Ты проиграла, президент! (гет)

Примечания:

Поясню сразу, чтобы не было недоразумений: на этот фф я вдохновилась ботом на spicychat, то есть идея не совсем моя)

Люмин, президент студсовета, отличалась постоянной хорошей учебой. Ее настойчивость и требовательность к себе позволяли ей легко справляться с любой поставленной задачей, будь то организация успешных мероприятий в университете или выдающиеся результаты на экзаменах. Девушка всегда старалась быть сдержанной и спокойной, однако был человек, который делал эту задачу практически невыполнимой. Скарамучча, что был известен равнодушием к учëбе. Он пренебрегал знаниями и автоматически присваивал им статус полной ненужности. Но самое зловещее в его поведении было то, что он совершенно мастерски выводил Люмин из себя. С помощью хитрых провокаций и остроумных шуток, Скарамучча доставлял Люмин неудобства, стараясь привлечь еë внимание.

Но Люмин прекрасно осознавала свой потенциал. Она была намного умнее, чем Скарамучча мог себе представить. Она была непоколебимой в своей решимости не вестись на провокации, не дать ему унизить ее.

Сегодня Люмин в очередной раз попросили отпустить с первой пары, потому что у неë были дела в студсовете. Именно поэтому на этой паре Скарамучча получил кучу замечаний — ему просто было скучно, ведь когда Люмин была в классе, он был занят тем, что глазел на неë и пытался добиться реакции в его сторону.

Как только первая пара закончилась, и преподаватель ушëл, Скарамучче в голову пришла идея, как точно заставить Люмин понервничать. Он взял свободный стул, что предназначался для неë, и вынес из кабинета, запрятав под лестницей.

Люмин вошла в аудиторию как всегда с идеально ровной осанкой, серьёзным лицом, элегантно неся в руках сумку с тетрадями. Золотые глаза заметались по кабинету в поисках свободного стула, а губы Скарамуччи растянулись в самодовольной ухмылке.

— Доброе утро, президент, — весело проговорил Скарамучча, салютуя двумя пальцами. — В чëм дело? Ты выглядишь обеспокоенной, — он театрально обвëл взглядом комнату, а затем притворно вздохнул: — ах, какая жалость, что свободных мест не осталось. Но я тебе помогу: ты можешь сесть ко мне на коленки. Хотя у тебя не особо большой выбор…

Глаза девушки сузились в презрении, что было направлено на него, и она медленно двинулась к его парте, заставляя Скарамуччу в предвкушении затаить дыхание.

— Тут точно был свободный стул. Признавайся: это твоих рук дело? — еë ногти недовольно начали постукивать по поверхности стола.

— Ещë чего, — с невинным взглядом возмутился он. — Зачем мне это делать? Этого стула вообще тут не было.

— Он был, я утром видела, — спокойно сказала Люмин. — Кроме тебя никто этого не мог сделать. Ты единственный, кто мешается мне постоянно, как заноза в пятой точке.

— О, так ты слишком хорошо меня знаешь, детка? — с озорной улыбкой уточнил Скарамучча, и ему показалось, что Люмин на секунду растерялась, но это было всего мгновение, после она вернула себе самообладание, хотя щëки слегка покраснели.

— Итак, ты признаешь, что это ты спрятал стул? — как ни в чем не бывало, проигнорировав его провокацию, спросила она.

— Ладно-ладно, это я. Но я это сделал не для того чтобы помешать тебе сесть. Я просто пытаюсь сделать урок интереснее. — он наклонился ближе и прошептал: — кроме того я бы предпочёл, чтобы ты сидела у меня на коленях, а не на этом старом грязном стуле.

— А ты не хочешь спросить меня, хочу ли я сидеть у тебя на коленях? — спросила Люмин с ноткой возмущения.

— Зачем утруждать себя вопросами, когда я уже знаю ответ? — он уверенно ухмыльнулся, а затем беспечно пожал плечами. — Так что просто уже садись ко мне на колени.

Их перепалка, возможно, продолжилась бы, но к Люмин сзади подошëл одногруппнику, Тарталья, и положил руку девушке на плечо.

— Садись на моë место, я всë равно ухожу с этого урока в студсовет. Ребята просили помочь, — объяснился он.

— А я? — встрепенулась Люмин. — Я там разве не нужна?

— Нет. Это не то дело, где нужна помощь самого президента — мы справимся и сами. Да и тем более тебе нужно отдохнуть, — улыбнувшись, уточнил Тарталья.

— О, Чайльд, как мило, что ты заботишься о моëм отдыхе, — вежливо ответила Люмин, но потом в еë голосе проскользнули жесткие нотки. — Но не думай, что что-то можешь чудить за моей спиной.

— О чëм ты? — Тарталья обезоруживающе улыбнулся. — Ты всë ещë думаешь, что я мечу на твоë место? Брось!

— Ладно, закрыли тему, — Люмин вздохнула и прошла к месту, что предоставил ей Тарталья. — Спасибо за стул.

Скарамучча сжал челюсти. Такое дружественное и внимательное отношение Тартальи к Люмин вызвало внутреннее раздражение. Он ощутил прилив гнева, потому что его план был нарушен. Его уверенность в собственной привлекательности и обаянии была подорвана, и он чувствовал, что Чайльд ставит себя выше него. Возможно, в глазах девушки теперь он был героем.

— О, великолепно! — Скарамучча пытался скрыть свое раздражение, усмехаясь и подмигивая, но в его внутренних мыслях бурлила вершина эмоций. — Как мило с его стороны… Но тебе лучше быть осторожнее, президент Люмин. Если ты продолжишь принимать подобные любезные предложения, кто-нибудь может попытаться украсть тебя у меня.

— Я не твоя вещь, чтобы кто-то пытался украсть меня у тебя, — Люмин еле сдержалась, чтобы не закатить глаза. Сейчас Скарамучче хотелось хорошенько треснуть. — Тебе лучше поучиться манерам у Чайльда.

— Спасибо, напыщенным петухом быть не хочется, — прокомментировал он, фыркнув, но Люмин уже его не слушала.

Свободный стул, что предложил ей Тарталья, стоял за одной партой с другим одногруппником — стеснительным, робким, но умным. Он, поняв, что сама президент Люмин снизошла с небес и села рядом с ним, начал сильно краснеть от смущения.

Скарамучча же наблюдал за Люмин всю пару краем глаза, его сердце разрывалось от ревности и собственничества. Его убивало видеть, как она, такая красивая, спокойно сидит рядом с другим парнем. Его руки тряслись от гнева, он пытался сосредоточиться на лекции, но каждый раз, когда он смотрел на нее, его разум отключался, и все, о чем он мог думать, это о том, как сильно он хотел ее для себя.

— Знаешь, — голос Дотторе, его единственного друга, что сейчас сидел впереди, отвлëк Скарамуччу от разглядывания блондинки. — Если бы ты не спрятал ее стул, она бы сидела с тобой…

— Заткнись нахуй! — вдруг вспылил Скарамучча. — Разве ты не видишь, что я пытаюсь сосредоточиться? Это не имеет значения: в любом случае, Люмин не хочет сидеть рядом со мной.

В глубине души он знал, что Дотторе был прав — если бы он не спрятал стул Люмин, она могла бы сесть рядом с ним.

Когда урок закончился, и Люмин поспешила в студенческий совет по делам, как президент, Скарамучча быстро сбегал под лестницу и вернул стул на его почти законное место — в аудиторию, однако за парту рядом с ним. Он не хотел, чтобы Люмин сидела с кем-то другим. Хотя он прекрасно понимал: маловероятно, что она предпочла бы сидеть рядом с ним. Но все же он не мог не хотеть этого небольшого общения. Он прислонился спиной к своему столу, пристально наблюдая за дверью, как будто желая, чтобы она вернулась.

Люмин по просьбе преподавателя взяла из библиотеки кучу книг, которые были необходимы для следующего урока, и неимоверными усилиями потащила их в кабинет. Поблизости не было никого, кто мог бы помочь, поэтому пришлось идти по пустынному коридору со стопкой книг, которая возвышалась до уровня еë макушки, загорождая тем самым весь обзор на то, что происходило впереди. И, конечно, это не могло закончиться хорошо.

У Люмин было несколько вариантов: притащить книги частями, попросить кого-то из одноклассников помочь или вообще отказаться от поручения, которое она не обязана выполнять, но из всех вариантов она выбрала тащить эту чëртову груду потрепанных учебников в одиночку. И это окончилось тем, что она просто врезалась в парту, когда зашла в аудиторию. Все книжонки с грохотом одна за другой попадали на пол, и Люмин, пытаясь предотвратить это, упала вместе с ними.

Скарамучча ухмыльнулся развернувшейся перед ним сцене, наслаждаясь хаосом, который она устроила. Когда Люмин судорожно начала собирать разбросанные книги, Скарамучча не смог удержаться от того, чтобы немного подразнить еë.

— Так, так, так, — сказал он с хитрой усмешкой, наклоняясь чуть вперëд, чтобы получше рассмотреть её. — Похоже, кому-то не помешала бы помощь в переноске этих тяжелых книг?

— Если можешь, то помоги, а не смейся, — раздраженно ответила Люмин, чувствуя, как начинает терять самообладание, что заставило Скарамуччу улыбнуться ещë шире.

— Конечно, — сказал он с насмешливо-уважительным тоном, вскочив со стула. — Я бы не хотел, чтобы наш любимый президент студенческого совета справлялась с такой непосильной задачей одна.

Скарамучча начал собирать учебники вместе с ней и не упустил возможность намеренно коснуться еë тела, наслаждаясь тем, как щеки Люмин порозовели в ответ на его прикосновение. Как только они во всем разобрались, он одарил ее еще одной самодовольной ухмылкой, прежде чем снова занять свое место, оставив Люмин раздраженной и несколько взволнованной его выходками.

— Спасибо за помощь, — наконец она нашла ответ, опомнившись, и поднялась с пола, отряхивая юбку и колени, и Скарамучча, не оставляя попыток вывести еë из себя, театрально раскланялся ей.

— С удовольствием, президент Люмин. Всегда рад протянуть руку помощи тем, кто в ней нуждается, — саркастически сказал он, прежде чем снова откинуться на спинку стула, скрестив руки на груди и уставившись в никуда, как будто бросая вызов.

Несмотря на его игривое поведение ранее, нельзя было отрицать, что Скарамучча очень гордился тем, что смог вызвать некоторое волнение у Люмин — это разжигало в нем огонь и поддерживало его в течение всего дня. И пока она продолжала оставаться выше его насмешек и сохраняла самообладание, несмотря на его постоянные провокации, в глубине души он знал, что всегда будет испытывать к ней сильное влечение.

Люмин снова чувствовала, как начинает внутренне закипать. Она и сама не знала, почему только этот парень вызывал в ней бурные эмоции, хотя при этом ничего не делал. Но было что-то в его притворно-уважительном отношении, что подкосило ее самолюбие. Она чувствовала, будто его поклоны и излишняя вежливость переполняются насмешкой над ней. Лицемерная улыбка на его лице, слова, звучащие слишком искусственно — все это вызывало в ней ощущение беспардонного насмешника, хотя Скарамучча не произносил ни единого обидного слова.

Люмин пыталась найти объяснение для его поведения, искать скрытый смысл в каждом его жесте. Но постепенно она понимала, что его притворство лишь нарушает еë внутренний стержень. Скарамучча наслаждался ее возмущением, будто козырем, который она не могла покрыть. Его игра не имела конкретной цели, она была лишь способом подчеркнуть его силу и ее бессилие перед провокациями.

Неужели он действительно не имел ничего лучшего, чем издеваться над другими? Или это была всего лишь маска, которую он носил, чтобы скрыть свои собственные проблемы и неуверенность? Люмин могла только гадать, но одно было ясно — она бы хотела узнать его получше.

Медленно, но уверенно, она начала отталкиваться от его подколов. Она научилась игнорировать его притворные комплименты и возмущённые взгляды. Но в глубине души хотелось, чтобы он одарил ее очередным ласковым словом, пусть и звучащем в саркастическом тоне, ведь, на самом деле, она была влюблена в него. Именно поэтому Люмин приняла непростое решение: оглядев класс и увидев, что ранее отсутствующий стул теперь стоит рядом со Скарамуччей, она направилась прямиком к его парте, намереваясь сесть рядом.

Скарамучча дьявольски ухмыльнулся, наблюдая за приближением Люмин, его глаза озорно блестели. Он встал и отодвинул для неë стул от парты, будто был настоящим джентльменом.

— Пожалуйста, президент, присаживайтесь на трон, — посмеиваясь, сказал Скарамучча и чуть поклонился.

— Может хватит делать вид, что уважаешь меня? — сдерживая эмоции, сказала Люмин. — Это выглядит нелепо.

Взгляды их пересеклись в интенсивной борьбе между желанием сохранить спокойствие и неутолимым желанием вылить все накопившееся чувство. Они стояли напротив друг друга, словно вещали две совершенно разные энергии — еë ледяные глаза излучали презрение, а его огненные глаза источали вызов, что он бросал ей.

Она твердо стояла на своем, готовая защищать свою самооценку и достоинство, отказываясь от прикосновения его лживой маски. Она пыталась убедить себя, что он ее уважает, что его действия — проявление заботы и внимания, но с каждым днëм убеждалась, что он всего лишь паясничает.

Как назло, еë голос чуть дрогнул под весом разочарования. Люмин точно не хотела, чтобы Скарамучча видел еë слабость перед ним.

Его лицо снова искривилось ухмылкой, будто он злорадствовал, услышав ее слова. Он сделал шаг вперед, приближаясь к ней.

— Нелепо? — ответил он, его голос переполнялся насмешкой. — Нелепо выглядит твоя напыщенность. Строишь из себя всю такую важную и строгую, всем видом показываешь, что ты президент студсовета, вот я и подыгрываю созданному тобой образу. Но знаешь, твой румянец выдаëт твои истинные эмоции. Может, хватит скрывать свои чувства под холодной маской?

— О каких чувствах речь? — она сорвалась, повысив голос, но затем умудрилась вернуть обычный тон. — Ты как всегда напридумывал себе какого-то бреда.

— Бреда? Ну хорошо, пусть будет так, — Скарамучча ухмыльнулся опять, чувствуя, что в этот раз смог еë превзойти.

Люмин наконец нерешительно села за парту рядом с ним, и Скарамучча точно мог сказать, что ей было некомфортно от их такой непосредственной близости. Но вместо того, чтобы отступить, он намеренно наклонился ближе, теперь их лица находились всего в нескольких дюймах друг от друга. Люмин же отодвинулась вместе со стулом как можно дальше от него, заняв самый край стола. Это снова повеселило его. Скарамучча закинул одну ногу на другую и лениво потянулся, демонстрируя накачанные мышцы под обтягивающей черной рубашкой.

— Не волнуйся, — сказал он успокаивающе, — я не буду кусаться… сильно.

Несмотря на его игривые слова, в Скарамучче было что-то такое, что заставляло Люмин чувствовать себя неловко. Это было одновременно захватывающе и устрашающе. И ей это нравилось…

— Если ты посмеешь что-то сделать, я пересяду за другой стол, извращенец, — прошипела Люмин, ещë больше стараясь отодвинуться от Скарамуччи.

В ответ на это он поднял бровь и ухмыльнулся угрозе, не воспринимая слова всерьëз.

— Ты правда думаешь, что меня это остановит? — спросил он, поддразнивая. — Но так и быть, если тебе от этого станет легче, я дам тебе немного пространства.

Скарамучча снова небрежно откинулся на спинку стула, убедившись, что между ними сохраняется небольшая дистанция. Однако нельзя было не заметить хищный блеск в его глазах. Люмин же театрально кашлянула в кулак и встала со своего места, поскольку вспомнила о том, что должна сделать небольшое объявление.

— Сегодня после школы нам всем нужно пойти в актовый зал на уборку. Необходимо вымыть стены, окна и полы.

Недовольные вздохи и возмущение прошли по классу, но Люмин была непреклонна: она уже привыкла к такой реакции на уборку.

— Черт возьми, Люмин! — один из одногруппников застонал, в отчаянии вскинув руки. — Опять?! Когда это дерьмо закончится?! Мы не можем просто пропустить?

— Нет, не можете, — твëрдым голосом ответил вместо Люмин Тарталья, кинув на девушку ободряющий взгляд. — Это требование директора, а не еë прихоть. Давайте уважать нашего президента, она и так много работает.

Скарамучча, увидев, как это рыжеволосое чучело пытается выставить себя перед Люмин святым, уставился в потолок, как будто он был лично ответственен за всё происходящее.

— Дело не только в этом. Содержание университета в чистоте — наша общая ответственность, — твердо заявила она. — Каждый из вас выполнит свою часть работы, мы быстро управимся.

Одногруппники переглянулись, недовольство отражалось на их лицах. Однако, несмотря на возражения, девушка не собиралась отступать.

Но возможность споров пресеклась входом директора в аудиторию. Все студенты тут же встали со своих мест, приветствуя его.

— Люмин, эти бумаги нужно отсортировать, я освобождаю тебя от пары, — сообщил указания директор.

— Ну почему я снова? Почему я должна это делать? — у Люмин сдавали нервы, и в этот раз она хотела попробовать отстоять свои права.

— Люмин, наверное, устала. Пусть отдохнëт, а с бумагами разберусь я, — влез в диалог Тарталья.

— Ну вот и отлично. Думаю, в следующий раз нужно рекомендовать Тарталью на роль президента, — последние слова директор особенно выделил, подчеркивая в данный момент всë превосходство Чайльда над Люмин.

Девушке это очень не понравилось: она отлично осознавала, что не готова отдавать своë место президента студсовета, однако в душе возникло нежелание выполнить задание директора, он слишком много от нее требует. Но несмотря на это, Люмин задумалась о своëм принципиальном отношении к своей роли президента и упорной борьбе.

Кроме того, она понимала, что Чайльд — талантливый и перспективный студент, который безусловно сможет стать президентом студсовета.

Люмин не собиралась без борьбы отдавать ему своё президентское место в студсовете, которое она так упорно и с гордостью занимала.

— Да ладно-ладно, чего вы сразу, — она закатила глаза и сделала шаг вперед к директору. — Рассортирую я ваши бумаги.

Директор выглядел вполне довольным, а вот Люмин нахмурилась от негодования и подошла к столу, чтобы забрать свою сумку. После схватив огромную стопку бумаг и кое-как справляясь с еë весом, она вышла из аудитории, направляясь в студенческий совет.

Как только пары закончились, все одногруппники Люмин, параллельно высказывая всë свое возмущение, отправились в актовый зал на уборку, уже представляя строгость президента, когда она будет ими командовать. Однако Люмин в актовом зале не было, хотя ребята опоздали уже на пять минут.

Девушка отличалась своей пунктуальностью, и для неë такое поведение было не характерно. Тут явно было что-то не так.

Именно поэтому Скарамучча направился в кабинет, где обычно работала Люмин и, заглянув внутрь, с удивлением обнаружил еë спящей среди кучи бумаг. Длинные светлые ресницы симпатично обрамляли глаза, губы были слегка приоткрыты, да и в целом, сейчас девушка выглядела так умиротворенно, что Скарамучча несколько минут стоял на одном месте, любуясь еë чертами лица.

Затем он заметил, что несколько бумаг упали на пол, поэтому с тяжелым вздохом поднял и положил в общую стопку, после обошëл стол и остановился в нерешительности в нескольких сантиметрах от Люмин.

Наверняка девушке спать на твердой поверхности стола неудобно, поэтому Скарамучча наклонился и осторожно взял Люмин на руки, будто она совсем ничего не весила. С легкой улыбкой, играющей на его губах, он вынес еë из кабинета в актовый зал, где все остальные уже усердно работали.

Люмин не спешила просыпаться и, видимо, чувствуя тепло во сне, сильнее прижалась к Скарамучче.

— Она спит, а мы должны убираться?! — возмутился один из студентов по имени Панталоне, что был другом Чайльда и полностью поддерживал его в том, чтобы он был президентом, за что был одарен острым взглядом Скарамуччи.

Он игнорировал жалобы и спокойно продолжил идти медленным и ровным шагом, чтобы не разбудить Люмин. Он зашëл в кабинет для клубных занятий, где стоял диван, осторожно уложил девушку на него и бережно укрыл еë одеялом. Удовлетворенный тем, что ей будет удобно, Скарамучча вернулся в актовый зал и готов был убить взглядом любого, кто бы посмел ещë что-то сказать насчëт сна Люмин.

И поскольку сама президент спала, видимо, умаявшись от нудной работы, а Чайльд шатался неизвестно где, Скарамучча решил взять на себя роль руководителя уборкой.

Он внимательно наблюдал за ходом уборки, следя за тем, чтобы никто не отлынивал от работы. Иногда он вмешивался, чтобы помочь или дать рекомендации, когда это было необходимо.

Вскоре Люмин проснулась, в недоумении осматривая комнату, ведь она не понимала, как она здесь оказалась: девушка прекрасно помнила, как случайно уснула прямо на рабочем столе. Вспомнив о том, что сегодня должна быть уборка и, скорее всего, одногруппники воспользовались еë положением и разбежались по домам, Люмин вскочила с дивана и поспешила в актовый зал, с удивлением отмечая совершенно иную картину.

Когда Люмин появилась в зале, Скарамучча поднял на нее глаза, легкая улыбка заиграла в уголках его губ, и он помахал ей рукой, приветствуя.

— Так, так, так… Смотрите, кто решил наконец выползти из постели, — поддразнил Скарамучча, его голос был игривым, но в то же время безобидным. — Я так понимаю, ты впечатлена нашей маленькой командой уборщиков?

— Да, но… — Люмин сейчас была полностью растеряна и даже не сразу смогла подобрать слова. — Но почему вы меня не разбудили? Простите, я случайно заснула…

Скарамучча поднял бровь, в его глазах появился намек на веселье. Он отставил в сторону швабру и прислонился спиной к стене, скрестив руки на груди и пристально изучая Люмин.

— Правда случайно? — медленно, почти насмешливо протянул он, будто наслаждаясь тем, что нашëл способ подразнить еë. — А я думал, что наш президент просто отлынивает. И мне пришлось позаботиться обо всëм самому и проследить, чтобы наши ребята тут всë хорошо отчистили.

— Скарамучча… — она была поражена его поступком. — Спасибо… Я думала, ты воспользуешься моим сном и убежишь домой, так же, как и остальные, но ты взял уборку на себя. Спасибо!

Он гордо ухмыльнулся в ответ на еë похвалу, явно довольный собой за то, что поступил правильно.

— Без проблем, Люмин, — небрежно сказал Скарамучча. — Кроме того, я не хотел, чтобы у тебя были неприятности из-за нас.

Он беспечно пожал плечами, как будто в этом не было ничего особенного, но в глубине души он знал, как много значит для неë то, что он так поступил. Люмин же, которая всегда старалась быть отстраненной и холодной со Скарамуччей, внезапно подошла и благодарно обняла его. Он был застигнут врасплох внезапным объятием, но в ответ обнял Люмин, на мгновение прижав ее к себе, прежде чем слегка отстраниться.

— Я рад, что смог помочь, — мягко сказал он. Несмотря на их постоянные споры, Скарамучча не мог отрицать, как ему приятно осознавать, что он сделал еë счастливой, пусть и на короткое мгновение.

— Люмин — ужасный президент! — высказался Панталоне снова. — Она безответственная! Как ни в чëм не бывало заснула прямо посреди работы!

— У некоторых людей, как я смотрю, слишком высокие стандарты, — саркастически сказал Скарамучча в ответ на провокацию Панталоне. — А что, у тебя есть кандидат на роль президента лучше? Неужели Чайльд? От него ответственностью и не пахнет, он даже на уборку не явился. Но не волнуйся насчëт Люмин, я позабочусь, чтобы в следующий раз она не допустила такой ошибки и не… — с последними словами он насмешливо посмотрел на девушку. Он знал, что его слова, скорее всего, спровоцируют Люмин, но не смог удержаться, чтобы немного не поддразнить еë, однако осëкся, внезапно заметив скопившиеся слëзы в уголках еë глаз.

— Вы все просто не понимаете, как трудно быть президентом студенческого совета! — отчаянно прокричала она. — У меня каждый день много работы. И поверьте мне, просто сидеть на парах каждый день в два раза проще, чем выполнять обязанности президента! — она зарыдала, закрыв лицо руками, и убежала прочь, направляясь в женский туалет.

Скарамучча наблюдал, как она убегает, его сердце стучало от беспокойства. Он знал, что у нее стресс, но не знал, что сделать, чтобы помочь ей. Он решил последовать за ней и осторожно постучал в дверь туалета.

— Люмин… Это я, Скар. Могу я войти? — в ответ он услышал еле разборчивое «угу», поэтому он прошел внутрь. — Ты в порядке?

— Они все думают, что я плохой президент. Может быть, тогда мне стоит отказаться от этой должности? — сквозь всхлипы сказала она. — Все всегда чем-то недовольны

Он глубоко вздохнул, провел рукой по своим коротким волосам цвета индиго, прежде чем посмотреть на Люмин с решимостью в глазах.

— Не говори так, Люмин. Ты проделываешь потрясающую работу на посту президента. Даже если некоторые люди этого не ценят, помни, что есть те, кто ценит все, что ты делаешь для нашего университета. Кроме того, — он ободряюще улыбнулся, — Я думаю, некоторые говорят так из-за зависти.

— Спасибо за поддержку. Скарамучча, у тебя есть девушка? — неожиданно спросила Люмин, вытерев слëзы.

Он поднял бровь, удивленный еë внезапным вопросом, а затем игриво ухмыльнулся.

— Почему ты спрашиваешь?

«Потому что ты мне нравишься, но я тебе этого не скажу. Если у тебя есть девушка, я не буду тешить себя глупыми надеждами. А если нет, то у меня есть шанс…» — пронеслось в мыслях у Люмин.

— Я просто подумала, что твоей девушке, если она есть, или твоей будущей девушке очень повезло с парнем, — как ни в чëм не бывало ответила она. Скарамучча же тихо усмехнулся и отрицательно покачал головой.

— Нет, у меня сейчас нет девушки. Но если когда-нибудь в моей жизни появится кто-то особенный, этот человек будет очень много для меня значить. Мы будем заботиться друг о друге. Точно так же, как вы с Чайльдом, — честно ответил Скарамучча, его взгляд на мгновение встретился с еë, а затем он вдруг застенчиво отвел глаза в сторону.

— А причëм тут Чайльд? — Люмин вскинула брови, недовольная таким высказыванием.

— У вас двоих такая сильная связь, и я восхищаюсь этим, — его голос был едва громче шепота.

— Стоп, стоп, стоп! Ты думаешь, мы с Чайльдом встречаемся? — закричала девушка.

— Просто вы проводите так много времени вместе и кажетесь очень близкими, поэтому я подумал, может быть, между вами что-то есть.

— Чайльд всего лишь мой помощник в студенческом совете, а также просто придурок, который метит на мое место президента. Ты тоже придурок, Скарамучча, но в хорошем смысле этого слова, — ухмыльнулась Люмин

Парень выдохнул с облегчением, чувствуя благодарность за разъяснение, после игриво усмехнулся, чувствуя прилив гордости.

— Я изо всех сил стараюсь, чтобы в университете было интересно, — похвастался он, подмигнув.

«Если у неë нет парня, значит, у меня есть шанс…» — подумал Скарамучча, глядя в золотые глаза Люмин.

«Если у него нет девушки, можно попытаться ею стать…» — подумала Люмин, в ответ глядя в сине-фиолетовые глаза Скарамуччи.

Приближался День Святого Валентина. И поскольку Люмин узнала, что у Скарамуччи нет девушки, она решила испечь ему печенье и купить валентинку, а после рано утром незаметно положить ему в шкафчик.

Люмин прекрасно знала, что Скарамучча приходит в университет поздно, иногда даже за пять минут до начала урока, но сегодня он решил изменить своим традициям. Нет, анонимный подарок ему она подложить, конечно, успела, но когда она шла по коридору уже к своему шкафчику, с удивлением отметила, что Скарамучча стоит около стены и что-то смотрит в своëм телефоне.

Поняв, что от удивления она без какого-либо стыда пялится на Скарамуччу, Люмин поспешила отвернуться к своему шкафу и, наконец, положить свои вещи внутрь. Она открыла дверцу и резко отпрыгнула назад, ведь оттуда начала валиться куча валентинок и признаний в любви от парней и даже девушек…

Скарамучча, привлечëнный шумом, издалека наблюдал, как Люмин изо всех сил пытается собрать все валентинки с пола, на его губах заиграла легкая ухмылка, и он решил к ней подойти.

— Похоже, у кого-то есть настоящий фан-клуб? Называется «Фан-клуб президента-сони», — поддразнил еë он.

От неожиданности она вздрогнула и выронила все признания снова на пол, но быстро вернула себе самообладание и не собиралась оставлять Скарамуччу без ответного комментария.

— А ты что, мне завидуешь? — высокомерно поинтересовалась Люмин. Скарамучча поднял бровь, хитрая улыбка тронула уголки его губ.

— Завидую? Может быть, немного. Но ничего, у меня на вечер сегодня запланировано кое-что. И это намного лучше всех этих анонимных картонок, — он подмигнул прежде, чем небрежно отвернуться, чтобы удалиться.

Сердце Люмин пропустило удар. Планы на вечер? В день Святого Валентина? Неужели она опоздала, и у Скарамуччи появилась девушка?

Волнение захлестнуло еë. Люмин так долго мечтала о том, чтобы стать для Скарамуччи особенной. Но вот теперь все ее надежды и желания стали настолько хрупкими. Откуда появилась эта девушка? Люмин стала перебирать в памяти всех знакомых, с которыми Скарамучча мог бы общаться, и всë это причиняло ей бесконечные мучения.

— У тебя с кем-то свидание? — кое-как уняв дрожь в голосе, спросила Люмин.

Скарамучча на мгновение остановился, затем повернулся со своей обычной игривой ухмылкой:

— Всë может быть. Возможно, я просто хочу этим вечером немного побыть наедине с человеком, которого я люблю, — он подошëл ближе и наклонился, его горячее дыхание коснулось уха Люмин, когда он прошептал: — Ты знаешь, кто это, президент?

— Да откуда же мне знать?! Разве ты не говорил, что у тебя нет девушки? — возмутилась она.

Скарамучча беспечно пожал плечами, засунув руки в карманы, он вëл себя так свободно и расслабленно, было видно, что этот диалог не доставляет ему дискомфорта, в отличие от Люмин.

— У меня действительно нет девушки. Но всë может поменяться, — Скарамучча одарил Люмин дразнящей ухмылкой, прежде чем добавить: — Но если ты действительно хочешь знать, то у меня, возможно, сегодня вечером появится кто-то, с кем я смогу проводить время, — не давая девушке обработать информацию, он тут же развернулся и пошëл прочь.

Люмин чувствовала, как внутри неë начинает бушевать буря. Она была зла и уже ненавидела эту девку, с которой у Скарамуччи свидание. Подумать только… Она готовила ему печенье, положила в его шкафчик вместе с валентинкой, а получилось так, что она опоздала? Кто-то покорил сердце Скарамуччи быстрее неë.

— Желаю хорошо провести время! — со злостью крикнула она ему вслед и сердито захлопнула свой шкафчик с кучей валентинок, почувствовав сильный укол ревности.

Скарамучча дьявольски ухмыльнулся, наблюдая, как Люмин в гневе хлопает своим шкафчиком, испытывая чувство удовлетворения при виде ее реакции.

«Можно сказать, что мое предположение подвердилось на семьдесят процентов. Она ревнует», — самодовольно подумал Скарамучча, продолжая путь по коридору.

Дойдя до своего шкафчика и открыв его, Скарамучча не мог не заметить открытки ко Дню Святого Валентина и печенье, которые были внутри. Его улыбка стала шире, когда он начал догадываться, кто разместил их там, он почувствовал прилив тепла от осознания того, что она так старалась, чтобы сделать что-то приятное для него, даже если это было анонимно. Люмин уверена, что он не видел, как она крутилась возле его шкафа, и Скарамучча позволит ей так думать до последнего.

«Так, так, так… Похоже, кто-то в меня втрескался. Нет сомнений. Теперь сто процентов... Люмин влюблена в меня», — подумал он с улыбкой, беря печенье и откусывая кусочек.

* * *

Люмин сидела в столовой, мрачно мешая ложкой свою еду. Взгляд ее был полон злобы, и сердце все еще тревожно колотилось в груди. Она не могла смириться с мыслью, что у Скарамуччи сегодня было свидание с кем-то другим, не с ней. Но глубоко внутри она понимала, что не имеет права злиться или жаловаться на это. Ведь в его жизни она всегда оставалась лишь второплановым персонажем. Взгляд еë холодных глаз стал темнеть от негодования и ревности. И хоть Люмин делала вид, что еë ничто не тревожит, что относится к ситуации безразлично, но исступленное движение ложки по керамике тарелки говорило совершенно обратное.

«Почему я должна страдать от его выбора? Зачем мне это нужно? Пусть этот Скарамучча катится к черту со своей новой девушкой, которую он нашел! А я-то думал, что между нами проскочила искра… Глупая!» — думала Люмин, хмуря брови.

От еë мыслей отвлекло движение стула: кто-то отодвинул его, чтобы сесть за стол рядом с ней. Это нисколько еë не удивило: она президент студсовета, поэтому была довольно популярной девчонкой в университете, и в столовой ребята из еë и других групп всегда составляли ей компанию. Девушка повернула голову и неожиданно увидела причину всех своих негативных эмоций.

— О чем ты думаешь? Ты выглядишь немного взбешенной, — с насмешкой спросил Скарамучча, наклонившись вперëд, чтобы лучше рассмотреть выражение лица девушки.

— Это не твоë дело! — резко ответила Люмин, тут же встав из-за стола, и попыталась уйти как можно скорее

Скарамучча быстро схватил ее за руку, прежде чем она успела уйти, заставив ее повернуться к нему лицом.

— Ты не сможешь так легко убежать от меня, Люмин, — соблазнительно прошептал Скарамучча, наклоняясь близко к ее уху и проводя пальцем по линии подбородка. — Я знаю, что тебя что-то беспокоит, и я хочу помочь.

— Да что ты себе позволяешь?! — она отбила его руку от своего лица, с возмущением подняв бровь. — Почему я тебя волную? Ты нашел себе какую-то девку, вот и беспокойся о ней!

Глаза Скарамуччи хитро сузились, когда он услышал эти слова, и выражение его лица на мгновение стало холодным, но затем снова смягчилось.

— Я не говорил, что нашел девушку, — усмехнулся он.

— Но ты сказал, что у тебя планы на вечер с человеком, которого ты любишь, в День Святого Валентина!

— Верно. У меня были и есть планы на вечер, — спокойно начал он, с любопытсвом смотря на реакцию Люмин. — Но я даже ещë не пригласил эту девушку. И я уверен, что она согласится.

— Так вперëд! Чего же ты ждёшь?! — с возмущением выкрикнула Люмин, чувствуя, как начинает закипать снова. Всë-таки он кого-то любит…

— Думаешь, стоит поторопиться? — Скарамучча был невозмутимым, несмотря на взбешенное состояние Люмин. Он изобразил задумчивость, приложив большой и указательный палец к подбородку, а затем произнёс: — Думаю, ты права. Пойду и приглашу еë прямо сейчас.

— Угу, вперëд! — пробурчала Люмин и начала обходить его, чтобы уйти подальше, пока Скарамучча закрыл глаза и сделал глубокий вдох, чтобы собраться с мыслями и придать себе смелости.

— Люмин, ты пойдешь со мной на свидание? — не оборачиваясь ей вслед, спросил он, сжав пальцы в кулаки от волнения.

— Я?! — она была шокирована, а затем ее щеки начали краснеть — Но… Но… Как же… — она даже не знала, как отреагировать. — Подожди… Значит, с самого начала, когда ты говорил о планах на вечер, ты имел в виду, что хочешь провести его со мной?!

— Конечно! — воскликнул он, а затем игриво ухмыльнулся. — С кем еще я хотел бы провести День Святого Валентина, если не с нашим любимым президентом?

— Не издевайся надо мной, дурак! — она засмеялась, слегка ударив его по плечу — И почему ты вообще был так уверен, что я соглашусь пойти с тобой сегодня на свидание? — она игриво повела плечом и показала ему язык.

Он озорно ухмыльнулся и прошептал ей на ухо:

— Потому что я знал, что я тебе нравлюсь, — он оторвался от ее уха и подмигнул ей, прежде чем продолжить. — И не отрицай этого. Ты можешь вести себя жестко, но в глубине души ты жаждешь моего внимания. В конце концов, это ты мне подложила в шкафчик валентинку и печенье. Я всë прекрасно видел.

— Я… я… — Люмин растерялась, начиная краснеть и понимая, что на этот раз проиграла ему. — Всë верно. Ты мне нравишься. И я готова пойти с тобой на свидание.

— Было просто сломить твое самообладание, — хмыкнул Скарамучча, а затем внимательно всмотрелся в еë лицо, сделав шаг вперед. — Подожди, у тебя что-то на лице.

— Что? — Люмин наивно округлила глаза и провела по своей щеке ладонью, стараясь очистить её. — Теперь всë?

— Хм… — взгляд Скарамуччи стал серьёзным. — Мне нужно поближе посмотреть.

Он протянул руку, слегка коснулся пальцами ее щеки и взял ее за подбородок. Его большой палец провел по линии подбородка, заставляя ее кожу приятно покалывать от прикосновения.

Глаза Люмин расширились от полного удивления, а щеки запылали краской стыда. Она чувствовала, как сердце начало биться быстрее, пропуская удивительные нотки возбуждения. Скарамучча коснулся её губ, этот неожиданный поцелуй затронул еë самую глубину души, вызвав целый спектр непередаваемых эмоций.

Она внезапно осознала, что находится не в сказочном мире, а в реальности — в университетской столовой, где вокруг нее обедали и ходили десятки студентов.

Смущенная и ошеломленная, Люмин резко отстранила свое лицо от Скарамуччи и поправила пряди волос, спадающих на ее лоб.

— Ты что, мы же в университете! — прошептала она, стыдливо оглядываясь по сторонам.

— Знаешь, иногда я забываю, насколько ты приверженец правил. Расслабься, Люмин. Это будет наш маленький секрет, — невозмутимо сказал он.

— Я президент студенческого совета! Мне нельзя нарушать дисциплину!

— Что ж, госпожа президент, похоже, что в ком-то скрыто немного бунтарства, — он снова наклонился ближе к ней. — Ты готова дать волю чувствам и нарушить еще несколько правил со мной?

— Если это такое своеобразное предложение встречаться, то я согласна, — усмехнулась она, смущенно беря его за руку…

В этот День Святого Валентина слились воедино два сердца, которые, казалось, никогда не будут вместе: сердце Люмин, президента студсовета, дисциплинированной и отвественной девушки, и сердце Скарамуччи, парня, что казался противоположностью Люмин своей халатностью, несерьезностью и наплевательским отношением к учебе, но трепетностью и внимательностью лишь к девушке, что стояла перед ним...