Размытые линии (гет)

Больницы всегда навевали на Рори тоску, что неприятно скребла её изнутри своими острыми когтями, пока те самые больницы не стали для неё вторым домом. Проведя в этих стенах большую часть своей жизни, Рори Гилмор не всегда хотела расставаться с привычной для неё атмосферой и радовалась четвергам, в которые у неё был назначен еженедельный осмотр у врача. В эти дни девушка всегда просыпалась раньше обычного, потому что спать нормально не получалось, скидывала в рюкзак все вкусности, что успела накупить за неделю, и покорно ждала в гостиной своего отца, который возил Рори на машине. Конечно, она могла бы доехать на автобусах и метро, ведь дорога до больницы была не так уж сложна, но сложившаяся за годы традиция ездить по четвергам на машине отца была чем-то слишком привычным, от чего не хотелось отказываться даже сейчас.

— Может, позавтракаешь хоть? Как-то ты подозрительно исхудала. Нормально себя чувствуешь? — Мама Рори наблюдала за дочерью, стоя у стены, пока та обувала лоферы в коридоре.

— Всё отлично, мам, — пролепетала девушка, чмокнув мать в щёку, и, перекинув рюкзак через плечо, крикнула чуть громче, чтобы услышал отец, сидящий на кухне: — Пап, я в машине!

Рено Логан была припаркована на подъездной дорожке, и Рори быстренько запрыгнула на пассажирское сидение, заводя автомобиль, чтобы включить радио. На первой попавшейся волне гудели утренние новости, поэтому девушка переключила на другую волну, натыкаясь на какой-то альтернативный рок, пришедшийся по душе. Пальцы сами постукивали по коленке, выбивая бит барабанов, а незамысловатый текст песни уже ко второму припеву был практически выучен.

— Твоя мама снова впадает в истерику, — пробубнил отец Рори, усаживаясь на место водителя. — Хотя бы иногда завтракай дома, потому что выедает мозг она мне. Если что, по пути мы заехали в Сабвей.

— Есть, сэр, да, сэр! — шутливо отдав честь, ответила девушка, засмеявшись, когда отец цокнул языком и щёлкнул пальцем ей по носу.

В холле больницы всегда было шумно, постоянно звонил телефон на стойке регистрации, толпились люди, а медсёстры носились из одного отделения в другое, кидая лишь быстрое «здравствуйте!» врачам. Роберт Гилмор, отец Рори, всегда провожал дочь исключительно до дверей лифта, давал пару наставлений о том, что стоит позвонить после осмотра, тепло обнимал девушку и выходил из здания, сразу направляясь на работу.

Сегодняшний день не стал исключением, поэтому Рори провожала уходящего отца взглядом, пока ждала лифт, который вызвала несколько секунд назад. Желание поскорее оказаться на третьем этаже заставляло Рори пребывать в лёгкой нервозности, поэтому она постукивала каблуком лофера по полу, под нос подпевая ту самую песню, услышанную по радио сегодня.

— А ты, как обычно, без опозданий, да, Рори? — Эмми появилась словно из неоткуда, ярко улыбаясь знакомой девушке, которая, совсем не растерявшись, поздоровалась с медсестрой. — Как самочувствие?

— Прекрасно! — Рори говорила громко и чётко, но очень мягко, отчего её голос казался успокаивающим и приятным для слуха. Девушка с детства мечтала стать телеведущей, поэтому отрабатывала дикцию на всевозможных курсах.

— Доктор сегодня не в очень хорошем настроении, поэтому советую не слишком много шутить, — Эмми подмигнула девушке, на что та одобрительно кивнула, давая немое обещание, что постарается сдерживать свой порыв в шутках, хотя сделать это будет довольно сложно.

Рори выросла здесь.

Попав в эти стены ещё в двенадцать лет и проведя здесь, по меньшей мере, два года на лечении, когда страшный диагноз — лейкоз был подтверждён, она привыкла ко всему. И к Эмми, старшей медсестре, которая заменяла ей родную маму, когда родители были заняты работой и не могли проводить всё своё время в больнице. И к доктору Финчу, что был её лечащим врачом с самого первого дня и остаётся им по сей день. Она даже обзавелась здесь лучшим другом — Алексом Гиллом, чья фамилия так неожиданно была созвучна с её собственной. Наверное, это и стало толчком для того, чтобы эти двое сошлись и вытворяли иногда что-то из ряда вон выходящее, что так присуще подросткам. Однажды Алекс с Рори своровали все маффины из кафетерия, баррикадировали двери палаты, чтобы медсёстры не могли забрать их на процедуры, сбегали в кино, только лишь потому что на экранах показывали стражей галактики, плевали на тихий час и проводили своих одноклассников через запасные выходы, потому что было скучно. Больница была целой жизнью для Рори, и расставаться с ней навсегда через каких-то шесть месяцев совсем не хотелось. Поэтому девушка всячески хваталась за любую возможность побыть здесь ещё немного, провести в этих стенах побольше дней и найти поводы вернуться. И уж лучше, когда эти поводы хорошие, а не разбивающие сердца близких людей.

Лифт оказался совсем пустым, поэтому на третий этаж, где находилось онкологическое отделение, девушка поднималась в полнейшем одиночестве, занятая мыслями о том, что обязательно должна навестить Алекса сегодня. В голове она высчитывала часы процедур друга, дабы случайно не попасть своим визитом именно на них. Обычно по четвергам процедуры у Гилла были назначены после восьми утра и двенадцати дня, а осмотр Рори у доктора Финча длился около сорока минут, ровно до десяти утра, поэтому у ребят было целых два часа свободного времени.

Воодушевлённая планами на сегодняшний день и желанием съесть шоколадный пудинг в кафетерии, Гилмор быстро добралась до нужного кабинета и, даже не задумываясь, толкнула дверь, чувствуя, как в нос тут же ударил запах лаванды и едва-едва уловимый — медицинского спирта, которым медсестра протирала поверхности после каждого приёма.

— Доктор Финч, — Рори улыбнулась, замечая мужчину, сидящего за письменным столом, и помахала ему рукой.

Феликс тут же поднял на Гилмор взгляд и кивнул в знак приветствия.

— Проходи, — он указал на стул рядом с собой, и Рори быстрым шагом добрела до стола и плюхнулась напротив врача, бросая взгляд на бланки, которые заполнял мужчина. Девушка помнила о словах медсестры о плохом настроении доктора, поэтому старалась держать язык за зубами, но желание узнать, как прошла неделя у Финча, чем он занимался и сводил ли свою собаку к ветеринару, как собирался, просто бурлило внутри, поэтому девушка ёрзала на стуле и теребила пальцами край своей школьной юбки, стараясь отвлечься.

— Ну, как самочувствие? — поинтересовался доктор, отрываясь от заполнения бланков и открывая карточку Рори, которая за четыре с половиной года превратилась в толстую записную книжку. — Боли, головокружение, тошнота, ночная потливость? Может, боли в костях?

Гилмор отрицательно покачала головой, тем самым отвечая на все поставленные вопросы. Ничего. Никаких болей и головокружений, никакой тошноты и рвоты уже на протяжении четырёх с половиной лет. С того дня, как наступила ремиссия, и рак отступил, давая четырнадцатилетнему подростку возможность начать новую жизнь, в которой нет места больницам, нет места слезам матери и грустным взглядам отца. Ту жизнь, в которой ты не боишься ложиться спать и не проснуться с утра. В той, где нет кучи процедур, химиотерапии и частых посещений врача.

— Прекрасно, — Финч по-отцовски улыбнулся и что-то пометил в карте. — Тогда проверим лимфоузлы, взвесим тебя и возьмём кровь на анализы, а потом можешь быть свободна, ладно?

— Без проблем.

Сегодня осмотр закончился на десять минут раньше, что ещё больше воодушевило Рори, и она стремглав понеслась в палату к другу, попутно набирая тому сообщения на мобильнике, чтобы случайно не попасть в какой-нибудь неловкий момент. Палата Алекса находилась практически в конце крыла, и, чтобы попасть туда, приходилось пройти целый лабиринт из поворотов. Первое время девушка частенько терялась среди одинаковых дверей и пару раз попадала не в те палаты, но вскоре свыклась и сейчас могла даже с закрытыми глазами отыскать палату друга.

Гилл сидел на подоконнике в коридоре, свесив правую ногу и читая один из комиксов, которые заботливо таскала ему Рори, после того, как прочтёт их сама. За эти годы накопилась неплохая стопка, но читать их удавалось лишь тогда, когда парень чувствовал себя более, чем просто нормально, а бывало это нечасто. Но видимо, сегодня один из таких дней, так что переживать по тому поводу, что Алекс откажет Рори пройтись по больнице или посмотреть что-нибудь в комнате отдыха, не стоило.

— Хей, задница! — Рори похлопала друга по спине, тот сразу отвлёкся от развязавшейся битвы на страницах комикса, и перевёл взгляд на подругу. — Халк? — девушка, взглянув на картинки, мысленно вспоминала, чем закончится история, но спойлерить не стала. — Мне не особо понравился этот выпуск.

— Да, кажется нудноватым, — Алекс согласился и, запомнив страницу, отложил журнал в сторону, посвящая всё своё внимание подруге, с которой в последний раз виделся неделю назад. — Ну, как там на воле? Машины ещё не летают? — он подогнул под себя ногу, тем самым освобождая место на широком подоконнике, куда спокойно могла поместиться ещё и Рори.

— Машины не летают, а красавчики просто так перед занудами штабелями не падают, так что, всё по-прежнему, — Гилмор улыбнулась в ответ на смешок друга. — Ты как? Говорят что-нибудь?

— Ухудшений нет, как и улучшений, так что, всё обычно, — Гилл не был особым любителем говорить о своей болезни, поэтому вытянуть из него информацию было сложно. Только Рори он мог рассказать хотя бы часть из всей общей массы, но в основном отмалчивался, не считая это чем-то важным.

Алекс всегда знал, что не вылечится полностью, что ремиссия чудесным образом не наступит, сколько бы они не предприняли попыток победить этот чёртов рак. Он всегда знал, что не доживет и до двадцати, и смирился со своим концом ещё в тринадцать, когда вдруг резко загремел сюда с жуткой болью в ноге, что произошла на тренировке по футболу. Никто не мог понять, почему он вдруг упал на землю и начал орать, будто его живьём рвут на части, хотя его даже не толкали в тот день. Долгое обследование, куча откинутых в сторону болезней и, наконец, поставленный диагноз — остеосаркома (рак костей).

Первый год лечения был самым сложным и, когда казалось бы, опухоль была уничтожена, начали появляться всё новые очаги, с которыми пока удаётся бороться, но с каждым годом делать это всё сложнее. И теперь, когда Алексу почти восемнадцать, он не понимает, в какие шутки с ним решил сыграть рак, не отпуская его уже пять лет.

— Чем займёмся? — спросила Рори, когда молчание немного затянулось. Говорить о болезнях, раке и больнице совсем не хотелось, пускай даже для девушки это уже практически пройденный путь. — Может, проберёмся в комнату отдыха и посмотрим фильм, я набрала целый рюкзак снеков? — будто в подтверждение своих слов девушка похлопала по рюкзаку, но Алекс не особо загорелся этой идеей.

— Из-за процедур тошнит, ничего не могу есть уже пару дней, — он скривился, будто воспоминания о еде заставляют его тошнить даже сейчас. — Может, лучше просто в холле посидим? Если ты, конечно, не против.

— Голова не болит? — поинтересовалась девушка, переживая за состояние друга.

— Не настолько, чтобы не провести с тобой время, пойдём, — Гилл спрыгнул с подоконника и, засунув подмышку журнал, пошёл в сторону лифтов. Рори не оставалось ничего, как последовать за парнем, ощущая внутри какую-то непонятную тревогу и страх.

В холле было шумно, отчего приходилось повышать голос при разговоре, потому что, в противном случае, слов было не разобрать. В основном говорила Рори, рассказывала Алексу о предстоящих экзаменах, хвалилась, что заняла второе место на городской олимпиаде по литературе и старалась, как может, разрядить унылую обстановку, которую всегда создавали больницы. Гилмор знала, что Алекс никогда больше не переступит порог школы, не потанцует на выпускном, не влюбится в самую красивую девчонку в классе и никогда не испытает тех подростковых дурацких проблем, которые каждый день окружают их сверстников. Алекс другой, у него совсем другие ценности, другие проблемы и совсем другая жизнь, так сильно отличавшаяся от жизни за стенами этого здания. Наверное, поэтому парень общался только с Рори, потому что она понимала, как это, когда каждый день проживаешь так, будто он последний, понимала, каково это, видеть, как твои родители рыдают за дверьми палаты, а потом делают вид, что всё в порядке, понимала, что рак — не шутка, над которой можно смеяться. Но также Алекс осознавал, что скоро Рори будет жить совсем иначе, что она смогла выбраться из этого адского круга бесконечных болей, процедур, таблеток и слёз родителей, поэтому их дружба не сможет существовать всегда. Совсем скоро они так же перестанут понимать друг друга, как это сделали все его друзья, с которыми он дружил до болезни. По крайней мере, у них было ещё целых полгода, пока девушка не перестанет посещать врача, а для Алекса полгода — почти бесконечность.

— Тебе разве сегодня не идти на уроки? Прикид подходящий, — Алекс краем глаза поглядывал на сидящего рядом мальчика, играющего в мобильник, пока они проводили время на пуфиках.

Рори хрустела чипсами и тоже наблюдала за игрой, периодически передавая чипсы мальчику, пока тот мог отвлечься на секунду. После слов о школе она недовольно скривилась и отмахнулась, давая понять, что это не особо важно, и желания уходить отсюда нет.

— А можно мне сыграть? — спросила она, на что получила одобрительный кивок, и тут же, всучив пачку чипсов, забрала мобильник. Игра была командной, но Рори уж очень не повезло с напарниками, поэтому она злилась и ругалась, из-за чего каждый раз извинялась и напоминала, что это плохие слова, и ребёнку такие говорить нельзя.

— Надеюсь, ты готов, что твой аккаунт заблокируют за ужаснейшую игру, — проговорил Алекс, обращаясь к мальчику, который доедал чипсы.

— Я отплачу тремя киткатами и пятью сникерсами, вот, возьми в рюкзаке, — Рори подвинула ногой рюкзак. — Чёрт тебя подери, идиотская игра! — выкрикнула девушка на весь холл, когда в очередной раз оказалась убита, а их база разгромлена. — Чтоб этих разработчиков так же отт…

Она не успела договорить, потому что Алекс закрыл ей рот рукой и укоризненно посмотрел на подругу, тем самым напоминая, что они здесь не одни.

— Твой телефон, — пробормотала она и вернула смартфон, ещё раз извиняясь за испорченную статистику.

— Ничего, я уже слышал плохие слова от брата, когда он проигрывает, это ты ещё сдерживалась, — захихикал мальчик и, забрав обещанные батончики, побежал к выходу из холла.

— Да уж, представляю, что там его брат наговорил, если за 5 минут игры меня настолько всё выбесило, — Рори нахмурилась и взглянула на часы, понимая, что пора прощаться с другом, потому что время было без пятнадцати минут двенадцать. В такие моменты ей всегда становилось грустно, ведь впереди их ждала ещё целая неделя разлуки.

— Может, я зайду на выходных? — поинтересовалась она, когда они прощались у лифта.

— Не стоит, родители обещали приехать, — Алекс пожал плечами и заправил выбившуюся прядь каштановых волос подруге за ухо. — До следующего четверга, Рори, — он наклонился и крепко, насколько позволяли силы, сжал в объятиях подругу, на которые она незамедлительно ответила, глубоко вдыхая в себя запах с футболки друга. Та пахла свежестью вперемешку с лекарственным запахом, который всегда витал в процедурной.

— До следующего четверга, Алекс, — прошептала Гилмор в ответ, надеясь, что эта встреча состоится.

Когда двери лифта закрылись за Гиллом, девушка развернулась и пошла к выходу из больницы. В голове витало слишком много мыслей, начиная от того, что Алекс выглядит слишком подавленным, нежели в прошлую их встречу, заканчивая тем, что она подумывала установить сегодняшнюю игру на свой телефон и научиться хорошо играть в неё. Наверное, именно поэтому она совсем не заметила, как, выходя из дверей больницы, врезалась в кого-то.

— Ради Бога, простите, — начала было девушка, — я такая неуклюжая, — она подняла взгляд и встретилась с тусклыми карими глазами, которые безжизненно смотрели на неё в ответ. — Вы в порядке? — поинтересовалась Рори, но парень ничего не ответил, обошёл её и скрылся в стенах больницы, оставив после себя такой знакомый для Гилмор осадок безысходности.