Три в одном: неудачное соседство (гет)

Тихий вздох разрушил уютную и все ещё сонную тишину комнаты. Заканчивался пятый час утра, и хозяин этой жилплощади не отказался бы остаться в объятьях Морфея подольше в один из двух своих законных выходных. Но что-либо изменить было уже невозможно, поэтому несмотря на все те чувства, которые заполняли сейчас будущего десятого Вонголу, ему пришлось вставать.

Что послужило причиной ранней пробудки? Две личные мигрени Савады Тсунаеши, ведь сейчас в голове у последнего шла не первая баталия в исполнении двух его личных проклятий. Нет, он не имел почти ничего против этой пары... если бы обитали они не в его сознании, которое им приходилось делить на троих. Увы, но он был тем самым проводником чужих мыслей, из-за чего даже в те моменты, когда его Интуиция и Логика закрывали после очередной ссоры свою связь, Тсунаеши слышал ВСЕ их мысли.

Быть может, будь его Интуиция мужчиной или Логика женщиной, всё было не так страшно, но... Не сложилось, и постоянная мигрень мешает Саваде не только спать, но и учиться вот уже пять лет с того момента, как проблески «дара» перестали быть редки и незаметны. С его, черт возьми, шестилетия. После этой памятной даты, знаменующий второй этап воспитания, период «рабства», который, к счастью, в семье Савад не произошёл, психику будущего Мафиози начали ломать или по крайней мере травмировать два спутника жизни, потому как ну не готов ребёнок подобного возраста получить советы по завоеванию авторитета среди одноклассников. Особенно, если после озвучивания способа улучшения репутации в мыслях советчика промелькнула фраза о компромате, будущих заложниках и феодальной лестнице... Другой голос, также обеспокоенный будущим Савады, был сдержаннее, просто посоветовав подойти к во-о-он той рыженькой девочке и предложить ей поиграть вместе. Та, к слову, была изгоем... Первые два года, а потом резко возглавила ряды первых красавиц школы.

И кто после этого более расчётлив?

Испортили, понимаете ли, милого мальчика... Но даже если не учитывать все подобные ситуации, то можно сказать, что Тсуна был готов на всё, лишь бы усмирить свою мигрень и выспаться.

О, Савада Тсунаеши был уже согласен на женскую логику, лишь бы не слышать крики внутри своей черепной коробки. Ему кажется, или раньше там было гораздо тише?

— Нет, это ж надо! Ты только подумай о детях! — Как и всегда Тсунаеши не имел ни малейшего понятия, что не понравилось одному из его квартирантов.

— Логика-чан, в позапрошлой жизни ты точно был женщиной, — занялась своим любимым занятием Ция, она же Ици, а так же если официально, то Гиперинтуиция или Ошибка-Предка-Экспериментатора. Дразнить и острить у неё получалось на отлично, а в издевательствах над его Логикой она уже давно стала мастером. Не сказать, чтобы Гик был святым, но мужчина, действительно, пытался сдерживаться.

— А ты в прошлой! — К удивлению, сегодня мистер Логика почти не истерил.

— О, Гик, это же божественное откровение, как ты смог сам дойти до этой истины?

— Tencredo, скажи ей!

Иногда Савада Тсунаеши испытывал настойчивое желание застрелиться, или же наоборот самоустраниться от всего насущного и, с удобством расположившись, наблюдать за представлением. Однако даже не это абсурдное желание служило причиной его смирения с неожиданным соседством, а выгода, получаемая от него. Пусть сразу и не поверишь, но сожительство имело такие плюсы как наличие аналитиков и знание нескольких языков.

Но были и такие моменты, когда соседство раздражало. Те моменты, когда Тсуна получал новые прозвища с неизвестным значением или когда у него начинала болеть голова от криков в черепной коробке...

— Ты думаешь, что Piccolo со мной не согласен?

Тсунаеши вздохнул и сообщил, пока его мнением интересуются:

— Я вообще не знаю, о чём идёт речь.

— Piquiño, тебя сделал.

— Мы говорили о глупости тех, кто придумал втягивать младенцев в мафию... — Как и всегда первым на встречу пошёл Гик. Пусть он и соответствовал своему прозвищу, постоянно выглядя, как человек не от мира сего, но при этом всё равно умудрялся совмещать отстранённость с заботой об окружении. Иногда создавалось впечатление, что такое отношение было вырезано у него на костях — даже общаясь со своей оппоненткой он сдерживался в высказываниях, пытаясь полностью исключить даже из мыслей ругательства, и уважал её взгляды, с некоторым снисхождением принимая очередные заметки Интуиции. — Кто вообще мог придумать что-то подобное?

Один проклятый младенец, будто бы подслушав разговор, решил появиться, чтобы разбудить своего странного ученика на внеплановую тренировку. Но, к удивлению аркобалено, его встретили уставшим взглядом, отчего возникло ощущение конкуренции...

Реборн чересчур активно помотал головой, выбрасывая странные мысли из головы. Придёт же такое в голову... Будить Тсунаеши Саваду больше некому.

— Поздравляю, мы заразили репетитора странностями.

— Впервые не буду с тобой спорить.

Реборн появился в их жизни всего два дня назад и ещё при знакомстве заявил, что теперь распорядок суток Савады Тсунаеши в его руках. Тот, уже привыкший к тиранству, даже возражать мужчине не стал. Одной проблемой больше, одной меньше... Пока это не связано с его паразитами, ему всё равно.

— Ну что, Странный Тсуна, готов к учебе?

Третий усталый вздох ознаменовал его согласие. Впрочем, в данном вопросе иного варианта ответа и не существовало.

Он уже давно привык к тому факту, что самым обычным днём теперь считает день в компании таких же, как он сам, странных людей. Хотя здравый смысл и подсказывал, что подобный багаж имелся только у него. Что сказать, он уже давно выходил за рамки нормы.

Умыться, пропустив мимо мозга фразу про сонных хомячков и водные процедуры, одеться смотря на стену, чтобы не вызвать активное обсуждение тела и рекомендации по улучшению физической формы на три голоса (одного пищащего избежать так и не удалось). К слову, Савада Тсунаеши уже был относительно хорошо сложен, что было заслугой двух мозгоедов. Не появись они, и Тсу-кун под присмотром Наны превратился бы в мальчика-одуванчика. Но эти двое экспериментаторов, видимо захотели найти предел, до которого можно довести парня, поэтому мечта Наны осуществилась лишь отчасти: Тсуна, действительно, стал похож на это милое растение... Живучестью.

Дальше в расписании шёл пункт «отбить у Аркобалено остатки завтрака», после чего не то в качестве наказания, не то, наоборот, в поощрение ему предстояло пробежать один круг вокруг города.. Именно таким было обычное утро у Тсунаёши Савады с момента появления Реборна.

Но на этот раз после пробежки прозвучал выстрел.

Пистолет Реборна чуть задымился, выплевывая из себя пулю Возрождения, а Тсуна целых пять минут не слышал своих сожителей, выполняя задание репетитора.

По истечении этого времени голоса вернулись, но в голове стало несколько свободнее.

— Муж мой Медиче! — Оценила произошедшее Интуиция после возвращения в голову. Это эмоциональное восклицание заслужило насмешливое хмыканье Логики, никогда не стремящегося скрывать свои эмоции.

— Ция, а, Ция, сколько тебе было когда ты умерла? — С самого момента попадания, если, конечно, можно назватьих сосуществование таким образом, дополнительные обитатели сторонились темы прошлого, так что Гик только что нарушил негласное Кредо. Тсуна же вначале был слишком мал, а после слишком замучен, чтобы задавать подобные вопросы. Мальчишке всё ещё хватало своих проблем.

— Двадцать, — с паузой ответила она.

Разговор завял, а загруженное сознание девушки как и всегда проигнорировало тот факт, что вопросы мужчины были несколько человечными. Когда ничего от прошлого не осталось, стоило найти опору, хотя бы в настоящем, не имеющим будущее.

Но всё же не стоило забывать, что не одна она когда-то радовалась собственной жизни.

* * *

В продолжение самого «лучшего дня», сравнимого только с Днём появления-всех-возможных-и-нет-неприятностей, Тсуна получил от Интуиции совет прекратить общение с Киоко. Неохотно, но второй житель тоже проголосовал «за» это решение.

— Ты её перерос, тебе нужны новые связи, а она будет тянуть тебя вниз.

— Киоко не такая! — Старательно отстаивал честь своей почти возлюбленной Тсуна.

— Что нужно девушке, чтобы быть популярной? Красивая внешность, милый характер и акты благотворительности. К примеру, общение с изгоем из жалости. — Гик как и все был слишком откровенен.

— Tenue, тебе нужны новые связи, а она не способна их дать.

От мысли, что придётся строить новый круг общения, стало грустно. Как ребенок он, действительно, был испорчен, но настоящее «я» Тсунаёши вполне его устраивало. Ему хотелось создать хотя бы видимость нормальности: найти себе возлюбленную, лениво проводить свою школьную жизнь...

Но даже так, зная, что всё это лишь серо-голубые мечты, он вырос, оставив у себя глупую привычку быть ребёнком.

Можно ли назвать маской это поведение?

Пожалуй, да. Но трудно было бы объяснить своему окружению резкую смену характера. Хотя настоящий Савада давно затерялся за объяснения одноклассниками его поведения.

Задумчивость, что приписали подростку из-за его отвлечений на голоса в голове; неуверенные движения, замедленные из-за вечного недосыпа, вечная рассеянность — вот вы и познакомились с Савадой Тсунаеши.

Но вот уже четыре с половиной года как эта оболочка не соответствует личности.

Тсунаеши Савада уже и сам боялся полностью обнажить свое истинное лицо, встречаться с отражением взглядом.

К счастью, время на то, чтобы окончательно вырости, у него всё же было.

* * *

А после второго выстрела аркобалено уже отказался выдавать одежду. И всё оставалось бы так же печально, если бы не..

— О! Знакомый тип идиота. Иди попроси его о помощи в своём "деликатном деле".

... если бы Гик, он же Логика, не подал голос, приметив чуть в стороне от толпы учащихся, спешащих по своим несомненно важным делам, Ямамото Такеши.

— Ты ведь не серьёзно? Он же... — Попытался спастись от своей судьбы Тсунаёши, пытаясь сохранить чувство собственного достоинства, спрятавшись в кустах в попытках засветить как можно перед меньшим количеством людей свое нижнее бельё.

— Популярный, классный, добрый и вообще безотказный. Я не понял, тебе нужна одежда или нет?

— Нужна. — был вынужден признать Тсуна.

Таким образом, и был решён вопрос о школьной форме. Только весь день мальчишку преследовал задумчивый взгляд. Тсуна не разу не оглянулся.

Тем временем в его голове разворачивалась новая драма в такт скрипущих шестерёнок.

— То есть, перед тобой был такой вариант, как замуж за Массимо Медичи?

— Ну да...

О том, что умерла из-за отказа, Интуиция предпочла умолчать, так же как и о последующем уничтожении её семьи.

— Кстати говоря, Chico, а как у тебя с историей итальянских семей? — Не почувствовавший атмосферу Гик и не думал успокаиваться: — Tía, я нашёл пробел в нашем воспитании!

К концу учебного дня, пародии на субличности наконец успокоились, настолько, чтобы помочь своему подопечному с ненавистной химией, представляющей для мальчишки что-то не подающееся никаким объяснениям.

Впрочем, химия и её жрец отвечали Тсуне взаимностью.

— Вот ваша первая парта, Савада, а здесь задания, решения которых я жду к концу занятия. От этой работы зависит твоя оценка.

Фурова*-сенсей был суров со своим самым плавающим в химии учеником. И дело было далеко за гранью понимания и непонимания предмета — по какой-то причине Тсуна обладал способностью превращать самые безобидные опыты в опасные для своего окружения и особенно мальчишки в частности. Вот и сейчас в то время, как учитель объяснял метод проведения очередной лабораторной работы, Тсунаеши был благополучно отсажен и изолирован от остального коллектива.

Вопросов было всего семь, но, посмотрев только на первый вопрос, мальчишка уже был готов взвыть в своем бессилии. Перед точной наукой Интуиция была бессильна, и вся надежда была возложена на знания и Логику. Гик был самым позитивно-рациональным в своей сдержанности:

— Здесь всего несколько примеров на реакции, три типовых задачи, которые вы проходите уже полмесяца, и один вопрос. Неужели ты не справишься?

Стоило Тсуне начать как настроение мужчины резко поменялось:

— Это так сложно? Всего лишь надо учитывать расстворимость и валентность. Тебе же даже таблицу предоставили!

Ответом служило удручающе молчание, так что Гик мысленно выдохнул (по-другому не было возможности) и принялся диктовать уравнения полностью. На задаче всё пошло немного легче, и дело обошлось несколькими подсказками и математическими исправлениями, а последний вопрос ввел школьника в абсолютный ступор:

— Что им вообще надо?

— Определить вещество, удовлетворяющее их требование. Измерения кислотности среды проводятся по шкале от о до 14, причём 7 — это идеально чистая, лишённая любых примесей дистилированная вода. Значение ниже семёрки характеризует кислотную среду, а выше неё — щелочную. В нашем случае у нас сверхкислота... — Логика на секунду задумался, а потом предложил: — Напиши: «Aqua Regia».

Стоило Тсуне дописать последнюю букву, как вместе со звонком работа была вырвана из его рук.

— Правильно, — удивлённо пробормотал учитель и пристально посмотрел на ученика. — Кто?

— Что? — Всё ещё пребывая в аффекте из-за ауры кабинета химии, Тсуна не понял вопрос.

— Кто тебе подсказал? Или ты списал?

— Логика и адреналин. Я, правда, ни у кого не списывал.

К счастью, допрос не продолжился, и школьник был отпущен.

— А что такое «Aqua Regia»?

— Царская водка, — Тсуна чуть не споткнулся, но всё же смог удержать равновесие, не ожидая от мужчины подлянки. — Не беспокойся, это официальный термин.

— А ты оказывается гений... — Решила поддеть мистера Логику единственная в их голове девушка.

— Я скорее затворник, которому было необходимо, хоть чем-то заниматься.

— Правда что ли? — поразилась Ция , характером мужчина ей ни капли не напоминал затворника.

— Да... — На этом разговор был закончен, и все подробности остались в тайне. Логика вообще не любил о себе говорить.

Да и о чём ему рассказывать?

О панических атаках, начавшихся в семнадцать, что накрыли медным тазом будущее гения, когда-то подавшего надежды? Карьера ученого закончилась, не начавшись, временную работу пришлось бросить.

Не о чём рассказать.

* * *

Время шло. Возможно, так бы и продолжалось, если бы удалось избежать особых пуль и встречи с тумаником. Но... Не было и шанса.

Однако осознал это Тсунаеши, уже смотря в разноцветные глаза напротив, когда юноша напротив, мягко поигрывая своим трезубцем, внезапно развеселился:

— Ку-фу-фу, ты такой интересный, Тсунаёши-кун. Мне даже интересно, хватит ли в твоей милой голувушке места и для меня?

Лезвия трезубца сверкнули и окрасились в красный в то время, как Тсуна ощутил тошноту, перебиваемою медленно поднимающимся по венам жаром. После чего мозг мальчишки отключился, и он начал действовать на инстинктах.

Когда же Тсунаеши пришел в себя, он не сразу смог понять, что не так.

В голове было тихо.

Воля выжгла все примеси.

Примечания:

Zia — тётя на итальянском, читается похоже на прозвище «Ция». Tia — испанская версия

Гик (geek) — часть мачты, а ещё оскорбленление означающее человека, увлечённого чем-либо~ Но на самом деле значений ещё больше и все они соответствуют персонажу

* Имеет значение последователь~

На то, чтобы привыкнуть к тишине в голове у Тсунаеши ушло полгода. Вот только даже так отпустить своих наставников Савада не мог.

Время шло и мальчишка стал всеми уважаемым Донном, с которым приходилось считаться. Цель Реборна была достигнута, но, казалось, события развивались вне зависимости от воли Величайшего киллера девятого поколения.

Каким-то образом, Десятый из раза в раз предпочитал верным хранителям двойственный Туман. Со временем, Рокудо Мукуро стал считаться правой рукой Босса Вонголы, что послужило поводом для появления новой волны сплетен о похищении наследника и марионетке на троне.

Порой, когда Реборн натыкался на равнодушное выражение чужого лица, он сам был готов поверить в подмену.

Неужели с самого начала перед ним была расчётливая льдышка? Или же у этой марионетки просто начали отрываться нити?

Этого бывший репетитор не знал. Если честно, его больше беспокоили текущее состояние наследника и повреждённое эго, чем причины этих изменений.

* * *

Платье было красным. Не благородно бардового оттенка, а ярко алым, будто заменяющего праздничную обёртку у подарка. Не лучшее сравнение, но самое подходящее — сегодня будет официально заключён договор между двумя семьями.

Тот факт, что платье было куплено на деньги её семьи и не являлось частью сделки, было одним из немногих утешений. Если, конечно, можно было так назвать последнее вложение перед продажей товара...

— Синьорина, вы готовы? Уже пора! — Голос служанки вернул девушку к реальности, напоминая о бессмысленности рассуждений.

Названная «синьориной» тряхнула головой, отгоняя глупые мысли. Она была любимой дочерью на протяжении долгих лет, и никто никогда ни к чему не принуждал её. Ей уже давно стоило отплатить своей семье за все блага.

К тому же... Всё уже давно было решено, сомнения сейчас только всё испортят. Она всё ещё была наследницей.

— Уже иду.

На последок девушка в последний раз оглядела помещение, в котором она провела почти все свои двадцать лет. Стены, некогда украшенные дорогими картинами, уже давно потеряли свой блеск, как и всё в особняке, медленно уходящим в небытие. Маленькая дверца рядом с ванной, напоминала о других временах, когда у семьи Ферро была возможность сделать для тогда ещё маленькой девочки гардеробную. Спустя года дверь, которой давно перестали пользоваться, обветшала и начала смотреться ещё одним грязным пятном, идеально вписывающимся в царившую здесь атмосферу обрушившегося рая.

Дверь тихо прикрылась, закрывая полупустую комнату от глаз случайных зрителей.

* * *

Дверь палаты открылась, и в неё по-хозяйски вошёл растрёпанный шатен лет двадцати на вид. Он оглядел комнату и не меняя громкости голоса произнёс:

— Подъём! Странно... Не встаёт. Не выспался ещё что ли?

— Да что вы себе позволяете! — сменило глас гостя недовольное шипение.

На койке посреди маленькой палаты лежал молодой испанец, чья кожа успела посветлеть, не имея возможности впитывать свет. Хотя до восковой куклы мужчине было далеко, складка на лбу, не исчезающая даже во сне придавала ему сходство с великим пророком, вперед других узнавших о бедствиях и в одиночку решающего судьбу людей.

Этот образ распался стоило телу пошевелиться.

— Что вам надо? — Разомкнув сухие губы, непонимающе прошелестел больной.

Медсестра, находившаяся позади Савады и пытавшаяся раннее удержать того от посещения больного, быстро справилась с удивлением и, едва удержавшись от громкого вопля, вновь пристала к посетителю.

— Синьор Вонгола, мы вам очень благодарны, но вам следует немедленно покинуть помещение.

— С чего это вдруг? — Непонимающе обернулся Тсунаеши.

Молодой мужчина, всё это время не привлекавший к себе внимание, закашлял, после чего, упрямо вперившись своим болящими от приглушенного света глазами в девушку, заявил:

— Можете не беспокоиться. Одно посещение никак не скажется на моем самочувствии.

— Но...

— У вас есть и другие дела. Неужели вы не собирались известить семью о изменении моего самочувствия? Тем более... — Взгляд мужчины скользнул по боковому столику, — меня ведь уже собирались отключать через несколько дней, разве не так?

Эти слова наконец подействовали на медицинский персонал, и девушка, поджав губы, вышла. Учитывая все те проблемы, с которыми ей предстояло столкнуться, грубость от симпатичного пациента могла считаться мелочью, однако от хлопка дверью медсестру остановило лишь нежелание портить имущество.

— Ты так спокойно реагируешь на близость смерти... Ещё немного и ты бы никогда не проснулся.

— Смерть — в моей стране такой же грандиозный повод для праздника, как и рождение. К тому же, — взгляд мужчины соскользнул на собеседника: — быть может, смерть — это всего лишь ещё одно состояние. Не вижу смысла бежать от неизбежного.

Тсунаеши хмыкнул, мысленно удивляясь, как Амадео Рамиро Кустодио-Борх прожил так долго. Савада знал больше десяти человек, которые после таких слов, предложили бы бесплатно свои услуги киллера, и ещё больше, которые не смогли бы удержаться от нанесения увечий и травм разной тяжести. Оставалось только радоваться здравому смыслу, не позволившему Десятому взять с собой хранителя Урагана.

Через несколько минут в дверном проёме вновь появилась знакомая медсестра:

— Мисье Кустодио-Борх, ваша семья будет здесь через двадцать минут.

— Этого не требуется, — мельком взглянул на неё названный, возвращаясь своими темными глазами к собеседнику, желая продолжить разговор.

— Они хотели бы обсудить с вами произошедшее... — Попыталась настоять девушка, но была прервана:

— Как вы сами говорили, сейчас мне нельзя беспокоиться. Боюсь, что сейчас встреча с семьёй только навредит мне, — Амадео бесстрастно воспользовался чужими словами, даже не пытаясь придать отговорке необходимую интонацию, после чего напомнил Савада Тсунаеши о своем вопросе:

— Так что тебе нужно?

— Странно, у меня было впечатление, что мы прекрасно друг друга понимаем... Мы едем срывать свадьбу!

— Ха?

* * *

— Лжец, — ёмко высказался мисье Кустодио-Борх, не так давно отзывавшийся на Гика.

Впрочем, у него были причины для подобных высказываний: как показал эксперимент, доверять будущему Вонголе занятие бессмысленное. Стоило Амадео сесть в предложенную машину и прикрыть глаза, как Савада Тсунаеши уже принялся нарушать договор, направив машину в другую сторону.

— И на кой чёрт ты меня сюда привёз? — за окном пролетали знакомые пейзажи, и, Кустодио-Борх был готов поставить на кон свое сознание, что через несколько минут они подъедут к дому Руссо, в котором жила Лаура.

Одна мысль о возможной встрече вызвала знакомые симптомы: в горле появился ком, а внутренности сжало, а кровь, прежде вяло текущая по венам начала нагреваться. Паническая атака не заставила себя ждать.

Амадео повернул голову, собираясь приказать (было ли у него такое право?) остановить машину, когда встретился взглядом с холодными янтарными глазами.

Другой человек с интересом наблюдал за ним всё это время, будто оформляя невидимый протокол. Испанцу только оставалось надеяться, что до суда не дойдет.

До полной остановки автомобиля никто из пассажиров больше не заговорил.

* * *

Массимо Медичи ждал девушку на первом этаже, в гостиной. Он уже давно чувствовал себя здесь как дома, если не учитывать, что бедственное положение постепенно угасающей семьи не могло обеспечить ему даже обычный быт. Впрочем, в его крови было аристократическое снисхождение, позволяющее не интересоваться чужими делами и проблемами.

— Сегодня ты будешь сопровождать меня на банкете, — как и всегда приветствия не прозвучало — мужчина ограничился кивком и целью визита. Подобное отношение с его стороны проявилось почти после получения предварительного согласия на брак, когда оценивающие взгляды сменились потребительскими — ещё одна причина, по которой Циния не горела желанием связываться с этим мужчиной...

Он достал чёрный чокер, украшенный жемчугом — изящная побрякушка, дороже которой она не стоила. Массимо никогда не оценивал вещи выше их рыночной стоимости, какой бы красивой не была их оболочка.

Раздался щелчок, и красивый ошейник занял свое место.

— Так намного лучше.

* * *

Дорога до места проведения заняла три часа, которые пришлось провести с тоской глядя на мелькающий за окном пейзаж. Однако даже жаркое солнце Палермо не могло поднять настроение, испорченное не желаемой компанией.

— Постарайся убедить меня, что ты стоишь тех вложений, дорогая, — шепнул мужчина, как порядочный кавалер помогая девушке выбраться из машины.

Двери перед ними распахнулись, и пара оказалась в особняке. Из груди у девушки вырвался пораженный вздох.

Циния хоть и была из обедневшей семьи, но всё же, у неё было достаточно связей, чтобы время от времени появляться на светских вечерах, поэтому обычной роскошью её было не удивить. Вот только всё пространство перед ней, казалось, было пропитано сдержанным великолепием и величием.

Убери всех разноцветных пёстрых гостей и получишь настоящий старинный особняк с богатой историей... Рука мужчины накрыла ладонь девушки и сжала, возвращая к реальности. И к проблемам.

— Сеньор Медичи, какая приятная встреча. Как здоровье вашего отца? — Как выяснилось, пока девушка витала в облаках, к ним уже успел присоединиться молодой шатен. В одной руке он сжимал бокал с вином, и судя по его лёгкому румянцу и улыбке, тот был не первым за сегодняшний вечер.

— Вашими молитвами с ним всё хорошо.

Удивительно, но всегда уверенный в себе Массимо не горел желанием общаться с этим парнем, что стремительно подняло последнего в глазах девушки.

— А сопровождает вас, — молодой человек сделал паузу. — Мелания Тициана Ферро, я прав?

Чужое прикосновение вновь усилилось, на что рука отозвалась болью. Подняв глаза, Мелания встретилась с предупреждающим взглядом Медичи, отчего у неё чуть не вырвался смешок.

Будто общение с этим незнакомцем могло что-то изменить.

— Можно просто Циния.

— Что ж... Позвольте вас украсть, Ция.

Предложение было неожиданным, но довольно приятным, да и Массимо продолжал натянуто улыбаться, не делая никаких попыток повлиять на происходящее. Так что причин для отказа не было.

— Только, если позже вы вернёте меня к сеньору Медичи.

Стоило им немного отойти, как шатен вновь заговорил:

— Вы не представляете, как меня выручили. Родственники все уши успели продумать на счёт внуков...

— И как же мое присутствие повлияет на их появление?

— Общение с вами позволит мне ещё несколько лет избегать супружеской жизни, — на губах собеседника растянулась улыбка. Судя по всему мужчину этот разговор ни о чём вполне устраивал. — А если вы в итоге окажетесь возлюбленной моего дорого друга... Это будет идеально. Я должен вас дуг другу представить!

Едва из груди Цинии вырвался горький вздох, как её потащили в другую часть зала.

Dalla padella alla brace⁽¹⁾, иначе и не скажешь. Компания Массимо уже не казалось такой ужасной.

* * *

Церемония наследования была долгожданным событием, к которому готовились в течении нескольких лет. С момента принятия греха наследником прошло Так что мероприятие не могло закончиться одним только банкетом в честь этого события.

Вопрос финансирования празднования был передан наследнику, что освободило верхушку Семьи от лишнего времяпровождения. С другой стороны, вся ответственность за проведение трёхдневного мероприятия также легла на будущего босса, да даже вся развлекательная программа и исполнение традиций были им распланирована, чем всё были довольны. Правда, до определенного момента.

Новоиспеченный глава семьи оказался слишком самостоятельным.

— Signore e signori, рад вас всех видеть на нашей Церемонии Наследования. — Молодой человек стоял на лестничной площадке, замещающей сцену. Впрочем, в величественной обстановке особняка сцена превратила бы всё происходящее в зрелище, но с её помощью старейшины могли бы контролировать заявления наследника. — Мне хотелось ещё раз поблагодарить вас от лица Вонголы за уважение, оказанное к традициям и истории моей Семьи.

В паузе можно было услышать, как не скрываясь, недовольный рокот и любопытные перешептывания сливались в неравномерный гул. Воистину, акустика в этой зале была прекрасная.

— Пользуясь случаем, я так же хочу сделать несколько объявлений. Во-первых, с этого дня Семья Руссо находится под моим покровительством. Во-вторых, старейшины и наши уважаемые гости могут не переживать о личности нового Внешнего советника. Я уже выбрал на эту роль своего дорогого друга, Амадео Кустодио-Борха.

Названный притаился за спиной наследника Вонголы, не уверенный в своей способности дать ответ всем желающим. После объявления своего имени испанец, выступил вперёд, вставая рядом со своим будущим боссом.

* * *

Циния ещё до выступления была брошена на окраине зала в компании бокала шампанского и теперь с удивлением слушала чужие обещания. Впрочем, они скорее настораживали из-за излишней импульсивности...

Девушка хоть и верила в свое обаяние, но не обольщалась на свой счёт: если за пять минут разговора она сумела очаровать наследника, то это могло принести только новые неприятности для неё и семьи. Привлекать внимание и становится мишенью ужасно не хотелось.

Напиток уже давно закончился, но официанты, казалось, избегали девушку или не замечали пустого бокала. Чтобы немного отвлечься от происходящего, Циния начала рассматривать украшения зала, но спустя несколько минут её руки резко опустели, а перед ней снова оказался болтливый наследник. За его спиной уже более уверенно, чем на балконе, стоял испанец.

— Надеюсь, вы не долго ждали, Ция, — знакомое обращение неприятно царапнуло уши.

Как жаль, что она была не в том положении, чтобы это озвучивать.

—Что вы, мне лестно, что вы уделяете мне столько внимания. Только мне кажется, что есть много других людей, жаждущих его.

— И в правду, сеньор Вонгола, — стоило оставить спину не защищённой, как объявился Массимо. — Вы уже долго общаетесь с моей невестой. Могут пойти слухи. С вашего позволения...

В этот раз Цинии досталась не только рука, но и предупреждающий взгляд. Как жаль, что внимание семьи Медичи стоило слишком дорого. Руссо никак не могли его себе позволить, а вот наследнику Вонголы всё было не почём:

— Ох, но я ещё не слышал о вашей помолвке.

— Но договор уже заключён. Однако почему сеньора Вонголу так интересуют наши с Меланией отношения?

— Зовёте свою без пяти минут невесту по имени, зовёте её как комнатную собачку и пытаетесь раздавить её кости во время беседы...

Слова были произнесены спокойным тоном, почти безразлично, но каждое из них попадало в цель. Тем неожиданно был тот факт что заговорил сеньор Хранитель сумок⁽²⁾.

— По вам не скажешь, что вы близки.

— Да вы... — От гнева на шее и лице Массимо расплылись красные пятна, лишая мужчину его относительной привлекательности.

— Ну же, расскажите, что вы со мной сделаете?

— Да кто вы вообще такой!?

Испанец, казалось, не был убежден сеньором Медичи.

— Кажется, мне нужно ещё раз представиться, мое представление не было услышано. — Мужчина поднял глаза, впервые встречаясь своим отстраненным взглядом с собеседником. — Амадео Кустодио-Борх, Внешний советник Десятого поколения Вонголы. Принадлежу к испанской ветви семьи Борджиа, и с этого момента претендую на роль партнёра Мелании Тицианы Ферро.

— Как интересно. Кажется, Zietta так и притягивает к себе отравителей. Как насчёт выбрать Амадео? Он уже доказал любовь бога... — Тихий спокойный голос Десятого босса Вонголы раздался в непосредственной близости от уха, заставляя её вздрогнуть и удивленно оглянуться.

За все семь лет заключения в голове у Тсунаеши Ция и Гик никогда не обсуждали свое прошлое и не спрашивали о настоящем. Желание у них было, но оба негласно сошлись на том, что неправильно портить жизнь ребенку своими проблемами. Так «взрослые» и стали знакомыми незнакомцами, шутящими про прошлые жизни и полностью растворенными в чужом настоящем, не пытаясь даже понять в каком мире находятся. В каком времени.

— Ох! — Внезапно о чём-то подумав, Савада Тсунаеши омрачился. — Если ты выберешь его, то я больше не смогу звать тебя тётушкой. Хотя... Невестка тоже неплохо звучит, верно?

А время, отмотанное назад, неутомимо двигалось вперёд, нагоняя одолженное и возвращая не имеющую контроля даже над своей судьбой девушку и потерянного парня на свои места, где они всегда должны были находиться.

— Nuora? Ты меня слушаешь?

* * *

Бах!

С громким стуком тяжёлая стопка документов опустилась на стол, занимая на нем последнее оставшееся свободное место и открывая вид на замученного мужчину, их притащившего. Впрочем, для злости и раздражения энергии в последнем было более чем достаточно.

Резкий звук вырвал приглушённый стон из недр заставленного бумажными башнями стола. Спустя ещё полминуты наконец появился сам пострадавший — Десятый Вонгола, вынужденный вновь укреплять отношения с элитным независимым отрядом убийц семьи Вонгола и носящий в народе имя Савада Тсунаеши. Вчерашняя попойка сказалась на страдающим недосыпом боссе далеко не лучшим образом: уставший организм не смог полностью выжечь нечеловеческие дозы алкоголя.

С последствиями помогать пламя также отказывалось, отчего Савада Тсунаеши и не горел желанием возвращаться в бренный мир макулатуры.

— Bebedor⁽³⁾, здесь все оставшиеся документы, которые ты должен просмотреть до конца недели.

Из полукровки вырвался стон, быстро сменившейся мольбой:

— Гик, будь человеком, сегодня суббота...

— Уже воскресенье, — не внял тот. — У тебя есть ещё девятнадцать часов на то, чтобы разобраться с ними.

— Ты мог бы...

— Они нужны мне уже сегодня, я и так дал отсрочку.

Десятый поднялся и обманчиво прямой походкой прошёл к окну, одним движением распахивая его настежь и запуская в кабинет теплый морской воздух. Немного придя в себя, Тсунаеши обернулся.

— И куда ты так торопишься?

— Подальше от анасоволосого.

Мукуро для Амадео был одним из, если не самым, проблемных существ. Стоило Туману Вонголы почувствовать слабое пламя от нового Внешнего советника как тот загорелся идеей пустить того на опыты — слишком уж хранителя заинтересовал феномен случайного подселения, не говоря уже о достаточно частом вынужденном общении Рокудо с Цинией... У Гика было достаточно поводов нервничать.

Впрочем, польза от их общения действительно была — число жертв, пострадавших физически или психически от Тумана начало снижаться. Вот только времени на отдых у Дона Вонголы всё равно не появлялось — слишком уж сильными были санкции испанца.

— Даже не надейся, что в свой медовый месяц, я буду разбирать твои документы.

— Но я же выполнил твое условие!

— И я по-прежнему исполняю обязанности твоего Внешнего советника. Не требуй от меня большего, если не хочешь искать себе нового помощника.

Время шло, а Борх менялся не в лучшую сторону. Раньше его ещё можно было уговорить помочь, но стоило Цинии согласиться на свадьбу, как мужчина стал безжалостным.

Примечания:

В прошлой части было много Тсунаеши, так что здесь будет больше Ции и Гика~

Получается неожиданно слащаво...

1) Со сковородки в угли, итальянский аналог фразы «из огня да в полымя»

Вернуться к тексту

2) Custodio переводится как хранитель, а вторая часть фамилии была неправильно услышана как borsa.

Вернуться к тексту

3) Пьяница по-испански

Вернуться к тексту