Живи и смотри, начало (джен)

Разрешите представиться, меня зовут Василий, можно просто Вася. И я начну свой рассказ. Начну с простого. Как-то раз угораздило меня задуматься о жизни в тихом и спокойном месте, например, в деревне. Сдавать квартиру, а на эти деньги жить. А ещё лучше продать. А пока лето, решил я поехать на Север, откуда родом некоторые из родственников. Вдруг пройдёт это желание? На месте при встрече с суровой реальностью.

Путь лежал на берега холодного Белого моря. Поезд на Архангельск довёз меня до места назначения, далее автобусом. «Пазик» вначале битком набит людьми, потом становится свободнее, наконец появляются свободные сидячие места, можно сесть. Приехали, конечная.

Пешее путешествие вдоль берега моря шло своим чередом. Питаться приходилось взятой с собой едой, иногда покупал еду в сельпо, но рюкзак постепенно становился легче. Попадались ещё целые или заброшенные деревни. Значительная часть была уничтожена по ходу ликвидации неперспективных деревень. Была такая программа при дорогом Леониде Ильиче. В сельской местности всё закрывалось, люди увольнялись, а устроиться на работу нельзя, потому что некуда. А не работать нельзя, это по советскому законодательству уголовная статья за тунеядство со всеми вытекающими неприятными последствиями. И даже погашенная судимость может в дальнейшем испортить жизнь. Про закрытие школ, фельдшерских пунктов, магазинов и прочего я не говорю. Податься в считавшиеся перспективными местные деревни нельзя, потому что некуда. Жилья нет, работы тоже по большому счёту нет, поэтому надо ехать куда-то далеко, например на БАМ, потому что там есть прописка и работа. Либо лимитчиком в крупный город, работать на заводе. Смотря куда попадёшь. Зато сохранились деревни вдоль железной дороги, потому что министерство путей сообщения эти сложности с неперспективными деревнями не волновали, поскольку это государство в государстве. Но не буду отвлекаться на советские времена. Это было давно.

Желание переехать в сельскую местность постепенно проходит.

Иду я вдоль берега моря, фотографирую пейзажи на модный зеркальный фотоаппарат, хотя и относительно бюджетный, и останавливаюсь отдохнуть. Выбор места для остановки непрост. Набираю воды из ручейка, наскоро перекусываю... И решаю слегка задремать. Дело летнее, светло круглые сутки. Что-то разморило меня... Задремать на песке? Или на траве? Так, а там кто едет? Кажется, по мою душу, и лучше не встречаться. Ставлю телеобъектив, приближаю. И что я вижу? Трое на мотоцикле с коляской... Лучше я уйду с их дороги, хорошо, что стою у деревьев. Надеюсь, что не заметили. Должен сливаться с фоном. И хорошо, что последние пару километров шёл по траве, а не по песку.

Прячусь в лесу, мимо меня проезжает мотоцикл с тремя местными, они смотрят на кусты, и я на всякий случай прячусь за дерево. Мало ли, заметят... Вроде проехали... На душе полегчало.

А не задремать ли мне где-нибудь здесь? А то засну на берегу, а они обратно поедут? Нелегкий выбор. Так, судя по звуку, едут обратно. Значит, точно за мной. Не нравятся они мне. Не буду высовываться, ведь их трое, а я один. Хотя, судя по отзывам, народ ходил в одиночные походы, и всё нормально. Или те, кто ненормально, не оставили отзывов? И кто их будет искать? Кому они нужны, кроме близких родственников? Авось пронесёт. Нет, не буду рисковать. Проехали...

Лягу-ка я на траве у берега... За кустами, на всякий случай. Мало ли что. Расстилаю туристическую пенку, кладу рюкзак под голову и засыпаю. Ветер отгоняет мошку, а то эта сволочь очень больно кусается. И заодно комаров.

Стою я на берегу моря, и рядом со мной несколько человек. И это мои предки. Каким-то непостижимым образом я это понимаю. Хотят поговорить со мной. И я прекрасно понимаю, что придётся поговорить.

— С возвращением, Василий, — говорит старый дед. — Мы рады, что ты вернулся на историческую родину.

— Я не вернулся, просто приехал посмотреть, — пытаюсь возразить, возвращаться меня совсем не тянет.

— Я надеюсь, что ты станешь здесь жить. Должок у нашего рода, его надо закрыть.

— А что я буду здесь делать? Работать на лесоповале? Или грузчиком в магазине? Там висело объявление.

— Грузчиком?

— Да, — отвечаю я. — Только не хочу.

— И правильно, за такие деньги пусть хозяева работают. А ещё тебе придётся дрова пилить и колоть.

— А на что я буду жить? Квартиру я ещё не сдал. Да мы пока не разъехались.

Мелкая, но очень существенная, подробность: двухкомнатная квартира в пятиэтажке досталась по наследству от бабушки, дедушка умер одиннадцать лет назад. У меня есть младшие брат и сестра, родные, двойняшки, мы хотим разменять на три. Младший брат женат, сыну полтора года, живёт в той квартире с женой и ребёнком. И процесс пошёл, ищем покупателя. Я подумываю жениться, только жить особо негде, разве что снимать квартиру. Я уже распланировал жизнь, но всё ещё впереди.

— Квартиру пока оставь в покое, дом скоро снесут.

— Мы к тому времени продадим.

— Сорвётся. Пропишитесь туда всей толпой. Успеете на выгодных условиях, получите в том же районе.

— Хорошо.

— Но это не просто так.

— С меня что-то требуется?

— Погасить долг рода, хотя бы частично, но, скорее всего, так и будет. Учти, это будет взыскание по-хорошему, откажешься, взыщут по-плохому.

— Как это сделать?

— Жить и колдовать. Учти, магия — дело грязное, и она всегда от нечисти.

— Шариться ночью по кладбищам?

— Делать тебе больше нечего. Хотя и это надо уметь.

— А если я хочу быть светлым магом.

— Они бывают только в детских сказках, не имеющих отношения к реальности.

Все кивают и внимательно смотрят на меня.

— А теперь слушай внимательно. Сейчас ты спишь. Перед тем как ты заснул, мимо тебя проехал мотоцикл с деревенскими. Их трое. Они хотели тебя избить и ограбить. Скоро вернутся. Они знают толк в охоте, возьмут с собой лаек, поймают тебя. И с ними будут другие. Собаки пойдут по твоему следу. Сейчас они едят, а потом вернутся.

— И я буду жить рядом с такими людьми?

— Справишься, выкрутишься.

— И я смогу от них сбежать?

— Помолчи пока. Вряд ли, но ты встанешь лицом к морю. Пойдешь направо. Вторая по счёту речка, она, как и первая, небольшая, но если не разденешься, промокнешь. Иди по траве, иначе увидят твои следы на песке, когда будут ехать на мотоциклах. Это даст тебе полчаса, а то и минут сорок. Идёшь вверх по реке, но не по самой, у русла бурелом. Дойдёшь до болота, из которого вытекает речка. Раздеваешься, складываешь вещи в пакеты, надеваешь резиновые тапочки, идешь по кочкам, а там вода, и плывёшь к ближайшему острову, там передохнёшь. Огня не разводи, тебе нужен третий остров. На первом острове отдохни, и чтобы тебя не было видно с берега. У них есть бинокли.

— Остров посреди болота?

— Это официально. В этом месте по большей части озеро с топкими берегами. А на третьем острове дом, заходи в него. Не бойся, там никого нет. Войти неродственники туда не могут.

— А теперь быстрым шагом туда. Ты должен успеть доплыть до острова, прежде чем выйдут к краю болота. Можешь считать, что ты попал в сказку, очень недобрую, и выхода пока нет. И не вздумай идти обратно. Подъём!

Я неожиданно просыпаюсь. Ну и сон... С другой стороны, он может быть предупреждением. Надо идти отсюда. Мало ли что.

На всякий случай иду отсюда подобру-поздорову. Скоро прилив, а там следы уничтожит море. Шагаю по траве на краю леса, иногда озираюсь. Перебираюсь через первую речку, сохну, одеваюсь, иду дальше. А вот и вторая. Отдохну, у меня ещё чай в термосе остался. Так, а там что? Мчатся тёмные точки, как бы не эти хулиганы. Достаю фотоаппарат... Так, три мотоцикла. Фотографирую, вдруг сгодится. И скоро будут здесь. Значит, сказали правду. Стоило уйти в лес метров на сто, а может, двести, как раздался треск мотоциклетных моторов. Хорошо, что лес еловый, почти нет следов. Пойду я к этому болоту.

Иду я, насколько могу быстро, за мной раздаётся тявканье лаек, хоть бросай рюкзак и беги. Кажется, догонят, и я сдохну в лесу. И вдруг мимо проносится заяц. Крупный такой. И уносится куда-то вбок. Потом лай собак, мат. От собак требуют вернуться. Получается, мне помогают. Чувствую, что надо резко свернуть вбок, чем быстрее, тем лучше. Не буду умничать. Поворачиваю на девяносто градусов направо, отхожу в сторону и заползаю под нижние ветви ёлки. Передохну... А здесь вроде незаметней, по крайней мере мне так кажется. Так, двое ушли в том же направлении, куда шёл я. И у одного из этих двух на поясе мачете. До меня доходит, что мне надо левее вдоль овражка, по которому течёт речка. А вдруг они пойдут обратно? Сил нет встать. Будь что будет... Всё чувствую, что надо встать и идти. Где-то там лают собаки... Встаю и иду. Недалеко я ушёл, один из этих двух споткнулся о корень, они хотят "поймать этого пидораса", то есть меня. Иду дальше. Появляется камыш, я спускаюсь к реке, раздеваюсь. Иду по пояс в воде, ну и грунт: склизкий и противный. И плыть сложно. Оставляю вещи за большой кочкой на микроскопическом островке, потому что понимаю, что с вещами я до острова точно не доплыву. Допиваю чай и съедаю два последних шоколадных батончика, что берег на всякий случай. И плыву дальше, в зубах пакет с паспортом и деньгами.

Если это тот остров... Ширина всего ничего, растет несколько берёз, ложусь греться на песке с той стороны. Вдруг раздаётся выстрел. Так, на это я не подписывался. Надо лежать тихо и не высовываться. Потом ещё два. Лежу... Тихо засыпаю под лучами солнца.

Будит меня моросящий дождь. Берега почти не видно, но что-то мне подсказывает, что сейчас за вещами лучше не плыть, вдруг пристрелят. Хотя, по всей видимости, мне просто страшно. Мои преследователи, наверное, уже дома. Лучше поплыву я на третий остров. Пакет с паспортом и деньгами я кажется потерял. Ладно, плыву отсюда...

Поворачиваю голову, вижу просвечивающий сквозь дождь огонёк костра. Значит, они на берегу. Ждут меня?

Доплываю до второго острова... Или это берег? Да, я в одних трусах где-то в глухом лесу. Мне становится весело. Интересно, а на втором острове можно выходить на берег? Ладно, выйду. Отдохну. Остров довольно большой, высокая трава режет ноги. О, сосны и песок. Надо найти третий остров и плыть к нему, мне уже холодно. Вдруг там удастся согреться? Еды наверняка нет, и к гадалке не ходи.

Иду я, смотрю, вижу, труба торчит. Не простая, а кирпичная. Развалины дома? Подхожу поближе. То ли землянка, то ли полуземлянка, то ли ещё что. Одна стена деревянная, другая зарыта в землю. Или просто земляная стена. Вид нежилой. Окна закрыты ставнями. И как-то странно меня тянет, как будто мне придётся здесь жить. Не пойду я сюда, вдруг подвох или ловушка? Надо добираться до третьего острова. И пожрать не помешает.

Обхожу эту землю и понимаю, что это остров, довольно большой. И обходил я довольно долго. Кстати, надо купить часы. Электронные, и чтобы показывали время в двадцатичетырехчасовом формате. И дату. А то здесь иногда не поймёшь, какое время суток. А севернее так вообще полярный день и полярная ночь. И чтобы батарейки хватало на несколько месяцев. И дату показывало. И что-то мне подсказывает, что хорошо бы ещё день недели.

Так, если я правильно понимаю, то... Я вижу остров с обрывистыми берегами, на которые ещё надо забраться. Я в условиях дождя и почти белой ночи, по всей видимости, благополучно проплыл мимо. То есть я уже на третьем острове. И эта полуземлянка, скорее всего, и есть тот самый дом. Иду искать эту лачугу.

Неожиданно нахожу какое-то языческое капище. Деревянные идолы стоят кругом, в середине обложенное камнями кострище. Причём они хорошо сохранились. Чует моё сердце, мне много раз придётся здесь побывать.

Наконец нахожу эту несчастную постройку, открываю дверь и захожу внутрь... С одной стороны, процесс первого входа мог быть и попафоснее. С другой... Перед кем выпендриваться? Мелькает мысль: «Для себя, потом буду байки травить». Затхлого запаха нет, хотя, казалось бы... Попадаю в сени. В сенях ничего интересного. Только ветхая одежда. И четыре двери. За одной чулан, за другой дрова, за третьей комната... Вижу свет сквозь щель в неплотно закрытых ставнях. Надо бы открыть, но спотыкаюсь о мебель. Кажется, это лавка... Окно открылось на удивление легко. Ставни заперты на цепочку. Открываю, в дом прорывается дневной свет.

Итак, комната с большой печкой, около неё стоит буржуйка, и столом. Я действительно споткнулся о лавку, стоят табуретки и деревянные стулья. На столе пожелтевшие листы бумаги, придавленные кружкой... И две двери. За одной проход, там темно, и фонаря у меня нет, за другой... не открывается. Ладно, посмотрим... Как бы мне пожрать, давно не ел. Хотя, всё наверное, давно испортилось. На что я надеюсь? Надо будет вернуться за рюкзаком.

Так, а вот это интересно. На столе инструкция, как пользоваться домом. Оставленная явно для меня. Пункт первый: посудой пользоваться можно, за печью погреб, где еда, которая должна сохраниться. Готовить можно на буржуйке. Рядом с буржуйкой фонарь, но не электрический, а со свечой внутри. Если давно никто не жил, то, скорее всего, хозяин одежды и обуви умер, надо сжечь. Есть трехлитровая банка с бензином, его не жалеть, специально для этого. Одевать вещи нельзя. Строго нельзя. На капище, в печи или буржуйке сжигать нельзя. Есть специальное место для сожжения мусора. Пепел можно использовать на удобрение. Посудой можно пользоваться, после себя мыть. Перед использованием ополоснуть. Ого, здесь есть электричество. Инструкция, как включить. И это непросто. Если проще, есть родник, а на нём генератор. И длинный провод. Так, его не видел. Есть зажигалка. Горит! Зажигаю свечу в фонаре и иду в погреб. В погребе есть консервы, макароны, на стене что-то типа доски объявлений и три листа, как отличить съедобное от испортившегося. Если голоден, сначала не умничать и брать еду в коробке на полке справа. С коробкой под левой подмышкой и фонарём в правой руке иду наверх из погреба.

Итак, что имеем. Банка, триста грамм чего-то там, как я понимаю, написано по-немецки. Швайне, это должна быть свинина. С момента изготовления прошло семь с лишним лет, срок хранения десять лет, осталось два с лишним года. Дёргаю за кольцо, открываю. Свинина с рисом, судя по запаху и внешнему виду, должно быть съедобное. Кстати, в инструкции написано, что если я всё сделаю, как там написано, то старый хозяин не будет иметь ко мне претензий, если вернётся. Но, скорее всего, он уже умер.

С голодухи съедаю свинину с рисом прямо из банки, и мне хорошо. Ложкой, которую нашёл здесь же в доме.