В тени стрел и книг (гет)

Легкий свет ложился тонкими лучиками на запыленный стол, заполненный кипой бумаг. Эраст медленным жестом поправил очки-нулевки, прикрывая по привычке глаза, щурясь. Работа в отделе «Слорце» шла полным ходом: начальство попросило составить отчет о количестве сведенных пар и использованных в их речи сладких слов — люди зовут их лестью или флиртом, все зависит от контекста.

Купидон, встав из-за стола, прошел к рабочему месту и стал перебирать бумаги с своими же подписями — он был замом главы отдела. Темно-угольные волосы были собраны в пучок, а темно-розовый галстук завершал вид преданного офисного работника.

Глава отдела — Психея, по совместительству, подруга детства, юности и жизни Эраста, была обеспокоена не меньше. Ее светло-зеленые глаза, обычно искрящиеся неподдельным озорством и игривостью, присущие от природы, были окрашены беспокойством. Стук каблуков заполнил пространство, становясь все шумнее.

— Ах, эта Ева Герьевна совсем из ума выжила! — прошипела Психея, когда кофемашина перестала наливать кипяток. — Не менее тридцати пар в день с помощью низкосортных подкатов! Тьфу!

Девушка опустила пакетик с заваркой в чай, переводя дыхание у столешницы. В помещение забежал Амур. Светлые короткие кудри колыхнулись.

— В рот мне крылья! — протяжно-робко выпалил юноша, хлопнув дверью.

Амур, словно растерянный котенок, посмотрел на коллег-друзей, держа папку с бумагами.

— Ах, ох! Извините! — он отдышался.

— Что такое, Мурчик? — спросила Психея, опершись рукой о столешницу.

От стакана шел теплый дым, который чуть касался волос и лица купидонши.

— Она поменяла необходимое число…

Эраст смущенно кашлянул, ожидая любой реакции от начальницы отдела. Психея громко вздохнула.

— Мурчик, ты бы хоть предупредил, что сесть надо! — девушка покачала головой и драматичным жестом приложила ладонь ко лбу. — На сколько?

— Теперь тридцать восемь человек! Значит, что девятнадцать пар за день.

Глаз Психеи дернулся. Эраст тут же подорвался с места, оказавшись рядом с подругой.

— Только не падай, Хея, — спокойным тоном сказал мужчина, готовый поймать начальницу.

Психея, доверившись моменту, бросилась в сторону Эраста. Купидон, не ожидавший такого, подхватил подругу, прижав к себе. Девушка бросила взгляд на Амура, который смущенно наблюдал за коллегами.

— Эраст, не так близко, — Психея, встав на ноги, отпрянула от друга, еле заметно покраснев.

— Хорошо, Хея, хорошо.

Девушка взяла чай и села с ним за свое рабочее место. Экран компьютера все также навязчиво горел, отгоняя возможные мысли о невольном сне. Амур, переминаясь с ноги на ногу, наконец продолжил разговор, нарушая тишину.

— Друзья, я Вам тут сказать хотел…

— Выкладывай, — промолвил Эраст.

— На первом этаже офиса, — протянул юноша, — в зале ожидания, — Так много народу! И не представляете: почти все к нам!

Психея ахнула, откинувшись на кресло еще раз. Последние дни ее голова итак раскалывалась от количества работ.

— Да чтоб они все в лифте застряли! — буркнула девушка, потирая виски. — Чтоб надышались там духами и смрадом купидоньим, — с каждым словом пожелания перерастали в скулеж.

— Хея, не психуй, — Эраст бросил взгляд в потолок, поправляя очки на переносице. — И не с таким за все годы сталкивались. Это просто обыкновенный рабочий день.

— Ротик прикрой, оптимист ты кудрявый! Ситуация: крылья в огне, а ты тут речи толкаешь!

— Психея…

Эраст встал с места и подошел к подруге, намереваясь остудить пыл.

— Сейчас ты ведешь себя не как глава отдела, а как…

— Ты меня сейчас еще порицать будешь, Эраст? — серо-зеленые глаза налились едким раздражением, пальцы впились в стол. — Я попрошу, чтобы тебя понизили, умник!

Амур, посмотрев на друзей, выбежал из кабинета, аккуратно закрыв дверь. Видимо, решил снова проверить возможное количество посетителей, состоящее из крылатых зевак и членов других отделов.

— И зачем?

— Чтобы ты мне советов лишних не давал!

— О, Хея, разве ты не хочешь, чтобы за тобой ходила привлекательная ходячая энциклопедия?

Эраст ехидно улыбнулся и наклонился ближе к лицу подруги, обхватив пальцами душку очков. Мужчина знал, что он может попробовать отвлечь Психею от частых эмоциональных всплесков своим вниманием. В годы обучения в академии это часто срабатывало.

— Что, старик мой молодой, разглядеть не можешь? — съязвила купидонша.

Первые две тысячи лет для служителя человеческого — истинная юность. После — взросление и познание истин выстроенной и сладкой жизни.

— Нет, что ты —

Купидон хотел договорить, но не успел: Психея притянула Эраста за галстук ближе. Мужчина, не ожидая такого действия, замер и уставился на подругу. На лице расползлась медовая улыбка, а уши начали гореть.

«Как же она прекрасна…»

— Тоже со зрением плохо стало? — прошептал купидон, дразня в ответ, опаляя горячим дыханием соседние губы, обрамленные темно-красной помадой. — Или мы отыгрываем сцену из мира людей?

Психея приложила палец к рту мужчины, сняв другой рукой очки. Эраст чмокнул его, а затем, убрав рукой преграду, прижался к Психее в робком, но долгом поцелуе. Девушка сжала галстук сильнее и закрыла глаза, ощущая тепло сухих губ, накрывавших её. В груди что-то затрепетало тихим звоном огонька. В моменте Психея забыла о проблемах, которые подстерегали ее за закрытой дверью, которые прятались в стопках документов и приказов, в стенах широко и бескрайнего офиса. Эраст приобнял коллегу за плечи, нежно поглаживая. Черные кудри щекотали женское лицо, вырывая невольный смешок. После поцелуя Психея отстранилась от мужчины, заглянув тому в глаза. Карие глаза улыбались: бликовали нежные чувства и крылатые чертики.

— Эраст… — прошептала она более трепетным тоном.

— М?

Купидон отстранился, поправляя выбившийся галстук.

— Помаду мою съел, — Психея прищурилась, легонько толкнула мужчину в грудь и полезла за косметичкой. — Знаешь, нехорошо будет, если сейчас придут посетители, а я тут такая!..

— Тебе больше идет такой вид. Выглядишь естественней, — подмигнул Эраст. — Как и чувства купидонов к их любимым…

— Эраст! — Психея отвернулась в сторону зеркала, кривя губы. — Помолчи, энциклопедия!

Купидон засмеялся и взял блокнот со стола. Психея отпила немного остывший чай.

— Ладно, милая. Подожди, я запишу свои наблюдения.

— Наблюдения?

— А что, думаешь, что купидоны так сильно отличаются от людей в плане поведения? Мы также живем, ходим, чувствуем… Правда, люди летать не умеют! — Эраст зажал ручку зубами, хмыкая. — Даже такое поможет будущему отчету. В документах станем одной из сведенных пар, — мужчина подмигнул.

Закончив поправлять макияж, Психея глянула на коллегу. Тот ласково улыбнулся.

— Ах, Психея. Успокоилась? — спросил Эраст и перевел взгляд на часы. — О, пять минут до начала приема.

Коллеги переглянулись. Свет падал на стол Психеи, еле касаясь белоснежной руки. Девушка кивнула, пряча алеющие щеки.

— Надеюсь, мы когда-нибудь повторим подобное наблюдение без причины, — прошептала Психея, припудривая щеки.

Свет. Лучистое зарево целовало горизонт элегантными ладонями, поглаживая границу между миром людей и миром Богов.

Тогда Прошлое было целым, тогда возвышался разношерстный пантеон, позабывший о невзгодах в лице закона и правил.

Они стояли плечом к плечу. Еще юный душой, еще не тронутый грозовыми облаками катаклизма, он — Эрос, глядел на нее. Ту, что стала его спутницей жизни, ту, что сама недавно стала Божеством, позабыв о привычной мирской жизни.

Золотой пояс обвевал ее талию — символ замужества и единения. Свет блеснул в карих глазах Купидона.

— Что такое, милая Хея? Ты сегодня печальна, — спросил Эрот, поправляя капюшон своего бело-красного одеяния.

Светлые кудри легкими прядками упали на лицо. Психея уловила это еле заметное движение, улыбнувшись на мгновение. Обеспокоенные глаза Бога любви заставили девушку потупить взгляд, смотря на край острой скалы.

Бабочка и Купидон чувствовали что-то неладное.

— Эрот, — начала Психея, подняв зелено-ореховый взор, — Тебе когда-нибудь было страшно?

Вопрос прозвучал для Купидона странной мелодией рогоза на маленьком озере перед бурей. Поля, которыми заведовала его мать… Какое милое наследие!

— Мне? Дорогая моя, я Купидон, — юноша начал отвечать сначала возвышенным тоном, постепенно снижая, — Я был создан для любви, для озорства. Чего же я должен бояться?

Говорил он почему-то сухо, выучено, как привык. Психея сжала ткань своего длинного хитона, нервно перебирая пальцами.

— Ну а вдруг! Когда ты… боялся за кого-либо? — спросила девушка еще раз, перефразировав. — Когда я в тот день попыталась убить тебя… Ты боялся за свою жизнь?

Бабочка замолчала, сдерживая уже подступавшие слезы стыда. Время пока не сгладило всю горечь поступка. Эрос повернулся лицом к возлюбленной, наклонив голову.

— Хея, я сын двух бессмертных существ, я не могу умереть от простого клинка.

Психея тут же покраснела и громко вздохнула.

— …Когда я молила прощения у твоей матери, ты боялся за меня?

— Хея…

Купидон наклонился в сторону дрожавшей супруги. Эрот обнял ее одним из крыльев, одновременно прикрывая от начинавшегося ветра.

— Когда же Борей перестанет так часто играть со стихией? — недовольно пробубнил юноша. — Тогда меня чуть не лишили крыльев. Я почти сошел с ума в заточении, думая о тебе. Я не знал, где ты и с кем ты.

— Сошел с ума?

— «Почти» не значит точно, моя дорогая. Знаешь, как неизвестность может ранить?

Она взяла его ладонь в свою, жадно сжав. Бог не противился, поддаваясь импульсу еще недавно простой красавицы-смертной.

— Знаю, Эрот. Я ощутила ее на себе, когда искала тебя по всей земле. И ты тоже попал в сети этой ловушки. Страх был со мной всю жизнь! А у тебя, сын Ареса и Афродиты?

Купидон опустил глаза. Мало кто помнил, что один из его родителей — олицетворение войны и жертвы. Как из разрушения и красоты родилась любовь?

Неужели окровавленные земли, груды черепов и костей питают вечную и живую землю, даруя ей энергию?..

Неужели ужасное может сосуществовать с чем-то прекрасным и нежным? Неужели люди готовы строить на обломках кровопролития и жестокости новые миры, воплощать свои мечты, созидая для новых людей?..

Эрот горько улыбнулся.

— Мой отец заставлял меня терпеть и подавлять страх. Он знал, что мне не быть воином, но, как сын, я должен перенять лучшие от него качества. Не одно столетие я учился быть храбрее и сильнее, поддаваясь только чувству забавы в сердце, пока не появилась ты…

Психея с замиранием сердца посмотрела на Купидона.

— … Пока не появилась ты, перевернув мой мир с ног на голову, — в голове звучала искренняя нежность, не разбавленная нотами привычной льстивости. — Пока ты не заставила меня сбросить оперение, которое так бережно берегли мои родители. И я благодарен тебе, милая Хея.

— А я благодарна тебе, Эрот. Спасибо, что оберегал меня до последнего, что вытащил из Царства Аида.

Юноша еле заметно покраснел, скрывая под капюшоном редеющее лицо.

— Это малое, что я смог сделать. Ты дороже для меня любой стрелы, любого кубка вина, поэтому я сейчас и стою здесь с тобой.

Ветер почти прекратился, позволяя наслаждаться открывшимся видом на один из полисов вдалеке. Ближе шумела трава и мелкие деревца, рядом с ними игриво плескалась вода. Эрот спрятал крылья.

— Красиво, да, Хея? — спросил юноша после долгой паузы, которую иногда нарушала природа.

— Я и не думала, что мир настолько маленький.

Эрот тихо засмеялся, обнимая возлюбленную.

— И тебе не страшно?

— Не страшно, Эрот, — ответила она уже со знакомой лучистой улыбкой, которой когда-то пронзила сердце божества, полюбившего её.

— Вот и хорошо. Да, Психея, я боялся: за тебя, за себя, за нас. Однако все трудности позади и мы можем любоваться этой спокойной безмятежностью, пока Владыка не отнимет у нас силы.

Бабочка томно вздохнула и прижалась к плечу юноши, закрывая глаза. Нежные руки обвили плечи Купидона.

Они еще не знали, что когда-то от Старого мира останутся лишь воспоминания, оставшиеся в запыленных стеклах очков.