Сколько себя в себе? (гет)

В зале с круглым столом, окруженным мерцающими свечами, царила атмосфера напряженного ожидания. Люстры, свисающие с потолка, сочетали свет и тени, придавая помещению таинственность, а за окнами Волчьей Крепости бушевал снежный шторм, накрывая мир белым покрывалом. Вокруг круглого стола из серо-голубого камня расположились предвестники Фатуи — фигуры освещенные светом свечей, погруженные в свои мысли.

Дотторе, предвестник, прославленный своим умом и хитростью, медленно переворачивал страницы древней книги, его перстни с железными когтями шуршали по обветшалой обложке. "Некогда, 800 лет назад, жил герой, чье имя было стерто песками времени", — произнес он, его голос звучал торжественно. "Тот, кто спасал людские души и остановил вторжение чудовищ и демонов в наш мир. Он исчез, оставив мир в безопасности и гармонии…"

Панталоне, полусонный, с трудом приподнял голову от стола. Устали глаза его недоуменно смотрели на Дотторе, словно пытаясь понять, какое отношение имела эта детская сказка к их текущим делам. Воспоминание о Доме Очага шевельнулось в его памяти — знакомый уют, атмосферные рассказы у пылающего камина.

Арлекино, с легкой усмешкой на губах, лениво помешивала чай в своей чашке, подмигивая Панталоне: "Собрались ради того, чтобы послушать сказку от Дотторе? Вероятно, у него отстает терапия от детства".

Пунчинелло, стоя у окна, сложив руки за спиной, с интересом разглядывал метель, но его взгляд вскоре вернулся к собравшимся. Чуть отстранившись от беседы и чувствуя, как холод проникает в разум, он решил быть внимательным к происходящему.

Пьеро, нахмурившись, наблюдал за Дотторе с ухмылкой, будто уже знал, что истинный интерес предвестника не в личности героя, а в его необъяснимых силах, которые могли бы пригодиться Фатуи.

Сандроне, наклонив голову от досады, не выдержал: "Мы тратим время на… бредни. Сказки? Какой цели мы вообще добиваемся?" Переговоры за столом начали нарастать, как снежная буря за окном, охватывая тех, кто не разделял его мнение.

Коломбино, невозмутимая как обычно, продолжала помешивать чай, погруженная в свои мысли. Кажется, она была в своем мире, вдали от споров других предвестников.

Капитано, с его громким и грозным голосом, прервал обсуждение, как гром в ясное небо: "К чему ты нас собрал?" Вопрос звучал, как вызов, бросая тень на обстановку в зале.

Пунчинелло, осмотрев собравшихся, произнес: "Неужто ты уверен, что это реальность, а не миф? Сказки, может быть, и забавны, но в них всегда есть зерно правды…"

В этот момент все взгляды устремились к Дотторе, который замер в ожидании, словно зная, что глубже в истории скрывались не только старые мифы и забытые имена, но тайны, способные изменить ход их собственных судеб.

Дотторе, почувствовав волну недовольства и сомнений, ухмыльнулся под своей маской, и его голос, проникнутый азартом, зазвучал как мелодия уверенности: "Неужели вы не понимаете? Если он действительно существовал, какая чудовищная сила могла бы быть под его контролем? Эта сила может выходить за рамки понимания!"

Пунчинелло, скептически закатив глаза, ответил: "Предположим, он умер как человек. За вековые сотни не осталось ничего, кроме праха и песчинок времени."

Пьеро, скрестив руки, с интересом вгляделся в Дотторе, блеск ума в его глазах придавал ему вид истинного исследователя. "Предполагаю, у тебя есть доказательства его существования?" — спросил он, обводя собравшихся внимательным взглядом, обращая внимание на растущее смятение.

Дотторе, понимая, что его слова не находят должного отклика, но мысленно обретая уверенность, словно оратор, обрел силу речи. Он радостно, с полной уверенностью в своей правоте, обратился к Пьеро и остальным: "Что ж, встречайте, Юниа!"

В зал вошла она — девушка, на которую сразу обратили внимание. Ее статная фигура привлекала взгляды, а золотистые глаза сверкали, как редкие драгоценные камни. Бела белоснежная диадема, из которой исходили тонкие рожки, придавали ей вид истинной царицы. Прозрачно-голубые серьги, словно искрящиеся капли воды, медленно переливались волнами энергии, отражая чудеса, которые она несла в себе.

Дотторе, продолжая с азартом, добавил: "Она та, что сможет рассказать о Крестнике Бездны — Харроу. Она согласна сотрудничать с нами в обмен на… а, возможно, это не столь важно." Его слова вызвали смешанные чувства у присутствующих: некоторые смотрели с любопытством, другие с подозрением.

Коломбино, что была отстранённая от разговоров, помешивая чай посмотрела на Юнию тихо, с еле заметной улыбкой произнеся про себя "это уже интереснее, даже очень."

Юниа, остановившись в центре зала, посмотрела на предвестников Фатуи с легкой улыбкой, как будто предвкушая предстоящее взаимодействие. В ее глазах горела внутреняя сила, которая обещала открыть тайны, о которых многие даже не смели мечтать. Всё вокруг замерло в ожидании, притяжение её присутствия стало явным, заставляя всех собравшихся осознать, что они стоят на пороге чего-то большего, чем просто разговоры о прошлом.

Ночь в Ли Юэ была по-обычному тёмной, даже мрачной, только звезды и луна освещали путь четверым охотникам за сокровищами. Их фигуры мелькали в грязных прожилках холмов, тени от костров и их бесконечных споров преследовали их. Они искали легендарные сокровища, которые по преданию покоились в неведомом месте. В поисках они прошли сотни миль, стали сильнее и опытнее, но сомнения сопровождали их каждое шаг.

Марсель, лидер их банды, пытался разобраться в карте, проклиная узкие линии и символы. Он не был уверен, идут ли они по верному пути.

— Да кто придумал эту чёртову карту? — возмущенно пробормотал он, вглядываясь в напечатанные на старом пергаменте символы. Луна светила тускло, и даже её холодные лучи не могли пролить свет на их разногласия.

Лидия, чувствуя усталость и нетерпение, закатила глаза. Ей давно насточертело за время работ продираться сквозь тернии споров своих напарников.

— Во имя Семи, что тут непонятного? — раздражённо сказала она, вырывая карту из рук Марселя. — Вот здесь разлом. Нам нужно спуститься туда.

Она бросила карту в банду навесом и отошла на пару шагов, готовая вступить в новое приключение, несмотря на явное напряжение в воздухе.

Лин Хан, юноша с боязливым взглядом, затрепетал от страха и поднял взгляд к развернувшемуся перед ним страха.

— К-куда? В Разлом? — переспросил он, едва удерживая дрожь в голосе. — Говорят, там полно призраков! И другой нечисти. Давайте не пойдём туда! Мне это не нравится!

И тут выступил Мейн, громила с бесстрашным лицом и искромётным чувством юмора. Он хлопнул Лин Хана по спине, почти сбивая его с ног, и поднёс лампу поближе к своему лицу, чтобы создать устрашающий эффект.

— Мы сами как призраки! Бу! — глухо произнёс он, его лицо исказилось от напускного злобного выражения.

Лидия, нахмурив брови, всё же не смогла сдержать слабую улыбку.

— Хватит, Мейн, — сказала она. — Если хочешь таким образом избавить Лин Хана от страха, у тебя это плохо получается. Давайте просто двигаться.

Марсель, всё ещё держа карту в руках, вздохнул и кивнул. Они отправились дальше, их силуэты растворялись в мраке. Ничто не мешало их решимости, хотя каждый шаг приближал их к тайне, которая могла изменить их жизни навсегда.

Не пройдя и полпути до разлома, они начали замечать необычную атмосферу. Небо, казалось, становилось темнее, а воздух — тяжелее. Внезапно ледяной ветер съехал по их спинам, словно предупреждая о опасности впереди. Но их интрига была сильнее страха.

— Должно быть что-то ценное там, не может быть, чтоб оно было пустым — пробормотал Марсель, озираясь вокруг. — Давайте посмотрим, что скрывает этот разлом.

Подгоняемые любопытством и жаждой приключений, охотники за сокровищами продолжили путь, не подозревая, что ждет их впереди.

Дойдя до места спуска, банда охотников за сокровищами остановилась, чтобы проверить инвентарь и перевести дух. Луна, единственный спутник их ночного пути, неумолимо продолжала свой путь по небу, отбрасывая тусклый свет на их лица.

Лидия внезапно застыла и произнесла:

— Как-то тихо... даже слишком.

Слова прозвучали как гром среди ясного неба, прерывая спокойствие и углубляя атмосферу настороженности. Марсель вслушивался в абсолютную тишину, такую глухую, что казалось, она поглощала звуки шагов и дыхания. Он смотрел на компас, улыбающуюся стрелку которого отражает мертвенное спокойствие. Только тихий дрожь Лин Хана нарушала эту тишину.

Мейн, не желая упустить возможность разыграть напуганного товарища, схватился за эту тишину как за дар. Он принял шутливый, пугающий тон, будто разговаривая с пустотой:

— Эй, призрак! Что ты делаешь здесь? Не хочешь развлекаться с нами?

Лин Хан взглянул на него с паникой в глазах, и в этот момент Мейн резко напрыгнул на него, пряча лицо за своими большими руками.

— БУ! — громко выкрикнул Мейн, стараясь скрыть нарастающий смех.

Лин Хан вскрикнул и вскочил на ноги, его глаза расширились до крайности. Он шатался, как осина на ветру, оглядываясь вокруг, балансируя на грани между реальным страхом и ужасом ночного кошмара.

— Хватит, Мейн! — строго сказала Лидия, бросая на него ненавидящий взгляд. — Это место и так жуткое. Не добавляй масло в огонь!

Марсель, прервавшийся на карту, вздохнул и пробормотал:

— Хватит балагана. Мы здесь не для того, чтобы пугать друг друга. Мы здесь ради сокровищ. Внимание на дело.

Охотники за сокровищами, чувствуя нарастающее напряжение, собрались в кучу и начали перечитывать свои вещи, проверяя, всё ли у них готово для спуска. Число факелов, верёвок и крюков оказалось в порядке, хотя им не давала покоя не объяснимая тишина, которая настигла их столь внезапно.

— Мы должны быть готовы ко всему, — заметил Марсель, пряча компас обратно в свой карман. — Независимо от того, что нас ждёт внизу.

Взятые под руку и готовы к рискам, они начали спускаться в разлом, оставляя за собой свет и безопасность. Только эхо их шагов и слабый трепет света факелов сопровождали их вниз, в неизведанное и страшное, к темной тайне, скрытой глубоко под землей. Мрак окружал их, как бы желая поглотить свет и самих охотников, поглощая их шаг за шагом.

Спускаясь на веревках вглубь разлома, охотники за сокровищами ощущали себя словно перекочевывая по языку древнего, огромного чудовища. Света становилось всё меньше и меньше, будто бы стены и само подножие разлома жадно поглощали свет луны и их факелов. Казалось, сама тьма жила.

Наконец, достигнув земли, Марсель передал вторую часть карты Лидии, как более опытному картографу. Он старался вселить уверенность в своих напарниках, хотя сам ощущал некое тревожное предчувствие.

— Помните, ради чего мы здесь, — сказал Марсель, поднимая наверх факел. — Впереди нас ждёт сокровище, которое сделает нас сказочно богатыми. Давайте не подведём друг друга.

Они двигались дальше, освещая свой путь так ярко, как только могли, факелами и лампами. Но чем глубже они проникали в разлом, тем сильнее становилось чувство присутствия чего-то неизвестного и пугающего. Нечто невидимое, но ощутимое следовало за ними, словно тень, окружая и поглощая их. Каждый звук казался усиленным, каждый шаг отдавался гулким эхом, создавая иллюзию множества скрытых глаз, наблюдающих за ними.

Лидия, внимательно всматриваясь в карту, указывала путь вперёд, её уверенность в своих навыках вселяла некоторую долю спокойствия в остальных. Однако нарастающее чувство угнетения и страха было неизбежным спутником их пути.

— Лин Хан, не тормози! — крикнула она, внезапно обернувшись назад.

Но то, что она увидела, заставило её сердце замереть. Лин Хан, свернувшись клубочком у одной из стен разлома, громко рыдал, его руки и ноги дрожали от ужаса. Он что-то невнятно бормотал, обращаясь к невидимому существа в темноте.

— Пожалуйста, не трогайте меня! — ревел он сквозь слёзы.

Остальные замерли, их сердца забились быстрее. Мейн шагнул к Лин Хану, но его, казалось, сила покинула на полпути.

— Лин Хан, очнись, это всего лишь тьма! — глухо сказал он, стараясь собраться с духом.

Но Лин Хан не отвечал. Его глаза были широко раскрыты, а губы дрожали, беззвучно повторяя мольбы.

Марсель остановился у него, пытаясь понять, что происходит. В глазах было заметно отчаяние, но он старался выглядеть собранным.

— Нам нужно продолжать, — решительно произнес он глухо. — Мы не можем остановиться здесь. Что бы здесь ни было, мы должны преодолеть.

Лидия собрала волю в кулак и подошла к Лин Хану, положив руку ему на плечо. Её голос был твёрд и ободряющий.

— Лин Хан, мы все здесь, с тобой. Это просто тень, страх, который можно преодолеть. Вставай.

Медленно, дрожа, Лин Хан поднял голову. Его глаза, полные ужаса, встретились с ее взглядом. Силой воли и напоминаниями о целях, команда снова собралась. С постоянным чувством чего-то жуткого и невидимого позади, они углубились дальше в разлом, всё крепче сжимая свои факелы, осознавая, что каждый шаг приближает их к центру неизвестного кошмара.

По мере того как они продвигались всё глубже в недра разлома, происходили новые странности. Компас, который всегда был верным спутником Марселя, будто сошёл с ума, вращая стрелку в хаотичном танце. Она показывала всевозможные направления, не давая ни малейшего намёка на то, где на самом деле находится север.

Марсель нахмурился, тщетно пытаясь восстановить услужливость своего инструмента. Он повернулся к своему другу и коллегe, Мейну, надеясь услышать что-то успокаивающее.

— Что опять с этим компасом? — пробормотал он, не в силах скрыть раздражение.

Мейн, казалось, не был взволнован. Он посмотрел на компас, затем поднял голову и впервые за долгое время заговорил спокойным, утешающим голосом:

— Не паникуй. Это случается в шахтах. Меня это всегда поражало, но магнитные месторождения могут сильно влиять на показания компасов. Просто верь нам и карте Лидии.

Лидия краем глаза посмотрела на компас, а затем сверилась с картой. Её взгляд был сосредоточен, и на лице не было ни тени беспокойства, хотя сердце било тревогу. Она знала, что главное — не дать страху овладеть командой.

— Всё под контролем, — сказала она мягко, приободряя остальных.

Лин Хан, хоть и слегка успокоился, явно сохранял беспокойство. Он цеплялся за своих товарищей и не отходил от них ни на шаг, стараясь держать их всегда в поле зрения. Его глаза, полные тревоги, мелькали в разные стороны, будто ожидая, что в любой момент из темноты проявится нечто ужасающее.

Настроение в группе было напряжённым, но Марсель решил, что лучше поддерживать хладнокровие.

— Ладно, идём дальше, — твёрдо произнёс он. — Мы почти на месте.

Факелы продолжали освещать их путь, их тусклый свет отражался от неровных стен разлома. С каждым шагом они чувствовали, как стены будто бы сгущаются вокруг них, а воздух становится густым и вязким, словно это не просто разлом, а живое существо, готовое захлопнуть свою пасть.

Тишину нарушал лишь звук капель воды, падающих с потолка, и гулкие шаги их собственных ботинок. Глубоко внутри они знали, что таинственное и зловещее неотступно следует за ними. Единственная надежда — не поддаваться страху и следовать карте Лидии.

Когда они подошли к очередному узкому проходу, Лидия подняла руку, чтобы все остановились.

— Здесь, — сказала она, немного понизив голос. — Мы почти дошли до цели.

Все замерли на мгновение, собравшись с мыслями и силами.

Их ждало последнее испытание в темном сердце разлома.

Происходящее становилось всё более необъяснимым и жутким. Лидия, погружённая в чтение карты, вдруг заметила краем глаза, как их собственные тени на мгновение оживают, будто бы пытаются избавиться от своего подобия и обрести самостоятельность. Это ощущение было настолько мимолётным, что она даже сомневалась в реальности увиденного. Лидия решила не говорить об этом, чтобы окончательно не сломить уже покорёженное сознание Лин Хана.

Когда они дошли до развилки, которая разделяла туннель на два узких прохода, Лидия снова уставилась на карту, пытаясь выбрать правильный путь. В этот момент она услышала детский голос, напевающий неизвестную, но в то же время тревожно знакомую мелодию. Голос был тонок и нежив, словно его забыло само время.

Она замерла, пытаясь сосредоточиться на голосе, заполнив его детали и точное направление.

— Вы это слышите? — тихо спросила, оглядываясь на остальных, но в их глазах был только непонимание и беспокойство.

Марсель и Мейн не услышали голоса, или, возможно, не обратили на него внимания, занятые своими собственными мыслями об опасностях, которые могут поджидать их за каждым углом.

Настойчивый зов продолжался, завлекая Лидию всё сильнее. Невольно она сделала несколько шагов в сторону от команды, её руки сжимали карту, но сознание отвлеклось.

— Лидия! — раздался голос Марселя, но она словно не замечала его.

Голос продолжал уводить её глубже в туннель, и чем дальше она шла, тем более отрезанной от реальности чувствовала себя. Казалось, что мир вокруг неё становился теневой и расплывчатой, а голос, наоборот, становился всё чётче и ближе.

Внезапно Лидия поняла, что отошла слишком далеко. Оглянувшись, она увидела лишь тёмные силуэты своих товарищей, удаляющиеся всё дальше и дальше.

— Надо вернуться, — шептала она, но не могла остановиться. Сила загадочного голоса казалась ей непреодолимой.

Когда она вновь посмотрела вперёд, воздух наполнился странным, сладковатым ароматом. Это был запах, который она не могла идентифицировать, но который внушал страх и отчаяние. В её глазах замелькали неясные образы, и размытые тени начали формироваться перед ней, воплощая все её скрытые страхи и сомнения.

Вдруг она почувствовала чье-то присутствие за своей спиной. Оглянувшись, она увидела, как её тень, казалось, приобрела движение и форму, отличную от её собственных движений.

Лидия поймала себя на том, что её дыхание стало прерывистым, а сердце колотится как безумное.

— Лидия! — крикнул Марсель, его голос прорезал тишину и вернул её в реальность.

Она замерла на мгновение, затем силой воли развернулась и побежала обратно к своей команде, стараясь игнорировать нарастающее ощущение ужаса. Вернулся к своим друзьям, она ощутила, как тяжесть тьмы снова облегчается, и когда была у них, успокоилась.

— Что случилось? — обеспокоенно спросил Марсель, видя её встревоженное лицо.

— Ничего, просто показалось, — ответила Лидия, стоя незыблемо, но её голос всё ещё немного дрожал. Она

не знала точно, было ли произошедшее не иллюзией, или правдой.

Лин Хан, с нервным смешком и заметной дрожью в голосе, промямлил:

— Ты тоже её слышала, не так ли? Она... Это было что-то... Будто отзвук давно мертвого человека. Даже не призрак... Я... Я слышал, как она представилась явно не мне именем Рэй...

Его слова прозвучали зловеще и эхом прокатились по туннелю, заставляя всех замереть. Марсель нахмурился, его взгляд осматривал каждый уголок, пытаясь понять природу этого загадочного феномена.

— Ты в порядке? — осторожно спросила Лидия, присматриваясь к лицу Лин Хана, на котором отражались и страх, и безысходность.

— Не знаю… — пробормотал тот, его глаза блуждали по чертям стены, как будто он искал скрытые угрозы. — Голос был таким неживым, но притягательным... Казалось, что это просто эхом, обрушившееся сквозь слои времени.

Мейн сделал шаг вперед, положив руку на плечо Лин Хана, пытаясь его успокоить:

— Мы все на пределе. Тебе нужно держаться, Лин. Мы должны быть осторожными.

— Голос назвал себя Рэем, — продолжал Лин Хан, словно не слыша слов поддержки. — Это имя ничего не говорит, но ощущение было, что оно принадлежит кому-то, кто когда-то был важен, кто-то, кого больше не существует…

Марсель огляделся и нашел взгляд Лидии. В её глазах он увидел тоже самое тревожное понимание, что и у Лин Хана.

— Мы должны держаться вместе и продолжать путь, — твёрдо сказал он, пытаясь остановить нарастающее беспокойство. — Мы не можем позволить страху сломить нас.

Они продолжили двигаться по туннелю, стараясь не обращать внимания на зловещие тени и эхо непонятных звуков. Но Лидия чувствовала, как холод сжимает её сердце, и не могла избавиться от ощущения, что голос, назвавшийся Рэем, был предзнаменованием чего-то тёмного и необратимого.

Когда они достигли нового перекрёстка путей, воздух словно становился всё тяжелее, и каждый шаг давался с усилием. Внутри Лин Хана бурлило беспокойство, которое разъедало его изнутри, как кислотные капли, он едва удерживался от паники, понимая, что этот туннель может стать их могилой, если они не найдут способа выбраться.

Наконец, уставшие и измученные, они добрались до цели своего путешествия. Перед ними предстала гробница, явное не рукотворное, а созданное гео-энергией сооружение. Каменные стены плавно переходили в своды, укутанные легкой пеленой света, отражающегося от таинственных кристаллов. Марсель и Мейн радостно в полголоса крикнули, заявляя, что они на месте. Лидия и Лин Хан, ощутив наконец-то долгожданный момент покоя, почувствовали себя безопаснее.

Мейн, наполненный чувством выполненного долга, подошел к вратам гробницы и, обозревая их, не мог не выразить своего изумления:

— Как мог кто-то с глазом бога создать подобное? Это невероятно!

Марсель же был привлечен к печати на вратах. В его глазах горел огонь жадности и предвкушения. Он приглядывался, пытаясь разгадать её тайну. Спустя несколько напряженных секунд он повернул два кольца, встроенных в печать. Раздался глухой скрежет, и врата медленно открылись, пропуская команду внутрь.

Гробница была величественной и мрачной. Внутреннее убранство поражало своей загадочностью. Чёрное древо, угловатое и холодное, как обсидиан, возвышалось в центре зала. Вокруг его корней выстроены пьедесталы с белыми монетами, будто отдавая дань забытой эпохе. Глаза Мейна загорелись от внезапного озарения:

— Это куча моры! Вот зачем мы пришли!

Однако их внимание вскоре привлекло нечто более впечатляющее. Саркофаг, подвешенный между двумя стволами черного древа, был окутан печатями. Его мистическая сила ощущалась даже на расстоянии.

— Я ничего подобного не видел, — поражённо произнес Мейн, приблизился к саркофагу, изучая цепи, которые удерживали его в воздухе.

Но Лин Хан, чувствуя подозрительную тревогу, тихо произнес, стараясь донести до друзей свою мысль:

— М...м...м... Не нужно трогать это, просто уйдем, пожалуйста!

Лидия ничего не ответила, но её глаза выражали понимание и поддержку слов Лин Хана. Она ощущала ту же настороженность и опасение, зная внутренний страх, лежавший под поверхностью.

Тем не менее, Марсель и Мейн уже были слишком заняты изучением цепей и печатей, явно не слушая Лин Хана.

— Нужно найти способ спустить саркофаг! — решительно сказал Марсель, оглядываясь на Мейна.

С каждым прикосновением к цепям ощущение опасности возрастало. Воздух вокруг гробницы становился тяжелее, словно сама тьма с каждым мгновением усиливалась. Казалось, что древняя сила стены сопротивляется вторжению, самостоятельных искателей приключений.

Лидия пыталась снова вмешаться, но её голос был подавлен звуками зазубрин цепей и рипом металлических колец. Внезапно пространство вокруг них стало наполняться густым, тянущимся туманом, и с каждым оборотом кольца радуга саркофага становилась всё явнее.

То, что они думали будет находкой высокого значения, начало трансформироваться в нечто гораздо более опасное и непредсказуемое. Легенда, о которой никто не говорил и имя, которое было забыто, но всё ещё источало свою силу — Харроу. И с каждым мгновением, правда обысновавшаяся на дне гробницы, становилась ближе к свободе.

Комната наполнилась звуками, когда саркофаг начал медленно спускаться на пол. Лин Хан и Лидия стояли в напряжении, прислушиваясь к звукам, которые, казалось, приходили отовсюду и ниоткуда одновременно. Вдруг, среди этих тихих эхо, они услышали знакомый голос. Это был голос Рэй, но теперь более взрослый и измученный:

— Ты не понимаешь. Ты сведёшь себя в могилу. Прошу, остановись. Ты и так многим помог...

Марсель не обращал внимания на предостережение. В его глазах горел огонь алчности, и он снял очередную печать с саркофага. Его мысли были полны золотом и богатством, как будто ничто другое не имело значения.

— Это конец нашей бедной и жалкой жизни. Вот-вот мы станем богатыми, — жадно проговорил Марсель, когда снимал последнюю, самую сложную печать.

Сразу после этого, голоса, что слышались раньше, сменились мужскими. Один из них проникновенно и жалобно просил прощения:

— Пожалуйста, поймите меня...

Второй голос прозвучал резко и подавленно:

— Не надо, не бросай меня, пожалуйста! Мы преодолели такой путь вместе! Я не хочу умереть так!

Но в следующий момент тот же голос, теперь искажённый и наполненный тёмными, злыми силами, рявкнул:

— Предатель! Жалкое, трусливое ничтожество!

Марсель, жадно открыв саркофаг, ошалел от увиденного. Внутри находилось существо, явно не человеческого происхождения. Его когтистые руки, череп, похожий на оленьий, с двумя парами глаз, отломанные рога — всё это говорило о его демоническом происхождении. Самым ужасным было то, что существо, казалось, пыталось убить само себя, раздирая собственный череп или выбраться из саркофага. Поверхность саркофага была покрыта глубокими следами когтей.

Мейн, потеряв свое хладнокровие, крикнул приказным тоном:

— Надо валить отсюда!

Скелет с характерным звуком упал из саркофага, издавая нечеловеческий вопль. Наращивая плоть, существо медленно и неуклюже ползло, пытаясь дышать и произнося что-то непонятное. Марсель, в страхе и отчаянии, попытался уничтожить ужас, ударив существо мечом. Но существо успело схватить его за руку, поднимаясь на ноги и открывая один из своих глаз. Это был глаз, полный ярости. Марсель, глядя в этот бездонный глаз, понял, что его конец близок. Он завопил от ужаса, но его крик сразу же смолк с хрустом его шеи.

Лидия громко закричала, не веря, что Марсель мёртв. Но было уже поздно. Мейн, увидев происходящее, схватил Лин Хана под руки, который от ужаса оцепенел. Лидия, используя свой Пиро Глаз Бога, кинула огненный нож в монстра. Существо загорелось, но огонь, казалось, не причинял ему никакого вреда. Оно бросило хладное тело Марселя и, открыв оставшиеся глаза, повернуло голову в сторону девушки. Пламя её ножей стало тускнеть и гаснуть по мере того, как существо приближалось к ней.

— Лидия, идём! — крикнул Мейн, не дождавшись ответа, рванул её за собой.

Лидия, охваченная страхом и смятением, устремилась вслед за Мейном. Их ноги несли их сквозь тёмные коридоры, а за ними мрачно тянулись осквернённые собственные тени и силуэт монстра, восставшего из древнего саркофага.

Монстр медленно вытащил огненный нож из своего тела, его движения были неожиданно плавными для существа такой злобной природы. От этого действия некогда элегантное одеяние, изорванное временем, покрытое пылью и трещинами, выглядело ещё более устрашающим. Как только нож был вытащен, существо рвануло за оставшимися в живых. Звук его когтей, бьющихся об каменный пол, будто камертон ужаса, ускорял пульс и поторапливал бежать ещё быстрее по тёмным коридорам и узким ущельям, где надежда на выживание была едва уловима.

Мейн нёс Лин Хана на руках, изо всех сил стараясь проскочить опасные помехи. Но внезапно он споткнулся и потерял равновесие, отбросив Лин Хана вперёд. Мейн попытался встать, но почувствовал ледяную хватку на своей ноге. Это был монстр — его когтистая рука холодом пронзила кожу. Дыхание чудовища похолодило спину Мейна.

Оцепенев от страха, он смотрел на Лидию с отчаянием в глазах. Она, в свою очередь, понимала, что время истекает. На её лице отражалось ужасное осознание происходящего. Монстр утянул Мейна в темноту, и вскоре послышался глухой хруст, будто тело падало с огромной скоростью, ударяясь о камни не раз и не два.

— Мейн! — крикнул Лин Хан в безнадёжной попытке вернуть друга, но его голос утонул в реве монстра. Он оцепенел, но Лидия, схватив его за руку, крикнула:

— Соберись, надо бежать, ему уже не помочь!

Сдерживая внутренний страх, они понеслись дальше, оставляя за собой лишь эхо своих шагов. Темные коридоры, казалось, были нескончаемыми, каждая тень таила в себе ужас и неведомую опасность. Существо, освободившееся из саркофага, теперь преследовало их, не давая надежды на спасение.

Пробегая дальше, Лидия и Лин Хан, измотанные и обессиленные, наконец-то достигли верёвок. Оставался последний рубеж — добраться до поверхности. Лидия, пропуская обессиленного Лин Хана вперёд, приняла смелое решение оставить огненные ловушки, чтобы задержать монстра. Времени было мало, и она это прекрасно понимала.

Быстро установив несколько пиро печатей, Лидия рванула следом за Лин Ханом ко второй из четырёх верёвок. Её пальцы дрожали от напряжения, но она не могла позволить себе ошибку. Монстр, бегая на четвереньках и издавая устрашающий рёв, уже приближался. Внезапно он наступил на одну из пиро печатей, которую Лидия успела установить. Вспышка огня взорвалась, и монстр завопил от неожиданности и боли, отшатнувшись.

Увидев это, Лидия с нервной улыбкой выкрикнула:

— Получай, урод!

Лин Хан, вися на верёвке и наблюдая за произошедшим, не выдержал и рассмеялся, хотя смех этот был нервным и переполненным напряжением. Но радость была недолгой. Монстр, лишь ненадолго остановившись из-за взрыва, неожиданно начал ползти по стене, врезаясь когтями в каменную породу. Он ускорялся рывками, явно не собираясь останавливаться.

Они оба, понимая, что ситуация становится всё более безвыходной, ускорили свой подъем. Но в их сердцах уже зародилась мысль, что кто-то из них не вернётся. Лидия бросила взгляд на Лин Хана, и их глаза встретились. Его лицо исказилось от страха и отчаяния.

Лин Хан, вися на верёвке чуть выше, вдруг перестал подниматься и посмотрел на Лидию со слезами на глазах. Дрожа, он достал нож и, плача, начал просить прощения:

— Прости меня, Лидия. Я хочу жить.

Перед тем как девушка успела понять смысл его слов, Лин Хан начал резать её верёвку. Слова прощения звучали в его голосе, но они не могли заглушить ужасающий звук обрывающейся верёвки. Лидия оцепенела, осознавая, что конец близок.

Но в этот момент монстр совершил прыжок, цепляясь когтями за верёвку Лин Хана. Сразившись с оставшейся частью ловушки, существо стянуло его с верёвки, державшейся на крюке, и сбросило парня в пучину тьмы. Лидия, ошеломлённая и не осознавая до конца, что произошло, моментально начала карабкаться наверх, стараясь выбраться на поверхность.

Когда она наконец достигла спасительной поверхности, её силы иссякли. Упав на землю, Лидия дала волю слезам. От ужасов подземелья, горечи потерь и осознания предательства напарника ей было невыносимо тяжело. Слёзы катились по её щекам, смешиваясь с грязью на лице.

Но чудовище не сдалось. Его темный силуэт вылез следом за ней, освещенный серебристым светом луны. Лидия, понимая, что её надежда на спасение тает, попыталась отползти назад, но силы были на исходе. Понимая, что ей не спастись, она встала на колени.

Складывая руки в молитве, Лидия начала молиться Анемо-архонту Барбатосу о прощении её грехов, призывая его дать ей силы и защиту в этот последний момент. В её глазах горело отчаяние, но её голос оставался твёрд, как и её вера.

— Барбатос, — шептала Лидия, — прости меня и защитите нас от этой тьмы.

Свет луны освещал её молитву, создавая странное, но величественное противостояние между светом и тьмой в этой последней битве за выживание.

Монстр медленно подходил к Лидии, его громадная тень постепенно накрывала её, словно готовясь поглотить девушка в бездну безысходности. Лидия, продолжая молитву всё более сбивчивым голосом, ощущала, как слёзы предательски затуманивали ей взор, мешая собраться с мыслями.

Монстр, хрустнув своими суставами, приблизился, и его дыхание, холодное и мрачное, окатило Лидию. Его глаза горели злобой и древней тьмой, казалось, пронизывая её насквозь. Наконец он заговорил, его голос был низким, словно гул далёких штормов:

— Барбатос? Что? Где Декарабиан?

Девушка, собрав последние капли отваги, ответила ему, её голос был слабым, но решительным:

— Декарабиан был свергнут Барбатосом... Это было давно.

Монстр вскрикнул, его крик эхом разнёсся по ночи:

— Быть не может! Сколько прошло времени? Когда это было?!

Его вопли были наполнены горечью и недоумением, как будто весь мир внезапно потерял для него всякий смысл. Монстр отшатнулся, сделав несколько шагов назад, и его голос зазвучал тише, проникнутый глубокой печалью:

— Рей... Не может быть...

И вдруг, будто его там и небыло, словно мираж, монстр исчез, оставив Лидию одну под светом луны. Это было так неожиданно, что казалось, будто само небо сжалилось над ней, даруя неведомую защиту.

Лидия, потрясённая произошедшим, осталась на коленях, её сердце всё ещё бешено билось в груди. Она смотрела в ночное небо, чувствуя, как её душа наполняется тихой благодарностью. Барбатос, казалось, услышал её молитву.