За каменной горой (гет)

— Лили, ты должна признаться Поттеру! — в один голос твердят Марлин, Мэри и Алиса.

Адская староста только закатывает глаза.

— Легко сказать. Вы-то сами кому-нибудь в любви первыми признавались?

Девчонки переглядываются.

— Любовь — наука неточная, я регулярно признаюсь, и так же регулярно их забываю, — смеется Мэри.

— А я пока в активном поиске того единственного, кому бы мне хотелось признаться, — в тон ей кивает Марлин.

— А я ждала признания от Фрэнка, но если бы призналась сама, мы бы начали встречаться двумя годами раньше, — пожимает плечами Алиса. — Так что вердикт ясен — признавайся давай!

Лили все еще сомневается.

— Но разве девушка может первой признаться парню в любви?

— Еще как может! — пищат Марлин и Мэри в один голос.

— К тому же, — рассуждает Алиса, — Поттер признается тебе в любви со второго курса каждый день. Если ты ему признаешься, разве это считается, что первой? А еще он начал звать тебя на бал по случаю Дня святого Валентина еще с 1 сентября. Это считается, как будто ты дала ему согласие, разве нет?

Против логики Алисы не попрешь. Лили достает перо и чернильницу и садится за розовый пергамент, заботливо приготовленный Мэри и Марлин.

— Ну, если честно… — признается Лили, на минуту зависнув над пергаментом. — Не знаю я, как это делается.

— Ну ты даешь! — в один голос ахают девчонки. — Ты же столько книг прочитала, сочинения такие пишешь, что все учителя рыдают как один!

— Но это совсем другое, — вздыхает Лили. — Вот так отшивала-отшивала всю жизнь, а как теперь сказать о своих чувствах?

— Не всю жизнь, а пять лет, — назидательно поднимает палец вверх Мэри.

— Ключевое слово что? Правильно, чувства, — разводит руками рассудительная Алиса. — Вот и пиши все, что чувствуешь.

Легко сказать — «пиши все, что чувствуешь». Чувствует-то Лили много чего, но в голову, как назло, лезет только всякая ерунда. И в результате из-под ее пера выходит следующее:

«Поттер, то есть Джеймс, я подумала и поняла, что ты не только олень, но можешь мне и нравиться. Ты добрый, веселый и смелый, я с тобой как за каменной горой. Так уж и быть, я не против пойти с тобой на бал, но только если ты уменьшишь количество безобразий и увеличишь качество домашних заданий, чтобы приносить факультету больше призовых очков, чем штрафных».

Девчонки дружно смеются и качают головами, в их глазах Лили видит осуждение. «Она безнадежна, Адская староста». Но Поттер, то есть Джеймс, был бы не Джеймсом, если бы обиделся, тем более на нее. Отсутствует в нем такая функция, и он лишь лучезарно улыбается — да так, что у Лили не возникает сомнений, что даже ее неуклюжее признание сделало его поистине счастливым.

— За гору спасибо, — улыбается Джеймс. — Значит, ты согласна пойти со мной на бал?

— Так уж и быть, — Лили старается говорить строго, все еще тоном Адской старосты. — Если ты сделаешь домашнее задание. Но если ты не понимаешь, я тебе, так уж и быть, объясню, но списать не дам…

Джеймс прерывает поток ее нотаций поцелуем. Что ж, кажется, это начало новой истории любви. Ботаники тоже влюбляются…