Семья  (джен)

Ей хотелось верить, что всё, о чём она думала, будет фантазией воспалённого мозга. Что сейчас она проснётся в квартире у бабушки, и всё будет как прежде. Солнечный день и лучи, что заливают комнату своим светом, лёгкая мелодия по радио и лето, каникулы.

Ты лежишь на кровати и смотришь на ковёр, что висит на стене, а на противоположной стороне стоит куча разных сервизов, которым никто не воспользуется — только если на похороны или свадьбу. Ты встаёшь с кровати, и на душе легко и тепло от того, что все дома и всё хорошо.

Идёшь на кухню, а там стоит она — седовласая и с морщинками, но такая родная и домашняя. Стоит и делает блинчики, потому что сегодня воскресенье, и приехала вчера с учёбы после жуткого холода её любимая внучка. Садишься и ешь блинчики, а она сидит рядом, ест их с вареньем и пьёт чай. И на душе сразу так тепло и хорошо, словно шарф окутывает тебя, и ничего тебе больше не страшно, и ничего тебе больше не грозит, и все беды остались где-то вчера. Промозглые улицы городов, холодные городские квартиры, стонущие от одиночества... А ты тут, в тепле и уюте, и не нужно тебе больше никуда, и жизнь останавливается на мгновение, и — счастье — ты наконец-то чувствуешь его.

А вечером приедут братья вместе с родителями и отчимом, и все сядут за общий стол и, под тефтельки и жареную картошку, начнут рассказывать о всех своих бедах и страхах. И все будут чувствовать себя безопасно, и никто никого не оставит, и никто никого не покинет. И тёплый свет ламп будет гореть в квартире. А после плотного ужина все сядут читать в тёплых кроватках — они весь день ждали, чтобы наконец-то отправить тебя в царство Морфея. И ты уснёшь, ничего не боясь, под тихое бабушкино пение. И всё будет хорошо.

Тебе десять лет, и до ужаса и горя ещё так далеко. До экзаменов, разбитого сердца и работы так далеко. Ты маленький, свободный и любимый.