Ур-Шак (джен)

— Ты предал меня, червь! — проревел Крушак, нависнув над сгорбленной фигурой орка. — Сейчас ты умрёшь!

С клыков чудовища капала слюна и, попадая на камни, с шипением разъедала твёрдый базальт. Камень, выбрасывая клубы едкого пара, превращался в жидкость. Чёрную, вязкую и тягучую. Она собиралась в жирно лоснящиеся сгустки, которые начинали шевелиться, отращивали многочисленные конечности, горящие алым огнём глаза, а затем со злорадным хлюпаньем ползли к ногам старого шамана. Но Ур-Шак не дрогнул. Он отшвырнул концом посоха одну из наиболее дерзких тварей, упрямо вскинул тяжёлую, украшенную совиными перьями голову и оскалил клыки.

— У тебя здесь нет надо мной власти! — твёрдо произнёс Ур-Шак.

С того далёкого дня, когда великий говорящий с духами Хош-Пак впервые привёл его сюда, Ур-Шак твёрдо усвоил, что демонам нижнего мира нельзя показывать своего страха и слабости.

Морда чудовища закрыла половину неба, которое переливалось всеми оттенками лилового и пурпурного цветов.

— Ты сдохнешь! Твой дух больше не вернётся в твоё дряхлое тело! — прорычал Крушак.

— Сгинь, нечистое отродье! — ответил шаман и сделал шаг вперёд.

Копошившиеся возле его ног отродья Крушака попятились, обиженно чавкая и причмокивая. Их хозяин на миг стал полупрозрачным и начал терять чёткость очертаний. Но тут же яростно зарычал и снова обрёл плотность.

— Я отыщу души твоих предков! Буду мучить их целую вечность! И ты рано или поздно подохнешь и тоже попадёшь в мои когти! — давясь злобой, захрипел Крушак.

— Это вряд ли, — хмыкнул Ур-Шак и, пробормотав заклинание, воздел посох. Камень на его навершии засиял ослепительным светом. Крушак взвыл так, что у шамана заложило уши. А затем, не выдержав напора ярких лучей, демон рассеялся в тяжёлом, насыщенном гарью и парами серы воздухе этого места. Ползучие твари, мгновение назад тянувшие щупальца к ногам Ур-Шака, тоже сгинули без следа.

Колени старого шамана подогнулись, и он обессилено опустился на оплавленные камни. Мир вокруг начал меркнуть...

* * *

Очнулся Ур-Шак резко, словно просто спал, и кто-то толкнул его в бок. Он сидел, привалившись спиной к замшелому валуну возле едва тлеющего костра. Было пасмурно. Из клочковатых туч, летевших по небу, которое больше не затягивала мерцающая пелена магического купола, падали редкие холодные капли. Шаман, смешно оттопырив нижнюю губу, принялся ловить их ртом.

Как же всё-таки хорошо в среднем мире! И почему людям с орками не живётся здесь мирно и спокойно? Зачем постоянно резать друг друга или угонять в рабство?

Ур-Шак прожил на свете достаточно, чтобы понимать, что эти извечные вопросы ответа не имеют, а потому не стал забивать ими голову. С кряхтением встал и огляделся. Скалы, голые сучья и тёмная хвоя деревьев. Жёсткие очертания покинутой некромантом башни, зубчатая вершина которой едва не цепляет серые тучи. Едва заметный на их фоне дым, клубящийся над недавно пробудившимся неподалёку от людской крепости вулканом.

Старый орк подложил в огонь несколько заранее припасённых поленьев. Подул на рдеющие угли. Языки пламени начали нехотя лизать влажную древесину.

Вдруг шаман резко выпрямился и замер, насторожив чуть заострённые уши. Рука его потянулась к посоху.

Человек появился словно ниоткуда. Просто вышел из-за косматой ели, держа перед собой заряженный арбалет.

— Кхроток джабарт!!! — угрожающе взревел Ур-Шак, вскидывая посох.

Но вдруг он узнал того, кто стоял перед ним. Для любого орка все морра на одно лицо. Но Ур-Шак прожил в плену у безволосых достаточно долго, чтобы научиться различать их. А уж эту вечно небритую рожу и наглые насмешливые глаза он позабыть никак не мог.

— Стой! Моя знать тебя. Ты друг-человек с мягким голосом, — тяжело выговаривая слова слишком сложного человеческого языка, произнёс Ур-Шак и опустил посох. — Друг убивать злого демона Крушака.

Конечно, уж кто-кто, а шаман прекрасно знал, что на самом деле Крушак вовсе не убит, а всего лишь изгнан из мира Аданоса обратно во владения Бельджара. Причём на смену ему явились дракон-нежить и другие чудовища, пробуждённые последним криком Крушака. Но морра вряд ли об этом догадывается.

— Говорящий орк? — насмешливо вскинул брови человек и опустил оружие.

— Твоя забывать Ур-Шак? Это печалить меня, — радостно оскалив устрашающие клыки, прорычал шаман. — Ур-Шак помогать другу много дней раньше получить улу-мулу для ходить в моя деревня. Орки уважать друга, и друг не умирать от руки орков. Друг потом ходить в храм орков и изгонять злого демона. Много дней раньше. Твоя не помнить?

Человек смотрел на Ур-Шака и улыбался во весь рот.

— Ты выбрал не лучшее время, чтобы встать у меня на пути. Я чуть не убил тебя. Что ты делаешь здесь? — спросил он.

— Ур-Шак смотреть на землю и видеть, что стало с землей и мой народ, — разом погрустнев, отвечал старый шаман.

* * *

Сквозь рваные прорехи в тучах зияла чернота ночного неба, тут и там пробитого золотыми гвоздями звёзд. Где-то далеко в горах завывали варги, а со стороны опустевшей башни некроманта доносились заунывные крики ночной птицы.

Маленькое пятно света посреди погружённой в ночь Рудниковой долины выглядело особенно уютным и тёплым. Весело потрескивали сучья в костре, жарящееся мясо распространяло вокруг аппетитный запах.

— Почему орки нападают на людей? — задумчиво проговорил морра, который удобно устроился возле костра на большой охапке веток.

— Ур-Шак всегда говорить народ орков, что люди не зло и с ними надо дружить, — помолчав немного, ответил старый орк. — Но шаманы не слушать Ур-Шак. Ур-Шак в немилость у свой народ. Поэтому Ур-Шак не знать точно про большой план войны против людей.

— Почему вас здесь так много? Раньше, во времена магического барьера, эти земли были не слишком густо населены, — продолжал допытываться безволосый.

— Орки приходить с гор, а другие приплывать на кораблях и делать большой забор, — проворчал Ур-Шак и приподнялся, чтобы повернуть вертел с мясом.

— Что скрывается за этим частоколом орков на востоке? — донимал старого шамана морра.

— Орки всегда делать большой забор и готовить лагерь к война. Забор хорошо для война. Скрывать сила армия, защищать корабли и орков.

— Понятно... — протянул безволосый. — А сам ты что планируешь делать дальше?

Ур-Шак наморщил лоб, вспоминая, что означает слово «планируешь», но почти тотчас же догадался, что речь идёт о ближайшем будущем.

— Ур-Шак сидеть здесь и ждать, пока разведчики орков приводить Ур-Шак к Хош-Пак, — ответил он.

— Кто такой Хош-Пак? — с любопытством приподнялся на локте морра.

— Очень большой говорящий с духами... Ваша говорить — шаман. Иметь много влияние на воинов и делать большие планы для орков.

— А почему ты сам не пойдёшь к нему?

— Ур-Шак пытаться и пытаться получить опять честь и старое место в совет говорящих с духами. Но пока Хош-Пак не слушать Ур-Шак. Орки убивать Ур-Шак, если видеть его без разведчиков, — с досадой ответил орк.

— Где можно найти этого Хош-Пака?

— Там, где может наблюдать за воины орков у крепости возле большой вулкан, чтобы Хош-Пак мочь руководить воины, — пояснил Ур-Шак, указав куда-то в темноту. — Зачем человек ходить к Хош-Пак? Воины не пускать и убивать человек. Сейчас война — даже улу-мулу не мочь помогать.

— Да, ты прав. Лучше мне туда не лезть, — согласился морра.

* * *

Утро вновь выдалось сырым и хмурым. Растрёпанные ветром тучи цеплялись лохмотьями за вершины гор. Время от времени начинался редкий косой дождь, но потом быстро стихал.

Шаман и его безволосый приятель позавтракали остатками вчерашнего мяса, и морра засобирался в путь.

— Удачи тебе, старина! — сказал он орку на прощанье. — Надеюсь, тебе вернут место в совете и по достоинству оценят твою мудрость.

— Ур-Шак должен говорить с Хош-Пак. Может быть, это удаваться сегодня, — ответил шаман.

— Может быть, — кивнул морра. — До встречи!

Он сделал несколько шагов, спрыгнул с невысокого уступа, где Ур-Шак разбил свой лагерь, и растворился среди мокрых ветвей, сырых каменных глыб и шелеста дождевых капель.

Шаману идти было некуда. Ему оставалось ждать, когда Хош-Пак пришлёт за ним гонца из числа легконогих орочьих разведчиков.

Однако в тот день гонец не появился. Старый шаман промаялся от безделья до ранних сумерек, а затем швырнул на угли костра горсть порошка из священных трав и втянул широкими ноздрями едкого дыма. Негромким речитативом он завёл древнее заклинание, позволяющее войти в транс и отправиться в нижний мир, где обретаются души умерших предков и находятся чертоги бога Бельджара, которого морра зовут Белиаром.

Вскоре привычная реальность вокруг померкла, и Ур-Шак приготовился к встрече с мрачным и зыбким окружением нижнего мира, скупо раскрашенным в серые, фиолетовые и багровые тона. Однако вместо ожидаемого запаха серы его ноздри ощутили пряный медовый аромат, в глазах запестрело от ярких цветов, а в уши ударил многоголосый птичий щебет, сквозь который с трудом пробивалось журчание небольшого водопада.

Шаман с удивлением огляделся. Никогда прежде, отправляясь беседовать с духами, он не оказывался в таком месте. Покатые холмы, обилие воды в лощинах, буйство зелени, цветов и многообразная бегающая, ползающая и летающая живность — всё это так не походило на серые равнины и клокочущие раскалённой лавой ущелья нижнего мира!

— Нравится? — спросил кто-то за спиной Ур-Шака на языке орков.

Шаман медленно обернулся. Напротив него со спокойной улыбкой стоял высокий человек в длинных белых одеждах. В руке незнакомец держал увитый зелёными побегами посох, а на его поясе Ур-Шак заметил небольшие весы.

— Кто ты? — спросил он, уже догадываясь, каким будет ответ.

— Орки и люди твоего мира знают меня под именем Аданос.

Ур-Шак прожил долгую жизнь. Он много раз путешествовал в нижний мир. Повидал духов, демонов и прочих странных и опасных существ. Но никогда прежде ему не доводилось говорить с богами. А теперь перед ним с улыбкой стоял сам хранитель мирового равновесия и отец всего живого. Шаман молча склонился в почтительном поклоне.

— Прости, что вмешался в твой обряд, и вместо владений моего мятежного братца ты попал сюда, — произнёс Аданос. Было странно слышать из уст, столь похожих на человеческие, звуки орочьего языка, которые не может правильно воспроизвести ни один морра.

— Чем я могу услужить тебе, о великий? — спросил Ур-Шак.

— Да, в общем, ничем. Я лишь хочу поблагодарить тебя за то, что ты делаешь для сохранения равновесия. Ты не похож на других орков — не враждуешь с людьми, которые причинили тебе и твоему народу много зла. И думаешь, прежде чем нанести удар. Это редкость для орочьего племени, — ответило божество. — Хочу, чтобы ты знал — если тебе не останется места среди твоего народа и во владениях Белиара, ты всегда можешь рассчитывать на моё покровительство. Ведь, что бы там ни рассказывали в легендах и проповедях твои сородичи, а также служители моего старшего брата Инноса из числа людей, вы не создания Белиара. Всё живое, что есть в вашем мире, сотворил я. Мой младший брат лишь перетянул некоторых из моих детей на свою службу.

Такого Ур-Шак не ожидал. Он даже не знал, что ответить.

— Благодарю... — растерянно пробормотал он.

Аданос словно и не заметил его замешательства.

— Теперь ступай, — сказал он. — Только пообещай мне на прощанье, что если тебе захочется поступить, как другие орки, ты сначала подумаешь, а уж затем решишь — нанести удар или закончить дело миром.

— Я постараюсь, о великий, — ответил удивлённый такой странной просьбой шаман.

— Тогда прощай! Или, вернее, до встречи! — вновь улыбнулся старому орку бог равновесия, и яркие краски его владений стали меркнуть.

Когда душа Ур-Шака вернулась в его немолодое, но ещё крепкое тело, покрытое седой мокрой шерстью, он поначалу решил, что оказался в нижнем мире — таким мрачным, серым и безрадостным выглядело всё вокруг. Но это была всё та же Рудниковая долина на острове Хоринис. Просто конец ненастного дня сменился не менее ненастным вечером.

Ур-Шак, всё ещё ошарашенный своим нежданным визитом во владения Аданоса, принялся готовиться ко сну. Ждать сегодня гонца уже не имело смысла.

* * *

Гонец не пришёл ни на следующий день, ни на второй, ни на третий. Зато вновь объявился безволосый приятель Ур-Шака. Он, как обычно, словно вырос из-под земли, хотя выглядел не так браво, как в прошлый раз — доспехи потускнели и обзавелись многочисленными вмятинами, лицо осунулось, на скуле красовался багровый кровоподтёк, а при ходьбе морра заметно припадал на левую ногу. Однако обычного задора он не утратил.

— Всё сидишь в этой глуши, старый? — со смехом спросил он.

— Ур-Шак ждать, когда Хош-Пак присылать разведчики, — пожал плечами шаман.

Безволосый помрачнел.

— Хош-Пак мёртв.

— Хош-Пак умирать? — ошарашено повторил Ур-Шак и выдохнул ругательство, которое обычно себе не позволял: — Руштасок!

Морра только кивнул с грустным и каким-то даже виноватым видом.

— Моё сердце большая печаль. Ур-Шак никогда не забывать великий орк, делать Ур-Шак говорящий с духами, — качая тяжёлой головой, проговорил старый орк.

— Понимаю. Хош-Пак был твоим учителем, — сказал морра.

— Ур-Шак теперь должен носить ношу горя, должен дать Хош-Пак последний обряд. Ур-Шак надо идти, — проговорил шаман. — Друг лучше уходить проход. Слишком опасно здесь. Ур-Шак печалиться, если человек тоже умирать.

Шаман, не утруждая себя долгими сборами, повернулся и направился прочь. Странный морра долго глядел ему вслед.

* * *

Гонец встретился Ур-Шаку на середине пути к ставке Хош-Пака. Молодой орк-разведчик опрометью высочил из-за поворота тропы и, завидев шамана, резко остановился.

— Хош-Пак... мёртв... Его убили морра, — переводя дыхание, сказал он.

— Знаю, — ответил Ур-Шак и, не останавливаясь, пошагал дальше. Разведчик пошёл за ним следом, держась на некотором отдалении.

Когда они обогнули подножие вулкана и добрались до утёса, с которого крепость людей была видна как на ладони, перевалило за полдень. Тело Хош-Пака уже уложили на поленницу из смолистых брёвен, устроенную у самого основания утёса. Вокруг толпились несколько десятков орков.

Ур-Шак, не обращая ни на кого внимания, направился к погребальному костру.

— Ур-Шак... Ур-Шак... Он был его учеником... Говорят, он переметнулся на сторону морра... — послышались за спиной шамана приглушённые голоса, но ему не было до них никакого дела.

Хош-Пак, прямой и строгий, лежал на спине, уставив застывшее лицо в хмурое небо. Рядом покоился его посох — потёртый, потемневший от времени.

Ур-Шак положил ладонь на холодное твёрдое плечо наставника, покрытое седой потускневшей шерстью, и опустил голову. Так он стоял какое-то время, едва слышно что-то шепча — то ли возносил молитву Бельджару, то ли говорил мёртвому Хош-Паку всё то, что не успел сказать при жизни. Остальные орки молчали, не смея прерывать их прощание.

Наконец, старый шаман оставил тело учителя и, не глядя, протянул руку. Ему немедленно подали горящий факел. Ур-Шак сунул его в основание поленницы, где были заранее уложены политые смолой щепки, и отступил от вспыхнувшего погребального костра на несколько шагов.

Орки молча стояли и глядели на пламя до тех пор, пока от дров и коварно убитого безволосыми предводителя остались лишь рдеющие угли. Только после этого начался прощальный пир.

Ур-Шаку кто-то сунул в руки кусок мяса и кружку с брагой. Он, не чувствую вкуса, проглотил всё это и поднялся на утёс, на вершине которого стоял опустевший шатёр Хош-Пака. Там Ур-Шак сидел, молча глядя на крепость, где затаились окружённые орками враги. На Рудниковую долину опустился вечер, и в логове безволосых стали зажигаться редкие огни.

Пир тем временем кончился, а угли костра остыли. Орки собрали почерневшие кости Хош-Пака в грубую каменную урну и отправили с несколькими посыльными на кладбище, которое располагалось в обширном подземелье на краю долины.

Вскоре все разошлись. Кто-то вернулся в осадный лагерь возле крепости, кто-то направился к выстроенной прибывшими с материка орками деревянной стене у побережья или вглубь долины по каким-то важным делам. Ур-Шак остался совсем один.

Капли дождя, изредка падавшие с неба, сменились крупными белыми снежинками. Они медленно опускались на сырые камни или шерсть Ур-Шака и таяли, сливаясь с ночной темнотой. А старый шаман продолжать сидеть, всё так же глядя на тускло мерцающие огоньки человеческой крепости и куда более яркие — осадного лагеря орков. Он сам не заметил, как их свет сменился багровыми отсветами лавы, а вместо холодных туч над головой заклубилась лиловая пелена неба нижнего мира.

Хош-Пак был таким же, как и при жизни. Седым, сухощавым и неторопливым. Он с кряхтением уселся рядом с Ур-Шаком и с любопытством заглянул в лицо бывшего ученика.

— Сидишь? — спросил насмешливо.

— Сижу, учитель, — отозвался Ур-Шак.

— Ну-ну... Посижу вместе с тобой немного, прежде чем отправляться на поля обильной охоты, — сказал Хош-Пак.

Помолчали.

— Кто тебя убил, учитель? — обернулся к наставнику Ур-Шак.

— Морра, — коротко ответил тот. — Они что-то слишком осмелели в последнее время. Устроили вылазку в сторону реки, перебили много наших воинов... Гаргошу пришлось прислать подкрепление, чтобы они не вырвались из осады.

— Сколько их было?

— Тех, кто освободил меня от бремени земной жизни? Один.

— Всего один?!

— Да. Вырезал охрану и ворвался в мой шатёр...

Хош-Пак сосредоточился, вспоминая последние мгновения жизни. Ур-Шаку передалось это воспоминания в виде смутных, но вполне узнаваемых образов. Лицо убийцы... Очень знакомое лицо...

— Я найду его и убью! — прорычал Ур-Шак.

Хош-Пак взглянул на него насмешливо, словно на неразумного орчонка.

— Тебе сейчас не о мести надо думать, — сказал он.

— Не о мести? А о чём? — пробормотал озадаченный Ур-Шак.

— О том, как остановить эту глупую вражду между орками и морра. Если ты не сможешь этого сделать, то не сможет никто.

— Но как я остановлю войну, учитель?!

— Отправляйся на материк. Причина вражды и главный очаг ненависти находится там. Что именно делать — решишь на месте. Не зря же я тебя учил столько лет, — ответил Хош-Пак. — Скажу только, что орки первыми впустили зло в свои души и к своим очагам. А вслед за тем пришли одетые в железо воины морра... Мы хотели стать великими, используя чужую силу, которая никогда не станет нам подчиняться. Мы лишь орудие в руках врагов Инноса и Аданоса. Зло не беспокоится о том, что станет с нами в итоге. Главное, чтобы мы успели причинить как можно больше вреда людям, прежде чем исчезнем с лица этого мира.

Ур-Шак задумался. Слова наставника лишь подтверждали некоторые его давние мысли. Однако как изменить происходящее, шаман пока не представлял. Но собирался попытаться.

— Сделаю, что смогу, учитель, — произнёс он.

— Хорошо. Я и не ждал от тебя другого ответа, — кивнул Хош-Пак.

* * *

Когда Ур-Шак проснулся, ему показалось, что ночью его крепко связали, и поэтому он не может пошевелиться. Но оказалось, что он всего лишь замёрз, а все его мышцы затекли в неудобном положении.

Кое-как распрямив конечности, шаман поднялся с холодной земли и огляделся. Занимался рассвет — такой же серый и тусклый, как все последние дни. От ночного снегопада осталась лишь стылая сырость, да и дождя пока не было. Далеко внизу, у стен крепости что-то происходило — похоже, лишившиеся главного предводителя орки затеяли вялую перестрелку с осаждёнными. Ур-Шака это не волновало. Он пытался понять, в самом ли деле побывал в нижнем мире или встреча с духом Хош-Пака привиделась ему во сне.

За спиной Ур-Шака, возле покинутого шатра наставника, послышались чьи-то осторожные шаги. Шаман резко обернулся и, едва узнав незваного гостя, выхватил из-за спины посох.

— Кхроток! Я узнавать, что ты быть здесь, когда Хош-Пак убивать. Твоя делать большая ошибка, чужак! — рявкнул он.

— Гляжу, ты неплохо здесь устроился. Ты обманул меня, — заявил в ответ морра, даже не пытаясь достать оружие. Но Ур-Шак знал, что он способен сделать это мгновенно. — Твое положение среди сородичей выше, чем ты уверял. Теперь ты сам не более чем инструмент в руках тьмы.

— Чужак прав. Ур-Шак наполняться только ненависть и месть теперь. Ур-Шак видеть большая ошибка — доверять злой человек. Ур-Шак сожалеть звать человек другом и помогать ему не быть убит, — прорычал шаман, и на конце его посоха вспыхнул сгусток магического пламени.

Человек, пристально глядя ему в глаза, лишь усмехнулся. Ладонь его легла на рукоять меча, но клинка он так и не обнажил.

«Пообещай, что если тебе захочется поступить, как другие орки, ты сначала подумаешь, а уж затем решишь — нанести удар или решить дело миром», — вдруг всплыло перед мысленным взором Ур-Шака озарённое внутренним светом лицо Аданоса. «Останови эту глупую вражду между орками и морра», — вторил ему дух Хош-Пака.

Ур-Шак, заскрипев зубами, заставил себя погасить огненный шар.

— Чужак теперь покидать долина и идти проход. Ур-Шак не будет убивать чужак сейчас. Честь говорящего с духами говорит Ур-Шак не убивать, — тяжело ворочая непослушными челюстями, через силу выдавил он. — Следующий раз мы встречаться как враги. Твоя лучше уходить сейчас.

— Мне жаль, но... — начал морра.

— Твоя уходить! Ур-Шак больше не говорить с чужак, — резко оборвал его орк и отвернулся.

Как человек ушёл, шаман не слышал. Обернулся только тогда, когда за спиной раздались топот и сопение нескольких орков.

— Куда он делся?

Ур-Шак обернулся и окинул взглядом матёрого орка в лёгком снаряжении следопыта, которого сопровождали несколько молодых воинов.

— Он умеет не оставлять следов, — ответил Ур-Шак.

— Он хотел напасть на тебя? Почему ты его не убил? — продолжал допытываться разведчик.

— Твоё лицо мне знакомо. Кто ты? — вместо ответа спросил шаман.

— Разве Ур-Шак не помнит меня? Я Чак-Гаш, следопыт. Раньше жил в этой долине, а потом ушёл в горы. Это было до того, как морра накрыли здешние места магическим куполом. Теперь я вождь когтя разведчиков и лёгких стрелков, — ответил несколько сбитый с толку следопыт.

— Чак-Гаш... Как же, припоминаю, — покачал головой Ур-Шак. — Что ты здесь делаешь? Выслеживаешь убийцу Хош-Пака?

— Нет. Мои воины случайно его заметили. А вообще мы пришли за тобой. Вождь Гаргош потребовал привести тебя к нему на берег, за стену. Тамлек и другие говорящие с духами обвиняют тебя в измене, — ответил следопыт.

— На берег? Это хорошо. Мне как раз нужен корабль, — заявил Ур-Шак и, больше не глядя на Чак-Гаша, стал спускаться с утёса.