Выбор леди Мэри-2 (гет)

— Ты мое золотце! Ты моя умничка! Ты моя преееелесссть!

Упс… это из другой оперы, простите.

Ну, не столь важно. Важно другое. Шериф Ноттингемский, умильно вздыхая и радостно сверкая изумрудом в клыке, взирал на даму, по-хозяйски расположившуюся в его кресле. Знойная блондинка в обтягивающей черной коже довольно улыбалась, по-кошачьи щуря глаза и отвечая шерифу не менее умильным взглядом. Закинув ногу на ногу, она потянулась всем телом, плавно откинулась на спинку кресла, небрежно повела плечами.

— Милый братик, я всегда была умной девочкой, — пропела она, — у тебя училась.

— Дорогушенька моя, — с сожалением вздохнул Вейзи, ласково погладив даму по плечу, — мы с тобой уникальны! Ах, если бы я мог именно тебя взять в помощники…

Шериф поскучнел, тяжко вздохнул и с сожалением продолжил:

— Увы, принц этого не одобрит. Да и потом, Давина, ты слишком хороша для вторых ролей.

— О, да, — самодовольно кивнула блондинка, лениво покачивая ногой. — Тот мерзкий гаденыш, что посмел меня ограбить, будет болтаться в петле. А я с удовольствием посмотрю на это!

Вейзи задумчиво прошелся по кабинету, повздыхал, сморщился и сварливо заметил:

— Мой помощник так и не смог этого сделать, хоть у него и были все возможности.

— Ты про этого… о, ну как он… Гизборн, да? — рассеянно поинтересовалась Давина, наклонившись к подносу с фруктами, что стоял на столе перед ней, и придирчиво разглядывая краснощекое яблоко.

— Он самый.

Присев на край стола, Вейзи огорченно всплеснул руками.

— Дорогуша, вот только ты меня и понимаешь. Мало того, что этот идиот до сих пор не смог прищучить Гуда, так теперь он вообще манкирует обязанностями! Ты можешь себе представить, он мне заявил, что Локсли, видите ли, его собственность, так что со своими крестьянами он разберется сам! И налоги соберет сам, но не тогда, когда я скажу, а когда ему будет выгоднее!

Умолкнув, шериф с негодованием уставился на сестру. Та, меланхолично прожевав кусочек яблока, отозвалась:

— И? Тебе какая разница, если деньги все равно пойдут в твой карман?

— Большая разница, — Вейзи немного наклонился, поймав взгляд Давины. — Гизборн — мой цепной пес. Он не может иметь своего мнения. Он не может мне перечить. Он — мое орудие, и не более того, понимаешь?

Соскочив со своего насеста, Вейзи вновь возмущенно забегал вокруг сестры.

— Это все она виновата, несносная девчонка!

— О, ну как всегда, виновата женщина, — делано обиженно протянула блондинка.

— Это не женщина, это гангрена в юбке! — фыркнул шериф. — Представляешь, мой помощник таки женился! Я уж думал, у него не получится обуздать эту девицу. Так нет же!

— А почему ты ему позволил? — теперь уже по-настоящему изумилась Давина.

— Потому, что девчонка наследует манор отца, — назидательно поднял палец Вейзи.

— Котик, не мельтеши, у меня кружится голова.

— Прости, дорогуша, — машинально отозвался шериф, продолжая пылать гневом. — Я точно знаю, что она настраивает Гизборна против меня! Она и раньше пыталась это делать, но мне удавалось вовремя его образумить, однако теперь…

— Напомнить тебе про ночную кукушку, братик? — расхохоталась Давина. — О, не злись, не надо. Сначала разберемся с твоим разбойником, а потом займемся девчонкой.

Вейзи заинтересованно притормозил.

— Что ты хочешь этим сказать, Давина?

Медленно улыбнувшись, блондинка расплела длинные ноги, поднялась с кресла и прищелкнула пальцами.

— Братик мой любимый, я знаю много способов убрать мешающего человечка. Причем, для этого вовсе не обязательно его… убивать.

Последнее слово она произнесла с таким страстным придыханием, как-то очень уж маньячно сверкнув глазами, что даже ничуть не более человеколюбивый Вейзи почувствовал себя слегка не в своей тарелке. Однако родная кровь, нда…

— Ты моя зайка, — с видом доброй бабушки вздохнул шериф.

— Ты мой коооотик, — в тон ему пропела его сестра.

* * *

Леди Гизборн прищурила нехорошо сверкнувшие глаза; острые ноготки нервно стукнули по столешнице; яростно затрепетали тонкие ноздри.

— Не смеха ради, Мэр, это не шутки, понимаешь ли.

— Не хватало еще, чтобы всякая крашеная кошелка на меня зубы точила, — перебила его леди, вскинув голову. — Они решили, что я буду сидеть и смиренно ждать несчастного случая?!

— Если б они знали, что я подслушивал, несчастный случай устроили бы мне, не сходя с места, — тоскливо пробормотал Э`Дейл.

— Гай в курсе? — отрывисто спросила Мэри. Алан отрицательно мотнул головой.

— Правильно, — коротко кивнув, леди вскочила на ноги и принялась расхаживать туда-сюда перед камином главной залы.

Замечательная новость. Просто лучше не бывает. Эта хитрозадая лысая сволочь не сдастся просто так — Мэри понимала это с самого начала. И потому, в отличие от леди Мэриан, не лезла напролом, пытаясь прогнуть мир под себя. Нееееет… здесь нужно было действовать гораздо тоньше. Исподволь, изо дня в день, словом, взглядом, как бы между прочим, то и дело ставить дорого мужа в тупик словно бы случайными невинными вопросами… и он стал меняться. По настоящему. Гай Гизборн, как это ни странно звучит, стал учиться думать. Результаты не замедлили проявиться! Он стал гораздо больше времени проводить в Локсли, и отнюдь не только из-за наличия там молодой жены. На насмешливые расспросы шерифа ответил кратко — это мой дом и я обязан о нем заботиться. Вейзи посмеялся и забыл бы… да вот только странности росли и множились. Его верный пес стал огрызаться. Гизборн — подумать только! — стал заступаться за своих крестьян, твердо заявляя, что со своей собственностью разберется сам. А когда он в первый раз уперся всеми копытами и таки не отправил людей в деревни за двойным налогом… Вот тогда Вейзи понял, откуда ветер дует. Он орал и топал ногами, нисколько не стесняясь поливать своего помощника отборной бранью при всем населении замка — Алан потом рассказывал об этом хозяйке, запинаясь и пряча глаза. А хозяйка молча стискивала зубы, понимая, что еще не время.

Теперь же — время пришло.

Хмуро покусывая нижнюю губу, Мэри уставилась невидящим взглядом на язычки огня, пляшущие по поленьям в камине.

— Что делать будем? — Алан переступил с ноги на ногу и вздохнул. — Вейзи так просто этого не оставит.

— Знаю, — ровным голосом отозвалась леди, чуть повернув голову в его сторону. — А делать мы будем вот что… Найди Гуда. Мне нужно встретиться с ним. Скажи, что я приглашаю его сюда. В любое удобное ему время. Предупреждать не надо, пусть не считает, что я пытаюсь заманить его в ловушку.

Э`Дэйл оторопело похлопал глазами, потом недоверчиво скривился.

— Ты действительно думаешь, что он захочет с тобой говорить? Эээ. в смысле, я же не знаю, где его искать, да и вряд ли он будет рад меня видеть!

В ответ леди Мэри одарила своего друга настолько устало-понимающим взором, что тот даже смутился. Слегка.

— Как можно скорее, Алан, — с нажимом проговорила она и вновь отвернулась к огню. — Больше ждать нельзя…

Лошадиный топот Уилл Скарлетт услышал издалека, тут же навострил уши и подумал, что всадников как минимум двое и скачут они во весь опор. Затем сквозь бешеный перестук копыт до него начали доноситься и пронзительные, полные возмущения вопли. Удивленный донельзя Уилл осторожно отодвинул ветку орешника и увидел стремительно несущуюся прямо на него холеную белую кобылу, а на ней — особу, данные вопли испускавшую. Следом на лошадке поплоше мчался Алан Э’Дейл собственной персоной, горестно взывавший об отсутствии у вышеозначенной особы не только зачатков здравого смысла, но и элементарного чувства самосохранения. Оба всадника мчались прямой наводкой в лагерь шервудских партизан, и, секунду поразмыслив, Уилл решительно выскочил из зарослей орешника буквально перед носом закусившей удила кобылки, на которой практически распласталась морской звездой не кто иная, как Мэриан Найтон. Ах, простиииите, леди Гизборн.

Лошадь от неожиданности резко затормозила и ринулась было встать на дыбы, но тут ее наконец-то нагнал Алан. Перехватив одной рукой поводья своего коня, другой он решительно сгреб уздечку психованной кобылы, окончательно ее усмиряя. Ничего не понимающий Уилл на всякий случай положил руку на рукоять меча и окликнул бывшего соратника:

— Что ты здесь забыл?!

— Да я был бы просто счастлив забыть и тебя, и это треклятое место! — несчастным голосом огрызнулся тот, спрыгнул со своего коня и угрюмо кивнул в сторону хозяйки: — Не видишь, что ли?!

— Снимите меня, наконец, с этого бешеного животного!

Не терпящий возражений тон леди заставил обоих мужчин обернуться к ней. Несчастная кобылка, мелко дрожа всем телом и дико всхрапывая, с ужасом косилась на всадницу. Успокаивающе похлопав ее по морде, Алан попытался осторожно разжать руки Мэри, мертвой хваткой вцепившиеся в гриву лошади, однако это получилось у него далеко не с первого раза. Уилл, ошалело помаргивая, молча наблюдал сей спектакль, позабыв даже свистнуть Маленького Джона, который должен был дежурить неподалеку.

— Да чтобы я… ещё хоть раз… — свирепо бормотала леди, с помощью окончательно расстроенного Алана сползая с лошади. — Чего уставился? Да, я разучилась любить этих страшных животных!

Уилл, которому был адресована сия возмущенная фраза, наконец опомнился и флегматично пожал плечами.

— Дело твое.

— Сейчас будет твое, — мрачно посулила Мэри, отряхивая юбку. И без долгих вступлений заявила:

— Гуда поймали и в данный момент медленно убивают.

— Очень смешно, — поджал губы Скарлетт.

— Это не шутки, — подал голос Алан, нервно оглянулся на медленно остывающую леди и продолжил. — Я сам видел. Это все подстроено было, Уилл. Та дама, которую вы ограбили, она сестра Вейзи. И они вдвоем придумали, как поймать Робина.

Скарлетт чуть прищурился, не отводя глаз от хмурого Алана, кивнул собственным мыслям и неожиданно лихо свистнул, заставив леди Мэри подскочить на месте и послать ему убийственный взгляд. Тут же откуда-то из кустов с треском вывалился Маленький Джон, увидел Мэри и настороженно замер, совершенно машинально прикрывшись дубинкой. В другой раз она не сдержалась и вдоволь поехидничала бы, однако сейчас ей было не до того. В той реальности, которую она так долго и вдохновенно ругала в свое время, Гуда спас Ночной Дозорный. Вернее, пособил спасителям, отвлекая на себя Гая и его людей. Здесь же ничего подобного точно не произойдет, и, если оставить все как есть, главу местных партизан просто прихлопнут, аки муху.

— А он мне еще нужен, — пробормотала она и обвела пристальным взглядом собравшихся.

— Зачем ты приехала? — без обиняков спросил Джон.

— Она говорит, что Робина поймали, — пояснил Уилл. — И я ей верю.

Маленький Джон крякнул, явно проглотив нечто выразительное, но непечатное. Вместо этого он медленно опустил дубинку и мрачно заявил:

— Уилл, я думаю, это ловушка! Её точно подослал этот… — он покосился на леди Гизборн. — Ну, этот ее…

— Мне ровным счетом наплевать, что ты думаешь! — Мэри и в хорошем настроении не отличалась сдержанностью, а теперь, после досадного инцидента с лошадью и последующего вслед за ним неласкового приема, взорвалась окончательно:

— Пока вы тут будете репы чесать, его вздернут без лишних слов и вся недолга!

— А тебе-то что до этого? — подозрительно нахмурился обиженный Джон.

— У меня есть свой резон, — надменно ответствовала леди. — И поверь, если бы лично мне ничего от него не нужно было, я бы и пальцем не пошевелила.

— А вот в это я верю, — едва заметно усмехнулся Уилл, обернулся к Джону и хлопнул его по плечу. — Надо торопиться. Давай…

— Нет, — опять вмешалась Мэри, нетерпеливо притопывая ногой. — Вы не должны ничего делать. Я имею в виду, не надо никуда бежать, ни с кем драться и вообще ничего такого. Есть мысль получше…

* * *

Уилл и Джак умчались в Ноттингем. Алана забрали с собой, хотя он как мог упирался и верещал, что сэр Гай, мол, укоротит его на голову, если с его драгоценной леди Мэри что-нибудь случится. Его заверили, что если леди по своей воле не станет искать приключений на свою… эээ… голову, ничего плохого с ней не произойдет. Однако, во избежание всяческих эксцессов, ее оставили в лесу, под охраной (а скорее, под стражей) Маленького Джона. «Ну-ну, — хмыкнула леди, провожая взглядом отряд спасателей, — удержит меня кто-то, если я этого не захочу…» Однако, сейчас побег навстречу приключениям явно не входил в ее планы. Поэтому, чинно присев на обросший мхом ствол старого, поваленного бурей дерева, она скромно сложила ручки на коленях и благосклонно улыбнулась Джону, который поглядывал на нее с оччень большим подозрением."Эх, надо было хоть вышивание взять, что ли! Сколько здесь сидеть еще…- мысли перескочили на льняную скатерть, которую она почти закончила расшивать белыми цветами, потом она помечтала о занавесках для спальни, потом вспомнила, что леди Уилфред, дородная супруга одного из соседей, намекала на крестильную рубашку для своего внука, вышитую опять же руками молодой жены Гая Гизборна — вот же ленивая курица! Как будто у нее для этого дела служанок нет! Так и норовит на халяву прокатить!»

Целиком погрузившись в столь приятные хозяйственные размышления, Мэри невольно вздрогнула, когда ее весьма непочтительно окликнул Маленький Джон.

— Не верю я все же, что ты за просто так решила Робину помочь.

— Правильно не веришь, — ласково улыбнулась Мэри. — Я ему мою сорванную свадьбу никогда не прощу!

— Ты что задумала? — рявкнул Джон, перехватив дубинку и надвигаясь на спокойно взирающую на него даму. Дама скривилась и постучала пальцем по лбу.

— Джонни, мальчик, угомонись. Если бы я хотела вам навредить, мне было бы достаточно просто рассказать Гаю, где вы обитаете.

Джон остановился. На хмурой физиономии отразилась напряженная (видимо, с непривычки) работа мысли.

— Ну и зачем тогда вот это все?.. — он неопределенно покрутил рукой в воздухе, видимо, решив, что этого жеста для выражения его сомнений вполне достаточно.

— Я хочу, чтобы Робин вернул себе доброе имя, титул, дом и далее по списку. Нет, я не собираюсь тебе объяснять, для чего это нужно лично мне! И мне совсем не интересно, что ты об этом думаешь! — она выставила перед собой ладони, предваряя его расспросы и комментарии. И тут же перешла в наступление: — И вообще… На твоем месте я бы лучше интересовалась собственной семьей!

— Моя семья? — так и подпрыгнул Джон. — А что с ними?! Что ты знаешь?

Леди удивленно шевельнула бровью.

— С какой стати, интересно, я должна что-то о них знать? Это твоя жена, Джонни-бой, это твой сын, единственный, между прочим! Ты отправил их куда-то к черту на рога, доверив их судьбу какому-то левому мужику, а теперь, видите ли, волнуешься?

— А не ты ли сама мне в этом помогала?! — разозлившись, гаркнул Джон, однако леди и не думала пугаться.

— Глупая была. — охотно признала она. — Надо было тебе по голове настучать и отправить вместе с ними. И вот только не надо мне говорить, что ты о заботился об их благополучии, хорошо? Ты заботился о том, чтобы облегчить жизнь себе. Ты мог взять их и уехать отсюда, куда угодно, в ту же Шотландию…

— К этим диким скоттам? — презрительно фыркнул разбойник, на что немедленно последовала реакция рассерженной леди:

— На себя посмотри, чмо неумытое! Зато вы были бы вместе и в безопасности. А теперь она должна рваться из всех жил, чтобы вырастить сына, а ты прыгаешь по лесам, аки птичка божья?! Совести у тебя нет!

Она сердито отвернулась и уставилась невидящим взглядом в бревно, на котором сидела. Интересно, удалось ли ей добиться своей цели? Зашевелятся ли теперь в косматой голове разбойника нужные мысли? Или все ее страстные речи были впустую… Странно, но Джон молчал. Молчал долго. Потом вздохнул, медленно подошел к Мэри и осторожно присел на другой конец бревна.

— Там это… с Робином все будет хорошо, правда? — спросил он тихо, почти робко. Мэри в в ответ лишь хмыкнула.

— Робин заменил тебе и сына, и жену, и всех на свете? Замечательно… Будет, конечно, иначе зачем я здесь вообще?

Ух, и перетрясся я тогда, хочу сказать. Мэри, она ж чего удумала — нарядить Джак в маску да запустить в Ноттингем. Ну, и все. Джак, она маленькая, ловкая, по стене пробежала, стража как увидела ее, как заорут дурняком — Ночной Дозорный! И переполох знатный она подняла.

Не знаю, конечно, чего там да как Джак делала, да только выскочил Гай из замка, как ошпаренный кот. Лицо перекошенное, глаза белые… Мы со Скарлеттом за телегами прятались, так он, зараза, знай себе посмеивается. А мне каково?! Гизборн, он когда такой, себя не помнит. Сперва голову снесет, потом разбираться будет. Или не будет. Короче, плюнул я на это все, отполз подальше, на коня да в лес. А там, Джон и «гав» сказать не успел, как я хозяйку в охапку, и домой. Она ругалась, ясен пень. На бывших моих подельников ругалась. Я-то понял, чего она удумала. Пока домой мчались, света белого не видя, она в сердцах все и высказала. Мол, старается и для них, в том числе. Во как… Это вот правильно. Если Робин с Гизборном перестанут грызться, хана тогда нашему шерифу. Робин, он же голова, как ни крути. А у Гая сила, да еще какая. И, опять же, я б не отказался помощником шерифа-то стать…

Размечтался, ага. Успели мы, конечно, правда, прям за малым. Только в дом забежали, хозяйка Гвен за руку цапнула и шипит ей, мол, гуляли мы, втроем. Смотрю, а у той глаза как плошки. Потом эти плошки в щелочки превращаются, и она в ответ шипит, еще не хватало, милорду врать. Мэри только и успела шепнуть: «все расскажу!», и тут началось…

Думается мне, ежели б мы у Гая под рукой были, то всё, конец. А так, он до дома пока скакал, остыл маленько, ну и с порога не за меч схватился, а орать стал. Правда, чего орать, я не сразу понял, потому как он мне прям в ухо рявкнул, и я маленько того… Оглох. Меня он просто с дороги смахнул, хорошо, лететь недалеко было, да. Прочухался я, смотрю, миледи сидит возле камина в своем креслице, в руках пряжа что ль, не разбираюсь я в этих женских штучках, напротив на скамеечке Гвен, чинно так, лоскуты разбирает. Сидят, значит. Невинные-невинные, ну чисто ангелочки. И Мэри так глазами хлопает, а в глазах этих вся скорбь богоизбранного народа, ага. Гизборн над ней нависает, руки в кулаки сжал, орет, правда, потише. И чего он ей тогда только не припомнил. И ее бытность этим самым Дозорным. И как Робин чудесным образом узнавал, чего да как из замка везут, и всегда вовремя успевал перехватить. И булочки эти, чтоб их, не забыл.

На Гвен, он, по-моему, внимания не обратил вообще. А остальные слуги разбежались по манору и попрятались. Всем жить охота. Оно и Гвен потом бочком, бочком, поползла к выходу. От греха. И тут Мэри как подбросило из кресла-то. Швырнула она в него, чего в руках держала, орать, правда, не стала, невместно, леди таки ж. Глаза сверкают, нос вздернула, ну все, думаю, сэр Гай, держись. Ага. И понеслась… Он аж замолк, так опешил. Она ж маленькая, ему по плечо, а наступает, как драчливый петух. И давай его в ответ. Негромко так, сквозь зубы. Тоже, серьезные дела. Про чужое поместье. Про двойные налоги. Про то, что шериф его считает мальчишкой на побегушках. Кухарку эту припомнила, вот совсем ни в куда! Правда, судя по тому, как Мэр перекосило, именно эта кухарка её больше всего достала. Вы, говорит, милооорд, уже от меня устали, что ли? Опять на служанок потянуло? Тут уж перекосило Гая. Правда, сказать он ничего не успел. Мэри нос еще выше задрала и говорит:

— И вообще, не соблаговолите ли вы, мой любезный супруг, объяснить мне причину вашего раздраженного настроения?

А вот это уже громко так говорит, вроде как чтоб все слышали. Правда, слушать некому, один я, как дурень, за столом примолк. Шевелиться боязно как-то. И тут Гая опять накрывать стало.

— Извольте, — говорит, — любезная супруга!

Сквозь зубы так ее супругой прошипел, ну чисто змеюка.

— Сегодня Ночной Дозорный помог Гуду бежать из Ноттингема!

Мэри даже лицом не дрогнула, только руки так на груди скрестила, ну чисто как сам Гизборн делает. И бровь подняла, тоже как он. Ну все, думаю, точно прибьет…

— А я здесь при чем?! — говорит. — Если ваш шериф настолько бессилен, что даже не может его удержать! И, между прочим, зря вы мне не сказали, что его поймали. Я бы ему собственноручное харакири устроила!

— Чтооо?! — это уже Гай прям таки медведем взревел. И вот тут не выдержал. За плечи ее как схватит, она аж вскрикнула. Мне самому как-то не по себе стало. А он то ли не заметил, то ли совсем голову потерял.

— Будешь мне говорить, что это была не ты?!

Не, ну вот я же знаю, что это не она. Опять же знаю, каким боком она туда затесалась. И всё равно что-то где-то… Совесть, что ли, вдруг решила проснуться? А Мэри тоже, видать, разозлилась не на шутку.

— А вот ничего говорить не буду! Хватит того, что я поклялась и нарушать клятву не намерена! Что это такое, в конце концов, обвинять в грехах гудовых разбойников невинную меня!

— И кто это мог быть, кроме тебя?!

— Да кто угодно! Можно подумать, никому из этих пройдох не могло придти в голову заодно и меня опорочить. Хотя бы для того, чтобы мы поссорились!

Говорит она вроде уверенно, а у самой голосок дрожит, как будто вот-вот заплачет. Я смотрю — и вправду, по щеке слезинка катится… И говорит она устало так, обиженно.

— Если я вам настолько противна, что вы обвиняете меня в столь странных деяниях…

А милорд на нее как зарычит:

— Я тебе сейчас подробно разъясню, что и как, драгоценная супруга!

Затосковал я. Ну вот, думаю, и побыл помощником шерифа. Вот сей момент Гай жене-то шею и свернёт. И подамся я обратно в лес, и закончу я свою жизнь на виселице. Сижу, пригорюнился, прям уже вижу, как Вейзи ехидно так клыком сверкает, прям уже чувствую, как мне на шею петлю накидывают. И тут Мэри вскрикнула, громко так, я аж чуть головой столешницу не пробил. Выглядываю, значит, осторожно так, весь такой готовый к лужам крови. Ага. А там…

Не, умеет мой хозяин удивить, ничего не скажешь. Закинул он жену на плечо, в три шага по лестнице взлетел, и в свои покои. Я из-под стола тогда только вылез. Пребывая в полном обалдении. И подумал еще — не забыть спросить у Мэри, что такое это самое харакири? Уж больно слово странное, не нашенское.

* * *

Дверь спальни резко распахнулась и ударилась о стену с такой силой, что по углам комнаты что-то затрещало и посыпалось, а сидевшая в клетке канарейка (свадебный подарок от шерифа Ноттингемского) захлебнулась своей трелью и чуть не свалилась с перекладины.

Сэр Гай, с широкого, облитого черной кожей плеча которого беспомощно свисала леди Мэри, размашисто шагнул внутрь, пинком закрыл за собой дверь (теперь что-то посыпалось и в коридоре), не глядя швырнул вышеозначенную леди на кровать, столь же решительно проследовал к открытому окну и замер, тяжело дыша, до боли сжимая руки в кулаки и не видя перед собой ничего от клокочущей внутри ярости.

Снова обманут, снова предан… казалось, пора бы уже привыкнуть, но… только не она, господи, если ты существуешь, только не она! Задыхаясь, он рванул от горла жалобно звякнувшие металлические застежки, резко развернулся и шагнул к кровати, на ходу сдирая с плеч куртку. Лежит тут перед ним будто брошенная кукла… бессильно раскинув руки и разметав локоны по подушкам… словно не в состоянии пошевелиться… потемневшие глаза кажутся совсем огромными на бледном лице… смотрит на него, не отрываясь… боится? Что ж, тем лучше, тем лучше! Может, хотя бы страх перед его гневом удержит ее дома и убережет ее никчемную жизнь. Пусть боится, раз любить не в состоянии. Позабытая, казалось бы, боль всплеснулась в груди, словно черное ядовитое варево. До хруста сжав челюсти, сэр Гай швырнул на пол куртку, стянул рубашку… глаза женушки потемнели еще сильнее, она судорожно сглотнула и провела по губам языком… ее грудь в низком вырезе платья прерывисто вздымалась… Желание, пожаром полыхнувшее внутри, испугало его самого… желание сломать, подчинить, присвоить это строптивое создание… может быть, даже причинить ей боль… возможно, тогда его собственная боль, кислотой разъедающая душу, хоть немного утихнет?

Гай резко опустился на кровать и навис над ней, упершись руками в подушки по обе стороны от ее головы.

— Что, миледи, страшно? — прошипел он сквозь стиснутые зубы. — И не зря, уверяю вас! Я…

И тут он словно поперхнулся и замер на полуслове. Ее нежное запрокинутое лицо было теперь так близко… и он увидел, что ее припухлые разомкнутые губы слегка улыбаются… а в сияющих глазах нет ни капли страха. Вызов, возбуждение, какой-то шальной восторг… что угодно, но только не страх. И еще… было что-то еще… то самое выражение, которое уже столько дней делало его счастливым, которому он чуть было не поверил…

Гизборн мотнул головой и зажмурился, отгоняя морок и пытаясь отыскать в своей душе ту злость, что окрыляла его еще секунду назад. И тут тонкая белая рука вспорхнула с покрывала и с невыразимой нежностью коснулась его щеки. Он вздрогнул, будто от удара.

— Гай… Гай, посмотри на меня!

Он медленно, словно нехотя, разомкнул длинные ресницы и снова заглянул ей в глаза. Тут же сильно закружилась голова. Ее тихий взволнованный голос доносился будто бы издалека.

— Я никогда не обману тебя, слышишь? И не предам… только не тебя, любимый… только не тебя…

С глухим стоном он рухнул прямо на нее, впечатывая нежное тело в пышную перину и впиваясь в губы отчаянным поцелуем. Она застонала в ответ, запуская пальцы в жесткие смоляные пряди и притягивая его еще ближе. Он целовал ее жадно, неистово, ненасытно, целовал, пока хватило дыхания… и оторвался лишь затем, чтобы через мгновение снова припасть к ней горячими губами, зацеловывая щеки, глаза, шею, ключицы… словно стремясь в каждой клеточке этой гладкой пылающей кожи оставить выжженное навеки клеймо: моя, моя, моя! Его руки с не меньшей жадностью шарили по ее телу… лаская грудь, живот, крутой изгиб бедра… и снова грудь… он торжествующе зарычал, почувствовав через тонкую ткань домашнего платья, как напряглись под его ладонями соски… мгновение — и вот уже это платье, казалось, само расползлось по швам под его нетерпеливыми руками. Мэри бесстыдно выгибалась навстречу этим прикосновениям, одновременно и нежным, и требовательным… задыхаясь от страсти… снова и снова повторяя его имя. Обретя, наконец, свободу от ненавистных в эту минуту одежд, она тут же обвилась вокруг него, оплетая руками и ногами большое горячее сильное тело… и, улучив минутку, ловко опрокинула его на спину.

— Позволь мне! — жарко зашептала она, склоняясь над ним и окутывая его плечи облаком своих волос. — Позволь мне показать, как сильно я тебя люблю…

Оглушенный грохотом своего обезумевшего сердца и почти ничего не соображающий от невыносимого желания, милорд лишь кивнул, не понимая толком, о чем именно она просит…

Он понял это (господи, если ты все-таки существуешь, помилуй грешника!) уже через секунду… когда она обрушила на него лавину обжигающих поцелуев и прикосновений… ее руки… ее губы… казалось, они были везде… они творили с его телом такое, о чем благовоспитанной леди не следовало бы иметь ни малейшего представления. Он мог лишь только жадно ловить ртом невесть куда подевавшийся воздух и, сжимая в руках покрывало так, что побелели костяшки пальцев, стараться не кричать в голос… да, он старался, очень старался… до того самого момента, когда она, постепенно стекая вниз по его телу, не расположилась между его длинных ног, и не принялась развязывать шнуровку на штанах… исступленно зацеловывая каждый отвоеванный у черной кожи сантиметр.

— Что б тебя… — Гай едва успел проглотить рвущееся с губ ругательство. — Женщина! Прекрати… ты что, смерти моей хочешь?..

Ответом ему был лишь тихий восхищенный вздох, когда шнуровка, наконец, пала под натиском ловких женских пальчиков. А еще через мгновение ее губы сомкнулись, вбирая его возбуждение… все, без остатка… это было много больше, чем милорд был способен выдержать в данный момент… из его груди вырвался протяжный хриплый стон, почти крик… и еще… и еще один… пока весь мир не исчез в ослепительной вспышке наслаждения.

Леди Гизборн, старательно удерживая на лице доброжелательную улыбку, окинула внимательным взглядом главную залу Ноттингемского замка. Да, товарищи, это не сон. Полураздетые девицы, больше похожие на танцовщиц канкана, который еще и не думали изобретать, зеленые столы и фишки, коим место в каком-нибудь Лас-Вегасе, но уж никак не средневековой Британии, а так же, сверкающий лысиной и стразами в клыке, шериф Вейзи повергли оную леди в некоторый шок. Честно говоря, Мэри не ожидала, что все будет именно так, как в изученной ею вдоль и поперек шервудской клюкве, да приготовятся самые большие сковородки для тех, кто вообще выдумал такой изврат. Это что ж получается, и тот баварский граф тоже будет полосато-кружевным?! Ну уж платьев с декольте чуть ли не до пупа и дурацких красных шапочек с перьями от нее не дождутся!

Застывшая в дверях залы леди тихонько вздохнула, аккуратно подобрала платье и величаво направилась к возбужденно вещающему что-то шерифу, за спиной которого маячил ее родной муж с привычно каменным выражением лица.

— А вот и наша драгоценная леди! — заметив ее, Вейзи засиял еще ярче, хотя куда ж еще больше-то. — А я уже хотел было поинтересоваться у Гиззи, куда это спрятал свою молодую жену. Ай-яй-яй, нехорошо, нехорошо.

— Леди Мэри неважно себя чувствовала с утра, — с нажимом сообщил Гай, многозначительно вздернув бровь. — Боюсь, ей стоит вернуться домой.

— Все в порядке, дорогой, — ангельски улыбаясь, заверила его Мэри, не удержавшись, украдкой скользнула пальцами по его руке, тихонько вздохнула, когда Гай немедленно сжал ее ладошку. — Нет, правда, все хорошо. Говорят, сегодня прибывает какой-то важный иностранец? Мне ужасно интересно!

Было у Мэри одно (вернее, одно из многих) полезное качество, имевшее место быть еще в ее далекой прошлой жизни: она очень хорошо умела прикидываться дурочкой. Хлопала невинными глазками, улыбалась с видом абсолютного непонимания ситуации, кивала невпопад — в общем, на мужчин это обычно производило неизгладимое впечатление. Глядя на ее жизнерадостно-дебиловатую улыбку, шериф даже посочувствовал помощнику. В душе. Где-то ооочень глубоко. Угораздило же, мало того что баба, а значит по умолчанию прокаженная, да еще и явно на голову слабовата. Нда. Ну да ничего, скоро он своего помощника от этой обузы освободит. Тот еще и благодарен будет!

— Можно, я останусь, милорд? — не догадываясь о благородных намерениях шерифа по спасению сэра Гая, оного сэра драгоценная супруга умоляюще захлопала ресницами. — Ну пожааалуйста, мне тоже надо хоть иногда в люди выбираться. А в Локсли скууука смертная.

— Да черт с вами, леди, делайте, что хотите, — раздраженно отмахнулся от нее шериф, прежде чем Гай успел хоть рот раскрыть. — Гиззи, учти, если этот баварский гусь о чем-либо догадается — я тебя сгною.

Взбодрив помощника этим ласковым напутствием, Вейзи озабоченно ушуршал в другой конец залы.

— Ну, и что это было? — мрачно поинтересовался Гай. Не то чтобы он действительно возражал против присутствия жены в Ноттингеме, просто Вейзи успел конкретно испортить ему настроение.

— Я соскучилась, — честно и очень серьезно ответила Мэри. Гизборн невольно усмехнулся. Вот ведь, всего лишь два слова, которым рискнул поверить, и раздражение на весь свет как-то само собой улетучилось.

— Я тоже, — голос его упал почти до шепота, по тонким губам почти незаметно скользнула улыбка — и Мэри с трудом вспомнила, зачем вообще сюда пришла. «Так, стоп, успеешь еще налюбоваться, глупая ты курица. Немедленно возьми себя в руки!»

Мысленно отвесив себе пинка, леди тряхнула головой, решительно отгоняя всякие неприличные мысли. Мысли сопротивлялись, а куда деваться? Дело прежде всего.

— Прогуляемся? — она улыбнулась в ответ и положила ладонь на его согнутый локоть.

Медленно прохаживаясь по обширной главной зале Ноттингемского замка, она внимательно слушала рассказ Гая о приезжем иностранце, большом любителе покатать кости, неприлично богатом и потому довольно равнодушном к проигрышам. О гениальном плане дорогого товарища Бре… эээ… милорда Вейзи в отношении вышеописанного иностранца. Ну и скромную речь о себе, любимом, приложившем все усилия, чтобы иностранец в конечном итоге остался без гроша.

— Надеюсь, ты не собираешься сейчас говорить мне, что это глубоко непорядочно и что мне стоило бы пожалеть несчастную жертву произвола Вейзи, — с усмешкой закончил Гай, искоса глянув на нахмурившуюся жену.

— Что? А, да нет, конечно, — встрепенулась она. — Я о другом думала. Как-то нехорошо получается, у шерифа нет жены, и, судя по всему, не предвидится… А вдруг этот ваш гость будет недоволен, что его не встречает хозяйка, как подобает?

Резко остановившись, Гай подозрительно уставился на невинно хлопающую глазками жену.

— Даже и не думай, — мрачно отрезал он. — Перебьется без хозяйки. Служанок вон полно, пусть и встречают его, как подобает.

— Но, дорогой…

— Нет, нет и нет!

— Гай! Я же ничего такого…

— Так, душа моя, если ты немедленно не прекратишь спорить — отправлю тебя домой.

— Что за произвол! — немедленно обиженно надула губки Мэри. — Ты же все время будешь рядом, и…

— Ни. За. Что. — чётко и раздельно произнес не ведающий ничего про права и свободы женского пола чертов средневековый феодал. — Не обсуждается. Алан! Ты весьма кстати. Присмотри за леди Гизборн, пока мы с шерифом встречаем нашего… гуся.

Мэри оставалось только топнуть ногой, в бессильной злости сверля взглядом удаляющуюся спину мужа.

— Нет, ну вот что за несправедливость! — возмущённо обратилась она к флегматично жующему что-то Алану. — Я же могу быть полезной, и ещё как! А он?! Сатрап.

— А ты чего хотела? — легкомысленно пожал плечами оруженосец сэра Гая. — Тебе Робин предлагал свободную и независимую жизнь.

— В гробу я видела твоего Робина и его свободную жизнь без малейших удобств, — уже почти прорычала леди, круто развернулась, взмахнув широким подолом платья, цапнула за рукав Алана и целеустремленно потащила его к лестнице на второй этаж.

— Где этому золотому тельцу покои приготовили?

— Да тебе-то зачем? — попытался было вырваться Алан — но не тут-то было. Леди была цепкой и упертой.

— У меня созрел гениальный план, — возбужденно сверкнув глазами, прошипела Мэри. В ответ Алан тоскливо промычал что-то обреченно-невнятное.

— Алан, — укоризненно покачала головой леди. — Уж ты-то, с твоим авантюрным складом характера, прекрасно должен меня понимать.

— И куда этот склад меня завел? — возмущенно парировал тот. — И да, кстати, вот уж никогда бы не подумал, что комфортная жизнь для тебя стала такой уж важной.

Мэри недовольно вскинула голову, не замедляя шаг.

— Ненавижу пастораль. Но вот только не надо вслед за Гудом обвинять меня в меркантильности. Это весьма приятный бонус, знаешь ли, что мой любимый мужчина не гол, как сокол, и не совсем безроден. А твой любезный атаман, между прочим, рванул в Святую Землю, как будто за ним черти гнались, сразу после помолвки. Нет, это он совершенно правильно сделал, иначе ходить бы ему нынче с развесистыми рогами, однако заявляться через пять лет, как ни в чем не бывало, и пушить перья перед брошенной невестой… Не самый умный поступок, как ты считаешь?

Бывший разбойник неопределенно пожал плечами, ибо, несколько раз счастливо избежав венца, где-то как-то Робина понимал, однако говорить это Мэри в глаза поостерегся. Во избежание.

* * *

Мэри приостановилась перед поворотом, чтобы отдышаться, глубоко вздохнула и решительно направилась по коридору к скучающим стражникам, что лениво переговаривались у отведенных важному гостю покоев. Заметив высокородную даму, с озабоченным видом спешащую куда-то по своим загадочным делам, оба тут же замолчали, втянули животы и сделали вид, что бдят. Однако дама почему-то не проследовала дальше. Остановившись аккурат между ними, она задумчиво хмыкнула, пробормотала про себя: «А почему бы и нет?..», быстро оглянулась и заговорщически подмигнула затаившим дыхание стражникам.

— Мужики, заработать хотите?

— Дык, а кто ж не хочет, — немедленно отреагировал правый, заинтересованно заблестев взглядом.

— А чего делать, миледи? — деловито уточнил левый.

— Да практически ничего, — довольно улыбнулась леди Гизборн. В загребущие лапы подчиненных шерифа перекочевало несколько серебряных монет, однако когда Мэри кратко обрисовала, что именно ей требуется, монеты активно стали пихать обратно.

— Помилуйте, миледи, — жалобно пыхтел правый, — сэр Гай с нас три шкуры спустит!

— Во-во, — не менее жалобно вторил ему левый, — пожалейте, миледи!

— Да ну ладно вам, — раздражённо отмахнулась леди. — Ничего он не узнает, если сами не проболтаетесь. А я вашу помощь не забуду.

И так уж она многозначительно это сказала, что бедолаги стражники сами не заметили, как согласно закивали.

— Вот и замечательно, — промурлыкала Мэри. — Главное, побольше наглости, и представьте, что на моем месте какая-нибудь горничная. Или кухарка, — неожиданно мстительно добавила она. Стражники переглянулись, левый открыл было рот, но тут в начале коридора показался Э’Дейл.

— Идет! — прокричал он громким шепотом, округлив глаза и как-то странно подмигивая.

— И кто его знает, чего он моргает, — удивленно пробормотала леди, — видать, в глаз что-то попало. Ладно, ребята, начинаем!..

* * *

Леди Гизборн умилительно хлопала глазками и посылала мелкому кучерявому типу в кружевах восхищенно-благодарные взгляды. А как же иначе. Все же спас несчастную даму от грязных домогательств солдатни. Вот интересно, неужели ему действительно и в голову не приходит, что стражники, напрямую подчиняющиеся первому помощнику шерифа, скорее дружно сделают сеппуку, нежели хоть косо глянут на оного помощника жену? Даже когда она, кокетливо трепеща ресницами, с придыханием сообщила заезжему графу, что он великолепный боксер, и ее муж будет ну просто безмерно благодарен, полосатого гостя это не лишило воодушевления. На вопрос: «И кто же у нас муж?» — Мэри немедленно захотелось ответить знаменитой фразой. Сдержалась с трудом.

— Сэр Гай Гизборн, — ангельским голоском ответила она. — Вероятно, вы уже познакомились? Он должен был встречать вас вместе с шерифом.

— Кажется, припоминаю, — небрежно бросил дорогой гость, как бы невзначай подхватывая Мэри под локоток. — Ах, миледи, какая удача, что я оказался в это время в этом месте. Ведь иначе мы могли и не познакомиться.

Он многозначительно сложил бровки домиком, не менее многозначительно переместив взгляд на бюст леди. Леди в ответ смущенно опустила взгляд, не делая, однако попыток высвободиться. Правда, будь у графа возможность прочесть ее мысли, он бы узнал о себе оооочень много нового. Причем, далекого от восхищения. Выпятивший грудь баварец было вознамерился переместить нахальную ручонку на иную часть фигуры леди (талию, конечно! А вы что подумали?), однако раздавшийся невдалеке рявк шерифа заставил обоих испуганно вздрогнуть.

— Боже! — охнула Мэри. — Нас не должны видеть! Скорее, сюда!

Решительно впихнув слегка растерявшегося графа в ближайшую дверь, она облегченно выдохнула — везение это, или судьба, но комната была та самая, куда в ближайшие несколько секунд должен ввалиться Вейзи. Естественно, в сопровождении помощника.

* * *

— У этой двери постоянно должна быть охрана.

— Я распоряжусь, милорд.

— Стой. Сначала о неотложном — о завтрашней встрече. Вот, я здесь отметил, как будут распределены деньги из моей сокровищницы. Ты проследишь за тем, чтобы наши друзья черные рыцари получили свою долю.

— Вы хотите укрепить наши позиции на юге? Это щедрая доля…

— Стратегия, Гизборн. Король, очевидно, прибудет туда, когда вернется. Кроме того, много денег поступит в нашу военную казну, когда наш немецкий олух проиграет. Постараемся, чтобы он проиграл все.

Не обращая внимания на возмущенное пыхтение за спиной, Мэри внезапно затаила дыхание. Черт побери, а ведь и правда, действуя под эгидой принца Джона, Вейзи укрепляет прежде всего свои позиции! Он тратит свою казну, использует свои связи, ведет свою игру… а при чем здесь сам принц, позвольте спросить? В случае чего, Джон, конечно, возмущенно открестится от своего сообщника. Но ведь и сообщник может задуматься, а на кой ему такой покровитель, если он и сам прекрасно справляется? Если уже не задумался. А что, получается неплохой расклад: пока Ричард болтается по свету, его младший брат вовсю интригует, чтоб добраться до трона, а в результате меняется династия и вместо Плантагенетов Англией правит Вейзи. Принц подозрителен до паранойи. Он может и поверить. Хммм… Хорошая мысль. Надо ее обдумать на досуге.

— Вы приняли меры на всякий случай?

— Ты же хорошо меня знаешь, Гизборн. Конечно! Все случайности были учтены. Ты бросишь эти кости так, чтобы мы выиграли. Прими меры, чтобы Мэриан была с нами.

— Непременно, милорд.

* * *

— Негодяи! Мерзавцы!

Леди Гизборн с трудом вынырнула из дум, с некоторым удивлением заметив, что Гай с шерифом уже ушли, а полосатый граф возмущенно мечется по комнате, ругаясь в пространство и костеря на чем свет стоит Ноттингемского шерифа заодно с его помощником.

— Да, да, милорд, это просто ужасно, — сочувственно поддакнула она, усилием воли загоняя подальше желание настучать баварцу по физиономии. А нечего ее мужа обзывать, да! — Что же теперь делать? Вы ведь потеряете столько денег!

— Дело не в деньгах.

Фридрих внезапно остановился и посмотрел ей прямо в глаза. Н-да. Собственно, теперь она могла поверить, что этот кружевной фанфарон вовсе не такой уж дурачок, каким желает казаться. Бледно-голубые глаза графа, только что не выражавшие ничего, кроме искреннего негодования, внезапно сверкнули сталью.

— Дело не в деньгах, миледи, — тевтонский акцент резанул ухо и заставил невольно отступить. — Я всегда считал, пусть меня лучше недооценивают. Но унижать себя я не позволю никому.

Совсем недавно предки этого баварца и сотен других нынешних аристократов мечом и огнем добывали имя и славу своим детям, сами мало чем отличаясь от разбойников, которых массово развешивали вдоль дорог. Их кровь еще не успела остыть и превратиться в невнятную «голубую» жидкость, коей, за неимением ничего другого, еще не стали гордиться их выродившиеся потомки. И этот смешной, рассеянный и напыщенный граф был таким же. Просто в кружевах.

— Я вас понимаю, милорд, — серьезно кивнула Мэри. — И я готова вам помочь.

— Вы? Как? О, леди, я вовсе не хочу вас обидеть, — тут же спохватился Фридрих, немедленно превращаясь обратно в скучающего денди. — Просто не могу понять, ведь это ваш супруг…

— Справедливость превыше всего! — пафосно провозгласила леди. — И я даже знаю, кто сможет утереть нос шерифу и сберечь ваши деньги.

* * *

Когда важный гость в сопровождении Алана Э’Дейла отправился развеяться перед обедом, Мэри наконец-то облегченно выдохнула. Труднее всего было убедить его в искренности своих намерений. В Алане она не сомневалась. Тот, конечно, долго отмахивался, крича, что Гай обеспечит ему как минимум виселицу, и хорошо, если прям сразу, а не порежет перед этим на лоскуты, потом обреченно взвыл, что Робин ему никогда в жизни не поверит, а графа грабанет с ходу и вся недолга, но в итоге плюнул и мрачно заявил:

— Хорошо, что ты все же за Гизборна вышла. Его не так жалко.

Огреб по шее, конечно, ибо нефиг, но не обиделся. На том и порешили: леди вроде как вообще не при делах, оруженосец сэра Гая повез графа выгуливаться… а что в итоге этих денег не получит ни Гуд, ни Вейзи, так о том вовсе необязательно распространяться.

Довольно ухмыльнувшись, Мэри машинально проводила взглядом два конных силуэта, что как раз выезжали из ворот. Ну, мавр сделал свое дело, мавр может уходить. Дома дел полно, Гвен, конечно, проследит, но хозяйка обязана во все вникать сама, а то постоянное отсутствие хозяев весьма расхолаживающе действует на дворню. Да и нечего здесь маячить, когда шериф будет орать на весь замок, полагая, что его ограбил Гуд, а Гуд будет искренне обижаться, что ему не удалось ограбить Вейзи. И все же интересно было бы увидеть их физиономии в этот момент…

Уже подъезжая к Локсли, Мэри вспомнила, о чем думала, прячась за колонной вместе с графом. Очень, очень красивая может получиться комбинация. Но без чертова Гуда ее не провернуть! Значит, придется мириться. И как можно скорее.

Неровные языки мутного пламени факелов рвутся от порывов ночного ветра. Тишина-то какая… Негромко переговариваются двое солдат у ворот, время от времени слышен скрип кожи о железо — и снова все стихает. Ему внезапно приходит в голову мысль, что он никогда не слышал в своем доме такой спокойной тишины. Вернее сказать, не прислушивался никогда.

За спиной многозначительно засопел Э’Дейл. Ну да, ему, как обычно, охота есть и спать. А начальство торчит перед воротами, изволит дышать ночным воздухом.

— Свободен до утра, — коротко бросило начальство, не оборачиваясь. Алан с облегчением выдохнул, сгреб поводья обоих коней и все трое утопали в сторону конюшен.

Наверное, Мэри уже спит. Хотя, вряд ли. Сколько раз он говорил, чтобы не жгла свечи до утра, он и сам частенько не знает, придется ли ночевать дома, так нет же, упрямица делает по-своему. То шьет что-то, сидя внизу у камина, то читает. И Гвен всегда поблизости, безмолвной тенью оберегая хозяйку. Лучше бы заставила спать по ночам, а не послушно сидела рядом.

Стража за воротами насторожилась при звуке шагов, и тут же расслабилась, узрев знакомый силуэт.

— Прикажете запирать, сэр Гай?

Он махнул рукой, не останавливаясь. Зачем спрашивать, если и так знают? На всякий случай, дабы скрупулезно следовать букве приказа? Он невольно усмехнулся: а все же интересно, боятся его собственные солдаты или все же уважают? Да черт бы с ними, что за дурацкие мысли в голову лезут… Ну, конечно, не спит. Или все же не выдержала? Дверь закрыть осторожно, чтобы не хлопнула, и подойти медленно, стараясь не звенеть шпорами. Гвен встрепенулась, вскочила со скамеечки, потянулась было к госпоже, но он мотнул головой и кивнул на лестницу. Служанка понятливо поклонилась, немедленно исчезла наверху.

Осторожно стянув перчатки, Гай так же осторожно обошел стол, присел на табурет напротив спящей жены. Она тихо посапывала, положив щеку на скрещенные поверх столешницы руки, неудобно согнувшись в своем деревянном кресле. Спина болеть будет. Говорит, что без него не может уснуть в собственной постели. Надо же… А ведь даже не думал, что будет действительно ей нужен. Печально улыбнувшись, он потянулся через стол, тихонько провел кончиками пальцев по выбившейся из прически пушистой каштановой пряди. Вроде совсем невесомо, но Мэри тут же подскочила на месте, сонно моргая и щурясь.

— Гааай, — расплылась в улыбке, охнула, страдальчески скривилась, неловко поводя затекшими плечами. Нетерпеливо откинула волосы с лица.

— Ты не ужинал опять? Погоди, я сейчас…

— Оставь, я не голоден, — негромко перебил ее сэр рыцарь, с какой-то странной, болезненной настойчивостью вглядываясь в еще немного затуманенные сном серые глаза. Мэри немедленно проснулась окончательно, встревоженно переспросила:

— Все хорошо? Или все плохо?

— В каком смысле? — непонимающе выгнул бровь слегка сбитый с толку Гай.

— У тебя вид странный… С немцем вашим все хорошо? В смысле, все получилось?

— Ну да, вполне, — он немного поколебался, но все же продолжил:

— Правда, нам его деньги не достались. Гуд ограбил сокровищницу Вейзи.

— Надеюсь, ты не обидишься, если я не стану сочувствовать ни тому, ни другому? — исключительно серьезно поинтересовалась Мэри.

— Ничуть, — не менее серьезно кивнул в ответ муж.

— А тебе лично это ничем не грозит?

— Да нет… Рано или поздно шериф возместит потерю. Хорошо бы, конечно, рано.

Она неопределенно хмыкнула, опустив взгляд. Ну да, методы пополнения новизной не отличаются. И снова поморщилась, все же спина и шея затекли основательно.

— Надо было ждать меня в мягкой постели, — невесело усмехнулся Гай.

— Но я правда не могу! — жалобно протянула Мэри. — Лучше так…

Он ничего не ответил, задумчиво разглядывая сцепленные в замок руки. Теперь он почему-то не мог посмотреть ей в глаза. Так легче сказать…

.Сегодня я впервые понял, что возвращаюсь домой. Не в манор Локсли, который мне удалось заполучить, а домой. Что меня ждут. Что я нужен. По крайней мере, позволил себе поверить в это. Знаешь, когда мы обменялись клятвами перед алтарем, тогда я еще не понял, что все изменилось. Я так привык отвечать только за себя, что сама мысль об ответственности за кого-то еще просто в голову не приходила. А сегодня… Вдруг подумал, как хорошо, что ты не осталась в Ноттингеме и не слышала истерики Вейзи. И вдруг до одури, до сумашествия захотел к тебе. Увидеть, как вскинешься навстречу, как просияешь улыбкой, тут же нахмуришься — опять ты не ужинал? Упрямо вздернешь подбородок в ответ на мое недовольное ворчание… Попеняешь, что совершенно о себе не забочусь… Как это произошло? В какой момент вдруг оказалось, что я не могу дышать вдали от тебя? Это страшно, Мэриан. Однажды мне уже было так же страшно. И я предпочел сбежать куда глаза глядят, спихнув ее первому, кто посватался. Ее, да. Ну, а что такого? Ей исполнилось тринадцать, вполне брачный возраст, а он ведь женился, а не в любовницы взял… Сестру. Вот так то. У меня есть сестра. Или была — я не знаю. Мне стало гораздо легче забыть о ней вовсе. Не думать, словно и не было. Страшно… Только быть совсем одному еще страшнее. Особенно если уже не один. Смешно, правда? Ужас всего графства, которым детей пугают, до икоты, до смерти боится, и чего? Остаться без тебя. Почему ты все же стала моей женой, Мэриан? Почему стремление заполучить превратилось в страх потерять? Почему ты смотришь на меня так, словно сбылась твоя самая заветная мечта? Почему я так отчаянно хочу тебе верить?..

— Все-таки он тебя достал. Гай, на тебе лица нет просто, — озабоченно нахмурилась Мэри, потянулась к нему сама, накрыла ладошками стиснутые в кулаки руки и он вздрогнул, резко опомнился. Ччерт… Хорош он был бы, сказав это все вслух.

— Все в порядке. Теперь, — он многозначительно выделил это слово, — в порядке.

— Ну ладно. Если ты так говоришь… — слегка обиженно протянула Мэри. Не пытать же его, в конце концов. — Я хотела завтра папу навестить, отпустишь Алана со мной?

— Неожиданно, — усмехнулся сэр рыцарь. — Вроде виделись недавно. Впрочем, почему бы и нет? Можешь располагать Э’Дейлом после полудня.

— Ой, как официально, я даже оробела слегка, — вопреки собственным словам Мэри хихикнула, хитро прищурилась и, стремительно поднявшись, скользнула за спину тут же напрягшемуся мужу. Успокаивающе провела ладонями по упрямо приподнявшимся плечам. Наклонилась и мурлыкнула, почти задевая губами ухо:

— Спокойно, милооорд, расслабьтесь. Это всего лишь мои руки. Видите? — она покрутила пальцами у него перед носом, вызвав недовольное фырканье. — В них ничего нет. Я просто расстегну эту застежку… и еще одну… и вот эту… ага, спасибо, я бы, конечно, дотянулась, но все равно спасибо… Теперь куртку мы снииимем. Не дергайтесь так, милорд… Что? Да нет, рубашка не мешает… пока. Я немного разомну вам плечи, а то такое ощущение, будто на вас панцирь. Не больно? Это плохо. В том смысле, что если мышцы не чувствуют боли, значит мне не удается как следует восстановить их состояние. А я смогу. Спорим, что смогу? Кхе… Нет, я не про это! И что это вы так многозначительно хмыкаете? Ой, не надо, лучше не говорите… Ага, чувствуешь? Воот, уже лучше. И не рычи. Нет, мне нравится, но люди-то спят, перепугаются спросонья. Я не прижимаюсь! Это ты назад откидываешься! Ах, тебе так мягко?! Гай, я тебе лечебный массаж делаю вообще-то, а ты!.. А… Ооооох…

* * *

За пару месяцев Мэри кое-как приноровилась к местному транспорту, по крайней мере, лошади перестали казаться ей чем-то из категории «щось такэ зубасто». Забираться на оную, ехать шагом и слезать без посторонней помощи научилась, а больше ничего, собственно, и не требуется. Сопровождающим леди стражникам это нравилось особенно, ибо не приходилось носиться за нею по кустам и умолять никуда не деваться. Так и плелись потихоньку, леди Гизборн, интенсивно, но очень негромко беседующая с Э’Дейлом, и двое сопровождающих в веселую черно-желтую полоску следом за ними. В отличие от прежней обитательницы данного тела, нынешняя предпочитала вести себя подобающим настоящей леди образом… ну, по большей части. Направлялась данная процессия в края не столь уж отдаленные, а именно в манор Найтон. Не то чтобы Мэри соскучилась по батюшке, просто размяться захотелось. Заодно и с Аланом поболтать. О своем, о девичьем.

— Ну не знаю я, правда, — явно не в первый раз вяло отбрыкивался сэров оруженосец.

— А кто знает?! Нет, с его стороны это просто свинство! Мог хотя бы просто заглянуть, поблагодарить. Кто его от виселицы спас?! А наводку на шерифову сокровищницу дал?! — горячилась миледи.

— Ага. А кто графское золотишко припрятал?

— Это другой вопрос! Алан, время не ждет, мне срочно нужно с ним увидеться, понимаешь?

— Я-то понимаю. Вот ты сама подумай. То ты его посылаешь во все известные места, а то жаждешь встречи. Я б на его месте задумался!

— Тоже мне, рыцарь-крестоносец, дамы убоялся, — презрительно фыркнула Мэри. — А я б на его месте от любопытства давно уж извелась.

— Мэр, вот те крест, я целиком на твоей стороне. Да только Робин лучше добровольно голову в петлю сунет, чем станет на одну сторону с Гизборном.

— Нет, мой дорогой. Вопрос не в том, — вкрадчиво понизила голос леди. — Встанет ли Гай на одну сторону с Гудом?

— Кхе… Тебе голову не напекло, не? Ты себе как вообще такое представляешь?!

— Пока не знаю. Но придумаю. Сейчас мне очень срочно хотя бы заронить такую мысль в не особо обремененную размышлениями голову Гуда.

Алан недоверчиво хмыкнул. Леди заносчиво вздернула нос.

— Как хочешь, друг мой любезный, разрешаю дать ему по голове и приволочь в Локсли, но только как можно скорее.

— Приехали уже, — как бы между прочим заметил Алан.

— Не переживай, к этой теме мы вернемся, — с милой улыбкой пообещала Мэри.

Ну, естественно, первой, кто попался на глаза у ворот родового гнезда, была Винни. Округлила глаза, громко ахнула, выронила бадейку с коровьей болтушкой и заполошно запричитала:

— Миледи! Миледи! Радость-то какая!

Миледи отчего-то радости не выказывала. Закаменев челом и потемнев взглядом, она проследовала мимо своей бывшей служанки, словно и не слыша ее. Алан сочувственно вздохнул, отвел взгляд от растерянно смолкшей Винни. Большие голубые глаза ее моментально наполнились слезами, она непонимающе хлопала ресницами, а госпожа сестра и головы не повернула. На память Мэри никогда не жаловалась, знаете ли.

— Может, прости ее уже? — не выдержал Э’Дейл. Ответить Мэри помешал появившийся на пороге дома сэр Эдвард Найтон собственной персоной.

— Неплохо, весьма неплохо, — леди Мэри одобрительно покивала, стягивая с рук тонкие перчатки. — Уже куда больше, чем наш прежний дом. А деревом как вкусно пахнет, ммм, обожаю…

Найтон усмехнулся, жестом приглашая дочку войти в дом. По правде говоря, до дома данному строению было еще далеко. Были готовы только большая зала на первом этаже, да хозяйские покои. Однако, судя по деловитому перестуку молотков и недовольному взвизгиванию пилы, второй этаж был не за горами. А там и до пристроек дело дойдет.

— Кстати, о вкусностях, — сэр Эдвард, переступив порог, довольно покосился на Мэри. — Мэгги испекла твой любимый пирог, с почками.

— Хочу, — немедленно закивала довольная леди, углядев оный пирог на маленьком столике у окна. Отец присел в кресле напротив нее, отрицательно качнул головой в ответ на вопросительное мычание Мэри, и уставился на нее с умилением любящей бабушки. На аппетит леди отродясь не жаловалась, но под упорным папиным взглядом просто кусок в горле застревал. С трудом проглотив пироговый хвостик, Мэри вопросительно изогнула бровь.

— И почему у меня такое ощущение, что меня сейчас будут воспитывать?

— Ну что ты, — засмеялся сэр Эдвард. — Я очень рад тебя видеть. В хорошем настроении, — добавил он многозначительно.

— С чего оно будет плохим? — легкомысленно рассмеялась леди. — Отличный день, замечательная погода, прекрасная прогулка…

— А с мужем… у тебя все в порядке? — папа плюнул на всякие намеки и спросил уже в лоб.

— Конечно, — непонимающе хлопнула ресницами Мэри. — А в чем дело?

— Ну, — сэр Эдвард неловко пожал плечами, отведя взгляд. — Говорят, на днях вы сильно поругались.

— Ой, да ерунда какая, — отмахнулась леди. — Поругались и тут же помирились. А кто тебе рассказал? — спохватившись, тут же напряглась она.

— Неважно. Хорошо, значит хорошо.

Однако недоверие у папы на лбу было написано прямо-таки неоновыми буквами. Мэри нахмурилась и настойчиво переспросила:

— Кто разносит обо мне сплетни?

— Она просто о тебе беспокоится! — немедленно возмутился Найтон.

— Ах, она… Никак, моя единокровная сестричка опять решила позаботиться о моем благополучии?

— Мэриан, прошу тебя! Мы с тобой уже давно это решили. Уиннифред такая же дочь мне, как и ты.

— В таком случае, почему я леди Найтон, а она Винни из Найтона? — елейным голоском поинтересовалась Мэри. И папа в замешательстве от столь «удобного» вопроса не нашел ничего лучше, чем огрызнуться:

— Она хотя бы Винни из Найтона. А куда сгинул бастард твоего мужа?

В первый момент Мэри, задохнувшись от негодования, только возмущенно хлопала глазами. Потом опомнилась и не менее возмущенно парировала:

— А это вообще тебя не касается! И не переводи разговор! Я задала конкретный вопрос, причем, заметь, о той самой справедливости, о которой ты так любишь рассуждать.

— Я всегда старался быть справедливым, — с негодованием возразил сэр Эдвард, хлопнув по столу раскрытой ладонью. — Даже по отношению к Гизборну.

— Так же, как был справедлив пятнадцать лет назад?

Мэри сама не поняла, что дернуло ее за язык. Просто смутная подсознательная догадка внезапно окончательно оформилась и вырвалась наружу.

— Что?.. — отец непонимающе нахмурился, удивленно глядя в ее расширившиеся глаза.

— Конечно же, — словно про себя прошептала Мэри. — Именно ты был тогда шерифом. Самым добрым, справедливым и всеми любимым. Именно ты вышвырнул из дома Гая и его сестру, подобострастно виляя хвостом перед наследником Хантингтона, вместо того, чтобы как следует во всем разобраться. Из-за тебя он продал сестру и прибился к первому, кто проявил хоть каплю участия…

Она вздрогнула, когда отец гневно выкрикнул:

— Все было не так! Конечно, он изо всех сил пытается выгородить себя в твоих глазах, очерняя всех подряд!..

— Это твой любимый Локсли изо всех сил пытается казаться хорошим за чужой счет! — немедленно вызверилась неблагодарная дочь. — Гай ни слова не сказал о своем прошлом, он вообще никогда ни с кем не говорит об этом! А я-то голову ломала, что он так вцепился в меня, будто в графстве нет других девиц на выданье, куда более покладистых и высокородных. Знаешь, папочка, его благородству можно только позавидовать.

— Ч-чему?! — сэр Эдвард аж поперхнулся. В его глазах явственно отразилось сомнение в душевном здравии единственной наследницы.

— Тому самому. Он на мне женился! А мог без разговоров за косу и в постель. И что бы ты ему сделал?!

Найтон медленно осел в кресло, с которого вскочил в пылу спора. Опустив голову, он поморщился и потер переносицу.

— Мэриан, — тихо произнес он, не глядя на прищурившуюся дочь, — я понимаю, я должен был рассказать… Но ведь и правда, все было не совсем… Мой помощник доложил, что дети Роджера Гизборна уехали, куда — неизвестно, а все в один голос твердили, что именно Гай Гизборн виновен в пожаре и, как следствие, в гибели своих родителей и графа Хантингтона… Мэриан, — он поднял голову и Мэри прикусила язык, так и норовивший ляпнуть какую-то гадость, — если бы он не уехал, я должен был судить его. И как ты думаешь, против кого свидетельствовал бы Робин Локсли?

— Вот об этом я говорю, папочка, — мрачно скривилась леди Гизборн. — Жизнь — штука крайне несправедливая. Из-за того, что Малкольм Хантингтон возжелал леди Гислейн, погибли две семьи. А виноватым оказался тот, за кого некому было вступиться.

На какое-то время в комнате воцарилась тишина. Мэри смотрела в окно, кусая губы и загоняя внутрь злые слезы. Сэр Эдвард смотрел на нее, с жалостью и пониманием.

— Если ты настолько его любишь, — тихо произнес он, — значит, в нем действительно есть что-то хорошее.

— Приветствую, кэп, — не удержалась от сарказма леди. Отмахнулась от удивленного взгляда отца и решительно поднялась.

— Мне пора. Береги себя, — она сухо кивнула и стремительно вышла. Ругаться с тем, кто искренне любил ее, не хотелось, но и видеть его она пока не могла.

* * *

К счастью, по дороге к воротам Винни ей не встретилась. К счастью для Винни. Зато леди Гизборн практически врезалась в Алана, который почтительно подхватил ее под локоток, громогласно посетовал, что лошадку он отправил на конюшню, ибо не ожидал ее прибытия (леди, а не лошади!) так скоро, и решительно ее (леди, а не лошадь!) на эту самую конюшню уволок. Не будь Мэри настолько зла, она бы не преминула заподозрить что-нибудь нехорошее. Тем более, что в конюшню Алан не пошел, а остался торчать у дверей, как бы ненароком окидывая орлиным взором окрестности. А Мэри машинально потрепала гриву меланхоличной кобылки… и наткнулась взглядом на бесшумно возникшую по другую сторону от лошади физиономию народного защитника. Физиономия была напряженно-печальной и явно недоверчивой.

— Спасибо, что пришел, — хмуро кивнула Мэри, совершенно не удивляясь.

— Спасибо, что помогла, — не менее хмуро отозвался Гуд.

— Должен будешь, — буркнула леди.

— Сколько?

— Много.

— А в монетах?

— Ты и в руках столько не держал, — Мэри не выдержала, насмешливо фыркнула. — Гуд, ты ж бессребреник, из чего выплачивать будешь? Грабанешь шерифа опять?

— Мэр! Ты хотела меня видеть, чтобы очередной раз поиздеваться?! — психанул предводитель шервудских партизан.

— Да я бы с удовольствием, — призналась леди, — но увы, у меня действительно важное дело к тебе.

Она немного наклонилась вперед, почти облокотившись на лошадь — и Робин решил повременить с ехидными любезностями. Уж больно серьезной выглядела леди Гизборн.

— Я буду говорить, а ты просто слушай. Все, что захочешь сказать, скажешь потом. При случае. Забудем на время, что ты фанат короля Ричарда. Забудем, что его брат усиленно пытается заполучить престол… кстати говоря, у него очень большие шансы на успех. Давай говорить о Ноттингеме. Со стороны кажется, что Вейзи преданный слуга Джона, расчищающий ему дорогу. На деле есть очень большая вероятность, что шериф играет против обоих Плантагенетов. Следовательно, он враг обоим. Значит, нужно сделать так, чтобы шерифом Ноттингема стал человек, к которому благосклонно отнеслись бы оба, и король, и принц. Нечего кривиться, благородный ты наш, думать надо прежде всего о целом графстве, а не только о собственных обидах. Так вот, этот гипотетический преемник Вейзи явно не ты… потому что вы оба просто хрестоматийные примеры, каким не должен быть правитель. А вот если шерифом станет Гай, то с тобой в качестве помощника… Ну, вобщем, вы далеко пойдете, как ни прискорбно это сознавать.

Совершенно обалдевший от стратегических выкладок дамы, лесной разбойник изумленно выдохнул:

— Большего бреда в жизни не слышал. Мэр, как тебе вообще могло придти в голову, что я и этот… Гизборн этот! Чтобы мы… Чтобы он шериф! Да я его…

— Уймись, страшный мститель, — устало отмахнулась Мэри. — Я же тебя по-хорошему попросила, выслушай. И подумай как следует. А что касается ты его, он тебя — максимум, что вы можете, это постучать друг друга о ближайшую березу.

— И почему же ты в этом так уверена? — снова не выдержал Гуд.

— Потому что в глубине души каждый из вас чувствует вину перед другим, — очень серьезно и грустно ответила Мэри. — И это порой сближает гораздо сильнее, чем дружба.

Вот кого ругать? А некого! Сама ушами хлопнула! Ой, дуууураааа, ну коза ж безголовая, ведь знала, прекрасно помнила, что это за день такой, и почему ж решила, что теперь все обойдется?! А так ведь хорошо день начинался… Вернее, вечер. Предыдущий. Гай вернулся засветло, что случалось с ним весьма нечасто, в приподнятом этаком настроении, что случалось еще реже, и вечер прошел, прямо как в обычном патриархальном семействе, за чинным ужином, с не менее чинными беседами. И ночь была… мммм… нда. А утром Мэри проснулась от хлопания дверей и с удивлением уставилась на Гая, который озабоченно копался в ее сундуке.

— С добрым утром, дорогой, — осторожно позвала она, закапываясь глубже под одеяло. — Извини, конечно, но я думаю, мои платья тебе вряд ли будут впору.

Гай с явным облегчением вынырнул из вороха разноцветных нарядов, довольно ухмыльнулся, но сундук не закрыл.

— Хорошо, что ты уже проснулась. Мэри, сегодня к полудню ты должна прибыть в Ноттингем. Надень лучшее платье, драгоценности — ты должна выглядеть ослепительно.

— А… мы что-то празднуем? — растерянно спросила леди.

— День рождения короля, — с явно различимой ноткой сарказма ответствовал муж.

— А на самом деле? — она едва смогла пошевелить враз онемевшими губами, судорожно вцепившись в одеяло.

— На самом… хм… — Гай обошел кровать, остановился рядом с женой. — Сегодня произойдет событие, которое приблизит меня… нас к реальной власти, — тихо сказал он, пристально вглядываясь в ее испуганные глаза. — Я давно этого ждал. Очень давно. Теперь все изменится, леди Гизборн. Извини, мне действительно пора.

Наклонившись, он коснулся ее губ быстрым поцелуем и мягко улыбнулся.

— Не забудь — я жду тебя к полудню.

Вспоминая тот день много позже, Мэри так и не смогла понять, что заставило ее все же послушаться Гая и приехать в Ноттингем на праздничный пир. И почему она решила, что ее замужний статус помешает Уинчестеру предложить сделку Вейзи, а тому охотно согласиться?! Хорошо, что хоть папы там не было, еще не хватало и ему пострадать… А ведь печенкой почуяла крупные неприятности, как только на ступенях замка появился высокий статный седовласый мужчина в сопровождении самого шерифа. Мэри как раз проходила по галерее и выглянула наружу, чтобы узнать, чей это рыдван прогрохотал к Ноттингемскому замку. Вот и узнала… Уинчестер, видимо, заметил какое-то движение, вскинул голову, да и замер, во все глаза разглядывая даму на галерее. Дама, проклиная себя на все лады, чопорно склонила голову и торопливо отвернулась, почти бегом проследовав к пиршественной зале.

— Кто это? Эта леди?

Вейзи едва заметно скривился, бросив на остановившегося Уинчестера хмурый взгляд. Который немедленно сменился довольным, ибо в голову ему пришла гениальная мысль.

— Кто? А, эта… Мэриан Найтон. Что, понравилась?

Уинчестер поджал губы — столь грубая провокация для него, тонкого интригана, была весьма раздражающей.

— Она похожа на одну даму, с которой я некогда был знаком.

— А, понимаю, — равнодушно протянул шериф. — Что ж, давайте обсудим то, за чем я вас пригласил, дорогой граф…

* * *

Гай нахмурился, склонился к необычайно тихой и задумчивой жене. За шумным столом почти никто не обращал на них внимания, и он был искренне рад, что Вейзи отослал его на пир, предпочтя разговор с потенциальным союзником провести наедине.

— Все в порядке?

Она заметно вздрогнула, бледно улыбнулась и покачала головой.

— Извини… Я тебе весь праздник испортила. Что-то мне нехорошо. Можно, я уеду домой?

Он обернулся и жестом подозвал Алана, как обычно маячившего позади.

— Найди Гвен и охрану и прикажи им ожидать у ворот. Леди неважно себя чувствует, ей нужно домой.

Алан кивнул и испарился, а Гай протянул Мэри руку.

— Я отвезу тебя. Не нравится мне, ты такая бледная…

— Нет-нет, это просто усталость, и голова разболелась немилосердно, — заставив себя улыбнуться, Мэри поднялась из-за стола. — Ты не волнуйся. Это очень важный день для тебя, а я просто дома отдохну. Оставайся.

— Ты уверена? — нахмурился сэр рыцарь.

— Абсолютно.

— Хорошо. Я провожу тебя до ворот.

* * *

— Одно слово.

— Одно слово? Какое же?

— Сассекс.

— Сассекс?

— Я хочу его. От меня не ускользнуло, что Спенсер и Бекингем колеблются. Они сделают так, как им скажут… и у вас не будет доступа к южному побережью. Туда, где высадится король. Так вот, я решил, что платой за помощь будет Сассекс. И часть Суррея.

— Гарри… Что ж, Гарри, очень хорошо, я почти за.

— Я серьезен, Вейзи. Сассекс, часть Суррея… и девушка.

— Девушка?

— Мэриан. Это личное, не будем вдаваться в подробности! По моим подсчетам, у вас останется Варвик, Линкольн и Кэмбридж. И часть Суррея.

— Хм… Девушка, Сассекс — и вы подпишите?

— Приятно иметь с вами дело, Вейзи.

* * *

Неслышно отойдя от приоткрытой двери, стражник в цветах Гизборна мгновение поколебался, потом решительно направился вниз, туда, где шумно гомонили гости, играла музыка и рекой лилось вино. Пробравшись к столам, он окинул внимательным взглядом гостей, поймал за шиворот мальчишку-служку, склонился к нему и что-то тихо спросил. Тот потряс головой и замахал рукой в сторону выхода. Стражник нахмурился, отпустил замороченного пацана, пробрался к выходу и снова замер на несколько секунд.

— Эй, — негромко окликнул он скучающего привратника, — ты Гизборна не видел?

— Да проходили они, — охотно отозвался тот. — Жену, видать, домой повез.

— Домой? Это хорошо, что домой, — пробормотал его собеседник, явно расслабившись. — Держи, приятель, выпей за здоровье милорда.

В цепкую лапу привратника перекочевала мелкая монета. Вобщем, расстались они, довольные друг другом. Солдат Гизборна вновь растворился в шуме пиршественной залы, решив, что все складывается просто замечательно и леди Мэри совершенно ничего не грозит. А зря он так решил. Очень зря.

* * *

Они убили Гвен. И двух ребят, что всегда ее сопровождали. Их звали Шеймус и Стив. Они были хорошо обученными воинами, ведь не мог же Гай доверить жену кому попало. С ними можно было поболтать о том, о сем, они не боялись милорда и им нравилась его жена. А их убили. Подло, из засады. Тяжелый арбалетный болт ударил Шеймуса в лицо, когда он слушал смешную историю, что рассказывала Гвен о своем старшем внуке. Так он и умер, с улыбкой, даже не успев понять, что мертв. Стив молниеносно бросил вниз забрало и выхватил меч, но что он мог сделать — один против пятерых?!

Это было страшно. Настолько страшно, что Мэри просто окаменела, не понимая, что происходит. На секунду Гвен замерла тоже, но тут же пришла в себя и закричала:

— Скачите, миледи! Обратно в Ноттингем, к ми…

Кто-то из напавших походя ударил ее, да так, что ее лицо тут же залила кровь. Гвен бросило вперед, на шею ее флегматичной кобылки, а потом она завалилась набок и сползла наземь.

Этого не может быть… Это просто кошмарный сон… Это не она в ужасе замерла на дороге посреди леса. Это не ее дорогая Гвен упала окровавленной под копыта лошадей…

Сбоку внезапно возник Стив, уже пеший, в изрубленной кольчуге. С силой хлопнув лошадь застывшей в ступоре хозяйки по крупу, он заорал то же, что и Гвен:

— Скачите что есть сил, не медлите!

Как странно… Словно кто-то замедлил время. Медленно-медленно поднимается топор над Стивом. Медленно-медленно он оборачивается. Убегай! — хочет крикнуть она, но голоса нет, руки, судорожно сжимающие поводья, и не думают разжиматься. Стив падает с перерубленной шеей — медленно, медленно… И все вновь ускоряется. Она пришпоривает лошадь, совершенно машинально, но уже поздно. Ее белоснежную красавицу схватили под уздцы. Их осталось трое, все же Стив успел дорого продать свою жизнь. Они мрачно смотрят на выпрямившуюся в седле даму.

— Кто вы и что вам нужно? — с ненавистью кричит оная дама, и едва не падает, когда слышит голос позади себя:

— Не бойтесь, моя дорогая, вам не причинят вреда.

И перед ее взором предстает довольный Уинчестер.

* * *

Она действительно плохо помнила, что было потом. Судя по исцарапанной физиономии Уинчестера досталось ему немало. Он уже не выглядел столь самодовольным, напротив, бросал на Мэри взгляды, исполненные почти ненависти. Но, она всего лишь женщина, а у него трое подручных. Ее скрутили, уже не особо церемонясь. Она пиналась, ругалась так, что самой стыдно вспоминать, кусалась и царапалась, даже умудрилась проредить ухоженную шевелюру этого старого козла, да что толку! Теперь только и остается трястись в долбаном рыдване, с мрачным удовлетворением созерцая потрепанного Уинчестера напротив.

— Вот уж не думал, что у милой Кэтрин вырастет такая дочь, — прошипел хозяин рыдвана, морщась и стараясь не крутить головой.

— А еще у дочери милой Кэтрин есть муж, — ничуть не хуже зашипела в ответ леди, неловко двигая связанными руками. Стянули на совесть, сволочи! — И этому мужу явно это все не понравится!

Уинчестер пренебрежительно скривился:

— Забудь, девочка! Твой так называемый муж сделает все, что ему прикажет хозяин. Вейзи отдал тебя мне, а его помощник и слова поперек не скажет. Так что даже и не думай вести себя подобным образом! Я знаю, как надо укрощать строптивых женщин. Или ты покоряешься, или тебе будет очень, очень больно. Можешь поразмыслить по дороге.

Она практически укусила себя за язык, чтобы не высказать ему в наглую физиономию все, что о нем думает. Вместо этого мрачно уставилась в окно и стала считать про себя. Интересно, сколько времени понадобится Гаю, чтобы узнать о похищении? Как далеко ее успеют увезти? И как он ее потом найдет? И что сейчас делать ей? Думай, Мэри, думай, бояться будешь потом…

* * *

В общем-то, просто повезло, что испуганная белая кобылка рванула не куда глаза глядят, а прямиком в родную конюшню. А уж когда она влетела во двор господского дома Локсли, дрожащая, с болтающимися поводьями и кровавым отпечатком на крупе… Не рассуждая, один из остававшихся в маноре солдат Гизборна вскочил в седло и рванул в Ноттингем. Причем, не по дороге, а напрямик, через лес. Вломился в пиршественную залу, как в захваченную крепость, не глядя, растолкал народ и выпалил удивленному Гаю:

— Миледи пропала. Ее лошадь вернулась одна… и в крови.

Те, кто был рядом, так и шарахнулись в стороны, потому что Гизборн вскочил, схватил своего солдата за грудки и рявкнул:

— Ты что несешь?!

— Ее нет, Гай! — задушенно захрипел тот. — Ни ее, ни ребят, ни Гвен!

Оттолкнув в сторону гонца, Гай вихрем вылетел из залы, провожаемый многозначительными взглядами и шепотками.

— Алан! — заорал во всю мощь легких, на ходу натягивая перчатки и слетая по ступеням, почти их не касаясь. Ведь знал же, чувствовал, не хотел ее отпускать! Какого дьявола?! Если с ней что-то случилось… Он судорожно выдохнул, усилием воли запретив себе подобные мысли. Нет, все будет хорошо. Его девочка не из тех, кто сдается без боя. Она не может просто исчезнуть, ни за что.

Рядом материализовался перепуганный Алан, за ним подтянулись стражники в цветах Гизборна.

— Она направлялась домой, — очень ровно произнес Гай, одним движением взлетел в седло и окинул мрачным взглядом свое маленькое воинство. — Если… если что-то произошло, то на дороге. За мной.

Грохоча копытами, несколько коней промчались по деревянному подъемному мосту, примерно через милю свернув на дорогу в Локсли.

На трупы они наткнулись примерно на полпути. Нападавшие, кто бы они ни были, даже не позаботились убрать за собой. Отчетливо скрипнув зубами, Гай тяжело спрыгнул на землю, наклонился над изрубленным телом своего солдата. Затянутые смертной пеленой глаза невидяще смотрели в небо.

— На них напали из засады, — негромко сказал Алан, выбираясь из близрастущих кустов. — Там был арбалетчик, след остался. Ох ты ж… Гай, Гвен жива!

Он мгновенно вскинулся, прищурился и жестом подозвал своих людей.

— Ты и ты, доставьте ее в Локсли и приведите лекаря. Головой за нее отвечаете!

— Гай, здесь следы колес, — с другой стороны лещины выглянул его сержант. — И еще следы… Несколько человек топтались. Не пойму, трое или четверо…

— Хорошо, — медленно выдохнул он сквозь стиснутые зубы. — Раз карета там пробралась, то и мы сможем. Алан, Том, за мной, остальные… Шеймуса и Стива отвезите домой.

— Никак, опять лишился парочки помощников, а, Гизборн?

— Пошел вон, Гуд, не до тебя.

Алан на всякий случай спрятался за своего мерина, сержант глянул на Гая, оценил его каменную физиономию и молча застыл рядом, на всякий случай положив руку на рукоять меча. Остальные выполняли приказ, не обращая ни малейшего внимания на возникших из ниоткуда шервудских партизан. Джон нацелился было на одного из них, но Гуд многозначительно покачал головой.

— Вы что тут забыли?

— Лес не твоя собственность. Убери своих головорезов, у меня нет на тебя времени.

— Робин, тут женщина без сознания, я помогу? — Джак бросила это уже на ходу, подбегая к Гвен, которую осторожно поднял с земли стражник.

— Ага, — запоздало кивнул тот, и снова уставился на Гая. — Так что вы тут делаете?

Наверное, это стало последней каплей. Потому что Гай молча бросил поводья своего коня, развернулся и с размаха впечатал кулак в челюсть друга детства. Учитывая, что перчатки он так и не снял, а на них были металлические пряжки… Гуду крупно повезло, что он успел отдернуть голову и удар пришелся вскользь. Но и этого хватило чтобы он отлетел, едва устояв на ногах.

— Да ты!..

На пути возмущенного Мача возник меч сержанта.

— Не лезь, — спокойно посоветовал он. — Господа рыцари сами разберутся, без сопливых.

— Гай, не надо! Робин, времени нет! — Алан, что-то прикинув в уме, бесстрашно вклинился между ними. — Ты что, не видишь, что здесь? Мэри исчезла, ее охрана убита, ее служанка чудом выжила, нам надо ее найти и быстро, пока не увезли слишком далеко!

— Что?! Так то ты ее бережешь, да?! — теперь уже переклинило Гуда и он, смахнув Алана с дороги, бросился на Гизборна. Первый удар тот пропустил, скорее от неожиданности. Но потом просто уклонился… и следующие несколько минут разбойники Гуда и солдаты Гизборна дружно решали, разнимать или ну нафиг. Подумав, решили все же разнять, ибо время идет, похитители все дальше, а физиономии у давних оппонентов и так уже живописнее некуда. Джон, изловчившись, обхватил поперек туловища Робина, Алан и сержант повисли на руках злого, как тысяча чертей, Гая. Правда, он отступил тут же, обвел злобным взглядом народ, сплюнул и бросился к своему коню.

— Пусти, — рыкнул Робин, безуспешно пытаясь освободиться от дружеских объятий. — Да пусти же! Если это правда и Мэриан в опасности…

— Правда, — буркнул один из черно-желтых, осторожно помогая другому перекидывать через седло тело Шеймуса. — Не видите, что ли? Это была ее охрана.

Глухой топот копыт затихал вдали. Гуд проводил мрачным взором медленно удаляющихся солдат.

— Ну?! Чего ждем? Бегом напрямик, срежем к краю леса! Этот криворукий ни за что сам не справится!

Переглянувшись, разбойники молча помчались за предводителем.

Примечания:

Дико извиняюсь, товарищи читатели. Муз ушёл в загул почти на год. Торжественно обещаю больше так далеко его не отпускать! И да поможет мне бета! Аминь.

С одной стороны жаль, что любимый ножичек остался дома. А с другой, ну даже если б она и спрятала его в рукав, как обычно, и что? Завалить им троих здоровых мужиков и их господина весьма проблематично. Мягко говоря. Нет, ну что за рыдван?! Как можно вообще такими пользоваться, за пару километров все внутренности перемешаются!

— Остановите!

Нда, орать надо громче, а то и не услышат. Свирепо пнув по ноге задумчиво созерцавшего виды за окном Уинчестера, от чего он аж подпрыгнул, Мэри мстительно прищурилась.

— Остановите, говорю! Мне в кустики надо!

— Подождешь до постоялого двора, — скопировал её гримасу старый козёл.

— Хорошо, — ангельским голосочком протянула Мэри. — Мне можно прямо здесь? Я не утерплю!

Как следует испепелив взглядом нахалку, Уинчестер стукнул кулаком в стенку рыдвана позади себя. Погромыхав ещё немного, повозка, наконец-то остановилась.

— Отведите её, — гнусный похититель мрачно зыркнул на скривившуюся даму. — И глаз не спускать!

— Да что вы говорите? — умилилась дама, стараясь не свалиться с высокой подножки. — Платье мне кто будет задирать? Вы лично или доверите кому?

С огромным трудом проглотив явно нецензурную речь, Уинчестер приказал развязать ей руки. Пригрозив, само собой, чтоб и думать не смела сбежать и прочее блаблабла. Пропустив это все мимо ушей, Мэри осмотрелась, пока терпеливо ожидала. Из Шервуда, получается, они уже выехали, пересекли чье-то поле и сейчас как раз остановились на опушке какого-то лично ей неизвестного перелеска. Главное, время потянуть. Что бы там не пытался доказать этот козёл, Гай ее не бросит. Мэри не просто в это верила — она знала.

* * *

Первым карету Уинчестера заметил Алан. Начинало смеркаться, и, хоть следы копыт и колёс ещё было видно, Гай старательно гнал от себя мысль, что будет, если они не догонят похитителей до темноты. Привыкший к жизни в лесу, и потому особенно внимательный Э’Дейл просто заметил какое-то движение на опушке маячившего вдалеке леска, ещё когда троица на порядком взмыленных конях мчалась через поле.

— Смотрите! — Алан махнул рукой вперед и пришпорил возмущённо всхрапнувшего мерина.

— Не так быстро, загоним коней! — попытался придержать его сержант, но тут уже Гай рванул вперед, процедив сквозь зубы:

— Плевать, быстрее!

На опушке засуетились. Видимо, услышали или разглядели, кого это несёт. Мелькнуло что-то ярко-голубое и у Гизборна вырвалось рычание — Мэриан! Позади раздался вскрик, звук удара — все же чей-то конь не выдержал… Гай не обернулся.

Алан натянул поводья, но сержант уже вскочил, выругался с чувством и гаркнул:

— Не отставай! Я догоню!

Быстрее, быстрее… Уже голоса слышны, только Мэри не видно. Она в повозке? Орёт дурняком возничий, погоняя двоих запряжённых лошадей, и громоздкий рыдван нехотя трогается. Быстрее, быстрее! Один на козлах, двое на запятках. А внутри? Один из этих двоих вскидывает арбалет — Гай не останавливает коня, на ходу свешивается на левую сторону, почти падая, на самом деле держится крепко, привычно, болт проходит выше. Хорошо! Есть время, пока перезарядит! Пальцы машинально сжались на рукояти моргенштерна — хорошо, что в свое время ему понравилось это оружие обычной пехоты. Замах, бросок — арбалетчик просто снесен с повозки страшным ударом в грудь. Резкий свист — он едва успевает заметить стрелу. Возница валится наземь, дергая вожжи, лошади налетают друг на друга, всхрапывают недовольно, по инерции пробегают ещё несколько ярдов и останавливаются окончательно.

Гизборн слетел с коня практически не успев его остановить. Оставшийся, третий, рванул ему навстречу, размахивая мечом, аки кочергой. Два движения и все кончено. Из окошка с недоумением выглянул… Уинчестер?!

Не помня себя от ярости, Гай рванул дверцу и выдернул трепыхающегося лорда, как репку из грядки.

— Да ты!.. Как смеешь!.. — задушенно пыхтел тот, искренне возмущаясь творящимся произволом. — Да тебя Вейзи!..

— Вейзи?! — не хуже гадюки зашипел сэр, как следует встряхнув Уинчестера. Тот немедленно заткнулся, сообразил, наконец, что зря он так понадеялся на ноттингемского шерифа. — Ты, мразь, вроде бы называешь себя рыцарем?

Резким движением отшвырнув опешившего графа, Гай снова выхватил меч.

— Давай, — издевательски протянул он, — или шпоры ты купил вместе с титулом?

Позади раздавался топот и гвалт — та стрела, что убила возницу, была пущена Гудом, а теперь он и сам добежал до повозки. Тяжело дыша, остановился чуть позади Гая, увидел в глубине рыдвана неподвижно лежащую на полу Мэри, охнул и бросился к ней. Алан опередил. Заскочил в повозку, подхватил её на руки и осторожно пристроил на скамейке.

— Не надо, Робин, — тихо попросил он, аккуратно вытирая кровь с её разбитой губы. — Ты посмотри… Сопротивлялась, наверное. А он не ты, церемониться не стал. Ну да ничего, Гай разберется.

И оба синхронно посмотрели на сэра рыцаря.

Тяжело поднявшись с земли, Уинчестер вздернул подбородок и надменно оглядел столпившихся неподалеку разбойников. Перевёл ненавидящий взгляд на Гизборна.

— Ты заплатишь за это, — ледяным тоном посулил он, берясь за меч.

— Непременно, — прищурился тот в ответ. Полный ярости взгляд почти ощутимо полоснул графа.

Это только в кино поединки длятся долго. В жизни — все решают секунды. Или ты, или тебя. Раз — на щеке Уинчестера появляется кровавая полоса. Два — он вскрикивает, когда меч его противника задевает бедро. Три — рука повисла плетью, кисть окрасилась красным, пальцы разжались, не в силах удержать оружие. Четыре — он валится на траву, беззвучно разинув рот и хватаясь руками за распоротый живот.

Тишина, воцарившаяся на опушке, нарушалась только булькающими всхлипами Уинчестера и шелестом травы, которой Гай спокойно оттирал меч. Закончив, он неторопливо вложил его в ножны, не обращая внимания на оторопевшего Гуда, сунулся в повозку и зло скрипнул зубами, увидев синяк на лице жены. Пробормотал сквозь зубы что-то явно непечатное, с ненавистью глянув на недавнего противника, и легко провёл кончиками пальцев по лицу Мэри.

— Девочка моя… Очнись, очнись, моя хорошая…

Робин торопливо отступил, неловко отведя взгляд. Как бы то ни было… Да к черту! Сколько можно вздыхать по чужой жене?! Тряхнув головой, он грубовато окликнул Гая:

— Гизборн, опять не довел дело до конца?

Тот послал ему мрачный взгляд.

— Это тебе не турнир, а ты не король. Он не заслужил милосердия. Кстати, за помощь благодарю.

— Эээ… Да не за что, — слегка растерялся разбойник. — Обращайся если что.

— Боже упаси, — насмешливо фыркнул Гай и тут же позабыл о Гуде. Потому что Мэри пришла в себя.

С трудом разлепив глаза, она поморщилась — голова гудела как судовой колокол. Моргнула раз, другой, сфокусировала взгляд, пискнула и бросилась на шею мужу. Он прижал её к себе, зажмурился и наконец-то выдохнул с облегчением.

— Я знала, я знала, — всхлипывая, лепетала она, отчаянно цепляясь за него, — я знала, ты меня не бросишь, я говорила, а он гад, сволочь! Я просто не знала, когда… Я не боялась, правда! Гай… Гай…

— Тихо, тихо… Ну, что же ты… Не плачь, не надо, уже все… Нет, не смотри! Он поплатился за все. Это он тебя ударил? Как жаль, что нельзя убить его ещё раз…

Том и Алан между делом распрягли лошадей — надо же на чем то домой возвращаться. Мач и Джон, деликатно отводя глазки, прощупали повозку на предмет материальных ценностей. А Гизборн увозил домой своё едва не потерянное сокровище. Мэри уже не плакала, только иногда вздрагивала, и держалась за него, крепко, не в силах разжать руки. Одной рукой Гай держал поводья, другой прижимал её к себе, и мрачно смотрел на дорогу, понимая, что ничего ещё не кончилось…

Робин Гуд вздохнул, провожая их взглядом. Осмотрелся, нахмурился и вытащил из ножен свой старый кинжал. Подошёл к Уинчестеру. Тот все ещё неслышно стонал, раскрывая рот и не моргая. Нда, а Гизборн все же садист… Это ж надо так умело ранить, чтоб и спасти нельзя, и умрёт не сразу. Встав над лордом, Гуд помедлил секунду, потом наклонился и точным ударом вонзил клинок ему в сердце.

— Покойся с миром, Гарольд Уинчестер… — прошептал он. Осторожно закрыл ему глаза и ушёл, не оглядываясь.

Примечания:

Рекомендую читать под Baroque Reinvention (Rock Revolution — David Garrett). Вдохновляет, знаете ли)

Погрузившись в свои невеселые мысли, Мэри даже не услышала, как Гай негромко приказал что-то Алану и тот, пришпорив коня, умчался вперёд. Прикрыв глаза и кусая губы, она напряженно прижималась к мужу, стараясь дышать ровно и размеренно, хотя бы не всхлипывая. Вроде вся из себя такая смелая, но в какой-то момент она по-настоящему испугалась. Ледяная мыслишка скользнула по краю сознания: а что, ведь в до зубного скрежета изученном киноне Гай вполне себе позволил Уинчестеру забрать Мэриан, и, если бы не прямой приказ шерифа, та так бы и сгинула неизвестно где… Она настолько разозлилась на себя за упаднические мысли, что в ответ на грубое вталкивание в рыдван заехала похитителю в нос. Тогда он и ударил её по лицу, да так, что она ударилась о скамейку и вырубилась. Поморщившись, Мэри машинально облизнула губы и тихо вздохнула. Над её головой раздался негромкий голос:

— Мы уже почти дома.

Она вскинула взгляд, напряженно всматриваясь в окаменевшее лицо Гая. Он по-прежнему прижимал её к себе, глядя ровно вперёд. Темно как… Хорошо, хоть луна освещает округу, а то приехали бы неизвестно куда.

— Гай, — тихо позвала она. Он бросил на неё короткий нечитаемый взгляд.

— Ты его убил?

— Жалеешь? — все так же безэмоционально.

— Вот ещё.

— Забудь о нем. Все прошло. Отдохнешь, а я…

— А ты на службу? — с внезапной горечью усмехнулась Мэри. Он промолчал, нахмурившись. Мэри снова уткнулась лицом в его кожаный колет и пробормотала:

— Веселая у нас с тобой жизнь, ничего не скажешь.

В Локсли (Мэри до сих пор не могла назвать этот манор домом) Гай не позволил ей идти самой. Стащил с седла и отнес на руках в покои. Она кожей чувствовала на себе взгляды дворни, одновременно сочувствующие и злорадные. И молчала, стискивая зубы. Хоть в лепешку разбейся, все равно их бывший хозяин свет в окошке. Эх, люди, люди…

Осторожно поставив на удивление молчаливую жену на ноги, Гай привычным жестом задвинул щеколду. И только тогда внимательно посмотрел на Мэри. К его удивлению, она вовсе не была напугана. Расставленные повсюду масляные светильники отбрасывали блики на яростно сжатые губы и сверкающие злостью глаза. Глядя куда-то в пространство, она рывками распускала шнуровку платья.

— Давай помогу, — он опустил ладони на её руки. — Платье, конечно, только на тряпки, но рвать его все же не стоит.

И снова тишина. Он осторожно и ловко распутал шнуровку, развязал завязочки на лифе и только тогда Мэри словно проснулась. Перевела непонимающий взгляд на его пальцы, потом подняла голову и чуть хрипло поинтересовалась:

— И что теперь?

— А теперь, — он спокойно, даже сосредоточенно продолжал её раздевать, — тебя ждёт ванна.

— Я заметила, — не выдержав, она фыркнула в ответ. — А глобально?

Он знакомо выгнул бровь, не отрываясь от своего занятия.

— Не стоит об этом… По крайней мере, пока.

Камиза полетела на пол и Гай снова поднял её на руки, опустил в знакомую уже бадью, застеленную небеленым полотном и исходящую ароматным паром. Мэри невольно улыбнулась: надо же, и когда успел позаботиться… Он выпрямился и сделал шаг назад и тут она вцепилась в него обеими руками, едва не вывалившись на пол:

— Не уходи!

— Ну что ты, и не собирался, — он едва заметно улыбнулся, ласково погладил её запястья. — Не бойся.

Она медленно откинулась назад, все ещё настороженно глядя на Гая.

— Тебе тоже было бы неплохо… — запнулась, невольно облизнув вдруг пересохшие губы. — Ну, то есть места здесь хватит на двоих…

Она окончательно смолкла, внезапно полыхнув румянцем и торопливо спрятав взгляд от его понимающей ухмылки.

— Знаешь ли, что мне нравится в тебе, жена моя? — вкрадчивый голос словно бархатным прикосновением послал волну мурашек по телу, хоть вода и была достаточно горячей. Мэри смущённо мотнула головой, не решаясь поднять взгляд и сползая все ниже.

— Высокородная девица из хорошей семьи… считается, что такие леди должны быть скромны и стыдливы… даже с собственным супругом… Как же меня обрадовало, что этой традиционной стыдливости в тебе нет даже намеком.

Она прикусила губу, упорно разглядывая рябь на поверхности воды. Его слова немедленно вызвали воспоминания: действительно, она читала когда-то, что в эти времена женщины почему-то занимались любовью не снимая ночнушек. По какой такой причине, она забыла напрочь, но и следовать этой, по её мнению, глупейшей традиции не собиралась.

Он говорил негромко, неторопливо, так же неторопливо раздеваясь; его слова, перемежаемые скрипом кожи и бряцанием железа, заставляли сердце биться все быстрее, напрочь изгоняя мысли о том, что едва было не случилось.

— Ты ведь знаешь, я не любил тебя поначалу. Ты это видела, да и я не считал нужным делать вид, что это не так. Но в какой-то момент мне захотелось увидеть в твоих глазах не обычный вызов и равнодушие… Ты упрямо отворачивалась и меня это злило. Невероятно злило. И… оказалось, достаточно лишь нескольких дней и твоего искреннего желания, чтобы я потерял голову.

Мэри неслышно всхлипнула, неловко уткнулась лицом в ладони. Слышать такие слова от Гая Гизборна — словно стоять на краю пропасти, голова идёт кругом и не понимаешь, то ли кричать от восторга, то ли бежать подальше.

— Ну, что ты, девочка моя, — длинные пальцы осторожно охватили её тонкие запястья, потянули вниз. Она выдохнула и все же открыла глаза, встретив его взгляд. Он стоял на коленях возле бадьи, встревоженно вглядываясь в её лицо. — Все хорошо. Теперь все хорошо. Я никому тебя не отдам.

— А мне никто не нужен, кроме тебя, — выдохнула она, словно завороженная, падая без памяти в омут серо-синего, словно грозовое небо, взгляда.

И да, в этой своеобразной ванне вполне хватило места для двоих. От воды шёл аромат сандала и корицы, руки Гая пахли фиалковым мылом, которым он очень уж усердно намыливал тающую от его прикосновений жену. Настолько усердно, что в какой-то момент она уже не смогла сдерживать жалобных стонов, слабо хваталась за его руки, выгибалась и всхлипывала, когда он находил очень уж чувствительные местечки на её теле. А он только посмеивался да многообещающе мурлыкал ей на ушко:

— Я знаю, что тебе нравится, душа моя. А вот так?.. Ммм, какая же ты сладкая, девочка моя…

Вкрадчивые пальцы гладили её щиколотки, разминали стопы, поднимались по лодыжкам, мягко проводили по впадинкам под коленями, неторопливо и обстоятельно оглаживали бедра — Мэри уже практически теряла сознание от возбуждения, смутно удивляясь его выдержке. Потом его ладони проводили по спине, осторожно разминали плечи и шею; потом неторопливо перемещались на живот, поднимались выше — она всхлипывала, едва дыша; а его пальцы описывали круги вокруг отяжелевшей от желания груди, то едва касаясь, то довольно чувствительно сжимая, пощипывали соски, теребили и поглаживали — она невнятно вскрикивала, бесстыдно прижимаясь к нему, бессвязно умоляла, кусала губы и дрожала всем телом. А он, негодяй этакий, совершенно не спешил, продолжая вдумчиво доводить несчастную леди до обморока. Скользил руками по телу, губами — по шее, шептал что-то — она не понимала, что именно, умирая от одного только голоса… Она даже не заметила, как остыла вода, и минутный перерыв, когда пришлось перебраться на кровать, показался вечностью. Сумасшедшие поцелуи, до нехватки воздуха, до темноты в глазах, до слез, до головокружения… Они не могли оторваться друг от друга даже на миг, подсознательно пугаясь самой этой мысли, потерять, потеряться, не успеть… Будто все напряжение этого безумного дня взорвалось столь же безумной страстью. Без стыда, без оглядки, без малейших ограничений, с какой-то отчаянной жадностью и жаждой… Мэри не замечала, как катятся слёзы по щекам, а Гай стирал их губами и шептал — люблю, люблю, люблю…

* * *

Сон слетел мгновенно. Рывком подскочив на кровати, Мэри потрясла головой и с трудом разлепила глаза. Недоуменно проморгалась, уставилась в окно, за которым поднималось солнце. Судя по ощущениям, проспала она от силы пару часов. Почему тогда проснулась? Она вздохнула и с силой потерла ладонями лицо. Наверное, потому что стало холодно одной в постели. Даже обидно немного, Гай ушёл на рассвете и так тихо, что она даже не услышала. Опять творить злодейские дела, ага. Ладно.

Новая горничная, Элис, по совместительству дочка Гвен, тихонько просочилась в покои, торопливо поздоровалась и привычно захлопотала вокруг госпожи. Которая, надо сказать, изумленно разглядывала её спокойное лицо, недоумевающе помаргивая.

— Элис, — отмерла, наконец, леди. — А мама…

— Ох, миледи, — тут же разулыбалась невысокая и полненькая, явно в матушку, служанка. — Спасибочки вам за беспокойство, лекарь давеча говорил, что полежать ей надо маленько, денька два, пилюли оставил, а так просто голова у ней болит, ну это ж и понятно…

— Так, стоп, — решительно оборвала её Мэри. Из непрерывного потока слов она с облегчением уловила, что Гвен все же выжила, и на данный момент это было, пожалуй, самой хорошей новостью. — Помоги мне одеться и проводи к матушке.

Гвен выглядела бледно. Перевязанная чистыми тряпицами голова, синяки под глазами, даже с тела спала, по крайней мере, её госпоже так показалось. Не сдержавшись, Мэри порывисто склонилась к лежанке и осторожно обняла верную служанку.

— Прости меня, Гвен, пожалуйста, — обхватив ладонями её лицо, серьёзно попросила леди. — Они охотились за мной, а пострадала ты…

— Глупости вы говорите, миледи, — добродушно усмехнулась та. — Простым людям завсегда достается, а за вас и пострадать не жалко.

— Спасибо тебе, — Мэри звонко чмокнула её в круглую щеку и решительно уселась на подставленный Элис табурет. — Значит так, дочка пусть все время будет при тебе, я пока обойдусь другой горничной. Да не пугайтесь вы обе! Это временно, пока ты не встанешь на ноги. Ты очень мне дорога, Гвен. Ну что ты, не плачь, тебе нельзя волноваться. И вообще, не будем о грустном! Хочешь, сказку расскажу?

Так она и провела пару часов, довольная и спокойная. А потом начался форменный бардак.

Увлеченные разговорами, женщины не сразу услышали, что во дворе поднялся переполох. Что-то загромыхало, дверь хижины распахнулась и внутрь влетел Алан. Именно влетел, споткнулся о порог и чудом устоял на ногах. Выхватил взглядом изумленное лицо Мэри и выдохнул:

— Гай… В тюрьме… По приказу шерифа…

В наступившей звенящей тишине с оглушительным треском разбилась о пол выпавшая из рук Элис миска.

Удивительно, как в минуты стресса работает человеческий мозг. На кого-то нападает ступор, кто-то пытается подумать об этом завтра, а некоторые начинают соображать гораздо быстрее. Мэри… Мэри выключилась. После слов Алана — словно что-то щелкнуло в голове, и она видела со стороны, как хладнокровно леди Гизборн отдаёт приказы. Негромко, уверено и без малейших колебаний.

— Алан? Что произошло?

— Да не видел я! — чуть не плача, нервно дернулся тот. — Я ж остался снаружи, ну, с приятелями из стражи парой слов перекинулся. А Гай к шерифу зашёл. Ну не знаю я, чего он там делал! Тихо сперва было, а потом Вейзи каааак заверещит! Грохот какой-то, вопли, шериф визжит, Гай орёт, ну стража туда… Я только нос сунул — а Гизборна-то скрутили… Вейзи вопит — сгною, мерзавец неблагодарный! А Гая трое держат, оружие отобрали… Ну, в общем, его поволокли в темницу, а я вот…

Он неловко развел руками, с тревогой оглянулся.

— Мэри, чего ж теперь-то, а?

— Миледи… — прошептала Гвен, пытаясь приподняться, но Мэри решительно пресекла это безобразие.

— Не вздумай, — она решительно уложила служанку обратно, сурово приказала перепуганой Элис:

— Не высовывайтесь. Ничего не слышали, ничего не знаете. Если кто спросит — миледи собрала вещи и уехала. Куда — не сказала. В общем, чистую правду и ничего, кроме правды.

Развернувшись к Алану, она размашисто прошагала к двери, по пути зацепив его за руку, и потащила за собой.

— Ну, вот и все, друг любезный, — ровно поведала она. — Лучшего времени и придумать нельзя. Так, если успел нажить имущество — быстро все сгребай и жди меня на конюшне.

— А…

— Потом, ладно? У нас очень мало времени.

— Э…

— И не мычи! Надо было хотя бы попробовать помочь ему, а не бегать зайцем! Все. Жди.

* * *

Проныра Э’Дейл умудрился завести приятелей и…кхм…приятельниц не только среди ноттингемской стражи. Мэри рвалась в Ноттингем, но он не пустил. Вернее, посоветовал не пороть горячку и не лезть в глаза народу. В результате в город вошли замурзанная крестьянка в залатанном домотканом платье, согнувшаяся под тяжестью здоровенной вязанки хвороста, и ее муж, хромой на обе ноги, с перевязанным грязной тряпкой лицом, непрестанно брюзжащий что-то покорно молчащей спутнице. Пройдя по площади, парочка свернула на боковую улочку, кривую и узкую, потом на ещё одну, ещё более кривую, потом протиснулась между двумя кривобокими лачугами, оказавшись в крошечном тупике. Крестьянка выпрямилась, с ненавистью швырнув на землю хворост, её «муж» немедленно чудесным образом исцелился и от хромоты, и от косоглазия. Приложив палец к губам, Алан настороженно огляделся по сторонам и жестом поманил за собой Мэри.

— Я сейчас кой с кем парой слов перекинусь, — на ходу пояснил он, — если выгорит — проберешься в тюрьму, сейчас аккурат кормить должны. Поменяешься с… Ну, общем, с девицей тут одной. Тока быстро, а то стража проверяет. И я тебя умоляю, не пытайся его освободить!

Мэри скрипнула зубами.

— Я похожа на дуру?

— Хвала небесам — нет, — огрызнулся Алан и внезапно остановился.

— Так, жди здесь и не высовывайся. Смотри на меня. Если я махну — подойдешь.

— Конспиратор хренов, — фыркнула леди, но послушалась.

Стража и вправду не обратила никакого внимания на зашуганную девицу со здоровенной бадейкой, в которой были вперемешку свалены ковриги хлеба, куски сыра и мелкие яблоки. Не, а неплохо питаются узники, нервно усмехнулась про себя Мэри, сыром бри их кормят, ага. Фу.

Она остановилась на пороге, поморгала, привыкая к к полумраку темницы после залитой солнцем улицы, и огляделась по сторонам. Бадейка оттягивала руки, Мэри неловко перехватила веревочную ручку — и аж задохнулась, найдя взглядом того, кого, собственно, и искала.

Сэр Гай Гизборн, гроза всея Ноттингема и окрестностей, правая (а так же левая) рука шерифа Вейзи, узурпатор и феодал, сложив руки за спиной, мерял шагами камеру. Разорваный колет валялся на лежанке, мрачную физиономию сэра украшали свежие ссадины, время от времени он морщился, потирая левое плечо.

Бадейка с грохотом покатилась по ступенькам, а Мэри стремглав кинулась к решетке. Вцепилась так, что побелели костяшки и то ли выдохнула, то ли всхлипнула:

— Гаааааай…

Сначала он не понял, оторопело глянул на чумазую девицу, всем телом прижавшуюся к решетке. Потом глаза его расширились, а дар речи, похоже, временно пропал. Пока сэр ошалело хлопал глазами, Мэри торопливо зашептала:

— Что произошло? Гай, ради всего святого…

Он метнулся к решетке, схватил жену за плечи и чувствительно встряхнул, да так, что она прикусила язык. Обиженно заморгала, но Гай не обратил внимания.

— Сумасшедшая! Немедленно убирайся! Уезжай к отцу, пусть он отправит тебя к родне, подальше на Север, где шериф тебя не достанет…

— Что?! — шепотом перебила его Мэри. — Что ты ему сделал?!

— Неважно, — Гай недовольно передернул плечами. — Ну… Не выдержал. Этот… он даже не отрицал, что обменял тебя на подпись под договором!

— Каким договором? — тут же встряла Мэри. Гай скривился и отвел взгляд. Ну же! — мысленно взмолилась леди. Скажи, ну скажи! Иначе откуда я еще узнаю про этот чертов договор, тридцать три раза его через Кольцо и Эребором сверху!

— Принц Джон собирает сторонников, — очень тихо выговорил Гай. — Лорды подписывают договор, в котором клянутся поддерживать его. А Уинчестер потребовал за свою преданность тебя.

Она открыла было рот, но Гай не дал ей сказать ни слова.

— Уходи, — мрачно потребовал он, отпустил ее и сделал шаг назад. — Со мной ничего не случится. Вейзи успокоится и выпустит меня. Тогда вернешься.

Мэри прикусила губу, недоуменно глядя на мужа.

— То есть ты хочешь, чтобы я бросила тебя и убежала?

— Именно так.

Она глубоко вздохнула, сдерживая слезы и сжав кулаки, и прошипела:

— Даже не думай, Гай Гизборн.

Бадейка осталась валяться где-то в полумраке тюрьмы, а Мэри, всхлипывая и размазывая слезы по грязным щекам, бежала прочь, не замечая, как врезается в прохожих, не слыша, как ее окликает Алан… Собственно, он смог поймать ее только у ворот. Схватил за талию и утащил в переулок, пока стража не обратила внимание. А потом молча стоял, неловко поглаживая ее трясущиеся плечи, пока высокородная леди заливала слезами его замурзанную рубаху.

Примечания:

не бечено

Слёзы сменились мрачным равнодушием. Ни слова не сказав другу за все время пути, леди Гизборн и Алан Э’Дейл скоренько добрались до хибары очередного Аланова приятеля, то ли егеря, то ли браконьера, Мэри не вникала. По дороге из Локсли именно там они оставили лошадей, двух верховых и одну вьючную. Алан подотстал, о чем-то таинственно шушукаясь с хозяином дома. Мэри уткнулась лбом в теплую шею своей белоснежной кобылки и замерла, тупо разглядывая виднеющиеся из-под подола старенького платья носы растоптанных башмаков. Пришлось обнести собственных служанок, мда… В голову почему-то не приходило ни одной мысли. Хотелось так и стоять, не шевелясь, не думать ни о чем… Не дали.

— Миледи? — негромкий голос за спиной заставил её нехотя выпрямиться и обернуться.

— Том? — апатия сменилась изумлением… да и паранойя немедленно встрепенулась. Что за дела? Мэри подозрительно прищурилась. — Ты что здесь делаешь? Следил?

Сержант Гизборна, непривычный и практически неузнаваемый без полосатой униформы, серьёзно кивнул.

— А как же. Гай приказал вас охранять. Вот, охраняем. Вы ведь к нему ходили? Как он?

Паранойя не умолкала.

— Вообще-то я не докладывала о своих планах.

Том тяжело вздохнул, опустил взгляд, потом решительно махнул рукой.

— Миледи, если нужна помощь вы только скажите. Если надо его из тюрьмы вытащить.

Мэри сделала осторожный шажок назад, прижавшись спиной к тёплому лошадиному боку.

— Гай сказал, что Вейзи остынет и выпустит его.

— Серьёзно? Так и сказал? — скептически хмыкнул Том. — Ну, когда ужасный Гай Гизборн в силе, ни одна шавка не пикнет, это ясно. А сейчас, когда он в опале… Уж наверняка найдутся добрые люди, напомнят вашему шерифу, что вообще-то его помощник здесь родился и вырос. И знает Шервуд с Ноттингемом всяко не хуже этого вашего лесного героя.

Леди обалдело моргнула раз, другой… И практически взвыла, схватившись за голову.

— Дууурааа! Какая же я идиотка! Алан!!!

Собеседник шарахнулся от голосящей, словно перепуганная баньши, леди.

— Миледи, да ладно вам!

— Мэри, ты чего? — оторопело поинтересовался возникший рядом Э’Дейл.

— Того! — рявкнула на него Мэри. — Гая надо немедленно вытаскивать! Иначе я рискую остаться вдовой во цвете лет!.

— Ээээ…

— А ты закончишь дни на виселице или в канаве!

— Но…

— Миледи, так я про то ж и говорю, — немедленно вклинился Том. — Мы сможем! Только… Нам бы в помощь кого. Кто знает тут все.

— Гуд, — тут же отреагировала леди, решительно хватаясь за уздечку. — Алан, покажешь дорогу!

— Ты как себе это представляешь? — возмутился тот в ответ. — Здрасьте, Робин, я тебе тут Гизборновского подручного привёл?!

— Переживёт, — безапелляционно заявила Мэри. — Он Гаю по гроб жизни обязан! Так что пусть только попробует вякнуть.

* * *

Вякнуть, конечно, шервудская легенда попробовала. Вот как только увидел целеустремленно продиравшуюся сквозь орешник процессию, так и попробовал. В своей манере, конечно, пустил стрелу перед носом флегматичного меринка, на котором недовольно нахохлился Алан. Том спокойно придержал своего коня, а вот Мэри, и без того взвинченная, зашипела не хуже королевской кобры:

— Не может без представлений, клоун!

Судя по хмурой физиономии, настроение у героя было не ахти. Раздраженно уставившись на Алана, он возмущённо поинтересовался:

— Ещё кого притащишь? Может, самого Вейзи? Или, чего уж мелочиться, принца Джона?

— А я говорил… — начал было Мач, но Мэри не стала ждать, пока он выразит своё драгоценное мнение.

— Мне некогда, — в лучших традициях своего супруга грозно рявкнула она. — Пришло время отдать долг, милорд граф.

Рекомый граф, он же знаменитый разбойник, не сразу понял, о чем речь. И выражение искреннего недоумения на его лице привело Мэри в ярость. Резво соскочив с кобылки (Алан дернулся к ней, воскликнул «Осторожнее!», но никто не обратил на него внимания), она ткнула пальцем в грудь Гуда, заставив того отступить.

— Ты сам признал, что должен мне! Я помогла твоим людям тебя спасти? Помогла. А теперь ты поможешь Тому вытащить из темницы моего мужа!

— Не понял… Какая темница? Кто его туда?.. — ещё больше растерялся Робин.

— Вейзи, — подал голос сержант. — Гай ему по морде дал.

— За что? — обалдело пискнула Джак.

— За миледи, — охотно пояснил ей Том. — За то, что вчера было. Ну, шериф почему-то обиделся. Вобщем, милорд граф, нижайше прошу подмоги. Нас пятеро, одного я в ноттингемскую стражу пристроил, вчетвером вот у Гая служим. Мы справимся, вот только я не успел как следует Ноттингем изучить. А если придется с кем столкнуться, так надо чтобы кто-нибудь хорошо все ходы-выходы знал.

Брови Гуда поднимались все выше и выше.

— Вы это серьёзно что-ли?

— Только попробуй отказаться! — немедленно взвилась Мэри. — Ты мне должен!

— Тебе, а не ему! — возмутился Гуд.

— Да что ты говоришь! — делано удивлённо всплеснула руками леди. — Да если бы не Гай, твоя тушка давно бы болталась на Ноттингемской виселице! Ему достаточно было прижать Алана. Да и что ему Алан! Ты не один тропинки в Шервуде протаптывал!

Упрямо вскинув подбородок, Робин нетерпеливым жестом оборвал возмущенную речь.

— Хорошо! Хорошо. Я вам помогу. Только пробраться в город надо до того, как закроют ворота… И все! Потом я тебе ничего не должен!

Глядя в спину удаляющегося Гуда, Мэри прищурилась и неслышно шевельнула губами:

— Потом, милорд граф, ты мне ещё больше будешь должен.

* * *

Тому они не доверяли. Ну, на месте Гуда она б тоже не доверяла, потому ладно. Вот подозрительный предводитель шервудских партизан и прихватил с собой Малыша Джона с Уиллом. А Алана не взял. Хоть тот и рвался. На недовольное ворчание Робина прямо сказал: — мол, кто ж я буду, если брошу господина в беде? В ответ Гуд толкнул возмущенную речь в стиле энциклопедистов, чем опять довел леди Мэри до истерики. Её безудержные слёзы и невнятные обвинения привели его в окончательное недоумение и бравый разбойник, прихватив народ, быстренько сбежал. А Мэри, кое-как уняв всхлипы, но так и не успокоившись, нервно обхватив себя руками, расхаживала взад-вперед по новому убежищу разбойников. Джак тихонько хлопотала у костра, поглядывая на леди и мучительно раздумывая, стоит ли предложить ей успокоительного и не полетит ли этот пузырек ей же в голову потом. Мач уныло вздыхал, не зная, что и думать. Алан, чтоб хоть чем-то заняться, приволок охапку хвороста, помог сарацинке разделать тушку кролика, а потом все же не выдержал, сунулся к леди.

— Да не убивайся ты. Ну если Робин взялся, то сделает. Все будет хорошо… А потом придумаем что-нибудь.

— Я уже придумала, — буркнула Мэри, остановившись и глядя куда-то мимо Алана. — Главное теперь эти задумки осуществить.

— Придёт время — все сделаем, — уверенно закивал тот в ответ. Замялся было, быстро огляделся и, понизив голос, серьёзно посоветовал:

— А ты б это… Поспокойнее, ладно? Не, я все понимаю, просто тебе сейчас надо бы ну… в общем, ты не думай о плохом, хорошо?

— Хорошо, — машинально отозвалась Мэри — и тут же встрепенулась, недоуменно нахмурилась. — Ты о чем вообще?

Алан пожал плечами и обернулся к окликнувшей его Джак. А леди, тут же забыв о нем, вновь принялась мерить шагами не столь уж обширное укрытие. И ругать себя последними словами. Надо было настоять, заставить их взять её с собой! Но… С другой стороны, а какой с неё толк? Махать ногами, раскидывая толпы стражников, она уж точно не собирается, благодарим покорно. На стреме стоять? И без неё найдется кому. Разве что побыстрее увидеть Гая… Она протяжно тоскливо вздохнула, почувствовала, как опять защипало в глазах и торопливо запрокинула голову, стараясь, как и советовал друг, думать о хорошем. Например, о том, как красиво смотрелся бы гад Вейзи в цепях. А ещё лучше на плахе. Нет, плаху ещё заслужить надо! Виселица, и точка. Хотя… Можно бы и до виселицы сначала с ним что-нибудь болезненно-нехорошее сотворить…

Уже стемнело, устав наматывать мили, Мэри все же вняла просьбам народа и присела на лежанку, кутаясь в шаль и печально обводя пальчиком узоры на спиле рядом стоящего чурбака. Сначала её пытались уговорить поесть, потом отстали. После давешней бурной деятельности пришла апатия и усталость, и она с трудом держала себя в руках. А время шло… Луна поднялась высоко и леди уже на полном серьезе задумалась: повыть, что ли? Все разнообразие…

В просвет между ветками, что закрывали вход, сунулась физиономия Мача с округлившимися глазами.

— Идут!

«Ееееедуууут!» — немедленно вспомнила Мэри горластую Фимку. И тут же забыла. Выскочила, едва не навернулась через чурбак — спасибо, Алан удержал, отмахнулась от его возмущённого «Одичала совсем!» и ломанулась через ветки, нимало не заботясь об их сохранности.

Народу прибавилось. Тех троих, о которых говорил Том, она знала, они и вправду появились у Гая все одновременно. И не так давно. И почему-то только они озаботились спасением жизни и здоровья господина. Ладно, мысленно отмахнулась Мэри, подумаю об этом потом. А Гай? Да где же?.. Хвала небесам, он здесь!

Не обращая внимания на пытающегося что-то сказать Робина, она промчалась мимо.

— Гаааай!

Обхватила его за шею, одновременно плача и смеясь, с восторгом чувствуя его ответные объятия.

— Ну что ты, глупенькая моя. Все хорошо… — в голосе его сквозь улыбку чувствовалась усталость и какое-то напряжение. — Я с тобой.

Уткнулась носом в порванный колет, стараясь не сильно уж хлюпать. Да что ж такое! Совсем расклеилась! Аж ноги подгибаются, ещё не хватало в обморок упасть! И тут леди Мэри поняла, что её ладонь испачкалась в чем-то влажном и липком. Судорожно втянув в себя воздух, она чуть отстранилась и с ужасом уставилась на испачканную в крови руку.

— Ч-что это? — внезапно севшим голосом выдохнула она.

— Гай! Я же говорил, что тебя ранили! — рявкнул Том, подлетев к господину. — Миледи, вы бы отошли. Снимай колет и рубаху, быстро!

— Да ничего страшного! Что ты кудахчешь, как наседка! — Гай нетерпеливо отмахнулся, но тут его повело и он едва устоял на ногах, невольно схватив Мэри за плечо. Она моментом стряхнула с себя оцепенение, немедленно подставилась под его руку и безапелляционно скомандовала:

— В постель! Ещё не хватало горячку подхватить. Мач! Воду на огонь, быстро! Джак, что хочешь делай, но чтоб заражения не было.

Сарацинка понятливо кивнула и бросилась к своей котомке.

— Том, помоги, — продолжала между тем распоряжаться Мэри. — Супруг мой любимый, ты, конечно, большой и сильный, а я маленькая и глупая, но в данный момент главное — твоя жизнь.

Гай скрипнул зубами — больно, черт бы все побрал! И правда, едва вытерпел до Шервуда… Какая скотина послала в него стрелу, хотелось бы знать. Обрадовались, дармоеды! Потом, все потом… В глазах мутится… Ноги передвигаются, а голос Мэриан уплывает… Сказать бы ей, чтобы не переживала, да язык не слушается… Темно. Тихо. Хорошо…

…- Так он ещё и идти не хотел. Меня, говорит, завтра уже выпустят.

— Вы его силой волокли, что ли?

— Да не, ему как милорд граф сказал, что вы здесь живёте, так Гай вперёд нас побежал. Ругался так, что аж стены покраснели.

— Ещё бы… Том, я рагу тушиться поставила, разбуди Гая, хорошо?

— Так он и не спит.

Сержант, сосредоточенно вырезавший замысловатый узор на деревянной пластинке, развернулся к ложу раненого и хохотнул:

— Хватит притворяться, Гизборн. И учти, ты мне уже дважды должен.

— Да ну? — сэр рыцарь неохотно приоткрыл глаза, поморщился и перевёл взгляд на хлопочущую у костра Мэри. — Меняю на два раза в Акре.

— Тьфу, — притворно огорчился сержант. — Вот ты жадный, а!

Мэри водрузила на здоровенный котел крышку, удовлетворенно кивнула и отвернулась от тлеющего костра.

— Гай, — просияла тут же, торопливо подошла, присела на край лежанки, где ночью устроили бессознательного сэра, и осторожно провела ладонью по его лбу.

— Жара нет. Хорошо…

— Пустяки, царапина, — хрипло пробормотал Гай, перехватил её руку и прижал к губам.

— Том сказал, что это не стрела была, а нож, — Мэри старалась говорить серьёзно, но по губам сама собой расплывалась счастливая улыбка. — Ты в запале не заметил, что кровь хлестала.

Он невнятно буркнул что-то, не отпуская её руку и прикрыв глаза.

— Имей совесть, норманн, — встрял Том, отложив деревяшку окончательно. — Она всю ночь почитай не спала, все тебя проверяла. Давай-ка, теперь я тобой займусь. А вы, миледи, отдохните. Все равно здесь никого нет, за котлом я присмотрю.

Тогда только Гай отпустил её пальцы и приподнялся.

— Где все?

— Кто где. Кто на охоте, кто в Ноттингеме.

— Что же ты творишь, душа моя…

— Не ругайся, пожалуйста, — Мэри немедленно состряпала жалобную мордашку. — Тебе говорить тяжело!

— Да что ему будет, и не такое бывало, — хмыкнул Том и решительно отодвинул уставшую даму. — Миледи, спать. Мы сами тут разберёмся.

* * *

Проснулась она ближе к полудню. Не то чтобы её разбудили, но толпа народу окрест как-то не способствует крепкому сну. Народ голодными глазами зыркал на котел, из которого разносились умопомрачительные запахи, сэр рыцарь сидел за столом, неловко скособочившись и мрачно глядя куда-то в сторону, а недалеко от костра ругались Робин Гуд и Томас Флетчер. Ругались крайне эмоционально, гневно сверкая глазами и хватая друг друга за грудки. Причем ухитрялись не повышать голос. Можно сказать, орали шепотом. Некоторое время Мэри изумленно любовалась на сию картину, потом тихонько окликнула:

— Алан, чего это они?

— Да вот, — Э’Дейл смущённо развел руками. — Робин спросил у ребят, где они с Гизборном познакомились. Том сказал, что в Палестине. Ну Робин и завелся опять…

— Про недоубиенного короля? — хмыкнула леди.

— Ага. А Том аж слова растерял, стоит, моргает. А потом как заорёт… Ну, то есть… Ну, ты поняла. Сказал, что если б не Гай, Ричарда точно бы прибили, и что они за… Кхе… Ну, вобщем, еле дождались, пока его телохранители изволили зенки продрать, с вечера вином залитые. И если б Гай на самом деле хотел его прикончить, то никто б ничего и не услышал. Вот.

Мэри прикусила губу, чтобы сдержать ехидный смешок. Все ровно так, как она и предполагала. Туше, господа!

— Есть хочешь? — озаботился тем временем Алан.

— Как волк весной, — решительно подтвердила леди. И, повысив голос, окликнула:

— Господа, не пора ли за стол?

За оным столом встрепенулся Гай, но его придержал один из его солдат. Спорщики немедленно заткнулись, пободались неприязненными взглядами и демонстративно отвернулись друг от друга.

Рагу не только пахло умопомрачительно, но и вкусовые рецепторы радовало до невозможности. Вольно или невольно вся честная компания разделилась на две части: на одной стороне стола Гуд сотоварищи, на другой — Гизборн, его жена и его люди. Правда, на аппетит присутствующих сие не повлияло никак и котел не просто опустошили, но ещё и выскребли. Мач громогласно радовался, что его теперь точно избавят от готовки, Алан молча изображал жест рука-лицо, Гай, уставившись тяжелым взглядом в столешницу, нехотя жевал, Джон фыркал и порывался высказать своё очень важное мнение по поводу происходящего, правда, его все время затыкал собственный атаман. Остальные угрюмо молчали, стараясь вообще не смотреть по сторонам. И первым не выдержал Гуд.

— Гизборн, может, хоть сейчас объяснишь, за каким чертом это все?

— Хантингтон, может, отстанешь от раненого человека? — немедленно зашипела леди.

— Мэриан, — негромко бросил Гай и она тут же смолкла, увлеченно разглядывая содержимое тарелки.

— Надо же, как он тебя выдрессировал, — мрачно протянул Гуд.

Мэри промолчала, но весьма красноречиво прищурилась, многозначительно выложив на стол перед собой любимый кривой ножичек.

— Что ты хочешь узнать? — тихо спросил Гай, не поднимая взгляда; его жена придвинулась ближе и молча взяла его за руку. «Сволочь ты, а не Гуд, — явственно выражал её взгляд. — Человек еле сидит, на честном слове и одном упрямстве, а тебе вишь ты, поболтать вздумалось!»

На шервудского партизана сей взгляд не подействовал. Он немедленно уточнил:

— Ты теперь против хозяина?

— Нет, — коротко мотнул головой сэр. — Я теперь за себя.

— А я говорю, нет ему веры! — тут же громогласно встрял Джон. — И этот, прихвостень его, сам сказал!

Рекомый прихвостень аж подпрыгнул, но только открыл было рот, как Гай хлопнул ладонью по столу. Теперь на его стороне была тишина, на противоположной возмущались разбойники. Видимо, Гуду это тоже надоело, потому что он прикрикнул на свою гоп-компанию и тут же снова обратился к Гизборну.

— Так за что Вейзи на тебя озлился? Неужто за смерть Уинчестера?

— Почему ты полагаешь, что я должен перед тобой отчитываться?

Мэри прикусила губу, сильнее сжав его пальцы. У неё просто сердце кровью обливалось, она понимала, что он старается говорить негромко и безэмоционально именно затем, чтобы не выдать себя. Не показать, что ему больно и плохо. Сплошное упрямство и гордыня! И она любила его таким.

— Хотя бы потому, — недовольно пояснил тем временем Гуд, — что я тебя спас.

— Помог моим людям меня вытащить, — педантично поправил сэр рыцарь. Разбойник нетерпеливо отмахнулся:

— Да хоть так. Однако сейчас ты на моей территории и я имею полное право знать, за каким чертом я рисковал собой и своими людьми.

— Ну что ж… Хорошо. За Уинчестера меня поблагодарили. Однако мне очень не нравится, когда моей женой пытаются заплатить за чьи-то услуги.

— Вот скотина! — не выдержала Джак. — А ещё притворялся, что тоже против шерифа!

— И что дальше? Что собираешься делать? Бросишься к Вейзи умолять о прощении?

Гай вздохнул чуть глубже и ответил ещё тише:

— Не думаю, что тебе есть до этого дело.

— Ещё как есть! Мы вообще-то враги, если ты не забыл. Ты ведь тут же нас выдашь шерифу!

И тут уже не выдержала Мэри. Изобразив вслед за Аланом фейспалм, она простонала:

— Господи, какой идиот!

Муж бросил на неё быстрый взгляд и медленно улыбнулся.

— Как интересно…

— Да что интересного, Гай! — чуть ли не подпрыгнула леди. — Ну можно хоть чуть-чуть мозгами пошевелить! Вы же выросли вместе, везде вместе шлялись! И пока он разгуливал по Палестинам, ты здесь уж точно даром времени не терял.

Судя по округлившимся глазам Гуда, столь сложная мысль в его голову точно никогда даже не заглядывала. А сэр рыцарь тем временем обречённо покачал головой и мрачно пробурчал что-то насчет слишком умных женщин. Мэри скромно опустила глазки, сделав вид, что раскаивается.

— Все так, Гуд, — Гай даже не стремился повышать голос, напротив, почти шептал. — Вот же интересно, почему девочка, не знающая жизни и никогда не покидавшая пределов графства, умеет думать и делать выводы, а ты этого качества лишен напрочь.

Опомнившийся разбойник с размаху жахнул кулаком по столу:

— К твоему несчастью — нет! Ты ещё не ответил за предательство! За то, что пытался убить короля!

— Убейте меня кто-нибудь, — жалобно простонала леди, уронив голову на скрещенные руки.

— Дятел вы, милорд граф! — рявкнул Том, не выдержав сей тирады. — Вот ей же ей!

Разбойники, что показательно, помалкивали, с интересом внимая перепалке. Молчали и сэровы солдаты, но молчали очень доходчиво, как бы ненароком рассредоточившись по периметру. Гай поморщился, опустив голову и явно больше не собирался ничего говорить. Мэри оторвалась от столешницы и жалобно попросила:

— Милый, можно я сама ему объясню?

В ответ он невнятно мотнул головой, вроде как позволил.

— Попробуй представить, — таинственным тоном начала Мэри, пристально глядя на Гуда, — что ты — очень влиятельная личность. И между тобой и безусловной властью стоит только один человек. Один-единственный. Власть — вот, что ты жаждешь со страшной силой, наплевав на совесть, родственные связи, собственные клятвы, в конце концов. Ты знаешь, что тебе достаточно устранить этого человека и тебя уже никто не остановит. И вот ты задумываешь убийство. Ты тщательно готовишь операцию, просчитываешь ходы, продумываешь, кому ты можешь доверять… Ты ведь не выйдешь в коридор и не бросишь клич — эй, кто там, кто хочет смотаться в Палестину, Ричарда прикончить? Нееееет… Ты найдёшь одного, того, кто уже не раз и не два такое проворачивал, и, судя по тому, что он до сих пор жив, здоров и благополучен, ни разу не попался. Ты соберешь на этого человека все возможные рекомендации и убедишься, что действительно можешь ему доверить столь важное дело. Ты подготовишься к этой важнейшей в своей жизни задаче. И только когда убедишься, что сделал все возможное, дашь команду исполнителю. Я права, милорд граф?

— Возможно, — угрюмо буркнул оный. — Я не принц Джон и понятия не имею, как бы он действовал.

— Так действовал бы любой умный человек, — отрезала Мэри. — И вот, после всей этой подготовки дело срывается! Исполнителя едва не убивают, король вполне себе бодр и в седле… Так все было, милый?

— Тебе бы у Джона советником служить, — с кривой усмешкой констатировал Гай. Вздохнул поглубже и исподлобья глянул на Гуда. — После таких дел исполнителя убирают. А я, знаешь ли, жить хотел. И завалил все, что только можно. Чтоб меня просто оставили в покое. Мне хватало быть чёрным рыцарем.

— Врёшь, — Гуд вскочил, с ненавистью сверкая глазами. — Если бы не телохранители!..

— Да вы спали как сурки! — не выдержал все же Том. — Мы уж и так, и сяк, и драку затеяли, король уж сам за меч схватился, а вы знай себе храпите! Тоже мне, охрана.

— Знаешь что!.. — заорал было Гуд, но тут решительно вмешался Уилл.

— Все это дело прошлое и бог бы с ним. Гораздо важнее сейчас, что делать дальше.

— Убирать Вейзи, — подал голос Алан. — Выхода просто нет. Иначе нам всем крышка. Что вы на меня смотрите? Гая там теперь нет, прикрывать некому. А найти таких же знатоков Шервуда — да раз плюнуть.

— Его нельзя убить, вы это прекрасно знаете, — Гуд медленно опустился на место.

— А зачем убивать? Достаточно предоставить Джону доказательства, что шериф его предает, и все, — пожала плечами Мэри. — Принц подозрителен до паранойи, он сам Вейзи придушит.

— Конечно, вот так он и поверит, — фыркнул Гуд. — Где эти доказательства достать?!

— Понятия не имею, — очаровательно улыбнулась леди Гизборн. — Вы же мужчины, вот и займитесь.

Молчаливых подчиненных Флетчера звали Хвост, Бродяга и Волк. Услышав впервые, как их называет Том, леди Мэри хохотала до слёз, правда, так и не призналась, над чем именно. Лишь простонала, бессильно отмахиваясь от встревоженного супруга: «Только не говори, что четвертый Сохатый».

Четвёртый, тот, что шпионил в Ноттингеме, оказался Выдрой. На это Мэри задумчиво сказала: " Могло быть и хуже».

Как-то незаметно и решительно за те несколько дней, что затягивалась рана Гая, его жена взяла жизнь в лагере в свои нежные цепкие ручки. Повязки меняла сама, стиснув зубы и про себя посылая Вейзи во все известные и неизвестные науке места. Ни тени жалости не допускала ни взглядом, ни жестом, как бы между прочим бросив, что верит мужу безоговорочно. Сказал, что все быстро заживет, значит, так и будет. Даже не пыталась возражать, когда он, шипя и кривясь от боли, взялся за меч и потащил Тома поразмяться. Только сильно прикусила губу, чуть ниже склонив голову над порванным колетом, что как раз зашивала. На деликатную попытку Джак поговорить за жизнь сделала непонимающий вид, прищурилась, и заявила, что жизнь бьёт ключом. Гуд быстро просек, что первым кандидатом на воспитание будет именно он, посему, либо с Мачем, либо в одиночестве, старался улизнуть в неизвестном направлении с утра пораньше. Однако в распоряжении леди оставалось еще достаточно народа.

— Уилл, Хвост — за вами мясо! София, в траве разбираешься? Не в травке, а в траве! Ага, берёшь Волка и рыщешь по лесу. Тащи всю съедобную зелень. Джон, Бродяга, хворост и дрова. А я говорю — дрова! Не надорвётесь. Алан, я тебя когда ещё просила обеспечить мне кусок мела и попросить у Матильды ромашки с шалфеем? У меня порошок зубной кончается, вот чего. Еще заверни в Локсли, возьми у Гвен мою шкатулку с нитками, я у неё оставила. Да, и ко всем относится! Когда вернетесь, собирайте шмотки, берите золу из бочонка и шагом марш на речку стираться. Нет, сегодня! Да, срочно! Я не собираюсь жить в этаком свинарнике и дышать миазмами! Вот молодцы какие, просто сердце радуется…

Из-за кустов доносились глухие удары, звон оружия, деловитые короткие команды Тома, и, время, от времени, раздраженный рык сэра Гая. Мэри не раз и не два буквально за шкирку разворачивала себя обратно в лагерь, усиленно напоминая самой себе, что Гизборн давно не ребёнок и сам прекрасно знает, что делает. Но ей все равно казалось, что слишком рано взялся за оружие, слишком медленно выздоравливает, слишком бледный и слабый… Только ночью, прижимаясь к нему так тесно, что становилось трудно дышать, осторожно и нерешительно проводила кончиками пальцев по повязке, а он перехватывал её руку, целовал ладошку и едва слышно шептал — все будет хорошо…

Громыхание смертоубийственного железа за кустами смолкло, Мэри тут же отложила заштопанный колет и вышла из-под навеса с бадейкой воды в руках. Гай усмехнулся, осторожно стягивая мокрую от пота рубашку:

— Я сегодня ещё не говорил, что мне повезло с женой?

— Говорил, — царственно склонила голову она, — но я не откажусь выслушать ещё раз.

С другой стороны лагеря послышался голос Гуда и Гизборн недовольно скривился. Наскоро умывшись, он тряхнул влажными отросшими волосами, и мрачно буркнул:

— Не нужно этого было. Зачем ты только к нему обратилась, Мэри? О чем думала? Рано или поздно Вейзи остыл бы и вернул меня на место. И мне было бы легче его свалить.

— Возможно, вернул бы, — не стала спорить леди. — Но ты уверен, что тебя устроили бы его условия? И уж точно он не стал бы доверять тебе, как раньше.

Мимо с деловитым видом и охапкой какой-то зелени в руках прошла Джак, машинально глянув на тихо переговаривающуюся парочку, зацепилась взглядом за практически ничем, кроме повязки, не прикрытый торс сэра и невольно замедлила шаг. Однако многозначительное «кхм» от Мэри заставило её встрепенуться и сделать вид, что её здесь нет, совсем и давно. А Гай между тем, упрямо нахмурившись, упёрся ладонью в ствол дерева над головой жены.

— Но то, что с нами происходит сейчас… Разве чем-то лучше? Мэри, одна только мысль о том, что я чем-то обязан этому… Ты не понимаешь, насколько это для меня тяжело.

— Понимаю, — она шагнула ближе, осторожно провела ладошками по его груди. — Да мне самой век бы его не видеть! Да вот только Том честно признался, что сам не справится, а Гуд… Как бы то ни было, одного у него не отнять. Он просто обожает спасать. Кого угодно, лишь бы его похвалили.

Хмурое чело обожаемого супруга чуть посветлело и Мэри, опустив голову, едва слышно добавила:

— И я подумала… Надежды на здравый смысл шерифа так мало… А растить ребёнка лучше с отцом, чем одной.

Мышцы под её руками окаменели. Кажется, даже дышать перестал. Зато у Мэри сердце чуть не выскакивало. И взгляд поднять не решалась, сама не зная, почему…

— Что? — хрипло выдохнул отмерший сэр, с силой сжал её плечи, притиснул к дереву и Мэри невольно охнула, но храбро задрала голову. Изумленно-растерянное выражение на лице Гая было таким непривычным, что она нервно хихикнула.

— А что? Дело-то житейское, нет, ну пятнадцать нам точно не надо, но троих-четверых…

Наличествующий в лагере народ и так-то не сильно жаловал сэра Гая Гизборна, ну, за исключением Томаса и его солдат, а в тот день точно решил, что вышеупомянутый сэр на почве нервных потрясений не иначе как рехнулся. Потому как оный сэр, тихо-спокойно о чем-то перешептывающийся с женой, внезапно издал боевой клич шотландских горцев (с его луженой глоткой это звучало особенно впечатляюще), схватил взвизгнувшую Мэри на руки, напрочь позабыв про рану (за что немедленно поплатился, едва не рухнув наземь вместе с возмущенно верещащей дамой, хорошо хоть успел к тому же дереву прислониться), и, легко удерживая распластавшуюся на нем леди, поцеловал ее так, что покраснел даже бесстыжий Алан.

* * *

— Гуд, ты слышал про Ноттингемский договор?

Гул голосов за столом стих, народ, кто с интересом, кто с подозрением уставился на спокойного, как удав, Гизборна. Тот, в свою очередь, оторвавшись от вдумчивого поглощения ужина, терпеливо ожидал ответа.

— Уинчестер упоминал что-то, — настороженно ответил Робин. — К чему это ты?

— Я знаю, как устроить шерифу эшафот. Он этот договор подписал.

— И что там говорится? — напряженно поинтересовался Гуд.

Прикрыв глаза, Гай медленно заговорил, вспоминая текст:

— Великий ноттингемский договор… Мы, нижеподписавшиеся и скрепившие свои подписи печатями, сим удостоверяем, что мы обязуемся свергнуть короля Ричарда с престола. Он в течение долгого времени пренебрегал своими подданными. Далее мы обязуемся возвести на престол брата короля Ричарда, принца Джона.

Оторопело помолчав, Гуд зло шарахнул кулаком по столу.

— И после такого я должен верить, что ты искренне раскаиваешься и…

— Мне не в чем раскаиваться, — рявкнул в ответ Гай. — Я делал то, что считал нужным, и не тебе меня судить! Я говорил и буду говорить, что любой другой король будет лучшим для Англии, чем нынешний. Молчать!

Громогласный рык был адресован вообще-то Джону, который было открыл рот, но тишина воцарилась на всей территории лагеря. Даже Джак замерла с горбушкой хлеба в зубах, забыв жевать и глядя на Гая округлившимися глазами.

— Где благодарность от короля за спасение его жизни? Где его якобы забота о стонущих от тирании Джона подданных? Где, наконец, мир с сарацинами?

— Да это из-за таких, как ты и Вейзи до сих пор льётся кровь в песках Палестины! Ричард хочет мира, но нет! Вам, сторонникам принца, это невыгодно! Иначе он вернётся и полетят головы!

Негромкий голос леди Мэри ушатом холодной воды вклинился в экспрессивный диалог.

— Милорд граф, вы ведь лично знакомы с его величеством, не так ли? Достаточно близко знакомы?

Гуд запнулся, подозрительно нахмурился но ответил:

— Ты отлично знаешь, что это так.

— Замечательно, — ангельски улыбнулась леди. — На каком языке вы с ним обычно разговаривали?

Он ответил не сразу.

— Какое отношение это имеет…

— Прямое, — Гизборн изобразил фирменную гнусную ухмылочку. — Вы, саксы, до сих пор ненавидите Уилла ублюдка и его ватагу. И нас, их потомков. Но я хотя бы говорю с тобой на твоём языке. А твой король родным считает провансальский. Да чхать ему на Богом забытый остров где-то на краю его огромной империи!

Малыш Джон перехватил предводителя шервудских партизан практически в полёте.

— Вот так всегда, — огорченно вздохнула Мэри. — Когда у него кончаются аргументы, лезет в драку.

— Надоело, — мрачно сообщил ей драгоценный супруг, взирая на громогласные дебаты по ту сторону стола с выражением брезгливого недоумения. — И ты предлагаешь всерьез с ними сотрудничать?

Вместо ответа Мэри состроила умоляющие глазки. Противостоять Гай был не в силах.

— Договор надо выкрасть, — грубо, но действенно вклинился Гай в разборки разбойников. — Если предоставить его королю, Джон, конечно, выкрутится, но всем остальным плаха без вариантов.

— Ты тоже подписал? — с явной надеждой поинтересовался Гуд.

— Не успел, — ехидно обломал его мечты Гизборн.

— Принц отомстит, — негромко сказал Уилл. — Обязательно отомстит. Пусть Вейзи уже не будет, но нам от этого легче не станет. Вот если бы шериф предал их обоих…

Мэри всегда подозревала, что единственным человеком в этом гадючнике, у которого голова была не только для того, чтоб в неё есть, был как раз Уилл. Не считая, конечно, Алана, но это уже совсем другое дело. Кстати…

— Алан, помнится, ты говорил, что одно время был послушником в монастыре?

— Ой, Мэр, где я только не был, — стыдливо опустил глазки пройдоха.

— И, если мне не изменяет память, ты упомянул, что в этом самом монастыре был переписчиком? — продолжала гнуть своё Мэри.

— А почему нам не говорил? — совершенно искренне удивился Гуд.

— Так никто не спрашивал, — невинно пожал плечами Э’Дейл.

— Гениально, — потрясенно протянул Гуд.

— Буквально каких-то два слова, — задумчиво подхватил Гай, — и Вейзи не просто один из сторонников Джона…

— …а злоумышляет против всей королевской семьи! — восторженно завопил Робин. — Сегодня же договор будет здесь! Гизборн, идёшь с нами, покажешь, где шериф его хранит. А… Хотя, да, какой из тебя… Ну расскажи хотя бы, где его искать!

Мэри тихонько выбралась из-за стола, что осталось незамеченным погрузившимися в стратегическое планирование мужчинами, с умилением вздохнула… и пошла спать. Вот теперь можно расслабиться. Все, что можно было, она сделала. Остальное теперь зависит исключительно от мастерства Алана и паранойи принца. А у неё есть дела поважнее.

В лагере стало пусто и тихо. Гай забрал с собой Тома и Бродягу, угрюмого молчаливого ирландца, а Гуд, подозрительно щурясь, заявил, что доверия к Черному рыцарю у него никакого, так что пусть и не мечтает отправиться в Лондон без надзора. Ну и для равновесия, видимо, потащил за собой Мача и Уилла. Мач был активно за, Уилл явно никуда ехать не хотел, но кто ж его спрашивал. И так как-то быстро все закрутилось, что Мэри не успела ничего понять. Той же ночью, вернее, уже под утро, Гуд приволок договор. Вид при этом имел потрепанный и побитый, честно признался, что ежели б не помощь Гизборновского шпиона, то вряд ли удалось унести ноги, и немедленно засадил Алана за работу. Тот фыркнул — подумаешь, той работы, три слова переправить. Мэри невольно заинтересовалась процессом и Э`Дейл охотно поведал, что пергаменту монастырям выделяют не так чтоб шибко много, а под расчет, и ежели переписчик сделал ошибку, то обязан ее исправить, да так, чтоб ни одна собака не унюхала. И обучали отроков сему искусству весьма незатейливо, пинками, подзатыльниками да словом Божьим. Обучение пронырливому послушнику явно пошло впрок, констатировала грамотная часть жителей лагеря через пару часов. Гай сей документ изучил внимательно, чуть ли не на зуб попробовал, после чего с явным изумлением развел руками:

— Глазам не верю. Если бы я лично его не читал перед тем собранием… Принц тем более не поймет. Это верный приговор Вейзи!

А на рассвете следующего дня небольшой, но прилично вооруженный отряд выдвинулся в сторону Ньюарка-на-Тренте. Скрипя зубами, Гай все же оставил своего араба, оседлав неказистого выносливого гнедого. Потрепанные колеты без знаков различия, там-сям помятые норманнские шлемы, потертые ножны — обычные наемники, каких масса бродит на дорогах пока еще не Великой Британии. Прикинув расстояние до Лондона, Мэри приуныла. Это ж только в одну сторону дней десять в лучшем случае… Да выбить аудиенцию у его высочества… Да потом обратно. Не меньше месяца! И не выдержала, разревелась, когда уже стих перестук копыт по утоптанной дороге… В путь-то отправляла любимого с улыбкой и твердой верой, что все у него получится.

-Твоя вера в меня позволяет надеяться на чудо, — шепнул он тогда, прикрыл глаза, поцеловал озябшую ладошку…

А Томас тихонько толкнул локтем Алана — вот как оно так? Просто за руки держатся, а смотреть неловко, будто за чем другим подглядываешь. Бесчувственный Алан посоветовал не пялиться на чужое счастье, а искать свое. И при том этак многозначительно глянул на мрачного Гуда.

Джак рыдающей леди ничего говорить не стала, молча ее обняла, та невидяще вцепилась в ее рубаху и уткнулась носом в плечо. Алан было сунулся испуганно, но сарацинка нетерпеливо отмахнулась. Осторожно довела всхлипывающую леди до лениво разгорающегося костерка, усадила на длинное, вросшее в землю, бревно и так же ни слова не говоря, уселась рядом, поглаживая собранные в косу на затылке волосы Мэри и хмуро глядя в огонь. Так и сидели, пока леди не прекратила шмыгать носом и притихла.

— Аллах справедлив, — негромко сказала Джак, между делом сунув в руки Мэри платок. — Если у вашего принца в голове не совсем пусто, он не упустит такой шанс.

— Не упустит, — покладисто вздохнула леди. Кашлянула, неловко повела плечами. — Извини, что-то я совсем…

— Ты сильная, — уверенно прервала её сарацинка. — Ты не плакала даже когда умирала.

— Настоящая леди всегда должна держать спину прямой, — невесело усмехнулась Мэри. — Просто тяжко мне без него. Страшно и тоскливо.

Джак невольно поежилась от этих слов, сказанных просто и спокойно.

— Ладно, погоревали — пора и честь знать.

Стремительно поднявшись, леди гордо вскинула подбородок и изогнула бровь.

— Чего сидим? Кого ждём? Хлеб насущный кто добывать будет? Вперёд и с песней, дама и господа.

А ближе к вечеру нарисовался Хвост, встревоженный и запыхавшийся. Принёс вести из Ноттингема. И вести эти заставили шервудских обитателей схватиться за голову. Долго не церемонясь, Вейзи объявил бывшего помощника государственным преступником со всеми вытекающими, посулил награду за поимку и торжествено представил новую «правую руку».

— Выдра сказал, из местных, — парень тараторил с сильным итальянским акцентом, от чего половину сказанного не понять было вообще. — Раньше у Гая в подчинении был, из замковой стражи. Я его видел пару раз. Выдра сказал, скотина та ещё, mi scusi, signora. Он тут вырос, босяк босяком, зато все ходы-выходы знает. И ещё, Выдра сказал, шериф ждёт какого-то хлыща из Лондона, от принца. Скоро ждёт.

— Вот те раз, — растерянно почесал лохматую макушку Джон. — Опять небось облавы какие придумают.

— До сих пор уходили, — пожала плечами Джак.

— Потому что Гай не больно старался, — Мэри нервно сцепила руки в замок, задумчиво покусывая губу. — А теперь, боюсь, нам придётся туго…

— На этот случай у меня приказ от Гая, — внезапно очень серьёзно заявил Алан. — Если что, везти тебя в Керклисс и сидеть там тихо до его возвращения.

— Меня? — слегка растерялась леди. — Но ведь вы…

— А за нас не волнуйтесь, миледи, — рыкнул Волк. Не, ну чисто Волк, взгляд, как у зверя. — Мы привычные. Главное, чтоб с вами все обошлось.

— Пока ждём, — она упрямо склонила голову. — Наблюдайте на шерифом. Разбежаться всегда успеем.

Алан тихонько вздохнул и как бы между прочим пробубнил в никуда:

— Ага. А если что, Гай с меня шкуру живьем снимет.

* * *

— В Бедфорд придётся завернуть.

— Нет.

— Слушай, Гизборн! Я не спрашиваю твоего разрешения, а ставлю перед фактом!

— Мало тебе в Холстоне было?

— Это случайность.

— Угу. У тебя в каждой деревне по этакой случайности. И каждый раз тебе пытаются набить морду.

— Ну не бьют же!

— А зря. Может, хоть тогда научишься держать штаны застегнутыми.

— Да ты… Да кто бы говорил!

— Имею право. Я человек солидный, семейный, жене не изменяю, так что поучать тебя могу.

— Скажи спасибо Мэр…

— Леди Гизборн для тебя и никак иначе!

— Ревнуешь что ли, Гизборн?

— Прости, Гуд, ты не в моём вкусе. Да и я все же предпочитаю женщин.

Уилл и Бродяга переглянулись, синхронно вздохнули и не менее синхронно впечатали длань в чело. И так который день.

Им везло. На самом деле везло. Никто не обращал внимания на группу наемников, спешащих по своим загадочным делам, разбойники не беспокоили, города они обходили стороной, предпочитая ночевать в лесу, ну в крайнем случае в деревеньках где-нибудь в стороне от трактов. Гай был постоянно суров и насторожен, зато Робину море было по колено. Он вовсю зубоскалил с хорошенькими селянками, ничуть не отказывая себе в радостях жизни. Селянки, кстати, частенько благосклонно посматривали на мрачного сероглазого солдата удачи, но увы, ничего им не обламывалось. Зато Гуд старался за двоих, за что и получил нынче выговор. С занесением. Рука у Гизборна была тяжелая, характер вспыльчивый, ну и не выдержал, когда пришлось очередной раз отбивать любителя острых ощущений у очередного разъярённого папаши. Теперь Гуд освещал округу великолепным фингалом под левым глазом, а Гизборн то и дело кривился, неловко поводя плечом.

— Сильно извиняюсь, господа рыцари, — благовоспитанно встрял в куртуазную беседу Том. — В город точно надо. Припасы кончились, да и не мешает разузнать, как и чего.

Гай пронзил своего сержанта взглядом в стиле «и ты, Брут!», но промолчал, резко дёрнул поводья, первым уводя коня в сторону тракта.

Погавкавшись для приличия со стражей на предмет сбора за проезд и недолго поплутав по кривым улочкам, небольшой отряд наткнулся на приличную с виду таверну. По крайней мере, вывеска над дверью была относительно новой, сама дверь вполне себе ровно висела на кованых петлях, а затянутые бычьим пузырём окна кажется даже были чистыми. Молча переглянувшись, всадники спешились. Мач выразительно сглотнул, сделав стойку на аппетитные запахи, что доносились из-за приоткрытой двери. Том усмехнулся, жестом подзывая служку: одинаковая одежда не делает людей равными. Что бы там не проповедовал Робин Гуд, он не глядя бросил поводья Мачу и направился в таверну, абсолютно уверенный, что на этом его заботы окончены. Гай вел себя ровно так же, но хотя бы при этом не корчил из себя поборника некоего мифического равенства.

Народу внутри обнаружилось прилично, на вновь прибывших особого внимания не обратили: мало ли тут таких шляется, всех не разглядишь. Тем более компания наемников скромно пристроилась за общий стол, не бузила, непотребств не чинила и права не качала.

Стянув шлем, Гай с ненавистью припечатал его на лавку рядом с собой. Долбаная железка достала до самых печенок. И вообще, вся эта абсурдная ситуация бесила неимоверно. Присутствие в непосредственной близости вечно довольного Гуда было просто испытанием для его далеко не ангельской выдержки. А что особенно сводило с ума, так это одиночество. Как быстро он привык быть не один и как больно оказалось расстаться даже на такой короткий срок…

— Сэр Гай? Гай Гизборн? Шериф выслал вас мне навстречу? Как чудесно!

Негромкий довольный голос за спиной раздался громом небесным. Застыли все шестеро, даже Мач перестал жевать, испуганно хлопая глазами. Судорожно вздохнув, Гай медленно поднялся, одновременно разворачиваясь и сжимая в ладони короткий стилет.

Благообразный аристократ в цветах младшего Плантагенета спокойно улыбался, похлопывая перчатками по ладони.

— Это так мило с его стороны. Конечно, у меня есть охрана, но лишняя не помешает, не помешает, отнюдь.

— Конечно, сэр… — выдохнул, наконец, Гай.

— Сэр Джаспер, просто сэр Джаспер, — довольно закивал тот. — Чудесно, чудесно, вы непременно расскажете мне по дороге, что интересного у вас происходит. Принц желает знать все, да-да, все!

С едва заметной усмешкой Гай склонил голову. Желает, значит. Вот и замечательно.

— Откуда он тебя знает?

— Видел в Лондоне.

— А ты с ним, получается, не знаком? — подозрительно прищурился Гуд.

— Это тот самый проверяющий. Который обязан следить за самочувствием нашего дражайшего шерифа, — Гай невесело усмехнулся. — А я не дорос пока до таких знакомств.

Пообедать Гизборну не довелось. Бесцеремонно вытащив его из-за стола, сэр Джаспер стал было расспрашивать о положении дел во вверенном его попечению графстве, однако Гай его перебил, с ходу заявив, что у него есть важная информация. Которую необходимо сообщить лично его высочеству и никак иначе. Собеседник слегка завис, пытаясь представить, что бы это могло быть, Гай над ним сжалился, многозначительно намекнув, что речь идёт не больше не меньше, а о государственной измене. И дело настолько серьёзное, что пришлось ему мчаться в Лондон инкогнито, без сна и отдыха. И да, доказательства есть. И нет, показать можно только принцу. Изнывающий от любопытства сэр проверяющий немедленно поменял планы и великодушно «согласился» сопроводить сэра Гая прямо к подножию трона королевского брата. Растопыривший уши Робин облегченно выдохнул: чем позже Вейзи узнает об их эскападе, тем лучше. В идеале, хорошо было бы, чтоб совсем не узнал… пока не станет слишком поздно.

Компания из дюжины человек продвигалась теперь куда как быстрее, учитывая наличие в ней официального лица и отпавшую необходимость прятаться по лесам. Гуд перестал шляться по селянкам, исключительно из необходимости присматривать за Гизборном: мало ли, вдруг передумает и решит сдать с потрохами вынужденного союзника. А Гизборн ещё больше замкнулся, практически не разговаривая ни с кем, кроме Тома. Не было у него никаких напряженных раздумий, только странное спокойствие, почти безразличие. Жизнь изменилась бесповоротно и беспощадно, и в Лондоне его ждал либо триумф, либо плаха. Он запретил себе думать о Мэриан, о том, что с ней станет, если его миссия не увенчается успехом. И даже о том, что его поступок по сути является предательством, тоже не думал. Ни к чему не обязывающая светская болтовня сэра Джаспера проскакивала мимо ушей, он отделывался невнятным мычанием или коротким «Не могу знать», окончательно уверив того в собственной непрошибаемости и солдафонской твердолобости. Гуд тоже помалкивал, как ни странно, проникнувшись серьезностью момента и не пытаясь выпендриваться. И по мере приближения к столице примолк даже Джаспер, уже заранее начав прикидывать собственные дивиденды от ситуации.

По сравнению с Ноттингемом Лондон казался огромным, шумным и бестолковым. Мач робко заикнулся было на предмет отдохнуть и перекусить, однако собственный хозяин так выразительно на него зыркнул, что он тут же решил, что не так уж и голоден.

— Сэр Гай, я немедленно проведу вас к принцу, — очень серьёзно заявил Джаспер, как только в поле зрения показались башни Тауэра. — Его высочество должен увидеть, что мы торопились изо всех сил, дабы сообщить ему новость.

Тот коротко кивнул в ответ, потом нехотя процедил:

— Я возьму с собой одного из своих людей. Это необходимо. Он является свидетелем.

— Хм… Хм… Ну что ж, я думаю, его высочество не откажет, — Джаспер пожал плечами. — Следуйте за мной, господа.

* * *

Мэри всегда считала себя человеком достаточно стойким и довольно приземленным. Иначе как объяснить, что она не сошла с ума, не рыдала от тоски и довольно быстро приняла образ жизни этого времени. Конечно, тот факт, что в той, другой жизни она была довольно одинока, предпочитая компанию книг компаниям людей, возможно, сыграл свою роль. Но самым важным, в результате, оказалось присутствие Гая. Все то время, что она была здесь, в Ноттингемшире конца двенадцатого века от рождества Христова, именно он был тем якорем, что крепко держал её в сознании. А теперь… Его не было почти дюжину дней и все валилось из рук. Она могла внезапно взорваться и наорать на Алана, и тут же заливалась слезами, не желая никого видеть. Конечно, умом Мэри понимала, что сумасшедшие перепады настроения из той же оперы, что и чертов токсикоз, который не желал являться по утрам, а мучил, когда ему вздумается. Однако леди пребывала в полной уверенности, что рядом с мужем ей было бы гораздо, гораздо спокойнее. Мужики с утра пораньше старались не попадаться ей на глаза, одна лишь Джак терпеливо сносила буйство гормонов леди Мэри. Когда сарацинка в шутку бросила, что наследник Гизборна, судя по всему, гадким характером пошёл в папашу, в неё немедленно полетел котелок, в который леди как раз настругивала репу, вместе с содержимым, естественно, и с пожеланиями немедленно убираться к чертовой бабушке в свою Сарацинию. Конечно же, Джак увернулась, однако от шуточек подобного рода в дальнейшем воздерживалась. Лишь посматривала иногда на леди с жалостью да вздыхала многозначительно.

— И нечего тут драму изображать, — не выдержала как-то Мэри, топнула ногой, встала в позу буквы фэ и гневно уставилась на Джак. Делать ей как раз было нечего, обед булькал в котелке, свежевыстиранное бельё трепыхалось на верёвках, настроение, как обычно в последнее время, было ни черту, и страшно хотелось всласть, от души поскандалить. — Я — леди Мэриан Гизборн, а не какая-нибудь несчастненькая, в жалости не нуждаюсь.

Джак молча подняла руки и истово закивала в ответ. Мэри подозрительно прищурилась. Сарацинка вздохнула, отложила в сторону старый нож, который с утра пыталась привести в божеский вид, и мягко ответила:

— Я понимаю, что с тобой происходит. И ты понимаешь. Ты ведь умная женщина, знаешь, что малышу нельзя нервничать. А ты постоянно стараешься с кем-нибудь поругаться. Просто успокойся и знай, что он скоро вернётся. Никто здесь не желает ему зла, пойми. Просто… Нам тяжело было привыкнуть к мысли, что твой муж на нашей стороне. Тем не менее, со временем мы это приняли. И Робин сейчас с ним не потому, что не доверяет, а потому, что защищает, как любого из своих друзей.

— Друзей? — опешившая Мэри аж забыла, с чего, собственно, решила поскандалить. — Во-первых, он не на вашей стороне, а на своей, так получилось, что ваши цели временно совпали, вот и все. А во-вторых, Гуд ему не друг! После того, что сотворила его семейка!..

— А что они сотворили? — по-прежнему мягко и спокойно поинтересовалась Джак. — Ты ведь так и не сказала. И Робин тоже. Я пыталась у него узнать, но он начинает кричать что-то о вселенской несправедливости и все.

— Ха! Ему ли говорить о несправедливости, — тут же фыркнула леди. И поймала себя на мысли, что кричать и топать ногами уже не хочется. Внимательно всмотрелась в непроницаемые чёрные глаза своей визави и невольно усмехнулась. — Ладно, я тебе расскажу. Я тебе все расскажу…

И так это угрожающе прозвучало, что Джак невольно поежилась и призадумалась, не зря ли она вызвала леди на откровенность.

Вернувшиеся с охоты к вечеру Джон с Аланом застали в лагере дивную картину. Обе наличествующие дамы в обнимку сидели возле костра и с упоением рыдали.

— Пре…представь! Ыыыыыыыыыы…

— Да гад он, гад! Ууууууууу…

— Ээээ… — многозначительно протянул Джон, с недоумением почесав затылок.

— Даааааа, — не менее многозначительно отозвался Алан, изумленно хлопая глазами.

И как гром среди ясного неба раздался хриплый голос Волка:

— Хватит сырость разводить. Сворачиваемся. С утра здесь будут егеря с собаками. И тут уж их кругами водить не будут. Собирайтесь, миледи. Вас в аббатство доставить нужно. Э’Дейл, ты с нами. Хвост, Джон, Джак, сидите в городе и не вякайте, пока вас не найду.

— А чего это ты тут раскомандовался? — возмутился Джон под аккомпанемент стихающих рыданий.

— Жить хочешь?! — внезапно вызверился тот, так сверкнув глазами, что здоровенный Литтл Джон рефлекторно отшатнулся, вскинув свою дубинку. — Значит будешь исполнять! Нет — катись на все четыре стороны!

И, совершенно спокойно, словно бы и не было ничего, кивнул в сторону дам:

— Собирайтесь, миледи. Времени нет.

* * *

Обещание сэр Джаспер сдержал. Будучи человеком, которому принц-параноик действительно доверял (насколько, конечно, он вообще мог кому-либо доверять), да и просто изнывая от любопытства, Джаспер оставил Гая и одного из его людей недалеко от покоев его высочества, строго-настрого велел никуда не отлучаться, что бы не произошло, и умчался с докладом к господину и повелителю.

Двое мужчин в потрепанных, пропыленных колетах явно привлекали внимание. Дефилирующие мимо дамы перешептывались и фыркали, их кавалеры брезгливо поджимали губы. Гай, стиснув зубы, сверлил немигающим взглядом свинцовый переплет окна, Гуд ухмылялся во все тридцать два и залихватски подмигивал наличествующим девицам.

— Ты можешь быть хоть немного серьезнее? — не выдержал Гизборн.

— А смысл? — пожал плечами в ответ Гуд. — Если нас выведут отсюда в кандалах, хотя бы будет, что вспомнить.

Гай выразительно закатил глаза, с явным усилием подавив желание высказаться емко, по существу и непечатно, и сдержанно прошипел:

— Хотя бы принцу глазки не строй.

— Чего? — опешил Гуд.

— Да кто вас знает, как и от чего вы там короля охраняли.

Лишь присутствие в королевском дворце удержало Робина от банального мордобоя. Ибо подобные намеки по поводу его величества на самом деле приводили бывшего королевского телохранителя в бешенство. Секунду-другую полюбовавшись на пышущего негодованием оппонента, Гай довольно хмыкнул.

— Не нравится? А здесь об этом в открытую говорят. Причём, дамы в том числе. Будешь каждую вызывать на поединок?

— Лучше заткнись, — вызверился Гуд, быстро огляделся и уже гораздо тише рыкнул:

— Ты, как и любой рыцарь Британии, обязан был присягать на верность королю, а вместо этого открыто его предал! И ещё смеешь разносить сплетни, как… деревенская баба!

Обычно после подобного Гай хватался за меч. Однако на слова Гуда он лишь криво ухмыльнулся и пожал плечами, вновь отвернувшись к окну. По крайней мере, Гуд прекратил строить из себя шута и проникся серьезностью момента… а припомнить дрянной язык другу детства можно и потом. Если, конечно, это «потом» будет.

* * *

Путешествовать по ночному лесу — удовольствие не просто ниже среднего! Скорее, ниже плинтуса. Нет, ниже подвала! В отличие от окружающего народа, имеющего хоть мало-мальский навык в данном, без сомнения, полезном умении, Мэри была особой абсолютно урбанизированной и лес предпочитала рассматривать снаружи, а не изнутри. Даже несколько недель обитания в лагере шервудских партизан ни капли не примирили её с походным стилем жизни и пасторальными прелестями. И, естественно, все кары небесные за её ночной марш-бросок в сторону пресловутого аббатства призывались на слишком деятельного шерифа Ноттингемского, чтоб ему последние зубы потерять, клизму ему с пургеном, сволочи лысой! Вцепившись в Алана, аки в спасательный круг, леди неумолчно шипела в пространство; Алан хмыкал, стараясь не рассмеяться в голос. Волк бесшумно маячил где-то впереди, позади флегматично топала нагруженная скарбом кобылка, изредка шумно и как-то укоризненно фыркая в унисон с бормотанием леди. Идиллия, ничего не скажешь.

— Какой идиот пустит в дом среди ночи такую компанию, — ворчала Мэри, поминутно спотыкаясь о какие-то корни и ветки, — да я бы нас послала в пеший эротический тур прям с места не сходя. На что я стала похожа в этом лесу?! Какая-то… доярка, а не леди! А вы?! Волк, вот не в обиду, но как тебя с такой откровенно разбойничьей физиономией занесло в стражи порядка вообще?

Волк неслышно хмыкнул и коротко ответил:

— Гай позвал.

— А то я не знала, — леди злобно пнула очередной булыжник (откуда, ради всего святого, в этом лесу столько камней?!). — Мы хоть к утру доберемся до этого приюта страждущих?

— Обязательно, — серьёзно кивнул Волк. — Если понадобится — я вас донесу, миледи. Мои две ноги как-то надежнее ночью, чем четыре лошадиные.

Хорошо, что Мэри держалась за Э’Дейла, иначе непременно упала бы. Волк — шутит?! Что творится в этом мире…

— А за Кирклесс не волнуйся, — встрял, между тем, Алан. — Тамошние монахи Гаю крепко задолжали.

— Интересно, по какому поводу, — немедленно встрепенулась леди, дернув друга за руку. — Он им денег занимал, а они пропили и прокутили с хорошенькими монашками?

— Эээ… Да нет, вроде, — хихикнул Алан. — Они его сына потеряли.

Мэри тоже потеряла. Дар речи. Минуты на три. Потом… Можно сказать, заорала шёпотом:

— Я так и знала, что здесь что-то нечисто!!!

— Язык у тебя без костей, парень, — раздраженно рыкнул Волк, — забыл, кому ты это говоришь?

— Да все в порядке, правда, — нетерпеливо отмахнулась Мэри. — Я знаю, сама потом кухарку эту отправляла к леди Глассон. Ой, ну не думаете же вы, что я младенца возненавижу, потому что он не от меня! Алан, так Гай хотел малыша отдать в монастырь, действительно?

— Ну да. Пока не подрастет. Там в Ноттингеме как раз парочка монахов из Кирклесса крутились, Гай им денег дал, письмо настоятелю, ну и ребёнка, само собой. А те от большого ума потащились через Шервуд, ну и попали как раз в тот момент, когда мы от его солдат удирали… Перепугались аж до недержания, уж извини, Мэри. Ну и кинулись бежать без памяти, а малыша где-то под кустом и выронили…

— Выронили?! — от возмущения Мэри вновь потеряла дар речи. В кои-то веки.

— Ну не то чтоб выронили, просто с перепугу про него забыли наверно, вот и… Ты же помнишь, как Робин с ним носился тогда… Мы ведь все думали, что это Гай его на погибель бросил, а матери его соврал, а оно вон как было.

— А объясняться и оправдываться, тем более перед какой-то служанкой, Гай конечно же не стал, — задумчиво покивала Мэри. — Меня вот больше интересует, почему она согласилась отдать новорожденного сына, а потом начала изображать великие материнские чувства… Ладно, проехали. Ещё одна загадка оказалась до смешного простой. Ты, кстати, как узнал-то?

— Да потом уже, когда к Гаю перешёл. Сидели вечером с мужиками, ну, Хвост, Том, ещё кто-то, не помню уже. Я просто рассказывал, так, по мелочи, как нам в лесу жилось, ну и этот случай вспомнил. Они меня и просветили, как оно было, вот.

— Дошли, — вновь подал голос Волк. — Вон за теми деревьями дорога и до аббатства рукой подать. Давайте-ка, миледи, я вас все ж донесу. Негоже вам в вашем состоянии ходить долго.

— Вот-вот, — с чувством глубокого удовлетворения Алан освободил многострадальную конечность от цепкой хватки Мэри. — А я ещё по лесу побегаю, собачек надо со следа сбить.

Его высочество Джон в своё время произвёл на Робина Локсли странное впечатление. Тогда, шесть лет назад, только что сбежавший из дома за славой граф Хантингтон решил, что младший брат короля ничего особенного из себя не представляет: ещё бы, рядом со здоровяком Ричардом, настоящим воином и рыцарем, принц выглядел бледно, ростом не то чтоб вышел, в кости тонкий, тихий, разряженный в пух и прах придворный щеголь. Ничего особенного, в общем. И как он мог быть сыном неистовой Элинор и грубоватого Генриха? Когда Гай внезапно потащил его за собой на аудиенцию, Робин ожидал… да, собственно, ничего хорошего он не ожидал. И слегка опешил, увидев перед собой красивого мужчину, высокого и широкоплечего, небрежно-изысканного и — с яростным огнём Плантагенетов в глазах.

— Приятно удивлён, дорогой сэр, — манерно растягивая слова и жеманно улыбаясь, принц слегка шевельнул унизанными перстнями пальцами. — Мой друг и помощник сообщил, что у вас есть нечто важное для меня…

Мгновенный острый взгляд из-под по-девичьи длинных ресниц настолько не вязался с обликом принца, что Гизборн на секунду растерялся.

— Ваше высочество, — пробормотал он, склонив голову и стараясь собраться с мыслями. За плечом почти неслышно хмыкнул Локсли. Принц с видом скучающего мизантропа взмахнул рукой и сделал пару шагов к застывшему столбом сэру. У дверей слегка напряглись стражники.

— Не робейте, сэр Гай… Видите, я помню ваше имя, — Джон хитро усмехнулся. — Надеюсь, в Ноттингеме все в порядке?

— Не совсем, — мрачно ответствовал Гизборн. — Именно поэтому я…мы здесь. Позвольте вручить вам это…

Свиток пергамента перекочевал в руки любопытствующего принца.

— Интересно-интересно, — его высочество неторопливо развернул свиток с таким выражением на холеном лице, что яснее всяких слов выражало, насколько ему это «интересно».

— Великий Ноттингемский договор… — вполголоса прочитал он, внезапно запнулся и переменился в лице. Не отрывая взгляда от текста, принц отрывисто приказал:

— Джаспер, охрану вон.

— Но, mon prince…

— Вон! — рявкнул Джон. Робин невольно вздрогнул — однако, не так уж этот изнеженный щеголь не похож на брата. Сэр Джаспер впечатлился тоже, настолько, что выкатился вместе с охраной.

— Мы, нижеподписавшиеся, и скрепившие свои подписи печатями, сим удостоверяем, что мы обязуемся свергнуть короля Ричарда с престола. Он в течение долгого времени пренебрегал своими подданными. Далее мы обязуемся возвести на престол брата короля Генриха, шерифа Ноттингема, Вейзи… Это что?! — прошипел принц, поднимая голову и впиваясь в Гая бешеным взглядом.

Как пить дать, на плаху отправит, тоскливо подумал тот, и деревянным голосом отозвался:

— Ровно то, что вы прочли, ваше высочество. Заговор с целью свержения королевской династии.

* * *

Украдкой поерзав на подушечке, Мэри тихонько вздохнула и покосилась на Волка. Вид наглой бандитской физиономии в домотканой рясе с капюшоном доставлял. Монотонная латынь в исполнении очередного брата усыпляла. От остальной братии леди отгораживала потрепанного вида ширма, только вышеупомянутый Волк чихать хотел на растерянно разводящего руками аббата, устроившись на коленях рядом с Мэри. Приказано — охранять, команды «Отставить» никто не давал.

Мэри прекрасно знала, что вообще-то данное аббатство должно находиться вовсе даже и не в Ноттингемшире, а совсем даже в Йоркшире, но где логика, а где укуренные сценаристы… Распорядок дня, несмотря ни на что, у братьев был суровый. Леди, как лицо светское, не таскали на все подряд службы, однако на утренней мессе присутствовать обязали. А остальное время она старалась не покидать отведенных ей комнатушек. Не келья, конечно, вроде как гостевые покои, однако присутствие дамы в мужском монастыре вообще-то не предусматривалось, так что обстановка в сих покоях мало чем отличалась от тех же келий. А что делать, сутками сидючи в четырёх стенах? Вот именно. Алан был послан в Локсли, к вполне уже поправившейся Гвен. Оная Гвен хозяйственно прибрала оставшиеся вещи леди, в том числе несколько рулонов тканей, рассудив, что новому хозяину это ни к чему, а миледи ещё пригодится. Вот и шастал Э’Дейл туда-сюда, с поручениями от обеих сторон. На этот раз притащил тонкого льна, который обрадованная леди тут же пустила на распашонки, чепчики и прочие пеленки. Эх, жаль памперсов еще не изобрели…

Бормотание стало громче и Мэри встрепенулась — судя по всему, заканчивает. Ура. Стоять больше часа на коленях, пусть даже на специальной подушечке, да тут надо быть прирожденным мазохистом! Хм… А ведь за все это время она ни разу не видела, чтобы хоть один шервудский партизан заглянул в церковь. В том числе и сами товарищи крестоносцы, сиречь Робин с Мачем. Интересное кино, а за что ж они тогда воевали на Святой Земле?

К обеду вернулся из Ноттингема Алан. Сей достойный представитель рода человеческого в настоящее время совмещал в себе функции интернета и телефона, мотаясь по графству со скоростью средних размеров метеорита. Доложил, что Локсли в третий раз перерыли сверху донизу, а слуг разогнали, ибо новый помощник шерифа отличался крайней подозрительностью и мерзопакостностью характера. Что сам шериф в который раз поднял награду за головы мятежников, в том числе и недавнего своего вернейшего слуги. Что сэр Эдвард в очередной раз наказал дочери немедленно отправляться к родне, подальше от Ноттингема. Что пришёл указ из Лондона о введении нового налога… Тут Мэри не выдержала и насмешливо фыркнула:

— И конечно же, это нехороший принц Джон виноват?

День выдался солнечный и ради такого случая леди решила все же покинуть на часок стены монастыря. В случае чего, так есть такой полезный товарищ, Волком рекомый, который видит и слышит как свой лесной тезка, на мили вокруг, поэтому спрятаться успеют. Вместе с Аланом внезапно явились Джак и Джон, не сказать, чтоб приятная неожиданность, но леди поймала себя на мысли, что даже рада их видеть. Вот и прогуливалась леди за оградой…в компании аж трёх монахов, ага. И ничуть не удивилась, когда на её риторический вопрос немедленно отозвался Джонни.

— А кто ж ещё?! Король и знать и не знает, чего от его имени творят. Ты сама это говорила!

— Наш принц нашёл весьма оригинальный способ покончить с собой, — хихикнула Мэри. — Мало ли, что я говорила. Проанализировав ситуацию и собрав сведения, я поняла, что ошибалась.

— Но ведь ты не будешь отрицать, что принц пойдёт на все, чтобы очернить своего брата, — осторожно выставила свои пять пенсов сарацинка.

— И? — леди склонила голову к плечу, чуть прищурилась и поинтересовалась:

— А кто из вас помнит, откуда вообще пошли Плантагенеты?

— Ээээ… — глубокомысленно протянул Джон.

— Я читал, — закивал Алан, — вот точно помню, когда ещё служкой был. Но забыл…

— А я напомню, — вкрадчиво пропела леди и неспешно двинулась дальше. — Внучка Уилла Ублюдка, Матильда, вышла замуж за Жоффруа Анжуйского. А их сын, Генрих, и стал первым Плантагенетом.

— Я не понимаю, к чему ты это говоришь, — растерянно пожала плечами Джак.

— Да к тому, что последним английским королём был Эдуард Исповедник, а сейчас нами правят потомки викингов и анжуйцев. И вы всерьёз считаете, что им есть дело до нужд англо-саксонского быдла? Вам перечислить, сколько земель входят в империю короля Ричарда? Вам напомнить, сколько раз он был в Лондоне? Знаете, ребята, при таком раскладе нам надо держаться именно принца. С его целеустремленностью он трон получит, рано или поздно, так или иначе. И он, между прочим, по-английски говорит без акцента. Та ещё сволочь, как и вся их семейка, но это наша сволочь, на которую, между прочим, можно хоть как-то влиять.

— Неправильно это все, — мрачно буркнул Джонни. — Король… Ну, это король. И потом, Ричард, он правильный. Он…

— Извини, Джон. Не хочу развеивать твои розовые грезы, но таким король быть не может. Или он правит, или он рыцарствует. Совмещать это нельзя. Иначе получим то, что имеем.

— Да чего мы все о королях! — торопливо воскликнула Джак, заметив, как потемнел лицом её соратник. — Можно подумать, больше поговорить не о чем. И, кстати, я тут тебе настойку сделала, чтоб не тошнило. Пить надо перед завтраком. Вот увидишь, как рукой снимет.

— София, ты моя спасительница! — мгновенно позабывшая обо всех на свете монархах, леди Мэри просияла и дамы оживленно защебетали о своём, о женском.

Моментально поскучневшие мужики тоскливо переглянулись, синхронно вздохнули, пробормотали что-то о неотложных делах и ретировались в ближайшие кусты, причём Джон, сдвинув брови и шевеля губами, явно что-то подсчитывал в уме, а в холщовом мешочке, что извлек из рукава Алан, что-то подозрительно погромыхивало.

* * *

— Нет, ты скажи! Ты скажи! — пребывающий в перманентном офигении Гуд возмущенно размахивал руками, голос, правда, не повышал, вполне резонно опасаясь чужих ушей.

— Может, тебе ещё ключи от покоев её величества вручить? — злобно прошипел Гизборн, раздражённо швырнув дорожную сумку на крышку сундука. — Сядь! От твоего мельтешения у меня в глазах рябит.

— К лекарю сходи, — огрызнулся Робин, однако мельтешить перестал, уселся на тот же сундук и с силой приложил кулак к многострадальной крышке.

— Господа рыцари, а давайте вы потом подеретесь, — недовольно посоветовал Томас, уже предвкушавший желанный сон. В придорожном постоялом дворе отдельных апартаментов предусмотрено не было, вот хозяин и распихал всю честную компанию в общие комнаты, каждая из которых была рассчитана на четверых. Четвёртым естественно увязался Мач. Который, кстати, в отличие от сэрова сержанта, жаждал зрелищ.

— А я вот тоже может хочу узнать…

Господа рыцари одарили его совершенно одинаково хмурыми взглядами и Мач обиженно надулся на своей лежанке.

Его высочество отрядил в Ноттингем сэра Джаспера с десятком солдат и приказом хватать и тащить. А также дал понять, что ежели в процессе хватания мерзкий предатель внезапно самоубьётся, раз этак двадцать упав на собственный меч, никто плакать не станет. Особенно новый шериф, рисковавший головой, но не предавший законную власть. А уж граф Хантингтон, буквально на днях вернувшийся домой из Палестины, где героически проливал кровь во имя мира во всем мире, и обнаруживший, что его честное имя в собственных коварных интересах нагло использовал вышеупомянутый гад, прямо-таки кипел от возмущения и клялся собственноручно этот меч подержать. Принц растроганно смахнул несуществующую слезу, патетически заявил о снятии всех ложных обвинений с наипреданнейшего вассала короны… и, с иезуитской улыбочкой, весьма прозрачно так намекнул, мол, договориться со мной можно, если это совпадает с моими собственными целями, но это не значит, что я проглочу всё, что вы решите мне скормить. Так что, господа верноподданные, только попробуйте обнаглеть, я вас схарчу без соли и соуса. За сим, облобызав вернейших рыцарей (Гуда при этом явственно передернуло), отпустил их с миром и наказом на рассвете отправляться в обратный путь, так скоро, насколько это вообще возможно.

Сэр Джаспер, как назло, куда-то запропал. Впрочем, Гай на него и не рассчитывал, посему заранее заслал Бродягу на поиски ночлега. Робина явственно распирало на поговорить, но он каким-то чудом сдерживался, понимая, что вобщем-то они пока на враждебной территории. Спинной мозг подначивал выхватить меч, кинуть клич верным Ричарду придворным, да и во всеуслышание заявить, что это принц задумал измену, это он рвётся на трон, а вовсе не… Однако, в кои-то веки, Гуд послушал голос разума. То есть помалкивал и бдил. Гизборн уверенно шагал по коридорам замка, неуклонно направляясь к выходу, как вдруг его нахально схватили за рукав. Внезапных хватаний сэр не любил и отреагировал привычно — перехватил чужую руку и резко дёрнул на себя. В железной хватке с писком затрепыхался мальчишка-паж.

— П-пустите! Боооольно!

— Скажи спасибо, что на месте не прибил, — буркнул Гай, медленно разжав пальцы.

— Ну ты и гад все же, — немедленно подхватился Робин, присел на корточки и участливо спросил у хмурого мальчишки:

— Очень больно? Рука цела?

К его изумлению тот шарахнулся от непрошенного доброжелателя, как чёрт от ладана, а Гай ехидно хмыкнул:

— Сразу видно, не знаешь ты, как их здесь муштруют.

— Сэр Гай, меня…

— Я понял, — быстро перебил мальчишку сэр, настороженно глянул на Робина, поколебался и неохотно произнёс:

— Передай её величеству мой нижайший поклон. До рассвета мы пробудем в Лондоне.

Паж понятливо кивнул и испарился.

— Это чей паж? — почему-то шепотом вопросил Гуд, подозрительно прищурившись и нехорошо поглядывая на Гизборна. — Это что… Королева?!

В ответ ему посулили отрезать слишком длинный язык, схватили за плечо и поволокли на выход.

И вот, с трудом дотерпев до постоялого двора, Гуд вцепился в Гая, как клещ. И, к собственному удивлению, тот не стал отбрыкиваться, вздохнул, привалился плечом к косяку и рассказал такое, что у защитника обиженных и угнетенных временно пропал дар речи.

— Маму мою помнишь?

— Конечно, — непонимающе пожал плечами Робин, — а какое отношение…

— Прямое. В своё время мама состояла в свите Элинор, тогда ещё французской королевы. Когда Элинор вышла за Генриха, мама отправилась за ней в Англию, потом встретила отца… Королева интересовалась её жизнью, знала, что родились дети, что…

Гай смолк на мгновение, скрипнув зубами, но продолжил:

— Как позже оказалось, она распорядилась доставить меня с сестрой ко двору, да только найти нас уже не смогли. Зато потом, когда я сопровождал Вейзи в первый свой визит сюда, кто-то ей доложил о помощнике шерифа по фамилии Гизборн.

— И что? — нетерпеливо поторопил его Робин, видя, что продолжать Гай не собирается.

— И ничего, — Гай мрачно уставился на едва чадящую свечу на столе. — Меньше будешь знать — крепче будешь спать.

— Но как же так…

Возмущенную речь Гуда оборвал стук захлопнувшейся за Гизборном двери.

Только Гуд повернулся к двери, как на его пути оказался Томас. Вот вроде уже спал, когда только успел подорваться?

— Не стоит, милорд граф, — протянул он спокойно, с ленцой даже.

— У тебя не спросил, — огрызнулся Гуд, нетерпеливо схватил Тома за плечо, дабы отодвинуть с дороги… и в следующий момент понял, что уже не стоит у двери, а созерцает прямо перед носом не особо чистую половицу. Попытка возмущенно взбрыкнуть привела к вспышке дикой боли в заломленной за спину руке и назидательному: «Не надо таким любопытным быть, не надо» — от Тома. От бросившегося на подмогу Мача Флетчер отмахнулся, как от надоедливой левретки, аккуратно отпустил тихо матерящегося Робина и снова отступил к двери.

— Мач! Прекрати!

— Но, хозяин!..

Гуд поднялся с пола, машинально отряхивая колет, и мрачно приказал:

— Спать иди, я сам разберусь.

У двери ухмыльнулся Томас, подхватил со стола ножны и одним плавным движением вытащил свой меч.

— Размяться желаете, милорд граф? Так то завсегда можно.

* * *

В покои ее величества Элинор Гая провел все тот же незадачливый паж. Даже представился зачем-то по дороге, мальчишку звали Нэд. Да хоть Тед, Гаю было как-то все равно.

— Ее величество примет вас… — паж сбился, замялся и вздохнул. — Скоро примет. Ждите здесь.

«Здесь» было скромной крошечной гостиной, увешанной гобеленами с сюжетами из жизни папеньки вдовствующей королевы Англии. От нечего делать Гизборн лениво разглядывал резные креслица, устланные атласными покрывалами, заодно пытаясь сообразить, для чего понадобился Элинор. Еще одной душещипательной беседы на предмет примирения с сестрой он точно не выдержит…

Тихо скрипнула дверь, зашуршали тяжелые, расшитые золотой нитью юбки.

— Ваше величество, — Гай стремительно обернулся к едва заметно улыбающейся королеве и почтительно склонил голову.

— Рада видеть тебя, дорогой. Знаю, что с рассветом ты должен отправиться в обратный путь, так что не задержу тебя. Ну что же ты, садись.

Плавным жестом она указала на скамью с мягкими подушками, сама устроилась в одном из многочисленных кресел.

— Благодарю, — сдержанно отозвался Гай. Он всегда чувствовал себя неловко в присутствии Элинор.

— Прежде всего, позволь вручить тебе это, — из широкого рукава платья появился свиток. — Это приказ о назначении тебя шерифом Ноттингемшира.

— Благодарю, ваше величество, — неверяще выдохнул Гизборн, и королева усмехнулась, увидев, как вспыхнули его глаза. — Но… королевская печать?

Он с удивлением вертел в руках свиток пергамента, разглядывая сургучную печать.

— Мой сын прекрасно знает, что я никогда не доверюсь недостойным, — многозначительно понизила голос Элинор, но тут же откинулась на спинку кресла и легкомысленно пожала плечами. — Если ты сможешь справиться с Вейзи, то у тебя будет законное основание занять его место.

— Почему вы мне доверяете? — Гай смотрел из-под нахмуренных бровей, настороженно и выжидающе. Королева помолчала, не отводя взгляд, и очень серьезно ответила:

— Потому что ты верный.

— Я предал своего благодетеля, — фыркнул в ответ рыцарь.

— Почему? — Элинор склонила голову к плечу. — Хотела бы я знать, что тебя на это сподвигло.

Мягкая просьба в устах королевы — приказ. Гай отвел взгляд и неохотно выдавил:

— Мне не нравится, когда моей женой расплачиваются за чьи-то услуги.

— О!.. Боже мой! — экспрессивно взмахнула руками достойная дочь Аквитании. — Я должна увидеть ее! Когда все устроится, привези ее в Лондон и представь мне. Женщина, которая заставила тебя наконец-то понять, что из себя представляет Вейзи, достойна всяческих похвал.

— Я понял, ваше величество, — не смог сдержать улыбки Гай.

— Но не забывай, мой дорогой… Несмотря ни на что, Джон — мой сын. А среди моих детей глупцов нет.

На мгновение Гай забыл, как дышать. Красивая женщина взирала на него с поистине материнской улыбкой, а он пытался справиться с голосом и чудовищным усилием стискивал пальцы в кулаки… чтобы не хвататься за оружие.

— Вижу, ты меня понял, — не меняя интонации, кивнула королева. — Вейзи стал слишком многое себе позволять, поэтому Джон и сам рад был избавиться от него. Мой сын умен, хитер и злопамятен. Помни об этом, будучи шерифом. И еще… С тобой был граф Хантингтон, не так ли? Хорошо, что вы нашли общий язык.

— Это временное сотрудничество, — мотнул головой немного пришедший в себя Гизборн. — Он действительно оказал мне услугу, но в дальнейшем мне не хотелось бы иметь с ним дел.

— Даже так, — без удивления протянула Элинор и небрежно махнула рукой. — Держи друзей близко, а врагов еще ближе, мой дорогой. Не буду тебя задерживать, тебе стоит отдохнуть.

Когда дверь бесшумно закрылась, ее величество глубоко вздохнула и поднялась.

— Ну что ж, Гислейн, надеюсь, у твоего мальчика все получится…

* * *

Удивленному взору сэра рыцаря предстала странная картина. Странная по причине позднего времени. Вместо того, чтобы спать, Том Флетчер и Роберт Хантингтон кружили по утоптанной площадке перед коновязью, время от времени пытаясь достать друг друга всем колюще-режущим арсеналом, имеющимся в наличии. Вокруг толпились немедленно высыпавшие из трактира постояльцы и просто припозднившиеся прохожие, шумно подбадривающие обоих поединщиков. Кое-где уже позвякивали монеты — народ делал ставки. Гай тоже притормозил, скромно остановившись позади зевак. «Поставить на Флетчера, что ли? Заработать пару серебрушек, дело верное» — подумал он. Усмехнулся, но лезть в тотализатор не стал.

Тем временем, Робину, видимо, надоело прощупывать оборону противника, и он пошёл в атаку. Томас мгновенно подобрался и как-то неуловимо переменился, плавно перетекая по площадке и неизменно встречая умелыми блоками каждый выпад противника. Сам не атаковал, нагло ухмылялся и понимающе вздыхал время от времени. В чёрных глазах плясали смешинки и отсветы от факелов, а восхищённые взоры немногих затесавшихся в толпу девиц нетяжелого поведения явно доставляли ему удовольствие. Тяжёлый ятаган так и мелькал прямо перед носом, но Том легко уворачивался.

Зрелище, как Гуд постепенно приходит в бешенство от невозможности достать противника, воистину радовало взор. Смотрел бы и смотрел. Но, увы, придётся прервать идиллию.

— Хватит, — негромко, но властно окликнул Тома сэр рыцарь, и тот мгновенно отступил, опустив меч. Протолкавшись к недовольному Гуду, которому что-то тихо, но весьма экспрессивно вещал Мач, Гай обвел народ тяжёлым взглядом и рявкнул:

— Чего уставились? Представление окончено!

Народ, что показательно, рассосался стремительно, даже не пытаясь перечить. Флетчер рассмеялся, пряча оружие.

— Вы что тут устроили? — мрачно поинтересовался Гизборн, поднимаясь по скрипучим ступеням вслед за Гудом.

— Милорд граф захотел размяться, — охотно отозвался Томас, — а кто я такой, чтоб ему отказывать.

— Ну да, а ты и рад, — возмутился Мач.

— Перестань меня величать, — возмутился внезапно Гуд, с раздражением хлопнув дверью. — Меня зовут Робин.

— Нет уж. Это я вон Гизборна могу хоть на «ты», хоть по имени. Мы с ним последний кусок хлеба делили, спину друг другу прикрывали. Он как должность получил, меня с ребятами к себе позвал. А вы домой вернетесь, снова станете своим поместьем править… Друзья-то ваши куда денутся? — серьёзно спросил Флетчер.

— Неужели ты думаешь, что я их брошу? — так же серьёзно ответил Гуд. — Ни один человек не достоин такой жизни. Голодать, воровать, чтобы прокормить своих детей, скрываться от так называемого «правосудия», способного только низводить человека до состояния бродячей собаки… Полагаешь, вернув себе Локсли, я немедленно забуду обо всем этом?

— Да мне как-то все равно, — ехидно отозвался Томас. — Спать давайте, а то скоро в дорогу уже.

* * *

Дни проползали, похожие один на другой. Днём Мэри старалась занять себя чем угодно, чтобы только отвлечься от невеселых раздумий. Иногда появлялся Хвост с новостями. Встревоженный отсутствием вестей из Лондона, Вейзи отправил гонца, следом другого. Спасибо Выдре, ребята успели перехватить. Ночью долго не могла уснуть, вглядываясь в темноту перед глазами и не чувствуя как изредка по виску стекает слеза. Токсикоз больше не мучил — настойка Джак не подвела. Кстати, надо бы провести среди неё разъяснительную работу на предмет постоянного проживания в Ноттингеме. Мэри категорически отказывалась доверять как местным лекарям, так и местным знахаркам, не без основания полагая, что медицина Ближнего Востока на текущий момент ушла вперед далеко и надолго в сравнении с английской. А ей ещё детей рожать. И, учитывая катастрофическое состояние с детской смертностью, очень хотелось бы постоянно иметь под рукой такую полезную… подругу? Мэри невольно усмехнулась, прикрыв глаза рукой. А ведь и сама не заметила, как сблизилась с Джак, действительно став ей подругой. И не только исключительно из-за обстоятельств. С умной начитанной сарацинкой было просто интересно поговорить. Обо всем, начиная с сотворения Земли и заканчивая способами пошива детских пеленок. Да и явно влюбленный в соратницу Уилл тоже товарищ полезный. Вот закончится вся эта дребедень, надо подкинуть ему идею о повозке с рессорами. И печатном станке. И ещё массу небольших, но полезных для дома изобретений…

Она так замечталась, что вздрогнула всем телом, когда кто-то тихо постучал в её дверь. Быстро накинув на плечи плед, откинула щеколду и прищурилась от неяркого огонька свечи, что держал в руках Волк.

— Что стряслось? — встревожилась Мэри, вцепившись похолодевшими пальцами в складки пледа.

— Они вернулись, — лаконично отозвался Волк.

Леди едва удержалась на ногах. Нахлынувшее облегчение заставило подогнуться колени и выбило воздух из лёгких.

— Миледи? — встревожился Волк, подхватил её одной рукой под локоть, но Мэри слабо отмахнулась.

— Все хорошо. Где они?

— Пока в Ноттингеме. Гай просил, чтобы вы не покидали Кирклесс. Он сам за вами приедет.

— Почему? — чуть не заплакала она. Невыносимо! Он совсем рядом, ну почему ещё ждать?

— Вейзи сбежал, — лаконично пояснил Волк. — Мы его найдём, вы только отсюда не отлучайтесь. Если кто будет говорить, что за вами — не верьте. Он сам приедет.

Мэри глубоко вздохнула, зажмурилась и устало привалилась плечом к косяку.

— Не переживай, я не собираюсь усложнять вам жизнь.

Какой уж тут сон… Она мерила шагами комнату, то теребя концы тёплой шали, то машинально поглаживая живот. Время словно остановилось совсем, хоть головой о стенку бейся! За дверью тишина, видимо, братии недвусмысленно дали понять, чтоб не тревожили миледи.

За оконцем разгорался рассвет. Устав вышагивать по периметру кельи, Мэри присела на кровать, ссутулившись и спрятав лицо в ладонях. Впервые за все это время в голове не было ни одной мысли. Только образы, как в старых диафильмах, сменяли друг друга. Царапина на крышке старого ноута… Гай стягивает перчатки и небрежно бросает на стол… Солнечные лучи пробиваются сквозь листву, бросая блики на меч в руках Алана… Гай усмехается, глядя ей в глаза… Мама смеётся, доставая из духовки яблочный пирог… Кровь на свежей повязке, Гай стискивает зубы и мрачно отводит взгляд… Гай…

Она, сама того не понимая, прошептала его имя вслух. И, словно эхо, откуда-то донеслось:

— Гай! Да стой же! Куда она денется.

Мэри подхватилась с кровати и бросилась к двери. Через секунду она уже выскочила из короткого коридорчика в крытый переход, но не успела сделать и шагу, как буквально врезалась в живое, бряцающее, пропыленное, немедленно стиснувшее её так, что дышать трудно. Она что-то невнятно пискнула — и разревелась в голос, судорожно комкая в кулачках заляпанную кровью накидку.

— Ну что ты, что ты, — сбивчиво шептал Гай в её растрепанные волосы. — Все закончилось… Правда, все хорошо. Вейзи больше нет. Я лично видел, как он упал на свой меч. Четыре раза. Не повезло бывшему шерифу, да. Теперь уже все… Я никуда не денусь, клянусь… Ну не плачь, что же ты…

Мэри невпопад кивала, пытаясь сказать, объяснить, что это она от счастья. Но голос не слушался, получалось только всхлипывать. Ничего. Это все ничего. Ещё будет время все сказать. Теперь много времени для этого впереди.

to be continued…

Примечания:

Если кому интересно, чего ж такого нашли девицы в Томасе [URL=http://www.picshare.ru/view/9871293/][IMG]http://www.picshare.ru/uploads/190209/G2Ilgmti1h.jpg[/IMG][/URL]

Уважаемые дамы и господа, вот и закончена вторая часть сей эпопеи. Совсем скоро будет и третья, но с другим названием и... Вобщем, ждите!