Проверено на грамотность 
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Над мокрым асфальтом, обёрнутым рваной шалью молочного пара, тает свист машиниста. Скрипят железные окружности колёс, медленно толкая пузатый состав, и широкие квадраты окон расцвечиваются улыбками детей.
В рассинхроне машут десятки рук, минута-две — и перрон пустеет. Лишь отдалённый гул эхом летит над сырыми верхушками деревьев.
Дорожная мантия приземляется в самый угол сиденья купе, освобождая из капюшона водопад русых прядей, и Алекса Хэлфорд облегчённо вытягивает длинные ноги через проход:
— Наконец-то!
На скрещенных бёдрах мягко лежит плиссированная юбка, тонкие лодыжки в обхвате коричневых замшевых ботинок задевают ногу Алисии у противоположного дивана.
То редкое мгновенье, когда подруги молчат, копошась каждая в своих свёртках.
Из кожаного саквояжа Хэлфорд появляется маленькое зеркальце. Его гладкая поверхность мимолётно отражает кончик прямого носа, светло-голубую радужку в тени ресниц и краешек припухлой губы хозяйки.
— Будешь? — Спиннет хрустит бумажным пакетом, на тусклый свет выглядывает большой кусок тыквенного пирога.
— Ты ещё спрашиваешь!! Ммммм!.. — Алекса блаженно впивается в оранжевый бисквит. Утренний кофе, наспех выпитый с родителями возле турникета, ещё бродит остатками кортизола в крови. Когда мандраж лихорадочных сборов остаётся там, за кирпичом барьера, урчащий желудок не знает иного блаженства, кроме сочных, пропитанных слоёв. — Твоя мама просто чудо!
— Спасибо, первой же совой передам! — Алисия улыбается и машет остатком лакомства, откидывая светлые локоны с плеч. — А этот кусочек прибережём для Анджелины и Кэти!
Синяя клетчатая обивка дивана уютно обрамляет её крепкую ладную фигуру.
— Кстати, где они?
— Возятся с первогодками по просьбе Перси! — закатывает глаза Спиннет.
— Ооо, только не этооо!
Гриффиндорки единогласны во всём, что касается учёбы и вообще всех общественных движух: дурацкий значок старосты — точно не предел мечтаний для двух охотниц сборной!
Пусть он украшает грудь более достойных и менее ленивых, чем они.
Лучше потратить свободное время на тренировки!
В прошлом году после Рождества Спиннет и Хэлфорд также носились с Перси Уизли, разделив бремя старосты на троих.
В итоге детальнейший пергамент расписания вовремя лежал на столе Макгонагалл, первачки стройными рядами шествовали в Большой Зал и обратно, зато Хэлфорд, растеряв спортивную форму, едва не сорвалась с метлы на простом трюке, а Спиннет не смогла выполнить положенные десять кругов.
Дотошный Уизли был отправлен к соплохвостовой матери вместе со своим «нудным глубокомыслием» и кипой «осточертевших пергаментов», а истосковавшиеся по метле руки вновь дружно сомкнулись на твёрдых рукоятях.
Алекса достаёт из сумки новую «Спеллу»:
— Только посмотри, что носят этой осенью!
Спиннет ловит взглядом матовый разворот.
И первое же колдофото наполняет купе звонким смехом: вдоль двухстраничного подиума важно цокает кучерявая ведьма весьма плотной комплекции, одетая в полосатое мини-платье и ботильоны кричаще-лимонного оттенка.
Подобно дирижаблю на ветру, качаются полные бёдра, а чёрные полоски на ткани кокетливо сжимаются в мясистой геометрии ягодиц. Узкий каблук едва цепляет корешок журнала, и «мисс Осень» рискует свалиться за край, но Алекс вовремя приподнимает страницу.
— Если они считают это, — пальчик Хэлфорд с нежно-розовым маникюром ложится прямо на раскрасневшееся лицо возмущённой толстушки, — модным, то я не удивлена, почему половина Косой аллеи ходит в этих вырвиглазных тряпках!
— И не говори!!
Где-то там, в шумной утробе вагона, грохочет тележка со сладостями.
«Девочки, не желаете отведать фруктового мармелада? Или новых «шипучек» и «кислинок»? Пахучих ирисок с лакрицей? У меня есть карамельки с грибным вкусом!
— Можно пакетик «Заводной клубнички»?»
— Кстати, надо напомнить Андж о новой квиддичной форме! — поезд проехал пять миль, а Спиннет уже волнуется о предстоящем матче.
— Алисия, забей, иначе перегоришь!
За окном кружится рваная бахрома пейзажа, далёкие горы медленно поворачивают мшистые скаты, заботливо укрытые солёной вуалью морских ветров...
В каком он вагоне?
Алекса не хочет думать о… Нет-нет!!
Насмешкой судьбы обернулся её смех прошлой зимой, когда пальцы вжикнули молнию на пухлом, доверху набитом чемодане и отправили его прямиком в багажник старенького «Форда»: «Пап, я понимаю — это твоя работа, но что интересного в промозглой чопорной Англии?»
Конечно!! Абсолютно ничего, кроме грубого, высокомерного, заносчивого слизеринца, вдобавок капитана сборной!
И его нахальных тёмных глаз.
Девушка смотрит сквозь мокрую линзу окна, едва улавливая размытую инсталляцию лондонских предместий.
Почему-то сейчас вид пожелтевших лесов в окружении бурого ворса полей рождает не меланхолию, а сладкое, тягучее предчувствие. Как тогда, весной, в первой игре против когтевранцев.
Алекса забрасывает очередной квоффл под оглушительные крики трибун…
Ей не нужно одобрение всей этой пёстрой толпы: воспалённое самолюбие требует одного! Всего лишь поворот головы — и она получает нужную дозу: обжигающий взгляд Флинта с высоты слизеринской башни.
Электронами рассекающий шаткое пространство до рукояти её «Чистомёта», он надламывает что-то внутри.
Осколки летят вниз, прямо в мягкую россыпь песка. Что это, хвалёная гриффиндорская гордость?...
Она помнит хрустальное напряжение между ними, шариками стекляруса дрожащее на свежем весеннем ветру. Осязаемое до мурашек.
Словно инъекция горячего льда под кожу.
Кто знал, что горный, набухший от лесной влаги туман Шотландии скрывает под своим холодным пологом столь притягательный образ?
Для американки, в чьих жилах бурно течёт «полукровь», свободная от горечи предрассудков; чьи помыслы лишены классовой шелухи, а «чистота» и «грязь» — не являются клеймом происхождения, вдруг стать на ту опасную грань, за которой… либо обретают крылья, либо швыряют разбитое сердце в омут чернильных вод.
Без надежды, без сожаления.
Видит Мерлин, Алекса слишком долго хвасталась мнимой холодностью сердца, когда знакомые девчонки вокруг плакали от неразделённой любви!
Чтобы острая отравленная стрела в отместку чиркнула и её пульсирующую плоть.
Как там говорила Спиннет? «Всё, что было в прошлом году, остаётся в прошлом году».
Замечая на перроне весёлые лица учеников, едва тронутые охрой загара, Алекса ставит мешок галлеонов на то, что ни один из обладателей полосатого галстука не пытался за прошедшее лето ослабить яркость навязчивых картинок в своём сознании, перекрыть им кислород и не дать расползтись по стенам воображения.
Шоколадная рукоять любимой метлы да десятки миль над шумными кронами пригородов Лондона — вот, пожалуй, и всё, что спасало её от мучительной тяги взять перо и написать Маркусу.
«Привет, Флинт! Как дела? Тренируешься?»
Ах да, ещё бесконечные диалоги со своим «я», как чаши весов, каждую минуту склоняющие ту или иную сторону:
«Ему по фиг на тебя и вообще на всех!»
«Но ты видела сама!»
«Он самодостаточен настолько, что не потерпит ни малейшего притязания!»
«Вспомни, как он смотрел на тебя! Зачем он приходил на трибуны почти каждый тренировочный день?»
«Подоводить Анджелину и Вуда!»
«Ну-ну, а пять лет перед этим его всё устраивало?»
«Он презирает полукровок!»
«Что ж… С этим сложно поспорить!»
«Кто ты вообще такая: эмигрантка, волею судьбы заброшенная на чужую землю!»
«С козырей идёшь! Да, я оказалась здесь не по своему желанию, но обрела друзей, и теперь это мой дом тоже»
«Ты можешь говорить всё, что угодно, но он никогда не станет твоим!»
Ритмично грохочущий лязг фоном дополняет её мысли: давно знакомая мелодия.
Поезд проехал десять миль, а Хэлфорд уже не может усидеть в купе.
Тыквенные крошки летят с подола вниз, Алекса встаёт и, махнув подруге: «Пойду разыщу Джонс!» — исчезает за стеклянной дверью.
Начало седьмого курса, и кто знает, что оно может преподнести!
Её отец, Бен Хэлфорд, был выходцем из долин солнечного Техаса — родины ветряных мельниц и живописных ранчо.
Уважаемый в спортивных кругах человек, тренер легкоатлетической сборной «Медицинского колледжа Бейлор», он никогда бы не подумал, что некое, закрытое от мира сообщество наградило его полупрезрительным словом «магл».
Но, как известно, судьба та ещё шутница: сейчас Бэн счастливо женат на чистокровной ведьме, подарившей ему единственную дочь, а в молодости наш красавец-мужчина с васильковыми глазами отличался полной неразберихой в личной жизни.
Единственное живое существо в его квартире, вечнозелёный фикус, увы, так и не дождалось хозяина с очередных спортивных сборов.
Когда Бен, наспех разобрав чемодан, вместо привычной масляной глади сочных листьев зацепил взглядом ссохшийся травяной скелетик в окружении пыльной земли, он понял — надо что-то менять.
В ход пошла кожаная записная книжка: так, Мэридит, Эшли, Лив, Джессика…
Шершавые странички ещё хранили следы истёртых чернил, ему даже удалось разобрать мелкие цифры телефонных номеров на полях («и почему я не позвонил тогда Хлое?...»), но у Вселенной на этот счёт всегда были свои планы.
Однажды Бэн шёл по тёмному проулку, перебирая в уме симпатичных коллег, как вдруг «буквально из ниоткуда», «словно снег на голову» (как он любил вспоминать последующие семнадцать лет) на него, «истошно вопя», свалилась женщина («нисколько я не кричала!», как оправдывалась она последующие семнадцать лет).
Это потом он узнает, что у этой «белокурой бестии с ангельскими синими глазами» случилась неудачная трансгрессия.
А пока Бен с благодарностью принял неожиданный подарок судьбы и уже через недельку водил Линду в кино, кафе и на выставки. А ещё через месяц свободно разбирался в таких понятиях, как «волшебная палочка», «портал», «Алохомора», «магический барьер».
В общем, он мало чему удивлялся (исколесив со студентами сборной половину штатов), потому с энтузиазмом воспринял «таинственную» сторону жизни любимой супруги:
«Милая, а было б неплохо одолжить моим остолопам пару «Нимбусов», тогда б они точно дотянули до финиша на десятке!»
Линда Хэлфорд была сиротой, и, наверное, ей повезло родиться в Луизиане, а не в самом сердце Шотландии: американское магическое сообщество лояльно относилось к союзам с полукровками и даже маглами. Лишь бы брак основывался на взаимной любви и уважении, чего в паре Хэлфордов было с лихвой.
Бэн подписал стандартный магический договор о неразглашении. Линда, в свою очередь, также познакомилась с «таинственной» стороной жизни своего супруга: бесконечными сборами, переездами и контрактами.
До рождения Алексы они жили в Техасе, потом переехали в Оклахому, а через пару лет — во Флориду. Когда девочке было семь лет — Бэну поступило выгодное предложение тренировать сборную Военно-морского университета в Вашингтоне.
Имущества у Хэлфордов было немного, а из домашних животных — только фикус, который шикарно рос под заклинанием вечного орошения («Какая, однако, удобная магия!» — любил восклицать Бен, радуясь как ребёнок).
Супруги весьма недурно обосновались в столице штатов. Алекса поступила в «АМА» (Американскую Магическую Академию), обрела друзей, выступала за местную команду по квиддичу и, счастливо проучившись до семнадцати лет, готовилась на следующий год сдавать выпускные экзамены.
Но одним февральским утром мистера Хэлфорда вызвали в деканат Военного университета и вручили утверждённый приказ о временном переводе в Лондонский филиал (образованный полгода назад по поручению Её Величества Елизаветы Второй, он обещал стать, по меньшей мере, «колыбелью королевского флота» Британии!).
На подготовку бравых «морских котиков» бросили лучших специалистов, и, конечно, человека с таким «обширным тренерским опытом», каким обладал Бен Хэлфорд, по выражению ректора, не могли оставить «за бортом».
Боже, что это был за день!
Алекса плакала, миссис Хэлфорд трясла злополучным контрактом, а мистер Хэлфорд пытался попеременно успокоить и жену, и дочь, которые в один голос заявляли, что «не променяют солнце Америки на сырость чёртовой Англии, пусть даже на год!»
Только фикус выражал молчаливое согласие с главой семьи, изредка покачивая кожистыми листьями в углу спальни.
В итоге фикус запаковали, Линда написала длинное обращение к Альбусу Дамблдору с просьбой временно зачислить её дочь в Хогвартс, и первый же рейс «Boeing 777 American Airlines» (да-да, Хэлфорды обожали путешествовать магловским способом) унёс их в «туманную даль» Альбиона.
Перед поездкой Алекса успокоилась (её лёгкий нрав удивительно быстро превращал «кислые лимоны в сладкий лимонад») и даже проштудировала программу «Хога», выбрав наиболее полезные для себя предметы, например, «Астрономию», «Трансфигурацию», «Чары»…
«Пап, ну что мне может дать «Магловедение»? Благодаря тебе я и так всё знаю! И вообще, американская программа ушла далеко вперёд! Что это за «замок» в горах? Какое-нибудь двухэтажное здание с башенками?...»
Но скепсис девушки быстро растворился, подобно тени невидимого фестрала, запряженного в её ландо, когда на утренней заре полупустой вагон «Хогвартс-экспресса» доставил Алексу и немногочисленных местных жителей на станцию «Хогсмид».
Ярко-оранжевые лоскуты света искрились на пышных сугробах, сворачиваясь в глубокую синеву теней, и чистая лазурь над головой крепко дышала морозом.
Февраль здесь, в Шотландии, ощущался совсем иначе: грязная сырость обернулась льдистым привкусом на губах, удивительно терпким и свежим, словно талая вода. Мгла расцвела калейдоскопом красок, а «невзрачное двухэтажное здание», мелькнувшее из-за пушистых еловых ветвей по пути, вдруг предстало огромным замком, величественно распростёртым по кряжистой скале, подобно каменному исполину в снежной шапке.
Словно с Рождественских магловских открыток, где цветная печать, щедро присыпанная мерцающими блёстками, манила окунуться в волшебный мир пряничных домиков.
Бесчисленные шпили островерхих крыш нежно касались облаков и первыми встречали рассветные лучи, пока вся долина ещё дремала в густо-лиловых тенях.
Небоскрёбы с «Коннектикут авеню» внезапно поблекли до унылых, скучных коробок.
Второе необычное открытие ждало Алексу в кабинете директора: вместо выбора предметов для индивидуального курса (серьёзно, Хэлфорд потратила несколько вечеров, прикидывая, сколько часов «Нумерологии» пожертвовать в угоду «Чарам»), высокая сухопарая женщина усадила её на табурет, нахлобучила старую говорящую шляпу, которая тут же, едва коснувшись русой макушки, запальчиво выдала: «Гриффиндор!»
Она теперь… гриф? Хорошенькое дельце!
«Мисс Хэлфорд, поздравляю! — ясный взгляд женщины потеплел, тонких губ коснулась улыбка: — Я теперь ваш декан!»
Что-то было в лёгкой сеточке её морщин, лучиками расходящихся от век, в напряжении высоких скул, отчего новое открытие Алексы — общая гостиная с огромным камином, вся в резном дереве и красно-оранжевом разгуле ковриков и диванов, да ещё спальня девочек, сплошь закрытая алыми балдахинами, — неожиданно обернулось давно знакомым домашним уютом.
Так Хэлфорд оказалась на шестом курсе.
«Ты бы видела эти чудные перекидные лестницы, представляешь, мам? Я тихо радуюсь своей кроссовой подготовке, иначе лететь мне сквозь десять пролётов до самого дна Чёрного озера!»
В Академии Вашингтона — строгом пятиэтажном корпусе из красного кирпича, с длинными рядами не менее строгих прямоугольных окон точно не было места каким-то там гостиным с пузатой мебелью, а уж тем более кроватям! Юных магов в домашние спальни исправно доставлял разноцветно-неоновый школьный автобус, на манер магловского жёлтого.
До настоящего момента Алекса и помыслить не могла: как это — ночевать прямо в школе? Американская система разрешала такое разве что… интернатам для проблемных подростков!
Ей выпала неплохая карта: проводив гостью в спальни девочек, профессор Макгонагалл, явно с умыслом, указала сухопарой кистью на медный номерок «8», украшавший ореховую гладь одной из десятков ничем не примечательных дверей:
«Ваш багаж уже там, мисс Хэлфорд! Чувствуйте себя как дома!»
Комната вмещала не только её багаж, но и двух охотниц Гриффиндора: блондинку Алисию Спиннет, брюнетку Кэти Белл.
Минерва — эта мудрейшая женщина — безусловно, руководствовалась самыми благими намерениями, подселяя новенькую в устоявшийся тандем, но не учла одного: жёсткой спортивной конкуренции.
Самолюбие наше подобно хрупкому цветку: неосторожные слова, как морозный холод или испепеляющий жар, варварски крадут нежную красоту лепестков, заставляя тонкие прожилки скручиваться и темнеть, словно шагреневая кожа.
А уж гордость спортсмена — это честолюбие, помноженное на сто!
Потому первые минуты общего разговора имели все шансы отнять пальму первенства у заклинания немоты.
Конечно, Алекса понимала: слаженный командный дух не терпит посторонних (очень кстати вспомнились бесконечные замены в школьном составе, воспринимавшиеся ох как болезненно!), и девушка не собиралась вываливать на узорчатое, с бахромой, покрывало все свои достижения за десять лет.
Но спустя три часа, вдоволь насмеявшись и наполовину разобрав чемодан, Хэлфорд нырнула под тёплый ворох одеяла с напутственным заговором от соседок:
«Ложусь на новом месте — приснись жених невесте! Годрик, Мерлин, Салазар, только б это не кентавр!»
В смежной комнате беспокойно ворочалась Анджелина Джонсон. Её заспанное лицо в проёме и недовольное «Я принципиально не буду накладывать глушилку, потому что завтра — тренировка, и твой смех по ночам, Алисия, может стоить всем нам победы!» — последнее, что запомнила Хэлфорд, перед тем, как провалиться в сладкое забытье под золочёным пологом.
Ей, само собой, никто не приснился.
На следующее утро Алекса первым делом разыскала мадам Трюк и с важным видом потребовала зачислить её в сборную школы.
Она и так пропустила несколько тренировок из-за переезда!
Но здесь вновь «испечённую» гриффиндорку ждало очередное открытие: смерив нежданную гостью ястребиным взором (однако с проблесками интереса) Роланда отправила ту прямиком в кабинет МакГонагалл со словами:
«Понятия «сборная школы» в Хогвартсе не существует, милочка, хотя идея хорошая. У нас есть команды факультетов, и я советую вам обратиться к вашему декану. Либо сразу к Вуду, он капитан Гриффиндора!»
Под остроконечными крышами замка таилось всё больше сюрпризов.
Вот потеха!
Алекса прыснула, представив лицо папули, расскажи она ему о том, что «главный тренер здесь, оказывается, ничего не решает и компетентен разве что в обучении первогодков».
Ладно, это ещё ничего, но метлы… Они и вправду летают на этих лохматых дворницких палках?
«Падающая звезда», «Чистомёт»…
Серьёзно?
Теперь понятно, почему старейшее магическое учреждение Британии не может выставить сборную!
Алекса не признавала иной модели, кроме американского скоростного «Старсуипера».
Дело плохо!
Видимо, всё-таки придётся рассказать папе… Сначала он поднимет её на смех, предложив прислать домашний веник, а потом настрочит целый свиток предсоревновательного плана.
Говорят, отцы не самые лучшие тренеры: и поблажки допускают, и режима нет, но если магл смог переквалифицироваться на коуча по полётам для своей дочери — тут пощады не жди!
В четыре года Алекса уже гоняла на игрушечной метле, в семь — на детском «Пегасе», а в десять лет, перед самым поступлением в Академию, Бен подарил ей первую модель «Старсуипера» (в обмен на клятвенное обещание делать зарядку, которое, конечно же, не выполнялось!).
От природы девушка не обладала ярко-выраженным талантом, и поначалу её дарование было заметно лишь близким, но умение ловко управляться с метлой и непреодолимая любовь к спорту, заточенные в мальчишески угловатом теле, выстрелили ровно в тот момент, когда толпа учениц Академии встала вдоль белой линии стартовой разметки.
Августовский полдень, отбор в команду, и Хэлфорд, которая поклялась любой ценой выиграть эти двадцать кругов.
Рука до побелевших косточек сжимала коричневое древко, пока пронзительный свисток тренера Майкла Вильямса не раскромсал густую паутину напряжения, окутавшую каждую из этих дрожащих от страха фигур.
«Лекс, на старте пригнись ниже, выстави чуть вперёд опорную ногу, — звучали в голове слова отца, — так тебе будет легче придать телу хорошее ускорение!»
Стопа упруго оттолкнулась от мягкого грунта, Алекса вскочила на изогнутое древко и тонкой иглой прошила травяную свежесть растворённого в дождевой сыри воздуха.
Шестнадцать мётел одновременно рванули вперёд…
Крики трибун, гул ветра в ушах…
Тень-свет-тень-свет!
Мелькающие башни отсчитывали круги, отпечатываясь солнечными кляксами на радужке глаз.
Время остановило свой ход, стрелки циферблата лопнули и осыпались в траву, секунды запечатались между нескольких рваных вздохов.
Алекса вдруг осознала себя, судорожно сжимающей алую финишную ленту.
Резало бок, соль обжигала глаза.
Лохматые клочья луговых растений, запутавшиеся меж прутьев «Старсуипера» — обладай они чудесным даром речи — многое смогли бы рассказать о последних десяти метрах перед финальным створом.
Как и выпачканные землёй коленки, ссадины на локтях и кистях и болтающийся на одной булавке нагрудный номер «5».
Да, да, прогресс шагнул далеко вперёд, и не только у маглов. Но и те, и другие упорно прикрепляли стартовые бумажки с номерами таким невозможно плебейским способом!
Спустя полчаса тренер Майкл уже тряс её озябшую от волнения руку в своих широких тёплых ладонях — так «Колумбийские Орлы» приняли нового охотника на место выпускницы Эшли Томпсон.
Шесть улыбчивых парней и пять тренировочных квоффлов стали новой компанией Алексы на следующие два года. А ещё — незабываемые сентенции Вильямса, достойные украсить страницы нетленной книги «Квиддич с древности до наших дней»:
«Вратарь — не менее значимая фигура на поле, чем ловец. Ловцы у нас элита, «белоручки» квиддича, загонщики — «стражи порядка», но истинные трудяги и пахари — это, чёрт возьми, охотники! Они делают всю самую тяжёлую и муторную работу, зарабатывая грёбаные очки!»
«Ошибка считать, будто ловцом быть круто, а охотником — отстой. Запомните, ребятки: хороший ловец чаще вырастает из охотника, но не наоборот. Пока на собственной шкуре не испытаете всю механику игры — не видать вам снитча, как собственных ушей!»
«Если уж вышли на поле — будьте добры показать достойную игру! На ваши фирменные тряпки и мётлы тратилась половина бюджета школы! Так защищайте чёртовы кольца, словно это мать родная!!»
Воодушевлённые подобной «лирикой» «Орлы» победно распростёрли свои крылья от Орегона до Айдахо.
Их финальный матч с «Ильверморни», собрал, кажется, половину штата!
Вспышки колдокамер слепили глаза, мешая видеть изменчивую траекторию квоффла. Только крики её напарника Чарли: «Лееекс!!! Обходи с той стороны!!» — задавали нужный вектор в этой пляшущей какофонии свиста, голосов, разноцветных транспарантов.
На тридцать пятой минуте Хэлфорд сцепилась с вратарём противника возле центрального кольца: Ллойд Дэвис нарушил условную голкиперскую черту, но злость за пропущенные мячи не нашла иного выхода, кроме как отыграться на «выскочке Хэлф».
Пока свист судьи безнадёжно смывала шумная волна жадных до зрелищ трибун, Алекса боролась за нагретый в жаркой схватке снаряд.
«Убери руки!!!» — пыхтел гориллоподобный уроженец Массачусетса, совсем не по-мужски вцепляясь ей в волосы: грязная игра, достойная крупнейшего стадиона!
Кожу головы нещадно жгло, но Хэлфорд упорно отклеивала с малиновой глади мяча корявые пальцы-сосиски.
Освобождённый квоффл дерзко рассёк воздух прямо над макушкой Дэвиса, положив начало неизбежному триумфу «Колумбийских Орлов», а снитч, перехваченный Андерсоном на пятидесятой минуте, положил конец многолетнему лидерству «Ильверморни».
350:90
Потом, напившись из кубка, «Орлы» наколдуют эти цифры в иссиня-чёрном небе.
Огромные, золотые, искрящиеся, словно бенгальские огни, которые так любит отец.
Алекса будет петь «Боже, храни Америку!», и эмблема их победы навсегда запомнится ей такой: безрассудной, ослепляющей, с привкусом дешёвого сливочного пива…
Разве ярко-розовый чемодан, пролетев три тысячи миль над океаном, выскочил из тёмной утробы багажной карусели в Лондонском аэропорту, чтобы её, Хэлф, — максимально заряженную, полную готовности играть, — обрекали торчать на трибунах и смотреть, как эти слабачки пытаются управиться с квоффлом?!
Вуд, у тебя просто нет выбора!
Оливер как раз выводил команду на тренировку, но самоуверенная походка незнакомой девицы в чёрной спортивной форме косой траекторией пересекла неспешный ход гриффиндорцев:
— Привет, ты же капитан? Возьми меня в команду!
Алые мантии и белые брюки игроков сразу понравились падкой на красивую одежду Хэлфорд: сдержанный благородный контраст и в то же время — яркая индивидуальность!
Она тут же представила себя на метле, в бордовом вихре ткани, выгодно оттеняющей её непослушную шевелюру.
Высокие симпатичные близнецы с огненными волосами, рассмеявшись, первыми среагировали на столь очевидный и наглый запрос, пока Оливер грациозно приподнимал брови.
— А ты что, круто летаешь? — откинул медную чёлку со лба один из них, в лазурной глубине его глаз засветились озорные искорки.
Фред.
(Конечно, прошёл один «товарищеский матч», прежде чем Алекса научилась различать «двоих из ларца, одинаковых с лица», но шуточки старшего Уизли кричали о нём ярче, чем лимонно-жёлтая «Ф» на бордовом свитере).
— Да!
— У-ля-ляяя! — игриво качнул головой Фред, поудобнее перехватывая масляно-чёрную рукоять биты.
Смех команды хлопушкой взорвал морозный воздух, пронизанный россыпью снежных мушек. Они так и продолжили оседать на плечи комично серьёзной Хэлф.
Тут-то Анджелина припомнила свою бессонную ночь:
— Между прочим, эта мадам не давала девочкам спать! — тёмный взгляд охотницы с насмешливой укоризной скользнул по худой фигурке напротив.
— Твои девочки, между прочим, — отозвался второй близнец, Джордж, перекидывая биту меж крупных аккуратных ладоней, — сами кого хочешь разбудят!
— И возбудят! — мигнул Фред.
Стоя на холоде в тонкой лайкре, Алекса вдруг ощутила приятное, обволакивающее тепло, вот как от яркого костра посреди дремучего леса!
Братья напомнили ей веснушчатые лица американских друзей, их широкие белозубые улыбки над соломинками в высоких стаканах с пузырящимся оранжевым лимонадом.
Даже ворчливость Анджелины более походила на кудахтанье заботливой наседки, чем на гневную отповедь бывшей капитанши.
— Значит, ты из Америки? — прямая бровь Оливера изогнулась в интеллигентную арку — совсем как у отца в молодости.
— Штат Вашингтон, — на всякий случай уточнила Алекса, хотя кому это было нужно?
— В США сильная школа квиддича! — со знанием дела кивнул Вуд.
— Откуда такие познания, Олли? — хохотнул Фред. — Скоротал вечерок в Запретной секции? А я и смотрю: Спиннет чё-то приуныла!
Пряча смешок, Хэлфорд уловила вспыхнувший румянец на крупных скулах Алисии. Точно не от мороза.
Вуд сдержанно улыбнулся.
Ох уж эти интеллигентные парни: никогда не знаешь, чего от них ожидать! С ходу накроют своей мягкой харизмой — щёлк — и клеточка закрылась!
— Так что, Поттера не ждём? — растерянно огляделась Джонс.
— Наш малыш, кажется, ест лимонный щербет у Дамблдора, если ты понимаешь, о чём я, — таинственная улыбка на лице старшего Уизли всё равно была обречена скатиться в плутоватый раж.
— План меняется! — Джордж подмигнул Фреду, и Алексу прошиб озноб: видимо, на языке близнецов это не предвещало нииичего хорошего!
Хоть Оливер и был капитаном, ответственность за культмассовую работу явно и безраздельно принадлежала этим рыжим чертям.
— Давай, малышка! — призвав метлу Вуда, Фред перебросил её Алексе свободным, размашистым жестом. — Покажи старым ворчунам, на что ты способна!
Лохматые прутья грузно чиркнули лёгкое снежное покрывало, оставив до Алексы кривой неряшливый след.
Озябшая ладонь сомкнулась вокруг непривычно толстого древка. Определённо, сегодня у видавшего Первую магическую войну «Чистомёта» будет знаковый день!
— Погнали! — крикнул Джордж, взмывая вверх. — Давайте в связках, три на три! — обволакиваемый ветром голос упруго звенел в креплёном воздухе. — Хэлфорд и Белл со мной! Анджелина, Фред, вы с Алисией! Олли, извини… Сегодня побудешь Трюк! Играем до двух бросков!
— Опять раскомандовался! — перекинув ногу через метлу, с притворным сожалением вздохнула Анджелина, но видимый азарт игрока перед стартом слишком заметно оживил смуглые черты.
Уже успевшая покрыться тончайшим, почти невесомым слоем снега деревянная крышка сундука с лязгом открылась.
— Простите, ребята! — Вуд извлёк квоффл, оставив бладжеры напрасно жужжать в тугой металлической оплётке.
«Чистомёт» неудобно лёг под опорное бедро.
Отлично вообще!
Шансы произвести впечатление стремительно таяли, как эти невидимые снежинки, что заполнили всё обозримое пространство стадиона, но бесследно исчезали, сгорая в тепле раскрасневшихся щёк.
Алекса осторожно оттолкнулась от земли и взлетела вверх метров на пять…
Лучше бы ей сразу отдали корявую жердину от забора, честное слово!
Кто-то наверху предусмотрительно проткнул пышную перьевую подушку: иначе не объяснишь весь тот ворох пушистого льда, что посыпался на их грешные головы!
Застыв в маленьком круге игроков, Алекса ощущала себя в импровизированном микрокосме, где каждый лучистый кристалл вращался по своей крохотной орбите.
Они все оказались в иной реальности, попав во власть капризных, изменчивых законов воздушной стихии.
— Готовы? — махнул снизу Вуд, отклоняя квоффл для броска.
Мгновеньем позже мягкий шорох полой сферы еле слышно затронул струны звеняще-снежной тишины.
Все одновременно сорвались с мест.
Туда, где в самом центре лениво разворачивалась будущая траектория квоффла.
Алекса почти словила холод пластмассовой глади мяча, но подушечки её пальцев лишь коснулись грубого шва перчаток Фреда.
Чёрт!!
Да вы все привыкли к этим деревяшкам!!
Она закусила губу, сжимая коленями бестолковое древко. Метла, ошалев от прыти новой наездницы, криво держала ход.
Чуть в стороне неслись Джордж, Спиннет, где-то там ещё Белл, здорово проигравшая на старте.
Алая спина Фреда, расчерченная хаотичным танцем снежинок, уже мчалась к далёким, едва различимым во всей этой февральской круговерти створам.
Пальцы до боли в суставах сжали холодную рукоять, за шершавым слоем древесины прочувствовав слабый ток магических волн.
Клянусь Горгоной, я выбью из тебя последние остатки скорости!! А потом пылись в сыром чулане ко всем чертям!
Подчинившись бесцеремонному напору, «Чистомёт», наконец, начал отдавать свою энергию.
Хэлфорд вырвалась вперёд.
Большая скорость заострила мягкий снег в колкие иглы, и теперь эти маленькие шипы противно царапали щёки, забирая свою дань противостояния с человеком.
Где-то позади слышались голоса… Вуд, Кэти, Джордж?...
Тёмный шар из рук Фреда бесстыже нарушил девственную пустоту центральных ворот. Всё внутри Алексы закипело от неконтролируемого жара: у неё с позором отыграли фору!!
1:0
Напиши себе это на лбу чёрным маркером, Хэлф!
Уизли подхватил квоффл и мощно перебросил мелькнувшей выше Спиннет. Алекса готова была поклясться: они уже ковали свою победу…
Ну нет, так легко я не сдамся!!
Сделав резкий крюк, девушка заметила в паре метров Джорджа. Он поймал её взгляд и слегка дёрнул подбородком.
Теперь они вместе шли на перехват, удивительно словив общую волну, — два сёрфера на круто вспененном гребне.
Алисия распласталась по метле, но Хэлфорд поняла сразу: Спиннет не спринтер, спринтер не Спиннет.
Иди сюда, детка! Отдай мамочке квоффл!
Десяток метров свернули в рулон: Алисия поздно сообразила, что Хэлфорд практически залезла рукоятью на прутья её метлы.
Понимая неизбежное, Спиннет в отчаянии подбросила мяч высоко вверх, Фред уже был там, но тонкие кисти перехватили фланирующий снаряд прямо у кончика его носа.
Надо было видеть эту мокрую рыжую чёлку и ошалевший взгляд! Алекса точно бы повесила живописный портрет над жарким камином годриковой обители!
Завладев мячом, она плотнее обхватила бёдрами метлу, вложив всю мощь в ускорение. Ещё секунда — и корявые прутья, наверно, эффектно вспыхнули бы, оставив за ней след падающей кометы.
Вот она, желанная ипостась — рассекать тугое пространство, врезаясь, как острый нож в слои бисквита! Прижимать заветный мяч к груди.
Мимолётный взгляд по сторонам уловил движение: Джонс, Алисия… ага, решили взять её в подкову?
Алекса едва не упустила старшего близнеца, который спикировал откуда-то сверху…
Она вовремя дёрнулась вбок.
А он быстр, этот Уизли!!
Почти как Чарли из «Колумбийцев», только стиль другой — обманчиво расслабленный, словно паяц на ниточках. Она была уверена: эти широкие плечи выдали далеко не всю свою энергию.
Сиганув к самой кромке поля, девушка судорожно глотнула студёный, как мёрзлая вода или застывшее на холоде желе, воздух, он почти прилип к глотке, мешая вдохнуть.
— Джонс!! Блокируй её!! — сквозь свист ветра прорвался голос Фреда.
Сплюнуть, что ли, от досады, а толку: ветер с радостью размазал бы плевок по её миловидному лицу!
В резких порывах трепетали края выцветшего тёмно-зелёного полотна слева. Алекса вывернула метлу, уносясь по касательной за башню.
АУЧ!
Рукоять едва не врезалась в бок взявшейся из ниоткуда Алисии, та не растерялась и почти вырвала квоффл! ЭЙ!!
Мяч опасно скользнул под локтём. Алекса взмыла вверх, сбив подоспевшую Джонс.
Их бёдра жёстко чиркнули на подлёте, рука Анджелины в кожаной перчатке пролезла к снаряду… чёрт!!
Глаз вовремя уловил рыжую макушку в метрах пяти выше. Тут-то паника осознания накрыла Алексу с головой: они специально всё подстроили! На такой скорости, за вьюжной круговертью у неё просто не осталось шансов разобрать, «ху из ху» из Уизел!
Аааа, была не была!!
Кручёный квоффл рассёк ажурное марево снежинок, приземляясь в радушно протянутые руки загонщика. С дьявольским смешком близнец послал ей воздушный поцелуй!
Что?? Фред!!
Алекса самолично отдала мяч противнику!! Такого позора не было с тех времён, когда она, расхрабрившись, врезалась в соседский забор на метле… в десять лет.
Спустя мгновение ей уже захотелось расцеловать Джорджа, который на большой скорости накрыл любимого братца.
— Хэлф!!!
Мяч, как дар Богов, летел с Олимпа прямо ей на бренную макушку.
Но две дьяволицы — Спиннет и Джонс — готовились заполучить сей подарок судьбы.
Алексу спасла только мгновенная реакция и непредсказуемость старой «клячи» под ней.
Кувырок получился хреновый, но, наверно, стоило поблагодарить Его Величество Случай.
Над ней с глухим стуком сомкнулись перчатки. Кажется, кто-то на чём свет стоит проклял Годрика! А ещё Хэлф удалось прихватить с собой в качестве трофея возмущённое: «Какого Драккла??» — в исполнении Анджелины.
Отвесное падение в клубах снега напомнило скоростной спуск со скалы.
Ууууууух!!!
Сердце готовилось покинуть грудь, а душа — бренную оболочку.
Три кольца вдалеке манили неодолимым входом в Рай. На секунду ей почудился даже маленький светящийся ореол.
Совсем того?
Видимо, стоило надеть шапку потеплей!
Она должна, должна донести этот чёртов квоффл!!
«Чистомёт», похоже, собирался последовать примеру хозяйки и расщепиться на прутья: вибрация в его утробе была настолько сильной, что больно жгла озябшие руки.
Плевать!
Алекса легла на горячее древко, поклявшись, если потребуется, в зубах и пешком дотащить мяч до створа.
Небо с землёй слились воедино в бесконечной пляске тусклого света и нежных теней.
Февральские сумерки спустились с гор, осветив арену боя каким-то нереально розовым светом. Почти фосфор, он сиял в незримой линии горизонта, растекался бликами по тёмным призракам фигур на поле.
Метров пятьдесят. Боже!!
За спиной слышалось чужое дыхание и чьи-то возбуждённые голоса, когда онемевшая кисть, размахнувшись из последних сил, швырнула мяч в нижний створ.
Рукоять неэлегантно тыкнулась в сугроб, сбрасывая осточертевшую хозяйку, которой даже удалось попробовать шотландский снежок на вкус. Он немножко отдавал триумфом.
Вокруг неё пикировали игроки, раскрасневшиеся в свистопляске погони.
— Вот это заварушка! — одновременно спрыгнувшие с мётел Уизли сияли не хуже начищенных галлеонов.
Спиннет опиралась на древко, тяжело дыша: сегодня они с Анджелиной выложились явно поболее, чем на пятнадцать запланированных кругов!
Чуть поодаль мелькнули чёрные пряди Белл. Пусть она не участвовала в общей потасовке, её миниатюрная фигурка неизменно обреталась на периферии зрения Алексы.
Лёгкий шорох над головой на миг отвлёк внимание, оказавшись летящим квоффлом. Через пару секунд мяч гулко хлопнул о ладонь Вуда, и вратарь опустил призванный им снаряд обратно в недра сундука.
Бэмц! Со скрипом лязгнула тяжёлая крышка, ознаменовывая финальный гонг.
— Так тебя зовут Алекса, значит? — щёлкнув замки, Вуд, кажется, посмотрел на неё другими глазами.
— Именно!
— Она играла за охотницу в своей Академии, — неожиданно подкинула фактов из ночного разговора Спиннет.
Уважение. Оно скользило во взглядах, в добрых, открытых улыбках близнецов, в задумчивом прищуре Анджелины.
Как истинные спортсмены, гриффиндорцы понимали только язык состязаний, и Хэлфорд десять минут назад с удовольствием показала им небольшую зарисовку… о себе.
— Ну, что скажешь, Олли? — хитро покосился Фред.— Тебе снизу виднее было.
— Неплохо! — с улыбкой выдал Оливер, подмигнув Алексе.
— Перевожу: Хэлфорд, ты охеренно летаешь! — Джордж без зазрения совести стукнул по сундуку, отбивая налипший комьями на мысы высоких ботинок снег.
— Берём? — выступила глашатаем женской половины сборной Джонс.
— Ты ещё сомневаешься? — Фред в предвкушении потёр ладони. — Отвечаю: мы нагнём всех! Уже за одну самоуверенность её можно было прихватить в запасные. Учись, Кэти!
Белл сдержанно улыбнулась, смахнув с тёмных локонов причудливый узор так красиво рассыпавшихся снежинок.
Никто сначала и не заметил темноволосого паренька в круглых очках и объемном полосатом шарфе, быстрым шагом пересекающего стадион.
Какая-то смутная догадка прокралась в сознание Алексы, похожая, скорее, на давние газетные вырезки, обрывки заголовков «Вашингтонского Оракула»:
«Младенец, погубивший самого опасного мага!», «Знаменитый волшебник Англии Гарри Поттер снова в деле!»…
Это что, правда он?
— Знакомься, наш ловец! — по-своему истолковав её замешательство, пояснил Оливер Вуд.
— Поттер, ты всё пропустил, иди домой! — под общие смешки ребят похлопал по плечу гриффиндорца Джордж.
На лице Гарри отразилась забавная растерянность. Он был младше их всех, но пронзительный взгляд синих глаз таил в себе какую-то удивительную глубину.
Хэлфорд и сама не поняла, что ей так понравилось в этом худом нескладном подростке. Наверное, детская простота — то редкое качество души, которое легко меркнет под гнётом тяжёлых испытаний. Но у Гарри, чьё имя не произнёс только ленивый, оно светилось, подобно чистому алмазу.
«Самый известный юный чародей» носил невзрачную школьную форму и играл в богом забытой команде, тогда как американские «селебрити» расхаживали в атласных дорогих мантиях, со свитой из охраны и репортёров. Ха! Можно подумать, кому-то они были нужны, с их нарочитой манерностью и дешёвым, как банка консервированной фасоли, апломбом. Хотя, по её мнению, фасоль оказалась куда более полезной, чем десяток таких «звёзд».
Улыбнувшись, Хэлфорд первая протянула руку:
— Привет, я Алекса!
— О, рад знакомству! — Гарри с жаром потряс тонкие пальцы.
Девушку вдруг осенило ещё одно открытие, самое приятное за сегодня:
Это её команда!
За спиной, сочно клацая, въезжает в паз купейная дверь. Узенький коридор сияет чистотой и светло-бежевой краской, пока за широкой панорамой окон расползается густой грязью набухшая земля.
Алекса ведёт по стеклу розоватым кончиком пальца, повторяя извилисто-призрачные дорожки из капель. Они наискось цепляют вагон, разбиваясь на скорости о выпуклый купол крыши.
Коридорчик ожидаемо пуст, девушка неспеша расправляет чёрные гетры, ведь в несущемся на всех парах составе тепло, когда за железную створку печи исправно подбрасывают чернильные комья угля. И ещё… ни к чему прятать ноги, покрытые ровным персиковым загаром.
Может, кое-кто помнит, как выглядят её острые коленки?
Под бирюзовым небом Штатов Алекса привыкла к многочисленным комплиментам, считая их скорее вежливой манерой общения, чем констатацией факта, они не трогали сердце столь остро и рьяно, как грубовато-презрительное «покажи свою задницу, Хэлф! Ляжки я уже видел!», брошенное как-то Флинтом.
При одном только воспоминании о нём предательски настроенный камертончик внутри тут же выдаёт приятную трель, на губах расцветает кривая ухмылка.
Святой Мерлин! Кажется, ты попала!
Хэлфорд шутила с Дэном, дружески обнималась с Чарли, флиртовала со Смитерсом, но никто из этих смешливых «хэй-как-дела-красотка» парней не вызывал у неё спазмов дурацкой щекотки.
А слизеринский капитан одним лишь взглядом бросил щедрую горсть перца прямо в её воспалённое нутро.
Сколько у них было стычек!
Алисия и Джонс под конец прошлого учебного года махнули рукой, мол «разбирайтесь сами!», Оливер многозначительно поднял бровь, и его «без комментариев» сказало больше, чем «похоже, он запал на тебя, Хэлф!» знатока тайных влечений сердец и душ Джорджа Уизли…
Взор рассеянно скользит сквозь золотистый пурпур подвижного ландшафта, позволяя сознанию — старому доброму театральному постановщику — услужливо развернуть яркую бутафорию, вместив несколько фигур в нужный хронометраж.
И пусть она видела эту пьесу множество раз, билеты в ложу неизменно разлетаются, как в день премьеры…
Автор:
Её Величество Фортуна
«Мы вас не ждали, а вы припёрлись»
Комедия в одном действии
Действующие лица:
Доблестные «грифы»
Слизеринские «козлы»
Место действия: квиддичный стадион, Хогвартс.
Время действия: один из чудесных вечеров в начале марта, в антураже мокрого снега и пожухлой травы, кое-где подёрнутой светло-зелёным молодняком, словно обещанием скорого лета…
— Сегодня отрабатываем в парах, — оборачиваясь на пути к стадиону, даёт установку Вуд. — Нужно больше сыгранности между девчонками…
Алекса согласно кивает, она готова на всё: отработать, наверстать, оправдать, передать опыт, в конце концов… Новенькая бордовая, невозможно гриффиндорская мантия приятно лежит на плечах, оттеняя длинные пряди, плотные светлые брюки подчёркивают стройность ног. Картину портит только корявое древко «Чистомёта»…
(Ну же, дружок, мы ведь почти сроднились! Хотя… Пришлось обуздать твой левый крен и немножко выправить скорость).
Разогретые мышцы приятно гудят, и дышится так легко — всё равно что пьёшь свежий воздух жадными частыми глотками: настоящий кислородный коктейль! Мятная пенка пряно ощущается на губах лёгким весенним поцелуем…
— Мы сейчас точно сыграемся… только с Флинтом! — Джордж первым замечает широкую вереницу с мётлами наперевес, идущую им навстречу.
Тёмный, разбавленный близкими сумерками изумруд влит в семь рослых фигур, и Алекса, наслышанная от Алисии и Белл о слизеринской сборной, готова поверить в байки о «свирепости и беспринципности» здешних игроков.
«Грифы» — этот храбрый воинский отряд под флагом Алой розы — выстраиваются в боевом порядке, готовые доблестно встретить «полчище орков».
…Мягкие побеги покорно ложатся под грубую подошву высоких ботинок из драконьей кожи, переходящих в длинные мускулистые ноги и не менее крепкий торс.
Алекса медленно поднимает взгляд выше, охватывая разлёт широких плеч, очерченную линию подбородка и враждебный отблеск тёмно-серых глаз под прямыми стрелами бровей и чёрными, коротко стрижеными волосами.
Высокий и статный капитан сборной Слизерина производит на неё странное, почти ошеломляющее впечатление: неоднозначность.
Он с ходу попадает в её типаж.
Подобное было раньше?... Почему-то именно сейчас десятки знакомых и не очень парней сливаются в блеклую, размытую картинку: всё это было до.
Флинта нельзя назвать красивым, но он словно статуя, умело выточенная из грубого камня.
Полная нижняя губа, придающая его угловатым чертам лица своеобразный оттенок мягкости, выдаёт в нём страстную натуру.
Нет, Алекса не владеет физиогномикой, да и не нужно быть гуру, чтобы уловить сильную, подавляющую энергию капитана. Она чувствует.
Маркус останавливается перед ними в полном осознании своей исключительности и правоты. Какое-то гадкое ощущеньице, словно бы все здесь, кроме него (и не только остальные слизеринские игроки, которые, кажется, отбирались в команду по принципу «выше, злее, мощней»), — «нижестоящие», как выразился бы отец.
Алекса сразу замечает семь гладких вороных изгибов с изящными металлическими распорами вокруг идеально подогнанных прутьев.
Новейшие «Нимбусы-2001».
Признайтесь, англосаксы, подсмотрели новинку у разработчиков «Старса»?
Она не может отвести завистливого взгляда, и Маркус замечает его: с издевательской ухмылкой слизеринец нарочито поворачивает метлу в более выгодный ракурс, и по лакированному древку красиво стекает розовато-лиловая краска заката.
Оливер вышагивает вперёд, обозначая свой ранг капитана:
— Флинт, у нас пятничная тренировка! Тебе ли не знать!
— Снейп изменил расписание, — низкий грубоватый тембр Маркуса звучит абсолютно пофигистически. С тем же успехом он мог сказать: «Гиппогриф внёс коррективы в план».
В груди растёт, набирает силу горячая волна возмущения, кончик языка начинает нестерпимо зудеть от жгучих, скопившихся в слюне букв. Совсем как в детстве, когда соседский мальчишка-магл отобрал её новенькую метлу и носился с ней по двору, пытаясь подмести ровненькими прутьями грязный асфальт.
Почему её команду вообще должны волновать чьи-то хотелки?!
В Магической Академии итоговое расписание тренировок утверждалось за год и могло измениться лишь с падением метеорита на перекрытия стадиона!
Вуд убийственно спокоен:
— Мы уже уступали вам в этом году, когда вы брали нового ловца! Кстати, где он?..
— До сих пор лечит жопу, — шелестит, как чёрт-искуситель, над самым ухом Фред.
Алекса, не сдержавшись, фыркает в кулак.
Её немножко посвятили в околоквиддичные дела «Хога»: белобрысый отпрыск какого-то богача, прихвостня в местном Министерстве, с позором проиграл Поттеру в осеннем матче, приземлившись на пятую точку прямо на глазах своего крутого папаши.
— Тебя это не должно волновать, Уизел! — расслышав реплику, лениво бросает капитан.
Их взгляды с Хэлфорд остро пересекаются вновь, ей кажется: на стадионе слишком жарко для первого, такого несмелого дыхания весны.
Почти столь же высокий, как Флинт, русый парень слева от него по-своему оценивает Хэлфорд:
— А это что за кукла? — обращается он к Вуду, кивая на гриффиндорку.
Широкая ухмылка и слегка вздернутый нос его так непохожи на высокомерный вид Маркуса.
Эдриан Пьюси. О да, она ещё наслушается от него!
Рука девушки против воли тянется к длинным прядям, рассыпанным ветром по плечам и спине.
Мама всегда говорила: «Ухоженные волосы — главное достоинство девушки. Ничто не придаст тебе большей красоты и женственности, Лекс, чем твои волнистые локоны, запомни мои слова!»
Сейчас её любимая дочь чувствует себя племенной кобылой, чья густая грива увешана колокольчиками, а на крупе красуется расписная сбруя. Покупатели тоже здесь, стоят в паре шагов, разглядывают с праздным интересом, прикидывая, готовы ли расстаться со звонкой стопкой монет.
— Это наш новый игрок! — невозмутимо поясняет Оливер.
— Так что, ребята, мы в любом случае тренируемся се-го-дня! — перехватив поудобнее биту, Джордж собственнически кладет руку девушке на плечо.
— У вас что, совсем всё туго: что за мода набирать в команду одних баб? — не унимается Пьюси. — Она хоть умеет отличать бладжер от квоффла?
Слизеринцы ржут, как сытые кони на пастбище. Породистые, знающие себе цену, вот только как бы ни лоснились их бока, какие дорогие медные подковы не украшали копыта, они ничем не лучше простой рабочей лошадки!
Слова свободно льются с губ, она больше не может молчать и никогда не могла:
— Не сомневайся, я точно отличу нормального игрока от такого полудурка, как ты!
— Ооооо!!
Смешки и свист, в который сливаются голоса обеих команд…
Чей-то резкий болючий щипок обжигает руку, краем глаза Алекса замечает Анджелину, позади кто-то шикает — кажется, Алисия…
— А ты чё, сильно умная? — угрожающий тон Флинта прерывает общий гул.
Наконец он смотрит на неё открыто и прямо, словно сжирая целиком, не поперхнувшись и косточкой. В глубине серых глаз бродит неясная эмоция, зажигая маленький злой фейерверк внутри.
Поздравляю, Лекс, это первый раз, когда тебе бросили перчатку прямо в горделиво поднятый нос! Мастерски щёлкнув кончик.
Твои американские друзья-спортсмены — сплошь улыбчивые парни в светлой вязке оксфордских джемперов. Они ждали тебя после занятий, открывали перед тобой дверь, оплачивали молочные коктейли и магловское кино.
Попробовал бы кто-нибудь из этих «джинсовых» болтунов посмотреть на на свою «королеву» так!
Под этим взглядом её охватывает необъяснимая тяга, сбросив мантию во влажную траву, эффектно встряхнуть волосами, как в рекламе какого-нибудь дешёвого шампуня с ароматом груш. Чтобы вечерние блики нежно играли на летящих прядях…
Даже стоя от Маркуса на расстоянии пары метров, за пределами его личного пространства, Хэлфорд чувствует напор и грубую, всеподчиняющую мужскую силу. Можно сколько угодно торговаться со своей совестью, но тело всегда реагирует безотказно, расцветая под коленками сотней колючих мурашек.
— Поумней некоторых! — приходится нетерпеливо выдернуть рукав мантии из крепких пальцев Джонс.
А она уверенно звучит! Как и полагается настоящей гриффиндорке.
Проказник Сэр Николас «Почти безголовый Ник» был бы весьма доволен своей подопечной, отвесив поклон на добрых пять дюймов длинней обычного.
И пусть сердце сходит с ума, бьётся трепетной птицей в тесных сводах рёбер — ни одна мышца на лице не дрогнет, ни одна связка не выдаст кипящего возбуждения, смешанного с чайной ложечкой густого страха.
Почему-то Алекса не может отвести взгляд от грубо отстроченной перчатки Флинта, свободно лежащей поверх рукояти. Коварное воображение тут же подбрасывает эпизоды, где эта самая перчатка нахально сминает школьную юбку и…
Боже, хватит!
— Так, стоп, стоп, стоп! Давайте по делу! — словно заскочив к ней в голову и смутившись увиденным, поднимает ладони Вуд, но кто будет слушать капитана, когда корабль стремительно идёт ко дну?...
— Я наслышан о твоём происхождении, американка! — ухмыляется Флинт.
Холодная серость глаз полна грозовой темноты. Лёд в его исполнении больше похож на брызги раскалённой лавы, чем на мёрзлые иглы сомнений: он обжигает изнутри.
— И что? Причём здесь это? — парирует Алекса.
Похоже, слухи в Хогвартсе распространяются быстрее легилименции! Ими пропитаны вековые стены, о них шепчутся портреты, провожая ехидными оскалами спины пребывающих в святом неведении студентов.
Дружки Флинта с молчаливыми ухмылками наблюдают за небольшой занимательной сценкой, у них появляется ещё один беспроигрышный повод задевать Гриффиндор: препирательства со «святым» Поттером набили оскомину всем, а вот смазливая чужестранка с сомнительной биографией — лакомая вишенка на многоярусном торте их высокомерия.
— Таким, как ты, здесь нечего ловить! — брови капитана слегка приподнимаются, он с наслаждением тянет слова, намазывая толстым слоем на выскочку, осмелившуюся возражать. — Собирай чемодан и вали отсюда, полукровка!
— Эй, дружок, придержи язык! — впервые серьёзный голос Фреда за её спиной. Кто-то выхватывает палочку. — Он тебе ещё пригодится!
— Помолчи, Флинт! — вмешивается Поттер.
Анджелина с Алисией синхронно выступают вперёд, почти равняясь с Хэлфорд.
Самое время нажать «стоп», вдавить педаль тормоза в пол, как в папином «Форде», но — увы! — её безнадёжно уносит вихрь раздражения.
— Нечего ловить, да? — Алекса смотрит прямо в антрацитовые радужки напротив. — А ты кто вообще такой? Принц голубых кровей или типа того? Может, зачитаешь мне строчку из вашего «Справочника снобов»?
Ох, неужели?! Она со злорадством понимает: его неприкосновенная персона тоже впервые слышит подобные фразочки в свой адрес. Выкусил?
Маркус слегка прищуривает глаза, пробуя едкие слова на вкус. Определённо, новый для него.
Смех близнецов меняет градус по Фаренгейту: эти рыжие сорвиголовы настолько органичны в любой ситуации — в награждении за приз зрительских симпатий или намечающейся жаркой разборке — что их можно позвать даже на бал Сатаны: рассвирипевшая нечисть уберётся к праотцам, разбросав по пути остатки неистраченной злобы.
— Закрой ротик. Вот тааааак, — Пьюси имитирует пальцами щёлкающий клюв.
Губы Флинта дёргаются в кровожадном оскале.
А ей до боли в висках хочется отвести взгляд, но так всегда случается с теми, кто обладает лично-притягательной магией для тебя: к этому нельзя быть готовой.
Ещё утром ты хрустела сочным круассаном над ароматной дымкой крепкого шотландского кофе, прикидывая, хватит ли вдохновения на зарядку, а сейчас жадно исследуешь мимику чужого лица.
Как жалкий вор, крадёшь мимолётные движения глаз, бровей, губ… Впечатывая в сознание. Чтобы потом, перед сном, наслаждаться ожившей картинкой, заставляя желанный образ бесстыдно плясать под твою дудку.
— Пьюси, выделываться будешь на игре! — добавляет свои пять кнатов в общий котёл Спиннет.
Эдриан отмахивается от гриффиндорки, как от назойливой мухи в жаркий летний полдень.
— Идите на хер, в общем! — Флинт закидывает метлу на плечо, давая негласную отмашку другим, и слизеринцы — все, как один — повторяют жест своего лидера, собираясь покинуть импровизированный октагон победителями.
Проходя мимо, Маркус больно задевает руку Оливера.
Вот это наглость! Как будто мало одного взгляда исподлобья!
— Фиговый аргумент! — правильные черты лица Вуда мгновенно застывают в холодную, непроницаемую маску. — Мы ещё не договорили!
Весомый аргумент!
Наш душка-капитан, похоже, вышел из себя, пусть и деликатно приоткрыв дверь. Для начала.
Он поворачивается вслед Маркусу, чья удаляющаяся спина — единственный ответ на любые справедливые притязания.
Два крепких слизеринца с битами уничижительно кривляются, заметив секундную растерянность гриффиндорцев.
Её рука дёргается прежде, чем в голове складывается разумный, аргументированный, логичный и… — да какая разница? — ответ.
Средний палец вытягивается вверх, главенствуя над остальными в понятном и потому безотказном…
«Fuck»
Хэй, Англия! Вот так, легко и просто! Привет от дружелюбных американцев!
Вообще-то Алекса считает себя весьма воспитанной молодой особой, но уж больно задело явное пренебрежение слизеринцев, кричаще-жёлтым транспарантом на длинных жердях развёрнутое над гриффиндорской сборной.
— Эй!! — басит громила Монтегю, чьи коромысла плеч едва влезают в самый большой размер форменной мантии. — Что ты там показываешь, а?
Слизеринцы останавливаются, Алекса не спешит опустить руку, наслаждаясь замешательством, щедро разливающимся на их самодовольных мордашках.
Она отвечает Грэхэму, но смотрит на Флинта, который не отводит взгляд: одновременно далекий, чтобы прочесть строчки в тёмной глубине, и слишком близкий, чтобы не заметить азартный отблеск.
Алекса никогда не признается себе в том, кем вызван маленький «раскардаш» в душе.
За спиной — верная команда, в кармане брюк — успокоительная твёрдость палочки. Можно и подерзить (самую малость):
— Проваливайте туда, откуда пришли! Сегодня наша тренировка, ясно?
Мгновенье все смотрят друг на друга, где-то пронзительно кричит ночная птица, а ветер треплет ближние холсты трибун.
— Какого?...
Монтегю, Алекса, Вуд, Анджелина, Пьюси и Фред выхватывают палочки.
«Экспеллиармус» готов сорваться с уст, и неизвестно, чем бы всё закончилось, точнее, вполне себе объяснимо: лихой дуэльной перепалкой, а может, старым-добрым рукопашным боем — но умница Джордж вовремя замечает «ястребиный» силуэт.
Мадам Трюк, ваш выход!
Тёмная фигура в объятиях широких разлетающихся концов мантии нервно и почти бесшумно ступает по мягкому травяному ковру.
За долгие годы судейства Роланда безошибочно чует горячие искры, растворённые в воздухе над школьными полями сражений, ей достаточно беглого взгляда издалека — и вот уже острые взъерошенные концы пепельных прядей разбавляют сумрачную синеву, смешанную с изумрудом и бордо.
— Что здесь происходит, молодые люди? Не потрудитесь объяснить? — по-птичьи жёлтые радужки с чёрными бусинами зрачков требовательно обводят всех и каждого. Ощупывают цепким, словно крючковатый коготь сапсана, взглядом.
Алекса уже знает: объяснения бесполезны. Фразы в стиле «это не я, это всё он» — не тот вид ментального внушения, способного убедить эту волевую раздражительную мадам.
Которой и выпадает честь опустить театральный занавес, дёрнув сухопарой кистью за крепкий трос.
Качнувшийся вагон с глухим металлическим стуком врывается за кулисы воспоминаний. Хэлфорд стоит у окна всего лишь несколько быстротечных секунд, а кажется — несколько часов. Она могла бы остаться в своём купе, слушать трёп Алисии, доедать пирог, валяться на диване, рассматривая ногти… да вообще предаваться сотне «важных» мелочей. Только вот стрелочка компаса упорно показывает на выход.
Тонкие стенки полны шумливых голосов и смеха, настоянного на звонком перестуке колёс. Алекса идёт по коридору, за спиной остаются вагонные двери, и, прежде чем увидеть, она уже понимает: впереди, перекрывая проход, стоят слизеринцы.
Пьюси замечает её первым:
— А кто это тут у нас?
По лицам игроков расползаются змеиные ухмылочки. Флинт, Боул, Деррек… Ну конечно! Значит, кое-что всё же осталось неизменным за лето: их реакция на неё.
В факультетских командах достаточно девушек для услаждения взора или колких насмешек. Но почему-то ни сочные хохотушки-пуффендуйки, ни дерзкие охотницы Гриффиндора не волнуют их так, как её чёрные гетры. На ладонь выше колена.
Им даже плевать на Чанг — признанную звезду квиддича, «супер-модель» Когтеврана!
Алекса помнит душистый май и нежные объятия весны. Жаркий, напитавшийся солнечным теплом за день вагон. Та же форменная юбка, гольфы и бордовый джемпер.
Лучшая подруга Фреда, эмигрантка, «выскочка» и «оторва» — да, ей не перемыл косточки только ленивый.
Тот же шаткий, качающийся, подобно верёвочному мостику, путь до туалета. И Флинт, с которым связывало слишком много всего. Или слишком мало.
Она ведь упустила момент, когда его явное презрение обернулось липким, тягучим, словно ореховая нуга, интересом.
Может тогда, на матче с Когтевраном? Или на апрельских тренировках, в штрихах от свистящих бладжеров и малиновых отсветах квоффла.
Алекса знала, чувствовала кожей: где-то там, в мягкой тени высоких слизеринских башен, таился пристальный взгляд — хищник, покинувший темноту подземелий, чтобы покуражиться на лёгкой охоте.
Только вот жертва не собиралась убегать, а кружила, кружила над полем верхом на антикварной метле, плавно очерчивала брошенные издалека контуры: знала же, что выбранная траектория идеально ляжет в поле его зрения.
И зрачки её расширялись, сминая светло-голубую радужку, вовсе не от страха.
Они могли сто раз поговорить на стадионе, когда он приходил, когда она уходила. Могли перекинуться парой слов в галереях замка, в Большом Зале. Разве мало укромных и не очень мест в огромных чертогах «Хогвартса»?
Но игра-молчанка, в которую испокон века играются двое, связывает языки, подобно сочной оранжевой хурме.
Две пары глаз, полные жадного, требовательного огня, смотрят через стол, пока уста кривятся в равнодушных улыбках. Насквозь фальшивых.
Две пары глаз неотрывно следят друг за другом поверх деревянных перекрытий трибун, ждут в свой цепкий сачок мимолётного взгляда-бабочки.
Увы, ожидание тогда оказалось слаще реальности, в которой капитан лишь криво улыбнулся ей, «случайной» попутчице, нагло и прямо разглядывая от лакированных мысок туфель до светло-русой, впитавшей в себя ласковый солнечный свет макушки:
— Смотри не навернись с метлы, Хэлф! — колючки слов застряли в узких пазах вагона, репейником прицепились к подолу юбки.
Таков был его прощальный ответ перед летней разлукой.
Свежая зелень далёких гор растеклась за окном бурой кляксой, и выпуклый глянец крыши вновь подарил гриффиндорке «неожиданную» встречу.
Кажется, они все изменились: Деррек ещё больше раздался в плечах, Пьюси обзавёлся новой причёской, Боул и Флинт вытянулись на добрых пять дюймов.
Узкий проход внезапно преображается в ковровую дорожку под изменчивым блеском софитов.
Алекса идёт по подиуму, слегка покачивая бёдрами, прямо навстречу взыскательному жюри. Она хочет смотреть одновременно на всех и ни на кого, но взгляд липнет к Маркусу.
Он невозмутимо стоит, прислонившись к холодному стеклу. Карманы чёрных джинс прячут загорелые обветренные кисти. Тёмно-синяя водолазка подчёркивает покатые грудные мышцы, натягиваясь на тугих бугорках бицепсов.
Тоже изрядно потел минувшим летом?
Хэлфорд чувствует, как сами по себе разъезжаются уголки губ, словно растянутые за ниточки глумливым кукловодом. Она готова голыми руками затолкать обратно рвущиеся наружу буквы, но уже поздно:
— Привет!
— Припудрить носик, Хэлф? — хитро улыбается в ответ Эдриан.
— Вроде того!
Серые глаза напротив будоражат оголённые нервы и коленки.
— Я смотрю, это ваше любимое место: возле туалета? — Алекса перекидывает копну волос на одно плечо, с внутренним ликованием замечая скользнувший взгляд Маркуса.
— Может, мы ждали тебя! — те же низкие нотки остро касаются натянутых внутри струн.
Истёртая от мысленных повторов пластинка, на которую наспех записали несколько треков с его голосом, крутилась длинными жаркими вечерами, прогоняя беспокойный сон:
«Хэлф, тебе не стрёмно тренироваться на таком старье?»
«Когда улетает первый янки-рейс до Вашингтона?»
«Хочешь прокатиться на «Нимбусе»?»
Самый дотошный, докучливый следователь не мог анализировать материалы дела тщательнее, чем Алекса — редкие обрывки фраз, бесценные клочки слов, обёрнутые в особую тональность.
Тающие слои всевозможных смыслов — шаткая подоплёка её самолюбия.
Она всё ещё не нравится или не настолько раздражает?
— В таком случае, ваше ожидание напрасно: я здесь мимоходом! — с небрежным пафосом отвечает гриффиндорка.
Ну-ну, хорошо бы для начала самой поверить в свою полнейшую невозмутимость!
Особенно при виде красивого лица Маркуса в лёгком оттенке загара. Ей кажется, или резкие черты обрели новую грань мужества?
Он повзрослел.
Осознание собственной «инаковости» вдруг прошивает тонкой холодной иглой. Сочный плод прямо перед ней — бери и кусай нежную мякоть, слизывая капли густого сока с губ, — но протянутая рука уже чувствует колючие вершинки отравленных шипов.
Алекса уверена: будь она слизеринкой, Флинт точно не упустил бы шанса зажать её в тёмном углу. Возможно, они бы даже дружили, обсуждая громкие скандалы из спортивной рубрики «Пророка», пили сливочное пиво по субботам в компании Деррека и Монтегю, шатались по замку после занятий, неизменно оказываясь на тропинке, ведущей к стадиону…
Но бордовая ткань, которая так идёт ей, — всего-то противоположная сторона цветового спектра. Ей не окраситься в змеиный изумруд: не позволит благородство оттенка. Получится грязь.
Боул ухмыляется, привалившись к противоположной стенке.
Алекса честно хочет быть равной им, но тяжёлые мужские флюиды оседают на плечах, пряно щекочут ноздри, выманивая наружу её женскую суть, падкую на подчиняющую грубую ласку.
Короткая юбка окончательно портит серьёзный настрой.
— Готовы к новому сезону? — осознавать себя в опасной, тёплой близости от главного персонажа ночных перфомансов её воображения… странно и волнительно одновременно!
— А ты как думаешь, Хэлфорд? — отвечает Эдриан вполне в духе общего настроя. — Конечно, нет! Мы занимались нашим любимым «Магловедением». Расскажешь, как янки пользуются этими нелепыми кусками железа на колёсах?
С подачи Флинта отлично заходят не только квоффлы, но и новые прилипчивые словечки.
— Очень смешно, Пьюси! Задай тот же вопрос Бербидж.
— Зачем? — перехватывает с улыбкой Флинт. — Когда есть ты!
— А она опять собирается летать на этой развалюхе? — Перегрин Деррек, крепкий светловолосый загонщик, хмыкнув, смотрит на капитана.
— Я сделаю всех вас и на «Чистомёте»!
(В багажном отделении покоится тщательно упакованный «Старсуипер», но пусть это будет маленьким сюрпризом в новом году!)
— Уууу, какая дерзкая кошечка! — довольно тянет Маркус. — Что ты ещё сделаешь с нами, Хэлф, ммм?
Что-то новенькое!
Его интонация совсем не похожа на тот пренебрежительный полутон, которым он «одаривал» её весь апрель и май. Чередуя короткими периодами игнора.
Ах, нет! Отдельные нотки неподдельного интереса Алекса слышала уже тогда. Редкие гостьи в его звуковом диапазоне, они всегда сбивали с толку, вспыхивая неожиданно и ярко. Как горячие искорки костра, что летят в бархате ночи, оставляя за собой тонкий ослепительный штрих.
Сейчас её открыто и нагло приглашают в игру.
— Много чести, Флинт! Найди себе другую подружку.
Девушка отчаянно хочет, чтобы игрались лишь с ней, но выпитый кофе настойчиво распирает низ живота. И почему она так долго терпела? Объедалась тыквенным блаженством со Спиннет…
— Подружку? — сквозь общие смешки фыркает Эдриан.
— Ты же прекрасно знаешь, Хэлф, мы дружим только со своими, усекла? — определённо, другая интонация Маркуса.
— Вообще пофиг! Дайте пройти!
Нет, это точно бессмысленный разговор! Ей нужно в туалет, в другой вагон, на другой поезд!..
Колёсная балка на скорости попадает в рельсовый стык — ничего не значащий зазор — но этого достаточно, чтобы Алекса слегка качнулась, по инерции делая пару шажков.
Мускулистая нога Флинта в темной джинсе тут же перекрывает проход, и девушка едва не падает на ботинки Люциана.
Парни синхронно выступают вперёд, безбожно сминая серую юбку в крепкой тесноте своих бёдер. Особенно напирает Маркус.
Растерянный взгляд Алексы идеальным ингредиентом ложится в масляное самодовольство капитана. Чувствуя обжигающе близкое тепло его тела, она не замечает остальных игроков: они всего лишь прихотливый, но необязательный антураж.
Хэлфорд с трудом вырывается из змеиного капкана, на ходу ловя подмигивание Флинта и… смачный шлепок по заднице в его же исполнении.
— Держи руки при себе, понял?
Слизеринцы весьма довольны небольшой сценкой: как же, удалось полапать неприступную охотницу Гриффиндора!
Такую уж неприступную?..
В продуваемом, шумном туалете она плещет ледяной водой на пылающие щёки, остужая кровь, приводя в чувство растрёпанную совесть и что-то там из остатков «львиной» гордости…
Ничего не скажешь: «хорошее» начало года!
Две недели назад красно-чёрный, словно игрушечный, паровоз скрылся в мягких облаках пара, благополучно доставив несколько десятков учеников на станцию «Хогсмид».
Замок встретил их уютным сиянием парящих свечей, масляным блеском ароматной индейки, нагромождениями шоколадных кексов, щедро присыпанных сахарной пудрой, подобно горным склонам в снегу.
Пролившийся дождь ещё остывал тёплыми каплями на лицах, когда приветственная речь директора вдруг стала предостережением: отныне школу будут охранять дементоры — жуткие существа в подвижных чернильных лоскутах, с уродливым зёвом вместо рта.
Слава Мерлину, их карикатурный образ ворвался в сознание Алексы прямиком со страниц жёлтой газетёнки Вашингтона, а не в промёрзшем насквозь, внезапно остановленном вагоне!
Обрывки панических рассказов об «ужасающе длинных когтях» и «предвестниках смерти в капюшонах, безнаказанно шастающих по «Хогвартс-экспрессу», настигли девушку уже на платформе, в дрожащем свисте отъезжающего состава.
Надо же, а им с девчонками крупно повезло! Поттер вообще сознание потерял!
Когда поезд резко сбавил ход, да так, что Спиннет свалилась на Кэти и Джонс, когда погас свет и за окном, разрывая мутную завесу дождя, взметнулись чёрные тени, Хэлфорд подумать не могла, кто их охраняет. И причём здесь распоряжение Министерства с отменой всех матчей в этом году.
Если садовые ножницы достаточно остры, чтобы справиться с гибкой ветвью (щёлк! — и молодой, не в меру разросшийся побег летит в кучу таких же «неидеальных»), — то потеря внутренней мотивации выглядит примерно так же. Тренировки, любовно укутанная в хрустящую бумагу метла, новые леггинсы и ботинки — всё, всё нещадно срезается одним лишь запретом, сфабрикованным Статутом о ненападении.
Но это было тогда, в самый день приезда: протяжные, до краёв полные разочарования вздохи, «грёбаные фестралы», «яйца Мерлина», «Годриковы кальсоны» и ещё бог весть какие ругательства, летящие из уст расстроенных игроков.
Несколько минут отчаяния неожиданно объединили все четыре стола, и Алекса всласть насмотрелась на озлобленное лицо Флинта.
Бесстыже пялила глаза, наслаждаясь контрастом смуглой загорелой кожи и белых манжет рубашки. До тех пор, пока он сам не повернул голову, полоснув по ней остриём тёмных глаз.
Чёрт! В следующий раз она обязательно пересядет на другую лавку!
* * *
Четырнадцать чисел сентября незаметно растворились в неумолимом потоке под названием «время». Зачарованный потолок вновь множил полуденную разноголосицу, шелестящим эхом раскидывая по всему пространству Зала...
— Фред, не будь таким засранцем и передай мне вооон ту куриную ножку! — новый капитан Гриффиндора, Анджелина Джонсон, уже вовсю распоряжается близнецами.
Алекса с улыбкой вспоминает их «чудовищный» заговор на Оливера, призванный оболванить умницу-вратаря.
Они чертили руны над его пергаментом с отметками, шептали: «Тролль, приди», но Вуд успешно сдал свою ЖАБУ, надел алую ленточку выпускника — и команда лишилась бессменного капитана. Хорошо хоть места загонщиков по-прежнему оставались за обаяшками Уизли, с залихватским видом ступившими на предпоследний, шестой курс!
— Какого драккла тебе нужна третья, Джонси? По-моему, парочки твоих вполне достаточно!
— Окей, тогда я возьму вот эту тонкую сосиску, похожую на…
— Тссс, ребята!! — шипит Ли Джордан через стол. — Старик что-то вещает! А то опять прослушаем, и придётся спрашивать у МакКошки! А вы знаете, как она не любит, когда…
— … восторжествовала, и в этом году, по нашей доброй традиции, первый матч будет сыгран между командами Гриффиндор и Слизерин! — приятный баритон Дамблдора тонет в бурлящем море аплодисментов.
— Еееееее!! — кричат близнецы.
— Что?!! — в голосах Анджелины и Спиннет причудливо сплетаются недоверие, радость, шок и ещё нечто, отдалённо напоминающее недавний спор в гостиной в стиле «Прогнётся Альбус под Министерство или нет?»
(«Старый маразматик», — кажется, так нарекли величайшего мага столетия в американском еженедельнике «Разящий клинок». В прошлом году Алекса лишь пожала плечами, перелистнув скандальную страницу с выходящим из Зала суда Альбусом. Сегодняшняя Хэлфорд непременно вступила бы в отчаянную перепалку с оппонентом, доказывая необычайную мудрость директора).
Ярко-оранжевая мякоть тыквенного сока выплёскивается через стеклянный ободок в золоченый глянец кубка. Льётся вслед отрывистым восклицаниям гриффиндорцев:
— Значит, всё-таки играем!
— А говорили, с Пуффендуем!...
— Дементоры квиддичу не помеха!
— Готовь биту, Фред! Джорджи, тебя тоже касается!
— Лекс, круто, что взяла «Старса»!
Анджелина, наконец, получает желанный окорочок из рук старшего Уизли, но куриная ножка теперь сиротливо остывает на лощеной глади тарелки, благополучно забытая смуглолицей охотницей:
— Джо, если не вмажешь бладжером по Монтегю, я ухожу из сборной!
Джордж Уизли щурит глаза, наполовину скрытые рыжей медью чёлки. Рядом с Хэлфорд расцветает хитрая улыбка Фреда, по левую руку от него Спиннет тормошит Кэти Белл, пытаясь перекричать возбуждённый гул.
Что ж, матчу — быть!
Внутреннее ликование сейчас подобно прыгучему мячику: скачет по ступенькам вниз, повторяя гулкие удары сердца.
Алекса с готовностью присоединяет свои ладони к общему плеску.
Только не оборачивайся!!
Ей кажется: на спине, под острыми лопатками, вырастают щупальца глаз, направленные ровно туда, за слизеринский стол.
И даже на выходе с Большого Зала, теряясь во всей этой пёстрой, шумной толпе, девушка кожей ощущает его близость.
* * *
Она больше не разговаривала с Флинтом
с той самой встречи в поезде.
Да, они виделись в Зале, мимоходом пересекались в галереях, даже пару раз прошли мимо друг друга по пути на стадион и обратно.
Ииии?... Ничего!
Горькое разочарование — эта новая, неприятная злость — как искусственно выведенный суррогат, ворочалось, жгло изнутри, не находя высвобождения в чужих поступках извне.
Ей остро не хватало его взглядов, едких насмешек…
Пусть бы снова обозвал «полукровкой»!
В его устах любое слово приобретало для неё особый вкус, теряя изначальную горечь, становясь клубничным леденцом в цветной шуршащей обёртке.
Только не этот равнодушный вид, непроницаемая маска презрения, обращённая к «чужакам», к тем, кто с ним не из одного теста!
Театральный режиссёр её жизни точно отличался садисткими наклонностями! Взял и вывел на сцену новое действующее лицо: Имоджен Стреттон.
Противные, колючие буквы.
Кто ж виноват, что у Хэлфорд свело скулы от ядовитой ревности при виде томной худой слизеринки с прямыми чёрными волосами?
Странно, почему Алекса не замечала эту семикурсницу раньше? У них же были общие пары в прошлом году.
Или Стреттон обрела всё значение только сейчас, оказавшись на орбите Маркуса. Внезапно взлетев на трон: ту недосягаемую для «американских простушек» высоту, с которой и смотрела теперь своими бесцветными глазами. Полными внутреннего мерзопакостного превосходства.
«Они, кажется, вместе тусили летом», — выдала Спиннет пару дней назад.
Услышала в коридоре тонкий писклявый голосок, вещавший о «закрытом семейном приёме у Флинтов», и, как верная подруга, поверенная всех тайн, тут же принесла на сорочьем хвосте свежую сплетню. Взамен новости, что Маркус точно остался на второй год (которую Хэлфорд восприняла с куда большим энтузиазмом!). Нет, Алекса смутно догадывалась ещё весной: Флинт тупо забил на учёбу, проводя на метле гораздо больше времени, чем за учебниками.
По мнению Хэлфорд, ему полагалось блестяще сдать экзамены и облачиться в сливовую мантию Визенгамота. И сводить с ума здешних секретарш. Но… что-то пошло не так.
Может, их сглаз случайно сработал на слизеринском капитане?...
«Слабо» по Трансфигурации и Заклинаниям, «Ниже ожидаемого» у Снейпа, «Тролль» у Трелони…
Единственная более-менее нормальная оценка — «Выше ожидаемого» — едва не вызвала у Хэлфорд приступ истерического хохота прямо в кабинете декана, где гриффиндорка подсмотрела итоговый табель Флинта.
«Магловедение».
Он прикалывается?
С каким жадным злорадством Алекса смаковала потом каждую новую подробность, охотно отвечая на шутки Спиннет о «зубастом тупом тролле»!
Испытывала сладкое, извращённое наслаждение, катая на языке мягкий перезвук «фли-фли», вспоминая крупноватые передние резцы над пухлой нижней губой.
Похоже, капитан вернулся в школу лишь для того, чтобы пополнить ряды своих поклонниц.
Кэти Белл клялась на учебнике по Прорицаниям, что случайно подслушала в женском туалете разговор двух слизеринок:
«По голосу я не поняла, кто там был, кажется, Паркинсон и Фарли… Ну и Пэнси спрашивает: «Так это правда? Вы целовались? Булстроуд твердит, что видела тебя с ним в совятне!» Фарли захихикала, как последняя идиотка, и выдала нечто вроде: «Мы просто поговорили, но Марк тааак смотрел!» Думаю, она точно не впечатлила свою любопытную подружайку!»
Сама Паркинсон сохла по блондинчику, который, на вкус Алексы, обладал специфической внешностью: худой, нескладный, остролицый… Деньги отца давали ему большое преимущество перед сверстниками, даже некий апломб и лоск, обещая в скором времени либо окончательно испортить характер, либо, попав в руки умной девушки, смягчить нрав.
Возможно, будь он на несколько лет взрослее…
Нет, всё-таки нет!
В Малфое не было той силы и особого рода сексуальности, присущей лишь малому количеству парней. А Флинт одним лишь присутствием волновал кровь. Не прилагая абсолютно никаких усилий.
Стреттон и Фарли уже крепко засели на крючке, Алекса все ещё тешила себя надеждой, что ей-то удастся избежать липкой ловушки сахарных сетей, не увязнуть в патоке соблазна!
Только вот предательское нутро исходилось мелкой дрожью каждый грёбаный раз, когда слизеринец показывался на горизонте. Словно все до единой клеточки её тела своевольно решили продаться с потрохами за один только взгляд.
Невероятная наблюдательность — вот он, первый симптом опасной болезни!
На глаза опускаются окуляры не хуже выпуклых линз Сивиллы.
Едва заметные жесты, мимика, неуловимые оттенки кожи — отныне все движения и признаки «объекта» падают на благодатнейшую почву, становясь вожделенной целью изучения… Чтобы под пологом тёмных ночей расцвести в яркий стеклярус калейдоскопа. Красный осколочек — губы, антрацитовый — глаза, изумрудный — мантия.
* * *
Алисия Спиннет на ходу зачитывает новое расписание тренировок, составленное явно при содействии Вуда на коленке Джонс:
— В следующую пятницу у нас… так… совместная со Слизерином?! — светло-зелёные глаза в ужасе смотрят на исчерченный вдоль и поперёк пергамент.
— Постой, что?... Это какая-то ошибка! — Алекса выхватывает листок, резко останавливаясь за поворотом.
Так и есть: в маленьких квадратных окошках на десятое октября после обеда рядом значатся две буквы «S» и «G».
— А как вы хотели, вашу мать?? — их настигает ураган под названием «Анджелина». — У нас матч через месяц!!! По вашему, я должна была уступить Слизерину?
Хэлфорд поджимает губы в смутном осознании правоты капитана, а скользнувший взгляд Алисии ставит печать согласия на эту чёртову неизбежность.
Радость от предстоящего сезона очень быстро рассеивается в тревогах подготовки. Точнее, её отсутствия.
Пять «Чистомётов», «Нимбус» Поттера и «Старс». Слишком мало времени для полётов, поэтому придётся штурмовать стадион, ощущая боль едва разогретых мышц.
Кабинет МакГо на несколько дней превращается в перевалочную базу гриффиндорской команды: Анджелина на правах капитана сборной ходит к Минерве, как к себе домой, каждый раз переступая порог с новым, исправленным листом пергамента.
Видимо, то же самое делает у Снейпа и Флинт.
Против воли оказавшиеся в эпицентре спортивных разборок деканы отрывисто беседуют в коридорах, после чего остроконечная шляпа МакГонагалл раздраженно маячит над весёлыми стайками учеников, а мантия Северуса разлетается в быстрой ходьбе, подобно встревоженной летучей мыши.
Прислонившись затылком к холодной стене возле класса, Алекса с трепетом ждёт первой совместной пары. Никак не может унять глупое необоснованное волнение, в очередной раз доказать:
Тебе. Всё. Равно.
Толпа слизеринцев во главе с Флинтом шумно проходит мимо. Хэлфорд «совсем не нарочно» и даже «нехотя» ловит холодный взгляд Маркуса.
Раскрытые двери аудитории впускают капитана прежде, чем Алекса (по привычке, конечно же!) пытается распознать в сером равнодушии его глаз крохотные проблески интереса.
— Пошли, скоро начнётся урок! — машет подругам Анджелина.
Высокие арки кабинета Чар крепко держат литые вершины, под их вогнутыми животами несколько рядов парт уже занимают ученики двух факультетов.
Флинт вновь семикурсник, но, судя по лицам признанных лидеров «змей» Криспина Элмерза, неприятного широколицего блондина, и темноволосого противного задиры Алана Флетчера (называвшего Хэлфорд «вертихвосткой» и «балаболкой»), никто этому особо не рад.
В классе устанавливается новая иерархия, Алекса прямо слышит этот надрывный треск, с которым ломаются привычные устои слизеринцев.
Забавно!
Чего не скажешь о прилипале Стреттон: её обтянутые чёрными колготками тощие ноги семенят вслед за крепкими бёдрами в тёмных брюках.
Под пуговицами рубашки Хэлфорд закипает перцовая горечь, будто внутри плавно и равномерно вскипает маленький котелок. Теперь варево весело клокочет с противным голоском в унисон:
— Ахах! Марк, ты же знаешь, они лучше сожрут соплохвоста!
Милочка, потише: тебя и так прекрасно слышит весь класс!
Дальняя парта во власти слизеринского капитана, который сидит, раскинув руки по деревянной спинке скамьи.
Золотой браслет.
Вот что сразу замечает Алекса, бросая сумку на вторую парту, в трёх рядах от парочки.
Блескучие звенья мягко переливаются в ярком дневном свете. Зацепившись пластинкой за выпирающую косточку, лежат на смуглом запястье капитана, выглядывая из белоснежной манжеты.
Он небрежно встряхивает рукой, позволяя браслету ещё больше съехать вниз.
Кем бы вы ни были, мистер Флинт-старший, вам следовало бы отобрать у сыночка метлу и посадить за книги, а не покупать дорогие побрякушки!
Это не мешает Хэлфорд рассматривать его наспех завязанный галстук, кривую ухмылку и острый краешек зуба, слегка кусающий губу…
Учебник по Заклинаниям вдруг становится жутко, просто фантастически интересным!
Хэлфорд рассеянно теребит между подушечек плотный уголок страницы «27». Мелкие буквы сливаются в ажурный бисер строки — пляшущие отражения её мыслей.
Весь слух обращён туда, где через три ряда бархатно стелется грубоватый тембр. Наглый. Преисполненный самодовольства:
— Нет, Монтгомери, мне по фиг на них, и тем более на пуффендуйцев!
Флитвик опаздывает, впрочем, как всегда. На секунду рисуется дурацкая картинка с участием профессора: мелкие ножки бегут по дорожке (точнее, по плитам галерей), путаясь в длинных полах расшитой серебром мантии. Розовая лысинка в белом пухе волос и смешное, почти собачье кряхтенье.
— Вуд ушёл, какая жалость! — притворно вздыхает Флетчер с первой парты, адресуясь сразу к трём охотницам Гриффиндора. — Такой хороший игрок, как вы теперь без него?
— Справимся, не переживай! — шваркает книгой по столешнице Спиннет.
Анджелина через проход не слышит никого и ничего, уйдя в мир подсчётов и цифр — наследие Оливера в виде тетрадки с «тщательно выверенной тактикой».
Следующая фраза цепляет перепонки не хуже зазубренного смычка по гладкой струне:
— Слышь, Джонс? Только не ставь на ворота Хэлфорд: она продует все квоффлы!
Наглая ложь!!
Алекса резко оборачивается, встречаясь с охотником взглядом. Эта царская, немного ленивая самоуверенность сбивает с толку.
— Да что ты говоришь!
Маркус слегка приподнимает брови в ответ, позволяя широкой ухмылке плотоядно исказить его черты.
Где-нибудь в шумной бесконечности коридоров она простила бы ему очередную «змеиную» шпильку, но черноволосая моль Стреттон непозволительно близко подобралась к живому воплощению её ночных грёз.
Ведь чувство собственничества беспроигрышно срабатывает даже на самой возможности единолично мечтать о нём, жадно присваивает право на эфемерные прикосновения длинных пальцев, тёплое дыхание на щеке, робкий поцелуй…
И она продолжает с елейной улыбкой, не в силах молчать и отвести взгляд:
— А что нас ждёт сегодня, Марк, не подскажешь? Ты же проходил всю программу ещё в прошлом году!
Громкое фырканье Спиннет сливается со смешками гриффиндорцев, Алекса с удовольствием замечает, как тускнеет гадская улыбка на лице капитана, уступая сиянию дорогого украшения на руке. Но не настолько, чтобы исчезнуть или превратиться в смущённую физиономию.
Имоджен, чувствуя подходящую минуту своего маленького триумфа, наклоняется вперёд, грациозно отбрасывая вороньи пакли с плеч. Дешёвый приёмчик. Как и раздражающе-тонкий голосок:
— Поверь, Хэлфорд, тебе не освоить программу и с третьего раза!
Ошарашенный взгляд Алисии и её готовое сорваться: «Ты офигела?» — аккуратно останавливает встречный вопрос Алексы:
— Мне кажется, Флинт сам в состоянии ответить! Или ты что-то вроде его личного секретаря?
— Должна признать, ты угадала насчёт «личного»! — истекая самодовольным превосходством, прислоняется к спинке скамьи Имоджен. Почти касаясь Маркуса плечом. — Просто ему нет дела до всяких там…
Бла-бла-бла!
Как Флинт её выносит? Жуткая зануда!
— Смотри, не забудь вытереть ему слёзки после провальной игры!
— Молодец, Лекс! — шепчет под руку Алисия.
Все с интересом наблюдают за словесной перепалкой, а слизеринцы едва не потирают ручки в предвкушении возможной потасовки.
— Ты уверена? — тянет Маркус.
Даже с такого расстояния Алекса замечает, как удивительно спокоен и расслаблен слизеринский капитан. Масляный взгляд тёмно-серых глаз медленно скользит по её пылающему лицу.
Наконец-то!!
Ликование разлетается сотней бабочек внутри. Пусть на миг, но надоевшая маска холодного безразличия — с недавних пор неизменная форма по отношению к ней — летит к его ногам, и серебристо-изумрудные тесёмки беспомощно стелятся под грубую подошву капитанских ботинок.
Алекса готова поспорить: Флинт преступно наслаждается импровизированным спектаклем в его честь. Мерлин, да он готов запустить руку в штаны после ещё одной парочки подобных фраз! А ещё лучше, если они со слизеринкой вцепятся друг в другу в волосы прямо у всех на глазах.
Из-за него.
О даааа!
Больше всего на свете Хэлфорд презирала эту унизительную, бессмысленную возню! На каком-то генном уровне её тело отвергало саму возможность соперничества за парня.
И вот, полюбуйтесь! С озлобленным жаром подначивает Стреттон, пока мозг азартно ищет всё новые и новые стрелы для атаки.
— Добрый день, мои дорогие! — мягкий голосок профессора неожиданно вторгается в общий гул.
Возвращение к реальности подобно нырку на поверхность: глотаешь кислород, любуясь ярким солнцем, а перед глазами переливаются бирюзовые ленты морских течений, усеянные мириадой свинцовых пузырьков.
Рука хватает перо, торопливо разглаживает кремовый лист в жалкой попытке изобразить небывалую страсть к обучению.
— Прошу прощения, задержался у Альбуса, — Флитвик переступает на низенькой стопочке книг, внимательно оглядывая класс поверх очков-половинок, — уж такие наши дела… Ну, откройте страницу двадцать девять! Мисс Эванс, прочтите, пожалуйста, тему урока!
…Бумажный комок, мягко шлёпнув по макушке, приземляется прямо на раскрытый талмуд. Хэлфорд осторожно разворачивает смятый кусок пергамента и — Годрик знает! — чего ей стоит не повернуться назад!
А перед глазами всё пляшет и пляшет инсталляция её позора: коряво нарисованная фигурка верхом на лохматой метле лихорадочно мечется у ворот, пропуская такие же кривые мячи и огромный бладжер, смачно впечатывающийся ей в лоб…
«350:0» — издевательски гласят жирные цифры над головой.
Аккуратно подцепив край рисунка, гриффиндорка показательно сжигает его почти под самым носом Флитвика, вызывая у добродушного старичка испуганный писк.
Тугая струя душа с шипением падает на лоб, разлетаясь мириадом хрустальных брызг. В нос ударяет сладко-фруктовый запах шампуня «Супер-блеск» из американского маркет-плейса, в уши — весёлый напев Алисии из соседней кабинки:
Оуоооо-оуо-оуо-еееее!
Эти сны нам не нужно скрывать,
Только ты можешь их разгадать…
— «…Выдох-вдох, время нас подождёт, ведь с тобоой нам так легкоооо!» — подхватывает Алекса, намыливая живот и небольшую округлую грудь. Пушистые дорожки пены стекают вниз, рисуя соблазнительные узоры на раскрасневшейся от горячей воды коже.
— Ииии вместе, раз-два-три…
Знаешь, я больше никогдаааа
Никому тебя не отдаааам,
Я так близко к твоим губааам,
Моя любоовь,
Просто будь со мной, и не нужно слов!
Звонкий смех отражается от голубого кафеля стен, смешиваясь под потолком с танцующими волнами молочного пара.
— Лис, я так устала на тренировке, как не уставала ни от одного матча, честное слово!!
— Я тоже! Нам с Анджелиной пришлось догонять этого кабана Монтегю! Передай шампунь, пожалуйста… Спасибо! А потом уворачиваться от бладжеров… Хорошо хоть Фред с Джорджи отработали на славу!
Плеск воды, по-своему созвучный мыслям каждой из них, ненадолго заполняет паузу.
— Алекс, скажи мне, какого фига вытворял сегодня Флинт?
— Не знаю… Ты будешь смеяться, но у меня такое чувство, будто он меня поимел!
Сдавленный смешок за тонкой перегородкой только подтверждает опасения Хэлфорд:
— Ахах, что-то новенькое! Я думала, всё так и останется на уровне гляделок. Как в прошлом году…
Я тоже так думала!
Мыльная вода слегка щиплет глаза под сомкнутыми веками, отвлекая от навязчивого ощущения чужих рук…
— Вообще прям заметно со стороны, что он странно на тебя реагирует. Не так, как раньше…
— Угу, — забывшись в воспоминаниях, Алекса на ощупь тянется к рычажку крана, пальцы скользят по мокрым перемычкам и не сразу находят выпуклый кружок.
Пусть душистый водопад начисто смоет её наваждение!
* * *
Тремя часами ранее
— Быстрее, быстрей! Пока они не пришли!! — Анджелина с ноги толкает дверь тренерской, впуская солнечный лоскуток — последний привет задержавшегося в октябре лета.
В ладонь Хэлфорд впечатывается гладко-кофейное древко «Старсуипера», ставшее свидетелем последних пяти минут суетливых сборов команды. Кэти Белл всё ещё пытается на ходу дополировать «Чистомёт», пока Спиннет силой не выхватывает баночку затирки: «Пошли уже! От этого он быстрее летать не станет!»
Они выходят на поле примерно… на сорок минут раньше заявленного времени.
Дерзкий план Анджелины стоил пропущенного обеда и быстрого перекуса бутербродами прямо на Трансфигурации. Оставалось лишь догадываться, что подумала Минерва, глядя, как ученицы её факультета на задней парте судорожно пихают в рот ломти хлеба с ветчиной.
— Не берите в голову! — бросила тогда Алекса по пути в гостиную. — Она всё прекрасно понимает, сама ж играла раньше!
На осознание мысли, что их строгая, выверенная в своих поступках и словах декан три десятка лет назад лихо восседала на метле, у Хэлфорд ушло больше времени, чем на фразу: «Стойте, вы хотите сказать, старушенция была офигенным охотником?...»
Ладно, всё это приятные дополнения к учебному процессу в привычном, полюбившемся ей Хогвартсе.
Сейчас на кону стояло другое: победа… Нет, ПОБЕДА. Фестрал с ними: Пуффендуем и Когтевраном.
Слизерин — вот она, главная добыча сезона. Проиграть ему — все равно, что опозорить честь школы, посрамить МакГонагалл, разгневать Почти Безголового Ника, потревожить покой мирно почившего Годрика, в общем — обрушить ушат с помоями на грешные головы. А потому боевого настроя у них было не занимать! (Только б не подвели доходяги «Чистомёты»). Душу грели две более менее приличные метлы: хэлфордский «Старс» и «Нимбус» Поттера.
По нехитрым подсчётам Слизерин должен подойти не раньше, чем через полчаса, поэтому у грифов будет достаточно времени, чтобы «прогнать» «секретную тактику» в исполнении Джонсон:
— Кэти теперь на воротах. Алисия, Лекс, сначала отработайте против неё вдвоём, потом попробуем в тройке.. Будем разыгрывать квоффл под прикрытием Фреда. Джордж, пытайся нас блокировать! Гарри, ты своё дело знаешь: словить снитч как можно быстрей! Помни, Малфой хорош на скорости, но слабоват в манёврах.
Поттер с готовностью кивает, отбрасывая стеклянными кругляшками яркие блики на лица ребят.
Солнце, удивительно ласковое для октября, щедро разливается в зелёной чаше стадиона, полной ещё свежей, сочной травы.
Близнецы улюлюкают сверху, почти растворяясь в глубокой лазури небес — такой она бывает лишь короткий промежуток времени, спеша обернуться по-зимнему пухлыми и низкими облаками.
Идеально круглый малиновый мяч (а не та кривая клякса на злополучной бумажке) гладко шуршит в ладонях, нагретый, готовый к броску.
Стыдно признавать, но Алекса каждый день вспоминала мерзкий кусок пергамента, прокручивая в голове всевозможные варианты расправы над Флинтом, начиная с ответной карикатуры зубастой гориллы на метле и заканчивая «Бомбардой Максима»…
Над головой, контролируя точность подачи, проносится Джонсон.
Взмах руки — и мяч с упругим свистом рассекает пронизанный тёплыми лучами воздух, летит по высокой дуге, отсвечивая мягкими бликами, и приземляется точно в протянутые руки Спиннет.
— Вот так, отлично! Алисия, только не снижай скорость! — бодро звенит крик Анджелины вдогонку двум охотницам. — Фред, ты что там забыл?!
— Работаем с Джо, не кипятись, сестрёнка! — бархатной тенью проносится вверху старший Уизли, размахивая битой.
— Гарри, внимание! Выпускаю снитч! — машет капитан тёмной фигурке возле козырька Пуффендуйской башни.
— Хорошо!
Алекса мчит на полной скорости прямо к застывшей у дальних ворот Белл.
Нужно завершить крюк вокруг ворот как раз к моменту, когда Спиннет окажется на расстоянии броска.
Разогретое тело уверенно держится на метле, тёплой подушкой обнимает ветер, нашёптывая крамольные секреты, пока руки сжимают блестящее древко.
На расстоянии тридцати метров отчётливо видно напряжение на лице Кэти, стянутое в тугой чёрный хвост. Беглый взгляд через плечо: Алисия здесь, в дюжине футов, уже готовится пасовать мяч.
Хэлфорд резко уходит вбок за верхнее кольцо, одновременно с точным броском Спиннет. Вскрикнув, Кэти устремляется к мячу, но выскочившая из-за её спины Алекс ловит квоффл и молниеносным броском, развернувшись на сто восемьдесят, посылает его точно в центральный створ.
— Да!! Есть!!
Они с Алисией победно скрещивают ладони под недовольное ворчание Белл: «Слишком быстро! Так нечестно!»
— Охеренно!! — кричит Джордж с той стороны поля и на радостях лупит по бладжеру со всей дури.
Ноги в прыжке касаются твёрдой земли, Алекса выпускает метлу, и «Старс» плавно зависает над пожелтевшими кончиками трав.
— Лекс, это нереально круто! — задыхается от быстрого полёта Спиннет, приземляясь следом. — Если мы провернём ту же комбинацию в игре — не видать им победы, как фестраловых ушей!
Осенний флёр терпко тает во рту. Запах травы, сырых лесов в глубоких расщелинах гор, лёгкий, еле различимый аромат высыхающих от утреннего ливня склонов…
Анджелина со свистком в зубах показывает им «класс»:
— Уже что-то!! Давайте ещё раза три! Кэти, внимательней, на подпускай их близко, максимум — пятнадцать метров от колец!
— Поняла! — упавшим голосом отзывается Белл, возвращаясь на голкиперскую позицию.
— А ну, не вешать нос!! Ты только пробуешься на вратаря, пару тренировок, да привыкнешь! — подбадривает Джонсон, и тут же: — Фред, какого Гриндевальда не отпасовал сейчас Джорджу??
— Бладжер шёл внахлёст!
Окончание разговора тонет в шумном дыхании ветра, с волос Алексы неожиданно слетает резинка и скользит куда-то вниз, кажется, она возле ботинка.
— Какого фига?...
— Что там, Алисия? — выпрямляется Хэлфорд, думая о том, что в кармане должна быть ещё одна.
Вот так, наверно, выглядит полное фиаско: в виде слизеринской команды, зелёными стрелами расчертившей небо.
Пронзительный свист Анджелины немедленно созывает гриффиндорцев в центр поля.
— Мы позанимались каких-то двадцать минут!! — шипит Спиннет, зло хватая метлу. — И чего им не сидится в своих подземельях?
— Кто-то тоже решил пропустить обед! — Алекса достаёт маленькую запасную заколку и наспех скрепляет на макушке несколько прядей, оставляя всю длину свободно падать с плеч. Пальцы путаются в непослушных волосах, а в груди уже кипит, поднимается волна азарта, отдаваясь мелкой дрожью в поджилках.
Особенно когда над головой, едва не задевая лицо краешком мантии, стремительно проносится Флинт.
— Вот придурок!! — с нарочитой злобой восклицает Хэлфорд, не чувствуя и в четвертинку положенного возмущения.
Гриффиндорка призывает метлу и низко, почти над самой землёй, несётся вместе с Алисией туда, где их уже ждут подоспевшие Джонси, Поттер и близнецы.
— Так, что будем делать? — взволнованно тараторит Анджелина, по очереди заглядывая каждому в глаза. — Они не дадут нам нормально летать! А ведь мы только начали!
— Мочить! — Фред возбуждённо рвётся в бой, щуря глаза на мельтешащих вверху загонщиков Боула и Деррека. — Спустить змеиные шкуры и растаскать по стадиону, ууууу! — притворно рычит он, подобно чудовищному троллю в сказках.
Алекса смеётся в кулак, искоса поглядывая на серьёзную Джонси.
— Полежим на травке, покачаем пресс! — передразнивает Джордж. — Да пошли они! У нас поле на равных, так какого фига?!
Словно в подтверждение слов Анджелины слизеринский капитан напару с Эдрианом Пьюси, перехватив биты у загонщиков, пролетают над ними, эффектно рассекая воздух амплитудным ударом. Явно имеющим целью снести парочку голов, а не отправить бладжер по назначению.
— Вы идиоты?! Совсем офонарели?? — кричит им Спиннет.
— У-и-зе-лы! — зычный бас Грэхема только распаляет общее замешательство, грозя очень скоро спровоцировать драку. — Забирайте своё старьё! Теперь наша очередь!
Фред и Джордж издевательски свистят ему вслед, изображая воздушные поцелуи:
— Эй, мадам Гризетта!
— Штанишки не жмут?
Ну точно хищные птицы с крючками когтей и цепкими, дразнящими взглядами, кружат наверху слизеринцы во главе с Флинтом!
Засмотревшись на него, Алекса не сразу замечает среди длинных скамей нижней трибуны худощавую фигурку в чёрном пальто.
— А кто у них на воротах? — в тон её мыслям спрашивает Анджелина.
— Блетчли, кто ещё! — фыркает Спиннет.
Только вот Алекса хотела бы знать: «Какого Драккла здесь делает Стреттон?»
— Чёрт, Майлз!!! Сколько раз я тебе говорил?!
Этот голос.
Алекса никогда не видела Флинта в деле, и, в отличие от строгой, но доброй, в общем-то, Джонс, он просто настоящий дьявол на поле!
Слизеринские игроки тут же замедляют ход, подобострастно оглядываясь на своего лидера, который небрежно парит, легко придерживая вороное древко одной рукой.
— Вы — по своим позициям, ясно? — кивает он загонщикам. — Монтегю, ещё раз увижу, как ты тащишь жопу на виражах, заставлю сожрать ведро слизней!
Грузный Грэхем сердито поджимает тонкие губёшки, но молчит. Гриффиндорцы с интересом наблюдают тренировку противника изнутри. Когда ещё представится такая уникальная возможность?
Примерно так же думает и Хэлфорд, провожая взглядом стремительный полёт слизеринского капитана.
Намётанный глаз охотницы безошибочно подмечает мелкие детали, а сознание тут же услужливо складывает их в общий паззл под названием «Талант».
Флинт пружинист и лёгок на метле, в своей пластичности подобен ловкому циркачу, который балансирует без страховки на грани падения. Исключительное владение телом. Что-то похожее было у её напарника по команде Чарли. Алекса всегда считала Уайта одним из первоклассных охотников, но стиль Маркуса — неповторим.
Кэти взволнованно смотрит вверх, на белобрысую макушку ловца. Этот мелкий недоумок опять издевательски кривляется, замедлив над ними ход:
— Покажешь нам балет, Поттер?
— Только после тебя! — огрызается Гарри, седлая «Нимбус», но его останавливает предупредительное шиканье Анджелины.
— Малфой!!! — гаркает издалека Флинт. — Какого хера ты там?? Увидел, мать его, снитч?
Осёкшийся Драко с кривым от недовольства лицом послушно улетает прочь, а Хэлфорд подмигивает Поттеру.
Вот оно — то, что им надо: мальчишеская решимость, драйв, азарт, а не нытьё и боязнь мифических «раскрытий тактик»!
— Они уже заняли весь стадион! — расстроенно дуется Белл, адресуясь больше к Алисии, чем к Анджелине, чья алая мантия раздражённо подрагивает на ветру. — И, кстати, где квоффл?
— Остался возле ворот… — Алисия нехотя признаёт их досадное упущение.
Конечно, мяч уже в руках слизеринцев, а это значит: никто его просто так не отдаст.
Ух, не позавидуешь сейчас отважному капитану львов!
Таинственная тетрадка Оливера награждает Джонсон не только квиддичными приёмчиками типа «подковы», «хлыста» или «трезубца», но и тяжёлым грузом ответственности, исключительным правом выбора: «Что сейчас делать?» Как в той маггловской песенке: «Уйти или остаться?»
— Джонс, мы продолжим, понятно? — в сердцах повышает голос Хэлфорд, заражаясь флюидами горячего состязания, искрящимися, подобно тысяче знаменитых мозгошмыгов Полумны.
Девушка просто не может устоять на одном месте, нервно сжимая тёплую рукоять. Всё её существо, вся душа там, наверху, в безумной круговерти игроков!
— Хочешь, чтобы они раскрыли нашу стратегию? Или, может, попасть под шальной бладжер?!..
Ну вот, Джонс уже кричит. Так всегда бывает, когда на периферии маячат нахальные потомки Салазара.
— Можем просто поделать виражи, пробежать кросс… — тихий голос Кэти всё же пробивается сквозь общий взволнованный гвалт, но сочувствия — увы — не встречает.
— Чёрта с два!! — Алекса прыгает на метлу. — Мы ещё поборемся с Алисией за квоффл! Да, Лис? — стопы упруго толкают мягкий грунт, и девушка взмывает в воздух.
— А мы — за парочку смачных синяков на их задницах! — звонко скрещивают биты Уизли.
— Фредди!!
Не нужно долго упрашивать Спиннет, если дело касается небольшого «товарищеского» поединка.
Лучшие охотницы «золотых» алыми каплями расцвечивают «змеиную» группировку, внося недостающую и весьма притягательную женственность в её ряды.
— Попробую достучаться до Флинта и убедить этого остолопа цивилизованно провести тренировку! — воодушевляется Анджелина.
Дерзай, Эндж! Только неувязочка: это в высшей степени бесполезное занятие. Маркусу плевать на любые дипломатические переговоры. Послать на хер, брезгливо отмахнувшись, как от навозного жука, — вот его фирменный стиль.
Набрав высоту, Хэлфорд тут же оказывается в окружении противных оскалов и враждебных мантий. Её едва не сбивает промчавшийся мимо Пьюси. Она успевает лишь на пару дюймов уйти в сторону, как взявшийся из ниоткуда железный шар больно чиркает локоть.
— Ой!!
— Свалила отсюда! — замахиваясь битой, угрожает Перегрин Деррек, крепыш с широкими плечами и безразмерным эго. — Иначе следующий по башке прилетит!
Коварный ответ уже готов сорваться с губ, но…
— Мяч у Монтегю!! — зовёт Алисия у судейской.
Здоровяк Грэхем мог вполне недурно владеть метлой… если бы не фунтов двадцать лишнего веса!
Кто позарится на противного толстяка, да ещё с такого факультета?
Но им-то с Лис приходится: на кону честь команды. Слишком пафосно? Запомните, если вы оказались со Слизерином меньше, чем в ста ярдах друг от друга, — разборки не избежать! Уйти с поля, не потрепав сопернику нервы, — манера пуффов или когтевранцев, но не Гриффиндора.
Разогнавшись по прямой до ближних колец, Алекса успевает со злорадством подумать, что бедняжке Монтегю только и остаётся пыхтеть, как рассвирипевший боров. Самоутверждаться за счёт девушек на метле — очень в духе обиженных женским вниманием парней.
— Обходи слева!! — обернувшись, кричит она подруге, летящей чуть поодаль.
Сейчас, красавчик, мы тебя прижмём!
Мягкой путаницей ветра ложатся на лицо волосы, мешая смотреть, но между светлых прядей девушка всё же различает необъятную спину Грэхема метрах в пятидесяти перед собой. Ещё чуть-чуть — и его туго натянутая спортивная мантия порвётся между лопаток прямо по цифре «3».
Мимо пыхтит Анджелина в тщетной попытке догнать Флинта и где-то там договориться. Удачи!
Манёвренные, будто отлитые из вороной стали «Нимбусы-2001», поблескивая в лучах, звучными хлыстами режут пространство у самого носа гриффиндорцев. Остаётся сравнить, так ли хороша английская классика против американского консерватизма?
Тем временем, «Подкова» в исполнении Спиннет и Хэлф не оставляет шанса Монтегю. Уходя от обманного выпада Алисии, он дёргается вбок, где его уже поджидает сиганувшая с высоты Алекс.
— Держииии! — звенит отчаянный крик Спиннет где-то из-за спины Грэхема.
Хэлфорд изо всех сил цепляется за квоффл…
Вот! Почти!!
— Щас урою!! — рёвет Монтегю, удерживая мяч одной рукой.
Свободная лапища слизеринца заносится над охотницей, грозя то ли то ли дать смачного леща, то ли вырвать клок, но третье лицо в этой мизансцене неожиданно прерывает жаркое взаимодействие, направляя его на себя.
Рука в изумруде и коричневой перчатке обхватывает девушку под самой грудью, оттаскивая назад вместе с метлой.
Монтегю ржёт, вновь обретая власть над несчастной пластмасской, а вот Хэлфорд, похоже, теряет контроль над собой.
— Отпусти! — чувствуя прижатый к её спине крепкий торс, Алекса пытается вырваться или хотя бы повернуться назад.
Бесполезно. Маркус (а это именно он!) крепко держит двумя руками, не желая расставаться с желанной добычей.
— Флинт!!! Ты чё творишь?? — подлетает разгневанная и растрёпанная Анджелина. — Сейчас же отпусти!! Это нарушение правил!
— У нас здесь свои правила, — самодовольно раздаётся над самым ухом.
— Если ты помнишь, сегодня совместная тренировка. И заметь, не я это придумала! — распинается Джонсон, пользуясь неожиданным подарком судьбы, — но так уж вышло: на носу матч, а поле одно! Поэтому предлагаю культурно позаниматься, не мешая друг другу!..
Алекса чувствует теплое дыхание Маркуса, оно щекочет тонкие прядки волос в ушной раковине, обдаёт жаром изнутри, рассыпаясь тысячей мурашек от затылка вниз, прямо по хрупким позвонкам, прижатым к чужому телу.
— От твоей занудной болтовни трещит башка! — Флинт сильнее обнимает Алексу. — Как ты её выносишь, Хэлф? — произносит он очень близко, почти касаясь кончика уха.
Чёрные глаза Анджелины загораются одновременно гневом и удивлением. Забавное сочетание!
— Если ты…
— Эндж, всё в порядке! Я разберусь! — пытаясь изобразить полнейшее спокойствие, небрежно отмахивается Алекса. Будто каждый день висит на приличной высоте в объятиях врага. — Лучше заберите квоффл у Монтегю!
В Анджелине всегда был сильнее командный, чем личный голос, а потому, бросив охотнице последний обеспокоенный взгляд и «Только попробуй навредить ей, Флинт!» капитану, она уносится вслед за пролетевшей Спиннет.
Жарко. И странно от того, что вокруг движется, живёт и изменяется мир: дует лёгкий ветерок, светит солнце, Имоджен одиноко сидит там, внизу, на скамейке — а Хэлфорд словно заточена под прочным стеклянным куполом. Вместе с ним.
— Обманула меня, да? — сжимает её Маркус, да так, что под его предплечьем начинает болеть чувствительная грудь.
Алекса впервые жалеет о своих длинных волосах, туго натянутых где-то между их телами.
— Отпусти!! — пытаясь расцепить руки слизеринца, она крутится несчастной мошкой, трепещущей на белесых узорах паутины в ожидании паука. — Я тебя не обманывала! О чём ты вообще?..
Вместо ответа грубая перчатка как бы случайно задевает тонкий лонгслив, дотрагиваясь до живота. Девушка на секунду замирает, безмолвно раскрыв рот, подобно выброшенной на берег рыбе. Различает каждый выдох слизеринца, разгоняемый минутной вседозволенностью.
Подушечки его пальцев в прорезях медленно скользят по обнажённой коже. Прохладные, они разбрасывают тысячи немеющих игл…
Дёрнувшись, Алекса разрывает липкий, вяжущий капкан. Хотя это Флинт отпускает её, резко отталкивая от себя.
Охотница тут же занимает безопасную позицию подальше… но кто может оставаться неприкосновенным рядом с подобным дикарём?
— Что за метла? — тёмные глаза изучающе скользят, точно повторяя изгибы… только не фигуры, а злосчастного древка.
Он косится на кончик рукояти, не в силах разобрать с такого расстояния бисерную гравировку букв.
— «Чистомёт», не видишь разве? — не сдерживая более улыбки, хвастливо бросает Хэлфорд и нежно проводит ладонью по гладкой полировке.
— Эта хрень тебя не спасёт! — наконец, выдаёт слизеринец, недобро сверкнув исподлобья.
— Скоро узнаем! А пока, будьте так любезны, освободите нам поле!... АЙ!! Ты совсем спятил??
Маркус прошивает воздух в дюйме от неё, нет, он просто разгоняется прямо навстречу, заставляя отскочить в сторону! Лихо развернувшись, на мгновение замирает в воздухе, лукаво посматривая из-за густой тени ресниц:
— Сначала догони!
Прозрачный, полный особой кристальной чистоты октября воздух легко уносит его на своих упругих волнах.
Всё вокруг искрит от растущего напряжения. Отсутствие мадам Трюк развязывает руки и биты.
Спиннет и Джонсон борются за квоффл с несколькими слизеринцами сразу, Уизли с двух сторон поля без остановки молотят по бладжерам, вызывая поток отборных ругательств у соперника. Надежда, что удастся сбить с него спесь, крепнет с каждым гулким ударом биты о металл.
Алекса вновь в эпицентре, юрко снуёт между красно-зелёными мантиями, отыскивая Флинта. Но развернувшаяся перед ней картина отвлекает от погони за слизеринским капитаном: Алисия, её верная соратница и компаньон в бесконечных ночных разговорах, сейчас отчаянно нуждается в поддержке. Атакованная с двух сторон Пьюси и Монтегю, она неизбежно теряет квоффл.
— Лис!! — Хэлфорд устремляется вперёд, преследуя игроков со спины.
Чертовски удобная позиция! Если наподдать древком Эдриана, то удастся выбить мяч раньше, чем Грэхем пробасит: «Мерлиновы яйца!»
Только вот не она одна владеет ситуацией.
Резкий удар в правый бок отбрасывает девушку к судейской черно-белой башне.
Флинт!
— Перепасуй!!! — он уже возле Грехэма.
Алекса ловит себя на мысли, что…
Знаю, знаю, я не должна так думать о соперниках, и тем более восхищаться ими, но, чёрт, как же Маркус хорош на метле!!
Монтегю с готовностью подбрасывает квоффл вверх, и, как только малиновый шар оказывается в «нежных» руках Флинта, серые глаза цепляют Хэлфорд на крючок. Дразня, уводя за собой, предлагая отыграть мяч или безоговорочно признать своё поражение.
Она принимает вызов.
Трибуны, башни, свет, мелькание тени, свист вихря… Лица вокруг, размытые скоростью до бледных масок.
И только один ровный, контрастный до рези в глазах образ — гладкая чернь прутьев, изумрудное полотно с серебряной капитанской единицей и тёмная макушка.
Фокус зрения, завязанный исключительно на Маркусе, неожиданно ломает вылетевший из-за угла Пьюси.
— Американочкааа! — жёстко подрезав гриффиндорку, Эдриан делает знак пролетавшему мимо Боулу, который резко тормозит впереди Алексы, преграждая путь.
Ах так?!
Девушка уходит отвесно вниз, вертикально выставив рукоять. Концы её мантии обмахивают Люциану ботинки… Невелика честь!
Сжимая бёдрами скользкий изгиб, она опасно съезжает по древку, но руки уверенно выравнивают «Старса», за секунду направляя упругий снаряд вверх.
Похоже, слизеринцы только сейчас замечают другой вид и ход метлы: на лицах — похвальное удивление.
Но ей некогда наслаждаться (а хотелось бы!), ведь впереди крутыми петлями летает Флинт, квоффл непростительно долго нежится его руках, соблазнительно затянутых в жёсткую строчку перчаток.
Расслабленно выделываясь перед гриффиндорцами, дразня Анджелину, Маркус не сразу замечает преследователя, и когда Хэлфорд пикирует на него сверху (чистая удача, что он упустил её из виду на какой-то десяток секунд!), только безошибочная реакция, интуитивное чутьё спасает его от неизбежного столкновения.
Тонкие пальцы гриффиндорки лишь слегка задевают мяч, но Маркус резко уходит на пару метров вниз, и — о, Боги! — что это за взгляд! Злой, удивлённый, как отпечаток скорого обещания придушить её собственными руками прямо здесь, между небом и землёй, на глазах у жаждущей аудитории.
Потемневшие радужки на ярких, почти жемчужных белках глаз, и хищный оскал, обнажающий острые края резцов.
Настоящий зверь, обаятельный и недоступный, кто знает, что там, за шипастой бронёй: сладость или боль? В этот самый миг Алекса точно и бесповоротно уверена: она хочет знать.
Злобная растерянность самоуверенного капитана настолько необычна и ценна, что Хэлфорд готова защёлкать створом колдо! Жать и жать кнопочку, пока не кончится глянцевая лента плёнки.
Один, три, пять, десять кадров!! (Она бы целовала эти фотографии втайне ото всех).
— Ты доигралась, Хэлфорд!
Алисия и Джонсон считают Флинта страшным, грубым, отталкивающим. Пусть. Алекса снисходительно прощает им личную неприязнь к капитану: они не видят, как прекрасен и выразителен его взгляд. Как он смотрит на неё сейчас.
— Ты сам предлагал… поиграть! — сгусток слюны липнет к сухим стенкам, в нём вязнут буквы, цепляя за собой мысли, мешая соображать.
— Но тебе ведь нравится, да?
Всё происходящее вокруг теперь имеет ничтожно мало значения: яркий бок мяча все ещё призывно торчит подмышкой Флинта — пора положить этому конец.
— Маркус, знаешь… — словно в сладких грёзах, растягивает Хэлфорд, облизывая взглядом капитана, — я хочу тебе сказать, что…
Тают на солнце масляные буковки, стекая с розовых губ. Кисть Флинта дёргается, не решаясь направить «Нимбус» прочь, парень замирает в предвкушающем ожидании:
— Выкладывай и вали на фиг!
Годрик, она всё, всё расскажет Алисии!!
Расскажет о том, как резко её верный «Старс» рванул с места, выбивая древком мяч из рук ошеломлённого Флинта, как Хэлфорд нырнула вниз, подхватив квоффл и почти коснувшись макушкой высоких ботинок из дорогой драконьей кожи, и какой сладкой мелодией прозвучало за спиной:
— Отвечаю, тебе конец!!
Все, кто был вокруг, из ожесточённых соперников неожиданно превращаются в невольных зрителей личного противостояния, когда два игрока ало-изумрудными молниями наискось разрезают стадион.
Хоть на минуту, но замирают биты, тормозят мётлы и горящие куражом глаза неотрывно следят за гонкой.
— Лекс, давааааай!!!
— Сделай эту выскочку, Маркус!
Первый раз за всю жизнь (а она испытала много чего!) Алексе было так страшно на тренировке. Матч за первенство Штата? Обыденная, формальная игра.
Гнать метлу по школьному стадиону, словно за тобой гонится десяток дементоров, а не один несносный слизеринец? Вот где настоящая квинтэссенция фобий из сна!
Кожей ощущая погоню, она до чёртиков боялась обернуться, потерять малейшую унцию скорости. В её власти сейчас — слышать опасный, близкий шорох его мантии, разлетающейся на ветру.
Пожалуйста, «Старсик», быстрей!!
Потому что останавливаться катастрофически поздно, иначе слизеринец просто размажет её по полотну ближайшей башни, а позволить забрать ему мяч — равносильно публичному позору.
Да, она мыслит подобным спортивным абсолютом, неприкрытым, а потому кристально честным в своей правоте.
Обнимают тело косые лучи далёкого светила, а вот чёрная тень совсем рядом, здесь, неровно пляшет по траве, догоняя, съедая её прижатую к метле фигурку.
Странное возбуждение вдруг накатывает горячей волной с головы до ног, Алекса ловит за хвост ускользающе-сладкую мысль о том, что безбожно, мучительно хочет быть пойманной им.
Резкий поворот прямо за козырёк в любимых красно-жёлтых квадратах. Плавными волнами играющее на ветру полотно, обнажённая челюсть деревянных стропил, высохших на изменчивом солнце октября…
Краем глаза Хэлфорд замечает мелькнувшую тень, быстрый взгляд назад — никого!..
Очень, очень плохое предчувствие!
Вираж за кольцами и зеленоватой трибуной с бледными кольцами змей (вот бы избавиться от навязчивого гиперфикса по одной из них!), и девушка не успевает даже пискнуть: «Годрик!», — так неожиданно и дерзко налетает на неё из-за угла башни Флинт!
— Аааа!! — вскрикивает она, когда в лобовом столкновении схлёстываются мётлы.
С металлическим скрежетом цепляются ножные упоры, древко «Нимбуса-2001» уходит под рукоять «Старса», бедра Алексы оказывается на коленях слизеринца, а сама она впечатывается в обтянутую изумрудом твёрдую грудь.
Квоффл безнадёжно летит вниз, не сопровождаемый ни одной мыслью, ни одной капелькой сожаления. Алекса ошарашенно смотрит в солнечные блики, золотистыми искорками рассеянные по тёмно-серым радужкам, и не сразу понимает, что одна её рука судорожно сжимает плечо капитана, ощущая сквозь прохладную от ветра мантию тепло разогретых мышц, а другая — держит его запястье, вбирая кожей приятный холод золотистого металла.
— Убери руки… — сквозь звон в ушах различает она непривычно тихий голос.
— Сам убери, Флинт! — Алекса слегка отстраняется, сбитая с толку контрастом слов и плещущего в серой темноте глаз желания. — Ты видишь: мы зацепились упорами!
Они почти соприкасаются кончиками носа. Это занимает несколько жарких жалких секунд: их неожиданная близость. И снова обжигает, как тогда, в поезде. Как в грубых, почти медвежьих объятиях двадцать минут назад, но сейчас, лицом к лицу, чувствуется абсолютно по-другому.
Зло, волнующе, горячо. Будто растворённый в адреналине, смешанный с дурными наклонностями спортивный азарт.
Флинт тяжело дышит от погони (или от чего-нибудь ещё), его форменный свитер в рубчик отрывисто приподнимается в такт сбивчивому дыханию гриффиндорки, которая до сих пор сжимает пальцами выпуклые звенья браслета.
Не мигая, они смотрят друг другу в глаза, Алексе кажется — перед ней абсолютно не тот человек. Иная ипостась привычного слизеринского высокомерия. Тёмные линии его бровей кажутся идеально очерченной геометрией, как и чёрные, почти прозрачные на концах длинные ресницы.
Грубое нарушение личных барьеров снимает глупые условности, Маркус молча перехватывает её кисти тёплыми, слегка шершавыми ладонями.
Его взгляд на секунду соскальзывает к её губам, медленно возвращаясь назад, и вновь жадно растворяется в ответном взоре. Утопая в жарком антраците его глаз, Алекса глубоко втягивает ноздрями воздух — лишь ту его частичку, насыщенную желанным присутствием слизеринца. Лёгкие нотки мужского геля для душа причудливо сплетаются в её сознании с травяной свежестью гор…
Она чувствует, как медленно движутся его руки вдоль её ног, Маркус сжимает застрявшую голень и аккуратно вынимает из капкана железных крюков. И, кажется, всё же успевает прочесть мелкие золотистые буквы на утолщенном кончике рукояти.
Хмыкнув, он грубо отталкивает ногой «Старсуипер» вместе с наездницей:
— Твоя знаменитая метла — дешёвый тормознутый хлам! «Чистомёт» для американок самое то.
Всё. Хрустальные стенки их призрачной близости разлетаются на миллион фальшивых осколков.
Наглая улыбочка змеится на обветренных губах, но Маркус больше не говорит «полукровка», и вообще Алекса впервые слышит из его уст нечто, связанное со своей континентальной принадлежностью.
— Что ж, проверим на игре! — охотница поправляет съехавшую заколку, пряча в груди весьма разноречивые чувства.
Хочется гордо встряхнуть русой гривой и стремглав улететь, но живописная панорама, плотным кольцом охватившая стадион, буйство охры лесов в алых брызгах тонких осиновых ветвей сбивают с толку.
Или это Флинт, в пяти метрах от неё выжидательно разминающий кисти и посматривающий с толикой явного лукавства?
Тёплый ветер, разогнавшись по зубчатым скатам гор, ворошит лимонную листву, путается в пушистых еловых лапах, рвёт на тонкие лоскуты редкие облачка. Природа властвует над всеми, и ей чужды страстные движения изменчивой человеческой души.
Вдали, с другого конца поля, слышатся громкие голоса. Чего бы там ни напланировали капитаны обеих команд — тренировка давно превратилась в стихийный шабаш.
Ярким пятном проносится внизу Алисия, разрывая тет-а-тет, снимая густой покров наваждения.
Подхватив забытый квоффл с травы, охотница щурится ввысь, с трудом различая в ослепительном сиянии две фигуры:
— Лекс, там пришла Трюк, всех разгоняет! — потом, ещё внимательнее присмотревшись к подруге и подозрительно — к Флинту, на всякий случай интересуется: — Всё в порядке?..
— Да! Полетели к нашим!
Коричневая рукоять берёт уверенный курс вперёд, унося прочь от лаковой черни вражеской метлы и обжигающе-игривых глаз.
Только полюбуйтесь на эту охотницу! Как легко, грациозно правит она метлой, как точны её движения, а упругое тело — заряжено силой. А теперь подсмотрите за краешек закулисья: беспорядочная толпа актёров в гриме, разбросанная по сцене бутафория и сценарист, в смятении бегающий вдоль зрительного зала. Именно так ощущает себя Алекса, прыгая с метлы в пушистую траву у нижних трибун.
Растерянная, уставшая, возбуждённая.
Чуть поодаль, сверкая жёлтым глазом, Роланда собирает в ящик мячи. Разогретые бладжеры хрипло пищат, рвутся в желанную высоту, но сухопарые птичьи кисти мадам Трюк цепко держат металлические сферы, загоняя под крепления.
— Кто вообще додумался выпустить вас вместе?! — возмущается профессор, обращаясь одновременно ко всем и никому. Гулко клацает крышка, знаменуя окончание «командного поединка». — Я ещё поговорю с Минервой, эти графики никуда не годятся!
Эмоциональная Анджелина пытается спокойно, объективно, рассудительно истолковать ситуацию, но фразочки: «Эти полудурки забрали квоффл!», «…Даже не стал меня слушать!», «Деррек чуть не прибил Кэт!», «Хорошо, тогда пусть летают в Запретном лесу!», — выдают её с головой.
— Отлично потренили! — приземляется рядом Фред.
Густые рыжие пряди на его лбу темнеют мокрыми змейками, а глаза искрятся сотней фейерверков.
— Кое-кому чуток надрали зад! — коварно шепчет, наклонившись, Уизли.
Алекса хихикает, поглядывая на другую сторону поля, где раздосадованный Слизерин бросает мётлы на траву. Деррек зло посматривает на Фреда, пока Монтегю, Боул и Малфой о чём-то горячо спорят между собой.
Лаковая бита Джорджа падает в метре от неё, а сам «великий кудесник» (по меткому выражению Анджелины) уже радостно треплет брата. Остальные гриффиндорцы невозмутимо поправляют амуницию, Гарри с улыбкой машет Рону и Джинни на трибунах, как бы невзначай выставляя руку с поблескивающим меж пальцев снитчем, пойманным пятью минутами ранее: весомое преимущество, достигнутая цель!
Кэти и Спиннет устало опускаются на траву возле Джонсон:
— А можно эту тренировку поставить в зачёт матча? — выдыхает Алисия, подмигнув Хэлфорд.
— Дорогуша, мы можем отменить все занятия — и никто больше не появится на поле! — обрубает мадам Трюк. — Завтра летает Когтевран! Имейте ввиду! — вытягивается вверх крючковатый палец. — А с вами мы ещё разберёмся!
Алекса призывает «Старсуипер», оборачиваясь на Флинта, который уже среди своих, ловит бутылку от противной Имоджен.
Ему жарко, он отстёгивает мантию, снимает через голову свитер и бросает на траву. Рельефные мышцы плавно ходят под загорелой кожей, округлые бицепсы и очерченный пресс покрыты блестящим бисером пота.
Алекса готова дать руку на отсечение, что видит маленькую прозрачную каплю, стекающую по тонкой дорожке между налитых косых мышц вниз, к белой резинке брюк.
—... и пойдём туда, хорошо?
— Что?...
Пока Алисия поправляет ей волосы, рассказывая о планах на вечер, её беспутная подружка смотрит, как жадно пьёт воду Маркус.
Горлышко бутылки на миг отрывается от покрасневших губ, задерживаясь у подбородка. Алекса поднимает глаза и сталкивается с жарким морем удовлетворения, разлитого во взгляде: Флинт заметил.
— Конечно… Пойдем, куда скажешь!
Боже!
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
Отключить рекламу