Свадебный фотограф (гет)

— Ах, Чжи Вон-а, как же здесь красиво, — протянул парень, шумно вдыхая свежий воздух. Его глаза блестели от яркого солнечного света, отражённого в воде, а над головой кружили птицы, будто рисуя в небе невидимые узоры. Синее небо простиралось бескрайним полотном, под ним неспешно струилась река. Переливаясь золотистыми бликами.

Мин раскинул руки в стороны, словно пытался обнять этот мир, и закричал изо всех сил:

— Чжи Вон, я люблю тебя!

Его голос эхом разнёсся над пустынным мостом, сливаясь с шелестом ветра. Он спустился на край, где когда-то последний раз сидел рядом с ней. Здесь всё хранило воспоминание о ней — лёгкий аромат духов, звонкий смех, отражающийся в каждом движении воды.

Юнги закрыл глаза и почувствовал, как внутри разливается странное ощущение лёгкости. Казалось, если он поднимет руки, то сможет взлететь выше птиц, прикоснуться к небесам, достать звёзды. Но вместе с этим сладким ощущением его душу разрывала горечь.

Он больше никогда не увидит её искренней улыбки, которая принадлежало только ему. Никогда не почувствует мягкость её ладоней, которые так легко ложились в его руки. Никогда не сможет обнять её, укрывая от всех бед.

Жизнь не пощадила его. Жестокая судьба сыграло с ним в злую шутку. Оставив Юнги одного, забрав всех, кого он любил. Теперь каждый день был пыткой. Он винил себя за всё: за те годы, когда он был безжалостным к другим, за преступления, которые он совершал ради выживания, за то, что осмелился полюбить её.

Его жизнь стала пустой, лишённой смысла. Она была как разломанная чаша, которую невозможно склеить. Ад, созданный его собственными руками.

Мин встал, тяжело опираясь на холодные металлические перила моста. Ему казалось, что только внизу, в этой глубокой воде, он найдёт покой. Туда, к смерти, тянулись его шаги.

Его руки скользили по мокрому металлу, а ноги уже стояли на краю. Ветер трепал волосы, словно прощаясь. Юнги сделал глубокий вдох, готовясь отпустить всё.

Но тут позади раздался крик:

— Юнги!

---

— Юнги, как я выгляжу? — спросила девушка лет двадцати, крутясь в новеньком платье. Её улыбка была такой лучезарной, что, казалось, даже солнце могло бы позавидовать её теплоте. Она выглядела словно лёгкий весенний ветерок, наполняющий всё вокруг светом и жизнью.

Юнги, сидя на диванчике для посетителей, замер, не сводя с неё глаз. Его сердце замирало, а мир словно замедлялся. Каждый поворот головы, каждая складка платья — всё выглядело совершенным.

— Кхм… ты выглядишь просто отвратительно, — резко вернувшись к реальности, парень сложил руки на коленях, пытаясь скрыть своё смущение.

— Ну, Юнги! — возмутилась девушка, надув щёки, будто маленький ребёнок, которому не дали конфету. — Ты всегда так говоришь. Это уже десятый раз! — Проворчав, она развернулась и направилась обратно в примерочную.

Мин победно улыбнулся, глядя ей вслед. Внутри него теплело от этих её привычек. Встав с места, он прошёлся по отделу, пока взгляд не упал на витрину с пышными свадебными платьями. Он на мгновение замер. Мысль о том, как Чжи Вон в таком платье идёт ему навстречу, как он надевает ей кольцо на палец, невольно вызывала у него улыбку.

Но идиллию нарушил голос:

— Юнги? Что ты здесь делаешь?

Юнги обернулся и увидел Чимина, невысокого парня с уверенной походкой. Его появление тут же привлекло внимание нескольких продавщиц, которые принялись перешёптываться, украдкой бросая взгляды на него.

Лицо Юнги помрачнело. Его руки непроизвольно сжались в кулаки, а взгляд вспыхнул гневом. Но, скрепя сердце, он натянул на лицо притворную улыбку.

— Да так, помогаю Чжи Вон с выбором, — нарочито выделив имя девушки, он наблюдал за реакцией Чимина.

Тот слегка дёрнулся и быстро перевёл разговор:

— Пойдём, покажу кое-что.

Юнги нехотя последовал за ним. Они подошли к отделу, где стояла Чжи Вон, просматривая вешалки с одеждой. Увидев Чимина, девушка широко улыбнулась и, радостно воскликнув, бросилась ему навстречу.

— Привет, любимый, — мягко произнесла она, обняв парня.

Юнги застыл. Её слова, её жесты — всё это резало его по живому.

— Ой, люди же смотрят, — смущённо пробормотала Чжи Вон, заметив окружающих. Она, отпустив Чимина, повернулась к Юнги.

— А ты куда пропал? Я тебя ждала, — с доброй улыбкой она протянула ему пакеты с одеждой. Юнги молча взял их, не поднимая глаз.

Но Чимин, словно специально, решил вонзить ещё одну иглу в сердце друга. Он протянул руку к Чжи Вон, сцепив их пальцы. На безымянном пальце парня сверкало изящное кольцо.

— Нам ведь уже пора, правда, милая? — бросил он как бы между делом.

Юнги обмер. Его взгляд тут же метнулся к руке девушки — на её пальце сверкало такое же кольцо.

— Вы… — пробормотал он, не в силах закончить фразу.

— Ой, да, мы теперь носим кольца, — с радостью произнесла Чжи Вон, заметив его удивление. — Это Чимин предложил, чтобы показать, как мы серьёзно друг к другу относимся.

Юнги почувствовал, как что-то внутри него сломалось. Слова, произнесённые без злого умысла, разлетались эхом, разбивая его сердце вдребезги.

Он не смог больше смотреть на них. Его руки ослабли, пакеты выпали на пол, но он этого даже не заметил.

— Ой, Юнги, ты чего? — Чжи Вон обеспокоенно повернулась к нему, но он уже отвёл взгляд, пытаясь скрыть негодование.

Юнги мотнул головой, решаясь просто порадоваться её счастью. Если бы он действовал уверенно, стоял бы он сейчас так унижаясь под собственными чувствами.

Достав из кармана маленькую коробочку, Мин на мгновение задержал на ней взгляд, пока парочка отвлеклись на подарки на Рождество. Внутри лежало кольцо, которое он собирался подарить Чжи Вон. Оно было таким особенным, с гравировкой её имени.

Не выдержав, он с силой сжал коробку и бросил её на пол, прямо посреди магазина. Пластик разлетелся на кусочки, а кольцо покатилось в неизвестном направлении, а шум спихнув на недоразумение перед друзьями, с улыбкой покинули они это место.

---

На крыше старой школы, укрытой солнечным светом и раскинувшейся над шумным двором, трое подростков нашли свой маленький уголок свободы. Юнги, Чимин и Чжи Вон сбежали с уроков, чтобы на несколько мгновений забыть о строгих расписаниях и бесконечных заданиях. Они улеглись на потрёпанный матрас, который кто-то давно оставил здесь, раскинувшись на спине и глядя в бескрайнее небо. Лёгкий ветерок играл с их волосами, а разговоры и смех заполняли пространство вокруг.

— Помните вчерашний матч? — смеялся Чимин. — Как ты, Юнги, промахнулся, когда мяч был буквально у тебя в руках?

— Да уж, это было эпично, — фыркнула Чжи Вон, утирая слёзы от смеха. — Но твоя подача потом всё спасла.

Юнги притворно пожал плечами, но улыбка на его лице выдавала, как он доволен этим моментом. И вот, как будто невзначай, Чжи Вон вдруг замолчала. Её взгляд устремился куда-то в облака, и она спросила:

— А вы знаете, чего хотите от жизни? Кем хотите стать, когда школа останется позади?

Чимин первым оживился. Его глаза заблестели, и он уверенно заявил:

— Полицейским! Хочу защищать людей и помогать им!

— Это здорово, Чимин, — поддержала Чжи Вон, улыбнувшись.

— А я хочу стать журналистом, — призналась она через мгновение, глядя на Юнги с особенной теплотой. — Писать о людях, их историях, изменениях в мире.

Юнги, заметив её взгляд, на секунду задумался. Его глаза устремились к горизонту, где облака медленно плыли по небу, словно отражая его мысли.

— А я… — тихо начал он. — Хочу стать фотографом. Свадебным фотографом. Запечатлевать счастливые моменты людей, их искренние улыбки, любовь.

— Это прекрасно! — воскликнула Чжи Вон, подхватывая его слова. Чимин кивнул, соглашаясь, и трое друзей заговорили о том, как важно следовать своей мечте.

Но вдруг раздался резкий грохот — дверь, ведущая на крышу, распахнулась. На пороге появился охранник с недовольным выражением лица.

— Эй, что вы здесь делаете? Немедленно на уроки!

Друзья переглянулись и, сдерживая смех, бросились прочь. Они скатились по лестнице, задыхаясь от смеха, пока охранник небрежно бурчал им вслед. Внизу, в коридоре, они остановились, чтобы перевести дух. Их лица светились радостью, а звуки их смеха ещё долго звенели в воздухе, напоминая, что такие моменты дружбы останутся с ними навсегда.

---

В небольшой уютной квартире, утопающей в теплых огоньках гирлянд и украшенной разноцветными шарами, кипели приготовления к Рождеству. Чжи Вон, Чимин и Юнги, как всегда, собирались вместе отметить этот праздник, но в этом году вечер обещал быть особенным.

Чжи Вон, завязав фартук, решала, что приготовить на ужин. В одной руке у неё был блокнот, в другой — телефон, чтобы записывать предложения. Она с улыбкой спросила:

— Что будем готовить? Индейку или курицу?

— Индейку, конечно! Это классика, — сдержанно ответил Юнги, потягивая горячий шоколад.

— Курица готовится быстрее, а время у нас в обрез, — вставил Чимин, откидываясь на спинку стула.

Чжи Вон бросила взгляд на обоих, задумчиво качнула головой и, недолго раздумывая, сказала:

— Ладно, индейка. Но вы двое мне будете помогать!

Юнги, как обычно, пытался отвертеться, но строгий взгляд Чжи Вон заставил его молча кивнуть. А Чимин только рассмеялся, бросив шутливое:

— Надеюсь, я не сожгу кухню!

Весь вечер они хлопотали на кухне, обсуждая последние новости. Чжи Вон жаловалась на работу в редакции:

— Эти статьи сводят меня с ума. То сроки поджимают, то правок столько, что хочется просто все бросить.

Чимин понимающе кивнул:

— Понимаю. У нас на участке сейчас тихо, так что вместо настоящей работы решаю проблемы, вроде «найдите кота бабушки Пак».

— Кот хотя бы нашёлся? — улыбнулась Чжи Вон.

— Конечно! — рассмеялся Чимин. — Но у неё их оказалось трое, а потерялся другой.

Разговор плавно перешел к Юнги, и оба посмотрели на него, ожидая рассказа. Но тот лишь пожал плечами:

— Всё нормально. Работа как работа.

Чжи Вон почувствовала нотку грусти в его голосе и нахмурилась:

— Юнги, ты уверен? Ты ведь всегда рассказываешь, если что-то не так.

— Да все нормально, — отмахнулся он.

Но прежде чем Чжи Вон успела что-то сказать, Чимин перебил её, усмехнувшись:

— Кстати, у нас с Чжи Вон новости.

Юнги поднял взгляд, не понимая, о чем речь. Чимин лукаво посмотрел на девушку, которая засмущалась, но, взяв его за руку, вытянула её вперёд, чтобы показать кольцо.

— Мы помолвлены, — с улыбкой сказал Чимин. — Скоро поженимся!

Слова ударили Юнги, как гром среди ясного неба. Он знал, что они встречаются, но где-то глубоко в душе надеялся, что это не всерьез, что однажды всё изменится. Теперь же его надежды разбились. Он с трудом собрался с мыслями, чтобы не выдать своих чувств.

— Поздравляю, — выдавил он с натянутой улыбкой и протянул руку Чимину.

Тот радостно пожал её, а Чжи Вон обняла Юнги, шепнув:

— Спасибо, что радуешься за нас.

Но радости он не чувствовал. Словно на автопилоте, он поднял бокал с шампанским, чтобы тостовать за них. В этот момент из телевизора раздался звон рождественских колоколов, оповещая о начале праздника.

— В гостиную! — воскликнула Чжи Вон.

Они все трое поспешили к ёлке, украшенной серебристыми и красными шарами, с бокалами в руках. Встречая наступающий год, они улыбались — каждый по-своему. Чимин и Чжи Вон искренне радовались новой главе своей жизни. А Юнги, скрывая горечь за вежливой улыбкой, провожал не только старый год, но и свои несбывшиеся мечты.

Праздничная атмосфера в комнате была нарушена странным запахом.

— Чувствуете? — нахмурился Чимин, принюхиваясь.

Юнги, до сих пор погружённый в свои мысли, не сразу отреагировал, но вскоре его взгляд изменился, и он будто очнулся.

— Чжи Вон, ужин… — наконец произнёс он, медленно понимая источник запаха.

Чжи Вон вдруг широко распахнула глаза, словно молния озарила её сознание.

— Индейка!

Она бросилась на кухню, где из духовки уже вился дым. Открыв дверцу, она быстро вытащила противень с почерневшей индейкой, отчаянно махая руками, чтобы развеять дым.

— Ну вот, — простонала она, зажмурив глаза. — Первый праздничный ужин — и такой провал!

Пытаясь переставить противень, она вдруг почувствовала, как он начал выскальзывать из её ослабевших рук. Индейка почти сорвалась вниз, когда внезапно Юнги шагнул вперёд и перехватил её. Его пальцы обожгло горячим металлом, но он удержал блюдо, спасая ужин от окончательного краха.

— Осторожнее! — выдохнула Чжи Вон, поднимая взгляд на Юнги. — Ты что делаешь?!

— Всё нормально, — тихо сказал он, ставя противень на стол.

Но было видно, что «нормально» ему совсем не было. Пальцы уже покраснели, и лёгкий запах ожога сменил аромат сгоревшей индейки. Чжи Вон быстро схватила его за руку, чтобы осмотреть ожог, но в этот момент Юнги вдруг почувствовал не только физическую боль.

Её прикосновение словно напомнило ему обо всём, что он только что потерял. Этот ожог был ничто по сравнению с тем, что терзало его изнутри.

— Юнги, почему ты не сказал, что горячо? — воскликнула Чжи Вон, её голос звучал одновременно встревоженно и сердито.

Он только пожал плечами, пряча за равнодушием всё, что происходило внутри него.

— Больно, но терпимо. Всё в порядке, правда.

— Давай холодной воды, — вмешался Чимин, появляясь на кухне. — Ты что, герой, что ли?

Юнги хотел было отмахнуться, но позволил Чжи Вон повести его к раковине. Её руки касались его обожжённых пальцев с такой заботой, что на мгновение он почувствовал, как ещё глубже тонет в своих чувствах.

— Вот что бывает, когда всё на эмоциях, — выговорила она, включив холодную воду и подставив его ладонь под струю.

— Эмоции, говоришь… — пробормотал он себе под нос, почти незаметно.

Юнги бросил взгляд на почерневшую индейку. Ему хотелось смеяться и плакать одновременно. Как символично: этот сгоревший ужин, который он спас, напоминал ему о его собственных чувствах — они тоже были пеплом, от которого он тщетно пытался спасти то, что ещё можно было спасти.

---

— Вот что бывает, когда всё на эмоциях, — раздражённо произнесла Чжи Вон, сидя на жесткой койке в школьном медпункте. Она аккуратно прижимала к лицу Юнги ватный тампон с антисептиком, стараясь не задеть свежие ссадины.

Юнги, нахмурившись, молчал. Он сидел напротив неё, словно школьник, попавший в кабинет директора. Его взгляд был опущен, но в нем читалось что-то большее, чем просто усталость.

Медсестра, суетливо собиравшая лекарства где-то в подсобке, вновь исчезла, оставив их одних. В коридоре было тихо, только отдалённо доносился шум шагов.

— Ты понимаешь, что довел себя до этого? — Чжи Вон вновь вздохнула, обрабатывая глубокую царапину на его скуле. — И ради чего?

Юнги поморщился от боли, но не издал ни звука. Он не хотел ей рассказывать, что на самом деле произошло. Что те парни позволили себе грубые слова о ней. О её жизни, её внешности — такому, по его мнению, нельзя было просто так сойти с рук. Но он понимал, что если скажет об этом, Чжи Вон только разозлится ещё больше. Поэтому он упорно молчал, лишь бы та не беспокоилась лишний раз.

— Я же говорил, что нормально, — пробормотал он, но голос звучал неубедительно.

— Нормально? У тебя лицо, как у человека, прошедшего через войну, — отрезала она, чуть повысив голос. Затем выдохнула, проводя рукой по его волосам, как будто пыталась успокоить не только его, но и себя.

Юнги почувствовал, как внутри него разлилось тепло. Её прикосновение, этот тихий, заботливый голос — всё это растопило ту стену, которую он так упорно строил между ними. И в какой-то момент он просто не выдержал.

Он мягко перехватил её руку, остановив её движения, и посмотрел прямо в глаза. Его взгляд был полон усталости, боли, но и чего-то большего — благодарности, тоски, привязанности.

— Чжи Вон… — шепнул он, но слов больше не нашлось. Они хотели вырваться наружу, но казалось застряли в глубине его души, не желая быть услышанными. Вместо этого он потянул её к себе и обнял.

Это было не просто объятие. Он обнял её так, как ребёнок обнимает человека, который является его единственным укрытием в этом мире. Она немного удивилась, но не отстранилась. Напротив, её руки обвили его спину, и она начала легонько поглаживать его, словно утешая.

— Почему ты всегда лезешь в драку, как герой? — спросила она тихо, не отрываясь. — Я понимаю, они заслужили за то, что сказали о твоей девушке, но это слишком, Юнги.

Он напрягся, услышав это. Она думала, что он подрался из-за своей нынешней девушки. Но правда была совсем другой. Он вступил в драку из-за слов о Чжи Вон, из-за их грубых шуток и оскорблений в её адрес. Он не мог смотреть и смириться с тем, что её репутацию пытаются закопать.

— Обещай мне, что больше не будешь драться, — добавила она, слегка отстранившись, чтобы взглянуть ему в глаза.

Юнги кивнул, хотя понимал, что обещание может быть тяжёлым. Но он хотел успокоить её.

— Обещаю.

Чжи Вон улыбнулась, словно поверила ему, но где-то в глубине души она знала, что с Юнги всегда всё сложнее, чем кажется.

---

Солнечные лучи мягко проникали в зал свадебного бутика, отражаясь от сверкающих кристаллов на платьях, развешанных вдоль стен. Чжи Вон, окружённая заботливыми консультантами, перебирала один наряд за другим. Но каждый из них казался ей не таким: то фасон не подходил, то пышные рукава выглядели нелепо, то кружево оказалось слишком вычурным.

Она устало вздохнула, пока девушка-консультант приносила очередное платье. Оно было нежно-атласным, с изящным вырезом и лёгкой струящейся юбкой, без излишеств, но утончённо элегантное. Чжи Вон нехотя согласилась примерить его, хотя уже почти утратила надежду найти «то самое».

Когда она встала перед зеркалом, комната будто замерла. Платье идеально подчеркивало её фигуру, мягко облегая и создавая ощущение чего-то волшебного. Но её взгляд, изучавший отражение, зацепился не за платье, а за собственное лицо.

Она выглядела… несчастной.

Словно свет в её глазах угас. Она ожидала увидеть радость, ту самую, о которой ей всегда рассказывали подруги, когда те готовились к своему большому дню. Но сейчас в её отражении была лишь растерянность и глухая боль.

Мысль о том, что Юнги не будет на её свадьбе, ударила её словно молния. Он уехал в Штаты, оставив за собой пустоту, которую она не могла заполнить. Они дружили с самого детства, и она не могла представить важное событие в своей жизни без него. Когда-то она думала, что именно он будет стоять рядом с ней в этот день.

Но Юнги не заметил её чувств. Не заметил, как сильно она его любила. Её любовь, оставшаяся невысказанной, теперь отозвалась гулкой болью. И хотя она понимала, что Чимин был с ней всегда, заботился, любил её искренне, что он стал для неё утешением в моменты, когда Юнги казался таким далёким… всё это не могло заглушить того, что жило в её сердце.

Ей вдруг захотелось снять это платье, бросить подальше туфли и бежать к Юнги. Рассказывать ему свои истории, лежать на его кровати, как раньше, и смотреть на звёзды, что он наклеил на потолок своей комнаты. Вспоминать их детство, смеяться, быть собой.

Невольно из её глаз потекли слёзы. Она стояла неподвижно, словно статуя, не в силах даже поднять руку, чтобы их вытереть.

— Госпожа, всё в порядке? — обеспокоенно спросила одна из девушек, подбегая к ней.

Чжи Вон медленно моргнула, вернувшись к реальности. Она слегка покачала головой и натянула слабую улыбку.

— Всё хорошо… Просто я так счастлива. Эти слёзы от счастья.

Консультанты заулыбались, радуясь её словам, но только Чжи Вон знала, какой фальшью отдавалось это «счастье». Она стояла, глядя на своё отражение, словно на чужого человека, и не могла избавиться от ощущения, что её сердце осталось где-то далеко. Там, где был Юнги.

---

Лестница, ведущая на крышу школы, была одним из тех мест, где редко можно было встретить кого-то, кроме ветра. Именно сюда Юнги приходил, когда хотел спрятаться от всего мира. Сегодня он сидел на холодных бетонных ступенях, уткнувшись локтями в колени, с лицом, опущенным вниз. Осенние листья шуршали на ветру, а солнце едва пробивалось сквозь серые облака, словно разделяя его настроение.

Он думал, что здесь его никто не найдёт. Но ошибался.

— Ты опять тут, — раздался знакомый мягкий голос.

Юнги даже не поднял голову, но по звуку шагов сразу понял, кто это. Только Чжи Вон могла его найти, где бы он ни прятался. Она медленно поднялась по ступеням и села рядом, положив свой рюкзак на пол. Некоторое время она молчала, давая ему время.

— Я слышала, что она тебя бросила, — осторожно произнесла она, её голос был наполнен теплотой и сочувствием. — Как ты?

Юнги фыркнул, чуть пожав плечами, но молчал. Он не был уверен, что может выразить словами весь тот вихрь эмоций, который крутился у него внутри.

Чжи Вон, привыкшая к его молчаливым настроениям, протянула руку и мягко погладила его по спине, как делала всегда, когда ему было плохо. Это движение успокаивало его больше, чем слова.

— Слушай, — начала она после паузы. — Это не конец света, правда. Я знаю, сейчас тебе кажется, что всё плохо, но это просто этап. Ты ещё найдёшь свою любовь. Может, она ближе, чем ты думаешь. Может, тебе просто нужно оглянуться.

Она говорила это легко, но в её глазах была надежда, что он поймёт намёк. Она всегда была рядом, любила его, хотя и не решалась сказать это прямо.

Юнги поднял голову, наконец встретив её взгляд. Но на его лице не было следов той боли, которую она ожидала увидеть. Он выглядел… спокоен.

— Я даже не расстроен, — признался он тихо. — Наоборот, я рад, что это закончилось. Эти отношения… это было не то. Я чувствовал, что давно уже не хочу быть с ней, но не знал, как сказать. Она сделала то, на что я сам не решался.

Чжи Вон слегка растерялась. Она не ожидала такого ответа. Но увидев, как уголки его губ чуть приподнялись, она почувствовала облегчение.

— Ну, раз так, — с улыбкой сказала она, — то я рада за тебя. А ещё я рада, что могу быть рядом с тобой.

Юнги посмотрел на неё внимательно, словно впервые замечая что-то, чего не видел раньше. Его глаза смягчились, и он кивнул.

— Спасибо. Ты всегда была рядом. Я обещаю, что и я всегда буду рядом с тобой. Никогда тебя не оставлю.

Чжи Вон улыбнулась, чувствуя, как её сердце сжимается от этих слов. Она не знала, понимает ли он, насколько много они для неё значат. Но этого было достаточно. Они сидели рядом, вдвоём, окружённые шорохом осеннего ветра, как два человека, которым не нужно ничего больше, кроме присутствия друг друга.

---

Юнги сидел в своей тесной квартире, прижимая к груди старую открытку. Её углы давно помялись, чернила поблекли, но слова, которые он когда-то написал неловким корявым почерком, были всё так же ясны для него.

«Ты мой Валентин. Всегда была и будешь»

Он улыбнулся горько и посмотрел на открытку. Он мог представить, как бы Чжи Вон отреагировала на неё тогда, в школьные годы: весело засмеялась бы, назвала его глупым, но благодарно улыбнулась. Однако она её так и не увидела.

Этот момент всплыл перед глазами, словно сцена из фильма: он стоял за углом школьного коридора, сжимая открытку и коробку с её любимыми шоколадными трюфелями, наблюдая, как её отец увлечённо с ней разговаривает.

— Чжи Вон, ты должна понять. Юнги — это не тот человек, с кем стоит дружить, — сурово сказал её отец. — Он сирота. Он хулиган. Тебе это не нужно. Взгляни на Чимина — он уважительный, добрый. Это совсем другое дело. Юнги ничего тебе не принесёт, кроме проблем.

Эти слова вонзились в его сердце словно нож. Он больше не стал ждать, чтобы вручить подарок. Просто развернулся и ушёл.

С тех пор он начал отдаляться от неё. Они больше не бегали вместе после уроков, не обсуждали любимые песни, не смеялись над её неуклюжими попытками рисовать комиксы. Юнги старался игнорировать её звонки, её вопросы, и в какой-то момент она перестала пытаться.

Они встретились снова только спустя годы, закончив университет. Она позвонила, пригласила на встречу с их старой компанией. Он пришёл, но заметил, как изменилось всё. Чимин был там, и теперь его место рядом с Чжи Вон занял он.

Юнги не ревновал. Или пытался себя в этом убедить. Он видел в Чимине друга, почти брата. Чимин влился в их компанию внезапно, ещё в школьные годы, но стал неотъемлемой её частью. И Юнги был рад за него. Рад, пока не понял, что Чимин смотрит на Чжи Вон так, как раньше смотрел только он сам. И что хуже всего — теперь она смотрела на Чимина так, как когда-то смотрела на Юнги.

Её свадьба стала для него последней точкой. Он солгал, что уехал в Штаты, только чтобы избежать этого дня. Он не мог видеть, как она выходит замуж за другого.

Но вот, сидя в своей комнате, он чувствовал, как прошлое продолжает преследовать его. Он развернул открытку, которую так и не передал ей. Читал каждую строку, каждую букву, написанную с такой надеждой, а теперь превратившуюся в напоминание о том, что он упустил.

Внезапно телефон зазвонил. Его сердце дрогнуло, когда он увидел незнакомый номер, но он всё же поднял трубку.

— Юнги-ши? Это организатор свадьбы Пак Чимина и Чжи Вон. Они порекомендовали вас как талантливого фотографа. Мы хотели бы попросить вас приехать послезавтра, чтобы запечатлеть их свадьбу.

На секунду в его голове пронеслась пустота. Он машинально записал адрес, пытаясь не выдать своего замешательства.

— Спасибо, я приду, — ответил он, повесив трубку.

Юнги медленно отложил телефон, потом взглянул на открытку в своей руке. Её края вдруг показались ему особенно острыми. Он выдохнул и поднялся.

— Время двигаться дальше, — пробормотал он себе, хотя не был уверен, что это правда.

---

Небо над головой окрасилось в тёплые оттенки заката. Чжи Вон сидела на старом деревянной скамейке, устало прижимая к губам банку холодного пива. Она сделала глоток, а потом ещё один, словно горечь напитка могла заглушить ту бурю, что раздирала её изнутри.

Рядом с ней, молча, сидел Чимин. Он наблюдал за ней с тихой тревогой, не торопясь перебивать её поток мыслей. Он знал, что ей нужно выговориться, нужно выплеснуть этот груз.

— Всё это так сложно, — наконец начала она, глядя куда-то вдаль. — Учёба, статьи, конкурсы… Я уже не знаю, зачем вообще всё это. Хочу просто бросить всё к чертям. Забрать документы и… жить нормально. Без этого бесконечного стресса.

Она сделала ещё один глоток и покачала головой, словно ругая себя за слабость.

— Ты ведь всегда хотела быть журналистом, — мягко сказал Чимин, его голос звучал как спокойная река. — Ты столько раз мне рассказывала о своих мечтах. О том, как хочешь менять мир своими словами. Разве ты готова всё это оставить?

Чжи Вон устало посмотрела на него, её глаза были наполнены тоской.

— Иногда мне кажется, что я ошиблась. Что я выбрала не свой путь.

Она замолчала, опустив голову. Чимин чувствовал, что это ещё не всё. Он терпеливо ждал.

— А ещё… — продолжила она, её голос чуть дрогнул. — Я скучаю по Юнги.

Имя прозвучало будто гром среди ясного неба. Чимин слегка нахмурился, но не сказал ни слова.

— Он так легко нас бросил, — она сделала акцент на слове «нас», но Чимин знал, что на самом деле она имела в виду только себя. — Просто ушёл, словно мы… словно я для него ничего не значу.

Чимин прекрасно знал, что Юнги солгал о своём отъезде, чтобы избежать этой свадьбы. Он знал, как тяжело это далось его другу. Но сейчас он не мог сказать ей правду. Это было бы неправильно. Вместо этого он осторожно протянул руку и обнял её за плечи.

— Ты не одна, Чжи Вон, — сказал он тихо, но уверенно. — Я здесь. Я всегда здесь, если тебе нужно будет с кем-то поговорить, если тебе просто нужно будет, чтобы кто-то держал твою руку.

Она не ответила, только закрыла глаза и позволила его объятиям обволочь её, словно спасательному кругу, удерживающему её на поверхности среди бушующего моря эмоций.

Её голова легла ему на плечо, а рука с банкой пива бессильно опустилась вниз. Она не плакала, но её дыхание стало тяжёлым.

— Спасибо, Чимин, — едва слышно прошептала она.

Ночная луна заливало их мягким светом, а тишина между ними казалась теплее любых слов.

---

Роскошная свадебная церемония в саду огромного поместья выглядела словно сошедшей со страниц глянцевого журнала. Всё было идеальным: белые шатры, сверкающие люстры, искусно подобранные букеты цветов в золотых вазах. Юнги стоял в тени, словно незваный гость, хотя его присутствие было частью плана: он пришёл сюда как фотограф.

На нём была чёрная маска, скрывающая его лицо. Организатор, торопливо вытолкав его из толпы, тараторил о деталях мероприятия, практически не давая Юнги вставить ни слова.

— И, пожалуйста, снимите эту маску, — заметил организатор, обернувшись на ходу.

— Простите, не могу, — хрипло отозвался Юнги, — простудился. Не хочу рисковать здоровьем гостей.

Мужчина недовольно кивнул, но не стал спорить, продолжая свои указания.

Когда Юнги наконец оказался на своём месте, он сразу заметил Чимина, стоящего неподалёку. Рядом — их родители, её отец, уже сдержанно улыбающийся. Всё было слишком… идеально. Как в мечтах Чжи Вон. Он знал, что она всегда хотела свадьбу именно такой — элегантной, утончённой, незабываемой.

В его груди на мгновение заиграли нотки старой обиды, когда взгляд упал на её отца. Тот самый человек, который когда-то заставил его отступить, заставил поверить, что он никогда не будет для неё «тем самым».

Юнги устроился за камерой и начал фотографировать. Лица гостей, смех, живую музыку, фонтаны шампанского. Всё это шло своим чередом, но он избегал камеры направленной в сторону Чимина. Сердце ныло, пальцы нервно дрожали на кнопке затвора.

Вскоре началась церемония. Звук колоколов разлился над садом, заставляя замереть даже тех, кто ещё минуту назад увлечённо болтал. Все взгляды обратились к аллее, ведущей к алтарю, залитой мягким золотым светом.

Юнги нервно поправил камеру, чувствуя себя так, словно сам стоял у алтаря. Волнение затопило его.

И вот она появилась.

Чжи Вон вышла под руку со своим отцом, и её образ застыл в воздухе как настоящее волшебство. Белое платье переливалось под светом софитов, словно было соткано из солнечных лучей. Её волосы уложены так, что каждый локон подчёркивал её идеальные черты. Она была ослепительно красива.

Юнги забыл дышать, камера в его руках словно слилась с ним, пряча за объективом его дрожащие эмоции. Он застыл, глядя на неё, чувствуя одновременно восхищение и безнадёжность.

Чжи Вон остановилась на мгновение, подняв глаза, и её взгляд скользнул по толпе. Она смотрела вперёд, пока её взгляд вдруг не задержался.

Юнги почувствовал, как что-то ёкнуло в его груди.

Она смотрела прямо на него.

Её глаза округлились на долю секунды, словно она узнала его даже под маской. В этот момент её шаг замедлился. Только на пару мгновений, едва уловимых для других.

Но Юнги понял. Она узнала.

Её отец мягко потянул её вперёд, и она вновь зашагала к алтарю, будто ничего не произошло. А Юнги остался стоять, прячась за камерой, сгорая от ощущения потери, которое невозможно было выразить словами.

Он сделал снимок. Щёлк. И с этим звуком что-то внутри него треснуло.

Сад замер в тишине, нарушаемой только голосом священника, произносящего слова об обещании вечной любви. Чжи Вон стояла рядом с Чимином, но её взгляд блуждал, возвращаясь туда, где она на мгновение увидела Юнги. Его больше не было. Фигура, которую она заметила вдалеке, растворилась за пределами сада.

Её сердце сжалось. Боль внутри была невыносимой. Её лицо сохраняло притворную улыбку, но внутри бушевал шторм. Она вернула взгляд на Чимина, который смотрел на неё с нежностью, такой искренней, что это лишь усилило её муки.

Голос священника, казалось, становился всё громче, словно приближающийся колокол судьбы.

— Если кто-то против этого брака, пусть скажет сейчас или замолчит навечно, — прозвучало последнее предупреждение.

Мгновение, которое длилось вечно. Все взгляды устремились вперёд, но никто не ожидал, что что-то изменится.

И вдруг Чжи Вон, дрожащая, но уверенная, подняла голову.

— Я возражаю, — её голос прозвучал звонко, словно гром, разрывающий тишину. — Я люблю другого.

В толпе раздался удивлённый шёпот. Гости ахнули. Родители смотрели на неё, не веря своим глазам, их лица были переполнены разочарованием и шоком.

Но Чжи Вон не обращала на них внимания. Её глаза были полны слёз, но на лице расцвела освобождающая улыбка. Она подняла подол своего платья, раскрывая роскошную вышивку, и побежала по дорожке ковра прочь от алтаря.

Её сердце билось так сильно, что казалось, оно вот-вот вырвется наружу. Она не оглядывалась, не останавливалась, будто боялась, что если остановится, то потеряет себя навсегда.

Чимин смотрел ей вслед. Его губы тронула лёгкая улыбка, горькая, но полная понимания. Он медленно повернул голову и взглянул на кольца, которые держал шафер.

— Она не моя, — прошептал он сам себе, будто освобождая Чжи Вон от невидимых уз, которые она так отчаянно пыталась разорвать.

В саду остались лишь шёпот и недоумённые взгляды. А Чжи Вон, сбежавшая из сказочной клетки, мчалась туда, где её сердце принадлежало всегда.

---

Тёплый вечерний свет золотыми бликами ложился на гладкую поверхность реки, отражаясь от воды, словно множество крошечных звёзд. Юнги и Чжи Вон сидели на краю моста, свесив ноги вниз, вдали от шума и суеты города. Этот мост давно стал их секретным местом, где они могли быть собой, где никто не мешал их разговору или молчанию.

Юнги смотрел вдаль, его взгляд был прикован к горизонту, где солнце постепенно опускалось за линию деревьев.

— Знаешь, это место всегда меня успокаивает, — тихо сказал он, нарушив тишину.

Чжи Вон посмотрела на него, мягко улыбнувшись, её лицо было освещено золотым светом заката.

— Меня тоже, — она кивнула, её голос был таким же тихим, как и у него, словно они боялись нарушить гармонию этого момента.

Некоторое время они сидели молча, слушая, как вода лениво журчит внизу, как ветер едва слышно шевелит листья. Казалось, весь мир замер, оставив их одних с их мыслями.

— Юнги, — вдруг сказала Чжи Вон, её голос стал немного серьёзнее.

— Что? — он повернул голову, внимательно смотря на неё.

— Если вдруг когда-нибудь… если нам станет не хватать друг друга, — она посмотрела на воду, будто собираясь с мыслями, а затем подняла на него глаза, полные тепла, — давай договоримся, что вернёмся сюда. В это место. И тогда мы точно найдём друг друга, что бы ни случилось.

Юнги на секунду задумался, потом его губы тронула лёгкая улыбка.

— Договорились, — сказал он, поднимая свой мизинец.

Чжи Вон сделала то же самое, их мизинцы сплелись, словно скрепляя это обещание навсегда.

— Теперь мы связаны, — пошутила она, но в её голосе слышалась искренняя вера в их обещание.

— Теперь мы связаны, — повторил Юнги, его улыбка стала шире.

Они снова погрузились в тишину, но теперь она была наполнена чем-то особенным, чем-то тёплым и вечным. Закат медленно исчезал, оставляя после себя мягкий свет, и они продолжали сидеть на своём мосту, наслаждаясь этим мгновением, которое, казалось, длилось бесконечно.

---

— Ах, Чжи Вон-а, как же здесь красиво, протянул парень, шумно вдыхая свежий воздух. Его глаза блестели от яркого солнечного света, отражённого в воде, а над головой кружили птицы, будто рисуя в небе невидимые узоры. Синее небо простиралось бескрайним полотном, под ним неспешно струилась река. Переливаясь золотистыми бликами.

Мин раскинул руки в стороны, словно пытался обнять этот мир, и закричал изо всех сил:

— Чжи Вон, я люблю тебя!

Его голос эхом разнёсся над пустынным мостом, сливаясь с шелестом ветра. Он спустился на край, где когда-то последний раз сидел рядом с ней. Здесь всё хранило воспоминание о ней — лёгкий аромат духов, звонкий смех, отражающийся в каждом движении воды.

Его руки скользили по мокрому металлу, а ноги уже стояли на краю. Ветер трепал волосы, словно прощаясь. Юнги сделал глубокий вдох, готовясь отпустить всё.

Но тут позади раздался крик:

— Юнги! Эй, Мин Юнги, ты идиот! — позади крикнула запыхавшаяся девушка в красивом пышном свадебном платье, которая стояла в нескольких метрах от парня.

— Чжи Вон? — обернувшись, удивился парень. Девушка вплотную подошла к нему, и в ту же секунду он почувствовал такие сладкие и такие знакомые губы на своих губах.

— Тупой дурак! — девушка не церемонясь, после долгожданного поцелуя начала избивать парня, пока он спокойно сносил её удары. Казалось всё это будто сон, от которого он ещё не проснулся, но тупая боль в груди от её ударов с каждым разом возвращал его к реальности. Внезапно он схватил её руку, аккуратно, не сильно и заставил посмотреть на себя заплаканную Чжи Вон. Она замерла.

Юнги молча стёр её тёмные следы от туши на глазах и мягко улыбнулся, давая понять, что всё хорошо.

— Прости, что я опоздал, — произносит он тихо, однако эти слова словно гром проносятся в ушах Чжи Вон.

— Вот что бывает, когда всё на эмоциях, — повторяет она фразу из их детства, от чего Юнги на мгновение теряется. Чжи Вон уверенно отпускает от объятий парня, и откидывая длинный подол платья подходит к краю моста и вдыхает полной грудью этот знакомый запах. Затем повернувшись, она улыбается ему.

— Я тебя люблю, придурок Мин Юнги!