствовал, как тот усаживался на диван. — Правда, мой образ жизни не предполагает присутствия в ней туповатого создания, о котором постоянно надо заботиться, — серая рука несильно похлопала мальчика по голове, и Эзра с трудом сдержался, чтобы не отреагировать на этот глумливый жест. Инквизитор повернул ему голову и заставил посмотреть прямо в жёлтые глаза.

— До сегодняшнего дня, — провокационно заявил он, наблюдая за реакцией своего пленника. Эзра сузил глаза, но не ничего на это не ответил. Во взгляде Инквизитора появилось удовлетворение.

— Вижу, мы начали понимать друг друга.

Он встал, оставив мальчика сидеть на диване.

— Я вернусь после обеда. На твоём месте я бы с пользой потратил это время: сходил в душ, переоделся и лёг спать. У тебя выдались тяжёлые дни.

Инквизитор взял какой-то свёрток и бросил его на живот Эзре.

— Твоя новая одежда. Когда переоденешься, заверни в этот свёрток свои лохмотья и оставь лежать в ванной. Его выкинут.

— Нет, — слова сорвались с губ прежде, чем он смог себя сдержать.

— Нет? — глухо повторил Инквизитор, делая шаг вперёд.

— Это моя одежда, — ощетинился Эзра, понимая, что он снова нарвался на неприятности. — Она мне дорога даже в таком состоянии.

Инквизитор пару секунд молча разглядывал его:

— Это имперская тюремная роба, Дэв. Твою одежду выкинули уже давным-давно.

Эзра дёрнулся, как от удара, внезапно осознав, что он проиграл ещё до начала боя. Мысль о потере любимой униформы отозвалась болью где-то внутри, и он с горечью подумал, что этот день продолжал становиться всё хуже и хуже даже тогда, когда казалось, что дальше уже некуда.

— Тебе совершенно не о чем горевать, мой мальчик. Я забочусь о тех, кто находится под моей опекой, — донеслись до него слова Инквизитора.

— Так я и поверил. Тебе всего лишь нужны мои способности, — с сарказмом произнёс Эзра в ответ.

— Можно подумать, что твоему джедаю было нужно что-то другое.

— Кейнану нужен я, — отрезал Эзра. — Я сам, а не моя Сила.

Он ожидал, что пау’ан разозлится, но вместо этого Инквизитор широко улыбнулся.

— О да, наш… несравненный джедай, — почти что промурлыкал пау’ан, вновь подходя к мальчику. Эзра напрягся. — Разумеется, ему был нужен именно ты, в этом ни у кого нет никаких сомнений.

К чему он клонит?

— Ответь мне только на один простой вопрос, — почти что урчал Инквизитор, склоняясь над ним. — Когда джедай предложил тебе присоединиться к своей замечательной команде: до того, как узнал, что ты форс-юзер, или после?

Повисшая в комнате тишина оглушала.

По лицу Инквизитора расползалась удовлетворённая улыбка.

— Я так и думал.

Пау’ан отстранился от него и резко встал. На лице вновь появилось надменное выражение.

— Приведи себя в порядок, Дэв. Сегодня у нас у обоих будет долгий вечер.

Думать о том, что это могло означать, не хотелось совершенно.

Эзра встал с дивана, продолжая смотреть на удаляющуюся спину Инквизитора, но когда пау’ан открыл дверь, чтобы выйти, всё-таки не удержался:

— Инквизитор, — неуверенно позвал он.

Пау‘ан остановился и резко обернулся к нему. Свет в коридоре обрамил высокую худую фигуру в тёмных одеждах, затемняя лицо, но глаза сияли в полумраке, позволяя легко установить зрительный контакт.

Пару секунд Эзра безмолвно смотрел на него, после чего наконец-то осмелился спросить:

— Сколько времени прошло с Мустафара?

Ответил Инквизитор тоже не сразу, с не меньшим интересом рассматривая Эзру:

— Две недели.

И наконец вышел, закрыв за собой дверь.

* * *

Ночь выдалась тяжёлой и долгой, но из собственных комнат Инквизитор вышел на удивление бодрым. Ему как будто бы удавалось подпитываться от чужой ярости и боли, хотя с точки зрения учения джедаев и ситхов это было полнейшей глупостью: энергией любого форс-юзера могли служить лишь собственные эмоции. Но злость и отчаяние Дэва взбодрили его, и сейчас Инквизитор чувствовал себя намного лучше, чем в апартаментах Каллуса.

Свет в коридоре продолжал мигать и, не желая искушать Силу, он решил воспользоваться лестницей, а не лифтом. Не хватало ещё застрять в шахте из-за несвоевременного нарушения электроподачи, будто бы ему было мало нынешних проблем. Спуск вниз предстоял долгий, но это было мелочью по сравнению с тем, что Инквизитор испытал, когда ему сообщили о находящемся при смерти Дэве. Когда до него дошёл смысл сказанных врачом слов, он взлетел по этим лестницам на этаж Каллуса с такой скоростью, что не был уверен, что турболифт смог бы его обогнать.

А вот, кстати говоря, и этаж агента. Проходя мимо запертой двери, Инквизитор с удовольствием вспомнил лицо Каллуса, когда он сам приказал мальчику подниматься по лестнице. Выше комнат агента располагались только апартаменты для форс-юзеров и приближенных людей Императора — три самые роскошные каюты, которыми мог похвастаться звёздный разрушитель. Это явно ударило по самолюбию агенту, но Инквизитор испытывал только чувство глубокого удовлетворения. За форс-юзера Дэва он дал бы десяток агентов, и Каллусу следовало знать своё место.

А Дэву предстояло узнать своё.

Инквизитор наконец-то добрался до общей зоны и теперь следовал в сторону дальней двери, расположенной в конце длинного коридора. Если он правильно помнил схему разрушителя, то там должен был находиться зал для официальных приёмов, который по прямому назначению использовался редко и в обычное время был закрыт для посетителей.

Но только не для первых лиц на корабле.

Система доступа приняла ключ, и дверь отворилась, впуская посетителя. Инквизитор молча прошествовал к панорамному окну, из которого за пределами гиперпространства открывался потрясающий вид на космос. Очередная никому не нужная роскошь, да ещё и опасная на военном корабле, но Империя никогда не скупилась, если речь шла о престиже.

Инквизитор остановился прямо напротив окна, за которым вспыхивало и переваливалось бело-голубыми всполохами гиперпространство, и ненадолго закрыл глаза.

До начала новой смены оставалось совсем немного времени, но его вполне хватало на то, чтобы помедитировать и подумать. Можно было это сделать и в своих комнатах, но Инквизитор решил оставить Дэва одного. Мальчику следовало успокоиться и отдохнуть, но в присутствии пау’ана он пока даже расслабиться не мог. Сегодня Инквизитор решил дать ему небольшую передышку.

И себе, если на то пошло, тоже.

Что там говорить — первый совместный вечер прошёл крайне эмоционально, напряжённо и скомкано. Дэв, что характерно, его боялся, но на контакт упорно не шёл. Но на данный момент это было и неудивительно: слишком много травмирующих и неприятных событий произошло в его жизни за прошедшую пару недель, слишком много потрясений ждало сразу же после пробуждения в шаттле. Глядя на всё это, Инквизитор даже о наставничестве пока заговаривать не стал, хотя этот вопрос стоило прояснить в самую первую очередь.

В этом и была основная проблема — он совершенно не знал, как ему себя с Дэвом вести. На планете он думал о том, как бы побыстрее её покинуть, в шаттле — об управлении кораблём и здоровье Моргана. А потом падаван очнулся, и времени на раздумья не осталось вообще.

Но рано или поздно ему предстоит вернуться в собственные комнаты, где в каком-нибудь укромном углу будет сидеть его настороженный гость, и отношения, так или иначе, выстраивать придётся.

Вопрос был только в том, что это будут за отношения.

* * *

Эзра неподвижно смотрел на то, как закрывается за спиной Инквизитора дверь. Пару секунд он продолжал смотреть на тёмное дерево, после чего резко развернулся и с силой ударил рукой по стене. Ладонь отозвалась острой болью, но мальчик не обратил на это никакого внимания. Слова Инквизитора буквально сжирали его, жгли изнутри, и больше всего на свете Эзре хотелось выпустить на свободу клокотавший в нём ураган. Он рванул было вперёд, намереваясь разнести всю комнату на мелкие кусочки, но силы изменили ему, и вместо мощного рывка Эзра чуть было не полетел головой вперёд и с трудом сделал несколько лишних шагов, чтобы удержать равновесие.

Он уже успел позабыть о своём слабом состоянии, позволяющем ему разве что стоять на ногах.

Переведя дух, Эзра постарался взять себя в руки и успокоиться. Нельзя злиться, гнев — это Тёмная Сторона. А в последнее время он и так тянулся к ней слишком часто. Он должен быть спокоен и собран, как истинный джедай, чтобы Инквизитор…

Эзра вспомнил довольную, сияющую злорадством морду пау’ана, и с трудом сдержал очередную вспышку гнева. Ну почему эта сволочь не сдохла в системе Мустафар?

«Потому что ты спас ему жизнь», — ехидно заметил внутренний голос, и Эзра чуть было не взвыл от этой мысли.

Как он вообще додумался до того, чтобы спасти это серого мерзавца? Ведь Инквизитор издевался над Кейнаном, издевался над ним. Что там такого произошло, чтобы в голове щёлкнул какой-то переключатель, и он добровольно согласился пау’ану помочь?

Ответа на этот вопрос у Эзры тоже не было. Клубящаяся за открывающейся дверью тьма подмигивала, издевательски подбрасывая осколки воспоминаний, и он продолжал ничего не помнить, вслепую путешествуя по лабиринту собственной памяти.

Он просто знал, что спас Инквизитора, как знал о том, что Корусант был столицей Империи, а Лотал находился во Внешнем Кольце. Сухие факты без подробностей. Последствия, впрочем, аукаться ему будут ещё долго.

Эзра глубоко вздохнул, отгоняя призраки прошлого и пытаясь сконцентрироваться на том, что происходило здесь и сейчас. Пребывание на вражеском корабле было достаточно ужасно само по себе, но теперь ещё предстояло смириться с мыслью, что делить каюту он будет с Инквизитором. Эзра вспомнил, с каким «энтузиазмом» воспринял в своё время мысль, что его соседом по комнате будет Зеб, и искренне затосковал по тем временам. Ласат был порой невыносим и предпочитал решать большинство конфликтов с помощью грубой силы — то есть всегда в свою пользу — но при этом он считал шкета своим другом, а не игрушкой или питомцем.

Что ж, раз он всё равно здесь, то стоит хотя бы в разведку сходить.

Эзра мрачно осмотрел роскошную обстановку в комнате и заковылял к ближайшему источнику света, которым Инквизитор выделил те участки, которые «подарил» своему новому соседу. Он бы не удивился, если бы пау’ан вообще постелил ему несколько тряпок в углу, заявив, что это его новое спальное место, но Инквизитор почему-то пока не додумался до этой простой мысли.

Эзра завернул за угол, туда, откуда падал мягкий свет — и остановился как вкопанный.

Это что, и есть гардеробная? Больше похоже на отдельную комнату-склад… За исключением того, что вместо коробок и стеллажей вдоль стен тут тянулись шкафы, вешалки, крючки и ещё какие-то хитрые приспособления, которые он так и не смог идентифицировать. Эзра всё-таки сделал пару шагов вперёд, чтобы получше рассмотреть это восхитительное помещение, придумать которое могли только в очень зажиточном обществе. И что, это всё предназначено для размещения одежды одного человека? Тут целый отряд свои вещи сложить сможет, ещё и на членов их семей место останется!

Презрительно фыркнув, Эзра развернулся, чтобы выйти — и чуть было не заорал от ужаса, когда увидел прямо у себя за спиной тощего человека, больше похожего на скелет, пристально смотрящего на него своими огромными синими глазами.

И лишь мгновение спустя Эзра внезапно осознал, что этим полуживым юношей с худым бледным лицом и безжизненно висящими волосами был он сам, и смотрел он в огромное зеркало, занимающее всю четвёртую стену, к которой до этого мальчик стоял спиной. Эзра вздрогнул. Неужели он так сильно…?

Он не стал додумывать до конца эту мысль, резко отвернувшись от зеркала. Да, Эзра понимал, что вряд ли будет лучиться здоровьем и бодростью после двухнедельного пребывания в тюрьме, но реальность оказалась намного страшнее. Он с трудом узнал себя в отражении и вынужден был отдать должное Каллусу с Инквизитором, которые ни словом не обмолвились о его крайне отвратном внешнем виде. На его фоне даже пау’ан теперь казался красавцем. Что уж было говорить про остальных?

Становилось понятным, почему Инквизитор предложил ему воспользоваться ванной комнатой, и эта идея больше не казалась неуместной. Даже если его дни уже сочтены, так он хотя бы напоследок приведёт себя в нормальный вид, чтобы ещё раз достойно встретиться с врагом лицом к лицу. Не стоит упускать возможность хоть как-то подготовиться к финальному противостоянию.

Бросив последний взгляд на своё отражение, он заковылял в сторону ванной комнаты.

* * *

Александр крайне неохотно повернул переключатель, и приятно разогревающая уставшие мышцы вода мгновенно стала прохладной, пытаясь взбодрить изнурённое тело. Хороший помощник в борьбе с сонливостью, но даже он с трудом сейчас помогал. Большую часть оставшегося до работы времени Александр провёл в ванной, пытаясь придать себе пристойный вид, но ни душ, ни свежая одежда не могли стереть следы усталости с его лица. Он в последний раз посмотрел на собственное мрачное отражение в зеркале и вышел из ванной комнаты в гостиную.

Хвала Империи, этот ужасный день наконец-то подошёл к концу.

Александр устало облокотился о свой рабочий стол, внезапно осознав, что за всю ночь он так ни разу и не присел. Казалось, что с того момента, как Морган неуклюже свалился с дивана вместе с едой, прошла целая вечность, хотя корабельные часы утверждали обратное. Как бы то ни было, это «весёлое» время он ещё долго будет вспоминать с содроганием.

Александр прикрыл глаза и тут же их распахнул, когда осознал, что его неумолимо тянет в сон. Во время подготовки к заданию он пренебрегал отдыхом и ограничивался небольшими перерывами, рассчитывая как следует выспаться сразу же после того, как «Ультиматум» уйдёт в гиперпространство. Получалось, что нормально он не спал… сколько? Суток трое? Пожалуй, лучше даже не считать.

И естественно, в последний момент оказалось, что главным на корабле будет всё-таки не он, и естественно, ему тоже пришлось ждать прилёта высокого гостя, чтобы, не приведи Империя, не высказать пау’ану своего пренебрежения. К тому моменту, когда шаттл Инквизитора приземлился в ангаре, он уже с трудом стоял на ногах, и ему хотелось лишь одного — поскорее покончить со всеми формальностями и удалиться в свою каюту. Там, скрывшись от всех любопытных глаз, наконец-то можно разобрать свой багаж, отдохнуть после трудных подготовительных дней и хорошенько поспать.

У Дэва Моргана были свои планы на этот вечер.

Александр мрачным взглядом окинул творившийся в комнате беспорядок и глубоко вздохнул.

Разобрал. Отдохнул. Поспал.

Многообещающее начало, ничего не скажешь.

Его так часто селили в эту каюту на звёздных разрушителях, что он знал её как свои пять пальцев. Вон там — переключатели для гостевой ванной комнаты, чуть дальше — ловко спрятанный шкаф. Здесь можно поставить чемоданы, в дальнем углу — повесить верхнюю одежду. Александр уже довёл до автоматизма процедуру своего заселения и мог это сделать в рекордные сроки и с минимальной затратой сил, но даже с таким преимуществом сейчас он бы уже не успел, да и банально не хотел этим заниматься.

Не свалиться бы в обморок до конца рабочей смены, и на том спасибо.

Три чашки кафа слегка подправили ситуацию, но Александр знал, что весь день его будет мутить, и ему придётся сильно постараться, чтобы окружающие не заметили его откровенно паршивого состояния. Хотя, глядя на Инквизитора и Дэва, он с каким-то мрачным злорадством думал о том, что сейчас не только ему было так погано. Пау’ан отлично держал себя в руках, но зоркий глаз Александра видел ту неуловимую разницу между лотальским и нынешним Инквизитором, которая выдавала форс-юзера с головой. Это было заметно по чуть более тяжёлой, чем обычно, походке, чуть менее надменному взгляду, каким-то слегка скованным движениям, хотя в изяществе Инквизитор почти не уступал кошкам. Обыватель вряд ли заметил бы разницу, даже если бы постоянно наблюдал за пау’аном, но Александра учили и держали на работе именно для того, чтобы он эту разницу видел.

Теперь он понимал, что именно зафиксировал его воспалённый мозг при первой встрече с Инквизитором в ангаре. Тогда ещё не вымотанный ночным бдением пау’ан держался лучше, и уставший Александр не сразу заметил подвоха, хотя что-то в облике Инквизитора его всё равно смутило. Что ж, похоже, Империя не простила своему бойцу такого оглушительного провала. Почти не простила.

Потому что была одна причина, из-за которой Инквизитор теперь находился на борту «Ультиматума».

Падаван.

За прошедшую неделю только ленивый не рассказал Александру взбудоражившую всю Галактику историю о падаване. Уже тогда он подумал о том, что проблему надо как-то решать, так как повстанческая пропаганда распространялась по планетам быстрее вируса, но Александр и подумать не мог, что Империя решит нанести по повстанцам удар их же оружием.

Хотя решение было более чем изящным. Уж кто-кто, а он мог оценить красивую комбинацию.

И, если он хотя бы что-то и понимал в красивых комбинациях, то в данном случае должно было быть ещё одно немаловажное звено.

Дэв Морган должен был стать учеником того самого Инквизитора, которого джедай героически победил в системе Мустафар.

Это великолепно венчало бы разработанный план, хотя Александр вообще ничего конкретного о нём не знал. Но косвенно эту догадку подтверждал и сам пау’ан. Несмотря на накопившуюся усталость, цепкий ум агента продолжал подмечать, собирать, анализировать — и делать выводы. У него это происходило непроизвольно, само собой: он обрабатывал полученную информацию так же естественно, как другие дышали — и Александр видел не только демонстрируемую по отношению к Дэву сдержанность и снисходительность, но и куда более тонкие детали.

Например, взгляд.

Александр знал этот цепкий, пристальный взгляд, которым пау’ан награждал мальчика всякий раз, когда смотрел на него. Так Инквизитор глядел на световой меч. Так он смотрел на свой истребитель. Этим взглядом удостаивалась только личная собственность, мнимая или настоящая, и даже если пау’ан сам ещё до конца не понимал своего отношения к мальчику, но он уже считал его своим.

Ох, как жестоко ошибался Дэв, полагая, что Инквизитор все ещё считает его падаваном Джарруса, даже словами не передать.

Но были и те, кому такая смена учителя явно пришлась не по вкусу. Сегодня кто-то попытался убить Дэва Моргана, и это говорило о предстоящей миссии гораздо больше, чем все отчёты и рапорты.

* * *

Сила пришла в движение, признавая его присутствие, на мгновение расступилась перед ним, впуская Инквизитора в себя. И сразу же сомкнулась вновь, укутывая его своими потоками, скользя по коже, проходя сквозь него. Она приветствовала Инквизитора прохладой и тишиной, о которых он уже начинал забывать. Вечная спутница форс-юзеров, она давала им всё: покой, утешение, энергию. Рядовые инквизиторы часто пренебрегали этим даром, грубо используя Силу только как инструмент для достижения своих целей. Глупцы. Регулярные медитации позволяли усмирить бушующие чувства, взять свои эмоции под контроль, использовать холодную ярость в борьбе с противником. Какие бы страсти ни бушевали в теле тёмного форс-юзера, главенствовать над ними должен был хладнокровный аналитический ум — простая мысль, которая почему-то приходила в голову лишь единицам.

Тем лучше для него. Меньше конкурентов — больше шансов сохранить за собой титул Гранд-Инквизитора. Сейчас этот вопрос был как никогда актуален.

Инквизитор нахмурился при последней мысли, но быстро совладал с собой. Он балансировал на самом краю пропасти, и выхода из текущего положения было всего два: или сорваться вниз, потеряв всё, что имел, или же удержаться, воспарив вновь, сохранив за собой статус третьего форс-юзера в Империи и заполучив верного ученика.

Даже забавно. Получить ученика всегда считалось высшей наградой наравне со становлением Гранд-Инквизитором, и каждый имперский форс-юзер стремился завоевать хотя бы одну из них. Пау’ан жаждал обладать обеими.

Но он и подумать не мог, что, чтобы заполучить вторую награду, ему потребуется поставить на кон первую.

Прав был Таркин, говоря о символизме названия разрушителя. Для Инквизитора это был настоящий ультиматум.

Но в последнее время появились куда более опасные символы.

Легенда о джедае и его падаване…

Кейнан Джаррус.

Сила вокруг взволновалась, забурлила, стоило ненавистному образу на секунду появиться перед глазами, но Инквизитор быстро взял себя в руки, приводя мысли в порядок. Это был не просто джедай — а заклятый враг, уничтожить которого для него было теперь делом чести. Враг, умудрившийся не только победить Инквизитора в бою, но и разрушить всё, что пау’ан так усердно создавал на протяжении многих лет. Годы безукоризненной службы, сотни часов, проведённых в библиотеках, в гиперпространстве и в тренировочных залах — и один взмах голубого клинка, разрезающий эту идеальную картинку, словно дорогое полотно. Джедай не просто уничтожил всё прошлое и настоящее Инквизитора — он лишил его будущего. Украл с такой лёгкостью, с какой, согласно отчётам, воровал у Империи оружие и припасы. И нельзя было решить этот вопрос, просто заказав новую партию товара.

Что ж, раз Джаррус посмел покуситься на его будущее, то теперь Инквизитор сам украдёт будущее джедая. Точнее, он его уже украл, и теперь это изрядно потрёпанное будущее копошилось в его комнатах, наверняка строя очередной план побега. Инквизитор на секунду вспомнил изнурённого перепуганного мальчишку, настороженно ожидавшего с его стороны первого хода. И логично ожидавшего, что ненавистный пау’ан будет ему теперь за всё мстить.

Падавану Джарруса и впрямь стоило бояться гнева Гранд-Инквизитора, низведённого благодаря стараниям джедая почти что до уровня начинающего форс-юзера. Ученику же…

Ученик…

Инквизитор пытался увязать эти слова с образом дерзкого мальчика — и ничего не получалось. Слишком невероятное событие в его жизни, чтобы свыкнуться с этой мыслью за один вечер. Но если собственные мысли могли и подождать, то Дэв Морган ждать не мог. Он был здесь и сейчас, в его комнатах, со страхом ожидающий его решений.

И от того, насколько грамотно Инквизитор разыграет эти карты, зависело теперь всё.

Мог ли он перевоспитать Дэва Моргана за отведённое время? Конечно, мог. Особенно сейчас, когда парень и так находился на грани срыва из-за двух недель тюремного заключения. Инквизитор знал, что получит наслаждение, разрушая наследие джедая, мстя ему через падавана, заставляя мальчишку отвечать за поступки учителя. Но за это кратковременное удовольствие платить придётся долго. И дорого.

О чём будет мечтать его сломленный ученик, преклоняя колени в очередном фальшивом жесте уважения? Чего будет хотеть, цедя сквозь зубы заготовленное «да, учитель»? В лучшем случае попытается устроить переворот в Инквизитории. В худшем — при первой же возможности сбежит обратно к своему ненаглядному джедаю. При любом раскладе в случае успеха последствия для самого Гранд-Инквизитора будут весьма предсказуемы.

Нет, такая месть джедаю Инквизитора не устроит. Дэв Морган был для учителя не просто падаваном — он был для него всем. Его искуплением. Его спасением. Его состоятельностью и доказательством права называться джедаем. Смыслом его существования.

И если что-то и может деморализовать этого форс-юзера сильнее, чем смерть любимого ученика, так это только осознанный, добровольный переход Дэва Моргана на Тёмную Сторону Силы.

К тому же не стоило забывать и о причине, по которой Империя вообще дала Инквизитору возможность обучить и воспитать своего форс-юзера. Он давно уже понял, что ситхи не намеревались делиться властью даже со своими союзниками, и давали её им ровно столько, сколько было необходимо для выполнения поставленных задач. Власть пау’ана была огромна даже для форс-юзера; он возвышался над другими Инквизиторами так же, как и над большинством окружающих его существ в обычной жизни, и усилить его влияние, даруя верного приспешника, никто не собирался.

Если только потенциальный урон от вражеской пропаганды не был настолько чудовищен, что уже отбрасывались в сторону любые меры предосторожности. В таком случае то мгновенье, когда Моргана впервые покажут по голонету, и станет моментом истины.

Безжалостный стеклянный глаз камеры мгновенно высветит всё, что происходит с парнем, и люди увидят, кем был Дэв на самом деле: сломанным человеком, вынужденным совершать некие действия против своей воли, или ярым сторонником Империи, готовым защищать её до последней капли крови. Нетрудно догадаться, какой результат хочет увидеть Император. И в каком случае он останется доволен самим Инквизитором и позволит ему продолжать обучать мальчика и дальше.

Инквизитор вспомнил, сколько раз ситхи оставались глухи к его молчаливой просьбе, уводя с собой очередных молодых форс-юзеров, назначая им других учителей. Нет, выпавший ему шанс был уникален. Если его учеником не станет Дэв, то не станет уже никто. А он не собирался отказываться от своего желания заполучить преданного и верного союзника. Ученик любого Инквизитора был не просто подопечным или доказательством его мастерства: он был рукой своего наставника, посланником его воли, отблеском его Силы в тысяче световых годах от телесной оболочки учителя. Этот зов, эту связь невозможно было игнорировать даже после официального становления Инквизитором; и любой знал, что ученик в первую очередь будет союзником своего учителя, а уже потом — всех остальных.

Инквизитор медленно приоткрыл глаза, помня, что стоит прямо перед яркими всполохами гиперпространства.

Выстраивать отношения с Дэвом Морганом будет непросто.

Можно было сколько угодно издеваться над учительскими талантами Джарруса, но основные принципы джедайского учения он в мальчике заложить уже успел. Дэв был падаваном — отравленным ложным учением, настроенным своим никчемным учителем против Империи, гордым, одиноким, преданным повстанцам солдатом. Его надо было не просто склонить на свою сторону, пробившись сквозь стену предубеждений и предрассудков, но и опутать нитями Империи настолько крепко, чтобы он не смог вырваться из своего капкана, даже если бы захотел. А это означало, что на Моргана надо было воздействовать осторожно, используя самые грубые методы лишь в исключительных случаях, когда все остальные аргументы уже исчерпают себя.

Благо спектр «остальных аргументов» был более чем обширен, и Инквизитору было, что показать мальчику с таким богатым прошлым.

Он мог показать падавану, насколько слабы и смехотворны были джедайские догмы, запрещающие своим адептам пользоваться самой могущественной стороной Силы.

Он мог показать кадету Академии, являющимся одним из низших звеньев в сложной имперской иерархии и вынужденному выполнять всю грязную работу, настоящие задания элитных бойцов самого могущественного государства во Вселенной.

Он мог показать брошенному на произвол судьбы и никому не нужному сироте то уважение и почтение, которое проявлялось по отношению к высокопоставленным лицам Империи.

Он мог показать вечно голодному подростку, вынужденному ежедневно рисковать и выживать на улице, сытую и роскошную жизнь имперских форс-юзеров.

И он мог показать жителю Лотала далёкие планеты, как на другом конце Вселенной, так и непосредственно в её центре, потому что редко кто из населяющих Внешнее Кольцо не мечтал увидеть Корусант или хотя бы побывать в соседних системах.

Определённо, ему было что предложить подростку с таким богатым жизненным опытом. Но будет ли этого достаточно?

Ответ на этот вопрос даст только время. А пока стоит приступать к процессу перевоспитания.

И он уже начал.

Инквизитор с удовольствием вспомнил реакцию Дэва на то, что жить они будут вдвоём в одних покоях. Он мог бы поселить парня в соседней каюте, дать ему некое «убежище», где тот бы прятался и чувствовал себя в безопасности. Но этого дикого лотальского беспризорника следовало для начала приручить. Дэву надо было привыкнуть к Инквизитору, к его постоянному присутствию в своей жизни, а также понять, что отнюдь не всегда близость пау’ана будет сопровождаться болью. Сейчас он вызывал у мальчика дикий, неконтролируемый ужас, и как бы Инквизитор ни упивался этим чувством, но больше так продолжаться не могло. Перемены всегда происходили болезненно, к тому же Моргану нужно было как можно скорее порвать со своим прошлым.

Дэв уже сейчас был оторван от своего прежнего круга общения, который мог затягивать его обращение. Джедай, трусливо сбежавший и оставивший своего ученика на растерзание Империи, не знал, что падаван жив, а даже если бы каким-нибудь чудом узнал, то никогда не смог бы найти информации, где того прятали. Морган официально был мёртв, и единственной базой данных, в которой хранилась текущая о нём информация, был датабанк «Ультиматума», доступ к которому можно было получить, лишь находясь на борту судна.

Бессменную одежду подростка выкинули ещё в тюрьме, и Инквизитора подобное положение вещей вполне устраивало. Сам бы он сжёг её в первую очередь хотя бы из-за цвета, который делал из Дэва то ли узника тюрьмы, то ли пилота одной из повстанческих ячеек, с которой недавно столкнулись имперские служащие. Хорошо, что мальчик хотя бы не носил крысиный хвост, именуемый «падаванской косичкой», потому что её Инквизитор бы срезал ещё в тюрьме, и хорошо, если не вместе с головой. У него и так было стойкое желание остричь эти синие волосы, дабы окончательно лишить Дэва всех напоминаний о его повстанческом прошлом, но это пока могло и подождать. Мальчик находился в сильном стрессе, и насильственная стрижка могла стать последним толчком к срыву.

О да, кто бы ни допрашивал Дэва, он знатно поработал над этим парнем. Сидящий у Инквизитора в комнате мальчик совершенно не был похож на того падавана, что кричал на него в «Шпиле» или натравливал животных в пещере. Допрос изменил его, сделал более осторожным, менее уверенным в себе. Такой Дэв был готов к переменам. Его прежний правильный мир рухнул, не выдержав испытания болью, и теперь, оставшись в одиночестве на обломках этого старого порядка, Морган не знал, куда ему идти. Оказавшись на самом дне, любой становится открытым новшествам, и сейчас наступал самый благоприятный момент для того, чтобы протянуть мальчику руку помощи и указать ему правильный путь, одновременно аккуратно сметая в сторону оставшиеся осколки прошлого.

Может, Дэв и не был пока готов принять протянутую руку пау’ана, но он знал, что не она тащила его на допросы и колола смертельные инъекции. А для начала этого было более чем достаточно.

Инквизитор был признателен своим неизвестным врагам за то, что те пошатнули уверенность Моргана, сделав его намного сговорчивее и осмотрительнее. Правда, он был бы им ещё более признателен, если бы те не попытались напоследок убить его ученика, но, возможно, это было и к лучшему. На памяти Инквизитора ничто так не объединяло людей, как общий враг, а ему и Дэву сейчас срочно нужны были точки соприкосновения.

А общих врагов у них наверняка будет предостаточно. На планетах, куда отправлялся «Ультиматум», явно орудовали повстанцы, и Инквизитор был уверен: речь шла о какой-то абсолютно независимой группе, не имеющей никакого отношения ни к Фалкраму, ни к джедаю. Идеально. Они будут настроены против Империи и против Моргана, и это послужит для мальчика прекрасным уроком. Дэву надо было на ком-то тренироваться, и незнакомые и враждебно настроенные местные жители подходили для этой цели как нельзя лучше. К тому же мальчику с его джедайскими устоями предстояло сделать важный шаг в сторону Тёмной Стороны, а ничто так не заставляло пересмотреть свои жизненные приоритеты, как нацеленный прямо в лицо бластер противника.

Инквизитор ещё раз свежим взглядом посмотрел на сложившуюся ситуацию. Теперь, когда турбулентные дни после Мустафара наконец-то закончились, и угроза жизни Дэва миновала, он наконец-то по-новому увидел общую картину.

Отдалённая система вдали от Лотала. Полностью находящийся в его власти «Ультиматум». Отданная Инквизитору на растерзание повстанческая ячейка. И нестабильный, напуганный, доведённый до отчаяния Дэв Морган.

Определённо, всё складывалось удачно. Прекрасные условия для выращивания идеального ученика. Инквизитор и подумать не мог, что когда-нибудь получит такой роскошный подарок, посланный ему самой Силой. И самым невероятным было даже не хитрое переплетение разного рода обстоятельств, позволившее ему оказаться в этой ситуации, а тот факт, что свою величайшую награду он получил не за выслугу лет, не за идеально выполненное поручение, а за самый громкий провал в своей карьере. Безусловно, у Силы было изощрённое чувство юмора. И оно становилось ещё изощрённее, когда Инквизитор понимал, что всему произошедшему он обязан джедаю, бросившему Дэва в системе Мустафар, и повстанцам во главе с Фалкрамом, вознёсшим жертву падавана до небес.

Что ж, скоро повстанцев ждёт очень неприятный сюрприз. Как и всех личных имперских врагов, которые осмелились уже заживо его похоронить и списать со счётов.

Он скоро вернётся в большую игру — сильнее, хитрее, ещё могущественнее, чем прежде.

И в этот раз он придёт не один.

Эзра был потрясён размахом гостиной, в которую его принёс Инквизитор, но «любезно отданная в его распоряжение» ванная комната поразила гораздо сильнее.

Она была огромна — по крайней мере, Эзра никогда не видел ванную комнату такого размера. Ему казалось, что сюда спокойно мог поместиться «Мираж», да ещё осталось бы место для ящиков с топливом. Комната сияла белизной, и Эзра некоторое время не решался переступить порог. Он сделал первый неуверенный шаг и невольно вздрогнул от холода, когда его голая ступня коснулась ледяной плитки. Действительно, отрезвляет.

Эзра подошёл к умывальнику и включил кран. Пару секунд он неподвижно стоял над раковиной, глядя на утекающую воду, а затем поднёс к струе свою израненную правую ладонь.

И сразу же с шипением отдёрнул руку.

Льющаяся из хромированного крана вода обжигала. До этого момента Эзра и подумать не мог, что такой кипяток может быть использован не для приготовления горячих напитков. На «Призраке» все привыкли быстро мыться в прохладной или максимум чуть тёплой воде. Нагревать воду стоило каких-то совершенно нереальных денег, и команда мудро рассудила, что она не для того ежедневно рискует своими жизнями, чтобы спускать полученные барыши в сливное отверстие душа.

Но Империя и не думала себя ограничивать, спокойно тратя на бытовые нужды своих граждан ресурсы, которых иной семье могло хватить бы и на год. По крайней мере, для некоторых категорий своих граждан. В глазах Империи охотник на джедаев и похититель чувствительных к Силе детей явно попадал в эту заслуживающую хорошей жизни элиту, и Эзре не хотелось думать, за какие другие заслуги людям позволялось попасть в этот маленький роскошный мирок.

Он повернул смеситель и, склонившись над раковиной, побрызгал себе на лицо немного прохладной воды. Это успокаивало и приводило мысли в порядок, хотя Эзра сильно сомневался, что ему ещё хоть что-то сможет помочь. Это только оттягивало неизбежное. Он не смог сбежать с корабля прежде, чем тот ушёл в гиперпространство, и теперь уже не мог ничего изменить.

Казалось, что он простоял целую вечность, безмолвно уткнувшись взглядом в раковину, пока его босые ступни не окоченели от холода окончательно. Эзра судорожно вздохнул и поднял голову, чтобы посмотреть на себя в зеркало.

И с трудом сдержал крик, когда увидел в отражении у себя за плечом ухмыляющееся лицо — жестокое, злое, предвкушающее.

Он резко обернулся, но за ним была лишь глянцевая белая стена. Когда Эзра вновь решился глянуть на себя в зеркало, то увидел там лишь своё изнурённое и сильно перепуганное отражение.

Кажется, у него куда более серьёзные проблемы, чем он мог предположить минуту назад.

Эзра попятился назад, пока не уткнулся в холодную стену и, закрыв глаза, издал судорожный вздох. Ноги почти не держали его, и ему приходилось прилагать все усилия, чтобы не рухнуть на пол.

Кто это был? Что это было? Отголосок допроса? Шутка Силы? Или он уже сходит с ума?

Хотя что там говорить? Он сошёл с ума ещё в системе Мустафар.

* * *

Мысль о покушении на Дэва не давала Александру покоя. Ему уже давно следовало находиться на капитанском мостике, но вместо этого он продолжал сидеть у себя в гостиной, анализируя события прошедшей ночи.

Кто хотел убить мальчика?

Учитывая склочный характер Моргана, в принципе, кто угодно. Александр даже осуждать никого не мог, так как и сам то и дело испытывал жгучее желание как следует приструнить этого мальца.

Но между неосторожным спонтанными мыслями и хладнокровным планированием убийства лежала целая пропасть, и мало кто из недоброжелателей был готов — или хотел — её преодолеть.

И кто же мог пытаться убить Дэва Моргана?

* * *

Давно уже следовало идти к капитану Ардору и знакомиться с офицерским составом, но Инквизитор не спешил. Он безмолвно стоял у окна, хладнокровно сопоставляя факты и пытаясь внести хоть какую-то ясность.

Сегодня кто-то попытался убить Дэва Моргана, и это было уже интересно.

* * *

Кто мог осмелиться на убийство, если помилование падавана было одобрено Империей на самом высоком уровне? Невозможно сделать то, что сделал Дэв, и не быть казнённым, если за твоей спиной не стоит Император или приближенный к нему человек.

Кому-то явно пришлось не по душе, что легендарный падаван должен будет стать не менее легендарным инквизитором. Но когда это решение вообще было принято?

* * *

Империя не была заинтересована в гибели Дэва, это Инквизитору было ясно сразу. Чего нельзя было сказать об отдельных враждующих внутри неё группировках.

Видимо, неведомому врагу была выгодна смерть падавана и Инквизитора, и всё, что ему оставалось делать — это терпеливо ждать. Но терпение резко закончилось, когда их обоих помиловали и решили отдать Моргана в ученики главе Инквизитория.

Но как — и когда — противник об этом узнал?

* * *

Каллус зажмурился, пытаясь восстановить в воспалённом мозгу хронологию событий. Стоило поднять архивы, чтобы узнать точно, но пока можно было обойтись и своими силами.

Массово о падаване заговорили примерно неделю назад и, видимо, где-то в это время и приняли решение обыграть Восстание на пропагандистском поле.

Если исходить из самого неблагоприятного сценария, то на подготовку операции у врага было максимум восемь дней.

* * *

Инквизитор хорошо помнил, когда у него появилась надежда, что он переживёт гнев своего учителя.

До отлёта на «Ультиматум» оставалось семь-восемь дней, когда внезапно в искрящейся вокруг него Силе что-то изменилось. Тогда Инквизитор не до конца осознавал происходящее, но в тот момент он уже знал, что в этот раз ему позволят уйти.

Враг, правда, давать ему такую возможность не хотел.

* * *

Восемь дней — немалый срок для планирования такой диверсии. Но было кое-что ещё.

Объявления о смерти мальчика. Корректировка файла форс-юзера в общей базе. Внезапные вести о прибытии двух форс-юзеров на «Ультиматум» — исключительно по внутренней связи, без каких-либо упоминаний в официальных документах.

Империя приложила воистину титанические усилия, чтобы спрятать Моргана, а враг всё равно узнал о том, что Дэв остался жив. И мало того — узнал, куда и когда собирались переводить Моргана, за оставшееся время раздобыл редкий и опасный яд, смог пробраться в камеру к пленнику и сделать смертельную инъекцию.

Мало кто в Империи обладал достаточными связями и властью для того, чтобы провернуть подобную операцию, а раз так, то речь шла об очень влиятельном человеке из самой верхушки власти.

* * *

Похоже, что кто-то сильно огорчился из-за того, что Гранд-Инквизитор смог удержаться на самом краю пропасти, и теперь пытался достать пау’ана через его ученика. Может, хотел ослабить влияние форс-юзеров как группы, а, возможно, просто хотел поставить на это место своего ставленника.

Инквизитор зло сощурился. Должность Гранд-Инквизитора всегда была лакомым куском, и пау’ан никогда не забывал о конкурентах. Он знал своих инквизиторов, обманчиво покорных его воле, склоняющихся перед ним в лживом почтении, одновременно пристально наблюдавших за каждым его движением в поисках слабости. Если кто-то из них замешан в этой истории, то скоро ряды Инквизитория заметно поредеют.

Но опасность могла исходить и не от Инквизиторов.

* * *

Но верхушкой Империи список потенциальных убийц не ограничивался. Как вариант, убить Дэва могли попробовать другие Инквизиторы. Александр уже наводил справки об этих выскочках, получивших жирный кусок не за заслуги, а по праву рождения, и знал, что между собой имперские форс-юзеры грызлись не с меньшим остервенением, чем охотились на джедаев. Не было лучшей возможности вновь открыть вакансию главы Инквизитория, чем подставить прежнего, и ослабленный Дэв был в данный момент идеальной мишенью.

И, разумеется, нельзя было списывать со счетов и Восстание. Морган был для повстанцев героем, но он был мёртвым героем — и должен был таковым оставаться. Если падаван восстанет из мёртвых и примкнёт к Империи, это нанесёт по Восстанию сокрушительный удар. И убийство Моргана в таком случае будет для повстанцев приоритетной задачей.

* * *

Не стоило забывать и о повстанцах. Это только на словах добрые бунтари готовы были принимать в свои ряды всех желающих, но для Дэва путь назад был теперь навсегда закрыт. Сам мальчик, конечно, этот факт не признает и не захочет признавать, но если повстанцы каким-то образом уже узнали, что Морган — это и есть тот самый Падаван, то он уже сейчас значится в их списке приоритетных целей для уничтожения.

Когда на кону стоят жизни миллионов людей и тысячи завербованных благодаря пропагандисткой истории солдат, жизнь одного человека для Восстания уже ничего значить не будет.

Инквизитор осмотрел пустой зал. Могли ли повстанцы уже сейчас знать и предпринимать такие решительные шаги? Или всё же врага стоило искать в рядах союзников?

Кто всё-таки и есть тот самый враг? И где он сейчас скрывается?

* * *

Кто ещё?

Александр покачнулся и чуть не упал, внезапно осознав, что дальше обдумывать эту мысль он сейчас уже не в состоянии. Вроде и претендентов должно быть не много, а список даже сейчас получался крайне внушительным. Слишком мало вводных данных. Нужна более подробная информация, собирать и анализировать которую у Александра сейчас не было никаких сил. Ничего, время у него ещё будет.

Но, кто бы ни пытался уничтожить Моргана, он наверняка очень оперативно узнает о том, что его план провалился. А это означает, что скоро он нападёт снова.

Александр холодно осмотрел свою комнату. Где же он скрывался?

Он был везде — и нигде разом. Его тень блуждала по тёмным коридорам «Ультиматума», пряталась за шлемами одинаковых штурмовиков, скользила от одной фигуры в сером к другой. Любой мог быть предателем и врагом, а теперь, когда Морган в рекордные сроки настроил против себя весь корабль, новых союзников завербовать будет вообще несложно.

Другое дело сам Каллус. Александр кисло подумал, что уж его-то теперь точно не пригласят в эту дружную компанию. Он жестко обломал все планы неизвестного врага, спася Дэву жизнь, и скоро таинственный враг об этом узнает. Свидетелей его пробежки с Дэвом на плече наверняка хватало, а даже если и нет, то не нужно быть гением, чтобы понять, кто был первым претендентом на роль спасителя от редкого яда, разработанного имперской разведкой.

Теперь враг Инквизитора и Дэва был и его врагом.

Чудесно. Просто прекрасно. Александр встал и направился в сторону своего чемодана, лежащего на столе. Осторожно нащупал незаметный рычажок и нажал на него, активируя секретный механизм.

Дно чемодана отодвинулось в сторону, открывая тайник.

* * *

Врагом может оказаться любой — хоть запрограммированный врагом дроид-уборщик, хоть капитан Ардор. Если таинственный недруг Инквизитора смог совершить такое покушение на Дэва, то завербовать людей на звёздном разрушителе вообще не составит никаких проблем.

Рука сама потянулась к спине, но, опомнившись, Инквизитор опустил её.

Его временный световой меч висел у него на поясе, и теперь ему требовалось время, чтобы к этому привыкнуть.

* * *

Александр рассматривал серебристый пистолет, лежащий на сером бархате. Он купил его на чёрном рынке во время очередной миссии специально для таких случаев, так как теперь не доверял отчётам, которые могли оказаться на столе его нового врага. А оружие, о котором не знаешь, невозможно отобрать или испортить.

Аккуратно достав и зарядив пистолет, Александр положил его в кобуру и надел её под верхнюю одежду.

У него был враг, почуявший его слабость, и готовый сорвать на его смерти хороший куш. Положение агента и правда становилось шатким, но Александр не собирался сдаваться без боя. Не для этого он прошёл весь этот долгий путь, чтобы пасть от руки невидимого противника.

Он был окружён врагами, готовыми атаковать в любой момент, и не знал, с какой стороны ждать удара.

И единственные двое, кто его врагами точно не были — это Инквизитор и Дэв Морган.

* * *

Инквизитор холодно рассматривал световой меч у себя в руке. Он настолько привык к своему стандартному оружию, что начинал уже и забывать, какого это — держать такой простой меч. Видимо, в ближайшее время придётся тренироваться, чтобы быть готовым к новой стычке со своим недоброжелателем.

О да, его невидимый враг, затаившийся на корабле. Он почуял его нынешнюю слабость и хотел прикончить до того момента, как Инквизитор вернёт себе былую силу. Понятный и мудрый план, который пау’ан непременно бы одобрил, если бы речь не шла о его жизни.

Это будет опасный бой, но он просто так не сдастся. Он не для того прошёл Лотал, Мустафар и гнев своего учителя, чтобы бесславно сгинуть на краю Галактики, даже если ради этого ему самому придётся взорвать этот оставленный Силой корабль.

Он был окружён врагами и не знал, откуда следовало ждать удара.

И единственные двое, кто его врагами точно не были — это агент Каллус и Дэв Морган.

* * *

Эзра не знал, сколько времени простоял, прислонившись спиной к ледяной стене. Босые ступни почти онемели от холода, но ему было уже всё равно. Теперь уже ничего не имело особого значения.

Он остался совершенно один. Раньше у него была хотя бы Сила, но теперь… Теперь у него отобрали даже её. И Эзра не был уверен, что когда-нибудь сможет с ней воссоединиться.

Впрочем, у этого ингу… ингибитора был один плюс, весьма спорный, но Эзра был рад даже такому скромному подарку.

Инквизитор теперь не мог так хорошо чувствовать его в Силе, как прежде. И не мог уловить эмоции, которые Эзра с таким трудом скрывал с момента пробуждения в шаттле.

И теперь, находясь в полном одиночестве, он наконец-то мог дать им волю.

Эзра медленно сполз по стене вниз и закрыл лицо руками.

Он был один, совсем один на огромном корабле, кишащем врагами, и на сотни миль вокруг не было никого, кто бы мог ему помочь.

* * *

Сила всколыхнулась от одновременного движения тысяч человек вокруг, и Инквизитору даже на часы смотреть не требовалось, чтобы понять, что наступило время дежурства новой смены. Самые шустрые уже торопливо покидали свои каюты, чтобы раньше соседей занять душевую кабину, удобный шкафчик в общей раздевалке или пройти в столовую. Конкуренция всегда была неотъемлемой частью Империи; здесь же, на изолированных звёздных разрушителях, она была особенно заметна. И всё же этим играм было далеко до изощрённых интриг Корусанта или Инквизитория, где собственная жизнь давно уже была привычной ставкой.

Мигнула лампочка коммлинка. Инквизитор принял вызов и ничуть не удивился, увидев перед собой капитана Ардора. Похвальная пунктуальность — связаться с ним в первую минуту только что наступившей смены.

— Инквизитор, — негромко поприветствовал его капитан. — Все ваши указания были выполнены.

Указания?

Ах да, точно. Он уже и забыл, что успел отдать кое-какие распоряжения до того момента, как покушение на Дэва Моргана спутало ему все карты. Кажется, тогда он сорвался с места, не успев даже предложения закончить, но капитан всё равно серьёзно отнёсся к его поручениям.

— Хорошо, — спокойно произнёс Инквизитор. — Я скоро буду у вас.

— Да, сэр, — ответил Ардор. — У вас будут какие-то распоряжения относительно Дэва Моргана?

Морган. Инквизитор уже почти и позабыл об этой проблеме. Мальчик упорно отказывался раскрывать свою личность, и пока он не узнает причины такого поведения, придётся парня защищать и подыгрывать ему.

— Сделайте на мальчика такой же набор документов, как и у меня, — спокойно произнёс пау’ан. — И проследите, чтобы записи о нём не попали в центральный терминал. Информация должна содержаться только на бортовых компьютерах «Ультиматума».

Немного подумав, он добавил:

— Используйте фотографию и информацию из его файла.

— Как пожелаете. Что-нибудь ещё?

Получив отрицательный ответ, капитан отключился.

Морган.

Что ж, если Дэв хочет сыграть с Инквизитором в игру, в которую он играл дольше, чем мальчик жил на белом свете, то они сыграют. Всё равно исход предопределён. Не было в этой Галактике информации, которую Инквизитор не мог бы заполучить, и парень всего лишь оттягивал неизбежное.

К тому же у Инквизитора было, с чего начать поиски.

…- Нет, не Эзра. Не он, — хрипит агонизирующий джедай под его серой рукой. Инквизитор усиливает давление, надеясь заставить своего пленника заговорить, но в то же время в нём просыпается интерес. Эзра?..

Эзра. Кто-то очень дорогой. Очень близкий.

Инквизитор провёл языком по зубам, словно желая попробовать имя на вкус.

Эзра. Хорошее имя, в котором чувствовалась сила. Намного лучше Дэва или вообще какого-то непонятного Джаббы.

Не факт, что джедай бормотал имя именно своего ученика — Инквизитор был не в силах контролировать его галлюцинации или хотя бы их видеть — но падаван напрашивался сам собой. Он начнёт с этого «Эзры» и непременно выяснит, кто стоит за этим именем. Узнать об очередной слабости Джарруса в любом случае будет полезно, а если это и правда падаван со своими мотивами скрывать прошлое…

Джедай не просто подарил ему мальчика — он приложил ещё и поводок.

* * *

Лорс с силой ударил по полке, забивая последний гвоздь.

— Готово, — мрачно констатировал работник ремонтной бригады. — Мы ничего не забыли?

— Отнюдь. Это был последний.

— Рад это слышать, — без особого энтузиазма в голосе проговорил Лорс, поворачиваясь к своему напарнику. — Который час?

Он мысленно чертыхнулся, услышав ответ. Работник пробормотал что-то нелицеприятное на родном наречии.

— Повезло же мне получить именно это дежурство, — недовольно проговорил Лорс. — А ещё целая смена впереди. Ты что лыбишься, Вен?

Его напарник продолжал глупо улыбаться:

— Я просто поверить не могу, что я здесь. Всю жизнь мечтал работать на звёздном разрушителе…

— Мечты сбываются, — буркнул его коллега. — Ещё на место не прибыли, а уже проведём полторы суток на ногах. Ладно, — он хлопнул Вена по плечу, — я видел на кухне кофейник с нашими именами, это придаст нам сил. Если наша помощь больше не требуется?..

— Конечно, идите. Ночь была долгой.

— До свидания, доктор Сано.

И с этими словами оба имперских работника покинули кабинет врача.

Улыбка сползла с лица Мэнса сразу после того, как закрылась входная дверь. Он с трудом помнил, как добрался из подсобки до своего рабочего кабинета, и оказался совершенно не готов к тому, что около входа обнаружит двух мирно дремавших прямо на полу работников ремонтной бригады. Как впоследствии ему объяснил Лорс, приказ исходил от самого капитана Ардора, который велел ждать возращения врача до победного конца. Иронично, учитывая тот факт, что доктор Сано мог вообще не вернуться после разговора с Инквизитором.

Но пау’ан помиловал его, даровав призрачный шанс на спасение, хотя эта надежда была настолько хрупкой, что Мэнс уже сам не верил в то, что переживёт эту экспедицию. Ничто не могло его ободрить: ни выскочившие сразу же после открытия двери из кабинета дроиды, вылизавшие в его отсутствие всю комнату до зеркального блеска, ни шустрая работа ремонтной бригады. Лорс аж присвистнул, когда вошёл внутрь:

— Да малец, я погляжу, вам всю комнату разнёс, — довольно весело заметил он. — Талантливый парень, спору нет. Вы уже слышали, какое будущее он нам всем предрёк?

Мэнсу очень хотелось ответить, что будущее ему уже предопределил Инквизитор, но он ещё не настолько сошёл с ума, чтобы ухудшать своё и без того крайне шаткое положение.

Когда пау’ан активировал свой меч, Мэнс был уверен, что это конец. Форс-юзеры никогда не доставали своё оружие, если не намеревались его применить, и он знал, что этот светящийся поток энергии одинаково хорошо режет и железо, и людскую плоть. Но Инквизитор его удивил.

— Я слышал, что люди плохо видят в темноте, — небрежно заметил тот, делая шаг вперёд, — а с освещением на корабле временные проблемы.

— Да, сэр, — стараясь игнорировать алый клинок и смотреть лишь в глаза Инквизитора, произнёс Мэнс.

Пау’ан оценивающе посмотрел на своего собеседника, несколько бесконечно долгих секунд решая, убивать ему всё-таки доктора Сано или нет. А потом хищные глаза загорелись чуть сильнее, и Мэнс понял, что Инквизитор принял решение.

Форс-юзер подошёл к нему, продолжая сжимать в руке меч, и Мэнс с трудом сдержался, чтобы не отпрянуть. Он чуть сильнее сжал в руке коробки, но остался неподвижен.

Всё так же глядя в глаза Мэнса, Инквизитор аккуратно взял лежащий наверху стопки датапад и включил его.

— Вы уже заполняли бумаги на Моргана? — вкрадчиво поинтересовался пау’ан, переводя взгляд на компьютер.

— Н-нет, — голос всё-таки предательски дрогнул, — я успел завести медицинский файл на его имя, но не заполнил даже основную анкету.

— Хорошо, — взгляд жёлтых глаз продолжал скользить по строчкам в датападе, словно пытаясь уличить врача во лжи. Где-то справа продолжал работать лазерный меч. Наконец, пау’ан вновь на него посмотрел.

— Я был бы вам признателен, если бы не включали отравление Моргана в официальный отчёт, — мягко заметил Инквизитор, но Мэнс уловил призрачную угрозу, таящуюся за этими невинными словами.

Он считал себя человеком неглупым и мгновенно оценил возможные для себя последствия.

Регламент предписывал ему сообщать Империи о любой царапине, замеченной у своих подопечных, и сокрытие такой важной информации как отравление могло привести к катастрофическим последствиям. Когда же речь шла о таких высокопоставленных имперских подданных, как Инквизитор, риск увеличивался в разы. Мэнс знал, к чему могли привести подобные игры с системой, и хорошо понимал, что будет, если обман раскроется.

Его могли осудить за измену Империи. Его могли посадить в тюрьму. Могли даже казнить, если ставки в игре окажутся слишком высокими. Подчиниться приказу Инквизитора было чистым безумием, и они оба понимали это.

И Мэнс знал, что ему нужно было ответить.

— Как пожелаете, Инквизитор, — собственный голос казался чужим. — Что вы хотите, чтобы я сделал?

Пау’ан помолчал, глядя на Мэнса:

— Я сообщу вам, когда приведу мальчика. До этого момента ничего не трогайте.

Последние слова Инквизитора продолжали звучать в голове врача, когда он наконец-то выбрался из тесного помещения и добрался до своего кабинета. Каждый шаг давался ему с трудом, и даже сейчас, сидя здесь, Сано видел, как предательски дрожала правая рука.

Доктор вспомнил историю своего предшественника — другого врача, который точно так же покрывал одного из своих пациентов, и с горькой улыбкой подумал о том, каким же дураком он был, когда считал, что никогда не повторит его путь.

Это было началом конца. Сано не тешил себя иллюзиями и знал, что вряд ли теперь проживёт долго. Фактически он сам себе ввёл смертельный вирус, и всё, что ему оставалось делать — это колоть вакцину и надеяться, что он доживёт до очередной дозы.

Но, вспоминая холодные и жестокие глаза Инквизитора, Мэнс Сано знал, что это был правильный выбор.

Смерть вероятная против смерти неизбежной — не такой и сложный выбор, не правда ли?

* * *

У Александра были большие сомнения, что электрики и механики успеют восстановить работу системы до наступления новой смены. Но они успели, хотя и впритык — и когда он вышел в коридор и направился на капитанский мостик, свет уже не мигал и не гас. Впечатляющая работа, ничего не скажешь. Интересно, это было личное пожелание капитана Ардора, или здесь всегда так выполняли задачи?

Он стоял и ожидал прибытия ведущего на капитанский мостик турболифта, когда каким-то шестым чувством понял, что сзади кто-то подошёл. Александр резко обернулся и ничуть не удивился, увидев в двух шагах от себя Инквизитора. Тот пристально смотрел на него, и Александр ответил ему таким же взглядом.

Два матёрых имперских хищника поняла друг друга без слов.

Двери за спиной открылись, и они вдвоём быстрым шагом вошли в освещённую кабину. Александр нажал на кнопку, и кабина резко устремилась вверх.

Ехали молча: Инквизитор был погружён в собственные мысли, а сам он не пытался завести светскую беседу. Сегодняшняя ночь дала им обоим более чем богатую пищу для размышлений, и Александру пока вполне хватало и своих.

Кем бы ни был их таинственный враг, какие бы мотивы он не преследовал, очень скоро он узнает о своём провале — если уже не узнал — и нападёт снова. И у Инквизитора с Александром пока был только один козырь— живой и находящийся под их присмотром Падаван.

Умрёт мальчик — падёт и Инквизитор. И вместе с ними, скорее всего, и агент Каллус. Как бы Александру не хотелось этого признавать, но Дэв Морган был ключом ко всему: как к окончательной победе, так и к сокрушительному поражению. Какая жестокая шутка Судьбы — зависеть от поведения вздорного подростка с повстанческими настроениями.

Александр внезапно вспомнил, как впервые повстречался с Дэвом — наглым, самоуверенным подростком, сначала отчаянно пытавшимся освободиться из мёртвой хватки агента, а потом очень возмущённым тому, что его посадили в имперскую темницу. Мальчик вёл себя крайне вызывающе и явно не собирался сотрудничать, но тогда он не почуял в Джаббе угрозы.

Если бы Александр знал, во что выльется его тогдашняя снисходительность, он бы пристрелил этого наглеца ещё в тюремной камере.

— У вас есть дети, агент Каллус? — внезапно нарушил тишину Инквизитор.

Он перевёл взгляд с панели на пау’ана:

— Насколько мне известно — нет.

— Точность, достойная Имперского бюро безопасности, — холодно заметил Инквизитор, — Что ж, очень жаль. Я бы с интересом послушал о ваших методах воспитания.

— Думаю, у вас в этой области куда более обширный опыт, чем у меня.

— Возможно. Но в данном случае мои старые методы работы совершенно не годятся.

— Я не совсем вас понимаю… Вы…

— Нет, агент Каллус, — мягко возразил пау’ан, — вы всё поняли правильно.

В лифте на пару мгновений повисла тишина.

— А Морган знает? — наконец, осторожно спросил Александр.

— Ещё нет, — ответил Инквизитор настолько невозмутимым голосом, будто бы такая досадная мелочь вообще не имела никакого значения. Александр вспомнил оскал пау’ана во время объявления тревоги и мысленно поёжился.

Возможно, для Инквизитора это действительно были незначительные моменты. Что ж, тем хуже для Моргана, если он сам не захочет сотрудничать.

Двери лифта бесшумно открылись, и Инквизитор безмолвной тенью стремительно направился в сторону капитана Ардора, стоящего у огромного панорамного окна. Александр поспешил за ним, краем глаза заметив, как работающие внизу имперские военные украдкой наблюдают за ними. Неудивительно. Он был уверен, что весь экипаж корабля уже знал о двух высокопоставленных гостях, которым ему надлежало подчиняться, и успел выучить их имена. Иронично, учитывая тот факт, что многие ещё со своими соседями по комнате перезнакомиться не успели. Эта мысль Александра приободрила.

Всё верно. Это где-то там, наверху, в одном из самых высоких кабинетов на Корусанте он был всего лишь разведчиком-изгоем, отправленным в далёкую систему, чтобы сыграть свою роль и бесславно умереть. Но здесь, на «Ультиматуме», на капитанском мостике он все ещё был внушающим страх и уважение агентом Имперского бюро безопасности под кодовым именем ISB-021.

И Александр сделает всё возможное, невозможное и немыслимое, чтобы им и остаться.

* * *

Вопреки ожиданиям, душ облегчения не принёс. Панель управления скорее напоминала приборную доску шаттла, нежели душевую кабину, и с непривычки Эзра потратил до неприличия много времени, пытаясь в ней разобраться. Струи воды били по телу с безжалостным напором, и пока Эзра разобрался, как это отрегулировать, его два раза успело окатить ледяным дождём. Что ж, не ошпарило, и на том спасибо.

От количества белоснежных полотенец разбегались глаза, и Эзра, не зная, как поступить, в итоге просто схватил ближайшее из них. Оно оказалось на удивление мягким, и, не удержавшись, он зарылся в него лицом, чувствуя, как скользит по коже бархатистый материал. Левую щёку внезапно кольнуло и, отпрянув, Эзра только сейчас разглядел на одном из краёв аккуратно пришитый ярлычок.

Да что это такое — то пол ледяной, то водой ошпарит, теперь ещё вот это! Какая деталь имперского интерьера нанесёт следующий коварный удар?

Оставленная Инквизитором одежда для сна была Эзре явно велика, хотя визуально выглядела вполне для него подходящей. Он вспомнил собственное пугающее отражение в зеркале и невольно стиснул зубы. На таком тощем теле любая одежда будет висеть мешковато, хотя было что-то жуткое в том, что пау’ан настолько точно смог подобрать его размер.

В гостиную Эзра вернулся, потратив все оставшиеся у него силы. Ему ничего не хотелось делать. Он осторожно прилёг на диван, подложив под голову подушку, и только тут заметил датапад, оставленный для него пау’аном.

Там был изображён его враг, но Инквизитор почему-то не захотел сам назвать его имени.

Пару секунд Эзра смотрел на компьютер, а потом резко повернулся на другой бок, отворачиваясь от датапада.

При таком количестве врагов на корабле, как у него, один конкретный уже не играл никакой роли.

* * *

Они все пытались сделать вид, что заняты своими делами, но Инквизитор знал, что на самом деле все их взгляды и всё их внимание было приковано к нему — их новому неофициальному лидеру, который мог стать причиной их карьерного взлёта или погибели. Напряжение в комнате было почти осязаемым, таким же плотным, как и витающий на корабле страх несколько часов тому назад, и пау’ан упивался этим ощущением. Может быть, его нынешнее положение в Империи уже и было не таким надёжным, как прежде, но здесь, на звёздном разрушителе, он всё ещё был вселяющим ужас имперским форс-юзером.

— Я Инквизитор, — наконец-то нарушил звенящую тишину пау’ан. Все молчали, не смея прерывать его, и он продолжил:

— Доложите мне о текущем состоянии дел.

Капитан Ардор и двое его подручных сделали шаг вперёд.

* * *

Проклятый Инквизитор!

Осознав, что не может уснуть, Эзра раздражённо повернулся на второй бок и мрачно уставился на лежащий на столе датапад. Любопытство жгло его изнутри, и, сколько он не пытался выкинуть из головы слова пау’ана, он так и не смог уснуть.

Но даже он слаб по сравнению с твоим вторым врагов, Дэв. Потому что от него тебя не спасёт никакая Сила в Галактике. И никто не спасёт.

Поняв, что он потерпел поражение, мальчик протянул руку к столу и схватил датапад.

Ладно. Он снова сделает то, что от него ждёт Инквизитор — теперь точно в последний раз. Ему было самому интересно узнать, чьё изображение пау’ан поместил в этот компьютер. Своё собственное? Императора? Или, может, речь шла о самой Империи как едином целом, и там находится просто её эмблема?

Поколебавшись и ощутив какое-то смутное беспокойство, Эзра неуверенно нажал на кнопку включения.

Резкий белый свет ударил по глазам, заставив его зажмуриться. На секунду вспыхнуло и исчезло какое-то непонятное лого: возможно, символ производителя или ещё что-то в этом роде. А затем на экран загрузилась фотография.

Несмотря на то, что мальчик впервые видел это изображение, он мгновенно понял, откуда оно было взято. Да и сложно было забыть такой эмоциональный момент.

Эзра Бриджер смотрел на свою собственную фотографию, сделанную в лотальской Академии.

* * *

Александр смотрел на застывшего около людей пау’ана и чувствовал, что впервые с того момента, как ему сообщили о переводе на «Ультиматум», к нему возвращается былая уверенность.

Всё верно. Люди, приговорившие его и форс-юзера к смерти, могли думать о них всё, что угодно, но они не понимали самого главного.

Александр был высокопоставленным агентом Имперского бюро безопасности — в независимости от того, что было написано в его личном файле.

Пау’ан был Инквизитором, и его нынешний официальный статус тоже не играл никакой роли.

Потому что должности, которые они занимали, были не просто словами в датападе. Это был особый стиль жизни, образ мышления, склад ума. Можно было лишить их обоих привилегий и званий, сослать в далёкую систему и даже попытаться убить, но это не делало их менее опасными противниками, чем прежде. Их вынужденный союз не ослабит, а сделает их сильнее. Свои должности они получили за заслуги перед Империей, вырвав лакомый кусок у сотни других, менее расторопных претендентов. И ни один официальный отчёт не мог этого изменить.

Когда ты сидишь в высоком кабинете и подписываешь документы, не имея прямого контакта с упомянутыми в них людьми, об этом очень легко забыть. Иллюзия собственной безопасности и вседозволенности легко застилает взгляд и лишает возможности нормально думать.

Потому что когда тебе к горлу неофициально приставят бо-винтовку и нажмут на спусковой крючок, отчёты уже не будут играть особой роли.

* * *

В последний раз Инквизитор мысленно вернулся к своему будущему ученику.

Нет, он не станет запирать Дэва Моргана в тюремном блоке, словно опасное животное, где тот окончательно одичает и начнёт признавать только грубую силу. Наоборот: мальчика нужно как можно скорее погружать в новую и непривычную для него среду звёздного разрушителя. Если где-то и можно понять саму суть Империи, так это в её сердце, пусть даже корабль и находился в тысяче световых годах от Корусанта. И Дэву предстояло узнать это мир.

Мир «Ультиматума». Мир Империи. Мир Инквизитора.

И лишь познав имперские обычаи и нравы, привыкнув к новому порядку вещей и смирившись с этими необратимыми изменениями в своей жизни, Морган мог признать его своим учителем и начать настоящее обучение.

Не самый простой случай в карьере Инквизитора — да что там говорить: мальчик был вызовом даже для него — но разве Дэв в качестве долгожданного ученика не стоил приложенных усилий? Мальчик перспективный и всецело преданный тем, кого он считал своими друзьями. Подобную верность Инквизитор готов был щедро оплатить, вот только Дэва невозможно было купить чемоданом с кредитами.

Здесь потребуется нечто большее, что-то более тонкое и неуловимое, но для него и это не было проблемой. Пау’ан потратил годы своей жизни, охотясь за джедаями и разыскивая перспективных форс-юзеров, и теперь, когда Сила подарила ему собственного ученика, он должен был использовать весь накопленный опыт и знания, чтобы достойно взрастить его.

Ведь недаром Инквизитор пользовался благосклонностью самого Императора. И если чему-то за годы своей работы он и научился, так это безграничному, почти что джедайскому терпению.

Он будет действовать хладнокровно и расчётливо — именно так, как он привык, и что выделяло его на фоне других Инквизиторов. И он будет терпелив.

И скоро, очень скоро Дэв Морган начнёт смотреть на мир его глазами.

Такими же золотыми.

* * *

Эзра безмолвно глядел на молоденького паренька, смотрящего на него с фотографии. Он получился на ней на удивление хорошо: гораздо лучше, чем сам того ожидал. Эзра вспомнил, как тогда мысленно угорал от абсурдности происходящего, и это веселье передалось на двух первых снимках в виде мимолётной, едва заметной улыбки, которую тут же забраковали. Когда он чуть было не «испортил» ещё и третий кадр, на него сердито прикрикнул кто-то из офицеров, и сверкнувшая вспышка фотоаппарата запечатлела Эзру в не самом приглядном виде: в скованной позе, со странно искривлённым ртом и слегка наклонённой головой. Ему не дали посмотреть на получившийся кадр, сразу же выкрикнув фамилию следующего кадета, и Эзра тогда ещё мрачно подумал о том, что на своей единственной сделанной за последние годы фотографии он выглядел как полный идиот.

Но в реальности всё оказалось не так плохо, как он ожидал — не самое удачное изображение, но и не полный провал. На самом деле, это был на удивление неплохой кадр, который можно было при случае показать даже друзьям.

Но самым интересным на снимке были его глаза — синие, яркие, смотрящие прямо на виртуального собеседника. Серьёзные глаза свежеиспечённого кадета имперской Академии, с трудом скрывающие истинные эмоции работающего под прикрытием повстанца.

Глаза беззаботного мальчика, наслаждающегося жизнью и только-только начавшего познавать взрослый мир.

Глаза весёлого и жизнерадостного подростка, верящего в свои силы и с оптимизмом смотрящего в будущее.

Глаза абсолютно чужого и незнакомого ему человека.

Беги.

Эзра мчится по длинному узкому коридору и понимает, что выхода нет. Он бегает по этому лабиринту уже целую вечность и до сих пор не знает, как отсюда выбраться. Стены до отвращения напоминают унылые коридоры Империи: блёклые, вылизанные до блеска, без единого яркого пятна. Время от времени туннель разветвляется, давая возможность сделать очередной бессмысленный выбор, и это единственное разнообразие в пугающей ситуации.

Но и это ещё не самое страшное. Эзра чувствует, что он здесь не один — и кто-то ищет его, идёт по следу, неумолимо нагоняя свою выбивающуюся из сил добычу. Он понятия не имеет, кто этот преследователь, но точно знает, что это враг, и что Эзре не выстоять в прямом противостоянии.

— Кейнан!

Он понимает, что звать учителя бессмысленно, но всё равно просит о помощи единственного, кто может его защитить. И лишь потом осознаёт, что криком выдаёт своё месторасположение.

Коридор меняется.

Одна за другой гаснут потолочные лампы, и кажется, что коридор вот-вот утонет в темноте, но вместо этого происходит кое-что похуже.

Сзади появляется красный источник света, и, резко обернувшись, Эзра видит позади себя высокую тёмную фигуру с до боли знакомым двойным мечом в руках. Похолодев, он бросается прочь, в пугающую темноту. В тесном проходе нет ни малейшего шанса: здесь негде спрятаться или хотя бы увернуться от атаки, и он на виду у своего противника. Путь с двух сторон освещается красными тенями, которые постепенно удлиняются, и Эзре не нужно оборачиваться, чтобы понять, что это означает.

— Кейнан!

Слово ещё не успевает раствориться в воздухе, а ситуация уже снова меняется, будто бы имя учителя имеет на это место какое-то особое влияние. Сквозь тьму проступают два одинаковых прохода, и, не сбавляя скорости, Эзра начинает судорожно думать, в какой из них побежать. Но решение принимают за него, так как именно в этот момент левый проход освещается ярким красным светом, и Эзра, вздрогнув, тут же ныряет в тёмный правый. Он бежит, видя впереди сияющий выход, и мысленно просит Силу дать ему возможность добежать туда до того, как его нагонит один из преследователей.

В этот момент белоснежное пятно впереди начинает как-то странно уменьшаться в размерах, и мгновение спустя Эзра осознаёт, что оно сужается из-за закрывающихся с двух сторон массивных дверей. Паника электрическим разрядом проходит по телу, и из последних сил он устремляется вперёд, лишь чудом успевая проскочить между двумя сжимающимися дверями до того, как они со страшным грохотом смыкаются прямо у него за спиной.

Эзра с трудом переводит дыхание, прекрасно отдавая себе отчёт, что спасение временно, так как ни одна дверь не удержит скрывающихся за ней сразу двух — только ли двух? — инквизиторов. Он наконец-то переводит взгляд вперёд, пытаясь понять, где же оказался — и замирает.

Потому что в конце огромного пустого зала около непонятного обрыва стоит Кейнан. Эзра сразу же узнаёт его даже с такого расстояния, хотя отсюда до учителя ещё довольно далеко. Джедай стоит к нему спиной, но это точно Кейнан: зелёная одежда, броня на руке, каштановые волосы, стянутые в хвост. Эзра несётся к нему, испытывая такое гигантское облегчение, что кажется, будто ноги уже не касаются земли.

— Кейнан!

Учитель словно не слышит его, не оборачиваясь и продолжая стоять к нему спиной.

— Кейнан? — неуверенно повторяет Эзра, чуть замедляя шаг.

Он чувствует опасность прежде, чем видит её. И когда человек резко оборачивается, Эзра застывает на месте, ощущая, как внутри всё леденеет от ужаса.

Потому что стоящий перед ним человек не Кейнан. Это имперский офицер с безжалостными серыми глазами, которого Эзра где-то видел, но теперь никак не может вспомнить. Укорачиваются и светлеют каштановые волосы, одежда превращается в серый офицерский костюм. Метаморфоза происходит быстро и от этого выглядит особенно страшно. Не в силах вынести этот тяжёлый, предвкушающий взгляд, Эзра пятится назад и оборачивается, решая, куда же ему побежать — и вновь замирает на месте.

Прямо за ним безмолвно стоят десятки инквизиторов. Высокие, свирепые, облачённые в доспехи, они скрывают свои лица за чёрными шлемами, сжимая в руках мечи, но почему-то не активируют их. Ни один из них даже мельком не похож на знакомого пауʼана — но с такой униформой Эзра не может определить даже расу бойцов. Все они, образовав нестройный ряд, медленно и неумолимо начинают наступать на Эзру, и он оборачивается, ища взглядом ненавистного офицера. Продолжающий скалиться враг также делает уверенный шаг вперёд, и позади него начинают вырастать какие-то пугающие тени.

Стараясь держать всех противников в поле зрения, Эзра отступает, прекрасно понимая, что это конец. Делает очередной шаг, чувствует, что пятка не находит опоры, и осознаёт, что вплотную подошёл к обрыву в конце зала. Он смотрит назад и видит бесконечную красную пропасть, так сильно похожую цветом на имперский меч, и не знает, от какого света хотел бы принять свою смерть. Переводит взгляд вперёд и замечает, что надвигающаяся толпа внезапно замирает, будто бы что-то увидев у него за спиной.

На плечо ложится чья-то сильная рука, и Эзра подпрыгивает от неожиданности. Но как? Там ведь…?

— Похоже, что джедай оставил тебя, мой мальчик, — вкрадчиво шепчет ему на ухо до боли знакомый пауʼан. Эзра замирает на месте, даже не пытаясь понять, как тот зашёл ему за спину и стоит над пропастью, если даже он сам балансирует на самом краю. Эзра обречённо переводит взгляд на своё левое плечо и видит стиснутые серые пальцы.

— Некуда бежать, — констатирует очевидное Инквизитор, выставляя вперёд правую руку с активированным мечом. Красное лезвие замирает в нескольких сантиметрах от пульсирующей на шее Эзры жилки, и он непроизвольно пытается отодвинуться, чуть сильнее прижимаясь к телу своего палача.

— И что же мне с тобой делать, мой мальчик? — тихо шепчет ему прямо на ухо пауʼан. — Как мне поступить?

Он слегка двигает рукой, и красное лезвие ещё чуть-чуть приближается к шее.

— Так…

Свет от меча ослепляет. Хочется закрыть глаза, но Эзра почему-то продолжает смотреть вперёд, на замершую толпу.

— Или, возможно…?

Инквизитор слегка отодвигает руку, давая мальчику возможность неуверенно вздохнуть, но воздух вновь застывает в лёгких, когда Эзра осознаёт, что происходит.

Клинок теперь не угрожает его жизни, а, наоборот, выставлен вперёд — в сторону застывшей безмолвной толпы. Меч красной линией отделяет Эзру от многочисленных врагов, даруя своеобразную защиту и одновременно оставляя его в плену у Инквизитора без шанса на побег. Поразительно, но толпа не атакует, хотя при таком преимуществе ни у Эзры, ни у Инквизитора нет ни единого шанса на победу. И всё же что-то удерживает её на месте, будто бы за мечом стоит сила куда большая, нежели мощь маленького кибер-кристалла.

Хватка на плече ослабевает, но Эзра не двигается, понимая, что единственное место, куда он может пойти — это вперёд, к своим врагам.

Или назад, в пугающую пропасть…

— Столкнёшь нас обоих вниз, мой мальчик? — вкрадчиво шепчет ему на ухо пауʼан, будто бы читая его мысли. — Или перестанешь бежать и дашь достойный бой?

Инквизитор высоко поднимает меч, активируя второе лезвие, стоящие напротив них имперские воины тоже включают своё оружие…

…И в этот момент пол под Эзрой внезапно исчезает. Он готов поклясться, что не сдвинулся ни на дюйм, но уже падает вниз, в бесконечную пустоту. Рука Инквизитора соскальзывает с плеча…

… и перехватывает его в районе груди. Сильные пальцы больно впиваются теперь уже в правый бок, в то время как предплечье удерживает его в воздухе, прижимая к телу пау’ана, не давая свалиться вниз.

Паника вновь проносится по телу, и Эзра отчаянно пытается вырваться из стальной хватки, наплевав на последствия. Враги уже совсем близко, Инквизитор и не думает его отпустить, но он продолжает бороться, надеясь освободиться…

* * *

… удар о землю был внезапным и болезненным. Эзра открыл глаза. Где-то высоко над ним танцевали голубые тени, и он пару раз растерянно моргнул, пытаясь понять, откуда они взялись. Сердце в груди бешено колотилось, и Эзра сделал несколько глубоких вздохов, пытаясь успокоиться.

Всего лишь сон. Просто сон. Жуткий кошмар, плод фантазии воспалённого мозга. Он в безопасности. В безопасности. Никакой красной пропасти, только голубые всполохи на потолке, отголоски мерцающего гиперпространства за окном. Всё хорошо. Всё в порядке. Всё…

Внутри что-то стремительно обледенело и оборвалось.

Эзра медленно перевёл взгляд на огромное окно, на зловещие чёрные силуэты, дрогнувшие пальцы стиснули край тёплой шерсти…

Дерзкий побег, ага. Так хотел вырваться из хватки пау’ана, что сбежал из своего кошмара прямиком к Инквизитору настоящему, в его гостиную, в его…

Я реален.

Страх тугим кольцом сжался вокруг желудка и лёгких. Эзра попытался встать, мир расплылся перед глазами, но слабеющее тело всё же подчинилось ему, неохотно поднявшись с пола. Чувствуя подступающую тошноту, он быстро захромал в сторону ванной комнаты. Дверь стремительно отъехала в сторону, но разогнавшийся Эзра всё равно ссаданулся о неё плечом и, стиснув зубы, финальным рывком преодолел расстояние, отделяющее его от заветного унитаза. Он был уверен, что его вырвет прямо на месте, но стоило упасть на колени и склониться над фаянсом, как неприятное ощущение внезапно прошло. Тяжело дыша, Эзра подождал ещё какое-то время, не решаясь отпустить унитаз. И лишь убедившись в том, что кризис миновал, разжал ладони и откатился в сторону, прижимаясь спиной к белой стене. Он притянул колени к груди и устало прижался к ним лбом, закрывая глаза.

Холод плитки уже просачивался сквозь тонкую ткань пижамы, но Эзра был этому даже рад. Это помогало сосредоточиться и слегка ободряло, так как ничего на гигантском корабле не напоминало ему о «Призраке» больше, чем облицовка освежителя.

На этом сходство, к сожалению, заканчивалось.

Некуда бежать…

Он вздрогнул, вспомнив спокойный и холодный голос Инквизитора из своих сновидений. Была в нём какая-то пугающая необратимость, и даже думать не хотелось о том, был ли этот сон всего лишь отголоском страха или чем-то большим. Чем-то… предопределённым.

Нет, конечно же, нет. Никакое это не видение будущего, это просто исключено. Просто сумбурный набор пугающих мыслей. В кошмаре смешалось всё: и невозможность найти выход, и куча врагов, и исчезающий за оскалом страшного офицера Кейнан…

Офицер. Теперь Эзра вспомнил его. Это было то самое лицо из зеркала, что напугало его накануне, и принадлежало оно одному из тех отморозков, что общались с ним в имперской тюрьме. Но вокруг зловещего образа все ещё роилась чёрная мгла, и Эзра так и не смог вспомнить никаких подробностей.

Да и вспоминать не особо хотелось.

Эзра глубоко вздохнул и закрыл глаза.

Он не знал, сколько времени просидел на полу, зажмурившись и пытаясь успокоить своё дыхание — может, несколько минут, а, может, и целую жизнь. Сил на то, чтобы встать, у Эзры всё равно не было, и оставалось лишь вяло подивиться тому, что сон его окончательно вымотал, а не прибавил сил.

Рука дёрнулась при мысли о сне, и Эзра стиснул её в кулак. Он и сам не мог понять, почему же это сновидение так его напугало. Бывали дни, когда ему снились кошмары и пострашнее, но он почти сразу же забывал о них после пробуждения.

Похоже, что джедай оставил тебя…

Да, мой мальчик. Джедай сбежал.

Эзра подтянул к себе затёкшую левую ногу и открыл глаза.

Комната утопала в приятном полумраке, разгоняемом лишь узкой полоской голубого света со стороны гостиной. Мерцание гиперпространства на светлой плитке складывалось в причудливые узоры, и Эзра некоторое время безмолвно понаблюдал за ними, чувствуя, как продолжает неистово биться его сердце, словно пытаясь выпрыгнуть из грудной клетки. Страх неохотно отпускал свою жертву, уступая место рассудку, но мальчик чувствовал, что до полного успокоения ему было всё ещё очень далеко. Всё ещё не в силах встать на ноги, он дополз до переключателя около двери, с трудом поднял руку и нажал на белую клавишу. В комнате вспыхнул яркий искусственный свет, мгновенно изгнав из ванной любой намёк на свечение гиперпространства, и Эзра вновь устало прислонился к стене, чувствуя, что недавно охватившая его паника продолжает роиться где-то у него за спиной, не желая уходить.

Соберись. Страх — не путь джедая. Ты должен быть спокоен и рассудителен…

Смешно. Даже опытный джедай наверняка был бы выбит из колеи в такой ситуации, что же говорить о необученном падаване. Эзра почувствовал, как его начинают захлёстывать отчаяние напополам со стыдом. Кого он пытается обмануть? Он слаб, слишком слаб, и никогда не сможет защитить ни себя, ни друзей.

Друзья.

Сердце болезненно сжалось. Живы ли они? Успели ли вовремя сбежать из системы? Солгал ли ему Инквизитор, сообщив о побеге Кейнана, или же играл со своим пленником в какую-то одному ему известную изощрённую игру?

Пленник. Само это слово было Эзре противно. Будто бы ему было мало оказаться в плену у Империи, так ещё и отдали на растерзание самому злобному, мерзкому, ненавистному…

Стоп.

Стоп-стоп-стоп.

Страх снова ласково взял Эзру за горло, и, судорожно сглотнув, он попытался избавиться от опасной мысли, которая обожгла его сознание, запустив по телу новую волну паники.

Всё верно. И офицер, и враги, и лабиринт из пугающих коридоров Империи — всё это было отголосками его страхов, реальных или выдуманных. Но вот Инквизитор…

Инквизитор своему привычному образу точно не соответствовал.

Потому что даже в самом страшном сне, самом лютом кошмаре воспалённый мозг Эзры не смог бы выдать своему владельцу то, что он только что увидел.

Сурового, властного Инквизитора, который не только его защищал, но и удерживал на краю пропасти, не давая сорваться вниз.

«Столкнёшь нас обоих вниз, мой мальчик?»

Эзра помотал головой. Бред какой-то. Инквизитор только и делал, что всё время издевался над ним, унижал его, пытался побольнее поддеть. Откуда взялось это дикое ночное видение?

«Будь так любезен, мой мальчик, не доставь им этого удовольствия».

Тихий шёпот прямо за спиной, тепло от чашки, согревающее руки. Эзра все ещё помнил этот момент, такой неожиданный, такой нелогичный. В тот миг он был слишком измотан и слаб, чтобы задуматься над этим, но даже сейчас, находясь в сравнительной безопасности, не мог объяснить, что же именно тогда произошло. Это было странно, совершенно на Инквизитора не похоже, резко контрастировало с остальным…

Нет, не так. Это была самая большая странность за прошедший вечер. Большая, но не единственная.

Не смотри.

Голос рассудка отчаянно попытался его остановить, уберечь от пугающего знания, но Эзра отбросил сомнения в сторону и с головой погрузился в омут вчерашних воспоминаний.

Эзра выныривает из пучины боли и видит перед собой внимательные жёлтые глаза. Нужно бежать, но сил вообще нет.

— Тихо, Дэв. Не шевелись.

Сильные руки подхватывают его вверх и несут на мягкий диван. Он ещё успевает вяло подумать, что тут лежать намного удобнее, прежде чем мгла снова милостиво увлекает его за собой туда, где нет боли.

Эзра непроизвольно вздрогнул и облокотился затылком о холодную стену, закрыв глаза. Он нащупал что-то очень важное, что-то, что ему нужно было срочно понять. Калейдоскоп вчерашних событий крутился перед глазами, одни события быстро сменялись другими, но Эзра знал, что искать.

Пробуждение. Страх. Осознание. Он стоит около двери и ждёт нападения безмолвно стоящего Инквизитора. Тот резко подаётся вперёд, Эзра пытается перепрыгнуть через спинки кресел. Но руки хватают его, прижимают к себе, и он отчаянно пытается вырваться, зная, что сейчас за всем этим последует. Но боль не приходит. Его продолжают удерживать в руках и куда-то несут. Но Эзра слишком испуган, чтобы придать этому значение, и слишком упрям, чтобы сдаться. Он бьёт Инквизитора кулаком по спине и чувствует, как воздух вокруг пау’ана стремительно уплотняется. Даже Эзра понимает, что это означает — темнеющее небо перед грядущей бурей, вспышка молнии перед громом. Но внезапно всё вновь исчезает — и мгновение спустя в комнате вспыхивает ослепляющий свет…

…Он спотыкается и летит головой вперёд, рискуя больно удариться о приборную панель. Но Инквизитор подхватывает его Силой и усаживает в соседнее кресло…

…руки пау’ана силой удерживают его на диване, злые жёлтые глаза вот-вот прожгут его насквозь. Эзра неподвижно сидит на месте, чувствуя, что час расплаты как никогда близок. Внезапно взгляд Инквизитора смягчается, и напряжение рассеивается в воздухе…

Это… Это…

Что…?

Он помотал головой, отказываясь даже рассматривать такую возможность, но факты говорили сами за себя.

Невозможно. Не может быть.

Ты удивишься, Дэв, но на этом корабле мы с агентом Каллусом — твои лучшие друзья.

Никто не отказывается от даров Империи, Дэв. Никто и никогда. А ты готов к переменам?

Я закрою глаза на твоё постоянное хамство и выходку с побегом и компьютером.

Эти поступки…

Восхождение по лестнице рискует стать самым ужасным событием за многие годы, но сильные руки Инквизитора подхватывают его и несут вверх…

Эти слова…

Я смотрю, мои попытки наладить общение встречают с твоей стороны одну негативную реакцию…

Я давал тебе возможность лететь как дорогому гостю, и чем ты мне за это отплатил?

Попроси нормально, и, возможно, мы сможем до чего-то договориться.

Ешь.

Сцена в шаттле. Сцена в комнатах Каллуса. Даже сцена в гостиной, до того, как пришёл агент — всё это было не издёвкой, не попыткой самоутвердиться, не…

Но ведь в гостиной Инквизитор отчитывал его за поведение на «Ультиматуме»…

Надо быть идиотом, чтобы доставлять окружающим неудобства, не имея на то веских причин.

Нет, не отчитывал.

Учил.

Осознание тяжким бременем рухнуло ему на плечи, и Эзра предпринял отчаянную попытку обуздать свои эмоции, не дать расползающемуся ужасу одержать над ним верх.

Контролируй свой страх, Дэв. Иначе он будет контролировать тебя.

Паника всё-таки прорвалась, затопила собой всё, и Эзра почувствовал, что начинает задыхаться. Страшные, пугающие мысли роились вокруг него, сковывали разум и тело, почти физически убивая своего хозяина. Эзра попытался встать, словно бы это позволило стряхнуть с себя весь груз проблем на пол, но ноги подкосились, и он был вынужден снова сесть прямо около освежителя.

Освежитель…

Из последних сил Эзра устремился к стеклянной стене, отделяющей кабинку от ванной комнаты, с нескрываемым облегчением отметив, что вчера он не стал закрывать дверь. Он практически дополз до хромированных кранов в дальнем углу комнаты, вытянул руку и дёрнул смеситель.

Обрушившийся сверху ледяной дождь отозвался кучей маленьких уколов по всему телу, и Эзра, вздрогнув, почувствовал, как вместе с водой стремительно уходил и сковывающий его страх. Место внутреннего холода быстро занимал холод наружный, и мальчик, с трудом встав в высокой кабине, повернул смеситель, чувствуя, как стремительно теплеет вода.

Намокшая одежда теперь сковывала движения, и Эзра с какой-то брезгливостью её с себя снял, приоткрыл дверь и небрежно забросил её в дальний угол. Мокрый ком напоследок ехидно мигнул ему имперским значком на плече, и он почувствовал, что снова начало портиться и без того ужасное настроение. Эзра зло захлопнул дверь и принялся неистово намыливать своё тело. Если бы он стоял столько времени в душе на «Призраке», вода бы уже давным-давно закончилась, но только не здесь: она продолжала нещадно хлестать по его телу, пытаясь смыть с мальчика несуществующую грязь. Но Эзра не для того забрался в душевую кабину. Он хотел смыть с себя куда большее: все свои страхи и сомнения, все переживания и кошмары, которые только сковывали его волю и разум, мешая сделать то, что он должен был сделать.

Ему надо было успокоиться. Взять всю оставшуюся волю и храбрость в кулак. И хорошенько подумать.

* * *

Новость о начале обеденного перерыва Лекс воспринял совершенно апатично. Есть не хотелось. Работать тоже. Но выбирать не приходилось, и время с трудом волочилось вперёд, таща за собой экипаж «Ультиматума».

Где-то далеко внизу по ту сторону транспаристила вовсю бурлила жизнь: сновали рабочие, дроиды, несколько офицеров что-то бурно обсуждали с пилотами. Прямо в центре ангара стоял новенький, только что привезённый со склада «улучшенный прототип СИД-истребителя». Новинку лишь каким-то чудом успели завести на «Ультиматум» прямо перед началом операции, и теперь оставалось лишь гадать, было ли это совпадением, или же транспорт поставляли специально для Инквизитора.

Сам пау’ан принял известие о наличии на борту новейшего СИД-истребителя совершенно спокойно. На мгновение Лексу даже показалось, что его собеседник помрачнел при упоминании продвинутого прототипа. Неприятный личный опыт?

Похоже на то. Лекс с трудом заставил себя отвести взгляд от истребителя и посмотреть на все три находящихся в ангаре корабля сразу. Высокие статные «Лямбды», стоящие по обе стороны от приземистого прототипа, напоминали ему телохранителей какого-нибудь криминального босса. Вот только этот «коротышка», в отличие от своих карикатурных образов, был опасен также сам по себе.

Тот факт, что великому и ужасному Инквизитору не выделили даже личных пилотов, говорил о многом. И если власть форс-юзера поставили под сомнение, то он обязательно постарается её вернуть, отыгрываясь на экипаже корабля. Будь это бессильная злоба, изощрённая месть за неповиновение или наказание за проваленные задания — в любом случае Лексу и его людям придётся несладко.

Полгода окажутся мучительно долгими.

Но попытаться наладить отношения всё равно стоило. Благо что подходящая возможность так назойливо маячила перед глазами, что давно уже пора было её использовать. Нужно только собраться с силами.

Собраться с силами. Подумать только! Ему приходилось собраться с силами, чтобы на своём собственном корабле выполнить рутинную процедуру! Лекс стиснул зубы. Ничего удивительного. Никогда прежде он не успевал так плохо себя зарекомендовать буквально в первые минуты знакомства. И вот, на «Ультиматум» прибывает один несносный мальчишка, и тут же всё катится куда-то в пропасть.

Мальчик. Дэв Морган.

Джекоб полдня искал возможности обсудить с ним мальчишку — что-то крайне важное — но у Лекса так и не выдалось ни одной свободной минутки, чтобы отойти и поговорить. Однако что бы Джекоб так отчаянно ни пытался ему сообщить, это никак не могло повлиять на решение Лекса о сегодняшнем вечере.

Инквизитор так тонко намекнул о статусе Моргана на корабле, что понял бы даже самый недогадливый.

«Отмените взыскания для штурмовиков, капитан. Не будем приступать к нашему заданию с такими обескураживающими приказами».

Мягкий и вкрадчивый голос Инквизитора все ещё звучал у него в сознании, был в голове, забирался под кожу. Беспрецедентное решение, но весьма красноречивое. И если это наикратчайший путь к расположению пау’ана, то Лекс согласен ему подыграть.

Вечер, похоже, окажется даже хуже, чем рабочая смена.

* * *

День тянулся мучительно долго. Александр почувствовал очередной приступ слабости и с трудом удержался на ногах. «Старею, что ли?» — вяло подумал он. Миновали те дни, когда агент Каллус мог спокойно протянуть без отдыха несколько дней, и теперь тело предательски подводило его, отказываясь подчиняться.

Взять, что ли, ещё одну кружку малоэффективного кафа?

Тёмная жидкость наливалась в чашку целую вечность. Александр перевёл взгляд на капитана и увидел, что Лекс Ардор стоял, оперевшись на перила мостика, безмолвно наблюдая за работниками внизу. Думал. Собирался. Готовился к неизбежному.

Что, капитан, и вы в предвкушении вечернего чаепития, м-м-м?

Улыбка чуть было не появилась в уголке рта, но Александр вовремя опомнился и переключился на доклад. Строчки отчёта предательски расплывались перед глазами, и ему потребовалась вся сила воли, чтобы прилюдно не зевнуть. Он не спал уже почти четверо суток, и Александру потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что он умудрился прочитать уже полстраницы, так и не поняв ни единого слова. Похоже, что придётся всё-таки навестить доктора Сано — нового «доктора Сано» — и попросить его о небольшой услуге. Тратить драгоценные личные запасы в первый же день будет слишком легкомысленно.

Александр перевёл взгляд на часы и увидел, что наступил обеденный перерыв. Отлично. Бегом отсюда, прочь от этой угнетающей тишины, вызванной присутствием пау’ана, который даже не пытался что-то исправить и был на удивление молчалив. Что это — усталость, недовольство, или же Дэв всё-таки умудрился его довести?

Капитан Ардор наконец-то перестал пялиться вниз и направился в сторону Инквизитора.

Наконец-то. Александр поборол очередной прилив усталости и тоже подошёл поближе. Принимать участие в этом фарсе он никогда не любил, но сегодня хотелось поскорее покончить со всеми этими формальностями и уйти отсюда.

Бла-бла-бла, да, всё проходит просто чудесно, если забыть о мелком гадёныше, сидящем взаперти где-то недалеко от комнат пау’ана… Ага, ага… Надо же! Я прям по вашему лицу вижу, капитан Ардор, насколько вы и ваша команда рады нас принимать на этом корабле… М-да, про парня, вы, конечно, загнули, выдавая такие эпитеты… Но когда же вы уже нас всех пригласите на торжественный ужин?

— Как чувствует себя Дэв Морган? — наконец-то подобрался к главному Ардор. — Ему стало лучше?

— Безусловно, — нейтрально произнёс Инквизитор. Александр отметил, что говорил тот нарочито отстранённо, будто бы судьба парня вообще его не касалась.

— Бедному мальчику пришлось многое пережить, — понимающе произнёс капитан. — Мне бы хотелось, чтобы он тоже почтил нас своим присутствием сегодня вечером, но я не уверен, что его нынешнее состояние позволит ему прийти. Надеюсь, моё приглашение не утомит его. Мне бы не хотелось перенапрягать Моргана в такой сложный для него период.

Понятливый капитан, ничего не скажешь. И если планировал с Инквизитором сотрудничать, то всё сделал правильно. От Александра не ускользнуло вспыхнувшее в жёлтых глазах удовлетворение от сказанных слов, и теперь оставалось только услышать, явится ли Морган на ужин или нет.

Вряд ли. Паренёк с трудом на ногах стоит, к тому же никто не мог гарантировать, что он будет хорошо себя вести за столом. Инквизитор не рискнёт…

Интересно, как он объяснит отсутствие мальчика?

Инквизитор пару секунд помолчал, разглядывая своего собеседника, после чего мягко и спокойно заявил:

— Мы с Морганом благодарны вам за это приглашение, капитан Ардор.

Да-да, Дэв точно будет в восторге.

— Хотя он до конца ещё не оправился, уверен, что вам не следует ни о чём беспокоиться, — умиротворяюще продолжил Инквизитор:

— Мальчик придёт. Мы принимаем ваше приглашение.

Александр подавился очередным еле сдерживаемым зевком.

Вечер обещает быть интересным.

* * *

Бесконечные коридоры «Ультиматума» оказались на удивление пустыми. Корабль будто бы вымер, хотя с момента объявления обеденного перерыва прошло совсем немного времени. Резкий контраст с лотальской базой, где расслабившиеся сотрудники давно уже не придерживались жёсткого расписания.

Тем лучше для самого Инквизитора. Если Дэва всё же придётся тащить силой, то хотя бы свидетелей этого позора будет немного.

Дэв…

Приводить мальчика на светский приём было рискованно, но такой уникальный шанс упускать нельзя. Моргану следовало срочно исправлять свои ошибки. Если мальчик будет хотя бы нормально себя вести, то им удастся сгладить вчерашнюю ситуацию и хоть как-то наладить отношения с капитаном и его окружением. В нынешней ситуации они не могли себе позволить заводить новых врагов.

И капитан всё понял. Инквизитор не мог не заметить, как Ардор внимательно за всем наблюдал, слушал, анализировал, думал. И в итоге сделал правильные выводы, решив дать их союзу ещё один шанс.

Догадливый капитан, ничего не скажешь. Далеко пойдёт.

Как, впрочем, и Морган, если не наделает глупостей. В последнее время молодой человек совершал ошибки одну за другой.

И кому, как не Инквизитору, следовало теперь разорвать этот порочный круг.

Мальчик был отдан ему — Империей, Судьбой, самой Силой. Это понимали все, включая вероломного джедая, отрекшегося от своего подопечного в самый решающий момент.

Вот только объяснить это Дэву Моргану было решительно невозможно. Слушать Инквизитора он не хотел — ни в шаттле, ни в гостиной, ни в кабинете врача. Хорошо, что хотя бы хамить пока не начинал в присутствии свидетелей, хотя несколько раз и так уже балансировал на самом краю. Устраивать публичные разборки не хотелось совершенно, но достаточно ли будет Дэву простого предупреждения, чтобы всё понять?

Что ж, вот теперь это и предстояло выяснить.

Лифт приезжать не торопился. Инквизитор безмолвно стоял перед закрытыми дверьми, пытаясь подобрать для Дэва правильные слова. Но ничего не выходило, и раздражало всё это безмерно. Почему он вообще должен обо всём этом думать?

Это Дэв должен был сейчас судорожно решать, как ему лучше подступиться к Инквизитору так, чтобы тот оттаял и взял его к себе в ученики. Это Морган должен был отрабатывать приветственную речь, чтобы как можно скорее забронировать за собой такое лакомое местечко. Да любой рядовой Инквизитор, любой ученик, да что там — любой начинающий форс-юзер за одну только возможность стать учеником пау’ана уже бы стоял и целовал ему ноги, но нет — Морган наверняка сейчас будет делать сложное скорбное лицо, говорить о каком-нибудь долге и чести и гордо продолжать от всего отказываться! Да кем этот щенок себя возомнил?

Нет, не щенок. Котёночек. Лотальский дикарь, который слишком много времени провёл в одиночестве и не имел возможности нормально социализироваться. Неудивительно, что, связавшись с плохой компанией, он тут же начал с усердием этой компании служить. Быть хоть в какой-то стае куда предпочтительнее, чем продолжать жить одному.

Двери лифта наконец-то распахнулись, и Инквизитор стремительно вошёл в кабину, не желая терять ни секунды драгоценного времени, которое он мог выделить на общение с Дэвом. Нажатием пальца включил программу, вывел на экран пульс сердцебиения Моргана. Хорошо. Мальчик сейчас успокоился. Когда час назад пульс парня резко подскочил, Инквизитор чуть было не подскочил следом — бежать в свои покои и вызывать врачей. Но паника быстро прошла, сердцебиение вновь стало спокойным, лишь пару раз слегка участившись, и оставалось только гадать, что это было — дурной сон, секунда слабости или что-то ещё.

Хорошо, если парень просто слегка перенервничал из-за своего текущего щекотливого положения. Возможно, это сделает его более… сговорчивым.

Подходя к двери в свои комнаты, Инквизитор невольно замедлил шаг, готовясь к неизбежному. Он будет спокоен. Он не станет злиться на погром, который Дэв устроил в его отсутствие. Есть долгосрочная цель, которая важнее любой чистенькой, уютненькой гостиной. Он будет держать ситуацию под контролем.

Пау’ан провёл рукой, пропуская карту через считывающее устройство, и дверь распахнулась.

Комната была в идеальном порядке. Инквизитор шагнул внутрь, быстро осмотрел гостиную, но следов разрушения не было. Диван, на котором спал падаван, был слегка продавлен в том месте, где он лежал, и это было единственное, что говорило о присутствии мальчика в комнате.

Самого Дэва тоже нигде не было видно.

Инквизитор бесшумно обошёл комнату по периметру, пытаясь найти ту щель, в которой мальчик теоретически мог поместиться. Пусто. Ведущая в спальню дверь тоже выглядела нетронутой, как и цел был её замок. Куда же подевался Дэв?

Инквизитор снова быстро осмотрел комнату, взгляд на секунду остановился на валяющемся на полу шерстяном пледе, и устремился в открытую и тёмную ванную комнату — пожалуй, самое странное место, которое можно было выбрать в качестве укрытия. Холодно же…

И тут никого. Тишина в комнатах начинала действовать на нервы. Уж лучше бы парень в самом деле разгромил гостиную и обессиленно рухнул где-нибудь рядом, чем играл с ним в такие изощрённые прятки. Будто бы эти лишние секунды могли что-то в его судьбе изменить.

Вспыхнул экран, красная точка ярко засветилась прямо около того места, где стоял Инквизитор. Чушь какая-то. Схема не накладывается на интерьер, тут нет никакой ниши или…

Всё внезапно обрело смысл, и зубы сами сомкнулись от злости, когда Инквизитор сообразил, что мальчик снова умудрился на секунду его одурачить.

Ну что за ребёнок, что бы ни творил, всегда создаёт проблемы! Своим присутствием, отсутствием, в сознании, без сознания… Ну почему среди всех чувствительных к Силе детей ему достался этот невоспитанный, несносный, враждебно настроенный подросток!

Радуйся, что вообще достался. Гранд-Инквизитору вообще не положено иметь своего ученика.

Он выдохнул, беря эмоции под контроль, и вышел из ванной комнаты, направляясь прямиком в гардеробную. Он никогда ею не пользовался, считая излишним придатком для особо избалованных гостей, но Дэву, судя по всему, она пришлась по душе. И он даже догадывался, почему.

Лот-коты обожали замкнутые пространства.

Инквизитор подошёл к дальнему шкафу, тому самому, который стоял у общей с ванной комнатой стены, и приоткрыл одну из дверей.

Дэв сидел внутри, прижав колени к подбородку и молча уставившись куда-то вперёд. На своего «гостя» он не смотрел.

— И что же ты тут делаешь, мой мальчик? — промолвил Инквизитор, открывая дверь чуть пошире. Парень слегка повернул к нему голову и прищурился из-за хлынувшего в образовавшуюся щель света.

— Думаю, — скорее буркнул, нежели ответил тот, не предпринимая ни малейшей попытки сдвинуться с места.

— Похвальное занятие, — подпустив в голос немного насмешки, ответил Инквизитор. — Но я не вижу причины, по которой тебе следовало при этом прятаться. — Он нарочито выделил последнее слово, жадно следя за реакцией своего собеседника.

Глаза Дэва сощурились ещё сильнее, и это было единственным признаком вспыхнувшей в нём злости.

— Мне всегда лучше думается в укромных местах, — на удивление сдержанно процедил тот в ответ, наконец-то полностью обратив всё своё внимание на пау’ана. Инквизитор некоторое время помолчал, безмолвно разглядывая парня.

В этом яростном взгляде и с трудом сцеживаемых сквозь зубы словах буквально сквозили недовольство и вызов, и Инквизитор не удивился, почувствовав закипающий гнев. Ни один член Инквизитория, даже самый перспективный или жаждущий занять его место, даже и подумать не смел разговаривать с пау’аном в таком тоне, а Дэву даже до слабейшего из них предстояло ещё расти и расти. Этот дерзкий и невоспитанный юнец, считающий себя как минимум центром вселенной, определённо нуждался в уроках воспитания. Инквизитор ощутил, как прильнула к нему Сила, внемля незримому зову своего владельца. Готовая атаковать. Ждущая разрешения, чтобы атаковать.

Дэв, сощурившись, продолжал на него смотреть, но из взгляда уже уходили злость и былая уверенность, уступая место напряжённости и… усталости? Странные ощущения для человека, который проснулся всего лишь несколько часов назад.

Инквизитор почувствовал, как бурлящий вокруг него поток Силы начал медленно стихать. Не стоило забывать, с кем он сейчас говорит. Дэву пришлось через многое пройти; голодный, изнурённый длительным перелётом и неудачной попыткой отравления, он был напуган раскрывающимися перед ним перспективами и долгим ожиданием. Морган не ждал от появления Инквизитора ничего хорошего, заранее был настроен крайне враждебно, и тот факт, что он вообще с ним разговаривал, уже сам по себе было хорошим знаком, а не попыткой бросить вызов. Парень, хоть и с большим трудом, но был готов к диалогу. Не стоит сходу разрушать эту хрупкую попытку установить контакт из-за одного только непочтительного тона. Со временем Дэв осознает своё новое положение в обществе и научится себя вести.

Инквизитор помолчал, обдумывая свои следующие слова, но ничего толкового в голову всё равно не пришло.

— Выходи, — спокойно произнёс он, делая шаг в сторону. — Нам нужно поговорить. В гостиной.

Парень не шелохнулся. На какое-то мгновение Инквизитору вообще показалось, что извлекать строптивца из шкафа придётся силой. Но Дэв шевельнулся, ни на секунду не сводя недоверчивого взгляда с Инквизитора, и выбрался наружу, обходя своего собеседника по максимально широкой дуге. Ну что за детский сад. Инквизитор безмолвно проводил его взглядом и с удивлением отметил зародившееся внутри желание резко выбросить в сторону мальчика руку и посмотреть, насколько далеко тот отпрыгнет.

Нет, не сейчас, когда только-только начинает получаться хоть какое-то общение, когда Дэв с трудом, но всё же соглашается садиться за стол переговоров, пусть даже и продолжая лихорадочно думать о том, как бы отсюда сбежать. Нужно терпение. Контроль. Сдержанность, в конце концов. Мальчик с подозрением оглянулся назад, бросая на Инквизитора очередной настороженный взгляд. Ну настоящий дикий лот-кот, который только и ждёт нападения, чтобы зашипеть и выпустить когти.

Кис-кис-кис.

О да, Инквизитору хотелось приручить этого дикого лотальского зверька, почесать за длинными острыми ушами, подчинить его себе. Подчинить — и вырастить из этого слабого, напуганного котёнка могущественного и опасного нексу, наводящего страх на всех, кто осмелится бросить им вызов. Благо, что времени у них было предостаточно.

И теперь, впервые с момента их вынужденного знакомства, они наконец-то могли нормально поговорить.

Тело не слушалось. Слишком напряжённой была спина, кисти рук странно покалывало.

«Спокойствие. Просто соберись».

К горлу снова подступил ком, и Эзра судорожно сглотнул, надеясь, что Инквизитор этого не заметил.

Всё хорошо, они просто говорят. Обычный разговор, ничего более.

«А-ха-ха, кто-нибудь, приведите меня в чувство».

Эзра непроизвольно вздрогнул, с трудом подавил в себе желание оглянуться на Инквизитора ещё раз и направился прямиком к дивану — тому самому, на котором спал сегодня ночью. Взгляд на секунду упал на валяющийся рядом на полу шерстяной плед — и по телу вновь пронеслась волна холода.

Плед. Плащ. Чашка. Все они были звеньями какой-то пугающей заботы от Инквизитора, которой он, словно цепью, пытался его обвить. Эзра старался об этом не думать, гнал от себя пугающие мысли, но стоило позабыть об одном эпизоде, как тут же на его месте возникал следующий.

Взгляд невольно упал на собственную руку — худую и слабую, обтянутую очередной имперской униформой. Почти обтянутую, так как сама одежда хоть и была правильного размера, но рукава всё равно оказались для Эзры слишком большими.

«Просто не думай об этом».

Но Эзра всё равно думал — не мог забыть собственного потрясения в тот момент, когда он наконец-то вернулся из ванной комнаты в гостиную и обнаружил очередной свёрток с одеждой прямо на столике около «своего» дивана.

Когда Инквизитор успел его туда положить?

Произошло ли это ночью, когда Эзра мирно спал на диване, надеясь найти утешение хотя бы во снах, которые вместо этого обернулись очередным кошмаром? Или же пау’ан заходил в комнату позже, когда он судорожно пытался привести в порядок собственные мысли? Этого Эзра не знал. Не помнил он и того, где оставил злосчастный планшет с фотографией — заснул ли он с ним в руках, или всё же успел положить на стол? Как он ни пытался найти электронную фотографию снова, сверить этот привычный для себя образ с тем в кого — во что— он превратился, обнаружить планшет ему так и не удалось.

Неожиданная боль в ноге заставила Эзру резко вернуться в реальность. Казалось, что диван, о который он умудрился только что удариться, стоял гораздо дальше в комнате. Или же Эзра настолько отвлёкся, что и сам не заметил, как прошёл всё отделяющее его расстояние?

Прекрасное время нашёл, чтобы задумываться — когда окаменевшая спина разве что не кричит об опасности.

«Но ведь опасности пока на самом деле нет. Сейчас Инквизитор хочет просто поговорить. Хотел бы помучить — не стал бы приводить в свою личную гостиную.

Ты знаешь, зачем он тебя сюда привёл. И чего он на самом деле хочет.

Этому не бывать. По своей воле я Кейнана никогда не предам.

Надолго ли хватит этой воли, когда Инквизитор поймёт, что добровольно ты к нему в ученики не пойдёшь?»

Эзра неуверенно сел на самый край дивана: ровно настолько, чтобы случайно с него не съехать, но при этом быть в состоянии мгновенно вскочить, если это потребуется. Невольно вздрогнул, когда в комнате вспыхнул мягкий свет. Это зачем? Пау’ан же прекрасно и так всё видел, а он эти горящие в ночи глаза где угодно заметит.

Ох, неужели Инквизитор думал, что при нормальном освещении он будет выглядеть в глазах Эзры менее пугающе? При такой потрясающей внешности сложно было сказать, какой из двух образов выглядел более… располагающим.

Эзра издал какой-то странный короткий звук, подозрительно похожий на начало истеричного смеха, но вовремя спохватился и умолк. Потрясающе. Осталось только дождаться, когда этот красавец пафосно предложит себя в качестве учителя, после чего можно смело ставить галочку, что хуже ситуация уже точно не станет.

Инквизитор на его полу-смех, полу-всхлип никак не отреагировал и спокойно прошествовал мимо, направившись в сторону самой далёкой двери — видимо, своей спальни. Он скрылся, дверь с тихим шипением закрылась, и Эзра остался в гостиной совершенно один.

Ещё лучше.

Он как раз успел почувствовать себя последним идиотом, сидящим на диване и ждущим непонятно чего, когда дверь распахнулась снова. Инквизитор вновь направился прямо к нему, держа в руках стопку каких-то карточек. Эзра сощурился, пытаясь рассмотреть их получше, но с такого угла ничего интересного разглядеть не смог. Инквизитор стремительно шёл прямо к его дивану, и сердце непроизвольно ухнуло вниз. Нет-нет, только не это. Он не вынесет, если пау’ан сейчас по-свойски расположится рядом, ещё и руку на спинку дивана положит, как это часто бывало во время дружеских посиделок.

В последнюю секунду Инквизитор резко свернул в сторону и вместо этого сел на стоящий напротив диван. Теперь их разделял низкий столик, на который пау’ан аккуратно положил свою ношу. Пару секунд он безмолвно на них смотрел, явно что-то обдумывая, а потом перевёл свой тяжёлый взгляд на Эзру.

Повисла неприятная тишина. Эзра сидел совершенно неподвижно, пытаясь не начать ёрзать на диване. Под таким пытливым взглядом это казалось практически подвигом, но он всё-таки сдержался, буквально по крупицам наскребя где-то внутри себя затаившуюся смелость.

— Что ж, — на удивление мягко произнёс Инквизитор, — тебе определённо стало лучше.

Ой, вы посмотрите, какой заботливый! Эзра с трудом подавил рвущийся наружу ехидный комментарий и промолчал.

— И раз уж сама Сила вновь свела нас вместе, — вкрадчиво продолжил Инквизитор, — полагаю, что мы можем не тратить драгоценное время на фальшивые любезности и быть друг с другом максимально откровенными.

«Не дождёшься».

Эзра сидел неестественно прямо, чувствуя, что единственное, что он сейчас может делать — это продолжать время от времени моргать.

— Для начала я отвечу на несколько мучающих тебя вопросов, — негромко продолжал Инквизитор, не сводя с него глаз. — Все твои друзья живы.

Эзра вздрогнул, почувствовав, как учащённо начинает биться его сердце. Неужели правда? Или пау’ан хочет накормить его ложными надеждами? Вот только зачем?

— Они возобновили свою, — Инквизитор помедлил, явно пытаясь подобрать слово, — деятельность. И уже умудрились вновь привлечь к себе внимание.

Пау’ан снова умолк, позволяя гнетущей тишине опуститься на плечи. К чему все эти паузы? Напугать хочет? Или просто обдумывает следующие слова?

— Однако, — вкрадчиво продолжил Инквизитор. — У всего есть своя цена. В данном случае платить пришлось тебе.

Эзра с трудом сдержался, чтобы не стиснуть зубы.

— Положение у тебя сейчас, мягко говоря, не завидное, — спокойно продолжал Инквизитор. — В настоящий момент за тобой числится ряд преступлений, которых успело накопиться уже достаточное количество для того, чтобы вынести максимально суровое наказание. Это не считая твоей последней выходки в системе Мустафар, которая особенно выделилась на общем фоне.

— Рад стараться, — «шпилька» вырвалась сама, по привычке, отозвавшись волной холода по всему телу.

— Твою радость разделяют далеко не все, — невозмутимо заметил Инквизитор. — Учитывая обстоятельства, тебе и самому следовало бы остудить пыл. Тебе несказанно повезло, что в определённый момент Империя всё-таки решила пересмотреть своё решение. Думаю, не надо уточнять, когда именно произошла переоценка.

— Я догадываюсь, — буркнул Эзра, осторожно разминая затёкшие ноги.

— В таком случае ты должен понимать, что это означает.

— К Империи я не присоединюсь, — роковые слова дались ему на удивление легко, хотя секунду назад Эзра сомневался, что вообще сможет их произнести. Но это должно было случиться. Он не мог дрогнуть. Не имел права.

Хотя и страшился той дороги, по которой ему теперь предстояло пройти.

На лице Инквизитора не дрогнул ни один мускул. Он не шевельнулся, даже взгляд не изменился — остался таким же спокойным и сосредоточенным, но Эзра всё равно почувствовал, как стремительно растеклось в воздухе зловещее ожидание.

— Почему? — на удивление мягко спросил у него пау’ан, но Эзра всё равно дёрнулся, будто бы его ударили.

Он что, это серьёзно?

— Ты издеваешься? — Эзра даже не заметил, как вскочил с дивана. Инквизитор слегка сменил позу, словно бы намереваясь встать следом, и парень с трудом сдержался, чтобы не сесть обратно на место. — После всего того, что произошло?

— Сядь, Дэв, — негромко, но твёрдо произнёс Инквизитор, буквально пришпиливая его взглядом. — Похоже, наш разговор продлится дольше, чем планировалось.

Ой, а на что ты рассчитывал? «Пойдём со мной на Тёмную Сторону! — Давай!»? Так, что ли?

— Я в жизни не присоединюсь к Империи, даже если…

— Сядь, — холодно сказал Инквизитор, не сводя с него глаз. — Мы не ста…

Пау’ан осёкся на полуслове, Эзра это ещё услышал — но ноги уже несли его в сторону спасительной ванной комнаты, от которой его отделяли считанные метры. Дверь с шипением начала закрываться за спиной, он резко обернулся, чтобы закрыть её на замок, страшась увидеть пау’ана в опасной от себя близости, тянущего к нему свои руки, не дающего ему реализовать задуманное…

… Взгляд ещё успел выцепить неподвижно сидящего на дивана Инквизитора, скользящая дверь закрыла ему обзор…

…рука быстро повернула замок, раздался негромкий щелчок….

… и наступила тишина.

Эзра выдохнул, практически рухнув на холодный пол, чувствуя, как отчаянно колотится в груди пытающееся выпрыгнуть наружу сердце. В ушах стучало, паника почти что сжирала его изнутри, и с холодеющим сердцем Эзра понял, что не успеет прийти в себя, прежде чем сюда вломится разъярённый Инквизитор. Вот-вот он откроет — или сломает? — дверь, вот-вот снова схватит его за волосы, заставляя встать, другая ладонь вопьётся ему прямо в горло, заставляя смотреть в жестокие жёлтые глаза…

Одна секунда, две, три. Никакого шума за дверью — только пугающая, звенящая тишина, с каждым мигом всё больше давящая ему на плечи. Эзра судорожно вздохнул, чувствуя, как отпускает его жуткое напряжение, уступая место какой-то обескураживающей усталости. Ну чего он ждёт-то, на самом-то деле? Заходи давай и приступай к своего любимому занятию, чего тебе ещё надо?

Ох, Сила, даже в такой простой ситуации пау’ан не откажет себе в удовольствии как следует его сначала морально помучить, заставляя с ужасом ждать минуты расплаты. Будто бы мало Инквизитору будет мгновений в камере, мало этих шести месяцев, чтобы окончательно сломить его дух, превращая в Ничто…

«А зачем ты вообще сбежал из этой гостиной, раз уже сделал свой выбор и принял эту судьбу? Зачем трусливо убегаешь, оттягивая момент неизбежного, словно эти секунды могут ещё что-то изменить? Ты жалкий трус, Эзра Бриджер, и всегда им будешь. Просто уличная крыса, только и умеющая, что исподтишка кусать и тут же прятаться в убежище, чтобы не приведи Сила не успели ударить в ответ.

Кейнан бы так не поступил. Он бы отказался, прекрасно понимая, что потом будет, и просто бы остался сидеть на диване».

Правый глаз начало как-то странно пощипывать, но Эзра моргнул, избавляясь от этого ощущения, и с трудом пошевелился, удобнее усаживаясь на пол.

Всё верно. Эзра не справился — со своим обучением, долгом, обязанностью. Не смог сбежать с Кейнаном из системы Мустафар. Не выдержал испытаний в имперской темнице. Он был уже мёртв — как падаван и как повстанец. На что он теперь ещё надеялся, пытаясь избежать гнева Инквизитора? Зачем продолжал цепляться за свою жизнь, малодушно рассчитывая, что его помилуют, если он согласится служить во имя Зла? Уж не для того ли, чтобы дожить до очередной встречи с Кейнаном, и увидеть в его глазах лишь разочарование и отвращение?

Кейнан с улыбающимися глазами протягивает ему руку, помогая подняться после неудачного отражения бластерного выстрела…

Правая рука сама собой сжалась в кулак. Нет, он не проведёт последние мгновения жизни, позоря Кейнана и то, что тот успел ему дать. Вся оставшаяся у него гордость, вся его сила и храбрость — Эзра соберёт их все по крупицам, вытащит из самых дальних уголков своей души, но не станет унижаться, не станет просить пощады у тех, кто когда-то, много лет назад, уничтожили всё, что ему дорого.

Он встал, стараясь не обращать внимания на раскачивающийся вокруг него мир. Подошёл к двери, которую сам же некоторое время назад так торопливо и запер. И быстро, не давая себе возможности даже задуматься, её распахнул — словно открывая дверцу клетки, в которой сидел голодный и жаждущий крови зверь.

С этим и правда пора было заканчивать.

В последнюю секунду храбрость покинула его, и Эзра опустил взгляд вниз, уставившись куда-то в нижнюю часть двери. Но вот чего он предугадать не смог — так это того, что открывшаяся дверь явит его взору пару начищенных, сверкающих чёрных сапог.

Эзра стиснул зубы, осознав, насколько глупо и жалко он сейчас выглядит, резко задрал голову вверх — туда, где по его прикидкам, должно было находиться…

Ооооооооооооу.

Вся храбрость мигом куда-то улетучилась, в горле мгновенно пересохло, и всё, что Эзре удалось сделать — это заставить себя моргнуть.

М-да. Похоже, даже сейчас он оказался чересчур оптимистично настроен.

* * *

Инквизитор безмолвно смотрел на закрывшуюся дверь в ванную комнату. Странно, что она ещё не воспламенилась от его взгляда. Он сам был поражён тому обманчивому спокойствию, которое, словно лёд Илума, сковало бурлящий внутри пробуждающийся вулкан.

Сила, он не ожидал, что этот… этот… мальчик сможет довести его до такого состояния.

Бурлящий круговорот грозился вырваться на волю, круша всё на своём пути, но самоконтроль возобладал, не позволив разрушительной силе взять верх.

Вот и поговорили.

Инквизитор встал, на ходу доставая запасную карточку доступа. Похоже, дипломатия исчерпала себя, даже не успев начаться, но переживать об этом нужно было в первую очередь уже не ему. Если Морган забывается настолько, что воспринимает всё происходящее как слабость, то самое время напомнить зарвавшемуся щенку его место — быстро, жёстко и эффективно.

Так, как Инквизитор всегда работал с подчиняющимися ему форс-юзерами, и этот исключением не станет.

И всё-таки что-то его замедлило, заставило замереть около двери, не открывать её сразу, прислушаться к звукам за ней. Послышался шорох, какое-то странное сопение, будто бы парень к чему-то готовился, а затем Инквизитор услышал щелчок и понял, что сейчас дверь снова откроется.

И она действительно отъехала в сторону, позволяя ему увидеть Дэва Моргана — худенького, низенького, но убийственно решительного, мрачно уставившегося куда-то в пол. Впрочем, мгновение спустя их взгляды всё же встретились, и парень, хоть и подрастерял от его пристального взора большую часть решимости, но взгляда всё-таки не отвёл. И с места не сдвинулся.

Время, казалось, на мгновение замерло, пока оба форс-юзера безмолвно разглядывали друг друга…

… мальчик слегка приоткрыл рот, будто бы намереваясь что-то сказать…

… Но вместо слов из мальчика врывался лишь тихий писк, когда рука Инквизитора с удивившей его самого силой впилась в горло Моргана, пока сам пау’ан продолжал наступал вперёд, заставляя Дэва пятиться вглубь ванной комнаты.

Инквизитор с силой припечатал строптивого повстанца к дальней стенке, от чего мальчик тут же притих и зажмурился. Сколько раз он уже проделывал это с ним за последние сутки? Почему должен был повторять это снова и снова, чтобы добиться хоть какого-то послушания? Уж не потому ли, что ожидал, что парень вот-вот одумается, а тот продолжал с удвоенной энергией изображать из себя последнего джедая?

Повторять одно и то же действие с расчётом получить другой результат — явный признак не самого большого ума. И, похоже, в этот раз дураков в комнате было двое.

Дэв продолжал мирно стоять на месте, не делая попыток сдвинуться с места. Теперь он открыл глаза и исподлобья продолжал смотреть на своего собеседника, не пытаясь отвести взгляд. Что-то в нём изменилось за эти несколько минут, что-то крайне важное. Был запуганный несчастный мальчик, который на диване еле дышал, и вот, пожалуйста — стоит куда более спокойный и собранный, что-то для себя решивший, что-то уже принявший. Никогда прежде на его памяти Дэв не был так сильно похож на настоящего падавана. Иронично, учитывая тот факт, что быть падаваном ему оставалось не долго.

Инквизитор продолжал пришпиливать его взглядом к стене, чувствуя, как вновь куда-то уходит поднявшийся внутри гнев. Давненько его так не доводили на протяжении такого короткого периода времени, и не факт, что мальчик не захочет проверить границы дозволенного снова. И что прикажете с ним теперь делать? Проигнорировать такую дерзкую выходку ещё раз? Подвергнуть наказанию прямо здесь, в ванной комнате, или сразу потащить в тюремный блок?

Последнее было бы особенно некстати. Способ надёжный и сам собой напрашивающийся, но в Империи никто никогда не станет воспринимать Дэва Моргана всерьёз, если Инквизитор замарает его дело записью о пребывании в тюрьме. Метка обязательно попадёт в официальные базы и станет для мальчика хуже клейма. Худшее из всего, что может произойти в данном случае.

Дэв всё-таки отвёл от него взгляд, начав с неподдельным интересом изучать голые белые стены. Внешне он был совершенно спокоен, но отдающие в руку быстрые толчки выдавали его истинные чувства. Инквизитор прикрыл глаза, пытаясь совладать с собственными эмоциями — и в то же мгновение мальчик шевельнулся, словно пытаясь сделать первый осторожный шаг.

Нет, ну вы посмотрите, каков наглец-то! Стоило лишь на секунду прикрыть глаза — даже не ослабить хватку! — как Дэв тут же начал искать пути отступления. Рука сама сжалась сильнее, не желая выпускать добычу, и Морган снова замер, мгновенно реагируя на такой явный недвусмысленный намёк.

Догадливый приспособленец, ничего не скажешь. Какой шикарный из него может получиться Инквизитор — одно удовольствие будет посмотреть. Нет, это всё-таки не Джаррус, получивший полноценное падаванское образование в уютных кабинетах Ордена. Выживающему на улицах мальчишке было не до высоких материй, когда от твоей способности быстро реагировать зависит, уснёшь ли ты сытым в безопасном месте или же будет безжалостно избит толпой. Дэв хватался за джедайскую благодетель, пытался соответствовать заявленным высоким стандартам — но голодное несчастное детство тянуло его обратно, в жестокий эгоистичный мир, где каждый был сам за себя. В пять лет ребёнка уже было поздно забирать в Орден, а тут полноценный подросток, чей жизненный путь больше подходил на бесконечные тренировки Коррибана, нежели на нормальное джедайское обучение.

Если эти карты разыграть правильно… если мальчик вновь доверится своим инстинктам… тут даже уводить никого с джедайского пути не придётся. Дэв слишком мало времени провёл в компании человека, который хотя бы примерно представлял, что такое этот «правильный путь», и без подсказок вряд ли сможет долго на нём оставаться.

К тому же Дэв к Инквизитору вышел — медленно, осторожно, словно дикий зверёк, озирающийся по сторонам, показавший нос из норки. Не стоило игнорировать этот факт. Какие бы сильные эмоции его ни захлёстывали, Морган всё-таки понимал, что говорить придётся — долго и изнуряюще, но придётся — и что другого пути всё равно нет.

Стоило ли перечёркивать это всё одним коротким приказом? Начинать наказывать прямо здесь, прижатого к стене ванной комнаты? Сейчас, когда Дэв всё-таки настроился на разговор и успокоился? Или всё-таки позволить мальчишке вернуться на диван?

— Дэв, — снова начал Инквизитор. Он говорил это имя так часто, как никогда не произносил никакое другое за всю свою жизнь.

Морган слегка поднял голову, что в его положении казалось невообразимым подвигом.

— Я говорил тебе, что отныне ты несёшь полную ответственность за собственные поступки?

Парень на секунду прикрыл глаза.

— Говорил, — на выдохе произнёс тот, и в голосе недо-падавана прозвучала при этом такая усталость, будто бы Дэва только и делали, что мучили этим вопросом.

— Тогда я хочу знать, — тихо, на грани слышимости произнёс Инквизитор, слегка приподнимая ладонь, заставляя мальчика смотреть ему в глаза:

— Что это только что было.

Наступила тишина. Дэв продолжал на него смотреть, явно не зная, что ответить на такой обманчиво-безобидный вопрос. Знал бы юнец, сколько подобных неприятных разговоров начинались в Инквизитории и как обычно они заканчивались…

Хотя нет, лучше пока ему такое не знать.

— Я… — мальчик снова умолк, явно не зная, как и продолжить. Инквизитор продолжал безмолвно на него смотреть, терпеливо дожидаясь окончания фразы:

— Я не знаю, — выдал наконец-то Морган, глядя ему прямо в глаза. — Я психанул.

Изумительное объяснение, этого не отнять. Такого ему слышать ещё не доводилось.

— И ты полагаешь, — вкрадчиво ответил Инквизитор, — что твои личные переживания, мнимые или реальные, должны оправдать такое поведение?

— Нет, — строптиво выдохнул Дэв, и в этот раз Инквизитор отчётливо услышал зарождающийся в мальчике гнев. Хорошая возможность довести его до взрыва и тут же покарать за это, вот только отношениям это вряд ли поможет.

Повисла напряжённая тишина. Морган продолжал волком исподлобья на него смотреть, но совсем уж откровенного вызова Инквизитор в этом взгляде не видел. Похоже, парень признал себя уже покойником и решил напоследок всё-таки сыграть в гордого непобеждённого героя, да вот только со сценарием немного ошибся.

Империя не позволит, чтобы он умер. По крайней мере, на данном этапе. А вот что она решит на следующем…

— Дэв, — Инквизитор старался, чтобы голос звучал как можно спокойнее, но получалось это уже с трудом. — Если ты не хочешь ничего обсуждать и требуешь продолжение допроса, то устроить это всё на самом деле несложно.

Пульс под рукой слегка ускорился. Боится всё-таки, и правильно делает. Но зачем при этом настолько всё усложнять?

— Ты, на самом деле, уже очень близок к своему простому джедайскому счастью, — вкрадчиво продолжил Инквизитор. — Однако на твоём месте мне бы было очень обидно дожить до этого момента наперекор всем врагам и так бездарно загубить свою жизнь.

Мальчик попытался что-то сказать, но пальцы чуть сильнее сдавили горло, недвусмысленно призывая его к молчанию.

— В тебе сейчас кипят эмоции. Гнев. Неприятие ситуации. Горечь от открывшихся истин. Не принимай решений на горячую голову. К тому же ты и понятия не имеешь о том, от чего сейчас отказываешься, — негромко продолжал Инквизитор, внимательно наблюдая за Морганом. Тот чуть сузил глаза в ответ на его реплику, но в этот раз заговорить не попытался.

— Учитывая всё вышеперечисленное, я был к тебе вчера снисходителен. Наивно полагал, что ты отдохнёшь, успокоишься, обдумаешь своё положение и будешь готов к этому разговору. Наверное, зря.

Он на секунду умолк, обдумывая следующие слова. Давненько ему не приходилось так аккуратно подбирать выражения.

— И всё же я попытаюсь донести до тебя некоторые несложные истины ещё один раз. Возможно, твоего решения это уже не изменит. Но для начала ты должен понять одну простую вещь, Дэв Морган.

Инквизитор слегка наклонился вперёд:

— Это будет очень долгое путешествие. И, нравится тебе это или нет, но обсудить мы успеем всё.

* * *

Ноги уже задеревенели от напряжения, и Эзра не знал, как долго сможет ещё самостоятельно стоять. Пришпиливающая рука была сейчас очень даже кстати, но он не был уверен, что Инквизитор отказал бы себе в удовольствии позволить ему упасть. Оставалось надеяться, что стоять им так предстояло недолго.

«Мог бы сидеть на диване и обсуждать это всё там. Но ведь так не интересно…»

— У тебя сейчас есть два пути, — негромко продолжал Инквизитор. — Ты можешь продолжать вести себя подобным образом и в итоге всё же угодить туда, откуда тебя с таким трудом вытащили — в имперскую темницу.

Тюрьма. Эзра должен был испугаться. И он не удивился, когда почувствовал страх. Клубящиеся во мгле воспоминания отозвались во всём теле покалывающей болью. Значит, вот он, конец его истории? Быть сломленным там, в тесной душной комнате, под внимательным взглядом жёлтых безжалостных глаз? А как же Кейнан? Неужели он действительно не ищет своего падавана и не собирается вызволять его?

Две недели прошло — если Инквизитор ему не солгал. За это время можно было уже и горы свернуть.

Хватка на шее чуть ослабла, но всё равно осталась крепкой.

— Однако, — вкрадчиво продолжил пау’ан. — Мне бы не хотелось прибегать к этому методу без веских на то причин. Ты форс-юзер, Дэв, и форс-юзер перспективный. Не хотелось бы это всё губить из-за пары неосторожных слов.

Ой, надо же, «перспективный форс-юзер»! Наш великий и ужасный Инквизитор считает его перспективным! Подумать страшно, что такого где-то там в Галактике сегодня издохло, чтобы этот саркастичный пау’ан внезапно такое выдал!

Так, стоп. А почему это Эзре так сильно нравится, что эта имперская морда такого высокого о нём мнения?

«Ты погоди, сейчас ещё вторая часть будет — что такому прекрасному и умному мальчику как ты нужен не менее талантливый и умный учитель, который в должной степени сможет раскрыть все его таланты.

И это, естественно, не Кейнан».

— Почему? — с трудом выдавил из себя Эзра. Собственный голос показался ему чужим и далёким.

Рука вновь сжалась чуть сильнее.

— На это есть несколько причин, Дэв, — сдержанно произнёс Инквизитор. — Как минимум одну из них ты уже знаешь.

Это об ученичестве? Ах да, он же ему жизнь спас, будь он неладен. Эзра всё время об этом забывал, хотя нет, не так — никак не мог об этом вспомнить.

— А другие? — Сила, Инквизитору пора бы и ослабить свою хватку, ведь он же задохнётся, так и не услышав такого замечательного предложения — стать тёмным учеником самого уродливого форс-юзера в Галактике!

— Остальные, — пальцы на секунду сжались чуть сильнее. — Пока подождут.

Хватка ослабла, и Эзра глубоко вздохнул, жадно глотая воздух. Теперь ладонь обманчиво-легко касалась его шеи, но окончательно убрать руку пау’ан не спешил. Инквизитор пристально его рассматривал, и это было самое нечитаемое выражение из всех, которые Эзра когда-либо видел.

И что, продолжения не будет? В ученики не позовут? Может, он ошибся, и Инквизитору просто дали поручение уговорить его перейти на сторону Империи, а учителя «подберут» позднее? Хотя зачем он Империи после всего произошедшего вообще ещё нужен, с её-то умениями находить даже не форс-юзеров, а потенциальных форс-юзеров, арестовывая их прямо в кадетских училищах?

Что вообще тут происходит, и почему Инквизитор в него так вцепился — в прямом и переносном смысле?

Наконец, пау’ан нарушил молчание.

— Сейчас важнее кое-что другое, — вкрадчиво продолжил он. — В частности, мне нужно понять, готов ли ты… нормально себя вести на корабле. Без моего постоянного наблюдения и одёргиваний. Собственно, от этого зависит, сможем ли мы реализовать второй вариант, или всё-таки остановимся на первом.

Началось. Эзра догадывался, что рано или поздно этот вопрос всплывёт, но оказался совершенно к нему не готов. Пять минут назад он был готов гордо отказаться от любого, даже самого заманчивого предложения, но сейчас… Сейчас он уже не был уверен в своём решении.

И как ему теперь поступить?

Повисло молчание. Эзра безмолвно смотрел в янтарные глаза, не зная, что на такое и ответить. Нормально себя вести? Добровольно любезничать с полчищами ненавидящих его имперских мразей? Как он в зеркало после такого на себя глядеть-то сможет?

«А чего ты добьёшься, если прямо сейчас откажешься? Что ты станешь делать, сидя в тюрьме, где единственным развлечением — если таковым это можно назвать — будут постоянные визиты Инквизитора? Или не постоянные. Или не будут.

Здесь, наверху, у тебя хотя бы будет шанс сбежать самому. Если Кейнан по какой-то причине не сможет тебя найти, то рассчитывать придётся только на самого себя. Хоть какая-то свобода в обмен на внешнее послушание — не худшая сделка в твоей жизни.

Как ты сможешь самому себе в глаза смотреть, если на это согласишься? Будет ли у тебя вообще моральное право называться после такого джедаем?»

— Дэв? — негромко спросил Инквизитор.

— Я не знаю, — честно ответил Эзра.

Лицо Инквизитора как-то странно скривилось, глаза на секунду словно загорелись ярче — а потом всё исчезло, оставив на лице привычную равнодушную маску. Что это было? Секундочку, это он так радость выражает?

— Прекрасно, — на удивление мягко произнёс Инквизитор, и эти практически мурлыкающие интонации напугали Эзру не меньше, чем его самый гневный окрик. — Гораздо лучше, чем твоё постоянное категоричное «нет».

— Я ещё ни на что не согласился, — сразу ощетинился Эзра.

— Знаю. Я пока тоже, — Инквизитор слегка наклонил голову набок, оценивающе разглядывая его. — Что же мне с тобой теперь делать?

Эзра стиснул зубы. Если пау’ан рассчитывал на то, что он сейчас сам начнёт предлагать какие-то варианты, то его ждало глубокое разочарование. Он не хотел умирать — никто никогда не хотел умирать — но переходить ради этого на Тёмную Сторону, на сторону Империи…

— На всякий случай хочу уточнить, — донёсся до Эзры негромкий голос пау’ана. — Если в какой-то момент, сидя в этой гостиной, ты решишь, что этот вариант — ужасен, чудовищен и совершенно тебе не подходит, то ты всегда сможешь променять его на второй. В любой удобный — или даже неудобный — для тебя момент.

Эзра смолчал.

— Но вот в обратную сторону это уже не сработает. Невозможно выйти из имперской тюрьмы, не согласившись перед этим на ряд условий, и далеко не все они могут показаться тебе привлекательными. Более того, сам факт пребывания в тюрьме — это уже клеймо на всю жизнь. Довольно весомое как минимум в имперских кругах.

— Я там уже был, — возразил Эзра.

— Официально нет, — спокойно возразил Инквизитор. — И об этом не стоит распространяться — это в твоих же интересах.

— Забавно, что ты лучше меня знаешь, что в моих интересах, а что нет, — не выдержал Эзра. Инстинкты буквально кричали ему не спорить, но он, похоже, окончательно на них наплевал.

— Это и правда забавно, — на удивление легко согласился Инквизитор. — Но ты сейчас на имперской территории, Дэв. В таких вопросах тебе следует положиться на тех, кто лучше тебя разбирается в данных вопросах.

Положиться на Инквизитора, который лучше разбирается в имперских вопросах! Эзра бы истерично рассмеялся прямо ему в морду, но у него уже с трудом оставались силы на то, чтобы просто стоять.

— Я, пожалуй, как-нибудь сам, — на языке крутились совсем другие слова, но в последний момент Эзра всё-таки внял гласу рассудка.

Глаза Инквизитора чуть сузились:

— И куда в итоге эти идеи тебя привели? — холодно заметил он. — Куда твой друг тебя утащил, чьему мнению ты так привык доверять? Он хотя бы понимал все риски. А вот осознавал ли ты, во что ввязываешься, и чем тебе это грозит? Сомневаюсь.

— Я понимал, — храбро возразил Эзра.

— Это ты сейчас начал понимать, — холодно отрезал Инквизитор. — Когда пришлось ответить за свои поступки. Я вижу в тебе перемены, Дэв. Ты сильно изменился за эти две недели.

Эзра стиснул зубы. Он и сам их прекрасно видел. В отражении, во снах, в своей пошатнувшейся уверенности. Он боялся открыто дерзить Инквизитору — страшился того, что может последовать после, так как теперь отлично понимал, что это «после» может означать.

И ненавидел себя за это — за то, что был слишком слаб, чтобы просто смириться со своей смертью, принять свою судьбу и не пойти ни на какие уступки.

«Как ты больше поможешь своим друзьям — тупо умерев здесь и сейчас или всё-таки выкрутившись и вернувшись к ним обратно?

В одном Инквизитор всё-таки прав: тебе и правда нечего терять, если для начала ты останешься здесь, а не в тюрьме, и попытаешься высвободиться.

Но это не по-джедайски…

Ещё на имперском корабле по джедайским правилам жить».

— Дэв…

Эзра поднял на Инквизитора взгляд. Тот стоял, спокойный, собранный и почти что равнодушный ко всему происходящему, но какое-то внутреннее чувство — что-то, что пришло на замену покинувшей его Силе — дало ему понять, что всё это было не больше, чем умело надетой маской.

— У меня больше нет времени на бессмысленные беседы. Ты либо сейчас идёшь и хладнокровно со мной всё обсуждаешь, либо мы сворачиваем диалог, и ты перестаёшь бездарно тратить моё время и ресурсы.

По позвоночнику пробежала волна холода. Взгляд Инквизитора стал чуть жёстче:

— Решай, Дэв Морган, и делай это быстро. Иначе решение за тебя приму я сам.

* * *

Сила медленно растекалась по ванной комнате, тягучая и горячая, словно потоки лавы. Если бы Дэв её чувствовал… если бы знал, до чего умудрился только что его довести… он бы десять раз подумал, прежде чем продолжать препираться с Инквизитором.

Рука уже практически онемела от напряжения, боль от недавно перенесённого наказания буквально съедала плоть изнутри. Инквизитор заставил себя вновь проигнорировать молчаливые крики своего тела и сосредоточился на падаване.

Сила, какой мощный мыслительный процесс, как бы парень сознание не потерял от такого напряжения. Похоже, Дэв Морган решил окончательно его доконать своим внешним видом, прежде чем подписать себе приговор. Собирается. Что-то долго думает. Неужели и правда сомневается в своём решении?

Это вряд ли. Даже сейчас, оказавшись прижатым к стенке, у последней черты, не раскаивался, не пытался исправить ситуацию, а продолжал с ним спорить и препираться. С трудом сдерживался, чтобы не наговорить гадостей в ответ, будто бы после этого Джаррус лично почтил бы его своим визитом и выдал значок «Лучший падаван Галактики».

Падаван. Что ж, Инквизитору доводилось общаться и с такими, а уж с падаваном Кейнана Джарруса удовольствие будет особенным.

«Это чей ученик — Джарруса или твой?»

Теперь уже поздно об этом думать.

Дэв ожил, поднял голову и, встретившись с ним взглядом, наконец-то заговорил:

— Я готов тебя выслушать.

В ванной комнате вновь стало тихо, но тишина была какая-то уж слишком особенная, как после резкого выключения работающей турбины.

Он смотрел на умолкшего Дэва и впервые за долгие годы не знал, что ответить.

— Возвращайся на диван. И не вздумай больше устраивать никаких глупостей, — Инквизитор буквально процедил последние слова, резко отпуская мальчика. Уязвлённая гордость требовала немедленной сатисфакции, и ему стоило огромных трудов сдержаться. Сам пау’ан уже не был уверен в том, что поступал правильно, вновь позволяя дерзкому падавану избежать полагающегося наказания.

Ведала бы Сила, как тяжело ему это далось. Если мальчик хотя бы попытается…

Но Дэв не попытался.

Морган буквально просочился мимо его фигуры, шустро направился в сторону двери и умудрился пролезть в такую узкую щель, не дожидаясь, пока панель отъедет в сторону, что оставалось только диву даваться, как ему это удалось. Хотя, глядя на его фигуру, скорее стоило удивляться, как Дэв вообще на ногах стоит.

Живучий лотальский беспризорник, ничего не скажешь.

Перед тем, как выйти следом, Инквизитор на секунду закрыл глаза.