Космос ближе (джен)

Окружает и следит — космос ближе,

Зорко в спину мне глядит — космос ближе,

Он ужасен, велик, пуст,

У него ко мне нет чувств.

ППР — Космос ближе

Громкая трель будильника пробудила Фугаса; кровать устало скрипнула, когда он, нашарив резиновые тапки, поднялся на ноги. Почесав своё волосатое пузо, Фугас отправился в душ, попутно ткнув на собирателе программу завтрака номер один. Пока Фугас тщательно приводил себя в порядок, расчёсывал чёрную бороду и тёр лысину, собиратель приготовил ему синтокофе и кашу.

Фугас вышел из душа и швырнул полотенце в стиралку. Напялив на себя свежие трусы, он уселся за стол; телестена автоматически включила утренние новости. Миловидная синеволосая девушка-синтетик слегка металлическим голосом читала утреннюю сводку:

— …сотрудникам и населению рекомендуется воздержаться от посещения сектора станции «Курчатов-245» до устранения причин карантина. А теперь к новостям экономики. На бирже, спустя почти пять лет отсутствия, вновь открылись торги по акциям «Марсианской горнодобывающей компании». Напомним, что после более чем семидесятипроцентного спада стоимости, вызванного массовым побегом работавших в штольнях заключённых…

— Опять эти яйцеголовые что-то бахнули на Курче, блин, — проворчал Фугас, доставая кофе и кашу из собирателя. Задумчиво принюхавшись, он с недоверием глотнул кофе и поморщился: — Ну и срань.

Фугас не очень любил синтетическую пищу, но работы добираться ещё час с лишним, а от тряски в транспортнике на голодный желудок у него начиналась изжога. Он всё-таки позавтракал; синтетический кофе помог немного взбодриться, а резиновая каша таки дала хотя бы ощущение наполненности желудка. Пустую кружку и тарелку он сунул в переработчик собирателя, туда же отправились вчерашние макароны и остатки мяса, принесённые с работы. Ещё на пару дней хватит. Надо было бы купить новый блок материи для собирателя вместо того, чтобы закидывать в него мусор, но Фугас всё как-то забывал.

Пора было выходить. Фугас опаздывать не любил, да и было бы неплохо позавтракать нормальной едой перед работой, так что он вытащил из шкафа свои идеально выглаженные рубашку и брюки. Пистолет и нож заняли свои привычные места, пара магазинов всегда была в кобуре; ещё раз всё проверив и надев чёрные авиаторы, наушник-переводчик и тёплую куртку, Фугас вышел из квартиры.

Сегодня, разнообразия ради, на Зете-3 не было метели, и Фугас добрался до транспортника достаточно быстро, но тот был уже переполнен. Фугас уселся на свободное место рядом с механиком-пауком Скрепкой и пристегнул ремни; Скрепка протянул ему правую нижнюю лапку на человеческий манер, и Фугас легонько пожал её.

— Скреп, я к тебе забегу попозже?

— Чего случилось? Опять рука барахлит? — прошелестел Скрепка; его нижняя тройка глаз, заменённая на импланты, мягко засветилась зелёным, сканируя протез Фугаса.

— Угу, — кивнул Фугас. Транспортник ощутимо тряхнуло, звёздные огни за окнами размазались — полёт до станции начался, корабль нырнул в подпространство. — Вчера вечером после закрытия вытаскивал перепившего спрута с Курча. Насосутся своих фосфатной срани в «Рагнарёке», потом драться лезут, блин.

— Что с тобой поделаешь? — тоненькие лапки Скрепки барабанной дробью пробежались по выставленной руке. — Ничего серьёзного, надо будет левый сервопривод подтянуть. Не забудь только, а то я тебя знаю, опять рука отвалится.

— Ладно, ладно, — усмехнулся Фугас.

Транспортник пристыковался к пересадочной станции имени Армстронга ровно в семь двадцать утра по местному времени. Пожав руки и прочие конечности нескольким знакомым и коллегам, Фугас одним из первых покинул транспортник. Площадь прибытия была как обычно переполнена: тут и там раздавались голоса, визги, писки, жужжание и стуки. Резвились дети ящеров-унати, развлекая себя драками друг с другом, уличная торговка — старая богомолиха из системы Цербера уже раскладывала свой нехитрый товар, половина из которого была похожа на мусор, а вторая половина им и являлась. Мимо грациозно пробежала взъерошенная каджитка-подросток — Фугас всегда восхищался их кошачьей грацией и красотой их движений. Ровным строем промаршировали гуманоидные рабочие-синтетики, ведомые пыльником — живым существом, закачанным в рой наноботов. Фугас под конец жизни тоже думал закачать себя, но пока и жизнь в почти полностью биологическом теле его полностью устраивала. Несколько людей-учёных в комбинезонах с нашивками Курча тащили на левитирующей платформе какой-то сверкающий белый куб в сторону здания администрации. В общем, пересадочная станция имени Армстронга жила своей странной и местами нелогичной жизнью.

Неспешным шагом Фугас дошёл до своего бара. Чуть потёртая вывеска с изображением земного лиса уже горела — а это значит, что его шеф-повар уже прибыла. И вправду — на ступенях бара уже сидела и курила Ятуржинжесхрива, приняв форму гуманоидной женщины в тугом комбинезоне; её кожа всё равно отливала нечеловеческой зеленоватой бледностью.

— Привет, — улыбнулась она, сверкнув идеально белой улыбкой. — Завтрак уже на стойке.

— Привет, Ята, спасибо, — Фугас уселся рядом с ней. — Сейчас, покурю только. А то от этой синтетики, блин, живот крутит.

— Никогда не понимала пристрастие людей к никотину, — вздохнула Ята, — Курение вредит вашему здоровью, а вы всё равно продолжаете портить себе лёгкие.

— Во-первых, я леплю себе антираковые пластыри, — отозвался Фугас, с наслаждением затягиваясь. — А во-вторых, чья бы корова мычала, блин. Сама-то чего куришь?

— Моим тканям не грозит отравление из-за никотина, — беззаботно хмыкнула она.

Фугас выдохнул дым и затянулся вновь, задумчиво провожая взглядом отлетевший от станции транспортник, что чёрным пятном выделялся на фоне голубой планеты. Зета-3 была колонизирована сравнительно недавно и только по экватору, где температура была в приемлемых для гуманоидов рамках; говорят, некоторые исследовательские группы предпринимали попытки продвинуться вглубь, но из-за невыносимого холода ничего сделать не получалось, даже не смотря на достаточно большой скачок в технологиях за последние десятилетия. «Армстронг» парил на околозетской орбите, где под искусственным куполом уже поддерживалась более приемлемая температура; несмотря на то, что Зета-3 формально была зоной интересов унатхов, пусть они и не колонизировали планету, Объединённое Земное Правительство попросило у них разрешения на проведение исследовательских работ и подготовки терраморфирования, и те в рамках соглашения о сотрудничестве согласились, в том числе передав финансирование и специалистов. «Армстронг» стал важным хабом для проживающих на Зете-3 сотрудников Курчатова, а также пересадочной станцией для кислорододышащих и азотодышащих инопланетных форм жизни.

Фугас, признаться, не слишком-то понимал во всей этой политической шелухе. По большому счёту, она его практически не касалась. «Армстронг», все двадцать лет своего существования всегда был зоной пересечения тысяч культур и традиций, так что политические дрязги обходили его стороной.

Ята докурила сигарету, откинула бычок в сторону — крошечный робот уборщик тут же утащил его в ближайший мусорный бак — и растеклась в более привычную для себя желеобразную форму. Так она и заползла на кухню — рабочий день скоро начинался. Фугас тоже докурил; аккуратно затушив хабарик, он бросил его точно в мусорку и зашёл вслед за Ятой.

— Привет, начальник! — нестройным хором поздоровались с ним его любимые повара-муравьишки; Фугас дружелюбно улыбнулся, пожимая их тоненькие сухие лапки. Ята уже расползлась по потолку и сейчас отращивала щупальца с глазами, чтобы следить за поварами. Лучше, чем слизни с такой работой справлялись только пыльники, но те гораздо хуже могли взаимодействовать с материальными объектами, а вот Ята и сама могла не только надзирать, но и готовить шедевральные блюда. Фугас в очередной раз подумал, что без Ятуржинжесхривы он бы не справился. Ята заменила этим потерявшимся или изгнанным из колонии муравьям королеву-мать, потому что, как правило, отбившийся от своего муравейника рой умирал… или попадал в рабство. Наверное, Фугас был одним из немногих, кто был готов дать им работу в этом секторе галактики.

На завтрак был настоящий свежий кофе, блинчики со сгущёнкой и сладкие фрукты с какой-то из планет каджитов. Наконец-то Фугас почувствовал себя человеком; разгладив бороду, он нажал на клавиши сенсорной панели, и ставни поехали вверх. Пора было открываться.

Первым посетителем, как и всегда, оказался преподобный отец Сах, священник; немолодой унатх с выцветающей от старости зеленоватой чешуёй степенно зашёл в бар и поклонился.

— Доброе утречко, отец Сах. — кивнул ему в ответ Фугас. — Как обычно? — тот отрицательно помотал тупой мордой и оскалился:

— Мне сегодня служить христианам, Иван Андреич, — прошелестел унатх; он, придерживая белую сутану, уселся на своё любимое место у стойки. — Мясную нарезку и «Бомбу», пожалуйста.

— Что случилось на Курче? — спросил Фугас, подав ему «Бомбу» — лимонный и апельсиновый сок, замешанные на сладком молоке. Унатх, зажмурившись, выпил пол стакана одним махом; несколько раз дёрнув хвостом, он шумно выдохнул:

— Карантин, всех сотрудников пока по домам распустили, — в два глотка отец Сах прикончил стакан и поставил его на стойку. — Вчера отпевал по христианскому обычаю их главу службы безопасности и главу научного отдела.

— Да ну? Силантьева и сэра Грейнджера? — удивлённо всплеснул руками Фугас. — А что с ними случилось? Крепкие же мужики были, блин! Были у меня на прошлой неделе... По бутылке водки выжрали, и не в одном глазу, а тут — на тебе, новость!

— Там унатхи-утилизаторы, храни их Унати-Мать, приволокли с обломка какой-то куб белый, — вздохнул отец Сах, покачав головой. — А это оказался космический холодильник, а в нём были черви, которые берут контроль над телом, — священник нервно дёрнул хвостом.

— Да, блин, не хотел бы я чтоб у меня в башке такой червяк поселился.

— Научрука Грейнджера червь успел захватить. Он пистолет выхватил у Силантьева и башку тому прострелил. А потом — видать, Грейнджер смог у червя управление перехватить ненадолго — и себе в голову пальнул. Вот, космировали вчера обоих.

— Скверная история, блин, — Фугас сделал ещё порцию коктейля и поставил перед священником; себе же налил маленькую стопку мартини санрайз, потому что надираться на смене считал дурным тоном. — Ну, помянем мужиков. Космос им пухом.

— Помянем, — согласился ящер. Не чокаясь, выпили; Фугас занюхнул рукавом рубашки, а святой отец задумчиво потягивал коктейль из стакана через трубочку. Муравей-официант принёс завтрак, и святой отец удалился за столик, а тем временем, в баре появились новые посетители.

— Привет, офицер Няу, — улыбнулся Фугас; аккуратно поджав хвост, за стойку села взъерошенная рыжая каджитка в достаточно облегающем красно-чёрном комбезе службы безопасности станции. — Молока и кошачьего корма?

— Смеешься? — мурлыкнула она. — Карамельный латте давай, а то я сейчас хвост откину. И что-нибудь мясное, на твой вкус.

— Трудная смена? — понимающе кивнул Фугас; кошка отстегнула катану, поставила её к стойке и устало развалилась на столешнице. — Ты ж с Курча? Червей не притащила?

— Сплюнь! — фыркнула кошка. — У меня же майндшилд, у меня мозг расплавится, если меня попробовать заразить! Нас часа два дезинфицировали и дезактивировали, я никогда в жизни такой чистой не была. Теперь шерсть торчит во все стороны...

— Ужасно, — хмыкнул Фугас; он находил взъерошенную кошку весьма милой.

— Не то слово! — полосатый хвост Няу нервно дёрнулся из стороны в сторону. — Тут, на Арме, сотрудник на смену не вышел, пришлось подменить. Сначала эти засранцы с Курча надрались на поминках с местными повздорили, а потом в ночном клубе драка случилась, два унати не поделили девушку с Земли! Они сначала подрались из-за неё, потом всё таки решили её вдвоём оприходовать, во скоты, а? — офицер Няу добавила пару метких и достаточно обидных для унатха ругательств на каджитском; отец Сах недовольно поморщился.

— С Земли? — удивлённо хмыкнул Фугас, передав кофе Няу; вообще-то, кофе на каджитов действует как лёгкий эйфоретик, но официального запрета на употребление кошками кофе на станции не было, чем Няу и пользовалась. — Что она тут забыла вообще?

— Журналистка, — офицер Няу отхлебнула кофе и довольно замурлыкала. — Я её пол ночи успокаивала, мр-р-р, — каджитка улыбнулась, обнажив аккуратные клыки.

— И что она в нашей дыре хотела увидеть, блин? — усмехнулся Фугас. — Ледяные пустоши, недовольные опухшие хари и инфрасерое небо?

— Довольные опухшие от жрачки хари корпоратов с Курча, — хмыкнула Няу. — А на Курче карантин, так что она тут застряла.

— А, понимаю, — кивнул Фугас. — А что там журналистка? Её там ящеры, блин, не помяли?

— Не успели. Бедняга рыдала пол ночи, я тебе клянусь! Еле успокоила, мр-ряу. Капитан Нэш-сан ей в охрану приставил Шанси-куна и Варшу-куна.

— Нэш приставил к девчонке, которую чуть не поимели ящеры двух ящеров в охрану? — спустя десяток секунд молчания тяжело проговорил Фугас.

— Угу, — кивнула Няу. — Он у нас просто не любит людей… Даже не знаю, почему. Интересно, а кто же ему оба рога сломал на башке, а, Фугас-сенсей? — она хитро прищурилась и глянула на Фугаса.

— Ну блин, это другое, — отмахнулся Фугас. — И вообще, он заслужил, нечего было к моим поварятам с инстектицидами лезть, кретин. А девчонка чем виновата? Тем, что она — человек, как и я? Тем, что Нэш меня боится, а яйцеголовым и корпам гадить не с руки, потому что они его поимеют? Сволочь, блин.

Каджитка пожала плечами и допила кофе.

— А вот теперь можно молочка, — хихикнула она довольно.

Фугас налил ей полный стакан отборного молока с Земли и подал вместе со стейком с кровью, который только что принёс рой-официант; офицер Няу отправилась за дальний столик, прихватив столовые приборы и катану.

Отец Сах поклонился и поспешил на работу — скоро начиналась служба. Фугас считал себя атеистом, но от философских бесед с учёным богословом-унатхом не отказывался. Спустя некоторое количество времени офицер Няу попрощалась и тоже умчалась — до ближайшего транспортника оставалось десять минут. Фугас ненадолго остался один. Он тщательно отмыл и протёр все стаканы, скинул в переработчик отходы, прошёлся тряпкой по столешнице, и, наконец, вышел на перекур.

Фугас сел на ступеньки и достал сигарету; неподалёку, возле бара «Рагнарёк» расположился на ступенях потрёпанный каджит, которого окружили местные ребятишки. «Рагнарёк» в первую очередь пользовался спросом у азотодышащих существ, потому что, как бы это банально не прозвучало, у азото- и кислорододышащих существ были по разному устроены вкусовые рецепторы — так что и пища была несовместима.

— П-простите… — услышал вдруг Фугас негромкий голосок у себя за спиной. Он резко обернулся, может быть, слишком резко; невысокая девушка в плаще с накинутым капюшоном, которая его и окликнула, вздрогнула и отстранилась, втянув голову в плечи. За её спиной стояли два ухмыляющихся унатха из службы безопасности — Шанси и Варшу.

— Это ты журналиска? — спросил Фугас максимально дружелюбным тоном. Девушка едва заметно кивнула.

— У в-вас можно позавтракать, сэр? — спросила она чуть слышно.

— Конечно, — Фугас кивнул в сторону двери, и девушка шмыгнула туда; офицеры тоже было двинулись за ней, но Фугас резким движением перекрыл вход.

— Э? — недоумённо булькнул сержант Варшу.

— Значит так, Лёлик и Болик, — сказал Фугас негромко. — Прямо сейчас берёте друг друга под ручку и катитесь отсюда. Идите, там, клоуна отмудохайте, Нэшу на морду нассыте, в жопу подолбитесь, или чем там СБшники в свободное от службы время занимаются, блин, но чтобы я вас тут больше сегодня не видел. Я понятно объясняю?

— Ты не попутал, а, Фугас? — грозно насупился офицер Шанси.

— Свободны. — Фугас развернулся и зашёл в свой бар; офицеры за ним не последовали, и Фугас выдохнул — на драку с ящерами он сейчас был не настроен.

Девушка сидела на крайнем стуле барной стойки и изучала ассортимент; её чуть потряхивало, и меню в её руках вздрагивало. Фугас скользнул за стойку, едва не уронив с неё раздатчик стаканов; девушка дёрнулась и едва не выронила папку.

— Эти болваны вас больше не побеспокоят, — прочистив горло, сказал Фугас.

— С-спасибо, сэр, — сказала девушка; она положила на стойку небольшой кожаный клатч и стянула с головы капюшон. — Я вам очень благодарна.

На Фугаса смотрела и робко улыбалась юная конопатая рыжеволосая девчонка с каре; Фугас сходу не дал бы ей больше двадцати.

— Вильгельмина Вандом, — представилась она, протянув тоненькую ладошку; Фугас осторожно пожал её хрупкие тёплые пальчики.

— Фугас, — просто ответил он. — Чем могу вас порадовать, юная леди?

— На ваше усмотрение, сэр, — ответила девушка. — Я, признаться, нормально ела последний раз позавчера утром, так что буду рада всему, что имеет хоть какую-то калорийность, сэр.

— Ох, матерь божья, — всплеснул руками Фугас. — Сейчас накормим вас по высшему разряду, мисс Вилл… кхм… Вель...

— Просто Вилл или Ви, этого достаточно, — улыбнулась Вильгельмина. — Позволите задать несколько вопросов?

— Профдеформация? — хмыкнул Фугас.

— Скорее, личный интерес, которым я успешно её маскирую, — ответила Вилл; она раскрыла клатч и вынула оттуда несколько крошечных записывающих аудио и видео дронов, которые, едва слышно жужжа, поднялись в воздух и разлетелись по разным углам зала. Следом был вынут более классический двухсторонний рекордер. Фугас с уважением глянул на оборудование; Вильгельмина щёлкнула переключателем на рекордере.

— Ну, давайте, спрашивайте, б… кхм. Постараюсь вас развлечь.

— Вы давно уже тут живёте? — спросила Вилл.

— Лет… хм, — задумался Фугас. — Напомните, какое соотношение земных лет к зетовским?

— Три к одному, вроде бы, — пожала плечами Вилл; она опёрлась на стойку, накручивая рыжий локон на палец. Её пустой живот негромко заурчал, и девушка умильно покраснела. — П-простите.

— Ничего, ничего, — усмехнулся Фугас. — Сейчас сделаю кофе, пока Яра там кашеварит.

— Было бы здорово, — кивнула Вилл. — Так сколько лет вы уже тут?

— Лет пятнадцать, получается, — ответил Фугас, разогревая кофемашину.

— Вы — уроженец Земли?

— Верно, я родился и вырос на Земле.

— Сколько вам лет?

— Лет… сорок? — задумался Фугас. — Я уже давно считаю в местном времени, простите.

— Чем вы тут занимаетесь?

— Приношу кислорододышащим живым существам немного гастрономический радости, бл… кхм, — подумав, ответил Фугас. — Могу ошибаться, но на ближайшую четверть парсека мой кафе-бар — самая лучшая и вкусная забегаловка. Потому что единственная.

Вилл хихикнула; Фугас поставил перед ней большой стакан с кофе, и девушка его взяла, зажав между ладошками.

— Осторожно, горячо, — сказал Фугас.

Вилл аккуратно отпила, зажмурившись от удовольствия.

— Действительно, очень вкусно, — проговорила она тихонько. Фугас улыбнулся. — Наверное, это лучший кофе, который я пробовала за всю свою жизнь.

— Если бы я два дня не жрал, я даже синтокофе из собирателя за нектар посчитал бы, — скромно хмыкнул Фугас. Вилл сделала ещё несколько осторожных глотков.

— Почему вы покинули Землю?

Фугас негромко рассмеялся.

— Что смешного я спросила? — удивилась Вилл.

— У здешних не принято такое спрашивать, — пояснил Фугас, оперевшись на стойку металлической рукой. — Тут, на краю вселенной, у каждого своя история в тысячу раз интереснее моей. Да и к тому же… я даже не знаю, как вам ответить, Вилл.

— Расскажите, как есть, — ответила Вилл, вновь отпив кофе.

— Когда я был в вашем возрасте, меня вела жажда приключений, — сказал Фугас, подумав. — Я думал, что улететь куда-то в чёртову пердь, на край цивилизации — крутая идея. — Фугас вздохнул и почесал бороду. — Потом, через пару лет, когда я посмотрел на лиловые горы и розовые моря арахнидов, на нетронутые зелёные просторы каджитов, на инфрасерые небеса ящеров, я подумал вдруг — а чего я добился, свалив с Земли? Ради чего это всё? Образования у меня нет, дома — тоже, я его продал, чтобы оплатить путешествие, цели как таковой я не ставил себе… Я вдруг оказался один, совсем один посреди чёртовой пустоты, блин. Как сейчас помню, — вздохнул Фугас; голос его изменился, стал тише, и Вилл благоговейно смотрела на него, боясь нарушить очарование момента. — Это было на материнской планете каджитов. Наш ави приземлился на склон их самой высокой горы. Вокруг на много километров не было ни души, кроме меня и моего пилота. Я поднял голову вверх и увидел невероятно чёрное небо с точками звёзд. На Земле такое не увидишь, я тебя уверяю, Ви. Я на секунду осознал, насколько я мал и ничтожен перед этой пустотой, как малы и бессмысленны мои проблемы… Я пытался сбежать от себя, от своих проблем, но от себя-то не сбежишь, Ви, — вздохнул Фугас и замолк.

— Срани какой-то наговорил, Вилл, — сказал он спустя пару минут молчания. — Ты… вы… это, короче, блин… вот.

Вилл понимающе кивнула и улыбнулась. Муравей-официант принёс плотный завтрак, а Фугас добавил к нему ещё один стакан кофе. Фугас помог девушке донести еду до стола; она, стараясь соблюдать приличия, принялась за пищу.

Когда Фугас снова остался один, накормив и напоив всех пришедших, Вилл передала ему поднос с пустыми тарелками и вновь уселась за барную стойку.

— Это действительно было очень вкусно, сэр, — улыбнулась она.

— Я рад, что вам понравилось.

— А дальше что было?

— Что было? — не понял Фугас.

— Ну, вы были на материнской планете каджитов, а потом что? — Вилл оперлась на стойку и посмотрела Фугасу в глаза; тот потупился, как девица, скрывая своё смущение. — Что-то не так?

— Такая уж у меня работа, блин, — ответил Фугас спустя десяток секунд. — Обычно это все вокруг рассказывают мне о себе, а я лишь помогаю им выговориться и почувствовать себя лучше. А сам рассказывать не мастак. Да и кого вообще интересует жизнь бармена с окраины вселенной?

— Не увиливайте, сэр, — хмыкнула Вилл.

— Вам интересно?

— Очень.

— Ну, что ж, — вздохнул Фугас. — После я вернулся на Землю.

— Вы были на Земле? — удивилась Вилл.

— Некоторое время, — кивнул Фугас; он задумчиво потёр ладонью протез, стирая несуществующую грязь. — Тогда, после войны за объединение, там особо делать было нечего. Это сейчас там у вас хорошо, метрополия, блин, технологии, медицина, а тогда... Ты либо жил в дерьме и ел раз в два дня, если повезёт, либо связывался с плохой компанией и занимался плохими вещами. Иногда... очень плохими. Я выбрал второе. — Фугас вздохнул; механическая рука пару раз сжалась и разжалась против его воли. — А все, кто занимается плохими вещами, рано или поздно оказываются на марсианской каторге.

— Какой ужас… — прошептала Вилл, прикрыв ладошкой рот. — Вы… там руку потеряли?

— Подорвался на фугасной мине, с помощью которых мы вскрывали новые месторождения, — кивнул Фугас. — Именно там, на каторге, буквально из говна и палок Скреп слепил мне первый протез.

— Скреп?

— Скрепка, местный паук-механик, — пояснил Фугас. — Если бы не он, меня бы за профнепригодностью скинули, например, в урановую яму, и с концами. А так, всего лишь две недели в карцере, пару раз о взлётку мордой повозили и обратно в штрек, — хмыкнул он печально.

— Это же чудовищно! — воскликнула Вилл, стукнув кулачком по столешнице. — Почему никто не прекратил это?

— Почему же не прекратил? — пожал плечами Фугас. — Объединённое Правительство Земли тут же раздало всем виноватым воистину космического, блин, масштаба оплеух, после того, как заключённые устроили массовый побег.

— Вы… вы тоже бежали?

— Да, бежал, — кивнул Фугас. — Мы со Скрепом под шумок отняли у одного из охранников пистолет и электронный ключ доступа от ави охраны, — он похлопал себя по кобуре. — Понятное дело, что далеко мы не улетели, ни я, ни Скреп никогда сами за штурвалом не сидели, блин. Нас быстро сбили. Кабину раздолбали в хлам. И вот, понимаешь, Ви, сижу я, весь в кровище, смотрю, как из кабины последний кислород белыми облачками выметает в открытый космос, рукой железной дырку в шланге зажимаю и снова на небо смотрю… на звёзды… Ты понимаешь, Ви, я, блин, в любой момент откинуться могу, а я сижу — на звёзды смотрю и думаю: ну всё, хоть последний раз на звёзды посмотрю, много лет неба не видел, красотища какая…

— И что дальше?

— Нас со Скрепом еле откачали, — негромко ответил Фугас. — И, чтобы замять скандал, через месяц или полтора почти всех втихаря амнистировали. Ну, и денег дали, чтобы мы поменьше болтали о том, что на каторге творилось, блин. Со второго раза я точно понял, что всю жизнь занимался какой-то сранью, хе-хе, — усмехнулся Фугас. — Мы со Скрепом взяли отца Саха — каторжного священника — и полетели в один конец, сюда.

— Но зачем? — удивилась Вилл. — Вас же амнистировали и восстановили в правах, дали подъёмные… Да вы могли бы и на Земле устроиться!

— Уже не мог бы, — ответил Фугас. — Вам, наверное, сложно понять, Вилл. После того, как в космосе побываешь хоть раз, хоть раз на жизнь настоящую посмотришь… там всё не по-настоящему у вас. Вы теперь живёте с золотой ложкой в заднице, улыбаетесь друг другу, даже если не рады, трахаетесь с нелюбимыми, дружите не с друзьями, врёте в лицо, глазом не моргнув…

— Есть у нас и кое-что хорошее, — возразила Вилл. — Никогда в истории человек не жил лучше, чем сейчас. Передовые медицина, наука, право, освоение самых дальних просторов космоса, контакт с новыми цивилизациями — разве это не прекрасно? Человек — это, наконец-то, звучит гордо. Спустя много веков войн, страданий и ужасов, человек практически победил смерть, избороздил весь Млечный Путь...

— Это всё прекрасно, — ответил Фугас. — Но, жизнь бывает очень разной, Вилл. Расскажите про передовое право офицеру Няу, которую три года как диковинку таскала через половину вселенной банда японоговорящих работорговцев, пока мы их тут не перестреляли, на Курче. Или отцу Сахе, которого свои же унати сослали на каторгу только за то, что он решил изучить христианство и ислам, чтобы нести слово божье не только ящерам. Расскажите хомячьему народу, почему его чисто по приколу колонизировали, потому что какому-то уроду просто показалось забавным наличие разумных хомяков в космосе. Это уже потом, когда люди распробовали их гигантский потенциал как крошечных разведчиков… Или мне, — Фугас легонько постучал железным кулаком по столешнице. — Про передовую медицину можете рассказать. Там, в штольне на Марсе. Если где-то есть добро и справедливость, где-то наверняка существует и гадость. И, наверное, эта гадость — мы. — он вздохнул и почесал бороду. — Зато у нас тут всё по-настоящему, Ви. Только тут, в глубоком-глубоком космосе я впервые почувствовал себя по-настоящему живым, блин, почувствовал, что от меня что-то зависит, что тут я действительно кому-то нужен. Тут, где разморозившийся червяк может забраться тебе в мозг, чтобы перехватить управление твоим телом. Тут, где можно опереться только на своих друзей, а без них ты — никто и зовут тебя никак.

— Простите, — сказала Вилл негромко; она встала и взмахом руки призвала дроны обратно в клатч.

— Нет, это вы простите, Вилл, — ответил ей Фугас. — Я не должен был всё это вам говорить, блин. Можете, кстати, остаться у меня, если хотите. Над баром есть пара гостевых комнат…

— Пожалуй, да, соглашусь, — кивнула девушка. — Тут хотя бы покормят, если что. И кофе вкусный. И до меня всё ещё никто не домогался, а это уже достижение.

— Ну вот, видите, и от такой гадости, как мы, может быть польза, — сказал Фугас, протягивая Вилл электронный ключ.

— Вы — не гадость, а, скорее, наоборот, — улыбнулась Вилл, принимая ключ. — Я думаю, что вы — первый человек, которого я встретила в жизни.

— Я — не гадость, — усмехнулся Фугас. — Лично я думаю, что владелец самого лучшего кафе-бара в радиусе примерно четверти парсека — это тоже звучит гордо, не находите?