Праздничный ужин (джен)

Про Рождество Мордаунт помнил, но делать по этому поводу ничего не собирался. И не собрался бы, если бы миссис Кромвель не впихнула ему в руки кусок пирога. Ну а раз так, то почему бы и не назвать ужин праздничным.

Пирог оказался сладким и ароматным. Видимо, даже чересчур, потому что мышиное шуршание за стеной слышалось громче, чем обычно. Наконец оно стихло, но, как оказалось, вовсе не потому что мышь нашла более толковое занятие. Нет, она потеряла стыд и страх и внаглую уселась у стены. Даже не в углу.

Обычно такие вопросы решались броском сапога. А сейчас снимать сапог было не только лень, но и как-то… неловко, что ли? Рождество, а тут тварь голодная. Он сам так однажды Рождество встречал. Лет восемнадцать с тех пор прошло, а он очень хорошо это помнил. Забудешь такое.

Мышь приподнялась на задние лапки, смешно покачиваясь, чтобы сохранить равновесие. Носик подергивался, подрагивали усы. Точно, пирог заворожил.

Вспомнилось про нежданного гостя, для которого положено ставить лишнюю тарелку на стол. Обычно нежданно вламывался только курьер от генерала, но от него тарелкой было не отделаться: приходилось самому все бросать и куда-то мчаться. Нет, пусть уж лучше мышь будет. Мордаунт отщипнул кусочек от пирога и бросил его к стене.

Первым делом мышь метнулась в другую сторону, но быстро смекнула, что, во-первых, целили не в нее, а во-вторых, что манящий аромат стал ближе. Она развернулась и стала короткими перебежками приближаться к подарку.

Мордаунт с интересом наблюдал за ее маневрами. Пара шагов вперед — шаг назад. Носик подергивается из стороны в сторону, точно пытаясь уловить, когда в запах угощения вплетутся нотки опасности. Вот мышь вытянула ножки, ткнувшись мордочкой в подброшенную крошку, а потом молниеносно схватила его и умчалась прочь.

Мордаунт фыркнул и вернулся к пирогу.

Он не успел его доесть, когда боковое зрение уловило какое-то движение. Мышь сидела на прежнем месте, снова привстав на задние лапки. Вид уже был не столько мечтательный и робкий, сколько нахальный. Пришлось делиться снова.

На этот раз мышь, схватив угощение, даже не стала убегать далеко. А доев свою порцию, вернулась за новой. Огонек лампы отражался в блестящих глазах-бусинках. Надо же, у этих тварей, оказывается, забавные мордочки. Раньше как-то в голову не приходило присматриваться.

— Все, нету больше, — сказал Мордаунт, вставая из-за стола. — Отпраздновали — и давай на боковую.

Мышь повела ушками и убежала. Совсем не так быстро, как раньше. То ли объелась, то ли перестала бояться.

* * *

— Грослоу! — заорал Мордаунт, выбегая на палубу фелуки с факелом в руках. — Да какого… да как…

— Что еще?! — плачущим голосом закричал Грослоу. Он повернулся к Мордаунту с обрывком троса в руках. Неужели мало того, что французы удрали в единственной шлюпке? Еще что-то произошло?

— Вода! — прорычал Мордаунт, потрясая факелом. — Откуда в трюме столько воды? Мы же там только что были!

Грослоу выпустил из рук обрывок троса.

— Какой воды?..

— Вот этой! — Мордаунт взмахом руки указал на море. — Там воды по щиколотку. Фитиль размок!

Грослоу мигом взял себя в руки.

— Все в трюм! — распорядился он. — Искать пробоину и заделывать течь!

* * *

Почти час спустя Мордаунт, Грослоу и четверо матросов сидели во временной капитанской каюте, мокрые, усталые и злые.

— Я ничего не понимаю, — твердил Грослоу. — Что должно быть в голове у крысы, чтобы она прогрызла такую дырищу в борту, да еще за какие-то пятнадцать минут!

— Похоже, там сразу несколько крыс трудилось, — подал голос один из матросов, выжимая остатки воды из рукава куртки.

— Все в одном месте?!

Матрос пожал плечами.

— Вы сами видели.

Грослоу промолчал.

— Ничего, — бодро сказал Мордаунт. — Грослоу, давайте-ка сейчас достанем из шлюпки бутылки.

— Э-э…

— Что “э-э”? Нам уже сейчас не помешает согреться.

— Э-э… Проблема в том, что бутылок нет.

— Как — нет? — раздраженно спросил Мордаунт. — Я же сказал, чтобы вы поставили их в шлюпку.

Матросы переглянулись. Кто-то вздохнул.

— Я поставил, — сказал Грослоу. — Проблема в том, что шлюпки тоже нет.

Мордаунт поднялся с места.

— Только не говорите, что вы ее плохо привязали!

— Я хорошо ее привязал! — ощетинился Грослоу. — Я моряк, в конце концов!

— Но ее же нет! Как мы теперь уплывем от французов?!

— Э-э… Проблема в том, что…

* * *

Мыши не было видно. Хотя чуткий слух Мордаунта уловил легкий шорох где-то за стеной.

В потемках, не зажигая лампу, он добрался до буфета, пошарил там, отыскал кусок хлеба и бросил на пол, поближе к стене.

— Ешь, — сказал он. — Если бы не твоя братия, я бы сейчас сам на корм рыбам пошел.