Сказка о том, как я, Ромео Монтекки, стал лучшим дровосеком в стране (джен)

Люди добрые, не верьте вы этому господину Шекспиру, очень вас прошу! Придумал он про нас с Джульеттой какую-то страшную сказку, а на самом деле наша повесть вовсе не «печальнейшая на свете», и мы совсем не умерли в этом склепе, как он попытался всех уверить. Я прекрасно знал из письма отца Лоренцо, что Джульетта жива, и абсолютно не собирался расставаться с жизнью. Правда, когда там собралась вся наша родня и, разумеется, узнала о том, что мы исхитрились обвенчаться, никому ничего не сообщая, нам с супругой как следует досталось, не отрицаю.

— Да как вы до такого додумались?! — гневно вскричал мой отец. — Как вам только в голову это пришло?!

— Монтекки… — заговорил отец Джульетты, и я поразился тому, насколько спокойно и даже дружелюбно звучал его голос, я совсем не понял, куда вдруг исчезла их вековая вражда. — Послушай, что сделано, то сделано, и мы уже не можем отменить венчание. Я предлагаю кое-что другое: пусть отправляются на все четыре стороны и живут как хотят и где хотят, если уж им настолько необходимо быть вместе. Мы им не дадим ни одной золотой монеты и не пустим на порог наших домов, посмотрим, через сколько дней они сами будут умолять, чтобы их так называемый брак расторгли, а мы бы приняли их обратно домой.

— Вообще-то ты прав, — задумчиво кивнул мой отец. — Так и решим. Ромео и Джульетта, вы отныне для нас не существуете. Не приходите к нам до тех пор, пока вы не решите отказаться от этой своей женитьбы.

«И не мечтайте!» — подумал я. Матушка Джульетты при этом едва не плакала, но спорить с супругом не решилась, и мы с женой вскоре остались одни.

— Что нам делать-то, Джульетта? — спросил я.

— Знаешь, я знаю в лесу одну хижину, — задумчиво отозвалась моя жена. — Она пустует, и сегодня мы можем переночевать там, а завтра уже подумаем обо всем.

Действительно, зачем сегодня думать о том, о чем можно подумать и завтра? Я последовал за женой, уже чувствуя усталость и голод, однако уверяя себя, что главное свершилось, мы с Джульеттой вместе, а остальное не имеет особого значения…

В хижине нам пришлось расположиться на полу, но после всего, что произошло в последние дни, я уснул мгновенно, думаю, и Джульетта тоже… Проснувшись утром, я испытывал такой зверский голод, что был готов проглотить даже кору деревьев, и поспешил разбудить супругу.

— Давай думать, — сказал я.

— О чем? — зевнула Джульетта.

— О том, где нам достать денег, чтобы купить какую-нибудь еду, к тому же у тебя и платье порвалось, — заметил я.

— Подумаешь, возьму другое, — фыркнула жена, но тут же осеклась. — Гардероб-то весь дома остался… Думаешь, они нас действительно на порог больше не пустят?

— Конечно, не пустят, мы же нарушили все их запреты, — пожал я плечами. — Пойду я, поищу что-нибудь в лесу, вдруг здесь и что-нибудь съедобное имеется…

Правда, я не имел ни малейшего представления, что на самом деле можно отыскать в лесу, а есть хотелось все сильнее и сильнее. Выйдя из хижины, я внезапно услышал незнакомый скрипучий голос:

— Эх, Ромео Монтекки, не повезло тебе!

Я обернулся и увидел высокого старика в длинной зеленой мантии, расшитой золотом.

— Вы кто? — с удивлением спросил я. — И откуда вы меня знаете?

— Эх, Ромео, да о вас сейчас говорит вся Верона и вся Мантуя, — в голосе старца прозвучала явная насмешка, — отличились вы с Джульеттой, ничего не скажу. Только как же вы теперь жить собираетесь, родители-то вас изгнали, правда?

— Да кто вы такой?! — я почувствовал, как у меня сжимаются кулаки.

— Чародей я. Мерлин я. Слыхал когда-нибудь обо мне? — все так же насмешливо поинтересовался старик.

Я, разумеется, слышал о волшебниках, но никогда не задумывался о том, существуют ли они в действительности. Но если этот старец не лжет, значит, все же они еще встречаются…

— Как жить собираетесь, Ромео? — повторил вопрос Мерлин. — В хижине не особенно сладко, верно? И кушать хочется, несмотря на всю вашу любовь, правда?

— Если можете помочь — помогите, а насмехаться совершенно незачем! — разозлился я.

— А ты меня шпагой проткнешь? — усмехнулся чародей. — Впрочем, у тебя и шпаги-то теперь нет…

Я уже готов был броситься на него и вцепиться в горло голыми руками, но волшебник заговорил снова:

— Помогу я тебе, Ромео, жаль мне вас с Джульеттой, все же такая любовь тоже нечасто встречается, ничего вы не побоялись… Я дам тебе зелье, которое сделает из тебя лучшего дровосека в стране.

— Кого?! — не поверил я своим ушам.

— Ну зачем же так удивляться, Ромео, — нисколько не смутился Мерлин. — Будешь рубить людям дрова и зарабатывать деньги, семью-то кормить надо, или я не прав?

— Я из рода Монтекки! — задыхаясь от гнева, выкрикнул я. — Я — дрова рубить?!

— Твоя родня от тебя отказалась, насколько мне известно, — заметил чародей. — Или ты умеешь что-нибудь делать?

— Да нет…

Предложение Мерлина уже не казалось мне столь ужасным, как несколько минут назад.

— Глотнешь из этого пузырька, — и волшебник протянул мне небольшую бутылочку с жидкостью синеватого оттенка, — и сможешь работать весь день, без остановки. На следующий день сделаешь так же, не беспокойся, зелья хватит надолго.

Я не успел опомниться, а чародей уже исчез столь же внезапно, как и появился. Я снова ощутил сильнейший голод, подумал и о Джульетте и решил, что мне действительно надо быть мужчиной и попытаться заработать нам хотя бы на ужин. Осторожно открыв пузырек, я действительно сделал глоток и сначала ничего не почувствовал.

Предупредив Джульетту, я отправился в близлежащую деревню.

— Хозяин! Вам дров нарубить не требуется? — постучал я в дверь первого дома, оказавшегося на моем пути.

Крестьянин оглядел меня с ног до головы.

— Много ты нарубишь… — усмехнулся он.

— Подождите часок, и вы сами увидите, — отрезал я. Хозяин все же согласился дать мне топор, и я вернулся в лес.

Приступив впервые в жизни к рубке, я почувствовал себя так, будто всю жизнь только этим и занимался, к тому же я нисколько не уставал, поднимая и опуская тяжелый топор. Когда я вскоре принес крестьянину свежие дрова, он удивленно покачал головой, но охотно вручил мне несколько монет, и я сразу купил в деревне немного еды.

— Джульетта! Это зелье действительно творит чудеса! — закричал я, врываясь в хижину.

Прошло не более двух недель, и я действительно превратился в лучшего дровосека в окрестностях, как и предсказывал Мерлин. Жители селений и даже горожане теперь оставляют письма с просьбами заготовить им дрова в ящике, который мы с Джульеттой поставили рядом с нашей хижиной. Мы себе даже новую одежду купили в лавке, правда, родители по-прежнему не желают с нами разговаривать. Еще бы, отпрыск благородного рода Монтекки стал дровосеком, как простолюдин… Но мы с женой не слишком расстраиваемся из-за этого, к тому же, как ни странно, наши отцы, видимо, действительно перестали враждовать и даже стали приятелями. Все же чудеса еще случаются, что убедительно доказывает наша с Джульеттой история.

Еще раз скажу — не верьте вы господину Шекспиру!