Бьёт — значит любит (гет)

Начну я, пожалуй, с того, что лежу сейчас в больнице. И могу сказать лишь то, что сама отчасти виновата в том, что нахожусь сейчас в этом скучном и сером помещении. В той самой больничной палате, где и взгляду не на чем остановиться. На полу крупная светло-серая плитка, голубые однотонные стены, белая маленькая тумбочка, на которой стоит пустая полупрозрачная ваза. А также чисто-белого цвета было постельное бельё, пластиковая рама большого окна, ровный потолок вместо неба над головой и бинты. Я почти вся перебинтована. Врач говорил мне, что у меня очень много переломов и сотрясение мозга.

Да, Хибари-сан — суровый человек. Я буду здесь лежать ещё около месяца, по словам врача. Но я совсем не держу зла на Хибари. Куда больше меня огорчили те, кого я называла раньше своими друзьями. В общем, дело обстояло так: я совсем недавно прибыла из России в среднюю школу Намимори по обмену. Поначалу всё было отлично, я быстро и легко знакомилась со всеми. Я многих заинтересовала своей щедростью и своим великодушием. Почти все стали мне приятелями, однако другом я никого не спешила называть. Всё шло своим чередом. И нежданно-негаданно мне и ещё нескольким было позволено сколотить школьную рок-группу. Я всегда мечтала об этом, и это вполне нормально в мои-то пятнадцать лет. Хибари-сан постоянно следил за нашими репетициями и не хотел, чтобы мы находились в актовом зале допоздна. Мы выполняли его пожелания, хотя из его уст это больше звучало как приказ. Но всё же я здесь лишь гость.

И вот на одной из таких репетиций я разругалась в пух и прах со своими «друзьями». Да, именно этим словом я называла тогда тех, кто объединился со мной в группу. Их как подменили. Например, девушка по имени Китагава Миоко, ни с того ни с сего накричала на меня, разбила гитару. И просто ушла домой. Один парень — наш ударник тоже испортил инструмент, на котором играл. Так же поступили и ещё двое членов моей группы, и все они разбежались по домам. На шум пришёл Хибари. На тот момент в актовом зале была лишь я и разбитые инструменты, которые, между прочим, являлись школьной собственностью!

— За порчу школьного имущества я забью тебя до смерти, — спокойно сказал Кёя. Хоть его голос и был спокойным, но взгляд его был настолько суров, что я лишь нервно сглотнула, пятясь назад от страха. По его взгляду было видно, что он настроен серьёзно и не оставит этого так.

Мгновение и он уже около меня, в руках у него тонфа. В моих глазах страх и хочется кричать: «Спасите! Помогите!», но голос некстати куда-то пропал. Я успела лишь закрыть голову руками, моим рукам было очень-очень больно, но я ни звука не проронила, продолжая прикрывать руками своё тело от ударов. Однако через несколько ударов я перестала чувствовать свои руки. Защищаться было больше нечем, так я схлопотала удар в живот. Не выдержав этого, я согнулась от боли, затем последовал удар по голове, и я упала без сознания.

И вот теперь я уже третий день лежу в больнице с переломами обеих рук и нескольких рёбер и ко всему этому ещё и сотрясение мозга. Лежу одна, и даже никто не навещает меня. Это заставляет меня думать, будто я никому не нужна. Все те, кто был мил со мной при встрече, похоже, забыли обо мне. И те предатели, будто не имеют совести хотя бы прийти и извиниться. Хотя это правильно я их всё равно не прощу. Они сломали школьные инструменты и оставили меня одну отдуваться за них. Похоже, было самообманом называть их друзьями. Нужны ли мне такие друзья? Лучше уж быть одной, чем с такими «друзьями»! Я получила урок, теперь никогда и никого я не назову своим другом.

Неожиданно в мою палату вошёл Хибари-сан. Это меня очень удивило ведь он не похож на того человека, который сделал бы это просто так. Что он здесь делает? Задаюсь я немым вопросом. Я смотрю на него, а он молчит и смотрит на меня, но уже не тем суровым взглядом, а уже более мягким. Это несколько странно.

— Арису, тебя, что до сих пор не навещали твои друзья? — вдруг спросил у меня глава дисциплинарного комитета школы Намимори.

— Какие они мне теперь друзья после того что сделали, — неожиданно равнодушно ответила я.

Хибари лишь хмыкнул в ответ. Мне было интересно, о чём он думает, но я не осмелилась спросить у него. Но я задала ему вопрос, который мучил меня настолько, что я не сдержалась:

— Хибари-сан, зачем вы пришли сюда?

— Хотел узнать, убил я тебя или всё же нет, — всё так же спокойно отвечал парень. Меня несколько смущало его невозмутимое спокойствие.

— Простите меня… — робко пролепетала я. — Ведь три дня назад произошло такое недоразумение.

— Кто ещё в тот день был с тобой в актовом зале? Эта твоя «группа», да? — уточнял Хибари-сан.

— Да, они были там. Но я их больше никогда своей группой не назову, а тем более друзьями. Они мне больше никто, — говоря это, я уже начала терять своё спокойствие. Кто знает, может быть, зря я так переживаю из-за этого. Я так думаю, что Хибари и их накажет. Тогда рассказ о том, что случилось, уже не будет стукачеством, это будет лишь моей местью.

— Подробности, — Кёя сказал это настолько спокойно, что я не поняла, чего он хочет. Похоже, ему нужно знать, что на самом деле произошло в тот день. Ну что ж раз он просит, я не могу отказать ему. Я рассказала Хибари-сану, как всё было на самом деле.

Хибари внимательно меня выслушал и, ещё раз о чём-то подумав, навис надо мной и на ушко шепнул:

— Для тебя я Хибари-кун. Но лишь тогда, когда мы наедине.

Я покраснела и кивнула, а он покинул палату. Скорее всего, Кёя пошёл наказывать тех, кто разбил школьные инструменты. Ну, ничего, мне их ни капли не жаль, сами виноваты!

Так я пролежала оставшуюся часть дня. Я думала, до сих пор много думала, но уже не о том, что произошло три дня назад, а о том, что произошло сегодня. Я пыталась понять, почему Хибари-сан так поступил. Кажется, он шептал те слова нежно противоположно тому, как обычно, говорит свою любимую фразу. Может мне это лишь показалось, но его взгляд тоже изменился. Неужели это любовь? Эх, придётся это выяснить. Надеюсь, Хибари-сан ещё зайдёт сюда.

На следующее утро я почувствовала нежное прикосновение чьих-то пальцев к моему лицу. Сначала я подумала, что это сон, но открыв глаза, я увидела Хибари. И его лицо очень близко к своему. Я хотела что-то сказать ему, но от волнения не могла подобрать нужных слов. Его взгляд приковал меня, я смотрела ему в глаза и не могла оторваться.

— Хибари-сан, — начала, было, я что-то говорить. Кёя коснулся пальцем моих губ, как бы приказывая мне ничего больше не говорить. Я послушалась его.

— Как я уже говорил, для тебя я Хибари-кун, — когда он это сказал, мне показалось, что он улыбнулся. Но улыбнулся он очень слабо. Если бы я не смотрела на него так внимательно, то не заметила бы, как у него слегка приподнялись уголки губ.

— Хибари-кун. Спасибо, что ты рядом, — произнеся эти слова, я улыбнулась ему в ответ. На этот раз Кёя уже ничего не говорил. Он просто поцеловал меня в губы, да так страстно и властно, будто я уже стала его собственностью. Но пусть даже так. Я ни о чём не жалею, ведь главное, что он рядом. Чувствую, что такой человек никогда не предаст меня.

Так я и решила остаться навсегда в Японии. Я разобралась со всем, что необходимо для этого, и теперь я больше не ученица по обмену, а японская школьница средней школы Намимори и девушка главы дисциплинарного комитета школы Намимори. А что, звучит гордо.