История одной змеи. Встреча (джен)

Иду по шуршащим листьям, вдыхая осенний ветер.

Ждала у опушки леса, меня там никто не встретил.

Иду не спеша и не ведая, что ждёт меня за поворотом.

Не знаю пути финала — а ждёт ли меня там кто-то?

Я вижу холодный берег, журчащей реки устье.

Меня тут никто не встретил. Так, может, меня отпустят?

Она всегда боялась смерти. Любила жизнь, хотя и тратила её порою совсем не на те вещи, что стоило.

Мечтала о волшебстве, о чуде, что превратит её вдруг в кого-то наподобие вампира, в нестареющее вечноживущее существо.

Представляла множество раз, что будет там, дальше. И боялась. Всегда боялась.

В том Лесу страха не было. Как во сне, когда, бывает, ты одновременно и понимаешь, что происходит, и нет. Будто разом ты и наблюдатель, ведающий о полной картине происходящего, и в то же самое время просто один из персонажей, ни о чём не осведомлённый.

Как не было страха, так не было и сомнений, когда она узнала, что «вперёд» можно не идти.

Ибо хоть она и не ощущала этого чувства именно в тот момент, она всё ещё прекрасно знала о его существовании.

К тому же, она всегда, с самого раннего детства, любила змей.

В более взрослом и сознательном возрасте, конечно, уже справедливо опасалась, понимая, какую опасность они могут нести, но продолжала любить их и восхищаться, заворожённая их красотой, плавностью, загадочной этой грацией, узорами и переливами чешуи.

Изящное, гибкое тело легко скользило по влажной земле. Почти не шуршали листья, не дёрнулась птица, увлечённая поеданием каких-то крох.

Ветер донёс аромат чего-то крайне аппетитного. Лишь подобравшись совсем близко и увидев выставленный на подоконник горячий пирог, от которого и исходил сей восхитительный аромат, она с досадой поняла, что никак не сможет его съесть. Совсем рядом проскочила мышь. Подавив поднявшийся резкий приступ отвращения, с мысленным обречённым вздохом, она совершила резкий рывок.

На солнышке, в этой траве у этого окна с недоступным ныне пирогом было так тепло и уютно. Но блаженный отдых был нарушен звонкими голосами и топотом множества ног. Инстинкт самосохранения или здравый смысл взяли верх и пришлось покинуть столь уютное прежде местечко в поисках более обособленного и безопасного.

Вот этот пень весьма неплох: и расположен весьма удачно между кустом и забором, и хорошенько успел прогреться на солнышке, которое, к сожалению, теряло уже свою яркость.

Однако и тут бедной змее не дали спокойно отдохнуть, в умиротворении наслаждаясь остатками дневного тепла. Громкий, противный визг чей угодно сон нарушит, так ещё громко хлопнула дверь, так ещё и во дворе появился мальчик. Довольно маленький для человека, но довольно большой для змеи.

Впрочем, мальчик уселся на достаточном расстоянии и всхлипывал весьма тихо, так что она снова прикрыла глаза.

Однако, прошло совсем немного времени, как он начал напевать. Негромко, но эти однообразные звуки, повторяющиеся раз за разом, раз за разом…

— Да сколько можно то?!

Ну, извините. Тут у кого угодно нервы сдадут. Главное, это помогло, и надоедливое заунывное пение прекратилось. Прекрасно.

— Кто здесь? — робко.

Убеги, пожалуйста, убеги в дом. Может, если просто не отвечать… Но нет, как же. Лучше бы сказала, что она кто-то очень страшный, а теперь этот маленький человек движется прямо к её пню. Ползком, серьёзно?

— Ааа… — досадливо взвыла она, закатывая глаза. — Ноги для чего тебе?.. Воот, молодец. А теперь развернись. Так. И иди в дом. Иди-иди, холодает уже и всё такое…

Обратно развернулся. Да что ж за бестолковый то?

— Мне нельзя.

Нет, конечно, она не собирается поддерживать с ним диалог. Она здесь чтобы выспаться, а не…

— Кто вы?

Нееет. Не-а.

— И что вы делаете на заднем дворе? Если дядя вас увидит, он…

Подошёл и кусты раздвинул. Вот наглый. Неужели по тишине в ответ не ясно, что с тобой вовсе не горят желанием общаться?

— Ой!

О! Испугался? Правильно, беги домой и…

— А где вы?

Ты дурак, мальчик? Ну точно.

Ребёнок продолжал озираться по сторонам, словно вовсе не замечая змеи, свернувшейся на свежем срезе пня. Или, возможно, он просто никак не мог предположить, что с ним говорила именно она? Но хоть какая-то реакция ведь должна же…

— Ой!

Ну заладил.

— Змейка! — она дёрнулась, и голос был сразу же многократно понижен. — Красивая…

— Ну руки ещё распускать не хватало. Правилам приличия совсем не учили?

— П-п-простите… — мальчик так спешно отдёрнул протянутую уже руку, что пошатнулся и хлопнулся на задницу, а теперь ошарашенно хлопал глазами из-за куста.

— Извините, пожалуйста, я не хотел вас обидеть, — он совсем ненадолго замялся, — мадам змея.

Наблюдая за всей этой картиной, она в итоге не смогла сдержать смешок. А он забавный.

— Прощаю, — великодушно протянула она, выдержав сперва, впрочем, драматичную паузу в несколько секунд. — А теперь соизволь, пожалуйста, дать мне поспать.

— Х-хорошо…

Ребёнок никуда не ушёл, но хотя бы притих, сперва, впрочем, немного повозившись, и она, наконец, снова задремала.

Проснулась хорошо отдохнувшей, переварив уже пищу (не будем вспоминать, какую), когда уже почти стемнело и стало ощутимо холодать к ночи. Ах, как хорош был этот пенёк днём, прогретый солнцем, но сейчас он остыл, и она начинала промерзать. Нужно было двигаться.

Досадливо зашипев, она двинулась вниз к желтеющей уже траве, когда услышала робкий и тихий голос:

— Мадам змея?

Он что, до сих пор здесь?!

— Вы… уже проснулись? — и через небольшую паузу уже пугливо: — Это ведь вы, правда?

А, то есть змеи, выползающей из-за куста, ты не боишься, а кто-то другой тебя пугает? Прекрасно. Просто прекрасно. Что ж…

Она приблизилась к человеку, сидящему на холодной земле. Довольно близко к тому месту, куда упал ранее, лишь немного сместился, чтобы прислониться к дереву спиной. Был здесь всё это время?

— Почему ты здесь?

Странный человек дёрнулся, но, различив в полумраке свою собеседницу среди опавшей листвы, сразу заметно успокоился.

— Холодает и темнеет — почему не идёшь в дом?

— Мне пока нельзя. Тётя делает для Дадли… моего кузена новый костюм для Хэллоуина, потому что старый загорелся. Она злится на меня, считает, что я виноват в этом.

— А ты виноват?

— Нет, — он пожал плечами, но через несколько мгновений вздохнул и добавил: — Не знаю. На самом деле Дадли дразнил меня, что он пойдёт за конфетами, а я нет, потому что у меня нет костюма. Я разозлился и захотел, чтобы и у него не было, но я ничего не делал, а костюм был в другой комнате.

От мальчика исходило тепло, и пока он говорил, она подползла ближе.

— Иногда со мной случались странные вещи, когда я чего-то сильно хотел или не хотел, так что я не знаю, может, я и правда виноват. Можно вас погладить?

Погладить? Что за фамильярности.

— Пожалуйста. Мадам змея.

Впрочем, он тёплый. И старается вести себя уважительно. Ой, в конце концов, это просто ребёнок. Тёплый человеческий ребёнок.

— Ладно, — вымолвила она в итоге с достоинством королевы и вползла к нему на колени.

Руки этого человека были не очень-то тёплыми, что неудивительно в такую погоду, но он касался её чешуи очень осторожно, самыми кончиками пальцев. Зато его тело было тёплым и она начала согреваться.

— И сколько ты будешь здесь сидеть? Холодно же. Неужели и на ночь в дом не пустят?

— Надеюсь, пустят, когда все пойдут по домам просить конфеты, — немного помолчав, он добавил: — Хотя бы, чтобы я не болтался здесь и не привлёк внимания соседей.

Молчание было уютным. Ветер поигрывал опавшей и оставшейся ещё на деревьях листвой, которая, в свою очередь, умиротворяюще шуршала. Несколько раз вскрикнула где-то летучая мышь. Даже голоса в отдалении, которые постепенно становились громче, на удивление не раздражали.

Пальцы скользили по её коже всё медленнее, пока не замерли вовсе. Похоже, теперь и маленький человек задремал.

Вдруг это умиротворённое спокойствие было самым наглым образом прервано громкими, визгливыми выкриками, исходящими из приоткрывшегося окна дома.

Человек, на котором она лежала, встрепенулся и причудливо захлопал глазами.

— Ну вот, — заговорил он, окончательно проснувшись, — мне и разрешили вернуться в дом.

— О, — усмехнулась она, — так вот, что это было — разрешение.

— Ну… да, — мальчик, кажется, смутился. — Тётя часто кричит, но она хотя бы не бьёт меня, как дядя и кузен…

Да ладно?!

Уловив, видимо, что-то в воцарившейся тишине или же в её взгляде, ребёнок смутился ещё больше и попытался, видимо, спешно исправить им же самим и созданную ситуацию:

— Н-нет-нет! Не то, чтобы это происходило часто! У Дадли с его дружками очень редко получается меня догнать. Да и от дяди я научился почти всегда уворачиваться! Особенно, когда он пьян, он становится неповоротлив, и…

Прекрасно. Просто прекрасно.

Голос мальчика постепенно стих, видимо, до ребёнка начало доходить, что своими словами он производит вовсе не тот эффект, что собирался.

— Ну… Мне пора в дом, тётя будет злиться сильнее, если ей придётся повторять, — пробормотал он в конце концов, ероша левой ладонью волосы на затылке. А затем добавил, спохватившись: — Мадам змея, вы живёте где-то рядом? Смогу ли я снова увидеть вас завтра?

— Нет… — она погрузилась в задумчивость. —Нет, я определённо здесь не живу.

— Оу, — мальчик вздохнул, и, кажется, ещё больше растерялся. — Тогда… Не хотели бы… Не согласитесь ли вы переночевать у меня?

Она молчала, всё ещё погружённая в раздумья, а он, казалось, разрывался от противоречивых чувств. Будто ему одновременно и хотелось получить положительный ответ, и в то же время подобная перспектива его почему-то пугала.

— Я, правда, живу в чулане, и тётя с дядей очень шумные, и, пожалуй, они очень разозлятся, если вас увидят… но… там тепло, и…

Она вперилась в него выразительным взглядом. Если бы могла, непременно недоуменно изогнула бы бровь.

— И… Я очень хотел бы ещё с вами побеседовать, — ребёнок опустил голову и заканчивал свою речь почти уже неслышно.

Что ж…

— Почему бы и нет.

* * *

Что ж, это действительно был чулан. Тесный и тёмный чулан под лестницей. И ну да, действительно тёплый. Вокруг толстого матраса, служащего ребёнку кроватью, места оставалось мало, но было где оставить обувь и умещались несколько коробок с вещами, очень похожих на коробки из-под обуви.

В ответ на вопрос об освещении мальчик, смущённо улыбаясь, выудил откуда-то из складок комканного в ногах одеяла припрятанную свечу, но объяснил, что лучше не зажигать её до тех пор, пока семейство не отправится по кроватям, потому что они могут почувствовать запах или ещё как-то обнаружить не самый безопасный источник света и будут крайне недовольны. Впрочем, пока что действительно достаточно вполне для того, чтобы что-то различить, было света в коридоре, пробивающегося сквозь вентиляционную решётку и щель под низом двери.

Женщина, громогласно зазывавшая племянника в дом недавно, в коридор так и не выглянула, когда они проходили, но решение спрятаться на это время она всё же не считала напрасным.

Сейчас мальчик, видимо, счёл своим долгом устроить гостье экскурсию и гордо демонстрировал свои сокровища, давая к ним тихие комментарии.

Книга детских сказок с норовящими разлететься страницами и, честно говоря, совсем некрасивыми картинками — любимые истории, которые он добыл в начале лета и почти уже заучил наизусть.

Измятый коробок с шестью спичками и только одной обтёсанной стороной, об которую их можно зажечь; несколько крошечных огарков свечей — прекрасная сила, дарящая свет в темноте ночи и возможность читать. А ещё они чудесные, потому что очень долго могут гореть и почти не плавятся.

Маленький складной нож со встроенным штопором, хлипенький, как в дешёвых подарочных наборах — тайна, ей почему-то торжественно доверенная.

Находится тут даже металлическая коробка из под печенья, в которой припрятаны несколько печений явно не из изначального набора, пара больших сухарей и конфета в блестящей серебристой обёртке. Нет, конечно, его кормят, просто иногда хочется есть чаще. Нет, она оценила его щедрость, но змеи конфеты не едят. Точно-точно.

Разлетелся по дому звук дверного звонка, послышались торопливые шаги, затем бодрые и радостные детские голоса. Во взгляде, устремлённом на сокровище в шуршащей обёртке, проступила тоска.

После недолгих раздумий-терзаний прибережённая на особый случай конфета отправилась в рот ребёнка, а сам он пристроился на матрасе рядом. Лёжа на спине, он погрузился в раздумья, разглядывая ступенчатый потолок.

Через некоторое время всё стихло, потух свет. Как ей пояснили, брат мальчика остался ночевать у друга, а дядя был в командировке. Тётя, видимо, решила отправиться отдыхать пораньше.

Какое-то время ещё долетали до слуха отголоски шума, учиняемого где-то не здесь детьми, а потом всё погрузилось в тишину.

Тишина царствовала и в чулане под лестницей, их маленьком совместном пристанище на эту ночь.

Тишина эта была уютна.

* * *

Из полудрёмы её вытянули возня, звуки шарканья спички по обтёсанному краю коробка и вспыхнувший свет.

Повернувшись, она увидела своего спутника сидящим в углу матраса, поджав колени к груди, и задумчиво разглядывающим маленький огонёк свечи, установленной в блюдце поверх стопки коробок напротив него.

— Я хочу сбежать.

— Что?

— Я хочу собрать вещи и сбежать.

— Куда?

— Не знаю… Отсюда, — он повернул чуть голову, переводя взгляд на неё. — Я думаю, в мире должно быть много мест намного лучше этого.

— Когда?

— Сегодня? Или, может быть, завтра.

— Глупый, — она рассмеялась. — Кто же так сбегает?

На лице собеседника отразилось искреннее непонимание.

— Ну сам подумай, — она подползла чуть ближе и пристроила голову на собственный хвост, чтобы удобнее было смотреть на человека, — сейчас уже ночи холодные, близится зима, а ты не знаешь, куда пойдёшь даже. Что ты будешь есть? Где спать? Как планируешь суметь не замёрзнуть в сугробе?

Мальчик явно задумался над её словами и, осознав их правильность, поник.

— Так сбегать, а скорее отправляться на поиски приключений, можно летом. Да и то лучше бы иметь запас еды хотя бы на первое время. И денег, да, лучше, конечно, денег. И хоть какой-то план.

Ребёнок резко вскинул опущенную прежде голову. В его взгляде мерцали радость, решимость и предвкушение.

— Точно! Вы совершенно правы, мадам змея, спасибо вам большое! Тогда я обязательно сбегу летом. Ну, или весной. А пока буду тщательно готовиться.

Тут он подался вперёд, и, оперевшись на руки, взволнованно затараторил:

— Мадам змея, вы ведь мне поможете, правда? Пожалуйста! Очень прошу вас, вы ведь такая умная!.. Ну, то есть, если у вас нет других, более важных, дел… — опомнился под конец вдохновенного спича он, явно вспомнив о требовании вести себя прилично.

Останется ли она на зиму здесь, в этом неприветливом, но тёплом доме, с этим человеком, окружённым вздорными родственниками, чтобы помочь ему не наделать глупостей?

Мальчик ей нравился. Импонировало его старание вести себя подобающе, вызывала сочувствие вырисовывающаяся картина его жизни. С ним рядом было тепло и уютно, комфортно. И почему-то действительно возникало желание помочь и уберечь.

— Хорошо, я помогу тебе, — заключила она вслух.

Это он взвизгнул?! Две руки внезапно совершенно бесцеремонно ухватили её и притиснули к тёплой груди. Кто тут только что рассуждал о подобающем поведении?..

— Спасибо! Огромное вам спасибо, мадам змея! Я обещаю очень хорошо о вас заботиться!

Огонь свечи вспыхнул ярче, озаряя маленький чулан светом и согревая воздух мерцающим теплом.

— Что это было? И отпусти меня уже.

Магия засчитала слова клятвы, данные этой волшебной ночью на пороге полуночи, но оба участника свершившегося только что ритуала, конечно, пока ещё не поняли этого.

— Не знаю…