Перед боем (гет)

— Куда ты? — доносится вслед оклик Знающего. Эльф не доверяет ей?

— Гулять. Это теперь тоже нельзя? — обернувшись, картинно разводит руками Цири. В её голосе сквозит злость.

Ответить Аваллак'ху нечего. Он только смотрит ей вслед, а ведьмачка опрометью выскакивает из шатра, чудом не сбив с ног оказавшегося на пути нильфгаардского солдата. Тот вовремя отшатнулся, проводил дочь императора удивлённым взглядом. Словно не замечая его, твёрдым размашистым шагом Цири направляется к пристани.

Лагерь Нильфгаарда расположен рядом с деревенькой, и мимо постоянно снуют готовящиеся к битве солдаты в чёрных латах да занятые чем-то своим жители Скеллиге. Цири не замечает никого из них — едва ли не бежит мимо шатров и хижин туда, откуда дует солёный ветер и где шумит прибой. Внутри клокочет ярость: кто дал право Аваллак'ху решать, идти ей в бой или нет?! Это ведь битва за неё, за её жизнь! Как сможет она стоять в стороне, пока её близкие рискуют жизнями ради неё — Геральт, Йеннифэр, Трисс, да сам Аваллак'х?.. А ещё — очень много других людей, с которыми она знакома совсем мало.

Цири выходит на скрипучую пристань, у которой колышутся на пенных гребнях волн пришвартованные лодки, со злости пинает подвернувшийся камушек в бьющееся о подпорки море. Тот с плеском исчезает в воде, будто бы забирая с собой частичку её гнева. Море величественно и своенравно. Сейчас Цири видит в нём нечто родственное.

Она садится на пристань, свешивая ноги едва ли не к воде. Кажется, ещё чуть-чуть — и очередная волна подпрыгнет выше, зацепит подошву сапог, и в них неприятно захлюпает холодная вода. Завтра на рассвете Цири позовёт Дикую Охоту, и морская пена станет алой… Она сжала зубы. Только ей под силу остановить Эредина и спасти мир от Белого Хлада, так почему же именно она должна остаться не у дел?

Подумать только, Аваллак'х позволил себе шантаж! Мол, либо она не будет сражаться, либо он не расскажет, как вызвать короля Дикой Охоты на бой! Цири ударяет кулаком по настилу. После всего, что она узнала в лаборатории Знающего, удивляться, наверное, глупо: разве она для него не просто инструмент, оружие, которое не должно попасть не в те руки? — но почему-то именно это отзывается колючим ознобом на сердце.

Цири поднимает взгляд на окутанный туманом горизонт. Представляет, как из этого тумана выходят корабли Дикой Охоты с Нагльфаром и начинается битва между эльфами и нильфгаардским флотом. Как она стоит на скале, не вмешиваясь, и на её глазах погибают все, кто ей дорог. К горлу подкатывает ком, сердце в бешеном ритме бьётся о рёбра. Нет, она этого не допустит!

За спиной шуршит под мягкими шагами галька. Цири не оборачивается. В полном молчании Аваллак'х садится рядом, и ветер треплет его капюшон. Он спокоен и собран, как всегда, и сейчас это раздражает, настолько мало в нём человеческого. А сколько человеческого в самой Цири, если в её жилах течёт эльфская кровь? Она отгоняет эту шальную мысль. От эльфов в ней настолько мало, что она практически человек.

Цири демонстративно игнорирует Знающего. Смотрит, как волны набегают на берег, и провожает их взглядом, когда они катятся обратно в море. Тоже устремив взгляд на горизонт, Аваллак'х первым нарушает молчание:

— Мне показалось, будет не лишним объясниться.

— В чём тут объясняться? — повернувшись к нему, в запале огрызается Цири. — Я — писаная корзинка, которая ни в коем случае не должна попасть в руки Эредина! Это ты хочешь сказать? Втолковать мне, как важно держаться подальше от него на благо мира? А о моём благе, о тех, кто для меня важен, ты подумал? О том, что я не могу стоять в стороне?

От словесного потока Аваллак'х не теряется. Погружается в размышления ненадолго, подбирая правильные слова. Цири готова уйти, но раньше, чем она успевает подняться, тонкие длинные пальцы перехватывают её запястье и, стоит ей снова обратить горящий гневом взгляд на Знающего, тут же исчезают.

— Послушай меня, Зираэль, — непривычно поспешно просит Аваллак'х. В то время, как зелёные глаза Цири горят, его взгляд остаётся ясным и спокойным. — На кону стоит всё. Если Эредин с помощью твоей силы перенесёт сюда своё войско, Белого Хлада не избежать. Ты же видела миры, в которые он пришёл! Неужто хочешь того же для своего мира?

— Нет. — Цири хмурится, сосредоточенно смотрит на свои сложенные на коленях руки. — И поэтому я должна дать бой.

Со вздохом Аваллак'х кладёт ладонь на её руку. Большего он себе не позволяет.

— Я понимаю, что тобой движет. Пусть тебе не хватает мудрости, но в твоём сердце пылает огонь. Ты хочешь защитить своих близких, как они хотят защитить тебя. Лучший способ сделать это — не мешать им. Они справятся, Зираэль… Мы справимся.

Последние его слова звучат тише, проникновеннее, и Цири вновь смотрит на него. Всегда холодный взгляд Знающего потеплел, и он уже не кажется зациклившимся на своём истуканом. Но не игра ли это?

— Не притворяйся, — фыркает Цири и снова порывисто отворачивается. — Я слышала ту эльфку и знаю, как ты ко мне относишься.

— Знаешь или думаешь, что знаешь? — наверное, этим вопросом Аваллак'х надеется поставить её в тупик, но у него не получается.

— О чём тут ещё думать? Я для тебя — не более, чем ценная вещь! Очень мощный клинок, который ты прячешь от Эредина! Что, скажешь, не так?

С какой-то печальной усмешкой Аваллак'х качает головой:

— Ты так ничего и не поняла, Зираэль. — Цири готова огрызнуться, но он продолжает: — Я не хочу, чтобы ты шла в бой, не только из-за того, что может произойти с миром. Да, эта причина первостепенна, но есть и другая: то, что может произойти с тобой.

Цири поджимает губы — озадаченно и недоверчиво одновременно. Она не знает, злиться на него, обвинять во лжи или поверить. Нет нужды отрицать, что хочется сделать третье. Несмотря на всё, что произошло в лаборатории, несмотря на возникшую между ними пропасть. Аваллак'х ждёт. Не торопит, не уходит — он терпелив.

— Хочешь сказать, я важна для тебя? — прямо, без страха, спрашивает Цири. Ничего умнее в голову не приходит.

— Более чем, — в своей сдержанной манере подтверждает Знающий. — Что бы ни произошло, когда появится Дикая Охота, пообещай мне одно: не приближайся к Эредину. Он не должен тебя схватить.

Цири недовольно вздыхает, скрещивает руки на груди, но кивает. Оба понимают, что если кто-то из тех, кого она может с уверенностью назвать семьёй, окажется на волоске от смерти, Цири вмешается. Аваллак'х этим недоволен, но вынужден смириться.

— И постарайся выжить, — помолчав с минуту, просит он.

— И ты, — в тон ему отвечает Цири.

Аваллак'х решается аккуратно приобнять её. Цири не отстраняется. Снова, как и когда эльф только пришёл, они смотрят на волны, туман и сумеречное небо вдали, но она больше не злится, а у него на душе наконец спокойно.