Чертенок с бирюзовой шевелюрой (джен)

— Бабуль, а где мой хвост?

Тедди свесил бирюзовую голову через деревянные перила узкой лестницы и вопросительно смотрел на бабушку, подошедшую из гостиной на его голос.

— Он здесь, — ответила она с улыбкой. — Ты же сам вчера его оставил в кресле.

Мальчик издал радостный возглас и, грохоча босыми пятками по деревянным ступенькам, сбежал вниз. На нем был блестящий костюм чертенка, на бирюзовой голове — шелковый беретик с аккуратными витыми рожками. Он подбежал к бабушке, она быстро прикрепила хвост к штанишкам и снова улыбнулась.

— Превосходно! — похвалила она внука, оглядывая его со всех сторон. Тедди важно покрутился на месте, потом подошел к большому зеркалу в прихожей. Увиденное ему явно понравилось, мальчик засмеялся и принялся строить рожи своему отражению.

— Ну, вылитый чертенок, — рассмеялась Андромеда. — Если будешь так гримасничать, то завтра в «Дуглас-хаусе» ты распугаешь всех гостей! Иди сюда, снимай костюм. Мне нужно еще проверить все пуговицы. Чтоб завтра не было никаких неожиданностей.

— Ну бабууууля, — заныл Тедди. — Еще немножко…

Она подошла к нему, присела рядом.

— Еще пять минут, хорошо? А потом переодеваться.

Тедди кивнул и помчался по лестнице наверх. Из детской раздались устрашающие крики очаровательной нечистой силы, потом грохот — мальчик, играя, опрокинул стул и стоявшую на нем коробку с кубиками. Андромеда, подняв голову, вздохнула и поднялась в комнату внука.

— Ох, Тедди… — воскликнула она, оглядывая окружающий хаос. — Ты совсем как твоя мама… Давай-ка, переодевайся, а потом мы немного приберемся. А то придет Гарри и испугается.

Тедди стянул с себя беретик с рожками и выставив вперед ногу, топнул и заявил:

— А вот и нет! Мой папа ничего не боится!

— О да, в этом ты прав, — согласилась Андромеда, притягивая внука к себе и помогая снять черно-красную курточку. — Гарри самый храбрый человек на свете. Но все равно! Нам нужно все привести в порядок.

— А зачем? — спросил Тедди. — Ведь я все равно завтра буду играть… Опять все доставать…

Андромеда рассмеялась.

— Ну, раз ты завтра все равно будешь есть кашу, зачем тогда сегодня мыть тарелки? Нет-нет, друг мой. Так думают только лентяи, у которых нет друзей. И которые никого не любят. Но мы с тобой не такие, правда?

Тедди поднял на нее удивленный взгляд. Она улыбнулась.

— Сам посуди, что подумает Гарри, если придет к нам, а мы поставим перед ним немытую тарелку и скажем, что нам просто неохота было ее мыть?

Тедди задумчиво почесал голову.

— Вот именно. Он подумает, что мы ему совсем не рады, — продолжила Андромеда. — Что мы совсем его не любим, раз мы пожалели для него даже чистой тарелки...

Тедди вздохнул, снова задумчиво почесал голову.

— А что нужно сделать, чтобы папа остался жить с нами? — вдруг тихо и серьезно спросил он. — Я каждый день буду мыть посуду. И убирать игрушки. Честное слово!

Андромеда взяла его за плечи и посадила рядом с собой.

— Ты же знаешь, Тедди, — проговорила она. — У Гарри есть свой дом. Он живет там вместе с Джинни и Джеймсом. А мы — здесь, вдвоем. Он с радостью взял бы тебя к себе. Ты же знаешь, как они все тебя любят. Но… Тедди, что же я буду делать без тебя? Неужели ты оставишь меня здесь совсем одну?

Он вскинул на бабушку быстрый взгляд, потом отрицательно помотал головой и тяжело вздохнул.

— Ну, вот. Ты у меня молодец и все понимаешь, правда? Давай, переоденься, собери кубики, убери коробку и сложи свои рисунки. Гарри скоро придет, а у нас тут такой хаос...

Мальчик, чуть помедлив, отдал бабушке блестящие черные штаны от карнавального костюма, быстро натянул домашнюю одежду и принялся приводить комнату в порядок. Андромеда аккуратно расправила костюм на вешалке и повесила на крючок на стене.

— Бабуль, ты не знаешь, какой костюм будет завтра у папы? — вдруг спросил Тедди, запихивая коробку под кровать и вытаскивая из-под нее два карандаша и смятый лист бумаги.

— Наверное, у Гарри совсем не будет костюма, — ответила внуку Андромеда. — Знаешь, он не очень любит этот день и…

Она осеклась и умолкла. Тедди удивился:

— А почему?

Бабушка вздохнула.

— Как тебе сказать, дорогой… Это очень печальная история. Гарри не любит Хэллоуин, потому что именно в этот день один злодей убил его папу и маму. Это было давно, много лет назад, Гарри был тогда совсем маленьким, примерно как сейчас Джеймс. Но ему все равно немного грустно в этот день.

— А почему? Зачем он их убил? — тихо спросил Тедди.

Андромеда взяла его за руку, притянула к себе и усадила рядом.

— Ох, милый… Вообще этот злодей пришел, чтобы убить маленького Гарри. А его родители, конечно же, стали защищать сына. И злодей их убил. Но после этого не смог причинить Гарри никакого вреда. И в конце концов твой крёстный одолел злодея. И победил.

— Он самый сильный волшебник на свете, да? — с любовью и восхищением выдохнул Тедди.

— Да, дорогой, — кивнула ему бабушка. — Но даже самым сильным волшебникам иногда бывает грустно. Понимаешь?

— Ага…

Он запихнул собранные листки в ящик стола, задвинул и потом снова сел рядом с бабушкой.

— Ба… Расскажи про маму, — тихо проговорил мальчик.

Андромеда прижала его к себе.

— Тедди… Ну, что тебе рассказать? Моя дорогая Дора… Она всегда сердилась, когда я называла ее по имени. Предпочитала, чтобы все звали ее Тонкс, по фамилии. На свете не было человека добрее, чем моя девочка. Она, как и ты, была немножко неуклюжей и постоянно все роняла. В детстве на Хэллоуин Дора обычно наряжалась привидением. У нее получалось такое замечательное привидение! До сих пор помню, как она однажды напугала отца… Потом Тед всегда хохотал, вспоминая тот случай, но в тот момент ему было не до смеха... Ну, а когда Дора стала чуть постарше, любила изображать Хельгу Пуффендуй.

— А кто это? — спросил Тедди.

— Хельга Пуффендуй была великой волшебницей, — ответила Андромеда. — Она жила тысячу лет назад и вместе со своими друзьями основала школу чародейства и волшебства Хогвартс. Все волшебники Великобритании учатся в Хогвартсе. Ты тоже совсем скоро поедешь туда учиться. Именем Хельги Пуффендуй называется один из факультетов. Там училась твоя мама.

— А папа?

Андромеда улыбнулась.

— Твой папа Римус учился на Гриффиндоре. Папа Гарри, его звали Джеймс, был лучшим другом Римуса. Поддерживал его и помогал в трудные времена. У них была такая школьная компания, четверо неразлучных мальчишек… Они были, как братья…

Она умолкла, потом снова прижала внука к себе, поцеловала бирюзовую макушку. Сердечная боль, поднявшаяся из глубины вместе с воспоминаниями о прошлом, не давала ей продолжить. Тедди, почувствовав ее волнение, обнял бабушку и произнес решительно:

— Папа велел, чтобы я не давал тебе грустить.

— Я не буду, солнышко, — улыбнулась ему бабушка, сглатывая и стараясь овладеть собой. — Уже все хорошо. Разве я могу грустить, пока ты рядом? Конечно, нет! Отлично, пойдем поставим чайник, скоро придет Гарри.

Еще через четверть часа Тедди сидел рядом с Гарри и, не сводя с него глаз, уплетал вкуснейшие корзиночки с кремом, которые принес крестный.

— Начало завтра в три, — произнес Гарри, — но, я думаю, стоит прийти чуть пораньше. Вы же знаете…

— Да, разумеется, — кивнула Андромеда. — Не знаю, как тебе хватает терпения…

— Я уже привык, — вздохнул Гарри. — Что мне еще остается? Всем нужно уделить немного времени. А народу много…

— Пап, а что это за знак у тебя? — вдруг спросил Тедди, ткнув пальцем на рукав серой форменной мантии.

— Это эмблема мракоборцев, — объяснил Гарри. — Это обозначает, что я работаю в аврорате.

— А что делают мракоборцы?

Гарри улыбнулся.

— Защищают людей от злых сил и темных волшебников.

Тедди доел свою корзиночку, вытер липкие губы рукавом и заявил:

— Я тоже буду мракоборцем, когда вырасту.

Гарри улыбнулся, встрепал темные волосы (Тедди становился брюнетом каждый раз, как они проводили время вместе, и Гарри это всегда трогало до глубины души).

— Это сложная работа, — ответил он. — Нужно очень многому научиться… Но у тебя получится, я уверен! Твоя мама была прекрасным мракоборцем. А ты очень на нее похож. Ну что, Тедди, покажешь мне свой костюм? Только давай сначала вымоем руки...

Мальчик с готовностью вылез из-за стола, торопливо ополоснул липкие пальцы и рот, а потом зашагал к лестнице вслед за Гарри. Через минуту они уже вместе разглядывали черно-красный костюм чертенка. Гарри надел на него беретик с рожками.

— Просто отлично! Ты самый чудесный чертенок на свете, — воскликнул он, смеясь и прижимая к сердцу.

— Пап, а какие бывают злые силы? — вдруг спросил Тедди.

Гарри убрал забавный берет обратно на вешалку и, сразу став серьезным, сел, посадив мальчика себе на колени.

— Разные бывают, — вздохнул Гарри. — Есть странные силы природы, которые творят много бед. Есть злые духи и призраки. Но больше всего зла творят люди. Темные волшебники, которым нравится мучить других и властвовать на ними. Они радуются, только когда другим плохо. Да и простые люди, маглы, тоже творят много ужасных вещей.

— А ты с ними сражаешься, да? — тихо спросил Тедди.

Гарри снова вздохнул.

— Да, приходится, — кивнул он. — Некоторых приходится всю жизнь держать под замком в крепости Азкабан. Чтобы они больше никому не могли навредить.

— И тебе не страшно, пап? — снова спросил мальчик.

— Всяко бывает, — ответил Гарри. — Просто нельзя поддаваться. Даже если очень-очень страшно, нельзя поддаваться этому страху.

— А если их много, а ты один? — переспросил Тедди.

— Тем более. Чем их больше, тем тверже должна быть твоя решимость. Никогда нельзя сдаваться. Понимаешь?

— А помнишь, мы читали сказку? — начал Тедди неуверенно. — Там тоже был злой призрак и колдунья, которая дружила с чертом…

Гарри улыбнулся, встрепал темные волосы.

— Знаю-знаю, ты хочешь спросить про праздник, так ведь, Тедди? — мягко проговорил он.

Тедди вздохнул и кивнул.

— Слушай, когда мы наряжаемся в разных ужасных существ, а потом просто едим конфеты, танцуем, веселимся с друзьями, мы же не становимся ими по-настоящему! — ответил Гарри, улыбнувшись. — Ну, этими ужасными привидениями и злодеями. Ты все равно остаешься мальчиком Тедди. А я все равно просто Гарри.

— Ну, вообще да. Мы же просто так играем, — продолжил его мысль Тедди.

— Да, правильно, — снова заговорил Гарри. — Но знаешь, вот так играя, мы будто смеемся над ними. Поверь мне, Тедди, я видел много настоящих злодеев. Они очень разные. Но есть кое-что, что объединяет их всех. Знаешь, что это? Они не умеют радоваться. Не умеют улыбаться. Они совсем не умеют, например, посмеяться над собой. У тебя же так бывает — когда сделаешь что-нибудь такое. Глупое. А потом самому смешно. У меня так точно бывает… Так вот, им очень хочется, чтобы все вокруг считали, что они никогда не ошибаются. Чтобы их все боялись. Чтобы все им подчинялись. Они все такие надутые, серьезные. Так важничают... А когда над этим смеешься… Это будто лишает их силы, понимаешь? Они терпеть не могут, когда кто-то смеется над их глупостью и высокомерием. Вот поэтому с давних времен люди и отмечают Хэллоуин. Чтобы посмеяться над злом. Показать, что мы им не подчиняемся. Что не собираемся им сдаваться и покорно трястись от страха. Ты понимаешь меня?

— Вроде да. Значит, ты не будешь меня ловить, если я завтра буду чертенком? — спросил Тедди, улыбнувшись.

— Обязательно буду! — воскликнул Гарри. — Слушай, а это прекрасная мысль! Завтра я буду мракоборцем! Буду ловить разную нечисть… И мы поиграем в одну игру… Каждый раз, как я буду тебя ловить, ты будешь отгадывать загадку. И если ответ будет правильный, получишь от меня кое-что в награду. Идет?

— Идет! — заулыбался Тедди. — Только не задавай мне слишком сложные вопросы! Я еще не все знаю!

Гарри рассмеялся.

— Договорились, чертенок! Все будет по-честному! А теперь чистить зубы и отдыхать!

— Хорошо, — согласился мальчик. А потом, чуть помедлив, произнес:

— Пап!

— Что?

— Бабушка сказала, что ты не любишь этот день, потому что… Что тебе грустно.

Гарри поцеловал его в макушку и снова прижал к себе.

— Да, бывает иногда. Но у меня же есть ты! А ты же не дашь мне грустить, правда, Тедди?

— Правда, — выдохнул он. — Мы будем играть и веселиться весь день!

— Спасибо тебе, дорогой. Отличный план!

И они дружно отправились в ванную.

Даже Римус и Тонкс не могли бы любить своего сына больше, чем Гарри, наблюдавший за своим крестником, пока тот чистил зубы и переодевался в свою пеструю пижаму. Гарри думал о них и словно наяву видел их лица. Римус и Тонкс, с ее неизменно розовой шевелюрой и доброй улыбкой. И следом за ними — светлые, сияющие нежностью лица Джеймса и Лили. Им было всего 21 год, когда они погибли. И сейчас, когда он уже на три года старше своих родителей, они казались ему такими юными… Он чувствовал острую смесь нежности, боли и благодарности, которая тихо наполняла его сердце пронзительным теплом.

И все же, несмотря на боль, на душе было легко.

Любовь по-прежнему была сильнее всего на свете.

Даже сильнее смерти.