Ужас Подземелий (джен)

Когда раздавали удачу, Северус Снейп стоял в очереди за язвительностью и сарказмом, не иначе.

Серьёзно, не везло ему стабильно, и всё, чего он достиг, далось волшебнику только путём упорного труда, скверного характера и нежелания играть по чужим правилам. Внутреннего нежелания. Внешне-то приходилось это делать постоянно, с самого детства. И сколько он ни пытался, изменить это так и не вышло. Всё время находился кто-то сильнее, хитрее, более высокопоставленный, кто диктовал Снейпу, как ему следует вести себя, что говорить и даже о чём думать. С рождения — и до смерти. Мать, старосты, однокурсники, Дамблдор, Волдеморт…

Именно поэтому Северус и начал учить окклюменцию ещё на третьем курсе — чтобы быть свободным хотя бы в своей голове. Вернее, к этому он пришёл уже после выпуска. Изначально слизеринец всего-то собирался улучшить свою память и закалить волю — тогда ему в голову пришла откровенно дурацкая мысль, что некоторые заклинания, опробуемые на нём Мародёрами можно преодолеть «мощным ментальным усилием». Идея себя совершенно не оправдала, но окклюменцию Северус не бросил, более того — начал уделять ей больше времени. Как оказалось, воображение она тоже развивает. А ведь зачастую кроме как в воображении отомстить отмороженным гриффиндорцам (особенно Блэку и Поттеру!) и не удавалось.

Во-первых, их было четверо. Уже одного этого было достаточно, чтобы пропускать удары в спину, особенно от Петтигрю (мелкий гадёныш практически никогда не осмеливался атаковать в лицо. В отличие от того же Блэка, да…). Во-вторых, Поттер и Блэк располагали обширнейшими семейными архивами и могли похвастаться доступом ко многим, пускай и простейшим, амулетам и специфическим ингредиентам для зелий, что в свою очередь расширяло границы их возможностей в жестоких шутках над «Нюниусом». В-третьих, большая часть снейповского арсенала была изобретена не просто с целью отомстить «шутникам», но и нанести им как можно больший вред, и неважно, физический, магический или психологический. Вот только если выходки Мародёров с изрядной натяжкой ещё тянули на школьные проделки, то Снейп на ерунду не разменивался… и лишался с таким трудом найденных возможностей. Он запросто мог навсегда искалечить или убить их всех… вот только они того не стоили.

Вернее — Мародёры не стоили исключения из Хогвартса и заточения в Азкабане. А то и поцелуя дементора (Снейп не сомневался, что в случае гибели проклятого Блэка от его руки, многочисленное и мстительное семейство покойного продавит для убийцы именно такую кару).

И приходилось раз за разом терпеть их выходки, время от времени отвечая наиболее нелетальными и щадящими методами. Лили и таких не одобряла. А Северус просто не желал видеть в её изумрудных глазах ужас и отвращение, чтобы откровенно рассказывать ей, что он на самом деле может и хочет сделать с «выдающимися» представителями алознамённого факультета. И не только рассказывать — именно с Лили Снейп предпочитал отрабатывать приёмы легиллименции и окклюменции, и вовсе не собирался подставляться по глупой случайности, так что, мысли о мести он надёжно хоронил в глубине сознания.

Изредка, по ночам, он извлекал эти фантазии из своих Чертогов Разума и позволял себе поразвлекаться таким способом. Днём он был занят реальными делами, по вечерам на факультете было полно народу, а профессора Слагхорна Снейп подозревал в том, что легиллимент тот не из последних. В лаборатории, таким образом, помечтать не удавалось.

На каникулах тоже получалось не очень — семейная обстановка совершенно к тому не располагала. Северус временно забывал о школьных проблемах и начинал мечтать прикончить собственного папашу.

Чисто физический способ отпадал сразу — Тобиас был элементарно куда как массивнее и здоровее сына даже будучи пьяным вусмерть. Не было никаких гарантий, что даже с подручным оружием он сможет одолеть ненавидимого родственника. Воспользоваться колдовством мешал Статут. Да ещё и мама первым делом отбирала у него палочку ещё на вокзале, а все школьные принадлежности надёжно запирались в подвале. Домашнее задание, особенно по зельям, Северус мог делать только под её присмотром.

С её точки зрения, Эйлин Снейп была абсолютно права — в противном случае она рисковала стать вдовой ОЧЕНЬ быстро — поскольку никаких сыновьих чувств к Тобиасу Северус не испытывал лет с пяти, когда у него произошёл первый магический выброс. Варить разные интересные зелья он умел уже к восьми годам, а к двенадцати — изобретал собственные заклинания. И если бы не мама — то биологический родитель просто не дожил бы до сдачи СОВ — Северус бы точно если не проклял, так отравил бы (к тому времени юноша уже настолько озверел, что плюнул бы на закон с лёгкостью. А вот против мамы идти не хотелось).

И единственное, о чём он жалел, узнав о смерти отца в ДТП — так это о том, что вместе с ним погибла и мама. Совершенно нелепо и прямо-таки по-идиотски для ведьмы — попасть вместе с мужем под машину, возвращаясь домой с покупками.

Да уж, тот месяц для него выдался фантастически ужасным, во всех смыслах слова.

Смерть родителей, разрыв отношений с Лили, её уход к проклятому Поттеру (в тот момент Снейп ненавидел его ещё сильнее, чем Блэка, хотя прежде считал это невозможным) и… встреча с настоящими Пожирателями Смерти. Тогда ещё — Вальпургиевыми рыцарями.

Впервые с ними Северус встретился в гостях у Люциуса — и, наивный глупец, посчитал, что Фортуна наконец-то повернулась к нему своим прекрасным лицом. Вот только позабыл, что нежная кожа вполне может оказаться на заднице красотки. И задница эта долго тужилась, прежде чем окатить его отборнейшим дерьмом, из которого зельевар так и не смог полностью вылезти.

Ему оказали поддержку в получении мастерства — но сколько потом пришлось отрабатывать! Его приняли в свой круг — но не как равного, а как полезного. Как мог полукровка из Паучьего Тупика с маггловской фамилией быть равным тем Малфоям или Ноттам? Лейстренджам, Яксли, Розье? Да даже откровенный дуболом Гойл, которого и в ближнем круге-то держали за исключительно мощную защитную магию — и тот считался выше него!

Совершенно неудивительно, что Северус мечтал выслужиться. Оказаться полезным не только у котла, но и, так сказать, в поле. Сделать действительно что-то стоящее для Тёмного Лорда.

Сделал. Выслужился. И окончательно уничтожил свою жизнь. По крайней мере, тогда Снейпу казалось именно так.

Да, Волдеморт отметил его заслуги, возвысил… но как Снейп, неделями не вылезающий из лаборатории и совершенно не следящий за светской хроникой, мог предположить, что под это грёбанное пророчество идеально подходят всего два младенца во всей Британии?! И один из них — сын Лили…

Когда зельевар об этом узнал, то едва не бросился на коленях умолять Тёмного Лорда, чтобы тот в случае чего пощадил старую подругу. Не потому, что она была его первой любовью (и, очевидно, единственной — как-то не до романтики угрюмому «Ужасу Подземелий» было все последующие годы), не ради неё — ради того, чтобы в его памяти осталось хоть что-то светлое и чистое. Но из осторожности вместо прямой просьбы высказывался довольно туманными намёками. Это его и спасло.

Волдеморт был уже не тот что раньше. Северус отчётливо видел, что их несгибаемый и всемогущий лидер сходит с ума. И это было страшно. Отчётливая деградация, которую он как-то проморгал за несколько лет личного знакомства, теперь не оставляла Снейпу шансов на то, что его просьба будет удовлетворена. «По возможности» для сумасшедшего значило «отвали». В горящих алым пламенем глазах слизеринец прочёл смертный приговор Лили. И, возможно, себе — если будет продолжать возникать и отвлекать от дум о высоком. Как говорят магглы — осечка.

Он пошёл на чудовищный риск — и стал предателем. Он встретился с Дамблдором. Тем самым, которого терпеть не мог со школьной скамьи, за то, что тот покровительствовал Гриффиндору и, следовательно, Мародёрам. И всё же, Великий маг, победивший уже одного Тёмного Лорда, один из немногих, кто противостоял Волдеморту и Пожирателям Смерти бы его последней надеждой. Сам Северус активно противодействовать уже не мог — Тёмная Метка и вхождение в Ближний Круг не оставляли ему никаких шансов.

Снейп уже не помнил, что рассказал, чем клялся и что обещал — не помнил в тот день. Дамблдор всё-таки был сильнейшим менталистом на островах, и не вчерашнему студенту в полном раздрае, каким бы талантливым он ни был, ему противостоять. Вспомнив же — ужаснулся. Ибо и глава Ордена Феникса прямо ничего не обещал, а отделался лишь двусмысленными фразами, которые с лёгкостью можно было трактовать как гарантии выполнения взятых на себя обязательств, так и обычную дипломатическую вежливость.

И зельевар даже не удивился, когда выяснилось, что оба его обманули. Великий Тёмный не пощадил. Великий Светлый не защитил. И Лили, его солнышко, единственная его настоящая подруга, бесповоротно мертва, как и грёбаный Джеймс Поттер (хотя бы сдохнуть героически умудрился, поганец). Лили мертва — но жив её сын…

Сын… Мальчик-Который-Выжил. Герой Магической Британии. О, как бы Северус хотел, чтобы эти титулы достались второму мальчишке — Лонгботтому, а не сыну Лили… Лишь бы она была жива. Можно даже с этим уродом Поттером. Вот только история сослагательного наклонения знать не знает. Тем более что Лонгботтому тоже не повезло, и может быть, лучше было бы как Поттеру — мёртвые родители, а не родители-овощи…

А потом он даже опомниться не успел, как вместо Азкабана (лет десять своими поделками он уж точно заработал и морально готовился понести заслуженное наказание) по протекции Альбуса-ты-мне-поклялся-Дамблдора занял место Слагхорна, став не только преподавателем, но и деканом Слизерина.

Истинное невезение. Можно даже сказать — проклятие.

Северус Снейп не любил детей (и крёстным отцом Драко Малфою стал только по настоятельной просьбе Люциуса), не умел учить и совершенно не горел желанием заниматься хоть какой-нибудь общественной работой. Но… выбора не было. Тёмная Метка на левой руке, невидимые, но ощутимые браслеты Непреложных Обетов на правой, диплом Мастера Зелий в кармане и пустота в душе и сердце. И на долгие шестнадцать лет зельевар превратился в Ужас Подземелий, как его прозвали впечатлительные детишки уже в первый месяц работы.

Ещё бы он не был Ужасом для этого легкомысленного стада баранов, почему-то считавших тонкое и прекрасное искусство составления зелий тем, на что им совершенно не надо тратить ни времени, ни сил, ни мозгов... Баранов было большинство, и совершенно неудивительно, что Северус Снейп был самым злобным и непопулярным профессором Хогвартса. Вот только и тут не повезло — до сомнительной славы Финеаса Найджелуса Блэка ему было далеко.

Особенно хреново пришлось, когда в Хогвартс поступило это исчадье ада — Гарри Поттер. Для кого-то он был героем и спасителем — а для Снейпа — вечным напоминанием о совершённых роковых ошибках. Маленький засранец по поведению и внешности был копией папаши, разве что глаза — мамины. Глаза Лили на лице Поттера — один этот факт постоянно приводил декана Слизерина в ярость, и только чудом ему удавалось держаться в рамках.

Только директор знал, чего ему это стоило все эти годы. И относительно мирные, и после возрождения Тёмного Лорда. Приглядывать за мальчишкой и его приятелями (точь-в-точь новые Мародёры!), спасать их от их же собственной дурости, постоянно варить лечебные зелья…

Только такой наивный дурак, как Гарри Поттер мог поверить, что организм самостоятельно очистится от дикого коктейля из яда и крови василиска и слёз феникса. Да не будь Северус Снейп УЖЕ Мастером — за составление нужных бальзамов и вытяжек в самые короткие сроки он с лёгкостью мог бы защититься ещё три раза! Галлоны особых защитных и укрепляющий зелий, чтобы нивелировать воздействие дементоров. Специально выращиваемые жабросли — если бы не идиотское задание второго тура Турнира Трёх Волшебников — чёрта с два бы они оказались в его лаборатории.

Дальше — больше. Роль двойного агента? Чёрта с два! Тёмный Лорд возродился ещё большим чудовищем и безумцем, чем был, его-то как раз обманывать было не так сложно. Но старая гвардия Пожирателей, половина из которых все эти годы провела в Азкабане — о, они постоянно подозревали его во всех смертных грехах, и только роль шпиона спасала его жизнь. Практически то же самое было и в противоположном лагере — хотя там искренне его прикончить хотел только тупой пёс Блэк. Хотеть не вредно, вредно быть самоуверенным.

После того, как Альбус поведал ему о крестражах, истинной роли мелкого Поттера (так вот почему нельзя было допустить, чтобы он свернул себе шею раньше!) и попросил прикончить его — Снейп вволю наигрался словами, изображая драму, душевный надрыв и мятущуюся совесть. Знал, что хотя бы так, но доставит старику страдания — смирившись с проклятьем Дамблдор стал куда более сентиментальным, чем во времена Первой войны.

И не только спасая психику Драко (было бы что спасать… с такой-то семьёй и окружением), но и по собственному желанию в ту ночь он пустил Аваду прямо в лоб Великому Светлому. Ну и не удержался от небольшой пакости напоследок — леггилименцией показал Альбусу, что тот далеко не первая его жертва. И что вместо любви им движет чувство долга и ненависть.

Ненависть. К Великому Светлому, словно для контраста постоянно игравшему его исключительно «втёмную», и не сообщавшему зельевару ничего сверх необходимого минимума. К Великому Тёмному, которому вдруг вздумалось воскреснуть и творить безобразия, уже почти ни на что не обращая внимания. К «снисходительным и понимающим коллегам». К «друзьям и соратникам», глядя на коих, Северус однажды поймал себя на мысли, что в этот момент прекрасно понимает своего покойного папашу, и в точности как он «своими бы руками удавил всех гнид».

А самое главное — ненависть к самому себе. За глупость. За слабость. За недальновидность. За то, что продолжает оставаться чужой марионеткой. За то, что исправить уже невозможно.

Весь его мир настолько пропитан ненавистью, что она отгоняет даже его неудачу. Отгоняет она и людей. Особенно сына Лили. Они изначально не были в хороших отношениях, а теперь Северус срывался на нём гораздо чаще и злее. И вовсе не из-за того, что щенок «случайно» увидел его юношеский позор. Просто… мальчишка Поттер неразрывно был связан с двумя его злейшими врагами, наивно полагавшими зельевара вернейшим из слуг. Он проводит много времени с интриганом Альбусом — и Снейп против воли знал, как старик льёт в уши наивному простаку яд пополам с правдой. Он крестраж Тёмного Лорда. О нет, «Владыка» никогда прямо об этом не говорит (о крестражах он вообще никогда не говорит), но уже нет сил слушать про то, как он обязан сокрушить мальчишку лично из-за их мистической связи.

И лицемерие. Когда нельзя быть свободным даже в своей голове — директор перед лицом смерти едва ли не в наглую проверяет мысли декана, а Волдеморт даже не находит нужным скрываться.

Ненависть и лицемерие сопровождают его повсюду. Их полынная горечь чудится в каждом блюде, в каждом напитке, каждом зелье. Они делают его сильнее — и они мешают ему спать. Они вместе со льдом бегут по его жилам, резкостью отдают в голосе, тёмным пламенем проявляются в запавших глазах...

Честное слово, он был даже благодарен старой фанатичной дуре Макгонагалл, когда та «выгнала» его из замка… даже не думая о том, что хрен бы он куда ушёл, если бы не знал, что остался последним заклеймлённым в стенах замка. Хотя бы несколько минут уединения, замаскированного под паническое бегство изрядно облегчили его душу.

Теперь — всё. Финал близок. Скоро свобода…

Наверное, Северус Снейп слишком сильно расслабился, раз допустил, чтобы Волдеморт принял его за владельца Старшей Палочки. Честное слово, такая глупость только безумцу могла прийти в голову. Наверное, ему стало скучно в очередной раз выслушивать про проклятого Поттера — и именно поэтому он пропустил укус маледиктуса.

Устал, слишком расслабился — неважно. Всё равно, очередная неудача.

И если бы краем глаза он не увидел невыносимую всезнайку Грейнджер — то не видать бы Поттеру его воспоминаний, как «Превосходно!» по зельям в году.

Зачем он это сделал? В виде своеобразной исповеди? Так же, как с Альбусом — подарить изощрённую порцию боли? Северус Снейп, Мастер Зелий, бывший директор Хогвартса и бывший же декан Слизерина тихо умирал.

Он так и не узнал, что это Рон Уизли задержался буквально на полминуты — влил в бесчувственное тело некогда самого ненавидимого профессора невесть откуда взявшееся кроветворное зелье и кинул исцеляющее в разорванную клыками Нагайны шею. Даже ни на что не надеясь — так, повинуясь мимолётному капризу. И никому и никогда об этом не обмолвился.

Северус Снейп очнулся только через трое суток. Истощённый, обессиленный, неизвестно каким чудом победивший смерть. Живой. Вернее — полуживой — ещё ни разу в жизни за свои неполные тридцать восемь лет он так хреново себя не чувствовал.

Остатков сил и соображения хватило на то, чтобы замаскироваться иллюзией и выползти на улицу. Трёх с половиной часов времени — чтобы добраться до Хогсмида, где его подобрали местные жители, подлечили, сообщили последние новости и уложили спать.

И только утром Снейп всё вспомнил и осознал — конец. Прямо за завтраком.

Волдеморт мёртв, на этот раз окончательно. Тёмная Метка пропала с руки, словно её и не было никогда. Гарри Поттер — Мальчик-Который-Снова-Выжил-И-В-Очередной-Раз-Всех-Спас. А некий С. Снейп, бывший директор школы чародейства и волшебства числится трагически погибшим, более того — глупый гриффиндорец неизвестно зачем выставлял бывшего учителя настоящим героем.

Даже аппетит пропал. Чёрт побери. Персонажей артуровских легенд поминать не было желания. Кстати, почему самого легендарного короля волшебники так настойчиво игнорируют?

Но это всё меркнет перед тем, что свою последнюю миссию — пафосно сдохнуть — Северус Снейп провалил с присущим ему мастерством.

Он действительно неудачник…

Сначала зельевар хотел отыскать труп какого-нибудь Пожирателя Смерти, оттащить его в Визжащую Хижину и замаскировать в качестве своего — чтобы с гарантией не искали. Но, хорошенько подумав, с сожалением отказался от этой мысли. Три дня он там валялся полумёртвый, еще три приходил в себя в Хогсмиде… и первым делом аппарировал к себе домой.

В Паучий Тупик.

Не самое лучшее решение, вот только кроме как сюда, Северусу некуда было деваться. В мире волшебников он был мёртв. В мире магглов у него оставалась только старая родительская хибара. Сколько он там не был? Хм, кажется, уже года два. Обычно Снейп проводил там свой летний отпуск, прячась ото всех, наедине с книгами и лабораторией. Конечно, совершенно не то, что в Хогвартсе — попроще, подешевле, есть далеко не всё, что хотелось бы иметь. Но зато возможно делать именно то, что хочется тебе. Варить тот же Костерост просто про запас, а не потому, что какому-то квиддичисту после матча нужно срастить парочку переломов. Читать интересные тебе статьи и книги, а не тот ужас, почему-то всеми именуемый «домашним заданием».

Если бы не строгий запрет на употребление алкоголя, то Снейп спился бы ещё к середине третьего года преподавания — такие «шедевры» иногда приходилось читать, что прямо ужас. Как только у него не кровоточили глаза вечерами пятниц — только мадам Помфри и знает — успокоительное он доставал исключительно через её посредство. Пускай и варил его сам — качество всё же повыше стандартного покупного будет, вот только по распоряжению покойного Дамблдора, все сваренные в школе лечебные зелья приемлемого качества немедленно отправлялись в медицинское крыло.

А он из принципа делал только самое лучшее, да ещё и лично усовершенствованное…

«Дом, милый дом» встретил блудного хозяина пылью и затхлостью. Что, впрочем, неудивительно — обычно Снейп одалживал для генеральной уборки какого-нибудь эльфа из замка, а потом просто поддерживал порядок. Бытовые чары для квалифицированного волшебника — сущая ерунда. Кроме того, с детства была привычка — за своими вещами следить самому. Ибо нефиг. Выбросят или испортят в лучшем случае. А то и проклянут. И дома очень хотелось тишины и покоя, а с эльфами этого не дождаться. Тишины-то можно, но вот одно осознание того, что рядом толчётся кто-то невидимый, раздражало изрядно.

Так что — убираться предстояло самому. И отнять сии чары должны были несколько больше сил, чем обычно, так как колдовать после ранения Северус старался исключительно невербально. Горло всё ещё заживало, он периодически менял повязки с лечебными мазями и даже думать себе запрещал про зеркало. Ну его. И так знает, что кошмарно выглядит. И говорить может с трудом — хрипло, медленно и негромко. О виртуозном переходе с тона на тон можно позабыть. По крайней мере — на ближайшие месяцы, если не годы.

Поэтому, для собственного спокойствия — невербалка. От греха подальше. Ну и что, что вместо четверти часа приведение внутренностей дома (а заодно и обновление комплекса защитных чар, особенно — магглоотталкивающих — как-никак, единственный жилой дом на улице остался) пришлось потратить все полтора? Зато лишняя практика.

Некоторые проблемы вызвало отсутствие продуктов питания — чары стазиса Снейп по привычке накладывал только на лабораторию и библиотеку. На кухне же не было не то что съестного — даже скелетов повесившихся в знак протеста мышей и то не наблюдалось. Но к счастью удалось наскрести какое-то количество фунтов по всему дому. Теоретически должно было хватить на пару дней. Или пару недель, с учётом трансфигурации.

А что дальше? В карманах разве что с десяток галеонов отыщется, разменять их — ну, ещё немного протянет. В Хогвартс сейчас не сунуться — моментально «воскресят», запрягут — и прости-прощай, вожделенная свобода! Не то чтобы Снейп был против поработать… Он был против общения с людьми, против разгребания кучи административных вопросов (он готов был поклясться, что Минерва после сдержанных извинений моментально сложит с себя полномочия и.о. директора школы чародейства и волшебства с тем, чтобы он впрягся в эту работу), против чествований (чёртов Поттер!) и против того, чтобы Мальчик-Который-Выжил-Опять существовал в его жизни в каком бы то ни было свойстве.

Хватит в его жизни Поттеров. Без них как-то лучше. Дышится что ли легче… О да, а ещё приятно вспомнить, что и Блэк больше никогда его не побеспокоит. Даже во сне. Ну, разве что сам Северус соорудит себе при помощи окклюменции подходящее сновидение. Но это как-нибудь потом. Сейчас выживать надо.

Как выяснилось, выживать вполне можно. Привычно трансфигурировав запасную мантию в приличный маггловский костюм (ту, которая была на нём, Снейп с удовольствием сжёг в камине) и выбравшись за продуктами, зельевар обнаружил, что может позволить себе несколько больше, чем изначально рассчитывал. И при некоторой экономии (а точнее, хорошем владении Энгоргио) одного этого похода за провиантом ему хватит на месяц. А денег ещё останется на пару закупок. Мда, отвык он от местных цен за два года безвылазного сидения в магическом мире. Но чего тут удивляться? Городок у них небольшой, провинциальный, продукты раньше он заказывал через своего бывшего студента-пуффендуйца, а в Лондоне цены будут повыше.

Уже после ужина, отмокнув пару часов в ванной (одно дело — мыться у чужих людей, второпях, шатаясь от слабости и постоянно следя за иллюзией, а другое — расслабляться дома) и удобно устроившись на диване с алхимическим трактатом, Северус вдруг вспомнил кое-что про покойного Сириуса Блэка.

Как-то, тот от скуки, и чтобы понадоедать декану Слизерина, занятому на Гриммо приготовлением некоторых не самых легальных зелий для Альбуса и Волдеморта — чтобы Амбридж не могла ничего доказать, принялся рассказывать о своём побеге из Азкабана и жизни после этого. Весь рассказ особого смысла для Снейпа сейчас не имел, но факт свободного распоряжения своими деньгами в «Гринготтсе» — вот это могло бы пригодиться. Всё-таки там у зельевара лежала довольно приличная сумма… если, конечно, её ещё никто не успел «унаследовать». Но кому такое придёт в голову прямо сейчас? В крайнем случае, доступ к его счетам могла бы получить администрация школы… когда разберётся со своим бардаком. Это как минимум на месяц. А из его, скажем так, не самых чистых на руку знакомых… кто сейчас не в бегах и не за решёткой… Даже Флетчер не настолько отмороженный, чтобы пытаться мошенничать с разъярёнными гоблинами. А они были именно что в ярости из-за успешной попытки ограбления и угона дракона. Спасибо Гарри Поттеру.

Поразмыслив, Северус Снейп решил заняться нелегальщиной для добычи начального капитала, необходимого чтобы добраться до основного. Правда, он не был уверен, что подобные фокусы не подпадают под юрисдикцию Артура Уизли, но более ничего придумать не получилось. Ему нужны были его деньги, товары и услуги волшебного мира, а следовательно — приходилось рисковать.

Впрочем, риск можно было и снизить при помощи аппарации…

Неожиданно дельце выгорело.

Реализация проекта была проста — из подручного мусора (в Паучьем Тупике такого — завались) при помощи самых мощных заклятий трансфигурации, подвластных Снейпу, мастерились безделушки старинного и ценного вида. Далее, зельевар перемещался по нескольким среднего размера городам (в крупных Снейп рисковал нарваться на авроров или оповещающие чары, а в мелких могло и не быть нужных заведений) и в каждом заходил в два-три ломбарда, где и сбывал с рук «ненужное наследство».

На удивление — выручка оказалась приличной. Теперь Снейп всерьёз рассчитывал протянуть до середины осени на одних только фунтах стерлингов. И это уже после того, как в Лондоне он закупился самым разнообразным гримом и модной маггловской одеждой. Соваться к гоблинам под магической маскировкой Снейп не собирался. А вот в накладной бороде и парике — почему бы и нет? Главное — ключик-то при нём.

Вернее — уже опять у гоблинов. Бывший директор Хогвартса совершенно не горел желанием общаться с волшебным миром без крайней нужды и выгреб из своего сейфа всё, что там было. Не так уж и много, откровенно говоря — не бывшее малфоевское или блэковское богатство — так, жалованье за пару последних лет — всё не было повода забирать, в замке Снейп был полностью обеспечен, в Хогсмид ходил только по делам и, откровенно говоря, деньги тратить было просто незачем.

А вот теперь — нужда появилась.

Раз уж всё равно оказался в Косом переулке (где с него раз семь потребовали предъявить обнажённую левую руку… кретины. Неужели не знают, что после окончательной смерти Волдеморта Тёмные Метки исчезли, словно их и не было никогда?), то пополнил запасы редких ингредиентов, каковым не сумел бы достаточно быстро найти аналог, закупил необходимый инструментарий и договорился в паре небольших аптек о тестовых поставках качественных зелий.

А под конец, Северус совершил глупость — купил сову.

Птица ему была нужна разве что ради переписки с аптекарями и доставки заказов — не более того. Снейп порвал со всей своей прошлой жизнью, и адресатов у него попросту не было. Не Лонгботтому же ему писать, в конце концов? Или, упаси Боже и Мерлин, Поттеру? Да он скорее эту сову живьём сожрёт.

Глупостью же бывший слизеринец окрестил эту покупку через три дня, когда до него внезапно дошло, что его можно вычислить благодаря Лине (так он назвал сову). Как с Поттером. Конечно, обычная сипуха — не белоснежная полярная красавица, единственная в Англии, но при желании и навыках…

Да, ну, это уже бред и обострение паранойи. Незачем следить за совой, незачем его искать. Даже если бы и захотели — договор был о разовых и нерегулярных поставках. Так, мол, что «мистер Смит» при возникновении у него такого желания берёт и присылает сову с вопросом — не нужны ли его услуги. И совсем не факт, что он это сделает завтра, а не через месяц и т.д.

И, тем не менее, Снейп потихоньку менял свою внешность, словно стремясь избавиться даже от такого напоминания о своём прошлом. Благо, как волшебник, Мастер Зелий, специалист по Тёмным Искусствам и практически дипломированный колдомедик (вот официального документа и не хватало, а так, за годы работы в Хогвартсе и теорию, и практику Северус успел изучить неплохо) он располагал весьма обширным диапазоном возможностей для подобных экзерсисов. Если вдруг за ним придут, то как покойного С. Снейпа не опознают. Даже по голосу — всё-таки тот изменился необратимо, несмотря на то, что горло удалось как следует залечить и даже начать сводить шрамы от клыков Нагайны.

А просто так, шанс встретить на улице волшебника или ведьму равнялся едва ли не абсолютному нулю. Коукворт — это вам не Лондон. С тех самых пор, как они с Лили уехали отсюда, здесь не родилось больше ни одного одарённого.

Сюда разве что Нарцисса Малфой доберётся. Но сейчас ей явно не до того, исходя из полученной им информации. Как же, Вторая Магическая Война только что закончилась, все ещё взбудоражены, настроения самые революционные… тут не до поисков «друга семьи». Тем более — зачем он ей нужен?

В прошлый раз сюда пришла мать на грани истерики, боящаяся за судьбу единственного сына и изо всех сил пытающаяся не показывать этого старшей сестре. Это Снейп понял мгновенно. Но вот только не было больше роли, в которой миссис Малфой могла бы навестить убогое убежище зельевара.

Он свой Непреложный Обет исполнил от и до. «Мавр сделал своё дело, мавр может уходить». Он больше не имеет отношения к Хогвартсу (да и незачем — де-факто Драко осталось только экзамены за седьмой курс сдать — и всё). Никаких долгов за ним нет — всё, финита ля комедия. Разошлись как в море корабли.

Впрочем, Снейп подстраховался и наложил на свою берлогу Фиделиус. Естественно, с самим собой в качестве хранителя. А то мало ли какие ситуации могут возникнуть… И аппарацией он начал пользоваться вообще в другом районе города, а к дому подходил исключительно пешком, зачастую — под чарами невидимости.

И к середине августа с горечью должен был признаться — он превращается в параноика в своей добровольной изоляции-изгнании, и такими темпами к Рождеству вряд ли будет отличаться по психическому состоянию от покойной Беллатрикс, и никакая окклюменция ему не поможет, более того — способна только усугубить. Встречал он любопытнейшие заметки зарубежных менталистов о разумах безумцев — зачастую те бывали на редкость хорошо организованы, а шизофренические видения и навязчивые параноидальные мысли считались одними из самых надёжных окклюментивных щитов в мире.

От кого, спрашивается, защищаться такими радикальными методами? На сегодняшний день именно он, Северус Снейп, сильнейший менталист на Британских островах (ох, не любят тут это искусство) и единственный живой леггилимент должной силой. Все остальные — Дамблдор, Тёмный Лорд, миссис Лейстрейндж — мертвы с гарантией. Дурацких случайностей как с Поттером больше не будет. Так что, с ума сходить решительно незачем.

Снейп подошёл к зеркалу и критически оглядел себя. Что ж, грамотный приём тщательно рассчитанных доз некоторых специфических зелий вполне себя оправдал. Из зеркала на него надменно взирал высокий, плотного телосложения мужчина (плюс три дюйма роста и пару дюжин фунтов веса), загорелый (всего-то три посещения солярия и парочка травяных ванн после каждого), коротко стриженный брюнет с аккуратной бородкой-эспаньолкой и густыми усами, в очках с золотой оправой и классическом костюме-тройке. В целом, мужчина в отражении гораздо более напоминал маггла-испанца, чем мага-англосакса.

Конечно, в чертах лица было немало общего с Ужасом Подземелий, но в целом, учитывая ещё и изменившийся после ранения голос, узнать Северуса Снейпа было ОЧЕНЬ непросто.

— Прекрасно, — усмехнулся зельевар, извлекая из рукава пиджака волшебную палочку, и подхватывая заранее собранный чемодан. Если всё пройдёт успешно, то в Паучий Тупик он вернётся не скоро, разве что — за оставленными здесь вещами. В противном случае — рискует вообще никогда сюда более не вернуться. Но, в конце концов, нельзя съесть яйцо, не разбив скорлупы.

Прямо сейчас Северус Снейп намеревался активировать все защитные чары на доме, после чего отойти подальше и аппарировать в окрестности имения Малфоев. Вечером пятницы хозяева должны были быть дома, если, конечно, за несколько месяцев не сменили кардинально своих привычек.

Воскресать Снейп не имел ни малейшего желания, но контакт с людьми, понимающими, что и почему сейчас творится в волшебном мире, незаметно для него самого стал насущной потребностью. И у Северуса среди всех его немногочисленных знакомых была только одна семья, к которой он мог обратиться.

— Первым делом надо будет потребовать с каждого Непреложный Обет, чтобы молчали обо мне, — пробормотал волшебник, тщательно запирая дверь (парочка хитроумных зелий — и ни одна Алохомора не отопрёт ваш замок).

Верить на слово он больше никому не собирался.

М-да, неожиданно…

Мало того, что от той магической защиты, которая была заметно укреплена в начале весны (Люциус специально об этом написал и прислал на всякий случай амулет-пропуск. Чтобы ни директор, ни защита слишком сильно не пострадали в процессе знакомства) остались жалкие огрызки, способные остановить разве что Гойла или Уизли (под порядковыми номерами три и шесть, остальные всё-таки были более сообразительными), так ещё и всё поместье выглядело на редкость неухоженным. Совершенно непохоже на Люциуса.

На всякий случай зельевар проверил дом несколькими модифицированными лично заклятьями поиска (от стандартных укрылись бы и третьекурсники… если бы взяли на себя труд немного поломать голову). Результат его одновременно и успокоил, и озадачил.

Разыскиваемые волшебники оказались дома, все трое. А вот ни одного из десятка эльфов, постоянно обитавших в Малфой-мэноре, не было и в помине. Ни малейшего следа. А ведь один-два всегда были готовы услужить хозяевам и гостям, что бы ни случилось. Куда это они могли деться все разом? Победители отняли? Или всё-таки дурацкая идея Грейнджер с её «Г.А. В. Н. Э.» таким насильственным методом претворялась в жизнь? В Хогвартсе у неё в своё время ничего не вышло, и она решила оторваться на Пожирателях? Он бы не удивился.

В любом случае, ничто не мешало ему войти в дом… и моментально подвергнуться магической атаке Нарциссы. Едва успев спарировать парочку исключительно разрешённых заклинаний, Северусу пришлось уклоняться от набросившегося на него с кулаками Драко (с чего вдруг?) и брошенного ему в лицо Люциусом стакана. Мда, не ожидал Снейп, что мужчины семейства настолько сдадут…

В конце концов, все эти месяцы он отдыхал, лечился и восстанавливал форму. Следовательно, его победа стала не чем-то исключительным, а закономерностью. С удовольствием воспользовавшись Силенцио и Инкарцеро, волшебник расположил всю семью приятеля на диване в гостиной, высказал, всё что о них думает, представился, расколдовал и приступил к интенсивному допросу пополам с легиллименцией.

Кстати, Драко признался, что о своей палочке даже и не вспомнил от неожиданности, а Люциус так и не завёл новую — Олливандер всё ещё был на него в обиде. А вот в противном случае Северус так легко не отделался бы — бывший староста слыл прекрасным дуэлянтом и даже ходил в своё время на спецкурсы Флитвика. Ну и Нарцисса попросту боялась применять богатейшую коллекцию проклятий Блэков — мало ли, вдруг незваный гость окажется аврорским провокатором — нескольких их знакомых уже так отправили в Азкабан.

Как ни странно — жилось старому приятелю далеко не так плохо, как можно было изначально подумать. От эльфов, кстати, он предпочёл избавиться сам — всё ещё помнил саботажника Добби и был наслышан о настроениях «грязнокровки Грейнджер». Так что, подсуетился во избежание. И на всякий случай поддерживает антураж, чтобы лишний раз не цеплялись.

А так — всего-то два обыска за это время, почти даже без конфискации. Одна-единственная проверка…

Люциус и Драко были амнистированы, поскольку вовремя дезертировали из армии Волдеморта, а Люциус дал показания против Пожирателей смерти и помог в поимке множества скрывавшихся последователей бывшего повелителя. К тому же Нарцисса спасла Гарри Поттера в Запретном лесу во время битвы за Хогвартс, солгав Тёмному Лорду о том, что мальчишка мёртв.

Золото в семейных сейфах не иссякло (обо всех сейфах не знал никто, даже Тёмный Лорд), прожить ещё можно было, а благодаря заступничеству дважды Героя Магической Британии, Драко в будущем мог бы неплохо устроиться и даже начать политическую карьеру. Годика через три-четыре, не раньше.

А «дорогой друг» Северус, во-первых, мог бы быть повежливее и, хотя бы предупредить о визите, пускай и инкогнито, а не вламываться в дом и не бросаться чарами, во-вторых, скотина этакая, расстроил друзей (не врали, трижды перепроверил всех) своей трагической кончиной, а в-третьих, поступил как последний мерзавец, не удосужившись сообщить, да хоть под тот же Непреложный Обет, что таки отбился от костлявой.

Северус Снейп пребывал в растерянности.

Надо признаться, что это чувство было для него достаточно редким гостем. Гнев, раздражение, отчаяние, тревога, отвращение, страх — хм, а ведь спектр эмоций-то выходит полностью отрицательным — это сколько угодно, к ним зельевар привык и ждал как родных. Но растерянность — это было что-то новенькое. Или, вернее, хорошо забытое старое. ОЧЕНЬ хорошо забытое — мастеру-окклюменту это не такая уж большая проблема при наличии желания и творческого подхода.

Правда, обычно, окклюменцию используют для того, чтобы память улучшать — но далеко не у каждого такая отвратительная (хотелось бы сказать — собачья, но не было никакого желания уподобляться покойному Блэку) жизнь, что большая её часть не имеет для тебя практически никакой ценности. Что там счастье — Снейп с удивлением обнаружил, что и радовался-то он за весь последний год только один раз — когда удалось перед смертью (как он тогда искренне думал) заглянуть в глаза Лили, полные тревоги за него, Северуса.

Да, конечно, это были глаза вовсе не Лили, а Гарри, черти бы его побрали, Поттера. Но ведь можно же на пороге смерти позволить себе маленький утешающий самообман?

В тот момент он думал, что умирающему позволительна такая слабость. Вот только за исключением тёмной магии и любимых зелий всё остальное у Северуса Снейпа обычно получалось скверно. Как выяснилось — подобающе умирать он тоже не умеет. И вообще умирать не умеет и не любит.

Хотя, надо признать, мысли о том, чтобы обрезать свою нить жизни собственными руками посещали Северуса не единожды, особенно в последний год. Хотелось… но он не мог себе этого позволить. Да, ему было тяжело. Но если вычеркнуть себя из уравнения жизни, сократить — кому станет легче, кроме него самого? Кому?

Он был нужен Хогвартсу — и персоналу (как директор и официальное лицо) и ученикам — чтобы не произошло кровавой бани. А то осовевшие от свалившихся на их тупые головы свободы и власти Кэрроу с одной стороны — и доведённые практически до точки кипения школьники с другой… Да, он поимённо знал всех, кто мог бы не то что победить, но без особых усилий близнецов уничтожить — но, к счастью, у них хватало выдержки этого не делать, пока Снейп не разруливал ситуацию. По крайней мере до той степени, чтобы можно было жить дальше. Иначе он имел бы на руках парочку трупов Пожирателей Смерти и с десяток детских. Нет уж, увольте. Не в его дежурство.

Он был нужен и Пожирателям — как уникальный специалист, как свой человек в Хогвартсе (чего в прошлый раз так и не добились — даже на должность завхоза или лесничего так и не смогли никого протолкнуть), как… надсмотрщик за потенциальными юными бунтовщиками, в конце концов. Драко, хоть и начал сторониться, но всё-таки искал в нём моральную поддержку.

Да даже Волдеморт периодически вспоминал своего «самого изворотливого» агента! Не говоря уже о покойном Дамблдоре и чёртовом Золотом Трио, умудрявшемся портить ему кровь даже физически отсутствуя в замке.

С другой стороны — кому был нужен сам Северус — не язвительный, педантичный тёмный маг и гений зельеварения, а усталый угрюмый, желчный тип из Паучьего Тупика? С удивлением выяснил — что вот абсолютно никому из тех, от кого мог бы ожидать. Насколько Северус Снейп был востребован благодаря своим навыкам, знаниям и положению, настолько же он был неинтересен и неактуален как личность.

А как только в связи со «смертью» он не смог оказывать никаких услуг — так сразу все и забыли. Кроме, Модред бы его побрал, Поттера, настоявшего на том, что его портрет должен висеть в кабинете директора (назло Маккошке, наверное). Ну и, как выяснилось, Малфоев. Неожиданно, но очень приятно. И даже немного стыдно — их-то слизеринец подозревал в первую очередь в том, что они от него отрекутся.

Кстати, лучшие окклюментивные щиты неожиданно оказались у матери семейства. На порядок крепче и сыновьих, и мужниных. Ну, с Драко понятно — молодой дуралей всерьёз подозревал, что декан… нет, не ведёт двойную игру, но куда как преданней Волдеморту, чем показывает явно, а значит, вполне способен ради благосклонности Тёмного Лорда пожертвовать как старым другом, так и его сыном. И поэтому учился защищать свой разум у тётушки Беллы, а не у него. Зря. Может, собственная защита безумцев и на высоком уровне, однако, учить кого-то у них получается скверно. И Дамблдор в своё время не прошёл эти щиты только потому, что был уверен: у зельевара всё под контролем. Оно и было под контролем, насколько это было возможно при лавировании между безумцем и умирающим интриганом.

Но Люциус! Как «скользкий друг» мог быть настолько самоуверен?! Если он считал, что это убожество защитит его разум, то, похоже, отсидка в Азкабане повлияла на бывшего школьного старосту куда сильнее, чем в своё время табель со всеми «Превосходно».

Всё возмущение зельевара было прервано одной-единственной фразой: «Ну, а теперь-то, когда над тобой не довлеет Хогвартс — чем займёшься… покойничек?

Оказаться вне Хогвартса было… оглушающе.

Семь лет учёбы, шестнадцать — в качестве преподавателя и декана, год — в кресле директора. Двадцать четыре года из тридцати семи лет жизни были неотрывно связаны с замком. Две трети жизни…

И вот теперь — Хогвартс отдельно, а он, Северус — отдельно. Потому что официально уволен «в связи с обстоятельствами непреодолимой силы» — то бишь, потому, что считается мёртвым.

Было не столько обидно, сколько непонятно — что же теперь делать? Не то чтобы он и раньше не задумывался, но вслух такой вопрос не звучал ни разу, и он оказался не слишком готов к ответу.

Пока что — выдавать себя за дальнего родственника Люциуса, с континента, конечно. Магическая Британия — это такое место, что через несколько лет жизни в ней, для тебя не остаётся незнакомцев. Особенно в свете только что окончившийся войны и убыли населения. «Я знаю человека, который дружит с другим, а уж тот знает третьего» — хотя бы на этом уровне, но связи были. В прошлом.

Сейчас… Ни связей, кроме Малфоев, ни долгов, ни обязательств — разве что перед собственной совестью. Северуса Снейпа можно оставить в прошлом, да здравствует мистер Джон Смит.

Свобода?

Он валялся на спине, бездумно вращая в пальцах левой руки свою волшебную палочку.

Вторая. Новая.

Десять дюймов, боярышник и волос единорога. А прежняя — двенадцать, чёрное дерево и сердце дракона. Ничего общего. Даже Олливандер был в крайнем изумлении — давненько в его богатой практике такого не происходило. Конечно, время от времени, волшебникам приходилось себе заказывать новые палочки — всё же, несмотря на все зачарования и укрепления, палочка по сути оставалась куском древесины и могла быть сломана или потеряна. Далеко не с такой лёгкостью, как, скажем маггловский карандаш, но и неразрушимыми отнюдь не были. В среднем, на каждый десяток проданных палочек, три концентратора шли как раз-таки на замену утраченного/повреждённого.

А ещё они могли утерять связь с выбранным волшебником. Или это волшебник неосознанно отрекался от своего главного инструмента, от продолжения самого себя? Он не специалист в артефакторике, а Олливандер, разумеется, не станет вываливать профессиональные секреты клиентам по доброте душевной. Да и никому это неинтересно. Каждому хочется поскорее получить возможность колдовать на полную мощность. Получать изощрённые эффекты, на которые не была способна простейшая стихийная или интуитивная беспалочковая магия. Люмос или Акцио ещё получались, но вот о той же Алохоморе или Репаро без палочки и думать нечего было. По крайней мере, с той же лёгкостью и быстротой. А тратить по полдня на тренировки, чтобы в итоге получать то же самое, что другие за секунды с палочкой — в Англии он просто не знал ни одного настолько упорного мага.

Или палочка, или почувствуй себя сквибом, как выражались некоторые.

Тогда ему было плевать. Не то что магия — сама жизнь превратилась в безобразное нечто. Словно он тонул в болоте, а потом, вместе со всей трясиной, водой, илом и прочим, был поднят в воздух неистовым ураганом. И теперь его мчит неизвестно куда, и он понятия не имеет, захлебнётся он раньше, или его разорвёт на части центробежной силой. Или центростремительной? Он никогда не был силён в физике, хотя, как и любой полукровка имел о ней смутное представление.

Сам он сразу и не заметил, что палочка начинает ему отказывать, пока в какой-то момент, из вернейшей помощницы и части его самого, она не превратилась в дурацкую деревянную указку, из которой он не мог извлечь ни капли магии…

Подумал, что превратился-таки в сквиба, и теперь всё, жизнь кончена. Он был слишком интегрирован в мир магии, слишком привык к своей роли, а в мире магглов у него кроме дома не было ничего. Даже паршивого школьного аттестата.

А потом случайно подхватил со стола палочку крестника, машинально, уже ни на что не надеясь, применил Эскуро — и замер поражённый. Потому что чары сработали. Сработали идеально, как и должны были. Вот только последние дни, если не недели, они не работали вообще.

Не работали с его, Северуса Снейпа привычной палочкой. С той самой, которую будущий Мастер Зелий купил в лавке Олливандера аккурат перед первым курсом. С надёжной и верной подругой, с идеальной чёткостью выполнявшей как банальные бытовые чары, так и изощрённейшие тёмномагические проклятья.

«Палочки из черного дерева идеально подходят тем, кто будет держаться за свои убеждения независимо от внешнего давления и, кто не отступится от своих целей».

Вот только весь путь пройден, цели достигнуты, и не перед кем отстаивать свои убеждения. И тех-то толком уже не осталось.

Зато всё прекрасно получилось с волшебной палочкой Драко Малфоя — с шерстью единорога, которая, по заверениям старого мастера, меньше всего склонна к тёмной магии и более всего верна хозяину. А в качестве древесины — боярышник, которому «наиболее комфортно с конфликтной натурой или с волшебником, который проходит через период потрясений». И прекрасно подходит и для целительства и для тех же проклятий.

Всё это бывший декан Слизерина узнал уже после — через несколько дней, когда инкогнито посетил вновь открытую лавку Олливандера и купил себе новый инструмент. Старый Гаррик как обычно не мог не поболтать о своём ремесле. Снейп не сомневался, что, несмотря на все его ухищрения, Олливандер прекрасно понял, кто перед ним — на всю Англию была известна его привычка запоминать волшебников по их палочкам, зачастую им же самим и проданным. Надо было отдать старику должное — тот понимающе блеснул глазами в ответ на характеристики прежней палочки, согласился принять её обратно в обмен на новую — и даже виду не подал, что опознал незадачливого кавалера Ордена Мерлина первой степени (посмертного).

Что удивило их обоих — и продавца, и клиента — так это насколько новая палочка Северуса была похожа на палочку Малфоя-младшего. Не внешне — но абсолютно такая же длина, древесина и сердцевина. Впрочем, Олливандер клялся, что эта парочка — точно не родственницы. Уж он-то уверен в том, что и деревья, и единороги были разными, к тому же у «мистера Смита» в палочке волосы из гривы, а у Драко — из хвоста.

Получается, что теперь Снейп — в роли Малфоя? Или — мятущегося байронического героя? А что, вполне подходит по содержанию. И палочка теперь при нём постоянно — надо привыкнуть к тому, как она лежит в руке и выхватывается из ножен и потайных карманов. На всякий случай.

Прежняя его жизнь кончилась. Все связи с прошлым оборваны… почти.

Одни Малфои и остались. Все остальные справедливо считают его мёртвым. Почти. Драко, неожиданно много общающийся последнее время с Избранным, рассказывал, что чёртов Поттер, несмотря на роскошные похороны по высшему разряду всё-таки до конца не верит. И Уизли втихомолку ему поддакивает — «Снейп всё же слишком большая сволочь, чтобы вот так вот взять и сдохнуть». Хорошо хоть специально не ищут — не до того им сейчас. Никому не до гипотетически не совсем мёртвого Снейпа. Кроме семьи приятеля.

Или всё-таки друга?

Хм, а его точно не проклял тот китаец в Милане, пять лет назад, на конференции? Помнится, тогда Северус увёл у него буквально из-под носа раритетную копию дневников одного из Борджиа. Как он там выразился? «Чтоб ты жил в интересное время!»?

Действительно, времечко интересное, ничего не скажешь…