Дело не в тебе (гет)

Однажды Макс пришел на командную сходку с какой-то девицей.

— Прошу любить и жаловать, — сказал он. — Моя девушка — Ира Солнцева.

И что-то внутри Кати как будто треснуло. Но она была капитаном «Бригантины» и не могла показать слабости.

— Кэт Державина, — представилась она и пожала протянутую ирину руку. Ира улыбнулась, позволяя заметить бледные губы, глубоко посаженные глаза, маленький нос… Именно тогда у Кати и появилось какое-то смутное, похожее на обиду, чувство.

Она проснулась на следующий день с холодной решимостью в пока еще непонятно чем. В классе при всех подошла к Олежке Горину, который недавно приглашал ее в кафе-мороженое на Медном, и спросила:

— Приглашение в кафе еще в силе?

Его зеленущие глаза-омуты вспыхнули.

— Конечно, Катя.

Да, кстати: кроме «Бригантины» и ее ближнего круга только Олежка и позволял себе звать ее Катей.

Спустя несколько воскресений он предложил Кате стать его девушкой, а она… улыбнулась и согласилась. Вот только где-то в животе появился холодок (от мороженого, наверное?), а в уголках губ затаилась горечь.

И они начали встречаться. Ели вместе, ходили на Медный, если Катя была без подруг, целовались несколько раз… Олег не сидел на трибунах во время тренировок «Бригантины», но всегда, провожая ее до общежития, забирал сумку со спортивной формой и нес метлу. Катя же пыталась быть идеальной, безукоризненно женственной, как… как Ида Дябровска, например (почему-то женственность у нее напрямую ассоциировалась девушками из польской диаспоры)! Но получалось так муторно!

Она никогда в своей жизни не танцевала медляки на Новолетних балах, но… диджей включил ее любимую «Send me an angel», и она не смогла отказать Олегу. И с каким-то странным удовлетворением смотрела, как прищурился Макс, смотря на них. (Правда, потом удовлетворение резко исчезло, когда он пригласил Иру на танец, и Катя нахмурилась.)

— Что-то не так? — спросил Олег.

— Нет, конечно, — ответила она с неестественно широкой улыбкой, в ответ на которую ее парень по-лошадиному фыркнул.

Перед вальсом к ним подошел Макс.

— Потанцуем, Катя?

Она замерла в раздумье, но потом поинтересовалась:

— Ира не танцует вальсы?

— Угадала, — усмехнулся Макс. — Да и к тому же вальсы я танцую только с тобой.

— Ты должен танцевать с Ирой, раз пришел с ней, — возразила Кэт. — Я танцую только со своим парнем, извини, — отчаянно вздернула она подбородок и отвернулась к Олегу. В тот раз она впервые не смотрела своему партнеру в глаза. Она чувствовала спиной взгляд Макса, пронизывающий ее вселенской печалью. А еще был на удивление проницательный взгляд Олега, который нашел в ней что-то пока еще неявное. Он молчал, вызывая Катино удивление своей тактичностью.

Именно тогда она поняла, что пора ставить точку. Катя поставила ее в польский Сочельник. 24 декабря.

Она вышла на лестничную клетку и огляделась, сразу примечая стоящего на пролет выше Олега.

— Олеж?

Он обернулся на звук.

— Нам надо поговорить.

— Хорошо, — расслабленно согласился он. — Мне спуститься вниз?

— Да нет, поднимусь.

Они сели на наколдованные Катей подушки (одна из них была зеленая, а другая — неоново-желтая с золотистыми кисточками).

— Олег, — начала она, — давай останемся друзьями.

— Почему?

— Я… поняла, что испытываю к тебе только дружеские чувства. Олеж, дело не в тебе, — вдруг заговорила она сбивчиво. — Не в тебе, слышишь?! Ты хороший, очень хороший… честный, добрый, увлеченный… Не в тебе дело… Это я, я все решила! — воскликнула она.

— Я понимаю, — как-то непривычно мягко и спокойно (при его-то бешеном темпераменте!) ответил Олег. — Тебе нравится Макс?

— Я…я…я не знаю, — вдруг заплакала Катя. Он молча обнял свою (видимо, уже бывшую) девушку и прижал ее к себе.

— Я понимаю, — повторил он. — Я с радостью останусь твоим другом.

— Я…я… теб-бя не…не… зас-заслуживаю, — пробормотала она сквозь слезы и вздрогнула, услышав уверенное:

— Зато ты заслушиваешь Макса.

Они потеряли счет времени и, когда Катя наконец отстранилась, близилось начало комендантского часа.

— Ты расскажешь о валлийском зеленом? — вдруг спросила она, вспоминая олегову увлеченность драконами. Его глаза загорелись.

— Конечно!

Оказывается, из любви вполне может зародиться дружба и наоборот. Кстати, когда Катя встретила Иру Солнцеву в коридоре, та не показалась ей такой уж некрасивой. А то, что губы бледны… Все, в конце концов, можно поправить помадой!