Ни слова о помидорах! (гет)

Около двух лет прошло после Битвы за Хогвартс. Тёмный Лорд Волдеморт окончательно убился об Гарри Поттера, но Пожиратели Смерти смогли в порядке отступить из Хогвартса, а их ставленник министр магии Пиус Тикнесс — сохранить власть в Министерстве.

Беллатрикс, Родольфус и Рабастан Лестрейнджи — все трое живы. По ходу пьесы выясняется, что жив и Регулус Блэк. Барти Крауч не получил в 1995 году поцелуй дементора, а отправлен в клинику Святого Мунго, откуда с возвращением Тёмного Лорда благополучно выписался. Пожиратели Смерти, которые привели Тикнесса к власти, объявлены им вне закона. Магической Британией овладел небывалый раскол, Хогвартс превратился в очаг сопротивления, которое поддержала часть горных кланов шотландских магов. Бывший замминистра Корбан Яксли с частью авроров держит под контролем Уэльс и Корнуолл. В центральной Англии бесчинствуют оборотни, в северных графствах волшебники собрали отряды самообороны, которые один за другим принимают сторону Ордена Феникса. Под властью Министерства Магии остаются лишь Лондон и прилегающие территории. В довершение ко всему, банды егерей, оставшиеся без контроля Тёмного Лорда, объединились в несколько «повстанческих армий», выбрали командующих и под лозунгом: «Свобода или смерть!» стекаются к Лондону.

Бывшие Пожиратели Смерти, от которых Тикнесс торжественно отмежевался, проживают в своих имениях на положении условно амнистированных. Некоторым из них удалось договориться с новой властью: Люциус Малфой занял пост советника министра, а Бартемиус Крауч-уже-не-младший — его главного помощника. В настоящее время семейства Малфой и Лестрейндж совместно проживают в лондонском доме Блэков на площади Гриммо, а семейство Блэк в составе Ориона, Вальбурги и Регулуса — в поместье Блэков в Солсбери. Барти Крауч, не желая иметь какое-либо отношение к наследству своего отца, пользуется служебной квартирой от Министерства.

Действующие лица:

Родольфус Лестрейндж — Пожиратель Смерти (ПС), командир отряда боевых магов «Мантикора», 50 лет

Рабастан Лестрейндж — его брат, ПС, боевой маг отряда «Мантикора», 40 лет

Беллатрикс Лестрейндж, урождённая Блэк — ПС, жена Родольфуса, 49 лет

Нарцисса Малфой, урождённая Блэк — сестра Беллатрикс, 44 года

Люциус Малфой — ПС, советник министра магии, муж Нарциссы, 45 лет

Антонин Долохов — ПС, заместитель Родольфуса в отряде «Мантикора», 71 год

Бартемиус Крауч — ПС, личный помощник министра магии, 38 лет

Регулус Блэк — кузен Беллатрисы и Нарциссы, в прошлом ПС, 37 лет

Пиус Тикнесс — министр магии Великобритании

Самуил фон Гриммельсгаузен — профессор, куратор направления трансфигурации Института Дурмстранг

Бальтазар Пумперникель — адъюнкт-профессор, заведующий кафедрой иллюзий Института Дурмстранг

Отто Пфютце — целитель Института Дурмстранг

Барфорд Трэверс — ПС, командир второй десятки в отряде Родольфуса

Силбур Селвин — ПС, командир третьей десятки в отряде Родольфуса

Джордж Мальсибер — ПС, командир четвёртой десятки в отряде Родольфуса

Скабиор — командир одной из повстанческих армий, бывший помощник Фенрира Грейбэка в банде егерей

Кричер — домовый эльф особняка Блэков на площади Гриммо

Тедди — домовый эльф первого уровня Министерства магии

Масси — домовый эльф мемориала Дамокла Роули

Бойцы отряда «Мантикора», около четырёх десятков

Егеря, около двух десятков

Охрана министра магии (за сценой)

Действие происходит в октябре и декабре 2000 года, в магическом Лондоне:

— первая, вторая, пятая и шестая картины — в Доме Блэков на площади Гриммо,

— третья картина — в Министерстве Магии,

— четвёртая картина — в одном из министерских зданий — мемориале Дамокла Роули в Косом переулке.

Замечания для господ Актёров, которые будут небесполезны и многоуважаемому Читателю.

Даты рождения героев максимально близки к указанным в ПоттерВики. Все волшебники, не бывшие в Азкабане, выглядят моложе своего возраста. Лестрейнджи и Долохов выглядят примерно на свои годы. Крауч выглядит немного моложе, Регулус Блэк — на 18-19 лет.

Образы Нарциссы Малфой, Бартемиуса Крауча, Люциуса Малфоя и Пиуса Тикнесса максимально близки к образам, созданным в кинофильмах. В некоторой степени это относится и к Антонину Долохову, который как персонаж в фильме раскрыт довольно поверхностно.

Ещё меньше повезло Родольфусу и Рабастану Лестрейнджам, образы которых в фильмах не раскрыты совсем. В представлении автора Родольфус выглядит как Тим Бёртон в пору его союза с Хеленой Бонэм Картер, а Рабастан — как его названный брат Джонни Депп в тот же период.

Сложнее всего описать образ неподражаемой Беллатрикс. Весьма приблизительно говоря, это героиня Хлены Бонэм Картер, у которой, за два года без одурманивающего влияния Тёмного Лорда, мозги постепенно становятся на место. На семейном ужине она выглядит примерно так, как в начальной сцене «Принца-Полукровки», и уже больше напоминает волшебницу из общества, чем разбойницу с большой дороги.

Дурмстрангцы здесь по именам и строю речи ближе к немцам, хотя в «Гарри Поттере» они больше напоминают славян. Это сделано для большего приближения к реалиям «Дней Турбиных», хотя и само название «Дурмстранг» ближе к германским языкам, чем к славянским.

О титуловании

Из всех знатных волшебников в «Гарри Поттере» лордом именуется только Волдеморт. Это титулование оправдано даже по магловским представлениям, так как он держит на службе вассалов благородного происхождения и пользуется над ними правом суда. Это право, конечно, он сам себе и присвоил, но когда в истории было иначе?

Прочие родовитые маги, обладатели поместий и замков, титулуются «сэр» в сочетании с личным именем, а волшебницы — «мадам». Примечательно, что в нашем с вами мире правом на такое именование пользуется и Хелена Бонэм Картер, как кавалерственная дама Ордена Британской Империи.

Нужно отметить, что сама по себе принадлежность к чистокровной фамилии права на титул не даёт — герои Джоан Роулинг, даже самые родовитые, откликаются на «мистер». Остаётся предположить, что титулы «сэр» и «мадам» носят владельцы земель, которые до принятия Статута о секретности давали их предкам право на этот титул и в магловским мире. Владельцы земель, не дающих такого права, или вовсе безземельные волшебники именуются «мистер» и «миссис» наравне с магловскими эсквайрами, каким был, например, Шерлок Холмс. В знатных семьях титул «сэр» обычно носит глава фамилии. К неженатому наследнику, даже совершеннолетнему, обращаются «мастер».

Поскольку Волдеморт, как бы многим не хотелось иного, был холост, титула леди не носит ни одна колдунья. Величать «леди» даже родовитую волшебницу — неприкрытая лесть.

Гостиная в Доме Блэков. Тёмная обивка цвета засохшей крови, ещё более тёмные портьеры, чёрные с золотом диваны и кресла. Горящий камин, напротив камина — большой концертный рояль, перед ним двойное сиденье для игры в четыре руки. Крышка рояля открыта, на ней разноцветными мелками сделаны надписи:

«Мерлин пил и нам не запретил!» (рукой Долохова)

«Чистый виски навсегда!» (рукой Родольфуса)

«Весь мир — раёк, а маги — Панч и Джуди!» (рукой Рабастана)

«Ребекка Фоули прокатила Р.Л. на метле с колёсиками!» (рукой Беллатрикс)

«Я отравлюсь!» (рукой Рабастана, здесь же рисунок аптечного пузырька с зельем)

«Грязнокровок — на корм для совок!» (рукой Крауча, здесь же рисунок связанных хвостами мышей)

«Господа слизеринцы, уважайте наследие основателей и не пишите на стенах всего, что на самом деле думаете! Глава Дома Слизерин профессор Гораций Слагхорн» (рукой Нарциссы)

«Цисси, ты зануда!» (печатными буквами)

У журнального столика Родольфус Лестрейндж сидит над разложенными свитками. У рояля Рабастан наигрывает и напевает

Рабастан: Хуже слухи каждый час:

Егеря идут на нас.

Мы заклятия кидали —

Егерям по…(запинается) по шее дали.

Пожиратели-тели мои,

Каратели мои,

Выручали вы нас, молодцы!

Родольфус: Тролль знает, что ты там поёшь! Какие-то грязнокровкины песни.

Рабастан: Почему это грязнокровкины? Я что, похож на грязнокровку?

Родольфус: А ты-то тут при чём?

Рабастан: Да потому что это я сам придумал! Когда это тебе грязнокровки Пожирателей Смерти молодцами назовут?

Родольфус: Вот и придумал бы что-нибудь приличное!

Рабастан: Какие времена, сэр Родольфус, такие и нравы! Хотел сказать: «Сам пой!», но лучше не надо. (Наигрывает и поёт.)

Хоть ты пой, а хоть не пой,

В тебе голос не такой.

Есть такие голоса —

(Громким шёпотом) Дыбом станут волоса!

Родольфус: Это как раз к твоему голосу относится.

Рабастан: Наглая ложь и клевета! У меня приличный голос! Ты ко мне несправедлив и вообще пристрастен. Нарцисса, как, по-твоему, у меня приличный голос?

Нарцисса: (из-за двери) У тебя? Кваканье лягушачье, а не голос.

Рабастан: Сговорились, да? Какое же у меня кваканье? Мне даже профессор Флитвик на пятом курсе сказал, что мои модуляции просто созданы для заклинаний повышенной сложности! Что, съел?

Родольфус: Дурак твой Флитвик. Повернулся на своих заклинаниях и света белого не видит.

Рабастан: Вот они, последствия социальных потрясений! Флитвик — дурак, а когда тебе награду на выпуске вручал, дураком не был. У меня голоса нет, а ещё вчера был. С тобой-то всё ясно, ты просто вредный, но Нарцисса! Люциус всего-то на два часа задержался, а она как на иголках. Где же это чудо министерское? То хоть небо рушится, а он ровно в семь выходит из камина, а сегодня…

Родольфус: Ты потише говори! Понял? Нарцисса и так вся извелась.

Рабастан: Мерлин с тобой, да что ему сделается?

Нарцисса: (из-за двери) Басти, который час в гостиной?

Рабастан: Э-э-э… Здесь часы вперёд, Цисси!

Нарцисса: (из-за двери) Не выдумывай, пожалуйста. Эти часы за двести лет ни разу не спешили.

Рабастан: (Наигрывает на рояле.) Когда на кладбище спустилась… Ночная благодать…

Родольфус: Не сочти за труд, вспомни что-нибудь повеселее.

Рабастан: Есть, сэр! (Наигрываает.)

Как ныне сбирается Альбус Дамблдор

Вломить Пожирателям Смерти.

За ним гриффиндорцы спускаются с гор,

Немытые, злые как черти.

Так громче, музыка, играй победу,

Мы победили, и враг бежит -дрожит — визжит!

Так за Милорда и за нашу Беллу…

Родольфус: Сейчас доиграешься! (Демонстрирует волшебную палочку.)

Рабастан: Ну вот, опять не угодил. (Наигрывает ту же строчку.)

Так за Милорда и за наше дело

Мы грянем громкое «ура»! Гип-гип-ура!

Свет в гостиной внезапно гаснет. За окном мелькает красная вспышка.

Родольфус: Колдуют где-то поблизости. Вот провалиться бы им на месте, вся магия в округе на подавление идёт. Кричер, свечи!

Кричер: (Появляясь.) Слушаюсь, сэр Родольфус! (ставит на стол подсвечник, затем зажигает свечи на рояле и в светильниках вдоль стен).

Рабастан: Дольф, может, я слетаю проверить, что там творится?

Родольфус: Тебя там только не хватало.

Нарцисса: (Появляясь.) Кричер, почты не было?

Кричер: Не было, мисс Цисси… виноват, хозяйка Нарцисса! (кланяется).

Нарцисса: Родольфус, где же мой муж?

Родольфус: Где бы ему быть, Нарцисса? В Министерстве, конечно.

Нарцисса: Но почему он не вернулся в семь, как обычно?

Родольфус: Скорее всего, министр затащил его на очередное совещание.

Рабастан: Или, вернее сказать, на очередную пьянку.

Нарцисса: Он бы предупредил. Люциус всегда предупреждает.

Рабастан: Значит, сова заблудилась. Троллю бы под хвост все эти подавители магии, даже министерских сов с курса сбивают!

Где-то внизу стучит дверной молоток. В гостиной раздаётся мелодичный звон.

Рабастан: Ну вот, а ты переживала! (достаёт волшебную палочку и выбегает на лестницу) Кто там?

Голос Беллатрикс: Я, драконий хвост тебе в печень! Открывай, Басти, не спи!

Голос Рабастана: Упс… (Возвращается в гостиную спиной вперёд, с палочкой наготове.) Это ты, Белла?

Голос Беллатрикс: Нет, бундимуновы рога, Минерва Мак-Гонагалл под оборотным зельем! Тебе что, Тёмную Метку показать?

Входит, пошатываясь, Беллатриса в плаще с капюшоном, на котором лежит толстый слой снега. Деревянной походкой проходит к дивану и опирается на него.

Беллатрикс: Всем здрасте! Рабастан, будь хорошим мальчиком, сними с меня плащ! Пальцы не слушаются.

Рабастан: Сейчас. Ого, как тебя приморозило! (Растапливает магией заледеневшую застёжку на плаще.)

Нарцисса: Белла, что с тобой? Откуда ты… в таком виде?

Беллатрикс: От Спрингфилда. Басти, осторожнее, там фляжка в потайном кармане… плохо закрыта. Если бы не она, вообще бы сдохла. Проклятый холод! виски мёрзнет на ветру!

Нарцисса: А что же согревающие заклятия? Не действуют?

Беллатрикс: (Падает на диван.) Приказ Ранкорна, раздери его в лохмотья: до боевого столкновения — совсем без колдовства! Извини, Цисси, до спальни не дойду, усну прямо здесь.

Нарцисса: Сиди! Кричер, сними сапоги с мадам Лестрейндж.

Беллатрикс: Цисси, спасительница! Басти, будь добр, брось мне фляжку.

Нарцисса: Акцио, зелёная шкатулка! (Родольфусу.) Я наполню ванну, а вы влейте в неё Бодроперцовое. И ноги проверьте. Кричер, идём со мной. (Уходит.)

Рабастан: Дольф, пальчики-то, кажется, того.

Родольфус: Сейчас ототрём. Пей зелье, быстро.

Беллатрикс: Оно тебе надо, зелье тратить? Не найдёшь ведь потом. Все зельевары — кто в бегах, кто при отрядах, кто в Азкабане грехи замаливает.

Родольфус: Сами сварим, если что. Не отвлекайся.

Беллатрикс: Дайте лучше крепкого хлебнуть, там во фляжке уже ни пикси не осталось.

Родольфус: Сначала — зелье, поняла?

Беллатрикс: Поняла, что ты не отстанешь. Проще выпить и не мучиться.

Беллатрикс залпом пьёт зелье. Оранжевый дым валит у неё из ушей. Влажные волосы распушаются во все стороны.

Беллатрикс: Ну как, доволен?

Родольфус: Эффект налицо. Теперь хоть от воспаления не сдохнешь. Рабастан, фляжку! (Смачивает руки из фляжки и растирает ноги Беллатрикс.)

Беллатрикс: Варвар! Великан! Ты на что драгоценность переводишь? Там каждая капля на счету! Шарфом можно оттереть.

Родольфус: Поговори у меня!

Беллатрикс: Хорошо, что мои парни не видят.

Родольфус: Парни твои сами, наверное, сейчас тем же заняты.

Рабастан: А то сказали бы: «Какая несправедливость: простым магам даже пива не дают, а эти Лестрейнджи в Огденском ноги моют».

Беллатрикс: Если бы в Огденском! Пойло из местного кабака.

Родольфус: Зачем вас вообще к Спрингфилду понесло? Кто там? Егеря? Оборотни?

Беллатрикс: (Морщится.) Какое там! Братья наши меньшие — маглорожденные колдунцы из сочинений профессора Альбуса Дамблдора, дери его Хагридов гиппогриф за пазуху! Ай! Дольф, щекотно!

Родольфус: Это хорошо. Пальчики чувствуют — значит, живые.

Рабастан: Не понял! Грязнокровки же, вроде, сейчас за министерство.

Беллатрикс: Хрен тебе фестралий костяной они за министерство! Прилетаем на магическую территорию — ни звука. Ни аврора, ни поста самообороны, вообще никого. Гоменум ревелио — одна душа, да и то непонятно где. Пошли искать. Мороз такой, что у парней под мантиями колокольчики звенят, а я выругаться не могу — зубы мёрзнут. А если бой? Как тут колдовать, когда рот не открыть? Я-то и невербально могу, а вот остальные… Наконец добрели до трактира — трактир закрыт. Тряхнули малость. Из чёрного хода выкатывается трактирщик — и такая радость сразу: «Дождались! Слава Мерлину, дождались!» У меня уже подозрения — с чего бы этот неумытый гоблин так возликовал? Говорю ему: «Здорово, папаша, давай скорее зелья!» «Так нету же ничего, министерская погань все зелья отобрала». «А ваши-то колдуны где?» «Все уже у Скабиора…» Не разглядел, мерзавец, на нас министерские бляхи — снегу на них уже на два пальца было.

Рабастан: Вот сносорожий анус!

Беллатрикс: Вот именно. Он самый, и с прямой кишкой в придачу. Искрошили, видно, пост, прикопали под снежком и к егерям драпа дали. А этого обмылка оставили грог им кипятить. Приложила я его слегка об стену — и капюшон долой: «Все у Скабиора, говоришь? Я твоего Скабиора два года назад почти что к Дамблдору на экзамены отправила. И завтра он у меня туда кверху днищем без штанов полетит, а вот ты — прямо сегодня!» Ох, Дольф, видел бы ты, как он по снегу ползал: «Виноват, мадам Лестрейндж», да «Не узнал, мадам Лестрейндж», да «Сейчас всё будет, только не убивайте!» И зелья нашлись, и виски. Дрянное, правда, но зато много. Как раз до утра хватило.

Родольфус: А утром что?

Беллатрикс: Отозвали. Я парней греться погнала, а сама — в штаб самообороны. Сидят, мерзавцы, бренди лакают, в магической палатке — как бы на переднем крае. А до переднего края миль сорок! Даже сесть не предложили: «Докладывайте обстановку!» Ну и доложила же я им обстановку! И про матушку их, и про бабушку, и про прочих предков. Что же вы, говорю, летучих мышей не ловите, только напитки переводите, да статейки для «Пророка» кропаете, как простой волшебный народ за Министерством прёт? Егеря у вас под боком делают, что хотят, полукровки к ним бегут, а вы боевых магов по запертым трактирам гоняете? Этим Комиссия по злоупотреблению заниматься должна, или кто? Или они с вами уже назлоупотреблялись и под столом лежат? Один там начал возмущаться, какие, мол, боевые маги, у нас мирная страна, только силы самообороны… Да куда ему! Руки у них коротки, с Лестрейндж разговаривать, и всё остальное тоже. Уже не знали, как от меня отделаться. Наконец начальник — хоть он там не полный кретин — мне хлоп пергамент на стол: «Отправляйтесь, мадам, в любой из формирующихся боевых отрядов, применяйте ваш бесценный опыт на благо волшебного народа!» Вот я и отправилась. Дольф, у тебя с отрядом что-то вышло?

Родольфус: Вышло, вышло. Сегодня приказ подписали. (Кивает на бумаги на столике.)

Беллатрикс: Ю-ху! (Хлопает в ладоши.) Возьмёшь жену к себе, не побоишься?

Родольфус: Поздно мне тебя бояться. Давай свой пергамент. Первый десяток поведёшь.

Рабастан: Ура! Все наши соберутся: Трэверс, Селвин, Мальсибер. Долохов — заместителем командира. Красота!

Родольфус: Драться-то вы все горазды. А вот бумажки разгребать… Басти, черкни записку Долохову — выбить горные сапоги с подогревом на весь отряд. А не только на разведку.

Беллатрикс: Куда являться?

Рабастан: Мемориал Дамокла Роули. Не база, а загляденье! Золото, лепнина, мрамор, ковры египетские. Завтра все соберутся, а послезавтра можно выступать!

Беллатрикс: Ты ждёшь не дождёшься, чтобы тебе егеря мантию подпортили? Отряд только собрали, неизвестно, кто там ещё как дерётся. Их бы хоть месяц погонять.

Рабастан: Это ещё кто кому мантию подпортит. Злая ты, Белла, и то тебе не так, и это не так…

Нарцисса: (Входит.) Белла, ванна готова. Идём, Кричер тебе поможет.

Беллатрикс: Цисси, да ты просто чудо! Ещё бы графинчик дедушки Арктуруса…

Нарцисса: Сейчас не стоит, Белла. Потерпи, ужин скоро. Ты Люциуса не видела? Его почему-то нет и нет.

Беллатрикс: Люциус пропал? Извини, Цисси, не встречала. Под Спрингфилдом его точно не было.

Нарцисса: Где же он? Где?

Беллатрикс: Не переживай, Цисси. Люциус в опасное место ни за что не сунется. (Уходит.)

Стучит дверной молоток, раздаётся звон.

Рабастан: А вот и Люци! (Выходит на лестницу.)

Звон не прекращается. Короткая музыкальная фраза повторяется несколько раз подряд. Родольфус откладывает бумаги и взмахивает волшебной палочкой, музыка играет по-прежнему.

Родольфус: Фините! Что за дурацкий звон? Фините!

Входит Рабастан, за ним Регулус Блэк в дорожном плаще, поверх которого намотан плед, в шапке с наушниками, из-за которой почти не видно лица, и с хогвартским чемоданом.

Рабастан: Явление одиннадцатое. Маэстро, занавес!

Регулус: Вот я и приехал!

Родольфус: Вижу, что не приплыли. Кричер, что с молотком?

Кричер: (Отвечает откуда-то снизу.) Сию минуту, сэр Родольфус! Чья-то сильная магия. Но Кричер всё расколдует. Кричер всё исправит.

Регулус: (Входит в комнату.) Вот я и приехал. Здравствуйте, глубокоуважаемая мадам Нарцисса, я вас очень давно не видел, но сразу узнал по карточкам в семейном альбоме. Мама просила вам передать самый горячий привет.

Звонок прекращается.

Регулус: (Рабастану.) Здравствуйте, глубокоуважаемый сэр Лестрейндж, я так много о вас слышал.

Рабастан: Вообще-то я наследник Лестрейндж. И не планирую становиться сэром Лестрейнджем ещё, по меньшей мере, лет пятьдесят.

Регулус: Ох, великодушно извините, многоуважаемый сэр Рабастан, что я вас перепутал с вашим досточтимым братом. Я о вас тоже много слышал, у мамы от вас остались самые тёплые воспоминания.

Рабастан: Ничего себе! Как молодого и симпатичного меня можно перепутать с Родольфусом? Он старый и страшный, и кроме того, всегда ужасно серьёзный! Прямо-таки чудовищно!

Родольфус: Остынь, Рабастан! (Регулусу, строго.) Чему обязаны приятностью знакомства?

Регулус: Вы удивлены, я вижу? Как же так? Я думал, что меня ждут, и сразу из каминного зала в «Дырявом Котле» пришёл сюда. Мама вам послала с совой письмо на трёх свитках пергамента.

Рабастан: На трёх свитках? Ой-ой-ой-ой!

Родольфус: Ни трёх, ни четырёх свитков мы не получали. Нарцисса, ты знаешь, о чём идёт речь?

Нарцисса: Понятия не имею. (Бросает взгляд в сторону двери на улицу.)

Рабастан: Снова совиная почта! Чувствую, скоро придётся у маглов телефоны покупать.

Лёгкий хлопок. В гостиной появляется Кричер.

Кричер: Всё исправлено, сэр Родольфус. (Замечает Регулуса, на секунду теряет дар речи, затем падает к его ногам и целует край плаща.) Хозяин! Хозяин Регулус! Хозяин вернулся! Наследник благороднейшего и древнейшего семейства Блэк!

Нарцисса: Боги, да это Регулус!

Рабастан: Регулус? Не может быть! Где же ты пропадал?

Регулус: Одну минутку! Мама тоже подумала, что сову могут перехватить, и дала мне с собою ещё одно письмо. Вот, позвольте вам его вручить. Мама сказала, чтобы я вам его вручил, даже не раздеваясь, а я, как всегда, всё забыл.

Нарцисса: Какой неразборчивый почерк!

Рабастан: Зато ни с чем не перепутаешь. Писанину мадам Вальбурги даже я подделать не могу.

Регулус: Позвольте, я вам его сам прочитаю. Я , правда, не очень хорошо разбираю мамин почерк, но мама при мне писала это письмо, и я примерно знаю, о чём там написано. Вот, слушайте: «Милая Нарцисса! Давно не получала от тебя писем, надеюсь, что у вас с Люциусом всё в порядке. Должно же это так называемое министерство поддерживать порядок хотя бы в столице. Мы почти не покидаем поместье — камины работают чудовищно плохо, вокруг бродят эти ужасные оборотни, и Орион один ничего не может с ними поделать, а министерство…» Виноват, здесь зачёркнуто. «У нас хорошая новость: Регулус, который долго болел, пошёл на поправку и сейчас, по сути, заново знакомится с магическим миром. У нас в поместье очень скромная библиотека, и совершенно никакого общества, а Регулусу надлежит так много постичь, что положено знать наследнику волшебного рода, а ещё он должен освоиться в тех кругах, в каких подобает ему вращаться как отпрыску благороднейшего и древнейшего семейства Блэк. Вся надежда нашего рода на тебя. Приюти его в родовом гнезде всех Блэков и наставь на путь истинный, ты одна из немногих волшебниц, кому это под силу. У Регулуса после выздоровления немного нестабильна магия, но он постарается не доставлять вам слишком много хлопот. Об одном прошу тебя особо: постарайся, чтобы он не слишком тесно общался с Беллатрикс. Она всегда…» виноват, опять зачёркнуто… «…всегда жила без оглядки на мнение старших, а после Азкабана не способна думать ни о чём, кроме войны. Регулус так легко поддаётся внушению, и мне не хотелось бы, чтобы она втянула наследника Блэков в смертный бой за корону для очередного выскочки… (Запинается.) ... такого, как мой бывший однокурсник Том Риддл… Содержание для Регулуса я буду тебе переводить аккуратно. У него в Гринготтсе свой сейф, но к нему нужно ещё восстановить доступ, а гоблины…» (Запинается.) Здесь много зачёркнуто. «Передаю горячий привет Родольфусу и Рабастану, надеюсь, они ещё не ввязались ни в какую авантюру — эти Лестрейнджи до старости остаются мальчишками. Я знаю, к тебе заглядывает на огонёк Тони Долохов, передай ему от моего имени: если он будет учить Регулуса безнравственным вещам, я его высеку. С наилучшими пожеланиями, всегда твоя Вальбурга Блэк».

Рабастан: Погодите. Регулус, что вообще значит вся эта ерунда? Ты же пропал в семьдесят девятом. Когда тебя нашли?

Регулус: Два года назад. В девяносто восьмом.

Рабастан: Ничего себе! Ты выглядишь самое большее лет на двадцать!

Регулус: Я понимаю, в это сложно поверить. Но пока я был в магической коме, совсем не состарился. И моя волшебная палочка меня почти не признаёт. Нужно приобрести новую, а в поместье этого сделать нельзя, иначе бы мама меня сюда так и не отправила.

Родольфус: И куда же ты пропал тогда, Регулус? Мы два года искали тебя по всей стране и не могли найти. Тёмный Лорд был в бешенстве.

Регулус: Тёмный Лорд? Так он так и не узнал?

Родольфус: О чём именно он не узнал?

Некоторое время все молчат

Регулус: Это такая непростая история… Я, право, затрудняюсь…

Родольфус: Хорошо. Идём в кабинет. (Оборачивается ко всем.) Подождите нас две минуты, господа.

Нарцисса: Погоди, дай ему хотя бы раздеться!

Регулус: Душевно вам признателен, многоуважаемая мадам Нарцисса! (Неловко разматывает плед, затем снимает с себя плащ и роняет его на подсвечник.) Простите великодушно, кажется, я что-то уронил?

Нарцисса: Ничего страшного. (Лёгким движением палочки отправляет плащ на вешалку, плед на каминную решётку, а подсвечник обратно на стол.)

Родольфус: Идём. (Берёт Регулуса под руку, и они уходят в дверь, ведущую на лестницу.)

Нарцисса: Это в самом деле Реджи? Он же на себя не похож! Что с ним сделали?

Рабастан: Явно ничего хорошего. Впрочем, Дольф разберётся.

Нарцисса: Будь добр, посмотри, что с его спальней. Если что-то не в порядке, зови Кричера. Я подожду здесь (Смотрит на дверь.)

Рабастан: Нет проблем, Цисси, сейчас всё будет. (Уходит на лестницу.)

Нарцисса: Как они все сразу… Белла… Регулус… Только его всё нет и нет. Где же он, где?

Стук дверного молотка.

Нарцисса: Кто там?

Голос Люциуса Малфоя: Я, я, открой, пожалуйста!

Нарцисса: Наконец-то! (Открывает дверь на лестницу и взмахивает палочкой.) Где же ты был? Я так волновалась!

Малфой: (Входит; Нарцисса бросается к нему.) Не целуй меня, Нарси, я с холода, ты можешь простудиться.

Нарцисса: (Отступает на шаг.) Ты по улице? Почему не камином?

Малфой: В министерстве все камины перекрыты. Какая-то проверка. К тому же, я не прямо со службы. (Снимает щёгольский чёрный плащ, невидимый Кричер его принимает и уносит.)

Нарцисса: Да где же ты был?

Малфой: В представительстве Международной конфедерации магов. Дела чрезвычайной важности.

Нарцисса: Иди скорее к камину, грейся. Сейчас я прикажу подать чай.

Малфой: Не надо чая, Нарси, не сейчас. Постой, чей это плащ? У нас в доме посторонние?

Нарцисса: Это плащ Беллы. Она прямо из рейда, потому и плащ форменный. Представь, они провели под Спрингфилдом целые сутки по колено в снегу.

Малфой: Всё-таки лучше прибрать, даже если она сама не в состоянии. Военный плащ в гостиной наводит на нехорошие размышления.

Нарцисса: Я сейчас приберу. (Отправляет плащ Беллатрикс на ту же вешалку, Малфой следит за ним взглядом и замечает плед и плащ Регулуса.)

Малфой: Нарси! Будут ещё сюрпризы?

Нарцисса: Будут, и приятные. Мой двоюродный брат Регулус нашёлся! Он два года, если не больше, провёл в магической коме, а теперь приехал к нам. Он сейчас у Родольфуса, они беседуют.

Малфой: Очень мило! Регулус, который исчез на двадцать лет, выбрал время, чтобы воскреснуть из небытия, именно сегодня. А мадам Вальбурга и сэр Орион, которые, очевидно, были в курсе, не удосужились никого из нас предупредить.

Нарцисса: Люциус, ты просто устал, и у тебя дурное настроение. Что мы, по-твоему, могли сказать Регулусу? Отправить в гостиницу? Это же его дом!

Малфой: Я помню, Нарси. Но порядочные маги так себя не ведут. Как будто мало нам одной Беллатрикс.

Нарцисса: Люциус, это уже слишком. Что ты имеешь против моей сестры?

Малфой: Я порой сомневаюсь, что она твоя сестра. В твоём роду, кажется, не было джиннов и великанов.

Нарцисса: Ты взвинчен. Это нехорошо. Кричер, рюмку Умиротворяющего бальзама!

По воздуху вплывает поднос с большой рюмкой. Малфой, не глядя, выпивает бальзам и ставит рюмку обратно. Поднос исчезает.

Малфой: Есть причины, Нарси. Впрочем, ты права. Нужно всё объяснить. Будь добра, поставь заглушающее.

Нарцисса: От кого? От сестры? Или от кузена?

Малфой: Это очень неоднозначная материя. Я только тебе, и то потому, что я не вижу другого выхода.

Нарцисса: Что случилось?

Малфой: Международная конфедерация магов оставляет министерство на произвол судьбы.

Нарцисса: Этого не может быть!

Малфой: И тем не менее, это происходит.

Нарцисса: Откуда ты узнал?

Малфой: В Представительстве. Я лично знаком с кое-кем из наблюдателей, а мой сын Драко сейчас на стажировке в Дурмстранге. Они сочли, что я имею право знать. Больше никто не знает, даже сам Тикнесс.

Нарцисса: Это невероятно. Может быть, какие-то слухи?

Малфой: Это факт, Нарси. Прискорбно, но факт. Два дня назад представители министерств магии Франции, Германии и Италии, а за ними и вся прочая мелочь, покинули Лондон. Якобы, здесь небезопасно. И переместились в Шотландию, под личные гарантии главы магической ветви клана Мак-Грегор.

Нарцисса: Мак-Грегоры? Это же родственники главы дома Гриффиндор!

Малфой: А теперь — фактически союзники Ордена Феникса. Их слово показалось более надёжной гарантией, чем слово министра магии. Своих наблюдателей оставили только Северная Америка и Дурмстранг, у них собственная очень мощная охрана.

Нарцисса: Они сговорились?

Малфой: Вполне вероятно.

Нарцисса: Сговорились с Орденом! За нашей спиной! И это маги!

Малфой: Это политика, дорогая.

Нарцисса: Что же теперь будет?

Малфой: Что теперь будет… Что теперь будет… Что-то наверняка будет. Но вот что… (Поворачивается к жене.) Нарси!

Нарцисса: Что ты говоришь?

Малфой: Я говорю: «Нарси!»

Нарцисса: И что это должно значить?

Малфой: Нарси… Мне нужно оставить Лондон.

Нарцисса: Бежать?

Малфой: Удалиться. Ты представляешь, что будет, если егеря ворвутся в город и пойдут по домам?

Нарцисса: В дом Блэков никто не войдёт.

Малфой: Нарси, это всё до поры, до времени. В восемьдесят первом году отличным образом вошли. Как и в Малфой-Мэнор, и в Лестрейндж-Холл.

Нарцисса: Тебя могут спрятать.

Малфой: Дорогая, как меня можно спрятать? Под диван? Я не помёт книззла. Все, кто мог бы меня спрятать, отличнейшим образом меня продадут. У этих мерзавцев достаточно награбленного золота, чтобы купить половину министерства. А кое-кому даже галеоны предлагать не потребуется. Намекнут, что не будут трогать его поместье — и пожалуйте, советник министра магии уже болтается на ближайшем магловском фонаре.

Нарцисса: Постой! Значит, мы оба должны бежать?

Малфой: В том-то и дело, что мы оба не сможем бежать. Сейчас выяснилась ужасная картина. Город обложен со всех сторон, на аппарацию кругом помехи, на каминной сети что ни час, то диверсия, порталы не срабатывают. По моим оценкам, больше половины Департамента магического транспорта уже подкуплены егерями. Единственный независимый канал — личный камин старейшего наблюдателя от Дурмстранга профессора фон Гриммельсгаузена, на котором поставлена беспрецедентная защита и который ведёт прямо в покои ректора. Его откроют для меня ровно через полтора часа и ровно на три минуты. Членов семьи и багаж они не пропустят. Меня самого едва согласились пропустить.

Нарцисса: Как это… ты хочешь уйти один?

Малфой: Нарси, не то, что я этого хочу, а иначе не могу. У меня нет другого выхода. Не могу же я скрываться по лесам, подобно магловским выродкам.

Нарцисса: Хорошо. Улетай.

Малфой: Ты умница! Я всегда знал, что могу положиться на твоё благоразумие.

Нарцисса: На какое время мы расстаёмся?

Малфой: Я думаю, месяца на два. За это время Международная Конфедерация пересмотрит своё решение и с егерями будет покончено.

Нарцисса: А если Конфедерация не передумает?

Малфой: Дорогая, этого совершенно не может быть. В Конфедерации заседают солидные маги. У многих из них в Британии деловые интересы и родственные связи. Они не могут позволить долго резвиться здесь этим так называемым егерям, или, что ещё хуже, Ордену Феникса. Конфедерация просто выждет, когда эти выродки передушат друг друга, введёт свои отряды и восстановит порядок. И тогда я вернусь.

Нарцисса: Да, это всё понятно. Вот только…

Малфой: Что ещё за «только»?

Нарцисса: Вот только сможешь ли ты вернуться? Министр ещё здесь, все взрослые маги в отрядах самообороны, а ты бежишь на глазах у всех. Как это будет выглядеть? В волшебном мире новости распространяются очень быстро.

Малфой: Не будь такой наивной, Нарси. Казалось бы, ты знаешь меня лучше всех. Малфой не бегает. Малфой отбывает по срочной министерской надобности. У меня в кармане поручение от Ранкорна и командировка, подписанная Амбридж. Я лечу в Дурмстранг договариваться о поставке принципиально новых подавителей магии, которые на переднем крае нужны, как воздух. Всё вполне благопристойно.

Нарцисса: Очень благопристойно. А что же будет с ними, со всеми?

Малфой: Позволь тебя поблагодарить за то, что сравниваешь меня со всеми. Я не «все». У меня есть своя семья, жена и сын. Почему я должен заботиться ещё и о Лестрейнджах?

Нарцисса: Что значит «почему»? Лестрейнджи — наши родичи.

Малфой: Я об этом помню. И как видишь, до сих пор их терплю. Но кроме Лестрейнджей, в доме вечно вращается какая-то публика. Чего стоит один только Крауч.

Нарцисса: Барти? Тебе не стыдно? Он ведь тоже наш родственник.

Малфой: В какой степени? В четвёртой? В пятой? В вашем ветвистом древе так недолго запутаться. Одни Арктурусы, Сигнусы и эти… а, тролль… Сириусы.

Нарцисса: Люциус! Я тебя прошу. Чем тебе плох Бартемиус? Он же твой коллега по Министерству.

Малфой: Замечательный коллега. Вздорный мальчишка, который из-за своих заслуг перед Тёмным Лордом счёл, что ему всё позволено. Не стоило милорду так спешить извлекать его из Святого Мунго, его место в палате для скорбных разумом, а не в приёмной министра. Эти гримасы, шуточки… высунутый язык, как у Горгоны. Шут! И мне не нравится его пристальное внимание к одной особе.

Нарцисса: К какой особе?

Малфой: Я что, должен говорить это вслух?

Нарцисса: Наверное, должен, если ты сам заговорил об этом.

Малфой: Ну, хорошо. Мне не нравится его излишнее внимание… к тебе.

Нарцисса: Теперь я у тебя «одна особа»? Должно быть, это очень лестно.

Малфой: Я надеялся, что ты сама всё поймёшь. Ты чистокровная волшебница, из старинной семьи, которой с колыбели привиты подлинные ценности волшебного мира. И ты знаешь, как себя вести, чтобы не бросить тень на безупречное имя такого благородного и древнего рода, как род Малфой.

Нарцисса: Хорошо, не беспокойся об этом. Я не брошу тень на безупречное имя рода Малфой.

Малфой: Нарси, я, конечно, не говорю о чём-то серьёзном, но иногда… даже намёки… особенно в таком окружении, как Лестрейнджи.

Нарцисса: Опять ты о Лестрейнджах! Можно подумать, что это они меня соблазняют. Ты бы ещё к кузену меня взревновал!

Малфой: Нарси, это не ревность. Я забочусь о репутации нашей семьи.

Нарцисса: Как же это благородно — подумать, что я воспользуюсь катастрофой, твоим отсутствием, чтобы закрутить роман на стороне.

Малфой: Вот они, плоды общения с Беллатрикс. Роман! На стороне! Тебе вообще таких слов знать не следует. Однако, всё это не ко времени. Я опаздываю.

Нарцисса: Я соберу тебе чемодан. Кричер!

Малфой: Дорогая, не нужно много вещей. Обычный саквояж, запасная палочка, набор зелий. Помни, я еду в командировку.

Нарцисса: Попрощайся с остальными. Они тоже за тебя беспокоились. (Выходит.)

Входит Родольфус. Выглядит так, будто постарел лет на пять.

Родольфус: А вот и он. Здравствуй, Люциус.

Малфой: Здравствуй, Родольфус.

Родольфус: Жив? Здоров? Нарцисса места себе не находила.

Малфой: У меня лично всё благополучно. А вот у министерства... Видишь ли, за последние сутки положение Тикнесса сделалось весьма серьёзно.

Родольфус: Даже так?

Малфой: Серьёзно и весьма.

Родольфус: Что конкретно?

Малфой: Есть очень большая вероятность, что Конфедерация не вмешается, и, следовательно, останавливать егерей придётся своими силами.

Родольфус: Мило с их стороны. Что ж, не в первый раз. Придётся останавливать — будем останавливать. Сами собою егеря уж точно не остановятся.

Малфой: Теперь другое. Так как я срочно отбываю в командировку…

Родольфус: Далеко?

Малфой: В Дурмстранг. Крайне важная миссия. Личная просьба Ранкорна. Кроме меня, абсолютно некому.

Родольфус: Когда вернёшься?

Малфой: Через два месяца. Возможно, раньше.

Родольфус: Начинается.

Малфой: Как это понимать?

Родольфус: Понимать так, что такого рода командировки мне не нравятся.

Малфой: Сэр Родольфус Лестрейндж!

Родольфус: Я вас внимательно слушаю, м и с т е р Люциус Малфой.

Малфой: Вы мне ответите за вашу дерзость, господин муж сестры моей жены!

Родольфус: А вы мне — за ваше сомнительное поведение, господин так называемый советник так называемого министра. Изволите сейчас?

Малфой: Сейчас мне некогда. После моего возвращения.

Родольфус: Не забудьте только вернуться.

Малфой: Не забуду. У меня превосходная память.

Родольфус: И вот ещё. Поскольку сами не желаете разрешить вопрос немедленно — домашним ни слова. Особенно жене.

Малфой: Совершенно согласен.

Нарцисса: (Входит; за ней невидимый Кричер вносит саквояж.) О чём вы тут говорили?

Родольфус: Так ни о чём. Прощались. До скорого свидания, Люциус.

Малфой: До скорого свидания, Родольфус.

Входит Рабастан.

Рабастан: Всё в порядке, Цисси. О, какие люди! Люциус! Давно прилетел?

Нарцисса: Прилетел и улетает. У Люциуса срочная командировка. Попрощайтесь.

Рабастан: Счастливого пути, Люциус!

Малфой: До свидания, Рабастан. Нарси, не провожай меня, Ты простудишься. (Уходит)

Нарцисса выходит за ним.

Рабастан: «Нарси, ты простудишься». Дольф, что это сейчас такое было?

Родольфус: Очевидно, родственный визит.

Рабастан: Прилетел, улетел, попрощался, как с приказчиками. Нарцисса вся будто «Костероста» наглоталась. Куда его ночь-заполночь понесло? Неужели на передовую?

Родольфус: В Дурмстранг.

Рабастан: В противоположном направлении, значит. Вот почему Цисси такая… Дольф, тебе никогда не казалось, что он на крысу похож?

Родольфус: Совершенно верно, Басти. А Лондон — на корабль. Что с Регулусом?

Рабастан: Отмокает во второй ванной. Ты представь, он умудрился взять с собой гардероб, в котором ходил на пятом курсе Хогвартса. Я ему выдал кое-что из своего, подгонять бельё по размеру — не моя стихия. Ты узнал, что с ним произошло?

Родольфус: Всё позже, Басти. Будь добр, пригляди, чтобы он один по дому не ходил. Не ровен час, заблудится в закрытых покоях, ему-то они откроются. Я в кабинете поработаю до ужина. Когда Долохов прилетит — сразу же его ко мне.

Рабастан: Есть, капитан.

Родольфус: Почему это «капитан»?

Рабастан: Раз уж мы на корабле, а ты у нас у всех за командира! (Уходит.)

Родольфус: На корабле. Скоро третий колокол. По местам стоять, с якоря сниматься! (Собирает свитки со столика.) И отправится наш отряд под хвост к кракену, и весь Лондон вместе с ним.

Родольфус подходит к окну и отодвигает штору. За окном слышен вой метели.

Родольфус: «Весьма серьёзно». «Серьёзно, и весьма». Вот и крыски уже побежали. Интересно, кто следующий. (Уходит в другую дверь.)

Кричер: (Высовывается из двери, из которой вышел Рабастан.) Улетел… (Шаркая ногами, медленно проходит через всю сцену.) Убрался, недостойный наследник великого сэра Абрахаса Малфоя! Огорчить молодую хозяйку! Оскорблять родовое древо Блэков! Не будет ему после такого счастья в этом доме. Нет, не будет. Так всегда было, Кричер знает, Кричер помнит! Бедная моя молодая хозяйка! (Исчезает.)

Занавес

Та же гостиная. Диваны сдвинуты к одной стене, на свободном месте — накрытый стол на семь персон.

Нарцисса: (Сидит у рояля, наигрывает один отрывок за другим, бросает, начинает заново.) Он улетел… О, как он улетел…

Бартемиус: (Выходит из камина в служебной мантии и сразу же подхватывает нарочито низким басом.) И пусть его-о-о!

Нарцисса: Крауч! Как это вы вошли?

Бартемиус: Из приёмной министра. Настроено, понятно, на Люциуса. Но я бы был не я, если бы не смог превзойти уровень министерского настройщика. Мои приветствия самой очаровательной леди магической Британии! (Вытягивает из воздуха огромный букет.)

Нарцисса: Крауч, сколько раз я вас просила этого больше не делать?

Бартемиус: Прекрасных волшебниц должны окружать прекрасные цветы. Я не могу окружить вас цветами со всех сторон, но надеюсь, что этот букет будет радовать ваши глаза сегодня за ужином. Разрешите снять мантию?

Нарцисса: А если бы я сказала, что не разрешаю?

Бартемиус: Я бы превратил её в мантию-невидимку и незримо следовал за вами, целуя ваши следы.

Нарцисса: На четвереньках? О, Крауч, дурмстрангский комплимент!

Бартемиус: Позвольте, мадам Нарцисса, какой же он дурмстрангский? Это настоящий хогвартский комплимент. (Выходит в переднюю и возвращается без мантии, в парадном сюртуке с богатой вышивкой.)

Нарцисса: Такие изыски больше под стать гордым сынам Севера. А в Хогвартсе говорили комплименты только вы. Остальные кавалеры, в лучшем случае, дёргали дам за косички.

Бартемиус: Итак, сегодня вы наконец-то признали, что я уникален? Великий день!

Нарцисса: Почему же уникальны? Родольфус тоже никого не дёргал за косички. Я сама не застала, но мне рассказывали.

Бартемиус: Родольфус — уникум в другом роде. А от единственной волшебницы, к которой он питал подобные намерения, могло за это основательно достаться на орехи. Да там и косичек, по слухам, никаких не было. А то, что было… (Внезапно замолкает)

Входит Беллатрикс, в чёрном бархатном халате. Волосы у неё по-прежнему распушены в разные стороны, между волос струится оранжевый дымок от Бодроперцового зелья. Бартемиуса она первое время не замечает, или делает вид, что не замечает.

Бартемиус: (Отмирает.) … не идёт ни в какое сравнение с тем, что стало.

Беллатрикс: Цисси, Дольф сказал, что задержится ещё минут на пятнадцать. Они с Антонином все в делах, прямо дым из ушей.

Бартемиус: Из твоих ушей? Здравствуй, Белла!

Беллатрикс: Ах вот, кто здесь! Барти, тушка министерская, нунду вылижи твой лощёный зад! Ты сюда совсем уже, как домой, являешься? Хватит смущать мою невинную сестру!

Бартемиус: У министерской службы, дорогая Беллс, кроме недостатков есть ещё и достоинства. К тому же, я не являюсь в общество в халате, как некоторые.

Беллатрикс: Брысь под диван, книззлья шерсть, пока туфлей не прилетело! Цисси, у тебя всё в порядке?

Нарцисса: Всё хорошо, Белла. Не беспокойся.

Беллатрикс: Тогда я пойду, хоть что-то сделаю с головой. Если что-нибудь случится, зови. (Уходит.)

Бартемиус: Что-то сделать с этой головой? Напрасные надежды. Так кто же всё-таки улетел?

Нарцисса: Какие дивные каллы!

Бартемиус: Я начинаю подозревать худшее. Кто улетел?

Нарцисса: Люциус.

Бартемиус: Люциус? Очень мило. И куда? В Тунис?

Нарцисса: В Дурмстранг.

Бартемиус: И что же ему вот именно сейчас там понадобилось? Пересдать NEWT по заклинаниям, раз уж в Хогвартс не пустили?

Нарцисса: За какими-то новыми подавителями.

Бартемиус: Виноват, но что-то здесь не складывается. За подавителями не отправляют советника министра магии. За подавителями летает специалист, инспектор, самое большее — референт. Причём не в Дурмстранг к ректору, а в какой-нибудь Подебрад или Рудольштадт, в мастерские артефакторов. Там наш инспектор находит себе приятелей, скитается с ними по винным погребкам и пивным залам, а когда истекает срок командировки, привозит Мерлин знает что. И где в этой картине, позвольте спросить, наш благородный, сиятельный и блистательный Люциус?

Нарцисса: Не спрашивайте меня, я не очень хорошо в этом понимаю. Это ваши министерские дела.

Бартемиус: Итак, он улетел, а вы остались?

Нарцисса: Как видите.

Бартемиус: Что ж, печально, печально. Сочувствую. (Целует Нарциссе руку.)

Нарцисса: Барти, держите дистанцию. Сейчас все придут. Ведите себя прилично!

Бартемиус: Нарцисса, умоляю! Когда же я вёл себя с вами неприлично?

Нарцисса: Были случаи.

Входят Родольфус, в вечернем костюме с бабочкой, и Долохов, в чёрном с ног до головы, с серебряной Тёмной Меткой в петлице.

Родольфус: А вот и Барти. Здравствуй, здравствуй.

Бартемиус: Здравствуй, Родольфус. (Здоровается с Родольфусом за руку.)

Долохов: Здорово, главный помощник! (Обнимает Крауча.) Как жив-здоров? Ещё не зачах там в министерстве, подле этой маринованной селёдки Тикнесса?

Бартемиус: Здравствуй, Антонин! Почему это «зачах»? Нам чахнуть некогда. На наших глазах творится история магической Британии.

Долохов: Как всегда, речист. Родольфус, я так понимаю, всех дел не переделаешь. Полуночь — дела прочь, можно и оскоромиться?

Нарцисса: Стол накрыт, господа. Прошу.

Входят Рабастан и Регулус в вечерних костюмах. Регулусу его наряд немного велик.

Бартемиус: Святая Тьма! Регулус!

Рабастан: Здравствуй, Барти! (Здороваясь за руку с Бартемиусом, задерживает пожатие, вполголоса.) Не удивляйся.

Регулус: Добрый вечер, сэр.

Бартемиус: Привет, Регулус. Я Барти Крауч. Не помнишь меня?

Регулус: Немного помню, что мы с вами знакомы, но, прошу прощения, не припомню, где и как именно мы познакомились.

Бартемиус: Как где? На Астрономической Башне. Как мы туда на спор забрались, тоже не помнишь?

Регулус: Не помню. Я сейчас многое не помню, но мама утверждает, что это пройдёт.

Долохов: Ну раз мадам Вальбурга утверждает, что пройдёт, значит, так оно и будет. Вэл зря не скажет. Не переживайте, Регулус, всё обойдётся. Давайте знакомиться заново. Антонин Долохов, давний приятель вашей матушки. Её наставления по английскому застольному и бальному этикету я помню до сих пор.

Регулус: Душевно рад познакомиться. Матушка очень хорошо вас помнит, она про вас даже написала в письме.

Долохов: Вальбурга меня помнит? Мне уже страшно!

Входит Беллатрикс в чёрной бархатной мантии с чёрной же кружевной отделкой и вставкой с серебряной вышивкой, имитирующей корсет. С роскошным нарядом слегка диссонирует её обыкновенная подвеска с серебряным черепом ворона.

Беллатрикс: Глазам не верю. Реджи, ты здесь, пташка моя поднебесная!

Регулус: Как это? Белла, неужели это ты?

Рабастан: Здравствуйте вам! Заговорил по-человечески.

Регулус: А я видел во сне, будто тебя убили. Какие-то три девчонки… и неопрятная ведьма, замотанная во что попало, как домовик.

Беллатрикс: Было дело, пытались. Но нас, Блэков, так просто не убьёшь. Реджи, как же я рада, что ты живой!

Рабастан: Отлично! Похоже, вас представлять друг другу не надо.

Беллатрикс: Зато кое-кому другому надо. Крауч, ты ещё не в курсе, кто перед тобой? (Поворачивается к Бартемиусу и щёлкает каблуками.) Отряда специального назначения «Мантикора» первой десятки командир Беллатрикс Лестрейндж.

Бартемиус: Весьма польщён знакомством. (Также щёлкает каблуками.) Его превосходительства Министра магии Великобритании старший личный помощник Бартемиус Крауч.

Регулус: Вы помощник министра?

Беллатрикс: Да не бери ты в голову, Реджи! Как бы старший, как бы помощник, как бы министра.

Нарцисса: Господа, довольно мериться чинами, идёмте к столу!

Родольфус: В самом деле. Завтра портал в шесть утра.

Бартемиус: Какое великолепие! По какому случаю пируем?

Рабастан: Последний ужин перед выступлением.

Долохов: Крайний, Басти! Последняя у маглы свекровь.

Рабастан: Да ну тебя, Долохов, с твоими суевериями!

Бартемиус: Как рассаживаемся, Родольфус? По старшинству?

Родольфус: Как угодно. Сегодня по-родственному. Но не напиваться! Нарцисса, будешь за хозяйку?

Нарцисса: Белла, ты не возражаешь?

Беллатрикс: Да что ты, Цисси? Какие возражения? На тебе дом держится, а я так, иногда поспать залетаю. Реджи, садись со мной!

Рассаживаются: Родольфус во главе стола, Нарцисса напротив него, Беллатрикс слева от сестры, рядом с ней Регулус, за ним, по правую руку от командира, Долохов. Рабастан садится по левую руку от Родольфуса, за ним — Бартемиус, который оказывается рядом с Нарциссой.

Бартемиус: Хорошо, что кое-кто отвалил. Иначе бы не получилось посидеть без церемоний.

Нарцисса: Замолчите, Бартемиус! Что вы себе позволяете?

Беллатрикс: Нормально он позволяет. Правду говорит. Где же Краучу правду говорить, как не здесь? Не в министерстве же. Барти, раз ты там, займись делом.

Бартемиус: Слушаюсь. Уважаемая Нарцисса, позвольте предложить вам Огденского.

Нарцисса: Нет-нет, что вы, Бартемиус? Слишком крепко.

Бартемиус: Тогда белого вина.

Беллатрикс: Реджи, у тебя «Блишем» рядом. Махнём не глядя?

Регулус: Я, собственно, не пью виски. Мне от него делается нехорошо.

Долохов: Какое совпадение, молодой человек! Мне от него тоже бывает нехорошо. И почему-то именно тогда, когда я пью его с Лестрейнджами. От этого, доложу я вам, существует только одно средство. Хотите, поделюсь?

Регулус: Конечно, хочу, сэр. Мне это чрезвычайно интересно.

Долохов: Средство, собственно, довольно простое. Во-первых, не пить виски…

Рабастан: Долохов, тебя ль я слышу?

Долохов: … а, во вторых — заменить его русской горькой. Чрезвычайно чистый продукт. Если его грамотно закусывать, вообще проходит без последствий. Не угодно ли попробовать? (Призывает откуда-то бутылку с прозрачным напитком.)

Регулус: Душевно вам признателен.

Беллатрикс: Тони, меня не забудь! Давно я твоей водки не пила.

Бартемиус: Господа, позвольте тост? (Все кивают.) Здоровье и многие лета несравненной Нарциссы! Ура!

Родольфус, Рабастан, Долохов, Регулус: Ура! Ура! Ура!

Нарцисса: Потише, господа! Даже люстра задрожала.

Долохов: Это от избытка чувств, Нарцисса. Освежает водка, не правда ли, Регулус?

Регулус: Да, очень.

Долохов: Умоляю, ещё по рюмке. Родольфус, тебе налить? Я помню, тебе же нравилось.

Родольфус: Пожалуй, да. Только не гони, Антонин. Завтра выступать.

Беллатрикс: Нет проблем, выступим. Крауч, не спи!

Бартемиус: Как можно, Белла? (Наливает бокал вина Нарциссе.)

Нарцисса: Хватит, хватит. Скажите лучше, что в министерстве?

Долохов: Да-да, чем там веет в высших сферах?

Бартемиус: В министерстве всё обстоит отличнейшим образом. Какой третьего дня был торжественный обед в Зале Приёмов! Стол на двести персон. Суп мипотаж… Угри… Фаже из рябчиков под Редедер восьмидесятого года…

Долохов: Вот ещё! Французское меню! Лягушек не подавали?

Рабастан: Разве что Амбридж.

Бартемиус: Министр в мантии фасона времён Дамокла Роули...

Беллатрикс: Что они все так носятся с этим аспидом Роули?

Бартемиус: А чем он тебе не угодил? (Наливает виски себе и тут же вина — Нарциссе.)

Беллатрикс: Он Азкабан придумал! (Пьёт водку.)

Нарцисса: Бартемиус, что вы делаете?

Бартемиус: Все наблюдатели от стран — членов правления Международной конфедерации магов, при полном параде…

Нарцисса: Наблюдатели? Они же оставили Лондон.

Бартемиус: Не верьте слухам, дражайшая Нарцисса. Умоляю, не верьте слухам, которые распускают некомпетентные и безответственные лица.

Рабастан: (Родольфусу, вполголоса.) Знаем мы одно такое лицо. Сегодня видели. (Наливает виски Родольфусу и готовится налить себе.)

Родольфус: Теперь не скоро увидим. Рабастан, не налегай на крепкое.

Рабастан: Слушаюсь, командир. Одну, и всё. А потом — белого вина.

Долохов: Белое вино после виски? Ещё того лучше. Пей лучше водку, Басти, здоровее будешь. (Наливает рюмку Рабастану и тут же — Регулусу.)

Регулус: Благодарю, многоуважаемый сэр Антонин, я, собственно, пью очень мало…

Беллатрикс: А кто тут много пьёт? Не тормози, Реджи, не позорь семейство. Вот так, молодец.

Регулус: Ух!.. Как это ты ловко с ней управляешься, Белла!

Беллатрикс: Практика, Реджи, практика! Цисси, золотце, а ты что грустишь? Пей белое вино, оно восхитительное. Я именно это не пробовала, но у тебя дурного вина просто не бывает!

Рабастан: Нарцисса, я знаю, что тебя тревожит. Брось! Всё, что ни делается — всё к лучшему. Господа, ещё раз — здоровье мадам Нарциссы, красы и гордости благороднейшего и древнейшего дома Блэк!

Беллатрикс: Совершенно в точку, Басти. Цисси, ты — лучшая!

Все мужчины встают и пьют стоя. Беллатрикс хлопает в ладоши.

Нарцисса: Благодарю, господа. (Пьёт вино; все аплодируют.)

Беллатрикс: Браво, Цисси! И вообще, ты сегодня просто загляденье. Эта мантия тебе чрезвычайно идёт. Настоящая слизеринская гамма!

Нарцисса: Это платье, Белла, и оно не зелёное, а серое.

Беллатрикс: Я и говорю — серебро! Господа, вы согласны, что Цисси — красавица?

Долохов: Более чем согласны. Госпожа Нарцисса, примите наше восхищение!

Рабастан: Целиком поддерживаю! Нарцисса, ты великолепна. (Вполголоса, Родольфусу.) Дольф, ты заметил, что Цисси больше никто не называет по фамилии?

Беллатрикс: Цисси, я сама готова в тебя влюбиться!

Бартемиус: Белла, держи себя в руках!

Беллатрикс: Крауч, ты спятил? Ты забыл, что я её сестра?

Бартемиус: Ты не сестра, ты чудо в перьях.

Долохов: (Встаёт с места.) Господа, здоровье командира отряда сэра Родольфуса Лестрейнджа!

Беллатрикс, Рабастан, Бартемиус: (Встают со своими бокалами.) Ура!

Родольфус: Благодарю, господа. (Пьёт.)

Регулус: Ура! Я хоть и не служу, но позволю себе присоединиться. Сэр Родольфус, я горжусь тем, что с вами знаком.

Беллатрикс: Да оставь ты этого «сэра», Реджи! Ты же у себя дома, среди своих, какие, к Моргане, титулы?

Регулус: Дома… Как это волшебно — быть дома! Наш дом — просто остров порядка и защищённости в море бушующего вокруг хаоса. Нет слов, чтобы выразить, как здесь хорошо…

Рабастан: То остров, то корабль… У меня от этих сравнений морская болезнь начнётся.

Родольфус: Меньше у Долохова бутылку таскай, тогда не начнётся.

Беллатрикс: Вот это завернул! Реджи, ты, часом, поэзией не увлекаешься?

Регулус: Пробовал недавно. А как ты догадалась, Белла?

Беллатрикс: Да вот как-то так… Реджи, извини, я тебя перебила.

Регулус: Да, хаос… Хаос бушует вокруг нас и каждую минуту угрожает разрушить такой маленький, такой хрупкий мир. А здесь, в настоящем волшебном доме, чувствуешь себя защищённым от всего этого ужаса. Здесь отдыхаешь душой…

Долохов: Чем же вам хаос-то не угодил? Ох уж эти англичане с их порядком… Впрочем, виноват, немцы ещё хуже. Рюмочку, Регулус?

Регулус: Да-да, конечно.

Беллатрикс: Вот хитрец, а говорил — не пьёт. Всё ты правильно делаешь, Реджи, и парень ты славный, но вот с пафосом у тебя ещё больший перебор, чем у Барти. Пьёшь как нормальный колдун, а вещаешь как оживший учебник по этикету.

Регулус: У меня очень мало практики, ведь я почти не бывал в обществе. В Хогвартсе, когда дом Слизерина взял кубок по квиддичу, я на праздновании в общей гостиной попробовал сказать речь, так надо мной просто посмеялись.

Долохов: Посмеялись над наследником рода Блэк? Полукровки, наверное?

Регулус: Нет, что вы? Потомственные слизеринцы, из древних и благородных семей, упомянутых в «Справочнике чистокровных волшебников».

Беллатрикс: Ха-ха-ха! Не смеши меня, Реджи! На твоём потоке благородных было всего пять человек, а настоящих волшебников из них — только ты и Барти.

Бартемиус: Пейте вино, Нарцисса, пейте, дорогая!

Нарцисса: Напоить меня хотите? Вы змей, Крауч!

Рабастан: Воистину змей! (Садится со своим бокалом за рояль и наигрывает.)

Из Северной башни навстречу ему

Слезает по трапу Сивилла —

С утра нагадала кирдык одному,

И два пузыря раздавила.

Все: Так громче музыка, играй победу,

Мы победили, и враг бежит — визжит — лежит!

Так за…

Регулус: … Милорда… (Замолкает.)

Родольфус: Регулус, не стоит сейчас.

Все: (Пропевают одну фразу без слов.)

Мы грянем громкое: «Ура»! Гип-гип-ура!

Рабастан: Скажи мне, провидица, ради богов,

Где прячется зло по оврагам?

И много ль осталось соседей-врагов

Прибить ради общего блага?

Припев никто не поддерживает, Рабастан несколько фраз играет без слов.

Рабастан: Авада Кедавра ему — ничего,

А грохнуть тут надо тебя одного!

Регулус: Как здесь хорошо! Будто и нет никакой войны.

Бартемиус: Господа, тост! Здоровье министра магии Великобритании господина Пиуса Тикнесса! Ура!

Пауза.

Долохов: Эй, Крауч, ты что, попутал?

Беллатрикс: Сориентируйся, Барти! Ты не в министерстве!

Бартемиус: А в чём, собственно дело?

Долохов: А в том дело, что завтра я драться за эту макаку пойду, но пить его здоровье не стану, и комбатантам не советую. Невоюющие волшебники — как сами пожелают, но без меня.

Бартемиус: Позвольте, господин Долохов!

Беллатрикс: Да, Барти, ты поаккуратнее с тостами. Бойцы с передовой за такое сразу виски в рожу выплеснут.

Бартемиус: Что это такое? Родольфус, призови к порядку своих подчинённых!

Родольфус: С какой стати? Я их поддерживаю.

Бартемиус: Господин Долохов, позвольте, я скажу!

Долохов: Нет уж, господин Крауч, позвольте, я скажу!

Регулус: Нет, позвольте, я скажу! Здоровье мадам Нарциссы, а равно и блистательного сэра Малфоя, отбывшего в Дурмстранг!

Беллатрикс: Блистательно отбывшего в Дурмстранг!

Бартемиус: Туда ему и дорога!

Долохов: Счастливого плавания… в мокрых подштанниках.

Рабастан: Какое поразительное единодушие! Отличный тост, Регулус, лучше не скажешь! (Поёт.)

Директор по уху словил кирпичом

И с башни тотчас навернулся.

В полёте четырежды ухнул сычом,

Заснул и уже не проснулся.

Бартемиус: И всё же, господа, что вы имеете против министра? Он же нас принял на службу!

Долохов: Да уж, принял. Когда под гузкой загорелось, так принял. А до этого два года юлил, как будто знать нас не знает.

Рабастан: Сегодня только приказ вышел, ни одной егерской задницы ещё не поджарили, а «Пророк» уже в вечернем выпуске Родольфуса и весь отряд «карателями» обозвал.

Беллатрикс: Идиоты! Они настоящих карателей не видели.

Долохов: Зашибись, какая честь! Сам Тикнесс нашу службу принял! Король Артур и Мерлин в одной подарочной упаковке… времён Дамокла Роули.

Родольфус: Да что же, Мерлиновы портянки, в самом деле? В насмешку мы ему дались? Вокруг Лондона больше двух тысяч егерей, а у нас, видите ли, «Страна без насилия». Если бы ваш Тикнесс вместо того, чтобы ломать дурную комедию с «Обществом волшебного братства», сразу после Хогвартса открыто признал союз с Вальпургиевыми рыцарями, у него бы было две сотни элитных боевых магов! Двести, а не сорок! И не сейчас, а в мае, когда эти егеря были рассеяны мелкими бандами по всей стране. Мы вполне успевали передавить их по частям и плотно заняться оборотнями. А одиночным мародёрам и всякой маглорожденной сволочи просто не к кому бы было бежать. Они сидели бы по домам, поджав хвосты, а мы не прятались бы сейчас за подавителями магии… как докси в портьерах.

Бартемиус: А Орден?

Родольфус: Что — Орден? После битвы Орден было проще простого запереть в Хогвартсе. Два-три десятка настоящих магов — и замок запечатан. Пускай бы их варились в своём соку, жрали сов и замковых эльфов. Сейчас этот номер уже не пройдёт — их половина Шотландии кормит. А тогда очень бы даже прошёл.

Бартемиус: Конфедерация бы не позволила Тикнессу открыто признать Вальпургиевых рыцарей. Они нас боятся.

Родольфус: А кто бы их спросил? Конечно, если брать у них займы и помощь, тогда на каждый чих придётся дозволения спрашивать. А если вести себя с ними как волшебники, то какое их, собственно, дело? Это наша страна, господа. Наша, а не клоунов из Конфедерации. С чиновниками — особенно с международными — нужно говорить предельно ясно и уверенно. Вам что нужно? Льготы, преференции? Получите — на равных условиях. Боитесь, что за нами потянется ваша собственная чистокровная оппозиция? Вот уж что нам нужно в последнюю очередь — так это ваши проблемы. У нас своих хватает. У нас теперь другое — пострашнее, чем егеря, чем оборотни, чем ваше драное лобби. У нас Орден Феникса. И если не хотите завтра заполучить у себя под боком Кингсли Шеклболта в качестве диктатора, то сегодня дайте нам открытый лист. Или хотя бы просто не мешайте.

Долохов: Да ты что? Когда это бюрократы слушали, что им говорят?

Бартемиус: В самом деле, Родольфус, это прекрасный план, но в реальной жизни бы не сработало.

Родольфус: Могло сработать, Барти. Сразу после битвы. А теперь поздно, теперь из этих двух сотен магов — кто за границей, кто в бегах, кто засел у себя в мэноре и старается лишний раз не высовываться. Так они тебе и пойдут за министерство воевать! Их и в самооборону-то брали со скрипом. Сколько-то толковых парней Корбан Яксли увёл в Корнуолл, где непонятно, с кем они воюют. С пикси, наверное. Патрулируют, главным образом, по кабакам, а на заражённые территории и носа не кажут. И вот вам результат — егеря в сорока милях от Лондона. Опомнились! Дали Родольфусу Лестрейнджу флажок с мантикорой: собирай боевой отряд, лети, спеши, Британия в опасности! Великолепно. Собрал, кого смог, а вчера выстроились они — и слово чести, в первый раз после Азкабана дрогнуло моё сердце.

Беллатрикс: У тебя? Дрогнуло? Дольф, не может такого быть!

Родольфус: Дрогнуло, Белла, потому что на пятнадцать Вальпургиевых рыцарей — двадцать пять голов чистокровного молодняка, которые про Авада Кедавра только в книгах читали. Все горят, пылают, воздавать рвутся. И вот вчера на плацу… Снег, метель. Над Лондоном туман. И вот померещилось мне, знаете что? А, нет, к троллю. Что за вздор?

Нарцисса: Родольфус, не рассказывай, если не хочешь.

Беллатрикс: Но лучше скажи. Видения — это не яйца докси, с ними не шутят.

Рабастан: В любом случае, мы тебя не выдадим.

Родольфус: А померещились мне, господа, в этом тумане помидоры.

Долохов: Чьи?

Нарцисса: Антонин, будьте добры! Хотя бы сейчас без непристойностей.

Родольфус: Просто помидоры. Ароматные такие, на ветках. Красные. Плодоножки зелёные. Жилки золотистые. Ничего не напоминает?

Рабастан: Напоминает, братец. Цвета Мак-Грегоров оно напоминает.

Родольфус: Вот именно, господа. Мак-Грегоров. И это уже серьёзно. Как только шотландцы договорились с Хогвартсом, картина стала ясной, как кусок сыра. Что такое эти егеря? Пыль, туман. Навоз поверх потока. Ну, не удержим мы Скабиора, ну, ворвутся банды в Косой переулок, разнесут десяток-другой лавок… «Гринготтс» неприличными словами испишут. Страшно не это. Страшно то, господа, что через месяц-другой этой вольницы те же обыватели, что сейчас ждут Скабиора, от него же и взвоют. И кинутся в объятия тех же Мак-Грегоров, к которым уже сбежали посланники. У шотландцев на территории порядок. Они тоже захотят порядок, а кто им даст этот порядок? Мы? Как-то не верится. А шотландцы могут. Придут, господа, со своими палашами и клейморами, и дадут. И вместе с ними придёт Орден. Вот поэтому я и иду вместе с вами драться за Тикнесса. Презираю его, вижу, что толку от него меньше, чем от пустого места, но иду. Уводить сорок магов куда-нибудь на острова и сколотить свою банду — это не выход. Хочешь драться за порядок — изволь первый его соблюдать. А по-настоящему за порядок биться сейчас готовы только две силы: Орден и мы. Только порядок у нас очень разный. И когда мы с ними встретимся, будет интересно. Или мы их в магловскую землю закопаем, или они нас по фамильным склепам расквартируют. Вот тогда-то и станет ясно, кто из нас настоящие маги. Пью за встречу, господа!

Родольфус залпом выпивает виски. Регулус внезапно зарыдал.

Нарцисса: Регулус, что случилось?

Регулус: (Прекращает рыдать.) Прошу простить меня, господа. Я… испугался.

Беллатрикс: Кого, Реджи? Орден? Нашёл, кого пугаться! Сейчас мы им покажем! (Выхватывает из рукава волшебную палочку.)

Нарцисса: Белла, что ты делаешь? Господа! Обезоружьте её кто-нибудь!

Беллатрикс: Спокойно, Цисси! (С грохотом отодвигает стул.) Сейчас мы их всех… магловских прихвостней! (Становится в атакующую позицию, направив палочку на Бартемиуса.) Ну, Мерлиновы колокольчики, кто тут за маглов?

Бартемиус: (Подчёркнуто спокойно.) Тише, тише, Белла! Нет здесь маглов, и Ордена тоже нет. Ты в Доме Блэков, никакие маглы его даже не увидят.

Беллатрикс: Что это с вами? Не хотите маглов давить? (Прячет палочку в рукав и падает на стул.) А, понятно. Я в компанию гриффиндорцев попала. Очень приятно. Выпьем за здоровье маглов, господа, они симпатичные. И помидорами закусим!

Родольфус: Белла, сиди спокойно!

Беллатрикс: Засохни, змей! Слизеринцы — лохи! Гриффиндор — чемпион!

Рабастан: По квиддичу с кирпичом. Тебя что, Белла, твой спятивший кузен покусал?

Беллатрикс: А ты куда лезешь, чешуйчатый? Вы — не львы, а львы — не вы!

Нарцисса: Рабастан, не надо! Белла, пожалуйста, больше не пей.

Беллатрикс: Ты тоже молчи, рептилия. (Поднимает бокал.) За Нарнию! За Аслана!

Долохов: Белла, ты звезданулась в край? В доме Блэков магловщину порешь!

Бартемиус: Ожидаемый сюрприз.

Рабастан: Вот тебе раз! Командир первой десятки нарезался.

Беллатрикс: Кто нарезался? Я нарезался? Ни тролля я не нарезался… лась.

Родольфус: Это всё я, господа. Не стоило мне начинать об этих помидорах. Больше ни слова о них.

Долохов: Родольфус, ты здесь ни при чём. У всех наболело.

Бартемиус: Родольфус, Рабастан, позвольте мне объясниться. Вы меня не так поняли. Антонин, ты напрасно обвиняешь министра в предательстве. Он именно так и планирует поступить, как вы сказали. Когда с егерями будет покончено, а Дурмстранг и Бобатон при поддержке Конфедерации обяжут Хогвартс выдворить из стен все вооружённые элементы, тогда Орден будет нейтрализован за считанные дни, и министр положит магическую Британию к подножию трона Лорда Судеб.

Рабастан: Кого?

Бартемиус: Тёмного Лорда, Басти!

Беллатрикс: А говорит, я нарезалась.

Родольфус: Тёмного Лорда больше нет, Барти. Не нагнетай обстановку.

Бартемиус: Как нет? Это нас нет. А Тёмный Лорд есть. Он бессмертен!

Долохов: Барти, посмотри правде в глаза. Нет его. Мы сами всё видели.

Бартемиус: Он уже уходил один раз. И вернулся. И ещё вернётся!

Рабастан: Если бы!

Родольфус: В любом случае, мы будем делать то, что должны.

Беллатрикс: И будь что будет. Наш Лорд не с нами, но у нас ещё палочки в руках!

Родольфус: И мы не забыли своего долга. Рыцари, встать!

Все, кроме Нарциссы, встают. Регулус едва не опрокидывает стул и падает на него обратно.

Родольфус: (Регулусу.) Ты сиди, болящий. (Поднимает бокал.) За Тёмного Лорда!

Все: За Тёмного Лорда! (Пьют.)

Родольфус: Последний же враг истребится...

Долохов, Рабастан, Бартемиус: (Хором.) Смерть!

Беллатрикс: Смерть! (Оскаливается и делается страшной.)

Регулус: Смерть… опять смерть… кругом смерть… сколько её будет? Волшебников и так совсем мало.

Беллатрикс: (Со слезой в голосе.) Реджи, да как ещё с ними? Это же не волшебники, у них ничего от волшебников не осталось. Они хуже маглов! Хуже этих, как его, инквизиторов. Диадему Ровены — в Адском Пламени закоптили как окорок. Медальон Салазара — железякой на камне расплющили… Чашу Хельги — зубом расковыряли. И чьим? Змеюшку-то, змеюшку-то редкую за что? За что? Он же, можно сказать, последний в Британии! Я их сама всех перекусаю! (Закрывает глаза рукой.) Что-то мне не очень… Господа, проводите меня… куда-нибудь.

Родольфус: Надралась всё-таки. Басти!

Рабастан незаметно выхватывает палочку. Беллатрикс засыпает, Рабастан и Долохов берут её под руки и выносят из комнаты.

Родольфус: Отбой, господа. Кричер, всё спиртное со стола долой. Без пяти шесть всем быть здесь к порталу. Барти, тебе не вставать, так что сам смотри. Спокойной ночи! (Уходит)

Нарцисса: Белла! Я пойду, посмотрю, что с ней.

Бартемиус: Не нужно, Нарцисса! Ей просто выспаться надо.

Нарцисса: Какой ужас! Сестра напилась. Все напились. Даже Регулус.

Бартемиус: Не троньте его, Нарцисса, пусть его спит.

Нарцисса: Вы и меня напоили, змей вы этакий. Мерлин, даже на ногах стоять не могу (Отходит вглубь комнаты, сбрасывает туфли и садится с ногами на диван.)

Бартемиус: И не нужно. Отдыхайте! Позвольте мне сюда, подле вас. (Сотворяет плед и укрывает ноги Нарциссы.)

Нарцисса: Садитесь уж, что теперь… Бартемиус, что же с нами дальше будет?

Бартемиус: Всё будет прекрасно, Нарцисса, поверьте мне. Боги благоволят пьяным, детям и сумасшедшим.

Нарцисса: А меня вы к кому из них относите?

Бартемиус: Вас, Нарцисса? Исключительно к богам. Вы настоящая богиня.

Нарцисса: Полно, Бартемиус, какая же я богиня? Я ни на что не могу повлиять.

Бартемиус: Как это «ни на что»? А на нас? Вы одна нас всех облагораживаете.

Нарцисса: Я не справляюсь, Барти. Мне кажется, что я даже не волшебница, а зерно риса. Кругом такие же зёрна, стискивают со всех сторон, я никуда не денусь из мешка, и они не денутся. А кругом эти… крысы. С зубами. И глаза красные! Как у Того, Кого Нельзя… Помните его глаза?

Бартемиус: А знаете, Нарцисса? Он не вернётся!

Нарцисса: Кто не вернётся, Барти? Тёмный Лорд?

Бартемиус: При чём здесь Лорд, Нарцисса? Малфой не вернётся.

Нарцисса: Барти, разве это вас как-то касается? Вернётся, не вернётся…

Бартемиус: Разумеется, касается. Мне же про его вояжи министру докладывать.

Нарцисса: Вот и докладывайте на здоровье.

Бартемиус: Я и докладываю… министру моего сердца.

Нарцисса: Ох, эта ваша болтовня! А почему это как только я сказала про крыс, вы тут же про Люциуса вспомнили?

Бартемиус: Потому что он на крысу похож.

Нарцисса: Как благородно, Крауч! И совсем не похож. Крысы серые…

Бартемиус: Похож точь-в-точь. На белую крысу, декоративную. Лощёную, наглую, зажравшуюся. Которой всё равно кого — мальчика, девочку, брата, сестру… лишь бы он, а не его.

Нарцисса: Очень, очень красиво! Про отсутствующего волшебника такие гадости, да ещё его жене!

Бартемиус: Да какая вы, к Мерлину, ему жена?

Нарцисса: Как это — какая? Законная, Барти! Вы же сами на церемонии были.

Бартемиус: Эта министерская церемония кната дырявого не стоит. Вы посмотрите в зеркало! Что вы там увидите?

Нарцисса: И что же я увижу, Барти?

Бартемиус: Совершенство! Настоящая природная красота, бездна такта, море магии, ум Ровены вкупе с состраданием Хельги. Волшебница с большой буквы. С вами даже мой папаша первым здоровался. А тут рядом с вами — что он такое? Портновский манекен! Прихлебатель в эксклюзивной мантии.

Нарцисса: Бартемиус, вы пристрастны. Люциус — незаурядный волшебник.

Бартемиус: Это сэр Абрахас был настоящий волшебник. А наследник его — жалкая копия. Для распродаж.

Нарцисса: За глаза-то? Да вы герой, Крауч!

Бартемиус: Да я ему это и в глаза скажу. Пусть только покажется. И сразу же на поединок вызову.

Нарцисса: Перестаньте болтать вздор, Барти! Вы уже с Долоховым едва до поединка не доболтались. Думаете, если вы Малфоя побьёте, я вам сразу же на шею брошусь? Что за бред! Вы же не первокурсник.

Бартемиус: Я просто хочу его грохнуть. Ужас как хочу. Вы с ним несчастливы.

Нарцисса: А с кем я буду счастлива, позвольте спросить?

Бартемиус: Как с кем? Разумеется, со мной!

Нарцисса: С вами? Вы не годитесь.

Бартемиус: Почему же это, позвольте спросить?

Нарцисса: А что в вас есть хорошего? Ну, двенадцать NEWT сдали, родовиты, как Мерлинова борода. На рояле неплохо играете. И больше ничего.

Бартемиус: Как ничего? Нарцисса, вы же меня хорошо знаете.

Нарцисса: В том-то и дело, Барти, что я вас знаю. Почему вы всё время сочиняете? Это ненормально.

Бартемиус: Нарцисса, дорогая, я не сочиняю. У меня родовой дар к изящной словесности. Когда наступит мир, буду писать сказки для маленьких волшебников. Да такие, что родители, читая их детям на ночь, сами будут рыдать.

Нарцисса: Сейчас мне хочется смеяться. Барти, ну чего вы от меня хотите?

Бартемиус: Быть с вами, Нарцисса. Жить с вами всю жизнь вместе, под одной крышей, долго и счастливо. Хочу, чтобы у всех будущих Краучей были ваши глаза.

Нарцисса: Вы с ума сошли? У меня сын вас ненамного младше.

Бартемиус: И хорошо, что Драко уже взрослый. Если он мужчина и колдун, то он прекрасно нас поймёт.

Нарцисса: Драко… да, возможно, Драко и поймёт. Он на вас с Беллой чуть ли не молится. Но я сама не пойму: мне-то это зачем?

Бартемиус: У нас сродство душ. Вы сами признали, что я хорошо играю на клавишных?

Нарцисса: Да, признала. И дальше что?

Бартемиус: То, что лучше всего я играю, когда вместе со мной играете вы.

Нарцисса: Этого мало для счастливого брака!

Бартемиус: Это показатель. Мы созданы друг для друга. А его вы давно не любите.

Нарцисса: Вам-то что за дело — люблю, не люблю?

Бартемиус: Я помню ваши глаза на той церемонии. Вот тогда в них была любовь. А сейчас в них... знаете, что? Разочарование.

Нарцисса: Психолог министерский! К вам-то это как относится? Какое ваше дело, что происходит между мужем и женой?

Бартемиус: Он сам всё испортил. Как он мог так улететь?

Нарцисса: Вы точно так же сбежите.

Бартемиус: Я? Никогда! Нарцисса, это позорно.

Нарцисса: Сбежите, сбежите.

Бартемиус: Я не покину вас в такую минуту. И ни в какую не покину. Всегда буду с вами.

Нарцисса: Вот пристал, как змея… как змея.

Бартемиус: А как же ещё мне приставать? Я слизеринец!

Нарцисса: Ничего ты не добьешься. Ничего. Какой бы он ни был, не стану я из за тебя ломать свою жизнь. Может быть, ты еще хуже окажешься.

Бартемиус: А я и есть хуже. Гораздо хуже. Но только не для тебя. Для тебя я буду лучше всех.

Нарцисса: Уйди! Я пьяна. Это ты сам меня напоил нарочно. Я бы никогда…

Бартемиус: Просто признайся сама себе, что я тебе нужен!

Нарцисса: Убери руки, змей! Я не брошу тень на благородную фамилию Малфоев!

Бартемиус: Брось его целиком, вместе с фамилией, тростью и павлинами! И выходи за меня.

Нарцисса: Нет, ты точно ненормальный.

Бартемиус: А ты много видела нормальных колдунов? Нарцисса!

Нарцисса: Что?

Бартемиус: Разведёшься?

Нарцисса: А, пропади всё пропадом! Да!

Нарцисса и Бартемиус целуются.

Регулус: (Просыпается.) Волшебники! Не целуйтесь на поле!

Нарцисса: Мерлин! Что это? (Убегает, забыв туфли.)

Регулус: (Нечётко.) Если барышня на метле, то это не барышня… а потенциальная угроза. А если у неё бита — то это вообще… (Бормочет нечто несвязное, но явно неприличное.)

Бартемиус: Регулус, мы не на поле!

Регулус: Как не на поле? А бладжер откуда взялся?

Бартемиус: Не было никакого бладжера. Спи!

Регулус: Как не было? Почему же так голова гудит? Это всё она! С битой…

Бартемиус: Реджи, как волшебник волшебника… ты ничего не видел.

Регулус: Нет, я видел.

Бартемиус: Тебе показалось.

Регулус: Это тебе показалось. Я вообще не помню, кто ты такой.

Бартемиус: (Про себя.) Забвение? Нет, не стоит. Я пьяный, а у него и так не голова, а решето…

Регулус: Что тебе было нужно от моей ку… ку… кузины?

Бартемиус: Регулус, ложись спать.

Регулус: Если я лягу, меня стошнит. Я же говорил, что мне нельзя виски!

Бартемиус: Святая Тьма, как нарезался!

Регулус: Вот помру, буду лежать в гробу бледный, и посмотрим, что мама скажет. (Падает на диван и засыпает.)

Бартемиус: Как надрался! (Уходит в одну из дверей.)

Часы бьют три часа, играют что-то весёлое.

Кричер: (Появляется и начинает убирать со стола.) Только три часа! А хозяева уже разошлись по спальням. Что за время? Где приёмы до утра? Где балы до рассвета? Где совещания с главами благороднейших и древнейших родов, когда не расходились сутками? Завтра все хозяева уйдут на войну, и в доме снова станет пусто. А молодой хозяин Регулус не совсем здоров… Бедная моя молодая хозяйка, не стоит ей сейчас долго быть одной. Да-да, не стоит. Но Кричер не вмешивается. Кричер просто наблюдает.

Занавес.

Рабочий кабинет министра магии. Громадный стол, на нём письменный прибор из серебра и серпентина. Напротив стола — высокие башенные часы. Рядом с часами портрет второго министра магии Дамокла Роули в алой мантии и с орденом Мерлина на голубой ленте. Два высоких камина с резной отделкой, возле одного — столик и несколько кресел для совещаний, возле другого — рабочее место личного помощника с рядом звонков, гонгов и колокольчиков. Здесь же — раскрытый журнал, перо, свиток и поднос для корреспонденции. В помещении полумрак, камины погашены, горит лишь несколько свечей.

Часы бьют полночь. Дверь открывается, входит Бартемиус, на ходу сбрасывая плащ. Из воздуха появляется домовой эльф Тедди, замотанный в скатерть с символом Министерства, и щёлкает пальцами, камины и часть светильников загораются. Тедди принимает плащ у Бартемиуса и уносит его за дверь.

Бартемиус: Никого! А где же дежурный? Тедди!

Тедди: (Появляется.) Слушаю, господин Крауч, сэр?

Бартемиус: (Просматривает журнал.) Где дежурный помощник министра?

Тедди: Тедди не знает, сэр. Тедди видел, как господину Броклхерсту прислали сову, господин Броклхерст прочитал письмо и отбыл из министерства.

Бартемиус: Давно отбыл?

Тедди: Полчаса назад, сэр.

Бартемиус: И всё это время здесь никто не дежурил?

Тедди: Так точно, сэр.

Бартемиус: А если бы срочное сообщение?

Тедди: Тедди бы принял, сэр. Господин Броклхерст распорядился, чтобы Тедди всё запомнил и рассказал господину министру или вам, сэр.

Бартемиус: Совсем спятил. К Святому Мунго он отбыл, что ли?

Тедди: Тедди не знает, сэр. Но господин Броклхерст, когда отбывал, выглядел подавленным.

Бартемиус: Тебя будто касается, как он выглядел. А как же его мантия в приёмной висит?

Тедди: Господин Броклхерст отбыл без мантии, сэр. В магловском костюме.

Бартемиус: Эти полукровки! Можешь идти, Тедди.

Тедди: Слушаю, сэр. (Уходит.)

Бартемиус: Дезертировал наш Бобби, и в хрустальный шар не смотри. Точно дезертировал. Сдавать его или не сдавать? Ох, чует моё сердце — скоро не до Бобби нам будет.

На столе Бартемиуса звонит один из колокольчиков. Из ближайшего к нему камина вылетают два письма.

Бартемиус: Из штаба? Ну-те-с, что вы там пишете? (Вскрывает конверт, читает и меняется в лице.) Прелестно! Был штаб — и нету штаба. А письма из штаба всё идут. (Открывает второе письмо, на розовой бумаге.) Ещё лучше. Я влюблён, господа. (Записывает что-то в журнал.)

Звонит ещё один колокольчик, более громко и мелодично. Вспыхивают все светильники. Невидимый Тедди открывает обе половинки дверей. Входит министр магии Тикнесс в мантии пурпурного цвета с золотым шитьём.

Бартемиус: Честь имею приветствовать, господин министр.

Тикнесс: Здравствуйте, Крауч. Участники совещания прибыли?

Бартемиус: Никто не прибывал, господин министр.

Тикнесс: Что значит — никто не прибывал? Амбридж, Малфой, Ранкорн, представители Международной конфедерации магов. Где они все?

Бартемиус: Никто из названных господ на приём не записывался.

Тикнесс: Я назначил сегодня без четверти двенадцать совещание по стратегическому планированию. Кто-нибудь из них предупредил об опоздании?

Бартемиус: По имеющимся у меня сведениям, советник министра Люциус Малфой минувшей ночью отбыл в командировку в Дурмстранг.

Тикнесс: В какую ещё командировку? Я никуда Малфоя не отправлял. Кто его командировал без моего ведома? Кто?

Бартемиус: Насколько мне известно, мистер Ранкорн.

Тикнесс: Ранкорн? Кем он себя возомнил? (Закуривает сигару.) Ранкорна ко мне немедленно сюда. Достаньте его, где хотите.

Бартемиус: Господин министр, известие чрезвычайной важности.

Тикнесс: Какое там ещё известие?

Бартемиус: Пять минут назад сообщили из объединённого штаба сил самообороны, что начальник штаба Альберт Ранкорн внезапно заболел и отбыл вместе со штабом экстренным портключом в Министерство магии объединённой Германии.

Тикнесс: Крауч, вы сами здоровы?

Бартемиус: Так точно, господин министр, здоров.

Тикнесс: Впечатление такое, что вы бредите. Пригласите ко мне Долорес. Как можно скорее.

Бартемиус: Виноват, господин министр. Одновременно с этим сообщением меня известили, что заместитель министра Долорес Амбридж по срочной дипломатической надобности отбыла в представительство Ильверморни, а оттуда межконтинентальным порталом — в Магический конгресс Соединённых Штатов Америки. Извольте ознакомиться лично. (Подаёт оба письма.)

Тикнесс: В какой конгресс? (Нервно сминает окурок сигары в пепельнице.) Каких штатов? (Читает письма, прикуривает от волшебной палочки вторую сигару.) Это что? Катастрофа?

Бартемиус: Точно так, господин министр. В десять часов вечера банды Скабиора прорвались в Суррей, а оттуда на магловских электропоездах небольшими группами проникают в Лондон. Дать им бой на магловской территории не представляется возможным.

Тикнесс: Это безумие… Вот что, Крауч. Отряд «Мантикора» уже сформирован?

Бартемиус: Одну минуту, господин министр. (Листает журнал.) Так точно, сформирован. Сегодня в семь часов утра командир Родольфус Лестрейндж доложил о полной боевой готовности отряда. Ждут приказа о выступлении.

Тикнесс: Вызовите ко мне командира отряда. Срочно.

Бартемиус: (Пишет записку, прикладывает печать и выходит в приёмную.) Тедди, это письмо отправить срочно совиной почтой. Штаб отряда «Мантикора», командиру лично. Вне всякой очереди.

Тедди: (За дверьми.) Будет исполнено, господин Крауч, сэр.

Тикнесс: И узнайте, где болтаются представители Конфедерации. Я жду их уже полчаса.

Бартемиус: Также совиной почтой, господин министр?

Тикнесс: Некогда, Крауч. Вызовите их через камин.

Бартемиус: (Подходит к «своему» камину, бросает в него щепотку «летучего пороха».) Магическое посольство Франции! Камин закрыт… (Бросает вторую щепотку.) Магическое посольство Италии! Тоже закрыто… (Бросает третью щепотку.) Представительство института Дурмстранг! (Озаряется зелёной вспышкой.) Это личный помощник министра магии Британии Бартемиус Крауч. Будьте любезны пригласить адъюнкт-профессора Пумперникеля. Простите, как? Всё понятно, благодарю вас. (Оборачивается к министру.) Наблюдатели от Института Дурмстранг с минуты на минуту будут здесь.

На столе Крауча дважды звенит звонок.

Бартемиус: (Выходит в приёмную.) В чём дело, Тедди? (Возвращается в кабинет.) Наблюдатели от Института Дурмстранг профессор фон Гриммельсгаузен и адъюнкт-профессор Пумперникель к господину министру магии.

Тикнесс: Просите их сюда, и немедленно.

Бартемиус: Тедди, проводи обоих прямо в кабинет.

Входят Гриммельсгаузен и Пумперникель. Первый — преклонного возраста, щуплый, седой, с острой бородкой и усами-пиками, в роскошной дурмстрангской мантии на седой лисе и причудливой средневековой шляпе. Второй — низенький, круглый, в кожаном плаще на волчьем меху и меховом кепи с отворотами. Оба проходят в кабинет, не снимая верхней одежды. Тедди щелчком пальцев удаляет с их мантий снег и закрывает двери.

Гриммельсгаузен: Господин министр! (Он и Пумперникель наклоняют головы.)

Тикнесс: Очень рад вас видеть, господа. Профессор Гриммельсгаузен, господин Пумперникель, прошу садиться. (Показывает на кресла возле стола для совещаний.) Мистер Крауч, будьте любезны вести протокол совещания.

Все садятся вкруг стола. Бартемиус приманивает со своего стола свиток и перо, которое тут же начинает само вести запись.

Тикнесс: Я обращаюсь через ваше посредство к Международной конфедерации магов со следующим заявлением. Ввиду того, что банды егерей, вобравшие в себя значительное число преступных элементов, угрожают непосредственно Лондону, а гражданская самооборона Британии дезорганизована тем, что отдельные высшие чины штаба позорно бежали… для вас, я полагаю, это уже не секрет?

Гриммельсгаузен: Так есть. Никакой секрет.

Тикнесс: В связи со всем этим, я прошу магические общины, входящие в Конфедерацию магов, о вооружённой помощи с целью отражения нахлынувших на столицу банд и обеспечения нормальной работы законного правительства магической Британии.

Гриммельсгаузен: К сожалению, Международная конфедерация магов не может принять такую меру.

Тикнесс: Но почему?

Гриммельсгаузен: Невозможно есть. Физически и магически. Егерей есть много тысяч, и они имеют контролировать большую часть Британии. В эта ситуация магические посольства стран, входящих в Конфедерация, посчитали себя не в безопасность и оставили Лондон.

Тикнесс: Оставить Лондон? (Нервно закуривает сигару.) Не известив законные власти? Куда они отправились?

Гриммельсгаузен: В безопасный место. Это всё, что мы имеем знать. О своём перемещении уважаемые коллеги имели надлежащим образом известить вас посредством совиный почта. Если в магической Британии совы не долетают туда, куда есть надо, это не есть их просчёт. Я говорю отнюдь не о совах.

Тикнесс: Это не посольства, а бродячий цирк! Профессор Гриммельсгаузен, я более чем удивлён этим играм в прятки, после того, как Конфедерация признала законность моего правления.

Гриммельсгаузен: Да, так есть. Конфедерация имела признать. Конфедерация имела помогать ваше правительство строить в Британии мирную жизнь и воссоздать законность после два года террор со стороны известный тёмный волшебник. Но Конфедерация не имеет права вмешиваться в жизнь британский волшебник между собой и устранять их внутренние беспорядки. А между тем большинство британский волшебник не есть на стороне министерства. Больше того, оно на стороне егеря. Это не кажется разумным, но таков есть факт.

Тикнесс: Мистер Крауч, подчеркните эту фразу в протоколе. Я не понимаю вас, господа. Что же, Дурмстранг тоже отказывается повлиять на решение Конфедерации? После того, как лично вы, профессор, гарантировали мне всякое содействие…

Гриммельсгаузен: Господин Тикнесс, вы есть взрослый волшебник. И вы должны понимать, что всякое содействие имеет свой предел. А Институт Дурмстранг имеет свой устав. И по устав ему не надлежит вмешаться в войну, если эта война не приходит к его порогу. Тем больше, если это внутренние неурядицы в совсем другой страна. Мы есть учебное заведение, а не жандармы.

Пумперникель: Тем больше, господин министр, что вы сами сделали шаткое положение, оказав содействие одна подрывная неогриндельвальдовская организация. Поедающих Смерть, если я не путать.

Тикнесс: Я не разрешал деятельности Пожирателей Смерти в своей стране. Вы просто ищете повод…

Гриммельсгаузен: Когда повод лежит на поверхность, его не приходится искать. Конфедерация имеет поддержать ту власть, которая обеспечить порядок. Вы обещали обеспечить порядок, оставаясь министр. Мы помогали вам оставаться министр, и вы не обеспечили порядок. Конфедерация больше не видит соответствие вашей деятельности её принципу, и, следовательно, не имеет причины помогать.

Тикнесс: Значит, меня, моё министерство и мою страну вы оставляете на произвол судьбы?

Гриммельсгаузен: Отчего же, свои гарантии в отношении лично вас Дурмстранг имеет совершенно выполнить.

Тикнесс: Что вы имеете в виду?

Гриммельсгаузен: Моментальная эвакуация вашей особы в наше представительство. И немедленно в Дурмстранг через защищённый камин. Ваш камин есть в очень большом подозрении.

Тикнесс: Вы предлагаете мне… бегство?

Гриммельсгаузен: Мы предлагаем вам эвакуацию. Ваши отряды самообороны лишены руководства и оставят свои позиции немедленно, когда будут об этом узнавать. Оставить вас один, или даже два с мистер Крауч, против две тысячи егерей не будет гуманно.

Тикнесс: (Отбрасывает давно погасший окурок и закуривает новую сигару.) Ранкорна тоже вы… эвакуировали?

Гриммельсгаузен: Не мы лично, но мы знали, что имеется договоренность.

Пумперникель: Господин профессор, осмелюсь напомнить, что мы не имеем много времени.

Гриммельсгаузен: Мой коллега прав. Нужно спешить. У нас есть десять маленьких минут, чтобы закончить здесь. И пятнадцать таких же маленьких минут, чтобы в порядке покинуть представительство. Когда егеря будут здесь, они не будут долго читать наш международный мандат. Они будут быстро нас повесить. Ответ вам есть нужно дать немедленно.

Большая пауза.

Тикнесс: Хорошо. Я отбываю с вами.

Гриммельсгаузен: Очень хорошо есть. Я не сомневался. (Пумперникелю.) Коллега, будьте любезны действовать тайно и без всякий шум.

Пумперникель: О, никакой шум! (Освобождает волшебную палочку и отправляет невербальное заклятие в потолок.)

Стены вздрагивают, с потолка падает побелка, половина свечей гаснет.

Бартемиус: (Моментально обнажает палочку и направляет её на Пумперникеля.) Что это значит?

Тикнесс: (Растерян.) Да, что это значит?

Гриммельсгаузен: Ничего особенного. Будьте покойны, господа. Адъюнкт-профессор Пумперникель знает, что делать. Доверьтесь ему. (Не прибегая к палочке, накладывает на себя дезиллюминационные чары и исчезает.)

За стеной крики: «Тревога!» и хлопки аппарации.

Пумперникель: (Открывает дверь.) Господа, спокойно! Никакой паники. Господин министр, покажите себя охране. (Отступает в сторону, даёт дорогу Тикнессу.)

Тикнесс: Всё спокойно. Прекратите тревогу.

Пумперникель: Имел быть небольшой несчастный случай. Профессор фон Гриммельсгаузен желал увеличить карту местности, но сработать подавление магии, и профессор ошибочно попал свой заклининий к себе на голова. Господин Крауч уже оказать ему первую помощь. Будьте любезны, пропустите целитель.

Тревога утихает. Входит целитель Пфютце с чемоданчиком. Пумперникель закрывает дверь заклятием.

Гриммельсгаузен: (Появляется.) Господин министр, прошу быть так, как если вы есть я, и я есть проклятый. После вы проследуете с целитель Пфютце на магловский санитарный автомобиль, чтобы не пользоваться камин и не возмущать караул.

Тикнесс: Делайте как вам угодно.

Звонит колокольчик. Из камина на стол Бартемиуса вылетает записка.

Бартемиус: (Вскрывает записку.) Господин министр, донесение от начальника Ислингтонского отряда. Егеря в количестве до ста пятидесяти скапливаются на Тотенхэм-Корт-Роуд. Не могут связаться со штабом, запрашивают ваших распоряжений.

Тикнесс: (Пумперникелю.) Подождите одну минуту. (Гасит сигару, Бартемиусу.) Передайте им: отступать к Вестминстеру, на третий рубеж обороны. Пусть удерживают подступы к министерству хотя бы час. Как хотят. Я же должен добраться. Разрешаю применять магию без ограничений.

При последних словах Тикнесса по кабинету проносится ветер, портьеры колышутся, стёкла в окнах звенят, а свечи вспыхивают ярче. Бартемиус, не обращая на это внимания, пишет записку, запечатывает, открывает дверь.

Бартемиус: (Выходя за дверь.) Тедди, отправить самой быстрой совой в штаб Ислингтонского отряда, срочно! Десять минут нас не беспокоить. Ни по какому поводу! (Возвращается и закрывает дверь на ключ.)

Пумперникель: Можно действовать уже, господа.

Гриммельсгаузен удваивает свой меховой плащ. Пумперникель трансфигурирует сапоги и брюки Тикнесса в такие же, как у Гриммельсгаузена. Пфютце достаёт из чемоданчика миниатюрные носилки, которые тут же увеличиваются. Оттуда же достаёт бинты и пузырёк с зельем.

Пфютце: Я имею всё делать сразу?

Пумперникель: Нет, вы имеете делать всё как вам обычно. Далее основное буду делать я.

Пфютце: Господин министр, прошу пройти сюда. (Уводит Тикнесса в дверь в глубине кабинета.)

Бартемиус: (Вполголоса.) Ай да министр! Вот и побежал наш Тикнесс. Свалить вместе с ним? Да нет, зачем он мне сдался? Нарцисса, Нарцисса. Попытаться её вытащить. (Гриммельсгаузену.) Господин профессор, разрешите мне сопровождать министра? Я его личный помощник. Кроме того, со мной моя невеста.

Гриммельсгаузен: Сожалею, но господин Тикнесс будет один. Никакие сопровождающие. С момента покидания им его рабочее место он не будет являться министр магии и никакое официальное лицо. Мы обязались спасти Пиус Тикнесс от жестокий расправа, но мы не есть должны эвакуировать весь его аппарат и их семьи. Обитая на территории Института Дурмстранг, он не будет создавать правительство в изгнании. Это противоречит устав. У вас как личный помощник нет видимые причины бежать. Вы были выполняющим приказ, и вам формально ничего не угрожает.

Бартемиус: Если бы речь шла о воюющей стране, я бы полностью согласился с вами, господин профессор. Но это банды.

Гриммельсгаузен: По существу вы есть правы. Но правило есть правило. Если вы опасаетесь за ваша невеста, вы можете обратиться в Магический конгресс Соединённые Штаты через представительство Университета Ильверморни, как это сделал господин Броклхерст.

Бартемиус: Бобби? Когда же он успел?

Гриммельсгаузен: Когда бывает катастрофа, очень медленный волшебник делается очень быстрым. Но вам быстрым стать уже не получится, они должны эвакуировать себя в эта самая минута. К сожалению.

Пфютце: Господин Пумперникель, у меня есть готово.

Пумперникель: Одна секунда, я идти. (Скрывается за дверью.)

Гриммельсгаузен: Очень жаль, что вы не успеваете. Я мог дать вам письмо, но в Ильверморни могли не стать его прочитать. Вы есть Бартемиус Крауч, и вы были близко к Тёмному Лорду. Для Магический конгресс это достаточно, чтобы сказать «нет».

Бартемиус: Я понимаю, господин профессор.

Гриммельсгаузен: Поверьте, я вас глубоко в душе готов поддержать, но они за свой океан имеют полагать иначе. Дурмстранг находится во мнении, что к их позиции в этот вопрос следует прислушаться. Так решил мой ректор и Совет учредителей. Ничто не возможно сделать.

Бартемиус: И на том спасибо. Справимся сами как-нибудь.

Пумперникель и Пфютце выводят под руки Тикнесса. Его голова наглухо забинтована и увеличена втрое. Часть бинтов пропитана бурым зельем. Бартемиус непроизвольно морщит нос. Тикнесс макушкой слегка задевает люстру, та звенит.

Тикнесс: (Из-под бинтов, искажённым голосом.) Крауч, уничтожьте, пожалуйста, протокол совещания. И все прочие документы тоже.

Бартемиус: Будет исполнено, господин министр. Какие будут приказания отряду «Мантикора»?

Тикнесс: Никаких. Пусть делают, что хотят. Защищать министерство больше смысла не имеет.

Пумперникель: Господин Тикнесс, будьте любезны ложиться сюда.

Тикнесс с помощью Пфютце ложится на носилки, Пумперникель поднимает носилки в воздух, дверь перед ними открывается сама собой. Носилки выплывают в дверь, Пумперникель и Пфютце выходят за ними.

Гриммельсгаузен: Всё в порядке есть. (Смотрит на карманные часы.) Одной лишней минуты мы не потратили. (Трансфигурирует свой роскошный плащ в простую чёрную мантию, а головной убор — в шляпу без полей.) Вам, господин Крауч, не следует задерживаться здесь. Вы можете покойно расходиться. Вы заметили, что подавление магии почти ушло совсем?

Бартемиус: (Обнажает волшебную палочку.) Люмос! Нокс! Заметил, господин профессор.

Гриммельсгаузен: Видимо, господин Тикнесс, ещё будучи министр, отменил в устной форме своё распоряжение. Очень интересное явление есть, но подвергать его анализ мы не успеваем. Вы имеете в городе достойный доверия камин?

Бартемиус: Так точно, имею.

Гриммельсгаузен: Уходить есть лучше отсюда. Не стоит показать себя в Атриум. Всего самого наилучшего! (Бросает щепотку «летучего пороха» в камин у стола совещаний.) Ut cachinnis dissolvatur, torgueatur rictibus!⁽¹⁾ (Уходит в камин.)

Бартемиус: Чистая работа! Гордые сыны Севера, чтоб вас! (Оглядывает весь кабинет по кругу.) Бумаг мы, конечно, никаких палить не будем, их без нас егеря спалят. Или не спалят? Найдут, кому продать. (Собирает на своём столе бумаги.) О, портсигар! Историческая ценность! Свидетель падения Тикнесса. Заколдован? (Открывает портсигар.) Нет, не заколдован. И вообще почти пуст. Только при мне четыре штуки выкурил, каналья. (Трансфигурирует документы на столе в сигары, складывает их в портсигар и прячет его в карман.) А вот это пусть восстанавливают, если больше им делать нечего. (Открывает ящики письменного стола Тикнесса и отправляет из них все бумаги в горящий камин.) Одни сплошные доносы чиновников друг на друга. Руками и то трогать противно. (Переходит к другому камину и бросает в пламя «летучий порох».) Атриум, пост номер один! Говорит Крауч. Лестрейндж прибыл в министерство? Не прибыл? Когда прибудет, передайте ему приказ министра: вернуться в расположение отряда и ждать приказаний на месте. Отбой. (Бросает в камин ещё порцию «летучего пороха».) Мемориал Дамокла Роули. Пароль: «Восход Юпитера». Говорит помощник министра магии Бартемиус Крауч. Попросите командира отряда. Когда отбыл? Пять минут назад? Тогда заместителя. На заставах? Командира первой десятки. (Ожидает у камина.) Немного бы пораньше узнать. Какой из Родольфуса бы вышел великолепный диктатор! А сейчас поздно, такие акции надо готовить заранее. (Громко и чётко.) Белла, сегодня ты очаровательна! С меня орхидеи. (Очень быстро.) Thicknesse s'enfuit. À Durmstrang, en voiture sanitaire mugglaise. Et supprimé la suppression de la magie. Il y a cinq minutes. Faites savoir à Rodolphus quand il reviendra. Personne d'autre.⁽²⁾ Принято? Отбой. (Отходит от камина.) И совесть моя чиста и спокойна. Тедди!

Появляется Тедди.

Тедди: Звали, господин Крауч, сэр?

Бартемиус: Тедди, грузовой камин для министерских поставщиков работает?

Тедди: Так точно, сэр, камин работает.

Бартемиус: Пост около него есть?

Тедди: Тедди не знает, сэр. Тедди может узнать.

Бартемиус: Узнай сейчас же. Только незаметно.

Тедди: Слушаю, сэр. (Исчезает.)

Бартемиус: И больше здесь меня ничто не держит. Свинья я или не свинья? Наверное, всё-таки не свинья. Хотя Белла наверняка скажет, что надо было его грохнуть. А, Мерлин! Сколько их, таких красавцев! Ранкорн, Амбридж, Малфой… даже Бобби. Одним больше, одним меньше. Бойцов жаль — без командования в самой каше остались.

Тедди: (Появляется.) Тедди узнал, сэр. На посту у камина никого нет, сэр.

Бартемиус: Очень хорошо. Слушай меня, Тедди. Если будут спрашивать — неважно, кто — ты меня никогда не видел. Я в министерстве не был, при министре не служил. И вообще я детский писатель. Понял?

Тедди: Тедди понял, сэр. А если Тедди спросит господин министр?

Бартемиус: Какой министр? Нет никакого министра. Ты заблуждаешься.

Тедди: (Прислушивается к чему-то.) Тедди не понимает. Тедди не слышит хозяина. Тедди не чувствует хозяина. А как же господин Тикнесс?

Бартемиус: Нет никакого господина Тикнесса. Он тебе приснился. Ты лучше спрячься. Мало ли кто себя министром назовёт?

Тедди: Тедди узнает, если появится настоящий хозяин, сэр. Тедди почувствует хозяина. Но Тедди никому не скажет, если Тедди прямо не спросят.

Бартемиус: Умница! Можешь взять себе на память, что захочешь. Представь себе, как ты будешь хорош в этой портьере. Скатерти — вчерашний день!

Звонит звонок. В камине вспыхивает пламя, из которого доносится голос: «Министра! Срочно министра!»

Бартемиус: Вот ведь зараза! (Подходит к камину.) Крауч. В чём дело?

Голос: Это начальник Ислингтонского отряда! Егерей уже три сотни! Штаб не отвечает. Командование не отвечает. Доложите министру! Что делать?

Бартемиус: Срочно отводите людей. Министерство эвакуируется. Делайте, что хотите, но лучше прячьтесь. Передайте остальным отрядам, кому сможете. Всё, отбой. Коллопортус! (Запечатывает камин.) Меня здесь нет. Прячься, Тедди. Надеюсь, что свидимся. (Исчезает.)

Тедди: Господина министра нету. Господина Крауча нету. Никого нету. А нас всех, стало быть, на произвол судьбы? Тедди ничего не понимает. Тедди совсем ничего не понимает. (Разводит руками.)

Занавес.

---

1) Всем полопаться от смеха, скорчиться от хохота! (Умберто Эко. Имя Розы. Шестого дня час третий.

Вернуться к тексту

2) Тикнесс бежал. В Дурмстранг, на магловском санитарном автомобиле. И снял подавление магии. Пять минут назад. Передай Родольфусу и больше никому. С глазу на глаз.

Вернуться к тексту

Парадный зал Мемориала Дамокла Роули. Галерея на высоте второго этажа, две широкие лестницы. Между ними — громадный портрет Дамокла Роули, у его ног — возвышение с трибуной и два ряда бархатных кресел. На портрете большими буквами написано: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В АЗКАБАН, ПРИДУРКИ!» Ниже, буквами помельче, похожими на почерк Беллатрикс: «Только после тебя» и крайне неприличное ругательство. Два высоких камина, один напротив другого, около каждого камина — по часовому в чёрной мантии, с синими повязками на рукавах, с волшебной палочкой наизготовку. К трибуне приставлено небольшое знамя синего цвета, возле него тоже стоит часовой. Это Рабастан. Из-за сцены доносится нестройный треск заклятий, короткие выкрики волшебников и резкие команды голосом Беллатрикс.

Беллатрикс: (За сценой.) Разворот! Атака! Разворот! Атака!

Кто-то вскрикивает.

Беллатрикс: (За сценой.) Атака!! Я сказала: «Атака»! А не «Сбор паутины по углам»! Кому непонятно?

Вспыхивает зелёное пламя. Из камина в зале появляется Долохов в заснеженном плаще. По одной из лестниц к нему спускаются Барфорд Трэверс и Силбур Селвин в таких же чёрных мантиях, как часовые, с синими нарукавными повязками, шире, чем у бойцов, и с серебряной каймой.

Долохов: Здорово, спящие красавицы! Командир здесь?

Трэверс: В министерство совой вызвали.

Долохов: Вот же вовремя, в душу их мать и в подъюбники Морганы! Когда вызвали?

Селвин: Час назад. Срочно, секретно, прямо к министру не раздеваясь. Пяти минут не прошло, как отбыл — из министерства же по камину вызывают. Беллатрикс вызов приняла, высказалась так, что лестницы задрожали, и погнала всех парней в боевой зал. Вот уже час ими стены протирает.

Трэверс: Что творится-то кругом, Мерлинов гульфик? Выступать нужно было в двенадцать, а сейчас половина второго. Мы воюем или где?

Долохов: Терпение, господа. (Закуривает.)

Пауза. Долохов курит. За сценой раздаются треск заклятий, крики Беллатрикс и звуки падения.

Беллатрикс: (За сценой.) Встать, уроды! Сами не встанете — некромант поднимет! Чётные номера — разворот! Нечётные — на месте! Все — к бою!

Трэверс: Вот разошлась! И подавители магии её не берут.

Селвин: У меня двоих не хватает. На утренней поверке были, а на вечерней и след простыл.

Долохов: Кого не хватает? Наших?

Селвин: Упаси Мерлин. Полуросликов.

Долохов: Ну, пусть бегут. Недолго им бегать. Судьба — она индейка, догонит — не беги, а в гузно клюнет — не реви. (Напевает на мотив романса.)

И вдруг перед ним — его бешеный враг,

Огромный и грозный индюк Брундуляк!

Перед волшебниками появляется домовой эльф Масси.

Масси: Господин волшебник! Господин волшебник!

Долохов: Что тебе, ушастый?

Масси: Умоляю, прикажите мадам волшебнице, чтобы не громить стены! Это же мемориал! Господин министр лично…

Долохов: Иди ей сам прикажи!

Масси: Масси не может приказать мадам волшебнице. Масси уже сказать ей, что господин министр будет недоволен.

Долохов: И что?

Масси: Масси не может, Масси не может сделать с господином министром то, что приказала мадам волшебница! Масси не выполнить приказ, Масси плохой эльф, плохой эльф, плохой…

Долохов: Воображаю! Ну так сходи, побейся головой об стену, или что вы там делаете для очистки совести. А меня не напрягай, у нас выступление на носу.

Масси: Масси так и сделать! Спасибо вам, господин волшебник, спасибо, спасибо! (Исчезает.)

Долохов: Повезло кое-кому, что это не Кричер. Тот бы приказ выполнил в точности. Ну что за бардак, даже эльфы домовые с ума сходят.

Где-то в глубине здания звонит колокол, затем дважды коротко сигналит рог. Голос Беллатрикс: «Отбой! Всем в сборную, живо! Общее построение!»

Боец: (Вбегает.) Командир отряда!

Топот нескольких десятков сапог. Бойцы в чёрных мантиях выбегают на лестницы, на бегу приводят себя в порядок, спускаются вниз и строятся двумя шеренгами лицом друг к другу. Трэверс, Селвин и подошедший Мальсибер занимают места во главе десятков, Долохов — около знамени. По правой галерее быстро идёт Родольфус в заснеженном плаще, рядом с ним Беллатрикс в чёрной мантии.

Беллатрикс: … три сотни. На дворе ночь, маглов на улицах нет. Мы ещё можем их встретить…

Родольфус: Можем. Но не станем.

Беллатрикс: У нас сорок волшебных палочек!

Родольфус: Вот именно. Только сорок.

Беллатрикс: Целых сорок!

Родольфус: Я сказал: «Нет».

Беллатрикс: Что ты задумал? Что-то древнее, с массовым жертвоприношением добровольцев?

Родольфус: Обойдёмся без этого. Но будь наготове, всякое может случиться.

Беллатрикс и Родольфус в молчании спускаются по лестнице. Маги вытягиваются. Беллатрикс становится к своему десятку. Долохов подходит к командиру с рапортом.

Родольфус: Вольно, господа. Часовые, оставить посты, стать в строй.

Долохов: Господин командир, отряд «Мантикора» к выступлению готов. В расположении отряда налицо двадцать восемь магов, при пяти командирах, на заставе восемь, отсутствуют четверо.

Родольфус: Наша застава на Ривер Ран?

Долохов: Так точно.

Родольфус: Снять немедленно. Трёх бойцов.

Долохов: Гарретт, Гарретт, Баннистер! Вернуть заставу!

Трое бойцов выходят из строя и убегают. Родольфус становится между шеренгами.

Родольфус: Господа волшебники! Всем слушать меня внимательно! Слушать, запоминать. Запомнив, исполнять.

Небольшая пауза.

Родольфус: Этой ночью в Лондоне и во всей магической Британии произошли резкие кардинальные перемены. Выступление отменяется. Отряд «Мантикора» я распускаю.

Мёртвая тишина.

Родольфус: Борьба окончена. Приказываю всем, не исключая командиров, снять знаки различия, сменить форму одежды на гражданскую и расходиться по домам.

Долохов: Господин командир!

Селвин: Позвольте, что это значит?

Родольфус: Молчать! Не обсуждать приказ! Исполнять без разговоров!

Трэверс: Измена!

Селвин, Мальсибер и Трэверс выбегают на свободное место между шеренгами и наставляют палочки на Родольфуса. Тот недвижим. Все бойцы начинают говорить разом.

Бойцы: Предательство!

Ты что, сдурел? Это же Лестрейндж!

Командир под заклятием!

Это министерские! Они продались егерям и прокляли командира!

Орден, это Орден! Больше некому!

На оборотное проверить!

Командир заколдован! Зафиксируйте его!

Он не в себе! Господин Долохов, принимайте команду!

Долохов: Стоять всем! Слушать командира!

Трэверс: Долохов с ним заодно! Взять обоих!

Мальсибер: Погодите, дослушаем!

Трэверс: Нечего слушать предателей! К бою!

Бойцы из десятка Трэверса берутся за палочки. Остальные ждут.

Беллатрикс: (Заслоняет собой Родольфуса и заносит волшебную палочку над головой.) Стоять, где стояли, придурки! Кто шевельнётся — выверну наизнанку весь десяток .

Родольфус: Всем оставаться на местах! Командир первой десятки, занять место в строю.

Беллатрикс: Есть, сэр. (Отступает на место с палочкой наготове.)

Долохов: Всем молчать! (Разговоры становятся тише.) Господин командир, ваше заявление идёт вразрез с воинским долгом. Мы давали присягу и вправе получить объяснения.

Родольфус: Объяснения вам, господа? Хорошо, я объясню.

Долохов становится рядом с Родольфусом, прочие волшебники замолкают.

Трэверс: (Вполголоса.) Что тут слушать? Брать их надо!

Мальсибер: Пусть говорят. Если что, мы их отсюда не выпустим.

Родольфус: Вы все, кто сейчас здесь кричал — умственно отсталые. Если бы мне нужна была ваша смерть, я бы даже не стал браться за волшебную палочку. Я бы просто вывел вас в поле, согласно диспозиции, и потом созерцал, как егеря давят вас массой. И это закончилось бы довольно быстро, так как на помощь к нам никто не придёт. Просто некому.

Селвин: Как так — некому? А отряды?

Родольфус: Пора бы научиться думать головой в этом возрасте, господа. Могли бы догадаться, что у вашего командира язык не поворачивается озвучить ту мерзость, которая свалилась на него час назад. Хорош бы я был, если бы пошёл в бой с таким составом! Это можно понять, когда нервы сдают у вчерашних выпускников Хогвартса, но господа Вальпургиевы рыцари — если уж вы сподобились дожить до сегодняшней ночи, значит, должны соображать хоть что-то! Впрочем, вам, господин Трэверс, это должно быть непривычно. За вас всю жизнь думали ваш досточтимый дядюшка и старший кузен.

Трэверс пытается что-то сказать, Мальсибер дёргает его за рукав мантии.

Родольфус: Спрашиваю предельно ясно. Кого вы здесь собираетесь защищать? Кого?

Бойцы: (Неуверенно, вполголоса.) Волшебную Британию… Лондон… Министерство…

Трэверс, Мальсибер, Селвин: (Вместе, громко.) Министра! Тикнесса! Тикнесса обещали защищать!

Родольфус: Тикнесса? Превосходно. Сегодня в половине первого ночи Пиус Тикнесс, бросив всё и всех, дал ходу из Министерства магии на магловском автомобиле. Сейчас он, скорее всего, уже далеко за проливом Ла-Манш. Тикнесс больше не министр магии Британии. Если вы по-прежнему желаете защищать его особу — извольте отправляться в Дурмстранг. Только для начала потрудитесь установить, где он находится.

Рабастан: Каналья!

Бойцы: Не может быть!

Это какая-то ошибка!

Провокация!

Ложный слух!

Командира всё-таки прокляли!

Родольфус: Это ещё не всё, господа. Одновременно с той канальей по сходному направлению убралась другая каналья — начальник объединённого штаба сил самообороны Альберт Ранкорн. Так что нам не только некого защищать, но и командовать защитой некому, ибо весь штаб самообороны доблестно смазал пятки вместе со своим начальником.

Селвин: Чтоб его… Сэр!.. Это катастрофа?

Родольфус: Она самая. Я проверил оба известия, можете не сомневаться. Именно поэтому меня не было в расположении отряда целый час. И в министерстве, и в штабе пусто. Егеря скапливаются сотнями на магловских площадях и с минуты на минуту пойдут напролом по волшебным территориям. Отряды самообороны, оставшись без командования, разбегаются. Некоторые пытаются, несмотря ни на что, исполнять свой долг и стоят, где стояли, двумя десятками против двух-трёх сотен, защищая этого… как бы министра, который давным-давно сбежал. Оплачивать этот балаган волшебной кровью я не собираюсь, и вам не позволю. Это падаль не стоит того, чтобы за неё умирали чистокровные маги.

Бойцы: Что же это? Предательство!

Позор!

Мы за него… а он нас?...

Попрыгуны!

Сволочь министерская

Селвин: Спокойно, молодёжь! Господин командир, если всё это так, то рановато нам разбегаться. Тролли с ним, с Тикнессом, он как дерьмом был, так им и остался, но егерям спускать нельзя. Нас четыре десятка! Разберём снаряжение — и на прорыв. Положим их, сколько сможем, и будем пробиваться в Корнуолл, к Яксли.

Трэверс: Верно, к Яксли! Там ещё подерёмся!

Родольфус: Тихо! Для тех, кто не понял команду с одного раза, повторяю: отряд распущен. Никуда я вас не поведу. Но когда вы разойдётесь по домам, я уже не смогу вам приказывать. Вполне возможно, что кто-то из вас пожелает натворить ещё глупостей и подастся в Корнуолл. Если дойдёте живыми, сквозь оборотней и местные банды, то кого вы найдёте в Корнуолле? Ту же самую министерскую сволочь!

Мальсибер: Командир! Яксли — Вальпургиев рыцарь, он не предаст!

Родольфус: Предавать не обязательно. Иногда достаточно поступать в меру своего разумения, чтобы оказаться у книззла под хвостом. Кто такой Яксли? Такой же министерский чиновник. Чем он прославился? Тем, что завербовал Тикнесса, за что ему отдельная благодарность. Командующий из него — как из меня школьная медсестра, и правитель такой же. Умение управляться с каминной сетью и подмахивать разрешения на порталы — это ещё не то же самое, что управлять магической Британией. Мы достаточно наслышаны, что там происходит. В Корнуолле то же самое, что и здесь. Там лазареты без снадобий, там рядовые маги без зимних сапог, а командиры сидят в кабаках и делят кресла в будущем министерстве магии. Ни к какому разумному командованию эти господа не способны. Они пошлют вас драться, сами не понимая, с кем, а когда против них, как здесь, соберётся толпа, двадцатикратно вас всех превосходящая, они разведут руками и аппарируют. Оставив вас в чистом поле, по маковку в снегу. А следом за толпой придут шотландцы и накормят вас… помидорами.

Селвин: Что же, отступаем? Без боя?

Родольфус: Именно. Без боя. Потому что биться смысла уже не имеет. Дальше нас ждёт сражение уже не с толпой мародёров и предателей. Не с шотландцами. И даже не с Орденом. Вам придётся биться с собственным народом, а кому-то, возможно, и с собственной семьёй. Вы здесь взрослые маги, так посмотрите же, наконец, правде в глаза. С какой стати волшебники должны признавать нас за власть? Простым колдунам, даже чистокровным, не нужно великое дело Салазара Слизерина. Им нужны домик с камином, чтобы ходить в гости к родне, и немного земли, на которой можно спокойно колдовать без оглядки на соседей. Всего этого мы их блистательно лишили и ничего не дали взамен. Даже не смогли поставить на место егерей, которых мы сами и спустили с привязи. И не стоит обвинять их в предательстве — они, в отличие от нас, присягу не давали.

Трэверс: Нечего равняться на обывателей! Что они понимают?

Родольфус: Правильно, нечего. Поэтому, сэр Барфорд Трэверс, извольте не повторять лозунги из «Ежедневного Пророка», а признать реальность, даже если она вам не нравится. Волшебный народ не с нами. Народ против нас. И поэтому я, Родольфус Лестрейндж, вынесший Первую магическую войну от начала до конца, чему свидетели моя жена и господин Долохов, с шестнадцати лет служивший Тёмному Лорду, и за него пошедший в Азкабан на пожизненное заключение — сейчас даю отбой. На свою совесть и ответственность. А теперь расходитесь. Я всё сказал.

За сценой шум, сильный удар и грохот заклятий.

Мальсибер: Дождались, нюхлерова матерь.

Трэверс: Найду его! Не век же его в Дурмстранге терпеть будут! Под землёй найду!

Родольфус: Отбой, господа. Время для обсуждений окончилось. Снимайте повязки, трансфигурируйте мантии.

Долохов: Отбой!

За сценой трижды протяжно трубит рог. Бойцы избавляются от знаков различия и расходятся — одни бегом, другие не спеша. Командиры остаются в зале, Рабастан задерживается возле них. Беллатрикс, напротив, исчезает.

Мальсибер: Командир, молодняк пусть бежит, а мы, может, задержимся? Устроим этой сволочи пару сюрпризов. Не уходить же просто так.

Родольфус: Отставить.

Трэверс: Разрешите зажечь мемориал?

Родольфус: Не разрешаю. Расходитесь немедленно.

Долохов: А вы?

Родольфус: Дождусь заставу. Всё, довольно. Расходитесь, кому сказано?

Селвин: (Угрюмо.) Как прикажете.

Рабастан: Командир, я с тобой.

Родольфус: Прочь с глаз моих!

Командиры расходятся подчёркнуто медленно. Долохов, уходя последним, взмахом палочки гасит люстры под потолком. За сценой то появляется, то пропадает шум от заклятий, правую стену освещает едва заметное зарево.

Родольфус: (Наколдовывает табурет и садится у камина.) Начался концерт. Хорошая увертюра, сильная. Кого же они там гвоздят? Неужели самооборона ещё сопротивляется?

Левую стену освещает сильная вспышка.

Родольфус: Это ещё откуда? В город прорвались? Или с тылу кто-то? Застава бы только не влипла.

Беллатрикс: (Появляется на правой лестнице.) Дольф, подпалила я снаряжение. Хрен им в душу гоблинский с левою резьбой, а не наши мантии с подогревом.

Родольфус: А-а, вот кто это огоньки пускает. Белла, не рискуй понапрасну, лети домой.

Беллатрикс: Сейчас, только на продовольствие кое-что семейное наложу. Пусть кушают до отвала, авось обляпаются.

Родольфус: Не вздумай! Провизию они скорее продавать поволокут. Переморишь весь Лондон и три графства в придачу.

Беллатрикс: Ну вот, такой план зарубил. Ты-то чего ждёшь?

Родольфус: Сейчас, вот-вот застава прибежит.

Беллатрикс: Чего ждать? Пока улицы перекроют? Идём сейчас. Возьмём мётлы разведчиков — и через совятник. А ребятам записку оставим. Пусть уходят подземным ходом. Или вот через ушастого передадим. Эльф! (Пауза.) Эльф, быстро ко мне, чтоб тебя!

Масси: (Появляется.) Масси здесь. Масси слушать мадам волшебница!

Беллатрикс: Эльф, когда сюда придут волшебники из отряда — передашь им приказ командира сэра Родольфуса Лестрейнджа: снимать знаки различия и расходиться по домам. А потом сам спрячешься. Куда угодно, только отсюда подальше. Понял?

Масси: Масси не может, мадам. Масси не спрятаться, куда угодно. У Масси приказ от господина министра…

Беллатрикс: Какой ещё приказ, чудо ты ушастое?

Масси: У Масси приказ: оставаться здесь. И смотреть в оба. Беречь мемориал. И помогать хорошие волшебники со знаменем. Масси смотреть, мадам. Масси беречь. А хорошие волшебники портить стены и писать плохие слова на портрете господина министра Роули. А когда придут плохие волшебники, мадам, будет ещё хуже. И господин министр сказать, что Масси плохо смотреть…

Беллатрикс: Ничего он не скажет, малявка! Нет больше твоего министра, он драпа дал. Прячься сам, пока тебе егеря уши не оборвали! Только заставу дождись, понял?

Родольфус: Белла, отставить! Я высылал заставу, и я её сниму. Эльф, прячься, в самом деле. Министр сбежал, отпустить по всей форме тебя некому. Останешься здесь — спалят тебя к фестралам вместе со зданием. А ты — ноги в руки, метлу между булок и на Гриммо. Живо!

Беллатрикс: Ещё не хватало. Я с тобой!

Родольфус: Там Нарцисса одна. С малахольным Регулусом. Не забыла?

Беллатрикс: Вот вместе и вернёмся. А за Цисси не переживай, туда ещё Антонин должен поспеть. Он раньше нас там будет.

Родольфус: Долохов? С какой стати? Ему ещё свой дом чарами закрывать.

Беллатрикс: У него только в Англии захоронок штуки три. И все они ещё в Первую магическую так упрятаны, что сам Мерлин не найдёт. Мы ещё когда сговорились — если садиться в осаду, то вместе. Ты-то что тут прилип? На портрет любуешься?

Родольфус: Поговори у меня! Домой, живо! Не задерживаясь нигде не на секунду. Слышала?

Беллатрикс: Какой ты страшный! Ясно, лечу.

Родольфус: Смотри по пути, чтобы Басти вернуться не вздумал. Если он где-то поблизости болтается — глуши на месте без разговоров, перекидывай через метлу и к троллям отсюда.

Беллатрикс: Слушаюсь. Сам не задерживайся.

Родольфус: Бабушку свою учи домовикам головы рубить. Исчезла, быстро!

Беллатрикс: Лечу, лечу. А ты нигде не застревай, понял? Я тебя жду! (Посылает Родольфусу воздушный поцелуй и удаляется.)

Родольфус: (Вслушивается в грохот за окном) Так его! А вот и басы вступили. Почему в опере главный злодей всегда поёт басом? Ах, попадись мне сейчас Тикнесс — он бы у меня прямо здесь дискантом запел.

Рабастан: (Появляется на галерее.) Родольфус!

Родольфус: Рабастан! Ты рехнулся, да? Исчезни моментально!

Рабастан: Никуда я без тебя не уйду.

Родольфус: Улетишь! (Наставляет на Рабастана волшебную палочку.)

Рабастан: Ого! Давай, давай, проклинай наследника рода!

Родольфус: Придурок!

Рабастан: Это я-то придурок? Всё я про тебя понял, зачем ты здесь сидишь. Ты смерти от позора ищешь. Только я тебе туда свалить не дам. Не надейся.

Родольфус: Сам здесь сдохнуть захотел? Егеря уже проламываются. Возвращайся, слышишь?

Рабастан: Оба вернёмся. Меня Цисси одного на порог не пустит.

Родольфус: Эй, кто-нибудь! Взять его! Белла!

Рабастан: Улетела твоя Белла. Чуть мне каблуком по носу не съездила.

Родольфус: В кои-то веки послушалась. Дуй за ней, понятно!

Шум, топот. Вбегают восемь бойцов, бывших на заставе, и трое отправленных за ними. Все с палочками наизготовку.

Бойцы: (Все по очереди.) Егеря в Лондоне!

Уже сотни четыре.

Прут стеной, со знаменем.

Мы передовых подырявили, а толку…

По трупам идут! Своих раненых топчут!

Через минуту будут здесь.

Родольфус: Слушай команду! Повязки долой, подземным ходом к набережной, рассыпаться и по домам. По дороге в подземелье перекрасить мантии в гражданские цвета. Выполнять!

Бойцы: Командир, а вы как же?

Родольфус: Времени не терять! В подземелья, живо! Я вас прикрою.

Бойцы убегают. Родольфус коротким взмахом палочки поджигает знамя отряда. Грохот за сценой сменяется шумом многочисленной толпы. Родольфус поднимается на галерею, зарево из окна освещает его. Рабастан поднимается по той же лестнице и становится у другого окна.

Родольфус: Так, хорошо. Ещё на пару ярдов… Давайте, голубчики! (Направляет палочку в окно.)

Вспышка, грохот. За окном вой на несколько десятков голосов.

Рабастан: Так их! Скушали, мерзавцы? (Отправляет в окно своё заклятие. Звон стекла, за сценой вопли.) Давай теперь с двух сторон! (Становится у другого окна.)

Родольфус: Исчезни ты, наконец! (Вызывает ещё одну вспышку.)

Рабастан: Сейчас оба исчезнем. Ещё один залп зарядим — и ходу.

Мощный грохот снаружи. Яркая белая вспышка. Часть стены с оконной рамой вылетает. Рабастана отбрасывает к стене, Родольфус падает на пол.

Рабастан: Дольф, ты что?

Родольфус: Сэр Рабастан Лестрейндж… прекращай заниматься… ерундой. (Смолкает.)

Рабастан: Сам прекращай! Дольф! Так тебя в душу! Дольф!!!

В зал с улицы вбегают егеря, одетые кто во что горазд.

Рабастан: (С галереи.) Получите, заразы! (Выпускает из палочки струю огня.)

Дикий крик: «Лестрейндж!» Егеря прижимаются к стенам, на полу остаётся несколько горящих тел. Входит Скабиор — бледный, в клетчатых брюках, с перевязанной головой, рукав его кожаного пальто порван выше локтя.

Скабиор: Что стали? Он один. Убейте его — и прославитесь! (Обрушивает колонны, поддерживающие галерею, на которой стоит Рабстан. Егеря спешно выбегают из-под обломков.)

Рабастан: Тролля с два я вам дамся! (Обрушивает вторую галерею и исчезает.)

Хаос. Егеря в панике мечутся по залу. Скабиор палит во все стороны, иногда задевая егерей. Рабастан, стоя на массивной раме гигантского портрета Роули, оживляет бархатные кресла возле трибуны, и те, отрастив когтистые лапы вместо ножек и зубастые пасти посреди спинок, сомкнутым строем несутся на егерей.

Скабиор: (Забирается на камин.) Все ко мне! Бей его, паразита! Залпом!

Егеря, которые стоят на ногах, карабкаются на камины. Треск, вой. В Рабастана летят не меньше десятка разноцветных лучей, шаров и молний. Большая их часть отлетает от поставленного Рабастаном щита. Скабиор, целясь в основание портрета, поджигает его. На Рабастане загорается мантия.

Рабастан: Рожайте сами от себя, ублюдки! (Сбивает с потолка люстру и прыгает в окно.)

Скабиор: Ушёл. (Выпускает из палочки в горящий портрет Роули струю чернил.) Упустили такую птицу, растяпы!

Входит новая толпа егерей, вносят чёрное знамя с надписью «СВОБОДА ИЛИ СМЕРТЬ!» Скабиор и все стоящие на ногах егеря поднимаются по лестнице, знамя плывёт у них над головами. Зал пустеет. На полу остаются бездыханные тела егерей и обломки колонн. На упавшей люстре из воздуха появляется эльф Масси.

Масси: Что творят? Что делают? Всякие волшебники были — и тёмные, и светлые. Даже Пожиратели Смерти, не к ночи будь помянуты, были. Но чтобы вот такое творить? Кресла! Люстра! Портрет господина Роули! Великаны, настоящие великаны.

За сценой раздаётся нестройный хор из криков: «Ура!» и нецензурной брани. Играет оглушительный марш «Пикси».

Масси: Что скажет господин министр, когда вернётся? Что Масси плохой? Что Масси не смотрит? Что тут Масси мог поделать? (Дёргает себя за уши и обескураженно качает головой.)

Занавес.

Гостиная в доме Блэков. Одиноко горит свеча на круглом столике, возле которого сидят Нарцисса и Регулус.

Регулус: Милая кузина, не беспокойтесь, пожалуйста, так, Мерлина ради!

Нарцисса: Регулус, как же не беспокоиться? Всё идёт кувырком.

Регулус: Они все опытные воины, были не в одном десятке сражений. Они всегда возвращались. И сейчас вернутся.

Нарцисса: Если бы это была обычная война, то я бы не так волновалась. Даже с Орденом. Но эти банды… их тысячи, Регулус, понимаете, тысячи! А у Родольфуса только сорок волшебников.

Регулус: Сорок, зато каких!

Нарцисса: Каких… да, каких? Немолодых, усталых, едва пришедших в себя после Азкабана. И столько же юнцов, недавно из Хогвартса. Возможно, они только сегодня увидели, что такое кровь.

Регулус: Они не одни. Там отряды, они тоже сражаются.

Нарцисса: Что эти отряды? Когда доходило до края, тогда мы всегда оставались одни. Вот этого я и боюсь, Регулус. Что Родольфус уже остался один. Простые волшебники будут защищать свои дома и огороды, и драться за них будут очень храбро. Всего один шаг в сторону от их ограды — и их уже нет. Воевать за всех — это для немногих. Как наш дед Поллукс Блэк, как сэр Рэндольф Лестрейндж, как Родольфус, как Басти. Как моя сестра…

Регулус: Кузина, мне очень стыдно, что я не с ними. Располагайте мною, как вам угодно. Хотите, я отправлюсь их искать?

Нарцисса: Не думайте об этом, Регулус! Куда вы пойдёте? Они могли аппарировать куда угодно. В Суррей, в Кент, в Хайлэнд. Они — отряд особого назначения, не забывайте.

Регулус: Позвольте, я пройду хотя бы до министерства. Я наследник дома Блэк, меня пропустят.

Нарцисса: И все военные тайны тут же выболтают? Регулус, перестаньте! Того, кто так поступит, я первая приговорила бы к смертной казни.

Регулус: Вы правы, кузина. Простите меня…

Отдалённый грохот. Алая вспышка далеко за окном.

Нарцисса: Снова зарево. Что же там делается? Мы не знаем, мы ничего не знаем. Регулус, вот это и страшно. Пусть я не знаю, где Белла, где Лестрейнджи, где Долохов, наконец. Они там, куда их позвал долг волшебника. Но вот так сидеть в тёмной гостиной и не знать, что с нами будет… Что где-то какие-то посторонние мужчины сейчас решают, будем мы жить, или нас сотрут в порошок… Может быть, уже всё решилось. Регулус, что же это такое?

Регулус: Хаос, хаос. Нас со всех сторон окружает хаос. Мерлин, как ужасна гражданская война!

Нарцисса: Знаете, Регулус? Нет необходимости просто ждать. Я сама пойду и всё разузнаю. Они не тронут чистокровную волшебницу.

Регулус: Простите меня великодушно, уважаемая кузина, я вас не выпущу!

Нарцисса: Регулус, оставьте! Не могу больше сидеть взаперти. Я Блэк! Они ничего мне не сделают, если не захотят отвечать своим потомством до десятого колена!

Регулус: Не оставлю ни под каким видом, прошу меня извинить. Сэр Родольфус взял с меня слово, что я не позволю вам выйти на улицу. До его возвращения, или хотя бы до возвращения Беллы. Он старший, и я… я сам знаю, что для вас это опасно!

Нарцисса: Ненадолго! Хотя бы узнать, что происходит!

Регулус: Если это нужно, то я схожу.

Нарцисса: Нет, Регулус. Оставайтесь. Будем ждать.

Регулус: Хорошо, кузина. Будем ждать. Вы знаете, это не так просто — ждать.

Нарцисса: Ждать, ждать. Вы просто не представляете, Регулус, что это такое — всё время ждать. Наследников рода не учат ждать. Они проходят, куда им нужно, и берут всё, что нужно. Для вас ждать неприлично. А мы, наследницы… сначала ждём, кто нас выберет, потому что ведьмам из хороших семей самим выбирать не принято. Наконец нас выбрали, старшие несколько месяцев договариваются, а мы ждём решения, состоится свадьба или нет. Свадьба состоялась, ты каждый день ждёшь мужа, когда он изволит покончить со своими невероятно важными мужскими делами. Потом Тёмный Лорд объявляет магическую войну, и ты ждёшь мужа уже не из кабаков, а из рейдов… и Беллу ждёшь … у них свой замок, но всё равно она моя сестра! И обоих ненормальных психов, которые стали нашими родственниками, тоже ждёшь, вместе с нею. Моргана, я и тебя ждала, Регулус. Ждала без малого двадцать лет! Он обещал сэру Ориону, что не будет использовать тебя в качестве пушечного мяса, а ты пропал. Я не спрашивала, куда. Муж — Пожиратель Смерти, сестра — Пожиратель Смерти, для меня этого достаточно, чтобы узнать ваше главное правило: не задавать лишних вопросов. И вот наконец ты вернулся, а они все ушли. Сколько мне ждать на этот раз? И кого из них я не дождусь?

Регулус: Не переживайте, пожалуйста, милая кузина! Они все вернутся. И муж ваш, когда прогонят бандитов, благополучно вернётся домой.

Нарцисса: (Холодным голосом.) Регулус, дорогой мой, у меня к вам очень важная просьба. Постарайтесь имени этого господина в моём доме больше не упоминать. Ни при каких обстоятельствах.

Регулус: Простите, кузина. Я, как всегда, не вовремя. Но сэр Родольфус… сэр Рабастан… Белла… то есть, мадам Беллатрикс — они же обязательно вернутся! А господин Крауч вообще не должен быть в опасности. Хотите чаю?

Нарцисса: Не беспокойтесь, Регулус. Если надо, Кричер сделает чай.

Регулус: Хорошо. А то бы я подогрел. Тепловые заклинания у меня всегда получались…

Стук дверного молотка. Регулус вздрагивает.

Нарцисса: Кто это? Кто-то из них?

Регулус: (Робко.) Не знаю… (Внезапно распрямляется и пружинистым движением выхватывает из рукава волшебную палочку.) Но сейчас узнаю, троллья матерь. Нарцисса, прошу вас, спрячьтесь! (Наставляет палочку на дверь.)

Нарцисса: Регулус, будьте осторожны! Вас же палочка не слушается!

Регулус: Ничего, я её очень ласково попросю! (Усмехается, коротким взмахом палочки накладывает на Нарциссу Дезиллюминационные чары.) А если не поможет, то попрошаю. Стой, кто идёт?

Бартемиус: (Из-за двери.) Префект Дома, шестой курс. Пароль: «Вороний глаз»!

Регулус щёлкает пальцами левой руки. Дверь негромко хлопает. Топот шагов по лестнице. В гостиную входит Бартемиус в потёртой мантии и шляпе с обвислыми полями.

Бартемиус: Кто в доме есть? Нарцисса? Регулус, прохвост, ты никак в себя пришёл? Каким Мерлиновым чудом?

Регулус: Тролль его знает, Барти. Наверное, дом помог.

Бартемиус: Реджи, это же здорово!

Регулус: Не спеши, Барти, после возрадуемся. Что в городе?

Бартемиус: Чешуя в городе, с жаберными крышками. Егеря по Лондону шатаются как по своей подворотне. Министерство пало. Штаб сбежал. Отряды либо смяты, либо разбегаются. Кто-то из наших вернулся?

Регулус: Ты первый.

Нарцисса: (Сбрасывает наложенные Регулусом чары и бросается к Бартемиусу.) Вернулся! Слава матери нашей Гекате, вернулся! (Останавливается в одном шаге от Бартемиуса.) Где остальные? В бою?

Бартемиус: Здравствуйте, Нарцисса! Да, я вернулся. Где остальные, не знаю. Боёв уже никаких нет, только погромы.

Нарцисса: Как — нет боёв? А министр? А отряды?

Бартемиус: Нарцисса, лучше не спрашивайте.

Нарцисса: Что значит «не спрашивайте»? Барти, скажите простым языком, что случилось?

Бартемиус: Катастрофа случилась. Тикнесс дал драпа в полночь. Ранкорн со штабом — ещё раньше. Отряды, оставшись без командования, держались, сколько могли. Их задавили массой. Около двух уже всё закончилось.

Нарцисса: В полночь? Как раз после полуночи был большой магический выброс.

Регулус: Точно, был. У нас во всём доме свет погас, мы думали, что это егеря подавление ломают.

Бартемиус: А это подавление само сломалось, когда министерство осталось без хозяина.

Регулус: Значит, Тикнесс подал в отставку? Как это мило с его стороны!

Нарцисса: Оставьте про это ничтожество, господа. Что с нашими?

Бартемиус: Родольфуса я предупредил в половине первого. Через Беллатрикс. Они должны были принять меры, у них был запас времени.

Нарцисса: И что с тех пор? Ничего?

Бартемиус: У меня — ничего. Я уходил кругами, меня бы даже моя собственная сова не нашла. Я задержусь здесь? Служебные квартиры будут ломать в первую очередь.

Нарцисса: Разумеется, оставайтесь.

Резкий стук дверного молотка — один удар, два быстрых, два долгих, ещё три быстрых.

Регулус: Наш стук. Я проверю.

Бартемиус: Идём вместе. (Взмахом палочки открывает дверь на лестницу.)

Стук двух пар сапог. Входят Долохов и Беллатрикс; он — в коротком чёрном пальто, толстом шарфе и меховой шапке пирожком, с затемнёнными очками на носу и с бородкой клинышком, она — в длинной юбке, полушубке на меху и ворохе шалей и вуалей. Они выглядят как пожилые волшебники среднего достатка, не очень убедительно притворяющиеся маглами, оба прячут руки в рукавах, как бы от холода. Долохов, войдя в гостиную, сразу же проходит к окну. Беллатрикс с рукой на палочке остаётся у выхода, пока Регулус не запирает двери на улицу.

Нарцисса: Это вы? Живы? Целы?

Беллатрикс: Мы-то целы. А вот магическая Британия, кажется, слегка того. (Разматывает свои шали и падает в кресло у камина. Долохов снимает пальто, становится рядом и греет руки.)

Нарцисса: А Родольфус? Рабастан?

Беллатрикс: Сейчас прилетят. Не переживай, Цисси, сюда ещё не скоро доползут. Их обоих застава проводит. Ты уже знаешь?

Нарцисса: Знаю. Всякую мерзость видела, но такое…

Долохов: Ничего, дайте время, со всех спросим. И с наших бегунов, и с бывших моих разлюбезных наставников. А пуще всего с тех, кто за океаном. Это они весь балаган с шарманкой проплатили, зуб даю.

Беллатрикс: Очень может быть. Им сильная Британия нужна как хрен драконий чешуйчатый в кровати.

Нарцисса: Оставьте, Антонин. Сейчас уже не важно. Важно, чтобы они вернулись.

Беллатрикс: Реджи, ты как? Вроде ожил маленько, или мне показалось?

Регулус: Показалось, Белла. За сегодня два раза палочку выронил.

Беллатрикс: Только дважды? Прогресс налицо.

Нарцисса: Вы замёрзли. Чаю?

Долохов: Неплохо бы, Нарцисса. Сделайте одолжение.

Нарцисса: Сейчас устрою. Кричер! (Выходит.)

Бартемиус: (Всё это время простоявший у двери.) Нарцисса! Вам помочь?

Нарцисса: (Из двери.) Не надо, не надо. (Уходит.)

Беллатрикс: Ах-ах! Какая честь! Господин главный помощник! Или главнейший? Только вот я забыла, кого. Нижайше прошу простить, что не в парадной мантии! Ах, да, вы же тоже не при параде. Все в трудах, в государственных заботах. Какой изволите сегодня огласить нам благодетельный указ?

Бартемиус: Беллатрикс! Что это за площадное остроумие?

Беллатрикс: Площадное? Именно площадное. Потому что очень хочется вытащить твоего нанимателя на площадь, подвесить Левикорпусом, вниз пустой башкой, и всыпать столько горячих, сколько надо, чтобы от задницы мокрое место осталось. А его волшебную палочку отдать простым бойцам из отрядов, чтобы каждый по очереди её поглубже… и там два раза повернул.

Бартемиус: Прекрати, Беллатрикс! Я-то здесь при чём?

Беллатрикс: (Вкрадчиво, с наивным выражением лица.) Ах, ты уже ни при чём, Барти? А за чьё здоровье ты тут пить хотел в этой самой гостиной? Как ты там сказал: «Положит Магическую Британию к подножию престола?» Вот и положил… только кое-что другое. А что они с Британией сделали, так на это у меня даже бранных слов не хватает. Только «Круцио», да не знаю, с кого из них начать.

Бартемиус: (С нарастающим пылом.) Может, с меня и начнёшь? Раз уже начала спрашивать с меня за все мерзости этой банды? Конечно, они далеко, а я близко! И оборону я развалил, и побег им всем устроил. И никого, конечно же, из вас не предупредил. Давай, расскажи, что ещё я натворил. Дамблдору при свечах отдался? (Хватается за волшебную палочку.)

Беллатрикс: Закрой рот, сказочник! Я сама сейчас тебя… при свечах! (Молниеносно выхватывает палочку из рукава.)

Регулус: Вы с ума сошли? Свои своих? Уберите палочки немедленно!

Долохов: (Становится между спорящими.) Прекратили, оба!

Некоторое время все стоят в неподвижности, Бартемиус и Беллатрикс — с палочками наготове.

Нарцисса: (Входит с палочкой в руке, за ней вплывает поднос с чайным сервизом.) Что здесь творится?

Долохов: Ничего особенного, Нарцисса. Всё под контролем.

Нарцисса: Антонин, вы старший, и я могу на вас положиться. Сейчас пришлю вам Умиротворяющий бальзам, выпейте все, это вам необходимо. (С тревогой.) А что там? Ничего?

Долохов: Тихо, всё тихо. Подождём ещё.

Нарцисса: Будьте благоразумны, господа. Сейчас не время для ссор по любому поводу. (Ставит поднос на стол и уходит.)

Молчание.

Долохов: В самом деле, хватит. Уберите палочки.

Бартемиус и Беллатрикс неохотно убирают палочки. В гостиную вплывает ещё один поднос, с большим пузырьком зелья и несколькими рюмками.

Долохов: Выпивайте по половинной дозе, господа. Если сейчас мы пойдём в город, то поплыть на марше будет нежелательно.

Беллатрикс: Я выпью целую. Половина меня не пробьёт. Тебе, Тони, тоже на эту тему подумать надо.

Долохов: Тролль с ним, Белла. Половиной обойдусь.

Все выпивают бальзам.

Долохов: Нарцисса права. Сейчас абсолютно не время ссориться. Белла, ты ничего не хочешь сказать мистеру Краучу?

Беллатрикс: Хочу. (После паузы.) Барти, я неправа. Ты во всей этой дряни не виновен. И ты нас предупредил, за что тебе огромное спасибо. Мне не следовало всего этого говорить, но как же я зла на всё министерство!

Бартемиус: Ты всё же держись, Белла. Хотя кое в чём ты права: я мог предупредить ополченцев, но не сообразил. Дал знать одному отряду и успокоился.

Беллатрикс: Ох, не факт, Барти, что они бы тебя послушали. Ещё бы в провокации обвинили. Мало ли кто там из камина вещает? Даже если бы ты подделал приказ Тикнесса — всё равно бы не поверили в такое свинство. Я и сама едва поверила, и то потому, что ты задействовал наш старый код.

Бартемиус: Орхидеи, значит, сработали? Я как чувствовал тогда, что пригодятся.

Долохов: Это какой код? Цветочный, что ли?

Бартемиус: Он самый. Беллатрикс всегда ненавидела цветы и дежурные комплименты, и все наши это знали. И мы ещё при Лорде сговорились: если я отпускаю банальный комплимент — сейчас будут такие новости, что сразу ставь заглушку. Потом чуть-чуть подробнее расписали: «Сегодня ты очаровательна» — опасность для жизни. «Очаровательна, как всегда» — означает, что я под контролем. И дальше — разные цветочки: гвоздика — официальная версия, гиацинты — дезинформация, мимоза — предательство. «Орхидеи» в этом словарике означают полный крах.

Долохов: Как хитро придумали, лиходеи! Надо бы и мне его разучить.

Бартемиус: Не стоит. Когда министерский франт дамам комплименты жарит, это никого не удивит, а вот Антонин Долохов, ведущий разговор о цветочках…

Долохов: Твоя правда. Этак ничего не скроешь, а скорее наоборот.

Все садятся к огню.

Беллатрикс: Да где же эти двое, в самом деле?

Долохов: Ещё пять минут ждём, и я пойду навстречу.

Беллатрикс: Вместе пойдём. (Проверяет палочку в рукаве, кинжал в сапоге и метательные ножи в рукавах полушубка.)

Регулус: Я с вами, Белла.

Беллатрикс: Реджи, это ни к чему. Оставайся с Нарциссой.

Регулус: Хорошенькое дело — оставайся!

Долохов: Оставайся, Регулус. Кто-то должен держать дом до нашего возвращения.

Некоторое время сидят молча. Долохов закуривает, но быстро гасит папиросу.

Беллатрикс: Что же, выходит, он при тебе драпа дал?

Бартемиус: Выходит, при мне.

Беллатрикс: Что же ты не пришиб его на месте?

Бартемиус: При трёх дурмстрангцах, один из которых — Гриммельсгаузен? Я бы не успел.

Беллатрикс: Жаль, меня там не было. Я бы успела. А дурмстрангцы бы, скорее всего, вообще к тебе не сунулись.

Бартемиус: Вот что никогда нельзя сказать с уверенностью про дурмстрангцев — это когда они вмешаются, а когда нет.

Долохов: Снова твоя правда, Барти. Большой загадочности господа, никогда по ним не разберёшь, что они в следующую минуту выкинут.

Беллатрикс: Что же этот мерзавец? В ногах у них ползал? Умолял? Заберите, мол, меня отсюда, я вам потом в кровати отслужу?

Бартемиус: Ты не поверишь, Белла, но он даже возражал. Минуты полторы.

Долохов: А с тобой как? Облобызался? Комплиментов на прощание наговорил?

Бартемиус: Зачем ты так, Антонин? Вполне прилично расстались.

Беллатрикс: (Иронично.) Может, портсигар с монограммой подарил на память?

Бартемиус: Белла, ты что, прорицание экстерном сдала?

Долохов: Что, в самом деле подарил?

Бартемиус: Ну, скажем так, было дело.

Беллатрикс: Извини, Барти, ты можешь ещё раз на меня обидеться, но я не поверю. Чтобы этот ходячий фурункул оценил что-то в мире, кроме собственной задницы? Невозможно.

Бартемиус: Voila! (Достаёт портсигар.)

Долохов: Минуточку! (Присматривается к монограмме ПТ на крышке портсигара.) В рот мне комод и обе тумбочки! Настоящий!

Бартемиус: Ну-с, мадам Лестрейндж? Всё ещё изволите сомневаться?

Беллатрикс: Какие сомнения? Барти, ты кругом прав, а я со всех сторон набитая дура. Но Тикнесс-то, Тикнесс каков! Неужели вернуться думает?

Долохов: Давай-ка, Барти, посмотрим. Вдруг он по этой игрушке портал навести собирается? Сейчас проверим. (Достаёт волшебную палочку.)

Бартемиус: Какой портал, Антонин, опомнись! В дом к Блэкам? Что он, самоубийца, что ли? (Кладёт портсигар на столик.)

Долохов: Самоубийца? Очень ведь похоже. А не убьётся сам, так мы поможем. Правда, Белла? (Склоняется над портсигаром.)

Беллатрикс: Поможем, Тони, поможем. (Мурлыкающим тоном.) С большим удовольствием.

Бартемиус: Ты только сигары не кури оттуда.

Долохов: Больно надо мне за этой гадиной докуривать… А ведь что-то с ними не так. (Приглядывается.) О-ля-ля! Трансфигурированы! Неужели боеприпасы?

Бартемиус: Архив.

Долохов: Архив? Тикнесса? Ай да Барти, ай да министерская голова! Почитаем на досуге?

Беллатрикс: Не сейчас, Тони. Нужно идти, больше нет смысла ждать.

Долохов: Три минуты, Белла. Три минуты — и выдвигаемся.

Стук в окно. Долохов, Беллатрикс и Бартемиус моментально выхватывают палочки. Секундой позже к ним присоединяется Регулус.

Долохов: Не нравятся мне эти фокусы.

Беллатрикс: Это кто-то свой. Чужак этот дом бы вовсе не увидел.

Долохов: Тогда почему не в дверь? Это штучки орденских, будь они неладны.

Бартемиус: (Превращает букву Т на крышке портсигара в Б и бросает портсигар за витрину.) Я присмотрю за дверью. (Выходит на площадку.)

Долохов и Регулус становятся с палочками наготове по обе стороны окна. Беллатрикс открывает окно, в которое влетает привязанный к метле Рабастан. Почти сразу же метла валится на пол.

Беллатрикс: (Быстро выглядывает в окно и захлопывает его.) Басти! Ранен?

Рабастан: Взрывом… рёбра… не сразу заметил.

Беллатрикс: Басти! Родольфус с тобой?

Рабастан: Закрывайте… дом… (Теряет сознание.)

Беллатрикс: Басти, не уплывай! Где Родольфус? (Направляет на Рабастана палочку.)

Долохов: Стой, Белла, не оживляй. Тут, похоже, не только рёбра. (Склоняется с палочкой над Рабастаном, над которым появляются разноцветные облачка и световые пятна в виде внутренних органов.) Эх, дружок-пирожок, сколько же ты проклятий поймал за один раз?

Беллатрикс: Кричер, шкатулку! Синюю! Перенесём его на диван?

Долохов: Пусть на твёрдом лежит. Позвоночник, чтоб его! (Приманивает маленькую диванную подушку и кладёт Рабастану под голову.) Составь ему компот, а я от проклятий почищу.

В гостиную вплывает большая синяя шкатулка с крупной серебряной змеёй на крышке. Беллатрикс достаёт из шкатулки пузырьки с зельями и отливает их одно за другим в серебряный стакан. Долохов прикасается палочкой к своим очкам, отчего те начинают светиться бирюзовым, и колдует над Рабастаном, над которым появляются то искры, то чёрный дымок. Беллатрикс, отмеряя зелья, наблюдает за ними и вполголоса ругается на нескольких языках.

Бартемиус: (Появляется в дверях.) Там чисто. Нет никого. Что с ним?

Долохов: А, тролль… Всё понемногу. В основном, по мелочам, но не меньше десятка. Заразы полуграмотные, кидались всем подряд.

Регулус: (От окна.) Нарциссу позвать?

Беллатрикс: Не надо, Реджи. Справимся. (Перемешивает зелья в стакане.) Готово!

Долохов: Сейчас, сейчас. (Откладывает палочку и вытирает пот со лба.) И у меня готово. Белла, давай свою отраву.

Беллатрикс: Отраву? Думай, что говоришь, шаман сибирский! (Подходит к лежащему Рабастану со стаканом и направляет на него палочку.) Реннервейт!

Рабастан со стоном приходит в себя. Долохов приподнимает ему голову, Беллатрикс вливает в рот зелье. Рабастан с усилием глотает.

Рабастан: Я… долетел?

Долохов: Долетел, долетел. Лежи, Басти, не двигайся.

Рабастан: Сильно меня?

Долохов: Порядочно. Ничего, подлатаем. Ты, главное, не дёргайся.

Беллатрикс: Сейчас зафиксируем — и на диван. Ты только скажи: где Родольфус?

Рабастан: Господа!.. Белла…

Повисает тишина. Стремительно входит Нарцисса.

Нарцисса: Рабастан! Что с ним? Куда его?

Долохов: Нарцисса, не волнуйтесь. Рабастана малость потрепало, но мы с этим работаем. Живой наш Рабастан, и даже в сознании.

Нарцисса: В сознании? Да у него лицо такого цвета, как ваш перстень! Нужно срочно к Святому Мунго. Может, успеем.

Беллатрикс: Не успеем, Цисси. Они Мунго, должно быть, первым делом захватили, мерзавцы. Сами всё сделаем. Только дом закроем.

Нарцисса: Подожди! Как — закроем? Родольфус здесь?

Молчание.

Нарцисса: Рабастан, скажи только — что с Родольфусом!

Долохов: Погоди, Нарцисса, дай ему в себя прийти.

Нарцисса: Всё понятно! Убит! И потому вы все молчите как проклятые.

Беллатрикс: Цисси, постой. Басти ещё ничего не сказал.

Нарцисса: Да что там «не сказал»? Посмотри на него. Всё и так ясно. Убит. А вы меня в чём-то уговариваете, как последнюю дурочку! Конечно, дела военные, женщин и детей не касаются…

Регулус: Нарцисса, что с тобой?

Нарцисса: Реджи! Родольфуса убили!

Регулус: Нарцисса, не нужно. Мы ещё ничего не знаем.

Нарцисса: Убили! Помнишь, мы только вчера с ним сидели за столом? Песни пели. Спорили непонятно из-за чего. А сегодня его… его… убили.

Регулус: Прошу тебя, Нарцисса, не говори ничего. Сейчас я тебе зелья накапаю. (Приманивает пузырёк с бальзамом, ищет чистую рюмку.)

Нарцисса: Да-да, конечно. Сейчас ты меня опоишь, и я буду спать три дня. А Родольфус…

Бартемиус: Регулус прав, Нарцисса. Выпей, я тебя прошу. И не надо так громко, здесь раненый.

Нарцисса: Раненый… Рабастан раненый. А вы целы! Боевые маги! Бросили товарищей! И командира? Сами пришли, а командира бросили?

Беллатрикс: Угомонись, Цисси, это уже перебор!

Нарцисса: Рыцари! Вот почему вы все молчите! Разбежались, да? Один Рабастан остался, и вот оно чем закончилось!

Беллатрикс: Мы исполняли его приказ! Приказ, понимаешь?

Долохов: Она права, Белла. К троллям все приказы! (Добывает из-за подкладки пальто волшебную палочку.) Я сейчас пойду и во всём разберусь. И со всеми. Кто-нибудь, запечатайте за мной дверь.

Беллатрикс: Стой, чтоб тебя тролль драл! (Заступает Долохову дорогу.) Куда ты собрался?

Долохов: Куда надо. Отойди с дороги, ведьма!

Беллатрикс: Нет уж, не отойду. Псих мухоморный! Упокоиться решил? Как будто нам всего остального мало.

Бартемиус: (Становится рядом с Беллатрикс.) Долохов, прекрати сейчас же! Ещё хуже сделать хочешь?

Долохов: Куда уж хуже? Долохов струсил? Долохов сбежал? Такого не было и не будет!

Беллатрикс: Никто тебя не обвиняет! Попробовали бы мы не послушаться! У нас и так бунт в отряде поднялся. Мы оставались с ним до последнего. Что ещё надо было делать? Подраться с командиром?

Долохов: Надо было наплевать на все приказы! Разогнать молодняк, упаковать его и вытащить! А мы поплелись по домам, как послушное стадо. Как полукровки! Белла, ты уберёшься или нет?

Беллатрикс: И не подумаю. Ещё и тебе сдохнуть я не дам. Цисси, останови его!

Нарцисса: Антонин, не слушайте, пожалуйста, что я вам сказала. Это я от горя. У меня помутилось в голове. Не ходите никуда из-за моих слов. Я вас прошу.

Долохов: Нарцисса, милая, вы ни в чём не виноваты. Это я сам, дурень старый. Забыл уже, сколько воюю, привык подчиняться. И ведь верил, верил, что командиру всегда Мерлин помогает… хуже малого дитяти. Давайте-ка все хором по бальзамчику! Полную дозу. Чувствую, нам всем надо.

Все, кроме лежащего Рабастана, наливают и пьют Умиротворяющий бальзам.

Беллатрикс: Всё, выдохнули. Басти, скажи начистоту, что там всё-таки случилось!

Рабастан: (С трудом.) Бомбарда Максима. В три десятка палочек. Все щиты в клочья. Меня — об стену. Родольфус был ближе…

Беллатрикс: Насмерть?

Рабастан: Да.

Нарцисса в изнеможении падает на диван.

Бартемиус: Нарцисса! (Бросается к ней, помогает сесть, выпускает из палочки ей в лицо прохладный воздух.) Рабастан, ты уверен? Может быть ещё не совсем…

Рабастан: Совсем. У меня и кольцо… обновилось.

Все смотрят на массивное кольцо на руке Рабастана.

Долохов: Выходит, ты теперь глава рода. Ох, как же не вовремя-то!

Беллатрикс: (Не своим голосом.) Они все за это заплатят. Но позже. Реджи, мы закрываем дом. Выдержишь?

Регулус: Куда я денусь? Я — Блэк, а Блэкам дома стены помогают.

Нарцисса: Одну минутку, Белла. Я с вами.

Беллатрикс: Цисси, ты уверена, что потянешь?

Нарцисса: Да, Белла. Я тоже Блэк. Ничего со мной не будет.

Беллатрикс: Будет, Цисси. Со всеми с нами будет. К счастью, недолго. Господа, нам потребуются пять минут полной безопасности.

Долохов: Да хоть десять! (Становится у окна с волшебной палочкой наготове. Бартемиус становится у другого окна, зеркально отражая позу Долохова.)

Беллатрикс: Кричер, чашу!

Кричер вносит массивную серебряную чашу. Беллатрикс, Регулус и Нарцисса становятся вокруг неё с палочками.

Беллатрикс: Muros incorruptibiles circum focum familiae meae aedifico⁽¹⁾… (Наносит режущим заклятием себе рану на левом запястье.)

За окнами глухой удар, вспышка, ещё несколько ударов один за другим. Нарцисса и Регулус также наносят себе раны волшебными палочками.

Беллатрикс, Нарцисса, Регулус: (Вместе.) Et aedificabo fundamenta eorum super sanguinem meum⁽²⁾…

Все трое протягивают левые руки над чашей и соединяют палочки, поднятые над головами. Капли крови падают в чашу с мелодичным звоном, который с каждой каплей становится громче. Одновременно усиливается и грохот на улице, заглушая голоса волшебников. Окна озаряют вспышки, стёкла мелко дрожат и издают при этом звон.

Беллатрикс, Нарцисса, Регулус: (Вместе.) Potest non videre… Sit enim omnis evanescet… Qui videt et non videt, audit et non audiat⁽³⁾!

По дому проносится порыв ветра, свечи гаснут и вспыхивают заново. Звуки с улицы стихают, освещение за окном меняет цвет. Беллатрикс, за ней Нарцисса и Регулус медленно падают на пол.

Долохов: (Вполголоса.) Ну, слава Мерлиновой бороде, кажется, успели.

Долохов и Бартемиус переносят Блэков на диваны. Гостиная погружается во тьму. По едва освещённой авансцене, шаркая, и вздыхая, проходит сгорбленный Кричер, несущий на подносе пустой пузырёк из-под бальзама.

Кричер: Вот и ночь прошла. И сэр Родольфус не вернулся. Мерзкое отребье, полукровки, мародёры, средоточие пороков, подняли свои замызганные палочки на главу благороднейшего и древнейшего семейства Лестрейндж. Прокляли наследника! Матерь наша Тьма Вездесущая, чем мы тебя прогневали? Подскажи Кричеру. Тогда Кричер поможет хозяевам. Да, да, поможет.

Занавес.

---

1) Воздвигаю стену нерушимую вокруг жилища рода моего

Вернуться к тексту

2) И возвожу основание её на крови своей

Вернуться к тексту

3) Да станет невидим... Да исчезнет для всякого... Для того, ко видит и не видит, кто слышит и не слышит!

Вернуться к тексту

Канун Рождества. Гостиная Блэков. Ярко горят свечи. Наряженная ёлка. Фотографии членов семейства Блэков на камине. На левом краю каминной полки — портрет Люциуса Малфоя в светлой рамке, на правом, напротив — портрет Родольфуса Лестрейнджа с чёрным бантом в углу. Нарцисса и Регулус развешивают магией по стенам венки из остролиста.

Регулус: Я полагаю, что ещё вот сюда…

Нарцисса: Давайте и сюда, Регулус. Будет неплохо смотреться.

Регулус: Здесь всё такое строгое. А рождественские цвета оживляют. Красный, зелёный… сама жизнь.

Нарцисса: Регулус, я вас умоляю: ни слова о помидорах!

Регулус: Что вы, Нарцисса, я о них даже не думал.

Нарцисса: А я думаю, Регулус. Я всё время думаю. Что же будет? Егеря просто так не уйдут.

Регулус: Они уже уходят. Вы разве не слышите, как в городе тихо? Посмотрите лучше, что здесь!

Нарцисса: Неужели омела?

Регулус: Самая настоящая!

Нарцисса: Это Рабастан запас. Ещё летом.

Регулус: Не думал, что Лестрейнджи празднуют Рождество. Им бы больше пошло что-нибудь языческое.

Нарцисса: В нашем доме всегда праздновали Рождество как праздник семьи. В министерстве выходные, дети возвращались из Хогвартса, ужинали все вместе. На второй день — общая вылазка в Косой переулок, все нарядные, лавочки в украшениях, в воздухе запах глинтвейна. Дедушка Поллукс всегда ворчал, что понабрались, мол, всякого у маглов, но без злости. Всем было радостно, злиться ни на что не хотелось никому. Даже Белла тогда смеялась не над кем-то, а просто так.

Регулус: (Развешивает гирлянду из омелы над роялем.) У нас, когда мы жили здесь, Рождество почти не праздновали. Магловские пережитки. За ужином чуть подольше засиживались — и всё. Отец самолично варил зимние напитки — эль с пихтой, глинтвейн с вереском. И рассказывал, как в старые времена праздновали зимнее солнцестояние. Мне от этих рассказов даже страшно делалось.

Нарцисса: Это, наверное, были совсем старые времена.

Регулус: Да, очень старые. Времена первых Блэков. Страшно… и красиво. Костёр на холме, кровавый первый луч солнца, у огня круг магов в цветных плащах, рог с дымящимся напитком, два бойца в масках. Отец, когда учил нас с Сириусом бою на мечах, говорил, что скоро его сыновья подрастут, и можно будет вспомнить этот обычай. А потом мы и на самом деле подросли, и началось то самое… Никогда не думал, что Блэки станут сражаться друг против друга. Не для ритуала, а всерьёз.

Нарцисса: Это самое страшное, Регулус. Хорошо, что мы сейчас вместе.

Регулус: У нас, Нарцисса, здесь настоящий волшебный дом. Кто в него приходит, оставляет всё зло за порогом. Мы все такие разные, а здесь сидим за одним столом и от этого становимся сильнее. Это всё благодаря вам. У вас особая магия, кузина, вы самых опасных волшебников заставляете… нет, подвигаете быть добрее и слушать друг друга.

Нарцисса: Такой магии не бывает. Это сказка, Регулус.

Регулус: На Рождество и положено рассказывать сказки.

Нарцисса: Очень красивая сказка. Спасибо вам за неё.

Регулус: Что такое «спасибо»? Спасибо не булькает. Ой, простите, Нарцисса, у меня вырвалось. Как бы сейчас рассердилась матушка! (Смеётся.)

Нарцисса: Это ведь Антонина выражение?

Регулус: Честно говоря, я услышал его от Беллы.

Нарцисса: Для Беллы это ещё достаточно невинное словосочетание. Вы уж будьте осторожнее с её словарным запасом.

Регулус: Да-да, конечно. Это не для общества. Но что поделать — ведь её выражения такие яркие.

Нарцисса: Похоже, вы влюблены в мою сестру.

Регулус: Влюблён? Нисколечко.

Нарцисса: Перестаньте, кого вы обманываете?

Регулус: Я никого не обманываю, Нарцисса. Вы мне слишком дороги, чтобы обманывать. Беллатрикс я восхищаюсь. Она несравненна! А влюблён я… Впрочем, нет, не скажу, в кого.

Нарцисса: Не говорите, если не хотите. Это ваше дело, целиком и полностью.

Регулус: Я всё-таки скажу. В вас.

Нарцисса: Регулус, не смейтесь надо мной, пожалуйста!

Регулус: Дорогая Нарцисса, я абсолютно серьёзен.

Нарцисса: Всё это безнадёжно. Я не смогу вам ответить. Мы же родственники.

Регулус: Даже ради спасения рода? Как в прошлом веке, когда сэр Финеас Найджелус Блэк женился на своей кузине Урсуле Флинт, и род воспрял.

Нарцисса: Для спасения рода, Регулус, вы ещё найдёте себе ведьму по душе. Родовитую, молодую, сильную, без предрассудков к старинной магии. Любящую старинные книги и шахматы, и такую же, как вы, музыку. И чтобы родства с Блэками не было и духу до десятого колена.

Регулус: Что ж, тогда я буду обожать вас безмолвно. На расстоянии. Но мне будет легче переносить эти тяготы, если я буду знать, что хоть немного вам дорог.

Нарцисса: Вы мне очень дороги, Регулус. Как член семьи и как хороший друг. Но о большем не просите. Скажу вам по секрету: есть один волшебник…

Регулус: Не может быть!

Нарцисса: Почему же не может? Вы считаете, я уже стара для романов?

Регулус: Что вы, кузина! Вы — как весна! На вас молиться хочется. А этот волшебник… я его знаю?

Нарцисса: Возможно, возможно.

Регулус: Кузина! Не мучайте меня. Ну, хотя бы... Он добрый?

Нарцисса: Он злой. Очень злой. Но мы же Блэк, нас этим не напугаешь.

Регулус: Что? Да вы сами смеётесь… Постойте! Откуда взялся бладжер? Так вот откуда! Реджи, как волшебник волшебника… ты ничего не видел… А я-то думал, мне померещилось.

Нарцисса: Регулус, что с вами?

Регулус: Я так и знал. Это Крауч, верно?

Нарцисса: Кузен, вы нескромны.

Регулус: Я болван, вот я кто! А Барти — змей! (Идёт к выходу, по пути сбивает табурет.)

Нарцисса: Регулус, вы куда?

Регулус: Пойду к маглам, куплю бутылку коньяка и скушаю его в гордом одиночестве.

Нарцисса: За галеоны купите?

Регулус: У меня и фунты есть. Белла выдала на всякий случай.

Нарцисса: Будьте осторожны, егеря ещё в городе.

Регулус: Я скоро вернусь. (Выходит из комнаты, в дверях сталкивается с входящим Бартемиусом. Тот в потрёпанной шляпе с обвисшими полями, ещё более ветхой, чем в предыдущей картине, в протёртой мантии, в синих очках.) О, Мерлин!

Бартемиус: Здравствуй, Регулус. Ты куда!

Регулус: Я это… недалеко. (Исчезает.)

Нарцисса: Здравствуйте, Бартемиус!

Бартемиус: Приветствую вас! Нарцисса, дорогая, что это с ним?

Нарцисса: Наверное, шокирован вашим внешним видом. Бартемиус, на кого вы похожи?

Бартемиус: От души надеюсь, что на простого и скромного волшебника в эти непростые и нескромные времена.

Нарцисса: Это же ужас какой-то!

Бартемиус: А как иначе, Нарцисса? Вчера по некоторому случаю попробовал показаться на улицах в приличном виде, и услышал очень много интересного. И про «пожирательскую морду», и про «чистокровных обезьян», и не меньше трёх версий, что с такими, как я, завтра сделают шотландцы.

Нарцисса: Какие шотландцы? Бартемиус, о чём вы говорите?

Бартемиус: Обыкновенные шотландцы. С волынками. Мак-Грегоры и прочие. Сегодня ночью они войдут в магический Лондон.

Нарцисса: И что же, будут править?

Бартемиус: Не думаю. Порядок восстановят и отправятся дальше егерей заканчивать. А править будет Орден Феникса, с чем вас и поздравляю.

Нарцисса: Чему же вы радуетесь?

Бартемиус: Радуюсь тому, что егерям крышка. Ради этого походить неделю-другую в продранной мантии — вполне пристойная цена.

Нарцисса: Только не в доме Блэков! Сию же минуту избавьтесь от этой гадости!

Бартемиус: Слушаюсь! (Движением палочки уничтожает мантию, шляпу и очки и остаётся в великолепно сидящем выходном сюртуке.)

Нарцисса: Барти, вы не перестаёте удивлять. Откуда это вы?

Бартемиус: С Рождественской книжной ярмарки. Вчера и сегодня — дни детской книги. Какое культурное общество! Писатели, издатели, критики, иллюстраторы… Признаться, первое время я опасался показаться армейским грубияном. Но через час обнаружил, что многие из собравшихся крепким словцом владеют не хуже меня.

Нарцисса: Постойте… детские писатели? Они собираются… вот сейчас?

Бартемиус: Именно сейчас и именно собираются. Тонко чувствующим натурам это необходимо, чтобы не сойти с ума посреди всего егерского безобразия. А писать они не перестанут даже под угрозой Авада Кедавры. Видели бы вы их, Нарцисса! Такой огонь, такая увлечённость — ни дать не взять молодой состав Вальпургиевых рыцарей! И некоторая здоровая безуминка, конечно же, есть, как без неё.

Нарцисса: Здоровое безумие? Барти, что вы такое говорите? Это же нонсенс!

Бартемиус: Это именно то, что отличает мага от не-мага, как заключила ваша несравненная сестра.

Нарцисса: И как вы вписались в эту среду, Барти?

Бартемиус: Удивительно легко. Когда я зачитывал им свой рассказ про кролика в чайнике, взрослые маги почти рыдали! Председательствующий спросил меня два или три раза, где же я был раньше. Пришлось немного слукавить… а что делать? Не говорить же правду, где я был, когда два издателя рядом? Обещали сразу после Рождества прислать контракт.

Нарцисса: Не может быть!

Бартемиус: Я им оставил ваш адрес. Не хотел, чтобы такие радостные известия приходили в дом моего драгоценного папаши. Надеюсь, я вас не слишком обременил?

Нарцисса: Нисколько, Бартемиус. Разве что самую малость.

Бартемиус: А одна волшебница, в колье из лазурита с серебром, интересовалась, не имею ли я намерения сделать из него пьесу. Она могла бы подсказать, где эту пьесу могут поставить.

Нарцисса: Бартемиус Крауч! Вы — сатир!

Бартемиус: Позвольте! Это почему же?

Нарцисса: Вы всегда обращаете внимание на украшения незнакомых волшебниц? Или только тогда, когда у вас давно романа не было?

Бартемиус: Нарцисса, романов у меня не было и не будет. Потому что есть вы. А на яркие образы я всегда обращаю внимание. Возможно, пригодится в дальнейшем. Вставлю в какую-нибудь повесть.

Нарцисса: Не верю! Опять сочиняете?

Бартемиус: Сейчас не сочиняю. Слово Крауча! А той волшебницы вы можете не опасаться — она давно и уверенно замужем.

Нарцисса: Когда это вас останавливало?

Бартемиус: У неё и муж писатель, они вместе познавательные книги детям про маглов пишут. Одну книгу мне подарили, с автографами. Как жаль, что в детстве у нас с вами таких книг не было!

Нарцисса: С кем вы якшаетесь, Бартемиус? Пишут про маглов… Какое низкое занятие! Что бы на это сказала тётушка Вальбурга?

Бартемиус: Она бы нам написала письмо. А мы бы честно не разобрали почерк.

Нарцисса: У вас весьма своеобразные понятия о честности.

Бартемиус: Нарцисса! Позвольте объясниться.

Нарцисса: Объясняйтесь, Бартемиус. Только без украшательства и без дурмстрангских комплиментов.

Бартемиус: Нарцисса, старая жизнь закончена. Егерей выметают. Рабастан выздоравливает. И Регулус почти оправился, хотя мы так и не знаем, от чего. Я наконец-то могу заняться делом, к которому имею склонность и способности, и к флоббер-червям министерство! Шотландцы с ним без меня разберутся. А этот… он не приедет. Да хоть бы и приехал — у меня тут же уедет обратно. Если захочет жить. Нарцисса! Тебе нельзя быть одной. Ты завянешь, как гиацинт без солнца. А я не такое уж и чудовище. Да что, в самом деле, тебя во мне не устраивает?

Нарцисса: Слишком многое, Бартемиус. Почему вы всё время лжёте?

Бартемиус: Клянусь, за сегодня я не сказал вам ни одного слова неправды.

Нарцисса: Просто ещё не успели. Бартемиус, я буду к вам более благосклонна, если вы прекратите лгать.

Бартемиус: Неужели я такой ужасный лгун?

Нарцисса: Не совсем… вы не лгун, а какой-то ветром подбитый. На вас трудно положиться. Всё время приукрашиваете. Один раз сказали правду — про портсигар, и то без доказательства не поверили. Мерлинов галстук, если даже наши старинные друзья…

Бартемиус: Признаюсь вам честно, именно про портсигар я немного слукавил.

Нарцисса: Стащили со стола? Так вот вы кто на самом деле, господин Крауч!

Бартемиус: Спрятал. Тикнесс так ходко драпал, что забыл на столе, а я спрятал. Сохранил для потомков. Это же историческая ценность!

Нарцисса: Позор какой! Дайте его сюда немедленно!

Бартемиус: Акцио, портсигар! Вот он, возьмите. Только умоляю, осторожнее с сигарами.

Нарцисса: Спрятали краденое в моём доме! Позвольте, что за монограмма? Чей это портсигар на самом деле?

Бартемиус: Это я исправил. В тот самый день. Подумал, что в дом ещё могут проломиться, и заменил «ПТ» — «Пиус Тикнесс» — на «ПБ» — пусть думают, что это «Поллукс Блэк». В жилище Блэков это вполне естественно.

Нарцисса: Да дедушка Поллукс в руки бы не взял такую безвкусицу. И что не так с этими сигарами?

Бартемиус: Это, строго говоря, не совсем сигары. Точнее даже, совсем не сигары.

Нарцисса: Час от часу не легче. Магловские наркотики!

Бартемиус: Нарцисса, это совершенно не то, что вы подумали. Это архив министра, трансфигурированный в сигары.

Нарцисса: Прекрасно. Вы ещё и документы попятили.

Бартемиус: Не оставлять же их было егерям.

Нарцисса: Слава Мерлину, что вы признались сами. А если бы я это узнала?

Бартемиус: А как бы вы узнали?

Нарцисса: Есть способы узнать, дорогой Бартемиус. Поверьте, есть. (Усмехается.)

Бартемиус: (Восхищенно.) Ведьма! Самая настоящая ведьма! Нарцисса, вы даже не представляете, что вы со мной сделали. Ради вас я готов даже на это. Больше никогда. Ни полсловечка неправды. Только в книжках. Скажите, умоляю, вас больше ничего не сдерживает?

Нарцисса: Я, право… хорошо, будем оба откровенными. Я скажу вам честно, Бартемиус. Вы всегда были слишком близки идеям Тома Риддла. Это меня не привлекает.

Бартемиус: Вот это неожиданность! Мне всегда казалось, что вы целиком на его стороне.

Нарцисса: У меня просто не было другого выхода. Все волшебники, кто сколько-нибудь был для меня важен — были на его стороне. Семья, муж, всё окружение, потом и сын. А я сама… меня это пугало. И в первую очередь — его требование пожертвовать всем, что у тебя есть, ради одному ему понятного дела. Домом, репутацией, жизнью. Даже детьми! Сестру всегда это восхищало, а мне казалось… чем-то не очень здоровым.

Бартемиус: Не бойтесь, Нарцисса, скажите прямо: «Сумасшедший маньяк, спятивший на власти». Меня это не шокирует, у меня папаша был именно таков.

Нарцисса: Мистер Крауч всегда казался достойным волшебником.

Бартемиус: Именно что казался. А был на самом деле законченный психопат. Они с Тёмным Лордом — два сапога пара. Но родному отцу до меня не было никакого дела. А Тёмному Лорду — было. Плевать, что он при этом преследовал свои цели — как же иначе, мы же с ним оба слизеринцы. Мне, сироте при живом родителе, Тёмный Лорд стал вроде отца, какие уж тут идеи! Достаточно было его внимания. Ах, довольно! Всё это в прошлом. Отца больше нет. И Тёмного Лорда нет. Прав Долохов, пора это принять и успокоиться. Больше никто не возьмёт малыша Барти за ручку и не поведёт туда, куда нужно и правильно. Приходится ковылять самому. Пойдём вместе, Нарцисса! Моя голова и твоё сердце вместе найдут правильную дорогу.

Нарцисса: Что будем делать с Малфоем?

Бартемиус: Всё, что ты прикажешь. Хочешь увидеть его голову на блюде — увидишь. Хочешь ежедневно созерцать его на камине в виде лягушонка в парадной мантии…

Нарцисса: А если всё-таки не так экзотично?

Бартемиус: Тогда поступим проще. Бракоразводные документы совой в Дурмстранг. И пару слов от себя, если захочешь. Всё в твоей власти, Нарцисса. Скажи только одно слово — и весь мир изменится.

Нарцисса: Ты сумасшедший, Барти. Но пусть будет, что будет. Да!

Бартемиус: Клянусь, ты не пожалеешь! (Заключает Нарциссу в объятия.)

Нарцисса: Драко тоже нужно будет написать.

Бартемиус: Напишем ему вместе. Никому не нужно, чтобы он нашу историю в пересказе услышал. (Размыкает объятия и подходит к камину, на котором стоит портрет Малфоя.) Всё поняли, мистер Как-Вас-Теперь? Дальнейшее вас уже никоим образом не касается. Ваше присутствие в этом доме считаю излишним. (Взмахивает волшебной палочкой и с треском извлекает портрет из рамки.) Гори огнём! (Бросает портрет в камин.)

Нарцисса: Уже хозяйничаешь в доме Блэков?

Бартемиус: Нечего ему здесь делать. А рамку я не тронул. Она же фамильная.

Нарцисса: Твой портрет в ней будет гораздо лучше. Хорош, до чего же хорош!

Бартемиус: Первый раз в жизни не знаю, что сказать.

Нарцисса: Не может быть!

Бартемиус: Может, может. Лучше мы с тобой вместе сыграем. Пойдём в музыкальную. У того рояля звук мягче.

Нарцисса: Да ведь скоро уже все придут.

Бартемиус: А мы вернёмся. Пойдём, Нарцисса! Мы с тобой так давно не играли.

Нарцисса: Идём! (Берёт Барти под руку, оба уходят.)

В другую дверь медленно входит Рабастан, бледный, то ли с костылём, то ли с тростью в виде посоха Асклепия. Из соседней комнаты слышно, как в четыре руки виртуозно играют на рояле.

Рабастан: Музицируют? Отлично, Барти здесь. Скучать не будем. (Осматривает комнату, замечает пустую рамку.) А! Вышибли! Давно пора. (С усилием садится на диван.) Молодчина, Цисси, сдвинула дело с мёртвой точки. Ну, держись, Барти! Теперь тебе тоже скучать не придётся.

Регулус: (Входит с улицы, снимает плащ.) Басти! Ты зачем один встал?

Рабастан: Пора уже привыкать, Реджи. Это, видимо, со мной всерьёз и надолго.

Регулус: Всё будет хорошо Басти. Вот в городе успокоится, и мы из Святого Мунго целителей позовём. Не заметишь, как тебя на ноги поставят.

Рабастан: Успокоится? Это когда ещё будет.

Регулус: Скоро, Басти, скоро. Егеря уже из города сыплют. Иду по улицам, а они, как тараканы, стайками, стайками. Кто по-магловски оделся, кто прямо так. И все к вокзалам. К полуночи, наверное, ни одного в городе не останется.

Рабастан: Туда им и дорога. Жаль проводить их не смогу.

Регулус: И не надо. Их без нас хорошенько по головке погладили. Чуть ли не каждый третий в бинтах.

Рабастан: Попробовали, значит, каковы на вкус шотландские помидоры. Это прекрасно. Только поздновато слегка, не находишь?

Регулус: Да, напакостить они изрядно успели. Но, тем не менее, коньяк я достал.

Рабастан: У маглов?

Регулус: У них. И не делай такие глаза — в этом магазине ещё мой отец бывал. Потихоньку от матушки.

Рабастан: Считай, что я этого не слышал.

Регулус: Басти, а где ещё? Косой переулок разграбили дочиста. А то, что продают из-под полы в Лютном, просто вредно для здоровья. Вот и пришлось раздобывать у маглов. Как я её донёс — сам не представляю. На улице гололёд, на мостовой зеркальца изо льда, такие коварные, маглы падают то и дело. Я тоже два раза упал, затылком приложился, но бутылку спас! (Достаёт бутылку из-под мантии.) Пусть Белла знает, на что я способен! Она ещё не пришла?

Рабастан: Нет пока.

Регулус: А кто тогда играет?

Рабастан: А-а! Услышал! Это играет будущий супруг нашей обожаемой Нарциссы. Кажется, сегодня Люциуса в этом доме окончательно сняли с довольствия. (Указывает на пустую рамку.) Видел?

Регулус: (Роняет бутылку.) Уже?!?

Рабастан: А что им, ждать, пока король Артур проснётся, флоббер-червей ему в подштанники? Но ты-то, Реджи, каков! Тоже запал на нашу Цисси?

Регулус: Басти, перестань! Какое «запал?» Я по-родственному переживаю… за кузину.

Рабастан: По-родственному? Все мы, «священные двадцать восемь», друг другу родственники. Только у некоторых ещё и глаза горят. Видел бы ты, как Малфой злился! Цисси, чтобы его не нервировать, всегда ходила с каменным лицом. Взгляд — лёд, колючая вся, как эта ёлка, не подходи, мол. И не подходили. А он всё равно злился. Ты бутылку-то спасай, а то сейчас Белла явится.

Регулус: А ты ей меня сдашь? (Взмахом палочки восстанавливает бутылку. Направляет палочку на пол, на котором остались влажные следы, и в тот же миг стучит дверной молоток.)

Рабастан: И не подумаю. Открывай, скорее, иначе они сами войдут.

Регулус выходит на лестницу и тут же возвращается. За ним входят Беллатрикс и Долохов. Оба в тех же нарядах, что в предыдущей картине.

Беллатрикс: Здорово, хулиганы! Новости ещё не слышали?

Регулус: Даже видели. Егеря из города выкатываются. Возможно, к полуночи Лондон будет чист.

Долохов: Какое — к полуночи? Через полчаса уже уберутся. Мак-Грегоры их утром так причесали, что любо-дорого. У кого хоть одна нога осталась — все дуют!

Беллатрикс: Как говорится, не вижу повода не выпить. (Принюхивается.) Позвольте, вы что, уже начали? По коньячку прошлись? Без нас? Очень по-товарищески.

Рабастан: Успокойся, Белла, никто без вас не пил. Это мои зелья.

Беллатрикс: Кому ты букли вертишь, Басти? У тебя зелья строго по часам, Кричер следит за этим в оба глаза. (Замечает влажное пятно на полу.) Догадываюсь, чья это работа. Что ж ты всё бьёшь, мой дорогой братец-разрушитель?

Долохов: Поздравляю, Регулус! У тебя наконец-то пробуждаются склонности наследника благородного семейства. Коньяком полы мыть — это размах!

Беллатрикс: Ты бы её хоть в чулок поместил. Рождество же!

Регулус: Да перестань уже, Белла! Вот она, бутылка, цела-целёхонька! Не переживай.

Беллатрикс: Реджи, я и не переживаю. Если «Репаро» тебе удаётся, значит, колдовать можешь, остальное преодолимо. Тем более, что мы тоже кое-о-чём позаботились. (Извлекает из-за пазухи бутылку виски.) Раз Твидлдум…

Долохов: (Достаёт вторую бутылку.) … и Твидлди…

Беллатрикс: … решили вздуть друг дружку…

Долохов: … из-за того, что Твидлди…

Беллатрикс, Долохов: (Вместе.) … испортил погремушку! (Устраивают шуточный поединок, бутылки звенят, соприкасаясь. Музыка за сценой смолкает.)

Рабастан: Смотрите, сами ничего не испортите!

Беллатрикс: В самом деле, не для того мы его сюда принесли. Кричер, бокалы!

Бартемиус: (Выходит из дальней двери.) Всем привет! Угощаетесь? Погодите, одну минуточку! Оставьте этот напиток пастухов! Я вам сейчас покажу, чем причащаются настоящие благородные маги. Вот! (Призывает бутылку вина.) Вы знаете, это такое вино… (Оглядывается на дверь и сбивается.) В общем-то, обыкновенное вино, господа. Но весьма приличное.

Беллатрикс: (Разглядывает бутылку.) «Эншанте»? Интересный выбор. А что Цисси?

Бартемиус: Скоро выйдет. Так что же, господа, где ваши бокалы? (Разливает вино.)

Рабастан: (Отпивает крошечный глоток.) И вправду приличное.

Долохов: Даже более чем. Барти, признавайся, где достал такую редкость?

Бартемиус: Места знать надо, господа. Министерские поставщики никуда не делись. Как и их запасы. Очень хорошо спрятанные.

Долохов: Ого! Вот это интересно.

Бартемиус: А с другой стороны — сколько вокруг ценителей, которые не прочь устроить себе маленький праздник нёба, но не рискуют принимать посылки от незнакомых волшебников. А вот у Бартемиуса Крауча — примут. Три таких бутылки — моё недельное жалованье у Тикнесса. Если не зарываться с комиссией, то довольны будут все.

Беллатрикс: Барти, у тебя никак дельце наклёвывается? Если ты всерьёз, то, чур, я в доле.

Бартемиус: Ничего не имею против. В таком деле компаньон не повредит, а компаньон со знаниями по волшебной безопасности будет весьма к месту.

Долохов: Один момент, господа! Вы с вашей коммерцией не слишком торопитесь? Сейчас есть куда более жизненно важные вопросы.

Беллатрикс: Это какие же, Тони? Что тебе не нравится?

Долохов: Очень многое, Белла. И прежде всего, что вот-вот в Лондон войдут шотландцы. Может быть, уже входят, пока мы с вами тут вино дегустируем.

Регулус: А главное, что все на улицах этому радуются, даже чистокровные волшебники. Настолько егеря успели всех обозлить.

Беллатрикс: Как Родольфус и предсказывал — за неполных два месяца.

Долохов: О том и речь, господа. Сейчас, когда егеря уже сбежали, а в воздухе ещё не слишком запахло помидорами, у нас остался, самое большее, час, чтобы незаметно покинуть город. Естественно, я имею в виду только воюющих особ.

Беллатрикс: Интересно. И куда?

Долохов: Для начала — в Дартмур. Там у меня на болотах припрятаны кое-какие запасы. А оттуда — в Корнуолл, к Яксли. Больше особо некуда.

Беллатрикс: Значит, в Корнуолл? К господам министерским чиновникам? Извини, Тони, план твой мне не нравится. Всё остальное про него Родольфус уже высказал, повторяться не буду. Припомни сам, будь любезен, что командир на этот счёт говорил.

Долохов: Не терзай мою душу, Белла. Не вспоминай.

Беллатрикс: Нет, почему же? Разве что-то изменилось? У Яксли крылья выросли? Или его прихвостни на людей похожи стали? Только хуже сделались. Слышал новость — Яксли егерским главарям, что со Скабиором расплевались, союз предложил? Куда ещё дальше? Только взять это распрекрасное вино и выпить за здоровье егерей. И с оборотнями джигу станцевать. На могиле Родольфуса.

Рабастан стонет и закрывает руками лицо.

Регулус: Басти, что ты, Что с тобой? Не надо! Белла, ты будь добра, осторожнее со словами !

Беллатрикс: С какой стати, Реджи? Я воюю столько, сколько не живут! Прямо с собственной свадьбы в рейд пошла, даже чулки белые поменять не успела. Тридцать лет, за вычетом Азкабана, я вместе с Дольфом и Басти резала этот министерский сброд на подвязки, а господин Долохов давал нам по подзатыльнику за каждого, кто уходил живой и при памяти. И что я слышу? К ним же под начало? А хрен троллий двуглавый не хотите? На блюдечке?

Долохов: Белла, будь добра, без анатомии. Излагай по существу.

Беллатрикс: По существу? Изволь. Я, Беллатрикс Лестрейндж, объявляю всем и каждому, что с Корбаном Яксли и прочей министерской сволочью никаких дел не имею. И не то что воевать с ними на одной стороне, а нужду справлять на одном поле не стану. Доступно?

Регулус: Ничего не пойму. Белла, ты что же, теперь за маглов?

Бартемиус: Вот это номер! Беллатрикс Лестрейндж за маглов!

Беллатрикс: С ума сошли оба? Я не за маглов, я против министерских.

Долохов: Это смешно. Надо понимать, о чём ты говоришь.

Регулус: А ведь и в самом деле, непонятно — министерство сейчас за маглов или против?

Беллатрикс: Реджи, звезда моя полуночная, ты до сих пор не понял? А ещё наследник Блэков! Министерство не за маглов и не против. Оно и нашим и вашим. Сегодня за маглов, завтра за чистокровных, послезавтра за оборотней, и всегда — за свои шкуры и за свой карман. А остальные могут драться, как хотят, лишь бы по их правилам. А когда уже некому будет драться, то министерство как бы всех помирит. И в газетах напишут, что это министерство всех спасло.

Регулус: Отвратительно!

Беллатрикс: Я бы ещё хуже сказала. Вспомни, Реджи, как всё было, ещё при тебе. Мы одиннадцать лет пытались прогрызть министерство снаружи — и только зубы обломали. Потом Тёмный Лорд вернулся, продвинул наверх Тикнесса, и понеслось. Маглокровную сволочь выпихнула из кресел чистокровная сволочь, а само министерство как до того зловонной лужей было, так и осталось ей. Вспомни второе мая! Мы с орденскими рвали друг другу глотки в Хогвартсе, пока не пришли лавочники. И угрохали семь десятков наших. Лорд погиб, Тикнесс остался министром, а мы — условно амнистированными. И вот этот горе-министр дал драпа, а мне тут говорят: давай, Беллатрикс, обнажай палочку, пойдём в Корнуолл, подерёмся ещё немножко и сделаем всё так, как было. Нет, господа, как было — мне не надо. И Магической Британии это не надо. Министерство Фаджа, Тикнесса и Яксли ей точно без надобности. И если у шотландцев получится осушить эту выгребную яму, тогда я сама на улицу в тартане выйду. В помидорных цветах.

Долохов: Мерлиновы шлёпанцы! Белла, что ты городишь? Да ведь шотландцы — это же всё равно, что и Орден!

Беллатрикс: Даже если так, то что из этого? Ну, Орден. Что мы, Ордена не видели? Видели, Тони, во всяких видах, и много раз.

Долохов: Как что? Орден — он в любом случае будет за маглов!

Беллатрикс: Это пока Орден на нелегальном положении был, он был за маглов. А когда придёт к власти, то будет за всех. Кингсли Шеклболт — чистокровный в сто пятнадцатом колене, и у него родовой дар к управлению человеками. Соломонова династия — это вам не шкурка пикси. Он-то как раз может и вытянуть. А ежели плох окажется… тогда и с ним тоже поговорим.

Долохов: Белла, ты сама себе противоречишь. Ты сказала: «Магическая Британия», я не ослышался? А какая может быть Магическая Британия, когда Орден? Страна и так сейчас на части поделена, а грязнокровки из Ордена её вообще на лоскуты порвут. И своим магловским подружкам раздадут поиграться.

Беллатрикс: Не порвут, а соберут. Посмотри за окно, Тони. Что ты видишь?

Долохов: (Подходит к окну.) Ничего особенного. Тихо.

Беллатрикс: Вот именно. Целый день сегодня тихо. А вчера пьяные егеря ходили и горланили. Больше не ходят. Сколько их в Лондоне было? Две тысячи? И вот эти две тысячи как один собрали манатки и чешут от одного звука волынки. Почему? Потому что от шотландцев по фасаду получили? Как бы не так! Привыкать им, что ли? А потому что тем десяткам тысяч простых волшебников, которые их кормили, поили, величали освободителями, и к ним посылали своих парней — они больше ни на что не сдались. Всем этим колдунам теперь Орден — свет в окошке. А их не две тысячи палочек, их раз так в триста побольше. Что мы с тобой можем против них выставить? Плащик чёрный? Масочку серебряную? Давай, ещё и Мортсмордре в небо позапускаем. Вот тут-то нам амба и придёт. Не забыл, как нас эти обыватели в Хогвартсе приласкали? Учти, Лорд нас больше из Азкабана не вытащит. Да и не долетим на этот раз мы до Азкабана. Даже до суда не долетим.

Долохов: Ну, знаешь, Белла, волков бояться…

Беллатрикс: Ты меня, Тони, много лет знаешь. Я от смерти никогда не бегала, было бы за что умирать. Сколько раз мы за Тёмного Лорда на смерть ходили — со счёту сбилась. А сейчас за что? Здесь — те самые волшебники, которых мы якобы от маглов защищали. Там — министерское ворьё и всякие чистокровные бездельники. А мы где, посерединке? Нет уж, любезный друг мой и наставник, Блэки между морем и водой не болтаются. И Лестрейнджи не болтаются, и Краучи. Да и Антонину Долохову там не место. Волшебный народ не с нами. Народ против нас. Родольфус был прав.

Долохов: Вот это речь! Может, ты ещё и за Орден подраться хочешь?

Беллатрикс: Хочу, не хочу — какая разница? Орден при виде меня с волшебной палочкой в любом случае не обрадуется — слишком много крови между нами. А кровь — не водица, на солнышке не испарится. Хотя с Поттером и его командой в одной связке я бы по егерям поработала. Забавно могло бы выйти, уж больно интересные ребята. Натуральные психи, ни дать ни взять мы в юности.

Бартемиус: Не думал, что такое услышу. Беллатрикс против войны с Орденом!

Рабастан: Кто ты на самом деле, женщина? И куда дела нашу Беллатрикс?

Беллатрикс: Куда дела, Басти? Да вы сами отлично знаете, куда. Половина той Беллатрикс, которую вы помните, осталась на камнях Большого Зала рядом с Тёмным Лордом. А половина от того, что ещё ходит — в склепе, с Родольфусом. Уцелело немного, что и говорить. Но того, что осталось, я на ветер бросать не намерена. Хватит переводить волшебный род, сражаясь непонятно за что, чтобы привести к власти непонятно кого. Довольно. Финита! Если и сражаться, то за свой дом. Как те самые обыватели, которых мы всю жизнь презирали, и которые в Хогвартсе знатно дали нам по рукам. За вот эти четыре стены — я буду драться. За сестру, за кузена, за племянника, за вас, ненормальных. Всё прочее — дым.

Долохов: Ничего себе — дым! И наши обычаи — дым? И клятвы — дым?

Беллатрикс: Антонин, ты старший, но я тебе серьёзно говорю: хватит гоняться за иллюзиями. С окончательным уходом Лорда мир бесповоротно изменился. Родольфус на смерть пошёл, потому что не смог этого принять. А ты не спеши. У тебя может получиться. И у меня может, и у Басти. У Крауча, видишь, уже неплохо получается. Попробуешь?

Долохов: Что у меня может получиться? Ты соображаешь? Я с тех пор, как впервые палочку в руки взял, либо дрался, либо готовился к драке. Сначала готовился к борьбе за свободную магическую Россию, а потом оказалось, что эти «освободители» просто брали деньги у лягушатников. Плюнул на них, подался к Тому Риддлу, дрался за него. За свободу всего магического мира дрался! А Том свихнулся на бессмертии, разобрал душу на запчасти и убился об годовалого мальчишку. Какая уж тут свобода! В Азкабане четырнадцать лет боролся с собственной головой, чтобы из неё мозги не вытекли раньше времени, и хоть тут всухую не проиграл. Решил стать как приличные маги, вступил в службу, пошёл драться за министра, а он нам — вот такого пирожка на лопате! И вот теперь стою, весь такой, как… цветок посреди проруби, а мне Беллатрикс Лестрейндж, заметьте, трезвая, говорит: «Не надо сражаться!» А что мне делать, господа? В саван заворачиваться?

Беллатрикс: Много чего делать. О доме подумать, например. О своём доме.

Долохов: Белла, ты смеёшься?

Беллатрикс: Сейчас — нисколечко не смеюсь. Даже если у тебя его нет, так может, сделать, чтобы был? Ты же волшебник, причём не из последних.

Долохов: И откуда же он возьмётся, дом? Из воздуха? Там, где мой дом был, маглы тридцать лет уже колчедан добывают. Или апатит, кто их разберёт. Захоронок у меня по всей Европе хватает, и на то, что там запрятано, такой дом, как этот, может, и не отгрохаю, но половину такого точно подниму. Вазами обставлю, портрет собственный в каминном зале повешу. Тома бюст закажу, чтоб выпивать с ним… А дальше что? Каков бы дом ни был, мне уже не судьба привести в него волшебницу хорошего рода и сказать: «Вон там лежат мои предки, а здесь будут расти наши потомки. Ты согласна?» Кто за меня пойдёт, с Тёмной Меткой и двумя походами на курорт в Северном море? Да и отец из меня… Даже кроватку детскую наколдовать не смогу — как пить дать магловский спаренный пулемёт получится. Нет, куда меня такого? Только на войну. Там я хоть на своём месте буду.

Регулус: Антонин, но ведь война когда-нибудь закончится!

Долохов: Тебе, Регулус, так кажется. Ты волшебник сугубо мирного склада, и это не упрёк. Война никогда не заканчивается, она откладывается на время. Мир — это пауза, данная нам богами, чтобы зализать раны и подготовиться к следующей кампании. Успеем — молодцы. Не успеем — сами виноваты. Чтобы наступил настоящий мир, нужно, чтобы все люди, и колдуны, и маглы, разом поумнели, а этого-то мы как раз и не дождёмся.

Беллатрикс: Вот здесь, Тони, позволь не согласиться. Когда за дело берутся шотландцы, война заканчивается, и очень быстро.

Рабастан: (Напевает.) «Шотландец клятву преступил, за грош он короля сгубил».

Беллатрикс: И когда всё это клетчатое воинство явится в Корнуолл, и наш распрекрасный Яксли даст ходу на континент — а что он так и сделает, я гарантирую — куда ты подашься? Тоже на континент? Или ещё подальше — в Южную Америку к ботокудам? Нет уж, чем так бегать, я лучше здесь останусь. И тебе настоятельно рекомендую. Всё, точка. Дальше — тишина.

Долохов: Не убедила ты меня, Белла. Но спорить не буду. Смысла не вижу.

Бартемиус: В таком случае, господа, предлагаю на сегодня вопрос закрыть и перейти к следующему пункту повестки дня. Я хочу сделать внеочередное заявление.

Пауза. В комнату неслышно входит Нарцисса.

Бартемиус: Так вот, господа, позвольте вам сообщить. Ставлю вас в известность, что звезда и украшение этого дома, несравненная Нарцисса, урождённая Блэк, разводится с Малфоем и выходит за… (Указывает рукою на себя.)

Все замирают. Регулус, пошатнувшись, неловко отступает в тень.

Беллатрикс: Барти, если ты снова шутишь…

Нарцисса: Отнюдь, господа. (Выходит и становится рядом с Бартемиусом.) Подтверждаю, что Бартемиус Крауч сейчас абсолютно серьёзен. Полчаса назад он сделал мне предложение. И я, находясь в здравом уме и трезвой памяти, сказала ему «Да».

Долохов: Ох ты ж каков паразит, чтоб твою!... Я хотел сказать, молодец, Барти! Дорогая Нарцисса, мои самые искренние поздравления.

Беллатрикс: Цисси, родная, наконец-то! (Обнимает и целует Нарциссу.) Реджи, иди, поздравь, не будь бякой!

Регулус: (Запинаясь.) Поздравляю… кузина… пусть у вас всё будет хорошо.

Нарцисса: Спасибо, Регулус. (Целует Регулуса в лоб.)

Регулус: И тебя, Барти, тоже поздравляю. Желаю счастья.

Рабастан: Присоединяюсь. Барти, Нарцисса, я очень за вас обоих рад, всего вам самого лучшего!

Беллатрикс: Но смотри, Бартемиус, ты хорошо подумал? Повести женщину из дома Блэк — это не мышку в чашку трансфигурировать. Просто и легко тебе точно не будет.

Бартемиус: Не наговаривай на сестру, Белла. Нарцисса — сама доброта.

Долохов: Сокровище! На трёх языках колдует, на рояле фуги играет, пир на весь мир из ничего сотворит, и в тоже время под палочку к ней не суйся. Эх, Нарцисса, будь я лет на тридцать помоложе…

Нарцисса: (Смеётся.) Антонин, перестаньте. Вряд ли из меня получилась бы русская княгиня.

Долохов: Получилась бы! Да ещё какая!

Беллатрикс: Думаешь, тебя заставили бы пить vodka и играть на babalayka? Всё не так! На родине Долохова триста лет назад перешли на французские напитки. И симфоническую музыку уважают побольше нашего. Кстати, о напитках. Барти, где твоё вино? А то мы как-то отвлеклись и толком не попробовали, И поздравить надо честь по чести.

Бартемиус разливает вино, все берут бокалы. Рабастан пытается встать с дивана, Регулус его удерживает.

Беллатрикс: Ну, кто смелый? Кто скажет от всех от нас?

Камин вспыхивает зелёным. Из камина выходит Малфой в магловском пальто, с саквояжем. Все застывают с бокалами в руках.

Малфой: Моё почтение.

Долохов: Однако! Мистер Малфой, вы несколько неожиданно.

Малфой: Здравствуй, Нарси. Вы, как будто, удивлены?

Пауза.

Малфой: Хотя, скорее, это я должен удивляться, застав свою жену в такой развесёлой компании. Что это значит?

Бартемиус: Сейчас объясню.

Нарцисса: Подожди, пожалуйста. Господа, буквально на минутку, прошу оставить нас с господином Малфоем наедине.

Бартемиус: Нарцисса, не стоит. Я сам.

Долохов: Постой, постой, Барти. Соблюдаем спокойствие. Нарцисса, нам выйти или остаться?

Нарцисса: Оставьте нас ненадолго. И не беспокойтесь, всё будет в порядке.

Беллатрикс: Мы рядом будем, Цисси, только позови. Идём в музыкальную, Реджи. Сыграем пьеску-другую. Но если что... (Многозначительно смотрит на Малфоя.)

Регулус помогает Рабастану подняться. Все выходят. Доносится быстрая музыка.

Нарцисса: Я вас слушаю.

Малфой: Нарси, что это за демонстрация? Что все эти господа себе позволяют? Почему они собираются у нас? Все трактиры закрыты? (Нервно оглядывается на дверь, в которую вышли волшебники.) И где Родольфус?

Нарцисса: Родольфус убит.

Малфой: Не может быть! Когда?

Нарцисса: Через два дня после вашего отъезда.

Малфой: (Нейтральным тоном.) Весьма прискорбно. Впрочем, я предупреждал.

Нарцисса: А Рабастан был тяжело ранен. Теперь держится на зельях.

Малфой: Конечно, это всё ужасно. Но ведь не я же виноват во всей этой истории. И это никак не может оправдать такое вызывающее поведение.

Нарцисса: Как вы вообще смогли вернуться? В Лондон сегодня входят шотландцы.

Малфой: Нарси, я прекрасно знаю, куда они входят. Я уверен, что сюда они в ближайшее время не войдут и меня не найдут. Но не будем терять времени.

Нарцисса: Что вы хотите сказать?

Малфой: Как я и предполагал, министерство Тикнесса оказалось второразрядным балаганом. Конфедерация нас обманула и возвращаться в Британию не намерена. Им проще не вмешиваться, пока Мак-Грегоры и прочие дикари с гор сами сделают за них грязную работу. У меня был один выход — самоустраниться. Оставить политику и заняться транснациональными финансами, это более перспективно. Один международный магический концерн, по рекомендации из Дурмстранга… даже не хочу вспоминать, чего мне это стоило… предложил мне вакантный пост представителя в Бужумбуре.

Нарцисса: Где?

Малфой: В Бужумбуре. Только не спрашивай, где это. Важно то, что достаточно далеко от Лондона. С нашими средствами можно и там обеспечить себе достойную жизнь. Собирайся, Нарси, мы уходим отсюда немедленно. За домом присмотрит Беллатрикс, пора ей уже принести хоть какую-то пользу семейству.

Нарцисса: Видите ли, в мои планы на ближайшее время не входит оставлять Лондон.

Малфой: Что за вздор, Нарси! Ты хочешь остаться в Лондоне, с Орденом, шотландцами и прочей грязью? Это неразумно… просто опасно! В конце концов, я могу настоять, как глава семьи.

Нарцисса: Решайте за себя, что вам угодно. Я вам больше не жена.

Малфой: Вот это новости.

Долгая пауза.

Малфой: И потому здесь Крауч? Всё понятно. Нашла мне замену помоложе?

Нарцисса: Довольно! (Скрещивает руки на груди и быстро выходит в ту же дверь, что и остальные.)

Музыка смолкает.

Малфой: (Один, расхаживает по комнате.) Не может быть! Не может быть! Совершенно не может быть!

Входит Беллатрикс, с волшебной палочкой наготове.

Беллатрикс: (Подходит быстрым шагом к Малфою и левой рукой ударяет его по лицу.) Всё понял?

Малфой: (Отшатывается, держится за лицо.) Позволь…

Беллатрикс: (Наставляет на Малфоя палочку.) Вон отсюда. И только попробуй что-нибудь выкинуть!

Малфой, в подавленном состоянии, уходит в камин. Беллатрикс чертит ему вслед косой крест. Пламя камина гаснет и загорается вновь.

Беллатрикс: Цисси! Уже можно!

Нарцисса: (Входит, настороженно оглядывает комнату.) Ну что, Белла, что?

Беллатрикс: Улетел. Больше не вернётся. Очень мило побеседовали.

Нарцисса: Спасибо, Белла, ты — чудо! (Целует Беллатрикс и убегает. В другую дверь входит Регулус.)

Регулус: Белла, что здесь было?

Беллатрикс: Что было, Реджи, того уже нет. Улетело к нюхлерам. Больше не прилетит.

Регулус: Я бы не был столь уверенным, Белла. Всё-таки это Малфой.

Беллатрикс: На то и ставлю, Реджи. Оно Малфой, а не самоубийца. А если поднимет хвост или хоть сикль зажмёт из приданого Цисси — получит кровную вражду сразу от четырёх родов.

Регулус: Даже так! А какой четвёртый?

Беллатрикс: Долоховы, братишка. Думаешь, Тони ему спустит?

Регулус: Думаю, что нет. Белла, ты — самое настоящее чудо!

Беллатрикс: Чудо? Надо же — второй раз за пять минут! Чудовищем то и дело называли, но чудом — ещё никогда. А ну-ка, Реджи, давай сделаем праздник!

Регулус: С радостью! (Взмахами палочки тушит яркий свет, зажигает огоньки на ёлке и свечи в венках. Садится за большой рояль и продолжает играть ту пьесу, которая играла за сценой. Быстрая музыка пьесы незаметно переходит в рождественский гимн.)

Беллатрикс: Господа волшебники, где вы там? Вино перегреется!

Входят: Долохов и Рабастан — из одной двери, Нарцисса и Бартемиус — из другой. Регулус обрывает гимн резким аккордом, берёт бокал и присоединяется к остальным.

Долохов: Красота! Как в вертепе.

Рабастан: Антонин, куда тебя понесло? Здесь волшебницы!

Долохов: Эх ты, грамотей! Вертеп — это кукольный театр на Рождество. Нарцисса, это восхитительно. Как будто в самом деле домой попал.

Нарцисса: Это всё Регулус, его работа.

Долохов: Позвольте наконец вас поздравить! (Обнимает Нарциссу и Бартемиуса одновременно.) Совет да любовь!

Беллатрикс, Рабастан, Регулус: (Вместе.) Поздравляем! (Салютуют бокалами.)

Бартемиус: Благодарю! Спасибо, спасибо! (Смущённо смотрит на Нарциссу.)

Беллатрикс: Да что вы жмётесь? Целуйтесь уже. Смелее, Цисси! (Бартемиусу, тихо.) Покажи класс, Барти, не посрами свою наставницу.

Нарцисса и Бартемиус целуются.

Беллатрикс: (Вполголоса.) Реджи, как допьём, будь ласков, сочини для наших голубков письмецо дядюшке Ориону. Такие дела мимо главы рода не делаются. А я разузнаю, кто из законников сейчас в городе и не пьяный. Завтра подкинем им работёнки, чтобы к Двенадцатой ночи все бумаги — разводные, брачные, наследные — были налицо.

Регулус: «Хочешь жить долго — колдуй быстро»? Твой девиз по жизни, Белла.

Беллатрикс: Именно, именно.

Долохов: Что ж, освежим бокальчики. Кто скажет?

Беллатрикс: Пусть Реджи скажет. Он из нас самый неиспорченный.

Регулус: Белла, я, вообще-то, не готовился… Право, что ещё тут можно сказать?

Рабастан: Всё, что думаешь, Регулус. Не робей. У тебя это, по крайней мере, выйдет прилично.

Регулус: Как-то неловко. Басти, может, ты сам?

Рабастан: Я сейчас такого наговорю… Под зельями всё время слова путаю.

Долохов: Незаметно. Давай, Регулус, не стесняйся. Все свои.

Регулус: Хорошо, я скажу. Господа, нам досталось страшное время. Одни вошли в него совсем юными, другие уже были зрелые маги, но на нашу долю выпал такой шторм, каких мало в магической истории. И нас всех носила буря, и мы кружили, теряя мачты, по беснующимся волнам хаоса… (Переводит дух и делает глоток вина.)

Беллатрикс: Лихо расписываешь, Реджи!

Долохов: В самую точку.

Регулус: Да, нас носило по волнам, пока все мы не пристали в этой спасительной гавани на площади Гриммо. Впрочем, и здесь мы не скрылись от бури. Мы лишились сэра Родольфуса, а у моей любимой кузины Нарциссы… всё сделалось сложно. Но время повернулось, господа. Егеря бегут. Хаос отступает. А ещё всё налаживается у нашей дорогой Нарциссы… и у нашего замечательного друга Бартемиуса, и мы за них очень рады, потому что они много пережили и заслуживают счастья. Забудем дурное, хотя бы на эту ночь. Будем говорить о хорошем и верить, что хорошее сбудется. И мне хочется им пожелать, чтобы сколько бы нам ни было отпущено спокойного времени, оно бы всем нам досталось для счастья …

Далёкий треск. Окно озаряют мерцающие вспышки.

Долохов: Да что это такое? Допить нормально не дадут.

Нарцисса: Что это? Опять бой?

Бартемиус: Это не бой, дорогая. Это фейерверк.

Беллатрикс: (Подходит к окну.) Красиво садят! Красные… зелёные… опять красные. А вот золотистые.

Рабастан: Вот и в небе помидоры расцвели!

За окном не менее десятка волынок играют марш.

Долохов: Мак-Грегоры. Их марш.

Беллатрикс: А вот и они сами. Идут, красавчики, коленками сверкают.

Рабастан: Господа, сегодняшний вечер — великий пролог к новой исторической пьесе.

Долохов: Кому пролог, а кому — Аваду в бок.

Беллатрикс: Хватит пессимизма, Долохов! Рождество на дворе. Идёмте поджигать полено!

Волшебники собираются у камина. Комната погружается в полумрак. Свет из окна освещает рояль, на котором сидит Кричер.

Кричер: Глупые, глупые волшебники! Кто же в Долгую Ночь говорит о дурном? Всё правильно сказал хозяин Регулус: надо говорить о хорошем, и тогда будет хорошо. Благородные и древние семьи снова собираются вокруг дома Блэков, и всё будет, как встарь. А потом и молодые хозяева пойдут… Только бы больше никто глупостей не натворил. Кричер будет наблюдать. Очень внимательно будет.

Занавес.