Слушай своё сердце (гет)

Маму Дикон помнил плохо. Она умерла, когда ему было пять или шесть, и осталась в его памяти смутным, но светлым образом. Он помнил, что она была доброй и любящей, что никогда не отчитывала его за проделки, и что улыбка у неё была мягкой, нежной, успокаивающей.

С тех пор прошло уже… Ха, почти сорок лет. Неудивительно, что все мелкие милые подробности давно стёрлись из памяти. Единственным, что он отчётливо помнил до сих пор, было обещание, данное ей за пару месяцев до её смерти.

— Дикон, солнышко моё, — она ласково погладила его по голове, приглаживая тёмные непослушные волосы. — Ты ведь знаешь, что я болею?

— Да, мама, — кивнул Дик, не понимая, к чему она клонит.

— Из-за моей болезни, я… я скоро умру, малыш. И вы с папой останетесь вдвоём, — виновато улыбнулась мама.

— Нет! — тут же вспылил маленький Дикон, топнул ножкой, чувствуя, как слёзы катятся по щекам беспрерывным потоком. — Не говори так! Ты врёшь! Ты всё врёшь! Ты поправишься, и мы пойдём в парк все вместе! Тот, который ты так любишь! И будем есть твоё любимое мороженое!

— Солнышко, маме невыносимо больно, — поморщилась она. — Там, куда я уйду, мне больно больше не будет. Но это не значит, что я оставляю тебя, мой хороший, слышишь? Я всегда буду с тобой, всегда буду присматривать за тобой оттуда.

Женщина кивком указала куда-то наверх, явно имея в виду небеса. Дик шмыгнул носом, немного успокоившись. У него не было оснований не доверять маме, и, раз уж она говорит, что так будет лучше, то он согласен.

— Обещаешь? Пообещай, что всегда-всегда будешь со мной, — Дикон крепко обнял полулежащую на постели мать.

— Обещаю, мой маленький. Но и ты мне кое-что обещай, — мама взяла его лицо в ладони, ласково стёрла слёзы со щёк и серьёзно заглянула в глаза. — Обещай, что всегда будешь слушать своё сердце. Если другие говорят тебе сделать что-то, что тебе не нравится — не делай, если отговаривают от того, что прям очень-очень хочется — не слушай. Прислушивайся к себе и делай так, как посчитаешь нужным.

— Хорошо, — так же серьёзно ответил Дикон. — Я обещаю.

— Вот и умничка, — улыбнулась мама, снова гладя его по щеке, но теперь уже в её глазах стояли слёзы. — Я люблю тебя. Больше всего на свете, малыш.

И Дикон всю жизнь выполнял обещание, данное матери. Правда это сделало его совершенно несносным, непослушным ребёнком. Да и взрослым тоже. Неконтролируемым, неуправляемым, постоянно идущим против системы.

О некоторых решениях он, честно говоря, жалел. О первой выкуренной сигарете, о первом глотке обжёгшего горло алкоголя. И даже немного о брошенном после смерти отца колледже. Если бы он доучился, то не пошёл бы в армию, не видел бы войну, не столкнулся бы так рано со смертью товарищей. Но, с другой стороны, это ведь подготовило его к апокалипсису, помогло быстрее приспособиться к новой жизни в совершенно новом мире.

Было и много того, о чём Дик не жалел ни разу. Например, он не сожалел ни об одной своей татуировке. Они стали для него чем-то вроде летописи его жизни, запечатлев все важные и, не очень, моменты. О вступлении в мотоклуб, в котором он обрёл друзей. И некоторых из этих друзей Дикон мог бы с уверенностью назвать семьёй. Бухаря и Джоан, в смысле. О дружбе с ними он тоже не жалел, хотя, по идее, мог бы ведь и с кем-то другим так же сдружиться… Дик попытался это представить, но у него ничего не вышло. Глупости какие-то. Нет, это точно не могло быть по-другому.

О чём ещё? Ну, о… Да, точно! Его ведь вело сердце, когда он остановился тогда, на трассе, рядом с Сарой. Мог бы ведь проехать. Он издалека только её задницу и видел. Весьма привлекательную, стоит признать. Но когда Сара обернулась, посмотрела так удивлённо и чуть подозрительно, у него сердце замерло. Она была такая красивая… Вот никогда не робел перед девчонками, а тут…

Повезло, что такая, как она, вообще на него повелась. Скрывался в хорошей милой девочке дух бунтарства, это ещё по её татуировкам было понятно. Дикон и не знал, что его любимый типаж — смелые, но нежные умные девушки. Ну, справедливости ради, Сара была такая одна. Единственная на всей Земле. После апокалипсиса уж точно, кхм.

Хах, подумать только, а ведь он после неудачного опыта отношений твёрдо решил, что не женится. Никогда, ни за что, ни на ком. На хрен. К чёрту. Оказалось, что пилить и делать мозги может даже самая ветреная и необязательная девчонка. Трындец, ему читала нотации стриптизёрша! Господи, ну, и дичь. Вот об отношениях с Трейси он жалел точно и, не сомневаясь, вычеркнул этот период жизни из своей памяти.

Но, возвращаясь к Саре. Самая обязательная, ответственная дамочка с синдромом отличницы, как ни странно, никогда и ничего не заставляла его делать. Не хочешь сейчас об этом говорить? Хорошо. Отшучиваешься? Ладно, она давить не будет. Наверное, это была одна из причин, по которой он был готов сделать ради неё всё что угодно. Сделал предложение, стал номадом, съехался с ней, женился… Сделал татуировку с её именем. Потому что если и было что-то действительно важное в его жизни, так это она.

И больнее всего по Дикону ударила именно эта потеря. Не смерть мамы, заранее подготовившей его к своему уходу, не смерть отца, с которым они никогда не были близки, не гибель боевых товарищей. Да даже не разрушение мира. Похрен на мир, плевать ему на потерянный миропорядок, на то, сколько людй погибло. Без неё, без его родной и любимой Сары, всё стало… серым.

Он безумно скучал по её улыбке, по теплу её тела рядом, по щекочущим его лицо светлым волосам по утрам. По тому, как она готовила, как шутила, как его шуток в упор не понимала, каждый раз осознавая, что это был сарказм, с самым обречённым выражением лица. Даже по её осуждающему взгляду, когда он говорил что-то, что ей не нравилось. Нежные руки, чудесный голос… Да-да, Дик, все уже поняли, как сильно ты её любишь. Про это даже шутки уже ходят в лагере.

А тогда они почему-то его не понимали, и всё пытались отговорить искать её, просили перестать скорбеть, начать двигаться дальше. Он дальше двигаться не хотел. Да и не смог бы, даже если вдруг решил бы. Сара была для него всем. И сердце подсказывало ему, что не надо сдаваться, нельзя смиряться, надо искать, верить до последнего.

Она нашлась. Она оказалась жива. О, от одного воспоминания о том, как он впервые после двух лет разлуки увидел её, по спине аж мурашки побежали. Ему сначала показалось даже, что он спит. Сара, на первый взгляд, совершенно не изменилась. Только потом Дик заметил, что любимая стала жёстче, настороженнее, недоверчивее. И так больно было от этого. Это ведь он её не уберёг. Из-за того, что его не было рядом, она стала такой.

Но чем дольше он был рядом, тем сильнее Сара напоминала ему ту светлую и искреннюю девушку, которую он полюбил давным-давно, на которой когда-то женился. Дик знал, что точно не сдастся, не уедет никуда без неё, потому что после их первого за два года поцелуя, он, наконец, почувствовал себя живым.

— Папа! Пап! Смотри, что я нашёл! — темноволосый мальчишка подлетел к Дикону, держа в руках дубовый листочек.

— Ну-ка, — Дик взял из маленькой ручки сына листок, покрутил в руке, пытаясь понять, что такого необычного нашёл в нём ребёнок. — Это… лист дуба?

— Да! Жёлтый! — восторженно воскликнул мальчик. — Осенний листочек, пап! Значит, скоро осень!

— Да, малой. Скоро осень, — рассмеялся Дикон и, вернув ребёнку так обрадовавшую его находку, потрепал его по голове.

— А осенью у меня день рождения! — он улыбнулся широко и искренне, так, как умели только он и его мама. — Совсем скоро!

— Ну, да, в конце месяца, — кивнул Дик и притворно задумался. — Хм, неужели придётся дарить тебе подарок?

— А ты не собирался? — замер мальчишка, испуганно округлив глаза.

— Алан, цветочек мой, папа шутит, — раздался голос Сары у Дикона за спиной, и Дик обернулся, в сотый раз с удовольствием отметив, какая красивая у него жена.

— Шучу, малой, не бойся, — заверил сына Дикон. — Иди, поищи ещё листочки.

— Собери самые красивые. Как не будут помещаться в ручку, неси сюда — засушим их и сделаем кое-что очень классное, — подмигнула сыну Сара, и Алан, восхищённый маминым предложением, умчался на поиски.

Да, о появлении этого маленького чуда с крайне спокойным характером и большими голубыми глазами, доставшимися Алану от матери, Дикон точно не жалел. Хотя, конечно, охренел, когда узнал, что Сара в положении. Нет, ну, сам как ребёнок, честное слово. Как будто не знал откуда берутся дети.

Ни за что Дик не подумал бы о том, что может стать хорошим отцом. У него перед глазами не было положительного примера, ориентироваться было не на кого. Его родной отец порол его за проделки, Дикон проказничал ещё больше исключительно из чувства противоречия. Тёплых слов от него было не дождаться, а об объятиях вообще речи не шло.

В общем, становиться таким как отец Дик не собирался, а как действовать иначе он не знал. Пришлось опять во всём полагаться на интуицию, делать то, «что велит ему сердце».

У Алана всегда было всё, начиная от вырезанных папой из дерева или найденных на просторах Адища игрушек, заканчивая нераздельным отцовским вниманием. Дикон старался как можно больше времени проводить с сыном. Ну, насколько это было возможно: всё-таки работа у него была… кхм… выездная. Дик искренне интересовался тем, как прошёл его день, слушал иногда слишком серьёзные для такого малыша рассуждения, никогда не упускал возможности обнять любящего нежности ребёнка.

— Мелисса, не ешь листочек! — донёсся до них звонкий голос Алана. — Тебе потом плохо будет!

А, да. Дикон усмехнулся. Мелисса, важная пушистая кошка, нашла Дика сама. Алан был совсем ещё крохой, дай бог, неделя прошла с того, как он родился. Дикон впервые за последние дни решился оставить жену одну с новорождённым ребёнком и выбраться на вылазку. Там на него и напал маленький, дрожащий, мокрый комочек. Котёнок своим громким писком настойчиво требовал, чтобы его забрали домой, отмыли, отогрели, накормили и оставили жить тут навсегда. Ну, не мог же Дик оставить такую кроху на просторах Адища: её загрызли бы в момент.

Мелисса полюбила Алана с первой секунды. То ли ей понравилось, что от него пахло молоком, то ли ещё что, но с тех пор эти двое были неразлучны. Мелисса не отходила от Алана ни на секунду, а он и рад был такой компании. Носился с кошкой, как с писаной торбой, таскал её на руках, укрывал одеялком и всячески заботился. Рано ещё о таком говорить, но Дик знал, что когда малой вырастет, то станет отличным папой и заботливым мужем.

— Ты прямо весь в себе. Редко увидишь тебя настолько задумчивым, — заметила Сара, устраиваясь рядом с мужем на ступенях крыльца и кладя голову ему на плечо. — О чём ты думаешь?

— О том, где взять для малого подарок, — отшутился Дикон.

— Ты сейчас серьёзно? — недоумённо нахмурилась Сара, поднимая на него взгляд, но, увидев его насмешливую улыбку, закатила глаза. — Понятно. Опять шутишь.

Она снова устроила голову у него на плече, и Дик взял её за руку, нежно и задумчиво поглаживая тонкие пальчики. Рядом с Сарой было хорошо и спокойно. Думать о том, что могло бы случиться, пойди жизнь по другому пути, ему не хотелось.

«Спасибо, мам, — поддавшись внезапному порыву, мысленно поблагодарил Дикон. — Спасибо, что взяла тогда с меня то обещание. Я буду и дальше ему следовать. Всегда. Всю оставшуюся жизнь».

— А я всегда буду присматривать за тобой, мой маленький, — улыбнулась где-то на небесах его ангел-хранитель.

Примечания:

ОМГ! Не могу поверить, что это последняя работа челленджа. Это была та ещё гонка, но я рада, что всё-таки поучаствовала))

Мой телеграм канал: https://t.me/LiaTihaya

Моя группа вк: https://vk.com/liatihaya