Тайна Хогвартса: Приближаясь к грани (джен)

Кабинет директора Хогвартса давно был притчей во языцех: почти все здесь побывавшие считали его отражением безумного владельца. Такое же почтение как года и деяния Дамблдора внушала галерея прошлых глав школы. То же впечатление, что и познания директора, производили многочисленные приборы, измерявшие что-то непонятное, но, несомненно, важное. Наконец, такой уютный и мирный Фоукс мог в любой миг обратиться настоящей бурей огня, хотя немногие разбирались в магических тварях настолько, чтобы об этом не забывать.

Мало кто видел это место таким тихим и мрачным. Фоукс улетел по своим делам, часть директоров отсутствовала, а остальные тихонько переговаривались. Даже шум приборов стал каким-то более глухим. Владелец же кабинета, сидя в кресле, задумчиво смотрел перед собой. На лице чётче обычного выступили морщины, глаза чуть подёрнул лёд.

Несколько ударов подряд, да ещё и первого сентября — Том явно, всё специально подгадал.

Пользуясь происшествием с поездом, Люциус и Фадж устроили не только назначение Амбридж, но и придание ей в усиление десятка авроров, подчинённого непосредственно Долорес. А по возвращении с перрона в Хогвартс директора застало сообщение от одного из сторонников в Аврорате. Каким-то образом Министерство отыскало точный адрес особняка Сириуса и спешно готовилось взламывать его защиту. Неимоверным напряжением сил удалось Ордену очистить убежище и уничтожить все следы своего присутствия. Кикимеру было велено молчать, а портрету Вальбурги постарались помешать действовать.

Однако, министерские ищейки в этот раз поработали на славу. Как результат, Фаджу менее чем через сутки доложили, что, по всей видимости, Блэк действительно бывал в особняке и не один. Более того, при обыске каким-то образом обнаружили клок шерсти, явно принадлежавшей оборотню. И теперь министру всячески намекали, что один друг-вервольф у Сириуса имелся ещё со школьных времён. Что неожиданно, операцию по взлому защиты старого особняка благородного семейства, а как следствие и первоначальный обыск, возглавил не аврор. Действовал Аарон Глорас, глава второго подразделения Отдела Тайн, того, которое изучало артефакты. Он же в своём отчёте весьма недвусмысленно намекал, что Блэк никак не мог работать и оставаться незамеченным без чьей-то помощи. Странность выводов специальной группы, искавшей беглеца из Азкабана за границей, также всячески подчёркивалась Глорасом.

При всём этом известие о том, каким провалом (и хорошо ещё, что не смертью, хотя без ранений не обошлось) закончилась миссия Люпина к одной из немногих ещё нейтральных стай оборотней, стало достойным финальным штрихом.

Не увидеть во всех этих событиях связь было весьма затруднительно. Судя по всему, Волдеморт собрался довести страх Фаджа перед амбициями директора Хогвартса до крайней степени. При этом, люди Тома в Министерстве вели уже чуть ли не открытую атаку на сторонников Ордена. Не ясно был ли сам Глорас приверженцем Тёмного лорда или просто чрезвычайно бдительным служакой, но его позиция определённо подливала масла в огонь. Если всё так пойдёт и дальше, Кингсли, а возможно и остальным, не поздоровится. В лучшем случае их попытаются вычистить, а в худшем — арестовать.

Нужно было каким-то образом переломить ситуацию. А для этого следовало, во-первых, понять, почему Том так активно пошёл на конфликт, а во-вторых — какие шаги предпринять самому Дамблдору.

Первое было совершенно не ясно. По всем прикидкам Волдеморт должен был ещё минимум несколько месяцев тихо собирать сторонников, искать союзников, пытаться узнать полное содержание пророчества и через Люциуса стараться подорвать позиции Дамблдора. В чём же дело?

Директор припомнил беседу, которую пару часов назад имел по этому поводу с Северусом и Аластором.

Снейп, сосредоточенно глядя на огонь в камине, сообщил, что в последнее время Волдеморт несколько изменился, словно был чем-то увлечён. Однако, чем были вызваны эти перемены, профессор зельеварения не знал. Грюм, по обыкновению перекосив лицо, сказал, что пора бы и самим предпринять некоторые резкие шаги, раз уж враг не церемонится. В завязавшемся споре бывший мракоборец напирал на тот факт, что, если вовремя не дать противнику укорот, у того будет соблазн идти всё дальше и дальше, не опасаясь последствий. Дамблдор, в свою очередь, указывал, что слишком радикальная реакция может сыграть на руку врагу (тот явно хочет максимально противопоставить Орден и Министерство). Идти же на это, даже не представляя причин такой резкой смены тактики Тома — чистое безумие. Наконец, Снейп предложил компромисс: через пару дней он в плановом порядке явится в особняк Малфоев, чтобы сообщить о реакции директора на всё случившееся, тогда ему, возможно, удастся вызнать и понять чуть больше, попросив инструкции, как вести себя с Дамблдором. Пока на том и порешили. А Грюма лидер Ордена Феникса попросил между тем разузнать чуть побольше о столь деятельном главе второго подразделения Отдела Тайн. Невыразимцы редко лезли в дела других ведомств, если это не касалось каких-то особого загадочных явлений и предметов. Следовало понять, что двигало Глорасом, и нужно ли его было воспринимать как препятствие или как сознательного врага.

Вздохнув, директор взглянул на часы: время было позднее, а имеющихся сведений всё равно слишком мало: надо поспать, и надеяться, что новости, которые принесут его союзники, позволят разрешить возникшие загадки.

Завтрак в Большом зале Хогвартса — действо, хотя и ничуть не священное, но вполне ритуальное. Заспанные школьники морально готовятся к новому дню. Преподаватели лечат хроническое недосыпание новыми порциями чая и кофе. И, разумеется, все ждут почту. Одни с нетерпением ловят весточку из дома. Другие с опаской поглядывают на официального вида письма — в них никогда не сообщается ничего приятного. Мучающиеся скукой жадно ловят свежие журналы. В ужасе провинившиеся спешат покинут Большой зал, пока не взорвались полученные ими громовещатели. И, разумеется, все ждут новостей. Они скрасят однообразные школьные будни. Ими будет полон день (хотя бы до обеда, а коли повезёт, то и до ужина). Газета — истинный друг скучающего, не взирая на его возраст.

Сегодня скука определённо не грозила обитателям Хогвартса, ведь на всех первых полосах была одна новость. «МАССОВЫЙ ПОБЕГ ИЗ АЗКАБАНА! БЫВШИЕ ПОЖИРАТЕЛИ СМЕРТИ НА СВОБОДЕ!» — гласили заголовки. Почти за всеми столами господствовала атмосфера страха. Даже слизеринцы чувствовали беспокойство, ведь тут же сообщалось, что Аврорат задержал Люциуса Малфоя для выяснения некоторых обстоятельств.

В кабинете главы Отдела магического правопорядка было необычно людно. Тут были главный аврор Руфус Скримджер и Кингсли Бруствер, Аарон Глорас и сама Амелия Боунс.

— Итак, — резко сказала ведьма, — через полчаса мне надо быть у Министра и объясняться по поводу задержания Малфоя. Что удалось выяснить?

— Те сведения, которые нам удалось раздобыть, прямо указывают на факты участия Люциуса в коррупционных схемах и его связи с некоторыми одиозными личностями — сообщил Скримджер — вдобавок, некоторые из допрошенных оговорились, что он вёл с ними весьма своеобразные разговоры о безопасности Азкабана.

— Мы можем использовать эти ваши сведения? Мы можем открыть их источник? — Потребовала ответа мадам Боунс.

Скримджер покосился на своего подчинённого и помотал головой.

— Этих оговорок достаточно, чтобы заключить, что Малфой именно готовил побег, а не беспокоился о надёжности тюрьмы, как заявляет его адвокат?

Последовал новый отрицательный ответ.

— Что показал обыск особняка Малфоев? — Теперь взгляд Амелии Боунс был устремлён на Глораса.

Высокий худой мужчина поднял голову и его пустые глаза, загоравшиеся, казалось, лишь при виде очередного артефакта, обратились к главе Отдела магического правопорядка.

— Кроме самого особняка, да некоторых семейных реликвий ничего особенного, — сухо сказал он. — Добавлю, что защита Азкабана, к тому же, отнюдь не была взломана. Уж в таких-то вещах мои люди разбираются.

Остальные присутствующие слегка побелели от гнева, но сдержались.

— Итак, — потёрла лоб мадам Боунс. — Получается, что на Малфоя у нас ничего нет. Придётся так и доложить министру.

Корнелиус Фадж пребывал в весьма дурном расположении духа. После побега из Азкабана чуть ли не весь Аврорат в полном составе требовал задержания Люциуса Малфоя. Естественно, пришлось на это пойти, иначе был реальный риск быстро перестать быть министром и попасть под стражу. Однако, с тех пор прошла неделя. Неделя! А всё, что могут сказать авроры: «Мы на Малфоя ничего ещё не нашли, но уверены, что это он». Естественно, адвокат Люциуса сложа руки не сидел, да и ходатайства за помещённого под стражу аристократа иных благородных семейств были весьма настойчивы. И всё это на фоне непрекращающейся истерики в газетах, журналах и радио по поводу побега. Даже «Ежедневный пророк» каждый день требовал решительных действий.

Все требовали от Фаджа что-нибудь сделать со всем этим, и он понимал: если ничего срочно не предпринять, вероятно, он скоро станет никому не нужен. И тогда, ещё хорошо, коли отставка будет мирной и ему дадут уехать…

— Господин Министр.

Фаджу было чрезвычайно тяжело смотреть на сидящего напротив него человека. Нет, задержание не наложило печать на Малфоя. Скорее даже наоборот: теперь он выглядел даже посвежее, чем неделю назад. Просто сейчас этот человек стал живым воплощением того конфликта, что грозил перевернуть всю политику Магической Британии.

— Я понимаю, господин Министр, что Вы были вынуждены пойти на моё задержание. После этого побега, после тех грязных инсинуаций и подлогов, которые так кстати обрушились на меня и многих других достойных людей, после некоторого … упорства ряда лиц у Вас просто не было другого выхода, — мягко говорил Люциус. — Я понимаю это и не держу зла. Я уверен, что при беспристрастном рассмотрении всё разрешится и я, как и остальные оклеветанные, буду освобождён.

— Люциус, — Фадж насилу взглянул на гостя своего кабинета. — Мне весьма жаль, но …

— Да, я знаю Корнелиус, что Аврорат настаивает на моей виновности, хотя и не может предъявить каких-либо доказательств. — лорд Малфой грустно улыбнулся. — Более того, мы оба знаем, с чьей подачи пролился этот дождь гнусной клеветы. И я давно предупреждал Вас, что рано или поздно этот человек попытается действовать, открыто попирая закон.

Фадж помрачнел ещё сильней. Да, он понимал, что число тех, кто находился под влиянием Дамблдора слишком велико, чтобы их можно было игнорировать, тем более в такой ситуации.

— Признаюсь, я сам не видел всей картины, пока не стало слишком поздно, — тихо заметил Малфой.

Министр в последнее время стал очень мнительным, поэтому сразу насторожился:

— Что Вы имеете в виду?

— Сперва Дамблдор заявляет о возвращении Того-кого-нельзя-называть, затем инсценирует нападение дементоров на Гарри Поттера, после этого скандал с Хогвартс-экспрессом, в ходе которого он всячески подчёркивал, что этот инцидент — вина Министерства. А стоит честным сотрудникам Министерства выйти на настоящий след Сириуса Блэка, обнаружить наличие у него сообщников и странную некомпетентность лиц, ведших это дело, как сразу же, почти одновременно, происходит этот побег и шквал клеветы против тех, кто не даёт амбициям директора Хогвартса поглотить нашу страну. Ну и в конце-концов — эта кампания давления на Вас.

— И к каким же выводам Вас всё это приводит? — Впрочем, министр и сам уже видел ответ.

— Мне хотелось бы ошибиться, но, боюсь, если ничего не предпринять, ни о каком беспристрастии не будет идти и речи, а воля граждан нашей страны будет подменена амбициями старого властолюбца, — подтвердил худшие опасения министра Малфой.

— Что же Вы предлагаете, Люциус? — Фадж не был глуп и понимал: при всей своей нелюбви к Дамблдору и несмотря на всё желание уцелеть, этот человек не попросил бы встречи и не повёл бы такие речи, не имея какого-то плана действий в этих условиях.

— Признаюсь, у меня и моих друзей есть кое-какие мысли на эту тему…

Практически ни один день, после того как Люциуса Малфоя освободили из-под ареста не проходил без сенсаций. Вот и сегодня Большой зал весь бурлил.

— Что сегодня? — Уже чуть устало осведомился Гарри.

— Ну, — Гермиона проглядела свежий номер «Пророка», — ты всё также псих, которого Дамблдор может убедить абсолютно во всём. Из новенького же — Министерство всё же решило одобрить прошение многих благородных домов, о подтверждении права на содержание собственных боевых отрядов. Только ограничили количество членов: не более десятка человек у каждой семьи.

— Ну всё, — вздохнул Рон, — теперь все ещё и легально в свои группы собьются.

Видя непонимающий взгляд Гарри, друг решил пояснить:

— Фактически, все благородные дома уже определились со стороной: они либо стоят за Того-кого-нельзя-называть, либо поддерживают Дамблдора. Нейтральных практически не осталось. Так что это лишь возможность оформить пособников Пожирателей и членов Ордена по закону. Казалось бы ничего особенного, но вместе с прошлыми шагами…

Компания погрузилась в некоторую задумчивость. За последнее время произошло многое. Министерство освободило Малфоя (и не его одного) и заявило, что в побеге из Азкабана виновен Блэк с соучастниками. Для выявления этих самых соучастников и ведения расследования побега создали Комиссию по расследованию антибританской деятельности. В этот новый орган ввели пару иностранцев «для большей беспристрастности», а в помощь ему придали Особый отряд, сформированный на наёмной основе из иностранных же магов.

Гарри живо помнил, как горячо Гермиона разъясняла суть бурных дебатов между теми в Министерстве, кто считал, что Комиссии надо поручить «расследование массового побега из Азкабана и поиск его соучастников», и сторонниками иной формулы: «расследование, организованного Сириусом Блэком массового побега, и поиск соучастников Блэка». Помнил Гарри и как Рон глухо заметил, что-то про то, что, раз принят последний вариант, мистеру Уизли, похоже, придётся искать новую работу. Известие же об иностранных наёмниках достаточно ясно сказало и самому Избранному, что Фадж, видимо, совершенно не доверяет Аврорату. Собственно, тот факт, что под арест попал Кингсли, уже говорил о многом. А между тем, официоз всё чаще писал, что яркий пример внушаемости Гарри Поттера — его готовность поверить уверениям, будто Блэк не виновен, а истинный преступник — давно покойный Петтигрю.

А вскоре последовали и эти дебаты о боевых отрядах. Тут, как ни странно, Люциус Малфой и Августа Лонгботтом выступали, практически, плечом к плечу. И вот, соответствующее подтверждение древнего права дано.

Покрутив эти мысли так и этак, Гарри резюмировал:

— Значит, скоро у Волдеморта будет Особый отряд и боевые отряды знатных Пожирателей, а у Ордена — Аврорат и боевые отряды благородных членов?

— Фактически, да. — Кивнул Рон. — Однако, долго так продолжаться не может. Фаджа раньше свергнут, чем дадут зачистить Министерство. Он и эти-то меры смог протащить только из-за скандалов с побегом и Сириусом, да поддержки Малфоя с компанией.

Перегрин Снелс протирал очки, не скрывая своего недовольства от визави. Главе отдела по защите Статута очень не нравилось сложившееся положение.

— Как мне скрывать нас от маглов, если у меня из рук, фактически, вырывают все рычаги!? Как, скажи на милость, Джек!?

Джек Аспин только руками развёл:

— Пе, ты не хуже меня знаешь, что Фадж, когда чего-то боится, совершенно неудержим. Инцидент с побегом его сильно напугал, вот он теперь и беснуется.

— Джек, ты же понимаешь, что чем больше Министр будет чистить аппарат, тем меньше у меня будет возможностей поручить кому-то разобраться с очередным нарушением Статута! Да, чёрт возьми, несколько авроров уже под арестом, и ты не хуже меня знаешь, что этим всё не ограничится!

Директор Бюро собственной безопасности вздохнул:

— Я понимаю, Пе, но поделать ничего не могу. Собственно, Глорас и партия Малфоя всё повернули так, что я теперь в роли свадебного генерала. Это если меня тоже не возьмут за что-нибудь.

— Я вот только не понимаю, Глорасу-то это зачем? — Чуть подуспокоившись задался вопросом Снелс.

— Ему либо заплатили, либо посулили продвижение, — сделал привычный вывод, насмотревшийся на такое Джек.

— Не-ет, — протянул Перегрин. — Этот не из таких.

Перед его глазами словно наяву встал глава второго подразделения Отдела тайн. Человек этот был всегда спокоен, собран и подчёркнуто вежлив. Чувствовалось лишь, что собеседник его ни в малейшей степени не интересует. Вот когда речь заходила о чём-то, подпадавшем под юрисдикцию Глораса, про какой-нибудь необычный артефакт, тут засушенная мумия преображалась. Лицо заострялось, становясь чуть не ястребиным, глаза загорались, словно в голове владельца разводили потустороннее пламя, а длинные сухие пальцы, как будто обращались когтями. На памяти Перегрина Аарон Глорас всегда был на своём посту и систематически пропускал все возможности продвинуться по карьерной лестнице. Он не лез во внутриминистерские разборки, как и весь Отдел тайн. Поговаривали, что раньше было не так: невыразимцы активно интриговали. Но последние десятилетия самое большее чего они старались добиться — это сохранения своего актуального бюджета. Потому-то никто не ожидал такого резкого вмешательства Глораса во всю эту катавасию с Блэком. Как оказалось, главный по загадочным артефактам обладал достаточными силами, чтобы поставить всё Министерство на уши.

— Нет, этого человека не интересуют ни деньги, ни карьера, — подтвердил Снелс своё мнение. — Его ничего, кроме загадочных артефактов не волнует.

— Ну, значит, ему такой артефакт и пообещали, — устало махнул рукой Аспин.

— Это что же должен быть за артефакт такой, — покачал головой Перегрин. — Впрочем, что уж тут гадать. Джек, постарайся хоть своих людей сохранить. И, если что, я рассчитываю на тебя: похоже предстоят беспокойные месяцы, а авроры, видимо, будут не в состоянии убирать следы и подчищать память.

— Конечно, чем смогу — помогу, — кивнул коллега, и друзья синхронно выпили.

Фенрир Сивый зябко кутался в пальто. Пользоваться магией до прибытия ему было строго-настрого запрещено, а морской ветер пробирал даже оборотня. Фенрир был в очень дурном настроении, и от немедленной расправы окружавших маглов спасал лишь жёсткий приказ Господина. Главный оборотень Британии стиснул зубы: отправить сейчас для установления контактов со Скандинавией его… Нет, конечно, родина викингов славилась своими кланами вервольфов, и послать лидера крупнейшей английской стаи со свитой было бы знаком серьёзности намерений. Но отправить его под магловским прикрытием, одного, да ещё и в тот момент, когда лидерство на островах ещё нужно было закрепить… Милорд явно гневался за самодеятельность, и решил наказать его заданием. Но почему? Что же задумал Господин? В конце-концов, нападение на Хогвартс-экспресс и такой побег из Азкабана — никак не меньшие проявления агрессии, да и тот дамблдоровский наушник сам нарвался.

Скрежетнув зубами, Фенрир взошёл на борт — ему предстоял долгий путь.

Драко лежал на своей кровати, стиснув кулаки. Его отец устроил тот побег, посидел за это под арестом, но Лорд явно был по-прежнему им недоволен. Со стороны могло показаться, что в Магической Британии теперь нет никого могущественнее Люциуса Малфоя: он лидер благородных чистокровных семей, чьи права только что расширились, он главный союзник Министра, твёрдо намеренного расправиться с Дамблдором и его сторонниками. Вместе с тем, доходившие из дома вести Драко не радовали. Да, Тёмный лорд съехал от них в преддверии обыска, но вот главой боевого отряда Малфоев, главой, как говорят, не отходящим от своего хозяина ни на шаг, стал один из оборотней Сивого. Выглядел этот тип вполне прилично, ничем не вызывая подозрений, но Драко видел его приходящим к Лорду. Не приходилось сомневаться: этот вервольф мгновенно может стать из охранника тюремщиком или даже палачом.

Нужно было выделиться перед Лордом чем-то необычайным, чем-то таким, чтобы тот хоть чуть-чуть ослабил контроль над отцом. По обрывкам, подслушанным дома, по некоторым доходившим до него слухам, Драко понимал: Волдеморту нужна из Хогвартса какая-то вещь, но какая? Это не было ясно. Пока не было ясно…

Августа Лонгботтом отставила чашку и кинула холодный взгляд на собеседника.

— Альбус, ты правда не намерен ничего делать, несмотря на всё происходящее?

Устало прикрыв глаза (только самую малость), Дамблдор ответил:

— Августа, я никогда не говорил, что мы ничего не будем делать.

— О, конечно, мы просто будем стоять и смотреть на разгул Пожирателей и их хозяина.

— Нет, мы уже давим на них всеми имеющимися у нас сведениями, а также боремся во всех органах, какие только доступны.

— Информация, борьба в структурах? Ты ведь понимаешь, что они вытащили из Азкабана Его слуг? Это открытая война.

— Нет, пока нет. Всё пока не дошло до состояния Первой магической. Тебе ли не помнить какова она была?

— Я помню, всё прекрасно помню. Больные родители внука, знаешь ли, хорошее напоминание. В частности, я помню, что чем больше пытаешься отложить на завтра, тем страшнее выходит.

— Но и чем скорее начнётся открытый конфликт, тем больше будет тех, кто разделит судьбу Фрэнка и Алисы. Да и выступать с открытым забралом сейчас, значит полностью порвать с Министерством.

Упрямо наклонив голову, старуха мрачно глянула на собеседника:

— Что ж, посмотрим Альбус, посмотрим. Я пока набрала свой отряд из членов Ордена. Во всяком случае, когда мы решим действовать, у меня будет под рукой всё нужное. А пока придётся сидеть и ждать, когда ты соизволишь шелохнуться. Главное, чтобы тогда уже не было поздно, — С этими словами леди сделала ещё глоток и поджала губы.

— Господин Министр, необходимо выделить больше людей на поимку сбежавших Пожирателей. — Амелия Боунс уже не в первый раз подняла этот вопрос.

— Я не позволю пособникам Блэка ловить его же сбежавших подельников! — С каждым разом возражения Фаджа звучали всё истеричней.

Мадам Боунс сжала кулаки и всё же сказала:

— У нас в стране чрезвычайная ситуация, а треть моих авроров сидит под следствием. Если так и дальше пойдёт, мы не сможем поймать беглецов, даже когда им вздумается среди бела дня пройтись по Косому переулку!

Фадж кинул на неё взбешённый взгляд, но закончил разговор почти спокойно:

— Хочется надеяться, что Аврорат ещё не настолько некомпетентен.

Амелия, кипя от негодования, покинула кабинет Министра. А Фадж зябко повёл плечами. Пусть Комиссия ещё не приступила к своей работе, он не собирался оставлять свободу рук приспешникам Дамблдора, этим пособникам Блэка. Но, конечно, это создавало проблемы: уж слишком многие оказались замешаны. Людей, особенно в силовых подразделениях, не хватало.

В дверь постучали. Заглянувший секретарь доложил:

— Господин Министр, у Вас встреча с лордом Малфоем.

Люциус принёс очередные данные об изменниках, которые накопали он и его друзья. Конечно, всё это нужно было ещё перепроверить: в последнее время уж очень много фальшивок развелось, да и неприязнь фракции чистокровных к Дамблдору была общеизвестна. Впрочем, Фадж предпочитал перестраховаться. Тем более, что пока, для Малфоя он представлялся лучшим возможным Министром: всякий другой, вероятно, попал бы под влияние директора Хогвартса и оседлал тему возвращения Того-кого-нельзя-называть.

— Вы выглядите очень встревоженным, господин Министр, — мягко заметил собеседник.

— Да. Столько грязи открывается, — передёрнулся Фадж. А после криво улыбнулся. — Похоже, замешан чуть ли не весь Аврорат. Скоро некого будет отправлять поддерживать порядок.

— Понимаю Ваше беспокойство, — сочувственно покивал Малфой. — Однако, согласитесь, преступники с официальным статусом были бы поопасней сбежавших из Азкабана. Да и заменить этих негодяев можно.

— Но кем? — Тяжко вздохнул министр. — Эта работа никогда не была популярна, а теперь…

— Уверяю Вас, если хорошо повысить оплату, можно привлечь вполне достаточное количество человек способных охранять порядок. А если разрешить наниматься и подданным других стран, то можно снизить риск проникновения новых заговорщиков.

— Хм, — идея с иностранцами, ни с кем здесь не связанными, была неплохой, но вот высокая оплата…

Наконец, издав совсем уж душераздирающий вздох, министр заметил:

— Боюсь, повышение окладов нам не по карману.

Слегка блеснув глазами, Малфой возразил:

— В стране денег на такое точно хватит, нужно лишь, чтобы все действительно внесли свою лепту в решение такой острой проблемы в столь непростое время.

— Мы не можем поднять налоги, — развёл руками Фадж, — после такого слишком многие окажутся в тяжёлом положении.

— Я полностью согласен, что как простые граждане, так и благородные дома, уже делают всё возможное, — кивнул Люциус. — И, безусловно, производители и торговцы также не выдержат большего обложения.

— Тогда Вы имеете в виду…

— Да, тех, кто лишь перераспределяет и хранит финансы, банковскую сферу.

В кабинете повисло молчание. Один обдумывал предложенную схему, а другой обливался холодным потом: поручение Лорда нужно выполнить во чтобы то ни стало, объяснения и оправдания Повелителя никогда не волновали.

В гостиной Гриффиндора царила какая-то мрачная атмосфера. Нет, к фокусам Амбридж все уже попривыкли, потому угрюмые люди с распухшими руками стали здесь чем-то обыденным. Благо давно не менявшийся Устав Хогвартса оставлял для того все возможности. Сейчас волны какой-то чуть не обречённости расходились от вполне здорового Рона Уизли. Он сидел в кресле и раз в сотый перечитывал очередной номер «Пророка».

— Рон, да не переживай ты так, не примут они этот проект, — повторял Гарри фразу, в которую и сам-то не очень верил.

— Да, — столь же твёрдо поддерживала его Гермиона, — Дамблдор им не позволит.

— Хорошо бы так, — наконец, сделал вид, что поддаётся на их уговоры Рон. — Не хотелось бы стать героями очередной повести профессора Бинса про восстание гоблинов.

— Ну, что скажешь, Джек? — Снелс по старой привычке протирал очки, хотя руки от нервов и переутомления ходуном ходили.

— А что сказать? — Глава Бюро собственной безопасности выглядел не сильно лучше. — Число подозреваемых всё ширится, а какое-либо разбирательство не стронется с мёртвой точки, пока не прибудут приглашённые эксперты из Скандинавии. Без них Комиссия не заработает.

— А судя по этим проектам о повышении окладов, найме иностранцев и обложении «банков» список попавших под следствие будет пополняться всё теми же темпами, — кивнул Перегрин.

— «Банков»! — Фыркнул Аспин. — Говори уж сразу: Гринготса. Других-то у нас нет.

— Это всё надо остановить. — Снелс требовательно взглянул на приятеля. — Ты говорил со Скримджером?

— Пытался. Он ходит хмурый как туча и от всех серьёзных тем увиливает. Видимо, чует скорую расправу.

— Это-то ясно, что мы сейчас все на карандаше, особенно силовые ведомства. Но замкнуться и надеяться, что всё обойдётся… Не похоже на Руфуса. Он, в отличие от Крауча, формалистом никогда не был.

Ну, — Аспин чуть поморщился. — Я подозреваю, что он что-то готовит, но в совершенной тайне.

— Да уж, зная его, скажу, что он может попытаться либо Пожирателей триумфально схватить, либо министра арестовать, — устало вздохнул Снелс. — Что в одном, что в другом случае, заварушка обещает быть большой, а значит, у меня снова будет море работы. А предпринимать что-то самим нам не с руки.

Аспин только руками развёл, показывая, что пока он и сам не представляет, что будет и как выкручиваться при таких условиях.

— Аластор, — голос старого мага источал какое-то ледяное спокойствие. — Кажется, я знаю следующий шаг Тома. На сей раз, мы должны его опередить. Нельзя допустить срыва работы Комиссии. Это будет означать, что все рубежи пройдены.

— Пусть так, Альбус, но что ты предлагаешь? Круглосуточно охранять всех её членов? Даже Пожирателей? — Голос старого аврора прямо сочился ядом.

— Нет, по-моему, наиболее очевидная мишень — двое иностранных членов, — заметил его собеседник. И слегка усмехнулся. — Полагаю, помешавшись тут, мы можем и подорвать позиции врага в этом соревновании за Министерство. Поэтому я хочу поручить тебе вот что…

Фрэнк Сэмюэл сидел в общей зале для кают второго класса и думал о жене и детях. Да, отправляться в командировку, тем более сравнительно недалеко — в Скандинавию, ему было не в первой. Однако, всякий раз оставляя семью, Фрэнк ощущал беспокойство, словно бросал их навсегда. Вот и теперь он вспомнил, как Сьюзен провожала его. Нет, никаких скандалов и истерик — жена всегда понимала, что это ради неё и мальчиков он так носится по свету — но в глазах её стоял страх перед всеми этими поездками мужа, страх, что с ним что-то случится, страх, что он не вернётся.

Корабль вдруг вздрогнул и остановился. Фрэнк с досадой взглянул в тёмный иллюминатор — только задержки в пути не хватало, его начальство живьём сожрёт, и плевать, что он был ни при чём. Тут корабль вздрогнул, раз, другой, третий. Послышался взрыв. В тревоге Фрэнк вскочил и побежал наружу. Протиснувшись между перепуганными пассажирами, он увидел сюрреалистическую картинку. Над кораблём довольно низко летали люди на … мётлах. Они махали руками, что-то кричали, и каждый крик, каждый взмах сопровождался взрывом. Мимо Фрэнка наружу протиснулся довольно нелепо одетый человек. Взглянув на странных летунов, он побледнел и, повернувшись назад, крикнул: «Стив, срочно свяжись с нашими — это Пожиратели! Алекс, прикрывай меня!» — и попытался втиснуться в коридор. Собственно, Фрэнк, уже чуть отойдя от шока, и сам собирался это сделать, но тут достаточно близко пролетела ещё одна метла. На ней сидела длинноволосая женщина в чёрном облачении. После её крика: «Бомбарда!» — Фрэнк почувствовал, что рядом прогремел взрыв, а его куда-то откинуло и впечатало во что-то холодное. Теряя сознание, он не слышал ничего, кроме гула в ушах и далёкого и определённо безумного смеха.

Вставший посреди морских волн корабль представлял собой весьма живописное зрелище. То тут, то там над ним мелькали какие-то вспышки, мельтешили мётлы. Иногда на судне звучал взрыв. Какие-то фигуры перемещались по палубе и словно фехтовали, при этом им несколько мешали лежавшие в беспорядке люди и обломки.

К кораблю торопились два небольших судёнышка. Их пассажиры уже присоединились к общей активности, посылая заклинания в фигуры на большом судне.

Между тем, вода под большим кораблём начала как-то меняться. Сперва незаметно, но чем дальше, тем больше проступал красновато-жёлтый оттенок. Волны словно бы затихали, а воздух становился всё более и более свежим. Впрочем, все были так увлечены схваткой, что начало этих перемен прошло незамеченным.